Шри Ауробиндо

 

Йога и её цели

 

 

 

 

Перевод на русский

В.Г. Баранова и А.А. Шевченко

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

YOGA AND ITS OBJECTS

 

Работа написана до 1913 г.

Впервые опубликована в 1921 г.

Вошла в 16-й том юбилейного 30-томного
собрания сочинений Шри Ауробиндо,

изданного в 1972 г. в Пондишери, Индия.

 

 

"… эта работа представляет со­бой описание ранней стадии садханы Шри Ауробиндо и лишь частично соответствует Йоге в нынешнем ее состоянии, которое реализовывалось на  протяжении более чем двадцати лет."

 

28.10.1934               Шри Ауробиндо

 

Йога, которую мы осуществляем, предназначена не только для нас, но для Божественного; ее цель — исполнить волю Божест­венного в мире, свершить духовную трансформацию и низвести божественную природу и божественную жизнь в ментальную, ви­тальную и физическую природу и жизнь человечества. Ее цель ­не личное Мукти, хотя Мукти — это необходимое условие йоги, но освобождение и преобразование человеческого бытия; не лич­ная Ананда, а низведение божественной Ананды — Христова Царствия Небесного, нашей Сатьяюги — на землю. У нас нет нужды в личном moksa (мокша) , ибо душа — nityamukta (нитья­мукта), и рабство есть иллюзия. Мы играем в рабство, в действи­тельности же мы ничем не скованы. Мы можем стать свободными, когда того пожелает Бог; ибо он, наше высочайшее Я, — Хозяин игры, и ни одна душа не может выйти из этой игры без его благо­воления и разрешения. И часто именно по воле Бога мы прини­маем и пропускаем через свой разум bhoga (бхога) неведения и двойственностей — радости и печали, удовольствия и страда­ния, добродетели и греха, наслаждения и отречения; на протяже­нии многих лет, во многих странах, никогда даже не помышляя о йоге, без устали разыгрывает он эту игру из века в век. В этом нет ничего порочного, ничего, что нам нужно осуждать или чего нам следует избегать,— это игра Бога. Мудр тот, кто при­знает эту истину и, осознавая свою свободу, все же участ­вует в игре Бога в ожидании его приказа изменить правила игры.

 И ныне час такого приказа настал. У Бога всегда есть избран­ная страна, где, несмотря на все случайности и невзгоды, несколь­кими или многими постоянно сохраняется высшее знание, и в настоящем, по крайней мере в этой Чатурьюге, такой страной яв­ляется Индия. Всякий раз, когда он хочет полностью насладиться неведением, противоречиями, борьбой, и гневом, и слезами, и сла­бостью, и эгоизмом, насладиться тамасом и раджасом — одним словом, игрой Кали, — он затуманивает знание в Индии и погру­жает ее в слабость, в упадок, чтобы она ушла в себя и не мешала такому развитию его Лилы. Когда же он желает восстать из грязи и вновь сделать Нараяну в человеке могущественным, мудрым и исполненным блаженства, он снова изливает на Индию знание и возвышает ее, чтобы она могла дать всему миру это знание, не­избежно несущее с собой могущество, мудрость и блаженство. В периоды, когда развитие и распространение знания затруднено, йогины в Индии удаляются от мира и практикуют йогу либо ради собственного освобождения и наслаждения, либо ради освобож­дения нескольких учеников; когда же знание вновь развивается и широко распространяется, а вместе с этим распускается и душа Индии, они снова возвращаются, чтобы работать в миру и для мира. Такие йогины, как Джанака, Аджаташатру и Картавирья вновь вocceдaют на тронах мира и правят народами.

Лила Бога в чeловеке всегда движется по кругу, от Сатьяюги к Калиюге, и через Кали — к Сатья, от Золотого Века к Желез­ному и опять — от Железного к Золотому. На современном языке Сатьяюга — это мировой период, когда создана достаточно устойчивая гармония и человек, при определенных условиях и ограничениях, реализует на какое-то время совершенство своего Бытия. Эта гармония поддерживается в его природе силой установившейся чистоты; затем она начинает разрушаться, и человек поддерживает ее в период Трета силой индивидуальной и коллек­тивной воли; она продолжает разрушаться, и тогда в период Два­пара он пытается поддержать ее с помощью интеллекта, общих соглашений и правил; впоследствии, в период Кали, она оконча­тельно разрушается и уничтожается. Но Кали — не только зло, в ней постепенно созидаются необходимые условия для новой Сатья, для иной гармонии, для более высокого совершенства. В период последней Кали, который теперь подходит к концу и ре­зультаты которого все еще проявляются, происходило всеобщее разрушение древнего знания и культуры. До нас дошло лишь не­сколько фрагментов [этого знания] в виде Вед, Упанишад и дру­гих священных книг, а также туманных древних преданий. Но близко время первого движения ввысь, первой попытки воздвигнуть новую гармонию и совершенство. Поэтому так распростра­нены нынче идеи о совершенствовании человеческого общества, знания, религии и нравов. Но подлинная гармония пока еще не найдена.

Только Индия может открыть эту гармонию, ибо развить ее можно, лишь [полностью] преобразовав нынешнюю природу че­ловека, — частичные изменения здесь не помогут — а такое пре­образование возможно исключительно с помощью йоги. Природа человека и вещей в настоящее время — это диссонанс, дисгармо­ния. Нужно преобразовать все — сердце, деятельность и разум человека, но не извне, а изнутри, не политическими и социаль­ными институтами и даже не вероучениями и философиями, но реализацией Бога в нас и в мире и полным изменением жизни на основе этой реализации. Осуществить это можно лишь с по­мощью Пурнайоги — йоги, которая посвящена не какой-то част­ной цели, пусть даже цель эта — Мукти или Ананда, но реализа­ции божественной человечности (fulfilment of the divine humanity) в нас самих и в других. Для такой цели недостаточно практики Хатха или Раджа йоги; даже великий троичный путь Тримарга не достигает этой цели; мы должны пойти выше и обратиться к Адхьятмайоге. Принцип Адхьятмайоги в сфере знания состоит в постижении того, что все, что мы видим (или не видим, но о су­ществовании чего мы знаем),— люди, вещи, мы сами, события, боги, титаны, ангелы — это единый божественный Брахман. Что же касается деятельности и собственной позиции, то принцип этой йоги — абсолютная отдача себя (self-surrender) Паратпара Пуруше — трансцендентной, бесконечной и универсальной Лич­ности, одновременно личностной и безличной, конечной и беско­нечной, самоограниченной и безграничной, единой и множествен­ной, пронизывающей своим существованием не только Богов на­верху, но и человека, и червяка, и прах земной внизу. Такое отре­чение (surrender) должно быть полным. Ничего нельзя оставлять в себе для себя — ни единого желания, ни требования, ни мнения, ни даже мысли: "так должно быть, а так не может быть", "этому следует быть, а тому — не следует", — нужно отдать все. Сердце должно быть очищено от всех желаний, интеллект — от всех про­явлений собственной воли, нужно отбросить всякую двойствен­ность, признать, что весь мир, видимый и невидимый, есть единое высочайшее проявление сокровенной Мудрости, Силы и Блажен­ства, и, уподобившись машине, полностью подвластной водителю, отказаться от всего своего существа, чтобы божественные Лю­бовь, Могущество и совершенный Интеллект осуществляли свою работу и вершили свою божественную Лилу. Нужно полностью устранить ahankara (аханкара) , чтобы обрести то, что в конечном итоге и предназначено для нас Богом, — совершенное блажен­ство, совершенные покой и знание и совершенную деятельность, присущие божественному существованию. Когда устанавли­вается, пусть даже несовершенно, такая позиция полного само­отречения, неизбежно отпадает необходимость в каком бы то ни было йогическом kriya (крия). Ибо тогда сам Бог в нас стано­вится садхаком и сиддхой и его божественная энергия работает в нас не посредством наших искусственных приемов, но через процессы всезнающей, всепроникающей и безошибочно дейст­вующей Природы. Даже самая мощная samyama (самьяма) Рад­жа Йоги, самая сложная pranayama (пранаяма), самая напря­женная медитация, самая экстатическая Бхакти, самое беско­рыстное действие, какими бы могущественными и эффективными они ни были, слабы по своим результатам в сравнении с этой вы­сочайшей работой. Ибо все они ограничены в известной мере на­шими возможностями, тогда как эта работа потенциально неогра­ничена, потому что эта работа Бога. Она ограничена только его волей, которая знает, что лучше для мира и для каждого из нас в мире и вне его.

Первое действие (process) этой йоги — осуществление sankalра atmasamarpana (санкальпа атмасамарпана). Отдайтесь пол­ностью, всем своим сердцем и всей своей силой, в руки Бога. Не ставьте никаких условий, не просите ничего, даже siddhi (сиддхи) в йоге, ничего, кроме одного — чтобы в вас и через вас могла не­посредственно свершаться его воля. Тем, кто просит его, Бог дает то, чего они просят, тем же, кто отрекается от себя, ничего не прося, он дает все, о чем они могли бы попросить или в чем они могли бы нуждаться, а в придачу отдает самого себя и спонтанный дар и благо своей любви.

Следующее действие состоит в том, чтобы, будучи отстранен­ным, наблюдать за работой божественной энергии в себе. Работа эта часто сопровождается беспокойством и нарушениями в си­стеме[1], поэтому необходима вера, хотя совершенная вера не всегда сразу возможна; ибо всякое несовершенство (impurity) в вас, даете ли вы ему прибежище сознательно или оно скрыто от вас (harboured ореnlу or secretely lurking), обязательно всплы­вет вначале и будет появляться, пока не будет полностью изжито и устранено, а сомнения в этот период — несовершенство, свойственное почти всем. Но даже когда вас одолевают сомнения, от­странитесь и ждите, пока они не уйдут, пользуясь, если возможно, satsanga (сатсанга) тех, кто уже продвинулся на пути, а если та­кой возможности нет, твердо держитесь принципа йоги — само­отречения. Когда у вас разлад внутри или приходят атаки извне, вспоминайте слова Гиты:

Предавшись Мне сердцем и умом, Моей милостью пре­одолеешь ты все трудности и опасности.[2]

А также:

Оставь все дхармы (все законы, правила, средства и кодексы всякого рода, сформированы ли они прежними привычками и воззрениями или навязаны извне) и найди прибежище во Мне одном: Я избавлю тебя от всякого греха и зла — не печалься.[3]

"Я избавлю" — вам не нужно беспокоиться или бороться так, как будто на вас лежит ответственность или результат зависит от ва­ших усилий: некто более могущественный взялся за дело. Ни бо­лезнь, ни несчастье, ни приумножение греха и скверны не должны вызывать в вас никакой тревоги. Твердо опирайтесь только на него. "Я избавлю тебя от всякого греха и зла." Однако такое осво­бождение не приходит как внезапное чудо — оно совершается через очищение, и все это [обнажающиеся и возрастающие не­совершенства — прим. пер.] — часть процесса очищения. Это как пыль, которая поднимается клубами, когда, наконец, подметают давно не убиравшуюся комнату. Хотя кажется, что пыль душит вас, сохраняйте стойкость и упорство – ma sucah (ма шучах).

Для того чтобы оставаться отстраненным, вам нужно осозна­вать себя как Пурушу, который просто наблюдает, позволяет Богу работать, поддерживает Адхару и наслаждается плодами, кото­рые дает Бог. Сама работа выполняется Кали — Богом, высту­пающим как Шакти (is done by God as Shakti, by Kali), — и предлагается ею как yajna (яджня) , Шри Кришне; вы — yajamana (яджамана), который наблюдает, как свершается жертвоприно­шение, чье присутствие необходимо во все время жертвоприноше­ния — и который вкушает его плоды. Такое самоотстранение, отказ от kartrtva-abhimana (картритва-абхимана) (представления о са­мом себе как о деятеле) легче осуществить, когда вы знаете, что такое Адхара. Над buddhi (буддхи), который является высшей способностью разума (function of mind) , находится еще более вы­сокий buddhi, или vijnana (виджняна), некая совершенная способность (ideal faculty), вместилище satyadharma (сатьядхарма), истины знания, истины bhava (бхава), истины действия, а еще выше — ananda (ананда) или космическое блаженство, в котором пребывает божественная часть вас самих. Именно об этой vijnana и об этой ananda Христос говорил как о Царствии Небесном внутри вас. В настоящее время мы бодрствуем, jagrat (джаграт), в низших областях деятельности, но крепко спим, susuрtа (су­шyпта), в vijnana и ananda; нам нужно пробудить в себе эти уровни сознания — их пробуждение и свободная от смешений деятельность и есть siddhi йоги. Ибо когда это свершается, мы достигаем того состояния, которое в Гите именуется пребыванием в Боге и которое имеет в виду Шри Кришна, когда он говорит mayi nivasisyasyeva (майи нивасишьясьева): "Воистину ты пребудешь во Мне". Коль скоро это достигнуто, мы становимся свободными и благословенными и обретаем все, к чему [так упорно] стре­мимся.

Третье действие йоги — воспринимать все как Бога. Как пра­вило, в процессе познания приходят сначала к тому, что видят, как все пространство и время наполнено единым божественным безличным Существованием, sad-atman (сат-атман), лишенным движения, каких бы то ни было свойств или качеств, santam alak­sanam (шантам алакшанам), в котором, как представляется, все имена и формы обладают чрезвычайно сомнительной или крайне незначительной реальностью. В таком состоянии (realisation) мо­жет казаться, что нет другой реальности, чем это Единое, а все остальное — mауа (майя), бесцельная и необъяснимая иллюзия. Но если далее вы не остановитесь на этом и не будете ограничивать себя этой "безличной" реализацией (impersonal realisation), вы увидите, что тот же самый atman (атман) не только содержит в себе и поддерживает все сотворенное, но и одушевляет и напол­няет все, и в конечном итоге вы сможете понять, что даже имена и формы суть Брахман. Тогда все в большей и большей степени вы сможете жить в знании, которое Упанишады и Гита возвещают как правило жизни; вы увидите Я (Self) во всех существующих объектах и все существующее — в Я, atmanam sarvabhutesu sarvabhutani catmani (атманам сарвабхутешy сарвабхутани чат­мани); вы будете осознавать все, как Брахмана, sarvam khalvi­dam brahma (сарвам халвидам брахма). Но завершающая реа­лизация этой йоги наступит, когда вы осознаете весь мир как проявление, игру или Лилу бесконечной божественной личности, когда вы увидите во всем не безличное sad-atman, основу проявленного существования (хотя вы и не утратите этого знания), но Шри Кришну, который есть все проявленное и непроявленное су­ществование, сам же является его основой и  одновременно пре­восходит его, avyakto vyaktat parah (авьякто вьяктат парах). Ибо за sad-atman лежит безмолвие asat (асат), которое буддистские нигилисты постигали как sunyam (шyньям) , а за пределами этого безмолвия — paratpara purusa (puruso varenya adityavarnas tamasah parastat) [Паратпара Пурyшa (пурушо варенья адитьяварнас тамасах парастат)]. Именно он создал этот мир из своего существа, имманентен ему и поддерживает его как бесконечно-конеч­ный Ишвара, ananta (ананта) и santa (санта), Шива и Нараяна, Шри Кришна lilamaya (лиламайя) , который притягивает всех нас своей любовью, искусно правит нами и играет свою вечную игру радости, силы и красоты в этом многоплановом мире (the manifold world). [4]

Мир — это только игра его бытия, знания и блаженства, sat (сат), cit (чит) и ananda. Сама материя, как вы поймете однажды, нематериальна, это не субстанция, а форма сознания, guna (гу­на), проявление свойства * бытия, воспринимаемое чувственным познанием (the result of quality * of being perceived bу sense­knowledge). Сама по себе твердость — это не более чем сочетание гyн samhati (самхати) и dhrti (дхрити), связанности и постоян­ства, состояние сознательного бытия, только и всего. Материя, жизнь, разум и то, что за пределами разума,— все это Шри Криш­на, anantaguna (aнaнтaгyнa) Брахман, играющий в мире как Сат­читананда. Когда мы достигаем такой реализации, когда мы пре­бываем в ней надежно и постоянно, все возможные печали и гре­хи, страх, обман, внутренняя борьба и страдание властно устра­няются из нашего бытия. На собственном опыте мы постигаем истину Упанишад:

Тот, кто обладает блаженством Брахмана, не боится ничего на свете. [5]

А также другую истину из Иша Упанишады:

Когда, обретая знание (vijnana), "я" человека стано­вится единым со всем сотворенным, то как может пре­бывать он в смятении или печали, если во всем видит он единство?[6]

И тогда весь мир предстает перед нами в измененном виде — как океан красоты, добра, света, блаженства, как всеохватывающее ликование (exultant movement), а в основе всего этого — вечные сила и покой. Мы видим все как subha (шyбха), siva (шива), man­gala (мангала), anandamaya (анандамайя) . Мы становимся еди­ными душою со всеми существами, sarvabhutatmabhutatma (сар­вабхутатмабхутатма), и, постоянно пребывая в этом состоянии, мы можем передавать его другим — общением, единением, исхо­дящей от нас любовью; таким образом, мы становимся центром излучения этого божественного состояния, brahmi sthiti (брахми стхити), в нашем мире.

Не только в одушевленном, но и во всем неодушевленным мы должны видеть Нараяну, ощущать Шиву, заключать в объятия Шакти. Когда глаза наши, ослепленные ныне идеей Материи, откроются высшему Свету, мы обнаружим, что нет ничего неодушевленного, но во всем присутствуют — проявленно или непрояв­ленно, потенциально или развернуто, скрыто, явно или в процессе своего проявления — не только самопогруженное (involved)[7] сознание в том [его] состоянии, которое мы называем аnnam (ан­нам), или Материя, но также и жизнь, и разум, и знание, и бла­женство, и божественные сила и бытие — prana (прана), manas (манас), vijnana, ananda, cit, sat. Во всем и повсюду самосознаю­щая личность Бога взращивает свои гуны и наслаждается ими.

Все — цветы, плоды, земля, деревья, металлы — несет в себе ра­дость (и вы познаете ее), ибо во всем пребывает Шри Кришна, pravisya (правишья), который вошел во все это не материально, не физически (ибо такого не может быть, Пространство и Вре­мя — это только соглашения и условности восприятия, перспек­тива в созидательном Искусстве Бога), он вошел во все это своим божественным сознанием (аwаrеness), cit, в своем трансцендентном бытии.

Весь этот мир и каждый предмет в этом мире Пракрити был сотворен как жилище для Бога.[8]

Но и видеть его во всех вещах и существах, sarvabhutesu (сар­вабхутешу), тоже недостаточно; вы должны видеть его во всех со­бытиях, действиях, мыслях, ощущениях, в себе и в других, по­всюду в мире. Для такой реализации необходимо следующее: во­-первых, вы должны отдавать ему плоды всех ваших действий, во-вторых, вы должны отдавать ему сами действия. Отречение от плодов действия не означает, что у вас должна быть vairagya (вайрагья) по отношению к этим плодам, что вы должны отво­рачиваться от них или отказываться от действия, если перед вами стоит определенная цель. Это означает, что вы должны действо­вать не потому, что вы хотите или считаете нужным, чтобы что-то произошло и для этого необходимы ваши действии, но потому, что это kartavyam (картавьям), требуемый Господином нашего бытия, и он должен быть исполнен, какой бы исход ни соизволил придать ему Бог. Вам нужно оставить собственные желания и стремиться узнать то, что угодно Богу; не должно доверять тому, что вы считаете правильным и необходимым под влиянием дви­жений сердца, страстей или привычных суждений; возвысившись над всем этим, нужно стремиться, как Арджуна в Гите, только к одному: узнать то, что установил как правильное и необходимое сам Бог. Крепко держитесь веры, что все правильное и необходи­мое неизбежно произойдет в результате надлежащего выполне­ния вами kartavyam karma (картавьям карма), даже если вам не понравится результат или вы ожидали другого. Сила (power), правящая миром, обладает в любом случае не меньшей мудростью, чем ваша, и вовсе не обязательно, чтобы с вами советовались или вас посвящали в ее планы: все это — в ведении Бога.

Но что же такое kartavyam karma? Трудно сказать — gahana karmano gatih (гахана кармано гатих). Большинство людей пере­вело бы kartavyam karma английским словом и понятием duty — "долг". Если бы их попросили определить его, они сказали бы, что это правильное и моральное действие, то, что люди понимают как правильное и моральное, то, что вы сами сознательно считаете правильным, или то, чего от вас требуют благо общества, нации или человечества. Однако человек, связанный этими личными или общественными представлениями о долге, которые необходимы для невежд, чтобы обуздать и укротить их бурные желания или собственный эгоизм, хотя и будет тем, кого называют хорошим человеком, никогда не достигнет полной реализации этой йоги. Он лишь заменит одни желания другими; он будет, может быть, даже с большей страстью [чем окружающие] бороться за высшие цели и глубже скорбеть, не достигая их. Нет страсти более ужас­ной, чем страсть альтруиста, эгоизма более непоколебимого, чем косный эгоизм добродетели, именно потому, что они оправданы в собственных глазах и в глазах людей и не способны видеть необходимость подчинения более высокому закону. Даже если ре­зультаты деятельности такого человека и не принесут ему огор­чений, [тем не менее для него] останутся и труд, и борьба раджа­сичного karta (карта), [постоянно] воюющего, сражающегося, то полного страстного желания, то изнуренного, не trigunatita (тригунатита), но всегда связанного гунами.

Именно под влиянием представлений о личной добродетели и общественном долге отказался сражаться Арджуна. В ответ на его доводы, Шри Кришна излагает две различные идеи: одна, низшая, для человека ограниченного, который стремится к осво­бождению,— это Шастра; другая, высшая, для освобожденного человека — отречение не только от плодов работы, но и от самой работы во имя Бога. Достоинство Шастры в том, что в ней уста­навливается некий не зависимый от нас образец, не совпадающий с нашими личными желаниями, рассуждениями, страстями и предубеждениями и исключающий эгоизм и своеволие; следуя этому образцу как должно, мы сможем не только обрести само­контроль, но, сводя к минимуму даже саттвическую ahankara, приготовить себя к освобождению. В древности, Шастрой была Дхарма Вед, основанная на глубоком знании психологии человека и законов мира, — она открывала человека себе самому и показы­вала ему, как жить согласно его природе; позднее то же самое, но более грубо, попытался сделать закон Смрити, подразделяя людей на основные классы, о которых говорят Веды, — caturvarnya (чатурварнья); сегодня же это немногим более чем слепой механический обычай и привычный социальный ритуал, нечто не саттвичное, но тамасичное, не приготовительная дисциплина для освобождения, а просто рабство.

Даже высочайшую Шастру можно дурно использовать в эгои­стических целях — эгоизма добродетели и эгоизма предубежде­ний и личного мнения. В высшем же смысле это великое сред­ство для приготовления к освобождению. Это sabda-brahma (шабда-брахман). Но мы не должны довольствоваться простым приго­товлением: как только откроются наши глаза, нам следует быстро с продвигаться к подлинной свободе. Освобожденная душа и садхак ; освобождения, полностью отдавший Богу свои действия, выходит за пределы самой высокой Шастры, sabdabrahmativartate (шабдабрахмативартате).

Лучшее основание для отречения от действий — осознание того, что Пракрити выполняет все наши действия по воле Бога, а Бог предопределяет их через нашу svabhava (свабхава). С этого мгновения [всякое] действие принадлежит ему, ни оно само, ни ответственность за него не являются вашими; на самом деле, нет ни ответственности, ни кармического рабства, ибо какая ответст­венность у Бога, если он — господин всего и свободен во всем? Не только наши действия становятся подобными svabhavaniyata (свабхаванията) человека, следующего путем Шастры, — регули­руемыми природой и потому являющимися dharma,— но и сама svabhava, как некий механизм, управляется Богом. Нелегко нам, полным Санскар неведения, приблизиться к этому уровню знания, но есть три ступени, позволяющие быстро достичь этого. Первая — жить в духе следующей шлоки:

Как мне назначено тобой, о, Хрuшuкеша, пребывающий в сердце моем, так я и действую.[9]

Когда это войдет в вашу повседневную жизнь, будет легче осу­ществить вторую ступень и жить в знании Гиты:

Бог пребывает в сердце всех существ, вращая все, как на гончарном круге, Майей трех гун.[10]

И тогда вы сможете воспринимать действие трех гун в себе и следить за механизмом их работы, говоря уже не tatha karomi (татха кароми), "так я действую", а guna vartanta eva (гуна вар­танта эвa), "это просто действуют гуны". Одна из основных труд­ностей на этих ступенях, особенно перед тем, как вы сможете раз­личать действие гун, — это ощущение нечистоты svabhava, навяз­чивая идея греха и добродетели. Вы всегда должны помнить, что, поскольку вы предали себя в руки Бога, он избавит вас от этой не­чистоты, вам нужно следить лишь за тем, чтобы не привязываться ни к рара (папа), ни к punya (пунья) — ни к греху, ни к доброде­тели, ибо он вновь и вновь дарует abhayavacana (абхайявачана), уверенность в безопасности; "pratijanihi nа mе bhaktah pranasya­ti, — говорит он в Гите. — Тот, кто предан мне, не может погибнуть."[11]

Третья ступень начинается, когда вторая завершается полным постижением Бога (bу full realisation of God), — или же она мо­жет быть ниспослана милостью Божьей. Не только Пуруша, оста­ваясь отстраненным, будет trigunatita (тригунатита), вне трех гун, но и Пракрити, использующая гуны, не будет зависеть от них. Саттва, насколько нам известно, растворится, превратившись в чистую prakasa (пракаша) и jyoti (джьёти), и природа будет жить в чистом, свободном и бесконечном самосущем озарении. Тамас, насколько нам известно, преобразуется в чистую sama (шама) или santi (шанти), и природа * обретет прочное основа­ние в бесконечном и невыразимом мире и покое. Раджас, насколько нам известно, преобразуется в чистый tapas (тапас), и природа * вольется в свободный и бесконечный океан божествен­ной силы. Действие, основанное на таком покое, пронизанное светом небесных сфер (оn that foundation of calm and in that hеаvеn of light), будет спонтанным объективным выражением Бо­жественного знания, единым с Божественной волей. Это и есть то состояние бесконечности, anantya (анантья), в котором борьба связанных и ограниченных саттвы, раджаса и тамаса уступает место мощной гармонии prakasa, tapas и sama. И даже прежде чем вы достигнете этого состояния, [находясь] на пути к нему, вы обнаружите, что некая могущественная сила, не принадлежа­щая вам и существующая вне вашего тела, но при этом владею­щая им и наполняющая его, думает за вас, чувствует за вас, дейст­вует за вас, и само ваше тело, равно как и ум, и сердце, движимы этой силой, а вовсе не вами. Вы будете наслаждаться этими мыслью, чувством, действием, но ни вы не будете обладать ими, ни они — вами: karmani praviliyante (кармани правилиянте),

Ваши действия будут проходить, не оставляя в вас ни следа, ни отпечатка, как волна исчезает с поверхности моря, как вода стекает с листка лотоса. Ваши ум, сердце, тело будут принадлежать не вам, но Богу; вы сами будете лишь центром бытия, знания и блаженства, через который Бог действует в этой Адхаре. В таком состоянии человек полностью taccittah (таччитах), предан Богу во всем своем сознательном бытии, это высшее воплощение того, о чем сказано:

Тот, чье существо свободно от эгоизма и чье понимание ничем не замутняется (whose understagding rе­ceives по stain).[12]

Это и есть отречение от действий, которому, Шри Кришна придает такое большое значение.

Возложив на Меня все действия, пребывая всем своим сознательным существом * в adhyatmayoga, освободись от желания и от чувства собствен­ности; сражайся, и да оставит тебя горячка твоей души. [13]

Для этого великого и полного освобождения вам необходимо стать nihsprha (нихсприха), nirdvandva (нирдвандва) и nirahan­kara (нираханкара) — не иметь привязанности и стремления к вещам, быть свободными от samskara (самскара) двойственно­стей и свободными от эгоизма, ибо три этих свойства суть глав­ные враги самоотречения. Если вы nirdvandva, вы можете быть nihsprha, но едва ли наоборот, ибо всякая dvandva (двандва) создает в уме в силу самой его природы некую форму raga-dvesa (рагадвеша) – приязнь и неприязнь, влечение и отвращение, не­зависимо от того, являются ли они двойственностями низшего уровня, приходящими к уму через тело, — голод и жажда, тепло и холод, физическое наслаждение и боль; двойственностями сред­него уровня, которые приходят в ум через ощущения и жела­ния, — успех и неудача, победа и поражение, счастье и несчастье, удовольствие и недовольство, радость и печаль, ненависть и любовь; двойственностями высшего уровня, которые обращаются к уму через различающий[14] (discriminating) buddhi,— добро­детель и грех, разум и неразумность, правда и заблуждение. Все это[15]  достигается только совершенным и полным знанием — знанием, которое видит Бога во всем и таким образом приходит к пониманию взаимосвязанности всех вещей в его грандиозном космическом плане (purpose), — совершенной Бхакти, которая с радостью приемлет все как исходящее от Возлюбленного — тем самым устраняя dvandva — или совершенной деятельностью, приносящей все дела в жертву Богу с полным безразличием к тем двойственностям успеха, неудачи, чести, бесчестья и т. д., которые обычно сопутствуют всякой Карме. Такое знание, такая бхакти, такая Карма неизбежно приходят как конечный результат sanka1pa самоотречения и его осуществления.

Но ahankara, создавая жизненный принцип (the standard of  Life) из нашей привязанности к вещам и их влияния на нас или на то, что с нами связано, делает dvandva цепями нашего рабства. В своем воздействии на нашу жизнь и на садхану ahankara бывает трех видов: раджасичная, тамасичная и саттвичная. Раджас свя­зывает желанием и стремлением к занятиям и деятельности, он всегда стремится к действию и к плодам действия; именно для того, чтобы стать свободными от раджасичной ahankara, у нас есть повеление: "Да не будет плод действия твоим побуждением в работе", ma kаrmарhalahеturbhuh,[16] и повеление отречься от на­ших действий во имя Бога. Тамас связывает слабостью и стрем­лением к праздности, бездействию; он всегда погружает в лень, депрессию, смятение ума, страх, разочарование, уныние и отчая­ние; и для того чтобы избавиться от тамасичной ahankara нам дано повеление: "Да не будет [у тебя] привязанности к бездействию" и указание всегда следовать йоге — независимо от того, кажется ли нам, что мы продвигаемся вперед, стоим на месте или даже движемся вспять, — всегда со спокойной верой и терпеливой и радостной настойчивостью, anirvinnacetasa (анирвинначетаса). Саттва связывает знанием и удовольствием; она всегда привязы­вает к какой-нибудь несовершенной реализации, к представле­нию о собственной добродетели, правильности собственных взглядов и принципов или, в высшем своем проявлении, как это было с Арджуной, Саттва противопоставляет какое-нибудь лич­ное представление об альтруизме, справедливости или доброде­тели отречению от собственной воли, которого требует от нас Бог. И именно для избавления от саттвичной ahankara мы должны преодолеть привязанность к двойственности добродетели и греха, ubhe sukrtаduskгtе (убхе сукритадушкрите).

Каждая из гун, действующих на ahankara, представляет свою особую опасность для садхака, который совершил sankalpa само­отречения, но еще не достиг его полной завершенности. Опас­ность rajoguna (раджогуна) проявляется [во-первых], когда сад­хаком овладевает гордыня, которая мнит: "я — великий садхак, я продвинулся так далеко, я — великое орудие в руках Божьих" и тому подобное, или [во-вторых] когда садхак привязывается к работе, как к делу Бога, которое должно быть выполнено, но при этом погружается в него и хлопочет о нем так, словно заин­тересован в Божьем деле больше и может справиться с ним лучше, чем сам Бог. Многие, постоянно действуя в духе раджасичной ahankara, убеждают себя в том, что это Бог действует через них, а они не принимают никакого участия в этом процессе. Это проис­ходит потому, что они удовлетворяются простым интеллектуаль­ным приятием этой идеи, не заботясь о том, что необходимо ждать, чтобы вся система и жизнь наполнились ею. Нужно непре­станно помнить о том, что Бог присутствует и в других, и отказы­ваться от чрезмерного индивидуального рвения, sprha (сприха) а также внимательно наблюдать за собственной внутренней деятельностью до тех пор, пока Бог не рассеет любую другую воз­можность самообмана совершенным светом самопознания, jna­nаdiреnа bhasvata (джнянадипена бхасвата).

Опасность tamoguna (тамогуна) двойного рода: во-первых, когда Пуруша, отождествляя себя с тамасом в себе, полагает: "я слаб, грешен, жалок, невежествен, ни на что не способен, и хуже этого, и хуже того, adhama (адхама), что может свершить через меня Бог?" — как будто Бог ограничен временными способностями или неспособностями своих орудий, как будто он не может заставить немого заговорить, а хромого — преодолеть кручи,[17] и, во-вторых, когда садхак испытывает облегчение, ог­ромное облегчение [от] негативного santi, чувствуя себя избав­ленным от всех беспокойств и волнений, пребывая в покое, отво­рачивается от жизни и от действия и привязывается к такому по­кою к безмятежности бездействия. Никогда не забывайте, что вы тоже Брахман и что божественная Шакти действует в вас; всегда стремитесь к реализации всемогущества Бога и [к реализации] его наслаждения, в Лиле. Он приказывает Арджуне действовать lokasangraharthaya * (локасанграхартхайя), для поддержания це­лостности и устойчивости мира[18], ибо он не желает, чтобы мир снова погрузился в Пракрити, но при этом он настаивает на том, что действовать нужно так, как действует он:

Эти миры переполнились бы тамасом и погрузились бы в Пракрити, если бы Я не совершал действий.[19]

Привязываться к бездействию означает отрекаться от наших действий не во имя Бога, а ради нашей тамасичной ahankara.

Опасность sattvaguna (саттвагуна) проявляется, когда садхак привязывается к какому-то своему одностороннему умозаключе­нию, к какой-то отдельной kriya или части садханы, к радости ка­кой-то отдельной siddhi йоги (например, к чувству чистоты или к обладанию какой-нибудь особой силой или Анандой общения с Богом, или к чувству свободы), стремится к этому, только к этому привязывается и ничего больше не хочет. Помните, что эта йога — не для вас лично, ибо все это хотя и является частью siddhi, не есть цель siddhi, ведь с самого начала вы решили ни о чем не просить Бога, но принимать то, что дается им самим; что же касается Ананды, то лишенная самости душа откажется даже от радости Божественного Присутствия, если на то будет Божья Воля. Вы должны быть свободными даже от высочайшей саттвич­ной ahankara, даже от тончайшего неведения, проявляющегося в стремлении к освобождению, mumuksutva (мyмyксyтвa), и при­нимать любую радость и наслаждение без всякой привязанности [к ним]. Тогда вы станете siddha (сиддха) — совершенным человеком Гиты.

Таким образом, последовательность действий в этой йоге та­кова: (1) sankalpa atmasamarpana, (2) отстраненность от Адхары при помощи самопознания, (3) видение Бога повсюду, во всех ве­щах и событиях, отречение от плодов действия и от самих дейст­вий во имя Бога и в итоге — свобода от неведения, от ahankara, от dvandva, от желания; таким образом, вы — suddha (шуддха), mukta, siddha; Ананда наполняет вас, вы чисты, свободны, совер­шенны и блаженны в своем бытии. Но как только будет осуществлена sankalpa, все остальное (т. е. все последующие действия этой йоги) будет выполняться Шакти Бога, мощной работой При­роды. Все, что от вас требуется, — это anumati (анумати) и smrti (смрити); aпumati — это согласие: вы должны дать временное согласие на все последствия йогической практики, на все, что про­исходит внутри и вне вас, принимать это как часть садханы, не радоваться чрезмерно добру, не раздражаться, не мучиться злом и не бороться в сердце своем, чтобы сохранить добро и изба­виться от зла, но всегда памятовать о том, что должно быть осу­ществлено в конечном итоге, и постоянно содействовать этому. Временное согласие — это пассивное подчинение методам [йоги], но [еще] не позитивное приятие [ее] результатов. По­стоянное же согласие означает заранее принять результаты; это некая тренировка воли, совершаемая без усилий и желаний. Именно постоянная тренировка этой бесстрастной воли, твердая устремленность и постоянное памятование о пути и его целях суть dhrti (дхрити) и utsaha (утсаха) — необходимые для садхака на­стойчивость и рвение; vyakulata (вьякулата) или возбужденное, страстное стремление является более напряженным, но гораздо менее мощным, оно беспокоит и изматывает [садхака], принося в ходе садханы острое наслаждение и страдание, но обретаемое в результате блаженство не столь велико. Последователи же этого пути должны быть такими же как люди первых юг, dhirah (дхи­рах); это слово в Упанишадах означает величайшую похвалу. В памятовании, smrti или smarana(смарана), вы должны быть apramatta (апраматта) — не допускать небрежности. Ведь имен­но в результате потери smrti из-за атак и натиска гун йогин ста­новится bhrasta (бхрашта) — падшим, утерявшим свою прочную позицию, сошедшим со своего пути. Однако вам не нужно рас­страиваться, когда приходит pramada (прамада) и кажется, что состояние, возникшее в результате падения, или состояние омра­ченности не собирается отступать: у вас нет никаких оснований опасаться, что ваше падение может стать перманентным состоя­нием, ибо сам Бог полностью взял на себя всю ответственность за вас; и если вы спотыкаетесь. это значит, что для вас лучше всего спотыкаться: так учится ходить ребенок — постоянно спотыкаясь и падая. В apramattata (апраматтата) не будет необходимости, если вы сможете заменить памятование о йоге и ее целях по­стоянным памятованием о Боге, о том, что он пребывает во всех вещах и событиях — nitуа anusmarana (нитья анусмарана) Гиты. Для тех же, кто с самого начала может осуществить полное само­отречение, нет никаких затруднений; путь их в высшей степени быстр и прост.

В "Санатсуджате" сказано, что для siddhi необходимы четыре вещи — sastra (шастра), utsaha, guru (Гуру) и kala (кала) — уче­ние о пути, усердное следование ему, Гуру и время. Ваш путь ­это тот, о котором я говорю, необходимая utsaha — это аnumati и nitуа smarana (нитья смарана), Гуру — это сам Господь, а для всего остального требуется только время. То, что Гуру — это сам Бог, вы поймете, когда к вам придет знание; вы увидите, как любое, малейшее событие внутри и вне вас было искусно спланировано и свершено бесконечной мудростью для поддержания естествен­ного процесса йоги, как внешние и внутренние движения увязы­ваются и сводятся вместе таким образом, чтобы в их взаимодейст­вии устранялось несовершенство и вырабатывалось совершенство. Всемогущая любовь и мудрость работают, чтобы возвысить вас. Поэтому никогда не беспокойтесь о времени, даже если оно ка­жется очень долгим, но будьте apramatta, dhira (дхира) и имейте utsaha, когда возрастают несовершенства и препятствия, и предо­ставьте Богу довершить все остальное. Необходимо время. Ведь внутри вас совершается колоссальная работа, преобразование всей вашей человеческой природы в природу божественную, века эволюции сжимаются до нескольких лет. Не следует жалеть вре­мени. Есть другие пути, которые сулят вам быстрее получить ка­кие-то результаты, или, по крайней мере, предлагая вам опреде­ленную kriya для работы над собой, они приносят вашей ahankara удовлетворение от того, что вы делаете что-то: настолько-то больше сегодня было упражнений пранаямы, настолько-то доль­ше продолжалась asana (асана), настолько-то больше повторе­ний japa (джапа), столько-то было сделано, настолько-то заметен определенный прогресс. Но раз вы избрали именно этот путь, вы должны быть ему верны. Те методы суть методы человеческие, а не путь, которым действует бесконечная Шакти: безмолвно, иногда незаметно, движется она к своей цели, здесь продвигается, там, кажется, приостанавливается, а затем мощно и победоносно раскрывает то грандиозное, что она совершила. Искусственные пути подобны каналам, проложенным человеческим интеллектом; вы продвигаетесь легко, безопасно и надежно, но лишь из одного определенного места в другое. Этот же путь — необъятный океан, где нет проложенных курсов, вы можете вольно путешествовать по нему во все концы света и вам предоставлена свобода беско­нечного. Все, что вам нужно,— это корабль, штурвал, компас, движущая сила и искусный капитан. Ваш корабль — это brahmavi­dya (Брахмавидья), вера — ваш штурвал, самоотречение — ком­пас, движущая сила — та, кто создает миры, управляет ими и раз­рушает их по велению Бога, а капитан — сам Господь. Но у него свои пути и свои для всего сроки. Следите за его путями и ждите его срока. Поймите также, что важно принять Шастру и подчи­ниться Гуру; не следует, как это делают европейцы, превыше всего ставить свободу индивидуального интеллекта — свободу преда­ваться собственным фантазиям и пристрастиям, которые он, еще не научившись распознавать (discern) [истинное и ложное] и рассуждать, называет суждениями. Ныне стало большой модой заниматься в первую очередь метафизическими дискуссиями и философскими спекуляциями о Майе и Адвайте — [в итоге] духовный опыт подменяется рассуждениями. Не следует подда­ваться этой моде, смущаться [понапрасну] и терять время на пу­ти, задаваясь вопросами, на которые будут получены ясные и исчерпывающие ответы, когда в вас пробудится божественное зна­ние vijnana. У метафизического знания есть свое место: это лишь подручный духовного опыта, которому оно иногда указывает до­рогу, хотя гораздо чаще зависит от него и живет за счет его щедрости. Само по себе оно не больше, чем panditya (пандитья),­ нечто сухое и бесплодное, чаще камень преткновения, чем по­мощь. Приняв этот путь[20], следуйте его Шастре без ненужных сомнений и вопросов, сохраняя разум восприимчивым к свету высшего знания, твердо усваивая переживаемый опыт, ожидая [появления] света в темных для вас областях, без гордыни при­нимая ту помощь, которую вы можете получить от ныне живущих учителей, уже получивших опыт на этом пути; будьте всегда тер­пеливы, никогда не торопитесь с выводами [которые могут ока­заться] ограниченными, но ждите более совершенного опыта и более полного света, полагаясь на Джагадгуру, помогающего вам изнутри.

Необходимо сказать несколько слов о mayavada (майявада) и о современных учениях об Адвайте, поскольку сейчас о них много говорят. Кроме того, проникнутые идеями европейского ра­ционализма и агностицизма (Шанкара очень удивился бы, узнав, что его считают ответственным за это), они смущают многие умы. Помните, что любая философия, являясь односторонней, всегда выражает истину лишь частично. Мир, каким его создал Бог, ­это не жесткое упражнение в логике, но, подобно музыкальной симфонии, бесконечная гармония самых разнообразных проявле­ний, и собственное его существование, свободное и абсолютное, не может быть определено логически. Так же, как лучшей рели­гией является та, что признает истину всех религий, лучшая философия — это та, которая признает истину всех философий и от­водит каждой из них свое надлежащее место. Майя — это одна из реализаций; это важная реализация, но, Шанкара придавал ей слишком большое значение, потому что она была самым ярким переживанием его собственного опыта. Используйте это слово в некотором подчиненном смысле и сосредоточьтесь лучше на идее Лилы — это слово гораздо более глубокое и ближе к реаль­ности, чем Майя. Лила включает в себя идею Майи и превосходит ее; кроме того, здесь нет ассоциации с [идеей о] тщетности всего — ассоциации, бесполезной для тех, кто решил остаться и иг­рать с Шри Кришной в Матхуре и Вриндаване.

Бог един, но он не связан своим единством. Мы видим его здесь как единого, который всегда проявляется как множествен­ность, — не потому, что он не может иначе, но потому, что такова его воля, а вне проявленного он anirdesyam (анирдешьям), не поддающийся определению, и не может быть описан ни как еди­ный, ни как множественность. Это то, чему последовательно учат Упанишады и другие священные книги; он — еkаmеvadvitiуаm (экамэвадвитиям), Единый и нет ничего другого, но вследствие этого он есть также "этот муж, та женщина, та голубокрылая пти­ца, эта красноглазая". Он santa, он ananta; он есть Джива. "Я ­дpeвo asvattha (ашваттха), — говорит Шри Кришна в Гите,— я­ смерть, Я — Агни-Вайшванара, Я — огонь, который переваривает пищу, Я — Вьяса, Я — Васудева, Я — Арджуна". Все это — игра его саitаnуа (чайтанья) в его бесконечном бытии, его проявле­ниях, и, следовательно, все это реально. Майя означает не более чем свободу Брахмана от обстоятельств, посредством которых он проявляет себя. Он ни в коей мере не ограничен тем, что мы видим или думаем о нем. Это и есть Майя, от которой нам нужно освободиться, — Майя неведения, которая воспринимает объекты как нечто, существующее обособленно, а не как Бога, не как caitanya; безграничное в ее восприятии ограничено, свобод­ное — связано. Вспомните историю о Шри Кришне и пастушках ­гопи — историю, как Нарада обнаружил, что в каждом доме, где появлялся Кришна, он предавался различным занятиям и каждой гопи представал в ином теле, оставаясь всегда все тем же Шри Кришной. Помимо того, что в этой истории есть известный свя­щенный смысл, она являет и прекрасный образ его Всемирной Лилы. Он есть sarva (сарва), Он[21] есть каждый человек, всякий Пуруша со своими по видимости различными Пракрити и дея­тельностью, однако в то же время Он — Пурушоттама, с ним Радха, Пара Пракрити, и Он может по желанию вбирать в себя все это и снова испускать [из себя] , когда того пожелает. С одной точки зрения, все это едино с ним, с другой — все же отлично от него, а еще с одной точки зрения — все это отлично от него всегда, потому что все это существует всегда, скрытое в нем или проявленное к его удовольствию. Нет никакой пользы в спорах об этих точках зрения. Подождите, пока вы не увидите Бога и не познаете

самих себя и его, и тогда споры и дискуссии окажутся ненужными.

Цель, предназначенная нам, — не рассуждать, а пережить все это. Мы призваны возвыситься до образа Божия, пребы­вать в нем и с ним, стать проводником его радости и мощи и орудием его деяний. Очищенные от всякой asubha (ашубха), пре­ображенные в душе его прикосновением, мы должны действовать в мире, как источники этого божественного электричества, посы­лая его радостно-трепетные вибрации и излучения человечеству так, что где бы ни находился один из нас, сотни людей вокруг могли преисполниться его света и силы, преисполниться Бога и Ананды. Церкви, ордена, теологии, философии не преуспели в спасении человечества потому, что они углубились в разработку символов веры, догм, ритуалов и институтов, acarasuddhi (ача­рашудхи) и darsana (даршана) , как будто это могло спасти чело­вечество, и пренебрегли единственно необходимым — силой и очищением души. Мы должны вернуться к этому единственно не­обходимому, вновь обратиться к провозвестию Христа о чистоте и совершенстве человеческого рода, к провозвестию Магомета о совершенной покорности, самоотречении и служении Богу, к провозвестию Чайтаньи о совершенной любви и радости Бога в человеке, к провозвестию Рамакришны о единстве всех религий и присутствии Бога в человеке, и, собрав все эти потоки в единую могучую реку, единую очищающую и спасительную Гангу, излить ее на мертвую жизнь материалистического человечества подобно тому, как Бхагиратха низвел Гангу на землю и омыл ею прах своих предков, чтобы осуществилось духовное воскрешение чело­вечества и Сатьяюга на время возвратилась в мир. Но и это не яв­ляется всеобъемлющей целью Лилы или Йоги; и вот Аватары нисходят для того, чтобы вновь и вновь возвышать человека, развивая и все выше и выше поднимая человеческое в человеке, вызы­вая все большее и большее проявление божественного бытии, низводя все больше и больше небесного [совершенства] на землю снова и снова, пока не завершится наш труд, пока не будет закончена наша работа, пока даже здесь, даже в этой материальной все­ленной, не осуществится во всем Сатчитананда. Невелика работа того, кто трудится ради собственного спасения или спасения не­многих, даже если он преуспевает в ней; бесконечно велика работа того, даже если он терпит поражение или ему сопутствует времен­ный или неполный успех, кто живет только ради одного: все­лить духовный покой, радость, чистоту и совершенство во все че­ловечество.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

Некоторые пояснения, Шри Ауробиндо к этой работе.

Стр. 15, 26-я строка.

Здесь перед словом "свойство" не нужен определенный ар­тикль, в английском это изменило бы смысл. В данном контексте Материя не рассматривается как свойство бытия, воспринимае­мое чувством; не думаю, что это имело бы какой-нибудь смысл. Она рассматривается как проявление определенной силы и дея­тельности сознания, которое представляет формы самого себя чувственному восприятию; именно это свойство чувственной воспринимаемости, так сказать, придает этим формам видимость Материи, т. е. субстанциональности определенного рода, прису­щей им самим, но на самом деле это не самосущие субстанцио­нальные объекты, а формы сознания. Дело в том, что не сущест­вует такого феномена, который был определен Наукой 19-го века как самосущая Материя.

 

Стр. 13 и 21.

Читта обычно обозначает ментальное сознание в целом — ­мысль, чувство и т. д., взятые вместе, с акцентом на том или ином аспекте — иногда на чувствах, как в сittарramathi(читтапра­матхи), иногда на мыслящем уме, — именно поэтому я перевел это слово на стр. 13 (mассitah) как "сердце и yм", в самом широ­ком смысле. Четас может иметь то же значение, но у него другой оттенок; вообще говоря, это понятие может включать в себя и дви­жения души, покрывая даже все сознание целиком; на стр. 11 я употребляю его в самом общем смысле. Перевод этот не бук­вальный, но стремится воспроизвести мысль стиха во всей ее пол­ноте. Практически adhyatmacetasa (адхьятмачетаса) соответст­вует тому, что в английском мы описали бы как духовное со­знание.

 

Стр. 20, строки 19, 22, 25.

"Природа" означает здесь части Пракрити в человеческом су­ществе, поскольку именно состояние Пракрити меняется при трансформации гун и именно состояние Пракрити станет озарен­ным при трансформации sattva в jyoti.

 

Стр.24.

— Означает ли lokasangraharthaya "существующий порядок"?

— Нет. В более общем смысле это поддержание мирового порядка — он не обязательно должен быть постоянным, он может развиваться, — порядка духовного, морального и т. д., а не просто социального порядка.