После безмерного мгновения души
К этим поверхностным полям вновь возвращаясь
Из безвременных глубин, куда он утонул,
Он слышал снова поступь часов.
Все, когда-то постигнутое и прожитое, стало далеким;
Он сам для себя был только сценой.
Над Свидетелем и его вселенной
Он стоял в царстве безграничных безмолвий,
Ждущих Голоса, что говорил и строил миры.
Свет был вокруг него широкий и абсолютный,
Алмазная чистота вечного зрелища;
Сознание лежало тихое, лишенное форм,
Свободное, бессловесное, не принуждаемое знаком иль правилом,
Вечно довольствующееся лишь бытием и блаженством;
Чистое существование жило в своем собственном мире1 На бесконечной и голой земле одного духа. Из сферы Ума он поднялся, Он оставил царство теней и оттенков Природы; Он жил в бесцветной чистоте своей самости.
Это был план необусловленного духа,
Который мог быть нулем или законченной суммой вещей,
Состоянием, в котором все прекращается и все начинается.
Тот план становился всем, что абсолют наделяет фигурами,-
Высокий обширный пик, откуда Дух может видеть миры,
Широкое прозрение покоя, молчаливый дом мудрости,
Уединенное место Всеведения,
Трамплин силы Вечного,
В доме Всевосторга белый этаж.
Сюда приходила мысль, что за пределы Мысли проходит,
Здесь был Голос спокойный, которого слух наш слышать не может,
Знание, которым знающий знаем,
Любовь, в который возлюбленный и любящий есть одно целое.
Все в изобилии изначальном стояло,
Стихшее и осуществленное прежде, чем оно могло созидать
Великолепную грезу своих вселенских деяний;
Здесь начиналось рождение духовное,
Здесь завершалось конечного к Бесконечному ползание.
Тысячи дорог прыгали в Вечность
Или воспевая бежали, встретить скрытое вуалью Бога лицо.
Знаемое освободило его от своей ограничивающей цепи;
Он стучал в двери Непостижимого.
Оттуда в неизмеримый вид вглядываясь,
Единый со внутренним взглядом себя в его собственные чистые шири,
Великолепие царств духа он видел,
Величие и чудо безграничных работ,
Силу и страсть, прыгающие из его покоя,
Восторг его движения и его отдыха
И его огненно-сладкое чудо трансцендентальной жизни,
Миллионноточечная неразделимая хватка
Его видения одного и того же огромного Всего,
Его неистощимые действия в безвременном Времени,
Пространство, что является его бесконечностью собственной.
Великолепное множество одного сияющего Себя,
Отвечающее на радость радостью, на любовь - любовью,
Все там были полными движения многоквартирными домами Богоблаженства;
Вечные и уникальные, они жили в Одном.
Там силы и великие вспышки истины Бога,
И объекты носят духа чистые духовные формы;
Дух от своего собственного зрения больше не скрыт,
Всякое чувство есть море счастья,
И любое творение есть акт света.
Из нейтральной тишины своей души
Он прошел к полям покоя и мощи духа
И видел Силы, что над миром стоят,
Пересекал царства верховной Идеи
И искал вершину сотворенных вещей
И космического изменения всемогущий источник.
Там Знание звало его к своим мистическим пикам,
Где мысль держится в обширном внутреннем чувстве
И чувство плывет через моря мира2 , И зрение взбирается за пределы Времени. Равный первого творца провидцам, Сопровождаемый всеоткрывающим светом,
Он продвигался через регионы трансцендентальной Истины,
Внутренние, необъятные, неисчислимо единые.
Там дистанцией было протяжение его собственного огромного духа;
Избавленный от фикций ума,
Времени тройной разделяющий шаг не раздроблял больше;
Его неизменный и непрерывный поток,
Долгое течение его проявляющего курса,
Удерживался в едином широком внимании духа.
Универсальная красота показала свой лик:
Незримые глубоко-полные смыслы,
Здесь укрытые за бесчувственною ширмою формы,
Свою бессмертную гармонию ему открывали
И ключ к чудо-книге обычных вещей.
В своем объединяющем законе стояли открытые
Многочисленные мерки строящей силы,
Линии Мирового Геометра техники,
Волшебства, что поддерживают паутину космическую,
И магические простые формы, в основе лежащие.
На пиках, Где Тишина слушает сердцем безмолвным
Ритмичные метры кружащих миров,
Он служил на сессиях тройного Огня.
На краю двух континентов дремоты и транса
Он слышал вечной несказанной Реальности голос,
Пробуждающего откровения мистический крик,
Находил место рождения внезапного непогрешимого Слова
И жил в лучах интуитивного Солнца.
Освобожденный от оков смерти и сна,
Он плыл по сияющим молниями морям космического Разума
И пересекал океан изначального звука;
На последних шагах к рождению небесному
Он ступал вдоль затухания узкого края
Близь высоких краев вечности,
И к золотому гребню мира-грезы взбирался
Между убивающими и спасающими огнями;
Он достиг зоны неменяющейся Истины,
Встречал границы несказанного Света
И трепетал с присутствием Невыразимого.
Над собою он пламенеющие Иерархии видел,
Крылья, что сотворенное Пространство окутывают,
Солнечноглазых Стражей и золотых Сфинксов,
И расположенные ярусами планы, и неизменных Господ.
Сопутствующая Всеведению мудрость
Сидела безгласная в обширной пассивности;
Она не судила, не мерила, не старалась знать,
А прислушивалась, ожидая завуалированную всевидящую Мысль
И бремя спокойного трансцендентального Голоса.
Он достиг вершины всего, что быть могло знаемо:
Его зрение превосходило вершину и основу творения;
Пылающие тройные небеса свои солнца открыли,
Неясная Пучина свое чудовищное владычество выставила.
Все, кроме последней Мистерии, его было полем,
Почти открыл свой край Непостижимый.
Его самости бесконечности начали появляться,
Скрытые вселенные кричали ему;
Вечности взывали к вечностям,
Посылая свое бессловесное послание, пока что далекое.
Вставшие из чуда глубин
И пылающие с суперсознательных высей,
Несущиеся в великих горизонтальных спиралях
Миллионы энергий соединились и были Одним.
Все неизмеримо текло в одно море:
Все живые формы стали атомными домами его3 . Всеэнергия, что всю гармонизировала жизнь, Держала сейчас существование под своим обширным контролем; Частью этого величия он был сделан. По желанию он в Луче незабывчивом жил.
В этом высоком царстве, куда ничто неистинное не может войти,
Где все различается и все есть одно,
На безбрежном океане Имперсонального
Персона в Мире-Духе, бросив якорь, плыла;
Она трепетала с могучими маршами Мировой Силы,
Ее действия были товарищами бесконечного мира Бога4 . Дополнительная слава и символическая самость, Тело было душе предоставлено, - Точка силы бессмертная, равновесия глыба В обширной бесформенной волне космоса, Сознательное лезвие Трансцендентального мощи,
Вырезающее совершенство из светлого вещества мира,
Оно облекало в своей форме смысл вселенной.
Там сознание было плотной и единственной тканью;
Далекое и близкое были одним в духе-пространстве,
Моменты там все время были наполнены.
Суперсознания ширма была разорвана мыслью,
Идея кружила симфонии зрелища,
Зрение было броском-пламенем из идентичности;
Жизнь была чудесным путешествием духа,
Чувство - из универсального Блаженства волною.
В царстве силы и света Духа,
Словно тот, кто прибыл из бесконечности лона,
Он пришел, новорожденный, младенческий и безграничный
И рос в мудрости Ребенка безвременного;
Он был ширью, что вскоре станет Солнцем.
Великая светлая тишина его сердцу шептала;
Его знание ловило внутреннее неизмеримое зрелище,
Взгляд вовне на тесные горизонты не разбивался:
Он мыслил и чувствовал во всем, его взгляд имел силу.
Он общался с Несообщаемым;
Существа более широкого сознания его были друзьями,
Приближались формы более тонкой и обширной работы;
Боги с ним из-за вуали Жизни беседовали.
Его существо становилось соседом вершинам Природы.
Изначальная Энергия взяла его в свои руки;
Его мозг был окутан заливающим светом,
Всеохватывающее знание захватило его сердце:
Мысли в нем поднимались, которыми земной разум не может владеть,
Играли Силы, что никогда не бежали через смертные нервы:
Он изучал тайны Надразума,
Он восторг Сверхдуши чувствовал.
Пограничный житель империи Солнца,
С небесными гармониями настроенный в тон,
Он присоединял творение к Вечного сфере.
Его конечные части приближались к своим абсолютам,
Его действия воплощали движения Богов,
Его воля приняла поводья космической Силы.