Шри Ауробиндо, "Савитри: Легенда и Символ"

Книга Первая

Sri Aurobindo, "Savitri: a Legend and a Symbol"

Book One

Canto IV	Песнь четвертая
THE SECRET KNOWLEDGE	Тайное знание
On a height he stood that looked towards greater heights.	На высоте он стоял, что глядит на более великие выси.
Our early approaches to the Infinite	Наши приближения к Бесконечности ранние -
Are sunrise splendours on a marvellous verge	Это великолепные восходы на грани чудесной,
While lingers yet unseen the glorious sun.	Когда еще медлит незримое великое солнце.
What now we see is a shadow of what must come.	То, что ныне мы видим, есть тень того, что прийти должно.
The earth's uplook to a remote Unknown	Взгляд земли вверх на далекое Неизвестное -
Is a preface only of the epic climb	Лишь предисловие к подъему эпическому
Of human soul from its flat earthly state	Души человеческой от ее земного положения равнинного
To the discovery of a greater self	К открытию более великого себя
And the far gleam of an eternal Light.	И к далекому проблеску вечного Света.
This world is a beginning and a base	Этот мир есть начало и базис,
Where Life and Mind erect their structured dreams;	Где Жизнь и Разум воздвигают свои построения-грезы;
An unborn Power must build reality.	Нерожденная Сила должна строить реальность.
A deathbound littleness is not all we are:	Смертью связанная малость - не все, что мы есть:
Immortal our forgotten vastnesses	Наши забытые бессмертные шири
Await discovery in our summit selves;	Ждут открытия в наших самостях высших;
Unmeasured breadths and depths of being are ours.	Неизмеренные глубины и шири существа - наши.
Akin to the ineffable Secrecy,	Несказанному Секрету родственные,
Mystic, eternal in unrealised Time,	Мистические, вечные в нереализованном Времени,
Neighbours of Heaven are Nature's altitudes.	Соседями Небес являются высоты Природы.
To these high-peaked dominions sealed to our search,	На эти высокогорные владения, опечатанные для нашего поиска,
Too far from surface Nature's postal routes,	Слишком далекие от почтовых маршрутов Природы поверхностной,
Too lofty for our mortal lives to breathe,	Слишком высокие для дыхания наших смертных жизней,
Deep in us a forgotten kinship points	Глубоко в нас забытое родство указует
And a faint voice of ecstasy and prayer	И слабый голос мольбы и экстаза
Calls to those lucent lost immensities.	Зовет к тем утраченным необъятностям светлым.
Even when we fail to look into our souls	Даже когда мы не можем смотреть в свои души
Or lie embedded in earthly consciousness,	Или лежим, погруженные в земное сознание,
Still have we parts that grow towards the light,	Все же, есть у нас части, что растут к свету,
Yet are there luminous tracts and heavens serene	Там есть, все же, светлые тракты и небеса ясные,
And Eldorados of splendour and ecstasy	И Эльдорадо восторга и экстаза,
And temples to the godhead none can see.	И божеству храмы, которые никто видеть не может.
A shapeless memory lingers in us still	Бесформенная память в нас еще медлит,
And sometimes, when our sight is turned within,	И порой, когда наше зрение повернуто внутрь,
Earth's ignorant veil is lifted from our eyes;	Невежественная вуаль земли с наших глаз поднимается;
There is a short miraculous escape.	Внезапное чудесное избавление приходит.
This narrow fringe of clamped experience	Мы оставляем позади эту узкую кайму тесного опыта,
We leave behind meted to us as life,	Отмеренного нам в качестве жизни,
Our little walks, our insufficient reach.	Наши прогулки короткие, недостаточные наши богатства.
Our souls can visit in great lonely hours	Наши души посетить могут в великие уединенные часы
Still regions of imperishable Light,	Тихие регионы нерушимого Света,
All-seeing eagle-peaks of silent Power	Всевидящие орлиные пики безмолвной Силы
And moon-flame oceans of swift fathomless Bliss	И лунно-огненные океаны быстрого Блаженства бездонного,
And calm immensities of spirit space.	И спокойные необъятности пространства духовного.
In the unfolding process of the Self	В разворачивающемся процессе Себя
Sometimes the inexpressible Mystery	Иногда невыразимая Мистерия
Elects a human vessel of descent.	Избирает человеческий сосуд нисхождения.
A breath comes down from a supernal air,	Вниз приходит дыхание из небесного воздуха,
A Presence is born, a guiding Light awakes,	Рождается Присутствие, ведущий Свет пробуждается,
A stillness falls upon the instruments:	Тишина на инструменты ложится:
Fixed, motionless like a marble monument,	Застывшее, неподвижное, как мраморный монумент,
Stone-calm, the body is a pedestal	Каменно спокойное, тело есть пьедестал,
Supporting a figure of eternal Peace.	Несущий вечного Покоя фигуру,
Or a revealing Force sweeps blazing in;	Или открывающая Сила охватывает вспыхивая;
Out of some vast superior continent	Из какого-то более высокого континента обширного
Knowledge breaks through trailing its radiant seas,	Прорывается Знание, оставляя свой след лучезарных морей,
And Nature trembles with the power, the flame.	Природа трепещет с силой и пламенем.
A greater Personality sometimes	Более великая Персональность порой,
Possesses us which yet we know is ours:	Которую мы, все же, знаем как нашу, овладевает нами:
Or we adore the Master of our souls.	Или мы обожаем душ наших Хозяина.
Then the small bodily ego thins and falls;	Тогда маленькое телесное эго худеет и блекнет;
No more insisting on its separate self,	Не настаивая больше на своей обособленной самости,
Losing the punctilio of its separate birth,	Своего отдельного рождения теряя формальность,
It leaves us one with Nature and with God.	Оно оставляет нас один на один с Природой и Богом.
In moments when the inner lamps are lit	В моменты, когда внутренние лампы засвечены
And the life's cherished guests are left outside,	И гости жизни лелеемые снаружи оставлены,
Our spirit sits alone and speaks to its gulfs.	Наш дух сидит один и говорит своим безднам.
A wider consciousness opens then its doors;	Более широкое сознание открывает тогда свои двери;
Invading from spiritual silences	Вторгаясь из духовных безмолвий,
A ray of the timeless Glory stoops awhile	Луч безвременной Славы ненадолго спускается,
To commune with our seized illumined clay	Чтоб сообщаться с нашей освещенной захваченной глиной,
And leaves its huge white stamp upon our lives.	И оставляет свой белый огромный штамп на наших жизнях.
In the oblivious field of mortal mind,	В забывчивом поле смертного разума,
Revealed to the closed prophet eyes of trance	Явленные закрытым глазам пророческим транса
Or in some deep internal solitude	Или в каком-то глубоком уединении внутреннем,
Witnessed by a strange immaterial sense,	Свидетельствуемые странным нематериальным чувством,
The signals of eternity appear.	Сигналы появляются вечности.
The truth mind could not know unveils its face,	Истина, которой знать не мог разум, свое лицо открывает,
We hear what mortal ears have never heard,	Мы слышим то, что никогда не слышали смертные уши,
We feel what earthly sense has never felt,	Мы ощущаем то, что никогда не ощущали наши чувства земные,
We love what common hearts repel and dread;	Мы любим то, что внушает неприязнь и страх обычным сердцам;
Our minds hush to a bright Omniscient;	Наши умы смолкают в светлом Всезнающем;
A Voice calls from the chambers of the soul;	Голос зовет из покоев души;
We meet the ecstasy of the Godhead's touch	Мы встречаем экстаз касания Бога
In golden privacies of immortal fire.	В золотых сокровенностях бессмертного пламени.
These signs are native to a larger self	Эти знаки - прирожденные для себя более обширного,
That lives within us by ourselves unseen;	Что живет внутри нас, нами не видимый;
Only sometimes a holier influence comes,	Но порой более светлое приходит влияние,
A tide of mightier surgings bears our lives	Поток более могучих наводнений несет наши жизни
And a diviner Presence moves the soul;	И божественное Присутствие движет душу;
Or through the earthly coverings something breaks,	Или через земные покровы пробивается что-то,
A grace and beauty of spiritual light,	Грация и красота духовного света,
The murmuring tongue of a celestial fire.	Журчащий язык небесного пламени.
Ourself and a high stranger whom we feel,	Это - мы сами и странник высокий, которого мы ощущаем,
It is and acts unseen as if it were not;	Что невидимый действует, словно его нет,
It follows the line of sempiternal birth,	Он следует линии рождения вечного,
Yet seems to perish with its mortal frame.	Но при том кажется гибнущим со своим смертным каркасом.
Assured of the Apocalypse to be,	Застрахованный от Апокалипсиса в своем бытии,
It reckons not the moments and the hours;	Он не считает часов и мгновений;
Great, patient, calm it sees the centuries pass,	Великий, терпеливый, спокойный, он смотрит, как проходят века,
Awaiting the slow miracle of our change	Ожидая медленного чуда изменения нашего
In the sure deliberate process of world-force	В надежном неторопливом процессе мировой силы
And the long march of all-revealing Time.	И долгом марше всеоткрывающего Времени.
It is the origin and the master-clue,	Он есть источник и главный ключ,
A silence overhead, an inner voice,	Безмолвие свыше, внутренний голос,
A living image seated in the heart,	Живой образ, посаженный в сердце,
An unwalled wideness and a fathomless point,	Не обнесенная стеной Ширь и бездонная точка,
The truth of all these cryptic shows in Space,	Истина всех этих загадочных спектаклей в Пространстве,
The Real towards which our strivings move,	Реальный, к которому движутся все наши усилия,
The secret grandiose meaning of our lives.	Тайный грандиозный смысл наших жизней.
A treasure of honey in the combs of God,	В сотах Бога сокровище меда,
A Splendour burning in a tenebrous cloak,	Великолепие в тенистом плаще,
It is our glory of the flame of God,	Он есть наша слава пламени Бога,
Our golden fountain of the world's delight,	Наш золотой фонтан мирового восторга,
An immortality cowled in the cape of death,	Бессмертие, капюшоном смерти закрытое,
The shape of our unborn divinity.	Форма нашей нерожденной божественности.
It guards for us our fate in depths within	Он охраняет для нас нашу судьбу в глубинах внутри,
Where sleeps the eternal seed of transient things.	Где спит преходящих вещей вечное семя.
Always we bear in us a magic key	Всегда мы носим в себе магический ключ,
Concealed in life's hermetic envelope.	Запечатанный в герметической капсуле жизни.
A burning Witness in the sanctuary	Пылающий Свидетель в святилище
Regards through Time and the blind walls of Form;	Внимает сквозь глухие стены Формы и Время;
A timeless Light is in his hidden eyes;	Безвременный Свет - в его скрытых газах;
He sees the secret things no words can speak	Он видит тайные вещи, о которых слова не могут сказать,
And knows the goal of the unconscious world	И знает цель несознательного мира
And the heart of the mystery of the journeying years.	И суть мистерии путешествующих лет.
But all is screened, subliminal, mystical;	Но все сокрыто, сублиминально, мистично;
It needs the intuitive heart, the inward turn,	Нужно интуитивное сердце, поворот внутрь,
It needs the power of a spiritual gaze.	Нужна способность духовного взгляда.
Else to our waking mind's small moment look	Еще мелкому сиюминутному взгляду нашего бодрствующего разума
A goalless voyage seems our dubious course	Бесцельным вояжем кажется наш сомнительный курс,
Some Chance has settled or hazarded some Will,	Проложенный какой-то Случайностью или поставленный на кон некой Волей,
Or a Necessity without aim or cause	Или Необходимостью без причины и цели,
Unwillingly compelled to emerge and be.	Не желая того, вынужденный появиться и быть.
In this dense field where nothing is plain or sure,	В этом густом поле, где все ненадежно, неясно,
Our very being seems to us questionable,	Само наше существо нам сомнительным кажется,
Our life a vague experiment, the soul	Наша ширь - переживанием неясным, душа -
A flickering light in a strange ignorant world,	Мерцающим светом в странном невежественном мире,
The earth a brute mechanic accident,	Земля - механической грубой случайностью,
A net of death in which by chance we live.	Сетью смерти, в которой волею случая мы должны жить.
All we have learned appears a doubtful guess,	Все, что мы изучили, - предположение сомнительное,
The achievement done a passage or a phase	Достигнутое - переход или фаза,
Whose farther end is hidden from our sight,	Чьей дальнейший изгиб скрыт от нашего зрения,
A chance happening or a fortuitous fate.	Случайное событие или произвольный удел.
Out of the unknown we move to the unknown.	От неизвестного мы идем к неизвестному.
Ever surround our brief existence here	Наше краткое существование здесь всегда окружают
Grey shadows of unanswered questionings;	Серые тени вопросов, на которые мы не получаем ответов,
The dark Inconscient's signless mysteries	Неясные мистерии Несознания темного
Stand up unsolved behind Fate's starting-line.	Встают за стартовой линией Судьбы нерешенные.
An aspiration in the Night's profound,	Стремление в глубине Ночи,
Seed of a perishing body and half-lit mind,	Семя гибнущего тела и полуосвещенного разума,
Uplifts its lonely tongue of conscious fire	Поднимает свой одинокий язык сознательного пламени
Towards an undying Light for ever lost;	К неумирающему Свету, навеки утраченному;
Only it hears, sole echo of its call,	Оно слышит лишь одинокое эхо своего зова,
The dim reply in man's unknowing heart	Смутный ответ в человеческом незнающем сердце,
And meets, not understanding why it came	И встречает, не понимая, почему оно пришло
Or for what reason is the suffering here,	Или по какой причине оно здесь страдает,
God's sanction to the paradox of life	Санкцию Бога на парадокс жизни
And the riddle of the Immortal's birth in Time.	И загадку рождения Бессмертного во Времени.
Along a path of aeons serpentine	По пути серпантина эпох
In the coiled blackness of her nescient course	В свернутой кольцами черноте своего курса неведомого
The Earth-Goddess toils across the sands of Time.	Земля-Богиня трудится через пески Времени.
A Being is in her whom she hopes to know,	В ней есть Существо, которое она чает узнать,
A Word speaks to her heart she cannot hear,	Слово говорит ее сердцу, которое она не может услышать,
A Fate compels whose form she cannot see.	Судьба заставляет, чьей формы она не может увидеть.
In her unconscious orbit through the Void	В своей несознательной орбите сквозь Пустоту
Out of her mindless depths she strives to rise,	Из своих неразумных глубин она подняться старается,
A perilous life her gain, a struggling joy;	Открытая опасностям жизнь - ее достижение, борющаяся радость;
A Thought that can conceive but hardly knows	Мысль, что может представить, но вряд ли - узнать,
Arises slowly in her and creates	В ней поднимается медленно и создает
The idea, the speech that labels more than it lights;	Идею, речь, что ярлыки больше наклеивает, чем освещает;
A trembling gladness that is less than bliss	Довольство дрожащее, что меньше блаженства,
Invades from all this beauty that must die.	Течет из всей той красоты, что должна умирать.
Alarmed by the sorrow dragging at her feet	Беспокоимая горем, у ее ног влачащимся,
And conscious of the high things not yet won,	И осознавая высокие вещи, еще не достигнутые,
Ever she nurses in her sleepless breast	Она вскармливает все время в своей бессонной груди
An inward urge that takes from her rest and peace.	Внутренний импульс, идущий от ее покоя и мира.
Ignorant and weary and invincible,	Неведающая, утомленная, непобедимая,
She seeks through the soul's war and quivering pain	Она ищет через войну души и трепещущую боль
The pure perfection her marred nature needs,	Чистого совершенства, в котором ее искаженная природа нуждается,
A breath of Godhead on her stone and mire.	Дыхания Бога на ее камень и грязь.
A faith she craves that can survive defeat,	Она жаждет веры, что может пережить поражение,
The sweetness of a love that knows not death,	Сладости любви, что не ведает смерти,
The radiance of a truth for ever sure.	Сияния истины, несомненной вовеки.
A light grows in her, she assumes a voice,	Свет растет в ней, голос она принимает,
Her state she learns to read and the act she has done,	Она учиться читать свое состояние и свершенное действие,
But the one needed truth eludes her grasp,	Но от ее хватки ускользает одна нужная истина -
Herself and all of which she is the sign.	Она сама и все, чьим она является символом.
An inarticulate whisper drives her steps	Неразборчивый шепот ее шаги направляет,
Of which she feels the force but not the sense;	Чью она чувствует силу, не смысл;
A few rare intimations come as guides,	Немногочисленные редкие намеки приходят как гиды,
Immense divining flashes cleave her brain,	Огромные предсказующие вспышки ее мозг прорезают,
And sometimes in her hours of dream and muse	И иногда в часы ее размышления и грезы
The truth that she has missed looks out on her	Истина, ею упущенная, глядит на нее
As if far off and yet within her soul.	Словно издалека, но, при этом, изнутри ее души.
A change comes near that flees from her surmise	Близко подошла перемена, что от ее догадок бежит
And, ever postponed, compels attempt and hope,	И, вечно откладываемая, принуждает надеяться и пытаться,
Yet seems too great for mortal hope to dare.	Но при том выглядит слишком великой для смертной надежды.
A vision meets her of supernal Powers	Ее встречают видения небесных Сил,
That draw her as if mighty kinsmen lost	Которые привлекают ее как утраченные могучие родственники,
Approaching with estranged great luminous gaze.	Приближающиеся с великим светлым взглядом далеким.
Then is she moved to all that she is not	Затем ее влечет ко всему, чем она не является,
And stretches arms to what was never hers.	И она руки протягивает ко всему, чего у нее никогда не было,
Outstretching arms to the unconscious Void,	Простерев руки к Пустоте несознательной,
Passionate she prays to invisible forms of Gods	Страстная, она молится незримым формам Богов,
Soliciting from dumb Fate and toiling Time	Прося у молчаливой Судьбы и трудящегося Времени
What most she needs, what most exceeds her scope,	Самое нужное, то, что больше всего ее превосходит пределы,
A Mind unvisited by illusion's gleams,	Не посещаемого мерцанием иллюзий Разума,
A Will expressive of soul's deity,	Божественность души выражающей Воли,
A Strength not forced to stumble by its speed,	Не принуждаемой запинаться своей скоростью Силы,
A Joy that drags not sorrow as its shade.	Радости, что не влачит как свою тень горе.
For these she yearns and feels them destined hers:	К ним она стремится и чувствует, ей они суждены:
Heaven's privilege she claims as her own right.	Как своего собственного права она требует небес привилегию.
Just is her claim the all-witnessing Gods approve,	Справедливо ее требование, всесвидетельствующими Богами одобренное,
Clear in a greater light than reason owns:	Ясное в свете более великом, чем родной свет резона:
Our intuitions are its title-deeds;	Наши интуиции - документы, права подтверждающие;
Our souls accept what our blind thoughts refuse.	Наши души принимают то, что отвергают наши мысли слепые.
Earth's winged chimaeras are Truth's steeds in Heaven,	Окрыленные химеры Земли - это кони Истины в Небе,
The impossible God's sign of things to be.	Невозможного Бога знак вещей, что должны быть.
But few can look beyond the present state	Но немногие могут глядеть за состояние нынешнее
Or overleap this matted hedge of sense.	Или перепрыгивать путанную изгородь чувства.
All that transpires on earth and all beyond	Все, что просачивается на землю, и все запредельное
Are parts of an illimitable plan	Есть части беспредельного плана,
The One keeps in his heart and knows alone.	Который Один хранит в своем сердце и один только знает.
Our outward happenings have their seed within,	Наши события внешние имеют внутри свое семя,
And even this random Fate that imitates Chance,	И даже эта Судьба беспорядочная, что имитирует Случай,
This mass of unintelligible results,	Эта масса результатов, непостижимых рассудком,
Are the dumb graph of truths that work unseen:	Есть немой график истин, что незримо работают:
The laws of the Unknown create the known.	Законы Неведомого творят то, что ведомо.
The events that shape the appearance of our lives	События, что наших жизней формируют внешнюю сторону,
Are a cipher of subliminal quiverings	Есть шифр сублиминальных дрожаний,
Which rarely we surprise or vaguely feel,	Которым мы удивляемся редко или смутно чувствуем,
Are an outcome of suppressed realities	Которые есть выход реалий подавленных,
That hardly rise into material day:	Что с трудом в материальный день поднимаются:
They are born from the spirit's sun of hidden powers	Они рождены от солнца духа - солнца сил скрытых,
Digging a tunnel through emergency.	Пробивающих тоннель сквозь непредвиденный случай.
But who shall pierce into the cryptic gulf	Но кто проникнет в бездну загадочную
And learn what deep necessity of the soul	И узнает, что глубокая нужда души
Determined casual deed and consequence?	Обусловила случайное дело и следствие?
Absorbed in a routine of daily acts,	Поглощенные в рутину дел повседневных
Our eyes are fixed on an external scene;	Наши глаза зафиксированы на внешней сцене;
We hear the crash of the wheels of Circumstance	Мы слышим грохот колес Обстоятельства
And wonder at the hidden cause of things.	И удивляясь ищем скрытую причину вещей.
Yet a foreseeing Knowledge might be ours,	Все же, предвидящее Знание могло бы быть нашим,
If we could take our spirit's stand within,	Если б мы смогли встать на пьедестал своего духа внутри,
If we could hear the muffled daemon voice.	Если б мы смогли слышать приглушенный демонический голос.
Too seldom is the shadow of what must come	Слишком редко тень того, что должно прийти,
Cast in an instant on the secret sense	На миг падает на тайное чувство,
Which feels the shock of the invisible,	Которое ощущает незримого шок,
And seldom in the few who answer give	И редко в немногих, что могут откликнуться,
The mighty process of the cosmic Will	Могучий процесс космической Воли
Communicates its image to our sight,	Сообщает свой образ нашему зрению,
Identifying the world's mind with ours.	Идентифицируя ум мира с нашим.
Our range is fixed within the crowded arc	Наш уровень фиксирован в полной толп арке
Of what we observe and touch and thought can guess	Того, что мы наблюдаем, касаемся и что предположить может мысль,
And rarely dawns the light of the Unknown	И редко рассветает свет Неизвестного,
Waking in us the prophet and the seer.	Провидца и пророка в нас пробуждая.
The outward and the immediate are our field,	Непосредственное и внешнее нашим полем являются,
The dead past is our background and support;	Мертвое прошлое - наш задний план и поддержка;
Mind keeps the soul prisoner, we are slaves to our acts;	Душу пленником разум удерживает, мы - рабы наших действий;
We cannot free our gaze to reach wisdom's sun.	Мы не можем освободить свой взгляд, чтоб достичь солнца мудрости.
Inheritor of the brief animal mind,	Наследник недолгого животного разума,
Man, still a child in Nature's mighty hands,	Человек, еще дитя в руках могучих Природы,
In the succession of the moments lives;	В непрерывной цепи мгновений живет:
To a changing present is his narrow right;	На меняющее нынешнее он имеет узкое право;
His memory stares back at a phantom past,	Его память таращится назад на фантомное прошлое,
The future flees before him as he moves;	Будущее вперед убегает, когда он движется;
He sees imagined garments, not a face.	Он видит одежды надуманные, не лик.
Armed with a limited precarious strength,	Вооруженный ненадежной ограниченной силой,
He saves his fruits of work from adverse chance.	Плоды своего труда он спасает от враждебного случая.
A struggling ignorance is his wisdom's mate:	Борющееся неведение - супруг его мудрости:
He waits to see the consequence of his acts,	Он ждет, чтоб увидеть своих действий последствия,
He waits to weigh the certitude of his thoughts,	Он ждет, чтоб достоверность своих мыслей взвесить,
He knows not what he shall achieve or when;	Не знает он, чего и когда он достигнет,
He knows not whether at last he shall survive,	Уцелеет ли вообще, он не знает,
Or end like the mastodon and the sloth	Или кончит как мастодонт и ленивец
And perish from the earth where he was king.	И с лица земли, где был он царем, он исчезнет.
He is ignorant of the meaning of his life,	Ему неведом смысл его жизни,
He is ignorant of his high and splendid fate.	Он не ведает своей великолепной и высокой судьбы.
Only the Immortals on their deathless heights	Лишь Бессмертные на своих свободных от смерти высотах,
Dwelling beyond the walls of Time and Space,	Живущие за пределами стен Пространства и Времени,
Masters of living, free from the bonds of Thought,	Хозяева жизни, от оков Мысли свободные,
Who are overseers of Fate and Chance and Will	Надзиратели Судьбы, Воли и Случая
And experts of the theorem of world-need,	И эксперты теоремы нужды мировой,
Can see the Idea, the Might that change Time's course,	Могут видеть Идею, Мощь, что меняет ход Времени,
Come maned with light from undiscovered worlds,	Приходит с гривою света из миров неоткрытых,
Hear, while the world toils on with its deep blind heart,	Слышать, пока мир продолжает трудится с его глубоким слепым сердцем,
The galloping hooves of the unforeseen event,	Галопирующие копыта непредвиденного события,
Bearing the superhuman Rider, near	Несущие сверхчеловеческого Всадника, приближаться
And, impassive to earth's din and startled cry,	И, безразличные к шуму земли и пораженному крику,
Return to the silence of the hills of God;	Возвращаться к безмолвию гор Бога;
As lightning leaps, as thunder sweeps, they pass	Как молния прыгает, как проносится гром, они приходят
And leave their mark on the trampled breast of Life.	И, ступая, оставляют отметину на груди Жизни.
Above the world the world-creators stand,	Над миром стоят мира создатели,
In the phenomenon see its mystic source.	За феноменом видят его источник мистический.
These heed not the deceiving outward play,	На обманчивую внешнюю игру они не обращают внимания
They turn not to the moment's busy tramp,	Не поворачиваются на занятой топот мгновения,
But listen with the still patience of the Unborn	А со спокойным терпением Нерожденных прислушиваются
For the slow footsteps of far Destiny	К медленным шагам далекой Судьбы,
Approaching through huge distances of Time,	Приближающейся через огромные расстояния Времени,
Unmarked by the eye that sees effect and cause,	Не замечаемой глазом, что видит результат и причину,
Unheard mid the clamour of the human plane.	Не слышимой среди шума человеческого плана.
Attentive to an unseen Truth they seize	Внимательные к невидимой Истине, они улавливают
A sound as of invisible augur wings,	Звук, словно шум крыльев авгура невидимого,
Voices of an unplumbed significance,	Голоса никем не понятого смысла,
Mutterings that brood in the core of Matter's sleep.	Шепоты, что в сердцевине сна Материи размышляют.
In the heart's profound audition they can catch	В глубоком слушании сердца они могут поймать
The murmurs lost by Life's uncaring ear,	Бормотания, беззаботным ухом Жизни упущенные,
A prophet-speech in Thought's omniscient trance.	Пророческую речь в трансе всезнающем Мысли.
Above the illusion of the hopes that pass,	Над иллюзией надежд, что проходят,
Behind the appearance and the overt act,	За внешней видимостью и действием явным,
Behind this clock-work Chance and vague surmise,	За механическим Случаем и смутной догадкой,
Amid the wrestle of force, the trampling feet,	Среди борьбы сил, топающих ног,
Across the cries of anguish and of joy,	Сквозь крики муки и радости,
Across the triumph, fighting and despair,	Сквозь триумф, сражение, отчаяние,
They watch the Bliss for which earth's heart has cried	Они наблюдают Блаженство, о котором земли сердце кричало,
On the long road which cannot see its end	На длинной дороге, что своего конца видеть не может,
Winding undetected through the sceptic days	Незаметно разматывающейся сквозь скептичные дни,
And to meet it guide the unheedful moving world.	И навстречу ему ведут движущийся мир невнимательный.
Thus will the masked Transcendent mount his throne.	Так замаскированный Трансцендентальный на свой сядет трон.
When darkness deepens strangling the earth's breast	Когда тьма углубляется, грудь земли удушая,
And man's corporeal mind is the only lamp,	И человека разум телесный является единственной лампой,
As a thief's in the night shall be the covert tread	Как у вора в ночи, должна быть скрытая поступь
Of one who steps unseen into his house.	Того, кто, незримый, в его входит дом.
A Voice ill-heard shall speak, the soul obey,	Плохо слышимый Голос скажет, душа повинуется,
A Power into mind's inner chamber steal,	Во внутренние палаты ума проскользнет Сила,
A charm and sweetness open life's closed doors	Очарование и сладость отворят двери жизни закрытые
And beauty conquer the resisting world,	И красота победит сопротивляющийся мир,
The Truth-Light capture Nature by surprise,	Истина-Свет полонит Природу сюрпризом,
A stealth of God compel the heart to bliss	Потаенное действие Бога вынудит сердце к блаженству
And earth grow unexpectedly divine.	И земля неожиданно станет божественной.
In Matter shall be lit the spirit's glow,	В Материи засвечен будет жар духа,
In body and body kindled the sacred birth;	Во множестве тел загорится рождение священное;
Night shall awake to the anthem of the stars,	К гимну звезд Ночь пробудится,
The days become a happy pilgrim march,	Дни станут счастливым маршем паломническим,
Our will a force of the Eternal's power,	Наша воля - силой могущества Вечного,
And thought the rays of a spiritual sun.	Мысль - лучами духовного солнца.
A few shall see what none yet understands;	Немногие увидят то, что никто не понимает еще;
God shall grow up while the wise men talk and sleep;	Бог вырастет, пока мудрые спят и беседуют;
For man shall not know the coming till its hour	Ибо человек не узнает прихода до его часа
And belief shall be not till the work is done.	И не будет уверенности, пока работа не сделана.
A Consciousness that knows not its own truth,	Сознание, что не знает своей собственной правды,
A vagrant hunter of misleading dawns,	Блуждающий охотник на рассветы сбивающие,
Between the being's dark and luminous ends	Меж полюсами бытия, темным и светлым,
Moves here in a half-light that seems the whole:	Движется здесь в полусвете, что выглядит всем, что есть:
An interregnum in Reality	Междуцарствие в Реальности
Cuts off the integral Thought, the total Power;	Отсекает интегральную Мысль, тотальную Силу;
It circles or stands in a vague interspace,	Оно стоит или кружится в межпространстве неясном,
Doubtful of its beginning and its close,	Сомневающееся в своем начале и в своем завершении,
Or runs upon a road that has no end;	Или бежит по дороге, что не имеет конца;
Far from the original Dusk, the final Flame	Далекое от первоначальных Сумерек и финального Пламени,
In some huge void Inconscience it lives,	Оно живет в некоем огромном пустом Несознании,
Like a thought persisting in a wide emptiness.	Как мысль, в пустоте широкой упорствующая.
As if an unintelligible phrase	Словно непостижимая фраза,
Suggested a million renderings to the Mind,	Предлагающая Уму миллион толкований,
It lends a purport to a random world.	Оно придает смысл хаотичному миру.
A conjecture leaning upon doubtful proofs,	Предположение, на сомнительные доказательства опирающееся,
A message misunderstood, a thought confused	Неверно понимаемое послание, спутанная мысль,
Missing its aim is all that it can speak	Свою цель упускающая, - это все, что оно может сказать,
Or a fragment of the universal word.	Или фрагмент универсального слова.
It leaves two giant letters void of sense	Оно оставляет две гигантские буквы, лишенные смысла,
While without sanction turns the middle sign	При этом изменяя без санкции центральный значок,
Carr