Затем внезапно там поднялось суматоха священная.
Среди безжизненного молчания Пустоты
В одиночество и необъятность
Пришел трепещущий звук, словно любимых шагов,
Слышимых во внимающих пространствах души;
Касание привело в смятение его фибры восторгом.
Влияние к смертной сфере приблизилось,
Безграничное Сердце было близко к его страстно желавшему сердцу,
Мистическая Форма его земную форму окутала.
Все в ее контакте освободилось от печати безмолвия;
Дух и тело дрожали отождествленные,
В объятиях несказанной радости соединенные;
Ум, члены, жизнь погружены были в экстаз.
Опьяненные, словно дождем нектара,
Его природы страстные протяжения текли к ней,
Сверкая молниями, сумасшедшие светлым вином.
Все было морем бескрайним, что вздымалось к луне.
Обожествляющий поток владел его венами,
Его тела клетки проснулись к ощущению духа,
Каждый нерв стал горящей нитью радости:
Ткань и плоть разделяли счастье.
Зажженные, сумрачные подсознательные пещеры немерянные
Трепетали в предвидении ее желанной поступи
И наполнялись мерцающими гребнями и молящимися языками.
Даже утерянное в дремоте, немое, неодушевленное
Само его тело отвечало ее силе.
Та, кому он поклонялся, была внутри него ныне:
Пламенно-чистая, с эфирными косами, Лик могучий
Показался и губы, движимые словами бессмертными;
Веки, листья Мудрости, опускались на восторга орбиты.
Мраморный монумент раздумий, сиял
Лоб, тайник зрения, и обширные, как взгляд океана,
Направленный к Небу, два спокойных глаза безграничной мысли
Смотрели в глаза человека и видели прибытие бога.
Была видна Форма на пороге Ума, Голос
Абсолютный и мудрый в палатах сердца сказал:
"О Сын Силы, который взобрался к пикам творения,
Ни одной души нет у тебя спутником в свете;
Один ты стоишь у вечных дверей.
То, что достиг ты,- твое, но не проси больше.
О Дух, стремящийся в каркасе невежественном,
О Голос, поднявшийся из Несознания мира,
Как будешь ты говорить для людей, чьи сердца немы,
Сделаешь слепую землю провидческого зрения домом души
Или облегчишь ношу земного шара бесчувственного?
Я есть Мистерия за пределами досягаемости разума,
Я есть цель мук родовых солнц;
Мой огонь и сладость есть жизни причина.
Но слишком огромна моя опасность и моя радость.
Не буди неизмеримое нисхождение,
Не говори моего тайного имени враждебному Времени;
Человек слишком слаб, чтобы нести вес Бесконечности.
Истина, рожденная слишком скоро, может сломить несовершенную землю.
Оставь всевидящей Силе прорубать себе путь:
В своем одиноком обширном осуществлении сам по себе царствуй,
Помогая миру своими великими одинокими днями.
Я прошу тебя не погружать твое сердце пламени
В Неподвижного безразличное блаженство широкое,
Отвернувшееся от бесплодного движения лет,
Жестокий труд миров покидая,
Обособленный от существ, утерянный в Одном.
Как твой могучий дух вынесет отдых,
Когда Смерть не побеждена еще на земле,
А Время - поле страдания и боли?
Твоя душа была рождена, чтобы принять в обремененной Силе участие;
Повинуйся своей природе и осуществи свой удел:
Прими трудность и богоподобный труд,
Для медленно шагающего всеведающего намерения живи.
Узел Загадки в человеческом роде завязан.
Молния с высот, что планируют и думают,
Рассекшая воздух жизни исчезающими следами,
Человек, один проснувшийся в несознательном мире,
Стремится тщетно изменить грезу космическую.
Из какого-то полусветлого прибыв Запредельного,
Он - чужестранец в бездумных ширях;
Путешественник в своем часто сменяемом доме
Среди поступи бесконечностей многих,
Он разбил палатку жизни в пустынном Пространстве.
Небес непрестанное внимание глядит на него свыше,
В доме Природы гость беспокойный,
Мореплаватель между берегами непостоянными Мысли,
Охотник на неведомые и прекрасные Силы,
Кочевник далекого мистического Света,
В широких дорогах - искра маленькая Бога.
Против его духа все объединяется в ужасную лигу,
Влияние Титана останавливает его к Богу направленный взгляд.
Вокруг него безжалостная Пустота голодает,
Вечная Тьма ищет его своими руками,
Непостижимые Энергии управляют им и обманывают,
Огромные неумолимые божества противостоят.
Инертная Душа и сомнамбулическая Сила
Сделали мир, отделенный от жизни и мысли;
Дракон темных устоев хранит
Неизменным закон Смерти и Случая;
На его долгом пути через Время и Обстоятельство
Серый говорящий загадками нижний тень-Сфинкс,
Его ужасные лапы на песках поглощающих,
Ждет его, вооруженный словом, убивающим душу:
На его пути смутный лагерь Ночи лежит.
Его день - миг в вечном Времени;
Он - жертва минут и часов.
Терпящий нападения на земле и не имеющий гарантий на небо,
Спускается сюда, несчастный и возвышенный,
Звено между полубогом и зверем,
Он не знает ни своего собственного величия, ни своей цели;
Он забыл, почему он пришел и откуда.
Его дух и его члены воюют;
Его высоты крушатся, слишком низкие, чтобы достичь неба,
Его масса похоронена в животной грязи.
Странным парадоксом является его природы правление.
Загадка противоположностей его полем сделана:
Свободы он просит, но испытывает нужду жить в границах,
Он нуждается во тьме, чтобы постичь некий свет,
Нуждается в горе, чтобы почувствовать немного блаженства;
Он нуждается в смерти, чтоб находить более великую жизнь.
Он глядит на все стороны и на каждый зов поворачивает;
Он не обладает надежным светом, которым он может идти;
Его жизнь - жмурки и прятки;
Он ищет себя и от себя он бежит;
Встречая себя, он думает, что это - не он.
Он всегда строит, но не находит постоянной земли,
Он всегда путешествует, но никуда не приходит;
Он может быть гидом мира, себя самого он не может вести;
Он может спасти свою душу, свою жизнь он не может спасти.
Свет, который его душа принесла, его ум потерял;
Все, что узнал он, снова скоро сомнительным станет;
Солнце ему кажется его мыслей тенью,
Затем все снова есть тень и нет ничего истинного:
Не зная, что он делает или куда он склоняется,
Он фабрикует в Неведении знаки Реальности.
Он прицепил свое заблуждение смертное к звезде Истины.
Мудрость привлекает его своими светлыми масками,
Но никогда он не видел за ними лица:
Гигантское Неведение окружает его знания.
Предназначенный встречать мистерию космическую
В немой фигуре материального мира,
Его пропуск фальшив и его личность,
Он вынуждаем быть тем, чем он не является;
Он повинуется Несознанию, которым он пришел править,
И тонет в Материи, чтобы осуществить свою душу.
Пробужденная от своих низших форм управляемых,
Мать-Земля свои силы дала в его руки,
И мучительно он охраняет препорученное тяжкое;
Его ум есть затерянный носитель факела на ее дорогах.
Освещая дыхание, чтоб думать, и плазму, чтоб чувствовать,
Он трудится своим медленным и скептическим мозгом,
Которому помогают неровные резона огни,
Чтобы сделать свою мысль и волю магической дверью
Для вхождения во тьму мира знания
И для правления любви царством ненависти и борьбы.
Разум бессилен примирить небо и землю,
И привязанный к Материи тысячью уз,
Он поднимается, чтобы быть сознательным богом.
Даже когда слава мудрости его лоб венчает,
Когда ум и дух излучают луч грандиозный,
Чтобы превзойти этот продукт спермы и гена,
Это чудо алхимика из плазмы и газа,
И он, который разделяет бег и ползание животного,
Поднимает рост своих мыслей к высотам Бессмертного,
Его жизнь еще сохраняет серединный путь человеческий;
Свое тело он уступает смерти и боли,
Покидая Материю, свое слишком тяжелое бремя.
Чудотворный скептик чудес,
Дух, оставленный своей оккультной силы лишенным
Неверящим мозгом и доверчивым сердцем,
Он покидает мир в конце, где тот начинался:
Его труд незакончен, он требует небесного приза.
Так абсолют творения он упустил.
Своей судьбы звезду на полпути остановил он:
Обширный и напрасный эксперимент, что осуществить долго пытались,
И неудачно проводимый высокий замысел, осуществленный сомнительно,
Жизнь мира спотыкается, своей цели не видя, -
Зигзаг к неизвестной опасной земле,
Всегда свой привычный маршрут повторяющий,
Всегда возвращающийся после долгого марша,
И самые смелые победы без результата надежного,
Продолжают бесконечно игру незаконченную.
В плохо сидящем обширном платье
Светлое намерение еще свой лик прячет,
Могучая слепота запинается, продолжая надеяться,
Вскармливая свою силу на дарах светлого Случая.
Оттого, что человеческий инструмент не в состоянии оказался,
Расстроенное Божество спит внутри своего семени,
Дух пойман в формы, им сделанные.
Его неудача - это не то, к чему ведет Бог;
Через все медленный мистический марш идти продолжает:
Неизменная Сила сделала этот изменчивый мир;
Самоосуществляющаяся трансцендентальность ступает по человека дороге;
Водитель души на ее пути,
Он знает свои шаги, его путь неизбежен,
И как конец может быть тщетным, когда гид - это Бог?
Как бы ни уставал ум человека и как бы недостаточно его тело было,
Воля преобладает, отменяющая его сознательный выбор:
Цель отступает, беспредельные шири зовут,
В необъятное удаляясь Неведомое;
Нет конца маршу мира огромному,
Нет покоя для воплощенной души.
Она должна продолжать жить, описывая огромную дугу всего Времени.
Втекающий поток давит из Запредельного близкого,
Запрещая для него отдых и земной покой,
Пока он не найдет себя, он перерыв сделать не может.
Там есть Свет, что ведет, Сила, что помогает;
Не замечаемая, не ощутимая, она в нем видит и действует:
Невежественный, он формирует в своих глубинах Всесознательного.
Будучи человеком, он смотрит вверх на сверхчеловеческие пики:
Берущий в долг золото Суперприроды,
Он мостит свою дорогу к Бессмертию.
Высокие боги глядят на человека, наблюдают и избирают
То, что невозможно сегодня, за основу грядущего.
Его быстротечность дрожит с касанием Вечного,
Его барьеры сминаются под Бесконечного поступью;
В его жизнь входят Бессмертные:
Приближаются Посланцы Незримого.
Великолепие, испачканное воздухом смертным,
Любовь проходит через его сердце, гостья скитающаяся.
Красота окружает его на магический час,
Его посещает обнаруживающаяся радость обширная,
Краткие шири освобождают его от себя,
Манящие к славе, что впереди вечно,
Надежды бессмертной сладости соблазняют и покидают.
Его ум пересекают странные огни открывающие,
Редкие намеки его спотыкающуюся речь поднимают
К сходству с вечным Словом на миг;
Театр масок Мудрости через его мозг кружится,
Приводя в смятение его проблесками наполовину божественными.
Он кладет свои руки иногда на Неведомое;
Иногда он общается с Вечностью.
Странным и грандиозным символом его рождение было,
И бессмертие, и комната духа,
И чистое совершенство, и блаженство безоблачное
Являются этого страдающего создания могучей судьбой.
В нем Мать-Земля видит перемену грядущую,
В ее безмолвных и огненных глубинах предзнаменованную,
Божество, растущее из ее трансмутирующих членов,
Алхимия Небес на основе Природы.
Адепт саморожденной не знающей неудач линии,
Не оставь свет умирать, что эпохи родили,
Помогай еще слепой и страдающей жизни людей:
Повинуйся твоего духа широкому всемогущему импульсу.
Будь переговоров Бога с Ночью свидетелем,
Что склоняется, сострадательный, из покоя бессмертного
И дает жилище желанию, вещей беспокойному семени.
Согласись на свою самость высокую, твори, выдержи.
Не уходи от знания, пусть твой труд будет обширен.
Земные границы больше не смогут запирать твою силу;
Уравняй свою работу с работой долгого бесконечного Времени.
Путешественник на нагих вечных высотах,
Ступай еще по незапамятной трудной тропе,
Присоединяя циклы к ее изгибу суровому,
Для человека посвященными Богами отмерянному.
Мой свет будет в тебе, моя сила твоей будет силой.
Не позволяй нетерпеливому Титану управлять твоим сердцем,
Не проси несовершенного плода, парадиза частичного.
Только один дар, возвеличить твой дух, требуй;
Только одну радость, поднять свой род, желай.
Над слепою судьбой и антагонистами-силами
Неподвижно стоит высокая неизменная Воля;
Ее всемогуществу твоей работы оставь результат.
Все вещи изменятся в час трансфигурирующий Бога".
Августейший и сладостный стих замолчав тот Голос могучий.
Ничто сейчас не двигалось в обширном размышлявшем пространстве:
Тишина легла на внимающий мир1 , Безмолвная необъятность Вечного мира2 . Но сердце Ашвапати ей отвечало, Крик среди тишины Ширей: "Как буду я отдыхать, довольный смертными днями И тупой меркой земных вещей,
Я, который увидел за космической маской
Славу и красоту твоего лица?
Тяжек рок, на который ты своих сыновей обрекаешь!
Как долго будут наши духи биться с Ночью
И терпеть поражение и ярмо грубое Смерти,
Мы, что есть сосуды бессмертной Силы
И божественности расы строители?
Или если это твою работу я внизу делаю
Среди ошибки и растраты человеческой жизни
В смутном свете полусознательного ума человека,
Почему не пробиться в некий далекий проблеск тебя?
Всегда века и тысячелетия проходят.
Где в серости твоего прихода луч?
Где гром крыльев твоей победы?
Мы лишь слышим ноги проходящих богов.
План в оккультном вечном Уме
Начерчен для глядящего назад и пророческого зрения,
Эпохи всегда повторяют их круг неизменный,
Циклы все строят заново и вечно стремятся.
Все, что мы уже сделали, все время еще нужно делать.
Все разрушается и все обновляется, и все - то же самое.
Огромные революции бесплодного круговращения жизни,
Новорожденные эпохи гибнут как старые,
Словно печальная Загадка хранит свое право,
Пока все не сделано, для чего была построена сцена.
Слишком мала сила, что сейчас рождена с нами,
Слишком слаб свет, что пробирается через веки Природы,
Слишком скудна радость, которой она оплачивает нашу боль.
В грубом мире, что своего собственного смысла не знает,
Мучимые мыслями на колесе рождения мы живем,
Инструменты не своего импульса,
Вынуждаемые достигать, платя кровью нашего сердца,
Полузнания, полутворения, что устает скоро.
Сбитая с толку бессмертная душа в гибнущих членах,
Тщетно борющаяся и избитая спина, мы все еще трудимся;
Аннулированные, разочарованные, выдохшиеся, мы еще существуем.
В муке мы трудимся, чтобы из нас мог подняться
Человек, видящий дальше, с более благородным сердцем,
Золотой сосуд инкарнировавшей Истины,
Исполнитель попытки божественной,
Экипированный, чтобы нести земное тело Бога,
Сообщающийся, пророк, возлюбленный, царь.
Я знаю, что твое творение не может пасть:
Ибо даже сквозь смертной мысли туманы
Твои мистические шаги непогрешимы,
И, хотя Неизбежность надевает наряд Случая,
Скрытая в слепых переменах Судьбы, она сохраняет
Медленную спокойную логику Бесконечности шага
И ненарушенную его воли последовательность.
Вся жизнь фиксирована в восходящей шкале
И несокрушим Закон развивающийся;
В начале подготовляется близкое.
Этот странный иррациональный продукт грязи,
Этот компромисс между животным и богом -
Не венец твоего чудесного мира.
Я знаю, несознательные клетки наполнит,
Единый с Природой и высотой с небо
Дух, обширный как небеса содержащие,
И экстазом из невидимых источников охватит,
Бог придет вниз и будет велик более падением.
Сила встала из моего сна клети.
Покидая медлительную хромоту часов
И непостоянное мерцание смертного зрения,
Там, где Мыслитель спит в избытке света
И нетерпимый пылает одинокий Глаз всесвидетельствующий,
Слыша слово Судьбы из Тишины сердца,
В нескончаемом мгновении Вечности,
Она видела из безвременья работы Времени.
Превзойдены были свинцовые формулы Разума,
Побеждены были препятствия смертного Пространства:
Раскрывающийся Образ показал грядущие вещи.
Гигантский танец Шивы промчался по прошлому;
Там был гром, словно от миров, что крушатся;
Земля была залита огнем и ревом Смерти,
Шумно требующей убить мир, который ее голод сделал;
Там был лязг Разрушителя крыльев:
Боевой крик Титана в моих ушах был,
Тревога и ропот сотрясали покрытую броней Ночь.
Я Всемогущего пионеров пламенеющих видел,
Которые поворачивают к жизни через небесную грань,
Приходящими толпясь вниз по янтарным ступеням рождения;
Предтечи божественного множества,
Из дорог утренней звезды они приходили
В маленькую комнату смертной жизни.
Я видел их пересекающими сумерки века,
Солнцеглазых детей чудесных рассветов,
Великих творцов с широкими лбами покоя,
Разрушителей массивных препятствий мира
И борцов с судьбою в ее списках воли,
Тружеников в каменоломнях богов,
Посланцев Несообщающегося,
Архитекторов бессмертия.
В падшую человеческую сферу пришли они,
Лица, что несут еще славу Бессмертного,
Голоса, что беседуют еще с мыслями Бога,
Тела, сделанные светом духа прекрасными,
Несущие магическое слово, мистический огонь,
Несущие чашу Дионисскую радости,
Приближающие глаза человека, более божественного,
Уста, воспевающие души неведомый гимн,
Ноги, будящие эхо в коридорах Времени.
Высокие жрецы мудрости, сладости, мощи, блаженства,
Открыватели залитых солнцем дорог красоты
И пловцы смеющихся наводнений Любви,
И танцоры за золотыми дверями восторга,
Их поступь однажды страдающую землю изменит
И оправдает свет на лице у Природы.
Хотя Судьба медлит в Запредельном высоком
И работа выглядит тщетной, на которую нашего сердца сила растрачена,
Все будет сделано, для чего наша боль была рождена.
Также как в древности, когда человек пришел вслед за зверем,
Этот высокий божественный преемник придет
За человека неэффективным смертным шагом,
За его тщетным трудом, потом, слезами и кровью:
Он узнает, что смертный разум едва лишь смел думать,
Он сделает то, на что не могло отважиться смертного сердце.
Наследник труда человеческого времени,
Он возьмет на себя ношу богов;
Весь небесный свет посетит земли мысли,
Мощь небес укрепит земные сердца;
Земли дела коснуться высоты сверхчеловеческого,
Зрение Земли расширится до бесконечности.
Тяжелые неизмененные гири несовершенный мир еще угнетают;
Великолепная юность Времени прошла и оказалась не в силах;
Тяжелы и долги годы, что труд наш насчитывает,
И пока крепки печати на душе человека,
И утомлено древней Матери сердце.
О Истина, отстаиваемая в твоем тайном солнце,
Голос ее могучих раздумий в небесах затворенных
О вещах, удаленных в ее светлые глубины,
О Мудрости Великолепие, Мать вселенной,
Созидательница, Вечного Невеста искусная,
Не медли долго своей рукой трансмутирующей,
Давящей тщетно на золотые засовы Времени,
Словно Время не смеет открыть свое сердце Богу.
О лучезарный фонтан восторга мира,
От мира свободная и недосягаемая свыше,
О Блаженство, что вечно живет внутри глубоко скрытое,
Пока люди ищут тебя вовне и никогда не находят,
Мистерия и Размышление с языком иератическим,
Инкарнируй белую страсть твоей силы,
Пошли земле какую-то живую форму тебя.
Один миг наполни своей вечностью,
Позволь твоей бесконечности в одном теле жить,
Всезнанием окутай один разум в моря света,
Вселюбовь пусть бьется в одном человеческом сердце.
Бессмертная, ступая на землю смертной ногой,
Всех небес красоту влей в члены земные!
Всемогущество, подпоясанное силою Бога,
Движения и мгновения смертной воли,
Наполни вечною мощью один человеческий час
И одним жестом измени все грядущее время.
Пусть великое слово с высот будет сказано
И одно великое действие отопрет двери Судьбы".
Его молитва в сопротивляющуюся Ночь вниз погрузилась,
Подавленная тысячью сил, что отрицают,
Словно слишком слабая, чтобы взобраться к Всевышнему.
Но поднялся широкий уступающий Голос;
Дух красоты был явлен в звуке:
Свет плыл вокруг чела чудесного Видения
И на ее устах радость Бессмертного обрела форму.
"О сильный предвестник, твой крик я услышала.
Одна спустится и сломает железный Закон,
Изменит рок Природы силой одинокого духа.
Безграничный Ум, что вместить может мир,
Сладкое и неистовое сердце покоя горячего,
Движимое страстями богов, придет.
Все могущества и величия объединены будут в ней;
Красота небесная на земле гулять будет,
Восторг уснет в туче-сети ее волос,
И в ее теле, как на своем родном дереве,
Бессмертная Любовь ударит своими славными крыльями.
Музыка безгорестных вещей ее очарование соткет;
Арфы Совершенства ее голос настроят,
Потоки Небес будут журчать в ее смехе,
Ее губы будут медовыми сотами Бога,
Ее члены - его кувшинами золотыми экстаза,
Ее груди - восторгом-цветами Парадиза.
Она нести будет Мудрость в своей безгласной груди,
Сила с ней будет, как завоевателя меч,
И из ее глаз блаженство Вечного глядеть будет.
Семя будет посеяно в страшный час Смерти,
Ветвь небес пересажена на человеческую почву;
Природа свой превзойдет смертный шаг;
Судьба изменена будет неизменяющейся волей".
Как пламя исчезает в Свете бескрайнем,
Бессмертно в своем угасая источнике,
Исчезло великолепие и стихло слово.
Эхо восторга, что был близок когда-то,
Гармония путешествовала к какой-то далекой тиши,
В ухе транса музыка стихла,
Каденция, далекими каденциями призванная,
Голос, что дрожал в напряжении, отступил.
Ее форма от страстно желавшей земли удалилась,
Оставляя близость к чувству покинутому,
Поднимаясь к ее недостижимому дому.
Одинокие, блестящие, пустые внутренние лежали поля;
Все было незаполненным беспорядочным духовным пространством,
Беспристрастным, незанятым, пустыней светлого мира.
Затем линия двинулась к далекому краю покоя:
С теплыми губами чувствительная мягкая земная волна,
Быстрый и многоголосый стон и смех,
Пришли, скользя на ногах белых звука.
Открыта была глубокая слава сердца Безмолвия;
Абсолютные бездвижные безмолвия
Уступили дыханию смертного воздуха,
Растворяясь безгранично небеса транса
Обрушились в просыпающемся разуме. Вечность
Опустила свои несообщающиеся веки
На свои одиночества, удаленные от зрелища
За пределами безгласной мистерией сна.
Грандиозная передышка закончилась, освобождение широкое.
Через свет быстро отступающих планов,
Что убегали от него, как от звезды падающей,
Вынужденная заполнять свой человеческий дом во Времени,
Его душа скользила назад в скорость и шум
Обширных занятий сотворенных существ.
Чудес небес колесница
С широкой основой, чтобы нести на огненных колесах богов,
Пылая, он пронесся через ворота духовные.
Смертное движение получило его в свое окружение.
Снова он двигался среди сцен материальных,
Намеками с высот поднятый
И в паузах строящего мозга
Касаемый мыслями, что несут бездонную волну
Природы и летят назад к берегам скрытым.
Вечный искатель в поле эпох,
Осажденный невыносимым прессом часов,
Снова был полон сил для великих дел быстроногих.
Проснувшийся под сводом Ночи невежественным,
Он видел неисчислимое население звезд
И слышал неудовлетворенного потока вопрос,
И трудился с создателем формы, измеряющим Разумом.
Странник с оккультных невидимых солнц,
Претворяющий судьбу мимолетных существ,
Бог в фигуре вставшего зверя,
Он поднял свой лоб завоевателя к небесам,
Империю души утверждая
На Материи и ее ограниченной вселенной,
Как на прочном утесе в морях бесконечных.
Господь Жизни свои могучие круги возобновил
На скудном поле земного шара сомнительного.