Шри Ауробиндо, "Савитри: Легенда и Символ"

Книга Седьмая

Sri Aurobindo, "Savitri: a Legend and a Symbol"

Book Seven

Canto VII	Песнь седьмая
THE COSMIC SPIRIT AND COSMIC CONSCIOUSNESS	Открытие космического Духа и космического Сознания
In the little hermitage in the forest's heart,	В небольшом жилище отшельника, в сердце лесном,
In the sunlight and the moonlight and the dark	В свете солнца, луны и во тьме,
The daily human life went plodding on	Человеческая повседневная жизнь шла своим чередом,
Even as before with its small unchanging works	Так же, как прежде, со своими неизменными мелкими хлопотами
And its spare outward body of routine	И со своим скудным внешним телом рутины,
And happy quiet of ascetic peace.	И аскетического мира1 счастливым покоем.
The old beauty smiled of the terrestrial scene;	Древняя красота земных сцен улыбалась;
She too was her old gracious self to men.	Она тоже для людей оставалась прежней милосердной собой.
The Ancient Mother clutched her child to her breast	Античная Мать прижимала к груди свое чадо,
Pressing her close in her environing arms,	Обняв его крепко своими руками,
As if earth ever the same could for ever keep	Словно земля, вечно прежняя, могла навсегда сохранить
The living spirit and body in her clasp,	Живой дух и тело своими объятиями,
As if death were not there nor end nor change.	Словно не было здесь ни конца, ни перемены, ни смерти.
Accustomed only to read outward signs	Привыкшие читать только внешние знаки,
None saw aught new in her, none divined her state;	Никто не видел в ней ничего нового и состояние ее не угадывал,
They saw a person where was only God's vast,	Они видели личность, где была только ширь Бога,
A still being or a mighty nothingness.	Спокойное бытие или могучее ничто.
To all she was the same perfect Savitri:	Для всех она оставалась все той же совершенной Савитри.
A greatness and a sweetness and a light	Величие, сладость и свет
Poured out from her upon her little world.	На ее маленький мир из нее изливались.
Life showed to all the same familiar face,	Прежний облик знакомый жизнь всем показывала,
Her acts followed the old unaltered round,	Ее действия следовали старому, неизменному кругу,
She spoke the words that she was wont to speak	Она говорила слова, что имела обыкновение она говорить,
And did the things that she had always done.	И делала то, что всегда делала прежде.
Her eyes looked out on earth's unchanging face,	Ее глаза смотрели на лик земли неизменный,
Around her soul's muteness all moved as of old,	Вокруг ее души молчания двигалось все, как и встарь,
A vacant consciousness watched from within,	Незаполненное сознание изнутри наблюдало,
Empty of all but bare Reality.	Пустое ото всего, кроме голой Реальности.
There was no will behind the word and act,	Ни воли не было за словом и делом,
No thought formed in her brain to guide the speech:	Ни мысли, что формировалась в мозгу, чтоб управлять ее речью:
An impersonal emptiness walked and spoke in her,	Имперсональная пустота гуляла и в ней говорила,
Something perhaps unfelt, unseen, unknown	Возможно, что-то невидимое, неощутимое, неведомое,
Guarded the body for its future work,	Охраняло тело для его грядущей работы,
Or Nature moved in her old stream of force.	Или Природа двигала в ней поток старый силы.
Perhaps she bore made conscious in her breast	Возможно, она в своей груди носила сознательным ставшее
The miraculous Nihil, origin of our souls	Чудесное Ничто, душ наших источник,
And source and sum of the vast world's events,	Ключ и сумма событий обширного мира,
The womb and grave of thought, a cipher of God,	Лоно и могила мысли, шифр Бога,
A zero circle of being's totality.	Тотальности бытия нулевой круг.
It used her speech and acted in her acts,	Оно использовало ее речь и в ее действиях действовало,
It was beauty in her limbs, life in her breath;	Оно было красотой в ее членах, в ее дыхании - жизнью;
The original Mystery wore her human face.	Первозданная Мистерия носила ее лик человеческий.
Thus was she lost within to separate self;	Так она была утеряна внутри для обособленной самости;
Her mortal ego perished in God's night.	Ее смертное это в ночи Бога погибло.
Only a body was left, the ego's shell	Лишь тело осталось, скорлупа эго
A float mid drift and foam of the world-sea,	Плыла среди течения и пены моря мирского,
A sea of dream watched by a motionless sense	Моря грез, наблюдаемого чувством бездвижным
In a figure of unreal reality.	В фигуре нереальной реальности.
An impersonal foresight could already see,--	Безличное предвидение могло уже видеть, -
In the unthinking knowledge of the spirit	В неразмышляющем знании духа
Even now it seemed nigh done, inevitable,--	Даже сейчас это казалось почти сделанным, неизбежным, -
The individual die, the cosmos pass;	Индивидуальное умерло, космос прошел;
These gone, the transcendental grew a myth,	Они были пройдены, трансцендентальное мифом росло,
The Holy Ghost without the Father and Son,	Святой Дух без Отца и без Сына
Or, a substratum of what once had been,	Или, основа того, что было когда-то,
Being that never willed to bear a world	Существо, что нести мир2 никогда не желало,
Restored to its original loneliness,	Возвращалось в первозданное свое одиночество,
Impassive, sole, silent, intangible.	Бесстрастное, одинокое, безмолвное, неосязаемое.
Yet all was not extinct in this deep loss;	Но еще не все угасло в этой глубокой потере;
The being travelled not towards nothingness.	Не путешествовало к ничто бытие.
There was some high surpassing Secrecy,	Там была некая высокая превосходящая Тайна,
And when she sat alone with Satyavan,	И, когда она сидела наедине с Сатьяваном,
Her moveless mind with his that searched and strove,	Ее неподвижный разум с его, что искал и боролся,
In the hush of the profound and intimate night	В тишине сокровенной ночи глубокой
She turned to the face of a veiled voiceless Truth	Она поворачивалась к лику безмолвной завуалированной Истины,
Hid in the dumb recesses of the heart	Спрятанной в немых тайниках сердца
Or waiting beyond the last peak climbed by Thought,--	Или ожидающей выше последнего пика, покоренного Мыслью, -
Unseen itself it sees the struggling world	Сама незримая, она мир видит борющийся
And prompts our quest, but cares not to be found,--	И нас на поиск толкает, но не заботится о том, чтобы быть найденной,-
Out of that distant Vast came a reply.	Пришел ответ из той далекой Обширности.
Something unknown, unreached, inscrutable	Что-то неведомое, недосягаемое, непостижимое,
Sent down the messages of its bodiless Light,	Слало вниз сообщения своего бестелесного Света,
Cast lightning flashes of a thought not ours,	Бросало молнии-вспышки мыслей не наших,
Crossing the immobile silence of her mind:	Пересекающих неподвижное молчание ее разума:
In its might of irresponsible sovereignty	В своем могуществе не отвечающей ни за что суверенности,
It seized on speech to give those flamings shape,	Оно захватывало речь, чтобы дать те формы пылающие,
Made beat the heart of wisdom in a word	Творило удар сердца мудрости в слове
And spoke immortal things through mortal lips.	И через смертные губы произносило бессмертные вещи.
Or, listening to the sages of the woods,	Или, слушая лесных мудрецов,
In question and in answer broke from her	В вопросе и ответе из нее вырывались
High strange revealings impossible to men,	Высокие, странные откровения, для людей невозможные,
Something or someone secret and remote	Нечто или некто, отдаленный и тайный,
Took hold of her body for his mystic use,	Брал во владение ее тело для своего мистического пользования,
Her mouth was seized to channel ineffable truths,	В канал невыразимых истин ее уста превращались,
Knowledge unthinkable found an utterance.	Знание немыслимое находило свое выражение.
Astonished by a new enlightenment,	Удивленные освещением новым,
Invaded by a streak of the Absolute,	Захваченные полосой Абсолюта,
They marvelled at her, for she seemed to know	Они ей дивились, ибо она знает, казалось,
What they had only glimpsed at times afar.	То, что они только мельком видели порой вдалеке.
These thoughts were formed not in her listening brain,	Эти мысли не в ее слушающем мозгу сформированы были,
Her vacant heart was like a stringless harp;	Ее незаполненное сердце было подобно арфе без струн;
Impassive the body claimed not its own voice,	Своего собственного голоса бесстрастное тело не требовало,
But let the luminous greatness through it pass.	А позволяло светлому величию через него проходить.
A dual Power at being's occult poles	Дуальная Сила на оккультных полюсах бытия
Still acted, nameless and invisible:	Еще действовала, невидимая и безымянная:
Her divine emptiness was their instrument.	Ее божественная пустота была их инструментом.
Inconscient Nature dealt with the world it had made,	Несознательная Природа имела дело с миром, сделанным ею,
And using still the body's instruments	И, до сих пор инструменты тела используя,
Slipped through the conscious void she: had become;	Скользила через сознающую пустоту, которой та3 стала;
The superconscient Mystery through that Void	Суперсознательная Мистерия через ту Пустоту
Missioned its word to touch the thoughts of men.	Слала свое слово коснуться человеческих мыслей.
As yet this great impersonal speech was rare.	Эта великая, имперсональная речь была еще редкостью.
But now the unmoving wide spiritual space	Но ныне неподвижное, широкое пространство духовное,
In which her mind survived tranquil and bare,	В котором ее разум выжил, нагой и спокойный,
Admitted a traveller from the cosmic breadths:	Приняло путника из космических ширей:
A thought came through draped as an outer voice.	Мысль прошла, задрапированная голосом внешним.
It called not for the witness of the mind,	Она не звала свидетельства разума,
It spoke not to the hushed receiving heart;	Она не говорила смолкшему воспринимавшему сердцу;
It came direct to the pure perception's seat,	Она прошла прямо к сидению восприятия чистого,
An only centre now of consciousness,	К единственному ныне центру сознания,
If centre could be where all seemed only space;	Если центр может быть там, где все казалось только пространством;
No more shut in by body's walls and gates,	Ничего больше не было заперто воротами и стенами тела,
Her being a circle without circumference	Ее существо, круг без окружности,
Already now surpassed all cosmic bounds	Уже сейчас, превосходило все границы космические
And more and more spread into infinity.	И все больше и больше в бесконечность развертывалось.
This being was its own unbounded world,	Это существо было своим собственным неограниченным миром,
A world without form or feature or circumstance,	Миром без формы, без обстоятельств, особенностей;
It had no ground, no wall, no roof of thought,	Оно не имело ни почвы, ни стены, ни крыши мысли,
Yet saw itself and looked on all amund	Но при том себя видело и на все вокруг глядело
In a silence motionless and illimitable.	В безмолвной неподвижности и безграничности.
There was no person there, no centred mind,	Там ни персоны не было, ни ума, в центр помещенного,
No seat of feeling on which beat events	Ни сидения чувства, на которое воздействует случай
Or objects wrought and shaped reaction's stress.	Или объекты и сформированной реакции стресс.
There was no motion in this inner world,	Движения не было в этом внутреннем мире,
All was a still and even infinity.	Все спокойной и ровной бесконечностью было.
In her the Unseen, the Unknown waited his hour.	В ней Незримый, Неведомый ждал его часа.
But now she sat by sleeping Satyavan	Но сейчас она у спящего Сатьявана сидела,
Awake within, and the enormous Night	Внутри пробужденная, и огромная Ночь
Surrounded her with the Unknowable's vast.	Окружала ее Непостижимого ширью.
A voice began to speak from her own heart	Из ее собственного сердца голос раздался,
That was not hers, yet mastered thought and sense.	Который был не ее, но владел мыслью и чувством.
As it spoke all changed within her and without;	Когда говорил он, все изменилось внутри нее и снаружи;
All was, all lived; she felt all being one;	Все было, все жило; она ощущала, что все - одно бытие;
The world of unreality ceased to be:	Мир перестал быть нереальным:
There was no more a universe built by mind,	Здесь не было больше вселенной, построенной разумом,
Convicted as a structure or a sign;	Изобличенной как структура иль знак;
A spirit, a being saw created things	Дух, бытие видело сотворенные вещи
And cast itself into unnumbered forms	И бросало себя в формы бесчисленные,
And was what it saw and made; all now became	И было тем, что оно видело, делало; все ныне стало
An evidence of one stupendous truth,	Очевидностью одной изумительной истины,
A Truth in which negation had no place,	Истины, в которой отрицанию не было места,
A being and a living consciousness,	Бытие и живое сознание,
A stark and absolute Reality.	Полная и абсолютная Реальность.
There the unreal could not find a place,	Здесь нереальность не могла найти для себя место,
The sense of unreality was slain:	Ощущение нереальности было убито:
There all was conscious, made of the Infinite,	Там все было сознательным, творением Бесконечности,
All had a substance of Eternity.	Все имело субстанцию Вечного.
Yet this was the same Indecipherable;	И, все же, это было прежним Нерасшифруемым;
It seemed to cast from it universe like a dream	Он, казалось, вселенную бросал из себя словно грезу,
Vanishing for ever into an original Void.	Исчезающую навеки в Пустоте первозданной.
But this was no more some vague ubiquitous point	Но теперь это не было некой вездесущей точкой неясной
Or a cipher of vastness in unreal Nought.	Или шифром обширности в нереальном Ничто.
It was the same but now no more seemed far	Оно было прежним, но сейчас не казалось больше далеким
To the living clasp of her recovered soul.	Живому объятию ее вновь обретенной души.
It was her self, it was the self of all,	Оно было ею самою, оно собою всех было,
It was the reality of existing things,	Оно было реальностью вещей существующих,
It was the consciousness of all that lived	Оно было сознанием всего, что живет,
And felt and saw; it was Timelessness and Time,	Ощущает и видит; оно Безвременьем было и Временем,
It was the Bliss of formlessness and form.	Оно бесформенности и формы было Блаженством.
It was all Love and the one Beloved's arms,	Оно было Любовью и руками Возлюбленного,
It was sight and thought in one all-seeing Mind,	Оно было зрением и мыслью в одном всевидящем Разуме,
It was joy of being on the peaks of God.	Оно было радостью Бытия на пиках Бога.
She passed beyond Time into eternity,	Она прошла по ту сторону Времени в вечность,
Slipped out of space and became the Infinite;	Выскользнула из пространства и Бесконечностью стала;
Her being rose into unreachable heights	Ее существо поднималось в недостижимые выси
And found no end of its journey in the Self.	И не находило конца своего путешествия в Себе.
It plunged into the unfathomable deeps	Оно прыгало в глубины бездонные
And found no end to the silent mystery	И не находило конца безмолвной мистерии,
That held all world within one lonely breast,	Что в одной единственной груди держала весь мир
Yet harboured all creation's multitudes.	И давала убежище всего творения множеству.
She was all vastness and one measureless point	Она была всей обширностью и одной точкой безмерной,
She was a height beyond heights, a depth beyond depths,	Она была высотой за высотами, глубиной за глубинами,
She lived in the everlasting and was all	Она жила во всегда продолжающемся и была всем,
That harbours death and bears the wheeling hours.	Что дает пристанище смерти и часы кружащиеся терпит.
All contraries were true in one huge spirit	Все противоположности были истинны в одном духе огромном,
Surpassing measure, change and circumstance.	Превосходящем измерение, изменение и обстоятельство.
An individual, one with cosmic self	Индивидуальный, с космическим собою единый,
In the heart of the Transcendent's miracle	В сердце чуда Трансцендентального
And the secret of World-personality	И тайне Мировой персональности
Was the creator and the lord of all.	Был творец и всего господин.
Mind was a single innumerable look	Разум был одним его бесчисленным взглядом
Upon himself and all that he became,	На себя самого и на все, чем он стал.
Life was his drama and the Vast a stage,	Жизнь была его драмой, Обширность - этапом,
The universe was his body, God its soul.	Вселенная была его телом, был душою которого Бог.
All was one single immense reality,	Все было одной единственной необъятной реальностью,
All its innumerable phenomenon.	Все - этой реальности неисчислимым феноменом.
Her spirit saw the world as living God;	Ее дух видел мир как Бога живого;
It saw the One and knew that all was He.	Он видел Одно и знал, что все - это Он.
She knew him as the Absolute's self-space,	Она знала его как самопространство Абсолютного,
One with her self and ground of all things here	Единого с ее самостью и почву всех вещей здесь,
In which the world wanders seeking for the Truth	В котором мир блуждает, ища Истину,
Guarded behind its face of ignorance:	Хранимую позади его лика неведения;
She followed him through the march of endless Time.	Она за ним следовала сквозь марш бесконечного Времени.
All Nature's happenings were events in her,	Все события Природы были событиями в ней,
The heart-beats of the cosmos were her own,	Удары сердца космоса ее были собственными,
All beings thought and felt and moved in her;	Все существа мыслили, чувствовали и двигались в ней;
She inhabited the vastness of the world,	Она поселила в себе мира обширность,
Its distances were her nature's boundaries,	Его дали были ее природы границами,
Its closenesses her own life's intimacies.	Его близости - ее собственной жизни интимностями.
Her mind became familiar with its mind,	Ее разум стал близко знаком с разумом мира,
Its body was her body's larger frame	Его тело ее тела было более обширным каркасом,
In which she lived and knew herself in it	В котором она жила и себя знала в нем
One, multitudinous in its multitudes.	Одну, многочисленную в его множествах.
She was a single being, yet all things;	Она была одним существом и одновременно всеми;
The world was her spirit's wide circumference,	Мир был ее духа широкой окружностью,
The thoughts of others were her intimates,	Ее близкими друзьями были мысли других,
Their feelings close to her universal heart,	Их чувства были близки ее универсальному сердцу,
Their bodies her many bodies kin to her;	Их тела были ее множеством тел, родных ей;
She was no more herself but all the world.	Она больше была не собой, а всем миром.
Out of the infinitudes all came to her,	Из бесконечности все к ней приходило,
Into the infinitudes sentient she spread,	В бесконечности чувствующие она простиралась,
Infinity was her own natural home.	Бесконечность была ее собственным естественным домом.
Nowhere she dwelt, her spirit was everywhere,	Нигде она не жила, ее дух был везде,
The distant constellations wheeled mund her;	Созвездия вокруг нее вращались далекие;
Earth saw her born, all worlds were her colonies,	Земля видела ее рождение, все миры ее были колониями,
The greater worlds of life and mind were hers;	Более великие миры жизни и разума были ее;
All Nature reproduced her in its lines,	Вся Природа воспроизводила ее в своих линиях,
Its movements were large copies of her own.	Движения Природы были более обширными копиями ее собственных.
She was the single self of all these selves,	Она была одной самостью всех этих самостей,
She was in them and they were all in her.	Она была в них и они все были в ней.
This first was an immense identity	Сперва это необъятной идентичностью было,
In which her own identity was lost:	В которой ее собственная идентичность была утеряна:
What seemed herself was an image of the Whole.	Что казалось собой, было образом Целого.
She was a subconscient life of tree and flower,	Она была цветка и дерева подсознательной жизнью,
The outbreak of the honied buds of spring;	Вспышкой медовых бутонов весны;
She burned in the passion and splendour of the rose,	Она пылала в страсти и великолепии розы,
She was the red heart of the passion flower,	Она цветка страстного красным сердцем была,
The dream-white of the lotus in its pool.	Белой грезой лотоса в омуте.
Out of subconscient life she climbed to mind,	Из подсознательной жизни к разуму она поднималась,
She was thought and the passion of the world's heart,	Она мыслью и страстью сердца мира была,
She was the godhead hid m the heart of man,	Она была божеством, спрятанным в человеческом сердце,
She was the climbing of his soul to God.	Она была подъемом его души к Богу.
The cosmos flowered in her, she was its bed.	Космос цвел в ней, она была его ложем.
She was Time and the dreams of God in Time;	Она была Временем и грезами Бога во Времени;
She was Space and the wideness of his days.	Она Пространством была и широтой его дней.
From this she rose where Time and Space were not;	Из этого она поднималась туда, где Пространства и Времени не было;
The superconscient was her native air,	Суперсознание ее родным воздухом было,
Infinity was her movement's natural space;	Бесконечность - ее движения пространством естественным;
Eternity looked out from her on Time.	Вечность из нее на Время выглядывала.
End of Canto Seven	Конец седьмой песни

Оглавление сервера по Интегральной Йоге

1  Peace - мир, покой.2  World - мир, вселенная.3  Савитри