Book Two

Книга  Вторая

THE BOOK OF THE TRAVELLER OF THE WORLDS

КНИГА ПУТЕШЕСТВЕННИКА ПО МИРАМ

Canto XV

Песня XV

THE KINGDOMS OF THE GREATER KNOWLEDGE

ЦАРСТВА БОЛЕЕ ВЕЛИКОГО ЗНАНИЯ

After a measureless moment of the soul

Пройдя неизмеримое мгновение души,

Again returning to these surface fields

В поверхностные области обратно возвращаясь

Out of the timeless depths where he had sunk,

Из тех глубин вневременья, куда он погружался,

He heard once more the slow tread of the hours.

Он (Ашвапати) слышал вновь неторопливый ход часов.

All once perceived and lived was far away;

Всё то, что было прожито и понято, теперь осталось далеко;

Himself was to himself his only scene.

Он сам был для себя единственною сценой.

Above the Witness and his universe

Поднявшись выше самого Свидетеля и всей его вселенной

He stood in a realm of boundless silences

Стоял он в царстве безграничного безмолвия,

Awaiting the Voice that spoke and built the worlds.

И ждал там Голоса, что и произносил и создавал миры.

A light was round him wide and absolute,

Широкий, абсолютный свет сиял вокруг него,

A diamond purity of eternal sight;

Алмазной чистотою взгляда вечности;

A consciousness lay still, devoid of forms,

Сознание, лишённое всех форм, лежало тихое,

Free, wordless, uncoerced by sign or rule,

Свободное и бессловесное, не ограниченное символом и правилом,

For ever content with only being and bliss;

Всегда довольное лишь быть и ощущать блаженство;

A sheer existence lived in its own peace

Там чистое существованье пребывало в собственном покое

On the single spirit’s bare and infinite ground.

На голом, бесконечном основании единого, космического духа.

Out of the sphere of Mind he had arisen,

Он поднимался выше областей Ума,

He had left the reign of Nature’s hues and shades;

Оставив за собою царство цвета и теней Природы;

He dwelt in his self’s colourless purity.

Он жил в бесцветной чистоте, принадлежащей внутреннему “я”.

It was a plane of undetermined spirit

Здесь находилась сфера неопределимого, неописуемого духа,

That could be a zero or round sum of things,

Который мог быть и нулём, и полной суммою всего,

A state in which all ceased and all began.

И состоянием, в котором всё заканчивалось и опять брало начало.

All it became that figures the absolute,

Всё стало неким отраженьем абсолюта,

A high vast peak whence Spirit could see the worlds,

Просторным гребнем в вышине, откуда Дух мог наблюдать миры,

Calm’s wide epiphany, wisdom’s mute home,

Широким откровеньем тишины и молчаливым домом мудрости,

A lonely station of Omniscience,

Уединённым местом для Всеведенья,

A diving-board of the Eternal’s power,

Пружинящим трамплином силы Вечного

A white floor in the house of All-Delight.

И чистым полом в доме Все-Восторга.

Here came the thought that passes beyond Thought,

Сюда приходит мысль, что вышла за пределы Мысли,

Here the still Voice which our listening cannot hear,

Здесь тихий Голос, что не может слышать наше ухо,

The Knowledge by which the knower is the known,

И Знание, что позволяет познающему стать тем, что познаёт,

The Love in which beloved and lover are one.

И та Любовь, в которой любящий с возлюбленным сливаются в одно.

All stood in an original plenitude,

Здесь все стояли в изначальной полноте,

Hushed and fulfilled before they could create

Затихшие и реализовавшиеся прежде, чем смогли осуществить

The glorious dream of their universal acts;

Чудесную мечту своих вселенских дел;

Here was engendered the spiritual birth,

Зачатие духовного рождения происходило здесь

Here closed the finite’s crawl to the Infinite.

И завершалось медленное путешествие конечного до Бесконечного.

A thousand roads leaped into Eternity

И тысячи дорог скачком здесь попадали в Вечность

Or singing ran to meet God’s veilless face.

Или бежали, напевая, встретить неприкрытый лик Всевышнего.

The Known released him from its limiting chain;

Полученное Знание освободило Ашвапати от своих оков;

He knocked at the doors of the Unknowable.

Он постучал в врата Непознаваемого.

Thence gazing with an immeasurable outlook

Оттуда, всматриваясь безграничным взором

One with self’s inlook into its own pure vasts,

В свои свободные просторы, объединившись с взглядом внутреннего "я",

He saw the splendour of the spirit’s realms,

Он наблюдал великолепие чертогов духа,

The greatness and wonder of its boundless works,

Величие и чудеса его не знающих границ творений,

The power and passion leaping from its calm,

Могущество и страсть, которые выпрыгивают из его молчания,

The rapture of its movement and its rest,

Восторг его движенья и его покоя,

And its fire-sweet miracle of transcendent life,

И сладко-огненное чудо трансцендентной жизни,

The million-pointing undivided grasp

И неделимое, но в миллионы мест направленное понимание,

Of its vision of one same stupendous All,

Его мистическое виденье везде того же самого громаднейшего Целого,

Its inexhaustible acts in a timeless Time,

Его неистощимых дел в безвременном и вечном Времени,

A space that is its own infinity.

Пространства, что является своею бесконечностью.

A glorious multiple of one radiant Self,

Наполненные славой многочисленные воплощения единого сияющего “Я”,

Answering to joy with joy, to love with love,

На радость отвечая радостью, и на любовь — любовью,

All there were moving mansions of God-bliss;

Все были многолюдными, подвижными жилищами блаженства Бога;

Eternal and unique they lived the One.

Неповторимые и вечные, они существовали, жили лишь Единым.

There forces are great outbursts of God’s truth

Там силы — это яркие, большие вспышки истин Бога,

And objects are its pure spiritual shapes;

Объекты — чистые, возвышенные формы;

Spirit no more is hid from its own view,

Дух больше не скрывается от собственного взгляда,

All sentience is a sea of happiness

Всё чувство — море счастья,

And all creation is an act of light.

А всё творенье — действо света.

Out of the neutral silence of his soul

Из этого нейтрального безмолвия своей души

He passed to its fields of puissance and of calm

Он (Ашвапати) вышел в области её покоя и могущества

And saw the Powers that stand above the world,

И видел Силы, что стоят над миром,

Traversed the realms of the supreme Idea

Пересекал миры божественной Идеи,

And sought the summit of created things

Искал предельный пик всего творения

And the almighty source of cosmic change.

И всемогущую первопричину, ключ космического изменения.

There Knowledge called him to her mystic peaks

Там Знание звало его к своим мистическим вершинам,

Where thought is held in a vast internal sense

Где мысль удерживается во внутреннем широком чувстве,

And feeling swims across a sea of peace

И ощущения плывут через моря покоя,

And vision climbs beyond the reach of Time.

А виденье выходит, поднимаясь, за пределы достижимого во Времени.

An equal of the first creator seers,

Достигший уровня провидцев первого творца,

Accompanied by an all-revealing light

В сопровождении всё-проявляющего света,

He moved through regions of transcendent Truth

Он шёл по сферам трансцендентной Истины,

Inward, immense, innumerably one.

Безмерной, обращённой внутрь, неисчислимой и единой.

There distance was his own huge spirit’s extent;

Там расстоянье было протяженностью его огромнейшего духа;

Delivered from the fictions of the mind

Освобождённый от различных вымыслов ума,

Time’s triple dividing step baffled no more;

Тройной, всё-разделяющий шаг Времени отныне не мешал;

Its inevitable and continuous stream,

Его поток, непрерывающийся, неизбежный,

The long flow of its manifesting course,

И долгое теченье курса проявления вещей,

Was held in spirit’s single wide regard.

Был подчинён широкому единому внимательному взгляду духа.

A universal beauty showed its face:

Космическая красота показывала свой вселенский лик:

The invisible deep-fraught significances,

Наполненные глубиной, невидимые смыслы,

Here sheltered behind form’s insensible screen,

Укрытые за нечувствительным экраном формы,

Uncovered to him their deathless harmony

Приоткрывали для него свои бессмертные гармонии,

And the key to the wonder-book of common things.

Дарили ключ к волшебной книге из обычнейших вещей.

In their uniting law stood up revealed

В своём объединяющем законе поднимались, проявляясь,

The multiple measures of the upbuilding force,

Многообразие масштабов строящей все вещи силы,

The lines of the World-Geometer’s technique,

И линии искусства Мира-Геометра,

The enchantments that uphold the cosmic web

И чары, что поддерживают это всё вселенское переплетение,

And the magic underlying simple shapes.

И магию, которая лежит в основе всех простых, обычных форм.

On peaks where Silence listens with still heart

На пиках, где Молчанье тихим сердцем слушает

To the rhythmic metres of the rolling worlds,

Ритмический размер вращающихся в пустоте миров,

He served the sessions of the triple Fire.

Он (Ашвапати) службу вёл тройному Пламени.

On the rim of two continents of slumber and trance

И на краю двух континентов — сна и транса,

He heard the ever unspoken Reality’s voice

Он слышал вечный голос, звук неописуемой Реальности,

Awaken revelation’s mystic cry,

Что пробуждал мистический крик откровения;

The birthplace found of the sudden infallible Word

Он обнаружил место, где рождается внезапное и безошибочное Слово

And lived in the rays of an intuitive Sun.

И жил купаясь в свете Солнца интуиции.

Absolved from the ligaments of death and sleep

Освободившись от мешающих пут сна и смерти,

He rode the lightning seas of cosmic Mind

Он нёсся по сверкающим морям вселенского Ума

And crossed the ocean of original sound;

Пересекая океан первоначального звучания;

On the last step to the supernal birth

И на последнем шаге к высшему небесному рождению

He trod along extinction’s narrow edge

Он шёл вдоль узкой кромки затухания

Near the high verges of eternity,

Идущей рядом с высоченными краями вечности,

And mounted the gold ridge of the world-dream

И восходил на золотистый гребень, в мир мечты

Between the slayer and the saviour fires;

Между спасающим и убивающим огнями;

The belt he reached of the unchanging Truth,

Он подобрался к сфере неизменной Истины,

Met borders of the inexpressible Light

Встречал граничные столбы неописуемого Света

And thrilled with the presence of the Ineffable.

И трепетал в присутствии Невыразимого.

Above him he saw the flaming Hierarchies,

Он видел над собою пламеневших Иерархов,

The wings that fold around created Space,

И крылья, что охватывают сотворённое Пространство,

The sun-eyed Guardians and the golden Sphinx

Хранителей, с глазами, словно солнца, золотого Сфинкса,

And the tiered planes and the immutable Lords.

Стоящие рядами планы бытия и полных непреложности Владык.

A wisdom waiting on Omniscience

Там в ожидании Всеведения мудрость,

Sat voiceless in a vast passivity;

Беззвучно восседала в широте своей покорности;

It judged not, measured not, nor strove to know,

Она не отмеряла, не судила, не старалась понимать,

But listened for the veiled all-seeing Thought

Но вслушивалась в скрытую всё-видящую Мысль

And the burden of a calm transcendent Voice.

В то, что несёт спокойный трансцендентный Голос.

He had reached the top of all that can be known:

На высшую ступень всего, что может познано, поднялся он (Ашвапати):

His sight surpassed creation’s head and base;

Он виденьем охватывал и основание творенья и вершину;

Ablaze the triple heavens revealed their suns,

Тройные небеса являли перед ним сверкающие солнца,

The obscure Abyss exposed its monstrous rule.

Кошмарное правленье открывала взгляду мрачная Пучина.

All but the ultimate Mystery was his field,

Всё, кроме окончательной, предельней Тайны стало сферой Ашвапати,

Almost the Unknowable disclosed its rim.

Почти открыло краешек само Непознаваемое.

His self’s infinities began to emerge,

Из внутреннего "я" являться стали бесконечности,

The hidden universes cried to him;

К нему взывали скрытые вселенные;

Eternities called to eternities

И вечности взывали к вечностям,

Sending their speechless message still remote.

Ему передавая бессловесные послания, пока ещё издалека.

Arisen from the marvel of the depths

Поднявшись из невиданных глубин

And burning from the superconscious heights

И загораясь вмиг от сверхсознательных высот,

And sweeping in great horizontal gyres

Стремительно летя огромными горизонтальными спиралями,

A million energies joined and were the One.

Бесчисленные миллионы сил, энергий здесь соединялись, становясь Единым.

All flowed immeasurably to one sea:

Необозримо всё текло в единый океан

All living forms became its atom homes.

И все живые формы становились в нём его мельчайшими жилищами.

A Panergy that harmonised all life

Так Все-энергия, которая настраивала, приводя в гармонию, всю жизнь,

Held now existence in its vast control;

Держала всё существованье под своим широким управлением,

A portion of that majesty he was made.

И частью этого величия стал Ашвапати.

At will he lived in the unoblivious Ray.

Он жил свободно, по своим желаньям в не дающем забывать себя Луче.

   In that high realm where no untruth can come,

   В том высочайшем царстве, внутрь которого отличное от истины не сможет никогда войти,

Where all are different and all is one,

Где всё и отличается, и всё едино,

In the Impersonal’s ocean without shore

Где расстилался океан без берегов Безличного,

The Person in the World-Spirit anchored rode;

Плыла, забросив якорь в Мире Духа Личность;

It thrilled with the mighty marchings of World-Force,

Она вибрировала от могучих маршей Силы Мира,

Its acts were the comrades of God’s infinite peace.

Её деянья были близкими товарищами бесконечного покоя Бога.

An adjunct glory and a symbol self,

Здесь тело — дополнительная красота и символическое “я”,

The body was delivered to the soul, —

Освободившись для души

An immortal point of power, a block of poise

Бессмертным средоточием энергии и блоком равновесия

In a cosmicity’s wide formless surge,

Широкой и бесформенной волной космического,

A conscious edge of the Transcendent’s might

Осознающей бритвой силы Трансцендентного,

Carving perfection from a bright world-stuff,

Из яркой ткани мира вырезая совершенство,

It figured in it a universe’s sense.

В себе отображало смысл вселенной.

There consciousness was a close and single weft;

Сознание там было плотной и единою материей;

The far and near were one in spirit-space,

Далёкое и близкое в пространстве духа делалось единым,

The moments there were pregnant with all time.

И каждое мгновение способно было породить всё время.

The superconscient’s screen was ripped by thought,

Экраны сверхсознанья разрывала мысль,

Idea rotated symphonies of sight,

Симфонии для видящих очей вращались от Идеи,

Sight was a flame-throw from identity;

Сам взгляд здесь стал броском огня тождественности;

Life was a marvellous journey of the spirit,

Чудесною прогулкой духа стала Жизнь,

Feeling a wave from the universal Bliss.

А ощущение — волной вселенского Блаженства.

In the kingdom of the Spirit’s power and light,

В то царство силы, света Духа,

As if one who arrived out of infinity’s womb

Пришёл он, словно прибывший из лона бесконечности,

He came new-born, infant and limitless

Рождённый заново, младенческий и беспредельный,

And grew in the wisdom of the timeless Child;

Рос, впитывая мудрость вечного Дитя;

He was a vast that soon became a Sun.

Он был простором, что вот-вот и станет Солнцем.

A great luminous silence whispered to his heart;

Великое и светлое безмолвие шептало сердцу;

His knowledge an inview caught unfathomable,

Взгляд знания его, направленный вовнутрь, ухватывал неизмеримое,

An outview by no brief horizons cut:

А внешний взгляд не обрезался тесным горизонтом:

He thought and felt in all, his gaze had power.

Он мыслил, ощущал себя во всём, и взгляд его был силой.

He communed with the Incommunicable;

Он мог общаться с Непередаваемым;

Beings of a wider consciousness were his friends,

Его друзьями были существа с сознаньем шире нашего,

Forms of a larger subtler make drew near;

Его к себе тянули формы более широкого, утонченного склада;

The Gods conversed with him behind Life’s veil.

Скрываясь за завесой Жизни, с Ашвапати разговаривали Боги.

Neighbour his being grew to Nature’s crests.

И существо его росло всё выше, становясь соседом для вершин Природы.

The primal Energy took him in its arms;

Первоначальная Энергия взяла его в свои объятия;

His brain was wrapped in overwhelming light,

Мозг Ашвапати был окутан заливающим всё светом,

An all-embracing knowledge seized his heart:

Все-обнимающее знанье овладело сердцем:

Thoughts rose in him no earthly mind can hold,

В нём поднимались мысли, что земной ум не вместил бы,

Mights played that never coursed through mortal nerves:

Могущества играли, никогда не протекавшие по нервам смертного:

He scanned the secrets of the Overmind,

Он овладел секретами Надразума,

He bore the rapture of the Oversoul.

Испытывал восторг и наслажденье Сверхдуши.

A borderer of the empire of the Sun,

Как пограничный житель царства Солнца,

Attuned to the supernal harmonies,

Себя настроив в унисон с небесною гармонией,

He linked creation to the Eternal’s sphere.

Он связывал творение со сферой Вечного.

His finite parts approached their absolutes,

Его конечные и ограниченные элементы приближались к абсолюту,

His actions framed the movements of the Gods,

Его дела стремились выразить движения Богов,

His will took up the reins of cosmic Force.

Его желания и воля приняли поводья Силы всей вселенной.

End of Canto Fifteen

Конец пятнадцатой песни

End of Book Two

Конец второй книги

Перевод Ованесбекова Л.Г.

2000 сент 11 пн — 2008 янв 15 вт, 2009 сент 12 сб — 2009 дек 13 вс