L’AGENDA

DE MERE

 

 

VIII

1967

 

 

АГЕНДА

МАТЕРИ

 

 

 

 

 

Январь 1967

 

 

 

4 января 1967

 

По поводу одной

визитерши из Европы

 

У меня такое впечатление, что ей надо расслабиться, что ее пребывание здесь было бы хорошим, если бы она смогла открыться, как цветок, вот так, расслабиться.

Она очень напряжена по отношению к жизни [Мать сжимает свои кулаки и делается жесткой]: это «держать ухо востро» и «поберегись!» Так что если бы она смогла… В конце концов, это так здорово, когда можно сказать: «О! можно довериться, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть что-то конкретное как Милость, можно довериться.»

Это было бы большим прогрессом.

 

(Мать дает цветок,

называемый «Радха»)

 

Радха[1] - это surrender [сдача]. Так что мы говорим: «Сдача божественному приносит победу.»

 

 

9 января 1967

 

Ты устала?

 

Нет… не могу сказать, что я «устала», я не устала… Я очень… очень глубоко внутри.

Я чувствую, что нахожусь там [жест над головой], и обычно это так. С самого утра у меня впечатление, что я нахожусь там [тот же жест], и там это очень сильно, как если бы что-то вырабатывалось. У меня такое ощущение, что делается работа (ночью тоже).

 

Я не знаю, является ли это результатом воздействия твоего переживания, но мне было весьма трудно присутствовать в физических вещах: в словах, жестах, во всех внешних вещах. Весьма трудно.

 

Это началось вчера, с впечатлением, что происходит очень общее действие.

 

 

11 января 1967

 

…После полудня список [назначенных встреч] разросся до такой степени, что не осталось больше времени. Прежде моя повседневная работа (подпись открыток и т.д.) обычно начиналась в три тридцать, затем она сместилась на четыре часа, а теперь начинается без четверти пять. Было время, когда я заканчивала в четыре, а затем бралась за перевод «Савитри» (это было очень-очень давно); затем я стала заканчивать в половине пятого, так что у меня еще было время на что-то, например, немного поесть; сейчас же я заканчиваю после пяти, так что [смеясь] так и устраивается!

ДОЛЖНО быть так, раз уж это так.

Возможно, это урок (это указание), но это имеет цель.[2]

Что касается меня, я пытаюсь понять урок, который я должна понять. Я учусь быть очень терпеливой…

 

Да!

 

О! терпение… Люди постоянно протестуют, обвиняют, все такое. Для меня это абсолютно ноль, иногда даже забавно; иногда я нахожу это смехотворным. Но когда я нахожу это смехотворным, тогда я не в самом лучшем своем состоянии, потому что когда я нахожусь в своем собственном состоянии – истинном состоянии сострадания – это не меняет ничего, это не вызывает даже маленькой ряби на поверхности: ничего. Когда это смехотворно, тогда это заставляет меня работать над людьми, которые сделали то или это. Когда что-то работает, тогда это кажется мне забавным.

Вчера мне задали вопрос; меня спросили, есть ли место в садхане оскорблению, чувству того, что тебя оскорбили, и того, что по-английски называется self-respect [чувство собственного достоинства] (что немного сродни самолюбию). Конечно, им там не место, это само собой разумеется! Но я увидела движение, оно было совершенно ясным: я увидела, что без эго, когда нет эго, в существе не МОЖЕТ БЫТЬ этого хорохорства. Я отошла далеко в прошлое, во время, когда я еще чувствовала это (прошли годы), но теперь это даже не что-то чуждое: это что-то невозможное. Все существо, и даже (что странно), даже физическое строение не понимает, что это означает. Это то же самое, как когда материально происходит удар [Мать показывает царапину на своем локте], вот так, например: это больше не чувствуется так, как чувствуется ушиб[3]. Это больше не чувствуется так. Чаще всего нет вообще ничего, это происходит совершенно незамеченным в целом; но когда есть что-то, это только впечатление – впечатление очень… очень сладкое, очень сокровенное – помощи, которая хочет, чтобы ее почувствовали, урока, который надо усвоить. Но не так, как это бывает ментально, когда всегда есть жесткость; это не так: это сразу же некая отдача существа, которое отдает себя, чтобы научиться. Я говорю о всех клетках. Это очень интересно. Конечно, если ментализировать это, то надо сказать, что это впечатление или осознание божественного Присутствия во всем, и способ – способ контакта – приходит в состояние, в котором мы находимся.

Таково переживание тела.

И единственное восприятие, когда происходит то или иное столкновение индивидов, это всегда ясное видение эго – проявляющегося эго. Они говорят: «Это из-за того-то.» Я не сказала бы: «О! это гнев того-то» или «О! то-то и то-то…» Нет, это его эго; даже не его эго: это ЭГО, принцип эго – принцип эго, который еще вмешивается. Это очень интересно, ведь эго стало для меня чем-то вроде безличной сущности, тогда как для всех это острое чувство его личности! Вместо этого, это нечто вроде способа бытия (который можно назвать земным или человеческим), нечто вроде способа бытия, который в том или ином количестве есть здесь или там и который дает каждому иллюзию его личности. Это очень интересно.

 

Да, но беда в том, что другие не учат свой урок, так что… Так что они захватывают тебя.

 

О! если бы они учили свой урок, все изменилось бы очень быстро!

 

Так что в результате ты захвачена, поглощена.

 

Не может быть!

 

Они отнимают все твое время, все твое…

 

Меня невозможно поглотить! [смеясь] я слишком большая!

 

Но все же, материально, ты перегружена.

 

Я заметила, что если я сопротивляюсь, становится хуже. Если у меня есть ощущение текучести, то нет больше столкновений. То же самое, что и с этой царапиной [Мать показывает свой локоть]. Ты видишь, если ты становишься жестким, а вещи сопротивляются, тогда ты ударяешься. Это как люди, которые умеют падать: они падают и ничего не ломают. Люди, которые не умеют падать: малейшее падение, и они что-то ломают. Это то же самое. Надо учиться… совершенному единству. Исправлять, выправлять – это еще из-за сопротивления.

Так что же произойдет [если продолжится это вторжение]?… Это будет забавно, посмотрим! [Мать смеется] Поскольку другие находятся не в том же состоянии, то, может быть, это причиняет им боль, но я не могу им ничем помочь! [Мать смеется]

Надо всегда смеяться, всегда. Господь смеется. Он смеется, и Его смех так хорош, так хорош, так полон любви! Это смех, обволакивающий необычайной сладостью.

И это люди исказили – [смеясь] они все исказили![4]

 

 

14 января 1967

 

(Войдя в свою комнату, Мать останавливается перед подносом с цветами, который только что принесли, и берет в руки новую странную разновидность гибискуса, серовато лилового цвета с ярко-красным пестиком)

 

О! это действительно моя радость!

Что с цветком?… [Мать берет гибискус] У него странный цвет.

 

Да, я никогда не видел такого.

 

Он странный, с красной точкой здесь.

 

Очень странный.

 

Он производит на меня странное впечатление. Как объяснить это? Странно, это что-то как обман и извращение, и все же он божественен! Как тебе это!

 

Ты имеешь в виду, что в видимости цветка есть что-то ложное?

 

Нет, это не снаружи: это внутри.

 

В цветке?

 

Это внутри, это… Как можно назвать это?… [смеясь] «Божественный принцип двуличности»!

 

Этот цветок не очень-то утешает.

 

Да, верно.

Можно сказать: «Очарование обманчивой красоты.»

 

Да, немного так!

 

Нам много чему можно научиться у жизни… Цветы знают гораздо лучше нас. Это спонтанное, не надуманное, не желаемое: это божественные вибрации, спонтанно выражающие себя. И это… Есть английское слово alluring [соблазнительный]. Что же, можно сказать, что это «Всемогущественное божественное Очарование… предательской красоты.» Конечно, это на витально-физическом плане. Не где-то высоко вверху, а здесь [на витально-физическом плане].[5]

 

*

*  *

 

(После работы, к концу беседы, Мать вдруг, как кажется, припоминает что-то)

 

Две ночи назад я жаловалась, что мои ночи всегда проходят в тусклом труде в подсознательном, и это, в конце концов… [смеясь] было «не очень-то забавно»! Это было так, прихоть; я казал: «Я хотела бы иметь ночью полное сознание, которое я имею в пробужденном состоянии; не хватает чего-то – не хватает…» И я пыталась определить это «нечто», что было точным выражением того, что физическое творение принесло в безмерную Манифестацию, это что-то специфически присущее физическому сознанию, чего нет нигде, ни в какой другой области. Проблема ставилась так: если во сне невозможно иметь это [это «нечто», специфическое для физического сознания], то означает ли это, что когда мы покинем свои тела, то лишимся и этой точности?

Перед сном я была в этом расположении духа, а ночью произошла серия переживаний, показавших мне все различные состояния сознания всех различных состояний бытия; и когда я проснулась утром, было очень острое наблюдение разницы, вносимой физическим. Я увидела, как та разница могла бы сохраниться в новом физическом состоянии, утратившем свою ложную сторону. И затем, в течение… я не знаю, наверняка в течение двух часов, было конкретное Присутствие того, что я называю «всевышним Господом» (но это можно назвать как угодно, это не имеет никакого значения: Истина, Сознание, что угодно – все слова не имеют никакого значения, это превосходит все это), это было конкретным, здесь, вот так [Мать сжимает свои кулаки, словно выражая ощутимую твердость], во всех клетках, во всем существе. И я продолжала делать всевозможные маленькие дела, совершенно маленькие и неважные – как умывание, одевание, еда, разговор – и это было здесь. Словно для того, чтобы сказать мне: «Вот как будет.» И радость, сила, расцвет! необычайно, до такой степени, что я спрашивала себя, как это [тело] не изменилось… это из-за того, что ЭТО СОСТОЯНИЕ НЕ БЫЛО ДОСТАТОЧНО ДОЛГИМ. Оно длилось только почти два часа (примерно); затем вернулась повседневная рутина, все со своими проблемами и т.д. [Мать делает обычный жест сваливания «тележки»] Но я ничто не обвиняла в том, что это состояние ушло: оно ушло из-за того, что это [тело] еще не способно хранить это, вот и все. В то время, когда это было здесь, появилось указание, что я должна написать записку… Вот что я хотела сказать тебе. Я должна была написать записку. [Мать внезапно останавливается и начинает говорить так, как если бы ей диктовали слова :]

 

«По причине трансформации тело может войти в состояние транса, который будет казаться каталептическим…

 

И тогда я узнала, что это говорит Шри Ауробиндо, поскольку он принял свой ироничный тон и сказал:

 

Прежде всего, никаких докторов! Это тело надо оставить в покое.[6] Кроме того, не торопитесь объявлять о мой смерти [Мать смеется] и давать правительству право вмешиваться. Аккуратно прикрывайте меня от всякой порчи, что может придти снаружи: от инфекций, заражения и т.д. – и имейте НЕУСТАННОЕ терпение: это может длиться дни, возможно, недели, может быть, даже больше, и вы должны терпеливо ждать, пока я не выйду естественно из этого состояния после того, как работа трансформации будет закончена.»

 

У меня не было времени записать это. Но Шри Ауробиндо сам сказал мне: «В субботу, когда ты увидишься с Сатпремом.»

Это интересно.

 

Значит, намечается, что произойдет это.

 

Так кажется… Ведь это произошло тогда, когда я полностью находилась в том состоянии, но я сознавала, что этому [телу] нужно… для этого требуется ВРЕМЯ, вот в чем проблема. Мгновенные вещи чудесны, но у них нет силы длиться: это не соответствует тому СОСТОЯНИЮ – вибрационному состоянию чего-то длящегося. И тогда пришло это указание, и когда оно пришло, с переживанием было покончено, все остановилось.

Но теперь я знаю, что это. И это оставило в существе некую уверенность, и эта уверенность так наполнена радостью!… о!…

Вот так.

 

Но, милая Мать, эти «инструкции» надо раздать…

 

…чтобы все знали их.

 

Все.

 

То есть, все те, кто находятся возле меня, кто ухаживает за мной, и даже люди типа докторов, которым может придти в голову пойти и сообщить правительству, например!

Потому что это указание было очень… императивным, это была императивная необходимость – что мне кажется доказывающим, что это произойдет. «По причине трансформации…» Это было тогда, когда переживание было здесь, и я стала сознавать все, что должно измениться, чтобы это тело могло постоянно сохранять это состояние, чтобы оно могло быть все время. Тогда и пришло это указание. Я хотела записать его, но не было времени, я уже ужасно запаздывала; тогда очень ясно пришло от Шри Ауробиндо: «В субботу, когда придет Сатпрем.»

Я забыла сказать тебе об этом в самом начале!

 

Надо сделать из этого записку, чтобы ты раздала ее тем, кому, как считаешь, следует.

 

Да, прежде всего, членам “Trust” [главам администрации Ашрама], поскольку у них есть власть; затем это надо перевести на английский язык и раздать.[7] Чтобы никому не пришло в голову сообщить правительству – ведь они так глупы, они могут растрезвонить.

 

Да, конечно. Пойти сообщить в правительство или…

 

Тогда правительство скажет: «Но вы не можете хранить тело, его надо похоронить.» Это будет мило! Прекрасная работа!

 

Надо, чтобы среди учеников был мудрый.

 

Что?

 

Немного мудрый среди учеников.

 

Да… Да.

Надо, чтобы все говорили только так: «Мать вошла в транс.» Вот и все, только это: «Она в трансе.»

Но если они заранее будут подготовлены к этой идее, может быть, они будут более благоразумными?…[8]

 

 

18 января 1967

 

(Сатпрем спрашивает Мать, что следует сделать с текстом «инструкций» от 14 января, которые Мать дала на тот случай, если она войдет в транс.)

 

Я сохраню этот текст. Когда я получу команду распространить его, я его распространю.

 

(молчание)

 

Я довольно ясно видела, что этот транс зависел от связи между двумя аспектами (от их пропорции): аспекта индивидуальной трансформации (то есть, трансформации этого тела) и аспекта общей, коллективной и безличной работы.

Если сохранять определенный баланс, то можно обойтись без этого состояния [глубокого транса], но тогда на то, что будет сделано за несколько недель или месяцев (я не знаю), на это потребуется годы, годы и годы. Та что это вопрос терпения – не хватает терпения. Но это не только вопрос терпения, это вопрос пропорции: должно быть определенное равновесие между этими двумя аспектами, между внешним давлением внешней работы (не «внешней», а коллективной) и давлением на тело с целью его трансформации. Если в теле еще есть мудрость, то есть, если инструмент постоянно и безошибочно способен делать точно то, что от него ожидают (выражая словами: точную волю всевышнего Господа), тогда транс не будет необходим. Только из-за неведения может быть сопротивление в исполнении.

Вот как я чувствую это.

Эта возможность трансформации в трансе была заявлена телу уже почти… да, почти шестьдесят лет тому назад, и периодически это повторялось. И всегда была мольба: «Нет, пусть это не будет необходимым: это метод лени.» Это метод инерции. Сейчас все эти предпочтения, все это ушло. Есть только все более бдительное, все более пробужденное сознание, но пробужденное к тому, чтобы быть настороженным по отношению к несознательному сопротивлению, с волей, чтобы это исчезло. Все зависит от пластичности, восприимчивости.

Ты понимаешь, даже если сказать телу: «Тебе надо будет держаться сто или двести лет, чтобы работа делалась без вхождения в транс», оно ответит: «Мне все равно.» Все, что оно хочет, это «Господь, сознавать Твое сознание», это все. Это его единственная, исключительная воля: «Сознавать Твое сознание», то есть, сознательно стать Тобой в другой моде. Но нет спешки, потому что нет причины для спешки.

 

Только что ты сказала (если я правильно понял), что это «состояние» может длиться годы. Ты говорила о состоянии транса?

 

Нет, это невозможно.

 

Это невозможно.

 

Нет, невозможно.

 

Зависит ли длительность этого транса от внешних условий, от готовности мира, например?

 

Я так не думаю.

В прошлом представлялась и другая возможность (но это часть видения всех возможностей – есть всевозможные возможности). Однажды было видение (когда Шри Ауробиндо был здесь), видение всего города [Пондишери], засыпанного бомбами (я сейчас не помню[9], но это не переживалось: это было как нечто уже произошедшее), и где-то глубоко под землей возникло нечто вроде погребения, в гроте с лучистой атмосферой, что позволяло сохраниться телу. Затем я пробудилась через две тысячи лет. И переживание началось спустя эти две тысячи лет: я увидела, как я узнала, где я была, и как я вышла из этого грота, как я узнала о количестве прошедших лет и т.д. Все это развернулось в один день, и я рассказала об этом Шри Ауробиндо. Он мне ответил: «Это одна из бесчисленных возможностей, которые предлагают себя для манифестации.» Но не придал этому большого значения.

Всевозможные вещи представляют себя как возможность.

 

Так что ты не предвидишь того, что это может длиться долго – транс не может быть очень долгим?

 

Я не думаю, что это материально возможно.

 

А целью этого транса будет, в сущности, заменить супраментальную вибрацию в теле?

 

Трансформировать то, что не восприимчиво.

В теле есть миллиарды элементов, так что это смесь восприимчивости и невосприимчивости. Все еще есть смесь. И из-за этой смеси видимость [физическая видимость Матери] остается такой, как она есть. Так что сделать восприимчивым все – это работа, ты понимаешь, грандиозная работа, в каждом элементе. Если это должно делаться в деталях, это было бы невозможно, но под давлением Силы это может делаться; и тогда транс может оказаться необходимым, чтобы эта работа шла быстро (относительно быстро). Эта работа ДЕЛАЕТСЯ (я сознаю это), только, ты понимаешь [смеясь], она может растянуться на сотни лет! Это то, что сказал Шри Ауробиндо: надо установить состояние сознания, в котором коллективная жизнь клеток может сохраняться столь долго, сколько нужно; другими словами, Воля Всевышнего должна быть достаточно действенной, чтобы сохранять баланс между всем этим столь долго, сколь необходимо, чтобы изменились все эти элементы. И всегда, всегда говорилось, что физическая форма изменится последней; все функционирование внутренних органов изменится перед изменением внешней формы, видимости (это только видимость, конечно); видимость изменится последней.

Это кажется мне наследием первородных привычек – привычек Материи. Эта Материя, конечно же, выходит из полного несознания, и через все века и через все способы бытия она возвращается к полному сознанию – она идет от одной крайности к другой; что же, необходимость транса вызывается привычками статической неподвижности. Это не должно быть необходимым. Только (как можно объяснить?…) логически, как устроены вещи, это зависит от баланса между способностью тела к восприимчивости и его внешней активностью: очевидно, тело гораздо более восприимчиво, когда оно неподвижно, поскольку вся его энергетика направлена к трансформации.

Есть и другое, что могло бы изменить ход событий: витал становится все более восприимчивым и все более сотрудничает. Вся эта витальная зона, бывшая зоной протеста и умышленного противостояния божественной трансформации, все более и более сотрудничает, и с его сотрудничеством (ведь эта витальная зона является зоной движения, действия, используемой энергии), с его сознательным сотрудничеством методы трансформации могут стать другими (это то, что я изучала в эти дни). Могут измениться эти методы. Но все это еще надо изучать.

Надо становиться не только все более внимательным, но и все более восприимчивым, с детальной точностью, которая каждую секунду будет давать знать то, что надо делать и как надо делать (не внешне: внутренне). Эти клетки должны учиться каждую секунду занимать позицию, необходимую для того, чтобы все шло гладко, следуя ходу всевышнего Сознания.

Заменить необходимость неподвижности и неподвижного покоя силой внутренней концентрации и покоя – того покоя, который совершенно не зависит от действия, который может быть в теле, неизменно, даже посреди самого неистового действия.

 

Это здесь ты предвидишь вмешательство витала?

 

Да.

 

Я часто спрашиваю себя, какая позиция лучше всего подходит нам. Лучше ли просто быть в состоянии молчания, открытости к высотам, обширного молчания, или же…

 

Думаю, что это так.

А какая есть альтернатива?

 

Или же, лучше иметь, не знаю, особую концентрацию в деятельности?

 

Нет, поскольку трансформация – это единственное, что не приветствует вторжения разума: разум одурманивает все.

Я ясно вижу, как будет использоваться разум – почему возник разум, почему он существует, чему он будет служить – но это придет потом.

Разум трансформируется совершенно естественно, без усилия; с телом не то же самое. Но пока разум еще не может использоваться. Он может использоваться только через стремление, вот так [жест открытости к высотам], через постоянное стремление – постоянство стремления и восприимчивости, чтобы позволить проходить свету и силам.

Вот так. Увидимся снова в субботу.

 

Я принесу тебе текст этих «инструкций».

 

Да. Нет спешки – я не думаю. Лучше, чтобы это было готово, но… Самая высокая часть сознания совершенно ясно стоит за то, чтобы транс не был необходим. И если, в свое время, нижняя часть станет достаточно восприимчивой, транс не будет необходим. Или же он сведется к самому минимуму. Просто храни этот текст, вот и все, держи его наготове.[10] [Мать смеется]

 

 

21 января 1967

 

(По поводу перевода на английский язык отрывков из последних бесед, опубликованных в Бюллетене Ашрама под заголовком «По поводу»)

 

…Особенно не хватает ощущения СИЛЫ в языке.

В действительности, очень осложняет все тот факт, что никто не имел переживания, о котором я говорю. Вот чего не хватает. Можно хорошо понять только тогда, когда имел переживание. Если пытаться понять все это ментально, это нельзя, это невозможно; есть острое ощущение, что это ушло.

Я прочла «По поводу» Павитре и А. (не найти людей, лучше расположенных и пытающихся понять), но вся тонкость ушла! – Они не поняли. Они пытались (они «поняли», они были очень заинтересованы), но я же знаю, я видела их состояние сознания: что-то было полностью закрыто, поскольку в них не было соответствия. Но что можно сделать?… О, уже очень давно я оставила идею, что меня действительно поймут – может быть, через несколько сотен лет люди поймут.

Это не имеет значения.

 

*

*  *

 

(Затем Мать показывает две записки, касающиеся Ауровиля)

 

«Наконец-то будет место, где можно будет думать только о будущем.»

«Ауровиль хорошо развивается и становится все более реальным; но его реализация идет не обычным человеческим путем, и она лучше видна для внутреннего сознания, чем для внешнего видения.»[11]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Происходит что-то довольно неопределимое.

Тело имело привычку выполнять свои функции автоматически, как что-то естественное, то есть, для него не стоял вопрос их важности или полезности: не было этого ментального видения, к примеру, или витального видения вещей, то, что «важно» или «интересно», а что – нет. Этого не было. А теперь, когда клетки становятся сознательными, они словно отходят назад [Мать делает соответствующий жест]: они смотрят на себя, они начинают наблюдать за своим действием и спрашивают: «В чем польза от всего этого?» И затем стремление: «Как? Как действительно все должно быть?» В чем наша цель, наша полезность, наша база? Какой должна быть наша база и наш “стандарт” жизни?» Если и дальше переводить ментально, можно сказать: «Как это будет, когда мы будем божественными? В чем разница? Каков способ божественного бытия?» И говорит здесь вся эта физическая база, полностью составленная из тысяч маленьких вещей, совершенно незначительных самих по себе, чей смысл бытия лежит только в их целостности, как поддержка другого действия, но сами по себе, они, как кажется, не имеют никакого смысла. И тогда опять то же самое: некая восприимчивость, молчаливая открытость, чтобы позволить себе быть пропитанными, и очень тонкое восприятие способа бытия, который был бы светлым, гармоничным.

Этот способ бытия все еще очень неопределим; но в этом поиске есть постоянное восприятие (переводящееся через видение) многокрасочного света, со всеми цветами – со всеми цветами не послойно, а так, как если бы [жест нанесения точки] они комбинировались поточечно, все цвета. Два года тому назад (чуть больше, чем два года, я не помню), когда я встретилась с Тантриками, когда я вступила с ними в контакт, я стала видеть это свет, и я думала, что это «тантрический свет», тантрический способ видеть материальный мир. Но сейчас я постоянно вижу его, в связи со всем, и, кажется, это то, что можно назвать «восприятием истинной Материи». Всевозможные цвета сочетаются без смешения [тот же точечный жест], и сочетаются светлыми точками. Словно все состоит из этого. И это кажется истинной модой бытия – я еще не уверена, но, во всяком случае, эта мода бытия гораздо более сознательная.

И я вижу это все время: с открытыми глазами, с закрытыми глазами, все время. И это дает странное восприятие (по отношению к телу), странное восприятие одновременно тонкости, проницаемости, если можно так сказать, гибкости формы и не в точности устранения, но значительного ослабления жесткости формы (устраняется жесткость, но не форма: есть гибкость формы). А, что касается самого тела, то в первый раз, когда оно почувствовало это в той или иной части, у него было впечатление… оно почувствовало немного потерянным, было впечатление чего-то ускользающего. Но если оставаться очень спокойным и спокойно ждать, тогда это просто замещается некоей пластичностью и текучестью, что кажется новой модой клеток.

Вероятно, это то, что на материальном уровне должно заменить физическое эго; иными словами, кажется, жесткость формы должна уступить место этому новому способу бытия. Но, конечно, первый контакт всегда очень… удивительный. Но тело мало-помалу привыкает. Немного труден переход от одного к другому. Это делается постепенно, но все же в момент перехода есть несколько секунд… по меньшей мере, их можно назвать «неожиданными».

Так и развеиваются все привычки. И то же самое со всем функционированием: с циркуляцией крови, пищеварением, дыханием – со всеми функциями. И в момент перехода получается не так, что одно резко замещается другим, но есть состояние текучести между ними, и оно… трудное. И только благодаря этой большой Вере, совершенно неподвижной, светлой, постоянной, неизменной – веры в реальное существование всевышнего Господа, в ЕДИНСТВЕННОЕ реальное существование Господа – все в видимости продолжает идти так, как прежде.

Есть словно большие волны всех обычных движений, обычных способов бытия, обычных привычек, которые откатываются и вновь приходят, пытаются еще раз поглотить и снова откатываются. И я вижу, что в течение лет тело и все телесное сознание возвращались как к прибежищу, к старому способу бытия, это было бегство; но теперь тело убеждается не делать этого, а, напротив, принять: «Что же, если это распад, пусть будет распад.» Оно принимает то, что будет.

Ментально, когда такое происходит в физическом разуме (это было годы тому назад, но я наблюдала это), именно это дает людям впечатление, что они сходят с ума, и заставляет их бояться (и со страхом все происходит),  тогда они убегают в обычный здравый смысл. Это эквивалентно – не то же самое, но эквивалентно тому, что происходит в материальном: такое впечатление, что исчезает вся привычная устойчивость. Что же, в течение долгого времени – в течение долгого времени – был этот отход в привычку, и тогда ты вполне спокоен и начинаешь снова. Сейчас же клетки больше не хотят этого: «Что бы ни произошло, будет хорошо!». Великое приключение.

Как будет? – Как будет? Как… Ты понимаешь, спрашивают клетки: «Какими мы должны быть? Какими мы станем?»

Это интересно.

 

 

27 января 1967

 

(Нолини читает Матери свой перевод на английский язык беседы от 11 января для «Бюллетеня» Ашрама. Мать замечает, что она использовала французское слово “injure” [означающее оскорбление, обиду], подразумевая «удар» или «царапину», поскольку она слышала английское слово “injury”)

 

Я так часто слышу, как говорит Шри Ауробиндо, и тогда я говорю по-французски, но я использую английское слово, поскольку я слышу, как он говорит.

Часто приходит только мысль, но очень часто это точные слова, я слышу слова; тогда, говоря по-французски, у меня есть склонность использовать английские слова. Например, в то время, когда я принимаю ванну, он всегда разговаривает со мной и говорит то, что я должна написать или сказать; так что после, выходя из ванной, я часто должна спрашивать листок бумаги и ручку, чтобы записать.

Все время, постоянно это так.

Помнится, некоторое время тому назад, ночью я сказала ему (я вижу его почти каждую ночь, но в течение нескольких дней я не видела его, затем я встретила его ночью… поскольку он всегда там [Мать делает жест, обволакивающий ее], по ночам я вижу его объективно в тонком физическом мире, как если бы я встречала его), но я ему сказала: «Я не видела тебя последние дни», просто так, мимоходом. На что он, приняв самый серьезный вид, ответил со всей своей иронией: «О, я был очень занят в эти дни.» И… [смеясь] на следующий день я узнала, что снимался фильм о жизни Шри Ауробиндо![12] Тогда я подумала, что, должно быть, он был занят тем, что посылал им лучшие предложения. Но это было таким комичным! с невозмутимой серьезностью: «О, я был очень занят.» [Мать смеется]

Вот как пришло “injury”.

 

(Сатпрем :) В тексте этих «Инструкций» [в случае каталептического транса] ты также употребила слово “injure”; ты говоришь, что в состоянии транса твое тело надо держать “a l’arbi de toute injure” [в надежном укрытии]. Я умышленно оставил это слово, поскольку во французском языке есть оборот “injures de temps” [разрушительное действие времени]. Ты хотела бы сохранить и это в «Инструкциях»?

 

В тот день он сказал мне (это он сказал мне это): «Укус насекомых, нежелательные контакты и тому подобное». Он сказал: «Всякая порча, отравление от укуса насекомых и т.д.»

 

(Затем Мать слушает английский перевод беседы от 30 сентября 1966 г. для «Заметок на Пути». Речь шла об исчезновении скелета в новом существе и о необходимости промежуточных стадий. Мать, говоря по-английски, обращается к Нолини :)

 

Думаешь, люди поймут?… Не очень?

 

(Нолини :) Некоторые поймут.

 

Некоторые!… Мало кто.

И все же, для меня, это уже далеко позади. Забавно: когда вы читали перевод, у меня было такое впечатление, что что-то тянет меня назад, в состояние, которое больше не является моим.

Вещи идут быстро, быстро, быстро.

Я сейчас выхожу и этого, так что трудно описать… Но это совершенно новое состояние. Спустя какое-то время я смогу сказать… [Мать довольно долго молчит] что в точности имеется в виду под нереальностью этой видимой материи.

Это как раз переживается, я еще не могу описать. Это займет некоторое время.

Там, в этой «беседе» [об исчезновении скелета], у меня было такое впечатление, что одной ногой я все еще нахожусь здесь, а другой – там.[13]

 

*

*  *

 

После ухода Нолини

 

Так, что нового?

 

А у тебя?

 

Ты знаешь, у меня такое впечатление, в точности впечатление (это транскрипция), впечатление, что я нахожусь на грани того, чтобы заиметь ключ – ключ или «трюк»… прием (я не знаю, как сказать: все это вульгаризация), но это такое, что если обладать этим, не находясь полностью на верной стороне… то в одну секунду можно стать причиной ужасной катастрофы. Вот почему интегральная подготовка сознания должна идти одновременно с восприятием силы. Есть такие тонкости различия, что для понимания (я говорю об обычном понимании, но это относится даже к одухотворенному и совершенно подготовленному состоянию сознания, но не являющемуся ЭТИМ сознанием) они кажутся совершенно маленьким ничтожным движением, почти невоспринимаемым, но это движение может вызвать катастрофу.

Какую катастрофу? Я не знаю… Как уничтожение мира.[14]

Так что стоишь здесь [Мать делает жест, указывающий на очень узкий гребень] словно на невидимой разграничительной линии, с необычайной, всемогущественной Силой, которая одновременно дает вам знать и препятствует вам знать, с необходимыми мельчайшими тонкостями движения, так чтобы ничто не произошло слишком рано, то есть, до того, как будет готово все.

 

(долгое молчание)

 

Так что можно сказать, что болезнь (от болезни до смерти), это неспособность выдерживать напряжение, необходимое для перехода из одного состояния в другое, чтобы не скатываться, не впадать в вялость сознания. Болезнь – это всегда падение в несознание из-за неспособности выдерживать движение трансформации. И смерть то же самое – то же самое, разве что более полное.

 

 

28 января 1967

 

Мать показывает записку,

которую она только что написала:

 

Я написала это для кое-кого, кто находится здесь… Он недолго находится в Индии и ничего не понимает в индийцах, но полон к ним презрения. Из-за того, что он не понимает, он полон презрения. Так что я написала ему вот что:

 

Надо тщательно остерегаться, чтобы не презирать то, чего не понимаешь, ибо неисчислимы чудеса, опечатанные от нашего узкого видения.

Господь обладает неожиданными великолепиями, которые Он постепенно раскрывает нашему слишком ограниченному рассудку.

 

Есть целая категория способов мышления. Неисчислимо множество тех, кто думают, что имеют более высокий интеллект и презирают то, что они не понимают. И это и есть сам знак глупости! С другой стороны, есть множество людей (и обычно их считают «примитивными», но мне они нравятся – у них есть тепло души), они восхищаются тем, что они не понимают. У них есть нечто вроде блаженного восхищения (что считается глупостью) по отношению к тому, что они не понимают. Но у них, по крайней мере, есть добрая воля. Тогда как для других, находящихся на вершине их так называемого интеллекта, все, что они не понимают, есть ничто. Этот человек пришел сюда и сказал: «Невозможно работать с этими людьми, они индийцы!» [Мать смеется] И он говорит это как что-то само собой разумеющееся.

Кажется, ты встречался с кем-то на днях?

 

Да, этот человек собирается написать большую статью об Индии, для журнала «Планета» [«Planete»].

 

И как тебе этот человек?

 

Он полон сексуальности. Когда входишь в его атмосферу, есть секс, и ничего другого. Его интересует только эта проблема. Так что в своем обозрении и в некоторых подобных он пытается ввести в моду тантризм «левой руки», «Ваму Магру».

 

Ох!

 

Он спрашивал меня о сексуальности и говорил о «йоге сексуальности».

 

О!

 

Тогда я расставил все по своим местам…

 

О, хорошо.

 

Без особой дипломатии, впрочем. Я сказал, что это не имеет ничего общего с Тантризмом. Но странно то, что этот человек, несмотря на всю свою сексуальную атмосферу, все же достаточно открытый: однажды, двенадцать лет тому назад, перед ним возникла одна проблема, и тогда, вместо того, чтобы написать Шри Ауробиндо (он читал Шри Ауробиндо), он сказал: «А почему бы мне не сконцентрироваться на Шри Ауробиндо, чтобы получить ответ на свою проблему?» Он сконцентрировался и вдруг ночью он увидел, как пришел большой золотой диск и наполнил его, и голос с необычайной силой сказал ему слова, которых он ждал, слова откровения… Так что этот человек довольно открытый.

 

О, да.

 

Но затем он сказал мне: «Вероятно, это мое Несознательное, это пришло ко мне из моего Несознательного, но как бы там ни было…

 

(Мать смеется): У него хорошее несознательное!

 

Эти люди!… Милость приходит к ним и любезно дает им прекрасное переживание, на что следует: «Это мое Несознательное!»

 

(Мать смеется)

 

Когда он сказал это, у меня действительно было впечатление, что улыбается Шри Ауробиндо.

 

Да, это его забавляет.

 

Но, кажется, этот так называемый тантризм и «йога сексуальности» разлились по всему Западу.

 

Да, это опасно. Это опасно.

Может быть, избавление для них заключается в том, чтобы пройти через это, я не знаю… Ведь Шри Ауробиндо говорил, что если вы прошли через пресыщенность, вы избавились, точно также, как если бы вы ликвидировали желание. Но если вы пресытились, то тем самым вы избавились, у вас есть отвращение, вы чувствуете то же самое отвращение… Это возможно, я не знаю.

(Смеясь) Между тем получается миленькая путаница!

Другое средство гораздо более быстрое: ликвидация (я имею в виду не только материальную ликвидацию, а ликвидацию ПРИНЦИПА; это то, о чем я говорила раньше: когда выходишь за пределы животности, то у материального факта нет больше причины для существования, так что он отпадает), это, так сказать, сразу. Но если вы доходите до отвращения, это другое средство!

 

Самое опасное – это не идти до отвращения, а покрывать все это духовностью, делать «йогу сексуальности».

 

О! [смеясь] если ты скажешь им это, они все не перенесут это!

Но, может быть, они достигнут импотенции. Тогда с этим и будет покончено. Ведь это только инстинкт Природы дает силу этому несколько болезненному воображению, а когда инстинкт Природы выработался или иссяк… О! я должна сказать, что знала престарелых людей, наполненных непристойных вещей; но, вероятно, это из-за того, что они подавляли себя всю свою молодость.

Конечно, в этом есть что-то очень отвратительное, что люди преодолевают, чтобы получить «удовольствие»; но, в сущности, в этом есть что-то очень отвратительное, что становится совершенно омерзительным, как только удовольствие ушло. Я имела в виду то, что, возможно, они избавятся от этого через отвращение.

Во многих сектах, многих группах осуждалось практикование такого рода сексуальности (я думаю, что это и было «моральной» базой обвинений против тамплиеров). Вероятно, это результат христианской позиции; христианство говорило о «грехе» и сделало из этого грех, и вот вам результат. Это реакция.

Но, действительно, спонтанно, как только вы способны иметь истинную Ананду, все это совершенно отвратительно, это как валяться в грязи.

Единственно, с этим методом будет приличная пустая трата.

 

Но это ни что иное, как пережиток естественного процесса, который был полезен в начале эволюции.

 

Да, это верно.

 

И встреча двух существ должна происходить другими средствами.

 

Конечно!

 

Со всех сторон ставится вопрос о сексуальной связи между мужчиной и женщиной и духовной дисциплиной.

 

(Мать молчит

некоторое время)

 

По правде говоря, Господь использует все! Люди всегда на пути к чему-то.

Наступит момент, когда люди превзойдут возмущение.

 

 

31 января 1967

 

По поводу питания

 

…Прежде всего, надо есть не спеша: есть очень спокойно. Это совершенно необходимо. Но очень спокойно, не просто медленно: надо, чтобы внутри был некий очень медленный ритм, как если бы на еду было столько времени, сколько необходимо, в полном покое.

Здесь [жест ко лбу] должно быть спокойно, надо жить в некоей вечности. Тогда пищеварение идет хорошо. Если мышление очень активное, то это плохо. Должно быть некое внутреннее расслабление и ощущение очень регулярного, очень широкого ритма.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Есть такая курьезная вещь: когда есть атмосфера брюзжания, ворчания, то все, что входит, входит подобным образом; а в другое время атмосфера улыбчивая, приятная, благосклонная, и тогда все, что происходит (точно те же самые вещи, что и прежде), все это воспринимается приятным образом, вот так: «О! это хорошо.»

И я заметила, что это не зависит ни от обстоятельств, ни от людей, ни от чего подобного; это зависит… [Мать делает жест втягивания воздуха] это как если бы что-то добавлялось в атмосферу или убиралось из нее. Ты заметил?

 

Да, точно.

 

Так что я ищу ключ к этому.

 

Это коллективное. Это не зависит от существ.

 

Это не зависит от существ и это коллективное, и это воздействует на всех людей и все обстоятельства. Откуда это исходит? Вот что надо увидеть. Надо найти это.

 

Это очень странно. Я задавал себе тот же самый вопрос, поскольку такое впечатление, что в различных точках ЗЕМНОГО ШАРА происходит то же самое.

 

Да-да, это земное. Это земное состояние. Иногда это длится довольно долго, иногда это очень резко меняется. Приходит ли это из межпланетных потоков? Я не знаю. Это надо увидеть, изучить.

Астрологи говорят о «противостоянии» планет; в определенное время планеты находятся в противостоянии или в союзе, и это приводит к определенным потокам. Вот как они объясняют склонность развития событий. Так что тайна состоит в том, как сделать, чтобы этот закон подчинялся Влиянию свыше, гармонизирующему закону свыше.

Тогда мы откроем секрет множества вещей.[15]

 

 

 

 

 

 

Февраль 1967

 

 

 

4 февраля 1967

 

Мать приходит

очень простуженной

 

Все время был затор здесь, между носом и горлом, и я имела глупость пожаловаться на это; я сказала, что в этом действительно нет никакого смысла, и лучше бы это ушло, и тогда… разительное средство.

Но этим утром мне сказали «отдохнуть», то есть, войти внутрь; я сказала, что мне кое-что надо сделать, и тогда это пришло силой! То есть, вдруг ко мне пришло что-то, я увидела это и совершенно естественно сконцентрировалась на этом, и затем я осознала, что ушла!

Так и было, пока я работала этим утром.

Мне всегда посылают фотографии людей, которые хотят пожениться (это стало манией), и меня спрашивают, подходят ли они друг другу, все ли будет хорошо. И я сразу же вижу – я сразу же вижу, какого рода будет их совместная жизнь, это очень забавно! И сегодня было три таких пары. В первой паре мужчина был интеллигентным, чувственным, его эмоциональная сторона нуждается в чем-то, в отклике. Женщина: довольно глупая, обычная. Совсем не подходят для совместной жизни. Но я посмотрела и увидела, что произошло: однажды через нее прошла некая чувственная и эмоциональная формация, и как раз в этот день она повстречала этого мужчину, которому было нужно точно это. Он сказал себе: «Вот оно!» Все его друзья говорят ему: «Нет-нет! не женись на этой женщине, из этого ничего не выйдет», и они правы. Но он сказал: «Я чувствую что-то.» И это был как раз тот день, когда ее охватила та формация, и они встретились. Так что я видела все это (это было очень забавно), и я ушла!

 

(Мать входит в медитацию,

затем внезапно прерывает ее)

 

Почему? Перед тобой была фиолетовая буква V. Фиолетовая V – не точно фиолетовая: темно-сиреневая, цвета витала.

Что-то произошло?

 

Не знаю.

 

Вот такая большая, светлая, сиреневая. И это было перед тобой, ты был между ее «крыльев». Это было для тебя. Ничего особенного не произошло?…

 

(Мать возобновляет

медитацию)

 

 

8 февраля 1967

 

Расскажу кое-что интересное. Это касается той простуды. Необычайная целительная сила… Все фазы в их самой острой форме, с изучением процесса, и каждая фаза проходила за несколько часов, несколько минут (в зависимости то того, что это за фаза). Обычно, когда есть простуда, вы проходите через одну фазу, через другую фазу (ты знаешь, как это), затем простуда опускается, затем появляется кашель, затем… Все это прошло очень быстро, и за два дня с простудой было покончено. И во всем процессе, то есть, не ментализированном процессе, совсем нет: это вибрационный процесс, показывающий, как Сила приходит, действует, и одновременно… О! это было очень-очень интересно, потому что была роль, играемая несознательным, затем роль, играемая сознательными реакциями, а также роль, играемая волей (громадная, огромная роль), роль, играемая ментальным внушением (эта роль тоже огромная) и… действие всевышней Вибрации. Все это было в деталях, день и ночь, все время; до такой степени, что иногда я оставалась неподвижной, чтобы следовать за ходом. И это длилось (я встречалась с тобой в субботу): воскресенье, понедельник, вторник – эти три дня.

Я сама и инициировала это; как я тебе сказала, я пожаловалась себе на эти каверны, которые всегда досаждали, и, кроме того, было это постоянное воспаление рта и горла. И это оказывало свой эффект. Не могу сказать, что с этим полностью покончено, поскольку есть много чего от старой привычки, но это пришло с намерением изменить положение вещей.

И все это было детально изучено с вибрационной точки зрения. Это очень интересно, я не напрасно потратила это время!

 

Ведь то, что применимо к простуде, очевидно, применимо к любому расстройству, не так ли?

 

В каждом случае свой детальный процесс. Это одно из проявлений простуды.

 

Я имею в виду то, что это может относиться и к другим болезням тоже?

 

Каждая болезнь представляет свою вибрационную моду. Каждая болезнь имеет свою вибрационную моду; она представляет целое вибрационное поле, которое надо исправить. Это ТОЧНАЯ мера того, что в Материи сопротивляется божественному Влиянию – точная мера, почти до атома.

О, как это интересно, если бы ты знал, как это интересно… Взять, к примеру, кашель (не в груди, а в горле). Тогда первая вибрация: раздражение, которое привлекает ваше внимание, чтобы заставить кашлять. Это определенный род вибрации, который можно назвать «точечным», но не насильственным, а легким, это раздражающее. Это первая маленькая вибрация. Затем, с этой вибрацией: пробуждение внимания окружающего сознания [сознания клеток горла], затем отказ принять кашель, отвержение здесь [в горле], что поначалу почти вызывает тошноту (все это видно через микроскоп, ты понимаешь, это мельчайшие вещи). Внимание фиксируется. Затем, в этот момент, есть несколько возможных факторов, иногда одновременных, а иногда вызывающих друг друга; один из них – беспокойство: что-то идет не так, и есть опасение чего-то, что может произойти; другой фактор – воля, что ничто не должно быть расстроено этим раздражением; и затем, вдруг, вера в то, что Сила способна сразу же восстановить везде порядок (все это не интеллектуально: это вибрации).

Затем, вчера утром произошло что-то очень интересное: ясное восприятие того, что еще подавляющее большинство клеток (в ДАННОМ случае я говорю не о всем теле, а о конкретном месте – горло, нос и т.д.), подавляющее большинство клеток имеют нечто вроде впечатления – что кажется результатом бесчисленных переживаний или привычек (и то, и другое; нельзя ясно сказать, что это то или другое: это и то, и другое) – что сила Природы, то есть, природа, управляющая телом, знает лучше, что надо сделать, чем божественная Сила: для природы это, мол, «обычное дело», она «знает лучше». Вот как. И тогда, когда это новое сознание, которое сейчас вырабатывается в физическом существе [для клеток], когда оно хватает это, о! оно хватает это как необычайное откровение, оно говорит: «А! я поймал тебя, виновник! это ты мешаешь трансформации.»

Это потрясающе интересно. Потрясающе!

И все это увеличено для выражения, но это происходит на масштабе клеток тела. И как только это было открыто, возникло нечто как вспышка светлого Могущества: это спустилось вот так, бррм! [жест меча света, погруженного в Материю].

И с тех пор это не ушло. До такой степени, что я пыталась припомнить то состояние сознания, чтобы записать в деталях: оно исчезло.

Эти действия… действительно чудесно, но в мельчайших деталях, конечно же, вот почему это не кажется чудесным, это только действие деталей.

Позиция, занимаемая клетками, действующая воля, привычки Природы, Вмешательство – все это было подробно видно, фаза за фазой. Ведь эти клетки [горла] жаловались; это они говорили, что ничто не меняется и остается таким, каким и было. Они ясно видели, что все держится под контролем, но не было никакого знака трансформации; и это простуда пришла как увеличительное стекло, ты понимаешь? Она пришла и увеличила все, так чтобы это стало более видимым и легче наблюдаемым. И детали всего, что происходит, о! это действительно чудесно, это целый мир, и эти мельчайшие вещи обычно ускользают от нашего наблюдения, потому что мы наблюдаем ментально. Но виденное вот так… Например, в некоторый момент, в ходе этих последовательных фаз, были все признаки того, что воля тела согнется и что тогда либо будет обморок, либо «болезнь» восторжествует некоторое время. Затем выбор делается клетками, внутри, они взвешивают возможности с точки зрения прогресса трансформации: «Что может действовать? Что может быть более полезным для достижения самого большого результата? Сдаться и оказаться в состоянии кажущегося падения (это только кажущееся падение), и в этом падении позволить Силе делать свою работу без вмешательства; или же следовать ходом сознательной трансформации?» И здесь наступило то замечательное открытие клеток, когда у них действительно было впечатление, что Природа знает лучше [смеясь], потому что для нее это привычно. Это было очаровательно: восхитительно.

Все это должно происходить в каждом человеке, но люди несознательны. Это сознание пробужденных клеток, ты понимаешь. Это так интересно! И как можно избежать болезней, как вещи… И все это базируется на переживании НЕРЕАЛЬНОСТИ ВИДИМОСТЕЙ: игра происходит за этим, и она совершенно отличается от того, что мы видим или знаем.

Я сейчас полностью в курсе причин аллергии (изучаю в деталях) и того, почему случаи аллергии множатся здесь, в Ашраме. Естественно, это основывается на… [Мать начинает кашлять и делает вывод :] а! запретная тема.

[После некоторого молчания Мать продолжает :] Это нервы становятся все более и более восприимчивыми по отношению к Силе (и все более и более чувствительными, как следствие), и у них нет ни необходимой мудрости, ни необходимого равновесия, чтобы противостоять повышению чувствительности. Но тогда врачебное лечение глупо! Оно в точности противоположно тому, что нужно: надо (как сказать?) вливать мудрость и покой, а не отуплять тело.

Вчера вечером произошло что-то забавное. Я получила из Японии пакетики с супами. Там все было написано по-японски, невозможно прочесть. Когда пришел доктор (он приходит каждый вечер), я спросила его: «Хотите попробовать японского супа?» И я дала ему пакетик, чтобы он унес его с собой. Вчера вечером, когда доктор снова пришел, я спросила его: «Попробовали японский суп?». Он ответил: «Это суп из ракушек» и добавил: «Он Вам вреден.» Я спросила его: «Почему же?» (спросила просто для информации, чтобы знать, какая у меня «болезнь» (!), почему я не могу есть ракушки?). Он ответил: «О! у Вас будет аллергическая реакция.» Тогда я посмотрела на него и с большой силой сказала: «У меня НЕТ аллергических реакций.» [Мать смеется] Бедный малый! он содрогнулся… его охватила лихорадка!

Верно, что сейчас, как только нервы (но ты знаешь, это ежесекундное наблюдение) начинают протестовать… и это очень часто происходит тогда, когда они заинтересованы в ощущении, они концентрируются и следуют за ним, и затем, вдруг, это превосходит…(как сказать?) то количество, которое они привыкли считать приятным (можно сказать и так), тогда начинает происходить небольшое покачивание, и нервы начинают становиться поперек, они начинают протестовать. Но если есть наблюдение, тогда есть действие внутреннего «ментора», который говорит им: «Сейчас все ощущения могут быть доведены почти до максимума: это просто плохая привычка и нехватка пластичности. Успокойтесь, и вы увидите.» (Нечто подобное.) Тогда они послушны, они держаться спокойно и… все выравнивается. Так что я думаю, что знаю, в чем дело! Вот почему я ответила доктору с такой силой.

Это очень забавно. Учишься таким вещам.

Только, как объяснить это людям? Я не знаю.

Это очень-очень-очень тонкое наблюдение.

И, в то же время, есть другой фактор (о, есть несколько средств). Если надо совершить маленькое материальное действие (совершенно не интересное в себе, но, как бы там ни было, его надо сделать), и есть как раз это внутреннее неспокойствие, которое может вызвать в любой момент опрокидывание на плохую сторону; если сознание – тотальное сознание тела – занято чем-то другим, то трудность исчезает незаметно для вас. Так что есть возможность держать сознание заинтересованным в чем-то другом. Но тогда не вылечивается возможность заболевания или расстройства. И все время есть выбор между работой трансформации и (или) равновесием, достаточным, чтобы продолжить делать общую работу. Я могла бы написать целые тома, это очень-очень интересно. Это организуется.

 

Мы действительно не понимаем значения микроскопического.

 

Да-да! Это так.[16]

 

 

11 февраля 1967

 

(По поводу «Агенды» Матери. Сатпрем сортирует большую кипу бумаг.)

 

…Сейчас, когда отрывки появляются в «Бюллетене», многие люди начинают очень-очень интересоваться этим, и они хотят знать. Они спрашивают меня: «Но почему вы не говорите всего?» Я отвечаю: «Все – невозможно. Но я и так говорю много.» Тогда: «Мы не можем знать?» – Никто ничего не понимает.

Когда все будет полностью закончено, мы увидим.

Я говорю тебе это, чтобы ты знал, что это не совсем напрасная работа.

 

А! Но я уверен, что это не напрасно, я убежден в этом! Я не нуждаюсь в ободрении!

 

Это будет монумент! Лучше оставить это как монумент, не публиковать по кусочкам: целиком, большими томами, и… [смеясь] раздавить людей этим! Тогда они не будут больше ничего просить.

 

Ты хочешь, чтобы я начал готовить издание (!)

 

Нет-нет! Когда я поймаю конец, мы опубликуем это – я еще не ухватила конец, еще далеко до этого. Далеко до этого.

Все эти уроки, которые мне преподносят[17], это как удары хлыста, чтобы сказать мне: «Вот, надо быть готовым ко всему.» Хорошо.

Это не напрасно.

 

А! конечно, нет. Эти старые беседы «Агенды», когда я перечитываю их после печатания на машинке, полны света!

 

Я не знаю.

 

Да-да, я знаю!

 

Когда она [Суджата] закончит печатать на машинке, посмотрим.

 

Много чего осталось «за кадром», когда я был в этой больнице.

 

Но это был долгий период, от которого ничего н осталось. Образовался пробел. Не было ничего: я не говорила, никому ничего не рассказывала. Образовался пробел.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Я хотел бы знать, чем я занимаюсь ночью. Никогда не было такого полного несознания, я даже не вижу тебя – нет ничего, полное несознание.

 

У меня тоже, последние ночи… И это было умышленно: последние несколько ночей (возможно, недель) как сказать?… нет больше «прогулок». Я больше не гуляю.

К примеру, этой ночью (я возвращаюсь ко внешнему сознанию 2-3 раза ночью) я заметила, что V[18] ушла. Конечно, я увидела последствия и стала смотреть, как следует поступить. Что же, я заметила (она ушла около двух; ежедневно я встаю около 4:30), я заметила, что эти два с половиной часа я не спала (не «спала», то есть, не экстериоризировалась). Я не «думал» (Боже упаси!), просто было некое наблюдающее; и время прошло с такой фантастической быстротой, что я была ошеломлена. Я думала, что еще долго ждать часа подъема, 4:30, но это было совершенно вне времени, за пределами времени. И все же я оставалась в своем  теле.

И тогда этот случай меня научил, что, по-видимому, я учу новый способ отдыхать, не покидая тело! Ведь я была уверена, что «пробуждена», как говорится: не было ничего, что напоминало бы сон, и я не думала. Было только наблюдающее сознание, вот так. Но интериоризированное. И воля встать в 4:30. В промежутке я посмотрела на часы (одни стоят возле моей кровати), было 3:15. Я удивилась и сказала себе: «Как это так? Минуту назад было 2:30.» Затем я сделала небольшую концентрацию, чтобы быть уверенной, что проснусь в 4:30. И в 4:30: «Как же так? Только что было 3:15!» Это было ошеломительно, ведь я не покидала своего тела, я знаю, что не спала, и сознание было совершенно неподвижно, без движения, так сказать; сконцентрированное сознание (но сознание «предвидения», которое видит, что надо сделать), просто вот так, без мысли.

Это было, так сказать, мгновенно.

Время от времени такое происходит со мной и днем. Я вхожу в определенное состояние (это длится одну-две минуты), странное состояние: я совершенно пробуждена и совершенно сознательна и в то же время совершенно не сознаю время и окружающие вещи… не точно окружающие вещи, но не сознаю их прежним образом, не знаю, как объяснить это.

 

 

15 февраля 1967

 

(Следующая беседа записана по памяти. Она возникла в связи с одним молодым учеником, который не понимал, как это все – импульсы, желания и т.д. – могут приходить «снаружи», из универсальной Природы, тогда как Шри Ауробиндо говорит, что мы «становимся тем, что видим в себе»)

 

Я сказала ему, что он начнет понимать тогда, когда сможет свести все противоположности  сделать синтез. Им не хватает ощущения четвертого измерения, так что они не понимают. Там все находится вместе очень конкретным, очень ощутимым образом, «наружность» и внутренность.

Теон сильно напирал на враждебные силы, тогда как Шри Ауробиндо не говорил о них. Когда я приехала сюда, я спросила его: «Существуют ли враждебные существа, враждебные силы?» Он ответил: «Да, они существуют, и чтобы побороть их, легче считать их находящимися вне себя, чем частью своей природы.» Он настаивал на Единстве: все есть Одно, искаженное в той или иной степени, даже «враждебные» силы. В сущности, то, что называют «враждебными силами», это искаженные сознания. Когда эти искажения преобладают в существе, то есть, его природа подчиняется искаженным влияниям, не отвечает больше на божественное влияние, тогда это существо можно называть «враждебным» (такие существа есть, Бог знает!). Но здесь, в Индии, особенно настаивают на идее Единства. Конечно, в начале мира произошло отделение, но на этом настаивали, главным образом, тантристы; они говорят, что чтобы восстановить Божественное, надо объединить оба полюса… Все это – языки, способы выражения, заполняющие пробелы и дополняющие друг друга. И, следуя индивидам, эпохам, странам, были более или менее чистые, более или менее близкие способы выражения. Но, в конце концов… Можно сказать, что Господь забавляется, рассказывая Самому Себе всевозможными способами.

А когда вы находитесь в самом низу лестницы сознания, эти способы выражения становятся все более и более конкретными, абсолютными, жесткими и отрицающими все, отличающееся от них: это религии… О! кстати, кажется, Папа сближался по поводу Ауровиля и спрашивал, будет ли там католическая церковь!… Мне задали этот вопрос. Я ответила: «Нет, ни церквей, ни храмов.»

Но это могло бы быть забавно, если бы мы собрали вместе образцы всех религий всех стран и всех времен. Город религий: видишь?… Тотем рядом с собором! О, это было бы очень забавно. Все древние религии: египетская, финикийская, древнескандинавская… и затем новые религии.

 

Они же все начнут спорить друг с другом!

 

Жаль, у людей не хватает чувства юмора! а то бы мы хорошо позабавились. Это чудесное средство.

Мы могли бы делать туры, как люди из «бюро путешествий Кука» (!) Мы делали бы туры по религиям, со всеми статуями, монументами. Объяснения могли бы делаться каким-нибудь гидом, но они были бы подготовлены кем-то, имеющим чуть более высокое видение (о! не супраментальное, а только чуть более высокое); показывались бы все человеческие верования и как они пускали кровь во имя Бога…

Меня сильно интересовал этот вопрос, сначала я даже хотела сделать такой курс[19], когда в Школе было только тридцать учеников: урок по религиям, показывающий всю линию от богов с головой птицы или шакала до соборов. О, когда мне было пять лет, я протестовала против такого «Бога», который действительно был зловредным персонажем и пускал кровь.

Так что мы могли бы сделать «город религий». Но надо было бы воссоздать атмосферу.

 

Музей религий?

 

Нет, музей – это слишком интеллектуально – город религий. Мы воссоздали бы атмосферу, имели бы храм, церкви, собор, тотем… [смеясь] Греческий храм мы доверили бы Ананте[20]! Это было бы действительно уникальное место на земле.

Но, ты знаешь, есть еще так много фанатиков – больше, чем мы думаем. Можно было бы подумать, что все это ушло с современным развитием: совсем нет.

Чем дальше я иду, тем больше у меня есть восприятие Гармонии, то есть, видения Целого, в котором все находится на своем месте: качества, движения, даже формы. Это что-то, что вырабатывается, вырабатывающееся видение.

И все же внешне это видимый хаос… Ты знаешь, равновесие состоит из множества соединений, держащихся друг за друга и образующих устойчивость. Но когда вы хотите перейти к более высокому равновесию, все это надо, так сказать, разложить [жест складывающейся пирамиды], а затем заново соединить в одно целое, переделав все соединения на более высоком уровне. Труден переход от одного к другому.

Мы находимся в гуще хаоса.

И единственное решение в этот момент – это сделать некий отход [жест отхода вовнутрь], непоколебимо уцепиться за что-то более высокое и держаться за него, пока не пройдет ураган. Затем можно пройти.

 

*

*  *

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

(Еще в 1960 г. Мать думала ввести урок «истории религий», как тому свидетельствует следующее письмо в ответ на вопрос одного учителя из Школы :)

 

«…наконец, каким было оккультное влияние иудаизма на человеческую эволюцию? Чем больше я думаю над этим, тем больше нити этого кажутся мне такими связанными, запутанными, что только знание «в обозрении» может помочь выделить суть. Как бы там ни было, Мать, я ставлю перед тобой все это. Надеюсь, что ты сможешь мне сказать, как мы здесь должны подходить к этому вопросу, и дашь мне несколько основных элементов, на базе которых я смог бы строить свои объяснения.»

 

Ноябрь 1960

 

Я не знаю, что Павитра сказал тебе или попросил от тебя, но вот что, вкратце, я сказала ему. Уже давно я думала о том, чтобы объяснить учащимся, молодым и пожилым, частные истины, находящиеся в корнях всех человеческих религий, каждая из которых представляет один из аспектов полной Истины, превосходящей их все. Это в совершенстве разъяснено в работах Шри Ауробиндо, которые НАДО прочесть и изучить до того, как даже помыслишь об изложении вопроса. В любом случае, вопрос не стоял попросить кого-либо сделать это, поскольку я оставила этот предмет для себя, считая, что его можно успешно изложить только в том случае, если ты сам имел переживание, то есть, пережил истину за всеми религиями.

Я просила лишь, в качестве подготовки, прочесть учащимся курс по «истории религий» с чисто исторической внешней и интеллектуальной точки зрения. Речь не шла о том, чтобы подходить к предмету с духовной точки зрения.

В любом случае, ничего полезного нельзя сказать перед тем, как ты внимательно прочтешь то, что Шри Ауробиндо говорил по этому вопросу («Синтез Йоги»: в главе «Йога Знания» он говорит о религиях; первые главы «Очерков Гиты»; «Основы Индийской Культуры»; «Мысли и Афоризмы» и многие другие тоже). Поэтому начни с чтения.

Я не отвечаю а твои вопросы, поскольку они составляют часть курса, который я хочу прочесть сама, и который, к тому же, еще не написан.

 

С моими благословениями,

Подпись: Мать

 

 

18 февраля 1967

 

Во все эти последние дни я рассматривала пропорцию, которую следует поддерживать между тем, что выполнено и установлено в прошлом, и позицией полного принятия того, что приходит из будущего.

Очевидно, в Природе есть тенденция хотеть медленной трансформации от того, что привычно считалось «хорошим» (выразительным, хорошим, гармоничным), к новой Вещи. И я наблюдала, в какой степени есть привязанность: привязанность привычки, нечто очень спонтанное и невычислимое. И затем, в эти дни (вчера), я имела забавный пример.

Ты знаешь маленькую S[21]? Говорил когда-нибудь с ней?… Я слышала, она превосходит шестнадцати- и семнадцатилетних мальчиков по логике и новой математике. Я виделась с ней сегодня. Очевидно, она замечательно смышленая девочка. И вчера был ее день рождения. Ты знаешь, что Y [ее приемная мать] уехала в больницу, и, уезжая, она попросила меня посылать каждый день что-нибудь Тоту (ты знаешь, кто такой Тот?[22]), поскольку, кажется, всякий раз, когда он получает от меня что-то, то в течение двух часов он совершенно спокоен. Хорошо. Так что в первый день я послала что-то (это было вчера). И вчера был день рождения этой крошки S; я подумала, что будет лучше, чтобы вместо того, чтобы идти к секретарям за фруктами для Тота, она придет ко мне в 10 часов и я дам ей одновременно открытку и букет цветов. Но затем произошла какая-то накладка, и ей не сообщили об этом. А когда она пришла, было слишком поздно, поскольку уже было 10: 30 или 11: 00, а я сказала: до 10: 00. Тогда она написала мне письмо… Я встречалась с этой крошкой сегодня, она действительно очень смышленая, несомненно, и вот ее письмо (заметь, что когда она пришла жить к Y, она знала французский язык, который она выучила у Сестер – она училась в «Миссии» три года тому назад – и в течение трех лет Y давала ей уроки французского языка). Вот ее письмо:

 

Милая Мать,

 

Мне совершенно… [одно слово пропущено] не хватает увидеться с тобой. Вчера вечером мне никто ничего не сказал. А когда мне принесли подарки от Тебя для Тота, мне тоже ничего не сказали.

Милая Мать, со вчерашнего утра большая S[23] хочет увидеть тебя, а сейчас, когда мне сказали, что уже слишком поздно, я чувствую, что мне не хватает увидеться с тобой, большая S опечалена, и я не хочу, чтобы так было.

 

 Конечно, это не французский язык. Ясно чувствуешь, что мышление не ординарное… Я нашла это очень интересным. Но с точки зрения французского языка письмо пестрит ошибками.

 

Конечно, но в нем есть «тон»…

 

Это так.

Я была удивлена, поскольку, очевидно, Y [приемная мать] хорошо знает французский язык, и она вполне способна научить ее правильно писать: она не позаботилась (или не хотела), я не знаю, почему. Но в этом есть определенная сила.

 

О, да!

 

Это интересно.

И, в сущности, мы хотим… мы знаем, что нам нужен не искусственный новый язык, а что-то достаточно гибкое, чтобы быть в состоянии приспособиться к нуждам нового СОЗНАНИЯ; и, вероятно, так и появится этот язык, из ряда старых языков, через исчезновение привычек.

Что специфично для каждого языка (помимо разницы в словах), это порядок, в котором представляются идеи: построение предложений. Японцы (и в еще большей степени китайцы) решали эту проблему путем знаков идей. Сейчас, под внешним влиянием, они ввели и фонетические знаки для построения предложений; но даже сейчас порядок построения идей другой. Он отличается в Японии и Китае. И пока не ПОЧУВСТВУЕШЬ это, никогда действительно хорошо не будешь знать иностранный язык. Так что мы говорим, следуя нашей очень старой привычке (но, по сути, нам так удобнее из-за того, что это приходит автоматически). Но, к примеру, когда я «получаю», это даже не мышление: это сознание, сформулированное Шри Ауробиндо; затем, с целью выражения происходит последовательное приближение, и иногда это приходит очень ясным; но очень часто это спонтанная смесь французских и английских форм, и у меня такое впечатление, что пытается выразиться что-то другое. Иногда (он следит за моей записью) он заставляет меня править что-то; иногда это приходит в совершенстве, это зависит от… о! это зависит от прозрачности. Если оставаться очень спокойным, это приходит очень хорошо. И тогда и здесь тоже я вижу, что это действительно не по-французски и не по-английски. И это не столько слова (слова есть ничто), сколько ПОРЯДОК, в котором приходят вещи. И когда затем я смотрю на это объективно, я вижу, что частично это французский порядок слов, частично – английский. Это смесь, не являющаяся ни тем, ни другим и пытающаяся выразить… то, что можно было бы назвать новым способом сознания.

Это позволяет мне считать, что что-то вырабатывается таким образом, и что всякая слишком строгая, слишком узкая привязанность к старым привычкам является тормозом эволюции выражения. И с этой точки зрения французский язык более отсталый, чем английский – английский язык гораздо более гибкий. Но кажется, что языки в таких странах, как Индия и Китай, где используются иероглифы, гораздо более гибкие, чем наши языки.

 

Конечно!

 

Они могут гораздо легче выражать идеи и новые вещи через положение знаков.

И сейчас, с этой «новой логикой» и «новой математикой» целый набор знаков начинает быть универсальным, то есть, одни и те же знаки выражают одни и те же идеи или вещи во всех странах, не зависимо от языка страны.

Эти новые мысли и новые опыты, новая логика и новая математика сейчас изучаются в старших классах, но средние и младшие классы остались в рамках старой формулы, так что я очень серьезно подумываю открыть в Ауровиле младшие и средние классы на базе новой системы – попробовать.

 

Но что делать? Эта проблема сильно меня интересует: что делать, чтобы ухватить это новое выражение?

 

Это можно сделать лишь… У меня было переживание: если я хочу ясно выразить то, что говорит Шри Ауробиндо (он не «говорит», я не знаю, как объяснить… это его сознание делает так [жест проецирования], выражая себя), что же, прежде всего, необходимо, чтобы ум молчал, это само собой разумеется. Но трудность в том, чтобы перейти к выражению, это то, что я изучала и где я видела, до какой степени есть эта спонтанная и автоматическая привязанность к старым привычкам.

 

Да!

 

Так что там надо бы (это то, что я пытаюсь делать) провести работу восприимчивого молчания и позволить вдохновению, вдохновленному сознанию собрать необходимые элементы. Для этого надо быть очень спокойным. Нам надо быть очень гибкими в смысле сдачи [surrender]; я имею в виду примешивать как можно меньше привычной активности – быть почти как автомат. Но с полным восприятием сознания, которое хочет выразить себя, так чтобы ничто не примешивалось в него. Это самое важное: воспринимать это сознание и держать его как… действительно как что-то священное, чтобы ничто не примешивалось в него, вот так. И затем, есть проблема притяжения, можно сказать, и конкретизации в формулировке.[24] Я всегда говорила себе, что если бы я знала много языков, их можно было бы все использовать; к сожалению, я знаю только два (строго говоря, я знаю только два) и очень поверхностно и по минимуму еще два-три языка – этого не достаточно. Единственно, я была в контакте с очень разыми системами: дальневосточной системой, санскритом и, естественно, западной системой. Это все же дает некую базу, но не достаточную – я полная противоположность учености. У меня всегда было впечатление, что ученость делает мышление жестким – иссушает мозг. (Но я очень уважаю ученых мужей, о! и я спрашиваю у них совета, но… это не для меня!).

Однажды, очень давно, Шри Ауробиндо рассказывал мне о себе, то есть, о своем детстве, своем формировании, и тогда я спросила у него: «Почему я так посредственна как индивидуальное существо? Я могу делать все; все, что я пробовала делать, я делала, но никогда не превосходным образом: всегда вот так [жест на среднем уровне].» На что он ответил (в то время я приняла это за любезность или сочувствие): «Это дает тебе большую гибкость – большую гибкость и большую широту; ведь люди, совершенные в какой-то области, сконцентрированы на ней и специализированы.» Как я сказала, я восприняла это просто как ласку, как когда утешают ребенка. Но сейчас я вижу, что самое важное – это не иметь никакой фиксированности: ничто не должно быть фиксированным, определенным, как ощущение совершенства в реализации – это означает полную остановку в движении вперед. Ощущение неспособности (в том смысле, в каком я сказала: в смысле посредственности, что нет ничего исключительного) оставляет вас в некоем ожидании [жест стремления вверх] чего-то лучшего. И тогда самое важное – это гибкость. Гибкость и широта: не отвергать ничего как бесполезное, плохое или низшее – ничего; не устанавливать ничего как действительно превосходное и прекрасное – ничего. Оставаться всегда открытым, всегда открытым.

Идея – это иметь эту гибкость, восприимчивость и сдачу, то есть, такое принятие Влияния, что инструмент естественно, спонтанно и без усилия адаптируется к тому, что приходит, чтобы выразить это. И так во всем, конечно же: в изобразительных искусствах, в музыке, в письме.

Природа [Матери] была довольно робкой и, не без основания, была не очень-то большая уверенность в личной способности (хотя было ощущение способности сделать что угодно, если это необходимо), и до двадцати лет или двадцати одного года я говорила очень мало, никогда не было ничего наподобие речей. Я не принимала участия в разговорах: я слушала, но сама я очень мало говорила… Затем я была приведена в контакт с Абдул Бахой («бехайем»), он был в Париже, и между нами возникли близкие отношения. Я ходила на его собрания, поскольку это меня интересовало. И вот однажды (я была в его комнате), он сказал мне: «Я приболел и не могу говорить; пойди поговори за меня.» Я ответила: «Я! Но я не говорю.» На что он сказал: «Тебе надо только пойти, присесть, оставаться спокойной и сконцентрированной, и тогда к тебе придет то, что ты должна сказать. Пойди, сделай так, и ты увидишь.» И тогда [смеясь] я сделала так, как он сказал. Было тридцать-сорок человек, я пошла и села среди них, оставалась очень спокойной, а затем… Ничего, я оставалась вот так, без мысли. И вдруг я начала говорить и говорила им полчаса (я даже не знаю, что я говорила), и когда это кончилось, все были очень довольны. Я пошла к Абдуле, и он мне сказал: «Ты изумительно говорила.» Я ответила: «Это не я!» И с того дня (он научил меня этому «трюку») я оставалась вот так, очень спокойной, и затем все приходило. Особенно было утрачено ощущение личности – это великое искусство во всем, для всего, что делается: для живописи, для… (я рисовала, занималась скульптурой, даже архитектурой, а также музыкой), для всего-всего, если можешь утратить ощущение личности, тогда ты открыт… к знанию этого (скульптуры, живописи и т.д.). Это не обязательно существа, но это дух, который использует тебя.

Что же, я думаю, что то же самое должно быть и по отношению к языку. Надо быть настроенным на кого-то или, через кого-то, на что-то более высокое: на Исток. И затем быть очень, очень пассивным, но не пассивно-инертным: пассивно-вибрирующим, восприимчивым, вот так, внимательным; позволить «этому» войти и выразиться. Посмотрим, что это даст… Как я сказала, мы ограничены тем, что мы знаем, но это может быть из-за того, что мы еще слишком «личностны», и если бы мы могли быть совершенно пластичными, то могло бы быть по-другому: были примеры людей, говоривших на языках, которые они не знали. Так что…

Это интересно.

Что касается всего, великий секрет состоит в том, чтобы сознание было… ЭТИМ Сознанием – безграничным Сознанием. И тогда то, что Оно делает, это приводит это [инструмент] в движение. Позже – позже, когда произойдет трансформация, когда она будет тотальной и эффективной, тогда, вероятно, будет сознательное сотрудничество; но сейчас это только сдача [surrender], само-отдача, и это предоставляет себя – предоставляет себя с энтузиазмом, радостью – предоставляет себя, чтобы ЭТО Сознание могло использовать это.

Когда это так, все идет хорошо.

Все старые привычки, о!…

И тогда, видя так, понимаешь полную абсурдность суждений, который более чем на 99% основываются на старых привычках: старых привычках: что считается хорошим или плохим, добрым или злым и т.д.; автоматическое суждение, автоматическое принятие или отказ…

Эта история с малышкой S научила меня многому. Ведь я видела сегодня утром эту малышку. У нее темная кожа, конечно же – она вся была светлой. Вся светлая. И я не думаю, что она сознавала это (разве что в той степени, в которой Y потворствовала ей в этом – это всегда возможно), но у нее это было очень спонтанно, она не пыталась встать в позу, не пыталась занять позицию: она просто пришла за фруктом и цветком для Тота. Она была здесь перед моим столом; когда я увидела ее, я сказала себе: «Это странно». Эта малышка, с такой темной кожей… она была светлее других.

И это письмо такое сильное!

Но она не сдаст экзамен.[25]

 

 

22 февраля 1967

 

(Мать протягивает Сатпрему текст ответа :)

 

Почему выбор императивен?

 

Потому что мы находимся в одном из тех моментов, которые Шри Ауробиндо назвал «Часом Бога», и эволюция приняла ускоренное интенсивное движение.

(молчание)

 

Ты устала?

 

Не устала… это беспорядок.

Ночи хороши, но утром… [Мать качает головой]

 

(медитация)

 

 

25 февраля 1967

 

(Мать дает Сатпрему розу огненного цвета)

 

Думаешь, Природа когда-нибудь изобретет что-то лучше этого?… Я так не думаю.

Эта Природа прекрасна! Я нахожу это красивее животных. С точки зрения сознания это, очевидно, более ограничено; растения не имеют сознания животного – растения имеют это стремление к свету, но сознание не четкое. Но с точки зрения материальной организации это несравненно. Взять дерево как это [кокосовое дерево под окном Матери], я все время вижу это дерево, оно чудесное! и как оно борется, как работает, как вырабатывает…

С точки зрения красоты, я имею в виду материальную гармонию, Разум значительно испортил вещи, значительно (по крайней мере, такое мое впечатление).

И как это будет?… Ведь ничто, из того, что я видела, не имело с точки зрения формы такого богатства, разнообразия, неожиданности, красоты цвета и формы, как эта роза. Я видела вещи, я видела супраментальные реализации – с точки зрения сознания они бесконечно выше, нет сомнения, но с точки зрения формы…

 

Они еще должны родиться. Эти формы еще родятся.

 

Будем надеяться. Действительно, будем надеяться на это.

 

Они должны.

 

Действительно, будем надеяться.

С точки зрения сознания, например, те существа, которых я видела[26], когда они хотели облачиться во что-то, они делали это по воле; с точки зрения сознания это несравнимо, невозможно сравнить, но…

Конечно, можно чудесно облачиться.

 

Да, как цветок. Сознание может менять все цвета, следуя моменту.

 

О, это будет мило. Если можно стать милой розой!…

 

(Мать входит

в созерцание)

 

Можно сказать, что все переживания ведут к одному откровению: существует только сознание. И именно решение или выбор (слова неточны), решение сознания дает форму – все формы – начиная с самых тонких и заканчивая самыми материальными; и видимая фиксированность материального мира исходит от искажения или затемнения сознания, утратившего ощущение своего всемогущества.

Это искажение стало еще более выраженным с появлением разума, который в своей работе настолько занял место сознания, что почти заместил его, так что разум в его обычной работе невозможно отличить от сознания – он не знает, что такое сознание, так что… [Мать делает жест, выражающий сжатие или затвердение].

Это становится очень точным, очень ясным, очень видимым в развитом человеческом разуме. Например, что касается функционирования тела, есть разница между действием и восприятием сознания и действием и восприятием разума. И в нашем мире, как он еще организован, разум более (о! как впечатление это очень интересно), гораздо более конкретен – «конкретен» как то, что мы обычно (и неправильно) называем реальным – и фиксирован. Это не прозрачное и не текучее; это не пластичное и не текучее: это ментальное, конкретное. И тогда разуму надо обрести знание, и все контакты с внешним… Возьмем расстройство в работе тела (что может произойти по всевозможным причинам, и их очень интересно наблюдать, но, в конце концов, невозможно говорить одновременно обо всем); расстройство находится в теле и передается через ощущение недомогания. Способ, каким сознание реагирует и действует, и способ, каким разум реагирует и действует, совершенно отличаются друг от друга (их нельзя назвать противоположными, но они совершенно разные). И, затем, есть слабость (я говорю об ощущении самого тела), слабость, исходящая от старой привычки. Это не нехватка веры, тело почти абсолютным образом знает, что есть только одно спасение, одно избавление: ЭТО Сознание. Но есть слабость, которая вызывает некое ослабление, дозволение привычки, и там нужна интенсивная вера – энергия в вере – чтобы не сдаваться. И это происходит в совсем маленькой сфере, ты понимаешь, и это вопрос… даже не минут – секунд. И если позволить этому идти, это означает болезнь; тогда как другой способ [сознания] означает, мало-помалу, мало-помалу, нереальность расстройства.

Но это означает, что интенсивность веры, по сравнению с сегодняшним состоянием человечества, может считаться чудесной.

И принятие болезни – это принятие привычного конца, который обычно называют «смертью» (это ничего не значит), но, в конце концов, это означает, что конгломерат не способен трансформироваться, и он растворяется.

И это происходит очень часто [эти «секунды»] и совершенно без связи с внешними обстоятельствами. Это означает, что если бы ты находился совершенно один – совершенно один, неподвижно, в медитации – это было бы более радикально и более определенно. Но есть смешение с движением жизни, с внешними обстоятельствами, и тогда, из-за необходимости этих внешних обстоятельств это должно проходить более или менее незаметно. Из-за этого результат менее полон, только частичен, и это повторяется, повторяется, возобновляется… Это растягивается на значительное время.

 

(молчание)

 

И все это имеет смысл, действительно имеет смысл, только если мы достигнем конца.

Конец — это сознание, вернувшее свою силу.

Но даже если эффект не является ни полным, ни всеобщим, я имею в виду целую землю, но все же это будет иметь гран-ди-оз-ный эффект, даже в точке.

Вот так. Надо быть терпеливым.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Март 1967

 

 

 

2 марта 1967

 

(По поводу странных визитеров, которые просили о встрече с Матерью)

 

…Встреча со мной должна быть РЕЗУЛЬТАТОМ чего-то, а не началом. Я не перестаю повторять им это. Это не для того, чтобы дать импульс: это для того, чтобы ответить на подготовку, которую требуется закрепить. Тогда встреча имеет смысл. Они приходят, и это делается за две минуты, и они уходят с тем, что нужно. Тогда все в порядке.[27]

 

*

*  *

 

(Затем речь заходит о последнем дне рождения Матери 21 февраля, и о трудности сдерживать нарастающий хаотический поток внешней активности)

 

Я живу в нарастающей путанице. И в этом есть преимущества, я очень хорошо вижу это: больше не может быть автоматизма. Когда живешь хорошо организованной жизнью, вещи становятся автоматическими — это больше не возможно, каждую минуту сознание должно быть словно маяком, освещающим то, что надо сделать. Я ясно вижу, что это так. Это умышленно.

Кое-что из того, что я говорила в «Беседах» и что ты прочел мне сегодня, что было верно в то время и что еще остается верным для большинства людей, это уже не истинно для меня[28]… Для сегодняшнего видения нет ничего, что не было бы умышленным и приходило с целью (не точно умышленно, но с точной целью), и это ОДНОВРЕМЕННО полное, многогранное и интегральное целое (вот почему это очень трудно постичь). Но сейчас это очень ясно чувствуется. И в течение двух-трех дней, после очень длительного наблюдения — точного и длительного… Центр сознания довольно высоко [жест над головой]; прежде он был здесь [жест возле макушки], и отсюда видны вещи вокруг и внутри, но, кажется, он поднялся, и поле сознания гораздо шире. Кроме того, тело стало прозрачным, так сказать, и почти несуществующим; не знаю, как выразить это… оно не является препятствием для вибраций: все вибрации проходят через него. Например (приведу пример, чтобы было понятно, о чем я говорю; я умышленно опускаю детали), у меня попросили определенную сумму денег, как прибавку (с материальной точки зрения определенное количество вещей находится под контролем здесь [под контролем Матери], и я должна регулярно за них платить). Так что ко мне пришли и попросили прибавки; не так, чтобы просьба была неразумной, нет (это прибавка для кое-чего особенного, но ежедневная прибавка), но, не знаю почему (потому что здесь [жест ко лбу] ничего не происходит, я совершенно точно не только blank [нейтральна], но и прозрачна, так что все проходит беспрепятственно), когда мне надо было принять решение, сразу же возникло видение (но видение, как я сказала, свыше, оно наблюдает над гораздо более широким полем), видение конфликта, сражения, и, для наблюдения, было что-то [в Матери] очень недовольное, как протест. Я спрашивала, почему? И если бы это перевести в слова, то было некое негодование на эту просьбу (без того, чтобы в сознании была малейшая причина для этого негодования: все это становится очень, очень безличным — очень безличным). Я продолжала смотреть с видением этого сознания, затем, словно автоматически, через этот рот, я спросила, сколько в неделю будет составлять эта прибавка (поскольку совсем не было даже ментального состояния, позволяющего подсчитывать). Я спросила кого-то, кто был здесь, и он мне ответил. Тогда сразу же пришло решение: столько-то я буду давать раз в неделю. И все успокоилось. Почему, как и что? Не имею ни малейшего представления.

Так что я вынуждена заключить, что это очень высокое сознание, которое видит причины, совершенно ускользающие от нас, и оно также видит, как вещи должны делаться, и оно приводит их в движение [глобальный жест, показывающий игру сил], пока они не будут сделаны так, как надо. И там, где есть личность, ее больше нет — нет больше «личностей»: есть движущаяся сила, производящая определенные материальные действия, но нет больше личностей.

С тех пор наблюдение продолжилось: я заметила, что все, касающееся этого тела, стало таким. У самого тела едва ли есть ощущение своих пределов [жест, как если бы расплылась безграничная форма]. Это довольно новое. Я вижу, что это происходит постепенно, но это и довольно новое, так что это трудно выразить. Но само тело больше не чувствует себя вот так, ограниченным [тот же жест]: оно чувствует себя распростертым во всем, что оно делает, во всем, что его окружает, во всех вещах, людях, ощущениях, все это… Это вот так распростерто.

Это стало очень забавным, очень интересным. Это действительно новое.

И это стало более точным после 21 февраля. Вокруг дня рождения было 2-3 очень трудных дня, затем внутри произошло что-то вроде урегулирования, а затем пришло это переживание. Оно явилось результатом. Действительно произошло изменение.

Надо быть несколько внимательным и заботливым, чтобы не натыкаться на вещи, не ронять их: жесты несколько неуверенные. Это очень интересно. Должно быть, это переходный период, пока не установится истинное сознание; тогда у тела будет совершенно другое функционирование, отличное от того, что было прежде, но с точностью, которую невозможно предвидеть или вычислить. И это будет функционирование совсем другого порядка. Например, что касается множества вещей, видение гораздо более ясное с закрытыми глазами, чем с открытыми, но та же самая ясность (это началось давно) стала приходить и с открытыми глазами; они видят по-другому [жест, показывающий внутренность вещей].

В целом есть забавные детали, но я расскажу о них позже, поскольку они затрагивают определенных людей, так что я предпочитаю не говорить (это интересно только с именами людей), я предпочитаю не говорить сейчас… Это касается «силы Матери» и того, как она проявляется — забавные вещи, может быть, амбиции (это приняло видимость амбиций), но я смотрю («я» вверху — истинное «я»), смотрю, соответствует ли это конкретной реальности… С совершенно внешней и обычной точки зрения (и это не так, что это не ВИДИТСЯ так), но переведенной в человеческом сознании, эти амбиции вызваны тем фактом, что материальный возраст увеличивается [Матери недавно исполнилось 89] и, значит, можно предвидеть… [смеясь] мое исчезновение. Это очень забавно. Но я расскажу об этом позже.

Хорошо. [Мать смеется]

 

Ты должна видеть забавные вещи!

 

Остается узнать, когда я исчезну!… Шри Ауробиндо говорил мне: «Твое тело на земле…» Он сказал: «Я вижу, что только твое тело имеет достаточную выносливость, чтобы пройти через это испытание.» Но, конечно, это тело ничего не знает об этом, у него нет амбиций (!) и еще меньше претензий. Но, основываясь на этом, когда он сказал мне: «Ты сделаешь эту работу», я ответила «да». Вот так.

Но сейчас я вижу — я видела: тяжело держаться. Тяжело. Требуется как непоколебимая энергия — постоянная энергия, вот так [непреклонный жест] — так и совершенное смирение, готовое оставить ВСЕ, потому что все это есть ничто по сравнению с тем, что должно быть. Совершенное смирение. Я думаю, что не много таких тел. Оно действительно [смеясь] имеет добрую волю!

О! были моменты… несколько минут (это вряд ли могло длиться дольше), когда действительно тяжело. Так было в последние дни. И тогда тело может пройти через это только за счет того, что в эти моменты оно полностью вот так [жест сдачи]: «Господь, что Ты хочешь.» Ничего, ни мысли, ни размышления, ничего: «Что Ты хочешь.» «И только Ты существуешь.» Вот так.

Моменты тревоги, ты знаешь… в обычном сознании это переводится через физические боли, которые трудно выдержать, но Милость здесь — НЕРЕАЛЬНОСТЬ СТРАДАНИЯ, к счастью, есть.

О! чудесная Милость.

И тогда результат (эти несколько дней были трудными), результат состоит в том, что само тело действительно изменило сознание. Его сознание находится наверху: ничего не осталось внутри, это все так, как что-то, через что все проходит.

 

(молчание)

 

Тело может иметь одну амбицию (во всяком случае, это передается через стремление): сделать так, чтобы эта нереальность страдания чувствовалась повсюду. Когда проглядывается возможность передать повсюду нереальность страдания, приходит радость — свет, радость в теле. Тело становится довольным. Так что Сознание свыше говорит: «Вот как, вот как будет.» Вот так.[29]

 

 

4 марта 1967

 

(По поводу Афоризма 128 Шри Ауробиндо: «Самый обязательный закон Природы — это только фиксированный процесс, который создал Господь Природы и который он постоянно использует; Дух создал его и Дух может превзойти его, но нам надо сначала открыть дверь своей тюрьмы и научиться жить больше в Духе, чем в Природе.»)

 

Это как раз было предметом… (можно назвать это медитацией?) работы этим утром. Это так ясно пришло. Но переживания не буквальные, их невозможно выразить. [30]

 

(Мать входит в

состояние созерцания)

 

Кто-то только что приносил, с двух сторон одновременно [жест вправо и влево] поднос с виноградом, и еще один поднос с виноградом, вот так. Один был для тебя, второй — для меня.

В течение двух-трех дней некоторые витальные существа хотели проявить свою добрую волю, и это было как выражение их доброй воли. В витальной области очень часто питанием является виноград, очень часто. Виноград несравненной красоты, кроме того. И виноград — это фрукт жизни. Так что я полагаю, что поэтому это было. Были две виноградные кисти: одна была чуть побольше другой; я не знаю, для кого предназначалась большая гроздь, а для кого – меньшая: это пришло с двух сторон, было представлено вот так [жест справа и слева от Матери]. Одна гроздь была на подносе, вторая – на квадратике белой бумаги. Я предполагаю, что то, что было на квадратике, предназначалось мне!

Милые, красивые грозди! Виноградины, ты знаешь, становятся золотыми – прозрачными и золотыми, когда они созрели. Вот такие большие [жест – около 5 см].

 

(молчание)

 

Я пыталась выразить то, что произошло этим утром, и все время приходило: «Но эти переживания не буквальные, их невозможно выразить.»

 

(молчание)

 

Некоторые витальные существа сказали мне: «Было время, когда ты использовала нас, и мы были очень счастливы. Почему же теперь ты нас больше не используешь?» Тогда я им ответила: «Если вы хотите работать, я определенно не собираюсь вам мешать!»

Это было вчера вечером. Мне задали вопросы по поводу левитации (вопросы от современных детей), меня спросили: «Как так выходит, что тот, кто избегает этого закона, не улетает в атмосферу?» Исходя из своего опыта я ответила, что не так происходит левитация, что это не из-за того, что кто-то избегает закона гравитации: это из-за того, что физические тела поддерживаются материализованными витальными силами (немного материализованными). И тогда это привело меня в контакт с этими силами и существами, и прошлой ночью они сказали мне это; они спросили: «Почему ты нас больше не используешь? Мы были очень счастливы!» Я сказала: «Вперед, работайте!». И вот вам [виноград].

Когда спишь (то есть, когда тело находится в состоянии транса), можно есть. Чувствуешь вкус, когда выходишь из тела. И это очень питательно, это дает силу. Не знаю, сколько уж раз я питалась таким образом, и, главным образом, виноградом — и каким виноградом!…

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Да, эта проблема трансформации, я все яснее вижу, что есть три способа подходить к ней, и для полноты надо комбинировать все три.

Первый способ — самый важный, конечно — это путь, который можно назвать «духовным», это путь контакта с Сознанием — Любовью-Сознанием-Силой, то есть. Это три аспекта: всевышняя Любовь-Сознание-Сила. И контакт, отождествление: сделать все материальные клетки способными воспринимать и выражать Его — БЫТЬ Этим.

Это самый мощный и самый необходимый из всех способов.

Есть и оккультный способ, который привносит в игру все промежуточные миры. Есть очень детальное знание всех сил и всех личностей, всех промежуточных областей, и оно использует все это.[31] Вот где можно использовать божества Надразума: это второй способ. Шива, Кришна, все аспекты Матери составляют часть второго пути.

И, затем, есть путь высшего интеллекта, это путь проецирования опережающего научного ума и охват проблемы снизу, что тоже важно. С точки зрения деталей воздействия это уменьшает приблизительность, приводит к более прямому и точному действию.

Если скомбинировать все три способа, тогда, очевидно, дело пойдет быстрее.

Без первого способа ничего не возможно (и другие способы даже иллюзорны без первого: они никуда не ведут, вы вечно ходите по кругу). Но если первый способ облечь в два других, тогда я думаю, что действие будет более точным и прямым, более быстрым.

Это результат «изучений» этих последних дней.[32]

 

 

7 марта 1967

 

Я получила ряд вопросов от старших учеников (не от маленьких детей: от более старших учеников) по поводу «смерти», условий смерти, почему сейчас много несчастных случаев и т.д. Я ответила двум ученикам. Естественно, это ответ на ментальном уровне, но с попыткой выйти за пределы этого уровня.

Это ментальная логика, которая хочет… да, чтобы одна вещь выводилась из другой согласно этой логике, так что они задают… невозможные вопросы.

 

(текст вопросов :)

 

Всегда ли душа выбирает момент смерти и способ смерти? Если взять ужасные человеческие разрушения, такие как бомбардировки, наводнения, землетрясения, то все ли души выбирают умереть вместе в одно время?

 

Подавляющее большинство человеческих существ имеют коллективную судьбу. Для них этот вопрос не стоит.

Тот же, кто имеет индивидуализированное психическое существо, может выжить даже в гуще коллективных катастроф, если таков выбор его души.

Как душа сознает бытие, существование после смерти, когда она отделена от физического, витального и ментального существ?

 

Душа является искрой Всевышнего Божественного, и я не вижу, зачем Господу нужно тело, чтобы сознавать бытие.

 

В этом не очень-то много нового, но в этом расширение сознания, и как раз в последнее время все эти вопросы входили в атмосферу, порождая сначала ощущение, что человек не знает ничего о смерти — он не знает, что это такое, он не знает, что происходит, он понастроил всевозможных гипотез, но у него нет уверенности. И путем давления — настояния и давления — я пришла к выводу… что в действительности нет такой вещи, как смерть.

Есть только видимость, и видимость, основанная на ограниченном взгляде. Но нет радикального изменения в вибрации сознания. Это пришло в ответ на некую тревогу (есть такая тревога в клетках, не знающих, что такое смерть; вот так, некое беспокойство), и ответ был очень ясным и настойчивым: только сознание может знать это, поскольку… поскольку значение, придаваемое разнице состояний, имеет только поверхностную важность и основано на неведении о явлении в себе. Тот, кто смог бы сохранить средства связи, сказал бы, что для него это не составляет большой разницы.

Но это то, что сейчас вырабатывается. Все еще остаются расплывчатые места и не хватает некоторых деталей переживания. Так что, кажется, лучше бы подождать, пока знание не станет более полным, поскольку вместо того, чтобы строить приближенные предположения, лучше рассказать о всем факте с полным переживанием. Так что поговорим об этом позже.

 

Но ты говоришь, что нет разницы… Значит, когда находишься на том свете, продолжаешь иметь восприятие или можешь иметь восприятие физического мира?

 

Да-да! Это так. Точно так.

 

Восприятие существ… [Сатпрем имеет в виду чаек над морем, деревья, милое солнце на земле].

 

Да, точно так.

Только, вместо восприятия… Оставляешь нечто вроде иллюзорного состояния и восприятия видимостей, но имеешь восприятие. То есть, временами, когда я имела это восприятие, я могла видеть разницу, но конечно, переживание не было полным (оно не было полным в том смысле, что прерывалось людьми), так что лучше еще немного подождать, прежде чем говорить об этом.

Но восприятие есть.

Не совершенно идентичное, но порою с большей эффективностью. И это в действительности не воспринимается другой стороной. Я не знаю, как объяснить. У меня был пример (не пример: это жило с полным восприятием) существа, которое жило со мной в течение ряда лет и оставалось в совершенно сознательном контакте после того, как оставило свое тело (и оставило тело совершенно материальным образом), и оно не слилось, а тесно связалось с другим живым существом, и в этой связи оно продолжило вести жизнь СОБСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ. Я не могу ни назвать мен, ни привести связанных с этим фактов, но это настолько конкретно, насколько только может быть.[33] И это продолжается.

Все это было видно — я с давних пор видела это, но как раз этим утром это вернулось как иллюстрация нового знания. Необычайно конкретная в своих деталях [эта «связь»]: меняя возможности и движения сознания другого существа. И сознательно — совершенно сознательная жизнь. И это то же самое сознание, которое было сознательно в тот период, когда больше совсем не было тела и присутствие было видимо только ночью.

Есть и другие случаи.

Этот случай очень близкий и сокровенный, вот почему я могла отследить его во всех деталях.

Но это ясно, точно и ОЧЕВИДНО только с этим новым видением, поскольку (как объяснить это?…) я знала это — я знала это прежде, я знала это — но я увидела это снова с новым сознанием, с новым способом видения, и тогда понимание стало полным, восприятие стало полным, совершенно конкретным, с элементами, которых полностью не хватало — убедительных элементов, которых полностью не хватало в первом восприятии, которое было витально-ментальным знанием. Тогда как это знание сознания клеток.

Но все это было бы интересным только со всеми фактами (которые я не могу привести). Так что я хотела бы иметь более полное и «безличностное» переживание, можно было бы сказать, то есть, не иллюстрированное фактами, а являющееся видением всего процесса в целом. Тогда я смогла бы поговорить об этом.

Это придет.[34]

 

 

11 марта 1967

 

Есть вопрос, связанный с терминологией. В начале третьего тома «Бесед» я хотел бы сделать заметку, в которой я напишу: «Мы решили начать новый том с беседы от 29 февраля 1956 г., потому что в этот день, в ходе медитации, которая последовала за занятием, произошло…» - Что? - «первое нисхождение супраментальных сил в Несознательное?»

 

[Мать отрицательно качает головой] Это было: Свет-Сила и Мощь. И не в Несознательное: в атмосферу земли.

 

Свет-Сознание-Сила?

 

«Сознание» является частью полноты, это придет позже.

 

Супраментальный Свет-Сила-Мощь?

 

Да.

 

Подходит ли слово «нисхождение»?

 

Это скорее «манифестация». Образ был… (не могу сказать, что было «выше» и «ниже», это было не так): был разбит барьер, и поток хлынул.

Лучше написать «манифестация».

 

*

*  *

 

(Чуть позже, по поводу чрезвычайного загромождения стола Матери :)

 

…Вот почему я держу на столе так много вещей. Кто-то дает мне что-то, и в этом есть добрая мысль, сила, что-то, что приводит меня в контакт с этим человеком, и тогда я оставляю эти вещи на своем столе, чтобы сохранить контакт. Каждая из этих вещей представляет контакт с кем-то. Так что я держу эти вещи здесь (и, конечно, количество этих вещей все увеличивается!). Иногда приходят дети (совсем маленькие дети); и когда такая крошка видит что-то на моем столе, его глаза расширяются, и тогда я даю ему понравившуюся вещь. И я всегда спрашиваю себя [смеясь]: что должно произойти с тем, что находится в вещи, какой круг?!

 

(Мать долгое время

держит руки Сатпрема

в своих руках)

 

Я вынуждаю вас идти очень быстро.

 

 

15 марта 1967

 

Сейчас розы распустились [Мать протягивает Сатпрему розу], но у вот этой чудесный цвет! Она прекрасна, не так ли?

Этим утром я имела забавное переживание с розами. Был закрытый бутон — большой, тяжелый — большой и тяжелый, красный. Я взяла его, взглянула на него, затем провела пальцем по цветку… [жест, показывающий на распускающийся цветок], один лепесток за другим, лепесток за лепестком — перед моими глазами. И бутон был тяжелый и полностью закрыт; я взяла его и сказала: «Жаль.» Я собралась поставить его назад в воду, чтобы он раскрылся, я посмотрела, и тогда… Это было так мило, ты знаешь! вот так, счастливый, как если бы он мне говорил: «О-о-о! Я доволен!».

Я и цветы — очень близкие друзья, должна сказать.

Как-то в прошлом я взяла увядшие цветы — увядшие цветы (это было в то время, когда я практиковала оккультизм с Теоном — такое было несколько раз); один цветок совсем согнулся: я взяла его в свои руки и посмотрела, а затем, мало-помалу, он распрямился и весь засиял!

Они очень, очень восприимчивы.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Очень забавно: все переживания, проходящие на витальном, ментальном уровне и выше, происходят и в материальном, клеточном сознании; и они там являются, так сказать, воспроизведением, только с маленькими изменениями, вызываемыми Материей. Например, когда вы взбалтываете воду, встряхиваете ее, она больше не прозрачна; это вызывает завихрения в воде, и эти завихрения препятствуют тому, чтобы вода была прозрачной. Вы больше не видите через воду. И материально то же самое: когда вы возбуждены, когда у вас нет этого покоя (это не неподвижность, но это противоположно возбуждению, я не знаю, как описать это, это что-то невозмутимое); очень мало, у кого есть это, так что когда люди приближаются, сразу же… [жест дрожания и кипения в атмосфере] вибрации, воцаряется беспорядок и путаница. На маленькой шкале это видно с людьми, приходящими сюда; на большей шкале это видно с движениями Ашрама; на еще большей шкале это видно с движениями земли. То же самое с ментальным неспокойствием людей (неспокойствием и возбуждением): как только есть возбуждение и неспокойствие, невозможно ясно видеть; то же самое, что и с водой, это идет вот так [тот же жест вскипания и трепетания], так много путанных движений, что не видно ничего. Материально происходит то же самое. И затем, как только надо решить какую-нибудь проблему (особенно материальную), люди по привычке становятся неспокойными, и как только они возбуждены, совершенно невозможно найти какое-либо решение. И это усугубляет путаницу.

Это то, что я переживаю постоянно, каждую минуту. Если я нахожусь в своей обычной атмосфере, то каким бы интенсивными ни было бы действие (или проблема, которую надо решить), все ясно видно, и решение накладывается как что-то абсолютное, бесповоротное: вот как это надо делать. Как только приходит атмосфера неспокойствия кого-либо (и как только возникает проблема, ни один человек из тысячи не спокоен, по крайней мере, внутренне), тогда начинается вот так [жест дрожания], и тогда не только не видно, но и все сходит со своих мест! И тогда решение… надо привести все в порядок, прежде чем можно будет помышлять о решении. И это переживание почти каждого момента. Я вижу множество людей; есть такие, что как только они входят, вместе с ними входит и их путаница, и тогда больше ничего не видно — надо немного подождать, попытаться успокоить, и тогда можно видеть. Среди них есть такие, с которыми атмосфера никогда не успокаивается — бесполезно, остается только отправлять их назад. А с другими людьми атмосфера, спустя некоторое время, успокаивается, и тогда можно начать видеть и знать, что делать.

Но на материальном уровне это выражается очень интересным образом. Когда я одна, и все спокойно в моей атмосфере, тогда в любой момент я могу видеть все, что угодно, любой предмет: он находится точно на своем месте. И все идет «без сучка и задоринки». Как только кто-то (кто угодно) здесь, возникает маленькая вибрация [тот же жест дрожания]. С некоторыми людьми вибрация сильно отягощает — и я теряю свои вещи! Я теряю их почти бесповоротно… пока атмосфера снова не успокоится. Тогда вещи возвращаются совершенно естественно, почти так, как если бы они ушли и вернулись — они не уходили и не возвращались: была только путаница, вуалировавшая все. И я снова нахожу это место, вещь находится в точности на своем месте. И так с утра до ночи (не могу сказать «с ночи до утра», потому что я ухожу в другую область!). Но это постоянно. Так что у меня такое впечатление, что я постоянно живу в путанице.

И иногда это становится довольно тяжелым. Например, утром, когда есть одновременно три-четыре источника путаницы, это становится острым. И у меня есть только одно решение — это быть совсем одной в каком-то месте и оставаться вот так [жест отхода в абсолютную неподвижность], пока все не вернется в порядок. Тогда снова есть Присутствие Господа… оно всегда есть, но оно может выражаться, может проявляться — тогда как это не проходит через это [эту путаницу]! Так что я остаюсь спокойной, и все идет хорошо. Находясь там, я могу встречать новые приходящие беспорядки (при условии, что они не обрушиваются так, что «наступают на пятки» друг другу!), но, в конце концов, я выпутываюсь из них. По правде говоря, я всегда выпутываюсь из них, но есть беспорядки, которых не должно быть, они бесполезны. Мне всегда хочется говорить людям: «О, умоляю вас, будьте спокойны!…» Но «спокойными» не апатично, не так, чтобы враз опустить руки и не шевелиться (тогда как, впрочем, происходит еще вот так [жест кипения]), нет: спокойно-спокойно, вот так [широкий жест] в сознании, и тогда все становится прозрачным. И в этой прозрачности очень хорошо видно, все очень хорошо решается, все устраивается, и все само собой организуется, так что не надо даже вмешиваться.

Все трудности… Я вижу это, я видела это в последнее время в связи с политическими организациями, национальными отношениями; все это, все эти проблемы могут решаться — это все то же самое: люди вот так [тот же жест дрожания], все время, все время… возбуждение, возбуждение, накладывается другое возбуждение — и больше ничего не видно! Невозможно ничего увидеть. Тогда как если успокоиться на некоторое время…

И так со всеми вопросами, которые мне задают (я получаю несчетное число вопросов), все вот так [тот же жест], все так, и невозможно ничего увидеть. Если же оставаться спокойным… Свет проходит, все становится ясным, прозрачным, и… становится таким естественным, таким простым! таким простым, таким очевидным: есть ОДНО, что можно сделать, и это истинно. Все остальное… [тот же жест кипения].

Есть люди, живущие в постоянном вихре, и они еще удивляются, почему все идет плохо! У них усложнения… И все так [тот же жест].

Я, естественно, не говорю о тамасичных и совершенно инертных людях; они как инертная масса, так что Свет не может пройти — через них проходит и их возбуждает нетерпение других людей! Нет, я говорю о Свете… [широкий жест], который находится над вещами, не затрагивается ими и видит. И это Свет в… (как сказать?) Целостности, вся вселенная продвигается с фантастической скоростью, в совершенной недвижимости. Слова кажутся глупыми, но это можно чувствовать — чувствовать, видеть, этим можно жить. Светлая недвижимость, идущая с фантастически быстрой скоростью.

И в этой неподвижности есть совершенная прозрачность… и проблем нет: решение предшествует проблеме. То есть, все организуется [жест, указывающий на движение вселенских сил] таким образом, что вещи могут сменить позицию или занять другое место, чтобы выразить то, что надо выразить: что-то новое постепенно входит в манифестацию (словно выходя из Непроявленного), оно входит в манифестацию и трансформирует. И это делается автоматически. Большое, грандиозное движение… [Мать улыбается с закрытыми глазами] в котором человек может участвовать только в том случае, если он совершенно безмятежен, спокоен и проницаем.

 

(Мать берет руки Сатпрема

и долгое время смотрит на него)

 

Скажи мне, было бы мило, если можно было бы брать сознание людей как берут цветок, а затем, поскольку смотришь на него, держишь его, и вибрация является этой Вибрацией всевышней Любви, то оно открывается, вот так, организуется и становится чудесным.

Было бы хорошо, если можно было бы делать так… [смеясь] может быть, кто-то умеет это делать![35]

 

Да, это то, что ты делаешь!

 

 

22 марта 1967

 

Это очень интересно… Из-за этого новогоднего «послания»[36] (все везде говорят об этом послании, это вызвало хорошую встряску; даже в правительственных кругах, везде), из-за этого послания каждый мнит себя «защитником Истины». Они задают мне вопросы, и каждый удивляется тому, что истина, как он ее понимает, не устанавливается в мире. Так что я вынуждена была начать войну ради Истины против всех представлений об Истине! И это очень интересно.

Например, здесь есть эта старая идея о вегетарианской пище. Некоторые люди с негодованием пишут мне, что в Ашраме все больше и больше нарушаются эти «святые правила»! Один человек написал мне это и попросил ответить; в первый раз я проигнорировала его письмо. Тогда он написал мне второй раз и спросил: «…Что мы можем сделать, если вы не отвечаете?» Я ответила (вероятно, они кусают пальцы от моего ответа!), я ответила примерно так:

 

Истина – это не догма, которую можно выучить раз и навсегда и выставлять ее как правило. Истина бесконечна как всевышний Господь, и Она проявляется каждое мгновение в тех, кто искренен и внимателен.

 

Я могла бы добавить еще кое-что, но не стала этого делать, чтобы не развязывать слишком открытое сражение!

В тот же день, как раз сегодня, я получила другое письмо… во всем письме поносится все, что происходит в Ашраме: «Как же так! Здесь хуже, чем в остальном мире!» и т.д. (И все это во имя «истины», конечно.) Так что [смеясь] я ответила:

 

Если бы Истина проявилась таким образом, что была бы видна и понятна всем, они бы ужаснулись от неимоверности своего неведения и своей ложной интерпретации.

 

На этот раз я нанесла тяжелый удар.

И это продолжается.

Так, день за днем, это становится острым. Каждый мнит себя «защитником Истины». Один говорит о питании, второй – о деньгах, третий – о делах, четвертый – об отношениях… — у каждого свой «конек».

И, что восхитительно, до сих пор никто не сказал мне: «Может быть, мое мнение не верно?» — ни один! «Может быть, мой способ видеть и чувствовать не верен» — ни один. Они все в полной Истине!

Это очень интересно.

 

Защитники истины зачастую бывают хуже, чем враги истины.

 

[Мать одобрительно кивает головой] Но я не могу сказать им такое, поскольку на мне ответственность, ведь я сказала: «Прицепитесь к Истине».

Нет, они совершают одну и ту же ошибку: они путают истину со старым представлением об истине. Они делают ту же ошибку, что и моральная ошибка.

И, в особенности, они хотят истины, выраженной в нескольких очень ясных и определенных словах, так что можно было бы сказать: «Это истинно». Старое бедствие религий: вот это истинно, и, значит, остальное ложно.

Сколько раз… сколько раз Шри Ауробиндо (и я тоже) говорил: «Когда что-то истинно, можете быть уверены, что противоположное тоже истинно. И когда вы поймете это, вы начнете понимать.»

Этим утром меня также бомбардировали цитатой Шри Ауробиндо (они бомбардируют меня во имя Шри Ауробиндо!), говоря, что в «Матери» он написал, что «божественная Милость может действовать только в Истине» и что мне не следует забывать это! [Мать смеется] На это есть другая цитата Шри Ауробиндо, в которой он говорит, что «божественная Милость ответит, но не думайте, что она ответит во Лжи…» Чудесная фраза. Только, они не знают: это они, именно они обладают Истиной — Ложь для других!… И даже интеллектуальные люди (это странно, поскольку это так глупо!), даже люди, у которых, как бы там ни было, есть мозг, кто понимает, попадаются в эту ловушку.

 

Это обычное дело для Школы.

 

(молчание)

 

Благодаря всему этому, можно сказать (даже не «из-за этого»: БЛАГОДАРЯ всему этому), в эти последние три дня я имела видение — конкретное видение, каждую секунду — показывающее, как это всевышнее Сознание (которое лично мне удобно называть всевышним Господом), как КАЖДУЮ СЕКУНДУ оно заставляет вас делать, говорить, видеть или знать ТОЧНО то, что нужно, чтобы все шло вот так [круговой жест, показывающий неисчислимо разветвленное движение вселенских сил] вперед. Это еще не прямое, всемогущественное, сокрушающее Движение прямых Сил [жест сверху вниз, как луч света]: это вот такое движение [тот же округлый жест], но оно чудесное! чудесно тонкое, чудесно изобретательное, чудесно почитающее все, действительно все; ты знаешь, движение, использующее все, чтобы вести к Цели, использующее даже «ошибки» — которые не являются ошибками, поскольку когда Сознание там, ошибка не является ошибкой, допущенной неведением: что-то говорится или делается из-за того, что это надо сказать или сделать — это может казаться промахом, но это ТОЧНО то, что нужно, чтобы все двигалось вперед [тот же круговой жест], светло двигалось вперед к желаемой цели. Это совершенно чудесно! И видно во всех-всех маленьких деталях и в своем целом. Именно это чудо Сознания заставляет каждого делать то, что нужно сделать, ставит все на свои места, выстраивает все, и только наша глупость, совершенно невежественное и глупое видение, заставляет нас верить в прегрешения, ошибки… Каждый является проблемой, которую надо решить, так что все эти проблемы взаимопереплетаются, и надо, что ЦЕЛОЕ было ведомо как раз к этой знаменитой Истине (истинной). Но я провела, ты знаешь, часы в восхищении — блаженном восхищении — перед этим чудом организации, со всеми маленькими вещами вокруг вас, всеми маленькими людьми вокруг вас, всеми маленькими обстоятельствами… Это чудесно! Чудесно!

И тогда эта самоуверенность разума, который не понимает ничего и утверждается в своем всемогущественном знании, о!… это комично!

 

(молчание)

 

Это максимальное использование всех возможностей и всех невозможностей, всех способностей и всех неспособностей; максимальное использование в максимальной силе и с максимумом Сострадания, и затем… улыбка! Улыбка, чувство юмора, о!… И такая благожелательная ирония, столь полная сострадания, такая чудесная… И этот самоуверенный разум, это действительно грандиозное явление — он проводит свое время в обсуждении того, чего он не знает, и решая то, что он не видит!

 

(молчание)

 

Затем было видение других и воспоминание времени, когда все эти вещи имели большое значение, воспринимались очень серьезно, с тяжестью… со всей моральной тяжестью.

Это тоже забавно.

 

 

25 марта 1967

 

(Сатпрем читает Матери «старую» беседу… двухнедельной давности)

 

…Это ушло. Как только это сказано, оно ушло. Когда мне перечитывают, я не помню, что я сказала, это словно приходит что-то новое.

Как только это выражено, оно ушло; и всегда это уходит так, словно выражение опорожняет что-то и освобождает место чему-то новому. Когда говоришь о переживании, то эффект переживания словно иссякает, и ты готов к другом переживанию. Разговор всегда освобождает место для чего-то нового.

И всегда такое впечатление: как это старо! ох! это старо — все мне кажется старым. Движение должно быть чрезвычайно быстрым.

Но жаль, что материальные дела столь стесняют.[37]

На это должна быть причина.

То, что организует мир, гораздо мудрее нас: мы не видим, наш взгляд очень недальновиден. Но Это [широкий жест], как я сказала тебе в прошлый раз, это чудесное! Это чудесное! Так что должна быть причина и тому факту, что я так перегружена. Конечно, общая причина очень ясна (это легко понять). но даже с точки зрения садханы: вот так, вероятно, ничто не будет забыто.

Интересно проследить за изменением в сознании клеток: многие из них еще словно изумляются тому, что Истина существует. Вот какую форму это приняло: изумление… «А! вот это как!». Изумление. Изумление существованию — ЕДИНСТВЕННОМУ существованию Господа — радость! Такая интенсивная радость, и радость ребенка, конечно же: «О! Это действительно так.» И так одна часть тела за другой, одна группа клеток за другой. Это действительно очаровательно. И затем, когда спонтанно приходит мантра, ох!… Обожание: «Вот как, это так! это истинно; ЭТО истинно — весь беспорядок, все безобразия, все страдания, все невзгоды, все это, это не истинно! Это не истинно, только ЭТО истинно.» И не со словами (слова делают это очень маленьким): с необычайным ощущением! необычайным. Тогда… это начало великолепной, чудесной жизни. Это еще на стадии изумления; что-то неожиданное в своей тонкости.

И в то же время, в целом есть видение, становящееся все более и более тотальным, в котором каждая вещь имеет свой смысл существования, свое место, и это видение не исключает ничего. Больше нет необходимости устранять ум, чтобы превзойти его. Сейчас ум совершенно спокойный, мирный, и он приходит в движение только тогда, когда получает приказ, императивный приказ. Он получает приказ, затем делает что-то точное по точной причине, совершенно точное действие, а затем… молчание и покой.

И это реабилитирует все.

 

(молчание)

 

Когда это будет закончено, придет Сила… чтобы восстановить порядок, очевидно. Я все больше и больше чувствую эту необходимость вмешаться, чтобы восстановить порядок и гармонию. Это главная причина всей этой тягостной работы. Это урок и переживание, чтобы мало-помалу научить, как приводить вещи в порядок, устанавливать гармонию.

Это большая работа.

Еще много чего надо сделать, много![38] [Мать смеется]

 

 

29 марта 1967

 

(По поводу беседы от 7 марта о «смерти», где Мать, в частности, сказала: «В действительности нет такой вещи как смерть… Нет радикального изменения в вибрации сознания… Есть восприятие физического мира, не абсолютно такое же, но с эффективностью иногда большей…» Мать сначала разрешила опубликовать эту беседу в «Заметках на Пути», затем…)

 

Я начинаю думать, что не хорошо давать такое «живое знание» людям, не способным иметь его, переживать его.

Например, в эти последние дни я ясно увидела, что люди не знают реальности — конкретной реальности — невидимого, потому что если бы они знали ее, они бы сошли с ума. Они так боятся этих вещей…

Даже сейчас, когда в видении они видят кого-то, кого они любили, когда он жил, когда они видят его ночью, они говорят: «О! привидение!» И они ужасно боятся!

 

Это не ужасно, поскольку, напротив, это даст им надежду!

 

Да, но не следует образумевать людей…

Я не знаю… Это может попасть в руки кого-то, кому это принесет много блага, но следует ли рисковать причинить вред ради одного-двух, кому это принесет благо? Вот что надо увидеть.

 

Лично я нахожу утешительным то, что ты говоришь об этой непрерывности сознания. Это не может причинить вред, нет?

 

(Мать смеется

и не отвечает)

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Мне задали вопрос: «Что такое молодость?» Вот что я ответила [Мать берет записку]:

 

Быть молодым — это жить в будущем для будущего. Быть молодым — это всегда быть готовым оставить то, чем являешься сейчас, ради того, чтобы стать тем, чем должен быть…

И, самое важное:

 

Быть молодым — это никогда не допускать непоправимого.

 

*

*  *

 

Мать берет другую записку, которую она только что написала одному ученику:

 

Человеку всегда глубоко отвратительны его собственные недостатки, когда он встречает их в других (!)

*

*  *

 

Еще одна записка:

 

Европейцы придают самое большое значение произнесенному слову.

Индийцы гораздо восприимчивее к чувству, которое чаще всего вуалирует эти слова.

Это по поводу размышления B. Она сказала что-то кому-то с очень любезными и вежливыми словами, но в своем сердце она не любит этого человека, которому она это говорила, и она была шокирована от того, что этот человек впал в негодование… Я сразу же все поняла. А она возмутилась и сказала: «Почему? Я была очень вежлива, почему?»

Но они чувствуют. Индийцы глубоко чувствуют то чувство, с которым вы произносите слова. И на это чувство они отвечают.

 

*

*  *

 

Последняя записка:

 

Это ответ для «ассоциации» Ашрама. Они спросили:

 

«Какова насущная потребность сего часа?»

 

«Не пытайтесь обмануть Божественное!»

 

(Мать смеется

от всего сердца)

 

 

 

 

 

 

Апрель 1967

 

 

 

3 апреля 1967

 

Мать протягивает

Сатпрему листок бумаги

 

Во что я написала по поводу открытия спортивного сезона:

 

…Я должна вам повторить, что для нас духовная жизнь означает не презрение материи, а ее обожествление. Мы хотим не отвергнуть тело, а трансформировать его. В этом отношении физкультура является одним из самых прямых действенных средств.

 

*

*  *

 

В прошлый раз у меня не было времени рассказать тебе кое о чем; сейчас, к сожалению, это только воспоминание — не полностью, не только воспоминание, кое-что осталось. Эффект остался. Но пока это было здесь…

Шри Ауробиндо говорил, но он сказал это как выражение знания, которое всегда выражалось на вершине шкалы сознания, как на ступеньке, находящейся выше того состояния, в котором известно (это известно, это видно) сущностное Единство, что все есть «Это», все является выражением, проявлением или объективизацией «Этого». Конечно, в разные времена, эпохи, в разных средах об этом говорили разными словами, но это казалось самым высоким переживанием. И когда выходишь за пределы пространства и времени, то вывод заключается в том, что все существует со времен извечных.

Шри Ауробиндо считал (мы говорили об этом), он считал это реализацией (не только знанием: реализацией), дающей всевышний Мир и Покой и удерживающей от всех вопросов «как» и «почему», и от всякой воли исправить положение вещей. Все это, вся драма жизни исчезает, когда реализуешь это.

Я имела это переживание. Я имела его почти постоянным образом. И в самой сознательной части существа (одной из самых высоких), с выражением этого переживания, скажем так: «Все существует со времен извечных» или «Все является выражением всевышнего Видения» (я не употребляю слово «воля»; в свое время я скажу, почему), было ощущение ограничения. Я не знаю, как выразить это, но так и было (само собой разумеется, все слова приблизительны). Всегда, всякий раз, когда было это переживания, было и ощущение, что… грубо это можно перевести фразой «Это не так!»

Так вот, в тот день (это было за день до того, как я увиделась с тобой), это пришло во время моих переживаний, то есть, очень рано утром (во время моих живых переживаний), и это так и было, с тем же ощущением недостаточности. Затем я вошла в определенное состояние, где «это» оставалось совершенно светлым и ясным, но в то же время — в то же время, одновременно — пришло восприятие… (как сказать?) изначальной Вибрации, можно сказать, во всем великолепии ее всемогущественного Света, и то, и другое — это и Это — транслировалось одновременно на уровне выражения, без противопоставления, вместе вот так [Мать сжимает свои руки, переплетая пальцы], тесно объединенным, в одном и том же Свете: каждое мгновение — мгновение — это было как пульсация этой Силы (это: созидательная Сила-Свет-Мощь, содержащаяся в глобальной Вибрации Любви); с каждой пульсацией полное воссоздание.[39]

И когда эти две вещи есть вот так [тот же жест] и живешь в этом Сознании, тогда есть ощущение абсолютной свободы: что ничто не невозможно.

Это длилось, возможно, несколько минут, полным; затем это начало объективироваться, и сначала это было просто…: это ЕСТЬ, это ЕСТЬ. После этого это стало объективироваться, то есть, быть свидетелем Этого и в то же время являться Этим — это маленькое снижение. Но, в тот момент, когда это было здесь, это было Это.

Это было всемогущество.

Абсолютное всемогущество.

Затем, в то же время, вместе с этим пришло переживание (не объективированное), переживание того, что Воля находится на гораздо более низком уровне, чем Это, или, скажем, на гораздо более внешнем уровне. Ведь Воля видит и действует — видит И действует — тогда как здесь это было не так, чтобы видеть И исполнять И действовать: это одновременно. Это что-то выше видения — выше видения и выше воли — что-то… [молчание] что-то, что ЕСТЬ. И в то же время, одновременно, то есть, без какого-либо промежутка (пространства или времени, конечно, совсем вне этого, поскольку это не видение, которое видит себя, это не восприятие, которое сознает свое восприятие, это не сознание, которое сознает свое сознание): это ЕСТЬ, вот так. Это все, можно было бы сказать, как оно будет спроецировано в пространство и время.

Так что, когда мы говорим: «Хотеть того, что хочет Бог» или «Объединиться с божественной Волей», это наш способ смотреть [жест снизу-вверх]. И это очень приблизительно. А там… И, что чудесно, это не то, что мы в нашей немощи можем постичь как упрощение, это действительно… Все: проявленное, непроявленное, что еще должно проявиться, все, все — Все. И в ту секунду, когда вы находитесь там, это всемогущество. Всемогущество, абсолютная свобода, непредсказуемое, и все, что существует. Тогда это…

Естественно, слова глупы.

И когда я вернулась из Этого (это длилось достаточно долго, чтобы у меня было полное переживание — полное, тотальное), я поняла множество вещей. Например, одно, что я отмечала со Шри Ауробиндо по отношению всех маленьких деталей жизни, как бы там ни было, по отношению ко всем вещам, как они есть на земле, «просто ничто»; когда я приходила к нему с внутренним видением и говорила: «Я вижу вот так» (я говорила ему словами или без слов), и АВТОМАТИЧЕСКИ это становилось верным, становилось реальным: вещи, которые не были ни в моих руках, ни в его руках, ни… И это было не так, что мы принимали решение: это было автоматически. Я замечала это несколько раз и находила это чудесным… В нескольких психологических случаях, то есть, когда это имело отношение к индивидуальному сознанию, довольно недавно (это так с не очень давних пор), когда кто-то искренен (надо быть искренним) и выражает стремление, например, надежду или видение того, как должно быть, я видела то же самое явление: это автоматически становилось истинным.

Это еще не очень часто, но это происходит. И теперь я понимаю, как это происходит.

В тот день, когда мы будем способны сохранять это состояние, в котором я тогда была, когда воля уже была вторичным движением, тогда это будет возможно: это всемогущество. Потому что эти две идеи[40], казавшиеся самыми противоречивыми друг другу, являются только двумя способами смотреть на… одно и то же.

Конечно, когда пытаешься принести это в сознание, выражающее себя, это становится очень трудным, и когда живешь этим, пока живешь этим, это по-другому.

Теперь это переживание стало воспоминанием, но воспоминанием, остающимся совершенно живым; его эффект в клетках [Мать касается кожи рук] чувствуется все время. Это передается здесь через ощущение Свободы выбора. И выбора, всемогущественного в своем исполнении. Такое впечатление, что… с каждой пульсацией жизни вселенная выбирает… то, что есть.

 

(молчание)

 

За этим последовало другое любопытное переживание… Некоторые люди из Бомбея вбили себе в головы подготовить большое празднование в 1968 году, когда мне исполнится 90 лет (юбилей!). Так что они подготовили брошюры, которые они собираются распространить среди множества людей и т.д. — мне это совершенно все равно, но они послали мне этот материал для моего одобрения. Я забросила это в дальний угол и не занималась этим. Они возобновили попытку: пришли к Нолини и сказали, что время поджимает, потому что им еще надо проделать большую работу, так что им надо иметь это сразу же, и мне не следует заставлять их ждать. Тогда Нолини начал читать мне брошюру. И по мере его чтения… (они поместили в брошюру все, что Шри Ауробиндо сказал по поводу «вселенской Матери», «Аспектов» Матери и всего этого, всей этой старой истории — обычно это оставляет меня совершенно безразличной), росло ощущение наложенного ограничения, дискомфорта, а также было что-то, что хотело разрушить эти ограничения! Я ничего не сказала по этому поводу. Я сказала: «Я не хочу заниматься этим, делайте, что хотите, это не мое дело.» И Нолини ответил им в этом духе, вежливо. Но это очень меня заинтересовало, поскольку это ощущение дискомфорта, сжатия — ограничения, сжатия — было очень сильным, очень сильным. Так что я сказала: «Что происходит? Что это, почему я чувствую это? Что это такое?…» Как я сказала, обычно я позволяю себе вот так, плыть в безразличии — не в «безразличии», это… [широкий жест]. Вместо этого было так, как если бы кто-то хотел зажать меня в чем-то. Тогда я посмотрела, и вернулось воспоминание об этом переживании [пульсаций], и я поняла. Это интересно.

И все это чувствуется в теле; все эти переживания проходят в теле, в этом — которое, впрочем… иногда я смотрю [смеясь], я смотрю (я смотрю свыше), осталась ли еще форма! [Мать смеется]… Это забавно. И почему оно остается таким?… О! этот вопрос я тоже больше не задаю. Это как… это как воздействие всевышней Милости, ведь будь это по-другому… это было бы непереносимо — непереносимо для всего мира.

Как раз состояние сознания, когда я действую спонтанно («я» — это привычка говорить, это для того, чтобы не делать длинных фраз), когда я действую спонтанно, не объективируя себя, это состояние обычно довольно непереносимо: реакции других тяжелы. Я всегда должна [сдерживать себя]… Это со мной происходит, но обычно я вынуждена быть осторожной, особенно когда я должна говорить.

Есть очень забавное наблюдение; это точно то, что Шри Ауробиндо написал в «Савитри»: «Мудрые люди говорят и спят…» Бог растет, когда мудрые люди говорят и спят.[41] И это так: полностью не сознают то, что происходит. Я не говорю этого (я говорю это тебе), но они совершенно несознательны. У меня все время такое впечатление, что я использую гасильник для свечей! чтобы не быть… действительно непереносимой.

Когда приходит это светлое Могущество, оно такое компактное — такое компактное, такое впечатление, что оно гораздо тяжелее Материи. Оно завуалировано, полностью завуалировано, иначе… оно непереносимо.

 

(молчание)

 

Когда Нолини прочел мне эту фразу из брошюры, сначала, когда я почувствовала дискомфорт, я спросила себя… Ведь, как я говорила несколько раз, для того, чтобы трансформация могла свободно идти в теле, как раз эти Сущности, эти Могущества, эти Существа, все это держалось на расстоянии, они больше не проявлялись, чтобы не вызвать смесь и чтобы это [тело] могло трансформироваться. Сначала я подумала: «Вот что: я (то есть, тело) утратило привычку проявлять это [богов, аспекты Матери], и, значит, когда я вхожу в контакт с этим, возникает дискомфорт.» Я думала, что это так. И в течение дня (в течение всего дня) это возвращалось и возвращалось, как проблема, которую надо решить. И затем, вдруг, внимательно взглянув, я увидела, что это в точности противоположно! это было ощущение сжатия, ограничения. Вместо того, чтобы это [боги или аспекты Матери] было непереносимым весом, это было чем-то, что мешало свободной манифестации!… Это казалось таким ограниченным — все эти Сущности, все эти Могущества, все эти качества, все эти различия, все эти атрибуты, все… ох! [Мать делает жест урезания].

Вот что я хотела сказать тебе сегодня.

 

(молчание)

 

Иногда переживания приходят и уходят. В прошлом переживания часто приходили, показывали себя, а затем уходили. Но это переживание не такое: оно осталось ЗДЕСЬ, но… это [тело] еще не полностью готово, чтобы Это могло быть здесь все время. Но оно здесь, контакт не утерян. Только, это не Манифестация.

У этого [тела] еще слишком много ограничений, много ограничений.[42]

 

 

5 апреля 1967

 

Мать пишет записку

на подоконнике

 

Это ответ на один вопрос. Ты в курсе того, что я сказала учителям Школы?…[43] Они задали мне еще один вопрос. Вот начало моего ответа:

 

Это деление на «обычную жизнь» и «духовную жизнь» давно устарело…

 

*

*   *

 

(Затем Мать дает Сатпрему розы и гирлянду цветов, называемых «поклонение»)

 

Хочешь это?

 

(Сатпрем принимает

без энтузиазма)

 

Мой мальчик! когда клетки ставятся в это состояние, это чудесно, ты не можешь себе представить! Это пол-нос-тью меняет жизнь. Они всегда так: изумляются первому Контакту. «Это возможно? Это может быть так прекрасно! Это возможно?», вот так. И постоянно, все время, в любой момент, по любому поводу: «Может ли так быть?» Такое изумление! Тогда видна вся разница по отношению к старым привычкам и всему, что люди вбили себе в головы [отречение, запредельное] – это чудесно! это невероятно. И все это утро снова было так… Приходит ощущение дискомфорта (оно всегда приходит снаружи, от того или этого, по тому или иному поводу; это приходит так), тогда сразу же, мгновенно, они вспоминают. Они вспоминают и говорят: «Нет! Что ты хочешь, Господи!» Это так, это их позиция, позиция такой полной самосдачи! гораздо, гораздо более полной, гораздо более милой, чем в какой угодно части существа. Это: «Что Ты хочешь… Ты-Ты-Ты, что Ты пожелаешь. Быть… ( быть не с идеей увеличения, но) раствориться, течь, исчезая в Тебе вот так.» И затем: «Но это Ты – реальность!» И все слова — уменьшение, ослабление. Уменьшение не в ощущении, а в сознании — это чудо сознания, вот так: «Ты-Ты… Существуешь только Ты, только Ты есть.» И тогда все недомогание, все боли, все это исчезает без следа. Это чудо! невозможно себе вообразить.

Однажды, после подобного переживания Божественного Присутствия в существе, Шри Ауробиндо написал где-то: «Если бы люди знали, сколь чудесен этот путь… но они не знают.» Он написал это, я не могу точно процитировать, но он имел это переживание: «Если бы люди знали, как это чудесно, они не колебались бы ни минуты.»

Сейчас они еще делают различие: «духовная жизнь», «обычная жизнь».

Единственно, надо иметь то, что я имела, когда была совсем молодой: ощущение материальной реализации в ее крайнем совершенстве, волю к совершенству ЗДЕСЬ. Надо иметь это, чтобы не пустить все по ветру, а затем оставаться вот так [жест: наивное блаженство], как идиот, и ничего не делать. Благодаря этой старой дисциплине все, что я делаю, делается автоматически с волей к совершенству. Это старая дисциплина. Иначе можно было бы усесться и смеяться на всех и на все: «Заимейте мое переживание, и вы увидите, чего это стоит!»

Это действительно интересно.

 

*

*   *

 

Затем Мать возвращается

к своей записке:

 

Ты прочел его вопрос? Прочти мне его снова.

 

«…Мы обсуждали будущее. Мне показалось, что почти все учителя были обеспокоены тем, чтобы сделать что-то, чтобы дети лучше сознавали то, зачем они здесь находятся. В этот момент я сказал, что, по моему мнению, разговор с детьми о духовных вещах часто приводил к противоположному результату, и эти слова утратили всю свою ценность…»

 

«Духовные вещи», что он подразумевает под духовными вещами?

 

Если учителя просто разглагольствуют об этом, конечно… Впрочем, это то, что они часто делают.

 

«Духовные вещи»!… Они учат Истории ИЛИ духовным вещам, они учат Науке ИЛИ духовным вещам. Вот в чем глупость! В Истории есть Дух, в Науке есть Дух — Истина повсюду. То, что нужно, это не обучать лживым образом: надо обучать истинным образом.

Это им не может придти в голову.

 

Он добавляет: «Я предположил, что, может быть, было бы лучше собраться и послушать голос Матери (записи занятий по средам и пятницам), ведь даже если кто-то совсем не понимает, но твой голос проделал бы свою внутреннюю работу, которую мы не можем даже оценить. В этом отношении я хотел бы знать, как лучше всего приводить ребенка в контакт с тобой? Ведь все предложения, включая мои, кажутся мне произвольными и не имеющими настоящей ценности… Мать, не было бы лучше, если бы учителя сконцентрировались исключительно на предмете, которому они обучают, ибо это ты присматриваешь здесь за духовной жизнью?»

 

Ибо?

 

«Ибо это ты присматриваешь здесь за духовной жизнью.»

 

Я собираюсь ему ответить: нет «духовной жизни»!

Это еще старая идея. Еще старая идея мудреца, йога, саньясина… который представляет духовную жизнь, тогда как все прочие представляют обычную жизнь — и это не верно! это не истинно, это совсем не верно.

Если им все еще надо противопоставлять вещи (ведь этот несчастный разум не работает, когда ему не дают противопоставление), если им все еще нужно противопоставление, пусть они берут противопоставление Истины и Лжи, это немного лучше (я не говорю, что это совершенно, но это немного лучше). Но во всем и везде Ложь и Истина перемешаны; в так называемой «духовной жизни», у саньясинов, у свами, у тех, кто думает, что они представляют духовную жизнь на земле, везде есть смесь Лижи и Истины.

Лучше бы не кроить.

 

(молчание)

 

Что касается детей, то как раз из-за того, что они дети, лучше бы им внушать волю покорять будущее; волю смотреть всегда вперед и двигаться вперед так быстро, как они могут, к тому… что будет. Но не тянуть за собой груз — обузу — всего отяжеляющего прошлого. Только когда вы уже находитесь очень высоко в сознании и знании, тогда хорошо смотреть назад, чтобы найти точки, где начинает вырисовываться будущее. Когда вы можете взглянуть на все в целом, когда у вас есть очень общее видение, тогда интересно узнать что то, что будет реализовано в будущем, уже было объявлено раньше; тем же образом, как Шри Ауробиндо сказал, что «божественная жизнь проявится на земле, потому что она УЖЕ погружена в глубинах Материи.» С этой точки зрения интересно посмотреть назад или взглянуть в самый низ (не для того, чтобы знать то, что прошло, или узнать то, что знали люди — это совершенно бесполезно).

Что касается детей, им надо говорить: «Есть чудеса, которые должны проявиться; подготовьтесь к их встрече.» Затем, если они захотят чего-то более конкретного и более легкого для понимания, им можно сказать: «Шри Ауробиндо приходил, чтобы объявить об этом; когда вы сможете читать его труды, вы поймете.» Это пробуждает интерес и желание учиться.

 

Я хорошо вижу трудность, на которую он намекает: многие люди (в том, что они пишут или на собраниях, происходящих здесь) употребляют напыщенные слова…

 

Да.

 

…без какой-либо истины личного переживания и безо всякого эффекта. Скорее у них негативный эффект. Вот на что он намекает.

 

Да. Вот почему лучше действовать так, как я сказала.

О, но не так давно большинство учителей говорили: «О! Нам надо делать это, потому что это делают везде.» Они [смеясь] уже прошли небольшой путь. Но им еще предстоит большой путь.

Но, особенно, что важнее всего, это избавиться от этого деления. У них всех это на уме — у всех и каждого! Деление на то, чтобы жить духовной жизнью или обычной жизнью, иметь духовное или обычное сознание — есть только ОДНО сознание!

У большинства людей сознание на три четверти спит и искажено; у многих оно совершенно искажено. Но надо не прыгать от одного сознания к другому: надо просто открыть свое сознание [жест к высотам] и наполнить его вибрациями Истины, привести его в гармонию с тем, что должно быть здесь [там это есть со времен извечных], но ЗДЕСЬ, что должно быть ЗДЕСЬ: завтрашний день земли. И если вы утяжеляете себя всей ношей, которую вы должны тащить за собой… если вы тащите за собой все, что вы должны оставить, вы не можете двигаться очень быстро.

Заметьте, знание вещей из прошлого земли может быть очень интересным и очень полезным, но оно не должно связывать или удерживать вас! Если вы можете использовать это как трамплин — очень хорошо. Но, по сути, это вторично.

С индивидуальной точки зрения было время (впрочем, это было довольно широко распространено среди людей, занимавшихся так называемыми оккультными вещами), когда животрепещущий интерес вызывало знание о своих прошлых жизнях, знание своих прошлых опытов; но как только я пришла сюда и поняла то, что принес Шри Ауробиндо, я нашла это совершенно неважным. Это детское любопытство. Это никак не поможет вам, и это только для того, чтобы кичиться собой или забавляться, но это не важно. Некоторые люди еще пишут мне: «Не могли бы ли Вы рассказать мне о моих прошлых жизнях?» Я говорю им: «Это не интересно. Интереснее та жизнь, которую вы хотите реализовать, а не ошибки, которые вы допустили в прошлом!»

 

(молчание)

 

Было бы интересно сформулировать или выработать новый метод обучения детей: брать совсем маленьких. С совсем маленькими легко. Должны быть люди (о, потребовались бы замечательные учителя), которые, прежде всего, имели бы достаточную документацию того, что известно, чтобы быть в состоянии отвечать на все вопросы; и, в то же время, по крайней мере, знание, если не переживание (переживание было бы лучше) истинной интуитивной интеллектуальной позиции и… (кончено, иметь эту способность было бы лучше), но, во всяком случае, знание того, что истинный способ познания — это ментальное молчание: внимательное молчание, обращенное к более истинному Знанию, и способность воспринимать то, что приходит оттуда. Лучше бы иметь эту способность; во всяком случае, они должны объяснять, что это истинная вещь — делать некую демонстрацию — и что это работает не только по отношению к тому, что должно быть изучено, ко всей области знания, но также и по отношению ко всему тому, что должно быть сделано: способность воспринимать точное указание КАК сделать. И по мере продвижения это превращается в очень ясное восприятие того, что надо сделать, и точное знание, КОГДА надо делать. По крайней мере, как только дети обретают возможность размышлять (это начинается с семи лет, но к четырнадцати-пятнадцати это очень ясно), им надо давать маленькие указания в семь лет, и полное объяснение в четырнадцать лет, как это делать, и что это единственное средство быть в контакте с глубокой истиной вещей; что все остальное — это более или менее неумелое ментальное приближение к чему-то, что можно знать непосредственно.

Вывод состоит в том, что сами учителя должны иметь, по крайней мере, истинные зачатки этой дисциплины и опыта: дело не в том, чтобы копить книги, а затем пересказывать их. Не годится быть таким учителем — вся земля такова, мы можем позволить только, чтобы снаружи было так, если ей так угодно! Что касается нас, мы не пропагандисты, мы просто хотим показать, что это можно сделать, и попытаться доказать, что это НАДО сделать.

Когда вы начинаете с совсем маленькими детьми, это чудесно! С ними так мало надо делать: достаточно БЫТЬ.

Никогда не обманывать себя.

Никогда не раздражаться.

Всегда понимать.

Понимать и ясно видеть, почему было это движение, почему был этот импульс, каково внутреннее строение ребенка, что нужно укрепить и выдвинуть вперед. Надо делать только это, а затем оставлять их: дать им свободу развиваться, дать им только возможность увидеть множество вещей, прикоснуться ко множеству вещей, сделать столько, сколько возможно. Это очень забавно. И, прежде всего, не пытайтесь вдалбливать им в головы то, что, как вы думаете, вы знаете.

Никогда не бранить, всегда понимать и, если ребенок способен, объяснять. Если он не способен воспринимать объяснение, заменять ложную вибрацию на истинную (если вы сами способны на это). Но это… это значит требовать от учителей совершенства, которым они редко обладают.

Но было бы очень интересно составить программу для учителей и настоящую программу для обучения, начиная с совсем маленьких — они такие пластичные, и все накладывает на них такой глубокий отпечаток! Если им дать несколько капелек истины, когда они совсем маленькие, эти капельки совершенно естественно расцветут по мере роста существа.

Это была бы милая работа.[44]

 

*

*  *

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

(Ответ Матери учителям Школы, когда ей сказали, что в Библиотеке собираются проводить новые особые послеобеденные занятия, и первой темой для изучения выбрана «Духовная история Индии».)

 

Нет! так не пойдет. Это не так должно делаться. Прежде всего, не следует начинать с шумихи!

Вы хотите показать непрерывность Истории, как если бы Шри Ауробиндо был ее достижением, ее верхом — это совершенно ложно!

Шри Ауробиндо не принадлежит Истории: он вне и за пределами Истории.

До рождения Шри Ауробиндо религии и духовные учения всегда опирались на личность из прошлого, и своей целью они имели отрицание жизни на земле. Так что у вас был выбор между жизнью в этом мире с его маленьким кругом удовольствий и болей, радостей и страданий, с угрозой попасть в ад, если вы не ведете себя подобающим образом, и бегством в другой мир: небеса, нирвана, мокша [освобождение].

Между этими двумя возможностями не очень-то большой выбор, они одинаково плохие.

Шри Ауробиндо сказал, что как раз это было фундаментальной ошибкой, повлекшей за собой слабость и упадок Индии: буддизма, дзен, иллюзионизма хватило, чтобы истощить всю энергию страны.

Верно, Индия является единственным местом в мире, которое еще сознает, что существует что-то, кроме материи. Другие страны совсем позабыли это: Европа, Америка и прочие… Вот почему Индия всегда хранит послание и освобождение мира. Но в настоящее время Индия барахтается в грязи.

Шри Ауробиндо показал, что истина состоит не в том, чтобы убежать из земной жизни, а в том, чтобы оставаться в ней, трансформировать, обожествлять ее, так чтобы Божественное могло проявиться ЗДЕСЬ, в этом ФИЗИЧЕСКОМ МИРЕ.

Вот что вы должны сказать на первом собрании, быть несколько прямолинейными и твердыми.

После, и только после, когда вы скажите это сильно и напрямик, вы можете продолжить и развлекать их историями религий и духовных и религиозных лидеров.

Затем, и только затем, вы сможете показать семя слабости и ложности, которое они приютили и проповедовали.

Потом, и только потом, вы сможете различить, что время от времени то здесь, то там, бывали «прозрения», что возможно нечто иное, как в Ведах, например (приглашение спуститься в глубину пещеры Панас), в Тантризме тоже… начинал брезжить маленький свет.

Предлагаю вам взять девизом вашего первого исследования следующую фразу Шри Ауробиндо:

 

«Мы принадлежим не к зорям прошлого,

а к белым дням будущего.»

(«Очерки о Гите»)

 

*

*  *

 

Послание Матери

для Школы:

 

«Шри Ауробиндо не принадлежит ни прошлому, ни истории.

Шри Ауробиндо – это будущее, шагающее к своей реализации.

Так что нам надо сохранять вечную молодость, необходимую для быстрого продвижения, чтобы не стать тормозом на пути.»

 

 

12 апреля 1967

 

(Сатпрем, как обычно, жалуется на свои полностью несознательные ночи)

 

В течение некоторого времени была намеренная воля не выходить из тела. По утрам, когда я выходила из своей ночной деятельности, я часто замечала, что в теле должна быть проделана работа по приведению всего в порядок, как если бы ночью была расстроена концентрация сил, и все надо было бы начинать сначала. Это была пустая трата времени. Раньше, вечером, когда я ложилась на свою кровать, я полностью расслаблялась (всегда надо делать это), то есть, делала сдачу [surrender], и сознание поднималось вверх. Была концентрация сил, но она держалась не долго: спустя два-три часа все было охвачено ночной деятельностью. Но теперь, вместо всего этого, есть воля удерживать все сознание в теле, концентрироваться и сохранять в теле все энергии, так чтобы могла продолжаться работа в клетках, чтобы она не расстраивалась. И я вижу, что эффект длится гораздо дольше; даже когда я пробуждаюсь (или, скорее, когда я вхожу во внешнюю деятельность), я вижу, что это продолжается, оно не прекращается и возобновляется, как только я внешне пробуждена. Некая концентрация энергии, сознания, силы, света, которая ночью начинает работать в клетках. И нет ничего, нет никакой деятельности, это созерцательное молчание.

За последние четыре ночи был только один случай активности, одним утром между двумя и четырьмя часами, когда я провела два часа совершенно сознательно и активно со Шри Ауробиндо; он делал «изменения» в своей деятельности, в своей организации тонкого физического; он вносил изменения и хотел мне их показать, он хотел, чтобы я была осведомлена об этом. И он показывал мне все это в течение двух часов. Но было только это, а что касается всего остального — встречаться с людьми, куда-то ходить, что-то делать — я полностью прекратила все это. И стало лучше.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

В последние три дня я имела забавное переживание… Y прислала мне целый трактат о ЛСД[45]. [Мать берет папку на своем столе]

Кажется, открытие воздействия ЛСД было сделано случайно (всегда так и происходит): человек, открывший его, принял дозу, не зная, что он принял, и это произвело на него необычайное воздействие (это был швейцарец, кажется, доктор или химик, я не знаю[46]). И теперь, в первый раз за годы (прошли годы), в первый раз он согласился дать описание своих опытов. И, естественно, Y охвачена энтузиазмом, она подготовила отчет и прислала его мне.

Ты знаешь, я очень занята. У меня не было времени прочесть эти бумаги, но я также знаю, что Y довольно нетерпелива (!), и в эти дни, в последние три-четыре дня я говорила себе: «Мне СОВЕРШЕННО ОБЯЗАТЕЛЬНО надо взглянуть на это, иначе так не пойдет. Мне НАДО увидеть это…». И эта мысль все возвращалась. И вот, как-то утром (утром, когда я имею все свои переживания), я сидела, и вдруг я почувствовала что-то такое тяжелое в своей голове, тяжело было и в груди и… странно. Я никогда не чувствовала такого раньше. И все ощущения стали словно неистовыми. Тогда я закрыла глаза и… ты знаешь, лавина, кавалькада форм, звуков, цветов, даже запахов, и они накладывались с реальностью, с интенсивностью — я никогда не была знакома с этим раньше, никогда.

Я посмотрела, а затем сказал себе: «Это прекрасный способ сойти с ума!» И я стала делать то, что нужно, чтобы прекратить это. Но это не прекращалось! Это хотело продолжаться. Тогда я сказала себе: «Очевидно, на это есть причина.» Поскольку это продолжалось таким вот образом, значит, есть причина того, чтобы у меня было это переживание.» Я смотрела, изучала, наблюдала. И я увидела, что это была увеличенная способность ощущать — необычайно увеличенная, ты понимаешь — ПОТОМУ ЧТО было нарушено равновесие между всеми способностями существа.

Естественное равновесие, благодаря которому все уравновешивается, гармонизируется, спонтанно организуется в связное целое с сознательным существованием, было нарушено — нарушено в пользу способности ощущать. Конечно, эта способность ощущать была ужасно увеличена (или обострена, лучше сказать), и она даже наложилась грубым образом. И я увидела, что было что-то, что нарушало равновесие. Было что-то, что имело силу нарушить равновесие существа: настаивать на одной точке в ущерб всем прочим.

Когда я увидела это, в меня вошло некое спокойствие, и это кончилось.

И я больше не думала об этом. В течение трех дней я не думала об этом. Это показалось мне какой-то причудой. А вчера вечером я решила прочесть эти бумаги. Я попросила Павитру прочесть мне их. Тот человек описывает свои переживания… первое переживание — как раз то, что со мной произошло! Так что я имела то переживание, которое имел он, когда принял это вещество!

И он описывает это (я не могла прочесть все), он описывает его так, как я и чувствовала. Так что [смеясь] я имела переживание, не принимая это вещество! просто из-за того, что сознание было повернуто к этому.[47]

Но затем я поняла! Эти люди воображают, что это является средством «развить человеческое сознание» и открыть его к «неизвестным горизонтам»… А эффект (сейчас я совершенно уверена в этом) — это просто смещение равновесия существа.

В моем случае это очень ощутимо, поскольку равновесие, мое равновесие очень сознательное, желаемое, очень организованное, и, конечно, это вызывает значительную разницу; для них же [смеясь] это «просто вот так», причудливая фантазия. И, затем, они (включая Y) убеждены, что с этим человечество может сделать большой прогресс! Это делает их «сознающими целую область, которую они не знали». Но… это порождает еще одну ложь в сознании, поскольку восприятие ОДНОГО из аспектов в ущерб всем остальным — это ужасная ложь. Как я и сказала, у меня было такое впечатление: это прекрасное средство сойти с ума.

Для них это какой-то эпизод, в том смысле, что они принимают это вещество, думая: «Когда я перестану принимать это, такого больше не будет, естественно.» — Но это не так! это может привить телу привычку к беспорядку, привычку выходить из равновесия.

Вот так.

Как раз вчера вечером Павитра прочел мне полное описание переживания, которое я имела… не зная, что это было. Я нашла это очень забавным![48]

Я прочла не все, только половину, и собираюсь прочесть вторую половину. Но, исходя из того, что они говорят там, теперь это, ох, широко распространено!

Теперь можно спросить себя, надо ли человечеству впасть в общую потерю равновесия, чтобы найти более высокое положение равновесия?

Но, совершенно очевидно, наркотики не нужны, чтобы иметь переживания — я не принимала наркотиков!

Вот что они думают, они думают, что это дает им уверенность, что это [другие миры] не воображение, или, более разумные видят, что есть много чего, что они не знают или не могут себе вообразить. Но все это можно найти, не принимая наркотиков![49]

 

 

13 апреля 1967

 

(Записка Матери Сатпрему, находящемуся в плохом настроении)

 

Сатпрем, мой милый мальчик!

  Мы – друзья, как бы там ни было!

                                                                Подпись: Мать

 

 

15 апреля 1967

 

Ты прочел этот отчет о ЛСД? Что скажешь?

 

Это интересно. Они имеют переживание не только на уровне грубого ощущения. Этот наркотик высвобождает сознание.

 

(Мать ничего не говорит)

 

Он освобождает сознание от всей привычки формаций.

 

А, да, это точно.

Но он сам говорит, что лучше начинать под чьим-то руководством.

 

У тебя осталось то же впечатление, когда ты дочитала до конца? Ведь ты не прочла всего.

 

То, что это нарушает равновесие существа, совершенно вне сомнения. И, очевидно, нарушение равновесия может привести вас к более высокому уровню равновесия. Но есть риск.

 

(молчание)

 

Вероятно, это часть подготовки. Единственно, результаты могут быть довольно катастрофическими.

Это могло бы составить часть научной дисциплины. Но тогда это и надо так делать, как дисциплину, и под надзором тех, кто знает.

Ты видишь, он очень осторожен, чтобы не говорить о пагубных эффектах. Лично я встречала двух людей, имевших этот опыт и столкнувшихся с ужасными эффектами — они решили больше никогда не прикасаться к этому в своей жизни.

Они очень осторожны, чтобы не говорить об этом.

Это следовало бы делать как обучающую дисциплину, со всеми гарантиями и наблюдениями.

Это то же самое, как и все остальное: это метод, стартующий снизу. Истинный метод начинает сверху — это труднее, менее зрелищно и занимает больше времени.

С точки зрения изучения и наблюдения это очень интересно. Но это следует делать по научному, в духе дисциплины и почти посвящения, в качестве средства изучения.

Конечно, только небольшой контакт с Силой выше беспокоит умы множества людей; и здесь эффект будет очень общим, я думаю.

Но это рискованно.

Если кто-то — кто сознателен, уже много знает, в значительной степени владеет собой и контролирует свои реакции — делает это как способ изучения, тогда это может быть очень интересным. Но может быть опасно давать это бедному малому, который ничего не знает и вовлекается в это из любопытства.

 

(молчание)

 

В последней части, то, что он называет «клеточный уровень», это действительно описание — ОДНО описание — клеточных явлений и активностей на их уровне сознания, а также на уровне сознания бесконечно малого. Он говорит о «больших потоках», «клеточных трансформациях», обо всем этом; это довольно точно, только…[50] Это то, что действительно происходит, но это как раз сознание, сведенное на уровень бесконечно малого. И это воспроизведение того, что происходит в других измерениях. Но, к примеру, со всей этой дисциплиной клеток, которую я имела… сейчас уже в течение многих лет, его описание произвело на меня впечатление того же самого, ВИДЕННОГО ЧЕРЕЗ ИЛЛЮЗИЮ. И эта иллюзия порождается как раз потерей равновесия: это иллюзия абсолютной реальности, тогда как это совершенно относительная реальность. Ты понимаешь, есть разница: видеть что-то с ощущением реальности, со всей безмерностью других вещей, или видеть это единственно как исключительную и уникальную реальность. Тогда исчезает ощущение гармонии и равновесия Целого. Так что это становится «грандиозным»: как он сказал, некоторые люди могут найти это устрашающим. И это как раз из-за того, что утеряно равновесие. И то же самое, на очень маленькой шкале, происходит и в личности: это видение совокупности, которое дает пропорцию всем событиям, и важность каждого события и каждой вещи полностью меняется, когда имеешь ощущение Целого, и то, что кажется ужасающими и катастрофическим или чудесным, снова становится только частью Целого. Ушло ощущение равновесия. Когда я дочитала до конца, это дало мне еще одно подтверждение моего переживания.

В некоторых случаях может быть необходимо нарушить это равновесие, чтобы войти в контакт с чем-то новым, но это всегда опасно. И способ посвящения и сдачи [surrender] всевышней Силе бесконечно превосходит этот — он только чуть труднее. Это труднее, чем принять наркотик, но это бесконечно превосходит прием наркотика.

Можно было бы назвать это «йогой, открывающей двери всем»! Но… это не безопасно.[51]

И они говорят, что значительное число людей делают это…

Нет ни тени сомнения, что работает Сила, и также несомненно, что это результат действия Силы.

Есть и другие очень интересные примеры. Один бирманец (может быть, ты слышал об этом) совсем недавно получил «премию мира», и он написал статью (он бирманец, я не знаю, на каком языке он ее написал, но она опубликована на французском языке в швейцарской газете), в которой он говорит о том, что все знают, но и о том, что все забыли: что если все деньги, потраченные на подготовку средств разрушения, были бы использованы на прогресс человечества, могли бы произойти чудеса. И затем он добавляет (я не могу точно процитировать): для этого люди — нации и люди — должны прекратить уничтожать и устрашать друг друга и должны жить в ощущении единства. И он также сказал, что если для этого ДОЛЖНА ИЗМЕНИТЬСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА, то сейчас самое время, чтобы она изменилась, и мы должны работать к тому, чтобы это произошло.

Я очень счастлива слышать это. Он ухватил суть дела.[52]

И это начинает распространяться. В Корее тоже есть человек, он сказал то же самое, и его знают тысячи людей. Они все просят изменить [человеческую] природу ради «нового сознания».

 

(долгое молчание)

 

Есть кое-что интересное в этом клеточном сознании: клетки имеют гораздо более острое и точное ощущение искренности, чем в витале и разуме (даже в материальном витале и разуме). Есть некий абсолют в искренности, что очень примечательно, и клетки строги по отношению друг к другу, вот что совершенно чудесно. Это чрезвычайно интересно. Если что-то, какая-то часть, какое-то движение пытается обманывать, оно хватает его вот так [жест: схватить и свернуть шею] и таким острым и точным образом… Во всех витальных или ментальных движениях всегда есть некая [волнистый жест] гибкость, что-то, что пытается приспособиться — тогда как здесь, о!… вот так [жест негибкости]. Так что, когда есть призыв, молитва, самоотдача, сдача [surrender], доверие, все это становится таким чистым — таким чистым, кристальным, ты знаешь… о!

И есть растущее убеждение, что совершенство, реализованное в самой Материи, является ГОРАЗДО большим совершенством, чем что-либо еще. Именно это дает такую стабильность, которой нет больше нигде… Когда есть великое подношение и радость самоотдачи, радостная сдача, тогда если что-то входит даже с совсем маленьким интересом — например, страдание в маленьком уголке (болезнь или расстройство), что надеется на улучшение или желает или ожидает его — тогда это хватает вот так [тот же жест хватания и сворачивания шеи] и говорит: «О! неискренность. Сдавайся безо всяких условий.» Это великолепно.

Это очень интересно.

И эта радость, этот энтузиазм возможности: что ВОЗМОЖНО совершенно искреннее существо; что, можно сказать, позволено: «Жизнь — это такой беспорядок и путаница неискренности, что ЭТО действительно ожидается от нас; ЭТО позволяется и ЭТО должно быть реализовано: быть абсолютным в работе самосдачи.» Это чудо. Чудо!

Также, контакт со всеми этими существами Надразума, всеми этими богами, всеми этими Сущностями, всеми этими божественностями… Здесь, в клетках, есть некая… (как назвать это?) честность и, да, прямота и искренность, говорящие: «О! как они попусту суетятся! Как все это [Мать раздувает щеки] пуф! пуф! раздуто.» Это очень интересно, действительно очень интересно. Совершенно другое видение мира. Оно гораздо более искреннее — гораздо более искреннее, гораздо более прямое. Это любопытно.

Сознание, выраженное в трансформированных клетках, — это чудо. Это оправдывает все века невзгод. Ради этого стоило перенести все это. Игра стоит свеч.

 Особенно все претензии, все преувеличения, вся суета, о! все это видится словно простодушными глазами очень чистого ребенка (гораздо лучше этого! это обидное сравнение).

 

(молчание)

 

И есть также нечто вроде внутреннего упорядочивания. Когда где-то есть боль, что-то идет не так, следует увидеть позицию других! Строгость, которая сначала говорит (приходится переводить, и от этого теряется свое очарование), но сначала это начинается с: «Не делай препятствий, не раздувай историй» (или «не делайте», в зависимости от случая). И затем, давление к осуществлению сдачи. И это действие, заставляющее циркулировать Свет везде… Я перевожу; и при переводе, к сожалению, всегда есть ментальная примесь; вещь в себе сама не думает, она не наблюдает за собой, это очень спонтанно. Очень спонтанно и как раз очень искренне. Это мило.

Это как грандиозное сообщество, ты понимаешь.

И в ходе работы есть… (как назвать это?) конгломераты или маленькие группы клеток, которые сохранили отпечатки, оставленные в них; либо что-то здесь [жест к мозгу], но здесь это наполнено большим светом, вот так, компактное; но все же есть уголки — множество уголков, маленьких темных уголков — и тогда сразу же разворачивается воспоминание обстоятельств, событий, ощущений, восприятий, наложивших этот отпечаток: все это видно в новом Свете, чтобы покончить с этим. И тогда… да, как они[53] говорят, вы «путешествуете», путешествуете в грандиозном мире, действительно; и это не что-то из прошлого, это… грандиозное Настоящее, в котором вы путешествуете.

Только, путешествуете сознательно и по воле, а не под воздействием наркотика. Это выше.

Этим утром урок был повторен с кусочками старых еще цепляющихся вещей, реакций, маленьких движений (внутренних движений): «Есть только одно решение, единственное решение: само-аннулирование, совершенная самоотдача, сдача [surrender]  всего.»

И тогда есть радость Света — красота, радость… великолепие!

 

(молчание)

 

Это единственное средство.

Конечно, все хорошо, все возможно [Л.С.Д], но… это кажется окольным извилистым путем, приводящем в то же место.[54]

 

 

19 апреля 1967

 

Вчера вечером я получила от Y большое досье о «предродовом обучении»… Она говорит, что в первые годы жизни у ребенка есть потребность прикасаться к коже своей мамы, и это [Мать показывает фотографию негритянской женщины, несущей за спиной своего ребенка], это идеальный способ переносить детей!?

Я вчера прочла это, поскольку она так много говорила об этом предродовом обучении, утверждая, что ребенок полностью обучается к трем годам, так что я захотела узнать, что она предлагает. Но здесь ничего нет, она не говорит, что надо делать.

 

Только на последней странице.

 

Да, там есть кое-что.

 

Ребенок будущего

Он никогда не сталкивался

                   с нетерпением.

Он никогда не слышал

                   рассерженного голоса.

Он никогда не видел

                   кого-то причитающего.

Он никогда не слышал

                   слов «мне» и «мое».

Ничто никогда не выводило его из единства.

Ему никогда не говорили: «входи!»

                   и не нарушали его физических прав.

Ему никогда не говорили: «ты должен!»

                   и не нарушали его психических прав.

С ним всегда обращались как с душой

                   в эволюции.

Вселенная — его мать,

                   а будущее — его школа.

 

Ребенок, которому никогда не следует говорить «входи»… Язык становится неудобным, если нельзя говорить «входи»!

 

Ему никогда не говорят «ты должен.

 

А, да, это хорошо.

Где она найдет таких родителей!

 

Да, надо бы обучить родителей!

 

Да, для начала.

Как раз на этой последней странице есть указание на то, чем может быть это обучение, но это негативная сторона, это то, чего не надо делать. Это все. Но позитивной стороны нет.

Однажды она уже говорила мне о предродовом обучении, так что я подумала, что в этом должен быть смысл, но это…

Конечно, из опыта известно, что можно дать ту форму, которую зачинают; можно дать, в общих чертах, характер, который зачинают; все это совершенно верно. Так что для начала надо обучить маму, а не ребенка. Затем, через очень строгий контроль собственных реакций можно помешать тому, чтобы некоторые ложные движения вмешивались в формирование ребенка. Но все это не ново, это известно очень давно, я сама практиковала это, когда ждала ребенка. Так что я знаю это.

Но, опять же, надо обучать маму перед тем, как появится ребенок, вот что важно.

Что касается меня, я думала, что она имела в виду, что ребенку можно давать идеи, стремления, тенденции (я не знаю, как это возможно), но она не говорит ничего, что вело бы к этому.

Есть только одно, есть одно место, где она говорит, что в первые недели отделение от мамы очень болезненно для ребенка, так что необходим физический контакт — прикосновение — контакт с кожей, чтобы дать ребенку вкус к жизни и понимание физической жизни.[55] Это возможно. Но сегодня доктора говорят: «Прежде всего, не прикасайтесь к своему ребенку, положите его в кроватку, его не надо носить, поскольку это его деформирует.» Это идет вразрез с ее теориями. Конечно, она может быть права до определенной степени, это возможно. Но, как бы там ни было, это очень маленькие детали, это ничто. Я ожидала многого, и поэтому несколько разочарована.

Но то, что сказал это бирманец, прекрасно — это гораздо интереснее: это идея, что сейчас самое время измениться человеческой природе. Это хорошо. Потому что в обычной жизни обычные люди говорят: «Что вы хотите от меня! я так устроен.» Это ответ навсегда.

 

(молчание)

 

Чтобы делать, как надо, потребуется «образовательная книжечка» для детей будущего. Книжечка «до зачатия», чтобы подготовить папу и маму (особенно маму, это важнее всего). Затем книжечка для первых трех лет жизни: какие требуются качества, какую занять позицию… И, во всяком случае, для начала надо бы, чтобы мама и папа знали о возможности (по крайней мере, о возможности) для ребенка быть более чем животным человеком.

Затем, зачатие должно происходит полностью вне желания. Это еще одно очень трудное дело.

И мама в период вынашивания должна находиться в атмосфере, совершенно защищенной от всех деградирующих влияний: в идеально красивом месте, в чудесном климате, где все гармонично, жизнь совершенно спонтанная, свободная, гармоничная и прекрасная, защищенная от всех вульгарностей жизни. И сама мама должна иметь идеал нового ребенка. И это надо делать не механически, а сознательно, целенаправленно, в совершенно «творческой» атмосфере, можно сказать.

Очень трудно удовлетворить всем этим требованиям.[56]

 

 

22 апреля 1967

 

(Мать дает Сатпрему письмо и выдержку из газеты, которую она только что получила из Америки по поводу ЛСД. Там есть также фотография афиши, приглашающей людей в «путешествие»)

 

Кажется, они наполовину сошли с ума — даже больше, чем наполовину!

 

Хотела ли бы ты опубликовать в следующем «Бюллетене» то, что ты сказала по поводу ЛСД?

 

Нет, я думаю, это придаст им слишком большое значение.

В Америке это стало немного пугающим… Значительное число людей принимают этот наркотик.

Я не думаю, что их можно остановить — они будут продолжать делать это, пока не произойдут серьезные инциденты, и тогда… Тогда вмешается правительство и добавит другую глупость к этой.[57]

 

(молчание)

 

Бесспорно, есть очень большое Давление, какая-то интенсивность давления — везде, буквально везде. И, естественно, реакция Неведения.

Природа, по сути, все выстроила, и поскольку она никуда не торопится, вещи выстроены так, чтобы это длилось тысячелетия, тысячелетия и тысячелетия — все идет тихо и безмятежно. Она развлекается по дороге; она сделала все изобретения, которые только можно было сделать, и она развлекается. Но продвижение не очень-то быстрое. И она выстроила вещи так, что как только есть давление идти быстрее, о! это вызывает катастрофы.

Что касается грандиозности массы, масса все еще погружена в Неведение, так что это порождает некое возбуждение, имеющее тенденцию становиться нездоровым. А те, кто находятся в определенном равновесии, протестуют; я часто слышала, как они говорили: «Но мы не торопимся, хорошо и  так! Когда это будет, тогда и будет, к чему хотеть таких быстрых изменений!» Позиция тех, кто нашел достаточно гармоничное равновесие в жизни: «О! что за спешка, зачем вы хотите перевернуть все? Пусть все идет как идет. Все будет в свое время» — вот так. Все люди, «сатвически» расположенные, имеют подобное равновесие. А среди тех, кто стремится, только очень маленькое число искренних, основательных, расположенных, готовых ко всему: готовых идти медленно, идти быстро, делать много, делать мало — но они размеренные и спокойные. И, наконец, есть толпа людей, любящих неуравновешенность, и для них это удобный случай для всяких экстравагантностей. Но, очевидно, Давление Силы чувствуется везде.

Шри Ауробиндо всегда говорил, что важнее всего, но и труднее всего уметь сохранять РАВНОВЕСИЕ В ИНТЕНСИВНОСТИ. Иметь интенсивность стремление, интенсивность усилия, интенсивность движения вперед, и, в то же время, сохранять свое равновесие — равновесие и совершенный мир. Это идеальное условие. Но это трудно.

 

(молчание)

 

А что касается клеток тела, переход из покоя «тамасического» начала (покоя, который в далеком прошлом явился результатом Инерции и который еще хранит эту тенденцию инерции), чтобы этот покой перестал быть инертным и, напротив, стал бы принадлежать покою Все-Могущества, этот переход труден. Для клеток он труден.

В эти последние дни, о!… Стала детально делаться именно эта работа по переходу клеток, и это не просто.

Это как эта привычка клеток извлекать силу снизу (из питания и т.д.), когда хочешь трансформировать это в постоянную привычку брать силу сверху в каждое мгновение, в малейших деталях, есть трудный момент… («сверху», это способ выражаться, поскольку это может идти и из глубины; нет ощущения направления, высокого или низкого и тому подобного). Но точка опоры больше не на поверхности: чтобы стоять, ходить, сидеть, двигаться…

Есть также давление внешнего возбуждения (мир живет в вечном возбуждении), внешнее возбуждение: весь мир бросается… в действительности, неизвестно к чему. Они хотят делать в 10 раз больше, чем обычно можно за отведенное время, так что идет вот так [жест тремора]. И иметь силу оставаться спокойным и находиться в равновесии в этом водовороте…

Это действительно очень интересно.

То, что люди обычно называют «силой» (в смысле английского слова strength), это что-то очень тяжелое и тамасичное. А настоящая сила — это движение с грандиозной скоростью, но… в совершенном покое. Нет никакого возбуждения; движение невообразимо более быстрое, но без возбуждения, в покое!… Обычно они даже не чувствуют эту Силу, но именно она допустит — сделает возможной — трансформацию.

Трудность всегда в переходе. Тело действует (оно, так сказать, переносится: все делается без ощущения сопротивления или усталости, без всего такого, этого не существует), а затем, если по какой-либо причине (обычно это некое влияние или мысль, приходящая от кого-то) возвращается воспоминание другого способа (обычно повсеместного способа, каким действуют все человеческие существа), тогда это словно… (это очень странно), тело словно не может больше НИЧЕГО ДЕЛАТЬ, совершенно как если бы оно было на грани обморока. Тогда сразу же возникает реакция, и другое движение возобновляется сверху. Но это трудное время. Когда эти рецидивы станут невозможными, тогда будет безопасность. Но пока что трудно.

Однако теперь (в прошлом были опасные моменты), теперь сразу же в клетках возникает движение поклонения, зовущее «Ты-Ты-Ты…» Тогда все в порядке.[58]

 

 

27 апреля 1967

 

(По поводу «даршана» 24 апреля, сорок седьмой годовщины приезда Матери в Пондишери)

 

Как было 24-го? Ты оставался у себя дома для медитации?

 

Нет, я всегда прихожу.

 

Это было по особенному.

Вот как развивались события: у кое-кого, живущего здесь, был очень сильный насморк за 7-8 дней до даршана. Я сказала себе: «Я не должна подхватить его.»[59] Так что я сделала особую молитву, чтобы не подхватить насморк. Но это имело свои последствия.

Я рассказывала тебе об этом переживании (которое становится все более конкретным и постоянным) Вибрации Гармонии (высшей гармонии, выражающей сущностное Сознание в его аспекте любви и гармонии, и, по мере того, как она идет к манифестации: порядок, организация), и почти постоянной и всеобщей вибрации беспорядка, дисгармонии, конфликта — по сути, это сопротивление Материи в ответ на этой Действие. И эти две вибрации вот так [Мать сплетает пальцы своих рук], как если бы они взаимопроникали друг в друга, и простое движение сознания ставило бы вас на ту или другую сторону, или, скорее, стремление, воля реализации приводили бы в контакт с Вибрацией Гармонии, а МАЛЕЙШЕЕ ослабление опрокидывало бы вас на другую сторону. Это стало постоянным. И вот, 24 апреля с самого утра было постоянное стремление, постоянная воля триумфа Вибрации Гармонии. Затем, как всегда, я села за свой стол за 5-10 минут до начала [медитации]. И сразу же, с мощью — с мощью, способной раздавить слона — спустилась эта Вибрация Гармонии, вот так, в массе… до такой степени, что тело совершенно утратило ощущение своего существования: оно стало Этим, сознавало только Это. И первые четверть часа буквально пролетели как секунда. А в комнате было три человека; один из них или, может быть, все трое, почувствовали недомогание (было от чего!), и это меня пробудило: я увидела свет (я зажгла свечу на своем столе), и я увидела, который час, но это была не я: что-то видело. Затем было некое умиротворенное действие в этом месте, а затем — снова ушло. А спустя секунду — сигнал к окончанию![60]

С моим телом такое произошло в первый раз. Тело всегда оставалось сознательным. Шри Ауробиндо говорил мне то же самое: что у него никогда, никогда не было самадхи в теле. И у меня не было: я всегда, всегда, всегда оставалась сознательной. А это… была только Сила, ничего, кроме Силы, и она работала: была концентрация здесь, была концентрация на всю страну и была концентрация на всю землю. И все это оставалось сознательным вот так [широкий жест над головой], работало. Но это что-то массивное, мощное как слон — может вас раздавить.

Я ничего никому не сказала, я хотела знать (потому что, когда я говорю, люди пытаются найти что-то, так что я хотела узнать сознательную реакцию). Первое, что я получила, было письмо от G, в котором он писал, что он был в Самадхи и, перед самым началом, на него опустилась такая мощная сила, что он упал (он сидел и упал вперед). Так что он спрашивал, что это было. Я еще не ответила. Затем были другие люди, другие вещи.

Для меня это было уникально, потому что такое произошло со мной в первый раз. Но это имело результат: все, что внутри еще цепляется к этой старой привычке к беспорядку, дисгармонии — о! что является причиной всего, всех неправильных действий, заболеваний, всего — это было… Вчера после полудня я увидела, что кое-что надо устранить, и это превратилось в насморк. Это ничто.

Это ничто, и это дало мне удобный случай увидеть, что все клетки, везде, даже те, что согласно старой привычке должны испытывать дискомфорт от насморка, все они были в блаженном стремлении к трансформации. И они действительно спонтанно чувствовали, что то, что с ними происходит, происходит для того, чтобы вещи двигались чуть быстрее. Так что они очень довольны.

И вещи должны двигаться еще быстрее; то есть, все, подобное насморку, должно проходить очень быстро — вошло и вышло.

Еще есть много старых привычек — это пройдет.

И было сознание — Полное Сознание, в свете… в свете, не имеющем эквивалента здесь, и все же это было совершенно материально. Если угодно, это было как расплавленное золото — расплавленное и светлое. Это было очень плотным. И это имело мощь — вес, ты знаешь, вот так, потрясающе. И не было больше тела, не было больше ничего — ничего, кроме Этого. И видение Этого, вот так [жест расширения над головой], в его непосредственном действии, в его действии на страны и на всю землю. И это действие не вызывает движений, я не знаю, как объяснить это. Некое давление — давление, в котором ничто не перемещается.

Это давление ушло после медитации, но его эффект остался, и когда по старой привычке я потом поднялась, чтобы взять что-то со стола, я чуть не упала! Тело больше не умело ходить! Потребовалось сконцентрироваться, тогда это вернулось.

Что-то еще осталось (но не с такой силой), что-то осталось, когда я вышла на балкон [24 апреля]. На балконе теперь было по-другому, чем обычно. Я не знаю точно, что это было. И фотографии совершенно другие; на них есть что-то, чего не было раньше. Была особая атмосфера.

 

(молчание)

 

Припоминаю кое-что, что Шри Ауробиндо сказал мне в ходе последних месяцев: «Когда супраментальная Сила (он постоянно призывал ее, конечно), когда супраментальная Сила здесь и пока она здесь остается, есть ощущение всемогущества — необусловленного всемогущества: это действительно ВСЕмогущество.» Но он добавил: «Это уходит на задний план, когда давление Силы уходит.»[61]

 

 

29 апреля 1967

 

Мать дает Сатпрему

розовый лотос с закрытым бутоном

 

Несколько дней тому назад, после полудня, я дала Z такой же лотос, с таким же закрытым бутоном. Она положила его в руку и проспала с ним всю ночь. Утром она поставила его в воду и… он раскрылся! После целой ночи, проведенной в ее руке. Он хорошо сложен!

Цветы очень восприимчивы к витальности людей — к КАЧЕСТВУ витальности. У одних людей цветок сразу же увядает, когда они держат его в руке; у других он раскрывается. Я сама видела несколько раз, как Шри Ауробиндо брал в свою руку наполовину увядший цветок, и он снова становился свежим — он был очень доволен!

В Париже я знала одну женщину, считавшую себя ученицей [Матери], она всегда приносила мне цветы на встречу со мной, и всегда — всегда, без исключения, цветок был увядшим. Она приходила и говорила мне: «Но когда я покупала их, они были совершенно свежими!» [Мать смеется]. Цветы были полностью увядшими. Так что, в конце концов, я сказала ей: «Это из-за того, что вы отнимаете всю их жизнь!»

Она отнимала у них жизнь.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

В прошлый раз я говорила тебе о тех двух вибрациях… Есть постоянное усилие вернуть все под истинную Вибрацию. И тонкость этой работы очень интересна. Вся ночь так и прошла.

У меня такое ощущение, что что-то действительно готовится: есть очень сильное давление — но что это? Я не знаю. Люди спрашивают меня: «Что произойдет 4.5.67?»[62] Я им отвечаю: «Подождите, сами увидите.»

Есть очень активное влияние Шри Ауробиндо, и затем эта постоянная работа [двух вибраций]: она продолжается даже в ходе визитов, когда приходят люди, которых я не знаю. Это как некое сцеживание.

 

*

*  *

 

(Затем Мать спрашивает новости у Сатпрема, который выглядит не блестяще ни физически, ни в других отношениях)

 

…У меня есть только одно лекарство для всего. Но оно очень активно!

 

 

 

 

 

Май 1967

 

 

 

3 мая 1967

 

(Мать дает Сатпрему новую брошюру коричневого цвета с названием «Бог» с буквами золотого цвета)

 

Есть одна маленькая милая история… позавчера приходили люди (вчера утром я встречалась в той комнате с пятьюдесятью пятью людьми… пятьдесят пять! позавчера было чуть меньше, но, может быть, сорок пять), и с ними был маленький ребенок, меньше года, его нес его отец. Ребенок был сонливый, он лежал на плече отца. Отец вошел; когда он приблизился ко мне, ребенок увидел меня — открыл свои глаза, глаза человека! Он больше не был ребенком, ты понимаешь. Затем он посмотрел на меня. У него была блаженная улыбка и… он протянул мне руку! Он ухватился за мою руку, я дала ему свою руку — он был доволен! Но отец хотел сделать пранам [поклон], так что он положил ребенка на пол. Возле меня был большой поднос с пятьюдесятью таких брошюр (в них цитаты Шри Ауробиндо о Боге). Ребенок посмотрел, взял брошюру, ощупал ее, попытался открыть — без слов или чего-либо. Конечно, родители думают, что они очень мудры, так и этот отец считал себя мудрым человеком, а потому он сказал: «Такая книга — не игрушка для детей», и он взял книгу, чтобы положить ее на место — ребенок заревел! Тогда С взял книгу и дал ее ему, и пока другие делали пранам (была дюжина людей), все это время ребенок смотрел на золотые буквы, ощупывал книгу…

Он, несомненно, один из самых замечательных детей, но он не единственный. Все дети меньше года, которых приносили ко мне, такие (более или менее). Этот же очень, очень сознательный. Такие глаза, ты знаешь — полностью сознательные глаза.

Такой милый! И такой довольный, о! как если бы он говорил: «Наконец-то я тебя вижу!»

Так что вот книга.

Но толпа превосходит всякое воображение.[63]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Павитра раскладывал старые письма, а затем… Я говорила тебе, что с 24-го было ПОСТОЯННОЕ настояние, каждую минуту, дать полную опору Гармонии и не допускать того, чтобы проявился беспорядок, дисгармония, путаница с физической, витальной и ментальной точек зрения. Вот так, как если бы кто-то вбивал что-то, с 24-го апреля (я как-то говорила тебе о пришедшей Силе: с тех пор это так). И вот вчера или позавчера Павитра, сортируя эти письма, наткнулся на кое-что, что я написала кому-то по-английски:

 

Да, добрая воля, сокрытая во всех вещах, обнаруживается везде тому, кто имеет добрую волю в своем сознании. Это конструктивный способ ощущать себя ведомым прямо к будущему.

 

Я нашла это очень интересным (это было написано годы тому назад, по крайней мере, больше года, и Павитра сказал мне, что нашел этот листочек даже не в письме: он лежал вот так, среди бумаг). Это было так, как если бы мне сказали: «Смотри, ты уже говорила это.» Ведь «добрая воля» — это Гармония (на психологическом уровне, конечно), это хотеть с психологической точки зрения, чтобы все шло хорошо. Я нашел это довольно интересным.

И хорошо, что это вернулось: это в пределах доступного для всех, они могу это понять — от вас не просят о чего-то необычного: вас просят иметь добрую волю. Когда я нашла это, я улыбнулась, нашла это забавным и сказала: «Смотри-ка, я могла бы написать то же самое по поводу хорошего настроения! Я могла бы сказать: будьте в хорошем настроении, и вы встретите хорошее настроение повсюду.» — Можно сказать много чего [Мать медленно вращает рукой, как если бы представляла различные грани]: это всегда производит на меня впечатление калейдоскопа с цветовыми комбинациями, чтобы вырезать что-то иное, что… становится пониженным, уменьшенным, обобщенным и, в конечном счете, доступным всем, как только оно выражено. Но есть кое-что: словно ГРАНДИОЗНЫЙ конфликт происходит сейчас на земле, и чудесная божественная Милость всегда помогает, всегда хочет лучшего и оказывает давление: «Имейте хорошее настроение, имейте добрую волю, имейте эту внутреннюю Гармонию согласия, надежды, веры. Не принимайте вибрации… разногласия — которые уменьшают, ведут к деградации и разрушению.»

Везде, везде так [жест давления на землю].

Так что, естественно, «мудрые люди», о которых говорит Шри Ауробиндо, спрашивают: «Что означает 4.5.6.7? Что произойдет 4.5.67? Почему…» Это приходит со всех сторон в атмосфере. Так что вчера я сказала кое-кому, кто имеет большую веру и достаточно большой авторитет у многих людей (ему задавали все эти глупые вопросы; он не говорил мне этого, но ментально он сказал, то есть, я получила эти вопросы ментально), когда я увидела его, я сказала ему: «А! вам задают эти вопросы, что же, ответьте им вот что очень серьезно (!):

 

4     означает         Манифестацию

5     означает         Мощь

6     означает         Новое Творение

7     означает         Реализацию

 

Теперь пусть они сами, что хотят, делают с этим!

Чтобы они успокоились.[64]

И, в действительности, он сказал мне этим утром (я заметила: «Не стоит говорить мне это, я знаю!»), он мне сказал: «О! но я сам предпочитаю подождать и увидеть самому.» Я ответила: «Это верная позиция, лучше подождать и увидеть.»

В любом случае… я не знаю — я не знаю ничего и не хочу ничего знать, я не знаю. Я не удивлюсь, если ничего не произойдет, но… Ведь для меня это УЖЕ произошло. Это произошло 24-го апреля, я рассказывала тебе, я имела всевозможные переживания (ты тоже рассказывал мне!), но никогда не имела этого: материальная личность, тело — совершенно растворилось. Существовало только… Всевышнее Сознание. И это, должна сказать, осталось. Это осталось в том смысле, что… Я не могу больше есть, я почти не могу больше отдыхать, я встречаюсь действительно с сотнями людей, вещей и бумаг и… Это бедное тело сказало бы «уф», но совсем нет. И если напряжение других в какой-то момент вызывает маленькую потерю равновесия, тело спонтанно говорит: «О, но Ты здесь» — и все кончается. Сразу же все кончается. Так что это кое-что.

Посмотрим.

 

(молчание)

 

С этой датой 4.5.67 связаны совсем забавные вещи. Некоторые люди имеют дух «исправителей ошибок» (есть такие), они берут свой пример, ту ошибку, от которой они пострадали и которую должны исправить, и они говорят: «Это будет символ Матери.» Другие люди (некоторые люди, кажется) думают, что в этот день настанет новый год Индии. Другие... каждый что-то воображает, и это входит в атмосферу. Это забавно.

И я всегда думаю об этом отрывке из «Савитри», в котором он говорит: «Бог будет расти…» Расти в Материи, конечно же (и ВИДНА Божественность, растущая в Материи; Материя становится все более готовой к тому, чтобы проявить Божественность), и он говорит: «…пока мудрые люди говорят и спят.»[65] Точно так. И это очаровательно.

 

(молчание)

 

Шри Ауробиндо сказал мне, что одним из первых результатов будет то, что правительства подпадут под супраментальное влияние (это не так, что мы станем править! но правительство будет под влиянием). И в эти последние дни я виделась с тремя министрами и пятью членами парламента! И я получила приглашение от премьер-министра [Индиры Ганди]. Так что все в порядке! Это совершено забавно… Некоторые приезжают из Дели только на один день, чтобы увидеть меня и вернуться. Так что надеемся — надеемся — что они станут чуть мудрее (!)[66]

 

*

*  *

 

(Затем Мать начинает сортировать серию записок, написанных на скорую руку и разбросанных по разным местам. Она останавливается на следующей записи :)

 

Ауровиль — это пристанище, построенное для тех, кто хочет ускорить свое движение к будущему знания, мира и единства.

У на есть маленькое место, названное «Обещание», где будет 6-8 комнат, офис, который станет первым административным офисом, а также «гостиница» с 5-6 комнатами для визитеров. Это совсем маленькое место, где есть прекрасный сад и деревья, на пути в Мадрас. Это граница Ауровиля. Это сейчас строится. Посреди будет пруд с лотосами и нечто вроде большой чаши из мрамора, я думаю, на которой будет выбит этот текст (на французском языке), чтобы сообщать проходящим людям, для чего создан Ауровиль.

 

*

*  *

 

(Мать откладывает свою записку о «доброй воле», решив, что она отдаст ее на публикацию в “Mother India”. Сатпрем выражает сожаление, что она не попадет в «Бюллетень»)

 

О! [смеясь] я могу сделать их для тебя сколько угодно! Это приходит вот так — что-то забавляется.[67]

Также забавно, как это приходит. Мне читают письмо… например, кто-то (X, Y, Z) читает мне письмо; «я», ты понимаешь, нет «меня», я совершенно отсутствую, занята тем, что я делаю: привожу в порядок, делаю то или это. Вдруг [жест свыше]: «Скажи это.» А! хорошо… И затем это приходит. И это забавно: играют слова, это всегда производит на меня впечатление кошки, играющей с чем-то, вот так, с ее шаловливыми глазами, отбрасывающей мячик и хватающей его снова, из одной лапы в другую, точно такое же движение со словами. Это кто-то забавляется. И ты знаешь, кто (!)

Иногда это с таким необычным чувством юмора! с такой тонкостью: он хватает немного смехотворную сторону того, кто написал или задал вопрос, а затем отвечает с невозмутимой серьезностью. Это чудесно!

 

*

*  *

 

(Мать убирает свой стол, на котором скопилась невероятная масса разнородных предметов. Она берет с уголка новую авторучку :)

 

Так, что ты мне скажешь?

 

(молчание)

 

Тебе нужна ручка?… Я не знаю, чего она стоит, она совершенно новая. Мне ее принесли; некоторые люди приносят по 5-6 ручек, другие — четыре, пять… Меня завалили вещами. Сохрани ее, это в пополнение. Если тебе нужно что-то, спрашивай, не стесняйся, ведь здесь есть все — кроме львов! (Хотя невидимые есть.) О! однажды это было так забавно! я не помню, что произошло, я дала кого-то, как вдруг увидела льва, идущего отсюда, другой лев шел оттуда, еще один – оттуда [жест к четырем углам комнаты], мои глаза были… (как сказать?) не закрыты и не открыты: я смотрела внутрь, смотрела на работу. Я спросила их: «Что вы хотите?» — Они улыбнулись как дети!… Это было действительно забавно. Так что, может быть, я несправедлива к ним, когда говорю, что здесь есть все, кроме львов!

 

Увижу ли я когда-нибудь что-нибудь?[68]

 

Мой мальчик, есть… (ты найдешь это забавным), есть ментальное видение: если сконцентрироваться, можно увидеть вещи здесь [жест вокруг головы]; не тем же видением, что с открытыми глазами, но видно. Видны образы, мысли… Есть и витальное видение, тогда достаточно закрыть глаза, и видны всевозможные вещи. Это не всегда приятно. Такие сны бывают у тебя. У тебя были сны такого рода, и они были не очень-то приятными.

И, кроме того, в течение (сколько?) двадцати, тридцати лет (я начала видеть, когда была совсем маленькой — я не знала, что это было), но когда я начала узнавать, что это было, я сильно сожалела, что не имела совершенно объективных видений [Мать делает жест перед открытыми глазами]: не те, что есть здесь, вокруг головы; не те, что видны в витале; но те, что имеешь вот так, с открытыми глазами. И когда я встречала совершенно обычных медиумов, людей, видящих с открытыми глазами, я говорила: «Вот потрясающие люди!» Когда я встретила Шри Ауробиндо, я сказала ему это. Он, конечно же, посмеялся надо мной — он был прав. И я перестала обращать на это внимание.

Затем, совсем недавно, когда я начала делать йогу в клетках, они начали видеть! И нате вам… какой караван-сарай! И это все продолжает идти и идти, все видно, постоянно, все время. Я открываю глаза: вместо того, чтобы видеть материальные вещи, я вижу физические вещи, стоящие за ними. О! тогда я сказала: «Я понимаю!… Это было стремление Неведения, сейчас я понимаю: благословенны люди, которые не видят!» Ведь я всегда говорила: «Мои видения не конкретные, это субъективные видения, поскольку они внутренние; это субъективные, не конкретные видения — я хочу конкретных видений, я хочу видеть материальный мир, как он есть; не в его обманчивой видимости: КАК ОН ЕСТЬ.» Когда же я начала видеть, я сказала: «Нет, спасибо! Мы благословенны тем, что не видим.»

 

Но я прошу не об этом.

 

Нет, я знаю.

 

Я хочу видеть Свет.

 

Да, ты хочешь видеть Свет. Но ты его видишь!

 

А, нет!

 

Ах, мой мальчик, я знаю это, поскольку в самый первый раз, когда ты сказал мне «я хочу видеть», уверяю тебя со всей искренностью, я сказала: «Но почему он не видит? Он должен видеть.» Затем, когда в следующий раз я встретилась со Шри Ауробиндо (то есть, сразу же после этого), я сказала ему: «Сатпрем хочет видеть.» Он мне ответил: «Он видит, но не знает об этом. Но он видит.»

Так что я подумала, может быть… Ты знаешь, иногда есть небольшой пробел (имеются слои сознания, взаимопроникающие друг в друга, вот так, их много), достаточно «пробела», разрыва, пропуска, чтобы ты не знал. Так мне и объяснял Теон: «В четвертом измерении у вас есть все состояния существа, одно в другом; не хватает только маленькой ступеньки.» Это ничто, ты понимаешь, в своем сознании не замечаешь этого, но в строении существа что-то не развито, так что не проходит то, что есть на другой стороне; оно теряется в промежутке. Теряется. Так что я спросила его: «Что же делать?» Он мне ответил: «Надо это развить.» И я делала упражнения (он сказал мне делать их, и я делала). И, действительно, у меня был не развит «нервный подуровень» (Теон называл витальное «нервным»), он был не достаточно сознательным. И в течение года, день за днем, я концентрировалась, чтобы развить его: прикладывала сознание, прикладывала сознание… — Совершенно никакого результата. В течение месяцев — по меньшей мере, шесть месяцев без перерыва, ежедневная концентрация, по часу — абсолютно безрезультатно.

Однако я не сомневалась. Я просто думала: «Какая же я глупая, я не знаю, как сделать это…» Я жила в Париже; пришло лето, я поехала за город. Я поехала с друзьями, у которых был особняк у моря. Там был небольшой лес, большие луга, это было мило. И вот, после обеда, я растянулась на траве… и тогда вдруг — от воздуха, от земли, от воды, отовсюду — все пришло. Все, что я хотела иметь, пришло вот так. Внезапно. Вот так, без усилия. Результат шестимесячной работы.

 

Но я очень часто чувствую нехватку Природы здесь.

 

Ты чувствуешь.

 

Да, сильно. Этого мне сильно не хватает.

 

Да. У меня такое впечатление… (ведь я немало изучала твою проблему — может показаться, что я не обращаю на это внимания, но это не так! я порядком изучала твою проблему), такое впечатление, что в твоем высшем уме развита — чрезвычайно развита — способность выражения, так что как только Свет его касается, он переводится в идеи, слова, представления и т.п. У него НЕТ ВРЕМЕНИ визуализироваться. Это не внешне, а совсем свыше (как сказать?), это особенно и исключительно активное и выразительное (это очень редкое, потому что там, наверху, это обычно туманно для всех людей). А из-за того, что это так развито (это высшее сознание), то не хватает первичного состояния, то есть видения, толчка Света.

Тогда есть только одно решение: это внезапный контакт с ВЫСШИМ светом в Сверхразуме. Шри Ауробиндо говорил (это очевидно, это всегда так), что есть несколько слоев (это не совсем «слои», но это не важно), несколько слоев супраментального света. Первый слой (тот, что проявлен), ты сразу переводишь в представления, идеи или слова. То есть, значительное число интеллектуалов молятся, просят иметь его — ты его имеешь спонтанно, скажем так. Так что первого контакта, являющегося слепящим контактом Света, ты не имеешь. Но когда придет БОЛЕЕ ВЫСОКИЙ свет, ты будешь его иметь.

Я жду этого момента.

Не знаю, критический ли у тебя ум или… я имею в виду, что у тебя сильнее — практический ум ИЛИ вера — я надеюсь, что вера. Так что вере (не критическому уму, я с ним не разговариваю), вере я говорю, что с 23-го мы сильно работали. И я сильно просила, чтобы завтра ты был приведен в контакт с этим более высоким светом и имел бы ослепляющее видение Света.

Если у тебя есть вера, ты будешь его иметь. Если же сильнее критический ум, ты будешь иметь это позже, может быть.

Вот так, теперь я сделала свое признание!

Это еще не проявленный супраментальный свет — с первым толчком контакта ты будешь иметь его.

Ты понимаешь, я не хочу говорить чего-либо, что поощряло бы тщеславие эго, если оно есть. Но твой контакт со светом необычен; для тебя это стало чем-то совсем естественным. Но на самом деле это исключительно. И затем ты видишь людей, не имеющих этой реализации, но наслаждающихся контактом с этим Светом, ведь для них это что-то чудесное, новое… Так что ты лишен (это Шри Ауробиндо говорит мне это), лишен тех удовольствий, что они имеют. Но ты должен знать, что это из-за того, что тебе дана более высокая реализация. Только, со стремлением, с открытием, с самоотдачей ты можешь прикоснуться к чему-то действительно новому. Тогда у тебя будет потрясение от нового.

Такой вот ответ.

Но для этого требуется, чтобы ум был спокоен.

Что касается всех этих переживаний клеток, сколько раз вся эта так называемая мудрость, находящаяся в материальном сознании и приходящая из соприкосновения с жизнью, из так называемого опыта — мудрость, приходящая из опыта — сколько раз она начинала выражать себя, а Шри Ауробиндо грубо ее обрывал: «Заткнись ты, глупец!»

Она усвоила свой урок. Она усвоила свой урок, но совсем недавно.

Мы думаем, что мудры, считаем себя интеллектуалами…

 

(Мать берет

руки Сатпрема)

 

Я хочу, чтобы завтрашний день стал действительно днем нового рождения — но нового рождения не для внутреннего существа: открытием к чему-то, что еще не проявлено в мире.[69]

 

 

6 мая 1967

 

Я беседовала с Р и А (не «беседовала», а они сказали мне что-то, и я начала говорить), и Павитра попробовал записать это. Он не читал мне этого, и я не знаю, что он записал; если хочешь, можешь мне прочесть.

Но постой… 4 мая утром, когда я поднялась (было 4.30 утра), вдруг, это как если бы мне послали… как если бы мне послали шаровую молнию вот так [Мать ударяет себя по голове]. А! я сказала «хорошо»! [Мать смеется]. Но это потрясло меня! Это было таким сильным, что потрясло меня (я сидела там). И тогда пришло разъяснение «послания» 4.5.67. Оно пришло по-английски. Он мне говорил: «Надо сказать это, надо сказать это, надо…» И это повторялось до тех пор, пока я не записала.

Ты помнишь это послание, не так ли?[70]

 

(Мать читает

свою записку:)

 

«The Divinity mentioned by Sri Aurobindo…»

 

Это Шри Ауробиндо сказал мне это, и он сказал это так!

 

«The Divinity mentioned by Sri Aurobindo is NOT A PERSION…»

 

Он сильно на этом настаивал.

 

«…is not a person, but a condition to be shared and lived by all those who prepare themselves for it.»

 

Так я ходила (я всегда хожу полчаса утром, повторяя мантру), а он все повторял, повторял и повторял, поворачивая то так, то эдак, пока не пришла эта форма. Затем, когда я записала это на бумагу, с этим было покончено.

Потом он сказал мне это и по-французски:

 

«La Divinite dont parle Sri Aurobindo n’est pas une personne, mais un etat auquel particieront tous ceux qui se sont prepares a le recevoir.»[71]

 

Произошло ли что-то 4-го мая?

 

Это и произошло.

И постоянно Присутствие весь день.

Говорю тебе: так началось утром, я была словно оглушена весь день, меня больше не было.

Это так все время: работающая Сила, работающая Сила, работающая Сила… вот так все время, все время, ничего, кроме работающей Силы. То, что я тогда говорила тебе [о двух вибрациях], это так. Но все время, се время так. На балконе, все время, все время: работающая Сила, работающая Сила… Осталось только это.

И, поскольку есть большая толпа, это доставляет много работы.

Но на балконе (и даже раньше, утром, когда пришла эта «шаровая молния») была очень особая концентрация на тебе. Но этого я не знаю, ты сам скажешь об этом. Если ты почувствовал что-то, тем лучше!

 

У меня была очень приятная, очень хорошая медитация. Я чувствовал Мощь, но…

 

Да, медитация производила впечатление чего-то очень очаровательного.

И это постоянное настояние на Гармонии-Гармонии-Гармонии… Гармоничное равновесие: гармоничное развитие наций, гармоничное развитие людей, гармоничное развитие внутренних способностей, гармоничное равновесие… вот так.

И, затем, сопротивление очень ясно выражается как дисгармония.

Что-то чрезвычайно улыбающееся, гармоничное, улыбающееся, гармоничное…

Было довольно интересное явление (вчера или позавчера), маленькие забавные детали: теперь последний министр правительства Индии обращен, так сказать. Все члены правительства (центрального правительства; я имею в виду не всю страну, а центр), все члены центрального правительства… (как сказать это?) почти можно было бы сказать, стали «начинающими учениками Шри Ауробиндо», с большой волей служения.

И везде, везде в мире появляются знаки СОЗНАТЕЛЬНОЙ доброй воли.

Это то, что сказал мне Шри Ауробиндо. Он видел, что супраментальная Сила будет иметь достаточное влияние на различные правительства земли, страны, чтобы можно было надеяться на гармонию.

Если это так, это уже что-то.

Посмотрим.

 

Но я все же не видел Свет!

 

Ты не видел Свет.

 

У меня не было ощущения прикосновения…

 

…к чему-то новому.

 

Вероятно, я закупорен.

 

Нет… нет, я все еще вижу (это так в теле, ты понимаешь), есть еще маленькие пятнышки тупости, ты знаешь: здесь, там, вот так, разбросаны — маленькие тупости, но достаточные для того, чтобы движение было интегральным.

Например, что говорит Шри Ауробиндо: это чистота, состоящая в том, чтобы воспринимать ТОЛЬКО Влияние Божественного, чтобы никакое другое влияние не могло затронуть вас. Например, некоторым людям заплатили, чтобы уничтожить меня. Я знаю это. И я вижу это. Что же, это ничего не может сделать, но это дает небольшую работу — это НЕ ДОЛЖНО давать никакой работы. Я обязана время от времени выставлять щит белого Света, чтобы это не прошло. Это не должно быть необходимым, это должно быть автоматическим. И это проистекает из-за того, что еще много есть клеток, имеющих старые привычки — старые отпечатки, старые привычки.

Это надо изменить.

Они немного жалуются («жалуются»), они немного сетуют; они прекрасно сознают свою немощь и много молятся, но… у них все еще есть ощущение, что им нужен определенный покой и определенное время, чтобы всевышняя Гармония могла проникнуть повсюду — это глупость, но… Так что они чувствуют себя не точно в противоречии, но немного сжатыми или отягощенными объемом — грандиозностью — материальной работы. Ведь это [тело] почти не может больше есть, у него больше нет времени на отдых, даже ночью теперь много работы (я решила оставаться ночью спокойной, но есть работа, и ее надо делать), так что в результате… [жест разногласия]. Клетки глупы, у них все еще есть впечатление: «О! если бы я могла оставаться спокойной, тогда я бы изменилась.» Им нужен шлепок. Это все.

Есть еще небольшое трение.

И тело достаточно сознательно, чтобы быть убежденным, что оно не имеет никакого права требовать изменения (я имею в виду определенное изменение) в Целом, так чтобы стало возможным его собственное изменение. Ведь тело хорошо знает: «Тогда к чему же я? Если я как другие, тогда я не гожусь — я ДОЛЖНА иметь способность проявиться в Свете, какими бы ни было окружение и трудности.» Тело знает это, у него нет иллюзий. Но есть еще небольшое трение.

 

(молчание)

 

Хорошо, прочти мне эту запись, сделанную Павитрой. Мне любопытно, что он записал.

 

«По поводу физического сознания Мать говорит:

Есть три различных слоя или уровня сознания, находящихся в истоке этого страдания. Они как бы находятся рядом, накладываются друг а друга, но не смешиваются. Вы поочередно переходите от одного к другому, без фиксированного порядка.»

 

Это не совсем так. Это стало таким жестким! Как бы там ни было, продолжай.

 

«Один уровень — это отвращение, страх, доходящий иногда до ужаса. Второй — это извращенное, скрытое притяжение. Третий — ощущение неизбежности, «ничего не поделаешь», полная беспомощность.

Почти все позволяют себе попадать в эту ловушку, и есть только одно средство — единственное — лечить все эти заболевания (доктора — это совсем другое, другая беда, которая на самом деде не лечится).

Это средство — оно хорошо для всей земной жизни — это достичь сознания Гармонии и открыться ему — не ментальной или витальной гармонии, а «сущностной» гармонии, «принципа» гармонии.

Всегда одно и то же средство. Оно чудесно эффективное, если умеешь применять его, но это трудно, поскольку человеческое сознание очень неустойчиво, постоянно меняется. Это изменение и дает человеку ощущение жизни, движения. Это совершенно глупо, но это так!

Итак, если можешь стабилизировать сознание и привести эти накладывающиеся друг на друга слои в контакт с сознанием гармонии, то это будет иметь видимость чудотворных результатов. Например, S вернулся этим утром помолодевшим на 10 лет, а ведь он был наполовину мертв…»

 

[Смеясь] S – это не ты! Это кое-кто из Калькутты.

 

«…Мне принесли телеграмму, что он при смерти. Так что я сконцентрировалась [жест] вот так… чтобы мало-помалу установить контакт с этой силой гармонии, принципом гармонии… И теперь он мне говорит, что чувствует себя очень хорошо, совершенно новым человеком.

Вот что я делала…»

 

Он даже рассказал мне (я виделась с ним), он даже рассказал мне о видении, которое было в начале его выздоровления. И это было действительно интересно. Он сказал, что видел это почти с открытыми глазами: все было черным (была ночь), комната была черной, он чувствовал себя совершенно подавленным и (это был серьезный приступ) не имел больше интереса ни в чем, не имел больше интереса в жизни и ощущал себя просто так, как если бы он «впадал в смерть». Затем вдруг он подумал обо мне. И тогда (он говорит, что его глаза были открыты) как раз перед ним появился словно овал света, тогда как вся комната оставалась черной. Овал совершенно ослепительного света, и он оставался. Тогда он посмотрел (он не спал), он посмотрел, что могло бы быть причиной этого света (он достаточно материалистичен), и ничего — он отметил, что ничего не было. Затем он принялся рассматривать этот свет и увидел совсем внизу (он не знал, откуда, не видел, откуда) словно пламя — два маленьких пламени — очень-очень бледного света, но сияющего, поднимающегося вот так. Он нашел это интересным и продолжал смотреть. И вдруг в этом пламени он увидел форму того, кого он знал… думаю, что это Махасрасвати (я не помню, кого именно, но думаю, что это Махасарасвати: «совершенство в работе»), он видел ее там, она оставалась там. И одновременно он почувствовал в себе, о, очень большое желание служить, работать, посвятить свою жизнь божественной работе, все это. И на следующее утро, когда пришли доктора, они сказали: «Ах! все изменилось.»

Это интересно.

И по времени это совпало с тем моментом, когда я делала свою концентрацию здесь (я получила телеграмму от мальчика, которого он усыновил и которого очень любил: он послал мне телеграмму, чтобы сообщить, что доктора почти что приговорили его). И тогда он имел это переживание (транскрибированное, конечно же, согласно его представлению). Но это интересно.

Но, прежде всего, я не хочу, чтобы кто-то знал, что я говорю здесь: пусть у всех остается свое представление. Он убежден, что Махасарсвати вернула его к жизни (все же он сильно почитает меня, но это не имеет значения…). Я не хочу, чтобы он знал это. Я ничего ему не сказала, я ему улыбнулась — да, я сказала ему: «Вы восприимчивы.» И когда он выразил свою благодарность, я сказала ему: «Вы нужны мне для работы.» Вот так, очень просто.

Но это меня заинтересовало, потому что… Обычно происходит так: Сила работает, и если что-то приходит (просьба от кого-то, молитва или что-то), обычно все это остается совершенно неподвижным [жест ко лбу], просто позволяя Силе проходить, и все, что я иногда делала, это просто [жест подношения или представления к высотам]: «Господи, вот твоя задача, это для Тебя.» Это все, я оставляю это. Но в этом случае я сидела за столом (мне только что прислали телеграмму), и я сконцентрировалась и совершенно умышленно и сознательно привела его в контакт с Силой. Из-за того, что был целый мир внушений, он ожидал конца: «На этот раз конец.» Поэтому я сконцентрировалась и внесла формацию.

 

(молчание)

 

Это конец его «записи»?

 

Нет, есть продолжение:

 

«…Это гораздо более высокое равновесие.

Это напомнило то, что Теон говорил, что мир начинался и поглощался шесть раз; иными словами, было шесть творений, шесть пралай.[72] Теперь мы в седьмом творении, последнем. Мир найдет новое, более высокое равновесие, не статическое, а прогрессивное, то есть, будет нескончаемый прогресс в равновесии и гармонии, без пралайи.»

 

(24.4.67)

 

Я уже говорила тебе об этом несколько раз.[73]

Но я не хочу, чтобы история с S была опубликована; я не хочу выглядеть хвастающей о том, что спасла ему жизнь, ты понимаешь! Это могло бы поставить его самого в неловкое положение… Я рассказала об этом только Павитре из-за того, что еще находилась под впечатлением, только что встретившись с этим человеком: когда он вошел, я с трудом узнала его! Он производил впечатление совершенно нового человека. И, что интересно, он почувствовал это, он сказал: «О! но это как если бы старый человек умер, я новый человек.» Я нашла в нем энергию, которой он обладал двадцать-тридцать лет тому назад.

 

 

10 мая 1967

 

(Сатпрем читает Матери беседу от 23 мая 1956 г., на которой Мать вдруг ставит несколько вопросов о произношении египетских иероглифов)

 

Что вызвало твои вопросы? Что-то особенное?

 

***В свое время меня интересовало это. Я пыталась вернуть память о тех элементах, которые проживались в то время, но…

 

Да, ты говоришь: «Я спрашивала себя, как они восстановили имена фараонов и богов.» Затем ты спрашиваешь: «Египетский язык столь же древен, как и санскрит, или же о древнее?… Или же есть человеческий язык, более древний, чем самый древний санскрит?» И еще ты ставишь вопрос: «Принадлежать ли египетские иероглифы халдейской или арийской группе?»

 

Да, все это очень интересно, но я не могу ответить. Полный пробел.

 

Ты слышала звуки или что?

 

[После молчания] Послушай, приведу тебе пример. Примерно два года тому назад у меня было видение по поводу сына U. Она принесла его ко мне (ему был почти годик), и я пошла посмотреть на него там [в музыкальной комнате]. Он показался мне очень знакомым, но я не знала, кто это. И затем, в тот же день после полудня, у меня было видение. Видение древнего Египта, то есть, я была кем-то, верховной жрицей или еще кем-то (ведь не говоришь себе «я такой-то и такой-то»! полное отождествление без объективизации, так что я не знаю). Я была внутри восхитительного монумента, грандиозного! такого высокого! но он был совершенно пустым: не было ничего, за исключением места, где были великолепные рисунки. Там я и узнала рисунки древнего Египта. Я вышла из своих апартаментов и вошла в какой-то высокий зал: там было нечто вроде водостока [на земле] вдоль стен для сбора воды. И я увидела полуобнаженного ребенка, игравшего в этой канаве. Я была шокирована и сказала: «Как! Это отвратительно!» (чувства, идеи и все такое переводилось на французский язык в моем сознании). Пришел наставник, я подозвала его. Я отчитала его. Я слышала звуки. Что же, я не знаю, что я говорила, я не помню этих звуков. Я говорила с ним и отчитала: «Как! Вы позволили ребенку играть там?» И он ответил мне (с его ответом я и пробудилась), сказав (я не слышала в первых слов, в моем мышлении было): «Такова воля Аменхотепа.» Я слышала «Аменхотеп», помню это. Так я узнала, что этот ребенок был Аменхотепом.[74]

Я знаю, что я говорила; я говорила на каком-то языке, но я не помню. Я помню «Аменхотеп», поскольку я знала это слово в своем активном сознании. Но другие звуки не остались. У меня нет памяти на звуки.

И я знала, что была его матерью; в тот момент я узнала, кем я была, поскольку я знала, что Аменхотеп — сын того-то и такой-то (и я также поискала в Истории). А так нет связи: пробел.

Я всегда восхищалась этими медиумами (обычно это очень простые люди), которые имеют точную память на звуки и могут сказать: «Я сказала вот что и вот что». Так можно было бы иметь фонетические записи. Если бы я помнила звуки, которые произносила, мы имели бы запись, но я не помню. Я помню эти вопросы; вдруг я сказала себе: «Интересно было бы послушать, как звучит этот язык!» И затем, любопытство: «Как же они восстановили произношение? Как?» Кроме того, все имена из древней истории, которым нас учили в детстве, теперь изменились. Они сказали, что восстановили звучание или, по крайней мере, они заявляют, что сделали это. Но я не знаю.

То же самое с древним Вавилоном: у меня есть чрезвычайно точные и совершенно объективные переживания, но когда я говорю, я не помню звуки, которые я произношу, есть только ментальный перевод.

У меня нет памяти на звуки.

Так как же они восстановили звучание? Ты знаешь?

 

Они сопоставили тексты. Как раз это и объясняет тебе Павитра [в той беседе]. Они нашли камень с надписями на египетском, греческом и коптском языках: один и тот же текст на этих трех языках. Так они и восстановили.

 

Сейчас, когда есть граммофон и все прочее, звуки можно сохранять, но в то время не было записи звуков.

 

Я спрашивал себя, что вызвало все твои вопросы.

 

Вот что: осознание того, что у меня нет памяти на звуки. Некоторые люди помнят звуки, а я нет. Так что мне интересно знать. Ведь я всегда могла (когда что-то из прошлого сомнительно для меня, интересно или неполно), у меня всегда было средство заставить прошлое вернуться в сознание. Но звуки не приходят. Это приходит как состояние сознания, которое переводится ментально, так что звуки ментально переводятся в слова, которые я знаю. Так что это совсем не интересно.

Даже теперь, даже когда я играла музыку, память на звуки была смутной и неполной. Я вспоминаю звуки, которые я слышала в «истоке музыки» [жест вверх], так что когда материальная музыка воспроизводит что-то из этих звуков, я узнаю их; но нет точности, такой точности, которая позволяла бы воспроизвести эти звуки голосом или с помощью инструментов. Этого нет, этого не хватает. Тогда как память глаз была… поразительной. Достаточно было увидеть что-то ОДИН раз, и я никогда не забывала этого.

Несколько раз, в видениях («видения», я имею в виду воспоминания: ожившие воспоминания) я говорила на языке того времени, я сама говорила и слышала, как говорила, но звуки не остаются. Остается СМЫСЛ того, что я сказала, а не звуки.[75]

Жаль.

 

(Мать входит

в медитацию)

 

*

*  *

 

После медитации,

Мать рассказывает, что она видела:

 

Это был символ широко открытой дороги, легкой — не «легкой»: сама по себе она опасная, но совершенно легкая, по ней легко идти. Был как бы автомобиль (но это все образы), и он двигался с головокружительной скоростью, как если бы это была мощь — мощь, которую ничто не может остановить.

Ты был там.

 

 

13 мая 1967

 

(Одна ученица попросила у Матери разрешения привести орангутанга, чтобы он «участвовал в обучении»)

 

Кое-кто уже протестовал против Тота [Toth – первая обезьяна ученицы], а если будет еще и орангутанг, они упрекнут меня!… Ведь, конечно, прислуга была напугана, даже соседи, в конце концов, им это не нравится. Однажды Тот вошел в комнату, и тогда горничная стала кричать; пришел сосед (к счастью, у него хватило присутствия духа), он оставался спокойным и просто смотрел на Тота, вероятно, с некоторой строгостью. Тогда Тот ушел, и ничего не случилось. Но в другой раз, когда Тот был недоволен, он порвал простыни или что-то подобное. В конце концов, пришел сосед и рассказал мне об этом инциденте (это было давно). Я ему сказала: «Вы не знаете самого главного! К счастью, у вас мирная наутра, но животные чрезвычайно чувствительны к испытываемым вами чувствам и ощущениям: если вы боитесь, они тут же испытывают страх; если вы в ярости, они тут же впадают в ярость; если вы спокойны, добры, приветливы, тогда они становятся спокойными, послушными, приветливыми.» Он хорошо все понял, и с того момента все было хорошо. Но он не один в доме… А орангутанг — большая обезьяна, ты знаешь!

Этот Тот действительно замечателен. Рассказывала ли я тебе, что произошло, когда я в первый раз увидела его? (И я сильно просила, я настаивала, чтобы Y научила его, но она ему совершенно ничего не сказала — ничему не научила, ничего не сказала.) Он пришел с ней, и как только он меня увидел (он был на руках Y), он сложил руки! а затем он произнес мне речь. Его рот двигался! не было ни звука, но его рот двигался. И выражение… Тогда я похвалила его, и он сразу же прыгнул мне на колени, затем свернулся клубочком на моих руках и… впал в полутранс — перестал двигаться, смолк. Так продолжалось, по меньшей мере, пять минут. Спустя пять минут я подумала: «Он не может оставаться здесь все время, лучше бы ему уйти!» — Тогда он открыл глаза и ушел!… Восприимчивость гораздо более замечательная, чем у человеческих существ. Затем он посмотрел вокруг, посмотрел в окно, его заинтересовало это место, как бы там ни было. Затем он снова посмотрел в мою сторону, вернулся на мои колени и прислонился к моему плечу.

Потом, спустя год, я спросила Y, была ли у него привычка складывать руки; она ответила: «Он никогда не делал этого, сделал так только с тобой.» Очевидно, это особая чувствительность. Ты видишь, у этой обезьяны абсолютное доверие, он свернулась у меня клубочком.

Сейчас он очень высокий, он в зрелом возрасте, у него зубы… зубы леопарда, клыки как у леопарда. Но он кроток как ягненок. Но орангутанг…

Она хочет, чтобы М привез орангутанга из Новой Каледонии. Представь себе М, ведущего орангутанга за руку!… Это будет довольно очаровательно! [Мать смеется]… И если он приведет его в мою комнату!

Но у животных действительно много очарования. Должна сказать, что мы очень хорошо понимаем дуг друга. Всей извращенности, которую ментальная активность внесла в человеческое сознание, нет у животных (за исключением тех, что живут с человеком), но у тех, что пришли прямо из природы, есть простота, некое простодушие, очень очаровательное. И необычайная восприимчивость, ты знаешь, гораздо более спонтанная, чем человеческая.

Теперь это изменилось, теперь есть целая раса маленьких детей (я как-то говорила тебе об этом), очень восприимчивых. И они очаровательны. Очаровательны.

 

 

17 мая 1967

 

Не знаю, заинтересует ли тебя это… Я прочел статью об электрической мощи клеток.[76]

 

О!

 

Итальянский профессор проводил свои исследования в Мексике. Вот что пишут: «Человеческие клетки вырабатывают достаточно электроэнергии, чтобы поразить электрическим током другого человека на расстоянии шести метров… Д-р Ругьеро [Dr. Ruggiero] думает, что его эксперименты на человеческих клетках могут привести к лечению паралича, и он говорит, что электрический экран, генерируемый человеческими клетками, мог бы остановить даже пули. Электрическая энергия могла бы сделать «человеческую динамо-машину», способную не только вызывать смерть, но и буквально ходить по воздуху. Если прикрепить провода к человеческому телу, клетки могли бы вырабатывать достаточно энергии и света для нужд среднего дома или маленького предприятия. В своих экспериментах, проведенных в лаборатории в Мехико, д-р Ругьеро извлек из козы ток, достаточный, чтобы зажечь ряд 40-ватных лампочек и активизировать электрический звонок…»

 

Но давно известно, что кошки — кода кошек — полна электричества. Это использовалось для лечения ревматизма.

 

Он говорит, что это электричество можно использовать для реактивации мертвых, парализованных или пораженных раком клеток… И он делает вывод: «Человеческое тело — это виртуально живая электрическая батарея. Мы на пороге эры человеческой электроэнергии.»

 

То же самое, что и с магнитной силой. Это одна и та же Сила! В сущности, это выражение Мощи, тасующейся согласно различным состояниям [жест уровней]: ментальная, витальная, а в чисто материальной форме она может предстать электричеством.[77]

 

К концу беседы

 

Действие стремительно развертывается…

Увидим.

 

 

20 мая 1967

 

(Мать смотрит на цветок, который она назвала «божественной чистотой»: лобелия лонгифлора)

 

Можешь сказать мне, что такое божественная чистота?… Я больше не знаю. Что это может значить?

 

Следовать истинному Побуждению?

 

Если имеется в виду «божественная чистота в существе», я вполне понимаю, но если иметь в виду «чистоту Божественного», мне это не понятно.

Божественная чистота в существах означает, что они закрыты к любым влияниям, кроме влияния Божественного. [Мать считает лепестки.] Пять лепестков…

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Я продолжаю видеть множество людей, которых я не знаю. И в более чем половине случаев это со-вер-шен-но бесполезно: любопытство, самолюбие и хвастовство. Вот так. Чтобы сказать: «О! Вы знаете, я встречался с Матерью.» И что дальше!

Но маленькие дети все еще очень милы. Очень милы. Только примерно один из десяти-двенадцати рожден под «плохой звездой», что означает, что мать и отец были в очень плохом состоянии, когда зачали ребенка. Такое бывает. Но большинство крошек: милы, очень милы, а некоторые замечательны.

Вошло в моду посылать мне фотографию малыша и спрашивать, как назвать его, так что я вижу много их. И, действительно, да, в среднем, один из десяти — обычный ребенок. Но другие очень милы.[78]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Все больше и больше есть некое давление Сознания, направленное на то, чтобы пробудить все, что полу-сознательно, подсознательно, и добраться до Несознательного; это как что-то спускающееся [жест: как бур] с давлением. И по мере спуска, по мере нарастания давления, есть как бы… (как назвать это?) обзор или целостное видение всего состояния сознания бытия и существ [жест вокруг]. И в результате — восприятие такой глупости!… Когда живешь, в то время, когда проживаешь что-то (даже не знаешь, что проживаешь, пока живешь этим), есть впечатление, что находишься в свете, что воспринимаешь указание, что следуешь этому указанию, как бы там ни было, что действует свет сознания; а когда есть это давление ЭТОГО Сознания (вот так, свыше; его можно назвать «сознанием истины» или чем-то таким — ЭТИМ сознанием), то все, что делаешь, о чем думаешь, что чувствуешь, что видишь, все это, что казалось таким сознательным… становится таким глупым! что надо действительно иметь веру очень… (как сказать?) не только очень полную веру, но и очень полную сдачу [surrender], чтобы не быть раздавленным под весом этой глупости.

Все это утро я просматривала все виды движений сознания, воспоминания (воспоминания не в мысли, не в чувств или в видении, а в сознании) целых периодов жизни, и, особенно периода жизни вместо со Шри Ауробиндо, поскольку в то время у меня было ощущение, что я опираюсь на божественное Сознание и действую через его давление (уже); интересно, что теперь это выглядит бездной глупости. И тогда спрашиваешь себя, что же должен был чувствовать Шри Ауробиндо, который был сознателен? Как должен был он видеть все, что его окружало, всех людей, что его окружали, вертелись вокруг него, действовали, суетились… [Мать зажимает свою голову руками]. Говоришь себе, что если он имел сознание, которое сеть у меня сейчас (а он наверняка имел его!), что же, это чудо терпения. Такой мой вывод.

Ты понимаешь: несомненная добрая воля, воля правильно делать [Мать говорит о самой себе], позиция, казавшаяся наиболее хорошей, и уже ощущение сдачи [surrender] и усилие выразить совсем не личное движение, а направляющую Волю — все это, вся позиция (казавшаяся в то время совершенно хорошей), виденная с сознанием, которое есть сейчас!… [Мать зажимает голову руками] Так что легко говорить себе…

Шри Ауробиндо имел это сознание, несомненно, поскольку он говорил о нем — он имел его, и он видел нас, вот так живущих вокруг него… какое терпение! какое чудо терпения.

Очевидно, была добрая воля, но, особенно, есть ощущение глупости, чего-то такого слепого в восприятии.

 

(молчание)

 

С каждым новым нисхождением был подобный период, в котором вещи виделись с определенной точки зрения: была точка зрения чувств, точка зрения мыслей и т.д. — ОПРЕДЕЛЕННАЯ точка зрения. Но на этот раз это точка зрения сознания, и тогда… [жест сдачи].

И, конечно, между состоянием сознания, которое сейчас пытается проявиться, и более высоким состоянием сознания, которое проявится через некоторое время, опять будет та же самая разница.

Эти переживания всегда начинаются с маленького круга индивида, как с лучше всего известной и самой лучшей для наблюдения точки, затем они начинают распространяться, охватывая, в конечном счете, всю землю. Каждый раз было так. И тогда ощущение, восприятие разницы между тем, что есть, и тем, что должно хочет стать, такое грандиозное… Только поскольку есть сдача [surrender] (и она была! она не отрицалась в то время, далеко не так! она была), только это помогает пройти через все это.

Восприятие этой грандиозной Мудрости, ты знаешь, тотальной, несущей все — во всех деталях, со всеми сознательными деталями — она несет все к будущему совершенству (растущему совершенству, которое всегда в будущем), и благодаря этому вы не раздавлены, иначе… иначе контраст непосильный.

Эти переживания всегда приходят после большого зова в клетках, которые чувствуют свою непрочность, свою неспособность, свое состояние, которое почти можно было бы назвать состоянием низости по сравнению с великолепием, к которому стремишься; восприятие противоречия между тем, что клетки чувствуют, и тем, к чему они стремятся, чтобы быть выражением Божественного… Всегда за этим приходят эти переживания, словно для того, чтобы, так сказать, показать пройденный путь. Но в этой связи, между пройденным путем и тем, что предстоит… потребуется много времени.[79]

 

(молчание)

 

Надо быть очень терпеливым.

 

 

24 мая 1967

 

Вчера кто-то написал мне, спрашивая:

 

«В конце концов, что такое Божественное?»

 

Я ответила.

Я сказала ему, что я дам один ответ, чтобы помочь ему, но можно дать сотню ответов, каждый из которых будет не хуже других:

 

Божественным можно жить, но его нельзя определить…

Затем я добавила: «Но, как бы там ни было, раз вы спрашиваете, я отвечаю.»

 

Божественное – это абсолют совершенства, вечный источник всего сущего, который мы постепенно осознаем, будучи Им со времен извечных.

Как-то Амрита тоже мне сказал, что для него Божественное – это что-то просто немыслимое. Тогда я ему ответила: «Нет! Это тебе не поможет. Просто думай, что Божественное – это все (до самых крайних пределов, конечно), все, чем мы хотим стать в нашем самом высоком и освещенном стремлении. Все, чем мы хотим стать, это Божественное.» Он был так доволен! Он сказал мне: «О! вот так становится легко!»

Но когда смотришь — когда смотришь на это, выйдя из ментальной активности, когда смотришь на переживание, которое имеешь — то спрашиваешь себя: «Как сказать об этом? Как объяснить это?»… Самое близкое, самое приемлемое: этим «нечто» мы стремимся стать, мы инстинктивно и спонтанно вкладываем в это все, что мы хоти, чтобы это существовало, все самое чудесное, что только можно вообразить, все, что является объектом интенсивного (и невежественного) стремления, все это. И с этим вы приближаетесь к «нечто» и… В конечном счете, контакт происходит не через мысль; контакт происходит через что-то ТОЖДЕСТВЕННОЕ в существе, что пробуждается через интенсивное стремление. И тогда, как только произошел этот контакт — это слияние — хотя бы на секунду, тогда нет больше необходимости объяснять: это что-то, что накладывается абсолютным образом, вне и за пределами всякого объяснения.

Но чтобы придти к этому, каждый вкладывает в это все, что легче всего ведет его к нему.

И когда имеешь это переживание, в момент этого слияния, этого соединения, для сознания очевидно, что только тождественное может знать тождественное, и, следовательно, это доказывает, что Это здесь [Мать указывает на сердечный центр]. Это доказательство того, что Это здесь. И через усилие стремления Это пробуждается.

Когда я получила его вопрос, было так, как если бы этот человек говорил мне: «Да-да, все это очень хорошо, но, в конце концов, что же такое Божественное?» Тогда я прочла его письмо, и было такое тотальное молчание, всего, и словно ЕДИНСТВЕННЫЙ взгляд — единственный взгляд, охватывающий все — который хочет видеть… Я вот так и смотрела, пока не пришли слова. Тогда я написала: «Вот ОДИН ответ.» — Их может быть сотня… и один не хуже другого.

И, в то же время, когда я смотрела на это «нечто», что надо определить, была полная тишина, повсюду, и огромное стремление [жест поднимающегося пламени], и все формы, которые принимало это стремление. Это было очень интересно… История стремления земли… к чудесному Неизвестному, которым мы хотим стать.

И каждый — каждый, кто был предназначен сделать это соединение — в своей простоте думал, что мост, сделанный им – единственный. В результате: религии, философии, догмы, кредо — сражение.

В общем и целом, это очень интересно, очень очаровательно, с Улыбкой, которая смотрит, о! эта Улыбка… смотрящая. Это Улыбка словно говорит: «Как вы все усложнили! Тогда как это может быть таким простым.»

Буквально можно сказать следующее: «Столько усложнений для чего-то столь простого: быть самим собой.»

 

(молчание)

 

А что ты думаешь, что такое Божественное?

 

Я не знаю, я никогда не задаю себе подобных вопросов.

 

И я нет! Я никогда не задаю себе этого вопроса. Ведь как только возникает необходимость знать, спонтанно появляется ответ. И ответ не словами, которые можно обсуждать, это ответ… нечто вот так: вибрация. Сейчас это почти постоянно.

Конечно, люди создают трудности (я думаю, что они должны любить трудности, поскольку…), что касается всего, по МАЛЕЙШЕМУ поводу, всегда есть море трудности. Так что я все время говорю: «Спокойно-спокойно-спокойно — будьте спокойными.» И самое тело живет в трудностях (кажется, оно тое их любит!), но внезапно клетки начинают петь их ОМ… спонтанно. И тогда это как детская радость во всех клетках, которые говорят [с тоном изумления]: «Ах! действительно, мы можем делать это? Нам позволен делать это!» Это трогательно.

И результат немедленный: это великая Вибрация, мирная, все-могущественная.

Что касается меня, если бы я не была под постоянным давлением всех окружающих меня людей, я сказала бы: «Зачем вы хотите знать, что такое Божественное? Что это вам даст! — Только станьте им!» Но они не понимают шуток.

—    Я хочу знать, что такое Божественное.

—    Ну нет! Это совершенно бесполезно.

—    «А?», - переспросят они с возмущенным видом, - «Это не интересно??»

—    Нет необходимости знать это: надо СТАТЬ им.

Они, я имею в виду подавляющее большинство интеллектуалов, они не могут понять, что можно делать что-то или быть кем-то, не зная, что это.

Если любишь пошутить, можно сказать еще вот что: «Вы ближе всего к Божественному, когда не знаете, кто вы.»[80]

 

*

*  *

 

(Чуть позже Мать читает письмо Шри Ауробиндо от 25 января 1935 г., по поводу русского коммунизма и духовности.)

 

Я знаю, что русские объясняют недавнюю склонность к духовности и мистицизму явлением упадка капиталистического общества. Но искать, сознательно или нет, экономическую подоплеку во всех явлениях человеческой истории — это часть большевистской доктрины, рожденной заблуждением Карла Маркса. Природа человека не так проста и имеет не одну струну — она имеет множество линий, и каждая линия вызывает свою потребность в нашей жизни. Духовная или мистическая линия — одна из них, и человек пытается удовлетворить ее различными способами, с помощью всевозможных предрассудков, невежественной религиозности, спиритизма, демонизма и чего угодно еще; в своих более освещенных частях — с помощью духовной философии, высшего оккультизма и остального; в своей высочайшей части — путем единения со Всем, Вечным или Божественным. Тенденция к поиску духовности началась в Европе с отвращения от научного материализма девятнадцатого века, неудовлетворенности мнимой все-достаточностью рассудка и интеллекта и ощущения чего-то более глубокого. Это явление возникло перед войной [1914 г.], как раз тогда, когда не было коммунистической угрозы, и капиталистический мир был на высоте своего успеха и триумфа; это явление пришло скорее как протест против материалистической буржуазной жизни и ее идеалов, а не как попытка служить ей или возвеличить ее. Послевоенное крушение иллюзий укрепило эту тенденцию и одновременно противостояло ей — противостояло из-за того, что послевоенный мир погрузился в цинизм и чувственную жизнь, либо в движения, наподобие фашизма и коммунизма; укрепило благодаря тому, что у более глубоких умов, все более неудовлетворенных идеалами прошлого и настоящего, со всеми их ментальными, витальными или материальными решениями проблем жизни, оставался только духовный путь. Верно, что европейский ум слабо освещен по этим вопросам и забавляется витальными «блуждающими огоньками», подобными спиритизму и теософии, либо снова впал в старую религиозность.; но более глубокие умы, о которых я говорю, перешагнули через это или прошли через это в поисках более великого Света. Я встречался со многими, и описанные мною тенденции очень ясны. Они приходят изо всех стран, и только меньшинство — из Англии или Америки. Россия — это другое дело; в отличие от других стран она задержалась на средневековой религиозности и не прошла не через один период протеста, так что, когда пришел протест, он принял, естественно, антирелигиозную атеистическую форму. Только когда будет исчерпана эта стадия, русский мистицизм сможет ожить и примет не узкое религиозное, а духовное направление. Верно, что перевернутый с ног на голову мистицизм породил большевизм, и его предприятие является скорее догмой, чем политическим делом, и скорее поиском секрета рая на земле, чем построением чисто социальной структуры. Но по большей части Россия пытается сделать на коммунистическом базисе все то, что надеялся достичь идеализм девятнадцатого века — и провалился — посреди конкурентного индустриального мира или вопреки ему. Преуспеет ли действительно Россия? Это покажет будущее, поскольку пока все то, чего она достигла, приобретено насилием и жестким контролем, и это еще не кончилось.»

 

Шри Ауробиндо, 25 января 1935 г.

 

Какая чудесная ясность видения! И полное видение, ничего не забыто.

Каждое слово наполнено смыслом.

Сейчас вещи идут быстро. Он ясно видел это: все идет так, как он сказал, вещи быстро развиваются.

А американцы!… Они заявляют, что хотят начать «кампанию по разоружению», а сами не чувствуют, что это возможно: они полны страха и недоверия; так что их «решение» — продавать оружие всем! [Мать смеется] с идеей, прежде всего, заработать деньги, а затем «уравнять» всех!

 

 

26 мая 1967

 

(По поводу новогоднего послания: «Люди, страны, континенты! Выбор императивен: Истина или пропасть.» Один ученик спросил Мать: «Что вы имеете в виду под словом ‘пропасть’?»)

 

Как раз сейчас есть большое напряжение. Они все заняли позицию словно для начала войны. Люди вкладывают слепую страсть в международные отношения.

В основе всего этого лежит страх, общее недоверие и то, что они называют своими «интересами» (деньги, бизнес). Комбинация этих трех вещей. Когда эти три низшие страсти человечества приводятся в движение, это то, что я называю «пропастью».

Когда кто-либо посвятил свою жизнь поиску Божественного, если он искренен, то есть, если его решение искреннее и искренне воплощается, тогда совершенно нечего бояться, поскольку все, что происходит или произойдет, будет вести этого человека к его реализации самым коротким путем.

Таков отклик Милости. Люди думают, что Милость означает, что все в их жизни будет легко. Это не так!

Милость работает на реализацию вашего стремления, и все выстраивается так, чтобы вы скорее всего достигли этой реализации — следовательно, нечего бояться.

Страх приходит с неискренностью. Если вы хотите комфортной жизни, приятного окружения и т.п., тогда вы ставите условия и ограничения — и начинает бояться.

Но это не имеет ничего общего с садханой.

 

 

27 мая 1967

 

Ты помнишь S.B.? Он был здесь… У него было много учеников, он имел йогические силы. Он пришел сюда и был словно поражен молнией, когда увидел Шри Ауробиндо: он упал в обморок. Потом он говорил, что это вышло из-за силы откровения. Он оставался здесь многие годы; он жил здесь, внизу. Затем он ушел; ты понимаешь, он принимал здесь своих учеников, и я ему сказала: «Нет, так не пойдет, лучше бы вам поискать комнату в другом месте.» Тогда он ушел. И в течение многих лет о нем не было ничего слышно. Позже он снова появился (я довольно часто видела его по ночам), и появился с пылом, энтузиазмом! Он только что прислал вот эту открытку из Риги, Латвии — он собмрался поехать в Россию [Мать протягивает открытку Сатпрему:]

 

«Приветствую. Я помню твое чудо. Я рассказывал здесь о нашей божественной Матери и о твоей сладости в обстановке большого доверия. Благослови меня. Всегда твой.»

 

Он был в России… К нему сразу же вернулось это: большой энтузиазм.

Некоторое время он жил в том доме, который сейчас стал «офисом Ауровиля», а крыша этого дома неровная (одна часть крыши идет на одном уровне, затем вдруг резко понижается на полэтажа). Однажды, гуляя по крыше в медитации, он упал; кажется, он совсем недавно до этого принимал пищу, так что у него случилась закупорка. И он заявил, что вылечился за полчаса концентрации. Может быть…

Он был одновременно как ребенок, с большим энтузиазмом и хвастовством, но и с хорошим рвением. Нечто вроде юношеского энтузиазма… Сейчас, должно быть, он очень пожилой. И я всегда вижу его среди большой толпы. Он знает, как притягивать внимание. Не совершенно безразличен. Но я не работала над тем, чтобы отправить его отсюда; он все спорил с кем-то, затем он стал открыто принимать большое число учеников; я сказала: «Было бы лучше, если бы вы встречались со своими учениками в каком-нибудь другом месте.» Тогда он ушел.

Он пишет много книг на тамильском языке.

Это вторая открытка, которую я получила от него. В первой открытке он написал, что во второй раз отправился вокруг света, особенно, по Европе, и что он приглашен в Россию. И он написал целую книгу (на тамильском языке) о йоге Шри Ауробиндо.

 

*

*  *

 

После молчания

 

D отправилась в тибетскую зону (не в Тибет, это невозможно, а туда наверх, где живут тибетские беженцы), с некоей надеждой найти гуру. Но я видела ее вчера, и она сильно изменилась. Вчера она сказал мне (она прочитала что-то из моих высказываний, не знаю где, потому что она обычно не читает), сказала мне, что однажды «О! я имела откровение, я вдруг поняла, что ничего не понимала из того, что ты говоришь! ведь мы не придаем словам одно и то же значение.» Я сказала, что это верно (!). «И теперь я поняла, поняла, как это, когда мы не понимаем!»… И она была раздосадована, потому что, конечно, все ей говорят: «Зачем вы идете туда искать то, что есть здесь?» Я ответила ей: «Ну и что! Это очень просто: тебе надо только сказать им правду, что ты не готова остаться здесь.» Она сказала: «Да, это то, что я пытаюсь им сказать.» (Она пыталась сказать это окольным путем.)

Но у нее большая искренность в ее стремлении…

Она ушла. И этим утром перед уходом она прислала мне цветок «Свет без Темноты».[81]

 

*

*  *

 

Чуть позже Мать

входит в долгую медитацию

 

Я видела ряд роз, вот таких больших [около 25 см], они приходили одна за другой — великолепные! Всевозможные цвета; они, несомненно, что-то означали: приходила одна, представлялась, словно делая маленькое приветствие, затем она уходила, и приходила другая — вот такие большие розы… Ведь я сетовала как раз перед этим![82] Это было как раз перед тобой [жест на уровне сердца], великолепная роза совершенной формы, всевозможные цвета.

По сути, это [медитация] — моя леность. Когда я остаюсь вот так, сразу же становится очень приятно, и всегда видно что-то милое. Это моя леность.

Так хорошо.

 

О, да!

 

Просто все останавливается, а затем… Выражаясь словами, это как если бы я сказала: «Твое присутствие, Господь, пусть не останется ничего, кроме Этого», а затем все кончается, останавливается. Тогда иногда я ничего не вижу, а иногда… Но по иронии я всегда вижу что-то, когда ты здесь!… Иногда я не вижу вообще ничего, просто вот так [блаженный жест]. Иногда я слышу, но это когда концентрация менее глубокая: тогда слышно.

Но это было очень мило! Это был очень милый спектакль! И это пришло как… ты знаешь, как когда показывают слайды: это приходит с одной стороны, пуф! показывает себя, затем уходит; затем с другой стороны приходит другая, пуф! и затем уходит. И это всегда здесь, перед тобой.

Надо работать.

 

Что касается меня, я ментально устал.

 

Ты устал… Но ум не должен шевелиться. Он должен оставаться так. О! ужасно, когда ум работает.

 

Но надо сделать кое-какую ментальную работу.

 

Я восхищаюсь тобой!

 

Я тоже! И я жалуюсь себе.

 

Но когда я вот так, в наибольшей лености, ты, по крайнйе мере, отдыхаешь?

 

А, да, конечно.

 

(Мать отодвигает все

бумаги и готовится

возобновить медитацию)

 

Нет-нет! Я отдохнул.

 

Жаль, ты давал мне шанс!

 

*

*  *

 

(Затем Сатпрем читает текст из Агенды, который он предлагает опубликовать в следующем «Бюллетене», опустив несколько отрывков)

 

Как раз этот отрывок интересует меня больше всего!

Это ничего не значит. Те, кого это шокируют, подумают, что я стала слабоумной.

Я не могу больше ничего читать — когда я начинаю слушать, что мне читают, я нахожу это докучающим! слова, слова, слова…

 

(Сатпрем протестует)

 

Никто уже больше не понимает из того, что я пишу. Несколько людей осмелились робко сказать мне это.

Это ничего не значит, подготовь копию всего текста, и я покажу его очень мудрому Павитре. Если он скажет, что это может пойти… [Мать смеется] тогда…

 

Всегда будут непонимающие люди…

 

Большинство.

 

Что с этим можно поделать!

 

Если хотя бы ОДИН человек понимает, этого достаточно.

 

 

30 мая 1967

 

(Мать дает Сатпрему суповой пакетик из Израиля)

 

Бедный Израиль!…

 

О, это отвратительно! Вот и еще одна отвратительная история.[83]

 

О, да!… Эта история полностью сфабрикована, а Индия – Индия…

 

Ба!

 

Индия оказывает поддержу этому типу. Печально. Скверно, что она так делает.

 

Я получила от кого-то письмо (не из Израиля), в котором говорится, что в Израиле сейчас такой дух братства и сотрудничества, такой сильный, как никогда.

Кажется, человечество хочет поступить очень скверно.

 

Да. Но Индия, которая должна быть глашатаем чего-то хоть чуть более истинного… Это действительно тяжело видеть.

 

О! Это из-за того, что естественная тенденция в Индии направлена против мусульман, так что люди, мнящие себя более высокими, говорят, что надо быть выше антипатий: «Будем с ними.» [Мать смеется] Такая вот логика.

 

*

*  *

 

(Чуть позже, по поводу письма Шри Ауробиндо о коммунизме, которое Мать собиралась опубликовать в следующем номере «Бюллетеня» :)

 

А, мой мальчик, я получила вырезку из «Фигаро». В начале апреля атташе по культуре индийского посольства в Париже сказал, что советское правительство выразило желание «участвовать в строительстве Ауровиля». У меня еще нет подтверждения этому, но это напечатано в «Фигаро». В таком случае, если это верно, сейчас, может быть, не походящее время публично говорить о «заблуждениях» Карла Маркса! [Мать смеется] Лучше бы немного подождать!… Я сильно колебалась по части публикации, поскольку это письмо, а Шри Ауробиндо говорил мне, что в письмах он очень откровенно говорит с политической и социальной точки зрения, но он не хотел бы их публиковать. Так что с давнего времени я отказывалась публиковать его письма. Теперь мы занимаем более гибкую позицию, но, может быть, эта газетная вырезка пришла как раз для того, чтобы сказать, что мудрее немного подождать.

 

Да, нет надобности задевать их.

 

Нет, ведь это не более, чем одна сторона вопроса. Шри Ауробиндо всегда описывал все стороны, и если их свести вместе, это становится чем-то, что далеко превосходит все мнения людей. Так что не очень-то хорошо публиковать одну часть без противоположной.

Может быть, придет время, когда надо будет сказать о видении Шри Ауробиндо и о том, как мир развился с тех пор, как он говорил о нем (это было бы очень интересно). Для этого надо будет найти все, что он сказал по разным вопросам… Что касается вопроса религий, я уже давно думала об этом. Это две вещи, которые невозможно затронуть без того, чтобы сразу не пробудить человеческие страсти, и тогда человеческое видение еще более сдерживается, ограничивается, так что они больше ничего не понимают. Политика и религии  — лучше еще немного подождать. Может быть, через десять лет мы сможем что-то сделать. Во всяком случае, лучше пока что отложить это письмо. [Смеясь] Не время кидать в них камни!

 

*

*  *

 

Мать входит в

долгую медитацию

 

Этим утром в четыре тридцать я что-то обсуждала с тобой!… по поводу выражения чего-то! И я пробудилась, произнося какую-то фразу (сейчас я ее забыла). Я говорила тебе: «Лучше сказать так.» В четыре тридцать утра!

Раньше я никогда не слышала слова, никогда, это совершенно новое. Это началось несколько недель назад. И вчера я вот так пробудилась, произнося слова… Такого никогда не было раньше!… Я не знаю, почему.

Речь шла о «наилучшем способе» сказать… что? Я не знаю.

Эффект жары!

 

 

 

 

 

 

Июнь 1967

 

 

 

3 июня 1967

 

А. пишет, что он принимал в Париже людей, расспрашивавших его об Ауровиле. Он ответил им письмом, но перед отправкой подумал: «Может быть, лучше показать его Матери». В конце концов он прислал мне это письмо — и правильно сделал! Эти люди спросили его об условиях приема в Ауровиль; он им отвечает: «О, это еще не решено!» [Мать смеется] Тогда я подготовила маленькую бумагу; ведь он просто говорит: «О! ничего не решено, посмотрим», как если бы еще не было ауровильцев. Не знаю, умышленно ли он это сделал, чтобы обескуражить этих людей; во всяком случае, так не хорошо писать. Уже принято, по меньшей мере, триста-четыреста ауровильцев, и я подписалась за них. Так что нельзя отвечать так… Я знаю, на чем основывается его ответ: я говорила ему, что с материальной точки зрения УСЛОВИЯ ЖИЗНИ в Ауровиле, конечно, не зафиксированы заранее.

Вот что я написала:

 

«С психологической точки зрения существенные условия таковы:

1) Убежденность в сущностном единстве человечества и воля сотрудничать к наступлению этого единства.

2) Желание сотрудничества со всем, что благоприятствует будущим реализациям.»

 

Это все, это не сложно.

Затем, с материальной точки зрения:

 

«Материальные условия будут выработаны постепенно и по мере реализации.»

 

Это не слишком сложно.

Конечно, мы еще добавим, что в настоящий момент, люди, прочитавшие брошюры на тему «зачем нужен Ауровиль» и привлеченные к этому, должны прислать свои фотографии с запросом, и это я буду решать, кто принят, а кто нет. Пока число желающих остается ограниченным, в пределах сотен, очень легко просматривать фотографии и тем самым иметь хотя бы минимальную гарантию того, что обманщики не проникнут. Ведь очень легко сказать: «О, я полностью убежден и хочу сотрудничать», тогда как это только слова… Я не могу встречаться с каждым, но даже по фотографии довольно легко увидеть, искренен человек или нет.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

О, у меня есть кое-что гораздо более интересное… К. ведет курс (социологии, я думаю), основываясь на том, что написал Шри Ауробиндо. И, затем, ты знаешь, что в Школе НАКОНЕЦ признали, что не совершенно обязательно сдавать экзамены; что если ученик показывает интерес и внимание в ходе обучения, тогда он может перейти в следующий класс без какого-либо аттестата или экзаменов.[84] Наконец, после стольких лет, я добилась этого! Так что учащимся надо сказать: «Вам самим решать: если хотите пройти через экзамены, можете сдать их, но если вы не чувствуете необходимости экзаменов, вы можете их не сдавать и с тем же успехом перейти в следующий класс.» Но К., имеющий простое сердце, думал, что все эти мальчики и девочки поняли учение Шри Ауробиндо и имеют полное презрение к экзаменам и старым способам. Так что он ожидал, что его ученики скажут ему: «О! нам не нужны экзамены…» Но все, без исключения, сказали, что предпочтут сдавать экзамены, чтобы получить аттестат…

Он был очень разочарован. Он сказал мне: «Как так может быть, что после всего этого… Я думал, что они поняли. После изучения Шри Ауробиндо они следуют старым идеям!» Затем он мне сказал: «В одном из писем Шри Ауробиндо я нашел отрывок, который, возможно, дает объяснение, так что я хотел бы спросить вас, не стоит ли мне принять его во внимание?» Я ответила, что стоит.

Вот это письмо, оно показалось мне очень хорошим:

 

«Вообще, можно сказать, что не нужно излишне беспокоиться о том, чтобы привлекать к садхане людей, особенно очень молодых. Садхак, приходящий в эту Йогу, должен иметь настоящий зов, и даже с настоящим зовом путь иногда бывает довольно трудным. Когда люди привлекаются в духе энтузиазма и пропаганды, есть риск зажечь имитирующий и ненастоящий огонь, не истинный Агни, либо короткоживущий, который не может долго гореть и гаснет под наплывом витальных волн. Особенно это относится к молодым людям, которые достаточно податливы и легко захватываются идеями и чувствами, не родственными им; впоследствии витал поднимется со своими неудовлетворенными требованиями, и эти люди будут разрываться между двумя противоположными силами, либо быстро уступят сильному притяжению обычной жизни и действию и удовлетворению желания, что является естественным изъяном незрелости. Или же непригодный адхар [сосуд] будет страдать от напряжения зова, к которому он не готов или, по крайней мере, пока не готов. Когда имеешь в себе настоящую вещь, проходишь через все и в конечном счете становишься на полный путь садханы, но мало кто может так делать. Лучше принимать только тех, кто сам приходит, а среди них — только тех, в ком зов подлинно их и настоятелен.»

Шри Ауробиндо

(6 мая 1935 г.)

 

Чуть позже

 

31 мая я виделась с Y. Она была у меня примерно полчаса и поделилась своими надеждами: она видит возможность чего-то вроде мирового телевидения (не знаю, как это можно устроить) с телефоном и центральным офисом, где будут собираться ответы на всевозможные вопросы — на каждый вопрос будет отвечать видный или квалифицированный человек. В результате появится универсальный образовательный центр (на масштабе земли), который действительно будет образовательным центром для всех стран; в нем будут собраны знания и все наилучшее в артистической, литературной и научной сферах каждой страны, так что для получения ответа на свой вопрос надо будет только связаться с этим центром. Так что, вместо того, чтобы иметь более или менее квалифицированных учителей, можно получить самый компетентный и наилучший ответ на свой вопрос. Значит, действительно для всей земли будет единый образовательный центр, из которого каждый будет получать только то, что он хочет, и не надо будет посещать классы, ходить на бесчисленные бесполезные уроки, чтобы заиметь то малое, что вы хотите знать: вы сразу же получите это, связавшись с образовательным центром; вы сделаете запрос по такому-то и такому-то номеру, и вам ответят.

Если это можно осуществить, это было бы очень хорошо. Это означает, что наилучшие произведения искусства, учения, все лучшее, что человечество СОБИРАЕТСЯ произвести, будет собрано вместе и будет доноситься до тех, кто имеет телевидение. Будут картинки с объяснениями или же текст или речь. Нечто вроде громадного центрального сооружения, где все будет собрано вместе. Это кажется мне достаточно притягательным. Я сказала ей, что мы могли бы иметь это в Ауровиле (не центральный офис: только приемный пункт). Она сказала, что вместо учителей, которые учат тому, что они и сами плохо знают, можно было бы иметь наилучших учителей по каждому вопросу… (Я не спросила ее, КТО же будет выбирать этих учителей — это остается деликатным местом.) Но идея кажется мне очень привлекательной. Она говорит, что все идет в этом направлении.

 

Да, но это еще похоже на какую-то энциклопедию…

 

Да.

 

Это очень интересно, но самое лучшее обучение — это когда вас могут привести в соприкосновение с областью знания, где есть все ответы.

 

А! это было бы очень хорошо.

 

Да, это было бы настоящее обучение. Это не искать ответ в супер-библиотеке, а ухватить что-то там наверху и иметь все ответы!

 

Но это труднее, не так ли?

 

Может быть, нет… Когда я был ребенком, я полностью сознавал, что могу ПРИТЯГИВАТЬ что-то свыше, и ответ был там, наверху. Дети не знают об этом, в конце концов. Если им сказать и показать, если они поймут, что знание находятся там, что можно ухватить его… 

 

Да.

 

А их, наоборот, учат полагаться на книги, как раз на энциклопедии. Я должен был понять, что это значит, почему я обычно «тянул» сверху. То есть, это совсем не поощрялось, когда я был ребенком.

 

Но Z делал такие эксперименты. Он рассказал мне историю об одной девочке из Школы, которая не имела воображения: когда ей задавали вопрос, она могла ответить только то, что она выучила, и когда перед ней ставилась проблема, она никогда не была способна решить ее. Она была вот так блокирована наверху. И он учил ее пытаться входить в контакт как раз с интуитивной зоной, держась спокойно, замолкая и прислушиваясь. И, кажется, спустя какое-то время, она добилась на этом пути необычайных результатов, замолкая и при прислушиваясь — ответы всегда были действительно замечательными и, несомненно, приходили из области интуиции. И это практический факт, она сделала это в Школе.

 

Да, это и надо делать, это гораздо важнее.

 

Гораздо важнее, чем машина.

Я послушала то, что она сказала, и просто нашла, что это лучше, чем нанимать некомпетентных учителей.

Но все еще осталось сомнение (что я не обсуждаю) о качестве ВЫБОРА ответов. Когда вы идете туда, к Истоку, вы уверены.

Вот почему они теперь пытаются идти туда на своих новых занятиях: обучая их делать контакт с интуитивной зоной.

Это, несомненно, выше.

 

 

7 июня 1967

 

Должна добавить кое-что к тому, что я как-то сказала о Божественном.[85] Кто-то спросил меня: «А что такое Бог?». Этот вопрос связан с текстом Шри Ауробиндо. Вот он:

 

Любовь ведет нас от страдания разделения в блаженство совершенного единения, но без потери радости действия единства, что является величайшим открытием души и для чего жизнь космоса является долгой подготовкой. Поэтому приближаться к Богу путем любви — это подготавливать себя к величайшему духовному исполнению.

(«Синтез Йоги»,

XXI.III.523)

 

Вопрос касается последнего предложения; кто-то спросил меня: «Что такое Бог?». Так что я ответила (имея в виду слово «Бог»):

 

Это название, которое человек дал всему, что превосходит его и доминирует над ним, всему, что он не может знать, но чему он подчиняется.

 

Вместо «всему, что превосходит его», можно было бы сказать «ТОМУ, КОТОРЫЙ превосходит его», поскольку с интеллектуальной точки зрения «все то» спорно. Я имею в виду, что существует «нечто» — невыразимое и необъяснимое нечто — и человек всегда чувствовал, что это нечто доминирует над ним. Это находится за пределами всякого понимания и господствует над ним. И затем религии дают имя этому нечто; человек навал это «Богом»; по-французски это Dieu, по-английски — God, на других языках это звучит по-другому, по, как бы там ни было, это одно и то же.

Я намеренно не даю никакого определения. Ведь ощущение всей моей жизни говорит мне о том, что это только слово, и в это слово люди вкладывают множество нежелательных вещей… Это представление о боге, который претендует быть «одним и единственным», как они говорят: «Бог — один и единственный». Но они чувствуют и выражают это тем же образом, как выразил это Анатоль Фран (думаю, это было в «Восстании Ангелов»): это такой Бог, который хочет быть одним, единственным и СОВСЕМ ОДНИМ. Это то, что сделало меня полным атеистом, если можно так сказать, когда я была ребенком; я отказывалась принимать существо, КЕМ БЫ ОН НИ БЫЛ, кто объявляет себя одним, единственным и всемогущим. Если бы он действительно был одним, единственным и всемогущим [смеясь], он не имел бы права заявлять об этом! Вот что у меня было на уме. Я могла бы произнести часовую речь по этому поводу, чтобы показать, как в каждой религии рассматривалась эта проблема.

В любом случае, я дала то определение, которое нахожу самым объективным. А в тот раз на вопрос «Что такое Божественное?» я попыталась дать ощущение Вещи; здесь же я хотела бороться против использования слова, которое для меня пусто и опасно пусто.

 

Я помню очень сильную строчку из «Савитри», где все это чудесно говорится в нескольких словах. Он говорит: «Бестелесная Безымянность, видевшая РОЖДЕНИЕ Бога…»[86]

 

(молчание)

 

Я рассказывала тебе, что на днях я встречалась с D. перед ее отъездом [в поисках тибетского гуру], и мы с ней беседовали. Я говорила ей о Шри Ауробиндо и его учении. Но она обратилась! Да, на самом деле. Она опять написала мне письмо, которое я получила как раз сегодня (это второе письмо, которое она написала мне оттуда), в котором она говорит, что встретилась с тем знаменитым тибетским мудрецом, с которым она хотела обсуждать… Кажется, он позабавился над ней — она так не говорит, но она говорит, что «он постоянно ставит вас лицом к лицу с вашими ментальными формациями» (должно быть, он показал ей, что она постоянно питалась словами). И затем она добавляет: «Но, что касается меня, я действительно чувствую, что твоя любовь всегда со мной, и все прекрасно.» — Никогда! В первый раз за свою жизнь она сказала мне это.

Так что это дало мне идею написать то, что я говорила ей об учении Шри Ауробиндо:

«Чтобы понять учение Шри Ауробиндо и следовать ему, надо учиться подниматься над всякой возможностью противоречия.»

Иными словами, достигать области, где нет больше противоречий. Это верно. Ты понимаешь, если брать цитаты Шри Ауробиндо по какому-то вопросу, то можно ставить рядом друг с другом очень противоречащие друг другу вещи: он говорит одно, затем противоположное, затем опять что-то другое. Так что чтобы понимать его и не повторять себе «Но почему он постоянно говорит противоположное тому, что сказал только что!», вы должны учиться подниматься выше — выше, это прекрасно (!) Там… очень интересно. Как только вы там, это очень интересно.

И, с практической точки зрения, замечательно то, что в этой области, находящейся за пределами всех противоречий, лежит источник истинной Силы.

Но я имею в виду вот что: мы могли бы найти у Шри Ауробиндо предложение, говорящее, например, что «Бог» — это слово, лишенное смысла, в которое человек вкладывает все, что хочет, а затем описание, аналогичное тому, что я дала по поводу Божественного. И во всех его работах так.

 

(молчание)

 

Затем я хотела бы опубликовать следующую цитату Шри Ауробиндо:

 

Традиции прошлого велики на своем месте, в прошлом, но я не вижу, почему мы должны просто повторять их и не идти дальше. В духовном развитии сознания на земле за великим прошлым должно следовать великое будущее.

 

14 января 1932 г.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Твоя мама собирается лететь на самолете?

 

Нет, она приедет морем.

 

Мой мальчик, корабли больше не могут проплывать мимо Порт-Саида: Суэцкий канал закрыт.

 

В чем дело?

 

[После долгого молчания] Мы вот так [жест подвешенности между двумя пропастями].

Вчера я бы очень сильно ответила… Расскажу, что произошло. У нас здесь есть американец, очень милый мальчик, перед приездом сюда он был инструктором парашютистов в израильской армии. Я не думаю, что сам он израильтянен, скорее он американец; я уверена, что у него американское гражданство, так как видела его паспорт. Но он бы инструктором парашютистов в израильской армии. Когда возник конфликт этих двух сторон [арабы и израильтяне], он написал мне письмо, в котором объяснял и также раздавал большие комплименты израильской нации, говоря, что они достигли поистине замечательного чувства братства и сотрудничества. Таким было его впечатление от этой страны. И он сказал, что если начнется война, он хотел бы вернуться туда, чтобы помочь по мере своих возможностей. Так что как только они начали бомбардировать друг друга, он решил поехать. Он уехал вчера вечером. И я виделась с ними после полудня, перед его отъездом.

Он искренний человек. Пока он был здесь, Шри Ауробиндо… (как объяснить это?), впечатление, что Шри Ауробиндо «конкретизируется» (он всегда здесь, но временами кажется, что он конкретизируется, как если бы… [Мать делает жест собирания и сгущения]. Действительно такое впечатление: он конкретизируется и начинает говорить). Так что сначала Шри Ауробиндо сказал ему (но в этом был целый МИР): «Благословляю вас».

Этот человек был очень тронут (я не сказала ему, что это сказал Шри Ауробиндо; я говорила, ты понимаешь, это произнес мой рот, но сказал это Шри Ауробиндо). Затем я сконцентрировалась, и Шри Ауробиндо сказал с большой силой:

 

Все страны живут во лжи. Если хотя бы одна страна отважно стоит за истину, мир может быть спасен.

 

(молчание)

 

К концу дня, когда меня оставили, я начала спрашивать Шри Ауробиндо, что он в точности имеет в виду… Конечно, его надежда заключается в том, что страной, стоящей за Истину, была бы Индия — но пока что она очень далека от этого. Но… И поскольку вопрос был передо мной, я спросила его, как он видит земную возможность гармоничного будущего.

Тогда он сказал мне — это было очень просто, очень ясно: «Федерация всех наций и вех стран без исключения. Единая федерация: федерация всех человеческих наций на земле.» И группа —  правящая группа — по одному представителю от каждой страны, по самому способному человеку с точки зрения политической и экономической организации. И никакого «пропорционального представительства», которое давало бы большим странам много представителей, а маленьким странам – только одного: ровно по одному представителю от каждой страны. Ведь каждая страна представляет один аспект проблемы. И представители бы менялись по ротации.

Это было обширное видение, не столько на словах, сколько видение.

Вот как обстоят дела. Сегодня… Ты слышал сегодняшние новости?

 

Они блокировали Суэцкий канал и разорвали отношения с США.

 

Всем мусульманским странам, включая Алжир и т.д., было приказано порвать с Америкой и Великобританией.[87] Не знаю, правдивы ли все эти новости, но есть также общее давление от всех стран, со стороны Америки и Великобритании, и в то же время со стороны России, чтобы прекратить огонь, остановить конфликт.

Если эта новость правдивая (невероятно количество проходящей лжи), если эта новость правдивая, это означает начало Давления — давления Сознания. Оно уже начало действовать.

Каждое национальное образование имеет право на свободное и независимое существование. Амбиции, территориальные расширения — конечно, колонии и все прочее — все это должно быть сметено. Защищая себя, египтяне говорят, что Израиль публично заявил, что израильской границей должен быть Нил — я не знаю, верно ли это. Я не знаю, правда ли это, потому что все лгут. Со своей стороны Египет публично заявил три года тому назад, что Израиль не имеет право на существование и должен исчезнуть.

 

Три дня тому назад Насер заявил, что он хочет «разрушения Израиля: стереть его с карты».

 

Да, вот оно. Но три года назад они заявили, что Израиль не должен существовать. Так что они сами не правы.

Не знаю, как отреагировали на это остальные страны… Весь мир живет во лжи, несомненно, но одно должно быть установлено абсолютным образом: право каждой нации или страны на индивидуальное существование, при условии, что она не вмешивает в права другой нации.

Это должно быть базой.

Конечно, они начнут приводить аргументы: «Но в то время было вот так; в то время они были вот так; и в прошлом это было нашим; в прошлом…». Бесчисленные аргументы. Так что должно быть более высокое видение, которое означает сбалансированное и более глубокое видение вещей, чтобы можно было сказать: «Вот это на самом деле как». Иначе будет неисчерпаемый источник аргументов.

В любом случае, в настоящее время все дипломатические отношения основаны на лжи — и на самой грубейшей лжи, которая считается необходимостью и единственным выходом. Вот как оно смотрят на это. Так что для начало надо покончить с этим.

 

(молчание)

 

В новом индийском парламенте есть группа — группа людей, неудовлетворенных позицией, занимаемой Индией — они заявили, что хотят действовать, основываясь на идеалах и наставлениях Шри Ауробиндо. И они спросили, можем ли мы послать кого-то отсюда, чтобы поддержать конференцию в Дели… Это «группа» — конечно, не весь парламент.

Это надо рассмотреть.

Но трудность состоит в том, чтобы найти «кого-то», поскольку для начала этот человек должен основательно знать учение Шри Ауробиндо, должен быть способен напрямую получать его вдохновения (это очень трудное условие) и одновременно обладать очень сильным характером с мощью — заразительной мощью — и силой, которая может поднять инертные массы… Годы я искала такого человека, но не нашла.

Был человек, который мог бы сделать это — не полностью, не с достаточной широтой ума, чтобы полностью понять Шри Ауробиндо, но прямо и сильно — он был убит в Кашмире.

 

Убит?

 

Он – тот, кто приезжал сюда, когда мы хотели провести конференцию по случаю открытия Университета, он председательствовал на ней.[88] Довольно высокий человек, и сильный. Я забыла, как его зовут. Но он был убит в Кашмире (не официально, кончено: «скончался от болезни»).

Это не было бы совершенным, это была бы вынужденная замена, но, как бы там ни было, он мог бы сделать это. А теперь… Среди молодых людей, которых я знаю?… Необходима сила с широтой ума, способного понимать вдохновения Шри Ауробиндо и передавать их; и наряду с этим — витальная сила. Все это вместе.

И это не что-то на завтра: это нужно прямо сейчас, вот в чем проблема, поскольку опасность есть сейчас.

 

(молчание)

 

Все это пойдет в [Агенду] «ящик», это нельзя публиковать.

 

Но ты знаешь — я редко так чувствую — вчера было действительно что-то как молитва для Израиля.

 

Действительно была!

 

Действительно говоришь себе: «Этого НЕ ДОЛЖНО быть».

 

Да, абсолютно. Это было таким сильным.

 

(молчание)

 

Но есть ли способ связаться с этими людьми в Дели и сказать, что ты хочешь?

 

А, если я пошлю кого-то, они примут его. N.S. является членом правительства, у нее есть целая группа, партия, ставшая довольно сильной.

Это произошло совсем недавно: они попросили нас прислать к ним кого-то. N.S. знает только N., так что она сказала ему: «Хотите приехать?». N. выразил готовность поехать, но…[89]

Он ловко обращается с людьми, но…

 

Нет, это не тот человек. Он не производит впечатления чистого и прямого человека. Это не прямой человек.

 

[После молчания] Он все еще в состоянии, в котором стараются угодить людям...

 

А человек наподобие P.?

 

[Мать смеется] Но он не хочет! Он не хочет касаться политики. О, в своей области он действительно силен! [Мать смеется] Но он не политик.

 

(долгое молчание)

 

Знак настоящей силы — настоящей силы — это становиться аб-со-лют-но спокойным, невозмутимо спокойным перед лицом опасности — опасности или необходимости принимать решения и действовать. Невозмутимый покой, вот так [жест негибкости, как меч], который сразу же автоматически устанавливается. Это знак.

Было очень интересно. Ты был здесь во время нападения на Ашрам?[90] Это было очень интересно.

Ты знаешь, огонь вспыхивал то здесь, то там, люди кричали, летели камни… В тот день я имела незабываемое переживание. В ту минуту, когда пришло известие о нападении, сознание было словно втянуто в универсальное физическое сознание, вот так [широкий жест]. И именно оттуда, из универсального физического сознания, шло наблюдение. Вот как я смогла увидеть: я могла видеть реакцию В КАЖДОМ. Это было действительно интересно, о, действительно интересно!

Все, что начинало вибрировать (я даже говорю даже не о страхе — для тех, кто боялись, само собой разумеется, это означало катастрофу — я говорю о возбуждении), все, что начинало вибрировать, было атаковано — оно ПРИТЯГИВАЛО (я смотрела на все одновременно), притягивало опасность.

Естественно, мое тело было вот так [жест невозмутимости], но это было ничто, потому что для меня… Но P. стал вот так [тот же жест], как непреклонный меч: спокойный, спокойный… Вот как я узнала [какой он], я не знала этого раньше. Все остальные… [жест вибрирования и возбуждения] фью!

Штаб был здесь, в этой комнате, всю ночь до полуночи; все встречались здесь. И я видела в каждом — в каждом. Свыше было такое ясное-ясное видение, и невозмутимое, совершенно безличное… Я видела, что происходит в каждом, буквально в каждом.

Случилось движение возбуждения, и тогда камень прилетел с улицы и ударил по проволочной решетке на моем окне — только один камень. Я знала почему, из-за кого это произошло.

Это было довольно интересно.

 

 

14 июня 1967

 

(В течение последних восьми дней Мать была «больна» – как раз в то время, когда разворачивался конфликт между Израилем и Египтом.)

 

Большое сражение… Я много чего усвоила.

И это продолжается.

Я сделала открытия… Заболевания, несчастные случаи, катастрофы, войны — все это происходит из-за того, что человеческое материальное сознание такое маленькое, такое узкое, что имеет неистовый вкус к драме. И, конечно, за этим стоит забавляющееся витальное существо, также влияния… как бы там ни было, все, что наслаждается возможностью затянуть божественную Работу и усложнить все. И все, что извлекает из этого удовольствие, естественно, поощряет драму. Но семя трудности — в той малости, крайней малости физического сознания — материального физического сознания — которое имеет совершенно извращенный вкус к драме. Драма — малейший пустяк должен вызывать драму: если у вас зубная боль, она оборачивается в драму[91]; если вы ударяетесь обо что-то, это превращается в драму; если спорят две нации, это обращается в драму — все превращается в драму. Вкус к драме. Если что-либо в вашем теле даже чуть-чуть расстраивается или есть малейшее затруднение, что должно проходить совершенно незамеченным, о, это вызывает большое беспокойство, драму. Вкус к драме. У меня было глубокое отвращение.

Все, все… Как бедлам на базаре.

Нападение выглядело яростным, настолько яростным, что изучив и пронаблюдав его, я пришла к выводу, что кто-то забавлялся, делая черную магию… Все приняло фантастические пропорции. Тот же зуб, который был у меня столь долгое время (то есть, в одном и том же состоянии столь долгое время!), который годами не доставлял мне никаких неприятностей, внезапно вообразил, что и зубы должны участвовать в драме! Вот так, острая зубная боль, опухоль — совершенно смехотворно, абсолютно. И, ты знаешь, это открытие драмы было не надуманным, это не было наблюдением: это было острое переживание, пойманное так, как хватают вора. Я схватила его. И это универсально, по всей земле.

Ведь ВСЕ порождало драму — шум базара, бедлам, все это, большая суета. Как те люди там, когда они сражались друг с другом, та же самая суета [жест, выражающий шумную суматоху войны]. Что за «деяния» он совершают! Их «права» и «долг» и «честь», о!… Так что, когда все стало совсем плохим (я была почти полностью неспособна делать что-либо[92]), я спросила, что это значит [Мать смеется], и он показал мне всю картину! Тогда я поняла.

Как только я поняла, все стало успокаиваться [острая зубная боль, как и свирепая война в Палестине].

Это глубоко смехотворно и нездорово, более того.

Ты понимаешь, как только было увидено, в чем дело — полностью увидено, почувствовано и пережито — все стало успокаиваться. Не могу сказать, что все уже в порядке, далеко не так, но, как бы там ни было, я думаю, что наихудшая катастрофа была предотвращена.[93]

Гротеск.

В чем-то стало лучше. Все еще есть некое трение… «Предатели», «враги», ох!… Теперь они говорят, что Индонезия и Пакистан готовят что-то… И со ВСЕМ, ты понимаешь, от самого большого до самого маленького, от того, что кажется самым важным (что возмущает большинство вещей, в любом случае) до малейшего физического дискомфорта, это так: очень маленькое, такое очень маленькое сознание, бедное, ограниченное и узкое, которое делает из мухи слона.

Вот так.

 

(молчание)

 

В том, что было, нет ничего нового, такое происходило много раз и раньше, но переживание тела было другим… Раньше присутствовало сознание всех внутренних существ, и оно, к счастью, уравновешивало эту идиотскую тенденцию: даже витал, витальное существо, которое также любит большие эффекты, но при условии, что они, по крайней мере, велики, обширны и достаточно мощны, чтобы быть крупномасштабными, даже витальное существо спасало от смехотворного состояния; и затем, надо всем этим, все другие существа с улыбкой. Но на этот раз тело было предоставлено САМОМУ СЕБЕ, так чтобы оно училось. И оно училось.

Но и смерть является результатом вкуса к драме — что за бедная драма, уф!

 

(молчание)

 

Вот какие дела.

И поскольку, естественно, стало невозможно есть, другим следствием стало то, что стало невозможно делать какую-либо работу… Доктор давал мне протеины, которые не нужно переваривать, они напрямую вводятся в кровь, но он заставлял меня глотать их. Затем я смогла возобновить некоторую работу — я не могла больше говорить, не могла больше есть, не могла больше…

Все милым образом ухудшалось, пока однажды (я забыла, на какой день) я не сказала с «большим возмущением» [Мать принимает драматический тон]: «Что это за творение…» (я сказала это по-английски) «в котором жизнь является страданием, смерть является страданием, все является страданием…» [Мать смеется] Как только это было произнесено, этого было достаточно. И сознание было здесь, говоря: «Есть только одно лекарство, но мир отвергает это лекарство.» Затем меня поставили перед фактом, лицом к лицу к нему, это стало очевидным для меня — о, что за миленькая драма!

 

(молчание)

 

Я гадала, специфично ли это для земли, и не в такой же идиотской ситуации находятся другие планеты и солнца?… На внешнем уровне это было бы интересно знать. Но я почти уверена, что смерть, например, является чем-то, что принадлежит исключительно земной жизни — смерть, как мы ЧУВСТВУЕМ ее, как мы понимаем ее. Все же животные разделяют ее, но у них нет ментального человеческого искажения… Вкус к драме принадлежит исключительно человеку, поскольку те животные, что живут с человеком, подхватили у него эту болезнь, но у «диких» животных ее вообще нет.

 

(молчание)

 

Я видела этого ребенка [Суджату] в воскресенье; я выглядела неважно, не так ли?

 

[Суджата :] Нет, Мать!

 

Я не могла больше говорить…

Вот, это более или менее что-то из моего переживания. О, это было… гораздо, гораздо больше, чем это.

В течение двух дней ощущение того, что не знаешь, жив ты или мертв (но все это слова на поверхности), и при этом не очень-то уверен, есть ли разница… И, затем, тело задавало себе этот вопрос: «Но у всех своя теория: один говорит, что смерть – это это, другой говорит еще что-то другое, но каково наше СОБСТВЕННОЕ переживание?…» И тело было вот так [жест подвешенности между двумя мирами].

Затем тело внезапно вспомнило (это было довольно интересно; это было совсем недавно: вчера или позавчера), тело внезапно вспомнило, что оно однажды уже возвращалось к жизни. Я сказала: «Но ты знало в то время, ты знало, поскольку возвращалось к жизни.»[94] Затем я собрала все, что обычно знала (и перестала знать, поскольку это знание было совсем неполным — это было полностью внешнее знание, которому не хватало высшего знания), я собрала опыт, и эти две вещи [старое знание и новое] соединились друг с другом. «Вот», - сказала я, - «это интересно!»

Ты знаешь, эта история о «душе, оставляющей тело», что это за ребячество! Ведь я имела это переживание оставления (не души! это полностью независимо, всегда и в каждом), оставления психического существа, индивидуального психического существа. Когда я уезжала отсюда в 1915 году, я умышленно оставила здесь свое психическое существо. Я оставила его здесь, не взяла с собой. Так что тело может жить без психического существа (оно, между прочим, было в довольно болезненном состоянии, но не из-за этого — это опять вкус к драме!… О, всегда этот вкус к драме!).

Вот так.

Так что проблема все сужается… Если выйдет твой самый материальный витал, это не вызывет твою смерть — это введет тебя в каталепсию, но это не смерть. Что же вызывает смерть?…

Есть две вещи, вызывающие смерть. Первое (то, что стоит над драматическим человеческим существованием), это износ. Но откуда приходит износ? От Неведения, очевидно. Неведение и неспособность возобновить силы; так и работает вся низшая жизнь: она разлагает, восстанавливает, снова разлагает… Но только с животностью и началом ментального функционирования возникает [Мать принимает напыщенный тон] «смерть», как мы ее понимаем. Но это тогда, когда ломается витальный элемент (что мы называем «жизнь»), дающий жизнь. На это есть несчетная масса причин, и все они идут из одного источника. Конечно, если взглянуть в целом, это неспособность следовать за  движением прогресса: необходимость снова смешивать все вместе, чтобы начать все сначала. Но для тех, кто начинает думать, в этом больше нет никакой причины.

Несчастный случай?… Несчастный случай для материальной комбинации. Но какой несчастный случай, ведь сердце может остановиться и снова начать работать? Вопрос в том, сколь долго длится этот «несчастный случай».

Если этот износ и старение, эту порчу (которая приходит от Несознательного и является результатом СОПРОТИВЛЕНИЯ Несознательного), если это мы сможем заменить на стремление к прогрессу и трансформации (не словами — вибрацией)… Это переживание давалось мне несколько раз. Предположим, что что-то довольно расстроено, есть боль где-то, что-то дезорганизовано и не работает больше должным образом; если есть видение и понимание в вере (в вере и посвящении Всевышнему), что это преднамеренно, что Всевышний допустил это (как выразить это? Все слова бессмысленны), допустил или пожелал этого, поскольку для Него это было наилучшим способом трансформации чего-то, заставить это сделать необходимый прогресс, если клетки, которые в чем-то дезорганизованы и «больны» способны почувствовать это… тогда, мгновенно, происходит чудесный поворот к лучшему — мгновенно, за пять-десять минут. Я могла бы привести конкретные, точные примеры, со всеми деталями. Так что это означает приведение в контакт друг с другом крайностей, я могла бы сказать. И если это может стать нормальной жизнью элементов, составляющих внешнюю форму, тогда нет причины, почему бы…

Нет, нет необходимости умирать, нет никакой необходимости. Достигается точка, когда смерть теряет всякий смысл.

И в малейшей детали, в маленькой клетке или в ощущение дурноты (и когда вы подходите к чувству, есть нечто вроде зародыша мысли — о, тогда…), вы ловите вкус к драме. Ах, тогда все объясняется.

Вкус к драме, необходимость катастроф.

Вот что было здесь, давя и давя на землю, чтобы вызвать все условия для лязгающего и грохочущего великого финала [Мать пожимает плечами].

И единственное лекарство: расширяться в вечный покой… Ломать пределы, становиться безмерным.

 

(долгое молчание)

 

Ты сказала, что когда-то твое тело помнило раннюю смерть…

 

О, да.

 

Но ты не сказала, как тело вернулось к жизни.

 

Да, это известная история: это случилось в Тлемчене, когда я работала с Теоном. Я вышла из тела самым материальным образом, тело оставалось в каталептическом состоянии, и что-то пришло, что-то случилось, что обрезало связь. Так что связь была прервана.

 

Но каким было переживание в то время?

 

Переживание было таким… [смеясь], что невозможно вернуться назад! Но Теон был рядом (Теон сильно перепугался!), и в то время было знание — немало знания — оккультного. Было знание вместе с волей [Мать делает жест проталкивания, чтобы войти в тело], а также внутренняя вера (но я никогда не говорила об этом) и концентрация. Что касается его, он мог, он знал. Он умел «тянуть». И тело не было повреждено, так что это не было трудным. Тело было в очень хорошем состоянии, но нить была порвана, что означает, что вышло и не могло вернуться то, что дает жизнь.

Я вернулась благодаря мощи и воли, потому что… В действительности, просто потому что я должна была еще кое-что сделать на земле.

Это произошло в 1910, я думаю.

 

Так что это не из-за того, что душа покидает тело?

 

О, это только слова!

Душа может принять решение, видя, что тело либо недостойно, либо непригодно, либо неспособно или не желает… что угодно, и душа может решить, что тело должно умереть, так что она может идти; но уход души — это не то, что убивает тело. Несчетно число людей, живущих без души — у них есть душа, но их душа находится не в их теле — множество людей. И они довольно хорошо продолжают жить.

С другой стороны, гораздо труднее жить без психического существа. Психическое существо, конечно, является облачением — индивидуализированным облачением — вечной души для бренного тела; и [от жизни к жизни] оно становится все более сформированным, индивидуализированным, все более индивидуальном сознательным. Когда психическое существо покидает тело, остальная часть обычно следует за ним. Но у меня было переживания умышленного оставления психического существа, так что Я ЗНАЮ. Надо знать, как делать это, но это можно сделать. Мое психическое существо оставалось здесь со Шри Ауробиндо, и я осталась со своим ментальным, витальным и физическим существом. Это было… несколько рискованное состояние. Но поскольку я также вполне сознательно сохраняла контакт, это могло было быть сделано.

То, что люди называют «смертью»… Я видела множество людей, которые для меня являются живущими мертвыми (это те, кто не имеют психического существа или даже не имеют контакта со своей душой). Но чтобы знать это, надо иметь внутреннее видение. Но то, что люди называют «смертью», то есть, распад клеток и разложение формы, это когда наиболее материальная «витальная подложка», приводящая в контакт с Жизнью — витальной силой, жизнью — выходит. Так и умирают животные, например. А витальная подложка обычно уходит тогда, когда внешний организм не в состоянии продолжать жить — когда, например, он порван на две части или вынуто сердце, либо, как бы там ни было, с ним произошло что-то радикальное! Ведь некоторые люди теряли несколько частей в результате несчастных случаев, и все же продолжали жить. Но даже приостановка работы сердца, как я говорила, не обязательно означает смерть, поскольку после остановки сердце может вновь начать работать. Те, кто имеют материальное знание, скажут вам, что на несколько… я забыла, секунд или минут, сердце может остановиться, а затем начать работать снова; если пройдет большее время, то начнется разложение. А когда начнется разложение, то все кончено, конечно же.

Так что правильнее говорить, что есть некие ГРАДАЦИИ смерти. Градации жизни и градации смерти: некоторые существа живы в большей или меньшей степени, или же, смотря с негативной стороны, мертвы в большей или меньшей степени. Но для тех, кто знает, о, для тех, кто знает, что эта материальная форма может проявлять супраментальный свет, что же: тот, кто не имеет в себе супраментального света, уже немного мертв. Вот как. Так что есть градации. То, что люди обычно называют «смертью», это только чисто внешнее явление, поскольку это они не могут отрицать — тело разлагается.

Но я видела людей, которых считали умершими (не так много в моей семье, поскольку обычно детям не позволяли смотреть на умерших, а когда я подросла, было совсем мало случаев), но я видела несколько здесь. И они все совсем не были в одинаковом состоянии — далеко не так.

 

(молчание)

 

Был случай Шри Ауробиндо. «Он мертв» – решили доктора, тогда как он был абсолютно жив. Абсолютно жив. И спустя пять дней, когда они поместили его… это произошло из-за (как сказать об этом?) давления внешнего мира и из-за того, что было невозможно сохранить его. Мы вынуждены были согласиться. Но я не могу сказать, что он был мертв! Он вовсе не был мертв, это было совершенно очевидно. Тело уже начало... (очень немного, совсем немного к концу пятого дня), то есть, кожа утратила свой цвет, но… [Мать делает жест великолепия].

В течение первых трех дней я оставалась там, возле его кровати, и совершенно… что же, для меня это было совершенно видимо — все организованное сознание, бывшее в его теле, ПРЕДНАМЕРЕННО выходило из его тела и входило в мое. И я не только видела, но и чувствовала ТРЕНИЕ при этом входе.

Люди говорят «Он умер» — это неведение.

 

(молчание)

 

Вся та супраментальая мощь, которую он притянул в свое тело и организовал в своем теле, постепенно и МЕТОДИЧНО входила в мое тело.

Я никому ничего не говорила, поскольку это никого не касалось. Я оставалась здесь и… [жест, показывающий на силы, выходящие из тела Шри Ауробиндо и переходящие в тело Матери].

Ты знаешь, люди упиваются высокопарными словами и все продолжают говорить — они даже не знают, о чем они говорят.

Не так давно я видела одну-две фотографии какого-то человека, а затем он пришел ко мне. Я сказала: «Он умер, это мертвый человек». И я не имела в виду разложение (конечно нет! ведь он пришел и говорил — он очень громко говорил, думал, что он очень живой): он был мертв. Так что…

 

(молчание)

 

Некоторое время тому назад я сказала, что клетки начали гадать «Что же такое смерть?». Они все спрашивали себя. И как раз вчера и позавчера, поскольку пришло определенное состояние, Знание, которое постоянно приходит свыше, сказало им: «А что вы гадаете? Вы имели это переживание, знаете, как это.» Затем, маленькому центральному сознанию (есть маленькое центральное сознание[95], которое сейчас постепенно растет и обретает форму), это Знание сказало: «Ты не помнишь? Ты знало, как это было.» Ах, тогда вернулась вся память этого переживания во всех деталях — они действительно знали.

Почему мы столь смехотворны?

Мы думаем, что мы… мы думаем, мы такие великие, такие мудрые, такие... О, мы приписываем себе все добродетели! [Мать смеется] Такие мы отважные, такие терпеливые, такие… Театральное действие, которое мы разыгрываем перед собой всю свою жизнь.

 

(молчание)

 

В то время, на несколько мгновений, была такая простая уверенность! … Простота… (как выразить это?), чья грандиозность сделала ее всемогущей.

Это все слова. Это игра ума: бедные предложения.

Не надо слов, предложений, чудесных жестов, поз…

 

(Мать входит в созерцание)

 

О, для тех, кто любит определения, есть другой ответ на вопрос «Что такое Божественное?» — это улыбающаяся и светлая Необъятность.

И ЗДЕСЬ, ты знаешь, это здесь. ЗДЕСЬ.

А, приступим к работе? Хватит болтать!

 

(молчание)

 

То, что заставляет меня думать, что были внешние враждебные воли — это то, что со всех сторон продолжали приходить красивозвучащие предложения — красивозвучащие предложения, внушения (драматические внушения, точнее говоря), объявляющие о значительном числе катастроф. Они приходят со всех сторон, вот так [жест кишения, как поднимающаяся волна], как если бы множество змей поджидали там, держались на расстоянии руки, готовые ринуться при первой возможности...

Что показывает, что за этим что-то стоит.

Например, внушения такого типа: «О, сейчас ты в порядке, ты сильна и можешь говорить — ах, но ты увидишь, что произойдет с тобой.» Внушения и внушения… Ты понимаешь, это может приходить только от гнилых человеческих мыслей. Рой мыслей, одна безобразнее другой, приходящие вот так. И ты видишь, как они приходят [тот же жест поднимающейся волны змей], ты видишь их приходящими вот так… От самых низких до самых неистовых.

В связи с возможностью «черной магии» и «враждебных сил» было также видение всего как части великой Игры [жест снизу], но… Эта Необъятность, светлая и улыбающаяся, необъятность… («необъятность» – это только слово — «бесконечность» тоже слово), нечто… абсолютно безмерное, что просто идет вот так [жест нисхождения] в движении манифестации; затем, в определенной точке, Оно встречается с неким движением снизу, которое захватывает Его и обращает в … то, что мы видим. В высшей части [существа] это смесь искаженного ума и чрезвычайно мощного витала, что, очевидно, наслаждается искажением; по мере того, как Это становится все более конкретным, Оно обращается во все человеческие реакции; и когда Оно подходит к земле, тогда… мы имеем прекрасную путаницу, которую люди сделали с земной атмосферой. Так что эта Вещь, эта улыбающаяся, светлая, чудесная Необъятность, так что… живое и сознательное блаженство … Оно становится этим.

И если по какому-то случаю, чудом, одна капля падает, не искажаясь полностью, это становится чудом!

 

(К концу беседы разговор поворачивается к здоровью Сатпрема и случаям кровохарканья)

 

…Скажи своим клеткам не делать драмы, и ты увидишь! Если ты знаешь, как сказать им…

У них не плохая воля, просто они идиоты [Мать смеется], это не одно и то же!

 

 

17 июня 1967

 

В связи с событиями вокруг Израиля мне потребовалось написать много чего, отвечать на всевозможные вопросы [Мать ищет свои записи]… Показывала я тебе это?

 

Тот, кто служит Истине, не может занимать ту или иную сторону. Истина выше конфликта или противостояния. В Истине все страны объединяются в общем усилии к прогрессу и реализации.

 

Это было написано в ответ кому-то, кто спрашивал, какую «сторону» следует занять.

Один человек из Израиля также написал мне, что их успех, их победа превысила все, на что они только надеялись. И он добавляет: «Кажется, они слишком материалистичны, чтобы знать настоящий источник этого» — он знал. Но он говорит (он американец, не израильтянен; может быть, он иудей, я не знаю, но по рождению он американец), он говорит, что премного восхищен способом организации страны в Израиле, и что это «чудо братства и ощущения организации». Так что он спрашивает, не начало ли это будущей реализации?

Они очень восприимчивы… я сразу же увидела это; когда мне сказали, что египтяне и, в частности, их президент[96], постановили, что Израиль должен исчезнуть, я сразу же увидела очень сильную реакцию[97] — [смеясь] это привело к совершенно категорическому результату!

Затем мне задали другой вопрос:

 

«Если начнется мировая война, она может уничтожить не только большую часть человечества, но и даже сделать землю непригодной для жизни тех, кто выживет. Не повлияет ли возможность такой войны на приход Супраментальной Истины и Новой Расы на землю?»

 

Вот мой ответ:

 

«Все это — ментальные спекуляции, и как только вы входите в область ментальных представлений, нет конца проблемам и их решениям. Но все это не приближает вас ни на шаг к истине.

Самая безопасная и самая здоровая позиция ума такова: нам было определенно сказано, что за существующим творением последует супраментальное творение, так что все, что подготавливается для будущего, должно быть обстоятельствами, необходимыми для пришествия, какими бы они ни были. И поскольку мы не способы правильно предвидеть, какие это обстоятельства, то лучше об этом не говорить.»

 

Я хотел сказать тебе, что несколько дней назад виделся с V., и он сказал мне, что согласно тому, что он чувствовал или видел, он на девяносто пять процентов уверен, что новый конфликт вспыхнет в сентябре-октябре и, вероятно, в направлении Пакистана или Китая: между Пакистаном и Индией или между Китаем и Индией.

 

Люди ожидают этого.

 

Он сказал мне, что уверен в этом на девяносто пять процентов.

 

Люди вполне ожидают этого. И Пакистан пожал руки Китаю, их корабли теперь плавают вокруг Индии… Что они делают? Я не знаю.

 

Но несколько лет тому назад ты сказала, что судьба нынешней цивилизации должна «установиться» в 1967 г. Ты употребила слово «установиться».[98] Что же, такое впечатление, что если будущее действительно должно «установиться», то еще очень много вещей, очень много скрытых заболеваний все еще должны выйти, не так ли?

 

Да… Да [Мать кивает головой несколько раз и молчит].

Я получила телеграмму от D. из Даржелинга[99]. Ее запрос на разрешение был отклонен: она хотела идти еще дальше, но ее повернули назад. Она написала письмо, пришедшее два-три дня назад, в котором она сказала: «Все говорят о шпионах, атмосфера полна подозрений, все письма вскрываются, за всеми наблюдают» и «все находится в ужасном состоянии». И вчера я получила телеграмму, в которой она сказала, что ей отказали в разрешении: она должна покинуть то место.

Очень нервные, люди очень, очень нервные.

 

 

21 июня 1967

 

Несколько дней тому назад я сказала кое-что по поводу мусульман и израильтян, и F записала это… Это производит на меня впечатление (как бы сказать?)… Во всяком случае, вся жизнь ушла: запись пустая, сухая, это как пустая оболочка — да, впечатление лампы без света. Лампа без света! [Мать смеется] Все же вот эта запись:

 

Мусульмане и израильтяне представляют две религии, в которых вера в Бога достигает самых крайних форм. Единственно, израильтяне верят в безличного Бога, а мусульмане — в личного Бога.

Возможно, их вражда проистекает только из-за того, что они соседи!…

 

Следует сказать, что это был ответ на письмо В, в котором он задает всевозможные вопросы и, в частности, вот этот: «Почему? Эти нации соседствуют друг с другом, так почему же они так ненавидят друг друга?»

 

…Это проклятье, наложенное на евреев, — христианская история, и она никак не касается мусульман.

Насилие и вражда… Когда братья ненавидят друг друга, они ненавидят друг друга сильнее, чем делают это другие. Шри Ауробиндо говорил: «Ненависть означает возможность гораздо большей любви.»

Арабы имеют страстную природу. Они живут почти исключительно в витале с его страстями и желаниями, тогда как израильтяне живут по большей части в уме с большой силой организации и реализации, это нечто исключительное. Израильтяне — интеллектуалы с исключительной волей. Они не сентиментальны, то есть, не любят слабости.

Мусульмане импульсивны, а израильтяне рассудительны.

Это не тот конфликт, который решит будущее нашей цивилизации.

 

(Приблизительная запись

от 15 июня 1967)

 

Да, закончил он свое письмо так: «Это конфликт должен решить [судьбу] существующей сейчас цивилизации…»[100] Так что моя последняя запись является ответом на это.

 

Да, не там идет игра.

 

Да.

Но это [запись] лампа без света!

 

Когда Пакистан и Китай напали на Индию [в 1965], у меня было нечто вроде очень ясного прозрения, что если и существует конфликт, который должен решить судьбу цивилизации, то он может разыгрываться только вокруг Индии.

 

Да.

 

Ведь именно сюда должен символически придти и умереть последний Асур [демон]. Это разыгрывается именно здесь.[101]

 

(Мать остается молчаливой)

 

*

*  *

 

(Месяц спустя ученик прислал Матери следующее письмо по тому же поводу :)

 

…В настоящий момент работа идет с прямой Супраментальной Силой. Ее непосредственное воздействие на мир эгоизма, спора и дисгармонии не поощряется. Везде мы видим столкновения; мир, как обычно, идет старым путем, может быть, еще более худшим. Вспоминается старая легенда[102] о том, что первым от «взбивания Океана Жизни» появился яд. Нектар [бессмертия] появился потом. На это похоже то, что происходит сейчас. Индия продолжает идти все тем же старым путем, пытаясь умиротворить Пакистан, мусульман и русских.

Меня смущает одно предложение из ответа Матери в связи с арабо-израильской войной: «Это не тот конфликт, который решит будущее нашей цивилизации.» Означает ли это, что будет другой большой конфликт, в котором существующая сейчас цивилизация будет разрушена, хотя мир будет спасен? Или же это означает, что вообще не может быть никакой другой войны, и судьба нашей цивилизации может быть решена в ходе естественной эволюции сознания? Но последняя возможность кажется очень невероятной, разве что полная трансформация физического Матери вызовет такой грандиозный эффект повсюду, что дисгармония станет невозможной.»

 

(19 июля 1967)

 

Вот что Мать ответила на это:

 

Кажется очевидным, что если предпринятая трансформация смогла бы осуществиться во всей своей полноте, то не было бы больше необходимости в новой мировой войне.

Но преднамеренно, в интересах работы, будущее не вскрывается. Так что на ваш вопрос невозможно ответить. Поэтому самый мудрый путь для каждого — это открывать себя, насколько это возможно, силе, давящей для манифестации, искренне хранить горячее стремление и непоколебимую веру… и терпеливо ждать результата.

 

(27 июля 1967)

 

*

*  *

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

(Мы осмелились опубликовать здесь текст, написанный Сатпремом 24 июня 1967 г., несмотря на его тяжелые или несвоевременные предвидения, поскольку он может содержать зерно истины, которое вскроет время, и, прежде всего, поскольку этот текст, очевидно, навеян видением Матери. Так что этот текст не столько касается предвидения, сколько дает пищу для размышления)

 

КОНЕЦ АСУРА

 

Если, как заявил Шри Ауробиндо, супраментальная Сила должна войти в фазу реализации в 1967 г. и если, как сказала Мать, судьба существующей сейчас цивилизации должна решиться в 1967 г., то, очевидно, что многочисленные скрытые болезни земли должны обнаружиться и где-то сфокусироваться, как нарыв, вскрывающий заболевание тела, нашего земного тела.

Не существует «катастроф». Сверхразум — это сила порядка и гармонии. Так что то, что может показаться нам на первый взгляд катастрофой, на самом деле приведет все в порядок, будет работать во всех и каждой детали для установления порядка на земле.

Сентябрь-октябрь обычно являются месяцами войн.

В мире есть одно место, где исход решается дей          ствительно и символически — это Индия. Вот где, поэтому, должна сфокусироваться болезнь земли. Так что в порядке вещей сюда должен придти последний Асур и умереть у ног Матери.

Но и Индия, от которой ожидается воплощение сил истины, сама сейчас молится той же Лжи, что и остальной мир. Асур находится и в Индии и, может быть, здесь он более опасен, поскольку скрывается за вуалью ложной истины.

Стало быть, ожидаемый конфликт должен сначала навести порядок в доме Матери, и в то же время он наведет порядок в других домах земли.

Дьявол разоблачит сам себя и попадется в собственную западню.

Ложь Индии обязательно притянет подобные лжи: ложь Китая и ложь Пакистана. Беспорядки на границе Бенгали уже подготавливают путь для китайской агрессии, а ложь Ташкента оставила открытой рану в Кашмире. Здесь Индия получит благословенный удар, который ликвидирует ее лживое правительство, и то уступит место военному правительству, которое подготовит более правдивое правительство. Здесь Китай получит удар, который освободит его от его маоистского Асура, и одновременно сблизит Россию и Америку перед лицом общей угрозы. Здесь Вьетнам потеряет оба своих ложных помощника, на Севере и на Юге, и наведет порядок в собственном доме. Здесь Пакистан угодит в собственную ловушку, объединившись с Китаем, и потеряет свои права на Бенгалию и восточную часть Индии.[103] Оставшись только со своей западной частью, которая не может экономически обеспечивать саму себя, Пакистан будет вынужден вступить в конфедерацию с Индией и понять, что его судьба неотделима от Индии. Здесь помудревшие Россия и Америка, а также напуганная земля начнут сознавать, что они также должны образовать конфедерацию наций земли, и что судьба любой одной нации неотделима от судьбы всех остальных наций.

И порядок восстановится в доме. Человек сможет подготовиться к более широкому приключению.

 

                   В конце концов,

все совершают ошибки,

которые помогут

большему триумфу Истины.

 

Сатпрем,

24 июня 1967

 

 

24 июня 1967

 

Много чего можно сказать, но… Лучше дойти до конца. Это кривая линия. Лучше дойти до конца. Слишком рано еще говорить.

[После молчания] Почти все движения тела происходят по привычке. Позади этого есть сознание физического ума (то, что я называю «клеточный ум»), который постоянно сознает божественное Присутствие и озабочен не допускать ничего, кроме Этого. Так что должна быть проделана вся работа, чтобы сменить, переместить источник движений. Я имею в виду, чтобы вместо того, чтобы источником движений была автоматическая привычка, надо, чтобы божественное Сознание и Присутствие стали бы автоматически приводить в движение [Мать делает жест вталкивания Сознания в тело].

Но это очень… очень невыразимо, то есть, как только вы пытаетесь выразить это, это становится ментализированным, и это больше не то. Вот почему это очень трудно выразить, я не могу говорить об этом.

Но, кажется, не так давно я говорила тебе об этой привычке и вкусе к драме в самом материальном сознании.[104] Это было стартовой точкой. Как только это стало сознаваться, эта привычка стала, можно сказать, чуждой, чуждой истинному сознанию, так что сейчас происходит переход.

Это очень деликатная и трудная работа.

Ведь это борьба с тысячелетней привычкой. Это автоматизм материального сознания, который, да, драматичен, почти катастрофичен; иногда драматичен, и драматичен с воображением окончания, которое покончит с драмой. Но все это становится слишком конкретным, как только выражаешь это. Лучше не говорить об этом.

Как только это сказано, оно становится искусственным.

Это как если бы, чтобы заменить эту привычку, было бы некое усилие создать другую (!), которая являлась бы только приближением. Стремится ли это состояние сознания, этот способ быть, этот способ существовать, реагировать, выражать, стремится ли все это к Божественной Манифестации?… Мышление молчит, оно неподвижно, так что воображение не вмешивается (все это преднамеренно), и движение старается быть насколько можно искренним и спонтанным под влиянием божественного Присутствия… Слова все искажают.

Время от времени — время от времени, вдруг: конкретное переживание, как вспышка; переживание Присутствия, отождествления. Но это длится… несколько секунд, а затем все возвращается к тому, что было.

Это невозможно выразить.

 

*

*  *

 

(Затем Мать переходит к переводу двух текстов Шри Ауробиндо, которые она хочет опубликовать)

 

Великий секрет садханы состоит в том, чтобы уметь делать Силой, стоящей позади или свыше, вместо того, чтобы действовать усилием разума.

В этом все дело.

И затем:

 

Важность тела очевидна; человек поднялся над животным именно благодаря тому, что развил или ему были даны тело и мозг, способный воспринимать и использовать постепенное ментальное озарение. Равным образом, только путем развития тела или, по крайней мере, функционирования физического инструмента, способного воспринимать и использовать еще более высокое озарение, человек поднимется над собой и реализует, не просто в мышлении и внутреннем существе, но и в жизни, совершенно божественное человечество. Иначе либо обещание Жизни не будет выполнено, ее смысл аннулирован, а земное существо может реализовать Сатчитананду, только устраняя себя, сбрасывая разум, жизнь и тело и возвращаясь к чистому Бесконечному, либо человек не является божественным инструментом, и есть предначертанный предел сознательно последовательной силы, которая выделила его из всех прочих земных существ, и как человек заменил их на переднем крае вещей, так и другое существо должно, в конце концов, заменить его и перенять его наследство.

 

(«Жизнь Божественная», XVIII, 231)

 

Я понимаю! Я занимаюсь этим все время.

 

(молчание)

 

Но вывод Шри Ауробиндо состоит в том, что не это [тело] может измениться: это будет новое существо.

 

Нет! Он говорит, что «если» человек не может, то будет другое существо.

 

Нет, я имею в виду не этот текст; я имею в виду то, что он написал позже.

 

?…

 

Впрочем, это одна и та же проблема, поскольку… Может ли тело измениться?… И это кажется действительно очень трудным — хотя не невозможным. Это не невозможно, но… это такая громадная работа, а жизнь слишком коротка; так что даже здесь что-то должно измениться, эта привычка к износу — ужасная вещь.

 

Да, но откуда придет «новое существо»? Оно же не свалится с небес!

 

Конечно, нет, в этом и проблема! Чем больше смотришь на это… Оно придет не так [Мать смеется], оно, очевидно, придет аналогично тому, как человек вышел из животного. Но нам не хватает звеньев между животным и человеком — мы выдумываем их, мы их воображаем, они [ученые] что-то нашли, но, по правде говоря, мы не присутствовали при этом, мы не знаем, как это произошло. Но это не важно… Кое-кто говорит, что можно сознательно начать делать трансформацию при формировании ребенка. Это возможно, я не говорю «нет». Это возможно. Затем ему надо будет сформировать другого ребенка, более трансформированного, и так далее — несколько звеньев, которые исчезнут, как исчезли звенья между обезьяной и человеком?

 

Что же, да, так и идет человеческое совершенствование.

 

Можно называть это как угодно, конечно. Но НОВОЕ СУЩЕСТВО… Мы можем вообразить, как ты сказал, новое существо, спускающееся совершенно готовым!… Но это из серии популярного чтива.

 

Это говорит и Шри Ауробиндо. Надо выработать это существо.

 

После двух-трех — или четырех или десяти, я не знаю — промежуточных существ, придет новый способ, супраментальный способ творения… Но будет ли необходимо супраментальному существу иметь детей? Не покончит ли оно с необходимостью иметь детей, чтобы замещать уходящих, поскольку они будут жить не бесконечно? Они будут трансформировать себя в достаточной степени, чтобы приспособиться к новым нуждам.

 

Все это вполне постижимо за долгий срок.

 

Да, долгий срок.

 

Но ты и Шри Ауробиндо здесь для того, чтобы это было сделано за короткий срок.

 

Нет, Шри Ауробиндо не считал, что это можно сделать за короткий срок.

 

Как бы там ни было, это делается тобой. За долгий или короткий срок, но это делается тобой в этой жизни и в этом теле.

 

Но я вижу…

Я пытаюсь делать это — не через самоуправную волю, ничего подобного, просто есть «что-то» или «кто-то», сознание или что-то еще (я не хочу говорить об этом), что использует это [тело Матери], пытаясь сделать что-то. Иными словами, я делаю и одновременно свидетельствую, и я не знаю, где находится это «я»: оно не здесь внутри, оно не свыше, оно не… Я не знаю, где оно находится, я вынуждена так выражаться. Есть «нечто», что делает и является свидетелем одновременно, и одновременно это действие, которое это делает: все это вместе.

Ведь сейчас тело действительно сотрудничает, насколько оно может — насколько может — с растущей доброй волей и силой терпения, и самонаблюдение действительно сведено к минимуму (оно еще есть, это как что-то, что слегка касается время от времени, но это не остается даже на несколько секунд). Самонаблюдение, ох, это сразу же отвратительная, отталкивающая и катастрофическая атмосфера. И это так, это ЧУВСТВУЕТСЯ так. И это становится все более невозможным, я вижу это, это видимо… Но есть еще весь груз тысячелетий скверных привычек, которые можно назвать пессимистическими, то есть, ожидающими упадка, ожидающими катастроф, ожидающими… что же, все это, и это труднее всего, уф! чистить, прояснять, выводить из атмосферы. Это настолько ВНУТРИ, что это совершенно спонтанно. Именно это составляет большое, большое, большое препятствие — это нечто вроде ощущения неизбежного упадка.

Конечно, с ментальной точки зрения, вся земная атмосфера такова, но на ментальном уровне это имеет очень маленькое значение: один луч света разгоняет это. Но это ЗДЕСЬ ВНУТРИ [указывая на свое тело], это привычка — эта катастрофическая привычка — вот что ужасно. И она ОБЯЗАТЕЛЬНО должна исчезнуть, так чтобы могла установиться другая привычка.

Так что это ежеминутная борьба, ежеминутная, все время, все время.

И, конечно, существо не изолировано, тело не изолировано: тело — это нечто более или менее множественное, с различными степенями приближения; и очень близки все те, кто находятся здесь, это та же проблема — та же проблема. Ведь то, что было достигнуто в сознании этого существа, вовсе не достигнуто в сознании других существ. Так что это увеличивает работу.

Проблема ментального, даже витального заражения решена, можно так сказать, но проблема материального заражения все еще остается.

И в этом материальном сознании есть этот материальный ум, который так чудесно откликается здесь [в Матери], но он еще не имеет силы спонтанно выступать против того, что приходит снаружи, против этого постоянного, никогда не прекращающегося заражения, каждую минуту.

 

(долгое молчание)

 

Когда вдруг устанавливается сознательный Контакт и приходит ощущение Тождественности (на несколько секунд, как я говорила), когда это приходит… это как осанна во всех-всех клетках, они говорят: «О! это истинно! Это действительно истинно!…»

Это всемогуще.

Это приходит, может быть, сто раз на день, но это не остается.[105]

 

 

28 июня 1967

 

По поводу одной ученицы-итальянки,

которая совсем недавно приехала:

 

…Ее семья хотела крестить ребенка, и они начали спорить (ведь я всегда говорю: «Мы не хотим крещения»), так что она в отчаянии написала мне: «Мы не знаем, что делать, потому что вся семья против нас, и они постоянно стремятся спорить с нами.» Тогда я написала: «Если они действительно хотят свободы, пусть приезжают рожать в Ауровиль!…» О, они так загорелись, и они сразу же выехали!

Смотри, вот запись! [Мать, смеясь, показывает тетрадь, в которую она вписала первое рождение в Ауровиле несколько дней тому назад].

 

 

30 июня 1967

 

(Речь идет об одном индийском ученике из Южной Америки, которого на несколько месяцев заключили в сирийскую тюрьму под тем предлогом, что у него фальшивые деньги).

 

…Их некому защищать. До независимости Индии у них был британский паспорт, но теперь правительство Южной Африки не признает их, и правительство Индии ими не занимается, так что они вот так, «не рыба, не мясо», их некому защитить. Это весьма курьезно.

Здесь [в Ашраме] есть несколько человек, имеющих британский паспорт, и они не знают, что делать. Они не то, не это, они ничто!

Так что приятным из них я говорю: «Это ничего не значит, вы станете ауровильцами.» Это спасает все. Ведь этот принцип признан ЮНЕСКО, они признали принцип: каждый становится ауровильцем, больше нет отдельной национальности. Так что это очень хорошо.

Это интересно как идея.

Однако, я предупреждаю их о допущении, ведь… [Мать смеется] это можно рассматривать как пристанище для негодяев, выгнанных из своих стран!… Пока я контролирую допуск, все в порядке, а потом?…

Как называется та страна, что началась как колония для каторжан?… [Смеясь] Есть где-то такая страна, которую основали как колонию для ссыльных, я забыла, какая это страна.[106]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Помнится, этим утром, в 4.30, когда я поднялась, я подумала: «Что же, интересно рассказать это Сатпрему.» А сейчас все ушло!…

 

(Мать входит в долгую медитацию,

длящуюся почти все время)

 

Это может длится бесконечно!…

Но теперь я вспомнила, что было утром: это касалось здоровья и физического баланса; ведь это пришло как ответ на некий зов (или молитву, или стремление, можно назвать это как угодно), который был у меня вчера вечером, так что ночью мне показали механизм для восстановления гармонии функционирования тела.

И, особенно, я сделала концентрацию на тебе, и это длилось это утро… Я сейчас помню.

Это то, что пока что невозможно объяснить. Это еще необъяснимо.

Но это вернулось прямо сейчас, как демонстрация… Как можно было бы назвать это? Нечто вроде способа бытия клеток и их связи друг с другом, под… (как сказать?) управлением всевышнего Сознания. И разница функционирования. Способ установить внутренний баланс.

Это невозможно объяснить.

Вот что делалось [прошлой ночью и в ходе всей медитации]. И эта работа кажется почти нескончаемой.

Помню, этим утром, в течение почти часа, была демонстрация в моем теле, как делать это. Демонстрация. Но это невозможно объяснить. И прямо сейчас это возобновилось, но вместо того, чтобы быть только со мной, это было то, что я могла бы назвать коллективной демонстрацией [жест: между Матерью и Сатпремом], но это больше относилось к тебе.

Это как приводить все в порядок, очень тонким образом, это не легко выразить.

Вот так.

И видно, что это нескончаемая работа. Общая работа относительно быстра, но это детальная работа, в каждой точке, она почти нескончаемая.

И затем… [улыбаясь] нет никакого желания больше говорить об этом!

Так что я надеюсь, что это окажет на тебя воздействие.

 

Пока ты медитировала, у меня было ощущение необычайной гармонии.

 

Ах!

 

Нечто вроде пластичности — мягкости, пластичности, гармонии.

 

Да, это так, это и было.

Хорошо, это показывает, что ты восприимчив.

Но как только пытаешься объяснить это, словно вмешивается принцип искусственности, и это больше не то.

Это было, о! в течение… (этим утром, детально), в течение более часа… (как сказать?) замещение одного вибрации одного вида на другой. И в целом, нечто… просто гармоничное, великая простота, великая гармония.

Хорошо.

 

 

 

 

 

Июль 1967

 

 

 

5 июля 1967

 

Ты помнишь этого человека, который уехал в Израиль — индийское посольство отказало ему в визе для возвращения сюда![107]… Так что он вынужден поехать в Америку (Америка — его страна, он американец), он вернется в Америку, а затем, пишет он мне, он собирается заработать денег, чтобы приехать сюда и передать их мне!

Здесь есть и другой мальчик, который должен поехать в Германию с Е, все было устроено, но затем Германия сказала: «Нет, мы не хотим индийцев.» Так что это всеобщее братство.

 

Но со всей этой историей с Израилем и позицией, которую заняла Индия, Индия не приобрела себе друзей.

 

Нет.

О, но одна женщина из Голландии (она была здесь) написала (в ходе того инцидента): «Никогда в своей жизни я не видела такой демонстрации ненависти, как сейчас здесь против израильтян!…» В Голландии!

И в Германии, Бог знает, то же самое. Так что это не локализовано. Это проявляется ПРИНЦИП НЕНАВИСТИ, кстати и некстати, безо всякой причины.

Во Франции тоже, кажется, было большое антисемитское движение, очень яростное.

 

Это не большинство Франции, только маленькое меньшинство.

 

Да?… Я не знаю.

 

Это меньшинство, которое было на стороне Виши во время войны.

 

Как звали того маршала?

 

Петен. Да, это все с той стороны.

 

Да, он вел себя как… Кажется, он хотел имитировать Гитлера, несколько мог!

Нет, но несвязность всего этого… Это затронуло Индию из-за ее позиции во время этой войны, и израильтян, потому что они победили в этой войне! И это ничего не значит, это самые противоречивые вещи в одном и том же мышлении — это потребность… ненавидеть. Быть нелюбезным, настолько, насколько это возможно.[108]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

У меня был довольно странный сон.

 

А! расскажи.

 

Но я не знаю, может быть, это фальсификация, потому что все это происходило в довольно темной и путанной атмосфере… Помню, что Шри Ауробиндо лежал и должен был подвергнуться серьезной операции: операции на двух стопах и на всех пальцах стоп. Затем он ушел на эту операцию (кроме того, он ушел один, никто ему не помогал). Затем я увидела, как он возвращается несколько минут спустя (хотя это была долгая операция), я увидела, как он возвращается с сильно перевязанными стопами — большие повязки на его стопах. Затем я был очень удивлен, потому что совсем скоро я увидел, как он идет: повязок больше не было, а на его ногах была обувь.

 

Ох!

 

Новая обувь, я все еще вижу ее… она показалась мне довольно любопытной, кремового цвета. И он, не имевший привычки носить обувь, носил ее! Но это было сразу после.

 

Кремового цвета?

 

Да, цвета… как эта коробка, если угодно. Не совсем кремовый цвет, отчасти розовый… смесь розового и кремового.[109]

 

А!

 

Стопы — символ физической жизни, и согласно тому, что я однажды видела (твой сон кажется связанным с этим), КАЖДАЯ часть его тела представляла кого-то — или, скорее, представляла его, Шри Ауробиндо, МОДУ выражения в ком-то.[110]

Однажды ночью я видела его вот так, я рассказывала тебе об этом. Но это было чрезвычайно комплексным; я только отметила две-три важные вещи, но было так, словно не было ни малейшей части его тела, которая не представлялась бы кем-то… Так что если мы примем, что символом его стоп является физическое… Ты говорил не только о стопах, но и о пальцах?

 

Все пальцы, да.

 

Значит, некоторое число людей.

В моем видении двумя стопами была я. Но в моем видении его ноги были обуты в таби, чтобы я ясно поняла, что это я. И в моем видении он шел по краю дороги, где были разбросаны камни с острыми краями, так что было трудно идти; он сказал «Нет, так не должно быть, надо идти чуть выше, чтобы было полегче.»  вернулся на середину дороги. Так что если это так, если это тот же символ, тогда это означает что-то, касающееся меня — это возможно.

Обувь — это покров. Это покров… Ты сказал, розово-кремового цвета?

 

Да, розово-кремового.

 

Это цвет супраментала в физическом. Я так видела его.

Так что у меня будет супраментальный покров?… Я одену супраментальный покров? Это будет забавно!

Твой сон очень интересен; это не сон, это гораздо лучше, чем сон.

 

Но была серьезная операция.

 

Да, мой мальчик, я хорошо знаю это! [Мать смеется] Но это заняло одну минуту. Ты сказал, что он почти сразу же вернулся.

 

Да, он вернулся почти сразу же. И я был удивлен: он шел очень быстро.

 

Да, это верно!

 

Он вернулся с большими повязками на обоих ногах.

 

[После молчания] Когда у тебя был этот сон?

 

Два дня тому назад, в ночь с воскресенья на понедельник.

 

Это так.

В воскресенье (воскресенье вечером) перед тем, как ложиться спать, я жаловалась себе (не могу сказать, что очень серьезно, но, ты знаешь, это когда находишься во ворчливом состоянии), я жаловалась, говоря: «Но ведь Ты хочешь, чтобы я проявила Тебя, так зачем же ты допускаешь, что я так плохо чувствую себя!» Были всевозможные неприятности — маленькие неприятности, конечно, но когда их много… Так что [смеясь], я ворчала! Это длилось две-три секунды, после чего я рассмеялась! Но я ворчала, протестовала. Как если бы тело говорило мне: «К чему все, да, все эти болезненные операции?» Так что я сразу же дала себе хорошенький шлепок, говоря: «Ты еще полна тщетности; ты имеешь то, что заслужила!» Затем это кончилось.

Но так в действительности и было; это верно, все выглядит, о! очень серьезным, очень трудным, очень сложным, очень… тогда как, если бы мы были менее глупыми, это могло бы быть, вероятно, очень легким и очень быстрым! Это, очевидно, наша собственная глупость, несомненно.

 

(долгое молчание)

 

Как раз в последние несколько дней (из-за всего этого — приходящих людей и вещей), я все больше и больше вижу, что человеческое представление о божественном Всемогуществе заключается в представлении о всемогуществе, проявляющемся безо всякой причины, через последовательные причуды и вопреки всякому смыслу, и именно это люди называют «Всемогуществом»: сила делать по желанию самые глупые вещи.

Очевидно, это не очень-то согласуется со всевышней Гармонией (!) Но люди таковы: если бог, которому они поклоняются или хотят проявить его, не готов делать, исполнять все, что приходит им в голову совершенно бессвязным и произвольным образом, то он не всемогущ!

Я утрирую это, чтобы было понятнее; это не так: они обманывают самих себя (если им сказать это, они начнут протестовать), но они обманывают самих себя, и все возвращается к тому, что я только что сказала.

Когда удается войти в это Сознание Гармонии (но не индивидуальной или локальной гармонии), Вселенской Гармонии — даже ультра-вселенской, поскольку вселенная является лишь ее частью — ценности полностью меняются, совершенно…

 

(Мать качает головой

и остается в состоянии созерцания)

 

Все вещи такие простые и одновременно такие СЛОЖНЫЕ…

Например, эта связь простоты (как у ребенка), когда вы очень просто просите о том, в чем чувствуете нужду, но без ментальных усложнений; без объяснений, без обоснований, без всех этих бесполезных фраз, просто: «О! я хотел бы…». Например, у вас есть совершенно особое чувство к кому-то или чему-то, и вы хотели бы, чтобы этот кто-то или что-то было совершенно гармоничным, счастливым (физически это выражается в добром здравии и благоприятных условиях) и тогда спонтанно, просто, вы говорите: «О!…», вы молитесь: «О! пусть будет так!». И так происходит.

И тогда мысль (общая человеческая мысль): «Это произошло, поэтому это выражение Истины.» И это возводят в принцип: «Это верно, так и должно быть.» А высоко вверху, в этом Сознании — глобальном Сознании — в этой тотальной Гармонии, эти вещи в себе, в своем материальном выражении («доброе здравие», «благоприятные условия») имеют лишь минимальное значение, так сказать, почти несуществующее значение: может быть так или эдак (могут быть сотни различных способов), это ничего не меняет в Гармонии; но этот способ выбран из-за его простой, чистой, бесхитростной красоты стремления — это мило, это мощно в своей красоте. И, конечно, без ментальных усложнений, безо всякого притворства, безо всяких претензий: все просто, но от светлого, чистого, любящего сердца, безо всякого эгоизма, «просто вот так». Так что это милый свет, который был на своем месте; и из-за этого может быть так или так («доброе здравие», «благоприятные условия»), это ничего не значит, не имеет значения. А люди придают значение только внешней форме, тому, что проявлено; они говорят: «О! это верно, поскольку это есть» — это… проходящее дуновение. Но причины этого, его начало имеет свое место в этой полной вселенской Гармонии: незаинтересованная добрая воля, любовь без эгоизма, доверие, которое не ставит под сомнение, не рассуждает, этот простота — искренняя простота, для которой не существует плохого.[111] Если бы мы могли притянуть это и удержать… Это доверие, для которого не существует плохого — не «доверие» в том, что происходит здесь: доверие высоко наверху, в этом всемогущем принципе Гармонии.

 

(долгое молчание,

затем Мать повторяет

свою молитву :)

 

Слава Тебе, Господь, всевышний Триумфатор,

Пусть ничто в нас не препятствует Твоей работе,

Пусть все в нас будет готово у Твоей манифестации.[112]

 

 

8 июля 1967

 

(Мать начинает раскладывать бесчисленные клочки записей и останавливается на этой :)

 

Правительство Индии должно знать одно: хочет ли оно жить для Будущего или же оно безнадежно застряло в прошлом?

(20 июня 1967)

 

Это было тогда, когда сюда приезжал человек от правительства Индии; он видел все и должен был дать им отчет. Перед отъездом (я виделась с ним: это милый человек) он сказал: «Как мне говорить с ними? Как мне их убеждать? Я не знаю.» Тогда я ему сказала: «Есть только один вопрос: хотят ли они работать с будущим или они хотят… прилипнуть к прошлому?» И он понес это! [Мать смеется] Он собирается сказать это прямо в Парламенте!

 

*

*  *

 

Другая запись:

 

Поскольку источник сказанного не ментальный, я не могу дать им никакого объяснения.

Да, это тоже… Мне задавали вопросы (отвечала не я: отвечал Шри Ауробиндо), а затем меня спросили (особенно К, это его «конек»): «В своем послании вы сказали то-то и то-то; означает ли это то-то и то-то?» Ох!…

Так что на этот раз я ответила.

 

*

*  *

 

Мать продолжает

разбирать свои записи

 

Раньше я рвала эти бумажки на кусочки и бросают их в корзину, но затем я поняла, что они собирают эти кусочки и проделывают громадную работу, чтобы собрать их вместе!…

Когда я действительно хочу избавиться от чего-то, я сама сжигаю… Я много чего сожгла.

Ты знаешь, я сожгла все свои тетради… Сколько лет? По крайней мере, в течение четырех-пяти лет я каждый день писала «Молитвы и Медитации» (у меня были вот такие толстущие тетради), затем, когда Шри Ауробиндо сказал мне составить из них книгу (конечно, поскольку это писалось каждый день, были повторы), тогда я отобрала их; я выбрала все то, что он хотел (я сохранила несколько: вырезала и раздала), а остальное… Это было очень давно, я тогда еще жила там.[113] В последний раз я писала их по возвращению из Японии, то есть, в 1920 г. В 1920 я написала еще немного, затем перестала. Затем Шри Ауробиндо случайно увидел их и сказал мне, что их следует опубликовать. Я сказала «хорошо», отобрала кое-что, а что делать с остальными? Я сожгла остальное.

О! Чего я только не слышала по этому поводу!…

Я говорила: «Вот что надо делать со своим прошлым: сжигать его с огнем стремления.» А иначе вы всегда будете привязанными, порабощенными всем и везде, с жерновами на шее.

Но потом я заметила, что если я сама не сжигаю бумаги, то другие сохраняют кусочки!… Было что-то, на чем я написала: «Уничтожить в случае, если я оставлю свое тело», «уничтожить, не открывая». Но затем я поняла, что не могу никому доверить это! Так что я сама это уничтожила.

Даже когда я подписываю счета, у меня просят эти кусочки бумаги! Я передала целый пакет их Чампаклалу. ОН хранит их. Он хранил… Шри Ауробиндо жег «колечки»[114] в своей комнате, защищаясь от москитов, а Чампаклал собирал и хранил пепел от этих «колечек»! Он набрал целый горшок пепла! Сгоревшие спички тоже! Он хранил и сортировал все!… Хорошо.

Так что из опыта я знаю, как они поступают… [смеясь], я приняла свои меры предосторожности!

 

 

12 июля 1967

 

(Мать просила Сатпрема послушать для нее запись европейской музыки)

 

Это ревущее сопрано просто отвратительно. Даже музыка Шуберта, даже трио Гайдна кажутся мне искусственными.

 

Я не могу больше слушать музыку.

Время от времени попадает две-три хорошие ноты, а все остальное — ментальная конструкция. Я не могу больше слушать музыку.

Разве что музыку Сунила — там все в порядке. Но даже в ней попадаются «затычки», но их не так много, не много.

 

*

*  *

 

Вчера я получила двадцать шесть писем за один день! Сегодня их уже целая груда! Как они  представляют себе, как я найду время для ответа на все письма?… Я отвечаю на 4, 5, 6 писем в день, думаю, что и это уже хорошо![115] [Мать смеется]

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Вот как происходит. Вдруг, на две-три секунды кажется, что ты ухватил ключ. И тогда все то, что принято называть «чудом», выглядит как простейшая в мире вещь: «Но это совершенно просто, надо делать лишь это!» А затем… это уходит. И как только оно ушло, ты ищешь, пытаешься — совершенно бесполезно.

Но когда оно здесь, это так просто, так естественно! И совершенно всемогуще!

 

(молчание)

 

Целый мир вещей, о котором можно было бы рассказать. Но рассказ портит их.

Кажется, пытается придти сила лечить. Но это совсем не то, как описывается, это совсем не то — это не дает ощущения «лечения», ты понимаешь. Это… [Мать ищет слова] привести вещи в порядок. Но это больше и не так… Исчезает маленькое «нечто», и это маленькое нечто… в сущности, это Ложь.

Это очень любопытно.

По сути, это то, что дает обычному человеческому сознанию ощущение реальности. Вот что должно исчезнуть. То, что мы называем «конкретным», «конкретной реальностью»… да, это то, что действительно дает вам ощущение реального существования — вот что должно исчезнуть и быть заменено на… Это невыразимо.

 

(молчание)

 

Теперь я могу продолжить.

Помню, когда я вернулась, ПОБЫВАВ этими вспышками — теми пульсациями, теми вспышками созидательной Любви[116], когда я вернулась к обычному сознанию (однако сохраняя самую настоящую память Того, того состояния), что же, то состояние, которое я чувствовала пульсациями созидательной Любви, это как раз То, что должно заменить здесь это сознание конкретной реальности — как раз это сознание становится нереальным: это как нечто безжизненное — жесткое, сухое, инертное, безжизненное. И как раз это есть то, что дает нашему обычному сознанию (я помню, как это было в прошлом), дает вам впечатление «Это конкретное, это реальное.» Что же, «это», это ощущение должно быть заменено явлением сознания той Пульсации. И То [Мать делает сильный жест, окружающий все ее лицо] является одновременно все-светом, все-мощью, все-интенсивностью любви и такой ПОЛНОТОЙ! Это такое полное, что… где есть То, не может существовать ничто другое [в Материи]. И когда То здесь, в теле, в клетках, тогда все, что вам надо сделать, это сфокусировать То на ком-то или на чем-то, и порядок сразу же восстановится.

А, переводя на обычные слова, это «лечит». Оно лечит заболевание. Но оно не лечит: оно аннулирует… Да, аннулирует «заболевание».

 

Делает его нереальным.

 

Абсолютно. У меня есть конкретные доказательства этому.

Любое заболевание, абсолютно любое.

 

(молчание)

 

И состояние всех клеток (вибраций, составляющих это тело), безусловно, является тем, что делает это [лечение] возможным или невозможным; то есть, в зависимости от своего состояния тело служит либо как передатчик, либо, напротив, как препятствие. Ведь это не «высшая сила», действующая в других ЧЕРЕЗ Материю: это прямое действие [горизонтальный жест на одном уровне] от материи к материи.

То, что люди называют «целебной силой», это очень большая ментальная или витальная мощь, накладывающаяся через сопротивление Материи — но это совсем не то же самое! Это заражение вибрацией. И тогда это бесповоротно.

Но это проходит во вспышке. Это только обещание или пример того, что будет: это БУДЕТ так, очевидно. Очевидно. Когда?… Это другой вопрос.

 

(молчание)

 

Прямо здесь эта Вибрация чувствуется как… [Мать делает жест, как если бы все раздувалось]. Ты понимаешь, это [обычное состояние тела] связано, оно связано и привязано, я могла бы даже сказать, что оно отяжелено, я не знаю; и тогда, в этот момент кажется, что оно разбухает, расширяется.

Единственно, это мимолетно.[117]

 

*

*  *

 

(В конце беседы Мать показывает Сатпрему записку, которую она написала тем же утром :)

 

Вместо того, чтобы исключать друг друга, религии должны дополнять друг друга.

 

Шри Ауробиндо сказал мне это; это так просто, так просто!

Я смотрела на все эти религии, рассматривая их как грани, бесчисленные грани, которые становятся жесткими и напрягаются по отношению друг к другу, и, кажется, он сказал: «Хорошо, поместим их все вместе, это будет так просто!»

Только одна фраза, без лишних слов.

 

 

15 июля 1967

 

Кое-кто по имени S, мужчина за сорок (да, даже постарше, я думаю, ему около пятидесяти), выучил французский язык, да так хорошо, что пишет по-французски действительно замечательно. Он регулярно посылает мне вопросы на французском языке, и поскольку он очень старается при письме, я отвечаю. На днях он написал мне (я забыла, что в точности он написал, но это было очень хорошо выражено), что он только что понял, что стремление к прогрессу и сам результат стремления являются божественной Милостью, действием божественной Милости… Так я подумала «Хорошо, посмотрим, достаточно ли хорошо он знает французский язык, чтобы понять юмор.» И я ответила так:

 

Можно юмористически сказать, что все мы являемся божественными, но почти не знаем об этом, и как раз то в нас, что не знает об этом или не знает божественность, мы называем собой!

Посмотрю на реакцию.

Затем пришло что-то, и в окончательной форме я записала это так (по-английски это лучше):

 

Для видения Истины все мы божественны, но почти не знаем об этом, и как раз то, что в нашем существе не знает об этом, мы называем собой.[118]

*

*  *

 

(Чуть позже, Сатпрем указывает Матери на орфографическую ошибку :)

 

Здесь инфинитив, Мать!

 

[Мать смеется] Я позабыла свою грамматику!

 

Я вполне понимаю! Она такая искусственная.

 

Ты знаешь, у меня больше нет памяти, есть только сознание, а для сознания это не имеет смысла!

Позже пришло и развернулось передо мной изрядное число примеров, и я гадала: «Но почему это так? Это не имеет смысла, это бессмысленно.»

Как это обрело форму? Через привычку? Или было решено умами?

 

Умами: грамматиками.

 

Есть целый мир вещей, которые люди знают автоматически по привычке и которые были полностью стерты (поскольку все привычки все больше стираются), так что временами это такое стесняющее! И это возвращается, все эти вещи возвращаются вот так, словно на экран (но экран сознания), и то, что соответствует реальности, выходит вперед как картинка, с реальностью за ней, так что тогда очень легко: хватаешь реальность, и конец. Но со многими вещами есть только картинка и ничего за ней! Так что чем заменить их?

Когда дело касается языков, это очень интересно… Это то, что приходит, остается на один-два часа, а затем уходит, как урок, как то, что надо усвоить. И вот так, однажды, пришел вопрос языков, различных языков. Эти языки постепенно обретали форму (вероятно, через употребление, пока, как ты сказал, однажды кто-то взял себе в голову зафиксировать язык логически и грамматически), но за языками есть идентичные переживания — идентичные по сути — и, несомненно, есть звуки, соответствующие этим переживаниям; вы находите эти звуки во всех языках, различные звуки с маленькими вариациями. Однажды это развертывалось длительное время (свыше часа) со всем доказательством в поддержку, для всех языков. К сожалению, я не видела ясно, это было ночью, так что я не могла записать это, и оно ушло. Но оно может вернуться. Это было действительно интересно… [Мать пытается вспомнить переживание]. Были языки, которые я никогда не слышала: я слышала много европейских языков, несколько индийских языков, главным образом, санскрит, и, затем, японский язык. И, кроме того, были языки, которые я никогда не слышала. Все это было. И были звуки, определенные звуки, которые приходят прямо свыше, звуки… (как объяснить?), звуки, которые можно было бы назвать «сущностными». И я видела, как эти звуки обретали форму и искажались в языках [Мать прочерчивает волнистую линию, разветвляющуюся на своем пути вниз]. Звуки, подобные утвердительным и отрицательным — что для нас «да» и «нет» — а также выражение определенных взаимосвязей [Мать пытается вспомнить]. Но интересно то, что это приходило со всеми словами, массой слов, которых я не знала! А в то время я знала их (это приходит откуда-то из подсознательного), я знала все эти слова.

В то же время было нечто вроде способности или возможности, состояние, в котором можно понимать все языки; то есть, каждый язык был понятен благодаря своей связи с той областью [жест к высотам, к источнику звуков]. Казалось, что не было трудности в понимании любого языка.

Было нечто вроде почти что графического разъяснения [тот жест же волнистой линии, разветвляющейся на своем пути вниз], как звук искажался, чтобы выразить то или это или…

Это целое поле наблюдения, составляющее часть изучения вибраций: как сущностные вибрации искажаются по мере своего распространения, и таким образом производят различные состояния — на психологическом уровне, на уровне мышления, на уровне действия, а также на уровне языков, выражения.

Два-три дня тому назад (это часть того же поля) я видела малышку, родившуюся в Америке как раз тогда, когда мы медитировали 4.5.67. Эта малышка родилась в Америке (ее мать и отец — индийцы; отец был здесь, а мать — там), и они принесли ее ко мне: вот такая крошечная, малюсенькая!… Ее глаза были закрыты, совсем крошка: ей всего лишь два месяца. Малышка спала на руках матери, ее глаза были закрыты, естественно. И — плюх! — они положили мне ее на колени безо всякого предупреждения — такую крошку. Сначала я не двигалась, давая ей время приспособиться к новой вибрации. Она начала шевелиться, как если бы что-то разбудило ее, вероятно, разница в атмосфере. Затем [жест нисхождения] я сразу же приложила сознание: Сознание, Присутствие. И ребенок раскрыл свои ручки вот так [жест Христа с вытянутыми в стороны руками], она открыла свои глаза и посмотрела — такие глаза! Великолепные, со светом, с сознанием, это было великолепно!… Это длилось, возможно, минуту, не больше. Затем она стала вздрагивать, так что я отвела Силу [смеясь], я проявила осторожность. И она начала дрыгать ножками и… Но этот взгляд и этот жест — жест… [тот же жест Христа], с таким стремлением, с таким светом!… Это было великолепно.

Я не знаю, кто это… Когда-нибудь мы узнаем это. Это дало мне ощущение скорее силы или принципа, чем личности; это не имело этого… этого мелкого характера личности.

Глаза были великолепные, с таким сознанием! С радостью сознательного стремления — это было великолепно. Затем произошла почти что конвульсия (это было слишком много, конечно), так что я отвела Силу.

Качество материи [ребенка] было хорошим, она не была тяжелой, только не очень сильной, не достаточно сильной, чтобы перенести «это».

О, и затем мне надо бы показать тебе фотографии R., мне их вчера прислали… R. — славный малый!

 

Этот ребенок — просто репродукция своих родителей или нечто иное?

 

В тот день, когда родился этот ребенок, пришла телеграмма из Америки (датированная днем раньше), в которой говорилось о смерти Поля Ришара. Известия об этих событиях пришли вместе. Я была удивлена. Я даже сказала: «Что же, да!…» Ведь Поль Ришар (если не полностью опустился, когда я оставила его, я не знаю!), я дала ему много оккультного знания, включая способность оставлять одно тело и входить в другое. Так что… Это не невозможно.

И некоторое время (около недели) я видела, как его мысль приходила сюда и парила, вот так. Так что новость о его смерти не удивила меня. Но интересно это совпадение: извещение о рождении и извещение о смерти.

Теперешняя форма [ребенка] не может отражать его [Ришара]: это нечто, что будет постепенно развиваться в этом направлении. Посмотрим. Пока что этот ребенок — действительно сын своих родителей!

Интересные дети сейчас рождаются.

 

*

*  *

 

(Затем Мать слушает, как Сатпрем читает из блокнота одного ученика вопросы по поводу души или «психического существа»)

 

Он спрашивает: «Из жизни в жизнь вибрации существа развиваются, обогащаются и дают форму психической личности, находящейся за фронтальной личностью. Но тогда как же остается свободным психическое существо, отягощенное этими вибрациями и памятями?»

 

Что? Ты понимаешь, что он имеет в ввиду?

 

Здесь две довольно несвязные вещи.

 

Но почему он говорит: «отягощенное»?

 

Все вибрации, вносящие свой вклад в развитие существа человека, «отягощают психическое», говорит он.

 

Нет, оно ПРОСЕИВАЕТ их. Так и происходит: психическое не сохраняет вещи в их полноте: оно просеивает их — оно просеивает приходящие вибрации.

Психическая память — это просеянная память событий. В предыдущих жизнях, например, были моменты, когда, по той или иной причине, психическое присутствовало или принимало участие, и таким образом оно хранит память какого-то обстоятельства. Но та память, которую оно хранит, — это память ПСИХИЧЕСКОЙ жизни в тот момент; так что даже если психическое сохраняет память о сцене, это упрощенная сцена, транслированная в психическое сознание и согласно психической вибрации всего того, что было.

Он не задал бы такой вопрос, если бы имел психическую память, поскольку это совершенно очевидно, когда вы ее имеете.

Перед тем, как я заимела это знание, прежде чем я встретилась с Теоном и узнала об этом, у меня были воспоминания, всегда поражавшие меня своим особым характером… Это как иметь не точно эмоцию, а определенную вибрацию эмоции, связанную с обстоятельством. И как раз это полно, оно остается и длится. И наряду с этим есть восприятие — немного смутное, немного размытое — людей, которые там были, обстоятельств, событий, и это составляет психическую память.

То, что остается, это зачастую не события, которые разум считает наиболее памятными или наиболее важными в жизни, а те моменты, когда психическое принимало участие — сознательно принимало участие в чем-то. И это и остается.

Я могла бы порассказать множество таких воспоминаний, это очень интересно.

В Италии у меня было множество таких воспоминаний. В возрасте пятнадцати лет я путешествовала по Италии вместе со своей матерью, и предыдущую свою жизнь я прожила в Италии очень сознательно. Так что когда я видела какие-то места, это [вибрация психической эмоции] внезапно возникало. И это могло приходить вместе со сценой… То, что находится на переднем плане, это психическое движение (слово «эмоция» не хорошо, но как бы там ни было), это психическое движение находится впереди и оно важно — это то, что приходит; все остальное — как фоновое отражение: то есть, формы, ситуации, обстоятельства… Кое что я записала. Видел ли ты что-нибудь, что я записала о жизни в Италии? Старая, старая вещь… Пятнадцать лет — я имела этот опыт в пятнадцать лет. Я даже не знаю, куда я отложила эти записи, не думаю, что бумаги находятся со мной, я не знаю, где они… Я рассказывала чуть позже?. Когда я встретила Теона, я поняла свой опыт, поскольку мне разъяснили это (я не сказала ни слова, но затем я поняла, раз уж я знала о состояниях существа, их работе и всем этом), так что я поняла, что это и была память психического.

Прежде чем я узнала что-либо ментально, я имела значительное число воспоминаний из прошлых жизней, но этим же образом: настоящие воспоминания психического, не ментальные измышления. И первым приходит эмоция («эмоция»: психическое чувство), это живое, сильное, ты знаешь, очень сильное; затем, в качестве некоего фона возникают формы, видимости, обстоятельства, вот так, как качество туманной памяти, и они приходят наряду с психическим чувством.

Я имела такое переживание в возрасте пятнадцати лет, путешествуя со своей матерью, и оно очень сильно поразило меня — оно было действительно потрясающим! Это было воспоминание о заточении в темнице Дожа. Целая история. Затем я навела справки; я справилась о именах, фактах, событиях (я могла в Италии справиться о том, что произошло — это было в Венеции — и все чудесно совпало). Но интересно то, что с внешней точки зрения… я была с матерью на экскурсии в Palazzo ducale [герцогский Дворец]: нам показывали, где держались узники. Затем экскурсовод начал рассказывать какую-то историю (которая не интересовала меня), когда, вдруг, меня охватила некая сила, вошедшая в меня, и затем, даже не сознавая этого, я подошла к углу и увидела написанное слово. Это было… Но одновременно пришло воспоминание, что это я написала это слово. И предо мной возникла вся сцена: это я написала это слово (и я видела это, видела это своими физическими глазами, надпись еще была там; экскурсовод сказал, что сохранены все надписи на стенах, сделанные узниками Дожа). Затем прошла вся сцена: я видела, у меня было ощущение людей, входящих и хватающих меня (я была там с узником — сама я не была узницей: я навещала узника). Я была там, и затем какие-то люди пришли, схватили меня и… [жест к горлу] связали. А затем (я была с целой группой примерно из десяти человек, слушающих экскурсовода, возле маленького окошка, выходящего на канал), затем, ощущение того, что меня поднимают и бросают в это окошко… Да, ты понимаешь, мне было пятнадцать, так что, конечно…! Я сказа матери: «Уйдем отсюда!» [Мать смеется]

Было трудно удержать себя. Мы ушли.

Но затем я навела справки, я спрашивала и исследовала (у нас там были родственники[119], я знала кое-кого), и обнаружила, что так оно и было. Это была правдивая история, с именами и прочим (теперь все это ушло). Дож[120] бросил в темницу сына своего предшественника, представлявшего для него живую опасность, поскольку он пытался занять место своего отца. Так что дож, занявший место этого отца, бросил его сына в темницу. Но дочь этого дожа любила этого сына, и она нашла способ пробраться в темницу и навестить его. Дож, узнав об этом, пришел в ярость и решил утопить ее. Целая история была там. И это было действительно спонтанным: я ничего не знала об этом (подобные истории не известны в других странах, их знают только местные).

Это была моя история. Я нашла это очень интересным.

Но интересно то, что что-то сказало мне: «Взгляни туда». Я пошла и посмотрела и увидела надпись на стене, и туту же вспомнила, что это я это написала.

У меня было много подобных воспоминаний (но это воспоминание было интересным), очень много, так что я точно знала природу того, что остается и является частью развития психического существа.

Затем, чуть позже, было другое переживание (чуть позже, мне было восемнадцать-девятнадцать), в котором я вдруг обнаружила, что сижу на коне, в мужском костюме, ведя армии к фантастической победе; и было великолепие ощущения присутствия Силы Победы, что привело армию к победе. Затем я вспомнила одежду, которую носила, людские костюмы, все и… и увидела, что это была знаменитая победа Мюрата.[121] Это был… (как сказать об этом?) дух победы в Мюрате. И НИЧЕГО БОЛЕЕ. Так что, когда люди говорят «Я был тем-то и тем-то», это все сказки: это силы, состояния сознания, которые проявлялись в определенных индивидуальностях в определенные моменты их жизни и которые конкретно касались Материи в такие моменты. И все это постепенно собирается, накапливается, пока не возникнет сознательное существо.

Сейчас это [существо Матери] довольно особое сознательное существо… Психическое этой жизни [смеясь] было довольно собирательным! Воспоминания Екатерины Великой, воспоминания королевы Элизабет, воспоминания о двух жизнях в одно и то же время,  в век Франциска I[122], воспоминания… бесчисленные воспоминания, и довольно разнообразные. Каждое… Это не так, что вы являетесь такой-то личностью всю ее жизнь: вы были важным психическим МОМЕНТОМ в этих жизнях.

Я совсем перестала обращать на это внимание, когда приехала сюда — это было частью оккультного, а не духовного знания. Я перестала обращать на это внимание. Но теперь, когда все собрано вместе, это приходит вот так, как часть работы, поскольку… когда я имела эти видения, клетки до некоторой степени участвовали в этом, в том смысле, что они имели в себе эти вибрации; так что все эти вибрации участвовали в образовании этих клеток, и теперь они переживают все это. Это дает им возможность широты, разнообразия, синтеза и координации множества, огромного множества вещей. И ощущение, что жил так с давних, давних-предавних пор.

 

(молчание)

 

Во время первого приезда в Индию мне было двадцать два года, и я ничего не знал о духовности или чем-то таком, но я провел месяц в Египте, и этот месяц я жил в состоянии необычайной эмоции, не зная почему.

 

А!

 

Я был в состоянии постоянной эмоции: все меня захватывало. Египет произвел на меня необычайное впечатление.

 

А, но мы вместе жили в Египте. Я знала тебя со времен Египта[123], я знаю это. Ты — один из тех, кому я сказала в Египте: «Обещаю тебе, что ты будешь частью… что ты будешь на земле в час реализации.» Таких несколько — не много [Мать делает жест разбросанности по миру]. Но я знаю это!

Я обещала это некоторым людям — не всем в том же веке: на различных стадиях.

Ты ходил в Тибет?

 

Да.

 

Как он тебе?

 

О, это было… вот где была самая большая эмоция.

 

Точно.

 

(молчание)

 

Обычно я не говорю людям о таких вещах, поскольку это привязывает их к прошлому: они пытаются снова прожить то, чем они жили, так что, ты понимаешь, это все портит.

Но это некое ощущение, которое у меня есть: оно не соответствует ничему здесь [жест к голове], это ощущение, ощущение атмосферы или, скорее, некой вибрации, которая уже чувствовалась, так что легко можно отследить, когда и где.

О, есть забавные вещи.

Время Египта было чрезвычайно оккультным, в то время у них действительно было оккультное знание. Это дает вам силу над невидимым, так что вы можете действовать там сознательно.

Было одно (о чем я говорила тебе, кажется): некоторое время (это длилось недолго), в течение нескольких дней было нечто вроде потребности знать, как люди говорили, какие звуки они использовали.[124] Если бы я настаивала, это могло бы, вероятно, придти: как я обычно говорила, как сознание выражалось… Это не сохранилось.

Наш век будет гораздо более запоминающимся… если вещи не будут разрушены — надо будет только включить аппарат.

 

К сожалению, в нашем веке не так-то много будет стоящего для сохранения!

 

О!… Вот что замечательно: в каждом веке и, вероятно, в каждой стране, чем дальше вы идете в прошлое, есть джунгли, ворох совершенно неинтересных вещей — это исчезает. Они исчезают, разрушаются. Остается только то, что имело интересную внутреннюю жизнь. Так что прошлое кажется нам более интересным, чем настоящее, но и от нашего века вся груда хлама также исчезнет и растворится тем же образом, и останется только самое лучшее, разве что они будут использовать механические средства для сохранения массы записей глупостей. Но в противном случае…

Например, у меня есть впечатление (сильное впечатление), что во времена Ассирии у них были средства, они нашли средства для записи и сохранения звука. Должно быть, все это было уничтожено, исчезло. Но это очень сильное впечатление, связанное с определенными воспоминаниями и [психическими] впечатлениями, как те, о которых я говорила: это не идеи, но… [вибрации]. Была способность заставить говорить невидимое, ты понимаешь. У них была машина. Должно быть, она была разрушена с остальным?

Самые старые дошедшие до нас воспоминания касаются первых китайских попыток. Именно в Китае была найдена первая машина для воспроизведения звука, сохранения и воспроизведения звука.

Китайцы очень изобретательны.

 

(молчание)

 

У меня было очень сильное впечатление, так сказать, кристаллизованное, когда я ездила в Китай[125] (я ничего не знаю в Китае: один-два города, один-два порта, это ничто; все же этого достаточно, чтобы ухватить атмосферу): происхождение этих людей – лунное. Должно быть, эти существа жили на Луне, и они (или некоторые из них, я не знаю) нашли прибежище на Земле, когда Луна стала умирать. И так и возникла китайская раса.

Они очень особенные… Их витальное существо совсем не того же типа, как у остальных человеческих существ, оно совсем другое.

Их витальное существо очень странное.

 

Какого типа?

 

Оно холодное.

Холодное: интеллектуальное и холодное. Холодное. Оно очень нечувствительное. И странно то, что их чувствительность совсем не такая, она чрезвычайно притуплена.

 

 

19 июля 1967

 

(В продолжение последней беседы о психическом существе)

 

В последние несколько дней у меня была серия переживаний по этому поводу, очень интересных переживаний… С одним и тем же человеком, кого я вижу каждый день, скажем так, или очень часто, впечатление контакта (впечатление, которое остается на более или менее длинное время) зависело от присутствия психического существа. С одним и тем же человеком, ты понимаешь, одна и та же взаимосвязь в какое-то время становится полной, и есть ощущение чего-то… да, полного — не в точности «живого», но… (не могу сказать «прочного», поскольку в этом нет ничего твердого), но полного, вещественного; затем, в другое время это ощущение становится тонким, летучим, нейтральным. И я наблюдала (с одними и теми же людьми в одних и тех же обстоятельствах), временами есть ощущение… более чем живого контакта (слова «живого» недостаточно), скорее, СУЩЕСТВУЮЩЕГО контакта; существующего, длительного (но длительного не во времени, а по природе); в другое время с теми же самыми людьми (часто в тех же обстоятельствах) ощущение от контакта тонкое, плоское, сухое, поверхностное — оно может быть очень активным, казаться очень живым, но не иметь глубины… И я видела, что это зависит от того, участвует или нет психическое существо.

Так что теперь я достигла точки, где каждую минуту я могу чувствовать («чувствовать», я имею в виду не психическое восприятие, а чисто материально), когда психическое присутствует, а когда нет. Это очень интересно. Это было в эти последние несколько дней.

И в этом вся разница, в том смысле, что… Хорошо, это как разница между картинкой, представлением или рассказом и самой вещью — между картинкой и самой вещью, между рассказом и самой вещью. Такая разница. В одном случае это СУЩЕСТВУЕТ; в другом случае контакт может быть живым, но он… поверхностный и… мимолетный. И как  я уже как-то говорила, это совсем не зависит от того, сколь важное дело вы делаете (важное согласно ментальному представлению, конечно же), сколь важное дело вы делаете или сколь серьезны обстоятельства, совсем не так: просто либо есть психическое, либо его нет. Это все.

Это доходит до того, что КЛЕТКИ САМИ чувствуют разницу, воспринимают разницу.

Сейчас я не помню, я не отмечаю такое ментально, но это переживание я имела с кем-то, кого я вижу очень часто (может быть, каждый день, не знаю, я забыла, кто это был). В одно время впечатление существующей связи, полное и… я могла бы назвать это «комфортным», с ощущением безопасности; с тем же самым человеком в тех же обстоятельствах, но в другое время: вдруг как какой-то образ: пустой (ментально очень живой и активный), но пустой и сухой, безразличный — несуществующий, так сказать.

Это было несколько дней тому назад. Я забыла, кто это был.

И это дало мне ключ ко всей проблеме.

По сути, можно сказать, что это разница между одной и той же жизнью, одним и тем же существованием, одной и той организацией — одной и той же жизнью на земле — с Присутствием Божественного, воспринимаемого, или непроявленного. И вот как это выглядит с точки зрения всей земли.

 

*

*  *

 

Чуть позже

 

Чего ты ХОЧЕШЬ?

 

(молчание)

 

Я очень хорошо знаю, чего я хочу.

 

(Мать входит в долгую концентрацию, длящуюся около получаса)

 

Ничего не скажешь?

 

Следует всегда помнить.

 

Помнить… Ты чувствовал что-нибудь особенное?

 

Да.

 

Что?

Я кое-что делала — не что-то особое, поскольку я всегда делаю это — но более тотально, можно сказать, чем обычно. Я хотела бы знать, чувствовал ли ты что-то?

 

Не знаю… Кажется, было так много ТОГО.

 

Да.

Как-то я говорила тебе о том, что я называю «передачей»; в течение двух дней (более чем двух: несколько дней, но особенно вчера и сегодня) работа велась к тому, чтобы сделать это непрерывным, то есть, не допускать ничего, кроме Того.

Затем там стало приходить нечто вроде материальной мощи РАСШИРЕНИЯ — расширения зоны, ты понимаешь, расширения вот так [охватывающий жест], к тому, что находится непосредственно рядом. Так что сегодня, вместо того, чтобы прикладывать Силу вот так [жест сверху вниз], как я всегда обычно делаю, я… это было словно вовлечение твоего тела в то же самое движение клеток.

Это было достаточно успешным! И я хотела бы знать, почувствовал ли ты разницу.

 

У меня никогда не было такого сильного впечатления Того, и… так сильно ТАМ.

 

А! Тогда это то.

По ночам я делаю это для тебя, только тогда это тоньше, чем при физическом присутствии.

 

(молчание)

 

Это делается.

Это делается в том смысле, что становится все более постоянным.

Это действие совершенно сознательного стремления, все более постоянное, и Отклик, приносящий непосредственный результат этого стремления… Но это все еще совершенно новое поле — новое с тотальной, интегральной точки зрения. Раньше все, происходившее в теле (я имею в виду не это тело, а вообще), было отражением и эффектом «Вещи», тогда как сейчас это сама Вещь. Но тысячелетняя привычка к тому, чтобы было по-другому, столь сильна, что такое впечатление… Это как (это сравнение бедное, но как бы там ни было), как растягивание резинового жгута [жест усилия, чтобы растянуть материю], тогда эффект есть; но как только натяжение прекращается, хоть на секунду [жест резкого распрямления], все возвращается по привычке… Это вынуждает к постоянному напряжению. Но не всегда будет так. Это переход от одной привычки к другой; когда установится другое движение, тогда это будет естественным, это постоянное напряжение не будет необходимым.

Посмотрим, сколько времени это займет.

И в первый раз с тобой я (поскольку этим утром результат был довольно конкретным и постоянным), я попыталась все в целом. Это далеко от того, что должно бы быть, но результат был. Это очень далеко от «того», что должно быть, но…

 

(молчание)

 

Это необычайное впечатление нереальности страдания, нереальности заболеваний, нереальности… Это очень странно. Затем приходит вся тысячелетняя привычка и пытается отрицать и… и сказать, что нереально то состояние, в котором вы находитесь! Вот так. Ведь нет никакого ментального действия или мысли или чего-то подобного; все это в вибрациях… Бывают моменты, ты знаешь, невыразимого великолепия, но это мимолетно. А другое здесь — давящее везде вокруг…

Когда вы преуспели в том, чтобы держать [материальный] ум абсолютно неактивным, тогда это относительно легче, но когда ум приходит и нападает, тогда… Тогда надо прибегать почти что к насилию, чтобы отбиться, установить молчание.

Вот почему пока вы не достигнете состояния, в котором ум может быть вот так [обширный, спокойный жест], абсолютно спокойным… Когда нет ничего, кроме сознания, тогда все в порядке. До этого это кажется невозможным, невозможной работой. Но когда ум замещен сознанием, тогда…

Не осталось ни на что времени. Поработаем в другой день.

 

(Мать смеется)

 

 

22 июля 1967

 

Я рассказывала тебе, что кое-кто здесь учит французский язык (и учит его очень хорошо, должна я сказать), и я ответила ему шуткой, чтобы посмотреть, есть ли у него чувство юмора. И на следующий день он, в свою очередь, прислал мне шутку!

«Кто медленнее в работе трансформации: человек или Бог?»

Мой ответ:

 

Для человека Бог всегда медлителен в ответе на его молитву. А для Бога человек всегда медлителен в открытости на Его воздействие. Но для Сознания Истины все идет так, как должно!

 

(Мать смеется)

 

Затем было еще кое-что. Мне задали вопрос о музыке: «К чему нам следует прислушиваться в музыке? Как судить о качестве музыкального произведения? Что вы думаете о легкой музыке (музыка кино, джаз и т.п.), которая очень нравится нашим детям?»

Я ответила так (это было вчера):

 

Роль музыки заключается в том, чтобы помочь сознанию подняться к духовным высотам.

Все, что опускает сознание, поощряет желания и возбуждает страсти, это противоречит истинной цели, и этого следует избегать.

Дело не в том, как назвать музыку, дело в вдохновении…

Да, ведь он сказал «легкая музыка», но я слышала и очень милую легкую музыку! Даже некоторые отрывки из музыки к фильмам были великолепными, и, с другой стороны, некоторые отрывки «классики», о, так скучны! Так что…

 

…и только духовное сознание может судить об этом.

Ведь в Школе они слушают музыку каждую субботу, и они стали спорить о том, какого типа музыку следует слушать; тогда один мальчик сказал: «А вот я ЛЮБЛЮ легкую музыку, она меня ОЧЕНЬ развлекает.» [Мать смеется]. Так что они посмотрели на него с презрением! И написали мне, спрашивая об этом. И вот что я им ответила!

«Легкая» музыка! Конечно, джазовая музыка… но даже в ней есть очень милые отрывки, ничего не скажешь.

Нельзя сказать заранее.

В конечном счете, это совсем не зависит от намерения музыканта: это зависит от СОСТОЯНИЯ, в котором он был. Если вы чувствуете себя очень радостными и вдруг слышите звуки, выражающие очень легкую, очень свободную радость и вносите это в музыку, это чудесно. Тогда как если вы суровы, серьезны, видите всю человеческую убогость и вносите это в тяжелые, тупые звуки, и, ох, если сделать из этого оркестровую музыку, которая вам досаждает… [Мать смеется]

Постой-ка, опять есть кое-что еще… О, бедный К, он проводил экзамены (они сошли с ума со своими экзаменами!), он проводил экзамены по поводу одного текста или темы, который он продиктовал своим ученикам. Двое мальчиков (одного из них К считает очень смышленым, и он ему нравится, тогда как другой мальчик — нет) опоздали, и К попросил того мальчика, который ему не нравится, принести ему домой свою работу. Он принес ее. К прочел ее и обнаружил, что на один из вопросов оба мальчика ответили если и не одно и то же, то очень похоже. Этот вопрос касался как раз той темы, что была продиктована К, так что вполне естественно, что ответы оказались очень похожими. К сразу же «почувствовал», что один мальчик списал у другого и прямо так ему и сказал! Мальчик не сдержался и ответил ему довольно грубо. Так что К и мальчик написали мне об этом, причем каждый из них изложил всю историю по-своему, а мальчик еще и выразил сожаление, что был так груб с учителем. Но К остался убежденным, что один списал у другого. Вот так, лавина писем… В конце концов я написала К: «Пришлите мне оба ответа, я посмотрю.» («посмотрю» не глазами, а так, «почувствую»). Так вот, мальчик НЕ списал. Но для меня это гораздо хуже, поскольку это означает, что К сделал на словах ментальную формацию — расставил слова в определенном порядке — и вбил ее в их головы. И они повторили ее как попугаи — конечно, их ответы оказались очень похожими на то, что им вдолбили. Наконец, К сказал мне: «Если я признаю, что мальчик не списал, я буду вынужден поставить ему очень хорошую оценку, чего я не могу сделать!» [Мать смеется] И он спросил меня: «Как мне поступить?» Вчера вечером я ответила: «Есть очень простой выход: отказаться от экзаменов. Взять все бумаги, связать их в стопку, отодвинуть в сторону и сказать, что ничего и не было — а в будущем не проводить экзаменов! А в конце года, когда надо выставлять отметки, что же, вместо того, чтобы использовать такой искусственный метод, вам над внимательно посмотреть, отследить внутреннее развитие ребенка, установить с ним более глубокий контакт [Мать смеется с насмешкой] и так и узнать, на самом ли деле он все понял! Тогда вы сможете поставить отметки, основываясь не на зазубренных ответах, которые они повторяют без понимания.» И я послала это. Так что сейчас им не очень-то приятно! [Мать смеется] Я нахожу это таким забавным, это большое развлечение!

Они собрались проводить «учительское собрание», чтобы обсудить мой ответ! [Мать смеется] Я подняла на ноги всю Школу!

Один из учителей уже ответил мне: «Невозможно оценить достижения ученика без экзаменов.» На это я не ответила точно так, как подумала: конечно, если учитель идиот, он не может без экзаменов судить о достижениях учеников, но если он — смышленый человек с психическим чувством, то есть тысячи способов понять, понял ли ученик.

Так что у них будет собрание.

 

Но в технических областях гораздо труднее судить о достижениях учеников.

 

А, да, на этом они и настаивают. Но на самом деле это не имеет значения! Два учителя показали, как, в чисто технической области, можно судить о достижениях учеников без экзаменов. Я сама знаю, я училась там, во Франции, там было много экзаменов, и я знаю, что это такое. Я ходила (в то время я была сосем молода, но это не имеет значения), я ходила на экзамены как и другие, я видела учеников, я видела, как они отвечали… Это одно из моих самых конкретных переживаний: сдают экзамены ВОВСЕ не те, кто лучше усвоил материал! Никогда. Сдают те, кто повторяют как попугаи. Они очень мило повторяют. Они не понимают, что они говорят.

Как бы там ни было, я думаю, что мы к чему-нибудь придем.

Но вчера вечером, с этим бедным К, как я позабавилась!… Это принять или оставить; я сказала: либо учителя перестанут писать мне и спрашивать меня о чем-либо (что даст мне время: я и так перегружена письмами), либо, если они продолжат писать мне, что же, тем хуже для них, они будут вынуждены принять это. Я не могу говорить им то, что нравится им.

Наша Школа претендует «на новый метод» — хорошо если они хотя бы следуют ему!

 

(Мать дает Сатпрему тексты трех писем,

которые она послала учителю по вопросу

экзаменов в Школе)

 

(Вопрос учителя :)

 

Что мне делать со списыванием на экзаменах? Следует ли нам, как это обычно принято, держать в классе по три учителя, чтобы они внимательно наблюдали? — Учителя не хотят поступать так здесь, в Ашраме.

 

Или нам следует упразднить экзамены? Это предложение кажется мне сомнительным, ведь тогда дело может дойти и до упразднения контрольных работ и сочинений.

 

Как бы там ни было, эта проблема существует, и чтобы по-настоящему решить ее, нам надо понять, почему дети так ведут себя.

 

Расскажите, пожалуйста, о причине этого искажения и о том, как решить эту проблему.

 

(Ответ Матери :)

 

Все очень просто. Большинство детей учатся из-за того, что их заставляет семья, привычки, современные идеи, а не из-за того, что они хотят учиться и знать. Пока не будет исправлен мотив их учебы, пока они не станут учиться из-за того, что хотят знать, они будут использовать всевозможные трюки, чтобы облегчить свою работу и добиться своего с наименьшими усилиями.

(13 июля 1967)

 

(Несколько дней спустя Мать посылает следующее письмо на английском языке :)

 

Единственное решение — это упразднить этот экзамен и все последующие. Соберите все бумаги, свяжите их и отложите в сторону — как будто бы их и не было — и спокойно продолжите свои занятия.

В конце года поставьте отметки ученикам, основываясь не на их письменных работах, а на их поведении, их концентрации, регулярности посещения занятий, их готовности понимать и открытости интеллекта.

Для себя возьмите за правило полагаться больше на внутренний контакт, острое наблюдение и беспристрастных взгляд.

Ученикам придется по-настоящему понимать то, что они учат, и не повторять как попугаи то, что они не полностью поняли.

И так будет сделан настоящий прогресс в обучении.

(21 июля 1967)

 

(Затем, на следующий день, Мать посылает свою третью записку :)

 

Я нахожу экзамены устаревшим и неэффективным способом оценки знания, если учащиеся смышленые, хотят учиться и внимательны.

Глупый механический ум может очень хорошо сдать экзамен, если хороша память, а это, конечно, не то, что требуется для человека будущего.

Только из терпимости к старым привычкам я согласилась на то, что те, кто хотят сдавать экзамены, могут сдавать их. Но я надеюсь, что в будущем эта уступка не будет необходимой.

В случае упразднения экзаменов учителям требуется иметь более внутренний контакт и психологическое знание для оценки знания учеников. Но, как предполагается, наши учителя делают Йогу, так что это не должно быть трудно для них.

(22 июля 1967)

 

*

*  *

 

Чуть позже, по поводу письма Шри Ауробиндо:

 

…Но физика является самой областью механического закона, где процесс значит все, и управляющее сознание решило тщательно скрыть себя — так что, «научно говоря», его там нет. Его можно открыть там с помощью оккультизма и йоги, но методы оккультного познания и йоги не сопоставимы со средствами физической науки — так что пропасть остается. Через нее можно навести мост, но физик не может этого сделать, так что бесполезно просить его пытаться сделать то, что находится вне его компетенции.

5 ноября 1934

(XXII.201)

 

Как раз из-за этого вышел большой спор с правительством. В правительстве говорят: «Мы не можем признать вас “исследовательской Школой”, поскольку невозможно измерить прогресс в йоге.» Как раз то, о чем говорит Шри Ауробиндо! Если мы опубликуем это, это даст правительству большой козырь!

Помнишь, в Америке какое-то общество или университет открыло что-то вроде конкурса, чтобы «доказать жизнь после смерти»[126], и они поставили два-три вопроса. И у меня спросили: «Почему бы не ответить им?» Я сказала, что вопросы некорректно поставлены, они сформулированы невежественными людьми, так что как же можно на них ответить? (Я говорила тебе об этом довольно давно, я думаю.) Что же, это то же самое. То, что они спрашивают, невежественно, некорректно поставлено; это сформулировано людьми, которые ничего не понимают, так что как же им ответишь!

 

*

*  *

 

Затем Мать

переходит к другой работе

 

В одном журнале (думаю, это в американском «Лайф») появилась история человека (он к тому же является одним из редакторов или администраторов журнала), человека, которому ввели дозу пенициллина, к которому у него была аллергия. И затем вдруг все его клетки стали распадаться, тогда как он, в полном сознании, как бы концентрировался в своем мозге, наблюдая за этим распадом. И когда распад дошел до сердца, доктор заявил, что он умер… А у него было такое впечатление, что клетки были в некоем движении расширения, затем лопались и распадались одна за другой: ступни, ноги, живот, все; затем, когда очередь дошла до сердца, врачи сказали: «Он умер.» Но он нашел прибежище в своем мозге и сказал себе: «Мне надо держаться; пока я держусь здесь и сопротивляюсь, все будет хорошо.» И он делал это. И тогда вдруг он, как говорит, почувствовал мощь, нечто такое светлое, такое красивое, такое нежное, такое… более полное любви, чем что-либо в мире, ощущение такое чудесное… что он позволил себе слиться с этим, а затем, спустя какое-то время, все вернулось в порядок, и он ожил! И он описывает это. Он описывает это (в красивых фразах, ведь это описание предназначалось для журнала), но переживание действительно интересное. Ведь благодаря воле концентрироваться в том, что он считал сущностной частью своего существа, центром своей жизни, он вдруг оказался в присутствии этой «мощи»… Он говорит, что затем пытался снова ухватить это, но: «Я забыл, что это было, я больше ничего не помню, кроме ощущения, более чудесного, чем все, что можно постичь.»[127]

Я нашла это интересным.

И это вернуло его к жизни.

 

(молчание)

 

Я приняла это как один из знаков того, что Сила действительно работает. Я не думаю, что этот человек делал какую-то йогу, он не знал ничего о таком; это просто «человек, которому ввели пенициллин», который он не мог перенести (такое происходит довольно часто), ничего более. Просто у него была идея, что мозг является сознательной частью существа, и он концентрировался в нем… Его идеей было: «Я хочу знать, что происходит, я хочу сознавать, что происходит, я хочу видеть, что происходит.» Это и притянуло Силу. Просто вот так.

Мне кажется, что есть прогресс в человеческом сознании, такое мое впечатление.

Есть пробуждение.

 

*

*  *

 

Затем Мать входит

в долгую концентрацию

 

Я видела кое-что… В своей целостности это светлое, но не излучающее; это чрезвычайно мирное, словно золотое, но не сверкающее (я не знаю, как сказать…), это словно кремовый и золотой свет. Это очень, очень мирное. Но там внутри были (по-английски говорят patches [клочок, пятно]) словно группы трех ОЧЕНЬ блестящих цветов, и они были словно организованы. Был красный цвет (красно-рубиновый), ослепительно яркий; затем голубовато-белый, почти жемчужно-серый, и он тоже был очень светлый; и затем… [Мать пытается вспомнить]. Это ушло, я не помню, что это было… Да, это был зеленый, но изумрудно-зеленый и тоже светлый — светлый и прозрачный. Это были словно разграниченные зоны, но они меняли свое положение [Мать делает выразительный жест, как цвета калейдоскопа]. Это были почти как сущности. И это было в твоей атмосфере. Как формации, смещающиеся и организующиеся [тот же жест], это были три цвета…

Серый — это серый цвет духовного света, духовного стремления; красный — это рубино-красный цвет физического; а этот изумрудно-зеленый…[128]

И формы были разграничены, но не фиксированы. Это были словно ясно разграниченные группы света, но не фиксированные (они были пластичными), и они были организованы вот так [тот же жест поворота калейдоскопа].

Когда я начала говорить, я почти перестала видеть… Я была во внутреннем видении, очень глубоко внутри. Совсем особое сознание.

Это перемещалось и организовывалось с большой гибкостью [тот же жест].

И все вместе было словно нимбом, как рисуют ореолы, ты знаешь? Все это было нимбом золотого света, не яркого, но золотого.

Ты не чувствовал ничего особенного?

 

Да: Силу — массивную.

 

Очень сильную?

 

Да.

 

Да, это то, что организуется в твоем существе — твоем внутреннем существе — но мощно.

 

 

26 июля 1967

 

(Мать, смеясь, протягивает Сатпрему записку, которую она только что написала :)

 

Цель, которую мы видим перед сбой, это бессмертие. Из всех привычек смерть, несомненно, — самая укоренившаяся!

Наш мир можно назвать миром плохих привычек.

В течение какого-то времени, я не знаю, было нечто вроде благожелательной, улыбающейся и… конструктивной иронии. Словно «дух» пришел. И затем было кое-что другое (но это я знаю), то, что Шри Ауробиндо называл цензором. Он мне говорил: «В твоей атмосфере есть очень сильный цензор.» Этот цензор был все время, все время он меня критиковал; сейчас не так часто, но он все еще здесь. Так что время от времени он мне говорит: «Но ты шокируешь людей! Они ожидают чего-то возвышенного, великого, импозантного, а ты все время говоришь в ироничном тоне!» Как раз вчера приходили люди, чтобы увидеться со мной — и все время ко мне приходили шутки [насмешки], все время. Я шутила и видела… [смеясь] их смятение!

Словно все время это говорит: «Ну нет! Не воспринимайте все так серьезно… Воспринимать серьезно — это то, что удручает вас! Это то, что вас удручает, надо учиться улыбаться», и так далее. И затем, самое главное, надо надсмехаться над самим собой: видеть, до какой степени мы смехотворны — малейшая боль, и мы полны жалости к себе, ох!…

Иногда протестуют…

Это очень курьезная, забавная атмосфера. Но это очень хорошее лекарство от укоренившейся болезни, которая является жалостью к себе. Тело полно этим, оно жалуется себе по малейшему поводу — и это ужасно усугубляет все.

И, затем, что происходит… Что происходит в Школе, это… уморительные истории! Но вчера вечером я внезапно была возмущена мальчиком, тем мальчиком, которого обвинили в списывании. Он говорил, что не списывал, и я увидела, что он не списывал (но то, что я увидела, оказалось еще хуже!), и я сказала: «долой экзамены» — ужасный гвалт повсюду! Затем К, действительно славный малый, написал мне: «Не лучше ли мне сказать этому мальчику, что Вы решили, что он не списывал, чтобы он не расстраивался?» Я подумала: «Бедный К!» Но, как бы там ни было, это был очень славный жест, так что я ответила «да». Тогда он позвал мальчика, сказал то, что должен был сказать, а также, что экзамены теперь упразднены и что об этом не будет больше речи, на этом точка. Как только мальчик вышел от учителя, он нашел своих друзей и наговорил им кучу лжи: что я заставила К принести свои извинения и реабилитировать мальчика… серия ужасной лжи (и лжи также обо мне). Ты понимаешь, я симпатизировала К за то, что он собирался сделать; это показывало благородство его души: ведь он был так убежден, что мальчик списал, но принял то, что я сказала, и сделал этот жест, думая, что мальчик переживает по поводу случившегося. И совершенно отвратительная реакция мальчика... Я должна была сдержаться (внутренне): я была недовольна. Я надеялась, что как раз напротив, эта добрая воля вызовет такой же благородный отклик, но все это — какая-то деградация… Вчера я была на грани того, чтобы дать мальчику внутренний шлепок — я удержалась, но, очевидно, он поставил себя в плохое положение.[129]

Теперь они спрашивают меня в письмах: «Как можно без экзаменов оценить успехи детей?» Мне надо было объяснить разницу между индивидуальным контролем, идущем от наблюдения, оценкой, неожиданным вопросом и т.д., что позволяет оценить реальные достижения ребенка, и другим методом, когда учителя говорят: «Через восемь дней вы будете сдавать экзамены по такой-то теме, которую вы недавно проходили» — так что все ученики начинают просматривать то, что учили, и готовиться, и вот вам результат: сдают экзамены те, у кого хорошая память.[130]

 

Если я бы был учителем, то возражал бы по поводу этого решения не с точки зрения учителя, а с точки зрения ученика, ведь я помню свою учебу, и если не заставлять ученика просматривать то, что было пройдено за последние три или шесть месяцев, что же, материал быстро забывается.

 

Что же, тем хуже!

 

Но это нечто вроде дисциплины, которая заставляет возвращаться к пройденному и лучше усваивать его.

 

Если у вас нет достаточного интереса в том, чтобы попытаться запомнить и сохранить результат пройденного, что же, тем хуже для вас.

Точка зрения учеников — ложная, точка зрения учителей тоже ложная.

Точка зрения учеников: они учатся лишь для видимости знания, чтобы сдать экзамены и забить свою голову чем угодно… Точка зрения учителей: иметь как можно более легкий контроль и ставить оценки, не утруждая себя, с минимумом усилий. Я же говорю: каждый ученик — индивидуальность, каждый ученик должен приходить не из-за того, чтобы он смог сказать «я изучил предмет и хочу сдать экзамены», а из-за того, что он хочет знать и пришел с волей знать. А учитель не должен следовать легкому методу дать задание и смотреть, как каждый отвечает, хорошо или плохо, в согласии или нет с тем, чему он учил: он должен найти, искренен ли интерес и усилия ученика, и учитывать природу каждого ученика — это гораздо сложнее для учителя, но таково обучение. А они протестуют.

 

Что касается точки зрения учителей, я, конечно, полностью согласен…

 

Да, но именно они и протестуют! [смеясь] Ученики не протестуют. Но я написала учителям: ученики, которые хотят угодить учителю или зубрят, чтобы создать видимость того, что они поняли, что же, такие ученики нас не интересуют — и именно о них мне всегда говорят: «Это хороший ученик»!

Но, ты знаешь, я помню, я очень хорошо помню свою позицию, когда я сама училась, и я очень хорошо помню всех своих одноклассников, и кто для меня был интеллигентной девочкой, а кто тараторкой… У меня были очень забавные воспоминания, касающиеся этого, поскольку я не могла понять, как так можно учиться для того, чтобы создавать видимость знания (у меня в то время была великолепная память, но я ею не пользовалась). И я любила только то, что было понятно.

Однажды я сдавала экзамен (не помню, какой), но я была как раз в предельном возрасте, то есть, я была слишком маленькой, чтобы сдавать этот экзамен, так что меня посадили вместе с теми, кто в первый раз провалил экзамен. И, помнится, это была маленькая группка, а учителя были раздражены тем, что им пришлось прервать свой отпуск, а ученики по большей части были посредственными или непослушными. Я наблюдала все это (я была совсем маленькой, не помню, сколько точно лет мне было, где-то тринадцать или четырнадцать), я наблюдала все это, и к доске вызвали бедную девочку, чтобы она решила задачку по математике, а она не знала, как решать, она что-то мямлила. Я же (в тот момент я не была ничем занята), я взглянула и улыбнулась — о! так! учитель увидел это и остался очень недоволен мной, так что, как только девочка села на место, он вызвал к доске меня и сказал: «Решай теперь ты.» Что же, конечно (я очень любили математику, очень! и я понимала, это имело смысл), я решила задачку — посмотрел бы ты на лицо учителя!… Ведь я не была в этом [в этой маленькой внешней личности]: я все время была свидетелем. Я необычайно забавлялась. Так что я знаю, как ведут себя дети, как ведут себя учителя, я знаю все это, и я сильно забавлялась, сильно.

А дома мой брат изучал начала высшей математики (чтобы поступить в Политехнический институт), и она ему с трудом давалась, так что моя мать наняла для него репетитора. Я была на два года моложе своего брата, но когда я смотрела, все становилось ясным: как и почему и что надо делать. И вот мой брат корпит над чем-то, учитель тоже не может сообразить, что делать, а я вдруг говорю: «Да вот же как!». Затем я увидела лицо учителя!… Кажется, он пошел и сказал моей матери: «Это ваша дочь должна учиться!» [Мать смеется] И все это было как на ладони, ты понимаешь, так забавно, так забавно!

Так что я знаю, я помню, знаю реакции, привычки… Из-за этого я и не хотела заниматься Школой: я думала, что это будет головной болью, и все свалится на меня! А затем я была вынуждена вмешаться в это из-за той истории со «списыванием». Но сейчас это меня забавляет! [Смеясь] Но я говорю им ошеломляющие вещи!

Это так забавно, так забавно!

Некоторое время я посещала «частную школу» (я не ходила в лицей, поскольку моя мать считала, что девочке не подобает ходить в лицей!). Я ходила в «частную школу», имевшую в то время хорошую репутацию: их учителя были действительно очень хороши. Учитель по географии был известным человеком, он писал книги, написал известные книги по географии, это был очень хороший человек. И вот однажды на уроке географии (мне особенно нравились карты, потому что их надо было рисовать) учитель посмотрел на меня и спросил: «Почему поселения и большие города основывались по берегам рек?» Я видела растерянные лица учеников, говорившие: «Хорошо, что не меня спросили!» Я ответила: «Это очень просто! Потому что реки были естественными средствами сообщения.» [Смеясь] Так что и этот учитель был удивлен!… Это было вот так, все мои занятия шли так, я забавлялась все время — забавлялась, это было забавно!

Учитель литературы… Это был пожилой человек, полный общепринятых банальных идей, и такой зануда! ох!… Так что все ученики на его уроках усердно трудились. Он задавал сочинения на заданную тему — ты знаешь «Дорога на Сегодня и Дорога на Завтра?» Я написала это в возрасте двенадцати лет, это было моим ответом! Он дал пословицу (сейчас я не помню, какую) и ожидал, что мы напишем… много чего рассудительного! — Я рассказала свою историю, свою маленькую историю, она была написана в возрасте двенадцати лет. И затем он с беспокойством смотрел на меня! [смеясь] ожидая, что я что-нибудь «выкину»… Но я была хорошей девочкой!

Но всегда так: с тем нечто, что смотрит и видит смехотворность жизни, которая принимает себя так серьезно!

Все это вернулось в эти дни из-за того дела [в Школе].

Помнится, только раз в своей жизни я приняла вещи серьезно, и то [смеясь], я приняла только серьезный ВИД. Это касалось моего брата, когда он был еще маленьким (ему было двенадцать или еще меньше: десять, а мне было восемь… нет, девять и одиннадцать, кажется так, совсем дети). Мой брат был вспыльчивым, он легко выходил из себя, и тогда говорил очень смело, немного грубо. Он как-то говорил с нашим отцом (я забыла, по какому поводу), и наш отец вышел из себя, зажал его между коленями (наш отец был очень сильным, я имею в виду физически сильным), зажал моего брата между коленями и стал шлепать его. Я вошла и увидела это (это происходило в столовой), увидела это, посмотрела на своего отца и сказала себе: «Этот человек сошел с ума!» (Я была на два года моложе своего брата). И я сказала это с такой серьезностью, о! и была полна решимости. И отец… [смеясь] был ошеломлен.

Вот так, приходят все эти воспоминания. Так что я помню, до какой степени — до какой степени уже было сознание. Но это было забавно.

 

(молчание)

 

И эта легкость: все, что я хотела делать, я могла делать. Но было только одно «но» (сейчас я понимаю, но в то время я не знала, почему это так): все, что я хотела делать, я могла делать, но спустя какое-то время, получив опыт, я обнаруживала, что очередное дело не стоили того, чтобы посвятить ему всю свою жизнь. Так что я переходила к чему-то другому: живопись, музыка, науки, литература… все-все, а также практические дела. И все с невероятной легкостью. А спустя некоторое время я бросала очередное дело. Тогда моя мать (она была очень строгой личностью) сказала: «Моя дочь не в состоянии довести что-либо до самого конца.» И так и оставалось: неспособность довести что-либо до самого конца — всегда так: начинала, затем бросала, а спустя какое-то время бралась за другое… «Непостоянная. Неуравновешенная, она ничего не добьется в своей жизни!» [Мать смеется]

И это верно, это было действительно детским выражением нужды во всегда большем, всегда лучшем, всего большем, всегда лучшем… бесконечно — ощущение продвижения, движения к совершенству. И совершенство, которое я чувствовала, было совершенством, которое находится совершенно за пределами того, что думают люди — нечто… «нечто»… нечто неопределенное, что я искала через все.

Так что все это вернулось, чтобы его разложили по полочкам, поместили на свое место, поднесли [жест к высотам], и сейчас это кончилось.[131]

 

 

29 июля 1967

 

(В начале беседы Мать выражает свое сильное несогласие с тем, что ее так называемая заметка од «арабах и израильтянах»[132] была опубликована в «Mother India» под заголовком: «Евреи и арабы». Мать протестует против использования слова «еврей», относящегося только к израильскому племени и принявшего уничижительное значение)

 

Это слово так часто используется как оскорбление… Как бы там ни было, благодаря этому, вероятно, потому что эта заметка была опубликована, эти вещи вернулись в атмосферу, и этим утром было очень, очень конкретное переживание…

Это забавная вещь, это как внезапный выход из общепринятой атмосферы мышления, которая подобна земной атмосфере (я имею в виду не обычное мышление, а самое поле человеческой ментальности), и тогда, под этим есть нечто, что видит все совсем по-другому. Это словно… Да, обычно смотрят вот так [снизу-вверх], тогда как это смотрит вот так [жест: сверху-вниз], так что когда входишь туда, то видишь то, что знаешь здесь (знаешь это, это не ново), но видишь совсем по-другому. И тогда, естественно, эта запись также делается по-другому… [Мать ищет запись]

Это пришло двумя образами. Это все ВИДНО, ты понимаешь, видно. Слова приходят потом, в попытке записать то, что было видно. И первым пришло вот что:

 

Христиане обожествляют страдание, чтобы сделать его средством спасения земли.

Затем это же пришло с небольшим различием — это все тонкости, но… С интеллектуальной точки зрения эти тонкости не ценятся, но там наверху это словно более или менее касаешься сердца вещей, то есть, сути — глубокой сути событий. И тогда это пришло совсем просто, вот так:

 

Христиане обоготворяют страдание, чтобы сделать его инструментом спасения земли.

Это трудно объяснить, поскольку различаются состояния сознания… Сейчас же это только воспоминание, но в то время это было видно — очень, очень глубокое видение, очень острое, превосходящее, конечно, все, что происходит на земле, но также и все способы выражения того, что произошло. Личность Христа и так далее — это было настолько другим! И это стало, да, можно было бы сказать «символическим», но это не то… И в то же время это указало точное место этой религии среди всех других религий в земной эволюции — в эволюции земного СОЗНАНИЯ.

Это переживание длилось полчаса, но все-все было по-другому — все было другим, причем не в своей видимости, а в глубоком смысле… Была ли разница в моем активном сознании? Я не знаю. Вот что я имею в виду: коснулась ли я области сознания, новой для меня? Может быть. Но это показалось мне совершенно другим видением земли и истории человека.

В ходе этого переживания я вспомнила, что Шри Ауробиндо написал по этому поводу: «Люди любят страдание, поэтому Христос все еще висит на кресте в Иерусалиме.»[133], и это было как… [улыбаясь] нечто вроде пены мысли, которая была совсем на поверхности там вверху, купающейся в свете свыше, и которая была интеллектуальным способом выражения того, что я видела [жест сверху-вниз], что пришло свыше… С точки зрения света это было очень интересным переживанием.

 

И как предстала эта история, виденная свыше?

 

Ты видишь, Шри Ауробиндо говорит «Человек любит страдание, поэтому Христос все еще висит на кресте в Иерусалиме», а затем я сказала, что христианство (я имею в виду вселенский или, по крайней мере, земной исток того, что выразилось на земле через христианскую религию), воздействие этой религии на землю состояло в том, чтобы «обоготворить страдание», потому что было НЕОБХОДИМО, чтобы люди поняли — не только поняли, но и почувствовали и «примкнули» к смыслу существования (вселенскому смыслу существования) страдания на земле как средству эволюции. По сути, можно сказать, что они сделали священным страдание, чтобы оно было принято как средство, необходимое для эволюции земли.

А теперь это действие было полностью использовано и должно быть превзойдено — вот почему необходимо оставить это, чтобы найти что-то другое.

 

Ты также как-то сказала: «Спасет мир не распятое, а возвеличенное тело!»[134]

 

Да. Затем христиане прислали мне рисунок с изображением Христа на кресте, а над ним — воскресший Христос в своем вознесении к небу — вот как они восприняли это!

 

Это происходит там наверху.

 

Да, на подъеме к небу.

 

(долгое молчание)

 

Имели ли ты иногда это очень глобальное видение, во времени и пространстве: в этом видении каждая вещь занимает свое место, и все скоординировано полным сознанием?… (Должно быть, это ново для меня.) Это знание-видение. Мое сознание, сознание здесь [жест вверх и вокруг] — это постоянное сознание действия. С момента начала тех созидательных вспышек Любви это сознание действия, это всегда действие — действие, действие, вечное действие; по сути постоянное творение. Но этим утром это не было действием: это было [смеясь] «наблюдение», можно сказать, наблюдение за этим действием как какое-то видение, как смотрят на картину. Вместо того, чтобы быть на самом высоком интеллектуальном плане, где есть абсолютное понимание, и каждая вещь занимает свое место, это было…. (как объяснить это?). Это знание через субъективное видение. Это не видение чего-то, инородного вам: это то же состояние сознания, что и состояние сознания деятеля, но вместо того, чтобы только делать, вы одновременно видите. Таким было переживание этим утром. Это было довольно новым в том смысле, что я имела это лишь от случая к случаю, и никогда с такой полнотой, такой ясностью и так абсолютно. Это ощущение очевидного, абсолютного, бесспорного знания — это не «пытаться выразить что-то»: это ВИДЕТЬ. Это действительно видеть, видеть, но видеть… видеть не одно за другим: видеть все одновременно, это полнота в пространстве и времени. И тогда каждая деталь видна совершенно точно, что позволяет делать такие записи [как заметка о христианстве].

Чтобы было ясно, надо рассказать все. Вчера я говорила с кем-то об этом постоянном присутствии Шри Ауробиндо, здесь: он видит, говорит, действует все время. Затем, после этого разговора, я сказала себе: «Как так выходит, что этот мозг…» Ведь, как я рассказывала тебе, когда Шри Ауробиндо покинул свое тело, несколько раз, несколько дней подряд, я стояла по одному-два часа возле его кровати, и я чувствовала — МАТЕРИАЛЬНО чувствовала — что то, что выходило из его тела, входило в мое. До такой степени, что, помнится, я сказала: «Что же, если кто-то отрицает ‘жизнь после смерти’, то у меня есть доказательство, что она существует.» Так что я сказала себе «Почему этот мозг [смеясь] работает по старой привычной схеме даже сейчас, когда есть постоянное сознание Присутствия?» И этим утром я имела это переживание, и в ходе этого переживания было такое впечатление: вот как видел Шри Ауробиндо! [Смеясь] Должно быть так!… И с некоторого времени я заметила, что как только, для этого тела или других тел, для событий, для… как только что-то сформулировано (это не желание и не стремление, но это что-то вот так, как живое восприятие возможности, которая ДОЛЖНА реализоваться — иногда это приходит), так что это делается! Это делается автоматически, сразу же. Так что этим утром, о! в течение получаса, это было таким очаровательным, таким приятным: «Ах, вот так! ВОТ ТАК мы должны видеть вещи!»

Затем я должна была заниматься другими вещами, но это здесь. И был вопрос: «Почему? Почему этот мозг не может воспринимать и транскрибировать вещи… как он это делал!»

Так что такой вывод. Я всегда слышала (но не знаю, правда ли это), что мужчины думают одним образом, а женщины — другим. С внешней точки зрения разница не видна, но, возможно, что позиция — ментальная позиция — отличается. Ментальная позиция со стороны Пракрити — это всегда действие, всегда; ментальная позиция со стороны Пуруши[135] — это всегда познание: понимание, видение в целом, а также наблюдение, как если бы он наблюдал, что Пракрити сделала, и видел, как она сделала. Теперь я понимаю, что это значит. Вот что это значит. Конечно, нет мужчины (здесь на земле), нет ни одного мужчины, который имел бы исключительно «мужские качества», как нет и женщины, которая обладала бы только «женскими качествами», ведь все это смешено и перемешено. Точно также, я не думаю, что есть хотя бы одна абсолютно «чистая» раса: этого нет, все смешено (это другой способ воссоздания Единства). Но были ТЕНДЕНЦИИ. Это как та заметка по поводу арабов и израильтян, это только способ говорить; если бы мне сказали: «Вот что Вы говорили», я бы ответила «Да, я это говорила, но я могу сказать и кое-что другое и еще много чего!» Это способ выбирать определенные аспекты и выдвигать их вперед для действия (это всегда для действия). Но в настоящий момент это так: смешено, смешено везде ввиду общего стирания различий — не ни одной нации в чистом виде, отделенной от других, этого больше нет. Но для определенного видения каждая вещь имеет свою сущностную роль, свой смысл существования, свое место во вселенской истории. Это как то сильное впечатление, что китайцы имеют лунное происхождение, что когда Луна стала остывать, некоторые существа смогли придти на землю, и эти существа стоят у истока китайской расы; но сейчас остался только след — след, являющейся памятью о том различии. И всегда так; если взглянуть на индивидов каждой расы, то в каждой расе есть все, но с памятью… памятью об особенности, которая была ее смыслом существования в великом земном развертывании.[136]

 

(Мать входит

в состояние созерцания)

 

Он был здесь, таким присутствующим, таким конкретным — Шри Ауробиндо. Ты почувствовал его?

Я прекратила из-за того, что сейчас уже много времени.

Когда он приходит вот так, ты находишься внутри — не снаружи, а внутри. И это вот так, охватывающее. Ты внутри.

Часть твоей атмосферы [жест над головой Сатпрема] совершенно, совершенно едина, вот так, нет никакого различия.