Шри Ауробиндо, "Савитри: Легенда и Символ"

Книга Четвертая

Sri Aurobindo, "Savitri: a Legend and a Symbol"

Book Four

Canto III	Песнь третья
THE CALL TO THE QUEST	Призыв к поиску
A morn that seemed a new creation's front,	Утро, что казалось нового мироздания ликом,
Bringing a greater sunlight, happier skies,	Несущее более великий солнечный свет, более счастливое небо,
Came, burdened with a beauty moved and strange	Пришло, пылая красотою волнующей, странной,
Out of the changeless origin of things.	Из неизменного истока вещей.
An ancient longing struck again new roots.	Древняя страсть опять новые корни пустила.
The air drank deep of unfulfilled desire;	Воздух глубину неосуществленного желания пил;
The high trees trembled with a wandering wind	Высокие деревья дрожали в ветре скитающемся,
Like souls that quiver at the approach of joy,	Словно души, что трепещут в приближении радости,
And in a bosom of green secrecy	И в груди зеленого таинства,
For ever of its one love-note untired	В вечно одной неутомленной ноте любви
A lyric coil cried among the leaves.	Лирическая суматоха среди листьев звенела.
Away from the terrestrial murmur turned	Отвернувшись от земного неясного шума,
Where transient calls and answers mix their flood,	Где мимолетные призывы и ответы смешали свой паводок,
King Aswapathy listened through the ray	Король Ашвапати в проблеске вслушивался
To other sounds than meet the sense-formed ear.	В звуки иные, чем встречаемые ухом, сформированным чувством.
On a subtle interspace which rings our life	В промежуточном тонком пространстве, что нашу жизнь окружает,
Unlocked were the inner spirit's trance-closed doors:	Не заперты были внутреннего духа двери транса прикрытые:
The inaudible strain in Nature could be caught;	Недоступное уху усилие в Природе могло быть уловлено;
Across this cyclic tramp of eager lives,	Сквозь этот циклический топот страстных жизней,
Across the deep urgency of present cares,	Сквозь глубокую насущность постоянных забот
Earth's wordless hymn to the Ineffable	Земли бессловесный гимн Невыразимому
Arose from the ardent heart of the cosmic Void;	Из безмолвного сердца космической Пустоты поднимался;
He heard the voice repressed of unborn Powers	Он слышал подавленный голос Сил нерожденных,
Murmuring behind the luminous bars of Time.	Бормочущий за светящимися засовами Времени.
Again the mighty yearning raised its flame	Могучее стремление вновь подняло свое пламя,
That asks a perfect life on earth for men	Что просит совершенной жизни на земле для людей
And prays for certainty in the uncertain mind	И молит об уверенности в неуверенном разуме,
And shadowless bliss for suffering human hearts	О блаженстве безоблачном людским страдающим сердцам,
And Truth embodied in an ignorant world	О воцарении Истины в мире невежественном,
And godhead divinising mortal forms.	О божестве, обожествляющем смертные формы.
A word that leaped from some far sky of thought,	Слово, что прыгнуло из какого-то неба мысли далекого,
Admitted by the cowled receiving scribe	Допущенное принимающим писцом в капюшоне,
Traversed the echoing passages of his brain	Пересекло отзывающиеся эхом его мозга проходы
And left its stamp on the recording cells.	И оставило свой штамп на регистрирующих клетках.
"O Force-compelled, Fate-driven earth-born race,	"О вынуждаемая Силой, Судьбою ведомая, землею рожденная раса,
O petty adventurers in an infinite world	О мелкие авантюристы в мире бескрайнем,
And prisoners of a dwarf humanity,	И карликовой своей человечности пленники,
How long will you tread the circling tracks of mind	Как долго вы будете топтаться в кружащейся колее разума
Around your little self and petty things?	Вокруг вашей маленькой самости и пустяковых вещей?
But not for a changeless littleness were you meant,	Не для неизменной малости были вы предназначены,
Not for vain repetition were you built;	Не для тщетного повторения созданы;
Out of the Immortal's substance you were made;	Из субстанции Бессмертного вы были сделаны;
Your actions can be swift revealing steps,	Быстро обнаруживающими шагами могут стать ваши действия,
Your life a changeful mould for growing gods.	Ваша жизнь - изменяющейся формой для растущих богов.
A Seer, a strong Creator, is within,	Внутри вас Провидец, могучий Творец,
The immaculate Grandeur broods upon your days,	Безупречная Грандиозность о ваших днях размышляет,
Almighty powers are shut in Nature's cells.	Всемогущие силы закрыты в клетках Природы.
A greater destiny waits you in your front:	Более великая судьба вас ждет пред вами:
This transient earthly being if he wills	Это скоротечное земное существо, если только захочет,
Can fit his acts to a transcendent scheme.	Может приспособить свои действия трансцендентальному плану.
He who now stares at the world with ignorant eyes	Тот, кто сейчас в мир вглядывается глазами неведающими,
Hardly from the Inconscient's night aroused,	От ночи Несознания с трудом пробужденный,
That look at images and not at Truth	Кто смотрит на образ, а не на Правду,
Can fill those orbs with an immortal's sight.	Те глаза может заполнить видом бессмертия.
Yet shall the godhead grow within your hearts,	Бог еще вырастет внутри ваших сердец,
You shall awake into the spirit's air	Вы пробудитесь в воздухе духа
And feel the breaking walls of mortal mind	И ощутите крушение стен смертного разума,
And hear the message which left life's heart dumb	И послание услышите, которое оставляет немым сердце жизни,
And look through Nature with sun-gazing lid;	И посмотрите сквозь Природу вглядывающимися в солнце глазами,
And blow your conch-shells at the Eternal's gate.	И в ворота Вечности вашу раковину-скорлупку внесете.
Authors of earth's high change, to you it is given	Авторы высокого изменения земли, вам дано
To cross the dangerous spaces of the soul	Пересечь опасные пространства души
And touch the mighty Mother stark awake	И могучей Матери, окончательно проснувшись, коснуться,
And meet the Omnipotent in this house of flesh	Встретить Всемогущего в этом доме из плоти
And make of life the million-bodied One.	И сделать из жизни миллионнотелое Одно.
The earth you tread is a border screened from heaven,	Земля, по которой ступаете вы - это край, скрытый от неба,
The life you lead conceals the light you are.	Жизнь, что ведете вы, прячет свет, которым являетесь вы.
Immortal Powers sweep flaming past your doors;	Бессмертные Силы мчатся за вашими дверями пылая,
Far-off upon your tops the god-chant sounds	Далекие на ваших вершинах божественного песнопения звуки,
While to exceed yourselves thought's trumpets call,	В то время как трубы мысли зовут вас самих себя превзойти,
Heard by a few, but fewer dare aspire,	Слышат немногие, еще меньше кто стремиться отваживается,
The nympholepts of the ecstasy and the blaze.	Волшебники экстаза и пламени.
An epic of hope and failure breaks earth's heart;	Эпос надежды и неудачи рвет сердце земли;
Her force and will exceed her form and fate.	Ее сила и воля ее форму и судьбу превосходят.
A goddess in a net of inconscience caught,	Богиня в сеть несознания пойманная,
Self-bound in the pastures of death she dreams of life,	Себя связавшая на пастбищах смерти, она грезит о жизни,
Self-racked with the pains of hell aspires to joy,	Сама себя пытками ада мучающая, стремится к радости
And builds to hope her altars of despair,	И ради надежды свои алтари отчаяния строит,
Knows that one high step might enfranchise all	Знает, что один высокий шаг может освободить все
And, suffering, looks for greatness in her sons.	И, страдающая, в своих сыновьях ожидает величия.
But dim in human hearts the ascending fire,	Но смутное в сердцах человеческих поднимается пламя,
The invisible Grandeur sits unworshipped there;	Незримый Великий здесь сидит непочтенным;
Man sees the Highest in a limiting form	В ограничивающей форме Человек видит Высшего
Or looks upon a Person, hears a Name.	Или глядит на Персону и слышит Имя.
He turns for little gains to ignorant Powers	Он поворачивает ради маленькой выгоды к Силам невежественным
Or kindles his altar lights to a demon face.	Или возжигает алтарь свой демоническому лику.
He loves the Ignorance fathering his pain.	Он любит Неведение, его боль порождающее.
A spell is laid upon his glorious strengths.	Чары на его великолепных силах лежат.
He has lost the inner Voice that led his thoughts,	Он потерял внутренний Голос, что вел его мысли,
And masking the oracular tripod seat	И маскирующий треножник-сидение оракула
A specious Idol fills the marvel shrine.	Благовидный Идол заполняет часовню чудесную.
The great Illusion wraps him in its veils,	Великая Иллюзия закутывает его в свои покрова,
The soul's deep intimations come in vain,	Души намеки глубокие тщетно проходят,
In vain is the unending line of seers,	Нескончаемая линия провидцев напрасна,
The sages ponder in unsubstantial light,	Мудрецы размышляют в невещественном свете,
The poets lend their voice to outward dreams,	Поэты ссужают внешним грезам свои голоса,
A homeless fire inspires the prophet tongues.	Бездомный огонь воодушевляет голос пророка.
Heaven's flaming lights descend and back return,	Небес пламенеющий свет нисходит и назад возвращается,
The luminous Eye approaches and retires;	Светлый Глаз приближается и отступает;
Eternity speaks, none understands its word;	Вечность говорит, не понимает никто ее слов;
Fate is unwilling and the Abyss denies;	Судьба несогласна и отрицает Пучина;
The Inconscient's mindless waters block all done.	Несознания воды бездумные блокируют сделанное.
Only a little lifted is Mind's screen.	Лишь немного приподнята Разума ширма.
The Wise who know see but one half of Truth,	Мудрец, что знает, видит, но лишь половину Истины,
The strong climb hardly to a low-peaked height,	Сильный с трудом взбирается на невысокие пики,
The hearts that yearn are given one hour to love,	Сердца, что стремятся, даются на один час, чтоб любить, -
His tale half-told, falters the secret Bard;	История недосказана, тайный Бард спотыкается, -
The gods are still too few in mortal forms."	Боги еще слишком малы в смертных формах".
The Voice withdrew into its hidden skies.	Голос отступил в свои небеса.
But like a shining answer from the gods	Но как сияющий ответ от богов,
Approached through sun-bright spaces Savitri.	Сквозь солнечно-яркие пространства приближалась Савитри.
Advancing amid tall heaven-pillaring trees,	Идя среди высокой подпирающей небо колоннады деревьев,
Apparelled hi her flickering-coloured robe,	Одетая в свое платье трепетных красок,
She seemed burning towards the eternal realms	Она казалась к вечным царствам стремящимся,
A bright moved torch of incense and of flame	Ярко горящим факелом фимиама и пламени,
That from the sky-roofed temple-soil of earth	Из храма-земли с его куполом-небом
A pilgrim hand lifts in an invisible shrine.	Поднятым рукой пилигрима в незримой часовне.
There came the gift of a revealing hour:	Так пришел дар обнаруживающего часа:
He saw through depths that reinterpret all,	Он смотрел сквозь глубины, что интерпретируют по-новому все,
Limited not now by the dull body's eyes,	Не ограниченный сейчас глазами тела тупого,
New-found through an arch of dear discovery,	А новоприобретенными, сквозь арку раскрытия чистого,
This intimation of the world's delight,	На этот намек мирового восторга,
This wonder of the divine Artist's make	На это чудо творения Артиста божественного,
Carved like a nectar-cup for thirsty gods,	Вырезанное как нектарная чаша для богов, жаждой томимых,
This breathing Scripture of the Eternal's joy,	На это живое Священное Писание радости Вечного,
This net of sweetness woven of aureate fire.	На эту сеть сладости, сотканную из золотистого пламени.
Transformed the delicate image-face became	Трансформированный деликатный образ лица
A deeper Nature's self-revealing sign,	Стал более глубокой Природы самораскрытия знаком,
A gold-leaf palimpsest of sacred births,	Золотолистный палимпсест1 священных рождений,
A grave world-symbol chiselled out of life.	Могильный мировой символ был с жизни срезан.
Her brow, a copy of dear unstained heavens,	Ее лоб, копия незапятнанного чистого неба,
Was meditation's pedestal and defence,	Медитации был защитой и пьедесталом,
The very room and smile of musing Space,	Улыбкой и палатой Пространства раздумывающего,
Its brooding line infinity's symbol curve.	Его размышляющая линия бесконечности символ согнула.
Amid her tresses' cloudy multitude	Среди облачной массы волос
The long eyes shadowed as by wings of Night	Ее длинные глаза, будто осененные крыльями Ночи
Under that moon-gold forehead's dreaming breadth	Под мечтающей ширью золотолунного лба,
Were seas of love and thought that held the world;	Были морями любви и мысли, вмещавшими мир;
Marvelling at life and earth they saw truths far.	Дивясь на жизнь и на землю, они издали видели истинное.
A deathless meaning filled her mortal limbs;	Бессмертное значение наполняло ее смертные члены;
As in a golden vase's poignant line	Как острая линия золотой вазы,
They seemed to carry the rhythmic sob of bliss	Они, казалось, несут ритм рыданий блаженства
Of earth's mute adoration towards heaven	Земли молчаливого поклонения небу,
Released in beauty's cry of living form	Прорвавшихся в крике прекрасного формы живой
Towards the perfection of eternal things.	К совершенству вечных вещей.
Transparent grown the ephemeral living dress	Прозрачное приближалось эфемерное платье живое,
Bared the expressive deity to his view.	Обнажив выразительное божество его взору.
Escaped from surface sight and mortal sense	Избежав поверхностного зрения и смертного чувства,
The seizing harmony of its shapes became	Уловленная гармония этого облика стала
The strange significant icon of a Power	Странной, многозначительной иконой Силы,
Renewing its inscrutable descent	Свой непостижимый спуск возобновляющей
Into a human figure of its works	В человеческую фигуру своей работы,
That stood out in life's bold abrupt relief	Что выделяется в жизни смелым, четким рельефом
On the soil of the evolving universe,	На почве вселенной развертывающейся,
A godhead sculptured on a wall of thought,	Божественная скульптура на стене мысли,
Mirrored in the flowing hours and dimly shrined	Отраженная в плывущих часах, смутно и благоговейно погруженная
In Matter as in a cathedral cave.	В Материю, как в пещеру соборную.
Annulled were the transient values of the mind,	Аннулированы были преходящие ценности разума,
The body's sense renounced its earthly look,	Чувство тела отвергло свой земной взор,
Immortal met immortal in their gaze.	Бессмертие встретило взглядом бессмертие.
Awaked from the close spell of daily use	Пробужденный от скрывающих чар обыденных дел,
That hides soul-truth with the outward form's disguise,	Что прячут правду души внешней формы личиной,
He saw through the familiar cherished limbs	Он видел за знакомыми чертами взлелеянными
The great and unknown spirit born his child.	Свою дочь как великого и неизвестного духа рожденного.
An impromptu from the deeper sight within,	Экспромтом от глубочайшего зрелища изнутри
Thoughts rose in him that knew not their own scope.	Поднялись в нем мысли, что своих собственных пределов не знали.
Then to those large and brooding depths whence Love	Потом, тем обширным, размышляющим глубинам, откуда Любовь
Regarded him across the straits of mind,	Смотрела на его через проливы ума,
He spoke in sentences from the unseen Heights.	Он рек с незримых Высот.
A casual passing phrase can change our life.	Поскольку скрытые суфлеры нашей речи порой
For the hidden prompters of our speech sometimes	Могут использовать сиюминутного настроения формулы,
Can use the formulas of a moment's mood	Чтобы обременить бессознательные губы словами Судьбы,
To weigh unconscious lips with words from Fate.	Случайная мимолетная фраза может нашу жизнь изменить.
"O Spirit, traveller of eternity,	"О Дух, путешественник вечности,
Who camest from the immortal spaces here	Который пришел из бессмертных просторов сюда,
Armed for the splendid hazard of thy life	Вооруженный для великолепного риска твоей жизни,
To set thy conquering foot on Chance and Time,	Чтобы поставить стопу завоевателя на Случай и Время,
The moon shut in her halo dreams like thee.	Луна, в свое гало окутанная, подобна тебе.
A mighty Presence still defends thy frame.	Могучее Присутствие все еще хранит твое тело.
Perhaps the heavens guard thee for some great soul,	Наверное, небеса тебя берегут для какой-то великой души,
Thy fate, thy work are kept somewhere afar,	Твоя судьба, твоя работа хранятся где-то далеко.
Thy spirit came not down a star alone.	Твой Дух сошел вниз не одинокой звездой.
O living inscription of the beauty of love	О живое посвящение любви красоте,
Missalled in aureate virginity,	Начертанное в золотой девственности,
What message of heavenly strength and bliss in thee	Послание силы небес и блаженства в тебе
Is written with the Eternal's sun-white script,	Записано солнечно-белым почерком Вечного,
One shall discover and greaten with it his life	Тот обнаружится и тобой свою жизнь возвеличит,
To whom thou loosenest thy heart's jewelled strings.	Для которого ты драгоценные завязки своего сердца распустишь.
O rubies of silence, lips from which there stole	О рубины безмолвия, уста в которых таится
Low laughter, music of tranquillity,	Низкий смех, спокойствия музыка,
Star-lustrous eyes awake in sweet large night	Блестящие звезды глаз проснувшиеся в сладкой ночи просторной
And limbs like fine-linked poems made of gold	И члены, как сложенные прекрасно поэмы из золота
Stanzaed to glimmering curves by artist gods,	Срифмованные в блестящих изгибах богами-артистами,
Depart where love and destiny call your charm.	Иди, куда любовь и судьба зовут очарование твое.
Venture through the deep world to find thy mate.	Рискни за глубинами мира найти своего друга.
For somewhere on the longing breast of earth,	Ибо где-то на страстной груди земли
Thy unknown lover waits for thee the unknown.	Твой неизвестный возлюбленный ждет тебя, неизвестную.
Thy soul has strength and needs no other guide	Твоя душа силу имеет и не нужен ей иной гид,
Than One who burns within thy bosom's powers.	Чем Тот, кто горит в твоей груди силах.
There shall draw near to meet thy approaching steps	Подойдет близко, чтобы твои встретить шаги,
The second self for whom thy nature asks,	Твой второй сам, о котором твоя просит природа,
He who shall walk until thy body's end	Тот, кто пойдет с тобой до конца твоего тела,
A close-bound traveller pacing with thy pace,	Тесно соединенный путешественник, с тобой нога в ногу идущий,
The lyrist of thy soul's most intimate chords	Певец твоей души самых интимных аккордов,
Who shall give voice to what in thee is mute.	Который даст голос тому, что в тебе молчаливо.
Then shall you grow like vibrant kindred harps,	И тогда вы станете, как в унисон настроенные арфы вибрирующие,
One in the beats of difference and delight,	Единые в ударах восторга и диссонанса,
Responsive in divine and equal strains,	Откликающиеся в божественном и равном усилии,
Discovering new notes of the eternal theme.	Раскрывающие вечной темы новые ноты.
One force shall be your mover and your guide,	Одна сила будет вашим движителем и вашим гидом,
One light shall be around you and within;	Один свет будет вокруг вас и внутри;
Hand in strong hand confront Heaven's question, life:	Рука об руку сильную вопрос Неба встретите, жизнь:
Challenge the ordeal of the immense disguise.	Бросите вызов тяжелому испытанию маски огромной.
Ascend from Nature to divinity's heights;	Подниметесь из Природы в божества выси;
Face the high gods, crowned with felicity,	Увидите высоких богов, коронованных счастьем,
Then meet a greater God, thy self beyond Time."	Затем встретите более великого Бога, себя саму по ту сторону Времени".
This word was seed of all the thing to be.	Это слово было семенем всего, что есть.
A hand from some Greatness opened her heart's locked doors	Рука из некоего Величия отворила ее сердца закрытые двери
And showed the work for which her strength was born.	И показала работу, для которой была рождена ее сила.
As when the mantra sinks in Yoga's ear,	Как когда мантра в ухе Йоги стихает,
Its message enters stirring the blind brain	Ее сообщение входит в слепой, суетящийся мозг
And keeps in the dim ignorant cells its sound;	И хранит в туманных, невежественных клетках свой звук;
The hearer understands a form of words	Слушающий понимает слов форму
And, musing on the index thought it holds,	И, размышляя над указующей мыслью, которую держит,
He strives to read it with the labouring mind,	Старается прочитать ее трудящимся разумом,
But finds bright hints, not the embodied truth:	Но находит яркие намеки, не воплощенную истину:
Then, falling silent in himself to know	Затем, опускаясь безмолвно в себя, чтобы узнать,
He meets the deeper listening of his soul:	Он встречает своей души слух более глубокий:
The Word repeats itself in rhythmic strains:	Там Слово повторяется в ритмичном усилии:
Thought, vision, feeling, sense, the body's self	Мысль, видение, ощущение, чувство, телесная самость
Are seized unalterably and he endures	Невыразимо захвачены, и он ощущает
An ecstasy and an immortal change;	Экстаз и перемену бессмертную;
He feels a Wideness and becomes a Power,	Он ощущает Обширность и становится Силой,
All knowledge rushes on him like a sea:	Все знание входит в него словно море:
Transmuted by the white spiritual ray	Трансмутированный белым духовным лучом,
He walks in naked heavens of joy and calm,	Он гуляет в нагих небесах покоя и радости,
Sees the God-face and hears transcendent speech:	Видит лик Бога и слышит трансцендентальную речь:
An equal greatness in her life was sown.	Равное величие в ее жизни было посеяно.
Accustomed scenes were now an ended play.	Привычные сцены были сейчас игрой завершенной.
Moving in muse amid familiar powers,	Двигаясь в раздумье среди знакомых сил,
Touched by new magnitudes and faery signs,	Касаемая новыми величиями и феерическими знаками,
She turned to vastnesses not yet her own;	Она повернулась к обширностям, что еще ее собственными не были;
Allured her heart throbbed to unknown sweetnesses,	Ее привлеченное сердце пульсировало к неведомой сладости;
The secrets of an unseen world were close.	Секреты незримого мира были близки.
The morn went up into a smiling sky;	Утро в улыбающееся небо поднялось;
Cast from its sapphire pinnacle of trance	Из своей сапфировой башни транса брошенный
Day sank into the burning gold of eve;	День опустился в горящее золото вечера;
The moon floated, a luminous waif through heaven,	Плыл месяц, светлый скиталец без дома, по небу,
And sank below the oblivious edge of dream;	И утонул под краем забывчивым сна;
Night lit the watch-fires of eternity.	Ночь зажгла сторожевые огни вечности.
Then all went back into mind's secret caves;	Затем ушло все назад, в пещеры тайные разума;
A darkness stooping on the heaven-bird's wings	Тьма, устремляясь вниз на крыльях птицы небесной,
Sealed in her senses from external sight	Запечатала в себе чувства от внешнего зрения
And opened the stupendous depths of sleep.	И открыла глубины огромные сна.
When the pale dawn slipped through Night's shadowy ~	Когда бледный рассвет скользил сквозь стражу тенистую Ночи,
Vainly the new-born light desired her face;	Тщетно новорожденный свет желал ее лика;
The palace woke to its own emptiness;	Дворец проснулся к своей пустоте;
The sovereign of its daily joys was far;	Суверен его ежедневных радостей был далеко;
Her moonbeam feet tinged not the lucent floors:	Ее ноги,- лучи лунного света,- не касались яркого пола:
The beauty and divinity were gone.	Красота и божество ушли.
Delight had fied to search the spacious world.	Восторг улетел просторный осматривать мир.
End of Canto Three	Конец третей песни

Оглавление сервера по Интегральной Йоге

1  Палимпсест - текст, написанный поверх прежнего текста.