Сатпрем, Заметки Апокалипсиса, том 1

Сатпрем

Заметки Апокалипсиса

1973-1978

книга первая

Заметки Апокалипсиса

Универсальная энциклопедия т.2

Апокалипсический (литературное)

Для современного ума слово "апокалипсис" означает великое всемирное бедствие. Но фактически это транскрипция греческого термина , которое просто означает "раскрывающий", "развуалирующий". Замечательно используемое в Древней Греции, оно довольно часто появляется в библейском переводе "Septuagint"[1], где оно относится к "раскрытию" в материальном смысле, но кроме того, в фигуральном смысле, к "раскрытию" человеческого или божественного секрета.

Суджате

с которой шаг за шагом

мы прошли

через ужасные испытания,

поддерживаемые только нашей

любовью к Матери

и нашей отчаянной волей

довести Их Работу до конца.

Вступление

Из века в век приходит "Аватар", чтобы "изменить закон".

Мы не понимаем, что означает этот "закон" потому что мы находимся в нём и нам кажется, что он ничто иное как улучшение нашей привычки бытия, или напротив, вечное разрушение одной цивилизации за другой только затем, чтобы всё начать вновь с небольшими улучшениями; или принять то же самое худшее с небольшими модификациями границы словарей; и то, что как мы думаем, стало "другим", всё ещё остаётся в пределах того же самого животного и человеческого закона с возможно большей "способностью к пониманию" – но это всё ещё способность к пониманию закона в котором мы заточены или которым ограничены, как ихтиозавры были ограничены водной средой. И кажется, что теперь, с теми демоническими средствами которые находятся в нашем распоряжении, эта "разница" будет несомненно катастрофической или удушающей – и ты начинаешь всё заново, возможно, на другой планете со средствами, которые будут средствами всё того же старого закона. Клещи краба превратятся в большой и указательный палец для того, чтобы ущипнуть всё тот же старый мир. Но нам, возможно, было достаточно этого и мы могли почувствовать склонность к мечте об окончательной нирване на каком-нибудь плато никакого Тибета, который больше не находится во власти той или другой расы, нераскаявшейся и жестокой.

Но некто пришёл "изменить этот закон", и для нас это чрезмерно и непонятно, поскольку мы понимаем наши старые стены и клешни, или добавочные приспособления в виде кейса. Этого некто звали Шри Ауробиндо-Мать.

Кто понимал их среди называвших себя их учениками? Возможно, они были способны понять их абстрактно в своих умах, но как насчёт Средств или Силы пойти туда? Как насчёт тропы, чтобы отправиться туда, насчёт земных и материальных шагов?

* *

Затем наступил трагический 1973 год. Мать ушла, как до неё это сделал Шри Ауробиндо; последняя связь с мистерией заперлась в могиле, после стольких тысячелетий предыдущих могил. В тот первый вечер человеческое дитя, стоящее пред этой могилой, только что зацементированной и опечатанной, кричало в своём сердце:

"МЫ СОБИРАЕМСЯ ВЫТАЩИТЬ ЕЁ ОТТУДА"

Это звучало как крик, прорывающийся сквозь стены – наши Стены – и касающийся чего-то, что находилось очень высоко или очень глубоко на дне всех могил, подобно везде присутствующему и пульсирующему повсюду Будущему, невозможности, взрывающей и пронзающей все старые возможности.

Это БУДЕТ. Мы должны СДЕЛАТЬ ЭТО.

* *

И немедленно, старое отрицание, древние Силы, которые правят этим миром, яростно обрушились на это человеческое дитя, разрывая его когтями. Мгновенное НЕТ, которое каждый раз захватывало зерно Истины, чтобы превратить его в новую священную Ложь, благословлённую кровью того, кто боролся за изменение этого закон.

Начнём с того, что у маленького человечка на краю этой могилы был удивительный Документ, Агенда Матери, путешествие в неизвестное Земли: "то-что-могло бы" уничтожить все могилы и все стены древности, так называемый человеческий вид. Средство.

Совсем один среди враждебной толпы не понимавшей, или слишком хорошо понимавшей, что я знал слишком много и что я могу расстроить "йогический" или "духовный" бизнес (в очередной раз), "новую религию Шри Ауробиндо-Матери – тех, кого они затолкали в могилу.

Поскольку этот мятежный еретик знал, что горстка менеджеров, непогрешимых и одетых в белые одежды высокопоставленных жрецов, была простыми убийцами – убийцами хорошо образованными, почти семьей, без кинжалов, но вооружённых ядом из сплетен и вероломства: "Я вишу на тонкой нити в абсолютно прогнившей атмосфере", - говорила мне Мать. "Они постоянно повторяют: она стара, она стара…" - Мать говорила это с острой болью. "Они не хотят тебя больше".

Около десяти лет назад, Мать со странной улыбкой рассказывала мне то, что она уже говорила Павитре в присутствии Суджаты, в конце 1950 года, сразу после ухода Шри Ауробиндо: она получила письмо от Александры Дэвид-Нил, её "старого друга", которую она хорошо знала ещё в Париже, и которая предсказала, что она будет "убита своими собственными учениками".

Это письмо должно до сих пор существовать в архивах Ашрама.

Тибетские плато могли предпочесть Буддистскую Нирвану, но Мать, точно также как и маленький человек, пишущий эти слова, хотела, чтобы изменилось всё, и Земля была навечно освобождена от царства Лжи и Смерти.

* *

Ночной кошмар.

Суджата была тем человеком, кто предостерёг меня от слишком поспешного развязывания рук всей этой шайке, иначе я бы расстался с жизнью, прежде чем успел что-либо сказать – лишь три года спустя они попытались меня убить. Она же отговорила меня от самосожжения у дверей Ашрама, настолько я был взбешён отвратительной ложью. Я должен был ВЫСКАЗАТЬСЯ. Никто не знал, чем являлась эта поразительная Агенда Матери, или какая Сила содержалась в ней – Путь. Единственный ПУТЬ в конце стольких тысячелетий Печали, Ответ нашим душам и нашим телам, столько раз напрасно сгоравшим, напрасно страдавшим столько раз в той или иной тюрьме, от той или иной Инквизиции, или исчезавшим в тщетном Мятеже поставленных вне закона изгоев. На этот раз, нужно сказать, закон должен был измениться, точно также как и Средство. И они вызвали к жизни необычайный глубинный подземный шторм – копая в своих собственных телах – который должен был потрясти само основание этого мира. Поэтому я писал эту сверхчеловеческую (или нечеловеческую) Трилогию так, словно ожидал смерти каждый день; я должен был продвигаться быстро – иногда, изнурённый, я падал без чувств прямо за столом после пяти или шести часов концентрации в тотальном, "внимающем" Молчании.

Затем я писал письмо за письмом друзьям, в правительство Индии и даже президенту Французского Сената, чтобы заставить их понять, что было поставлено на Карту – дюжины отчаянных писем подобных зову и крику исходящему из моей души. Никто не знал об этом Сокровище, я был совсем один, это была сокрушающая ответственность среди всех ежедневных, вероломных, тайных убийств – я понял тогда причину стонов Матери среди окружавших её людей: "Мне хочется кричать", - постоянно говорила она мне. Тогда я понял множество вещей, сам не зная того, что я "копаю тоннель" подобный её тоннелю в этой Крепости из Лжи в своём собственном теле. Именно тогда я понял, что означает молитва в собственном теле и призыв Божественного Будущего сквозь тысячи и миллионы "человеческих" Отрицаний: Гестапо было очаровательным и видимым по сравнению с этими бесчисленными, предательскими, лицемерными и невидимыми жестокостями – "космическими", так сказать, словно сам мир вошёл в этот вопрос, а также отвратительные Силы, управляющие этим миром. Тогда, да, ты видишь как всё раскрывается, видишь всё ранами собственного тела и своей души.

И ты видишь необычайную Милость, которая несёт тебя сквозь всё и вопреки всему, принося необходимую помощь, нужных людей, требуемое человеческое вмешательство и высочайшую защиту как раз вовремя, в последнюю отчаянную секунду. И ты также понимаешь, материально и физически, что ТРОПА ПРОЙДЕНА, иначе ты не смог бы сделать там ни одного шага. И ты понимаешь, что сказал Шри Ауробиндо в присущей ему сдержанной манере: "Нечто будет сделано на этот раз". В этот раз, после столь многих других кровавых попыток.

Итак, я развязал руки всей этой банде заявив, что больше не буду курировать Бюллетень Ашрама, который я долгие годы публиковал вместе с Матерью, и заявив "управляющим" Ашрама о моём намерении опубликовать Агенду.

Это было отправной точкой в "битве за Агенду".

Меня немедленно попросили показать мои бумаги и магнитофонные записи, чтобы "обсудить" что будет "желательным" для всеобщей публикации. Очевидно, что это была цензура (но она была там начиная с 1973 года, когда мои письма похищались почтовой службой, в то время как за мной довольно неосторожно ходили по пятам, а мой дом находился под наблюдением). На этот раз они бесстыдно закричали; даже семья Матери вмешалась активно для того, чтобы покрыть их мошенничество и клевету своей властью и респектабельностью. Я "украл" бумаги Матери, я - "служащий" Ашрама, который предал "их" доверие. Все индийские власти были предупреждены, от издателей до книготорговцев, от полисменов до должностных лиц, и кроме того, Министерство Внутренних Дел отвечающее за иностранцев – поскольку я был ИНОСТРАНЦЕМ, не забывайте этого! – они попытались лишить меня визы, изгнать из Индии; меня преследовали в судебном порядке за кражу и "подлог" потому что, конечно, мои рукописи были сфальсифицированы, а магнитофонные записи были "подделкой". Они даже напечатали фальшивую Агенду для того, чтобы заранее свести к нулю все мои попытки опубликовать её, и – это было наиболее серьёзным, что со мной произошло, даже худшим, чем попытка убить – они отправились на встречу с моим издателем в Париже, дорогим Робером Лафонтом – всей семьёй, которую возглавил сын Матери, почтенный семидесятилетний человек, чтобы рассказать ему о моём "предательстве Матери", чтобы была принята их "фальшивая Агенда" и чтобы дать ему понять, что они могут привлечь его к суду, потому как являются "собственниками" Матери и всех моих книг, изначально опубликованных в Ашраме…. Меня сжимали со всех сторон.

И поистине, высочайшая милость заставила почувствовать Робера Лафонта, кем на самом деле я был, та же самая милость, что послала мне мистера Тата, директора Эйр Индиа, который помог мне обеспечить безопасность всех моих магнитофонных записей бесед с Матерью и всех моих бесценных бумаг, отправив их во Францию. И наконец, сэра Сингха, эмиссара Индиры Ганди, который вселил в них определённый страх.

По силе обрушившихся на маленького человека атак, можно судить о важности Работы и могуществе Сил, старавшихся задушить меня. Но это была только первая часть моей борьбы, грязная и жестокая, ИСТИННАЯ часть была впереди.

Тем не менее, после многих колебаний, мы решили опубликовать в первом томе моих Заметок некоторые из бесчисленных писем, которые я написал; писем, подобных крику, чтобы "заставить людей понять" кем была Мать, что Она делала и чего Она хотела для Земли, вместе с моими краткими заметками о происходивших тогда событиях.

* *

Но Цель этих Записок - истинная битва - до сих пор стоит передо мной: воплотить, принести в моё собственное тело то, что они не дали ей сделать, пока она была жива. Несомненно, "вытащить её из могилы" означало именно это, освободить её из неприемлемой для неё могилы, чтобы неизвестное будущее Земли было вброшено в человеческое сознание, через простое человеческое тело, отдающее себя и свою душу непостижимому Будущему и виду, который должен появиться.

Я сказал себе это в 1982 году: "Давай попытаемся!", после того, как я материализовал и сказал всё, что может быть сказано на нашем человеческом языке, и после их последней попытки заставить признать Верховный Суд Индии учение Шри Ауробиндо "новой религией"….

Следующий том Заметок расскажет об этом долгом путешествии, о котором мы не знаем, является ли оно смертью или началом новой Жизни для Земли и человека. Отсутствие пути, тёмное и неизвестное, по которому идёшь бессознательно, с появляющимися время от время видениями Нового Сознания, которое так милостиво и конкретно показывает тебе: какой шаг ты должен предпринять, значение этого шага, опасность впереди и "ситуацию" вокруг тебя и в мире, намерения и лица людей как они есть, с немыслимым и временами загадочным чувством юмора и материальной точностью, и Божественной улыбкой, словно говорящей тебе: "Смотри, я здесь, я с тобой…". Чудесная и невозможная тропа, высочайше Возможная благодаря Любви, которая несёт нас и всё вокруг.

Я буду медленно раскрываться в этих Заметках, но фактически, это медленное продвижение во Тьме и этот кричащий прорыв в клетках тела началось ещё в роковом 1973 году, и возможно, даже за несколько сотен лет до этого.

Из века в век повторяется одна и та же история, но на этот раз…

и в руках Матери!

Сатпрем

20 декабря, 1998 год

Пролог

Видения и факты

перед уходом Матери

1946

Моё первое видение

(Это было моё первое видение. Я находился в Пондишерри, во дворце губернатора. Я увидел Шри Ауробиндо и Мать в 1946. Затем я прочитал в книге Пурани, что "сны" имеют значение. Я был абсолютным материалистом и западным человеком до мозга костей. В тот вечер я сказал себе: "Давай-ка, посмотрим, что это...". Вот что я увидел в ту ночь. Это была картина всего предстоящего путешествия, до и после ухода Матери, для индивидуума которым был я и для будущего Земли.)

Я находился в довольно мрачной средневековой крепости – западной крепости, это происходило на Западе – я шёл вниз по улице, мощёной огромными каменными плитами. Я всё ещё вижу их, твёрдые, отполированные, неровные; высокие стены, казалось, склонялись ко мне украшенными железом балконами. Я шёл, маленький, среди тёмной и незнакомой толпы. Специфический запах исходил именно от этой толпы. Необыкновенно молчаливая толпа: каждый человек был укрыт завесой из молчания. И этот запах подземелья. Я видел себя посреди этой толпы, очень маленького, почти неразличимого, словно я смотрел сверху. Я шёл вниз, в сторону ворот; я знал, что внизу улицы находились ворота.[2] Но по мере моего продвижения вперёд, я чувствовал, что не так одет и веду себя не так, я был не похож на них, возможно из другого места или из другого времени - незваный гость, и все уставились на меня. И эти пристальные взгляды становились всё более угрожающими и агрессивными. Чем больше я ощущал себя чужим, тем больше становилась их враждебность. Это исходило отовсюду, даже от стен и камней – мир из камня. Я не знал, что мне нужно делать, я отчаянно пытался найти правильное слово, верный жест: я согнулся, сжимаемый стенами, наполняющими меня серостью – это было невыносимо. Эта немая толпа выбрала меня. Я ощущал растущую тяжесть, становящуюся почти невыносимой и удушающей, словно одежды мои были фальшивыми, отвратительно фальшивыми, точно также как моё лицо и цвет моей кожи – словно я был пойман своего рода карликовым "я", и тем не мене это был я; я не мог им подражать, я не знал пароля, надлежащего жеста, всё было гнетущим. Кроме того, непременно подойдёт полицейский, а у меня нет паспорта, нет ничего, я заперт, я заключён в этой ужасной каменной крепости…. И вдруг, выскочив неизвестно откуда, посреди улицы появилась огромная белая лошадь – белая, светящаяся, о! удивительное, высокое животное - такая высокая, что возвышаясь над толпой, она доставала верхушки стен. Огромная, гигантская грудь. Прежде, чем я понял, что произошло, я оказался у неё спине и полетел галопом: фантастический, богоподобный галоп. Всё уступало мне дорогу: толпа, ворота, стража - ничто не могло сопротивляться. Затем, вдруг, свобода, открытое пространство, чистый воздух – все рододендроны Гималаев в одном вдохе. Я вдохнул полной грудью, почувствовал себя расширяющимся, почти сверкающим – я возвращал свой цвет и свою высоту. Освобождение.

Я всё ещё ощущаю в своих руках эту белую гриву, тёплые бока между ногами, бьющий в лицо ветер и глубокую радость струящуюся по моим венам, словно меня несла прочь победоносная, непреодолимая сила…. Мы въехали в лес.

PS. Это видение, всё ещё живое, свежее, спустя годы и даже десятилетия, было в точности записано в книге "Телом Земли или Саньясин". Но сколько же лет или десятилетий требуется нам, чтобы понять реальность или истинное значение того, что мы однажды видели? То, что в жизни имело значение может быть прочитано в обратном направлении, подобно геологическим напластованиям, слой за слоем, с постоянно углубляющейся тайной.

Но чего я не понял тогда, что средневековая крепость представляла не только (религиозное) Средневековье одиннадцатого века, но и Научное Средневековье двадцатого столетия. Которое подразумевает весь Запад. И чего я ещё не знал в то время, что огромная белая лошадь, в индийской традиции, это лошадь Калки, последнего "аватара" (для нас Шри Ауробиндо), того кто приходит в конце человеческого цикла, чтобы "изменить закон" правления Смерти и Лжи, для того, чтобы установить владычество Божественной Жизни и Истинного Человека.

1956

Остров Матери

Или

Три Лодочника Моей Жизни

Видение Суджаты

(Это видение послужило прообразом всего путешествия Суджаты, не только прошлого и настоящего путешествия, но и предстоящего путешествия после ухода Матери. Давайте примем во внимание, что Суджата, следуя за своим отцом, впервые приехала в Пондишерри для того, чтобы встретиться с Матерью и Шри Ауробиндо в феврале 1935 года, после того как умерла её мать, когда ей только что исполнилось девять лет. Для того, чтобы остаться с Матерью навсегда она вернулась в 1938 году, когда ей было двенадцать с половиной лет.)

Среда, 4 января, 1956 года

Сегодня в обед должен был быть урок черчения. Но я уснула.

Я увидела свою мать (Сухаг Кумар)^[3] стоящую на краю озера в центре которого находился храм похожий на джайнский храм в Бихаре (это напомнило мне Джаламандир в Павапури). Он рушился. На берегу можно было видеть несколько строений в плохом состоянии. Моя мать думала (я могла слышать её мысли, словно она говорила вслух): "Я была в этом городе три раза и никогда не видела этого храма!"

В этот момент я внезапно проснулась, но мне вовсе не хотелось просыпаться. На часах было 13:20. "О, я могу ещё несколько минут оставаться в постели," – подумала я. Поэтому я перевернулась и снова заснула. И мой сон продолжился.

Моя мать и я находились в маленькой деревянной лодке, какие раньше можно было видеть на Ганге. Это было то же самое озеро, я полагаю, но вода была прозрачная, и кроме того, очень спокойная. У меня было смутное ощущение, что в лодке также находился и мой отец, но я не уверена.

Затем, вдруг, мельком я увидела свою мать, идущую по своего рода мосту, соединяющему берег с храмом, находящимся прямо посреди озера. Моя мать шла прямо к храму не глядя по сторонам. В этот момент я посмотрела вокруг и увидела, что маленькая лодка в которой я сидела находится в десяти-пятнадцати метрах от берега. (У меня также было очень смутное впечатление того, что я вижу на берегу разрушенные здания.)

Затем картина внезапно изменилась. На этот раз я была с Матерью. Это была лодка Матери. Она энергично действовала, раздавая инструкции то одному, то другому – на этот раз в лодке было несколько человек. Это была большая лодка, возможно "шхуна". Я не разбираюсь в лодках, поэтому ничего не могу сказать. Во всяком случае вокруг нас было море; на этот раз мы были в море и оно было довольно спокойным. Лодка Матери двигалась быстро и плавно. Это продолжалось долгое время. Я больше не видела берега.

Затем всё снова изменилось. На этот раз мы действительно были в открытом море; это была лодка Сатпрема^[4] (Бернара). В ней находились немногие из нас. В этот раз капитаном несомненно был Сатпрем. Это была маленькая лодка, возможно спасательная шлюпка, и ею управлял он. Но какое сильное волнение! Огромные волны! Мы находились то на гребне волны, то летели вниз. Нас раскачивало (если мягко выразиться). Волна сменяла волну, бесконечно. Я могла видеть лицо капитана. Серьёзное, без тени улыбки: он был сконцентрирован. Я могла бы сказать: "Непреклонный".

Затем, когда нас раскачивало больше всего, я мельком увидела остров. Мы двинулись к нему.

Затем, почти одновременно, впереди и слева, я увидела лайнер, старинный пароход, но такой огромный! Он тонул…. И пассажиры тонули вместе с ним или, скорее, большинство пассажиров, а некоторые пытались плыть по морю. Многие из них, казалось, потеряли чувство направления. Но некоторые пытались плыть в направлении острова.

Когда я смотрела на всё это, меня тряхнуло и я потеряла сознание, вероятно от удара при причаливании. Когда я открыла глаза, я обнаружила, что лежу плашмя животом на земле. Я увидела Сатпрема, который сошёл с лодки на берег. В лодке был ещё один человек, но я не знаю кто, поскольку он был ко мне спиной. Я думаю, что с самого начала там было несколько человек, но в конце остался только один. Я также заметила одного из плывущих с лайнера, который смог приблизиться к берегу острова (но он не полностью встал ногами на землю, он только хватался за неё).

На острове было несколько деревьев, я забыла упомянуть об этом. Но когда я осмотрелась вокруг, я увидела своего рода большое дерево, или нечто высокое. Это была Мать.

И тогда я поняла: "Мы достигли Острова Матери".

Солёный поток,

Великий переход

Видение Матери

23 июля 1960 года

Этой ночью, между одиннадцатью и двенадцатью часами, произошло кое-что интересное. Я находилась в какой-то машине. Машины я не видела, так как была внутри. Передо мной сидел водитель, я видела только его спину; меня не интересовало, кто он: этот человек делал то, что должен был делать.

И тут будто прорвало плотину. И потоки, могучие как океан, готовы были поглотить… что-то… землю? Чудовищный поток несся с немыслимой скоростью, и не существовало силы, способной его остановить. Вода была горько-солёной и мутной. Но мне нужно было обязательно попасть в одно место, опередив воду. Потому что, если бы пришла вода, уже ничего нельзя было бы сделать. А если бы я успела добраться первой (я говорю "я", но это была другая я, не это тело) то оказалась бы в полной безопасности, и тогда появился бы шанс помочь оставшимся позади.

Машина мчалась (я видела, ощущала движение) быстрее воды. Наводнение колоссальное, но машина оказалась быстрее. И это было чудесно…. Время от времени попадались особенно опасные и трудные места, и я всё время успевала раньше, чем вода, как раз перед тем как она перекрывала проезд. А вода всё наступала и наступала. Затем, последним рывком (на самом деле, это был не рывок, а воля) мы проскочили, и тут же подошла вода – она мчалась с фантастической скоростью. Мы проехали какое-то место, и тут на противоположной стороне всё начало менять цвет. Доминировал голубой – интенсивный голубой цвет, представляющий организованную силу в самом материальном мире. Мы были у цели, и машина остановилась как вкопанная. А я, всё время смотревшая вперёд, обернулась и сказала: "А! Ну вот, теперь мы можем помочь тем, кто отстал". Смотри, я сейчас тебе нарисую, вот:

(Мать рисует)

Вода уходила направо. Время от времени на пути попадались выбоины и трещины. Это было опасно – вода по ним могла просочиться вперёд, и мы уже бы не проехали: достаточно было нескольких капель, чтобы закрыть проезд. Трещины были не широкие…. Вода просачивалась, но я замечала это раньше, и машина неслась на полной скорости. Вместо того, чтобы остановиться, она проскакивала в диком рывке, и это было похоже на американские горки, настоящие американские горки. Мы успевали проехать. Трещины на дороге попадались постоянно (много: пять, шесть, я нарисовала только две), и каждый раз мы подпрыгивали и ехали дальше, до того места, где я обозначила водоворот.

В самом конце спуска вода образовывала воронку – это был Великий Проход. Если бы вода застала нас там – всё было бы кончено. Проехать можно было только там. Последний рывок – и мы стрелой, будто взлетев от скорости, проскочили.

Попав на другую сторону, мы сразу же, хотя уровень земли здесь был не выше (не знаю, почему), оказались в безопасности. А поток всё надвигался - волна шла за волной, насколько охватывал взгляд - и выходил к Большому Водовороту. Стоило воде достигнуть его, как началось всеобщее наводнение, вода залила… землю. Поток закрутился, но я была уже с другой стороны, и он не мог меня достать: вода не могла здесь пройти, что-то невидимое остановило её, и она начала вращаться.

Кажется, что именно там и должен был быть водоворот.

Мне показалось, что внизу подо мной, была земля: её заливала вода.

Путь машины проходил не по земле, а над ней (возможно, в межзвёздном пространстве); он был проложен специально. Было непонятно, откуда поступает вода: я не видела истоков, они терялись за горизонтом. Но она спускалась шквалом – не падала вертикально, не образовывала каскады, а просто стремилась бурным потоком. Мой путь пролегал между потоками, а земля находилась где-то внизу. Но и впереди и сзади была вода – удивительно, насколько я могла видеть, она была повсюду, но только не у меня на пути (туда она только просачивалась). Вода двигалась одновременно со мной. В этом движении присутствовала некая сознательная воля, и нужно было успеть к Великому Проходу прежде, чем она. Вода была похожа на физическую, но обладала неким сознанием, сознательной волей, и … как будто её воля боролась с моей. Я едва успевала проскакивать трещины. То, что водой двигала воля, я увидела лишь подъехав к Великому Проходу. Я успела как раз перед ней. И проскочила его молнией, на фантастической скорости! Я даже не заметила как… со скоростью молнии! А потом, вдруг, резко остановилась и увидела голубизну. Голубой квадрат.

На тот момент я не знала, что всё это значит, а утром мне пришла мысль: "Наверное это как-то связано с ситуацией в мире".

В соотношении… земля по сравнению с водным пространством казалась совсем крошечной. Примерно так, наверное, было во время Потопа, при наводнениях, но масштаб был неизмеримо больше.

Что было… приятно и необычно – скорость перемещения, как стрела – я успевала всегда вовремя, точно вовремя. Я перебралась на другую сторону (сзади был потоп, который смыл бы всё), но другую сторону вода не могла пройти НИ ПРИ КАКИХ обстоятельствах; это было главное моё ощущение. Она остановилась и не могла больше затронуть ничего.

Обернувшись назад, я увидела, что всё затоплено, и подумала: "Посмотрим, удастся ли что-нибудь сделать". Позади оставался некто - или нечто – кто был мне дорог, кто-то очень симпатичный, примерно такого же голубого цвета, что и вода (не люди, а существа что-то представлявшие, они следовали за мной на достаточно близком расстоянии, но не поспевали, отставали: по мере того, как увеличивалась моя скорость, их скорость уменьшалась. Им не удавалось держать постоянную дистанцию). Я беспокоилась за них. Я думала: "О! Как близко, а могли бы проскочить". И тут я увидела, что эта разрушительная воля, инструментом которой служила – символически – вода, опередила их и заливает всё. Но оставался шанс спасти их на кромке воды. Я сразу же подумала об этом, это было моё первое побуждение: "Посмотрим, удастся ли ещё что-нибудь сделать". Я отметила особо опасные места (проезжая мимо них на скорости я думала: "А! Можно сделать вот это… и ещё то" - сознание работало с той же скоростью, и я по дороге всё замечала), и как только я оказалась на другой стороне, я отправила туда послание.

Внизу вода разлилась океаном, не оставляя никакой надежды. Но там, на кромке, надежда ещё была даже сейчас – наверное я обладала силой помочь им выбраться в безопасное место. Но этого я уже не увидела, так как проснулась. Всё вдруг закончилось. Видимо из-за резкого пробуждения я не поняла, что означает видение.

Это лишь попытка перевода на человеческий язык, потому что на самом деле…

Дело происходило ранним утром, очень рано, и это не видение, не то, что наблюдаешь, а реальные события.

Я давно поняла: ночью свершаются действия. Не образы, не символы, не картинки – действия. Но происходят они не на человеческом уровне.

Не означает ли это войну?

Вряд ли.

Недавно приезжал С. М…. Он в курсе всех событий из правительственных источников (публике преподносится совсем другое). Новости недобрые. Он хотел узнать что-то от меня, потому что верит мне (настолько, что говорит Неру и другим: "Мать сказала так-то…". И к счастью, мои слова сбываются!) Вот и сейчас, описав ситуацию, он хотел слышать мой ответ.

Если рассуждать логически, война неизбежна. Но когда он меня спросил, я стала смотреть – ночью, и по-другому. И ответила: "Я не чувствую. Война вряд ли будет".

Сегодня утром, после этого видения, я вновь задала себе тот же вопрос: "Будет ли война?" – я этого не чувствую…. Хотя, возможно, будет ещё хуже.

Это всё не на человеческом уровне.

Помню, однажды ночью я где-то бродила, точно уже не помню, единственное – я вышла за пределы Индии, а затем, вернувшись, увидела, что ПОВСЮДУ стоят огромные, колоссальных размеров слоны. Тогда я не знала, что коммунисты символом Индии выбрали слона. Об этом мне сказали позже. Я подумала: "Что же это значит, может индийские войска?..." – но на боевых слонов они были не похожи. Скорее на мамонтов – огромных и словно воплощавших невероятной силы инерцию. Впечатление было таким – тяжёлый, инертный, неподвижный, огромный тамас. Мне это не понравилось. Вернулась я с тягостным ощущением и несколько дней думала, не означает ли это войну. Потом, случайно, в разговоре я услышала, что коммунисты выбрали своим символом слона, а конгресс – быка…. В видении я проходила между слонами, а они стояли неподвижно, причём некоторые даже пытались уступить мне дорогу.

Мне кажется, что когда речь идёт о человеческих существах, видения приобретают особую форму – особый образ. Наводнение – другое дело. Видение было совершенно безличным. Там были силы. Такое впечатление, что прорвало плотину: удерживаемые, скованные раньше силы вдруг….

Моя едущая машина – это садхана, тут нет и тени сомнения. Я поняла, что скорость садханы была больше скорости разрушительных сил. И нет сомнений, что всё закончилось победой…. Ощущение СИЛЫ, появившееся как только я достигла цели (оказалась в "квадрате") – её было достаточно, чтобы помочь другим.

Это были мировые силы. Не скажу, чтобы они означали войну. К тому же (я предвидела много войн, и мировых и локальных) война никогда не представлялась мне в таком виде. Всегда пожар: огонь, огонь, горящие дома. Но не наводнение.

Катаклизм.

Такое уже было. Все говорят, что в 1962… некоторые даже предсказывают конец света, но это глупость! Земля была создана с определённой целью, и она не исчезнет, пока не произойдут некоторые вещи.

Но, возможно грядут… перемены.

(Агенда Матери т. 1, 23 июля, 1960)

1961

Уход Матери

Видение Сатпрема

Прошлой ночью у меня был сон о тебе, который оставил очень живое впечатление. Вероятно это абсурд, но это было так реально!... Ты позвала меня потому, что собиралась оставить тело: ты решила уйти и хотела попрощаться. Это было так реально! Я пришёл к тебе и в какой-то момент положил голову тебе на колени, и я был наполнен светом; он был очень мягким. Но в то же самое время я знал, что ты прощаешься, что ты собираешься покинуть своё тело, и я плакал во сне. Затем я пошёл и сел в угол, потому что там были другие люди, которые, вероятно, тоже пришли для того, чтобы увидится с тобой. Я оставался в углу, сражённый горем – всё казалось таким реальным, понимаешь! И в этот момент в комнату вошёл неизвестный мне человек (я знал, что он был француз), полностью одетый в чёрное иностранец, и начал создавать суматоху. Он курил трубку, очень неприятный человек, и он хотел, чтобы все находящиеся там люди, все ученики, покинули комнату…[5]Это было так реально! Я проснулся словно от толчка и почти закричал: "Ах, это сон! Это только сон!".

(Мать:) О, это было реальным!

Да, это было реально! Это было в первые часы сна, в 11.40. Всё было очень, очень живым. Я проснулся, как от толчка, восклицая: "А! Это лишь сон!"… Но это казалось настолько НАСТОЯЩИМ. Это оставило во мне глубокое впечатление. Я долго не спал, думая: "Что всё это значит?...". У тебя было маленькое, измученное лицо (ты была одета во всё белое), такое измученное лицо, очень… (как это выразить?) изнурённое, словно ты страдала.

(Мать долго молчит, затем отвечает:)

Совершенно очевидно, враждебные силы пытаются убедить не только всех, но и меня тоже в том, что всё повернётся именно так.

Но пока у меня не было никаких указаний.

Я просила, чтобы меня предупредили, не по причине…. Это может произойти в любое время, я всегда готова. Я не могу делать для работы больше, чем я делаю сейчас, и я практически уже не могу ничего предпринять, потому что я уже всё сделала. Поэтому причина не в этом, но… НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ВОЗМОЖНО извлечь из тела всё, что было в него вложено. Внутри такое скопление силы, сознания, могущества, о!... Все клетки наполнены этим и потребуется некоторое время, чтобы всё это было изъято.

……..

Всё это началось с чрезвычайно яростной атаки. Поэтому, если твой сон не является чем-то предостерегающим, то он, должно быть, является результатом "их" формации, посредством которой они намереваются настолько, насколько это возможно, повсюду распространить убеждение, что это конец.

……..

Две ночи назад я видела формацию болезни над всем Ашрамом, своего рода враждебная формацию, пытающуюся помешать мне покинуть мою комнату, и я должна была прятаться, чтобы выйти - выходить тайком. О, какая ужасная атмосфера, такая тяжёлая, такая серая – болели все.

……..

Я, скорее, чувствую, что твой сон, это другая сторона нынешней массированной атаки, но…

Была одна маленькая странная деталь: кто-то сказал мне, что ты уходишь потому, что ты что-то проглотила – я так понял, что это было "рисовое зёрнышко" – и из-за этого ты уходишь! Ты что-то проглотила… и это вынуждает тебя уйти.

(После долгого молчания)

Это, скорее, указывает на тех, кто не одобряет мой неаскетизм. Кажется, что это исходит именно от этих определённых сил.

…….

Мы увидим, моё дитя! Мы увидим, что произойдёт. (Мать смеётся)

Но у меня по этому поводу нет никаких сомнений! Это просто пришло ко мне – не потому что я сознательно беспокоился о твоём физическом будущем: просто этот сон пришёл так неожиданно и так живо…

Нет, нет – я знаю! Я говорю тебе, это может быть одним из двух: либо это хороший удар Врага, всё ещё пытающегося найти поддержку в чьей-либо ментальности, либо предостережение.

Я надеюсь, что это не так.

Да, рисовое зёрнышко заставляет думать меня иначе – скорее это исходит от второго.

Мы увидим, увидим! Нам нужно только подождать. Однажды мы обязательно узнаем!

…….

Во всяком случае нет никакой необходимости говорить, что наилучшим отношением к этому сну будет: "Пусть исполнится Воля Твоя", и спокойствие, спокойствие.

Ты можешь даже сам получить ответ и узнать откуда пришёл этот сон – просто повернись к высочайшей Истине, оставайся так (неподвижным) и скажи: "Пусть исполнится Воля Твоя". Это должно идти очень, очень высоко, как можно выше, к тому, что является высочайшей Свободой. И тогда, если ты абсолютно спокоен, ты получишь, не мысль или слово, а своего рода ощущение, и ты узнаешь.

Для меня, в настоящий момент, твой сон не соотносится с каким-либо определённым фактом. Итак, до свидания, моё дитя.

(Мать встаёт, чтобы уйти, как вдруг, повернувшись с порога, Она посмотрела на Сатпрема глазами, подобными алмазам, и тоном, которого раньше у неё никогда не было, словно это было Командой сверху, сказала:)

В любом случае, никогда не забывай о том, что то, что мы должны сделать, мы сделаем и сделаем это вместе, потому что мы должны сделать это вместе, это всё – так или иначе (Мать качает рукой справа налево, словно указывая на одну сторону мира или на другую, "жизнь" или "смерть"), это не имеет никакого значения. Но это истина.

Вот так, моё дитя.

(Агенда Матери, т. 2, 11 февраля, 1961)

Сатпрем вытолкнут толпой

Видение Матери

14 июля 1962

Моё дитя, прошлой ночью я впервые увидела тебя таким, как есть, ты пришёл ко мне, и я сказала: "Как хорошо!" Ты был близко, вот так (Мать протягивает руку к лицу) и смотрел на меня. Я сказала себе: "Он в сознании!".

Ты осознавал происходящее?

?...

Это было около трёх часов утра.

А в видениях, символических видениях ментальной области я видела тебя очень часто, но тут другое: ты был в тонком физическом, совсем рядом (тот же жест), ты сознательно пришёл и стал на меня смотреть. Я сказала: "Как хорошо".

Ты мне снилась, но я подумал, что это идёт из подсознания.

Нет, значит это выразилось в такой форме.

Необыкновенный, очень странный сон. Тебя ожидала толпа людей, ты должна была появиться и появилась, но затем, вдруг, упала в обморок, потому что, по-видимому, была больна физически, или по какой-то другой причине. Тебя унесли. Тебя ждала целая толпа; люди оттесняли меня назад (между прочим, я заметил, что был одет как саньясин). В конце концов, я отделившись от толпы подошёл к тебе, подошёл совсем близко и… ты что-то мне сказала. Что именно, не помню. Ты казалась совсем маленькой – маленькой, белой и уставшей, будто действительно только что потеряла сознание. Во всяком случае, что-то подобное, понимаешь…[6]

Нет, я не спала, я находилась в концентрации, и как раз во время концентрации, когда я была окутана силами, ты и появился, пройдя СКВОЗЬ них. Это было очень хорошо!

Ладно. Всё получится, это хороший знак. Я была довольна: "А, что-то происходит!"

Всё придёт.

……..

Да, сегодня ночью я подумала: "Наконец-то! Это хорошо. Мы наконец-то сделали это".

Это собирается материализоваться.

Я видел тебя как сейчас, абсолютно также, только вибрация была интенсивнее и ярче. Ведь физический мир постоянно скрыт от меня дымкой, будто его пригасили, а ночью дымки не было; передо мной, определённо, был ты, те же черты, то же выражение, но… ярче. И ты смотрел на меня (Мать показывает, как он смотрит на неё в упор), словно говоря: "А, так вот ты какая". (Мать смеётся)

Я была очень довольна, очень. "Наконец-то, получилось!". Вот такое чувство. Наконец-то у нас получилось.

(Агенда Матери т. 3, 14 июля.1962)

1963

Фальшивая Мать

Видение Суджаты

(Письмо Суджаты Матери)

Милая Мать,

Сегодня после полудня у меня был странный сон. Я рассказала его Сатпрему, и он сказал, чтобы я тебе о нем написала.

Я была на лестнице, напоминающей ту, что ведет в комнату медитаций. Там же стояли и ждали две юных девушки из Ашрама, примерно 16-17 лет. Они должны были подняться, чтобы увидеть "мать". Когда я услышала это, меня наполнило чувство большой опасности. Потому что я ЗНАЛА, что Тебя там не было. Тогда я начала давать наставления этим девушкам, которых я, впрочем, знала, особенно одну из них. Не помню, что я говорила, но это был вопрос проявления воли — жизни и смерти. Девушка, которую я хорошо знала, обещала мне сделать все, как я сказала, тогда как вторая ничего не понимала, а время истекало. В действительности, вряд ли у и первой девушки было достаточно времени хорошенько все понять, как дверь открылась, а за дверью в комнате нас ждала "мать". Я бегло взглянула на нее. Она была ниже Тебя ростом, но лицо напоминало твое, хотя взгляд был другим. И затем, она вся была покрыта круглыми черными пятнами (не совсем черными, скорее коричневато-черными). А так она была белой.

Быстро заметив это, я повернулась и пошла назад, потому что, милая Мать, я почувствовала, что если эта ложная Мать прикоснется ко мне своими руками хотя бы раз, я не выйду оттуда живой. Тогда как, если бы я смогла выбраться оттуда, я бы, возможно, успела спасти жизнь, по меньшей мере, одной из девушек. Так что я начала спускаться, прежде чем успели заметить мое отсутствие. Лестница становилась все уже. Дверь оказалась закрытой, а возле нее стоял темный стражник. Его удивило мое появление, и он не захотел меня пропустить. Я настаивала, чтобы он открыл дверь. Он спросил меня, видела ли я "Мать". Я ответила "да". Казалось, что он сомневается. Я добавила, что она покрыта черными пятнами. Он был вынужден меня пропустить, но подумал, что, может быть, второй стражник, стоящий чуть дальше, задержит меня. Спускаясь, я увидела второго стражника и пошла другим путем; затем было множество закрытых дверей, и я открывала те двери, которые, по их мнению, не могли открыться передо мной. И, в конце концов, я оказалась во дворе, и последняя дверь закрылась за мной. Затем мне еще надо было пересечь двор так, чтобы никто меня не заметил, и перелезть через высокие стены, окружавшие дом. В тот момент меня разбудили, так что я не узнала, смогла ли я оттуда выбраться.

С пранамом у твоих ног

Твое дитя, любящая тебя

Подпись: Суджата

(Несколькими днями позже, 29 июня, по поводу сна Суджаты)

За исключением этого, все в порядке?

Все в порядке, милая Мать… Ты не видишь что-либо особенное в этом сне?

Да, я забыла тебе сказать.

Это прогулка в витал.

Ты можешь ей сказать, что она легко отделалась.

С оккультной точки зрения, если, к примеру, она сказала бы стражникам у дверей: "Во имя Матери, пустите меня", вероятно, двери, люди… они все бы исчезли.

Трудно вспомнить об этом, когда спишь. Но, как бы там ни было, у нее есть внутреннее доверие, благодаря чему она легко оттуда выбралась.

И она не случайно проснулась — это не случайно: ей ПОМОГЛИ. Вероятно, кто-то другой мог бы и не заметить тех пятен.

О!

Благодаря своей искренности она и увидела те пятна. Именно потому, что она разоблачила это, стражник оказался не в состоянии помешать ей уйти, ведь это был знак силы внутренней искренности.

Это заставило меня немного задуматься… в том смысле, что мне кажется совершенно недопустимым, что есть кто-то (ложная "Мать"), кто забавляется подобными играми, но я знаю, что это происходит, я знаю, что есть такие люди.

Но думаю, что это помогло немного очистить атмосферу.

Да, я сказал ей написать об этом тебе, потому что, кроме нее, там были две девушки из Ашрама и, по-видимому, они были в опасности.

Да. О, но много кто находится в опасности — из-за того, что они неискренни, их может обмануть кто угодно. В таких случаях оккультной опасности необходимо ТОЛЬКО ОДНО — искренность. Это и защита, и безопасность. Искренность обеспечивает безопасность. То есть, как раз неискренние люди, увидев это существо, сказали бы: "О, это Мать". Понимаешь, ОНИ БЫ НЕ УВИДЕЛИ. А она увидела — это ее искренность увидела.

Единственное… (но это не важно, это еще придет), если бы вместо того, чтобы пытаться убежать, она заняла бы определённую позицию и сказала: "Во имя Матери откройте" — пуф! она бы увидели, как все исчезло. Но это… я не думаю, что это повторится, но если это произойдет, пусть она так и сделает в следующий раз. Это похоже на схватку.

Ты хорошо сделал, сказав ей написать об этом мне, это было довольно важно: чтобы я знала о том, что мне нужно немного почистить эту область. Но есть еще много, очень много неискренности, и эта неискренность открывает двери подобным вещам: неискренность — это как плохой часовой, который открывает двери всем подряд; достаточно только неискренности. И, к сожалению, еще очень много неискренности…

Но, как бы там ни было, она легко вырвалась.

Я хочу передать ей розу. Вот эту, большую, очень большую розу!

(Агенда Матери 4 т., 26 и 29 июня, 1963 года)

1964

Звёздный дождь.

Пережившие Катастрофу.

Видение Суджаты

Послушай, у Суджаты был сон, в точности совпадающий с тем, что ты сейчас описала.

О! Она прекрасна, твоя Суджата!

Она смотрела на небо и вдруг увидела, как на землю повсюду стали падать звезды, это было как звездный дождь. И тогда почва Земли превратилась в ровную массу льда, как на полюсах: это не сверкало, но это было подобно льду, покрывшему всю землю. И от него стало подниматься подобие корабля, с оттенком серого цвета, с пассажирами, чей цвет был… не ярким, а немного серым, немного голубым, и было так, как если бы они убежали от старых вещей… как если бы они избежали какой-то катастрофы или вырвались из какой-то катастрофы…[7]

Смотри-ка!

И везде, как на полюсах, был лед.

Да, точно. Это любопытно. И звездный дождь…

(Агенда Матери 5 т., 29 января, 1965)

1972

"Одна тысяча лет"

Видение Суджаты

В ночь с 1 на 2 апреля, 1972 года

Сатпрем и я вошли во внутренний двор. Там мы увидели людей с печальными лицами. Они молчаливы и серьезны, со склоненными головами. Мать мертва. Все думают, что Мать мертва. Люди стоят тут и там, по одному и группами, по три - четыре человека. Но большинство выходят из боковой двери слева от нас. Другая дверь находится слева, в конце лестничного пролета, который поднимается со двора вверх и заканчивается как бы мостом или переходом.

Я вижу одного или двух человек, выходящих из этой двери – моста. Поворачивая направо, этот переход ведет прямо к комнате Матери.

Мы входим в комнату Матери. Мать лежит на кровати. Она одета в белый шелк или сатин (ложе так же покрыто белым). Четверо или пятеро человек находятся внутри, они опечалены. Они медленно уходят. Один или два переходят в соседнюю комнату. Наконец, остаемся только мы с Сатпремом. Он подле кровати Матери. Мать садится и начинает говорить с Сатпремом. Она рассказывает ему о трансформации тела. Она говорит долгое время. Я стою немного в стороне и сзади.

Неожиданно меня зовет в соседнюю комнату Шри Ауробиндо - в Его комнату. Он так же лежит на кровати. Я приближаюсь к Нему. Он кладет два пальца (указательный и средний) на мою правую ладонь и говорит: "Тебе нужно нести веру и стремление в течение одной тысячи лет". Сатпрем и я выходим из комнаты Матери и идем по переходу, ведущему налево к двери (выходу), чтобы объявить миру, что - МАТЬ ЖИВА!

Сон закончился прежде, чем мы пересекли порог.

("Агенда Матери, 13 том, 2 апреля, 1972)

1973

Перед уходом Матери

(Я не всё писал в своих заметках, или записывал сжато, поскольку боялся "обысков"

со стороны команды Пранаба, "телохранителя" Матери.)

7 апреля, 1973

Спящая Красавица. Мать: "Все они будут думать, что это конец". Сатпрем: "Я могу сказать им". Мать: "Они поверят тебе?" Входит Пранаб. Взрыв гнева со стороны Пранаба. После Мать скажет Сатпрему: "Сможешь ли ты приходить каждый день?"

8 апреля, 1973

Сатпрем - Абхай Сингху, брату Суджаты: "Однажды Пранаб закроет для меня двери Матери ".

10 апреля, 1973

Пранаб - Прадьоту (одному из членов правления Ашрама): "Готовьтесь к уходу Матери". Прадьот, шокированный, идёт, чтобы увидеться с Суджатой.

11 апреля, 1973

Суджата случайно столкнулась с Андре М. (сыном Матери) и рассказала об ужасных вещах, которые распространяет Пранаб. Поражённая, Суджата слышит ответ: "Он прав, люди должны быть подготовлены".

Они все одна шайка.

15 мая 1973, в обед^[8]

ЗОЛОТОЙ КРИШНА

(Видение Суджаты)

Место, похожее на Плэйграунд. Несколько человек там и тут разговаривают, прохаживаясь.

Я стою где-то посреди площадки, перед дверью Матери.

В главные ворота въезжает повозка – полуповозка-полуэкипаж, запряженная двумя волами. Она останавливается в нескольких футах от меня. Возница заставляет волов опуститься на колени. Наружу выходит джентльмен. Повозка уезжает.

Джентльмен одет в белое, скроенное по-индийски (дхоти, пенджаби). Он круглолиц и светлокож. Напоминает Заминдара (землевладельца с Севера). Фактически, он новый владелец^[9], приехавший вступить в свои права.

Двери позади меня закрыты. У него есть ключи.

Предполагается, что ему нельзя открывать одну из комнат, (как я думала, комнату Матери). Но он идёт прямо туда и открывает дверь.

Он входит. Я тоже, как будто имела на это право. Мы проходим в конец комнаты. У меня смутное впечатление маленького окна в конце стены. И в левом углу находится богато украшенный высокий трон. Тот, кто восседает на нём – Божество.

Он выглядит очень маленьким на огромном троне (около двух футов).

Он сделан из чистого золота.

У его ног находятся знаки и предметы поклонения.

Когда мы приблизились к нему, своего рода интенсивная молитва или стремление охватили меня. Мы стоим подле него и смотрим на него – всё моё существо является одной интенсивной молитвой или призывом. Божество пришло живым. Оно слегка улыбается, затем спускается вниз.

Оно едва достигает мне до груди и кажется мне мальчиком восьми – десяти лет.

Все втроём мы выходим из комнаты. Сцена изменилась. Теперь это сельская местность. Широкие, безграничные просторы распростёрлись перед нами. Некоторые участки возделаны, но большинство земель неухожено.

Мы идём. Мы идём по узкому краю возделанного рисового поля, которое находится справа от нас. Оно зеленеет. Я ближе всех к нему. Джентльмен дальше. Божество между нами. Оно забавляется прогулкой. Оно так тяжело (будучи сделанным из чистого золота), что, кажется, идёт шатаясь из стороны в сторону. Меня это беспокоит и я поддерживаю его за руки, чтобы помочь. Я чувствую к нему нежность как к ребёнку.

Затем я поворачиваюсь, чтобы успокоить его. Но вместо того, чтобы смотреть на него вниз, я вижу, что это он смотрит на меня сверху! Я по-настоящему изумлена, увидев каким высоким он стал за эту короткую прогулку из нескольких шагов! Теперь я едва достигаю его плеч. Кажется, он вырос в юношу лет тринадцати – четырнадцати.

Когда я коснулась его, он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. О, какая улыбка. Ласковая и полная озорства. Она вмещала в себя весь мир: "Видишь, я в полном порядке. Сейчас ты увидишь, как мы позабавимся!"

Мы продолжали идти. Слева от нас, сидя со скрещёнными ногами и опущенной головой, находится М. (ученик, хорошо изучивший санскритские тексты). Когда мы двигались вперёд, я подумала: "Какая жалость, мы пройдем прямо перед ним, но он даже не узнает КТО прошёл!" Но когда мы были близко, он поднял голову и увидел. Я порадовалась за М..

Мы продолжали путь. Теперь сцены менялись быстро. Мы встречали всё больше и больше людей. Деревьев. Дорог. Всё большее количество людей. Куда бы мы не шли, там начиналось беспокойство, беспорядок, смятение. Как будто Божество сеяло разрушение повсюду. Заминдар начал раздражаться. Он же привёл Божество, чтобы показать людям как он хорош!

Все за это должны уважать его, подчиняться ему – разве не он Хозяин? Но присутствие Бога дало совершенно противоположный эффект! Бог больше не должен находится вне своего дома, его нужно вернуть туда, куда он пришёл и закрыть.

Поэтому мы вернулись в храм. На этот раз я осталась снаружи. Заминдар завёл Бога внутрь. И попытался запереть дверь.

Но Божество не запрёшь внутри.

Я увидела, как золотой Бог растёт и растёт.

Потолок рухнул. Голова и грудь Бога прошли через потолок. Он разваливал стены и раскидывал кирпичи повсюду. Заминдар исчез под обломками. Золотой Бог рос, становясь всё выше и могущественней. Он не выносил никакого сопротивления.

Своими могучими руками он разрушил стены своего старого святилища.

Когда я пробудилась, я назвала его "Золотой Кришна"^[10]

("Агенда Матери", 13 том, 15 мая, 1973)

19 мая 1973

Последняя встреча с Матерью.

В ночь с 20 на 21 июня, 1973

Видение Суджаты

Кумуд, помощница Матери, стоит наверху лестницы, возле дверей Матери, со шприцом в руках: "Никому не будет позволено встретиться с Матерью, до тех пор, пока ему или ей не будет сделана прививка". Суджата видит мельком в полутьме Мать. Всем делается прививка, даже Нолини, который с трудом, с чьей-то помощью поднимается по лестнице, ему тяжело идти. Хоть Суджате это и не нравится, она соглашается во избежании скандала. Они пытаются взять образец её крови, но кровь не идёт! – они не могут сделать ей прививку.

Коллективная прививка Ложью началась

3 июля, 1973

(Суджата, как и Сатпрем, больше не может встречаться с Матерью, но она сообщает ему обрывки новостей, которые можно получить из "круга" людей окружающих Мать)

(Послание от Суджаты Сатпрему)

Как ты? Хорошие новости от Матери. Она ходит!

С огромной нежностью.

Douce^[11]

13 июля, 1973

(Послание от Суджаты Сатпрему)

Милая Мать очень сильно погружена в себя этим утром.

Ей требуется на всё очень много времени и она почти не ест.

Береги своё здоровье.

Douce

29 июля, 1973

(Письмо Сатпрема Иоланде Лемон, другу Тата, директору Air India, который будет играть важную роль в спасении "Агенды Матери")

Иоланда,

Это постскриптум к моему последнему письму. Возможно, вы не знаете настоящей ситуации в Индии – включите радиоприёмник, послушайте громкоговорители на каждом углу, извергающие смесь европейского джаза перемешанного с ситаром и гавайскими гитарами, посмотрите кинофильмы, приносящие в каждую индийскую деревню кривлянье Мулен Руж. Мы находимся перед лицом всеобщей деградации сознания - организованного, разрушающего умы действия, эксплуатацией самых низших, но таких доходных инстинктов. Я преследовал эту деградацию шаг за шагом, в течение почти двадцати лет в Индии, и обнаружил, что она добралась до деревень в Гималаях.

Есть поистине незабвенная и благотворная работа, которую нужно сделать для всех людей.

Сатпрем

1 октября, 1973

(Послание от Суджаты Сатпрему)

Этим утром снова, пока я была возле Самадхи,

я слышала стоны Матери. Поэтому я не взяла для тебя цветов.

Я очень сильно тебя люблю.

Douce

31 октября, 1973

(Записка от Суджаты Сатпрему)

Этим утром, сразу после завтрака,

Я услышала, как кричит Мать.

И знаешь что?

Этим утром, у входа в Нанданам^[12], рухнула целая

часть стены возле пруда.

Снова начинается дождь.

Увидимся скоро, очень скоро.

С нежностью

Douce

В ночь с 10 на 11 ноября, 1973

Странным образом Мать дала мне знать о своём уходе^[13]: Мать стоит на четвереньках подобно животному, словно светящаяся собака перед сверкающей, пустой тарелкой или чашкой (сделанной будто из платины или позолоченного серебра) – "Как ты пожелаешь". Она пытается лаять. Она стоит и затем вдруг падает на землю, как будто в обмороке. Прибывает персонал Пранаба и её немедленно уносят.

На французском тоже говорят: "относиться, как к собаке".

14 ноября, 1973

Около полуночи Мать просится ходить. "Иначе меня парализует".

16 ноября, 1973

Мать Пранабу: "Я хочу ходить".

17 ноября, 1973

Уход Матери.

1973

После ухода Матери

18 ноября, 1973

Лишь только я сел перед телом… как Нолини^[14] прислал за мной. Я отказался переводить послание Нолини: "Её тело не было предназначено для того, чтобы стать Новым Телом".

В то время как она лежит здесь, посреди толпы, в "медитационном зале", куда они её отнесли спустя несколько часов после её ухода, я слышу

грандиозный звук, раздающийся над Вселенной:

Никаких препятствий – ничто не мешает

20 ноября, 1973

8.15 утра. В то время, когда над Матерью завинчивается крышка, верхушка Ашрама произносит торжественную ложь – мне хочется бежать прочь. Всё – отвратительная ложь, включая "мёртвое тело Матери".

8.20 утра – Мать опускают в Самадхи. Суджата, из коридора наверху, с того самого места, где стояла Мать 23 года назад, когда хоронили Шри Ауробиндо, видит как на временной крышке Самадхи появляется лицо Матери - очень молодая и улыбающаяся, круглолицая Мать.

22 ноября, 1973

Речь Кумуд: "Мы действительно делали всё, что могли…". Она рассказала о пророчестве, которое слышала: "Она потеряет связующее звено".

Связующее звено, да = Сатпрем, для которого они закрыли двери.

Ужасное "почему?".

Я слышу, как Мать говорит мне грозно звучащим голосом: "Ты же не хочешь, чтобы всё это потерпело неудачу? – ТОГДА ДЕЛАЙ ЭТО!"

26 ноября, 1973

Сатпрем Суджате: "Мы должны найти ключ. Она ушла для того, чтобы мы нашли что-то".

27 ноября, 1973

Для того, чтобы вытащить её из могилы, необходимо нечто с нашей стороны.

28 ноября, 1973

Десять лет назад, в 1963 году, в книге "Путешествии сознания" я написал: "И затем на сцене появляется смерть." Между двумя функционированиями, старым и новым, которое должно заменить истинной Вибрацией символические органы, линия, отделяющая жизнь от смерти иногда очень тонка – возможно, мы даже должны быть в состоянии пересечь эту линию и вернуться обратно, чтобы одержать настоящую победу? Это то, что Мать называла смертью для смерти".

1 декабря, 1973

Телеграмма от "Harper & Row", из Нью-Йорка, в которой просят разрешения на право публикации во всём мире "Путешествия сознания" на английском языке. Коуноума (глава правления Ашрама) предлагает продать права сроком только на пять лет. Причина: доходы Ашрама. Каждый беспокоится о доходах, никто не заботится о Цели.

3 декабря, 1973

Видение

Большая чёрная трещина прямо посреди пустыни, пропасть, которую я должен пересечь, (не очень большая) с проходящим через неё узким гребнем, слишком узком, чтобы по нему кто-то смог пройти. Я ложусь на живот и ползу по гребню, чтобы добраться до другой стороны… с велосипедом на спине. Невозможно двигаться вперёд - и две руки тянут меня на другую сторону.

Велосипед = символ йоги. Это не йога несёт меня, а я несу йогу.

4 декабря, 1973

Пранаб произносит речь на Плэйграунде Ашрама. Нирод делает вступление к речи: "Пранаб защищал Мать… он отождествлён с Матерью…". Всеобщая вакцинация. "Я был полностью подготовлен с самого начала", - сказал Пранаб. Он завершает: "Это не имеет никакого значения для меня" (уход Матери).

13 декабря, 1973

Я для своей книги вновь начал перечитывать работы Матери. Пранаб уехал на пикник. "Освобождённая птица".

14 декабря, 1973

(Сатпрем - Суджате:) Пять столпов Ашрама: Пранаб (телохранитель), Коуноума, Дьюман (два члена правления), Нава ("владелец"), Андре М. (сын Матери)…. С такого рода людьми и силами исход предсказуем. Можно было бы ожидать дезинтеграции Ашрама, и это было бы Милостью, но Ложь слишком прочна, чтобы позволить себя разрушить. Нам надо готовиться. Они не заберут у нас Самадхи. Но я боюсь за бумаги Матери.

20 декабря, 1973

(Индиан Пресс, 19 декабря: …угнанный самолёт Люфтганзы на борту которого были убиты восемь заложников с Запада, приземлился в Кувейте. Террористы начали избивать одну из женщин-заложниц, поставив её перед микрофоном, и объявили контрольно-диспетчерскому пункту в Афинах: "Вы слышите – эта женщина умирает". "Вдруг они подтащили эту женщину к микрофону и она начала пронзительно кричать" - сказал представитель Люфтганзы.)

(Сатпрем - Суджате): "Всё приобретает зловещее ускорение. Мы катимся прямо в яму… или к началу Чего-то Другого. Всё может очень скоро устареть. Нечто очень сильно вибрирует. Западный мир позволяет, чтобы избивали его женщину, это слышит весь мир (через микрофон Люфтганзы), для того чтобы получать арабскую нефть и продавать им оружие.

21 декабря, 1973

(Послание от Суджаты, с цветком с Самадхи)

Это ответ Милости:

ПОБЕДА

С нежностью

Douce

23 декабря, 1973

Мы можем видеть лишь одну маленькую карту, потом другую в крушении большого Карточного Домика, поскольку мы видим вещи день за днём, но рухнул весь дом. Это конец Машины. Мир рушится.

В моём "примечании редактора" анонсирующем предстоящую публикацию "Агенды Матери" (по частям)^[15], я написал: "Возможно не будет никакой необходимости говорить: мы увидим". Возможно, устареет даже эта "Агенда" – и мы поймём, что путь ЗАВЕРШЁН. Кроме того, мне интересно, будет ли у нас ещё пресса!... Я ожидаю в Индии военного правительства. Что касается Запада… опустит ли он свой кулак на последнего арабского шейха, который держит ключи от машины? Кто кому тогда будет смотреть в лицо?

Читаем в еженедельнике "Le Monde": "Новая эра мировой истории открыта в ноябре 1973 года (по поводу "нефтяной войны"). Они могут не знать насколько они правы, до какой степени.

24 декабря, 1973

Прошлой ночью я видел огромную стаю чёрных птиц (размером меньше вороны) появившуюся в небе и обрушившуюся на стоящее рядом со мной дерево (похожее на манго под моим окном), чтобы склевать его плоды. Что означает это дерево?

Этим утром Суджата сообщила Нолини о нашем намерении опубликовать частями "Агенду Матери". Не было ли это дерево "Агендой Матери"?^[16]

28 декабря, 1973

Мой брат (Франсуа) совершил самоубийство.

31 декабря, 1973

(Послание от Суджаты с цветком с Самадхи)

Это цветок "стремление".

Пусть год завершится

нашим постоянным

и интенсивным

стремлением!

Как я тебя люблю

Твоя Douce

1974

(Послание от Суджаты Сатпрему)

"Пусть у нашего стремления будет сила раскрыть то,

что скрыто и проявить неожиданное".

(Письмо Сатпрема к своей матери)

1 января, 1974

Моя милая мама.

Твоя телеграмма пришла вчера, как раз тогда, когда я шёл отправить письмо.

Мы разделяем твою печаль.

Вся эта боль подтолкнула меня идти ещё глубже внутрь, к Источнику, который является единственной Реальностью. Это то, с чем мы должны воссоединится, иначе всё похоже на болезненную иллюзию.

Я умоляю тебя. Я знаю, через что ты прошла.

Я видел недавно Франсуа, несколько раз, возможно именно тогда, когда он уходил, и это были нежные встречи, каких у нас не было долгие годы, словно он снова стал близок мне. Сделано всё необходимое для того, чтобы его переход был настолько безопасным, насколько это возможно. Я не знаю внешних обстоятельств его ухода, но то, что я видел, убеждает меня, что он ушёл, не потеряв контакта со Светом – его душа находится рядом со мной.

Говорил ли он обо мне с тобой перед уходом? В самом последнем письме я писал ему, я сказал ему, чтобы он приехал сюда и присоединился ко мне…

Остаётся одна важная вещь: письма, которые я написал брату. Я вкладывал в них год за годом всё своё сердце – я дал Франсуа больше, чем кто-либо в мире. Эта переписка была борьбой со смертью. Мне хотелось бы, чтобы она однажды помогла другим людям, подобным Франсуа, и возможно, избавила их от некоторых болезненных дорог – пусть страдания этого несчастного парня помогут хотя бы другим. Поэтому мне хотелось бы получить эту переписку назад – я не знаю каким образом…. Давай, по крайней мере, позволим чему-то позитивному для мира и несчастных людей появится из этой беды. Когда-нибудь я сделаю книгу из этих писем и лучших писем от Франсуа. О, моя милая мама, всё, что мы можем сделать – вытянуть немного света помощи и сострадания из всего этого несчастья. После ухода Матери и Франсуа моя жизнь сломалась. Я не знаю, сколько я ещё проживу, но я хочу использовать оставшиеся годы или дни, для того чтобы всего себя отдать лучшему моему Искусству, поскольку это всё на что я способен. Это не наша печаль, это печаль мира.

С любовью

Я с тобой

Сатпрем

2 января, 1974

Как я могу быть свободен, если мой брат находится в аду?

16 января, 1974

(Письмо Сатпрема к своей матери)

Моя дорогая мама.

Вчера я получил твоё первое письмо; с тех пор как ушёл Франсуа, я получил письмо лишь от Колетт и эту короткую телеграмму.

Мне хотелось бы сказать тебе нечто важное. Ты знаешь, жизнь быстро проходит и для нас важно понять, зачем мы вообще пришли, и совершить прогресс, ради которого мы пришли в это земное тело. Если бы Франсуа постарался по-настоящему понять, он бы не ушёл и совершил прогресс, который должен был совершить – мы умираем потому, что мы не в состоянии совершить необходимый прогресс. Твой сын Франсуа, мой брат, которого я любил, как никого в этом мире, не был обычным человеком (так же как и твой сын Сатпрем, по той же самой причине), но неординарные люди имеют также неординарные трудности, которые не могут быть решены обычными средствами. Франсуа, как и твой сын Сатпрем, был рождён, чтобы воплотить нечто от божественной Любви и создать нечто посредством силы этой Любви. Но божественная Любовь не имеет ничего общего с сентиментальной человеческой любовью – она любит всё и вся, но не запирает себя нигде. Это универсальная сила. Трудности Франсуа суммируются несколькими словами, сказанными Колетт, которая не догадывалась, насколько она права: "Его бедное сердце не было соизмеримо с его любовью".

Действительно, велика была его любовь, потому что она исходила из божественного источника, но он пытался запереть эту Любовь в семье, доме, детях или медицине – и потерял всё. Поскольку эта Любовь не предназначалась для того, чтобы жить в таких ограничениях, она не заперта в маленькой благонамеренной истории ("доктор душ", "идеальный отец" и т. д.), ей было предназначено творить и быть более широкой, более универсальной. Франсуа никогда не мог творить и поднимать свою любовь на более высокий план, и творческая сила, которую он не использовал, превратилась в деструктивную силу. Нет, Франсуа не был обычным человеком, но его сердце было несоизмеримо с тем, что стремилось пройти через него. И вы все продолжали толкать его в неверном направлении: ты хотела дать ему "тёплый, уютный дом", правильные "лекарства" и окружить его ограничениями от которых он должен был избавиться, если хотел выжить. И, в конце концов, Lorient^[17] - действительно, хорошее место для самоубийства. Всё это не было тем, что могло его спасти. Напротив, он должен был найти в себе силы бросить свою семью, вместе с работой и матерью, и раскрыться навстречу своей собственной Реальности, Источнику своей Любви – он должен был стать универсальным. Он был рождён для этого. Но Франсуа совершает самоубийство не впервые – я знал своего брата в течение нескольких жизней и каждый раз он делал одну и ту же глупую ошибку, у него не было силы совершить это погружение, он был ложно заперт своей семьёй, которая хотела ему только "добра" – но добра маленького, религиозного, морального, медицинского и тому подобного, не имевшего к нему никакого отношения. Франсуа был жертвой "добра" больше, чем жертвой "зла", и когда он бросался из одной крайности в другую – таблетки, сексуальные излишества и остальное – это было всё ещё попыткой освободиться от душившего его "Добра". Я знаю, что это такое: мне потребовался концентрационный лагерь и несколько уединённых адов, чтобы освободится от хорошего образования и семьи, раз и навсегда, иначе я бы покончил с собой как Франсуа. Как и он, я не раз совершал самоубийство в прошлых жизнях – вот почему я хорошо знаю своего брата, хорошо понимаю его болезнь и то, что могло бы его спасти. Существует узел судьбы, и каждый раз мы возвращаемся сюда для того, чтобы развязать этот узел, то есть, сделать прогресс, расшириться, любить более широко – мы рождены для этого. И если мы не развяжем свой собственный узел в этой жизни, мы должны будем возвращаться вновь и вновь до тех пор, пока работа не будет сделана и мы не будем свободны, чтобы наконец-то, выполнить миссию своей души.

Ты накрепко привязана к этому узлу; не раз ты была свидетелем трагической судьбы двух своих сыновей, Франсуа и Сатпрема. Именно эта подсознательная память придаёт твоей боли особую интенсивность. Но это также является и причиной, почему ты должна понять – другими словами, ты тоже должна совершить необходимый прогресс и расшириться. Нельзя вновь совершать эту трагическую ошибку. Я не знаю, понятен ли тебе мой язык, но на этот раз, по крайней мере, Истина должна быть сказана. Поскольку в чём польза от жизни, если не вложить в неё немного больше истины и не стать взрослее? Старые истины должны быть разрушены для того, чтобы ты мог продвинуться к большей истине – иначе ты запираешь себя и умираешь, или растрачиваешь себя в безрезультатных страданиях. Моя мать также не является обычным существом и её испытания тоже не обычны, но она должна найти смелость использовать необычные средства и пройти по ту сторону своих ограничений. Тогда она будет в состоянии выполнить то, для чего она была рождена и у неё будет больше возможностей помочь Франсуа развязать его узел. Твоя материнская любовь не помогла Франсуа, совсем наоборот, хотя ты и могла питать иллюзии по этому поводу. Эти иллюзии были настолько сильны, что ты даже писала: "Казалось, он был в полном порядке… мы думали, что он находился вне опасности… он отправился в Lorient для того, чтобы встретится с владельцем…". Но я видел приближающуюся к нему шаг за шагом смерть, и я знал, что он умрёт, если останется рядом с тобой, и я никогда не переставал говорить: "Отправь его сюда, затолкай его в самолёт, это единственное, что может его спасти". Да, он отправился в порт Lorient – Orient^[18]– он не нашёл в себе смелости сесть на корабль и отправиться на Восток, и убил себя.

Это так. Некого винить, каждый делал всё, на что он был способен согласно своим представлениям. Но каждый должен делать наилучшее, чтобы понять, чтобы найти истинное Значение своих жизней. Ты не предназначена для того, чтобы закончить свою жизнь, не найдя её истинного значения и уступая эгоистической боли – поскольку, на самом деле, плачут лишь над собой.

Любовь – истинная Любовь – не является чем-то сентиментальным и благонамеренным, чем-то, что хочет согнуть человека определённым образом: она расположена наверху, она сияет чисто, ничего не желая; и благодаря собственной исключительной силе, чистой и лучащейся, она, даже не стараясь преобразовывать, преобразует всё вокруг. И она обязательно делает это, потому что не хочет ни этого, ни другого, она даже не хочет добра (поскольку наше так называемое добро вещь сомнительная и всегда оказывается неприменимой для нашего соседа и даже – сверх всего – для наших собственных детей).

…….

Итак, если ты захочешь приехать в Пондишерри, у тебя может появиться возможность взглянуть в лицо настоящей глубине твоей жизни – приезд сюда предназначен не для того, чтобы "скрыть свою печаль", а для того, чтобы погрузиться и найти то, что лежит по ту сторону печали – Источник – и развязать узел. И если ты развяжешь этот узел в своём уме и своём сердце, ты сможешь сделать наилучшее для Франсуа, даже на другой стороне, и помочь нам всем. Тогда ты действительно будешь безукоризненной, и твоя жизнь получит своё значение. Поскольку моя милая мать не является обычным человеком, и это недостойно её - быть побеждённой страданием, – то есть, в конце концов, быть побеждённой эгоизмом, поскольку мы страдаем только из-за самих себя.

Поэтому я приглашаю тебя приехать. Ты привезёшь мне коробку с корреспонденцией, а также дневник Франсуа – мы соберём всё это для того, чтобы сделать книгу, прекрасную книгу, поскольку и здесь тоже, мы должны придать вещам истинное значение, вместо того, чтобы позволить всему рассыпаться в пыль. Понятно, что ты приедешь не для того, чтобы увидеться с "сыном", а для того, чтобы найти то, что должно быть найдено. На самом деле я являюсь твоим сыном постольку, поскольку ты вышла из той же самой семьи и поднимаешься к тому же обширному свету – там мы снова будем вместе и любовь будет течь естественно, без попытки что-либо взять или даже что-либо дать (о! это "отдать" является лишь обратной стороной "взять"!). Кроме того, со времени ухода Матери у меня много серьёзной работы и я полностью удалился для того, чтобы написать книгу о Матери, которую я должен написать – и здесь также, я стараюсь найти реальный Смысл; мы всегда должны искать направленный вверх смысл. Итак, мы встретимся, но не на той же почве что и прежде – без принуждения, когда необходимость этого будет ощущена внутри нас. Ты успокоишься, ты погрузишься в атмосферу Самадхи, и я уверен, или я скорее знаю, что Шри Ауробиндо поможет тебе осуществить погружение и выйти оттуда более широкой, возвышенной, и способной по-настоящему помочь всем. Твой сын существует только потому, что он является Сатпремом – Бернар, это мертвец, которого не нужно беспокоить в его могиле.

И Сатпрем любит тебя

В Истине – скоро увидимся.

Сатпрем

31 января, 1974

Андре Бринкур в Оленьем Доме^[19].

16 февраля, 1974

Видение Суджаты

Мать возобновляет свою активность.

Болячки на её спине исцеляются.

(Беседа записанная 6 января, 1991)

(Сатпрем) Мне бы хотелось, чтобы ты снова визуализировала, притянула вниз то видение, которое было у тебя вскоре после ухода Матери. Это произошло в феврале 1974 года, через три месяца после того, как она ушла.

(Суджата) Да.

Я записал его в своей тетради: "Мать возобновляет свою активность, болячки на её спине исцеляются". Ты знаешь, я записал только три строчки, потому что… Я не хотел, чтобы это было напечатано(!).

Да!

И я записал это на…. Подожди, я попробую найти.

Ты сказал мне, что это было 16 февраля.

Да. Это датировано в моём дневнике 16 февраля 1974 года.

А сейчас… какой сегодня день? 6 января, 1991 год – ба-ба-ба!

Ты знаешь, для меня это более или менее связано с визитом Индиры Ганди.

Она приезжала в Ашрам?

Да, она даже провела одну ночь в комнате Павитры, насколько я помню. Мне помнится, что это было приблизительно в то время. Я думаю, что это видение, вероятнее всего, было в ту ночь (потому что много видений у меня было также и в полдень). Итак, я находилась на веранде, там, где сейчас находится фруктовая комната, ты знаешь? Прямо позади меня находилась дверь и кабинет моего отца. Я стояла там и смотрела в направлении моря, то есть на восток. И с этой точки двор Ашрама мне был виден полностью. (В противоположной стороне двора находилась комната Булы.) Я стояла там, и вдруг я увидела идущую Мать, она шла очень быстро. Я увидела, как она повернула за угол – очевидно она вышла из медитационной комнаты…

Да, оттуда, где они положили её в ящик.

Да. Место, где они оставили её кресло… Они спустили её вниз и положили там, в медитационном зале.

Да.

Она вышла оттуда и повернула за угол комнаты. Именно здесь я увидела её появление. Она шла очень быстро. Чем дольше она шла, тем ближе и больше становилась (таким образом она шла с востока на запад). Чем дольше она шла, тем выше становилась – во всяком случае, она была очень высокой, я помню. Действительно очень высокой. И она смотрела в никуда: словно она только что проснулась или… что то вроде этого, я не знаю – она пробудилась. У меня было впечатление, что она выходит из шока оттого, что её положили в ящик. Тем не менее, она двигалась вперёд. Я не знаю, сколько шагов она сделала, но она шла гигантскими шагами! Затем она спустилась на уровень Самадхи, немного прошла и оказалась перед окном Пуджалала, которое находится на одной линии с нижним концом Самадхи.

Да, там находится голова Шри Ауробиндо.

Она с этой стороны? Его голова направлена на запад или на восток?

На восток.

Это была узкая сторона, то есть, западная, у ног Шри Ауробиндо.

В тот момент, когда она вошла туда, я вдруг поняла (Мать не смотрела на меня, она продолжала идти), что её платье, которое, казалось, волочилось по полу, (оно закрывало её полностью, ты знаешь, и вероятно, доставало до пола, я точно не знаю), или часть её платья, попыталось смести человека, стоящего в стороне. И этот человек покатился в сторону Самадхи (не касаясь его), к одной из сторон Самадхи.

Он покатился по земле.

Действительно, он покатился, сметённый её платьем.. Мать не остановилась, она продолжала идти.

Она даже не глядела по сторонам.

Она не глядела по сторонам, ничего подобного. Я не думаю, что её глаза были закрыты, но она не глядела по сторонам: она пристально глядела вперёд.

А этот человек?

Я была очень удивлена, увидев человека катившегося к Самадхи. Это был Наваджата!

Я была удивлена, увидев его…

Смела его прочь.

Смела краем платья. Это было ошеломляюще. Мать не делала совсем никаких усилий, она шла, не останавливаясь даже на долю секунды, а сделала это краем своего платья (которое было длинным), словно платье само сделало усилие, чтобы смести его, слева направо, вот так. Он покатился по двору, знаешь, его смело.

(смех)

Я была ошеломлена, осознав, что это был Наваджата.

Как я уже говорила, Мать не останавливалась, она продолжала идти. Она, так сказать, подходила всё ближе и ближе туда, где я стояла. Затем она сделала несколько шагов и достигла… как сказать? Ты знаешь лестницу, которая поднимается в комнату Павитры?

Да.

И вновь, без всяких усилий, платье смело ещё одного человека…. Вторым был Барун Тагор!^[20]

Достаточно странно!

Смела прочь.

Полностью. Понимаешь, словно сухой лист. Как сметают опавшие листья, это не потребовало никаких усилий.

Для первого потребовалось усилие.

Да, я почувствовала, что в отношении первого платье сделало усилие. Но не для второго: его смело как сухой лист. Я была свидетелем, как смело эту парочку. После этого Мать продолжала движение и шла туда, где стояла я. (Я не двигалась, я была просто свидетелем, взирающим на всё это. Я не чувствовала что должна двигаться.) Затем Мать подошла ко мне. В тот момент её рост был близок к обычному и, тем не менее, она была высокой. Она была высокой. И она показала, что счастлива меня видеть. (У меня было ощущение, что там находилось ещё несколько человек.)

Она позвала меня, и я вдруг заметила, что на её левой руке было нечто похожее на рану. Не знаю, как это назвать - на английском говорят "пролежни"?

Пролежни.

Да, я видела это. Это мне причинило боль. Знаешь, они кровоточили.

На её платье были кровавые пятна…

На самом деле?! (со слезами в голосе) Ублюдки! Ублюдки – убийцы.

И одета в безупречно белое платье!

И Мать сказала мне, что хочет принять ванну, она попросила меня подготовить всё, чтобы она смогла принять ванну. Это всё. Здесь видение прекратилось.^[21]

(молчание)

Позже я узнала об этом, потому что не встречалась с Матерью после того, как они закрыли её двери (в мае 1973 года). И когда мы пришли утром 18 ноября, то был уже своего рода барьер…

Да!

… к Матери было невозможно приблизиться. Но я навела справки. Там находились Васудха (помощница Матери) и Миноу, я с ними немного поговорила (Миноу стирала одежду Матери, поэтому она знала), и они обе подтвердили, что у Матери на самом деле были пролежни. Когда о Матери заботилась Миноу (Мать болела несколько раз), у неё никогда не было пролежней. Но на этот раз они были. И я поняла, что у неё не только были эти пролежни, но даже иногда они несли её вниз… (Мать находилась там два или три дня…)

На нижний этаж.

…Вниз, в медитационный зал. Они всё ещё кровоточили… Её одежда была в пятнах крови.

Вот так. Я ничего об этом не знала, я только видела, и потом я навела справки.

Я никогда-никогда не мог понять, как они могли быть такими жестокими или безрассудными, чтобы спустить её вниз всего лишь через три часа после этого… Сразу, вот так: хоп! отнести её вниз и поместить под вентиляторами, перед многотысячной толпой…

Я никогда не мог этого понять. Предполагалось, что эти люди имели минимальное йогическое образование, не так ли? – через три часа они отнесли её вниз. Это невероятно! Нолини дал своё согласие, Андре дал своё согласие, согласились все! – Они все согласились на это.

Нолини протестовал. Но ты знаешь, перед Пранабом…

Нолини протестовал?

Да. Даже Саньял (врач Матери) сказал им, что Мать просила не тревожить её сразу же. Нолини сказал то же самое. Но за обоими послали уже только около одиннадцати часов, то есть, ПОСЛЕ того, как её уже потревожили.

Да. Да…

Это означает, что они сменили её одежду немедленно и всё устроили. За Нолини не посылали до одиннадцати часов.

И затем, хоп! Они отнесли её вниз.

Да. Я полагаю они отнесли её в 2. От 7 до 2.

Это невероятно. И так жестоко.

(Молчание, Суджата плачет)

Ну, моя Douce. Не горюй. Не надо.

Но как не горевать? Мать ТАК МНОГО сделала для нас, ТАК МНОГО! Чего она не сделала для нас? И так с ней обойтись – что это значит? Они не люди, они недочеловеки.

О, да! Но мы это видим повсюду. Нечто, что совсем не является человеческим – и этому предназначено исчезнуть.

Только пишачи (демоны низшего витального) способны на такое.

Именно так. Они образчики того, что не является человеческим. И те, кто был немного более человечным, не отважились выразить то, что они чувствовали. Полное отсутствие смелости – фактически, трусость.

(молчание)

О, Господи, как хорошо, что всё это теперь для нас позади.

О, да… Я видела это около семнадцати лет назад, мой дорогой, не так ли?

Да, семнадцать лет. Скоро будет семнадцать.

Но Наваджата… Ты видела? Фффф! Покатился… Но сколько лет спустя?!

Интересно… Он ушёл в 83? Или в 82? Я забыла. Я всегда забываю.

Я теперь не помню.^[22] Но он всё же ушёл. На самом деле, это было… Он хотел создать религию Шри Ауробиндо! Повесить золотого Кришну на цепочке и изображать его повсюду. Дайте нам немного денег – дайте нам денег.

О, он вместе со своим обществом получил много денег!^[23]

О, он был… он подкупил всех: магистратуру, почтовых чиновников, всех… Он контролировал всё. Самолёты… фантастический шпионаж: ты не мог сесть на самолёт, чтобы он не узнал об этом, ты не мог отправить письмо без того, чтобы оно не было открыто, нельзя было сделать звонок, чтобы его не прослушали – невероятно! Подкуплены убийцы – всё, всё – всё было в его распоряжении. Он подкупил судей: отправите такого-то в тюрьму.

У этого человека была фантастическая власть. И в Дели тоже!

И он ЗНАЛ, что Сатпрем был ТЕМ КТО ПРЕГРАДИТ ЕМУ ДОРОГУ. Он знал, что я был врагом.

О, да! Чего он только не делал, чтобы убрать тебя со своего пути!

Но, видишь ли, у Матери были другие планы.

И только подумай, я писал письмо за письмом ауровильцам, чтобы заставить их понять, чем является это общество! Сколько я потратил энергии!

Давай забудем об этом. Мне только хотелось, чтобы то, что ты видела, было записано.

Этот человек мог купить всё. Судей, почтовых чиновников…

Полицию…

…Полицию, всё! Он мог купить всё. В Дели он подкупил чиновников в ведомстве по регистрации иностранцев, не так ли, он же контролировал ведомство по регистрации иностранцев (F.R.O) Пондишерри – его власть распространялась повсюду. Нельзя было обратиться с заявлением в F.R.O. Мадраса, чтобы он не узнал об этом сразу же – нельзя было сделать ничего и нигде – это было невероятно. У него было столько денег, сколько он хотел. Он мог купить всё. Он постоянно был информирован обо всём и в министерствах.

Но, ты знаешь, это на самом деле является признаком Врага.

Да. Власть коррупции.

Ах, кстати, я хотела рассказать тебе и забыла. О человеке, который приехал к нам 1 января 1978 года…

Да, с письмом уведомляющим о моём изгнании? Он тоже был человеком Навы?

Да. Его звали Девдатт.

Девдатт. Он принадлежал к "Обществу".

Понимаешь, мы уехали из Мадраса в Дели, оттуда в Алмора^[24], и нас преследовали повсюду! Мы прибыли в Дендра Дан, а они уже были там, они знали в каком отеле мы остановились и пришли к нам, чтобы передать письмо от попечителей, уведомляющее об изгнании! За нами следовали по пятам, охотились, шпионили – повсюду.

Это фантастика.

В отеле… я вспоминаю. В Дендра Дане мы остановились в "Президент Отеле".

А, он назывался "Президент Отель"?

Да. Они сказали нам: "Кое-кто хочет с вами встретится". Мне ни за что не пришло бы в голову, что человек Наваджаты мог там находиться! С письмом подписанным Коуноумой: "Вы изгнаны из Ашрама". В Дендра Дане! В холле отеля!

Действительно!

Это было невероятно! Фантастично!

Мы были связаны: ни одного звонка, ни одного письма, ни одного такси – а он знал всё.

О, да!

Люди не могут даже вообразить какой шпионской сетью, какой властью он обладал.

И не только в Пондишерри, но и почти повсеместно в Индии!

Да, в Калькутте, в Дели, он знал обо всём, манипулировал всем, чем хотел, даже в министерствах.

Могущество подкупа, которым он обладал, было поистине фантастичным.

Он собирался причинить огромный вред – он уже его причинил своей "религией Шри Ауробиндо…".

О, да!

Понимаешь, золотой Кришна был его маленькой собачкой, которую он взял на прогулку.

Да. (смех) Ну, у Суперразума были свои собственные соображения по этому поводу!

Да!

Этот Девдат принадлежал к Обществу Шри Ауробиндо.

Поэтому, понимаешь…. Он был одним из тех, кто принёс нам то письмо. Я помню, это произошло в тот вечер….

Да, вечером 1^го числа.

Это было вечером: меня вызвали в холл отеля.

Мы сразу же взяли такси обратно в Дели, затем сели на самолёт…

Мы вернулись в Нанданам… для того, чтобы обнаружить нашу дверь закрытой.

О, да!

И Коуноума послал за Дилипом (сторожем Нанданама), и сказал ему: "Позови полицию".

Дилип был болен^[25], это был его брат, Ашвини.

Да. Он позвонил в полицию, которая конечно сразу же приехала: даже полиция была в руках Наваджаты.

Кроме того, Ашвини был тем человеком, который немедленно проинформировал Коуноуму о нашем возвращении.

И приехала полиция по причине "нарушения общественного порядка".

(Суджата смеётся)

К счастью, там были наши друзья (как их звали?), N. и остальные, которые всё организовали ….

Да. У этого человека была фантастическая власть. И какие у него были планы…

Да. Уфф! Невозможно представить, какой бы вред это нанесло.

Это была бы просто новая Церковь.

Со всей силой Истины, заключённой внутри!

Да, так всё и происходит. Ложь всегда захватывает Истину для…. Это сама основа лжи: она захватывает Истину. Это фантастический феномен: власть Лжи произрастает из захваченной Истины.

Да. И чем сильнее Истина, тем более могущественна ложь.

Могущественна.

Смотри: есть Папа с Церковью Христа и миллионами и миллионами маленьких Христиан – и миллионы маленьких последователей религии Шри Ауробиндо!

Да!

Это мне стало понятно сразу: религии Шри Ауробиндо не будет. И разрушу её я.

Не будет Пап и священников Шри Ауробиндо – Нава I, Нава II, Нава III; бизнеса, передаваемого от отца к сыну попутно с несколькими Инквизициями.

Это я понял сразу же.

(молчание)

Ладно, достаточно.

Я хотел бы кое-что добавить, что меня вдруг поразило и чего я прежде не понимал.

Второй человек, которого Мать смела словно сухой лист, был Барун Тагор…. Здесь снова….

Он был неприятным, маленьким человеком, но он обладал такой властью – и план, который у него был…. Поскольку он имел власть над Лафонтом. Он хотел поймать, завладеть Сатпремом, стать хозяином Сатпрема, понимаешь?

Да!

Помнишь, он постоянно говорил: "Я собираюсь переиздать эту книгу, ту и ту".

Он хотел стать собственником Сатпрема – и затем задушить его. Понимаешь?

Фактически, роль, которую он играл, была очень важна. Как я боролся с Лафонтом! – и Лафонт не понимал того, что я пытался ему сказать; он никогда не понимал, что находится под влиянием Баруна: "Но почему ты враждебно относишься к Баруну?!" Он не понимал, но в глубине своего сердца он очень сильно меня любил.

Да.

И сердце заставляло его делать вещи, которых он не понимал.

Но на самом деле Лафонт находился под влиянием Баруна.

И идеей Баруна было (не его идеей, он только её озвучил!): "Я владелец Сатпрема". Точно также, как Наваджата был владельцем Ауровиля, владельцем Ашрама и Золотого Кришны. Ну, а Барун был владельцем Сатпрема: и на этом основании он мог делать всё, что ему вздумается.

Фактически, если бы Барун преуспел в том, чтобы стать хозяином Сатпрема, путь для Наваджаты освободился бы в тот же момент.

Но он был… Наваджата щедро платил Баруну.

(Смех) Да.

Теперь я понимаю. Он добивался того, чтобы стать владельцем написанного Сатпремом. Как только он становится хозяином, он может тебя придушить, ты больше ничего не можешь сделать.

Да-да. Ты больше не свободен.

Но у меня было видение о котором я хочу тебе сейчас рассказать.

Это было вскоре после ухода Матери, вероятно, когда я писал Трилогию. У меня было видение о Пурне^[26] (Бог знает почему, Пурна и Барун были вместе!)

Да, они были вместе.

Итак, я находился за столом в своей спальне и писал, писал и писал. Я был заперт в этой комнате. Затем в замке повернулся ключ. Пурна принесла мне поднос с завтраком. Потом она вышла и закрыла дверь. Я продолжал писать. Пришла ночь: открылась дверь, Пурна принесла поднос с ужином; ключ снова повернулся в замке – а я продолжал писать без остановки.

Она была хозяйкой Сатпрема. Она держала Сатпрема взаперти – по крайней мере, она так думала, точно также как и Барун: заключить Сатпрема в тюрьму, поймать его, запереть.

Она тоже хотела запереть Золотого Кришну. Видишь, как всё сходится, как видения встречаются. И планы, которые были у этих людей.

О, я очень хорошо помню! Это было показано с юмором, потому что я писал и писал. Затем Пурна открыла двери, принесла мне ужин, вышла, и снова закрыла двери…!

(смех)… и опять принесла тебе завтрак!

А я находился там и писал как сумасшедший!

Но понимаешь, Мать была достаточно добра, чтобы дать нам… предупреждающие знаки, если можно так выразиться.

Да, предупреждение было, но мы должны были пройти сквозь битву!

О, да!

Но Барун манипулировал Лафонтом долгие годы.

Да.

У меня были дюжины видений на эту тему, начиная с видения "Тюрбана".

(Суджата взрывается смехом:) Да, я помню!

Это было и смешно и не смешно – совсем не смешно. Я находился полностью под тюрбаном этого человека.

Это было возле дома Лафонта?

Да, во дворе Лафонта.

Это был его дом или его офис?

Его офис – я точно не знаю, это был дом Лафонта и я стоял во дворе. Я стоял там и ждал, а Барун вышел от Лафонта. Что касается меня, то я ждал во дворе(!) В тот момент (когда он вызывал машину) я увидел, что на нём гигантский тюрбан, примерно два метра в ширину. (Суджата смеётся). Он сел впереди, а меня затолкали в маленький угол возле двери, под тюрбан (Суджата взрывается смехом). Я был зажат в углу Баруном и его огромным тюрбаном. (Мне кажется, что именно Барун управлял автомобилем – это очень символично!)

Это на самом деле было комично.

Во всяком случае, я не заходил к Лафонту, я ждал во дворе: от Лафонта вышел Барун!

И Лафонт находился под влиянием Баруна годами – я должен был бороться.^[27]

Да. Я помню: к счастью, L. находился там и мог хотя бы немного ему помешать.

Совсем немного.

Да, совсем немного, но благодаря этому смогла выйти Агенда.

Да, Агенда смогла выйти.

Это была битва.

Но они выпустили фальшивую Агенду, не так ли, и Барун тут же отправил её Лафонту, сказав: "Мы опубликовали первый том Агенды!" Слава Богу, сердце подсказывало Лафонту, вопреки всему. Он телеграфировал мне: "Ауропресс выслал мне первый том Агенды??"

(Суджата смеётся:) Скопированную с"Заметок на пути".^[28]

Да, фальшивая Агенда.

Да. И они назвали её "Агенда" – на самом деле!

"Агенда Матери!" К счастью, Лафонт был достаточно порядочным человеком, чтобы телеграфировать мне: "Они прислали мне первый том Агенды – что я должен делать?"

Да!

Да! Нет ничего, чего бы этот человек не писал Лафонту!

Ну, это другой вопрос. Это была такая битва.

Да…

(молчание)

Я видела, что платье Матери отбросило в сторону только этих двоих, Наваджату и Баруна. Больше никого.

Оба они на самом деле были препятствиями на пути Работы.^[29]

Долгое время я не понимал гибельной важности этого маленького человека: Наваджату я понял сразу же, но Баруна я понял не сразу.

Да, потому что это было… как это выразить? мельче или….

Это было более искажённым.

Там также была и Пурна.

Да! Эти двое были вместе – ну….

(молчание)

Но сначала Она смела эти два препятствия. Однако… всё это было решено заранее, но мы должны были идти к этому шаг за шагом.

Да, сколько лет на это потребовалось…

Ну, достаточно.

20 февраля, 1974

(Послание от Суджаты, с цветком)

О, мой любимый.

Это Устремление^[30] сегодняшнего утра.

Этим утром моё сердце грустило. Это будто поднимающееся тепло. Я почти плачу. Когда Мать явит себя нам?

Мой милый Dhoum.

Douce

Edgar и Lucie Faure в Оленьем Доме.^[31]

26 февраля, 1974

(Письмо Сатпрема своей матери)

Моя милая мама,

Я знаю, что моё последнее письмо расстроило тебя. Но я никогда не стремился разрушить тебя, я лишь пытался вытянуть тебя выше, поскольку существует только один способ превзойти наши страдания - превратить их в свет. Вместо того, чтобы погружаться в яму, ты поднимаешься и расширяешься. Страдания, это липкая ложь – внутри истины всё лучезарно. Причиной страданий является недостаток света, недостаток широты сознания. Я часто говорил об этом Франсуа – тщетно. Я говорю об этом и своей милой матери, и не хочу, чтобы это было напрасно. Если этот мир хоть что-то значит, если он не является трагическим фарсом, то он должен был быть создан для того, чтобы научить нас широте сознания и радости среди чего угодно – и все обстоятельства, даже с виду наиболее жестокие, существуют исключительно для того, чтобы научить нас этой иной высоте сознания, где всё кажется другим. Но люди предпочитают умирать вместе со своими страданиями, вместо того, чтобы плюнуть в лицо этой Лжи и сказать: я более велик, чем ты, более велик, чем удары, которые ты мне наносишь, более велик, чем моя собственная маленькая история. И поднимаешься всё выше, становишься всё шире.

Люди цепляются за определённый способ жизни, являющийся способом смерти.

Вот где ты находишься, лицом к лицу перед этой судьбой, как и Франсуа, и ты имеешь в своём распоряжении всё, что необходимо для того, чтобы из этого выбраться – если пожелаешь.

Ты скажешь, что ничего больше не хочешь, но это всего лишь ещё один способ погрузиться на новую глубину.

Когда ты приезжала в Пондишерри первые два раза, ты ощутила нечто, другую возможность, другой способ жизни и существования – и затем это исчезло. Когда ты приехала после этого, ты была целиком затянута своей семьёй в старую яму, которая на самом деле является ямой боли, где ты для других не можешь ничего сделать и ничего не можешь исцелить. Это нисходящая жизнь. Что касается меня, то мне хотелось бы дать тебе жизнь восходящую – восходящую до самого конца – если ты пожелаешь. Вот почему я настаивал, чтобы ты не приезжала сюда в том же самом прежнем состоянии, с тем же старым отношением. Здесь есть нечто восходящее – то, что необходимо уловить. Тогда можно умереть, это не имеет значения, потому что ты более велик, чем смерть. Ты схватил истинную нить, сплетающую все жизни и развязывающую все узлы. И ты можешь помочь другим, потому что ты можешь помочь самому себе. Тогда всё приобретает другое значение, всё видится иначе. Это разница между жизнью муравья и жизнью птицы. Только ты должна вырваться из всего этого – ты должна выполнить то, что не нашёл смелости сделать Франсуа. Это не вопрос жизни в Индии, а вопрос жизни на высотах самого себя – здесь тебе просто помогут сделать этот шаг. Однажды, в каньоне, ты с большой силой сказала мне, что была "свободна". Свобода - означает свободу от страдания в любых условиях, что не мешает существовать любви и состраданию, вместо сентиментальности грязной ямы - высшая сила, чистая и неустрашимая.

Ты скажешь мне, что стара и устала – именно поэтому пришло время изменить всё – ты устала от этого старого, ничтожного мира, о, как устала! Восстань в новом мире. Это именно то, что мне с любовью хотелось бы дать тебе. Я тебя люблю, и возможно, я борюсь с тобою точно также, как я боролся с Франсуа – это мой способ любить. Я желаю людям радости, широты и сознания. Я не хочу ни страдания, ни несознания, ни невежества в которых они живут и умирают – они умирают бесконечно, так и не выучив урок.

Поэтому я снова тебе говорю: приезжай, если захочешь и когда захочешь.

Я люблю тебя в истине и широте, и я желаю тебе начала истинной жизни по ту сторону миллионов смертей – чего-то, что имело бы Смысл, длящуюся реальность, Истинную Опору из свободы и мира. И тогда ты понимаешь – понимаешь всё. Я люблю тебя по-настоящему, Я твой сын в Истине и в высочайшем и обширном Свете. Это то, чего я жду от тебя, я хочу, чтобы для тебя закончилось всё также прекрасно, как ты и жила, и чтобы для тебя всё стало ЯСНО.

С любовью

Сатпрем

P.S. Я передал тебе фотографию Шри Ауробиндо. Держи её в руках, смотри на неё. В ней для тебя кое-что есть.

8 марта, 1974

(Письмо к Кэрол Вайсвеллер, парижскому другу, которая

намеревалась снять фильм о Шри Ауробиндо и Саньясине)

Кэрол,

Твоя мысль часто посещает меня и ты здесь присутствуешь. Иногда я ощущаю тебя почти как ребёнка, потерявшегося в этом хаотическом мире, и мне хотелось бы, чтобы я смог дать тебе что-то, взять тебя за руку и сказать: "Понимаешь, всё не так сложно, тебе лишь нужно остановиться на несколько секунд, задержать дыхание, снова настроиться на тот Источник – и всё станет простым, нет никакой необходимости думать или бороться, "это" сражается вместо тебя, делает для тебя всё, и ты в состоянии нажать на эту кнопку! И тебе не нужно беспокоиться о результате; это устраивает всё в своё время, которое, возможно, не совпадает со временем, воображаемом нами, однако это правильное время". Это маленькое дыхание прямо посреди всего, пауза "ради ничто" – ничто, которое на самом деле является всем и делает всё, это помещённое в душу доверие, находящееся позади и приводящее всё в движение, и это есть всё, что необходимо, это ключ ко всему. Нам нужно лишь попытаться! Но мы забываем и прилагаем усилия, чтобы вспомнить, забываем и ловим себя вновь, и постепенно, в этом хаосе появляется своего рода серебряная нить, тихая поддержка, несущая всё: ты легче дышишь, лучше видишь, лучше живёшь. Нам лишь нужно помнить об "этом"! Двери закрыты, или мы стучимся в двери сами того не осознавая, но в действительности никаких дверей нет! Всё открыто на каждом шагу, нам нужно лишь "вспомнить это" на секунду, и оно делает своего рода дыру в этом ходячем удушье, призыв к воздуху, позволяющий войти нужному свету, нужному поступку, нужному решению, расслаблению и широте одновременно. Нам нужно помнить, дышать время от времени, между двумя шагами, на секунду остановившись на обочине, открывая дверь; где угодно, в любое время, нам нужно только сделать паузу и подумать об "этом" – для того, чтобы всё изменилось, для того, чтобы открылись все двери. Мы стучимся только в своё собственное удушье. Поэтому я думаю о тебе, Кэрол, и стараюсь послать несколько чистых дуновений. Пусть Свет будет с тобой.

Теперь о вещах практических: о фильме про Шри Ауробиндо…. Он будет снят, но в соответствии с уже существующей Истиной этого фильма. Тебе известна история об индийских крестьянах, которые были удивлены увидев, как скульптор высекает из камня божество, и спросили: "Как! Откуда ты узнал, что божество находится внутри?" … Фактически, крестьяне были мудры; бог находился внутри, и скульптор высекал то, что видел внутри.

Да, Кэрол, жизнь высекает себя в самой себе, в соответствии с тем, что ты в ней видишь и с тем, что уже находится внутри. Ты лишь выпускаешь то, что уже находится внутри.

Что касается "Саньясина" – ты нажала все необходимые кнопки и всё пошло. Он выйдет вопреки всем препятствиям и увиливаниям Ауропресс. В конце-концов, одна маленькая капля чистой, настоящей истины более могущественна, чем миллионы людей и препятствий. Чистая, крошечная капля бессознательно освещающая дни "просто так", и приводящая к безошибочным результатам, несмотря на время, которое это занимает. Мне бы хотелось, чтобы ты научилась этой крошечной капле, этому маленькому дыханию, этому свету, "потерянному" маленькому мгновению, которое находит всё вновь и приводит в порядок всё.

С большой любовью и благодарностью за твою помощь.

Сатпрем.

14 марта, 1974

Дорогая Кармен.

Мне потребовалось долгое время для того, чтобы ответить на твою записку, которую ты написала в баре на авеню Карно – я завален работой. (…)

Всё затопляет как в бенгальской пословице: "Когда Бог даёт, его дары ломают крышу". Вопреки этому наводнению я продолжаю делать свою истинную работу настолько хорошо, насколько могу: книгу о Матери. Это великая тайна…. Я не видел в каньоне свою сову – она ждёт твоего возврата, чтобы вновь показаться – но я хожу туда каждый день; я ложусь на землю, смотрю в небо и уплываю вдаль, туда, где стираются все печали – пробовала ли ты когда-нибудь выйти из своей "фотографии", оставив эту маленькую личность перед собой, словно маленький чемодан, затем ты постепенно отодвигаешься назад, и всё опрокидывается в обширность. Нужно лишь пытаться снова и снова. Но, понимаешь, наиболее важно не то, что ты должен "добиться успеха", а то, что ты должен стараться и любить это, думать об этом, помнить об этом – и чем чаще ты об этом вспоминаешь, тем более могущественным, живым и активным это становится, и в конце концов, это становится нами, хотя мы этого и не знаем, оно устраивает всё. Это удивительный ключ: не добиваться успеха, а помнить, призывать, абсолютно просто, ради красоты этого. В конце концов, что ещё в этом мире стоит призывать, среди всей этой отвратительной неразберихи?

Я думаю о тебе и о всей семье с огромной нежностью, и привет Жан-Мари.

Сатпрем

15 марта, 1974

"Прививка" действует эффективно. (Написанная) декларация от Нолини: "Непосредственная программа физической трансформации отложена… Земное сознание, так сказать, не вполне готово к финальной трансформации тела Матери, материальной субстанции тела. Поэтому оно не смогло приспособиться к входящей трансформирующей силе – и разрушилось".

ЛОЖЬ.

16 марта, 1974

(Из нашего разговора с Douce:) Они не спустятся с небес – Они появятся на земле. Савитри пошла за Сатьяваном в смерть. Не прекрасные, позолоченные маленькие боги, спустившиеся с небес, а прошедшие через смерть тела, победят смерть и вернутся с Истиной.

(Письмо к Андре Бринкуру из журнала Фигаро)

Андре,

Я только что прочитал вашу статью, которую мне отправила Иоланда; она приятна, добра, открыта, вы сделали замечательную, хорошую работу – мне хочется поблагодарить вас, это в самом деле Мысль, способствующая прогрессу. Сердце радуется, что по настоящему интеллигентные люди наконец-то поняли ту активную и огромную роль, которую они могут сыграть в этой трудной эволюционной работе. Я очень хорошо ощущаю вашу мысль - не как нечто изменчивое, а конкретную, искреннюю. Капля искренности очень могущественна.

Но Сатпрем вовсе не мудрец! Ты вызовешь сотрясение Гималаев! Сатпрем любит, и это всё. САТ-ПРЕМ: тот-кто-любит-по-настоящему. Он любит истину, он любит землю, он любит каждого, кто старается, кто ищет и кто не находит покоя в своей человеческой коже, и пытается найти средства для перехода к следующему существу. И когда я говорил с тобой, я действительно ничего не ответил на твой вопрос, но я очень хочу, чтобы сердце Андре широко открылось живой, могучей истине – тому, что даёт творческий динамизм, тому, чего касаешься в собственной плоти; поскольку, если этого не коснёшься здесь, этого не коснёшься нигде. Поэтому забудь о моей "мудрости" и поверь в мою братскую любовь.

С благодарностью

Сатпрем

3 апреля, 1974

Видение Сатпрема

Объятия Матери. Чёрная змея, которой я отрываю голову. Очень эмоционально, почти со слезами на глазах, я говорю Матери: "С меня достаточно человеческого состояния". После этого, как я помню, я ощутил почти человеческие объятия.

17 апреля, 1974

(Послание от Суджаты)

Милый мой возлюбленный,

Этим утром я долго держала твоё лицо в своих руках и позволила своему взгляду глубоко погрузиться в тебя. Я попросила Мать помочь и исцелить тебя, подобно успокаивающей ванне, освежающей руке, удаляющей все боли, восстанавливающей всё, что было повреждено, наполняющей сердце и тело спокойной энергией.

О, мой возлюбленный.

Douce.

21 мая, 1974

(Послание Суджаты: 21 мая 1973 – день,

когда Суджата встречалась с Матерью в последний раз.)

21 мая, 1974 года, моему милому возлюбленному.

Сегодня год, как Милая Мать в последний раз держала мою руку.

О! Мой Dhoum.

Douce.

24 мая, 1974

(Послание от Суджаты с цветком с Самадхи)

Сегодня, это "Бессмертие".

Подобно нашей любви

Подобно двум детям

У ног Матери.

Douce.

25 мая, 1974

(Послание от Суджаты)

Пусть наше "стремление" будет чистым

Чтобы ТАЙНА открылась нам.

Это будет записано в книге Матери.

С огромной любовью,

О, мой возлюбленный

Douce.

Моей Douce:

"Пусть мы вместе найдём тайну Матери".

26 мая, 1974

("Sunday Standard", 5-26-74, после испытаний индийской атомной бомбы:) Индия – "ядерная держава". Индира Ганди заявляет: "Было сказано, что бедная нация не может позволить себе такую роскошь (бомбу). Тот же самый аргумент выдвигался, когда Индия строила металлургические заводы и станкостроительные предприятия. Это было необходимо для развития, поскольку только через освоение высоких технологий Индия могла победить бедность и экономическую отсталость".

Та же самая Ложь продолжается со времён Неру.

В начале июля 1974

Видение фальшивого Шри Ауробиндо (с моноклем) в комнате полной шума и народа. И фальшивой Матери, скрывающей половину своего лица краем белого сари.

18 июля, 1974

(Маленькая открытка от Суджаты)

Милый Dhoum,

Вот цветы.

Случайно встретила Пурну, которая передала мне новости от Баруна. Подробности я расскажу тебе сегодня вечером. Но я хочу сказать тебе сейчас, что Роббер Лафонт решил опубликовать "Саньясина" "независимо от какого-либо сборника"(!), потому что Сатпрем не хочет включения в сборник, чтобы на него не был навешен ярлык. Ты рад, Masai?^[32]

Как твои дела? Это утро доброе?

О, мой возлюбленный…

Я целую тебя

Очень нежно

Douce

22 июня, 1974

Видение Суджаты

(записанное Сатпремом)

"Пранам", на нём присутствует около десяти человек. Сатпрема на нём нет. Суджата идёт меня искать и находит в каньоне с "тамилами", но я иду быстрее, чем они – один из них пытается выстрелить в Суджату из винтовки. Наконец мы приходим к Матери: она "родила ребёнка", который очаровательно улыбается (он напоминает Золотого Кришну Суджаты). Несколькими днями позже мы возвращаемся к Матери: "ребёнок" сильно вырос, "словно он каждый день взрослел на год". Мать одна в маленькой хижине, она сидит на полу и присматривает за ребёнком; она кажется несчастной. У Суджаты ощущение, что я "охранник" этого ребёнка, или, что на меня была возложена ответственность присматривать за ним. Я ворчу: "Родить ребёнка в девяносто шесть лет!"

5 июля, 1974

Видение Сатпрема

Выходит Мать. Она идёт по очень узкой тропе. Я нахожусь слева от неё. Чтобы освободить ей место я иду по обочине дороги, заваленной колючей проволокой. Под колючей проволокой ковёр из цветов "Сострадание Шри Ауробиндо"^[33]. Я иду по этой колючей проволоке, а внизу находится Сострадание Шри Ауробиндо.

22 июля, 1974

(Послание от Суджаты)

…Бедный Раджабхай.^[34] Они преследуют его. В мастерских шпион. Бенгальский подросток. Я расскажу тебе подробнее.

Douce.

27 сентября, 1974

(Послание от Суджаты)

Мой милый возлюбленный.

Моя голова покоится на Самадхи,

Я сказала Им: пусть их имена войдут в сердца людей. Вот ответ:

"Сознание повернулось к Свету"^[35] + к четырём Устремлениям. (Я также сказала Им: Пусть мы будем служить Им так, как Они того пожелают.) (…)

Douce

2 октября, 1974

Коуноума сомневается в "своевременности" публикации Агенды – они боятся Агенду.

20 октября, 1974

Мать – Суджате: "В этот момент нужно спать" (момент в процессе трансформации).

26 октября, 1974

Сила воли, которую мы используем, чтобы поразить зло – пропорционально увеличивает силу зла.

Необходимо нечто другое.

27 октября. 1974

Я закончил перечитывать Агенду (для моей книги о Матери).

20 ноября, 1974

Иоланда Л. в моём маленьком патио: Агенда?

6 декабря, 1974

(Послание от Суджаты)

Я нахожусь в твоей старой спальне (в Пондишерри), сижу на твоей кровати.

Я начала 1972 год (Агенды).

Посмотри на эти цветы (с Самадхи).

1) Преданность.

2) Счастливое будущее.

3) Победа.

Да, будущее принесёт Победу.

Работа Шри Ауробиндо и Матери не может потерпеть неудачу. Это невозможно.

Мы рука об руку идём к ней, к нашей Милой Матери.

Мой любимый, моя любовь очень глубока.

Douce

11 декабря, 1974

(Послание от Суджаты)

Да, мой любимый.

Мы выполним эту Работу вместе.

До самого конца.

С нежностью

Douce

12 декабря, 1974

(Послание от Суджаты, в её день рождения)

Моя голова долгое время покоилась на Самадхи.

Я хотела предложить всё.

Пусть Они действительно, действительно будут там.

Позволь нам осознавать Их, в Них, в каждый момент.

С Их любовью, окружающей нас.

Douce

1975 год

6 января, 1975

Начало Трилогии. "Божественный материализм".

17 января, 1975

(Послание от Суджаты)

Мне бы так хотелось, чтобы Мать взяла нас в свои руки, мы положим свои головы ей на грудь и будем оставаться неподвижными… О!

31 января, 1975

(Послание от Суджаты)

"Стойкость".^[36] Мы должны выдержать.

5 февраля, 1975

(Письмо Иоланде Лемон)

Дорогая Иоаланда,

В нескольких строках.

Бог "не снимал телефонную трубку" по той простой причине, что он не нуждается в телефоне и полностью находится здесь, неуклонно ведя весь процесс к хаосу для прихода нового мира, которого он хочет. Мы плачем по нашим сломанным игрушкам, но, по правде говоря, мы совершенные дети. Им, вероятно, хотелось бы создать новый мир при помощи улучшенных машин, но это не так… и это к счастью! Будут ли люди призывать его или нет, но новый мир придёт так же неизбежно, как появились млекопитающие, независимо от того призывали они это или нет. Единственная разница в том, что те, кто обладает привилегией призывать, поймут лучше и увидят вещи более ясно, вместо того, чтобы идти как слепцы туда, куда им идти не хочется – но каждый идёт туда!

Я приглашу твоего друга Д.Тату, но мне действительно нечего сказать, если только Мать не будет говорить моим языком.

Я устал, Иоланда; эта новая книга – отчасти радикальное испытание, и это так для всех нас и для всего мира.

С любовью,

Сатпрем

Очень разочарован чудесным светильником! Я думал, что мне его хватит навечно, как своего рода электронного Брахмана, а он требует подзарядки! Машины действительно обманчивы.

P.S: Иоланда, мои наилучшие пожелания, улыбающиеся и сверкающие как озера под солнечными лучами, которые часто напоминали твои глаза.

Суджата

11 марта, 1975

(Послание от Суджаты)

Я в полусне.

Но я люблю тебя, сплю я или нет, это не имеет значения.

Хорошего дня, милый Dhoum,

И много любви.

Douce

13 марта, 1975

(Послание от Суджаты)

"Победа"

Достаточно странно, но ещё до того, как я пришла к Самадхи и во время Пранама, я ощущала нечто подобное нисхождению Ганга. Я ясно ощущаю, что на смену каплям пришёл водопад.

Как прошло утро?

Нежно люблю.

Douce

29 апреля, 1975

Книга Мао Цзэдуна перед фотографией Матери. Божественный материализм… или другой.

2 июня, 1975

Тата с Иоландой наносят визит в моё патио.^[37]

16 июня, 1975

(Послание Суджаты касающееся трилогии о Матери, которую пишет Сатпрем)

Несколько строк приложенных к цветам.

Мать ведёт тебя, держа за руку. Этим утром у Самадхи я почти видела это.

26 июня, 1975

(Послание от Суджаты)

Надо понимать, что этим утром объявили чрезвычайное положение и отправили Морарджи Десаи и компанию в тюрьму.^[38]

Мать ведёт нас в счастливом танце!

Люблю, люблю тебя, мой милый возлюбленный.

Douce

4 июля, 1975

(Послание от Суджаты)

… Куда Мать ведёт тебя?

Становится ли Амазония понятней?

Становится ли видимой Мать?

Но Её руки поддерживают нас, я это знаю, я вижу это.

8 июля, 1975

(Послание от Суджаты)

… Как продвигается работа? Сделан ли следующий шаг?

Начал ли ты искать свой путь в этой новой географии?

Твоя география прекрасна.

26 июля, 1975

(Письмо Иоланде Лемон. Нужно заметить, что когда Тата приезжал второго июня, перед объявлением "чрезвычайного положения" 26 июня – я предложил, чтобы он встретился с Индирой Ганди, что он и сделал. Позже он рассказал мне, что Индира была "полна страхов" и без конца говорила об "угрозе её жизни", об "опасности". Она считала, что её собираются "убить".)

Дорогая Иоланда,

Я не предсказатель, я не "видящий". Но у меня есть определённое всеобъемлющее восприятие Движения этого мира, и иногда, существ внутри этого движения. Твой друг, Тата – один из них, мне кажется, что с ним Свет, или Сила особого качества, которая совершенно естественно принадлежит этому Движению….

Итак, куда направлено это Движение? Здесь также у меня есть всеобъемлющее восприятие того, что может быть названо великим Планом этого мира, поскольку Шри Ауробиндо и Мать научили меня этому. Я знаю куда всё это движется и до некоторой степени воспринимаю, идут ли события в этом направлении или нет, являются ли они симптоматичными или эпизодическими. Я знаю, что всё, вплоть до мельчайших деталей, движется в направлении Цели. Новый мир бесконечно более радикален, чем можно вообразить, и намного прекрасней и истинней. Индия играет особую роль в этом великом Плане; то, что происходит здесь, симптоматично для всего мира. "Индия стала символически представлять все трудности современного человечества", - сказала Мать. "Индия станет землёй возрождения к более высокой и истинной жизни – и именно в Индии будет найдено исцеление". Что означает, что Движение трансформации Индии является знаком и символом Движения Трансформации этого мира. Но она также и символ всех трудностей, которые нужно решить. Индия стала огромным обманчивым фасадом с миллионами и миллионами функционеров, подобно спрутам, парализующим всю страну.

Эти миллионы являются "избирателями". Они не производят ничего и разрушают страну медленно, но уверенно. И никто не хочет лишиться "избирателей". Эта гигантская Ложь должна рухнуть. И крушение этой Лжи будет предупреждающим знаком, возвещающим об изменении всего остального мира. На вопрос, куда движется Индия, Шри Ауробиндо ответил: "Индия движется в направлении Европейского социализма, который опасен для Индии, в то время как мы стараемся выявить дух расы, в соответствии с курсом Индии." И когда его спросили, будет ли Индия свободна и независима, Он ответил: "Это решено. Это лишь вопрос времени. Вопрос в том, что Индия собирается делать со своей Независимостью?... Большивизм? Goonda-radj (Бандитизм)?... Выглядит угрожающе."

Это было в 1935 году.

Он мог заглядывать далеко вперёд.

Индира Ганди лишь продолжение и завершение "работы" её отца (Неру). Вероятно, она была обязана привести Индию к этой точке беспомощности и непродуктивности настолько тотальной, что Страна будет обязана опрокинуться в Нечто Другое – в Нечто Другое, что Шри Ауробиндо и Мать пытались внедрить в сознание Земли.

Поэтому наступит крах не только в Индии, но и везде, чтобы Новое, Новый порядок Истины мог установиться на Земле. Весь мир ведётся к этой точке раскола и краха…

Как произойдёт это крушение? Когда? Я не знаю, я не предсказатель. Когда твой друг пришёл на встречу в патио, я спонтанно сказал: два года.

Какими средствами Божественное достигнет своих целей? Я ничего об этом не знаю, но я знаю, что всё неизбежно ведёт нас туда – это колоссальное Могущество, то самое, которое сотрясает все страны, все сознания и все структуры. И это непреодолимое Могущество, поднимающееся из глубин Материи и организующее или реорганизующее всю Материю… (поскольку это начинает становиться видимым и будет всё более и более явным). Поэтому я не могу сказать, будет ли это крушением того или другого политика – фактически, это будет крушением всего, что сопротивляется Движению. И политики – это самая мерзкая Ложь.

Чего я больше всего боюсь в отношении Индии, это её апатии, которую здесь называют "тамас" – заставить её шевелиться могут только удары. Пусть избавит её Бог от ужасного удара китайцев.

…….

Что будет с Индирой Ганди? Я ничего об этом не знаю. Но я знаю, что произойдёт всё, что необходимо для того, чтобы Работа была закончена, и такими окольными путями, которых мы не ожидали. Мы должны быть бдительными, наблюдать и молиться.

… И ждать, когда этот час придёт, с верой, доверием и Зовом в сердце, чтобы Истина Индии была реализована.

Это всё, что мне известно.

Моя любовь с вами обоими.

Сатпрем

P.S: У меня также ощущение, что у военных будет своя роль, которую они сыграют в этом великом Переходе к новому Порядку. Там есть контакты, которые нужно культивировать.

С.

6 августа, 1975

Видение

Из руин поднимается золотая авторучка. Я один сижу на веранде моего старого дома в Пондишерри. Там, где я обычно видел сад с деревом "трансформации" и жасмином, наполовину скрывающим остальные строения Ашрама, я вижу опустошение. Всё в руинах, словно после ужасной бомбардировки. Не осталось не только ни одной уцелевшей стены (и конечно, ни одного дерева), но и сами руины будто сравняли с землёй. Всё растёрто в порошок. Ошеломляющий пейзаж из пыли. И вдруг, посреди этой разрухи, я вижу как в воздух поднимается и зависает над руинами золотая ручка, сверкающая и неподвижная. Эта авторучка напоминает мне мою собственную, подаренную мне моей матерью несколько лет назад, тоже золотую.

12 августа, 1975

(Послание от Суджаты)

Милый возлюбленный

Мать на самом деле ведёт нас, держа за руки.

Она убирает вуаль с наших глаз.

С любовью и нежностью

Douce

21 августа, 1975

(Письмо к ауровильцу)

Психоанализ делает Ложь хуже, чем она есть на самом деле. Болезнь - это Ложь. Каждый человек обладает властью сказать НЕТ Лжи, и повторять НЕТ до тех пор, пока Ложь не удалиться. Вы культивируете этот свинцовый покров – вместо того, чтобы плюнуть на него. Вы должны повторять НЕТ снова и снова, будто упрямый осёл. Вы должны проявлять волю вместо того, чтобы повторять: я не способен.

У человека есть сила сказать НЕТ.

Я не встречаюсь ни с кем, но я согласен сделать исключение. Несколько минут в молчании. Я постараюсь, и покажу тебе, что может тебя исцелить. Но впоследствии, ты не должен снова призывать Ложь. Напротив, ты должен повторять как заклинание: этого не существует – пока злые чары не растворяться. И они исчезнут.

Сатпрем

11 сентября, 1975

(Послание от Суджаты по поводу трилогии)

О, мой любимый, Мать здесь, здесь, здесь, с тобой, с нами.

Она даёт то, что необходимо. Я в этом убеждена. Она присутствует и Она действует.

Мой милый возлюбленный, Мать любит нас обоих.

19 сентября, 1975

(Послание от Суджаты)

Я вижу тебя, я вижу твоё лицо, такое грустное…

О! мой возлюбленный, мой милый возлюбленный.

Не беспокойся, Мать присматривает за твоей работой, поскольку,

в конечном счёте, это Её работа.

25 сентября, 1975

(Послание от Суджаты)

Как я тебя люблю.

Я молюсь за тебя Матери, твоя работа для Неё.

И Милая Мать улыбается нам.

Мы принадлежим Ей, всё больше и больше.

10 октября, 1975

(Послание от Суджаты по поводу трилогии)

Как идут дела?

Проясняется ли тайна?

О! Dhoum, Мать находится здесь, так близко, так близко к нам…

Её лёгкое дуновение овевает нас…

17 октября

(Послание от Суджаты)

Если бы я только могла смягчить удары, направленные на тебя!

Я молюсь Матери. И сегодня сердце моё полно благодарности.

25 октября, 1975

(Записка, написанная Суджатой около 18 ноября, 1973)

… За Нолини послали около 11 часов.

Как раз тогда было принято решение спустить Её вниз (тело Матери)

Отнесли вниз около 2.30 (утром 18 ноября, 1973)

26 октября, 1975

(Послание от Суджаты)

Что делает Dhoum?

Он отдыхает?

Сердце моё полно благодарности к Матери.

Она так поддерживает нас своей рукой, или, скорее, в Своих руках.

Мы вместе покоимся на груди Матери.

В начале ноября, 1975

Когда я вышел из своей комнаты, чтобы прогуляться по каньонам, я встретил в саду C.P.N.Сингха… посланного Индирой Ганди узнать, что происходит в Ашраме. Он - доверенное лицо Индиры и её близкий советник. Как любой культурный индиец, он знал, что Мать должна была оставить "кого-то" или что-то после Себя. Он встретился со всеми шишками Ашрама и… ничего. Он долгое время пристально смотрел на меня, в молчании, точно так же как и я, и он взял меня за руку – мы узнали друг друга.

10 ноября, 1975

(Письмо адресованное нескольким ауровильцам)

Я провёл свою жизнь вне всяких "Институтов", какими бы они не были. Я даже сбежал в лес, так как не хотел никаких законов и никаких правил.

Здесь, я находился рядом с Матерью, и ничего с этим не поделать.

Я всегда видел и чувствовал, что людям нужно позволить чтобы ими управляли, потому что сами они не способны обладать внутренним видением и знанием, хотя это единственное истинное правило, которое я признаю. В противном случае, силы одевают другую маску и всё начинается снова с другими эго.

Таким образом, ситуация в Ауровиле, какой бы она не была, является последним прибежищем до тех пор, пока каждый не потеряет своё эго в достаточной степени, чтобы ясно видеть вещи и спонтанно подчиняться Ритму вечно меняющейся Истины.

"Мы хотим расы без эго", - говорила Мать – это ключ к истинному принципу Ауровиля. Шри Ауробиндо говорит:

"Правительства, общества, короли, полиция, судьи, институты, церкви, законы, обычаи, армии лишь временная необходимость, наложенная на нас несколькими столетиями, потому что Бог скрыл своё лицо. Когда он явится пред нами снова во всей своей истине и красоте, тогда они исчезнут в этом свете."(Мысли и афоризмы)

А тем временем пусть ауровильцы следуют своему высшему сознанию, и результат будет прямо пропорционален их искренности и отсутствию эго.

Сатпрем

20 ноября, 1975

(Письмо сэру C.P.N. Сингху,

в оригинале написано на английском)

Сэр,

Я поражён точностью вашего восприятия. Работа Силы действительно полна милости.

Как вы поняли, то, что находится в этом чемодане в моей комнате, не просто книги, которые нужно опубликовать. Это могущество. Это может стать могучим рычагом великого изменения этого мира. Никто не в состоянии реально оценить ту гигантскую вещь, что там находится – это тайна Шри Ауробиндо, тайна Матери. Это то, что они делали – и каждое слово этих тысяч страниц (более 6000 страниц или 13 томов того, что рассказала мне Мать) содержит могущество их действия. Это не просто "послание", "объяснение", это Действие.

Поэтому я молчал два года, находясь перед этим отчасти страшным наследством. Я только что закончил два тома, которые откроют дорогу их Действию. И я чувствую, что Момент пришёл. И я посмотрел своим внутренним взором вокруг себя. Нет никого, кому я мог бы доверять среди так называемых авторитетов Ашрама – настоящий Ашрам это безымянные люди, моющие посуду и смазывающие автомобили. Ими Ашрам живёт и не разваливается, как он того заслуживал бы. Поэтому мне нечего делать с этими "авторитетами".

Я чувствую, что эта публикация произведёт определённую революцию здесь прежде, чем вызовет революцию в мире. Поэтому необходим полностью новый способ действия. Эти книги должны быть опубликованы или, скорее, построены так, как строят храм. Они должны дать возможность истинному элементу собраться вокруг зерна Истины прежде, чем рухнет остальное.

На практике, необходимо идти шаг за шагом – и самым первым шагом будет понимание глубины, важности и ответственности этой Революции. Всё проистекает из этого правильного отношения. Некоторые здесь могут понять и могут помочь, но они не те, кто имеет здесь вес. Мы будем должны начать с нуля. Самой первой необходимостью являются линотип и помещение с электрическими коммуникациями. Имея всё это мы могли бы начать прямо сейчас.

У меня есть определённое ощущение, что новое Издательство должно располагаться в Ауровиле, где есть определённая открытость (к плохому, но и к хорошему тоже). Оно должно быть полностью свободно от опеки Ашрама (или, скорее, распорядителей Ашрама). Это должно стать тем, что спонтанно соберёт свои собственные элементы и свою собственную движущую силу.

Вот, вкратце, очертания Действия, которое будет начато.

До сегодняшнего дня я никому не говорил здесь об этой великой работе.

Я чувствую, что чем меньше ненужных вибраций смешается с работой, тем лучше. Революции делаются молча.

В глубине сердца я благодарен вашей проницательности и искренности. Нам же нужны люди, которые просто хотят служить Истине чисто.

И тому, кто любит Их.

Сатпрем

Почему бы не построить издательство Матери в самом Нанданаме?

21 ноября, 1975

(Письмо от Суджаты сэру C.P.N. Сингху,

в оригинале на английском)

Уважаемый дядя^[39],

Вчера вечером Раджабхай (Абхай Сингх) принёс ваше письмо в Нанданам. Я с огромной радостью узнала, что Вы полностью выздоровели. Вам известно, как мы ценим вашу любовь.

Я могу добавить, что ваше письмо согрело моё сердце. Удивительно, сколько внимания вы уделили работе Матери. Особенно после ухода Матери мы привыкли к безразличию, противостоянию и дурной воле. Но ваше письмо со всей очевидностью показало нам Милость Матери.

Могу ли я занять ваше время и объяснить вам ситуацию в которой мы находимся?

Наши проблемы - проблемы не персонала, а издательства. Вы наверное удивитесь, узнав, что здесь есть три издательства. Итак:

Ашрам Пресс: Уже несколько лет как они не интересуются изданием работ Шри Ауробиндо и Матери. (Большинство книг, доступных в магазинах, издано "All India Press".) Управляют "Ашрам Пресс" Амийо и Роби Гангули. Когда мы (Сатпрем) написали им в январе 1974 года относительно издания бесед Матери с Сатпремом (Мать называла их "Агенда"), они ответили нам в июле!! Это только один случай, но они грубы постоянно, даже высокомерны, без какой-либо видимой причины. Мы продолжали попытки вплоть до сентября, но бесполезно. Они даже не заботятся о том, чтобы быть вежливыми. Фактически, они не заботятся ни о чём, кроме делания денег. Наконец-то мы поняли. И узнав Гангули, вы тоже это поймёте.

All India Press: Это также люди, думающие лишь о деньгах. Они могут продавать масло, сыр или книги Шри Ауробиндо пока это приносит деньги. Кроме того, ситуация там настолько грязна, что мы не можем обращаться туда с предложениями.

Поэтому оба издательства, с лежащей в их основе ложью, не могут служить Истине, которую представляют работы Шри Ауробиндо и Матери.

...…..

Сколько бы не осталось нам лет, пусть мы будем способны посвятить себя этому. Потому что, в конце концов, через несколько лет большинство из нас исчезнет с лица Земли, и что останется? Работы Шри Ауробиндо и Матери. Эти труды введут нас в новую Землю – эволюция, не снившаяся людям и во сне – и для тех, кто восприимчив, во всём Мире уже распространяются знаки предпринятого Ими Действия. Это на самом деле ускоренная эволюция.

Итак, дядя, присоединитесь ли вы к нам в этой великой работе? Под вашим крылом мы спокойно могли бы продолжать предназначенную нам работу. Согласны ли вы? Мы будем игнорировать Попечителей, мы будем игнорировать Издательства. Мы сформируем новую команду. Вы будете нашим казначеем, нашим советчиком. Абхай Сингх может присматривать за техникой. А Сатпрем будет снабжать нас материалом для книг.

Я вверила все наши проблемы в ваши руки. Ваше сердце настолько полно привязанности и любви, что для нас естественно обращаться за помощью к нашему дяде.

………..

Сатпрем был так тронут, что немедленно сел писать вам. На случай, если у вас будут проблемы с его почерком, я прилагаю отпечатанную копию. Он объяснял внутреннюю истину, пока я обрисовывала настоящую картину.

Позвольте мне добавить, что ни одной душе, кроме нас четверых, не известно обо всём этом. Ещё не пришло время оповещать их о том, что мы готовы к действию. Иначе будет много ненужных препятствий.

С уважением и любящим пранамом,

Твоя любящая племянница

Суджата

4 декабря, 1975

(Письмо к Жани Бринкур, жене Андре Бринкура)

Знак этого времени? – Это время Неожиданного. Время ответов материальными фактами – прямо там, где мы этого не ожидаем. Больше нет ментальных вопросов, потому что время Ума закончилось: существует вопрос вида или, скорее, вопрос следующего вида. Больше не осталось никакой метафизики – Бог или не Бог, Материализм или не материализм – нечто разверзается прямо под нашими ногами, нечто, что уходит по ту сторону "Богов" и "материализмов", да и нет, правое и левое, и всех двойственностей Homo Sapiens, находящегося в конце своего пути. Существует новое состояние Материи, новое восприятие жизни в Материи, отличающееся настолько же, насколько восприятие гусеницы отличается от восприятия бабочки. Это время Нового восприятия – Ответ пробивается сквозь трещины повсюду. Мы получим этот ответ в наших телах, прежде чем получим его в наших головах. Может ли гусеница получить ответ бабочки?

У нас должна быть абсолютная ПОТРЕБНОСТЬ стать Следующим Видом, Другой Вещью. Именно эта потребность даёт все ответы, как потребность выживания дала крылья рептилии.

Но если мы будем размышлять над проблемами и вопросами гусеницы, мы получим лишь ответы запутавшейся гусеницы.

Мы должны изменить вид. Мы меняем вид.

Это время Неожиданного.

Наилучшие пожелания Андре, которого я не забуду,

Сатпрем

Сверхсознание не придёт. Оно ПРИШЛО.

1976

1 января, 1976

Я опрокидываю всё, к чему прикасаюсь.

Я в каньоне, рядом с простудившейся Douce, мы крепко держимся друг за друга перед этим Натиском. Она мой фундамент. Моя Милость. Всё может продолжаться только потому, что она здесь.

2 января, 1976

(Послание от Суджаты)

… Когда я совершала свой пранам, Мать взяла нас обоих в свои руки.

Мы пребывали в совершенном покое.

10 января, 1976

(Письмо сэру C.P.N. Сингху, в оригинале на английском)

Сэр,

На этот раз я должен выражаться яснее.

В своём самом первом письме, адресованном к вам, я говорил о моей потребности получить "покровительство Правительства Индии". И у меня были все причины, чтобы использовать такие слова. Около двух лет назад, после ухода Матери, у меня было восприятие, почти видение опасности, нависшей над бумагами Матери – это 6000 тысяч страниц её частных бесед со мной. Я это ощущал, когда видел шайку наших молодых гимнастов (подстрекаемых сами знаете кем), которые пришли ко мне и силой захватили чемодан с бумагами под предлогом "спасения бумаг Матери" и с "заверениями об их быстрой публикации, помехой для которой был Сатпрем". Этих молодых людей очень легко побудить к деятельности. Сейчас вы должны знать, что некоторые из Попечителей боятся того, что Мать сказала мне, и боятся публикации этих бумаг. То чего они хотят – и они только ждут удобного случая – захватить эти бумаги и получить контроль над их публикацией… подвергнув их надлежащей цензуре.

Это факт.

Сейчас всё происходит быстро. Вы свидетель того, что произошло с Маданлалом^[40]: угрозы, насилие, вторжение в чужую частную собственность – всегда под предлогом "спасения работ Матери".

Защита необходима, и немедленная.

Более того, я получил письмо от Тата, где он совершенно справедливо говорит: "Ясно одно: решение о создании Издательства Матери в Пондишерри под вашим руководством практически невыполнимо вне Ашрама и его Управления… до тех пор пока Индира Ганди не будет готова оказать свою поддержку и т. д." Поэтому, с какой стороны не посмотри, ничего невозможно без некоего законного статуса. Говорили ли вы с Индирой? Мы даже не можем получить деньги без этого статуса. И теперь, если мы будем ждать до тех пор пока "All India Press" не выйдет из своих трудностей, ожидание затянется надолго, поскольку Попечители одержали победу на всех фронтах. Произошедшее с Маданлалом лишь репетиция того, что они готовят для меня. И поверьте мне, они посмеют"^[41]. Они просто ждут удобного случая.

Поэтому, если у нас нет никаких средств обуздать, остановить, прекратить этот своего рода духовный "бандитизм", то что я должен делать? Ждать пока не станет слишком поздно?

Я повторяю, я нуждаюсь в официальной защите правительства Индии. И как можно быстрей.

Пусть нам поможет Мать Кали.

Сатпрем

PS. Любая Сила, Свет и Работа, оставленная Матерью, автоматически становиться мишенью для остающихся сил Тьмы, и Враг №1 – Сатпрем. Попечители - лишь марионетки сил, которые очень хорошо знают чего хотят. Как только мы начали планировать приобретение издательства Маданлала, они тут же атаковали его. Теперь всё ясно?

Что касается тапасьи… она пылает!

И с любовью.

С.

12 января, 1976

(Письмо к Тата)

Дорогой Сэр и друг,

Я был очень тронут, что вы написали такое большое письмо…. Прежде чем дать вам требуемые уточнения, я ждал ясного ответа, или скорее формального решения из Дели по поводу законного статуса той Работы, которую я пытаюсь защитить. Я совершенно один сражаюсь с тёмными силами, которым очень хотелось бы сокрушить это тело. И как объяснить это Роджеру (архитектору Ауровиля) или даже вам?... Я очень люблю Роджера, к которому отношусь с огромным уважением, и всегда делал всё что мог, чтобы поддержать его, но он в действительности не понимает игры сил позади того, что находится на поверхности, но не нужно говорить об этом без абсолютной необходимости. Моя борьба трудна и без того.

………

Я выполняю не частную, личную работу: я делаю в мире Работу Матери. Я хочу вычистить эти грязные конюшни. Я человек действия, а не мечтатель, и даже не "писатель". Я работаю ради будущего. Я работаю ради того, чтобы на земле установился новый вид. (…)

Да, Ашрам в точности подобен Индии или нынешнему правительству Индии, в уменьшенном виде. Горстка тёмных автократов, захвативших всё и проникающих повсюду, душащих всё и удушивших бы и меня (или мои книги и бумаги Матери), если бы могли, потому что это абсолютная противоположность тем силам, которые они представляют. Если этот тёмный узел распутать здесь, он будет распутан повсюду (и в Ауровиле тоже). Это символическая битва. Если вы хотите понять, что происходит в Ашраме, вам нужно лишь взглянуть на это в контексте Нью-Дели, и вы всё поймёте – и в конце-концов в контексте всего мира, потому что всё одно и тоже, тот же самый мир, те же самые силы под различными масками. Это моя борьба или, скорее, борьба Матери и Шри Ауробиндо.

…….

Поймите, друг мой, это великая, тяжёлая битва. Я не мечтатель: в двадцать лет я был в концентрационном лагере, и там меня убедили в том, что этот ужасный мир должен быть изменён. Я бежал в девственные леса Гайаны, потому что не хотел этого мира. В Бразилии я организовал слюдяные шахты и фабрику по производству слюды для американского промышленника, который в конце концов захотел отдать, завещать мне свой бизнес – я понял, что значит действие. Но я видел, понимал, что Власть денег и машин недостаточна для того, чтобы изменить этот ужасный мир – вы также поняли это. Поэтому я отказался от слюдяных шахт и приехал к Шри Ауробиндо, поскольку он тоже хотел изменить этот ужасный мир – и реальными средствами: овладев силами Будущего. Я труженик Будущего, я познал движение Сил Будущего. Этим я помогаю другим призывать их на землю. Эти книги – соединительное звено, нацеленное на Силы Будущего. Вы понимаете в чём заключается моя борьба? Имеет ли это значение для вас? Мне нет дела до Пондишерри – мне небезразлична Земля, изменение Земли, и прежде всего Индии, которую я люблю. Вот ради чего я работаю. И я говорю (я чувствую), что Тата обладает особым качеством искренности, истины и внутренней силы, которая отличает служителей нового мира. Его возраст ничего не значит! Сила не обращает внимания ни на какой возраст, и Она может двигать годами точно также как и горами… если только мы открываем себя Ей. И я говорю, что Тата своим действием в прошлом, своим посвящением человечеству, заслужил право играть роль в новом поднимающемся мире. И я снова говорю, что он будет играть эту роль вопреки годам и всем ограничениям, если он будет иметь веру, если он откроет себя – и поймёт битву происходящую вокруг нескольких "маленьких книжек".

С любовью и уважением

Сатпрем

14 января, 1976

Я прекратил работу над "Бюллетенем" – "должно появиться новое средство". Пусть они защитят меня. Это сигнал для нападения. (Суджата мудро предостерегла меня от того, чтобы я не сделал этого раньше, чтобы была возможность продолжить работу над книгой).

18 января, 1976

(Письмо сэру C.P.N. Сингху, в оригинале на английском)

"Дядя", Сэр,

Я не знаю, могу ли я называть вас Дядя, скорее я ощущаю вас как товарища по сражению. Как бы это не выглядело извне, это - битва, и я чувствую это очень глубоко, даже физически. Это закон вещей, когда все элементы, противостоящие новому творению – и вы не знаете до какой степени – поднимутся и пытаются подниматься, чтобы помешать нашей работе. Когда вы прочитаете книгу (Божественный Материализм), которая сейчас переводится, вы увидите насколько она захватывающая. Мне часто было интересно, почему Мать выбрала именно такой инструмент для Своей работы, и я подозреваю, что моё "образование" в нацистском концлагере дало мне внутреннее пламя сопротивляться всем этим тёмным силам. И воистину, всё больше и больше я могу видеть Её явную Милость, пославшую вас именно в тот момент, когда я почти потерял надежду выполнить Её работу. Вы на самом деле мой близкий товарищ на Её поле битвы.

Происходят некоторые новые события, о которых вы должны знать, и Бог знает, что скрывается позади! Они будут стараться и стараться, а мы будем гореть и гореть. Это единственный способ. Поэтому я прекратил издание "Бюллетеня", которое Мать доверяла мне в течение стольких лет. Прилагаемая записка объяснит мотивы. Нет необходимости говорить, что это вызовет ожидаемую волну грязи и гнева, и много чего ещё – внутренне я получил уже множество ударов! Те, с кого снята маска, наиболее горласты – и я не против, если это прекратится. В действительности, оскорбления меня никогда не касались. Я принадлежу чему-то другому – я принадлежу расе Будущего. Даже Нолини не поддержал "моего" решения, хотя и сказал Суджате: "По сути он прав, но…". Я сожалею, но я забочусь лишь о том, чтобы следовать Её указаниям – мне было ясно сказано прекратить работу. Она знает лучше. Иногда Истина Будущего должна взглянуть в лицо не только Тьме прошлого, но и Истине прошлого. Фактически я чувствую, что Она желает, чтобы упали все маски и притворство, (довольно странно, что в этом случае я даже больше ощущал Шри Ауробиндо, чем Мать, словно Он непререкаемым тоном сказал: "Достаточно"). Мы увидим, что из этого получиться, но мы конечно же должны взглянуть в лицо разнообразным тёмным "panis" и "dasyus",^[42] поднимающимся из своих пещер. И когда вся Работа – самоотверженная Работа - конкретизируется в Материи в форме книги, мы увидим, что произойдёт множество вещей. То, что происходит сейчас, лишь репетиция наступления новой эпохи в мире, которая естественно начнётся с большого разрушения. Мы соратники в этой великой битве. И мне хочется прижать вас к своему сердцу, когда я повторяю: Ма, Ма, твоя Милость чудесна.

С любовью и благодарностью

Сатпрем

20 января, 1976

(Послание от Суджаты)

Пусть Шри Ауробиндо Мать утвердятся наконец.

Пусть Они будут.

25 января, 1976

Я закончил пересмотр книги Матери.

Теперь Мать шествует по миру.

30 января, 1976

(Письмо двум друзьям в Ауровиле, А. и L)

Да, вы поняли абсолютно точно: тёмные силы, провоцирующие массы на повседневный фашизм, находятся здесь, и это нисколько не удивляет. Когда вы дочитаете книгу, вы станете свидетелем чудовищной истории и того, как они отправили Мать на другую сторону. Им хотелось бы отправить на другую сторону и Сатпрема тоже – и я никогда не сомневался, что стоящие позади силы делают всё возможное, чтобы помешать работе А.. Мы на самом деле находимся в Часе Бога – Часе Бога, хотя это и незаметно, очень по-чикагски. И книга, которую вы держите в своих руках и которая лишь начало, является динамитом, роль которого вы скоро узнаете. Говоря о "динамите", я не имею в виду изложенные в ней факты или идею, а находящуюся позади Силу. По миру начали свой поход Шри Ауробиндо и Мать – просто ждите и смотрите. Мы все это увидим. Мы ликуем, говоря о "новом мире", каждый повторяет это слово, размахивает им или прячется позади него – но однажды новый мир установится. И маски падут. Мы наконец-то достигаем этой точки! Итак, пришло время быть упорным – эта книга великая битва. Мы участвуем в великом сражении.

Мы проходили сквозь смерть в течение двух дней, прежде чем собиравшиеся сорваться с цепи Силы были "чудесным образом" остановлены. Всё это было предвидено, предвидено давно. На другой день после своего ухода, Мать мне сказала: "Ты должен скрыться". И когда несколько месяцев назад я увидел, что опасность приближается всё ближе, Она мне сказала: "Нет-нет, ты не должен выходить на улицу (Бог знает! Я был бы разорван на куски): ты должен пойти и встретиться с губернатором". Меня интересовало, кто же этот губернатор, до тех пор, пока в один прекрасный вечер я не встретился с ранее незнакомым мне советником Индиры Ганди. Это благодаря ему мы всё ещё живы. Правительство Индии знает и защищает нас… настолько, насколько оно может, потому что массами двигают словно марионетками: мы заворачиваемся во флаг Матери и хотим спасти работу Матери от когтей "дьявола". Вот, что происходит сейчас. Но мы держимся упорно и невозмутимо продвигаемся вперёд.

Сохраните всё это у себя. Ситуация уже достаточно опасна! Я говорил вам об этом, потому что приятно найти братский отклик в этой чёрной смеси!

Великая надежда бьётся в наших сердцах, наконец-то мы приближаемся к Моменту. Белый голубь символизирует улыбающуюся Милость, ведущую всё – то есть мир – к неизбежной Победе. Оглянитесь вокруг себя. Вы увидите всех и каждого, как они есть, под своими масками. И Ауровиль будет. Фактически, мы ведём битву за Ауровиль и за новый мир.

Двери мои открыты для вас в любой момент. Если у меня будет время пригласить вас, я сделаю это. Я хорошо знаю свет, горящий в великой Ночи, и я знаю, где находится каждое сердце. Мои братья и сёстры из Ауровиля незримо находятся рядом со "мной". Однажды, когда Работа будет сделана, мы встретимся.

Мы её делаем.

Ваш брат,

Сатпрем

Меня порадовала свежесть писем А.!

2 февраля, 1976

(Послание от Суджаты)

Dhoum,

Вот цветок.

Сердце моё полно печали и моё тело хочет уснуть.

О! мой возлюбленный, мне почти хочется кричать.

Но я люблю тебя.

Douce

13 февраля, 1976

(Записка от Суджаты)

…Просто взгляни на письмо Андре. Уух!

Оно мне отвратительно.

…Я непрестанно призываю Мать, чтобы Она окутала меня.

Я храню тебя в своём сердце.

Douce

20 февраля, 1976

(Письмо сэру C.P.N. Сингху, в оригинале на английском)

Дорогой мой Друг, всё глубже и глубже мы понимаем глубину битвы, и фактически немая ярость и мрачные стены, которые мы встречаем на своём пути, являются реальным указанием на величие того, что поставлено на кон и на неизбежный приход, близкое открытие совершенно нового мира. Люди думают, что им нужно лишь повторять священные истины прошлого и удобно сидеть в своей добродетели – однажды они изумлённо откроют свои рты. Наилучшее из прошлого нисколько не лучше наихудшего – и то и другое работает на что-то, чего никто не понимает. Это приходит вопреки всему, или, скорее, по причине всего того, что находится в жалком и несчастном состоянии. Мы обладаем Милостью и бесконечной привилегией работать ради Чего-то другого и немного знать – иногда Милость ужасна, это наша собственная проблема; всё рушится и разрывается на части до тех пор, пока мы не настаиваем на чистой и простой Истине. Наши препятствия являются нашим очищением. Нас готовят к великой задаче. И даже если вера иногда исчезает, враждебные голоса смеются, и мы чувствуем, что всё обманывает наши ожидания, то и тогда мы должны знать, что мы едины с Единым. День за днём я прохожу сквозь мрачную битву, населённую враждебными голосами, будто окружённый тёмной, липкой, густой стеной из морских водорослей, которые сколько не отталкивай, возвращаются к тебе – но позади находится Их непоколебимое Присутствие и я знаю, что мы победим. Это бесконечная Милость ощущать вас рядом с собой в этой битве. Я не знаю как вы пришли, но пришли вы, конечно же, из долгих битв и попыток прошлого, которые мы всегда разделяли вместе ради одной и той же Цели. Нам не нужно много проведённых вместе часов и встреч: мы знаем и узнаём друг друга внутри. Всё чаще и чаще я обращаю своё сердце и внутренний луч к вам, и всегда с одной и той же молитвой к Матери, чтобы Она окутала вас и заставила почувствовать Её материальное Присутствие самим вашим телом. Такого рода атаки, которые были на вас, происходят отчасти для того, чтобы проверить нас, но также и для того, чтобы очистить и заставить нас понять. Никогда за всю свою жизнь я не делал такой огненной тапасьи. И чем больше, как нам кажется, всё нас подводит, и чем больше окружает тьма, тем больше я ощущаю это Неизменное, чистое, неистовое Пламя. Мой английский слишком плох для того, чтобы передать мои ощущения. Однажды, и мне хотелось бы, чтобы это произошло скорее, я надеюсь поделиться с вами теми сокровищами, которые Она молчаливо изливает в моё сердце. Вы будете защищены, ваше тело не будет нести больше, чем необходимо – фактически существует чудесная защита, а иначе мы были бы разорваны на куски. Нас настигают лишь малые отражения, но это всё. Они даже пытаются атаковать и уволить моего секретаря (Tulsa). Они пытаются нападать со всех сторон.

Итак, Тата тоже подвёл нас (он не советует организовывать издательство в Пондишерри и отказался делать это), но достаточно странно то, что когда я читал его письмо в спокойном Свете Матери, во мне не было не малейшей реакции, не было даже ощущения, что это "плохая новость" – словно это не имело никакого значения. Она, конечно, знает и ничто не может помешать быть сделанным тому, что Она хочет. Это ещё раз заставляет меня оценить богатство вашего присутствия рядом со мной. Если бы не вы - с нами было бы покончено. Богатые люди связаны, несмотря на всю их добрую волю, и в действительности они не понимают ничего, кроме благотворительности и госпиталей, и "помощи", которая не помогает ничему – и как я смог бы объяснить им всю глубину революции, которую несут Мать и Шри Ауробиндо? Когда это будет сделано, люди поверят, но не раньше. Величайшим чудом для меня была скорость, почти мгновенность вашего понимания без единого слова – я был просто поражён вашей восприимчивостью. Я действительно всем своим сердцем хочу дать вам все сокровища, которые Она даёт мне.

……..

И затем, затем, мой дорогой Товарищ, вы сами увидите всё величие Их задачи, всю необъятность Революции, которая готова конкретизироваться в земной атмосфере. Большего я сказать не могу. Наша простая, чистая Вера и Любовь является нашим величайшим сокровищем и единственным могуществом. Мы должны быть достойны Их. Обнимаю вас, жду вас, я с вами всем сердцем.

Сатпрем

21 февраля, 1976

Отказ от All India Press[43] (издание "Агенды" без цензуры). Все двери закрылись.

Остаётся лишь чудо Матери – сколько мы ещё сможем противостоять им?

23 февраля, 1976

(Послание от Суджаты)

Мать здесь. Её Работа не может потерпеть неудачу. Они стараются, но Мать и Шри Ауробиндо сильнее, чем они.

В полном доверии.

Douce

25 февраля, 1976

Мантра Матери для Ауровиля.

28 февраля, 1976

(Письмо ауровильцам)

Если бы только ауровильцы смогли понять, что единственный выход, это не стоять за того или иного человека, за то или иное решение, а стоять чисто, просто и безоговорочно за Истину, за Истину какой бы она не была, Истину, которую мы не можем знать и даже не понимаем, чьи планы и средства мы не знаем, но которая сама знает и ради которой мы можем молиться. Молиться и молиться – это единственное решение, о! Ради того, чтобы пришло царство Божественного, ради того, чтобы пришло царство Гармонии, чтобы Земля была истинной, свободной и прекрасной – молиться ради Земли. Если бы ауровильцы, забыв о всех "решениях", личных стремлениях, о всех надеждах на индивидуальную реализацию и о всех желаниях личного "опыта" смогли бы просто собраться вместе, чтобы молиться ради Земли… . Это всё.

Настал Час, когда нужно молиться ради Земли.

Пусть все разрозненные огоньки пламени соберутся вместе и сольются в этой единой молитве ради Земли, как в начали времён люди прижимались друг к другу у костра, спасаясь от диких зверей.

Тогда сформируется сердце Ауровиля, и это чистое ядро притянет силу, которая сможет преодолеть препятствия. Тогда Истина будет вынуждена показаться и Она найдёт решение, о котором никто даже и не помышлял. Только Истина имеет силу.

В течение пятнадцати лет, день и ночь, до последнего дыхания, и даже сейчас Мать продолжает повторять молитву всеми клетками своего тела:

ОМ НАМО БХАГАВАТЭ

Пусть она станет непрерывной молитвой ауровильцев, пусть они вводят её в себя с каждым дыханием, с каждым жестом, каждую минуту, что бы они ни делали, и эта единственная молитва опрокинет все стены, и Ауровиль будет.

Я молюсь вместе с вами. Пусть это станет мантрой Ауровиля и Земли завтрашнего дня.

Сатпрем.

18 марта, 1976

(Письмо Сатпрема к своей матери)

Моя милая мама,

Ты должна постараться и приехать следующей зимой встретиться со мной. В конце концов, лететь самолётом не намного более утомительно, чем ехать поездом до Куимпера – возможно, твой сын самый трудный из семьи, это верно, но он постарается побороть своё молчание, и даже если ты не сможешь прогуляться по каньонам, ты сможешь смотреть на птиц Нанданама из моего патио. Бугенвиллии выросли огромные. Подумай об этом. Мне будет приятно. Что касается меня, я нахожусь в странной битве, и хорошо, что ты не приехала в этом году. После ухода Матери, горстка "йогических мошенников" захватила управление этим "бизнесом", и я сражаюсь со всем этим, как добрый еретик по происхождению – а кем ещё является бретонец, как неизбежным упрямцем? К счастью, Абхай верный и надёжный помощник в этой борьбе, как, конечно же, и моя милая Суджата. Моя книга пока не напечатана. Это вокруг неё кипит битва, потому что я хочу напечатать эту книгу здесь, и имеет смысл начать революцию здесь прежде, чем отправить её в Европу и начать революцию в мире.[44] Это вся история в нескольких словах. Мучительная, трудная история. Но внутренний мир здесь – великие просторы, подобные заливу, где ты вне и над всем этим человеческим кошмаром. Там я смогу вновь встретиться с тобой и пройтись по берегу, словно это место, где мы гуляем вечно.

С нежностью

Сатпрем

(Письмо к Андре Бринкуру)

Дорогой Андре,

Я тронут тем, что вы думаете о нас. Мы ощущаем крайнюю необходимость в понимании – или, возможно, в участии. Ваш ум сразу постигает суть. Невозможно рассказать обо всём.

Ашрам без гуру?... Это Церковь! Это та же самая, вечная история со времён (и до) Христа, давайте оставим в покое Магомета и Пророков – или Карла Маркса! Хотя последний породил своего Мао Цзэдуна, постоянная революция которого просто фантастична, но это совсем другой вопрос. Шри Ауробиндо и Матери эта ловушка была хорошо известна, и они постоянно повторяли: конец церквям, конец религиям. Они пришли, чтобы сконцентрировать эволюцию, найти процесс нового вида – способ, каким он может быть сделан. Он не упадёт с небес, не так ли? "Ашрам" был их лабораторией, с определённым количеством человеческих образчиков – по образцу каждого человеческого типа, насколько это возможно. Следующий шаг эволюции должен быть предпринят с людьми как они есть, и это благодаря их глупости, их трудностям, их отрицанию создаётся то, что превзойдёт это отрицание. Гусеница – это своего рода отрицание бабочки, и тем не менее, именно с этим НЕТ следующий продукт будет сделан. Поэтому их символическая, земная лаборатория была собранием маленьких "нет" разного типа и на разных уровнях, с несколькими вспышками завтрашнего дня. Но фактически, эти вспышки повсюду, во всех образцах и под каждым покровом: хорошим или плохим, "высшим" или "низшим"… и что означает "высшее" или "хорошее"? Это всё ещё относится к улучшенной гусенице, а не к бабочке.

Они работали среди всего этого, включая эту человеческую совокупность в собственные тела, и через тысячу и одну трудность они обнаружили Переход в своей собственной субстанции. У Шри Ауробиндо и Матери не было никакого "учения": они пришли делать.

Но процесс создания следующего вида едва ли можно передать словами: пойди попробуй объяснить сборищу неопровержимых, победоносных, добродетельных гусениц то, что движется по ту сторону и возможно, топчет все их гусеничные добродетели, и в значительной степени тревожит их ничтожные привычки. И чем "святее" привычки, тем они более прилипчивы! Шри Ауробиндо ушёл, не сказав ничего, за исключением того, чему можно "научить" ментально. Мать сказала немного больше, но даже то немногое, что Она сказала, едва ли было понято – возможно потому, что она находилась посреди процесса, и в действительности, нельзя ничего сказать, пока не достигнешь конца. Значение имеет итог. До тех пор пока конец не достигнут– скажем, речь идёт о бабочке – нельзя понять, является ли та или иная операция частью процесса или не является: ты теряешь ноги, твоё зрение меняется, кожа становится жёстче… но что выйдет из всего этого? Является ли это распадом, или началом нового вида?

В течение девятнадцати лет я находился рядом с Матерью и – я не знаю, по какой особой милости – Она подарила мне привилегию быть молчаливым свидетелем тысяч и тысяч маленьких "операций", которые создают или, возможно, создадут следующее существо. Шаг за шагом я был свидетелем невероятного процесса. Теперь я стал преемником удивительного наследства, попытки рассказать об эволюционном процессе. Это великая История. Реальная История.

И есть маленькая, мелочная история. "Образцы" очень нервозно смотрят на всё, что вносит беспокойство в их мирное существование, не всегда "святое". Есть маленькие и большие деспоты – они уже всё включили в свой бизнес, в том числе Мать и Шри Ауробиндо. Это действительно их "бизнес". Книги для них – не учение, а источник доходов…. Короче говоря, это их Ашрам, они уже навешали ярлыки и классифицировали истину – это та же самая, старая история. И во всём этом, по ту сторону или внизу, маленькие вспышки искренности тех, кто работает; смазывает автомобили, моет посуду, работает наборщиком в типографии: истинный Ашрам, который не имеет никакого права голоса в этом деле и не вполне понимает что происходит. И во всём этом Сатпрем - своего рода опасный еретик. Больше нет сожжения на костре, но существуют мириады грязных, маленьких костров. Вот где мы находимся. Я борюсь и всё. Прежде всего, я борюсь, чтобы защитить наследие, из которого они хотят вырезать ненужное, сократить его, подвергнуть цензуре и поместить в не слишком мешающую рамку. Я не могу вам рассказать обо всём, но всё это намного более беспощадней, чем вы можете подозревать, и если бы Мать не свела меня на моём пути с сэром С.Р. N. Сингхом, советником Индиры Ганди, который понял ситуацию, то я бы был уже на другой стороне. Гусеница совсем не хочет становиться бабочкой – общественная безопасность гусениц оказалась бы под угрозой. Это очевидно. И когда моя книга выйдет в Европе, я всё же ожидаю, что меня разорвут на куски - но я не возражаю: Работа будет начата. Быть частью следующего вида среди вида старого - это требует большой смелости. Прежде всего, необходимо бороться со старым видом внутри себя. Всё связано вместе: судьбы образцов, судьба Ашрама и судьба Земли. Существует только ОДНА судьба.

И есть те, кто понимает. Братья. Те, кто смотрит в будущее, нуждается в будущем.

Мне не только известна ваша любовь, но и ваше сердце.

Со всей моей любовью

Сатпрем

28 марта, 1976

Приезд С.Р.N. Сингха

Ночь с первого на второе апреля, 1976

Видение

Я мельком вижу Мать в лаборатории Суджаты[45], она полностью раздета, с тёмно-коричневой кожей, спина её совсем согнута. Сгорбившаяся, чёрная Мать. Я понимаю – это "они" сделают с Матерью, если Агенда будет отдана Ашраму. Мать кричит: "Иди и принеси мне ремень безопасности", словно возникли чрезвычайные обстоятельства.

После этого, второго апреля, произошла короткая перебранка С.Р.N. Сингхом, которому я категорически заявил, что не хочу отдавать Агенду Нолини до тех пор, пока не будут предприняты меры "безопасности" (то есть, Абхай Сингх должен стать обладателем исключительного права, чтобы никто не смог исправить текст). Затем, я вкратце рассказал С.Р.N. о моём видении большого мангового дерева и тысячи мелких ворон, накинувшихся на него, чтобы сожрать плоды. Он сразу же понял.

8 апреля, 1976

(Записка от Суджаты)

Этим утром Коуноума встретится с С.Р.N. Сингхом, чтобы объяснить, почему он не хочет ни Раджу, ни Абхая Сингха. На этот раз попечители открыто заявили: почему сэр С.Р.N. Сингх вмешивается в дела, которые его не касаются? Другими словами, постороннее лицо.

9 апреля, 1976

Видение

Суджата и я идём по краю пропасти, и некая сила пытается сбросить нас вниз. Мы должны сопротивляться.

11 апреля, 1976

Писал Индире с просьбой о защите Агенды. "Распространение". Бумаги Матери, оригинал Агенды, магнитофонные записи.

Мадам,

Я находился рядом с Матерью в течение девятнадцати лет. Я был Её доверенным лицом и свидетелем. Я видел Её борьбу, Её страдания, видел, как отрицающее Её Работу окружение, постепенно заключало Её в тюрьму. Она говорила со мной, рассказывала мне о тропе в Будущее, о процессе, о том, что делал Шри Ауробиндо и почему Он ушёл. Все эти бумаги, более шести тысяч страниц Её конфиденциальных бесед со мной, должны были бы стать объектом любви и радости для тех, кто находится здесь - и вместо этого они стали объектом алчности и недоверия. Они в опасности, моя жизнь также находится в опасности. Но не моя жизнь имеет значение, а эти бумаги, предназначенные для всего Мира.

Я всё более и более ясно вижу, и сэр C.P.N. Сингх это вам подтвердит, что ситуация быстро ухудшается. Я чувствую, что эти люди готовы на всё. Я сын Матери, я знаю, что Она была и раньше и сейчас с Вами, что Она активно поддерживала Вас и поддерживает; Она говорила мне об этом, Она часто говорила мне о Вас в этих бумагах.

Я молю Вас проявить свою власть для того, чтобы эти бумаги могли быть свободно опубликованы, без вмешательства этих жадных и неразборчивых в средствах людей. Сэр C.P.N. Сингх приложил много усилий для того, чтобы у меня были развязаны руки и я полон благодарности за его посвящение и чистоту восприятия, но мы потерпели неудачу. Он сам расскажет вам о вероломстве и бесчестности, которые здесь господствуют, и о многом другом, о чём я не могу рассказать в письме. Эти люди находятся в процессе разрушения работы Матери. Это символизирует тёмную борьбу, угрожающую сожрать мир. Индия является полем этой битвы и местом рождения Нового Мира. И Работа Матери накрепко связана с этим новым рождением. Это само Могущество этого изменения. Только Вы лично можете предпринять необходимое действие.

Мадам, из глубины своего сердца, ради мира и ради любви Матери, я молю Вас помочь сохранить мне эту Работу. Я чувствую, словно Мать говорит мне: напиши ей.

С глубоким уважением и благодарностью,

Сатпрем

15-16 апреля, 1976

Видение Индиры, берущей меня в свои руки.

26 апреля, 1976

(Другу в Париже)

Рашель,

Я очень хорошо помню наши встречи. Твоё нежное письмо пришло как раз вовремя. Работе Шри Ауробиндо и Матери не помешает ни Ашрам, ни сопротивление всего мира – можно даже сказать, что всё сопротивление является знаком их Работы. Некоторые обезьяны тоже сопротивлялись Человеку. А затем….

Фактически, Ашрам стал "грязным" не вдруг: это была именно та проблема с которой бились Шри Ауробиндо и Мать, и которую они приняли в себя для того, чтобы трансформировать собственную субстанцию, и через сами эти препятствия найти переход к следующему виду. Переход должен быть найден через само это сопротивление. Поэтому ничего нового со времён создания Ашрама не появилось, просто грязный элемент вышел на передний план и стал играть главенствующую роль. Но маленькое, чистое пламя всегда там, оно держится в тени - истинный Ашрам, не дающий всему рухнуть…. Я беспокоюсь за всю ту Работу, которая в ментальном выражении блокирована для мира (но фактически, для неё нет препятствий, нужно лишь включить радио, чтобы услышать, что всё заботливо, методически, безжалостно взбалтывается). Мне бы хотелось, чтобы мир понял, хотя бы ментально, что Они сделали – это ускорило бы процесс. Но мою книгу остановили на шесть месяцев, Агенду Матери остановили, остановили всё. Но, в конце концов это отступит, давайте надеяться на это. Тело страдает от всего этого. Хорошо, когда слышишь родственный голос. Прошу простить меня за запоздавшие строчки, написанные второпях, но я завален работой. Я тороплюсь, насколько это возможно.

Но когда Работа будет опубликована, вы поймёте всю её грандиозность….

С братской любовью,

Сатпрем

Суджата посылает Вам свою улыбку.

29 апреля, 1976

Л. в Мадрасе, с первой книгой Матери, ищет печатника. Блокада наконец-то прорвана.

2 мая, 1976

В каньонах. Это прямо здесь. Мы должны быть готовы. Это рядом.

3 мая, 1976

Соглашение с Максимилианом, в Мадрасе, об издании Трилогии.

11 мая, 1976

(Записка от Суджаты)

…Барун встретился с Прадьотом (одним из попечителей) по поводу того, чтобы в Ауровиль была прислана полиция.

17 мая, 1976

Максимилиан начал работу над книгой.

Двое ауровильцев были изгнаны из Ауровиля (конечно же те, кто слушал Мантру Матери)

Я отправляю Л. в Дели.

(Послание от Суджаты)

У меня тяжело на сердце. Когда я покидала тебя, ты был таким бледным, таким уставшим и ослабленным. Ах! мой возлюбленный. Но я почувствовала облегчение, когда увидела, что принесли рыбные супы. Они восстановят твои силы. Ура нашей Кармен и её сердцу!

18 мая, 1976

(Послание от Суджаты)

…Моё сердце с нежностью обращается к тебе. Мой ум немного

обеспокоен, я не знаю почему. Нам нужно с тобой так много сделать,

мой любимый. Мы должны держаться, как говорила Мать.

По крайней мере Она продолжает окутывать нас своей любовью.

21 мая, 1976

(Письмо к молодой женщине из Ауровиля по поводу

Общества-Обмана[46] Навы. В оригинале на английском)

29 мая очень хороший день.

Я прочел ваш проект об "Управляющем Совете" Ауровиля. Это может быть преждевременным и в этом нет ничего появившегося спонтанно из Нового Мира. Это разновидность улучшения всё той же старой Машины. Прежде всего, желание включить туда нескольких представителей от Общества-Обмана Шри Ауробиндо означает одновременное приглашение Лжи. Пока ауровильцы не поймут и не почувствуют всей гнилости этого Общества - нет никакой надежды, и это означает, что они до некоторой степени разделяют эту Ложь. Это порочное семя должно быть с корнем вырвано из ума и тела Ауровиля. Также вы упоминаете моё имя, как представителя Ашрама Шри Ауробиндо. Но я не принадлежу никакому Ашраму и ни одному из Институтов прошлого или будущего. Я принадлежу Матери, я принадлежу Огню, который не может быть заключён в какую-либо человеческую конструкцию. И наконец, кем этот проект будет подписан? Несколько дней назад по Ауровилю циркулировала короткая декларация, цель которой была показать, что ауровильцы не верят тому, что Общество Шри Ауробиндо несёт идеалы Шри Ауробиндо и Матери. Было собрано лишь 86 подписей, меньше половины Ауровиля, в то время как их братья подвергались шантажу, преследовались полицией, им угрожали изгнанием из Ауровиля по наущению самозванцев из Общества Шри Ауробиндо. Пока ауровильцы будут спокойно смотреть, как отрезаются и вырываются руки и ноги из их собственного тела, они будут призывать на себя всё больше и больше несчастий, пока до конца не поймут, что они – одно целое, и что нельзя отрезать от тела куски не повредив всего тела. И это точно. Нужно спрашивать не когда Ауровиль будет свободным, а когда ауровильцы перестанут быть достойными своих владельцев?

Я с тобой в живом теле Ауровиля.

Сатпрем

Ты можешь показать это письмо кому угодно. Мне нечего скрывать и нечего бояться. Кто может сжечь Огонь, скажи мне?

26 мая, 1976

(Послание от Суджаты)

Что я могу сказать тебе? Передо мной твоё измученное лицо.

Моё сердце полно грусти.

Всё что осталось – наша любовь. Что ещё?

Всегда люблю. И стараюсь улыбаться.

Douce

29 мая, 1976

Арестованы восемь ауровильцев.

30 мая, 1976

(Выдержка из письма ауровильцам, в оригинале на английском)

Я обладаю печальной привилегией видеть немного лучше, чем вы, потому что я ваш брат, находящийся немного впереди, и я говорил вам, неоднократно, что Ауровиль отравлен. Но если вы упорствуете веря и думая, что можно договориться с цианистым калием, тогда для вас нет другого выхода, кроме как медленно и неуклонно отравляться. И в конце концов, ваше видение и восприятие омрачится настолько, что вы даже больше не будете понимать, что это Яд.

5 июня, 1976

(Записка от Суджаты)

Вчера вечером из Понди в Ауровиль возвращался Ален Бернар на мотоцикле с Кристиной на заднем сиденье. Возле невысокого холма, на повороте, он увидел, как вниз падает большой камень.

Он задел колено Кристины. Она получила только царапину, ничего серьёзного. Но он думает, что его бросили (этот большой камень не мог упасть сам по себе).

Сразу перед этим он видел Баруна.

(Выдержка из тетради)

В тиндиванамской тюрьме (ауровильцы). Р. рядом со мной. Я сжимаю прутья решётки: мы находимся здесь для того, чтобы этого больше не существовало.

15 июня, 1976

(Послание от Суджаты)

… Последние четыре дня я жила в несуществовании. Единственное, что меня удерживает в этом теле – твоя любовь, разве ты не знаешь об этом?

И потом, я очень обеспокоена, видя в каком состоянии твоё тело.

18 июня, 1976

(Письмо сэру С.Р.N. Сингху, написавшему об этом видении Сатпрему 14 июня)

"В последние три дня я говорил с Наваджатой. Каждый день он выглядел по-другому. Сегодня он выглядел высокомерным, нетерпимым и агрессивным Моголом, брызгающим слюной по поводу тривиальных происшествий, которые, по его предположению, являются выпадами против него и наносят ущерб его доминирующему влиянию в Ауровиле. Я провёл несколько часов в гневе и замешательстве, в поисках направления или необходимых действий в этих обстоятельствах – фактически пути, которому я должен последовать, чтобы правительство действовало в духовной атмосфере (которая очень взбудоражена). Пообедав, я уснул. Перед пробуждением пришло видение: Наваджата с большим кнутом в руке, как лидер на арене цирка, где образчикам человеческих форм приказано выполнять трюки йоги Матери и Шри Ауробиндо, и это одно из самых грандиозных шоу для увеличения собственного богатства, личной тёмной силы, для подчинения и ослепления всего мира, чтобы доказать, что именно он является единственным успешным преемником Шри Ауробиндо и Матери, именно он исцелит человечество от всех болезней и принесёт всеобщую трансформацию (то, чего он сам никогда не понимал). "Ну, что? У кого есть вопросы?" Животные (образчики) однако бунтовали и отказывались идти в свои клетки даже после того, как шоу закончилось. Озадаченный, обессиленный и вспотевший Нава обгадил всё вокруг. К этому времени я уже полностью проснулся не переставая смеяться, но одновременно я чувствовал себя абсолютно расслабленным и знал, что делать, чтобы призвать истину. С этого момента всё изменилось, и у меня не было никаких колебаний по поводу того, что должно быть сделано. Я полагаю, это ответ на Ваш вопрос по поводу Ауровиля."

(В оригинале на английском)

Ваше видение цирка очень точное и живое. Эти мерзавцы готовятся сделать именно это. А также именно это я чувствовал с самого начала, хотя и не так живо, как в вашем видении. Сейчас мы готовимся положить конец этому всемирному цирку. Это великая Милость, что Мать заставила вас самого всё увидеть. В Ашраме продолжается отвратительный "религиозный" цирк, но он развалится автоматически, когда появится настоящий Ауровиль, полностью защищённый от религиозного, политического и финансового спрута, готового поглотить поле деятельности Матери для своих тёмных целей. Теперь всё стало ясным, и я верю, что практические шаги будут предприняты на правительственном уровне. Как я вижу Мантра Матери уже там обосновалась, мощно действует и растворит в своём огне любую глупость и бессмыслицу, которая могла остаться в самом Ауровиле. Мантра позаботится об Ауровиле и не потребуется внешнего принуждения и предписаний – в этом прелесть Мантры. Не так давно ауровильцы спросили меня в письме, почему я не приезжаю и не живу в Ауровиле, для того, чтобы помогать им напрямую – я рассмеялся. Мантра сама очень хорошо делает свою работу и работу Матери, зачем мне туда вмешиваться! Единственное, что нужно сделать – защитить молодой росток от непосредственной опасности – сейчас это делается или готовится к осуществлению. Поэтому я почти спокоен по этому поводу. Хотя это не должно занять слишком много времени – вы видели это замечательное анонимное письмо, предлагающее сжечь несколько хижин (в Ауровиле), и т. п…. Я буквально слышал голоса позади этого письма, некоторые тёмные силы там активны и ждут удобного случая.

…….

Мать подвергает меня жёсткому испытанию. Кажется, что мы окружены препятствиями на каждом шагу и со всех сторон. Это надёжный знак Божественной Работы, но тем не менее.… У меня пока нет божественного тела! скорее тело ворчащее и протестующее. Иногда мне хочется покончить со всеми этими публикациями и навсегда раствориться в Гималаях до следующего, более счастливого тела. Возможно, способ заключается в том – я имею ввиду, отвратительный способ – чтобы выработать следующее тело среди этих маленьких Максимилианов, Наваджат, Коуноум и компании.

23 июня, 1976

(Записка от Суджаты)

…Встретила Абхая (брат Суджаты).

Он пересказал мне телефонный разговор, который был подслушан.

Когда Дядя (С.Р.N. Сингх) звонил сюда, другие слушали их разговор.

6 июля, 1976

Два служащих финансового управления пришли, чтобы конфисковать Нанданам.

- Мы составляем подробный отчёт.

- Какой отчёт.

- О деревьях.

- Деревьев, зачем?

- Мы срубим их.

- Вы снесёте и мой дом тоже?

- Да.

Для того, чтобы построить здание Юридического Колледжа.

Большая серая волна накрыла весь мир.

Я здесь как беженец, с бумагами Матери, спрятанными в трёх разных местах, и я сам….

16 июля, 1976

(Письмо в Ауровиль: женщина из Ауровиля

упала с лесов Матримандира)

Моим братьям и сёстрам из Матримандира.

Ауровилю.

Несчастный случай не должен был произойти. Согласно духовному закону, это знак Лжи. И те, кто думает, что это "несчастный случай" прячут голову в песок, чтобы не видеть.

Я достаточно люблю Ауровиль, чтобы говорить ему правду – так как, в конце концов, Ауровиль меня интересует лишь постольку, поскольку является местом, где может проявиться Истина. Поэтому прошу извинить меня, если правда не всегда приятна.

Существует двойная Ложь, и мне давно было известно, что в Матримандире что-то идёт не так, но чтобы сказать об этом, я должен был ждать подходящего момента – люди, увы, не понимают до тех пор, пока не начинают получать удары.

Ложь первая: те кто полагает, что Матримандир должен быть построен "любой ценой" и что Целью является построить Матримандир или двести Матримандиров, очень сильно ошибаются. Это не вопрос строительства Матримандира - это вопрос создания людей для следующего вида посредством использования их символических усилий. Мать нисколько не заботится о тоннах цемента – Она беспокоится о капле искренности, сознательно сделанном маленьком, чистом жесте. Если бы каждый жест работников был бы на самом деле наполнен сознанием, Матримандир сам собой засиял бы как божественное Деяние, и эти люди уже бы не были больше людьми, но божественными существами. Мы хотим построить этот божественный мир, мы хотим создать этого божественного человека, а иначе Матримандир рухнет и превратится в пыль вместе со всеми бесполезными храмами, наполняющими берега Нила. Мы хотим не этого, мы хотим нового вида на Земле, супраментального вида.

Итак, вы полагаете, что создадите этот новый вид к 1978 году? – вторая Ложь, возможно наиболее отвратительная. Все эти восхитительные мошенники готовятся похоронить Мать во второй раз, словно всей их лжи было недостаточно, чтобы похоронить Её в первый раз. Вторые торжественные похороны, приуроченные к Столетней годовщине Матери - теперь, когда Она мертва, как они думают, - они могут устроить праздник в Её честь. Но когда Она на самом деле была среди них физически, вся их маленькая Ложь приходила в ярость и бунтовала. И вы хотите повторить этот отвратительный маскарад к Столетию Матери? Вы думаете Она мертва? Вы думаете, что сможете продолжать культивировать бесчисленную маленькую Ложь под тоннами защищающего цемента Матримандира? Но мы хотим не этого! Мать не мертва, и Мать не хочет этого маскарада – Она хочет чистых, истинных, искренних людей. Будет ли их в Ауровиле хотя бы трое к 21 февраля 1978 года? Если бы их было хотя бы трое, Земля была бы спасена.

Поэтому я приглашаю вас создать несколько человек – а если возможно, то столько, сколько их в Ауровиле – чистых и светлых, точных в каждом жесте, каждой реакции, каждом слове и каждом движении. И если вы преуспеете в этом, то Ауровиль засияет на земле словно двести Матримандиров, потому что для ЭТОГО Мать хотела Ауровиль, а не для того, чтобы появился ещё один храм. Тогда, возможно, сама Мать придёт и засияет среди нас, потому что мы сможем выдержать Её свет. Она ждёт, когда мы будем готовы к этому. Не вторые похороны Матери мы хотим праздновать в 1978 году, а первое пришествие нового вида, который будет способен ВИДЕТЬ ЕЁ ПРЯМО СРЕДИ НАС.

Сатпрем

27 июля, 1976

(Записка написанная Суджатой)

Когда министр Внутренних дел прибыл в Ауровиль, он увидел множество незавершённых проектов. Ауровильцы объяснили, что Общество заморозило все деньги. Затем Ом Метха сказал, что Ауровиль нуждается в независимой организации…^[47]

9-10 августа, 1976

Видение

Ключ находится внизу. Я подбираю ключ среди подземных муравьёв.

11-12 августа, 1976

Видение

Ураган на главной улице, натиск сил – грузовики, автобусы, спасающиеся автомобили – всё идёт к катастрофе (тёмно-синий и светло голубой автобусы: Ашрам?). Одинокий и очень маленький, одетый во всё белое, я иду вверх по главной улице, повернувшись лицом к урагану и глядя в противоположном направлении – стараясь не быть задавленным спасающимися автомобилями (которые стремительно несутся слева от меня).

24 августа, 1976

Настоящая ситуация напоминает ситуацию 1938 года, когда Шри Ауробиндо сломал ногу.

27 августа, 1976

Меня чуть не убили в каньонах (киллер с золотисто-жёлтыми глазами).

6 сентября, 1976

(Выдержка из маленькой открытки, написанной Суджатой)

О! Мой Dhoum. Пусть Мать сделает себя видимой на Земле Истины.

7-8 сентября, 1976

Видение

Огромный гриф с золотыми глазами, похожими на глаза наёмного убийцы из каньона. Он приземляется рядом со мной и смотрит на меня (я сижу на камне; гриф опускается вниз, однако его шея, клюв и глаза находятся на одном со мной уровне). В углу находится Нава. (Итак, мне показывают, кто стоит за наёмным убийцей.)

9 сентября, 1976

Уход Мао.

10 сентября, 1976

(Письмо к Андре Бринкуру)

Дорогой Андре,

Я не знаю, что побудило меня написать тебе. Ситуация опасна, я не знаю, что может случиться в ближайшие дни и поэтому кто-то должен знать в случае, если меня больше здесь не будет. Хоть кто-нибудь на земле должен понимать, что поставлено на карту. Несколько дней назад меня чуть не убили, и это ещё не закончилось. На кон поставлен не я, а земля. Слова эти могут показаться высокопарными, но иногда великая Ноша возложена на несколько чистых сердец – это всё, что у меня есть, Андре, в этой тёмной битве с силами, которые находятся по ту сторону от меня, со времени ухода Матери. Сейчас обстоятельства становятся очень трудными. Я пытался рассказывать тебе кое о чём несколько месяцев назад, но с тех пор всё уже ускорилось и стало более острым. Это не является вопросом о начале "кампании" в прессе, по крайней мере не сейчас, но если случится так, что всё станет слишком трудным, то мне хотелось бы найти облегчение в ком-нибудь знающем и способном протестовать против гигантского мошенничества, которое пытается преобладать – всеми возможными средствами.

Как тебе известно, Мать оставила две вещи: Ауровиль, который является Её лабораторией будущего, местом где, если пожелает Господь, предпринимается попытка создать несколько образцов нового вида посреди и благодаря его трудностям и внутренним противоречиям; затем то, что Она назвала "Агендой", производственный процесс нового вида, если можно так выразиться, примерно 6000 страниц Её бесед со мной в течение семнадцати лет, в которых Она объясняла мне, шаг за шагом, опыты, трудности, препятствия и, в конце концов, чудовищное Отрицание, которое окружало Её и медленно закрывало, толкая в могилу – как и Шри Ауробиндо. Но это не неудача, это грандиозная Тайна, которая распутывается или решается посреди ужасного конфликта тёмных сил – тех самых сил, которые толкнули Её в могилу и хотели бы добиться окончательного триумфа. Секрет находится здесь, на этих 6000 страницах, и попытка реализации также находится здесь, в этой хрупкой лаборатории – увидят ли они свет и не будут ли они не уничтоженными, а что ещё хуже, подделанными, усечёнными, лишёнными элемента истины, содержащегося в них, и не появятся ли они в некой Ницшеанской и не содержащей истины форме? В Ауровиле "Общество Шри Ауробиндо", провозглашающее себя "собственником Ауровиля", пыталось изгнать все искренние элементы один за другим, посредством изъятия у них виз; других они шантажировали, угрожая отобрать паспорта или заморозить их денежные вклады и перестать снабжать продовольствием. Они настраивали сельских жителей, некоторых из них, против ауровильцев и пытались спровоцировать бунт, в результате которого ауровильцы были бы несомненно осуждены правительством Индии. Они подкупили полицию, пытаясь отправить в тюрьму полдюжины ауровильцев. Они даже подкупили персонал Гуддалорского госпиталя, куда они отправили так называемых раненых людей, сельских тамилов, которые содержались там в течение семнадцати дней, чтобы случай рассматривался как серьёзный. Они пытались убить некоторых ауровильцев, поместив большие каменные глыбы на пересекающих Ауровиль беговых дорожках, чтобы столкнуть их на проезжающие мимо мотоциклы – трое из них избежали "несчастного случая"…. Я не знаю всего, что они пытались сделать; это такая невероятно чёрная паутина, что можно было подумать, что мы находимся в неком азиатском средневековье. Безжалостные силы хотят стать владельцами Ауровиля – по какой причине они столь безжалостны? Из-за нескольких хижин посреди растрескавшейся от солнца красной земли?

Милость послала человека помочь нам, как раз тогда, когда я пришёл в отчаяние. Этот человек С.Р.N. Сингх, бывший посол Индии в Японии и Непале, старый друг Пандита Неру и советник Индиры Ганди. Случилось так, что он посетил меня в саду: я встретился с ним, взял его за руки, не говоря не слова. Он понял. Позднее он написал мне: что я могу сделать, чтобы помочь вам? Так началась битва за наше спасение. Он человек, который посвятил себя Шри Ауробиндо и Матери и поэтому он понял. И те же самые тёмные силы обрушились и на него. Люди из общества Шри Ауробиндо заставили различные иностранные посольства в Дели (включая французское посольство) написать Индире Ганди письмо с критикой вмешательства С.Р.N. Сингха в частные дела Ауровиля; они заставили вмешаться вице-президента Индии (очень доброго и хорошего человека, но не понимающего ничего): они ходатайствовали перед губернатором Пондишерри, губернатором штата…. И тогда перед нами начала открываться огромная организованная сеть; люди у них были повсюду: среди секретарей правительства, в полиции…. Телефонные звонки записывались, мы не можем купить билет на самолёт, чтобы они не были немедленно об этом проинформированы, они просматривают наши письма…. Я не могу привыкнуть к этому, это невероятно, я обнаруживал это шаг за шагом, день за днём – и всё это ради нескольких хижин?

Чем в действительности является "Общество Шри Ауробиндо"? Кто в нём? – это деньги, много денег, миллионы и миллионы "чёрных денег" - это те, кто хочет ускользнуть от уплаты налогов правительству Индии. У них повсюду люди, коррупция не знает границ: большой бизнес без всякого стеснения. Как они проникли туда?... Мать держала их под контролем, единственной их ролью было помогать собирать деньги для снабжения Ашрама и Ауровиля – и Мать делала отбор, Она знала, что принять и от чего отказаться, Она была достаточно чувствительна для того, чтобы позволить войти только тому, что действительно необходимо, открывая всю свою бухгалтерию правительству Индии, не оставляя никакой возможности для мошенничества. Фактически, у Неё всегда были материальные проблемы, и Она должна была делать ежедневные чудеса. Но теперь…. Эти люди стали "владельцами" Ауровиля. И в то время как Ашрам продолжает испытывать проблемы с деньгами, они стали тайными "покровителями" о которых никто не говорит и не знает, поскольку всё это происходит в тёмных и мерзких глубинах, которые мы не очень хорошо понимаем. Но ещё раз - какова у всего этого цель? Неужели всё это ради полуразрушенного Ашрама и небольшого участка потрескавшейся от солнца земли?

Мы столкнулись лицом к лицу с широкой, хорошо организованной схемой, имеющей позади себя тысячелетнюю Историю – это вечная трагедия нового "откровения", нового "шага эволюции", новой Поворотной Точки Земли, которая каждый раз позволяла поглотить себя новой религии и респектабельной философии. Но на этот раз это произошло, и это серьёзный вопрос, это было и есть на самом деле новый шаг в эволюции, грандиозная Поворотная Точка, это, я надеюсь, вы скоро поймёте благодаря моим книгам.

И тогда цель сузилась до этих книг, до "Агенды", и до меня лично – до всего того, что представляло опасность для их Лжи. Я опасный свидетель. В январе этого года я оказался перед лицом серьёзной опасности (кажется смешным говорить об этом, но пережив гестапо и концлагеря я могу смотреть на всё это спокойно и по-философски). Итак, они постарались заставить меня отдать "Агенду" для "публикации в Ашраме": тонкий шантаж с реальной угрозой того, что группа ашрамовских гимнастов придёт "освободить работу Матери" из рук дьявола. Два дня меня поджидала смерть. Я видел, как она приближалась, я видел, как она удалялась. Эту атаку остановило присутствие С.Р.N. Сингха в Дели. Приди они захватить эти бумаги, я сжёг бы себя у ворот Ашрама, прибегнув к этому, как к последнему средству спасения – я был готов. Я не боюсь смерти, но эта работа должна быть отдана в руки миру, и я должен был остаться в живых. Второй раз, в апреле мы сделали первую попытку: сэр C.P.N. Сингх приехал в Ашрам, и мы попросили влиятельных лиц Ашрама, чтобы Агенда была опубликована Ашрамом – НО на особых условиях безопасности этих документов, то есть, с гарантией, что когда я отдам их, все рукописи будут опубликованы как есть, под моим наблюдением, и они не будут подвергаться цензуре – они отказались.

Затем игра стала напряжённей. Личные атаки на сэра C.P.N. Сингха множились - оккультные, мерзкие и клеветнические (ему больше 75 лет, и его сердце уже давало сбои несколько раз), атаки на Ауровиль следовали одна за другой. Стало очевидно, что я должен опубликовать книги любой ценой – три тома, написанные мною в прошлом году – прежде, чем со мной случится несчастный случай. Это была гонка в поисках печатающей машины в Индии. В мае, наконец-то, мы нашли подходящего человека в Мадрасе. В течение четырёх месяцев это было новой гонкой со временем, и мы должны были распутывать совершенно непреодолимые трудности одну за другой: все акценты должны были быть расставлены вручную (у них был только английский шрифт) – миллионы ударений в трёх томах; мы должны были делать печатную форму, оттиски, искать бумагу, которую невозможно было найти и которую, к счастью, мы получили лишь две недели назад, благодаря мистеру Тата…. И всё это по непомерной цене. Короче, первый том, возможно, выйдет завтра. Восемь дней назад меня едва не убили в каньонах, куда я хожу на ежедневную прогулку - чудо. Эти трое находились там, я стоял на краю обрыва. Один из них взял меня за руку и снял часы; второй схватил за горло, в то время как третий - у него были широкие золотистые глаза на грубом, как у мясника лице, возможно, он был мусульманином – был убийцей. Он поднял руку, чтобы толкнуть меня, я смотрел прямо на него; он опустил руки, другие также отпустили меня, и тогда я медленно пошёл прочь. В эту секунду всё остановилось. Во мне не было ни единой вибрации. Казалось, я был вне всего этого, наблюдая за всем, будто я был уже на другой стороне - я действительно не был уже на их стороне, они не могли прикоснуться ко мне. Была вызвана полиция, чтобы ночью охранять мой сад, но…. Но Тень находится здесь. Неизвестно, откуда она может выскочить, из-за какого неожиданного поворота. Второй том может быть готов в ближайшие три недели, и вскоре за ним последует третий. Люди из Ашрама уже направились к мадрасскому издателю, чтобы "осторожно" навести справки. И сэр C.P.N. Сингх, моя единственная защита, был атакован болезнью - воспалением грыжи, которую необходимо прооперировать на днях. У него слабое сердце. Я возьму билет на самолёт в Дели на завтра или на послезавтра, чтобы быть рядом. Всё находится в подвешенном состоянии. Я дал распоряжение, чтобы первый том отправили тебе тогда же, когда и Роберу Лафонту. И я сказал, чтобы ничего не появлялось здесь (в Пондишерри), пока три тома не будут готовы, потому что это вызовет атаку. Я восстановлю против себя весь Ашрам. Позволь добавить, что под доминирующей коркой лжи лежит истинный Ашрам, чистые, маленькие огоньки – но они бессильны что-либо сделать. Пусть Мать защитит нас. Пусть Она защитит эти книги.

Вот. Это опасный мост, который нужно перейти. Думай о нас. Эти книги – революция. Революция нового мира. Это находится по ту сторону всех Ашрамов, всех Ауровилей, всех маленьких "я" – это новый шаг для земли. И являюсь ли я частью этого или нет – не имеет значения, но пусть Работа будет, чистая. Чистая. И пусть Земля приветствует милость.

С любовью,

Сатпрем

11 сентября, 1976

L. принёс первый отпечатанный том Трилогии.

20 сентября, 1976

(Записка от Суджаты)

… Мне очень хочется уснуть – лет на пятьдесят!!

Люблю

Douce

22 сентября, 1976

Мои (ашрамовские) помощники сдались.

29 сентября, 1976

Кармен передала Лафонту первый том (Мать или Божественный Материализм).

30 сентября, 1976

За ночь мы спрятали 486 копий.

Видение

Вдали, на расстоянии – Захватчики: столб чёрного, вонючего дыма.

7 октября. 1976

Все мои бумаги, со времён освобождения из лагеря и ранее, сожжены: Египет, Афганистан, Гайана, Бразилия, Африка, Индия… четырнадцать тетрадей.

Куплены два чемодана – для какого другого мира? Что есть, что нужно увезти? В конце есть только огонь.

8 октября. 1976

(К Андре и Жани Бринкур)

Андре, Жани,

Я очень тронут вашим письмом, вашей любовью и пониманием. Нам крайне необходимо знать, что кто-то слушает – и что Земля отвечает. Никакого "восхищения", никакого, то, что стремилось выразить себя через это перо, настолько пронзительно: это не "я", это в действительности сердце, представитель Земли, который находился рядом с ней, слушал и пытался расшифровать заикания будущего Мира. Я писал эти три тома как лунатик. Это была пытка в течение десяти месяцев, день и ночь; я не знал, что пишу, словно моя голова находилась в угольном мешке, мои руки писали и писали, в то время как тело было подобно неподвижному огню – я прочитал это только потом, но никогда неизвестно, что это значит для других, и тем не менее, это была вся Земля, пульсирующая в открытии своего завтрашнего дня, в действительности даже не зная, как назвать то, что находится там. Это не закончилось, ты ещё не вошёл в лес, великий Лес Матери, необыкновенную Новизну, которая выглядит как катаклизм для всего нашего привычного понимания, видения и ощущения – это была ужасная боль перед безымянным ничто, которому я должен был дать имя и принести в существование посредством слова. О, я не могу ждать, чтобы узнать, выполнило ли это перо свою задачу полностью, ты увидишь, настолько она потрясающе нова. Когда я писал третий том, я был похож на полумёртвого. Преуспел ли я? Я не знаю. Это Земля, это Земля, Андре и Жани, должна услышать собственное чудо и должна, о, должна принять другой способ существования – понять, только немного понять.

Ну, ты увидишь. Через восемь дней выйдет второй том – я отправлю его только тебе и Роберу Лафонту, затем, примерно в конце октября, появится третий. Возможно, они должны выйти одновременно? Я не знаю. Мне не нужен "успех", мне не нужно "я", мне нужно, чтобы Земля поняла. Я надеюсь, что Лафонт поймёт, что он полюбит – нужно любить абсолютно, чтобы распространять эту книгу на Земле, нужно вложить в неё всё своё сердце. У меня здесь столько врагов, и я не знаю, не будет ли связь с Лафонтом омрачена коварными голосами; это битва и она продолжается день за днём, но я по-настоящему устал. Своей любовью вы освежили моё сердце, я боролся в одиночестве, в течение трёх лет (хотя нет, был сэр C.P.N. Сингх, спасший мне жизнь). Мы начинаем видеть конец всей этой истории. Мне бы хотелось снова встретится с тобой, увидеть Жани.

С любовью, целиком ваш

Сатпрем

20 октября, 1976

Кармен отправила Лафонту второй том Трилогии (Новый вид).

24 октября, 1976

Видения пыток и смерти в течение двух недель.

(Письмо к Кэрол Вайсваллер)

Дорогая Кэрол,

Я тронут вашей любовью. Я чувствую своего рода нежность в глубине своего существа. Я не знаю почему, но это так. Мне кажется, что вы очень близко. Что же касается меня, то я чувствую себя всё дальше и дальше от всего и от людей, но позади находится вибрирующее пространство нежности, которое всё ещё создаёт подобие моста с остальным миром, и если не…. Прямо посреди концентрационного лагеря я тоже ощущал эту нежность. Это единственное, что остаётся в конце всех путей. Здесь я встречаюсь с Кэрол. Она обладает этим. Нет, я не нуждаюсь в "восхищении" и даже в "друзьях": Я нуждаюсь в тех, кто находится в контакте с этим. Вот, вещи очень просты, они не нуждаются в объяснениях, они текут подобно вечности. И мы узнаём друг друга, не так ли? Всё остальное…. Контакт с вами, это простая маленькая улыбка и всё. Даже если случиться так, что мы не встретимся снова в этой жизни, мы снова встретимся там. И снова будет та непостижимая улыбка, словно всё сказано, как это было однажды в моём спокойном, маленьком саду. Там дышится очень легко. И кажется, это будет продолжаться вечно. Это прозрачно словно воздух. Это вибрирует и вибрирует. Это находится в конце всего. И это - то.

Но ты ожидаешь от меня более "практичных" вещей, хотя то, что мы называем "практичным" и есть наиболее непрактичное и усложнённое. (…)

Фильм о Матери? Да, возможно. Можно сделать потрясающий фильм, особенно если понять "конец" Матери – то, о чём я попытался написать. "Начала" Матери легки, они кинематографичны, безрассудно смелы и колоритны, но велика трагедия, или скорее велика Мистерия её "конца"… или начала чего-то нового. Это шире Орфея и Эвридики – это вполне могло бы стать Эвридикой Нового мира. Победой над Смертью. Необходимо великое видение для того, чтобы создать этот фильм. Скоро вы прочитаете и поймёте. Всё постепенно прояснится и вы безусловно найдёте средства для реализации – это точно. Я не знаю почему, но когда это выйдет в виде фильма, Соединённые Штаты окажутся для этого наилучшей "средой"- мне кажется, что отправная точка находится там. Это будет расходиться оттуда, как из эпицентра землетрясения. Я очень хорошо чувствую Кэрол в эпицентре этого землетрясения. И Робер Лафонт с другой стороны, в Европе. Задолго до этого вы получите в руки книги, но я бы предпочёл об этом не говорить, потому что моя жизнь… скажем так, неопределённа. Конечно, когда начинаешь революцию, ты не должен ожидать, что будешь понятым каждым, более того, ты должен ожидать, что потревожишь существующие законы и силы, или это не было бы революцией! Некоторые поймут – не многие. Это немного похоже на июнь 1940 года: были те, кто ощутил новую маленькую вибрацию, эту Надежду, но большинство людей не поняло ничего, они понимали лишь свои привилегии и удобства, "благоразумную" и патриотичную внешность маршала Петэна – все эти звёзды были почти великолепны. И этот одинокий голос, призывающий к Авантюре: Де Голль был авантюристом, некоторые даже бы сказали предателем. Ну вот, это немного похоже: ты патриотично заворачиваешь себя во флаг Матери, но под ним находится старый эгоистичный образчик, защищающий свои права и привилегии. Такова битва и в Ауровиле, между некоторым количеством "наследников", желавших властвовать и требовавших своих прав (Ашрам или Общество) и лиц, отклоняющихся от общих правил и на самом деле страстно стремящихся к Новому Миру, и у которых есть маленькое нечто в сердце, вибрирующее и открытое. Новый Мир, это не новая Церковь. Это скорее даже нечто неортодоксальное и шероховатое. Однажды Андре Бринкур из "Фигаро" спросил меня:"Что такое Ашрам без гуру?" (то есть, без Матери). Ответ был простым и немедленным: "Это Церковь". Итак, на чьей стороне находится тот оборванец, который вместе с Золотоискателем отправился в леса Гайаны, или тот побритый и пронумерованный узник Бухенвальда в печально известном одеянии, или опять же побритый и облачившийся в оранжевые лохмотья человек, отправившийся в дорогу как Саньясин? – он на стороне Нечто Другого. Это так просто. Он хочет другого мира, истинной земли, а не триумфа нескольких маленьких Ашрамов или "Обществ". Мать и Шри Ауробиндо говорили об этом довольно часто: конец Церквям! Конечно, это беспокоит многих и это не просто - выстоять посреди еретиков. Но какая тогда польза от Сатпрема, если он не будет там, где трудно – меня не впервые сжигают на костре.

Но это ещё серьёзней. Потому что это не две вступившие в конфронтацию друг с другом "концепции", а две силы – как это было с тёмными силами, готовыми захватить власть в Европе и в мире, если бы им это было позволено сделать (через второсортного доморощенного художника) и силами Будущего – всегда "да" и "нет": с одной стороны то, что хватается за ночь и Власть, с другой - то, что твёрдо держится за непостижимое, не имеет никаких мотивов и отчасти является Надеждой мира. То, что хочет сделать решающую дыру в панцире из Лжи. Мать и Шри Ауробиндо боролись с этим Нет мира всю свою жизнь, они были окружены этим нет, это было то над чем они работали через своих "учеников" – работа производится не над маленькими святыми, а над тем, что сопротивляется изменению со всей своей силой. По-видимому, это Нет толкнуло их обоих в могилу. Это Тайна Шри Ауробиндо и Матери – тайна, о которой я пытался рассказать. Преуспели ли они, или потерпели неудачу? Это революция в процессе реализации. Есть те, кто понимает и те, кто нет, и это всё. Или, скорее, те, кто чувствует своим сердцем и остальные. Мы стоим на той или на этой стороне в зависимости от некоего вечного сердцебиения, словно мы были с ним рождены, как в тот день, когда мы стояли либо на стороне старых маршалов, либо на стороне борцов Сопротивления. Что касается нас, то мы сопротивляемся, это всё.

…….

Остаётся Сатпрем, который должен тайно отпечатать в Мадрасе книги, прямо посреди битвы о которой мы не можем вам подробно рассказать. Но эти книги скоро увидят свет, и работа Матери упрочится. Спасётся ли Сатпрем от "добропорядочной" толпы? – они в этом совсем ничего не понимают, они завернули себя во флаги Матери, как другие завернули себя в звёзды Маршала Петэна. Моя жизнь не принадлежит мне. Я должен продержаться до тех пор, пока не выйдут книги, это всё. В этом вся суть. Я чувствую себя так, как ощущал себя в Гайане, в Бухенвальде или будучи Саньясином… шатко, с единственным Огнём в своём сердце и великой Нежностью позади, которая смотрит на большие и маленькие человеческие истории из точки, где смерть уже не имеет никакого значения.

Пусть твоя нежность остаётся со мной, это согревает сердце, и пусть мы будем шаг за шагом продвигаться вперёд, в ночи, к Завтрашнему Дню Мира, когда мы наконец-то рассмеёмся над этими старыми призраками. И истинной Земле быть.

С нежностью

Сатпрем

27 октября, 1976

Однажды они придут и убьют меня.

Всё настолько болезненно, что не остаётся ничего другого как упокоить голову на Твоих коленях.

30 октября, 1976

L. принёс третий том ("Мутация смерти").

Ауровильцы принесли мне продукты.

От меня не осталось ничего, кроме пребывающего в боли тела.

1 ноября, 1976

(Ауровильским друзьям в Париже)

Небольшое предложение из лондонского письма, которое было передано мне, заставило меня ощутить потребность поставить вопрос об Ауровиле – и в конце концов об Ашраме и всей Работе – в его настоящей всеобщей перспективе и в конце концов, в его мировой перспективе поскольку это тот же самый мир и тот же самый вопрос мира. Не существует никакого "Пондишерри" и "Парижа": существует одна и та же змеиная яма, где несколько понимающих и самое главное чистых сердец пытаются отделить истину ото лжи и вычертить линию поведения.

Но на самом деле ложь не может быть отделена от истины, так как, на самом деле, Истина сплетена с Ложью повсюду: мы рождены с грузом атавистической, эволюционной и хромосомной Лжи, из которой чистые сердца отчаянно и болезненно пытаются себя вырвать с корнем – без какого-либо очевидного успеха потому, что вырываешь себя с корнем из Лжи не на Ментальном уровне, отделяешь истину от лжи не на Ментальном уровне – это делается на уровне тела и Материи, и в этом заключена вся эволюционная и мировая история Матери и Шри Ауробиндо. Супраментал лежит в глубинах Материи, и Сознание-Истина должны быть обнаружены в атоме и в сердце клетки. Это та самая история и тот вопрос в котором мы купаемся, замешиваемся и выковываемся всеми возможными способами, во всех странах и группах, во всех Церквях и в малейших уголках сознания. Это великое Точное Сознание, или "Прямое Сознание", как говорили Риши, является тем, что было пробуждено и приведено в действие Матерью и Шри Ауробиндо, и сейчас оно прорывается сквозь мутные и отвратительные слои нашей животной эволюции для того, чтобы вырваться на дневной свет мира. Только тогда проявится истина, чистая, в каждой клетке возрождённая к своему божественному движению, и только тогда божественное, чистое видение в очищенном теле безошибочно заставит нас коснуться истины вещей и точного движения.

А до тех пор все мы находимся в одной и той же лодке, всё более и более отвратительной. И для нас достаточно включить радио, чтобы понять степень очищения, от Кейптауна до Пекина, и Пондишерри не остаётся в стороне. Можно также заглянуть и в своё собственное сознание.

Итак, какая у нас надежда хоть немного понять ситуацию в Пондишерри и узнать, куда направить наши стопы? Сюда мы втянуты не дурной волей и кучей лжецов, а благой волей и благими мыслями – которые также плохи, как и всё остальное потому, что все с удовольствием разделяют одну и ту же Грязную Ванну. Это великая Ментальная Грязь, чьё господство приближается к концу. И именно здесь эта небольшая фраза из лондонского письма идёт к самому сердцу проблемы, мы могли бы сказать к той стороне проблемы, которая превратилась в наиболее затвердевшую грязь, поскольку нет ничего более твёрдого, чем захваченная грязной ямой Истина – именно это происходит повсюду на тысяче шестьсот пятидесяти языках. Эта женщина встретилась с "Президентом" Общества Шри Ауробиндо в Лондоне и очень любезно сказала: "Я помогала немного Наве в поисках информации… помогала ему встречаться с людьми, и т. д., и ПЫТАЛАСЬ ПОЧУВСТВОВАТЬ ЕДИНСТВО С ЛУЧШИМ, ЧТО В НЁМ ЕСТЬ". Лучшего не могло и в голову придти, даже Папа Павел VI мог бы так сказать протестантам или коптам. Он имел широкие взгляды, вы знаете. Но проблема в том, что как мы говорили, грязны все Точки Зрения. Где находится "лучшее" в гнилом фрукте? А рассуждения продолжают разворачиваться (вы можете уловить это в письмах из Нью-Йорка или Найроби, это совершенное гало над всеобщей грязью), рассуждения невозмутимо разворачиваются, потому, что нет ничего более невозмутимого, чем пойманная в ловушку Истина (к счастью, Супраментал создаёт во всём этом серьёзные волнения), далее говорится, что в каждом человеке можно обнаружить Божественное, поэтому давайте обнимем наших братьев; кроме того, в каждом существе присутствуют и ошибки и проблески истины, поэтому давайте заключим в объятиях наших грешащих братьев; в каждом лагере есть некоторая часть истины и некоторая часть лжи, поэтому должно быть немного лжи в ауровильцах и немного истины в их славном Президенте, немного лжи-истины в Ашраме и немного истины-лжи в администрации Ашрама – давайте все обнимем друг друга и пусть наконец-то прекратятся эти мелочные "междоусобные" скандалы. Несомненно всё это является кишечником мира. И в результата никто не знает где находится, никто не знает где находится истина, никто не знает где лежит ложь. Всё истинно и всё лживо. Это Истина, которая лжёт. Это великие кишечные Объятия во всеобщей грязи.

Но всё равно…

И конечно, всё это "объективно", мы отличаем правильное от ошибочного, мы отдаём каждому "должное". Но это "должное" ничего не стоит. Наша тотальная глупость назойливо повторяется на тысяче шестьсот пятидесяти языках.

Теперь пришло время понять, что сделали Шри Ауробиндо и Мать, их настоящую работу в этой тотальной "Грязной Яме", как сказала бы Мать. Они не воспаряли в небеса Сознания, нет; они работали ради Мира в целом. Поэтому они собрали вокруг себя, в этой Лаборатории Трансформации, некоторое количество земных образцов, взятых из разного рода грязи или отрицания, которые должны были измениться для того, чтобы операция была полной, то есть, глобальной. Они поглотили эти маленькие ингредиенты мировой Трудности собственными телами: их отрицание и сопротивление, их непонимание и их так называемое понимание, и, иногда, редко, небольшие проблески чистой любви, которая вносила, как говорила Мать, "каплю вечности" в эту мутную и смертельную смесь, на самом деле смертельную, Они умирали от этого по пятьдесят раз на день и каждый раз Они выжимали каплю чистой Жизни из окружающей их изнуряющей и прожорливой Смерти. Они меняли, они продолжали копать, они поглощали муть и грязь, чтобы вырвать чистый, маленький ответ в клетках их собственных тел – и в конце концов в клетках тела мира, поскольку есть только одно тело. Известно, что когда поглощаешь тиф, ты должен "истощить тиф" – Они "вырабатывали" все болезни мира и всю грязь мира одну за другой. Прежде всего "ученики" были образцами коллективного Отрицания.

Результат Их немыслимой работы? – мы видим его сейчас, и он будет виден всё больше и больше. Как выразился Шри Ауробиндо, "Супраментал объяснит себя сам", и он решительно и неодолимо объясняет себя, сквозь все слои грязи, которые до сих пор придавали внешний лоск нашей благопристойной цивилизации. Но внешний лоск трещит по швам. Трещит по швам святость. Это одна и та же гниль отчаянно пытается приодеться в чёрное или белое и примерить на себя ореол святости: мы выбираем религиозный, патриотический, марксистский или какой угодно "изм" для того, чтобы завернуться в него – мы заворачиваем себя даже во флаг Матери и насквозь знаем Шри Ауробиндо. Но и это трещит, трещит всё. Это время, когда трещит всё – за исключением того, что чисто. И то, что чисто, располагается не в головах или в добродетелях старого мира, а на уровне маленькой клетки.

Для того, чтобы знать куда и как идти в этой всеобщей змеиной яме нам нужно найти это "чистое" нечто.

Ашрам?... "Я пришла на землю не для того, чтобы основать Ашрам", - писала Мать, - "это было бы ничтожной целью". Да, Боже упаси! Но конечно, они являются "продолжателями" Работы, точно также как и другие являются владельцами Ауровиля. Это "моё", я Защищаю "интересы Матери и Шри Ауробиндо". Это кишит, как и во всём остальном мировом кишечнике, и наблюдать за этим - сплошное удовольствие. И всё это чудесным образом размахивает флагом Матери. Если ты посмеешь что-либо сказать, то ты предатель и еретик, и тебя отправляют в тюрьму, как тех ауровильцев, или отбирают у тебя паспорт. Или они открывают против тебя грязную войну. Это липкое и когтистое. Это остатки Лаборатории Матери и Шри Ауробиндо, маленькие победившие образчики – и несколько чистых, молчаливых капель, благодаря которым всё пока не превратилось в абсолютную грязь. Можно даже сказать, что эти несколько чистых капель придают больше силы господству Лжи. "Чем является Ашрам без гуру?" спросил нас один французский писатель – "Это церковь". Таков простой ответ.

И это выбор перед которым стоит Ашрам: сломать стены Церкви и переродиться в живую истину, другими словами, следовать переживаниям Шри Ауробиндо и Матери, жить ими, нести их в Материю и в клетки наших тел, или гнить: произносить высокопарные речи о "философии" Шри Ауробиндо и "учении" Матери, в то время как внизу продолжается и продолжается старое атавистичное, генетическое и ортодоксальное гниение. И всё это набито разными нимбами. Мы должны с большой помпой праздновать столетие Матери, мы должны похоронить её во второй раз, похоронив её первый раз под всеобщей Ложью.

Но кто хочет живой истины?

Ауровиль? Он изобилует противоречиями, он полон небезгрешными людьми, которые шарахаются то вправо, то влево, делают ошибки и ударяются обо всё, но ищут, карабкаются вверх и вновь падают в прах – не важничая и не размахивая текстами Шри Ауробиндо. Он совершенно непоследователен и не сплочён. Но всё это к чему-то стремится. Это мир, который к чему-то СТРЕМИТСЯ. Он не обладает никаким здравым смыслом, никакими добродетелями, но он находится в напряжении. И нас интересует именно это напряжение.

На протяжении всей Истории были те, кто цеплялся за эволюционные вершины, как другие цеплялись за итальянский Ренессанс, жрецов Тебеса или Карла Маркса. В конце-концов, это становится удобным и можно даже стать бюрократом или скорее "картинократом" Рафаэля и носиться с Рафаэлем или Карлом Марксом триста лет – или с маленьким Ашрамом, вечно. А также есть те, кто ухватил небольшую беспокойную вибрацию, "нечто" внутри, что не перестаёт прорываться сквозь стены, все стены, до тех пор, пока не достигнет маленькой чистой истины, тотальной и не имеющей никаких стен, в глубине атома или клетки. Эти живут Матерью и Шри Ауробиндо. Эти смеются над "собственниками" Матери и Шри Ауробиндо. Они находятся в движении: они СТРЕМЯТСЯ к чему-то.

И эта Истина, Истина, которую все мы ищем для того, чтобы отличить правильное от ошибочного, не находится больше ни справа, ни слева, ни в Ашраме, и даже не в каком-то городе будущего: она находится в единственном факте стремления к чему-то. Истинным является именно это Движение.

Итак, то, что мы должны заключить в объятия, это не наши сомнительные "братья", Церковь, владельцы разного рода, добро или зло, а это единственное Движение, и мы должны научиться отличать гниль, цепляющуюся за привилегии, власть и добродетели старых господствующих видов – и это беспокойная, неуклюжая, спотыкающаяся вибрация, которая, тем не менее, отчаянно желает Нечто Другое.

Нет, это не спор между двумя "лагерями", а эволюционный выбор между прошлым Земли и её будущим. И в конце концов, это выбор всей Земли, точно такой же, какой мы должны были сделать однажды между Гитлером (ещё одним "братом") и Сопротивлением, или между питекантропом и Homo Sapiens. И теперь другой вид, другую вибрацию мы должны уловить и жить ею.

Эта специфическая маленькая вибрация безошибочна. Это то, что отличает мертвецов от живых. Это Истина в движении, без славы и фанфар; это даже довольно несовершенная истина, но она движется.

Итак, собираемся ли мы двигаться?

Собираемся ли мы создать Новый Вид?

Вопрос в этом.

Это вопрос, который нужно пережить: жить – это и есть ответ.

Что касается других, то пусть они с великой помпой справляют годовщину Матери, что касается нас – нам нужна живая Мать, живой Шри Ауробиндо, мы верим не в их могилы, не в их Церковь, а в их новый Мир. И мы строим этот новый мир, нам он отчаянно нужен.

Сатпрем.

15 ноября, 1976

(Послание от Суджаты)

Новая жизнь, у которой в основе Нечто Другое.

Пусть это будет новой жизнью отныне и вовеки веков.

Взгляни, вот два лепестка божественной любви, которую дали Они.

Пусть эта любовь наполнит всё своей могучей сладостью.

18 ноября, 1976

Приезд моей матери (её последний приезд в Индию).

Бринкур написал мне о Трилогии: четверть книги должна быть вырезана.

20 ноября, 1976

(К Андре и Жани Бринкур)

Андре, Жани,

Три года назад, в этот день, в этот самый час они опускали её в яму. Когда я смотрел, как закрывается крышка над её головой, всё это сознание было живым. Три года я в одиночку веду битву со всеми этими призраками, которые верят в неизбежность смерти, которые верят только в то, что они могут видеть, чего могут коснуться или "понять" – как удачно выразился твой брат: "Это шокирует, что рождение новых видов… может опрокинуть законы биологии". Вся эта битва страшно шокирует. Они цепляются за свои "законы", за свои математические тюрьмы – все цепляются за это так или иначе. И в своём собственном сознании я осознаю, как цепляюсь я сам – каждый имеет своё собственное сопротивление, рационально оно или иррационально. Кто хочет победы над Смертью? Кто? При первом микроскопическом недомогании, приходящем и касающемся нашей структуры – страх и протест. Я ещё раз могу оценить значение замечания Матери: "Материализм, это евангелие Смерти". И также я могу видеть это отчаянное сопротивление во всех, по самым лучшим мотивам в мире, которые, по существу, являются мотивами Смерти, цепляющейся и цепляющейся в глубине. Это битва, Андре, Жани, великая и прекрасная битва, какой ещё не было никогда. О, давайте не упустим этого, давайте не упустим этой битвы столетия. Нет, я не писатель, я никогда не был писателем, я – воин. Книги приходят только после, как результат действия – чаще всего, как результат смерти, через которую прошёл. Так было с "Золотоискателем": опустошение от камеры пыток и лагерей, опустошение от мира в который ты пришёл кричать и рыдать в одиночку, прорубая себе дорогу сквозь лес с помощью мачете; и "Саньясин", это другое опустошение тела до тех пор, пока душа пронзительно не закричит и не запылает благодаря самому этому опустошению. Я стучался в двери Смерти всеми возможными способами до тех пор, пока она не стала пустой настолько, что я понял Мать, понял то, чего она хотела, что искала. И тогда я слушал и слушал, погружался в Огонь Нечто Другого, прорывающегося сквозь поры моего тела и моей души. Я понял, почему я был так опустошён. Это стало самой великой Битвой из всех моих битв, а в итоге из всех маленьких битв мира, потому что существует только одна битва. Мне необходимо, мне так необходимо, чтобы Земля поняла. Было так, словно все они приходили для того, чтобы прокричать сквозь мою кожу. И Я ЗНАЮ. Вы понимаете, Я ЗНАЮ. Есть человек на этой земле, который ЗНАЕТ. Это величественно и ужасно. Человек знает, как уничтожить процесс смерти, процесс болезни, процесс…. Всю эту омерзительную, безжалостную, математическую клетку о которую мы бьёмся и бьёмся словно слепцы. Поистине, освобождение Земли. И это написано чёрным по белому; у нас нет подходящих глаз, но это там, всё там, Андре, Жани, на страницах, которые вы читаете. И это не книга - это могущество действия с которым возможно уничтожить злые Чары. Не имеет значения, если вы ничего не поймёте или поймёте неправильно, или будете думать, что поняли: это действует вопреки всему. Это Сила в действии. И Ум не может понять, это невозможно - это лишь тысячи более или менее понятных строк, подобных тысячам похожим друг на друга и повторяющих себя деревьев; наше зрение не достаточно тонко, наши глаза не понимают ничего, словно оказавшийся в библиотеке дикарь для которого все книги похожи одна на другую. Должно открыться нечто другое и тогда…. Тогда мы начнём видеть и ощущать грандиозный лабиринт этого феномена, как он работает и насколько наполнено значением каждое дерево. Можно тщательно прочесать этот лес, но тогда НИЧЕГО не останется, потому что всё активное могущество заключено в пересечении, прохождении через этот лес. Не "понять", а достичь запускающей точки. Я мог бы сконцентрировать эти три тома на половине страницы и дать ментальный "рецепт" – но это неэффективно. Вы не можете проглотить Новый Вид точно также, как аспирин. Есть путь, который нужно пройти. Ментально вы могли бы вырезать несколько бесполезных "снежных наносов" и три или четыре лишних Перу – через десять лет люди поймут, те у кого будут открыты глаза, и эти книги приобретут совершенно иное значение. Я сам не знаю сколько "бесполезного" отверг, но я знаю, что коснулся ключа. Я привёл в движение феномен. Поэтому, мне очень хотелось бы, чтобы Земля, несколько человек хотя бы ПОЧУВСТВОВАЛИ, даже если бы не поняли. Лес Матери не может быть трансформирован в милый Булонский лес, это невозможно – с таким же успехом можно попросить обезьяну идти ментальным путём, сократив века нашей культуры. Этот путь должен быть пройден. И ещё раз, это не рецепт и не теория - это Действие. Мы можем лишь попросить Ум предоставить себя Феномену, именно так были написаны эти три книги – идёт битва, предоставит ли он себя этому действию или нет? – но если он начнёт рассматривать плюсы и минусы, то это будет лишь продлением старого механизма, тщетно стремящегося ухватить Новый Вид сквозь прутья клетки. О, Андре и Жани, вы должны понять величие этой битвы, вы должны понять, что это не "книги" или, скорее, это невозможные книги, что там есть нечто, что имеет смысл, даже если этот смысл всё ещё ускользает от нас. Мы – это лишь несколько безгранично привилегированных, которые идут немного впереди, чувствуют Вещь заранее и движутся ей навстречу. Всё правильно, Мать и Шри Ауробиндо не начали парить в воздухе и внешне они не избежали законов гравитации к которым так крепко привязаны мудрецы от науки – они даже сошли в могилу подобно всем смертным. Но если мы всё же примем, просто примем, что они не глупцы, не маниакальные выдумщики, не обманщики и шарлатаны…. Они производили эксперименты, они рассказывали нам, как можно реально, физически и психологически разрушить законы смерти, болезни и гравитации и все остальные законы в том числе – и что? Разве это не грандиозная революция? Нужно быть абсолютно слепым, чтобы не понимать, что не было ничего более грандиозного за последние десять тысяч лет! Мы вопим от восхищения, когда какой-нибудь Нобелевский лауреат изобретает таблетку от рака, но мы не способны понять то грандиозное корчевание, которое Мать и Шри Ауробиндо произвели в собственных телах. И они рассказали нам, как мы можем делать – не мечтать и теоретизировать: ДЕЛАТЬ. Я знаю, можно до бесконечности класть теоремы Эйнштейна прямо под нос обезьяне, и тем не менее, они будут оставаться для неё непонятными или просто бесполезными, но мы теперь уже не совсем обезьяны, у нас есть предварительные органы, которые могут понять грандиозную рациональность этой видимой иррациональности. Вы собираетесь пропустить эту битву и пройти мимо?...

Я возвращаюсь к фразе вашего брата, которая подводит итог этой дискуссии: "Это шокирует, что рождение нового вида, имеющее место в непрерывности биологической эволюции может перевернуть биологические, генетические и физические законы, и в том числе и закон гравитации". Действительно шокирует! Слава Богу, что однажды появилась первая птица, которая шокировала гравитацию рептилий. Была даже некая живая частица, которая шокировала "биологические" законы металла в век Никеля. Мы превратили это в биологию потом, в законы потом, и применяем их ко всему, что было до них. Но эти законы никогда не содержали следующего вида, ускользающего от нас полностью, настолько же, насколько мы ускользаем от минералов. Мы стали маленькими "думающими металлами" о которых говорил Шри Ауробиндо, но если мы думаем, что эволюция будет следовать нашим несущественным биологическим законам, то мы эволюционные глупцы. Да, освобождение от смерти, гравитации и законов шокирует – как же они за всё это цепляются! Действительно ли мы предпочтём умереть в нашей научной и рациональной мудрости, или мы выберем тайну и чудо следующего вида?

Андре, Жани, я словно пребываю в молитве. Поймут ли они? Поймут ли хотя бы несколько человек? Я один на один перед трудной задачей. Я ЗНАЮ, и ты это понимаешь. Я ЗНАЮ и я почти единственный, кто знает, это пугающе. И у меня даже нет подходящего языка потому, что никакого языка не существует: вещь должна быть сделана. Иногда мне кажется, что я в одиночку сражаюсь с Великой Смертью. Я окружён всевозможной ненавистью и сопротивлением. Это НЕТ со всех сторон. И всё скрипит, всё цепляется за свой индивидуальный скрежет – как только касаешься Смерти, всё начинает скрежетать со всех сторон. И ясно видно на какую змею ты наступил. Против меня будут все доктора и учёные, против меня будут даже все люди от литературы, поскольку это достаточно не литературно, не совсем то, и не совсем это – это радикально другое, Андре, Жани, настолько невероятно новое и Другое, Другое… Что делать? Я писал эти три тома так, словно преодолевал смерть, я не знаю, как написал всё это– это не книги, это не книги! В действительности это приключение – опасное, трудное приключение. Нельзя коснуться этого, не коснувшись Опасности – но одновременно и Чуда. Ты видишь, насколько всё чудесно и может быть чудесным лишь при простом изменении отношения. Существует ментальная крышка, которую нужно поднять. Те три человека в каньоне не смогли меня убить.

Я молюсь за Землю.

У меня нет слов.

Они не сказали ничего – ничего до самого конца.

Я попытался рассказать. Эту битву я вёл в течение последних 33 лет; 15 ноября, 1943 года был пятнадцатый день после моего двадцатого дня рождения.

Сатпрем

23 ноября, 1976

Смерть Мальро. Конец ментального человека.

24 ноября, 1976

Моя мать: я с тобой.

На моей веранде: L., N., Douce, моя мать. Конец эпохи.

25 ноября, 1976

Я осаждён Смертью.

Вместе с L. и Н. этой ночью принесли "Божественный Материализм" из Бунгало в Ауровиль. Три тома были оставлены в "Библиотеке Матери" в Ауровиле.

"Словно вор в ночи…" (Савитри)

27 ноября, 1976

Я чувствую себя разбитым. Господи, помоги мне пересечь Raz^[48], лодка моя мала, а море широко.

1 декабря, 1976

В одном из своих писем к жене, в 1973 году, мой брат писал: "… Мне кажется, что Пондишерианская и Сатпремианская философии путаны и неистинны…".

Я очень многого ожидал от него…. Я всегда ждал брата. Это немного больно.

(Письмо к Кэрол)

12.1.76

Дорогая Кэрол,

Твоё письмо очень приятно моему сердцу - почему мне всегда так приятно с тобой? Кажется, что всё истекает из естественного и вероятно очень древнего источника. Очень приятно находится там и вместе смотреть на это чистое журчание. Хотелось бы заставить течь эту чистую и сладкую воду во всём мире, чтобы освежиться мог каждый. Но, Кэрол, я чувствую себя усталым и измотанным. Я сжёг своё тело, пока писал эти книги, это была отвратительная битва…. Я не знаю, что произойдёт, вокруг меня такая тьма. Я спешу отпечатать эти книги в Индии потому, что чувствую, что моя жизнь в опасности. Я отправил их Лафонту и не распространял их нигде, потому что знаю, что они все накинулись бы на меня здесь – я должен оставаться в живых, пока Работа не получит прочную основу. Я должен спрятать и рассредоточить бумаги Матери. Иногда я чувствую очень сильное отчаяние и задаюсь вопросом: неужели Земля снова упустит шанс? Я борюсь за Землю во всех мелочах, словно безжалостная сеть окутала каждый жест и каждый шаг. Нет никого, кто был бы не затронут этой липкой паутиной; всё, что меня поддерживало, было затронуто; на каждом шагу и в каждом отдельном случае я должен бороться и бороться для того, чтобы распутать эти липкие нити Лжи. Иногда чувствуешь себя охваченным всей печалью мира, его болью, упрямо цепляющейся за свою тень: кто хочет света, кто хочет свободы? Кто хочет Истины, чистой как небольшой родник? Временами я больше ничего не знаю, ничего не вижу в этой бесконечной Ночи, я лишь молюсь, я – непрерывно горящий огонь. Поймёт ли Земля? Примет ли? Или всё снова вернётся в Ночь и пыль, как в Тебесе и Элевсисе, как было всегда и повсюду…. В настоящий момент всё зависит от Лафонта – поймёт ли он, останется ли он верен? Это настолько ново. О, они приветствуют суперчудеса Прошлого, но кто поймёт, откроет свои глаза и объятия тому, что даже не чудо, потому что его нельзя сравнить ни с чем, потому что этого пока не существует, потому что это новая эра и другое могущество? Я также должен был сражаться и с Андре Бринкуром, которому я тайно отослал книги – я рассчитывал на него и на Роббера Лафонта, они были моей единственной поддержкой. (…) Они цепляются за свои законы, они хотят законно и научно от них умереть – каждый так или иначе цепляется за законы Смерти. Я борюсь со Смертью со всех сторон – у них имеется масса доводов, но это всегда доводы Смерти. Здесь и повсюду, на тысячах языках, с нимбами и добродетелями – они набиты здравым смыслом и литературной, биологической, религиозной или духовной святостью…. Кто хочет Истины, чистой, изливающейся подобно роднику и новой, настолько новой, что она меняет всё? И если случается так, что ты тревожишь их законы Смерти, они приходят в ярость в Ашраме и в Париже точно также, как и где угодно. Это так. Мы слишком их всех беспокоим.

Мне очень хочется отправить тебе мои книги. Я не делал этого ни для кого, за исключением двух человек. Моя мать находится здесь несколько дней, она отправится в Париж 9 декабря. Ей восемьдесят лет, она молчаливая и честная бретонка – я попрошу её отвезти тебе мои книги. Почему Кэрол? Не знаю. Мне нравится Кэрол, она мне близка; кроме того, никто не знает, что может произойти, и мне бы хотелось, чтобы она присматривала за этой книгой – вошла в неё и несла её свет. Несколько человек необходимо для того, чтобы понять и молиться за Землю. Не говори об этом никому, это только для тебя.

Со всей моей нежностью

Сатпрем

2 декабря, 1976

Все обложки третьего тома, который мы с таким трудом напечатали, почернели, покрылись пятнами или поцарапаны – более или менее чисты две копии из шести. Это знак. Сердце моё словно налилось свинцом.

4 декабря, 1976

Я возвращался из каньонов, и вдруг – Божественное. Это не я устремляюсь, это Он любит во мне.

Начисто стёрто всё, что было,

рождаешься заново.

6 декабря, 1976

Могущество уже сражается в Ауровиле. Неужели, чтобы понять, Земле потребуется Великая Ночь?

(Послание от Суджаты)

Посмотри, что Мать даёт тебе: "Жизненная Энергия" (хризантема). Мне так грустно, когда я смотрю на твоё лицо, возлюбленный мой. Оно до сих пор стоит передо мной. Мы должны доверять Им. Они направляют. Они ведут нас сквозь непредсказуемые обстоятельства, но Цель определена.

7 декабря, 1976

Последняя прогулка в каньонах с моей матушкой. Глядя на закатное солнце, я сказал своей матери: "Пусть на Земле установится царство Истины и Гармонии". Она ответила: "Оно было здесь всегда, только мы его не сразу замечаем".

(Письмо Рашель, парижскому другу)

Рашель,

Мне нравится тон твоего письма. Пожалуйста, извини меня за то, что так долго не отвечал, я завален работой.

Я не знаю, как справится с этой огромной проблемой – фактически, проблемой мира, представленной Ашрамом на микроскопическом уровне. Но давай просто начнём со слов твоего письма: "Что мы можем сказать людям, живущим ложью, которые не видят, и более того, искренни в своей неискренности!" Эта слепота действительно пугает: они принимают чёрное за белое, а белое за чёрное, как говорят Упанишады – всё безжалостно поставлено с ног на голову. Мир всё больше и больше погружается в Ночь. Они затолкнули в могилу Мать, не так ли, после того, как они затолкали в могилу Шри Ауробиндо. И я продолжаю сражаться с теми же самыми элементами, которые столкнули Их в могилу и хотели бы проделать то же самое со мной. Ашрам меня не интересует, я никогда не принадлежал никакой Церкви – я находился рядом с Матерью и всё. Она позвала меня. И я остаюсь для того, чтобы попытаться рассказать и заставить мир понять, что Они делали на самом деле – то, чего не знает никто. Поэтому это послание (и его посланник) находится в крайней опасности, и ему угрожают те же самые силы, которые ведут свою последнюю битву в мире, чтобы сохранить своё тёмное господство. Сейчас время, когда всё должно склонится в ту или иную сторону. Здесь, на микроскопическом уровне тоже, каждый выбирает свою сторону – сам того не зная и не понимая: мы там или здесь, и всё. Поэтому совершенно естественно, что всё беспощадно и яростно объединяется против публичной угрозы, которую я силою обстоятельств представляю – ты знаешь, они силой пытались вырвать у меня бумаги Матери, чтобы спасти их от Сатпрема, отступника и предателя. И всё, что могло бы попытаться ускользнуть от этой тёмной хватки, было также атаковано и подвергнуто угрозам: они пытались отобрать паспорта и визы у бунтующих ауровильцев, спровоцировать мятежи индийских деревенских жителей против ауровильцев, лишить их средств к существованию, отправить их в тюрьмы, шантажировать всеми возможными способами; они сделали официальное заявление, что Сатпрем подстрекает ауровильцев против индийской нации и что бездельники, которых выслали оттуда, были наркоманами и сексуальными маньяками – и всё это с благословения "управляющих" Ашрама и Ауровиля. Большой бизнес, миллионы рупий собранных во имя "международной работы" – было ли это битвой ради нескольких хижин? Мог ли Ашрам позволить вырваться своей золотой добыче? Рим пережил это раньше Пондишерри, и владельцы Матери вряд ли сильно отличались от владельцев Христа – это были всегда и всюду одни и те же силы в течение двух с лишним тысяч лет, под разными масками, те самые силы, которые выкорчёвывали Мать и Шри Ауробиндо, и чью агонию мы сейчас наблюдаем. Было правильным, было естественным, что Ашрам стал символом и местом – символической концентрацией – последней битвы. У Христа был свой Иуда, но Иуд Матери можно было найти в её спальне до самого конца – стремящихся к победе, пытающихся выдать чёрное за белое и напустить тумана в глаза мира. Итак, Сатпрем во всём этом - Враг, мешающий такому милому бизнесу, он обвинён во всех смертных грехах, об этом нечего даже и говорить. Они швыряют в него то, что не могут больше швырнуть в Мать. В конце концов, когда ты стоял лицом к лицу с убийцей, ты ясно понимаешь, что означают эти глаза и что за сила находится там – твоё тело прекрасно понимает без философии. В конце концов, в возрасте двадцати лет я оказался в концентрационном лагере потому, что отверг гитлеровский режим, я был золотоискателем в девственных лесах потому, что отверг режим среднего класса Запада, я был одет в лохмотья и попрошайничал будучи Саньясином потому, что отверг мировой режим – и так я делаю до сих пор. Сатпрем не вёл себя так никогда, он был одним и тем же с тех пор, как перед лицом отца захлопнул дверь своего дома и сбежал на своей лодке в открытое море. Нельзя запереть открытое море. Когда люди больше не заперты, они недоступны их пониманию. С Ашрамом проще. И всё, что приходит и нарушает эту простоту – ужасная Ложь. Весь мир перевёрнут! Шри Ауробиндо и Мать пришли для того, чтобы перевернуть всё, а они думают, что они смогут запереть их в гробнице, в четырёх стенах Ашрама? Но они ошибаются. Сатпрем пришёл на Землю для того, чтобы вести битву Шри Ауробиндо и Матери, и этим он и занят. И естественно, что 99 процентов людей должны быть против него – это наилучший знак божественной работы. Есть те, кто понимает и те, кто не понимает, это всё. И это понимание приходит не в голову, оно необъяснимо вибрирует в сердцах. Это "так", и это неопровержимо. Не нужно быть сверхчеловеком, чтобы понять это, оставим в покое сверх-мудрецов.

Итак, если действительно хочешь выразить это, то падаешь на уровень отвратительных гномов. И вся история может быть суммирована в нескольких словах: Андре Мориссе всегда ревновал, потому что Мать всегда говорила с Сатпремом и выбрала Сатпрема вместо него, её "сына". Пурна, "внучка" Матери, видела себя преемницей духовной власти над Ауровилем по божественному праву послания Матери, но она не произвела впечатления на Ауровиль и развернулась против Ауровиля, а так как Сатпрем не был у неё под пятой, то она повернулась и против Сатпрема. То, что не можешь проглотить - пытаешься разрушить, это просто и отвратительно. Что касается Баруна Тагора из Ауропресс, то он пытался проглотить книги Сатпрема, и так как Сатпрем не дал ему Агенду Матери, то он развернулся против Сатпрема и даже пытался уничтожить его в глазах издателей в Париже и Нью-Йорке. Короче говоря, это "семейное дело", так сказать, а Сатпрем не принадлежит к семье. Что касается Пранаба, то он господин феодального поместья и всегда ревностно относился к тому, что было в Сатпреме. Люди не могут вынести того, что их превосходит.

Но можно смеяться, и я смеялся над этими историями гномов: они могут думать всё что угодно, я иду своей дорогой и дойду до конца, до тех пор, пока работа Матери и Шри Ауробиндо не будет установлена в мире. И тогда я больше ни на минуту не останусь в этом мерзком семействе – я принадлежу открытому морю. Я не буду ни новым папой новой религии, ни гуру какого-нибудь города, даже если это Ауровиль – я бесследно исчезну.

Но Работа будет установлена.

И в заключение, не говори об "искренности" в ошибках людей, иначе слова не будут больше иметь никакого значения. Искренность??! Я дам тебе чудесное определение Матери: "Вот, что я называю искренностью: если ты можешь поймать себя каждую минуту, когда ты принадлежишь старой Глупости". Скажи мне, кто на самом деле хочет, тотально, в каждом жесте, в каждом дыхании, принадлежать Новому Миру и умереть для самого себя? Они все цепляются за свою власть, за благородную видимость, за респектабельную внешность и за свою истину, связанные раз и навсегда, так крепко, как только возможно.

Что касается меня, я не владею истиной, я иду, и всё, истина - в движении. У меня нет никакого Ашрама, никакого Ауровиля, мои руки пусты и я выкрикиваю имя Матери в ночи мира. Я даже не знаю, будет ли у меня издатель, чтобы опубликовать великую революцию мира, но я буду кричать до самого конца, и Революция Матери состоится вопреки любому противодействию.

Твой брат

Сатпрем

8 декабря, 1976

Последняя прогулка по пляжу с моей матерью. Сидя на катамаране с развевающимися по ветру волосами, она сказала: "Не надо эмоций". Завтра у неё самолёт. Мы попрощались друг с другом.

9 декабря, 1976

(Письмо к моей матери)

Мама,

Твоё кресло находится у меня перед глазами в то время, как я пишу, сидя на северной веранде. Оно будет оставаться там до следующего декабря, чтобы ты могла в мыслях своих сидеть в нём. Я буду очень часто смотреть на него. Я чувствовал себя очень хорошо рядом с тобой. Мне немного грустно. Фактически, я никогда не ощущал ничего более глубокого ни с кем, кроме тебя. Мы странным образом вместе, словно возникли из скал и вечного океана – мы смотрим одинаково на одни те же вещи, мы всегда смотрели на одно и то же. Мы словно сделаны из одинаковой субстанции. Мне будет очень нехватать тебя в этом кресле. Не так давно я снова прочитал "Историю Багиры"^[49], написанную Франсуа, и у меня было странное ощущение, что с тех пор НИЧЕГО не произошло, и тем не менее, я пережил столько лагерей, лесов, дорог и стран – и всё это просто ничто, а то всё ещё существует, Роху^[50], Багира, пристальный взгляд, устремлённый вдаль, словно там было всё, а всё остальное было подобно вымыслу, более или менее болезненной игре. А то - неподвижно. Это всё, что мы есть. И ты находишься там вместе со мной, вглядываясь в морскую даль или каньоны. Мы снова находим друг друга; на самом деле мы никогда не были разделены. В другой раз, в другой, будущей стране, мы снова точно также будем глядеть вдаль, держа друг друга за руки, и всё будет как всегда – мы давно вместе, мы были вместе всегда, и так будет снова и снова.

Без тебя я чувствую себя обделённым, я один на трудном пути, или это мне так кажется, несмотря на всех людей, которые окружают меня и любят. Я всегда был один, точно также как и ты, словно мы пришли из другой страны. Однажды, на берегах Нила, мы возможно говорили те же самые слова и всё это приходило очень-очень издалека. Затем, иногда, всё это сливалось в великой Сладости и наша вечная Страна, казалось, была там, среди нас, только мы её не замечали.

Я прижимаю тебя к своей груди, ты моя древняя мать, моя настоящая, маленькая мать навеки. Я не знаю, Бернар я или Сатпрем, но я твой сын.

Сатпрем.

10 декабря, 1976

Я словно весь в ранах – вокруг меня вся ненависть.

Это ради Тебя – ради Тебя я продолжаю.

Вечер 11 декабря, 1976

Ответ от Лафонта (по поводу Трилогии).

Битва выиграна, прямо ко дню рождения моей Douce^[51].

18 декабря, 1976

(Письмо ауровильцам)

Меня постоянно обвиняли в течение трёх лет - в Ауровиле точно также как и в Ашраме, поочередно – я постоянно окружён ненавистью, сомнениями и друзьями точно такими же сомнительными, как и враги, и готовыми изменить при первом удобном случае. Мне никто не помогает, я осаждён со всех сторон, изнурён хорошими мыслями точно также как и плохими. И я держусь, насколько это возможно, чтобы выполнить свою истинную работу. Каждый из вас думает так или иначе, но в конце концов, кто думает, что мне лучше известно когда, как и в каком виде должны быть опубликованы тексты Матери? Кто думает и понимает, что я больше, чем кто-либо другой, хочу, чтобы эти тексты были опубликованы в чистом виде, без сокращений, и я борюсь ради этого? Кто понимает всем сердцем, что я выдохся, делая то, что от меня требуется? У вас у всех прекрасные мотивы, у всех, в Ауровиле, как и в Ашраме, как и повсюду – что касается меня, у меня нет никаких мотивов. Я, как могу, пытаюсь справляться с этим и пытаюсь оставаться живым среди потока лжи, желаний и прекрасных мотивов. Я стараюсь и держусь для того, чтобы закончить свою работу. И я обещаю, дорогие господа Те и Эти, провозглашающие восхитительные вещи, что как только моя работа будет выполнена, я ни на минуту не останусь среди вашего ненасытного и бессердечного племени.

Сатпрем.

19 декабря, 1976

(Письмо к Глории из Ауровиля)

Глория,

Ты моя добрая сестра, я слышу эхо твоего письма. Устремляйся и доверяй, и однажды мы увидим свет в конце тоннеля.

Возможно, что все препятствия, с которыми я встретился, пытаясь полностью опубликовать Работу Матери, были необходимы для наших сердец, чтобы дать им время очиститься, и как только очищение, Потребность станут достаточно интенсивными, все препятствия исчезнут. А до этих пор я буду биться в стену.

Пусть эта Потребность не перестаёт гореть. Однажды мы сделаем это.

Сатпрем

21 декабря, 1976

(Письмо ауровильцу американского происхождения,

написанное на английском)

Мне очень понравилось твоё письмо, оно отличается от потока ментальной неразберихи и самоуверенных воплей, которые я получаю со всех сторон. В тебе есть Потребность, ты на самом деле хочешь знать, что происходит, и твоё сердце наконец-то закричало. Я постараюсь, хотя мне отчасти и трудно ясно выразить свои ощущения на английском.

Мы можем начать с любой стороны, всё равно это ведёт к одной и той же точке. Поразительно, что никто из вас, кажется, так и не понял основополагающего факта, что в конце концов, Мать и Шри Ауробиндо хотели установить супраментальный мир, который прежде всего подразумевает, что ум должен либо исчезнуть, либо должен будет замещён чем-то другим. И теперь вы все радостно барахтаетесь в Уме, каждый со своим боевым кличем, со своей "Истиной", своей идеей – особенно отвратительным стало это "на служении у Истины". И этим всё не заканчивается, вы все жаждете захватить слова Матери, красиво их выстроить, если возможно параграфов в десять, сухих и чистых, и повесить их над собственными дверьми, как Моисей свои Десять Заповедей. Но воистину, мы по горло сыты этим Синаем точно также, как Мать и Шри Ауробиндо. Поэтому, если ты надеешься ухватить в написанном Истину Матери и передать это миру и Ауровилю, ты окажешься в том же беспорядке в котором находитесь вы все в Ауровиле и во всём мире. Потому что Истина - не ментальная вещь, и Мать вдалбливает это в головы всех наций, всех групп и всех индивидуумов до тех пор, пока они не смогут понять собственной глупости и того, что все их панацеи идут ко дну.

С особой силой вдалбливается это в сопротивляющуюся голову Ауровиля. Мать преднамеренно сокращает весь ментальный мир до ментальной путаницы Истина-ложь и ложь-Истина, или лживые истины и истинная ложь, чтобы люди на самом деле ощутили потребность и захотели вдохнуть другого воздуха. Только тогда Супраментал получит свой шанс, не раньше. А до тех пор вы можете выравнивать всю Агенду Матери и записывать на бумаге все Её чудеса - люди просто ничего не увидят, тайны прозрачны. Необходимы другие глаза, другие органы понимания. И Ауровиль должен понять в первую очередь, что его смысл в том, чтобы выработать эти другие органы, другой уровень понимания и, наконец, другое существо по ту сторону ментального существа. Мы здесь не для того, чтобы строить Матримандир (и я буду повторять это пока не охрипну) и не для выращивания капусты, а для того, чтобы создать новое существо и между делом вырастить немного капусты – и то и другое крайне полезно как средство для развития этой новой, супраментальной вещи, которая прекрасно обойдётся без всей нашей редиски и более или менее просторных зданий. Прости, если я оскорбил твои чувства, но это факт, и мы здесь для того, чтобы делать новую эволюцию, не так ли? Поэтому мы рассматриваем в реальной перспективе все наши временные усилия, будь то Комитет, общая столовая, отдел внешних связей, Матримандир и всё остальное. И если мы упустим центральную вещь, мы упустим всё – и мы поистине находимся в процессе ошеломительного крушения, если не понимаем этого центрального факта.

Теперь посмотри, как это работает на ментальном уровне. Здесь я могу привести очень хороший пример ментального героизма (ум – король акробатов). Как тебе известно, несколько человек из "Стремления"^[52] попытались выработать нечто для организации коллективного органа, занимающегося внешними связями – хорошего или плохого, я здесь не для того, чтобы судить о достоинствах этого, но они попытались и призвали всех других присоединится к попытке. Ментальный ответ можно увидеть в письме одного из вас, кого я не хотел бы называть, и он очень хорошо иллюстрирует ментальное "понимание", он мог бы быть написан дюжиной ауровильцев: "Итак" - с сарказмом говорится в письме - "после того, как Ауровиль "принадлежал Наваджате", после того как Ауровиль "принадлежал Шьямсундари", мы получим Ауровиль, "принадлежащий французам"… И тогда действительно, если такова реакция в головах людей, не остаётся ничего другого, как получить Ауровиль, "принадлежащий небытию", или обратно позвать Наваджату, поскольку это на самом деле своего рода сила, которая разрушает или хочет разрушить Ауровиль. Она играет на ментальном уровне, разрушает и искажает каждую попытку, сеет семена сомнения, недоверия и ревности, сталкивает всех и каждого. Если бы Фредерик захотел создать какую-либо организацию, то это стало бы "принадлежностью Германии", они тут же повесили бы ярлык и заранее осудили. Всё заранее оклеветано и искажено такого рода аргументацией – никто не может делать никаких попыток, нельзя сделать ничего, кроме как окопаться в шведской редиске, итальянских Матримандирах и швейцарских коровах. И предполагается, что мы здесь для того, чтобы создать новое существо! Более того, заметь, что такого рода рассуждения ставят на один уровень "принадлежность Наваджате" и "принадлежность французам" – конечно, у этих прекрасных акробатов широкий ум и либеральные взгляды; те, кто сажает в тюрьму ауровильцев и шантажирует их - просто человеческие существа, как и те, кто сопротивляется шантажу и кого сажают в тюрьму – полная неразбериха. Результат: никто больше не знает, где он находится и "всё одно и то же", и все в равной степени дети Матери, и да здравствует Гитлер! и все братья в мире. Теперь вы поняли "всё" и влипли словно муха в ментальный "мёд". И Ауровиль нигде. И забавным в этой ментальной игре является то, что Сатпрем получает из Ауровиля точно такие же обращения, какие он получал из Ашрама – те же аргументы, те же сомнения, то и это… как будто это одно и то же. И это те же самые голоса, та же самая сила, которая заранее старается испортить все наши попытки. Сейчас Сатпрем не заботится о себе, но он заботится о ребёнке Матери, которым является Ауровиль. У него нет никаких амбиций, он только хочет видеть, как это непослушное дитя стоит на собственных ногах и развивает настоящие органы восприятия и новый уровень понимания, как первый шаг на пути к "другому существу".

Я пришёл к одному заключению. Мужчины, я имею ввиду мужской пол, безнадёжно заперты в своём бесплодном и победоносном Здравом Смысле - они могут продумать до конца всё, что угодно. После 2000 лет мужских речей мы будем находиться там же, где находимся и сегодня и может быть в Ауровиле будет дюжина Матримандиров, французских, немецких и т. д…, но ни одного сердца. Мы упустим цель, ради которой здесь собрались. Я всегда видел, что женщина обладает более глубоким восприятием и более прямым пониманием, чем-то, что находится на уровне тела, потому что они вынашивают детей; этот телесный уровень - уровень, на котором работали Мать и Шри Ауробиндо. Можно сказать физическим пониманием, которое может проникнуть сквозь ментальный туман и напрямую понять реальность существ, фактов и сил. Мужчина выстроил вокруг себя ментальную крепость и то, что вне этой отдельной крепости – "Враг", "соперник", немецкий, французский или индийский, чужеродный и подозрительный элемент для того или другого Сообщества. Это густой туман, искажающий всё, каждую идею, каждую попытку, и бросающий тень на каждую искреннюю вибрацию. На этом этапе я не верю, что какой-либо мужчина может сделать что-либо полезное для Ауровиля – но я верю, что женщина может. Если бы только они могли устремиться всем сердцем и сломать эти пигмейские мужские барьеры, которые прочнее Гималаев, объединится и постараться заставить истинное сердце Ауровиля биться, молиться и повторять Мантру Матери, тогда для Ауровиля есть надежда, тогда разовьётся новый уровень восприятия; тогда растворятся все эти ментальные пугала и привидения, эта нереальность Ауровиля, и Истина засияет в своей обнажённой реальности, физической реальности, освобождённая от ментального тумана. Нечто будет рождено их объединившимися сердцами. Нечто истинное, простое и радостное забьётся среди вас – и внезапно, неожиданно вы обнаружите, что среди вас рождается новый вид. Истина Матери станет подобной воздуху, которым вы дышите, ускользнув от всех книг и параграфов. Всё будет увидено в простой ясности и старый ментальный мир рухнет в смехе нереальности. И Ауровиль будет. А теперь продолжайте, объединитесь и найдите новый живой путь.

С любовью,

Сатпрем

В ночь с 23 на 24 декабря, 1976

Видел Пранаба, одетого во всё красное.

26 - 31 декабря, 1976

Yercaud^[53](мы ищем убежище).

30 декабря, 1976

Храм Шиварайяна.

Моё бесконечное царство.

1977

6 января, 1977

Барун Т. (Ауропресс), хозяин Сатпрема.

11 января, 1977

(Письмо к Мишлин Этевенон)

Ты хорошо позаботилась об этих двух коробках (Трилогии)! И я благодарю тебя за то, что ты навела справки об издателе. Мы пока ещё не готовы выбрать шрифт, но мы всё-таки хотим французскую клавиатуру, которую легко можно использовать для набора на английском, в то время как обратное сделать сложно.

Я прошу тебя открыть одну из коробок, но это не сигнал для распространения, это лишь должно послужить двум особым обстоятельствам. (…) Ситуация сильно усложнилась некоторыми бесчестными действиями Баруна, о которых я не хочу говорить, но факт заключается в том, что мои контракты на книги Матери находились в его руках в течение пятнадцати дней и я не видел их, хотя попечители и все наши враги прекрасно с ними ознакомились! Что ты об этом думаешь? Это ошибка Лафонта или что-то другое? Я жду новостей от Лафонта. Действительно, кажется, что Враг цепляется на каждом шагу до самого конца, если принять во внимание, что чудом и неразрешимой задачей было напечатать те три тома в Мадрасе…. Не будь это всё для Матери, я бы уже давно ушёл в Гималаи. Короче говоря, Ауропресс – владелец Сатпрема точно так же, как Ауровиль собственность Наваджаты, как Ашрам собственность попечителей, а Мать и Шри Ауробиндо собственность Коуноумы и Ашрам Пресс. Это время "собственников" – ненадолго. Теперь ты понимаешь за что мы сражаемся.

В остальном, я не встречаюсь ни с кем, за исключением ночи, когда я встречаюсь с ними во множестве и всех мастей.

12 января, 1977

Неистовая внутренняя битва вокруг Лафонта (Ауропресс, и т. п.) – все хищники в ярости. Моя молитва к Матери: направь Твой свет сюда, направь Твой свет сюда… О!

21 января, 1977

Непрекращающаяся, изнурительная атака со всех сторон.

25 января, 1977

(Письмо к Мишлин)

…Очень утешительно видеть Действие Матери через эти книги. Несомненно, это громадный мир взбивающегося сознания. Это именно то, чего хотела Мать. Люди погрузятся в Неё сами, не осознавая того, и после этого они уже не будут теми же, что и прежде – возможно, даже мир уже не будет тем же!

А тем временем мы должны подготовить Битву вместе. Я получил очень интересное письмо от Кэрол, которая борется с предрассудками Пьера: те, с кем мы соприкоснулись, не "литературные" критики, а научный мир: физики, доктора, биологи и т. д.; мы должны обсуждать книги Матери. Кэрол поговорит с тобой. Она также поговорит с Лафонтом и вы вместе спланируете сражение или работу.

Итак, наконец-то, я получил контракт от Лафонта, но он пока ещё им не подписан - будем надеяться, что в последнюю минуту ничего не произойдёт. То, через что мне пришлось пройти – невероятно. Но я ясно вижу, как позади Рука Матери направляет всё, каждую деталь, чтобы сорвать маску со всего с чего она должна быть сорвана, и поместить каждую вещь и каждое существо на надлежащее им место. Не очень весело находится прямо посреди грязного процесса, но это бесконечная Милость - быть её воином в великой мировой Битве.

… Остаётся проблема наборщика. Возможно, вскоре всё это будет решено. Настоящий корень проблемы – Агенда – находится на наковальне, и мы будем бить и бить молотом до тех пор, пока истинное решение не будет найдено. Дели (сэр C. P. N. Сингх) активно заботится об этом. В конце концов, мы выйдем из этого грязного тоннеля. Во всяком случае точно одно, ни эти деньги, ни какие-либо другие не принадлежат "Сатпрему". Сатпрем собственность Матери, это всё! Я слишком устал, чтобы ещё писать. Мы продолжим вместе, и это прекрасная битва.

Всем сердцем с тобой

Сатпрем.

31 января, 1977

(Письмо к Мишлин)

…Давай надеяться, что мы скоро покончим с этой грязью. Возможно, Кармен говорила тебе, что Андре Мориссе согласился быть эмиссаром Баруна к Лафонту. В результате я получил озабоченное и дезориентированное письмо от Ремо (лица, ответственного за контракты), в котором говорится: "Вероятно, Барун в будущем оспорит наши контракты…" Очаровательно, Андре должно быть потакает милому, мелкому шантажу. Уф! Почти удушающе и отвратительно быть во внутреннем контакте с этими людьми – не "почти", я нахожу это очень тяжёлым физически.

Этим утром я ощутил, как надвигается непреодолимая сила, нечто похожее на бульдозер, без какого-либо особого успеха, но неумолимо и суверенно – не встречая никаких препятствий. Тогда я вдруг решил показать завтра первый том в Ауровиле.

……..

Я тороплюсь и покидаю тебя. У меня впечатление, что Мать движется очень повелительно – и если вещи приходят в движение здесь, они приходят в движение повсюду, не так ли?

С братской любовью к тебе

Сатпрем

Суджата добавляет: Давайте не забудем о маме Сатпрема! – ей одну копию первого тома.

С любовью

Суджата

5 февраля, 1977

Плюю кровью.

6 февраля, 1977

(Письмо Н. Ф. Палкхилаве, видному адвокату из Бомбея, в оригинале на английском)

Многоуважаемый Сэр,

Я беру на себя смелость попросить вашей помощи и совета, зная вашу приверженность духу справедливости и идеалистическим благим делам, и я также наслышан о вас от мадам Иоланды Лемон. Это не личное дело: моя собственная жизнь посвящена прогрессу человеческого сознания и Красоте, посредством моих книг.

Как вам известно, в течение 17 лет я был единственным личным доверенным лицом Матери в Пондишерри. Она была окружена не "учениками", как можно было бы подумать, а различными образцами человеческого сознания, посредством которых Она старалась, после Шри Ауробиндо, выработать новый Вид Сознания в своём собственном теле, а следовательно в теле Земли. Можно сказать, что это было экспериментальной эволюцией. И как это обычно происходит, когда ты хочешь создать новый Вид, ты наталкиваешься на всё, что сопротивляется и отрицает в старом виде – и через само это сопротивление обнаруживается переход к следующему виду, точно также как рептилия должна была найти переход к птице в своих высыхающих болотах из грязи. Препятствие является ключом.

В настоящем случае, препятствие находилось здесь, что в начале обнаружил Шри Ауробиндо, а затем и Мать – оба должны были уйти по одной и той же причине. Действительно, те, что находились вокруг Них, не были "учениками", а земными представителями наиболее тёмного сопротивления, которое необходимо было преодолеть. Небольшое количество света тоже находилось там, но оно не обладало правом голоса.

После ухода Шри Ауробиндо, Мать пошла по Его стопам, пытаясь обнаружить то, что Он открыл, но никогда не объяснял, поскольку "операция" имела место не в Уме и не в прекрасных книжках, а в теле – новый Вид вырабатывается в теле. Итак, Она обнаружила секрет Шри Ауробиндо – также Она обнаружила и препятствия, с которыми столкнулся Шри Ауробиндо. И Она нашла экспериментальный переход к этому проблематичному новому Виду.

Это на самом деле представляет интерес для всего мира.

Посреди этой ужасной битвы и, вероятно, зная, что однажды Она окажется в полном одиночестве, перед лицом Смерти, покинутая всеми, осаждаемая злобной дурной волей, Она выбрала меня своим доверенным лицом. Её грандиозная борьба не должна быть потеряна для будущего человечества – кто-то должен понять, подхватить нить, распространить Возможность, которую Она вырвала из ночи старого вида. Результатом стали примерно 6000 страниц Её личных бесед со мной, в которых Она шаг за шагом объясняла процесс, борьбу и, в конце концов, осаду Смерти и Тьмы вокруг Неё. Моё сердце разрывается от боли даже когда я читаю эти слова. В течение 17 лет я следил за этой агонией.

После Её ухода, в 1973 году, вы можете представить моё положение, когда я оказался посреди тех самых сил, которые хотели Её уничтожить. Теперь они были "наследниками" и "собственниками" Шри Ауробиндо и Матери. Теперь большой духовный бизнес мог развернуться с новой силой – это было вечной историей со времён Христа и даже Карла Маркса. Некий новый Рим или духовный Кремль хотел организовать новую Церковь – а позади этого, громадные, амбициозные Деньги, всегда готовые захватить Дух для своих временных целей. В настоящем случае: хорошо организованная мафия, в основном состоящая из бизнесменов. Вы можете представить себе как эти "ученики" и собственники новой Церкви смотрели на одинокого человека по имени Сатпрем, который был хранилищем настолько конфиденциальной информации, которая могла бы стать опасной для их нимбов высших жрецов и их тёмных замыслов. Вероятно, вы осведомлены об их интригах и бесчестных средствах с помощью которых они пытались добиться верховной власти над Ауровилем, в качестве законных "собственников". Те же самые средства применялись и к бумагам Матери – к 6000 страниц, которые Она назвала Агендой. 27 августа прошлого года, во время моей ежедневной прогулки, меня пытались убить в ауровильских каньонах трое убийц нанятых ими. Конечно же, невозможно ничего доказать: это было бы "несчастным случаем". Могут произойти и другие "несчастные случаи". Необходимо что-то сделать, чтобы спасти Агенду от жадной и беспринципной цензуры этих людей.

Я дважды пытался опубликовать эти бумаги в Ашраме. Первый раз в 1974 году: когда я отправился в Ашрам Пресс, мне было в письменном виде сказано одним из попечителей о его "нежелании" публиковать эти бумаги сейчас и в особенности он возражал против публикации этих бумаг в иностранных издательствах. Через Андре Мориссе (сына Матери) они довели до моего сведения, что они сомневаются в "целесообразности" этой публикации. Частным образом они намекнули, что эти публикации должны быть вынесены на их суд и что ничто не должно повредить интересам Ашрама, и т. д…. С этого времени мне стало понятно, что они хотят сократить и подвергнуть цензуре эти бумаги для того, чтобы они соответствовали их целям.

Второй раз в 1976 году, я попытался опубликовать бумаги Матери в "All India Press", которое принадлежит Ашраму (хотя это и спорно). С помощью сэра C.P.N. Сингха, которого вы должно быть знаете, я попытался добиться публикации под своим личным надзором. Они согласились на публикацию, но попытались торпедировать меры, принятые C.P.N. Сингхом, которые должны были обеспечить мой контроль за материалами, отданными в "All India Press". Сейчас очевидно, что бумаги Матери действительно находились в опасности и что только публикация вне Ашрама обеспечила бы целостность и отсутствие цензуры.

Я не вспоминаю здесь о различных угрозах, шантаже и отвратительной клевете, которой я подвергался. Они даже пытались восстановить против меня моих французских и американских издателей. Моё здоровье очень сильно пострадало от этой жестокой борьбы, напомнившей мне о том, через что была должна пройти Мать. Я не знаю, что со мной произойдёт: но какой бы ни была моя жизнь, она должна быть использована для того, чтобы сохранить эти ценные бумаги во всей их чистоте для будущего человечества – и если возможно, быстро.

Несколько раз Мать говорила, что её беседы со мной были возможны только из-за меня; однажды Она даже сказала: "Это исключительно для тебя". Я не настолько глуп, чтобы считать себя "владельцем" этих Сокровищ. Я был простым представителем человеческой расы, находящимся рядом с Ней – через меня Она говорила с Землёй. Я считал, что эти бумаги принадлежат Земле, точно также как и Ауровиль не принадлежит ни кому в частности, а человечеству в целом, как было сказано в "Хартии" Ауровиля.

"Земля" – это что-то очень неопределённое, хотя и очень конкретное в наших сердцах. Отсюда мой вам вопрос:

Возможно ли мне, как доверенному лицу в этой Работе и как представителю Земли, обратиться к правительству Индии, как представителю различных наций Земли, с просьбой вступить во владение этими бумагами и обеспечить их цельное и независимое издание ради пользы всего человечества? У меня есть основания полагать, что правительство Индии хотело бы мне помочь, при условии, что я найду законные аргументы, при помощи которых я вступлю во владение ими. На какую статью или прецедент они могут сослаться? Или, если это должно быть актом власти, какой может быть административная стратегия и методы, посредством которых может действовать премьер-министр? Также я думал обратиться за помощью к UNESCO как к мировому сообществу, но это могло бы быть ещё более сложным – время не терпит.^[54] Давит и осаждающее меня окружение.

Мне известно о благородстве вашего духа. У меня нет в жизни других целей, кроме помощи в развитии сознания моих братьев и сестёр. И я знаю, что бумаги Матери содержат процесс и секрет, в котором очень нуждается наша подходящая к завершению ментальная раса – секрет и процесс его перехода на другой уровень сознания и возможно даже к новому телу Земли.

Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

10 февраля 1977

(Письмо к Мишлин)

Дорогая Мишлин,

Ты написала хорошее письмо. Бояться чего? Мы оставили позади только отвратительные вещи. Мы даже начинаем ощущать, что "нормальный" воздух становится удушающим – давай вдохнём! Иди вперёд, Мишлин, нам не нужно делать всё самим. И у нас есть Мантра, чтобы наносить удары по всему, что сопротивляется, ворчит, сомневается и боится. Мы должны беспрестанно продолжать. Путь проторен, не так ли, он открыт – одному Богу известно, сколько Они вложили в это труда! Давайте хоть немного пройдём в Их направлении и когда мы увидим противоположную сторону – Они пойдут нам навстречу. Чем больше мы стараемся, тем больше всё ускоряется, самое главное – пытаться. О, это пылкая потребность выйти из обычного удушья.

(…) Что касается меня, то я ещё не получил контракт, подписанный Лафонтом. Этот вопрос находится в подвешенном состоянии в течение почти двух месяцев. Барун всем говорит здесь: "Сатпрем отдал мне всё, книги Матери – мои". Поэтому им надо очень хорошо поработать с Лафонтом, чтобы разрушить наш контракт. О, Господи, Господи, Господи, пусть эта Грязь исчезнет! Господь, Господь, Господь...

Сатпрем

15 февраля, 1977

(Письмо к Мишлин)

……

Итак, если ситуация с Лафонтом на самом деле не "запутана" и будет гарантия невмешательства этих людей в публикацию, я присмотрю за тем, чтобы эти книги были распространены в самом Ашраме в соответствии с искренностью и импульсом момента. Но по очевидным причинам я не буду вмешиваться до тех пор, пока не будет обеспечена публикация во Франции. Как оказалось всё просто!

Выборы в Индии жестокий тест для всего мира.^[55] Лишь немногие способны это понять. Если случится так, что Индира Ганди потерпит поражение, Сатпрему останется лишь покинуть Индию с бумагами Матери так быстро, насколько это возможно, потому что силы, стоящие позади оппозиции являются теми же самыми силами, что стоят за попечителями и Наваджатой, и это также стало бы концом Ауровиля, то есть, Работа была бы остановлена или полностью искажена победившим Жульничеством. Возможно, это также означало бы войну. Видишь, что стоит на карте? Ты можешь понять, за что мы сражаемся.

Поэтому будем молиться.

Абсолютно очевидно, что книги Сатпрема и Агенда Матери – идеальная добыча для Врага. Вот почему он цепляется на каждом шагу и за каждую мелочь в течение трёх лет. Вокруг этого крутится Новый Мир – хотя работа будет сделана так или иначе. Давай надеяться на то, что она будет сделана так, а не по-другому.

С братской любовью

Сатпрем

Сейчас лучше понимаешь, почему Мать поддерживала Индию.

21 февраля, 1977

Письмо от Б. (Ауропресс) – он готовится вызвать меня в суд. Стая охотится за книгами Матери.

23 февраля, 1977

(Видение)

Прыжок через бездну.

26 февраля, 1977

(Письмо к Мишлин)

…….

Я знал, что эти люди (Барун и компания) бесчестны, но чтобы до такой степени…. Тебе известно, что у меня было сильное кровохарканье в течение трёх дней – благодарение Богу, Мать приучила меня не бояться. Но эти люди обвиняют меня в таких чудовищных преступлениях, я проглатываю множество вещей. Теперь я действительно понимаю, что она имела в виду: "Я подвешена на тонкой нити в абсолютно прогнившей атмосфере". Такова ситуация сейчас. (…) Я предпочитаю остановиться здесь, потому что всё это меня изнуряет. Они вымотали меня. Но я не сдамся.

Я действительно нуждаюсь в вашей помощи и любви.

Сатпрем

28 февраля, 1977

(Письмо к Мишлин)

……..

Я только что услышал, что Ashram Trust " заявил свои права" на мои книги, как на собственность Ashram Trust. Все хищники собираются.

По ту сторону определённой точки кажется, что являешься покровом из страдания и продолжаешь повторять Ма-Ма-Ма…. И ничего больше. Когда Она пожелает, чтобы всё это закончилось, всё закончится.

1 марта, 1977

(Выдержка из письма к Кэрол)

…Клюнув на бесчестность или, скорее, на мошенничество в которое меня вовлёк Барун, теперь я предпринимаю шаги, чтобы аннулировать все его права на "Саньясина". Я написал по этому поводу Лафонту. Посмотрим. Это настоящая боль, огромная трата времени и энергии, удушающая грязь. Я здесь для того, чтобы бороться, не так ли, иначе я бы давно уехал в Гималаи и никто бы обо мне больше ничего не услышал. Битва против Ауропресс является частью более обширной битвы за освобождения Ауровиля от другого жульничества – это та же самая битва, что имеет место сейчас по всей Индии в связи с настоящими выборами. Одна и та же битва повсюду – фактически, это битва Матери за Новый Мир. Это как раз то, через что я прохожу в течение последних трёх лет. Слава Богу, теперь я больше не совсем одинок среди этих мошенников. Миссис Ганди поддерживает меня, иначе я был бы давным-давно мёртв. (…)

Уф! Прости меня за это письмо. Это похоже на средневековое испытание, когда рыцари должны были проходить через всевозможные опасности для того, чтобы выиграть Розу. Так как мы находимся в двадцатом столетии, то и испытания отвратительны и грубы, но в конце концов, есть Роза Нового Мира – мира где всё наконец-то станет ПРОСТЫМ, потому, что все будет как есть. Мы вместе идём к ЭТОМУ, и ты мой дорогой друг.

Твой

Сатпрем

7 марта, 1977

(Письмо к Мишлин)

Ко мне приходят разного рода восприятия, но без каких-либо материальных "доказательств". Например, некоторое время назад я настолько ощутил "книгу в руках Андре", что подумал, что Мать хочет заставить меня дать книгу Андре! Потом я услышал, что Пурна украла книгу у Нолини и отправила её Андре. Вот так, полно восприятий без какого-либо понимания что это значит, словно слепой видящий! Также я долгое время очень сильно ощущал разного рода интриги вокруг Андре. (…)

Много чего кишит вокруг, но я не знаю, что это означает. Прошлой ночью я находился под каменным дождём.

9 марта, 1977

(Письмо Пьеру Этевенону)

В промежутке между двумя каменными дождями я попытаюсь ответить на твои вопросы от 14 февраля, хотя они и не очень понятно заданы или, скорее, ты на ощупь ищешь путь к вопросу, которого сам пока не знаешь. Я тоже буду нащупывать свой путь через твой поиск!

Постарайся не завлекать супраментальный мир в ментальную ловушку: внутри нашей клетки мы отчаянно объясняем мир, который не имеет ничего общего с инструментами восприятия нашей клетки. Это нечто другое, которое изменит всё. Что сказала бы землеройка, если бы заблудилась в Боинге 707? Однако землеройка была бы права если бы задавала вопросы, даже если ответы были бы невозможны, потому что постановка вопросов помогает идти к следующему миру землеройки. Мы должны выбраться из нашей клетки, ответ заключён в этом. А пока… хорошо, мы можем откусывать по кусочку ментально.

Итак, мы находимся прямо в супраментальном Боинге. Существует вуаль, которую нужно убрать для того, чтобы всё превратилось в Боинг – в конце концов, для землеройки Боинг полностью невидим, даже если она шныряет между сиденьями или в багажном отделении. Конечно, эта вуаль является её специфической конструкцией, но в действительности это не тело землеройки, не её материя вуалируют от неё реальность - это материя, научившаяся быть землеройкой, исключив всё остальное. Вуаль – это определённая память или привычка существования землеройки… поэтому существуют все эти "законы" очаровательных млекопитающих, законы вечные и серьёзные, как сам Иегова или мистер Ньютон.

Истинная материя это нечто другое. Она без вуали и не особенно зрелищна. Когда мы прибываем туда, на этот чистый уровень, очищенный от привычек существования определённого человека – больше не существует болезней, несчастных случаев или смерти. Больше нет никаких "законов". Фантастическая свобода. Это "следующий" мир, который никогда не был "следующим", поскольку был таким всегда. Но мы прибываем туда, то есть, вуаль падает – не в наших головах, а в наших телах. Когда наше телесное сознание тяжёлое и пастообразное, всё очень и очень далеко, формируются планы и планы, "тонкое" физическое здесь, "тонкое" физическое там – а затем, в один прекрасный день, всё становится "тонким", или больше нет никакого тонкого вовсе: это здесь, очень просто. Супраментальное "вторжение" – это наш слой Homo Sapiens ставший пористым. И тогда всё приходит, или, скорее, всё становится таким как есть. Взгляни! Это же Боинг. Мы прямо в нём. Мы всегда находились в нём. Так просто!

Давай приведём пример: кровохарканье это что-то очень серьёзное и конкретное, оно наполняет кровью платок и медицинскую карточку. Хорошо. Ты смотришь на это и не обращаешь внимания: это феномен подобный многим другим, как заложенный нос и запах эспарцета. И тогда нет никакого кровотечения вовсе, это проходит как запах эспарцета – какая суета! Не было никогда никакой болезни, ни секунды: всё дело во вмешательстве лицензированных докторов. Но если ты смотришь на это с медицинской точки зрения, это Болезнь. Убийца это очень серьёзно, особенно когда их трое и они подходят к тебе в каньонах. Ладно, ты смотришь на это, они просто двуногие люди, как и все остальные, почва имеет красивый розоватый оттенок в 6 часов вечера: и тогда эти трое уходят, и ты возвращаешься домой. И здесь и там, то, что ведёт себя по другому – Материя. Но если бы ты взглянул на них как на убийц, ты был бы убит. Это просто. В теле есть место, где ничего этого не существует, а так как этого не существует, то этого, конечно же, и нет. Другими словами, огромная реальная Нереальность, зависящая от того, сморишь ли ты на неё (или, скорее, смотрит тело) правильным образом или неправильным. Когда ты смотришь неправильно, находишься в слоях, тогда ты можешь иметь "предчувствие", что произойдёт "несчастный случай" и в тот день не пойдёшь гулять в каньоны. Но если ты смотришь правильно, не разделяя всё на слои, тогда нет никакого предчувствия вовсе, потому что нет ничего: истинная вибрация аннулирует ложную вибрацию автоматически. Это совершенно естественно.

Поэтому я не очень хорошо понимаю, в чём твой вопрос. "Передача власти" - это передача власти Естественному – действие, отчасти пугающее для тех, кто находится в клетке.

Внутри этого Естественного ты, конечно, не умираешь, потому что умереть может только то, что не существует, то, что само верит, что является мёртвым, умирает, и что ему присуща смерть. Это та же самая Нереальность, что и убийца в каньонах и кровохарканье. Это происходит или не происходит в зависимости от того веришь ты в это или нет. Хорошо. Но многие из Homo Sapiens верят в смерть и культивируют её, то есть, нереальность. Эти культурные пищеварительные тракты (о, они могут даже читать книги) возвращаются в Ничто, чем и были всегда: в нереальность, они возвращаются в нереальность. Они не существуют. Всё зависит от пропорции Реальности, которая была культивирована – и как то, что Реально может перестать быть… реальным. Мы должны культивировать Реальность в самих наших телах – тогда, естественно, Смерти больше не будет. Смерть создаёт слой нереальности. Когда этот слой истощается, тогда то, что по-настоящему живо, живёт вечно, без "той или этой стороны": смерть создаёт неверный взгляд на вещи. Тогда всё ЕДИНО, потому что существует только то, что РЕАЛЬНО. То, что РЕАЛЬНО не нуждается в сторонах, это то, что повсюду, то, что есть всегда. Только нам об этом неизвестно: об этом знает только очищенное тело. У нас могут быть различные "видения", "реализации", восприятия через наши слои: мы путешествуем через всё, что прилипло к нашей чистой Материи. Только Материи известна тотальная Реальность: мёртвые никогда не были мёртвыми, они лишь лишились своей части из нереальности. Всё зависит от этой части "нереальности". Когда тело полностью лишиться своей части или своей привязанности к Нереальности, смерти больше не будет, естественно, потому что смерть это то, что не существует. Это начало трансформации. И те маленькие частички будут вновь и вновь возвращаться в тело до тех пор пока не вырастут достаточно для того, чтобы стать полностью реальными в Материи. Сейчас процесс ускоряется, он становится глобальным, что означает возможность выйти из Нереальности коллективно. Начальной точкой физической трансформации является восприятие этой Нереальности. Когда ты понимаешь (когда твоё тело понимает), что убийцы не существует, что кровохарканья нет, что нет всего этого беспорядка, тогда всё начинает вести себя по-другому. Вся проблема заключается в этом "по-другому". Матери не дали времени, чтобы показать, как можно существовать по-другому – но, может быть, у Неё в запасе есть для нас сюрпризы.

И мы учимся нереальности каменного дождя. Когда он совершенно нереален, то ни один камень не упадёт на нашу голову, и мы посмеёмся по поводу этой великой Игры. И тогда будет существовать только Всевышний, делающий всё. Это высочайший взгляд, потому что это взгляд Всевышнего. Вот для чего мы были рождены. Какую же неразбериху мы создали!

Сатпрем

В ночь с 17 на 18 марта, 1977

Видение

Меня рвёт экскрементами. Всем, что они швыряют в меня.

19 марта, 1977

Письмо от Б. (Ауропресс). Ложь становится истиной.

21 марта, 1977

(Письмо к Мишлин и другу. Индира Ганди только

что проиграла национальные выборы.)

Мои добрые друзья,

Итак, мы достигли поворотной точки. Для нас даже логично пройти через это, даже если это отчасти тёмная логика – временно тёмная. Ситуация может быть прочитана в нескольких ключевых строках Шри Ауробиндо, которые сразу же пришли мне на ум:

Когда сгущается, сжимая грудь земли, тьма,

И разум тела в человеке – единственный светильник…

Мы должны были достигнуть этой точки.

Мать должна была уйти с наших глаз для того, чтобы вся эта отрава распространилась.

Власть Индиры Ганди должна была уйти для того, чтобы распространилась вся эта грязь.^[56]

И это будет распространяться.

В конце, или на дне находится Чудо Матери. Все человеческие существа, все должны прийти туда – они должны увидеть и коснуться этой ужасной Стены. И когда хотя бы несколько из них станут повторять в своих телах Мантру, как единственный освещающий Тьму свет, когда с них будет довольно собственного бесчестья, появится возможность, чтобы всё это рухнуло.

Мы находимся в довольно тёмном переходном периоде, ведущем туда. Но это переходный период. В течение трёх лет, на каждом шагу Битвы, Мать давала мне видения каким будет следующий шаг. 23 февраля, я находился ("я", то есть, символическое "Я" представленное в этой битве) на краю чёрной пропасти примерно пятиметровой ширины, перепрыгнуть через которую казалось мне невозможным, если я не протяну свои руки и не попытаюсь ухватится за другую сторону. Затем, неизвестно как, я перепрыгнул через эту пропасть и оказался стоящим на ногах на другой стороне.

Это кажется невозможным, но это будет сделано. Мы приземляемся на другой стороне. Но нужно сделать этот "шаг" – во тьме.

Это определённо и точно, что Мать с совершенством и тщательностью ведёт эту отчасти ужасную Игру. Иногда это "ужасная Стратегия Вечности" через которую проходила, или скорее проходит сама Мать. Но каждый шаг безошибочен, предопределён, каким бы он не казался, и мы идём к неотвратимой Победе.

Меня могут отправить в тюрьму. Я буду обвинён в краже бумаг Матери. Они все в ожидании. В пропасти слышен смех всех этих гномов. Они ещё посмеются какое-то время. "Наши" ауровильцы могут быть изгнаны, и может появиться дурная карикатура на Ауровиль, победоносная и коммерческая. Распространится множество безобразных вещей – они должны распространиться. Может быть это снова будет "Диаспора" – я не знаю, мы будем сражаться за каждый дюйм, спокойно. Мы будем вместе молиться, спокойно. Под давлением этой Тьмы мы зажжём Огонь в наших телах.

Кроме того, мы ничего не знаем о Чудесах Матери.

Авиапочтой я посылаю тебе четвертый том, о котором я ещё не говорил и который я хочу сохранить в тайне ещё некоторое время. Это чистая, нефальсифицированная бомба Матери. Мне бы хотелось, чтобы хотя бы две копии четвёртого тома находились где-нибудь в безопасном месте. Здесь нас непременно будут обыскивать и преследовать. Я надеюсь, что смогу найти для всего безопасное место. Затем я буду ждать.

Мать любит нас.

Она так могущественна, так нежна здесь. Она рассчитывает, что мы заставим её Мантру биться в Ночи. Это всё, больше делать ничего не нужно.

И мы должны издать эти три тома для того, чтобы хотя бы некоторые могли услышать Её голос.

Твой брат навеки

Сатпрем

23 марта, 1977

(Парижским друзьям)

Друзья мои,

Я был так глубоко тронут, когда вернувшись с моей прогулки по каньонам, куда я ушёл, неся весь груз на своих плечах, я нашёл эти несколько строк на ступеньках моей лестницы: "Как мы можем помочь?" Это было такой очевидной Милостью, которая пришла облегчить боль. И каждый отвечает так чудесно, так точно. Были все эти серьёзные, огорчительные – о, очень огорчительные решения! Жанни Пинсо была чудесна, все были удивительны. Но это не закончилось. Есть множество вещей, которые нужно распространить по различным каналам, давайте не будем заблуждаться; Милость приходит и сюда также, в мельчайших деталях. Я не могу рассказать вам всего.

Возможно, старый фасад ещё будет оставаться некоторое время, до тех пор, пока они понемногу не разрушат всю нашу структуру. Первым знаком будет отставка нынешнего губернатора^[57], затем произойдёт упразднение ауровильского комитета, созданного Дели. Шаг за шагом они поставят своих людей. С ними даже президент Индии. И тогда мы увидим танец Наваджаты с Баруном – иногда захватывает дух, когда видишь, что такой громадной, глобальной Работе мешают (или так кажется) гномы такого размера. Это кажется невероятным. Затем попечители будут преследовать Сатпрема, поддерживаемые законом и полицией, которую можно купить за бесценок. Три или четыре дня назад я получил второе письмо от Баруна в ответ на моё письмо, в котором я заставил его взглянуть на его фальшивые заявления и сказал ему, что он больше не имеет никаких прав на мою книгу. За два дня до получения его письма у меня началась сильная рвота, и моему телу было очень тяжело в этот день, всё это сочеталось с внутренним восприятием приближения краха Индиры. Всё это происходило одновременно (и это, конечно, не было случайностью). Никогда в жизни я не читал ничего более отвратительного, гнусного, такой мелкой лжи; искажено всё, ложь становится истиной – это невероятно. С помощью какого сомнительного адвоката составил он этот ответ (из Парижа)? И Андре Моррисе молчаливо одобряет этот позор…. Всё это было очень трудно проглотить в последние дни. Как тебе известно, позади этого целый мир. Я попытался ответить, но после двух часов попыток ручка выскользнула из моих рук, я задыхался от всего этого. Кроме того, после тяжкого труда в этой грязи, понимаешь бесполезность борьбы против всего этого: что за польза отвечать вновь и вновь – искажено всё. И каждый раз тебя покрывает грязь (хуже, чем покрывает, ты её глотаешь, а потом тебя рвёт). Прости меня. Поэтому я думаю, что не буду отвечать, но они ухватятся и за моё молчание тоже. Что они скрывают за всем этим? Я ничего не знаю об их махинациях. Поэтому я сражаюсь во тьме. Я постоянно вижу вокруг себя А. М.. И, кроме того, всё это душит так, словно у меня на груди груз. Посмотрим. Я всё равно отправляю тебе эти документы, вероятно, они поставят тебя в тупик, это жонглирование "юридической" ложью. Но мои друзья должны постоянно информироваться. Кроме того, очевидно, мишенью стали "Агенда" и книга о Матери. Я постоянно ощущаю, что они собираются сделать всё что угодно и заставить меня, в конце концов, выбирать между тюрьмой и компромиссом – в тюрьме дышать легче, она остаётся самым безопасным местом в мире бандитов. И я к ней привык.

Сейчас я очень сомневаюсь, смогу ли отправиться в Париж. Я не знаю. Вы так тепло приглашаете меня. Пусть Мать направляет мои шаги. Есть "дорога", которую нужно пройти – возможно, это не займёт много времени.

Вы спрашиваете меня, сколько копий книги было продано в Ауровиле. У меня нет точных цифр, но каждый, кто читает по-французски, получил первые два тома. Это произвело большую работу, Ауровиль сильно повзрослел, он восприимчив – они должны быть сильными перед лицом того, что должно придти. Каким бы ни был путь, даже если ауровильцев изгоняют, они прорубают тропу Ауровиля и они вернутся. Где бы не вибрировала Мантра, тропа прокладывается бесповоротно, и никакая сила в мире не способна этого отменить, даже если временами кажется, что она одерживает победу. Ашрам купил с 21 февраля четыре копии первого тома! (Я не знаю последних цифр, мне сказали, что несколько новых книг пришли в последние дни). Весь Образовательный Центр Ашрама голосовал против Индиры. (…)

Вот что происходит: мы пакуем ящики и прячем 3 и 4 тома (и 2 тоже). Это непросто. Где всё это спрятать? Нужно решить много проблем.

Я покидаю тебя. Мы вместе идём к неизбежной Победе, каким бы не был путь.

С огромной любовью ко всем вам

Сатпрем

У меня нет времени отвечать каждому, но тебе хорошо известно… Я не могу ждать, когда вернётся Кармен.

24 марта, 1977

(Моим товарищам в Ауровиле)

Мы здесь, в Ауровиле, для того, чтобы изучать закон нового Мира, который не является ни ментальным, ни экономическим, ни политическим законом, ничем из всех этих обанкротившихся панацей. И все события – какими бы они не были, счастливыми или разрушительными с виду – предназначены для того, чтобы обучить нас этому Закону и механизму истинной Власти, которая в итоге трансформирует мир и наши тела. Это то для чего вы сюда пришли: научиться секрету Нового Мира, понять истинный Закон и найти истинный Рычаг.

Очевидно, что пока мы возлагаем наши надежды на старый механизм, до тех пор, пока мы зависим от старых могуществ и ищем защиты в старом мире, мы не сможем соединиться с Новым Миром, не сможем найти Рычаг. Из наших рук должно выпасть всё, старые надежды и старые идеи, точно также как старая грязь и старые средства.

Сегодня, возможно, пришёл час, когда всё ускользает из наших рук, все старые поддержки, для того, чтобы мы обнаружили единственную Поддержку – ту, которая в действительности сможет и создаст Новый Мир и Ауровиль. До тех пор, пока существует надежда какая-либо иная, кроме единственной Надежды, мы упускаем момент, мы стучимся в старые двери для того, чтобы открыть единственную Дверь, не имеющую ключа.

У этой Двери нет ключа. Нет никаких внешних средств, никаких уловок, которые смогли бы её открыть.

Вплоть до вчерашнего дня у нас было слишком много "уловок", мы рассчитывали на слишком большое количество средств, мы искали старые ключи.

Из наших рук изымается всё. Возможно, действительно это Час Милости для Ауровиля. Час, когда мы можем открыть дверь, потому что мы больше ничего не знаем.

Возможно, что объявятся вновь все старые фальшивомонетчики. Они устроят великий духовный цирк и огромный туристический Матримандир, за которым они скроют свой выгодный бизнес. Они грандиозно отпразднуют Столетие Матери, обожествлённой, наконец-то, благодаря им. Слова Матери будут литься потоками, высшие жрецы будут иметь законы, правительство, высокие посты и незапятнанные дхоти на своей стороне для того, чтобы заменить ими горстку небритых негодников, желающих создать другой мир. Бетономешалки и банкноты против нас. Эта старая история Христа и его учеников, Карла Маркса и его учеников – живая истина разрублена на куски и легализована её законными владельцами, в Риме точно так же, как и в Пондишерри. "Диссиденты" от церкви отлучаются, их паспорта, возможно, будут конфискованы. Весь здравый смысл мира будет против них, он набит здравым смыслом. Полиция на его стороне.

Очень даже возможно, что мы будем ворами Нового Мира, нездравомыслящими людьми другого Здравого смысла. В наших руках и карманах нет ничего. Наше бессилие – наша единственная сила.

Поскольку, когда не остаётся ничего, обязательно должно появиться НЕЧТО ДРУГОЕ. Когда не остаётся никаких средств, никаких дверей, должен открыться единственный Путь.

Итак, друзья мои, поймите:

Мы поставлены ИМЕННО в те обстоятельства, которые необходимы для того, чтобы открыть единственную Дверь, создать Ауровиль и ухватить Рычаг Нового Мира. Поймите, что все наши препятствия, наши кажущиеся поражения и кажущееся бессилие являются Средством и Рычагом. Поскольку именно в этом Ничто может возникнуть Нечто. Осознайте, поймите, что всё является тропой Ауровиля, и что если даже вы изгнаны из Ауровиля, вы тем не менее прорубаете дорогу Ауровиля, и что если вы в вашем сердце, где бы вы не находились, изгнаны вы или нет, ухватитесь за единственный Позитивный факт во всей этой огромной бессмыслице, за единственную Мантру пульсирующую в этой победоносной Тьме, вы откроете дверь к истинному Матримандиру внутри, вы придёте, вы вернётесь для того, чтобы выполнить вашу Работу снаружи, потому что никто не сможет победить живую Истину, это единственная Реальность посреди призраков.

Всё является тропой Ауровиля.

Мы достигли часа этой Тропы.

Нельзя мошенничать, делая это: нужно БЫТЬ этой тропой. Мантра должна пульсировать и пульсировать в ваших сердцах. Вы должны призывать Мать снова и снова. Вы должны быть обнажены и истинны. Вы должны найти То, что является самим Могуществом Нового Мира.

Тогда все призраки исчезнут.

В этом заключено значение Ауровиля.

Сатпрем

29 марта, 1977

Последнее "переселение".

30 марта, 1977

(Парижским друзьям)

… Я очень тронут. Я думаю о Мари Обени, которая предлагает свои сбережения… Мать на самом деле наполняет нас радостью от отдачи всего ей и от вкладывания Смысла во всё, что мы делаем. Все эти законные торговцы настолько жалки. Что касается моей "безопасности" – Мать моя лучшая безопасность – Кали и Кришна были вместе со Шри Ауробиндо в тюрьме. Они следуют за нами где бы мы не находились. (…)

"Твёрдое, одеревеневшее, тяжёлое тело": это именно так. Это знак того, что Оно начало работать внутри сопротивления и инерции Материи – будьте счастливы! Мантра делает всю работу автоматически. Как чудесно!

…Всеми окружными путями мы движемся туда.

Твой брат

Сатпрем

31 марта, 1977

Видение миссии: Они оставили меня позади для того, чтобы я разрушил религию Шри Ауробиндо. И установил Работу на международной и научной основе.

(Письмо к Глории из Ауровиля)

Глория,

Меня очень тронуло твоё письмо. Я положил его к ногам Матери.

Мы идём, боремся и молимся вместе за Новый Мир. Мантра объединит наши тела и клетки вопреки всему тому, что мы думаем и вопреки кажущемуся разделению. Это то, что растворяет призраки в нас и вокруг нас.

Только тогда Мать сможет течь сквозь нас, вибрировать в нас - и что тогда сможет повлиять на Это?

С большой любовью

к вам обоим

Сатпрем

6 апреля, 1977

Выход в Париже книги о Матери.^[58]

Куда бежать?

12 апреля, 1977

(Письмо к Мишлин)

Вы должны были получить, я надеюсь, мои Сокровища, подтолкнутые неизвестно чем – кажется, всё толкает в этом направлении. Остальные рассредоточены и находятся в безопасности. Теперь они могут приходить. Но эти действия могли создать обстоятельства необходимые для того, чтобы они больше не делали попыток прийти… Я не знаю. Суджата и я устали, но мы упрямы. Храните молчание насчёт моих Сокровищ.

Кроме того, я получил книгу (книгу о Матери, выпущенную Ашрамом) – это помрачение ума. У меня защемило сердце, когда я увидел Мать всю в чёрном, это было печально. Но есть много и других поводов для печали. Необходимо великое могущество для того, что Мать могла сиять вопреки господствующей повсюду Темноте. Тем не менее она сбросит крышку Смерти. Давайте двигаться шаг за шагом. Однажды это будет сделано.

15 апреля, 1977

Я подавлен грязью и мерзостью, словно покрыт ранами.

22 апреля, 1977

(Личное письмо)

Кажется, мы находимся в конце мира – нашего мира, на самом деле. Я пытаюсь догадаться, что вы чувствуете. Он непрестанно умирает, а другой всё ещё не рождён для наших глаз. Несомненно, это прыжок во тьму, который я видел. Это похоже на конец всего или на растворение всего. Кажется, даже наши надежды и наши планы проблематичны, и всё ещё принадлежат, по-своему, умирающему старому миру. Идти и сражаться, в ЮНЕСКО, в CNRS^[59], у Chancel^[60]… Я не знаю. Даже книги Матери здесь, кажется, погрузились в молчание. Толпы поклонников Спаджиари^[61] и героев последнего налёта. Ум раздулся настолько, что больше ничего не имеет значения – всё под подозрением, всё одинаково вероятно невероятно. Итак, снова "говорить"? Не закончилось ли время для разговоров? Это конец ментального Вавилона. Я не знаю, я знаю всё меньше и меньше. Я лишь вижу, как всё разлагается. Я пресыщен ненавистью. Кажется, мне наносят раны со всех сторон. Удивительно, как ненавидят меня, со всех сторон, даже в Ауровиле, за исключением горстки братьев. Кажется, это беспокоит слишком многих. Поэтому я погружен в нечто удушающее, похожее на липкие водоросли, и не видно никакого решения. Кажется, что нигде нет никакого решения – за исключением того, что мы идём туда или сюда, сами не зная почему, мы надеемся на бог знает какое невероятное, чудесное Решение. Я представляю Шри Ауробиндо, сидящего в своём большом, зелёном кресле.

А тут ещё вспыхнул Пакистан. Я наблюдаю за северными границами. Индира подвергается гонениям: на неё тоже клевещут и её ненавидят. Она ждёт – в чём спасение для Индии? Для мира? Нет никакого решения, кроме Решения. И мне интересно, не находятся ли те "сокрушающие обстоятельства" о которых говорила Мать, у порога. Мы находимся у той точки где что-то должно произойти. Я ощущаю себя так словно нахожусь в смерти всего – и своей включительно. И боги хранят молчание. Даже публикация Агенды является, кажется, последним большим наслаждением. Словно то, что содержится на тысячах страниц, единственное, что МОГЛО БЫ стать живым взрывом. Поэтому оставить Нанданам равнозначно акту веры и братства – и это равнозначно углублению глупости. В любом случае это подобно смерти. Мы делаем прыжок во Тьму вместе. Эта абсолютная бессмыслица, возможно, единственный знак того, что мы подходим ближе.

Мы молимся вместе.

Сатпрем

26 апреля,1977