Sri Aurobindo

Шри Ауробиндо

SAVITRI

САВИТРИ

Book Seven

Книга Седьмая

THE BOOK OF YOGA

КНИГА ЙОГИ

Canto II

Песня II

THE PARABLE OF THE SEARCH FOR THE SOUL

ПАРАБОЛА ПОИСКА ДУШИ

As in the vigilance of the sleepless night

Когда она сидела, словно на посту, бессонной ночью

Through the slow heavy-footed silent hours,

Медлительными молчаливыми часами с тяжким шагом,

Repressing in her bosom its load of grief,

Сопротивляясь ноше горя у себя в груди,

She sat staring at the dumb tread of Time

И пристально смотрела на глухую поступь Времени,

And the approach of ever-nearing Fate,

На очертанья постоянно приближавшейся Судьбы,

A summons from her being's summit came,

С вершины существа её спустился зов,

A sound, a call that broke the seals of Night.

Какой то звук, призыв, ломающий печати Ночи.

Above her brows where will and knowledge meet

Там, над её бровями, где встречаются у человека знание и воля,

A mighty Voice invaded mortal space.

Могучий Голос вторгся в смертное пространство.

It seemed to come from inaccessible heights

Казалось, он сошёл с недосягаемых высот,

And yet was intimate with all the world

И в то же время был родным всему на свете,

And knew the meaning of the steps of Time

И знал значенье каждого движенья Времени,

And saw eternal destiny's changeless scene

И видел неизменную картину вечно существующей судьбы,

Filling the far prospect of the cosmic gaze.

Что заполняла перспективу уходящего в космические дали взгляда.

As the Voice touched, her body became a stark

Как только этот Голос прикоснулся к ней, всё тело у неё застыло, став

And rigid golden statue of motionless trance,

Прекрасной твёрдой статуей в недвижном трансе,

A stone of God lit by an amethyst soul.

И камнем Бога, освещаемым её душой как аметистом.

Around her body's stillness all grew still:

Всё стало тихим рядом с этим неподвижным телом:

Her heart listened to its slow measured beats,

В ней сердце слушало свои размеренные и неторопливые удары,

Her mind renouncing thought heard and was mute:

Ум, отвергая мысль, внимал и был немым:

"Why camest thou to this dumb deathbound earth,

"Зачем же ты пришла на эту молчаливую, привязанную к смерти землю,

This ignorant life beneath indifferent skies

В жизнь полную невежества, под равнодушным небом,

Tied like a sacrifice on the altar of Time,

Опутанная словно жертва Времени на алтаре,

O spirit, O immortal energy,

О дух, бессмертная энергия,

If 'twas to nurse grief in a helpless heart

Затем ли чтоб кормить страдание беспомощного сердца,

Or with hard tearless eyes await thy doom?

Или с тяжёлыми глазами, выплакав все слёзы, ожидать свой роковой конец?

Arise, O soul, and vanquish Time and Death."

Вставай же, о душа, и покори своею силой Смерть и Время."

But Savitri's heart replied in the dim night:

Но сердце у Савитри отвечало посреди неясной ночи:

"My strength is taken from me and given to Death.

"Моё могущество забрали у меня и дали Смерти.

Why should I lift my hands to the shut heavens

Зачем тянуть мне руки к затворённым небесам,

Or struggle with mute inevitable Fate

Или бороться с молчаливой неизбежностью Судьбы,

Or hope in vain to uplift an ignorant race

Иль зря надеяться, что из невежества смогу поднять я расу,

Who hug their lot and mock the saviour Light

Что держится за свой удел, осмеивает Свет спасителя,

And see in Mind wisdom's sole tabernacle,

Считает Ум единственным жилищем мудрости,

In its harsh peak and its inconscient base

А грубую его вершину и несознающую основу —

A rock of safety and an anchor of sleep?

Скалой надёжности и якорем для сна?

Is there a God whom any cry can move?

Да есть ли Бог, которого хоть чей-то крик способен сдвинуть с места?

He sits in peace and leaves the mortal's strength

Он восседает в мире и покое, оставляя силу смертных

Impotent against his calm omnipotent Law

Беспомощной перед его Законом, хладнокровным и всесильным,

And Inconscience and the almighty hands of Death.

И Несознанием, и всемогущими руками Смерти.

What need have I, what need has Satyavan

Какая мне нужда, какая есть нужда для Сатьявана

To avoid the black-meshed net, the dismal door,

Стараться избежать зловещих врат и чёрной путаной сети,

Or call a mightier Light into life's closed room,

Иль призывать какой-то более могучий Свет в закрытую палату жизни,

A greater Law into man's little world?

Иль более возвышенный Закон спуститься в маленький мир человека?

Why should I strive with earth's unyielding laws

Зачем мне биться с непреклонными законами земли

Or stave off death's inevitable hour?

Или стараться отдалить хоть как-то неминуемый час смерти?

This surely is best to pactise with my fate

Наверно лучший выход — согласиться со своей судьбой,

And follow close behind my lover's steps

Пойти за шагом моего любимого,

And pass through night from twilight to the sun

Пройти сквозь ночь, из сумерек, по направленью к солнцу,

Across the tenebrous river that divides

Пересекая мрачную реку, что разделяет

The adjoining parishes of earth and heaven.

Соседей-прихожан земли и неба.

Then could we lie inarmed breast upon breast,

Тогда бы мы могли лежать, обнявшись, грудь к груди,

Untroubled by thought, untroubled by our hearts,

Незадеваемые мыслью, не тревожимые нашими сердцами,

Forgetting man and life and time and its hours,

Забыв людей, и жизнь, и время, и его часы,

Forgetting eternity's call, forgetting God."

Забыв зов вечности, забыв о Боге."

The Voice replied: "Is this enough, O spirit?

Ей Голос отвечал: "И этого тебе достаточно, о дух?

And what shall thy soul say when it wakes and knows

И что твоя душа на это скажет, пробудившись и узнав,

The work was left undone for which it came?

Что то задание, ради которого она пришла, осталось неисполненным?

Or is this all for thy being born on earth

И это всё, зачем здесь на земле твоё родилось существо,

Charged with a mandate from eternity,

С мандатом, данным вечностью,

A listener to the voices of the years,

Умеющее слушать голос этих лет,

A follower of the footprints of the gods,

Идущее вслед за богами —

To pass and leave unchanged the old dusty laws?

Уйти, оставив неизменными все эти старые и пыльные законы?

Shall there be no new tables, no new Word,

Не будет нового священного писания и нового божественного Слова,

No greater light come down upon the earth

И более великий свет не спустится на землю

Delivering her from her unconsciousness,

Освободить её от несознания,

Man's spirit from unalterable Fate?

А дух людей — от непреложности Судьбы?

Cam'st thou not down to open the doors of Fate,

Ты не сойдёшь открыть врата Судьбы,

The iron doors that seemed for ever closed,

Железные врата, что кажутся закрытыми навеки,

And lead man to Truth's wide and golden road

Не поведёшь людей широкой, золотой дорогой Истины,

That runs through finite things to eternity?

Которая проходит через мир конечного и убегает в вечность?

Is this then the report that I must make,

Такой ответ я должен буду дать,

My head bowed with shame before the Eternal's seat,—

Склоняясь со стыдом пред троном Вечного —

His power he kindled in thy body has failed,

Его могущество, которое зажёг в твоём он теле — потерпело неудачу,

His labourer returns, her task undone?"

Его работник возвратился и не выполнил свою задачу?"

Then Savitri's heart fell mute, it spoke no word.

В ответ на это сердце у Савитри смолкло, не сказав ни слова.

But holding back her troubled rebel heart,

Но тут, удерживая позади её мятежное встревоженное сердце,

Abrupt, erect and strong, calm like a hill,

Прямая, резкая и сильная, спокойная как горная гряда,

Surmounting the seas of mortal ignorance,

Превосходя моря невежества людей,

Its peak immutable above mind's air,

Её вершина, что всегда была над воздухом ума,

A Power within her answered the still Voice:

Могущество внутри неё — ответило на сказанное этим тихим Голосом:

"I am thy portion here charged with thy work,

"Я — часть твоя, которой поручили выполнить твою работу,

As thou myself seated for ever above,

Я, как и ты, была всё время наверху,

Speak to my depths, O great and deathless Voice,

Скажи моим глубинам, о великий и бессмертный Голос,

Command, for I am here to do thy will."

Командуй, ибо я здесь чтоб твою исполнить волю."

The Voice replied: "Remember why thou cam'st:

Тот Голос отвечал: "Зачем пришла ты, вспомни:

Find out thy soul, recover thy hid self,

Найти здесь собственную душу и восстановить своё скрываемое "я",

In silence seek God's meaning in thy depths,

В молчании искать смысл Бога в глубине своей,

Then mortal nature change to the divine.

А после смертную природу заменить божественной.

Open God's door, enter into his trance.

Открой дверь Бога, в транс его войди.

Cast Thought from thee, that nimble ape of Light:

Отбрось подальше Мысль, вертлявую макаку Света:

In his tremendous hush stilling thy brain

Его огромной тишиною успокой свой мозг

His vast Truth wake within and know and see.

И пробуди Его просторы Истины, смотри и познавай.

Cast from thee sense that veils thy spirit's sight:

Отбрось те чувства, что скрывают видение духа:

In the enormous emptiness of thy mind

Тогда в громадной пустоте ума

Thou shalt see the Eternal's body in the world,

Ты в этом мире станешь видеть тело Вечного,

Know him in every voice heard by thy soul,

Ты станешь узнавать его во всяком голосе, услышанном твоей душой,

In the world's contacts meet his single touch;

Во всех контактах с миром будешь ты встречаться лишь с его касанием;

All things shall fold thee into his embrace.

И всё возьмёт тебя в его объятия.

Conquer thy heart's throbs, let thy heart beat in God:

Свой трепет сердца покори, и пусть оно забъётся в Боге:

Thy nature shall be the engine of his works,

Твоя природа станет инструментом для его работ,

Thy voice shall house the mightiness of his Word:

А голос твой вместит могущество его божественного Слова:

Then shalt thou harbour my force and conquer Death."

Тогда ты силу приютишь мою и станешь победительницей Смерти."

Then Savitri by her doomed husband sat,

Савитри села рядом с обречённым мужем,

Still rigid in her golden motionless pose,

Ещё застывшая в своей прекрасной неподвижной позе,

A statue of the fire of the inner sun.

Как статуя огня, пылавшего из внутреннего солнца.

In the black night the wrath of storm swept by,

Снаружи, в чёрной ночи, проносился гнев штормов,

The thunder crashed above her, the rain hissed,

Над ней гремел и разрывался гром, хлестал повсюду дождь,

Its million footsteps pattered on the roof.

Его неисчислимые удары барабанили по крыше.

Impassive mid the movement and the cry,

Бесстрастная среди того движения и шума,

Witness of the thoughts of mind, the moods of life,

Свидетель мыслей, что текут в уме, свидетель настроений жизни,

She looked into herself and sought for her soul.

Она смотрела внутрь себя, она искала собственную душу.

   A dream disclosed to her the cosmic past,

   Видение открыло ей космическое прошлое,

The crypt-seed and the mystic origins,

Запрятанное в тайном месте семя и мистический источник,

The shadowy beginnings of world-fate:

Неясные начала мировой судьбы:

A lamp of symbol lighting hidden truth

И светоч символа, что освещал скрываемую истину

Imaged to her the world's significance.

Ей показал значение и смысл вселенной.

In the indeterminate formlessness of Self

В той неопределённости, бесформенности "Я"

Creation took its first mysterious steps,

Творенье делало свои загадочные первые шаги,

It made the body's shape a house of soul

Из формы тела строило жилище для души,

And Matter learned to think and person grew;

Материю учило думать, личность — развиваться;

She saw Space peopled with the seeds of life

Она (Савитри) увидела Пространство, населённое зародышами жизни

And saw the human creature born in Time.

И человеческое существо, что родилось во Времени.

At first appeared a dim half-neutral tide

Вначале появилось смутное, не до конца определённое теченье бытия,

Of being emerging out of infinite Nought:

Всплывавшего из бесконечного Ничто:

A consciousness looked at the inconscient Vast

Сознанье кинуло свой взгляд на бессознательный Простор

And pleasure and pain stirred in the insensible Void.

И наслажденье вместе с болью шевельнулись в той лишённой чувства Пустоте.

All was the deed of a blind World-Energy:

Всё было действием слепого Энергии Вселенной:

Unconscious of her own exploits she worked,

Она работала, не сознавая собственных свершений,

Shaping a universe out of the Inane.

Творя вселенную из Пустоты.

In fragmentary beings she grew aware:

Во фрагментарных существах она росла и становилась более осознающей:

A chaos of little sensibilities

И хаос маленьких способностей почувствовать

Gathered round a small ego's pin-point head;

Выстраивался возле точечной головки крошечного эго;

In it a sentient creature found its poise,

Воспринимающее существо могло найти в нём равновесие,

It moved and lived a breathing, thinking whole.

Оно жило и двигалось как дышащее, мыслящее целое.

On a dim ocean of subconscient life

В неясном океане жизни подсознания

A formless surface consciousness awoke:

Проснулось некое сознание, бесформенное и поверхностное:

A stream of thoughts and feelings came and went,

Потоки мыслей, ощущений приходили, уходили,

A foam of memories hardened and became

Но пена памяти о них твердела

A bright crust of habitual sense and thought,

И становилась яркой коркою привычных чувств и мысли,

A seat of living personality

Опорой жизни личности,

And recurrent habits mimicked permanence.

А повторение привычек имитировало непрерывность.

Mind nascent laboured out a mutable form,

Рождающийся ум трудился, вырабатывал изменчивую форму,

It built a mobile house on shifting sands,

Он строил для себя подвижное жилище на зыбучей почве,

A floating isle upon a bottomless sea.

Плавучий островок в бездонном море.

A conscious being was by this labour made;

Сознательное существо возникло в результате этого труда;

It looked around it on its difficult field

Оно осматривало трудное своё пространство

In the green wonderful and perilous earth;

На этой замечательной, зелёной, полной всяческих опасностей земле;

It hoped in a brief body to survive,

Оно стремилось выжить в бренном теле,

Relying on Matter's false eternity.

Поверив ложной вечности Материи.

It felt a godhead in its fragile house;

В своём непрочном доме оно почувствовало божество;

It saw blue heavens, dreamed immortality.

Оно смотрело в голубые небеса, мечтало о бессмертии.

   A conscious soul in the Inconscient's world,

   Осознающая душа средь мира Несознания,

Hidden behind our thoughts and hopes and dreams,

Сокрытая за нашими надеждами, мечтами, мыслями,

An indifferent Master signing Nature's acts

Бесстрастная Хозяйка ставит подпись под деяньями Природы,

Leaves the vicegerent mind a seeming king.

Наместником нам оставляет ум, что представляется царём.

In his floating house upon the sea of Time

В своём жилище, что плывёт по морю Времени

The regent sits at work and never rests:

Сидит тот регент за работой, никогда не отдыхая:

He is a puppet of the dance of Time;

Он лишь марионетка в танце Времени;

He is driven by the hours, the moment's call

Его ведёт ход времени и зов сиюминутности

Compels him with the thronging of life's need

Его всецело подчиняет множеству толпящихся нужд жизни,

And the babel of the voices of the world.

И вавилонскому столпотворенью голосов вселенной.

This mind no silence knows nor dreamless sleep,

Не знает ум тот о безмолвии, и о ночах без снов,

In the incessant circling of its steps

В безостановочном кружении своих шагов

Thoughts tread for ever through the listening brain;

Всё время мысли ходят через слушающий мозг;

It toils like a machine and cannot stop.

Он трудится как механизм и не способен приостановиться.

Into the body's many-storeyed rooms

По многоярусным палатам тела

Endless crowd down the dream-god's messages.

Толпою без начала и конца спускаются посланья грёзы-бога.

All is a hundred-toned murmur and babble and stir,

И всё — сотнеголосый гул, болтанье, суета,

There is a tireless running to and fro,

И беготня без устали туда и сразу же обратно,

A haste of movement and a ceaseless cry.

Движенье в спешке, непрерывный крик.

The hurried servant senses answer apace

И слуги-чувства торопливо отзываются

To every knock upon the outer doors,

На каждый стук во внешние врата,

Bring in time's visitors, report each call,

Приводят визитёров времени, и отвечают на любой пришедший зов,

Admit the thousand queries and the calls

Воспринимают тысячи запросов и призывов,

And the messages of communicating minds

И сообщения общающихся меж собой умов,

And the heavy business of unnumbered lives

И тяжесть дел неисчислимых жизней,

And all the thousandfold commerce of the world.

И всю тысячекратную коммерцию вселенной.

Even in the tracts of sleep is scant repose;

И даже если спит он, скуден этот отдых;

He mocks life's steps in strange subconscient dreams,

Он пародирует движенья жизни в странных снах из подсознания,

He strays in a subtle realm of symbol scenes,

Блуждает в тонком царстве символичных сцен,

His night with thin-air visions and dim forms

И ночь свою с виденьями из тонкой атмосферы и неясных форм

He packs or peoples with slight drifting shapes

Он заполняет или населяет лёгкими скользящими телами,

And only a moment spends in silent Self.

И лишь одно мгновение проводит он в безмолвном Высшем "Я".

Adventuring into infinite mind-space

Осмелившись пуститься в бесконечное ментальное пространство,

He unfolds his wings of thought in inner air,

Он раскрывает крылья мысли в этом внутреннем особом воздухе,

Or travelling in imagination's car

Иль путешествует в повозке своего воображения,

Crosses the globe, journeys beneath the stars,

Пересекает шар земной и странствует под звёздами,

To subtle worlds takes his ethereal course,

И в тонкие миры прокладывает свой эфирный курс,

Visits the Gods on Life's miraculous peaks,

На удивительных вершинах Жизни навещает он Богов,

Communicates with Heaven, tampers with Hell.

Он разговаривает с Небесами, он суётся в Ад.

This is the little surface of man's life.

Таков рисунок этой маленькой и неглубокой жизни человека.

He is this and he is all the universe;

Он — эта маленькая жизнь, и он же — вся вселенная;

He scales the Unseen, his depths dare the Abyss;

Его размах соизмерим с Незримым, а его глубины смело смотрят в Бездну,

A whole mysterious world is locked within.

И целый тайный мир скрывается внутри него.

Unknown to himself he lives a hidden king

Неведомый для самого себя, живёт он как властитель,

Behind rich tapestries in great secret rooms;

Скрываемый в великих тайных комнатах, покрытых гобеленами;

An epicure of the spirit's unseen joys,

Эпикуреец и знаток незримых наслаждений духа,

He lives on the sweet honey of solitude:

Его питает сладость мёда одиночества:

A nameless god in an unapproachable fane,

Неведомое божество в недостижимом храме

In the secret adytum of his inmost soul

В секретном зале самой внутренней его души

He guards the being's covered mysteries

Хранит сокрытые мистерии существования,

Beneath the threshold, behind shadowy gates

Что за порогом нашего сознанья, за неясными вратами,

Or shut in vast cellars of inconscient sleep.

Иль заперты в обширнейших подвалах подсознательного сна.

The immaculate Divine All-Wonderful

И безупречное Божественное Все-Чудесное

Casts into the argent purity of his soul

В серебряную чистоту его души

His splendour and his greatness and the light

Бросает роскошь и своё величие,

Of self-creation in Time's infinity

Свет самосозиданья в бесконечном Времени,

As into a sublimely mirroring glass.

Как в благородное, всё отражающее зеркало.

Man in the world's life works out the dreams of God.

Так в жизни мира человек осуществляет грёзы Бога.

But all is there, even God's opposites;

Но здесь есть всё, и даже противоположность Богу;

He is a little front of Nature's works,

Он (человек) — это маленький передний край трудов Природы,

A thinking outline of a cryptic Force.

Он — мыслящее очертанье тайной Силы.

All she reveals in him that is in her,

Она в нём проявляет всё, что существует в ней,

Her glories walk in him and her darknesses.

И в нём гуляет и её триумф и темнота.

Man's house of life holds not the gods alone:

Дом жизни человека может укрывать не только лишь богов:

There are occult Shadows, there are tenebrous Powers,

Там есть оккультные и невидимые Тени, тёмные Могущества

Inhabitants of life's ominous nether rooms,

И обитатели зловещих нижних комнат жизни,

A shadowy world's stupendous denizens.

И изумляющие жители из сумрачного мира.

A careless guardian of his nature's powers,

Неосмотрительный хранитель сил своей природы,

Man harbours dangerous forces in his house.

Он позволяет жить в своём жилище тем опасным силам.

The Titan and the Fury and the Djinn

Титан, и Фурия, и Джин

Lie bound in the subconscient's cavern pit

Лежат в пещерной яме подсознания, готовые подняться,

And the Beast grovels in his antre den:

И Зверь ползёт в своей норе-пещере:

Dire mutterings rise and murmur in their drowse.

Сквозь полусон от них исходит страшное ворчание и шёпот.

Insurgent sometimes raises its huge head

Мятежник иногда приподнимает вверх свою огромную главу

A monstrous mystery lurking in life's deeps,

Чудовищной мистерии, таящейся в глубинах жизни,

The mystery of dark and fallen worlds,

Мистерии существованья тёмных, падших некогда миров,

The dread visages of the adversary Kings.

И жутких лиц враждебных нам Царей.

The dreadful powers held down within his depths

Ужасные энергии захватывают у него глубины

Become his masters or his ministers;

Становятся его хозяевами и министрами.

Enormous they invade his bodily house,

Огромные, они вторгаются в его телесное жилище,

Can act in his acts, infest his thought and life.

Способны действовать в его делах, и заражают мысли у него и жизнь.

Inferno surges into the human air

Так преисподняя выходит в атмосферу человека,

And touches all with a perverting breath.

Касается всего своим всё-извращающим дыханием.

Grey forces like a thin miasma creep,

Болезненные силы стелятся как тонкие миазмы

Stealing through chinks in his closed mansion's doors,

И проникают через щели в дверь его закрытого большого дома,

Discolouring the walls of upper mind

И обесцвечивают стены высшего ума,

In which he lives his fair and specious life,

В котором он живёт своей обманчиво благополучной жизнью,

And leave behind a stench of sin and death:

И оставляют за собой зловоние греха и смерти:

Not only rise in him perverse drifts of thought

В нём поднимаются не только извращённые теченья мысли,

And formidable formless influences,

Бесформенные страшные влияния,

But there come presences and awful shapes:

Туда являются присутствия и жуткие фигуры:

Tremendous forms and faces mount dim steps

Ужаснейшие облики и лица поднимаются неясной лестницей

And stare at times into his living-rooms,

И временами пристально глядят в его жилые комнаты,

Or called up for a moment's passionate work

Иль, вызванные ради страстного мгновения,

Lay a dire custom's claim upon his heart:

Ложатся у него на сердце как потребность и ужасная привычка:

Aroused from sleep, they can be bound no more.

Поднявшись ото сна, они уже ничем не связаны.

Afflicting the daylight and alarming night,

Тревожа свет дневной, пугая ночь,

Invading at will his outer tenement,

И своевольно занимая внешнюю обитель человека,

The stark gloom's grisly dire inhabitants

Все эти вызывающие ужас обитатели застывшей тьмы,

Mounting into God's light all light perturb.

Поднявшись к свету Бога весь свет приводят в полное смятение.

All they have touched or seen they make their own,

И всё, чего они коснулись или просто увидали, делают своим,

In Nature's basement lodge, mind's passages fill,

И селятся в подвальных этажах Природы, наполняют переходы и пути ума,

Disrupt thought's links and musing sequences,

Рвут звенья мысли и порядок в размышлении,

Break through the soul's stillness with a noise and cry

Врываются сквозь тишину души, и поднимают шум и крик,

Or they call the inhabitants of the abyss,

И призывают обитателей пучин,

Invite the instincts to forbidden joys,

И провоцируют инстинкт к запретным удовольствиям,

A laughter wake of dread demoniac mirth

И пробуждают хохотом внушающую ужас демоническую радость,

And with nether riot and revel shake life's floor.

Основы жизни сотрясая низким буйством, кутежом.

Impotent to quell his terrible prisoners,

Не в силах справиться со страшными и злыми заключёнными,

Appalled the householder helpless sits above,

В смятении, беспомощно сидит хозяин наверху,

Taken from him his house is his no more.

Его дом отобрали у него, он больше не его.

He is bound and forced, a victim of the play,

Его связали и насилуют, он жертва их игры,

Or, allured, joys in the mad and mighty din.

Или, прельщённый, радуется в том безумном и могучем грохоте.

His nature's dangerous forces have arisen

Опасные могущества его природы поднялись,

And hold at will a rebel's holiday.

Устроив своевольно свой бунтарский праздник.

Aroused from the darkness where they crouched in the depths,

Поднявшись из той тьмы, где в глубине они сидели затаившись,

Prisoned from the sight, they can be held no more;

Закрытые от взоров, ныне эти силы могут делать что хотят;

His nature's impulses are now his lords.

Так импульсы его природы стали господами.

Once quelled or wearing specious names and vests

Задавленные в прошлом, ныне принимая благовидные обличия и имена,

Infernal elements, demon powers are there.

Стихии ада, демонические силы появились здесь.

Man's lower nature hides these awful guests.

Обычно низшая природа укрывает этих отвратительных гостей.

Their vast contagion grips sometimes man's world.

Но временами их обширная зараза наполняет мир людей.

An awful insurgence overpowers man's soul.

Ужасный бунтовшик способен пересилить душу человека.

In house and house the huge uprising grows:

Из дома в дом растёт гигантское восстание:

Hell's companies are loosed to do their work,

Компании из ада выпускаются чтоб делать своё дело,

Into the earth-ways they break out from all doors,

Они выпрыгивают на пути земли из всех дверей,

Invade with blood-lust and the will to slay

Вторгаются с желаньем убивать и жаждой крови,

And fill with horror and carnage God's fair world.

И наполняют ужасом, громят прекрасный мир Всевышнего.

Death and his hunters stalk a victim earth;

Смерть со своими гончими подкрадывается к земле как к жертве;

The terrible Angel smites at every door:

И каждому во дверь стучит ужасный Ангел,

An awful laughter mocks at the world's pain

И жуткий хохот издевается над болью мира,

And massacre and torture grin at Heaven:

А избиения и пытки скалят зубы Небесам:

All is the prey of the destroying force;

Всё превращается в добычу этих разрушающих могуществ;

Creation rocks and tremble top and base.

Творение шатается, трясутся и вершина и основа.

This evil Nature housed in human hearts,

То злая, тёмная Природа заселяется в сердца людей,

A foreign inhabitant, a dangerous guest:

Нездешний житель и опасный гость:

The soul that harbours it it can dislodge,

Ту душу, что её пустила, она способна вытеснить,

Expel the householder, possess the house.

Прогнать хозяина и завладеть его жилищем.

An opposite potency contradicting God,

Враждебный повелитель, что перечит Богу,

A momentary Evil's almightiness

Он, всемогущество сиюминутно правящего Зла,

Has straddled the straight path of Nature's acts.

Встаёт, расставив ноги, на прямом пути Природы.

It imitates the Godhead it denies,

Он подражает Божеству, которое он отрицает,

Puts on his figure and assumes his face.

Берёт себе его обличие, присваивает лик.

A Manichean creator and destroyer,

Он, Манихейский разрушитель и творец,

This can abolish man, annul his world.

Способен истребить людей и уничтожить этот мир.

But there is a guardian power, there are Hands that save,

Но есть и охраняющая сила, есть Рука, которая спасает,

Calm eyes divine regard the human scene.

Спокойные глаза божественного, наблюдающие сцену человека.

   All the world's possibilities in man

   Так в человеке все возможности вселенной 

Are waiting as the tree waits in its seed:

Ждут часа своего, как дерево ждёт в семени:

His past lives in him; it drives his future's pace;

Прошедшее живёт в нём, направляя поступь будущего;

His present's acts fashion his coming fate.

Поступки настоящего выстраивают для него грядущую судьбу.

The unborn gods hide in his house of Life.

В его жилище Жизни скрыты неродившиеся боги.

The daemons of the unknown overshadow his mind

И духи, внутренние существа неведомого наполняют ум,

Casting their dreams into live moulds of thought,

Свои видения бросая внутрь живых формаций мысли,

The moulds in which his mind builds out its world.

Формаций, из которых ум его выстраивает мир.

His mind creates around him its universe.

Ум человека постоянно создаёт вокруг него свою вселенную.

All that has been renews in him its birth;

Всё то, что было — обновляет в нём своё рождение;

All that can be is figured in his soul.

Всё то, что может быть — в его душе выстраивает форму для себя.

Issuing in deeds it scores on the roads of the world,

И проявляясь в виде дел, оно проводит на дорогах мира борозды

Obscure to the interpreting reason's guess,

Неясные для пониманья объясняющего разума,

Lines of the secret purpose of the gods.

Штрихи от тайного намеренья богов.

In strange directions runs the intricate plan;

По странным направлениям бежит замысловатый этот план;

Held back from human foresight is their end

Сокрыта от предвиденья людей их цель,

And the far intention of some ordering Will

И дальний замысел какой-то направляющей все вещи Воли,

Or the order of life's arbitrary Chance

Или порядок произвольно возникающего в жизни Случая

Finds out its settled poise and fated hour.

Который для себя находит и устойчивое равновесие и заданный судьбою час.

Our surface watched in vain by reason's gaze,

Поверхностное виденье у нас напрасно наблюдает всё глазами разума,

Invaded by the impromptus of the unseen,

Захваченное той импровизацией незримого,

Helpless records the accidents of Time,

Оно беспомощно запоминает что произошло во Времени,

The involuntary turns and leaps of life.

Непреднамеренные повороты и перемещенья жизни.

Only a little of us foresees its steps,

И лишь немногие из нас предвидят поступь жизни,

Only a little has will and purposed pace.

Лишь у немногих есть и воля, и шаги, направленные к цели.

A vast subliminal is man's measureless part.

Безбрежность засознательного — необъятная часть человека,

The dim subconscient is his cavern base.

Неясность подсознательного — огромная пещера, что лежит в его основе.

Abolished vainly in the walks of Time

Исчезнувшее некогда впустую на дорогах Времени,

Our past lives still in our unconscious selves

Всё наше прошлое живёт по прежнему в несознающих наших "я"

And by the weight of its hidden influences

И под давленьем их сокрытого влияния

Is shaped our future's self-discovery.

Само-раскрытие грядущего в нас получает форму.

Thus all is an inevitable chain

Так всё на свете — неизбежная и неминуемая цепь

And yet a series seems of accidents.

И в то же время серия похожих на случайности событий.

The unremembering hours repeat the old acts,

Забывчивое время повторяет наши прежние дела,

Our dead past round our future's ankles clings

А наше умершее прошлое — хватает за ноги грядущее

And drags back the new nature's glorious stride,

И тянет вспять чудесный шаг идущей новой, незнакомой нам природы,

Or from its buried corpse old ghosts arise,

Из похороненного трупа прошлого выходят старые, поношенные тени,

Old thoughts, old longings, dead passions live again,

И старые желанья, мысли, умершие страсти оживают снова,

Recur in sleep or move the waking man

И возвращаются во сне иль вынуждают пробудившегося человека

To words that force the barrier of the lips,

К словам, что проходя барьеры уст

To deeds that suddenly start and o'erleap

Толкают нас к делам, которые внезапно начинаются

His head of reason and his guardian will.

И перескакивают через руководство разума и охраняющую волю.

An old self lurks in the new self we are;

Былое "я" таится в новом нашем "я";

Hardly we escape from what we once had been:

И очень трудно убежать нам от того, чем мы когда-то были:

In the dim gleam of habit's passages,

В неясном слабом свете галерей привычек,

In the subconscient's darkling corridors

И в затемнённых коридорах подсознания

All things are carried by the porter nerves

Всё переносится носильщиками нервами

And nothing checked by subterranean mind,

И ничего не проверяется сокрытым внутренним умом,

Unstudied by the guardians of the doors

И не досмотренная стражей у дверей,

And passed by a blind instinctive memory,

Пропущенная инстинктивною слепою памятью,

The old gang dismissed, old cancelled passports serve.

Та банда прошлого отпущена и старые их паспорта опять действительны.

Nothing is wholly dead that once had lived;

Ничто не умирает насовсем, что в нас жило однажды;

In dim tunnels of the world's being and in ours

И в тусклых переходах бытия земли, и в нас

The old rejected nature still survives;

Ещё живёт отвергнутая прежняя природа

The corpses of its slain thoughts raise their heads

И трупы мёртвых мыслей поднимают голову,

And visit mind's nocturnal walks in sleep,

И посещают ум во сне, в ночных прогулках,

Its stifled impulses breathe and move and rise;

Задушенные импульсы их дышат, движутся, встают;

All keeps a phantom immortality.

Всё сохраняет иллюзорное бессмертие.

Irresistible are Nature's sequences:

Неодолимы следствия Природы:

The seeds of sins renounced sprout from hid soil;

И семена отвергнутых грехов растут опять из скрытой почвы;

The evil cast from our hearts once more we face;

То зло, что мы когда-то выбросили из сердец, встречается нам снова;

Our dead selves come to slay our living soul.

И наши умершие "я" приходят убивать живую душу.

A portion of us lives in present Time,

Лишь часть нас существует в настоящем Времени,

A secret mass in dim inconscience gropes;

Таинственная масса ощупью идёт в туманном бессознательном;

Out of the inconscient and subliminal

И встав из бессознательного, засознательного,

Arisen, we live in mind's uncertain light

Мы продолжаем жить в колеблющемся свете нашего ума,

And strive to know and master a dubious world

Стараемся познать и овладеть двусмысленным неясным миром,

Whose purpose and meaning are hidden from our sight.

Чья цель и смысл скрываются от наших глаз.

Above us dwells a superconscient God

Над нами обитает сверхосознающий Бог,

Hidden in the mystery of his own light:

Сокрытый в тайне собственного света:

Around us is a vast of ignorance

Вокруг нас — широта невежества,

Lit by the uncertain ray of human mind,

Что освещается недостоверными лучами нашего ума,

Below us sleeps the Inconscient dark and mute.

Под нами —дремлет тёмное, немое Несознание.

   But this is only Matter's first self-view,

   Но это — только первый взгляд Материи, что обращён к себе,

A scale and series in the Ignorance.

Какая-то ступень и цикл в Невежестве.

This is not all we are or all our world.

И это далеко не всё, чем мы являемся, и далеко не весь наш мир.

Our greater self of knowledge waits for us,

Нас ожидает наше более великое "я" знания,

A supreme light in the truth-conscious Vast:

Высокий свет в Просторе истины-сознания:

It sees from summits beyond thinking mind,

Оно глядит с вершин за нашим мыслящим умом,

It moves in a splendid air transcending life.

И движется в роскошной атмосфере трансцендентной жизни.

It shall descend and make earth's life divine.

Оно к нам спустится и сделает жизнь на земле божественной.

Truth made the world, not a blind Nature-Force.

Мир создан Истиной а не слепой Природой-Силой.

For here are not our large diviner heights;

Не здесь широкие божественные наши пики;

Our summits in the superconscient's blaze

Вершины наши, в ослепительном сияньи сверхсознания,

Are glorious with the very face of God:

Чудесны настоящим ликом Бога:

There is our aspect of eternity,

Там — то, что к нам пришло из вечности,

There is the figure of the god we are,

Там — образ божества, которым мы являемся,

His young unaging look on deathless things,

Его всё время юный, нестареющий взгляд на бессмертное,

His joy in our escape from death and Time,

И радость в нашем избавлении от Времени и смерти,

His immortality and light and bliss.

Его бессмертие, блаженство, свет.

Our larger being sits behind cryptic walls:

За этими загадочными стенами сидит другое наше существо, гораздо шире:

There are greatnesses hidden in our unseen parts

Есть силы, скрытые в незримых наших областях сознания,

That wait their hour to step into life's front:

Что ожидают часа, чтобы выйти в жизни на передний план: