Сатпрем, "Заметки Апокалипсиса", том 15

Хронология мировых событий

1995

2 января — Египет: Джемаа Исламия взяла на себя ответственность за четыре теракта с новыми жертвами в Верхнем Египте.

7 января — Бывшая Югославия: переговоры между сербами и мусульманами по определению демилитаризованной зоны в Сараево, проведённые командующим UNPROFOR, провалились.

10 января — Пакистан/США: между Вашингтоном и Исламабадом достигнуто соглашение о возобновлении военных контактов, приостановленных с 1990 года.

12 января — Ирак: под давлением США ООН возобновляет эмбарго против Багдада.

17 января — Япония: землетрясение силой 7,2 балла по шкале Рихтера с эпицентром в Кобе, втором по величине порту Японии, унесло жизни более 5000 человек.

22 января — Ближний Восток: взрыв террориста-смертника к северу от Тель-Авива. Ицхак Рабин немедленно принимает решение «полностью изолировать» палестинские территории.

— Европа: уровень воды в Рейне поднимается до самого высокого уровня с 1926 года. В Нидерландах подъём уровня воды в Мёз и Рейне привёл к эвакуации 200000 человек.

4 февраля — Россия/Чечня: чеченцами впервые сбит российский самолёт.

— Турция: закрытие единственной в Турции газеты на курдском языке «Озгюр Ульке».

7 февраля — Гондурас: американские археологи обнаружили погребальную пещеру, использовавшуюся неизвестной цивилизацией за 3000 лет до н.э., ещё до майя.

8 февраля — Ангола: для контроля за выполнением мирных соглашений, подписанных в ноябре 1994 года между правительством и УНИТА, Совет Безопасности ООН принимает решение направить в страну 7000 военных и 1000 гражданских.

— Колумбия: землетрясение силой 6,4 балла по шкале Рихтера.

10 февраля — Афганистан: талибы захватили Майдан Шахр в 30 км к югу от Кабула.

21 февраля — Россия/Чечня: российская армия полностью контролирует Грозный.

— Франция: в Марселе молодой француз коморского происхождения застрелен расклейщиками плакатов Национального фронта.

1 марта — США: Исследователи из Фермилаб окончательно подтверждают открытие u-кварка.

7 марта — Франция: смерть исследователя и писателя Поля-Эмиля Виктора на острове Бора-Бора.

9 марта — Антарктика: гигантский айсберг площадью 2000 км² откололся от ледяного щита и дрейфует в сторону Южной Америки.

13 марта — ООН/Ирак: Совет Безопасности возобновляет санкции против Ирака.

19 марта — Афганистан: командующий Масуд закрепляет победу на выборах президента, изгоняя талибов из их штаб-квартиры в Чарасьябе в 20 км к югу от Кабула.

20 марта — Турция: турецкая армия начинает беспрецедентную воздушно-наземную операцию (35000 военнослужащих) в северном Ираке против предполагаемых лагерей РПК.

— Япония: десять человек погибли и 5000 отравились в результате атаки газом зарин в токийском метро, вину за которую возложили на секту «Аум Синрикё».

24 марта — Ближний Восток: Ясир Арафат принимает в Иерихоне вице-президента США Эла Гора, обещавшего палестинцам помощь в размере 65 миллионов долларов.

4 апреля — Филиппины: мусульманские экстремисты напали на небольшой город на юге страны, населённый в основном христианами, убили несколько десятков жителей и бежали, захватив большое количество заложников.

5 апреля — Бурунди: из-за столкновений в центре страны погибли 25 человек. В результате резни, продолжающейся неделю в Бужумбуре и на севере страны, погибли уже тысяча человек.

12 апреля — Россия: Борис Ельцин передаёт почти все свои полномочия бывшему КГБ, переименованному в ФСБ (Федеральная Служба Безопасности).

16 апреля — Турция: Турецкая армия вводит 25000 солдат против РПК в Тунджели.

19 апреля — Шри-Ланка: повстанцы нарушили перемирие, согласованное в январе, и взорвали два военных судна.

— США: взрыв федерального здания в Оклахома-Сити последователем «Движения ополченцев» (168 погибших).

22 апреля — Руанда: операция Руандийской патриотической армии (в основном состоящей из тутси) по закрытию лагеря Кибехо приводит к массовому убийству 8000 беженцев хуту.

30 апреля — США/Ирак: Билл Клинтон решает ввести одностороннее эмбарго против Ирана за поддержку терроризма и стремление получить ядерное оружие.

1 мая — Франция: В Париже 30-летний марокканец утонул в Сене после нападения трех скинхедов, отделившихся от шествия Национального фронта. Ж.-М. Ле Пен назвал это «всего лишь инцидентом».

— Турция: Анкара объявляет о выводе всех турецких войск из северного Ирака.

6 мая — США: Исследователи НАСА зафиксировали подъём среднего уровня воды в океане на 8 мм за два года.

7 мая — Франция: Жак Ширак избран президентом Республики.

11 мая — ООН: Конференция ООН в Нью-Йорке заканчивается тем, что 178 стран обязуются продлить действие Договора о нераспространении ядерного оружия не позднее 1996 года, а страны, не участвующие в нём, должны навсегда отказаться от ядерного оружия.

— Тибет: Далай-Лама объявляет, что он нашёл десятую реинкарнацию панчен-ламы в лице Гедхун Чокьи Ньима, родившегося 15 апреля 1989 в центральном Тибете.

17 мая — Бангладеш: шторм в Бенгальском заливе унёс жизни более ста человек и 70000 человек вдоль побережья остались без крова.

28 мая — Россия: землетрясение силой 7,5 баллов по шкале Рихтера разрушило нефтедобывающий город Нефтегорск на острове Сахалин, в результате чего погибли около 1000 человек, сотни ранены или пропали без вести.

31 мая — Франция: в возрасте 84 лет умер писатель, журналист, театральный актёр и убеждённый последователь де Голля Жан де Бир.

1 июня — Украина: парламент Крыма признает верховенство Киева.

— Норвегия: в стране произошло самое сильное наводнение за последнее столетие.

6 июня — Южная Африка: отмена смертной казни.

14 июня — Россия/Чечня: как раз в тот момент, когда Москва объявила об окончании войны с захватом Шатоя, чеченский спецназ захватил около 1600 заложников в больнице в Будённовске на юге России. 17 июня российская армия начнёт штурм.

4 июля — Египет/Судан: «Джемаа Исламия» берёт на себя ответственность за неудавшееся нападение на Хосни Мубарака в Аддис-Абебе.

7 июля — Китай: число погибших в результате наводнения в реке Хуань 1200 человек.

8 июля — Индия: немецкий турист в Кашмире похищен сепаратистами, удерживающими ещё четырёх западных граждан.

12 июля — Франция: ANDRA публикует список мест хранения радиоактивных отходов, в котором перечислены 1091 место хранения и использования отходов, как гражданских, так и военных.

16 июля — Франция: в 53-ю годовщину рейдов «Vel d'Hiv» («Зимний Велодром») президент Жак Ширак признаёт ответственность французского государства за депортацию евреев.

17 июля — США: из-за жары в центре и на востоке страны погибло более 700 человек.

23 июля — Греция: 12000 пожарных при поддержке своих европейских коллег борются с пожаром, распространив-шимся от афинских холмов до столицы.

25 июля — Франция: В результате взрыва бомбы в поезде RER погибли семь человек и 84 получили ранения.

30 июля — Чили: землетрясение магнитудой 7,8 зарегистрировано в Антофогасте.

5 августа — Бывшая Югославия: хорватская армия в ходе 36-часового блицкрига, осуждённого ЕС и косвенно одобренного Биллом Клинтоном, занимает Книн и основные города Краины, что приводит к оттоку 100000 сербов в Боснию.

8 августа — Бразилия: в штате Пара (Амазония) полицейские расправляются с десятками крестьян, незаконно занимающих землю.

10 августа — Шри-Ланка: тамильские «Тигры» отвергают мирный план, представленный президентом Чандрикой Кумаратунгой.

21 августа — Заир: Киншаса начинает принудительную репатриацию беженцев хуту в Руанду и Бурунди, что вызывает отток 60000 других беженцев.

28 августа — Бывшая Югославия: снаряд попал на рынок в Сараево, погибли 37 и получили ранения 89 человек.

30 августа — Бывшая Югославия: НАТО начинает беспрецедентный воздушный налёт на сербов.

31 августа — Индия: главный министр Пенджаба Беант Сингх и девять членов его окружения убиты в Чандигархе в результате взрыва бомбы, ответственность за который взяли на себя сикхские сепаратисты.

5 сентября — Афганистан: талибы захватывают Герат.

7 сентября — Франция: в результате взрыва заминированного автомобиля возле еврейской школы в Вийёрбане ранены 14 человек.

— Бывшая Югославия: соглашение в Женеве между министрами иностранных дел Хорватии, Боснии и Югославии об интеграции и разделе Боснии.

15 сентября — Бывшая Югославия: разгромленные хорватско-боснийскими силами, сербы соглашаются освободить Сараево.

1 октября — Турция: землетрясение магнитудой 6 баллов разрушило городок Динар, погибли 100 человек.

7 октября — Индонезия: землетрясение магнитудой 7 баллов унесло жизни по меньшей мере 100 человек в центральной части Суматры.

9 октября — Мексика: в результате землетрясения магнитудой 7,5 баллов в штате Халиско погибли 48 человек и пострадали 9500 человек.

12 октября — Бывшая Югославия: несмотря на перемирие, хорваты-мусульмане захватывают Сански-Мост и Мрконич-Град, заставляя 40000 сербов бежать в Баня-Луку, откуда изгнаны тысячи мусульман.

13 октября — Индонезия: крупномасштабная армейская облава на борцов за независимость в Дили (Восточный Тимор).

15 октября — Ирак: Саддам Хусейн получил одобрение на референдуме, продлившем его мандат на 7 лет.

17 октября — Шри-Ланка: Коломбо начинает военную операцию против тамильского оплота в Джафне.

22 октября — ООН: открытие церемоний по случаю 50-летия ООН с участием 184 глав государств.

24 октября — Китай: землетрясение магнитудой 6,5 баллов в Юньнани незадолго до солнечного затмения.

28 октября — Азербайджан: по меньшей мере 300 человек погибли в результате пожара в метро.

30 октября — Канада: на референдуме о статусе Квебека победили противники суверенитета с очень небольшим перевесом голосов.

2 ноября — Украина: парламент Крыма голосует за конституцию, согласно которой Крым является «автономной республикой и неотъемлемой частью Украины».

4 ноября — Израиль: премьер-министр Ицхак Рабин убит еврейским экстремистом на мирном митинге в Тель-Авиве.

6 ноября — Филиппины: тайфун «Анжела» убил не менее 800 и оставил без крова миллион человек на севере страны.

13 ноября — Шри-Ланка: армия захватила политический штаб тамильских сепаратистов в Кондавиле.

20 ноября — Аргентина: бывший нацистский офицер Эрих Прибке экстрадирован в Италию, где его будут судить за массовое убийство 255 итальянцев в 1944 году.

22 ноября — Бывшая Югославия: ООН голосует за отмену санкций против Сербии и эмбарго на поставки оружия.

2 декабря — Шри-Ланка: после 47 дней боев армия Коломбо берёт под контроль Джафну.

5 декабря — Франция/НАТО: Франция возвращает себе место в Военном комитете НАТО, которое она покинула в 1966 году.

11 декабря — Испания: в результате взрыва автомобиля в центре Мадрида, ответственность за который взяла на себя ЭТА, погибли по меньшей мере 6 человек.

— Бангладеш: полный паралич трёхдневной забастовки, объявленной оппозицией с требованием отставки премьер-министра Халеды Зия.

14 декабря — Бывшая Югославия: подписание Дейтонских соглашений по Боснии и Герцеговине в Елисейском дворце, где присутствовали десяток глав государств. 12 декабря на референдуме сербы Сараево отвергли мирный план 96,8% голосов.

24 декабря — Палестина: эвакуированный тремя днями ранее израильской армией, Вифлеем празднует Рождество в палестинских тонах в присутствии Ясира Арафата.

Январь

1 января 1995

1 января 1995

Беседа с Суджатой

Софокл

[...]

Это очень странно. Софокла нет в моём сознании, вообще, не правда ли, а тут ночью я вижу Шри Ауробиндо, великого Шри Ауробиндо, и он держал в руках две книги. В одной руке книга «Софокл». А в другой — «Эволюция». Он дал их мне. Я за тысячу миль от... И потом «Эволюция». Долгое время я задавался вопросом: что это значит? О чём это может говорить? Тем не менее я привёз из Парижа трагедии Софокла, несколько книг, но я был погружён в Книгу I «Савитри», не правда ли, и говорил себе: нужно закончить Книгу I, а потом, ну что же, прочитаю Софокла и тогда пойму.

Еврипид был более... Раньше у меня был более тесный контакт с Еврипидом, чем с Софоклом. Фактически, я не очень много знал о Софокле. Мы вообще очень мало о нём знаем. Но Софокл, он потрясающий.

О! Вы недавно заново открыли его для себя, перечитывая?

Видишь ли, у меня были крупицы ментального понимания того, что представляют собой тот или другой.

Так что я закончил Савитри и погрузился в перечитывание Софокла. И обнаружил, что Софокл... Шри Ауробиндо был Софоклом.

Я всегда задавался вопросом: «Но что я...? Что?» Когда Шри Ауробиндо даёт нечто подобное — и притом великий Шри Ауробиндо, а! Две этих книги, и я подумал: «Но что? Чего он хотел?»

(молчание)

У меня всегда была идея сделать введение к Савитри, поскольку я хотел... я хотел, чтобы по крайней мере первая книга сопровождалась введением. И мне казалось, что всё это связано с Савитри. Тогда это было всего лишь — у меня было видение в...

92, это был 92 год?

Да, в 92, да, мы записали дату.

Я закончил Книгу I «Савитри» и начал читать Софокла. Тогда я явственно ощутил множество вещей. Но первым делом я почувствовал, что Шри Ауробиндо был Софоклом, это очевидно, не правда ли. Потому что я вижу... я видел у Софокла эту связующую нить, то здесь, то там... он чудесен, Софокл, не меньше, чем Шри Ауробиндо.

Я только недавно начал писать. И был прерван... я не успел закончить, пришёл W, понимаешь, и меня это... Моё чтение прервали. Я подумал: «Но что мне делать со всем этим? Я не знаю: Софокл, Савитри, Шри Ауробиндо, Эволюция».

Но для меня это выглядело загадочно и остаётся загадочным до сих пор. И вот совсем недавно, когда я начал писать эту книгу, пришло ещё одно видение: мне показали эту книгу в образе машины — я не хочу рассказывать подробности — но по крайней мере три или четыре раза было сказано: «У машины нет тормозов. У машины нет тормозов». Меня это слегка обеспокоило в видении, в самом видении, меня это немного обеспокоило, я подумал: «Однако, это небезопасно, машина без тормозов». Я сразу понял, что это означает: никаких тормозов. Так что я писал совершенно вслепую, полностью вслепую, за исключением некоторых элементов из Софокла, которого я читал, из Савитри — но Савитри представляет собой массу всевозможных вещей, не правда ли. Софокл — это другое. Да ещё Эволюция. И когда Он сказал мне «без тормозов», я решил: «Ладно, чего бы это ни стоило». Но, понимаешь, когда я писал книгу Эволюция II*, то постоянно говорил себе: «Жизнь, которой я живу, она хрупкая». И я должен оставить после себя проект — некую схему, так сказать. Здесь же, очевидно, было затронуто нечто более глубокое, более... более обширное, если угодно, некий иной аспект. Поскольку то, что я написал... Я уже высказал множество вещей, но они как будто теряют важность, когда повторяются, и... Словно Путешествие Сознания** на финальном этапе. Что в финале, я не знаю. И в перспективе, в некой перспективе, более доступной для западных умов. Когда говоришь им о Софокле, это всё-таки нечто немного... не слишком, но в сознании это ощущается как нечто заслуживающее почтения, во всяком случае. Это даёт им своего рода основу для понимания. Но фактически, для меня самого это загадка, поскольку я вошёл в эту книгу абсолютно вслепую.

Я не знаю, кто писал, что я писал и что было написано.

Поскольку я был полностью аннулирован, понимаешь. Там не слишком много, но в конечном итоге рукопись составляет около 150 страниц.

(молчание)

Ну, для меня это было трудно, поскольку всё-таки Софокл, я был аннулирован, я был... его не было в моём сознании, не правда ли. Так что я оказался в слепом театре или перед слепым театром. И понял множество вещей, которых люди не понимают в Софокле, очевидно. Я увидел множество маленьких указаний, вот так, ведущих к Шри Ауробиндо. И тут я понял, о, да, Софокл был... Шри Ауробиндо был Софоклом. И очевидно, поскольку он сделал это, показал мне эти вещи, то он хотел, чтобы мы взглянули на это в другой перспективе.

(молчание)

Но в остальном, нет ничего такого, о чём бы я уже не сказал — было углублённо исследовано множество вещей.

(молчание)

Но я сам толком не понимаю, что там написано. Главным образом, у меня впечатление... Я писал вслепую, даже не представляя, о чём будет следующая строка. Это ужасно, писать таким образом. Всегда возникает страх не... (как бы это сказать?) не оправдать их ожиданий, так что это вызывает некоторое беспокойство. Но в конце концов это сделано.

(молчание)

Я позволяю себе высказывать что угодно, массу вещей, о которых я даже не собирался говорить.

(молчание)

На самом деле, там происходит множество вещей, всё, что угодно. Но то, что вышло из-под моего пера, это моя тайна, понимаешь?

(молчание)

Что же, можно совершать... странные вещи (смех). Кстати, я поискал в словаре Софокла и нашёл...

А, да! Изображение.

Это настолько широко и мощно.

У меня действительно возникло ощущение греческого Шри Ауробиндо. Это не моё воображение, что-то действительно ощущается...

Я бы очень хотел, чтобы книга была опубликована, чтобы поставить их рядом... Софокла и Шри Ауробиндо.

Когда я увидел это, то подумал: однако, это совершенно поразительно. Конечно, то, что мы знаем о Шри Ауробиндо, это необъятность, это другое... Но он жил там, это служило важной вехой. Шри Ауробиндо никогда не говорил, не рассказывал о своём прошлом, никогда. Он только говорил: «carrying on Evolution» [осуществление Эволюции].

Но он был... во всяком случае, через Софокла, он был там, в тот момент Истории, великий момент Истории.

Но он говорил насчёт Да Винчи и Шекспира... Шри Ауробиндо говорил о них.

Да, несомненно, он присутствовал в сознании великих моментов и великих, великих поворотных точек в сознании, не правда ли.

И он настолько необъятный, не правда ли. И, кстати, Софокл, о нём мало говорят, он был замкнутым, как и... Софокл, он тоже был сдержанным.

О! он тоже был очень...

О, да, он был очень... О его жизни почти ничего не известно, кроме того изумительного факта, что он написал сто двадцать три трагедии.

Сто двадцать три!

А сохранились только семь.

Но как тогда узнали, что он написал столько?

Потому что в рукописях Египта, то там, то здесь упоминались его работы. Но их осталось всего семь. К счастью для меня! (Смех) Если бы мне пришлось читать сто двадцать три трагедии! (Смех)

И я просмотрел. Изображения, фотографии говорят одно и то же. Ты видела разницу между Платоном и Софоклом? Это ясно, посмотри на Аристотеля, это тоже бросается в глаза.

Аристофан, он более комичный, более вальяжный, неуравновешенный.

И Аристофан?

Он жил в те же времена, что и Сократ, и Будда.

О! Сократ тоже, он жил в те же времена.

Сократа убили через четыре года после смерти Софокла.

О! о, значит, они были современниками.

Говорю тебе, Сократ умер ровно через четыре года после смерти Софокла. Это был, воистину, поворотный момент. Так что если бы я «постиг» всё это в ментале, это было бы устрашающе, короче, именно он меня... это просто пришло вот так, Софокл, потом Эволюция.

Нас ставят лицом к лицу со странными вещами, а! Странными вещами.

Для вас это было загадкой, когда вы увидели.

О! да, это было загадкой очень долгое время. Я спрашивал себя: что? Тогда ко мне прибыли из Парижа с моими сёстрами книги Софокла. И я начал понимать, понимать Софокла, но... вместе с Эволюцией, Шри Ауробиндо, с Ведами... (Смех)

Мистерия.

Неизмеримая загадка.

Именно так, весь этот мир, Эволюция.

(Смеясь) Настоящий Эркюль Пуаро.

(Смеясь) Не могу сказать, что Пуаро писал моим пером!

(Смеясь) Чтобы прийти и самому найти решение.

Я пойму это только тогда... Я не способен понять это самостоятельно, ну, я имею в виду то, что вышло из-под моего пера. То, что присутствует в сознании, я понимаю, но нужно это перевести, и перевести с завязанными глазами.

(молчание)

О! в течение двадцати одного года, с 73, плывёшь с завязанными глазами.

Хотелось бы быть достойным таких милостей.

Очевидно, что Он был нацелен на Запад, но это может распространиться дальше, потому что... там очень много из Веды. Ничего такого, что я бы не сказал ранее, но в иной перспективе, и есть вещи, которых я коснулся гораздо глубже — коснулся, я имею в виду, ментализировал или выразил в человеческом сознании.

6 января 1995

Беседа с Суджатой

(Без названия)

Сегодня у нас 6 января. Это день... кондитера? Как по-французски baker?

Пекарь.

Пекарь, день пекаря.

Во всяком случае, это неплохой день, пекарня (смеясь), мы делаем тесто!

Ну да, я заметила, что Мать считала этот день особенным.

Делать тесто, это имеет смысл, да?

Хорошая пища, мы называем это — как сказать?

Да, замешиваем.

(Смеясь) Новое тесто! Да?

Да. Я кое-что видел, думаю, это касается только нас двоих, не знаю. Кажется, ты мыла свой гардероб голубой водой, водой, имеющей синий цвет, похожий на метиленовый синий, если угодно, или на твои капли, которыми ты пользуешься. И потом промывка: словно поток синей воды, проходящей через всю твою комнату, её уровень был выше, чем порожек между твоей комнатой и моей, и она переливалась через порог (Суджата смеётся), затекала под мой ковёр.

(Смеясь) И она не испортила ваш ковёр?

Разумеется, я был не в восторге! Я подумал: «Теперь весь мой ковёр будет пропитан голубой водой». Тогда я позвал J. С пылесосом (Суджата хохочет), он пытался всосать эту синюю воду, её было очень много, прямо перед моим камином. То есть я поднял ковёр, а там была синяя вода, большая лужа, там, рядом с камином, короче, это был поток! Говорю тебе, его уровень был выше порога между твоей и моей комнатой.

И в моей комнате тоже было полно воды?

Да, но, в общем... Определённо, поскольку я видел этот цвет, но я беспокоился о своей комнате и ковре, который, должно быть (смех), пропитался метиленовой синью. Вот что я видел.

Вы не видели меня, вы видели только воду?

Я знал, что это была ты. В конце концов, это ведь ты мыла свой гардероб, если угодно. Но это был, говорю тебе, поток синей воды, доходящий до... Я был не в восторге: «Теперь весь мой ковёр будет...»

Вы убирали воду пылесосом!

Нет, я позвал J, чтобы он... И странно, что он пытался пылесосом... (Смех)

Что это означает?

Понятия не имею. Я не знаю, что это означает.

Но голубая вода, это не плохо, а?

Нет, это не плохо.

Это было... Как только вы упомянули голубое, голубую воду, я подумала о Шри Ауробиндо.

(молчание)

Очень странно, поток. Голубая вода, именно такая, какую ты...

Глазные капли.

Глазные капли. Из твоего гардероба.

Конечно, в моём гардеробе полно вещей, связанных со Шри Ауробиндо. Но... (Смех)

О! Мой бедных Дхум, весь ваш ковёр, такой красивый! Весь в пятнах, но ковёр не был испачкан, она забралась под ковёр.

Она ушла под ковёр.

Под ковёр.

Да.

Он был пропитан.

Ну да, он был как губка, и особенно возле камина, вон там, перед моим креслом, она скопилась в большую лужу, вытекшую из-под ковра, понимаешь.

Фактически, она ушла под ковёр. Послушай, я тут подумал, она ведь не пролилась на ковёр, она ушла под ковёр, и всё же твой поток...

Он переливался.

Он был выше, чем порог между комнатами.

Я не обратил внимания на твою комнату, потому что спешил в...

(Смеясь) В вашу, к вашему ковру. Значит, на самом ковре не осталось никаких следов? Всё было под ним.

Да. Но она оставила следы на... потому что она...

А! Она проступила?

Она проступила, я имею в виду: она пропитала ковёр, возникло большое пятно, которое я увидел.

Оо! На ковре прямо перед вами, здесь?

Да. Но она не пролилась сверху, понимаешь, она проступила снизу, из-под ковра, пропитанного этой голубой водой, и образовала большое пятно, там. Я был не в восторге.

(Смеясь) Бедный Дхум! (Сатпрем смеётся) Я понимаю, я понимаю. Что бы это могло значить? Во всяком случае, это была не грязная вода.

О, нет! Совсем нет, нисколько. И она была не тёмно-синей, а, понимаешь, похожей на голубую... вода, которая могла быть... с метиленовой синью.

Да. На самом деле, её добавляют в голубую воду для глаз.

Да, добавляют метиленовую синь.

Да.

В значительном количестве...!

(молчание)

Мне интересно... Вы знаете, вся эта территория, она, должно быть, пропитана Шри Ауробиндо, не так ли.

Да.

До сих пор я не отдавала себе в этом отчёта. Я этого не понимала. Именно ваше видение заставило меня понять, что вот уже много лет я нахожусь с ним...

Да.

И конечно же, конечно же он пропитывает. И я отмываю его водой. И потом, я тоже рассказываю вам о Шри Ауробиндо — я имею в виду Шри Ауробиндо в моей книге*...

Да.

Но вы и сами написали эту книгу о Шри Ауробиндо с Софоклом, не так ли.

Да.

Тогда я не совсем понимаю эту связь.

В любом случае между нашими комнатами находится великий Шри Ауробиндо (смех), и мы в контакте! Но всё же, когда я вспоминаю об этом, то меня удивляет, что этот поток, уровень которого был выше порога, что он был не на моём ковре, а под ним.

Почти подземный.

Я не видел, в каком состоянии была твоя комната, но очевидно, что она была затоплена (смех).

И именно ты занималась отмыванием.

Что означает «гардероб»? Это, должно быть, имеет смысл?

Это зависит от того, что вы в него кладёте, что в нём находится, каким образом вы его используете. Ты используешь его, чтобы хранить свои бумаги.

Все бумаги, вся одежда, различные вещи.

Да. У меня никаких идей на этот счёт.

Это не убежище, но близко с этому. (Смех)

9 января 1995

Я погружён в Жестокость. Как будто источник Гестапо — зачем всё это? Зачем?

Начиная с 1 января Суджата несколько раз видела пламя — великое пламя.

Недалёк тот момент, когда произойдёт взрыв.

18 января 1995 (Ночь с 17 на 18)

До часу ночи... Продолжать.

Невозможно остановиться посреди агонии, чтобы «передохнуть» — нужно идти до конца.

В конце всё будет исцелено.

21 января 1995

Господь, Мать, я совсем не знаю, как мне действовать, как двигаться в этом урагане раздавливающей молнии, которая обрушивается на меня каждую секунду.

Что делать? что делать?

Впечатление, что я на пределе возможностей — это приводит в отчаяние.

Что делать?

Сегодня ночью видел кое-что — запишу позже (если это «позже» настанет).

22 января 1995

Нашёл «Формулу»... гуляя по аллее Края Земли.

Иными словами, нужно дойти до «точки невозможности», чтобы найти это решение (или вообще какое-нибудь решение).

P.S. Ещё более сильное раздавливание, чем вчера! (если такое возможно!) Но движение «понимается» в некотором роде лучше, чем вчера...

Безусловно, это нечто неизвестное для человеческих тел.

Оно совершенно ужасающее (как «алмаз»...)

23 января 1995

Оно как сталь.

Что делать?

30 января 1995

31 января 1995

Опять нашёл новую «формулу», менее невозможную (на данный момент).

Вероятно, каждый день имеет свою формулу!

Каждый вечер кажется, что стоишь на грани.

Март

2 марта 1995

Видел записи подсознательного Материи: словно плоские бобины с магнитной лентой (около 8-10 см в диаметре), каждая из которых закрыта в герметичную алюминиевую коробку, сложенные друг на друга в некоем герметичном «термосе», тоже из алюминия. Я открыл одну из этих «бобин», и там всё было исписано чёрными чернилами, слегка люминесцентными.

Эти «записи» могли датироваться веками, если не тысячелетиями.

Написанные на неизвестном языке, но я его понял или, скорее, узнал с некоторым удивлением.

Но это было не «прошлым» (или не только прошлым): там было представлено всё живое — настоящее в том числе.

8 марта 1995

Беседа с Суджатой

(Без названия)

(Суджата поёт)

Она поёт, моя Милая поёт.

Вы готовы? Вы не спали?

О, я...

Что произошло?

Ничего, я страдал.

О, да! Вчера вечером...

О! Это становится таким ужасным. Итак, расскажи, есть ли какие-нибудь новости?

Расскажи всё, расскажи, моя Милая.

Думаю, это было после двух часов. Я встала около двух часов, может быть, без десяти два или около того, а потом снова заснула довольно быстро и проснулась где-то без десяти четыре. Если до этого у меня и были какие-то сны, то я их не помню. Именно во второй части я видела то, о чём могу вам рассказать.

Так вот, я лежала в своей кровати, здесь же был ваш маленький столик, который я использую для работы.

Да.

Понимаете, он был вашим, я позаимствовала его! Итак, он стоял рядом с моей кроватью, там лежали бумаги и, возможно, записка, пара фраз, небольшое письмо от S.

Вот как!

У меня не было воспоминаний о том, что я — как бы сказать? В тот момент я не читала письмо, но подумала, что, возможно, было бы неплохо написать ей, вот об этом я cogitating [размышляла].

Во сне?

Во сне, я думала: стоит ли мне написать? Или же, если я напишу, если напишу, к чему это приведёт? Во всяком случае, этим я занималась, пыталась послать мысли.

Ммм, ммм.

Я не встречалась с ней, я всё ещё была в своей постели, а она была в моей голове, и я подумала: «Пошлю ей свои мысли».

Да.

В этот момент появились вы со своей кроватью (Смеясь) Вы были в своей кровати по другую сторону стола.

По другую сторону, да.

Да.

Стол был между нашими кроватями.

Да, вы знали о S и о прочем, и вы говорили: нужно сделать это, нужно сделать то. Я вам не отвечала. Я прислушивалась, а потом подумала: всё-таки в моей передаче мыслей произошёл перерыв. И в итоге я не знаю, что было решено: написала я или нет. Позже я оказалась снаружи, как будто вышла из своей ванной комнаты, и пошла к... как я делаю по вечерам: сад, понимаете. Только у меня не было секатора, ничего в руках, и я шла к вам, к вашей комнате, я пересекла его со стороны ванной комнаты, рядом с кипарисом, где я хожу и где заканчиваются камни.

Да, да, по ту сторону маленькой ограды.

Напротив моего окна.

Да, точно, напротив твоего окна.

Да, немного в стороне была куча... там не было кипарисов, вместо них маленькие кусты, и внизу была куча листьев, мёртвых, знаете, какие мы собираем...

Да, опавшие листья.

Да, опавшие листья, сухие. Вдруг я увидела под ними какое-то движение. Они сильно двигались, я стояла и наблюдала и, представьте себе, оттуда выпорхнула птичка (смех). Такая красивая, почти белая, лишь немного чёрного. Тогда мне пришло в голову: должно быть, её перо я нашла в тот раз...

Да, красивое маленькое пёрышко.

Да, я подумала, что, возможно, это было от неё. И птица очень тихо перелетела вот так, недалеко от меня, потому что я продолжала идти, медленно, я не хотела её спугнуть. И, возможно, под вашим окном, птица сидела... не двигаясь, спокойно. Я приближалась, она не двигалась. И я спросила: в чём дело? И вот что я сделала: положила руку вот так (жест).

Да, ладонь руки.

Да, вот так, на траву, потому что я совсем не хотела её ловить, пугать, я положила ладонь вот так. А птица, вместо того, чтобы испугаться, улететь: вовсе нет, она села на мою руку.

О! как мило!

Она была более... более стройная, более изящная, чем bulbuls[2].

Да.

И у неё ничего не было на голове.

Без гребешка.

Без гребешка, она была белая с небольшим количеством чёрного. Знаете, вот такая линия (жест). И очень смирная. Тогда я сделала пару шагов к вашему окну: «Дхум! Дхум!» (смех) как я обычно вас зову: «Дхум! Дхум! Смотрите, смотрите!» Вы подошли: «О!» Я вошла следом за вами, полагаю, я вошла к вам, в вашу комнату, с птицей (Сатпрем смеётся). А вы сразу же сказали мне: «Ты покормила её?» (Смеясь) Я немного... я сказала: «Нет, я ничего ей не дала», я не знала, что ей дать, увидела ваш стакан с водой (смех) на вашем красном столе или на табуретке, не помню, потому что там было побольше мебели, чем здесь. Я взяла стакан и... да, она, должно быть, сидела в левой руке, потому что я взяла воду в правую руку, стакан, и поднесла к клюву, а вы, должно быть, поразились моей глупости (хохот). Как будто птица могла пить из стакана! Действительно! Потом я поняла, взяла немного воды в пальцы и налила в клюв, в рот птицы, несколько капель воды. Она попила таким образом, а что было потом, я не знаю, у меня сохранились воспоминания до этого момента.

Что это значило?

Я не знаю. Очень красивая птица! Ах, да! после этого... Погодите, я не забыла. После, когда всё закончилось, я вышла, чтобы оставить... чтобы оставить эту птицу — не знаю, почему, но я оставила птицу у себя. [Но] в моём сознании она как будто была маленькой девочкой. Поэтому я продолжала думать «она», словно она была маленькой принцессой или что-то в этом роде, не знаю. Во всяком случае, я оставила птицу у себя. Потом я вышла, это была улица — не совсем улица, но населённая. Переулок, но грунтовый, дорога была грунтовая. Должно быть, где-то здесь была деревня, потому что как только я вышла, появилась собака, маленькая собака, пытающаяся... во всяком случае, она вела себя так, будто собиралась напасть. А её добычей была птица, понимаете.

А, она хотела... добычей была...

Птица, которая по-прежнему оставалась у меня, не так ли, потому что я хотела, чтобы она была в целости и сохранности.

Да, разумеется.

Тогда я погналась за собакой, не знаю с чем (у меня ничего не было в руках). Я шла, и там были другие, наблюдавшие за мной. Любопытно, что это была небольшая собака, маленькая, морда немного... не острая, как у некоторых greyhounds [борзых] и тому подобных, знаете?

Да.

Она была слегка похожа на бульдога — не такая же большая и свирепая, меньше, но похожа. И цвет был землисто-жёлтый. Думаю, что я видела на ней что-то вроде necklace, знаете, что-то вроде collar.

Ошейник.

Ошейник.

Да, чтобы привязывать.

Да, то есть она кому-то принадлежала. Но на моём пути встречались и другие. Так что я шла, преследуя одну, и увидела, что навстречу мне идут другие. Три-четыре, не знаю. Я не помню, что было у меня в руке — я полностью забыла, посох или что-то, чем я угрожала им, а потом я перенеслась и оказалась в так называемом птичьем царстве. Я перенеслась.

Оно было в лесу? Это царство или что бы то ни было? Дом или...

Нет-нет, дома не было: было много кустов, я не видела больших деревьев. Даже там, где были собаки на моём пути: там не было домов.

Любопытно. Очевидно, это происходило не в Индии?

Я не видела...

Да.

Не могу сказать. Собаки были не такие, каких мы обычно видим здесь.

Не помню, чтобы я кого-нибудь встретила.

Да.

Вот так.

Что это за птица? Душа?

Думаю, что это та птица, чьё перо я нашла...

Да, очень красивое перо, я никогда таких не видел.

Немного золотистое...

Да... белое.

А, да.

И какое отношение это имеет к S?

Без понятия.

Без понятия.

Да.

А это произошло одно за другим?

Да, потому что я думала, что больше не могу посылать мысли, это прервалось, так что я вышла.

У меня большие сомнения, что этот американец покажет то письмо S.

Ваше письмо?

Да.

О! да, она, это милость!

Не знаю. Я почти уверен, что он не показал его. Он слишком боится.

(молчание)

Ах! моя Милая, даже не знаю, если ты хочешь написать S.

Нет-нет! Нет-нет.

Нет, ты хотела послать мысли, вот и всё.

Да.

Но может быть, знаешь, мысль всё-таки дошла! (смех)

Я посылала мысль непрерывно...

Да.

С... очень сознательно, если угодно. Это не было...

Да, с другим могуществом.

Чтобы она пришла к ней.

Да.

Но я возражал против этого или что-то подобное?

Нет-нет, вы не возражали, наоборот, вы хотели, чтобы это было сделано с большей... Как сказать? Большей мощью или что-то вроде.

А, да.

Более могущественно.

Более могущественно.

Да, и в моём сознании выглядело так, словно не было соответствия, я сказала, что если быть слишком мощ... — я не это подумала, я подумала: «Нужно быть скорее настойчивой, нежели могущественной».

Да.

Бывают люди, которые не могут вынести, не так ли...

Да, они не могут выдержать эту мощь.

Да.

Не знаю. И я не думаю, что это была S?

Птица?

Да.

О! я бы удивился. Я бы очень удивился, моя Милая.

Да.

Нет-нет, не думаю, что это как-то связано с ней.

Нет, я тоже. Это была своего рода принцесса (смеясь), которая нанесла мне визит. Ах! Такая... такая красивая — эта птица. О! Воистину, она была очень грациозной — именно это слово пришло мне в голову, понимаете?

Да. Это душа.

И она понимала всё, без слов.

Она очень хорошо всё понимает, разумеется. Возможно, когда-нибудь мы поймём, что именно мы ничего никогда нигде не понимаем! (Смех)

(Смеясь) Во всяком случае, я такой и была, я ничего не понимала, я поднесла ваш стакан с водой — огромный! — поднесла к её клюву, чтобы она могла попить. Вы посмотрели на меня с удивлением. Вот.

Да, моя Милая.

Ну, вот так.

Не знаю, Милая, я очень рассчитываю на то, что движущие силы этих американцев дадут сбой. Потому что это, воистину, препятствие. Мне нет дела до США, но я не хотел бы, чтобы наши друзья подвергались преследованиям за... растрачивали силы таким образом.

(молчание)

Он не показал то письмо S. Он слишком напуган.

Да, у него была сила истины, у него была милость, это была действительно божественная милость.

Он слишком боялся, что S поймёт.

Да, S может быть восприимчивой.

Она может, да, очень ограниченно, но есть вещи, которые она может почувствовать.

Вот так, тем не менее, было интересное приключение!

Очаровательное приключение. Не знаю, кого символизировала эта птица, но, в конце концов, она была под твоим окном. Не знаю, как она связана с тобой, или с нами.

Я понятия не имею, у меня нет связи ни с кем.

Да, да, моя Милая, когда такое происходит, это божественный знак.

Одна душа с другой душой — и где здесь место страху?

У птицы не было: я двигалась осторожно.

Да, конечно.

Я думала, что птица улетит, но этого не произошло! Она осталась на моём пути.

Да.

Я не хотела пугать, ловить эту птицу. Я просто положила руку...

На траву.

На траву, рядом с ней.

Рядом с ней, и она села...

(с милым смехом) Да.

Очаровательно. Это явно что-то лично для тебя.

Но я показала её вам.

Да, моя Милая, ты хочешь показать мне свои сокровища.

Как я всегда и делаю.

Ах! Она была так красива. Но, вы знаете, ваша первая мысль: «Ты её покормила?» Видите: как если бы птицу нужно было кормить.

Да.

А я об этом совсем не подумала. Так что вот.

Вы не спали?

Очень мало, в любом случае, недостаточно.

Сегодня утром я разбудила вас слишком...

Нет, моя Милая, но мне пришлось проснуться, нужно было двигаться. В этом невозможно выжить, но я жив, как видишь.

Непонятно, как всё не разлетается на куски, не начинает кипеть и менять форму? Понимаешь? Это загадка. Ты словно... не могу даже выразить, воистину, своего рода ужасная бомба. Бомба могущества, способного всё разрушить и всё воссоздать. Это невыносимо. И всё-таки тело знает, в нём не возникает вопросов, но это отвратительно.

О! Это потому, что они держат меня в ладонях, как ты держала птицу, понимаешь? Потому что в противном случае, если бы они не держали вас в ладонях, то, как говорил Шри Ауробиндо: вы предпочли бы покинуть свою субстанцию, физическое сопротивление может быть настолько сильным, что человек предпочтёт покинуть собственную субстанцию, он так писал, или говорил. Они действительно держат в ладонях, как ты держала птицу, вот так.

(молчание)

Вот, моя Милая, что же, ещё один день.

У вас много работы.

Ах! я буду рад, когда закончу эту книгу.

Это самая большая глава?

Да.

Вы не начали вчера? Да?

Нет, я...

Ладно, моя Милая.

(пауза)

В конце концов, прилетела красивая птица. Да, что ты говорила?

Должно быть, я была воином.

О, разумеется.

Настоящим кшатрием.

О! да! Вне всяких сомнений.

Видите, я не испугалась тех собак, собиравшихся меня атаковать.

Нет, моя Милая, для меня очевидно, что у тебя могучая душа, у тебя могучее существо, оно словно маленькая девочка, но оно очень могущественное, оно очень могущественное, но нужно быть очень чистым. Фактически, это мощь чистоты. Не чистота в понимании людей, понимаешь, но чистота, которая... вот, да, дитя Матери: «Я здесь». И тогда она улыбается, она проникает, но, внимание! Те, кто проходят перед этим взглядом... Всё, что проходит перед этим взглядом, сгорает.

Перед взглядом Матери?

Перед взглядом этого ребёнка.

Ооо...!

Божественная чистота, знаешь, она не-выносима. Впрочем, именно это и происходит в моём body.

Не знаю, я никогда не думала таким образом, потому что я смотрю на вещи очень практично, не правда ли, и я видела тех собак, которые хотели атаковать птицу.

Да.

А я её защищала.

Ну да, разумеется.

Поэтому я и подумала (смеясь), что была кшатрием.

Да, но кшатрием другого рода, знаешь, воистину, кристальная чистота ребёнка Матери. Ничто не может противостоять ей. Если это божественное дитя материально проявит себя, ничего не останется. Мы не отдаём себе отчёта, мы в настолько тёмном мире, что всё это, оно не устоит. Я помню в той беседе с Матерью, когда я сказал: но если Божественное захочет, оно может всё это изменить, Мать ответила: но тогда мир исчезнет.

Он не сможет вынести проявления существа... божественного ребёнка, простого ребёнка. Нет необходимости в оружии.

(молчание)

Она невыносима, простая спокойная чистота Божественного, Высшего, что же, она невыносима для человеческого тела. Для тела, подобного нашим, созданного тысячелетиями. Оно полно мрака.

Да.

(молчание)

Единственное отличие моего тела в том, что оно обладает знанием; но оно создано так же, и все эти тысячелетия, они сопротивляются. Они борются.

Но каждая точка, завоёванная в этом теле, она завоёвана для...

Но там нет никаких точек! Нет точек, которые нужно завоёвывать в этом теле, оно полностью цельное.

Да, но каждый ли раз это продолжается...?

О, да.

Что-то ещё не завоёвано?

Да, это битва каждую минуту.

Битва в том смысле, что ты не умираешь от этого, или не взрываешься, или не говоришь «я ухожу».

Да. И каждый день что-то отвоёвывается?

Ну, этого я не знаю, потому что это кажется нескончаемым. Не видно конца. Знаешь, что он есть, но знаешь об этом в своём сознании.

Но не видишь его.

Не видишь его. Моя Милая, вот уже десять лет я в этом невыносимом кипении.

Больше, чем десять лет!

Да. Конца не видно. Напротив, такое впечатление, что это становится всё более и более... твёрдым, непроходимым.

(пауза)

Да, я вдруг вспомнил об одной детали в твоём видении птицы. Нечто, что меня поразило. Это происходило под твоим окном, так?

Там, видите?

Да.

Как раз на уровне моей ванной.

Да.

Вон там была куча листьев.

Вот именно, это меня и поразило, там была куча мёртвых листьев, и как раз оттуда она вылетела.

О, вы знаете, сухие листья, листья, которые опали.

Да, мёртвые листья, это была куча мёртвых листьев, и как раз оттуда вылетела птица. Мне это вдруг показалось значимым, но в каком смысле? Не знаю. Может быть, это мёртвые листья старого мира?

Мы действительно не знаем, мы действительно не понимаем всего, что видим, на самом деле, это должно иметь смысл.

Несомненно. Это что-то означает, когда у тебя такие видения, каждая вещь несёт точный смысл.

(молчание, пение птиц за окном)

14 марта 1995

Беседа с Суджатой

Мать-ребёнок показывает неизвестное созвездие

L. неудобно в кресле Сатпрема

Риши на мотоцикле

(Суджата поёт)

Сегодня у нас 14-е?

Да.

А завтра мартовские иды?

Не знаю. Понятия не имею.

Март... 15, так ведь?

А... вы ничего не видели?

Нет, нет, моя Милая, ничего.

Я немного поспала, потом долго бодрствовала, потом снова заснула.

Да?

(Смеясь) Утром у меня не было желания вставать с постели, хотя я проснулась, как обычно, около четырёх часов. А я всё медлила и медлила.

Вот, что было: первую часть, должно быть, до половины второго, мне снился очень хороший сон. Да, не знаю, там происходило множество действий, в основном это касалось ребёнка, маленького, не больше вот такого (жест)!

Младенец?

Младенец, младенец, он был вот таким. И очень красивая, она была очень красивая. Девочка, белая кожа, но она могла быть индианкой, не обязательно с Запада, но очень милая, о! такая милая! Короче, не знаю, что происходило, я говорила... как будто о ней не заботились.

Да.

Я приблизилась и начала... чтобы она привыкла ко мне, чтобы не боялась меня, и я даже обняла её. Потом я её оставила и пошла заниматься чем-то, уже совсем не помню, чем, и затем вернулась. Когда я вернулась, была ночь, я увидела идущую девочку, она уже ходила. Ей было, возможно, уже три года или даже больше, четыре, четыре года. Стояла ночь, поэтому на небе было множество звёзд, и я сказала малышке: «Я покажу тебе созвездия». А она сказала мне, что знает, и даже узнала созвездие, которое можно увидеть, если задрать голову! (Сатпрем смеётся) Если (как сказать?) вы наклоняетесь не вперёд, а назад, понимаете. Как сказать? Дугой?

Да, как будто делаешь мостик.

Да, и: «вот так его можно увидеть». И она показала мне. Тогда я попыталась согнуться дугой (смех), чтобы увидеть, какое созвездие она мне показывает. Это было неизвестное мне созвездие, надо сказать, оно было новое, слегка молочно-белая область на небе. И я увидела деревья, как будто сосны, ели или кипарисы, знаете?

Да.

Есть одно название, у меня вылетело из головы... сикоморы?

Сикоморы, да. Не знаю, моя Милая.

Из того же семейства, короче, что-то вроде этого, и когда я увидела его, а небо немного проглядывало сквозь... дерево слегка загораживало обзор. Но всё это было похоже на Milky Way [Млечный Путь]. Но звёзды тоже были видны очень хорошо: созвездие, и, должна сказать, я не узнавала его.

(Шутливо) Новое созвездие? (Суджата смеётся)

Вот что она показывала на бумаге.

Бумаге?

В её руке, потому что я хотела разобраться, я видела, как что-то светилось!

Да.

Я, должно быть, видела Охотника, знаете, Орион. И подумала: это легко... Но она знала всё! (Смех) И она учила меня.

В каком уголке неба оно находилось, это новое созвездие?

Не могу сказать. Оно могло быть на западе... потому что если бы я посмотрела прямо перед собой, то увидела бы Орион, сияющий даже на светлом небе, а потом я наклонилась назад. Значит, если первые были на востоке, то второй обязательно был на западе.

Странно, кто эта маленькая девочка?

(Смеясь) Я не называла её по имени, ничего такого. Но мы долго были вместе! Это было так очаровательно — она была очаровательна. И она смеялась.

Это Мать?

Более, чем вероятно, вы знаете, вполне вероятно. Я об этом подумала позже. А когда встала, было так отрадно — мне пришлось вытаскивать себя из постели. Я проснулась около половины второго... а когда встала, должно быть, было уже без десяти два.

(Добродушно смеясь) Это всё, что ты видела?

В любом случае, это было очень радостно.

Да.

Я играла с малышкой.

Новое созвездие.

Да, возможно, это новое сознание.

Новое творение?

В конце концов, на днях я тоже вам рассказывала, нет?

Да, ты видела звезду.

Две.

Да, две, одна из них больше и сияла очень ярко, а другая поменьше.

Да.

И ты думала, что смотришь в небо, а на самом дела была лицом к стене, и они были на фотографии Матери.

Точно.

Да.

Ах, да! Я видел странную вещь.

Сегодня ночью?

Да, кажется, там был X с большой книгой, не знаю, что это была за книга. Я видел Риши, Риши, нёсшегося на полной скорости на мотоцикле (смех). Это было весьма забавно! Настоящий Риши. В точности такой, какими их изображали в древности, не так ли. Абсолютно точно, я не мог назвать его никак иначе, это был Риши, мчащийся на мотоцикле (Сатпрем смеётся).

Он ничего не сказал?

Ничего, я был слегка... Я смотрел на него в некотором изумлении (Суджата смеётся). Кажется, он даже скрестил ноги, сидя на мотоцикле (смех).

(молчание)

Вы были здесь?

А, это было здесь, думаю, да. Не могу сказать, в каком месте, но это было здесь. Мне кажется, что перед X лежала большая книга.

Как те книги про птиц? Или блокнот?

Нет-нет, наподобие книги, сделанной вручную или, не знаю, ты знаешь, у меня сложилось впечатление книги home made [сделанной вручную], понимаешь? Крупная, как мой атлас, и, должно быть, похожего цвета.

Бежевый.

Бежевый, да.

Ма! Но... Послушай, на днях ты записала обрывок фразы посреди ночи: ты была со мной, я с тобой говорил, и в твоём сознании осталась только последняя сказанная мной фраза, и ты записала её посреди ночи, вот эта фраза: «ослепительная, приземлившаяся».

Ах! да, это было 24 февраля.

Да, я сохранил твой клочок бумаги.

Потому что я храню небольшие обрывки chits [заметок].

Ну, да, ты записала это в ту самую ночь.

Чтобы не забыть.

Это были последние слова, которые я произнёс: «ослепительная, приземлившаяся», в женском роде.

Что это означает?

Приземлиться означает приземлиться! А «ослепительная» — это мощный свет. (Смеясь) Неужели твоё созвездие приземляется? Или Мать, или что-то подобное?

Аах...!

Значит, уже третий раз ты видела звезду или что-то в этом роде.

Да, раньше я видела много звёзд. Долгое время я ничего не видела. Прошло несколько лет с тех пор, [как] я их видела, и вдруг...

Вдруг... Теперь ты видишь новые звёзды.

Но мне хотелось бы, чтобы они появились побыстрее.

А потом я снова заснула, и мне приснился ещё один сон.

О!

Второй был тоже очень длинный. Но он был совершенно другим. Первый сон был радостный, а второй нет, потому что нам нанесли визит L и S. Думаю, это происходило здесь. Но тем не менее у меня было постоянное ощущение, что мы находились где-то «наверху» в доме.

Да.

По крайней мере, на first floor [втором этаже], никак не на ground floor [первом этаже]. А потом появились S и L. S пыталась всяческими способами показать свою дружбу. Она принесла много банок с мёдом для вас, и ещё другие вещи.

Да.

Она немного суетилась, и на самом деле она разговаривала с вами и дала вам банку с мёдом (их было несколько). Она дала вам мёд, он выглядел очень хорошим, совсем свежий, так сказать. Целая банка, не маленькая, большая. Вы его взяли, вы приняли, эта банка была в вашей руке и вы разговаривали с ней. Это не было... смехом и т.п.: серьёзно, но приятно, радостно, то, как вы отвечали, в этом не было ничего... И ещё был L, он оставался немного поодаль, к примеру (жест), как отсюда дотуда.

У двери, да.

Нет, не у двери, там был стул, стол, и он сидел на стуле за столом, он не двигался, просто наблюдал. Он не говорил много, просто смотрел. Потом он, должно быть, сказал несколько слов, которых я не запомнила. И в какой-то момент я увидела: он встал, а в комнате было три шезлонга, знаете? Похожие на deck chair [лежак] или кресло, которое было у Павитры, такого рода. Их было три. И он лёг, расположился в одном из них — не знаю, мне показалось, что второй был занят, в нём кто-то был, во втором. Он пошёл и сел в первый, тот, что был рядом с вами.

Да.

А это было ваше кресло — это было ваше кресло, ваш шезлонг.

Да.

Оно было вашим, и он ощущал себя не комфортно (Сатпрем смеётся). Он пытался подложить подушки, то, это.

(Смеясь) Он не ощущал себя комфортно в моём кресле! Да!

Я почувствовала себя немного... я сказала: но почему он выбрал именно это?

(Смеясь) Да.

(Смеясь) Именно это кресло. Он пытался подложить подушки, то, сё, чтобы было удобнее, но ничего не вышло. Вот так.

Да.

Я не запомнила...

(Смеясь) Да, ему не было комфортно на моём месте! Я его понимаю, бедняга, это далеко не комфортно! (Смех)

Я не смотрела [на вещи] в таком ракурсе, я видела материальные факты, не правда ли. И в комнате были ковры.

Как здесь?

Нет, мне так не показалось.

Да. Да, должно быть, это происходило в другом мире.

Комната была...

Но в любом случае, интересно то, что он хочет занять моё место, если можно так сказать, и находит его не очень-то комфортным (смех). Я ему сочувствую. О! если бы можно было вытащить его из этих заблуждений, он мог бы работать для Америки, не так ли, но ему придётся отбросить свои заблуждения, а это, да...

Так что вот, мы сильно припозднились, мне придётся покинуть вас, думаю, что... у меня не сохранилось чётких воспоминаний обо всём этом, я рассказала вам то немногое, что осталось в памяти.

Но тот факт, что я ему написал, может означать, что, возможно, пришёл момент, когда что-то может...

... сдвинуться с места.

Может сдвинуться с места, не правда ли. Я верю, что если существует хоть какая-то возможность спасти его, то милость придёт.

Ах, да.

Спасти его: я имею в виду его как инструмент какой-то работы Матери в этой чёртовой стране.

И в этой жизни.

Да, в этой жизни. Он будет сметён, если он... выбор за ним.

Именно Божественное... никто не может дать больше свободы, чем Божественное.

О, да!

Оно даёт вам полную свободу.

О, да!

Выбирайте.

Ладно, моя Милая, посмотрим, но первая часть твоего сна обнадёживает.

Ах!

Значит, уже третий раз, как появляются звёзды. Слушай, мне кажется, я вижу одну из них у тебя за спиной.

Вы видите одну из них?

Мне показалось, я вижу свет. (Суджата смеётся)

16 марта 195

Придёт час, когда двери моей клетки откроются и я в один миг покину её с криком радости, чтобы исчезнуть в моей Любви навсегда.

P.S. Было бы лучше (для земли), если бы клетка могла быть открыта без необходимости умирать.

Эта клетка должна быть расплавлена...

21 марта 1995

Это такой ад, что задаёшься вопросом...

Хотелось бы ещё раз взглянуть на эту книгу. Я говорю себе, что Они прошли через вещи в тысячи раз более худшие.

24 марта 1995

Борюсь, как утопающий в океане боли.

Но знаю, что этот океан — Они.

Я знаю, что этот шторм — Они, и я знаю, что эта Боль — весь старый мир, который агонизирует.

Нужно пре-о-до-леть.

Однажды возникнет иная Система.

Апрель

15 апреля 1995

Беседа с Суджатой

Родовой замок Сатпрема

(Суджата начинает говорить на бенгальском)

Это в честь Байшака.

Байшак — это Новый Год*.

Новый Год, да.

Да.

Иными словами, сегодня 15 апреля.

Что ты видела?

Я расскажу вам. Не знаю, что было в начале, мы с вами были вместе, мы отправились к вам, то есть в дом ваших предков.

О! Во Франции? В конце концов, во Франции...

Это «определённо» [очевидно] было на Западе, потому что все люди, которых я встречала, были с Запада. Не знаю, как это произошло, Супрабха была с нами, она нас сопровождала. Снаружи это [выглядело] как форт или что-то подобное.

Что? Форт.

Форт. Не знаю, это не было таким уж красивым: бывают красивые усадьбы или что-то в этом роде...

Да.

Тут было совсем не так, он был похож, скорее, на fort.

Крепость?

Крепость, да. Снаружи он выглядел так.

Ты сделала жест круга.

А, он не был полностью круглым, но и не квадрат или прямоугольник. Он был «овальным» или, не знаю, потому что я не видела со всех сторон.

Да.

Когда мы приблизились, я заметила... Но наверху были watchtowers [сторожевые башни].

А-а, да. Были большие стены?

Очень большие стены! Из камня, песчаника, кажется, так говорят?

Да.

Не гранит, я бы сказала, скорее, песчаник. И большие блоки, это были большие блоки, и неповреждённые, они не были ветхими или что-то в этом роде. Короче, мы вошли, не знаю как, и оказались в комнате — очень большой. Туда постоянно входили-выходили. Вы вернулись — вы не были принцем, но, очевидно, высокородным аристократом, понимаете, ваш род.

Да.

И там ходили самые разные люди, а мы оказались в... (многие люди вышли, чтобы приветствовать вас, потому что вы вернулись после долгого отсутствия), вот, там в комнате (но это было наверху: мы уже оказались наверху) стоял большой стол и [там был кто-то], должно быть, matron [управляющая] или, скорее, housekeeper [гувернантка] дома.

Привратница, так сказать.

Да.

Привратница.

Привратница или же chief cook [шеф-повар] или не знаю кто. В любом случае, она следила [за тем], чтобы стол был накрыт, чтобы еда была хорошей, чтобы всё было чисто, такого рода вещи... И нас сопровождал ещё один человек, должно быть, chief maid [главная горничная], как мне показалось. Тогда я сказала: «Почему же вы не спустились поприветствовать?»

Ты сказала это кому?

Этой горничной. Мы разговаривали, она была очень милой, доброй, она объяснила мне, почему не может: она сказала, что если все уйдут, то кто будет готовить? И я не знаю, там действительно было множество [людей] и женщин, постоянно приходящих и уходящих. Людей, которых я не знала. А вы в то же время были не только хозяйским сыном, но и тем, кого все люди, вся прислуга — не только прислуга, но и другие, ваши relatives [родственники] — очень любили. Вы [как будто] вернулись после многих лет отсутствия, и все были так счастливы, так счастливы. Но были также и люди, которые приезжали, чтобы увидеть вас, [не] только из деревень: из других мест, потому что, знаете, когда свадьбы: родственница выходит замуж в другом месте, и тогда приезжают люди, чтобы встретиться с вами.

А потом... (смеясь) это было как в настоящем романе... Но любопытно, что я видела вас в голубом, в голубом: вы были в голубом. Короче, как бы сказать: you wound among these people [вы блуждали среди этих людей]. И там была женщина, немного похожая на Y, я бы сказала, но не Y, кто-то похожий на неё. И она, не знаю почему, в какой-то момент мы... (вы говорили с ней, она была счастлива). В какой-то момент мы, Супрабха, я и вы, как будто оказались бок о бок на некой полке (смеясь) наверху стены!

(Смеясь) Наверху стены! На полке!

(Смеясь) Которая была широкой! Достаточно широкой, нам было удобно. Вы были немного в углу, а я рядом с вами и Супрабхой.

Я тоже был на полке?

Да! Все трое, все трое!

(Смеясь) Как в учебниках истории!

(Хохоча) Я не знаю. И вот эта женщина, одна из ваших тётушек, она пришла с водяным пистолетом (Сатпрем хохочет), вы знаете? (Смех) Я действительно видела, что вы весь мокрый от воды, которую лили на вас. Поэтому я передала вам towel [полотенце], чтобы вы могли вытереться, а потом, вместо того, чтобы отдать его мне, потому что вода попадала и на нас тоже: я думала, что вы собираетесь вытереться сами и передать нам towel. Но не тут-то было! Я была справа от вас, а Супрабха немного вот так, и в углу оставалось место, и когда вы вытерлись, то спокойно положили его на другую сторону. А вода продолжала лить [...], а у меня не было towel (смех). Я накинула гамчу [хлопковое покрывало] сверху. Наконец, она остановилась и мы снова оказались на земле, вы были очень заняты общением со всеми.

Я забыла: были и другие истории, но то, что осталось у меня в памяти, были просто визуальные образы. В какой-то момент вы были очень заняты с людьми. А совсем рядом были большие двери. Я взяла Супрабху, чтобы немного пройтись. Мы вошли в какую-то комнату... А там был потолок, настолько высокий, и такой красивый. Возможно, это был ballroom [бальный зал], знаете, для танцев?

Да.

Весь в гравюрах и тому подобное, и такой чистый. Я сказала: «Смотрите, несомненно, в старину это был большой ballroom».

Да.

В итоге, вот что сохранилось у меня в памяти. Там были и другие истории: я их не помню, но это сохранилось, он был такой красивый!

Но я помню, в детстве, во Франции, мне всегда казалось, что я нахожусь не в своём мире — материальном, имеется в виду.

Да.

Как будто я из других мест, из другого мира.

То есть из другого... как сказать? Уровня общества?

Да, что я пришёл из мира, который был немного... царственным или... К примеру, у меня всегда было впечатление, что я одет не так, как должен.

На самом деле, у меня осталось впечатление, когда мы были в Версале, мы пошли...

Да?

Знаете, там были очень красиво оформленные потолки. Но всё же я помню, как мы проходили через... комнату короля, я думаю.

Ах, да! Это...

Не правда ли, мне она показалась маленькой, для меня... мне она не показалась огромной, понимаете, для меня она была маленькой. Тогда как его audience chamber [зал для аудиенций] был намного больше.

Да.

Не правда ли. Вот, это было примерно так: первая комната, с привратницей, куда приходили посмотреть другие, она была гораздо больше... в семье, когда нет посторонних, есть также уголок для кухни или dining-room [столовая], она для семьи, но другая комната, которую показывала Супрабха, была действительно огромной! Потолок: казалось, он касался небес! Высокий, такой высокий! И просторная, воистину. И я увидела золотое сияние.

Возможно, это тоже было символично, не знаю. Это создаёт ощущение очень материального, то, что ты видела. Не знаю, но это, у меня было очень... в детстве у меня было постоянное ощущение, что там, где я живу, всё маленькое.

О...

Знаешь, дома в Париже или даже дома в Сент-Пьер, они маленькие.

Да.

У меня часто было такое впечатление.

Да, комнаты небольшие.

Притом, у меня было постоянное ощущение бунта. Моя мать была единственной, кто меня удерживал.

Но всё во мне бунтовало.

Вероятно, это не только материальное, не правда ли, постоянное подсознательное ощущение, что я из другого мира и что в этом мире я чужой. Так что за исключением моей матери, а потом самой Матери — с ними я ощущал себя дома. С моей матерью и с Матерью я чувствовал себя дома. С другими же я...

То есть широким, необъятным.

Да. А мой отец вызывал во мне бунт. Абсолютное неприятие.

Но...

Он вызывал у меня отвращение.

Но я помню, ко мне однажды пришло воспоминание, когда я проснулась утром в постели, это было похоже на сон, что вы были сыном вашей мамы и жили во дворце — не во дворце, скорее, в castle, именно такое воспоминание приходит ко мне каждый раз.

Да, замок.

Замок, это был замок.

Да, крепость, замок, да.

Вы жили в замке. Это был ваш... Не знаю почему, но у меня всегда было впечатление, что ваша жизнь проходила в аристократическом обществе, то, что называют «высшее общество», знать.

Да, это означает мир...

Аристократия.

Да, но аристократия интеллекта или внутреннего чувства.

По рождению тоже. По рождению, потому что ваша мама была аристократкой. Это приходило ко мне постоянно, вы знаете. И там я не видела вашу маму, но я видела — речь идёт о той маленькой комнате — что там был коридор, а на другой стороне большие комнаты, куда вы ходили, чтобы встречаться с другими людьми.

Но это определённо были аристократы мысли, интеллекта, эстетики и... не только аристократы материального богатства.

Нет, нет, не знаю почему, это совсем не было шокирующим — бывает, что материальные богатства шокируют! Здесь же была изысканность, понимаете, утончённость. Я не находила это шокирующим, нет. За исключением (смеясь) вашего пистолета — не пистолета... короче, это был пистолет... (Суджата смеётся).

Такое могло быть.

Не знаю почему.

Но моим истинным внутренним миром была Индия. Здесь я чувствовал себя как дома — как дома: внутренне, вначале я не очень хорошо понимал.

Вот, вынуждена оставить вас, мой Милый.

Да.

16 апреля 1995

Наконец-то смог закончить проверку корректур «Софокла»...

Беседа с Суджатой

Без названия

Сегодня у нас 16 апреля. 95, не 96.

Почему 96?

16 — 96, верно?

Ах, да! Но где мы окажемся?

Нет, я знаю, где мы окажемся, но где окажется мир? Мир таков. Вы знаете, теперь всё быстро меняется.

(пауза)

Расскажите мне, что вы видели.

Да, я это так и не записал.

Сегодня ночью?

Нет-нет, не сегодня, это видение было у меня, когда я закончил «Софокла».

О-о.

В ночь после того, как я закончил. 9 декабря. А потом я писал введение к Савитри, которое закончил 14 декабря. Думаю, это было утро 14 декабря или же ночь 9 декабря, не знаю. В тот день, когда я закончил.

О, либо ночью 9, либо ночью 14, то есть 15, с 14 на 15.

Да, когда я закончил «Софокла» и введение к Савитри, которое было после него. Это был Шри Ауробиндо, он показывал мне. Ничего не говорил, а просто показывал. Сначала я увидел ОГРОМНУЮ крепостную стену, знаешь, из камней, как в укреплениях. В Бретани, в Бель-Иль, к примеру, есть большие укрепления Вобана. Знаешь, Вобан соорудил множество замечательных укреплений для защиты границ. К примеру, в Бель-Иль есть большие укрепления, круглой формы, как в... не замки или что-то подобное. Они имели форму круглой башни, если угодно. Я видел только часть, но она была огромной. Круглой формы и очень высокая.

Да, да.

Из больших камней, хорошо подогнанных друг к другу.

Но, любопытно, она немного похожа на мой сон, ваша стена.

Не знаю.

Ваше описание что-то мне напоминает.

Она была огромной... как башня. Но я сразу же понял, что это была та башня, о которой я говорю в книге, не правда ли. Темница, донжон, о которой говорят Веды. Подземелье. Но она казалась даже больше, чем донжон, я видел только часть её, если угодно, словно большой круглый бок, большие гранитные блоки, вот такие.

Гранит?

Гранит, но не тёмный, не тёмный. Так вот, он показал мне огромный бок этого донжона. Словно укрепления, это напомнило мне укрепления Вобана в Бель-Иль. Вот, сначала я увидел это, а затем мы как будто оказались внутри этого подземелья, не знаю. И я увидел текущую справа от меня реку или канал (он не показался мне широким) с водой, но я не мог бы назвать это водой, она была похожа на серебро, жидкое серебро. Светящееся серебро, очень... словно ртуть.

Да, да.

Наподобие канала, не широкого, не знаю, насколько он был широк...

Несколько метров?

Понимаешь, я был чуть выше и не видел пропорций, но мне совсем не показалось... я бы не назвал это рекой.

Да.

Я бы назвал её маленькой речкой или, скорее, каналом. Может быть, метра три шириной, не знаю, какие пропорции: я не могу сказать, но факт в том, что она была как ртуть, знаешь, текучая.

Да.

Светящаяся. Обычно серебро не блестит, так ведь. Но здесь было жидкое серебро, и светящееся. И канал как будто уходил — находясь там, я этого не знал — уходил к стене этого донжона. Но в тот момент я не видел стену, понимаешь, я видел только канал, и Шри Ауробиндо дал мне понять, что канал идёт к стене. И что меня тогда поразило и чего я долгое время не понимал, что поперёк этого канала в одном месте, в одном-единственном месте, из канала выступали как-будто два камня или глыбы или что-то вроде этого. Я думал, на протяжении долгого времени я думал... камни не шире, чем для того, чтобы сделать шаг, понимаешь. И их было два. Долгое время я задавался вопросом: что это такое?

Но не может ли это... Могу я перебить?

Да.

То есть вы говорите: шириной, чтобы можно было поставить ноги.

Да.

То есть они позволяли поставить ноги, чтобы перейти его?

Да. После — мне понадобилось несколько дней, чтобы понять это — первым делом я сказал себе, поскольку такова моя обычная реакция: посмотрим, не наделал ли я глупостей с... не испортил ли я что-нибудь, когда писал эту книгу — не прервал ли поток...

Ах! жидкого серебра...

...этого жидкого серебра? Я сразу говорю себе: «Я сделал неправильно», понимаешь?

Да.

Я всегда думаю, не сделал ли я что-то неправильно.

То есть: как будто вы оставили камни в этом текучем серебре?

Да, как будто я... а потом подумал: но это, должно быть, что-то вроде брода или чего-то подобного, чтобы перейти на другую сторону. Там были два камня не шире ступни. Недалеко друг от друга, как будто стоящие на пути этого потока. Вот всё, что я видел.

(молчание)

Это была светящаяся ртуть и... я никогда не видел ничего подобного. Которая текла к...

... этой башне.

К этой стене.

Этой стене.

Как мне показалось, к стене, потому что в тот момент я видел только этот канал. Но широкий, широкий — я не могу оценить пропорции, но, может быть, метра три в ширину, не знаю.

Именно Шри Ауробиндо мне это показал.

И сразу же у меня возникло впечатление: смотри-ка, ты снова совершил какую-нибудь глупость? Понимаешь, хочется быть настолько аннулированным, чтобы пропускать через себя вещи, и (смеясь) создаётся впечатление, что мы постоянно ставим камни, мешая вещам течь в правильном направлении. Однако после я подумал: но, возможно, это для того, чтобы можно было поставить ногу и пересечь этот... этот канал, так сказать. Он был совсем не похож на поток воды, понимаешь, он казался плотным.

Да, да. Ртуть, она плотная.

Да, он казался твёрдым, но это был светящийся поток. Из серебра, словно сверкающее жидкое серебро.

Но это была как раз та ночь, когда я закончил Софокла, и именно Шри Ауробиндо показал мне это. Он не сказал ни слова!

Вы сами должны понять смысл!

Да, я был бы счастлив, если бы он сказал: «Всё в порядке!» (Смех) Но он ничего не сказал.

Видите, он сделал лучше, он показал: видишь, этот поток — твоя книга.

Ах!

И она для того, чтобы разрушить донжон, видите, он сделал лучше, а!

Короче, вот так.

(Смеясь) Видите, я защищаю Шри Ауробиндо!

(Смеясь) Да, ты защищаешь Шри Ауробиндо. Но я всё равно его люблю! Я очень его люблю.

Да.

Совершенно чудесный, и такой сдержанный. (Смеясь) слишком сдержанный. Хотя я не жалуюсь, поскольку прекрасно понимаю, что он чудесным образом присутствует здесь, и каждый раз, когда возникает необходимость, он показывает. Либо Он, либо Она, понимаешь, я говорю «Шри Ауробиндо», но это также и Мать.

Вот, моя Милая.

18 апреля 1995

Сегодня утром незадолго до пробуждения видел в своём камине золотое пламя, цвета золота, и это пламя не было собрано в «массу»: каждый элемент этого пламени был чётко отделён от других и довольно тонким (я бы сказал, сантиметров пять), но длинным и высоким (возможно, 30-35 сантиметров в высоту).

Вечером совершенно невыносимо...

21 апреля 1995

Повредил позвонок в основании позвоночника... совершил идиотское движение. (Это соответствует «физическому центру».)

22 апреля 1995

Получил оскорбительное письмо от L. (Вероятно, это и витало вчера в атмосфере...)

25-26 апреля 1995

Моя Милая «заболела» — «пищевое» отравление... (Вероятно, из Америки).

Май

3 мая 1995

Растущее «отупение», как будто хотят аннулировать функции мозга, и тем не менее я прекрасно могу мыслить без мозга — но то, что от него осталось, представляется совершенно механическим идиотизмом.

Очевидно, что находишься целиком в процессе «перехода».

Пока я думаю о Тебе, это всё, что мне нужно, этого достаточно.

Всё остальное происходит автоматически.

5 мая 1995

Пятьдесят лет*... какой путь.

6 мая 1995

Эта анатомия становится ужасно хрупкой = любое изменение позиции, сидение, стояние, движение рук, шаги, подъём ног — всё может вывихнуться в долю секунды.

Снова повредил кость (или нерв) в тазовой области (вероятно, во сне).

Иногда спать (лёжа) очень трудно.

Всё становится очень шатким, в каждую секунду.

И ещё чувствительность, настолько абсурдная, слёзы по любому поводу.

(Даже есть, двигать челюстями, проблематично.)

Животная анатомия — величайшее несчастье; возможно, в этом и состоит препятствие — бесчисленное препятствие.

Только что закончил последние корректуры «Софокла». Думаю, самое время.

7 мая 1995

Какой бы ни была трудность или «невозможность», под всем этим в глубинах скрываешься потрясающий Ты.

Нужно пересечь Боль.

Это очень долго.

Иногда спрашиваешь себя, сможешь ли продержаться ещё хотя бы секунду.

8 мая 1995

«Софокл» отправился навстречу своей Судьбе.

Ночь 9-10 мая 1995

Встретил Мать... лежащую на кровати. Я говорил ей о своей любви, обо всём, что не сумел или не смел сказать ей, когда Она была рядом — не помню своих слов, но Она мне ответила со всей простотой: «Ты мой сын».

10 мая 1995

Беседа с Суджатой

Без названия

Сегодня у нас 10 мая?

10 мая.

(молчание)

Я не собирался тебе это рассказывать, поскольку не люблю много говорить... но, не знаю, сегодня ночью я видел Мать. Она лежала на кровати, и, я не знаю, что происходило в начале, не знаю, только я говорил ей... о своей любви, так сказать, как будто я говорил ей всё то, что не мог или не осмеливался сказать раньше.

Да, когда мы находились перед ней.

Когда мы находились перед ней, и вот что она мне ответила: «Ты мой сын».

(молчание)

Потом происходило что-то, чего я не совсем понял, она хотела подняться, а я хотел позвать тебя, я искал тебя, чтобы ты помогла Матери встать, и прежде, чем я успел что-то сделать, она встала, а потом упала на землю.

Ох...

И тут я заметил, что это был мой ковёр и что это...

...ваша кровать.

Моя кровать. И тогда я взял её на руки, чтобы поднять, я был... встревожен, так сказать.

Да.

Я взял её на руки, и тут она открыла глаза, как будто проснулась или как будто... не знаю что.

Она приходила в себя, возвращалась.

Да, она возвращалась.

Она сама встала с кровати?

Да... потому что я хотел позвать тебя, чтобы ты помогла ей встать, и прежде чем я успел что-то сделать, она встала сама, понимаешь, а потом упала на пол. Я был в смятении — в смятении, я был... именно тогда я увидел, что это был мой ковёр и моя кровать...

Не знаю, что это означает. Я взял её на руки, поднял, но она снова... её глаза открылись...

Вы взяли её на руки, чтобы снова...?

Для чего, я не знаю. В тот момент, когда она открыла глаза, я проснулся.

Не знаю, что всё это значит.

(молчание)

Упала, я не знаю, понимаешь. Очевидно, что это выглядело... как «падение», потому что некоторое время я искал тебя или звал: моё сознание было поглощено тобой, а когда я снова посмотрел на неё, она была...

...на полу.

Она была на полу.

Вы не слышали шум?

Нет-нет. Нет.

(молчание)

Но определённо, полагаю, Мать говорила и вам тоже, что вы были её сыном: «как будто я сама тебя создала», помните.

Да, это было в начале, когда я был у Павитры. Это не было записано. Она мне сказала: «это как если бы я сама произвела (или сформировала) тебя материально*».

Да, да. Да.

Я помню это.

Она сказала — материально.

(молчание)

Я был этим тронут, очевидно.

Почему она упала на землю? Не знаю.

Очевидно, это также может означать, что она на земле.

(молчание)

Вот, на этом всё.

Но это очень обнадёживает, то, что она вам сказала.

Да, не знаю...

Но три этих слова, они прозвучали ясно.

11 мая 1995

Мир смердит, как гниющий труп.

14 мая 1995

Полнолуние Будды (Будда Пурнима).

Заканчиваю тринадцатый год работы и начинаю четырнадцатый.

Почему возникают такие «совпадения» с Буддой?

Вечер

Каждая секунда — своего рода яростная невозможность.

Что делать?

Словно сталь.

P.S. (BBC Кашмир): определённо, англичане — самый коварный народ в мире.

(Американцы пришли им на смену, но с меньшим изяществом.)

Нужно иметь мужественное сердце, чтобы не стать буддистом.

20:10 ч

Не знаю, как продолжать.

Это ад.

15 мая 1995 (утро)

Каждый день я ходил (держась) около получаса по аллее, но не знаю, смогу ли я продолжать таким образом — каждый шаг словно был отчаянным криком, обращённым к Шри Ауробиндо и Матери, чтобы не рухнуть (не говоря уже о злобных атаках: сейчас ты упадёшь, сейчас ты взорвёшься, а потом следующий шаг...) Это такое сумасшедшее расплющивание, с такой молниеносной скоростью (я прекрасно понимаю короткую фразу Матери, запомнившуюся мне: «Важность одной секунды»... за одну секунду «невнимательности» всё может взорваться, как будто я сделан из стального БЛОКА, и я ковыляю шагами, крохотными шажками, как будто каждая нога весит сто килограммов... А если мой ментал начинает «обращать внимание» на движение, то я как будто забываю, как совершить следующий шаг без того, чтобы всё сломать и вывихнуть.

Продолжать работу стоя в своей комнате перед камином?

Несколько дней назад, ища что-то в словаре, случайно наткнулся на слово «камертон» [diapason]. И дальше прочёл, что камертон производит 435 колебаний в секунду!

Это произвело на меня странный эффект, как будто прикоснулся к чему-то, что имело для меня некий смысл... Постепенно я пришёл к мысли... это «безумное» количество колебаний за короткую секунду, но, может быть, это и есть то, что я называю «молнией» — эта молния, должно быть, способна «распадаться» на бесчисленное количество быстрых колебаний, более быстрых и более «сжатых», чем камертон. Я сказал себе: но эта вибрационная скорость должна создавать твёрдую массу! Что сделали бы тысяча или десять тысяч колебаний в секунду!?

В некотором роде, не камертон создаёт вибрации, а сами вибрации обеспечивают твёрдость камертона! Камертон = твёрдые вибрации. Возможно, вся наша Материя является таким отвердением.

Энергия экстремально быстрая, безумно быстрая, и компактная... Она может пробить всё, что угодно! Это моя молния! Она пробивает дыру во мне, или в этой ложной, инертной, неподатливой материи. Мы подобны твёрдому стальному блоку, подвергшемуся воздействию той самой Энергии, которая создаёт Материю (подобно камертону) и которая, вероятно, может создать иную Материю или уничтожить эту старую Материю.

Нужно выдержать операцию!

Я думаю или мне кажется, что я помню, как Эйнштейн сформулировал знаменитую формулу E=mc², Материя — это сконденсированная Энергия. Но если вибрационная скорость, заставляющая нашу Материю коагулировать, подвергнется воздействию большей вибрационной скорости, чем та, которая коагулирует или конденсирует нашу обычную Материю, что произойдёт?

Возможно, именно это и происходит.

Мы можем воспринимать лишь то, что находится в пределах наших стен, иначе мы взорвёмся!

Что же, думаю, мы в процессе взрывания наших... защитных стен.

17 мая 1995

Борюсь, и борюсь отчаянно.

Не хочется больше ничего говорить.

18 мая 1885

Любопытное наблюдение.

Сегодня утром тело было совершенно измученным (истощённым), и днём я решил не «работать» — это просто способ говорить, потому что «оно» работает постоянно, и я ничего не могу с этим поделать, эта Мощь является частью самого моего дыхания (когда я «работаю» во время ходьбы по аллее, операция проходит в большей степени добровольно с моей стороны, со своего рода молитвой о том, чтобы шаги Шри Ауробиндо и Матери проникла в саму почву этой земли — чтобы ходили именно Они).

Так вот, сегодня днём я не работал и, чтобы отдохнуть, лёг на траву. И тогда, удивительно (хотя наблюдал это не раз), словно тело, всё тело, оказалось ПРИЖАТО к земле. Я смотрел на это с любопытством и думал: но ведь нет никакого внешнего веса, ничего, что давит на тело извне, и всё же оно ПРИЖАТО к земле. И внезапно я ответил себе, или тело ответило себе: но это в точности как магнит, прижатый к другому магниту.

19 мая 1995

Сегодня двадцать два года, как я встретился с Матерью в последний раз.

В моём сердце такая глубокая боль, века боли.

Сегодня ночью (С 18 на 19) обнаружил себя ползущим по гребню стены, должно быть, очень высокой (но я этого не видел), очень узкой, и внезапно у меня закружилась голова (что обычно мне не свойственно), головокружение, я готов был упасть вниз. Тогда я позвал кого-то (не знаю кого) и сказал: помоги мне. И этот кто-то удержал меня, прежде чем я успел соскользнуть вниз, охваченный головокружением.

Я полз.

Ночь с 20 на 21 мая 1995

Странное видение нового сознания, весьма знаковое, но точное значение которого я совершенно не понимаю. Оно пришло прямо перед пробуждением.

Очевидно, оно связано с работой.

Было пять или шесть мальчиков примерно одинакового роста, выстроившихся в одну линию и одинаково одетых в спецодежду механика — не полностью синюю, но с небольшим количеством белого. И это было похоже на игру: они очень быстрым движением — настолько быстрым, что оно, если можно так выразиться, было неподвижным — передавали друг другу некий «объект», что-то, чего я не мог видеть, неощутимое. И там был седьмой механик (или шестой?), немного в стороне, отдельно от других, хотя и на той же линии, и он (это было очевидно) пропустил движение, не поймал «объект»: он не прошёл. (Это был не вполне «объект», а нечто неосязаемое и невидимое, но очень быстрое.) И он пропустил движение.

Это ясно: речь шла о «механиках» тела (моего тела), и один из них пропускает движение и создаёт все трудности.

Не знаю, кем был этот седьмой, создающий помехи в «игре». Проснувшись, я спонтанно подумал: odd man out [белая ворона]. (Но он был одет точно так же, как и другие.)

Это относилось, очевидно, к тому молниеносному и неощутимому дыхательному движению — и что-то (некий плохо обученный механик) пропускает движение и наносит большой анатомический вред.

Нечто, что не «выровнено».

Если бы только я знал, что это за парень...

Но если я его видел (даже не зная внешне), то это потому, что его увидело тело, его увидело сознание тело — значит, он должен пере-настроиться.

Это становится всё более ужасным и опасным. Словно «неосязаемый» бульдозер... но тебя «бульдозерят» по-настоящему, секунда за секундой. Я не знаю, как действовать, чтобы выжить в этом.

Жидкий бульдозер! и молниеносный!

Вечер

Сегодня было что-то немного другое в этом невозможном способе «затягивания рта лошади» (существует миллион способов! и ни один из них не оказался правильным за десять лет!)

Найду ли я когда-нибудь «правильный способ»...?

22 мая 1995

Господь, тело ощущает себя на грани.

23 мая 1995

Чудо, что я не умер вчера вечером после пяти часов ежесекундной агонии — (я не думал о смерти, но она думала обо мне.)

P.S. (Вчера вечером я понял, что это за «головокружение», которое я испытывал на гребне той стены (19 мая)... Нечто вроде желания уступить, погрузиться туда — закрыть глаза на весь этот инфернальный кошмар.)

Внезапно мне пришло в голову, не является ли тот шестой или седьмой механик в стороне, совершающий промах, главным механиком Ментала?!

Почему у меня создаётся впечатление смены курса? в то время как всё говорит об обратном...

Как будто целое скопище фантомов исчезло одним махом. И всё наполнено милостью.

26 мая 1995

Сегодня ночью — или, скорее, ранним утром — я чётко услышал: «Это начало неумолимой Судьбы».

А Суджата видела меня совершающим гимнастику... как будто [на] гребне!

Беседа с Суджатой

Сатпрем совершает гимнастику на гребне

Bosho [садись], моя Милая. Тебе есть что рассказать?

Bosho, Bosho. Нет, я хочу задать вам вопрос. О! совершенно искренне.

Вопрос?

Да, я хотела спросить, не устали ли вы после всей той гимнастики, которую совершали сегодня ночью.

Я совершал гимнастику?

Ну как же!!! Не помните??? (Смех)

(Смеясь) Что я делал? Гимнастику, я? Ты меня изумляешь, однако! Что происходило?

Вы знаете, где вы это делали?

Нет.

У меня.

У тебя.

В моей комнате.

О! как раз это меня совсем не удивляет.

Это действительно было немного странно. Сначала мы были — не знаю, X немного в стороне от вашей двери, я возле стола, под окном. Но примерно в пятидесяти сантиметрах от стола. Рядом со мной, справа, была Z. Все мы стояли спиной к окну и, думаю, на некотором расстоянии от... Z была довольно близко ко мне. И присутствовали ещё два человека, у меня смутное ощущение, что это были W и M, возможно: я их не видела... не помню точно их лиц, поскольку, очевидно, все были сосредоточены на вас.

Ба!

Да, сначала мы были вроде как вместе, вы что-то рассказывали, я совсем ничего не запомнила: мы разговаривали, вот так. И вы что-то объясняли. А потом начали показывать. Именно здесь началась ваша гимнастика.

Но что именно...?

Не знаю, где вы нашли такой коврик (жест), который взяли с середины комнаты, комната была, скорее всего, больше: до этой стороны камина, понимаете?

Твоего камина?

Да, да, всё происходило в моей комнате, но что касается размещения (я об этом уже сказала), это было как будто справа или... скорее, с вашей стороны камина.

Да.

Так вот, вы взяли коврик. И, не знаю, я заметила, как X... — сначала все были вместе, но когда вы начали показывать, в этот момент я заметила, что X немного повторяет за вами, у него тоже был коврик, поменьше, и он находился рядом с дверью, где лежал мой придверный коврик. Сначала вы начали совершать Dandasana [одна из асан], знаете?

А, да! Лежишь на животе, потом поднимаешь руки и поднимаешь тело.

Поднимаешь тело на руках. И вы смотрели на меня: «Правильно ли я делаю?» (Смеясь) Вы сделали это идеально. Не знаю, я не говорила, я вела себя очень тихо, то есть я была совершенно engrossed [увлечена], не так ли: поглощена тем, что видела, на что смотрела. А вы, совершая эти движения, перемещались. Поэтому Z, которая была рядом со мной, она была очень взволнована — взволнована в том смысле, что опасалась, как бы вы не причинили себе вред и т.п. В ней присутствовал своего рода трепет, который, фактически, мешал. Я же оставалась очень тихой, другие, двое других, находящихся там, тоже наблюдали, но они были немного в темноте, я не очень хорошо помню, за исключением одного: очень серьёзное лицо W и X, который следовал за вами. Кроме Z: она была немного... в ней было своего рода беспокойство, трепет... Потому что вы перемещались, поэтому опасение, её опасение было в том, что вы поранитесь, если встанете под столом. Я тоже это видела, и я очень медленно перемещалась, чтобы не дать вам туда попасть, но это отвлекало меня от движений, которые вы совершали. И после Dandasana, когда вы начали двигаться и совершать другие движения, в этот момент X начал следовать за вами, «следовать» в том смысле, что он пытался делать те же движения, что и вы. Но я очень старалась вспомнить, что это были за движения.

Да.

Но она вносила некоторую сумятицу. Это нарушало... она двигалась и подавала мне знаки рукой, чтобы я что-то сделала. Не правда ли, это было совершенно не нужно!

Да.

Понимаете, я была полностью сознательна и спокойно делала то, что должна была делать, но всё же внимание было... вместо того, чтобы быть полностью... Часть моего внимания была...

Да, занята.

Занята другим, так сказать. Я испытывала лёгкую досаду.

Но ты имеешь какое-нибудь представление об этих движениях? Стоя?

Вы стояли. То есть лежали, лёжа на животе или же... Да, это я тоже помню, но у меня не сохранилось точных воспоминаний... Да! в какой-то момент вы как будто лежали на боку, понимаете?

Да.

Не прикасаясь, не опираясь на ладони, на руки, потому что лежать вот так...

На боку, да.

На боку, не правда ли, на боку лежать трудно, оставаясь в таком положении.

Прямо.

Прямо! Совсем прямо, понимаете, не опираясь руками на что-нибудь. То, что осталось в памяти — если говорить не вашими словами, потому что вы объясняли движения, которые делали — это как будто вы находились на гребне, вот так.

О! Гляди-ка.

Чтобы показать гребень, вы приняли позу именно как... не знаю.

Надо же!

Чтобы сохранять равновесие на гребне.

Подумать только!

И всё это с безукоризненной улыбкой, с идеальной лёгкостью. Не было ничего, что... вы совсем не были серьёзным — я имею в виду, строгим.

Да.

Вы были серьёзным, но не строгим, вы делали это с большой лёгкостью.

Любопытно.

Вот, так что утром я задалась вопросом: «Не устал ли Дхум после всей этой гимнастики?»

Любопытно, потому что три или четыре ночи назад — два дня назад, ты знаешь, была отвратительная агония. Так вот, накануне или за день до этой ужасной агонии я оказался как будто на вершине стены. Я не видел размеров, но, должно быть, она была очень высокой, и я был на гребне этой стены, а он был узким, и я полз по этому гребню, очень узкому, я полз. И тогда у меня возникло своего рода головокружение, что вообще-то мне не свойственно, головокружение, как будто я готов был свалиться в...

Пустоту.

В пустоту. Очень узкий гребень на вершине стены, показавшейся мне очень высокой.

Как эвкалипт?

Не могу сказать, я не видел размеров, поскольку лежал на животе на узком гребне, полз, продвигаясь по этому гребню. И у меня возникло головокружение, тогда я позвал: «Но приди мне на помощь!» К кому я обращался, не имею понятия. И в этот момент меня вытащили... я вышел из состояние головокружения, так сказать. Тот же гребень. Я полз. Очевидно, это было опасно, но, в конце концов, я часто совершаю опасные вещи в своих... (смеясь) в своих действиях.

Очевидно, это опасно. И на следующий день или через день у меня была та отвратительная агония. В этой агонии я почувствовал, понял, что это было за головокружение. Головокружение — это желание закрыть глаза на весь этот ужасный кошмар.

И вот ты тоже видишь меня на гребне.

Да, то есть вы объясняли.

Да.

И как вы смогли держаться вот так.

Прямо, да.

Без поддержки рук, ладоней, без ничего.

Именно тело находилось на гребне?

Это было тело. Вы показывали, что находитесь в таком положении.

О, да! этот гребень.

И равновесие...

О, да!

... неустойчивое.

Шаткое.

Шаткое.

О, это шатко.

У меня нет ни малейшего страха, не правда ли, ни малейшего, ничего подобного и... Да, жить от одной секунды до другой, быть на гребне, вот так.

Вы делали это легко, без страха, ничего такого, просто как некий факт, который вы демонстрировали.

Да...

Факт: что это вот так. Но не было ни страха, ничего такого.

Это так, внутри полная уверенность, если можно так сказать, но физическое тело, оно... не знаешь ничего. Живёшь в полном неведении, от одной секунды до другой.

Живёшь как... (Смеясь) В том-то и дело, что я не знаю, как я живу. Но нет мысли: «я могу умереть», нет идеи смерти, не правда ли. Живёшь от одной секунды до другой, вот и всё. Каждая секунда — это одна секунда. А следующей секунды ты не знаешь.

И это всегда удивительно, как...

О, да!

... удаётся пройти через эти секунды.

Да, так и есть. Когда мне удаётся немного отдохнуть, я поражаюсь, я говорю себе: но в конце концов, как такое возможно? Каждое утро я в удивлении, если можно так сказать (смеясь), потому что вечером мне не до того, чтобы удивляться. Но как возможно выжить в таком? Как это возможно? Такие вещи заставили бы взорваться любое тело, заставили бы взорваться... это заставило бы взорваться любого, понимаешь? Я живу в ЭТОМ.

То, что мы называем миром, материей, это пфф! Это ничто, дуновение по сравнению с этой потрясающей штукой, которая, очевидно, является высшим! Не правда ли, для тела очевидно, что это высшее. Только Он-Она способны делать подобные вещи.

Это совершенно удивительно. Ну, как видишь, я видел себя... за несколько дней до этого, совершающим...

Где-то 20, 21?

Не знаю, за несколько дней до этого.

Вы не записали?

Да, да, я записал. Потому что это было очевидным образом видение нового сознания, не так ли: я полз, и это головокружение.

Сегодня у нас 26, и этот сон приснился мне под утро, полагаю, между тремя и четырьмя часами.

Такое часто приходит в эти часы.

(молчание)

Но я думаю, что это узкий гребень для всего мира.

(молчание)

Очевидно, что это... видишь, когда я совершал все эти движения — ты говоришь, что функционировало тело.

У меня не единожды было ощущение — не сейчас, но годами ранее — что эта сокрушительная Мощь может заставить вас летать, понимаешь, вместо того, чтобы раздавливать, она также может заставить вас летать. Летать, в общем, не знаю, короче, вы можете подняться и ходить по воздуху!

О! Это приятно, ходить по воздуху, вы знаете.

Да, у тебя были опыты...

Много раз. Это не то чтобы действительно ходишь, но своего рода gliding [скольжение].

Да, именно так, скользишь.

И это очень приятно.

Я думаю, что мы движемся к... новым вещам, к новому состоянию. Но очевидно, что это может произойти только тогда, когда с мира будет снят этот ужасающий чёрный панцирь. Этот панцирь должен быть снят, чтобы... Тогда...

Мы сможем дышать.

Мы сможем дышать, мы сможем существовать по-другому. Мы не отдаём себе отчёта, насколько мы ЗАДУШЕНЫ этим чёрным панцирем. «Мы» в смысле — мир.

Да! Да.

Он борется как раз потому, что он задыхается! Он больше не может выносить свою систему.

«Strangling earth's breast[3]».

Да, именно так. Грудь земли сдавлена, словно тисками. А они все дерутся, как сумасшедшие.

Ладно, моя Милая, ладно, увидим. У меня очень сильное чувство, что это так, мы на узком гребне, на котором я видел себя ночью, той ночью. Когда ты сказала «гребень», я подумал: «А, вот!» Вот то, что я видел; то, что я видел и что переживал за два дня перед той агонией.

Это было 24-го вечером.

Я видел этот гребень за день или два до этого.

Вечер

Это нисходит, как сталь, каждую секунду.

Как выдержать такое?

Это долго и тяжело.

Западники (под «руководством» американского бизнеса) решили бомбить сербов, чтобы защитить своих мусульманских друзей...

Они безумны и порочны.

Последний «спазм»?

«Человеческий» позор по-всюду.

29 мая 1995

Спустя примерно десять лет тело наконец сообразило, что нужно делать, чтобы затянуть рот этой вулканической лошади* — но движение одновременно настолько молниеносное и микроскопическое, настолько раздавливающее, в мгновение ока вовлекающее миллиарды «симметричных» волокон, что оно почти постоянно пропускается. Но принцип понят. То есть, скорее, тело поняло, чего не нужно делать.

За долю секунды можно «понять» — через раздирание и раздавливание — то, чего не следовало делать, или то, что следует сделать!

Но всё же это прогресс (!)

В некотором смысле хаос становится более понятным, но пока ещё хаотичным.

Это миллионы и миллионы микроскопических «симметрий», которые «невозможны». Да, нужно быть натуральной медузой.

Или же быть полностью продырявленным и не использовать выдох — непрерывный вдох, идущий куда-то под землю, к другому «свободному» концу.

Вся Земля должна быть продырявлена!

Но, похоже, дыра снизу становится всё более и более компактной и непреклонной, как сталь. Мы и есть сама сталь.

Вечер

Ползёшь по неотвратимому гребню.

Июнь

1 июня 1995

(По поводу перелётных птиц.) Мы изобрели всё, что можно, за исключением красоты и реальности.

4 июня 1995

Слой непробиваемой стали. Как он может быть таким твёрдым?

20 ч.

Секунды такие долгие.

О, Господь, только бы мы снова не возродили нацистов под другой кожей.

5 июня 1995

Между двумя мирами. Мать говорила: ни здесь, ни там.

6 июня 1995

Я говорил Матери-Шри Ауробиндо: как бы я хотел — мы хотели — увидеть вас... И тут же мне было сказано со своего рода ироничной нежностью: «Но ты видишь, когда я спускаюсь в тебя, тебе больно!»

Это вся Земля испытывает боль и говорит: «Боже мой! какая катастрофа!»

7 июня 1995

Я убеждён, что этот «шестой парень» — главный механик тела: Ментал.

Можно сказать, главный анатом.

Можно также сказать — страж боли.

Разумеется, крабы держатся за свои клешни, а морские ежи — за свои игольчатые панцири. Здесь так же.

8 июня 1995

Мы даже не представляем, насколько это может быть неподатливым.

Происходящее настолько невозможно, что становится очевидным, что есть некая Иллюзия.

Но она мстит болью. Мать говорила, что ей хотелось бы сделать это «в трансе»...

9 июня 1995

Смогу ли я выдержать удар?

Мне бы так хотелось получить ответ от Лаффона, как символ возможности для чьих-то сознаний в этой полностью чёрной вселенной.

Чувствую себя абсолютно на грани.

10 июня 1995

Утро

Это действительно очень похоже на умирание заживо, но смерть всё равно не приходит.

Каждое утро (когда удаётся поспать) с удивлением обнаруживаешь себя способным стоять на двух ногах.

Вчера вечером (9 июня) факс сообщил, что Роберт Лаффон готов опубликовать Софокла «с величайшей радостью». (Но есть «вещи, которые от него ускользают».)

Тем не менее, есть одно сознание (француза), готовое принять эту...

«Оно» всё-таки где-то проходит.

11 июня 1995

Там полно когтей.

12 июня 1995

Утро

Вчера вечером меня как будто раздирали.

Это совершенно неумолимо.

Я даже осмелился спросить у Суджаты в 21 ч: начинать ли мне завтра?

Нужно, нужно, чтобы хоть один человек прошёл — или что тогда?

День-вечер

Сегодня после полудня я нашёл ещё один способ (совершенно другой) «затягивания рта лошади» — двенадцать лет спустя! И он кажется менее «невыносимым»...

(Та невозможная «ось», которая была с самого начала!)

Понадобилась вчерашняя отчаянная и мучительная невозможность, чтобы тело упрямо искало и нашло Способ... некое «решение»...

(Во всяком случае, это лучшее решение... на сегодня!)

P.S. Да, эта новая «формула» не лучше миллионов других.

14 июня 1995

Утро

Я никогда не был в подобной дыре. Всё теряется, ускользает, даже мой перевод Савитри. Как будто я больше не знаю, где нахожусь.

Раньше я мог спокойно сесть в тишине и ждать, пока не начну ясно видеть — теперь не могу даже сесть и закрыть глаза, настолько я раздавлен.

Так что у меня больше ничего нет, я ничего не знаю и я не более чем раздавленная материя.

P.S. Мишелин должна встретиться с Лаффоном 23 июня — где я буду 23 июня?

Оставаться спокойным, обратившись к Тебе.

(Это единственная мысль, которая приходит в голову.)

15 июня 1995

Пробую «свободный рычаг»... (не затягивая рот).

Полночь — я не знаю, как маневрировать этой анатомией каким бы то ни было способом, поэтому страдаю как идиот каждую секунду по пять-шесть-семь часов. И что делать?

Говоришь: Тебе, пусть исполнится Твоя воля, вот и всё.

Но это долго.

Не знаешь НИЧЕГО. Это мучительно и приводит в отчаяние.

15-16 июня 1995

Видение «пустыни, которую орошают» — ростки нового творения....

16 июня 1995

P.S. Наконец-то удалось заснуть около двух ночи. Никогда не страдал так сильно и так долго.

Больше не знаю, что делать.

Суджата несколько раз за эти месяцы говорила мне: «Почему вы продолжаете работать, хотя эта Мощь постоянно работает в вас (с вашим дыханием)?»

В этом есть логика, но... всегда говоришь себе... что Они, возможно, ждут от меня этих усилий... что будет проявлением малодушия, если... что нужно идти до конца этой возможности... что... нужно, нужно, чтобы по меньшей мере один «человек», один из Их детей попытался...

Говоришь себе, говоришь, но...?

Мы не знаем, мы не знаем НИЧЕГО.

Шри Ауробиндо сказал Матери только: «bear and endure» [терпеть и продолжать]. Значит?

17 июня 1995

Это совершенно разбушевалось.

18 июня 1995

Беседа с Суджатой

Мы орошаем пустыню, бутоны,

большая чёрная лужа

Ну как, вам хорошо спалось ночью?

Сегодня ночью? Да, да, я в порядке, в порядке. К счастью, к счастью.

Сегодня ночью вы что-нибудь видели?

Нет, а ты, ты ничего не видела?

Ничего интересного.

Я видел кое-что несколько ночей назад. Знаешь, эти видения нового сознания, они действительно очень своеобразные.

Загадочные.

Загадочные, но они имеют особый оттенок. Воистину, я видел их множество на протяжении... Мне всегда дают такие индикаторы. Они очень точные, очень выразительные, не так ли. Они действительно несут в себе отпечаток иного сознания. Но мы никогда не знаем, что они означают.

Способ видения, о котором мы никогда бы не подумали.

Да. Вещи, о которых мы никогда бы не подумали, это... Мать говорила: это видение свыше глазами снизу. Это Высшее, которое...

Видит в материи.

Да, видит в материи, и которое говорит то, что считает нужным сказать. Но это глаза с самого верха.

Но, короче, я совсем не понимаю, что это означало, в конце концов, «я совсем не понимаю», но могу о чём-то догадываться.

Это было 16 июня.

О! сегодня у нас 18.

Да, это было в ночь с 15 на 16. Как правило, я вижу такое — обычно видят такое — утром, незадолго до пробуждения.

Я был в месте, которое выглядело довольно пустынным, песок, песок, белый песок с небольшим количеством серого, знаешь, как на пляжах. Но не могу сказать, что я был на пляже, не так ли, это был... я также не могу оценить расстояние. Я видел только то, куда смотрели глаза, и это явно было похоже на пустыню, но я не мог оценить её масштабы. Это мог быть пляж, но у меня не создавалось такого ощущения, у меня было ощущение пустыни. И тут я увидел существо, похожее на рабочего.

Рабочего?

Да, как правило, в том мире тоже работают, и работают над материей. Если угодно, символически этот рабочий напомнил мне Ж-Кл. Но я говорю «символически», потому что это мог быть я, мог быть...

Кто угодно.

Это мог быть Ж, мог быть... Нет, у меня возникло лёгкое ощущение, что это мог быть Ж-Кл., не знаю почему. Так вот, этот работник поливал, переходя с места на место, он поливал разные места, отстоящие далеко друг от друга, понимаешь, совсем не по порядку. Вразброс: то здесь, то там, в одном месте, а затем в десяти метрах от него, а затем... рассредоточенные места. И в каждое место — а там вообще ничего не было, вокруг была пустыня — в каждое место он наливал всего по чашке воды, не больше. И я видел мокрое пятно, маленькое пятно не больше десяти сантиметров, если угодно, как окружность, понимаешь, мокрое пятно, там, где он наливал воду, и он делал это очень точно, однако, там совсем ничего не было. Тогда, заинтригованный, в какой-то момент я подошёл к одному из этих мест, раскопал песок и вытащил оттуда росток, клубень, если угодно, или картофелину, не знаю.

Который уже пророс?

Нет, он был полностью покрыт белой глиной.

Ооо!

Пропитанной водой.

О!

И у меня было впечатление, ощущение, что там, в этом маленьком оранжевом мокром пучке, который я вытащил, было что-то похожее на клубни картофеля, если угодно. Это единственное сравнение, пришедшее мне в голову, но я бы даже и так не сказал. Горсть оранжевой земли, с которой капала вода, как если бы её...

(Суджата чихает, Сатпрем смеётся)

Ты орошаешь!

Я орошаю водой, орошаю!

Я выкопал её и был слегка ошеломлён, в этом пустынном месте, куда вылили едва ли чашку воды.

(Суджата снова чихает)

Извините.

Это я тебя разгорячил? Пустыней?

Нет-нет, нет-нет.

Вот всё, что я видел, я был действительно слегка ошеломлён, держа его в руке, этот маленький пучок... эту маленькую штуку, но окружённую мокрой оранжевой землёй и с чем-то внутри, что для меня, в моём сознании, было, очевидно, не сказал бы, что растением, но, скорее, было ощущение клубня, но всё это было покрыто пустыней.

Восемь, десять, пятнадцать метров?

Они выглядели очень разрозненными, а рабочий, поливающий их, выливающий воду в место, где ничего не было, он точно знал, куда: он знал точное место, отмеченное — чем, неизвестно, там ничего не было. Точное место, хотя они были разрозненными, и каждый раз он выливал немного, около стакана, я не могу сказать. Но он делал это методично, я бы сказал, именно методично. Он делал это, не могу сказать, что я видел, как он обошёл много мест, потому что они были очень разрозненными. В общем, в пределах того радиуса, который я видел, было, может быть, около...

Двадцати?

Даже не так. Ну, может быть, двадцать или десять, на самом деле, не могу сказать.

И оно, это видение, было дано вам после видения мокрой земли, нет?

Ах, это, нет, это другое, это было совсем другое. Видение той земли... не знаю, я посмотрю. А, да! это было 14 июня.

14-15.

Да, это другое видение — 13-14.

13-14.

Да.

А это было 15-16, значит, видите, оно должно быть...

Я не знаю, есть ли между ними связь. Потому что другое, 13-14, оно было здесь, на Краю Земли.

Да, но...

А другое, говорю тебе, я не знаю, где оно происходило, но это была пустыня.

Я правильно поняла, пучки, которые были в первом случае, они были оранжевые.

Да. О, да.

А потом вы видели ту лужу.

О, чёрную, из чёрной земли.

И тоже вода.

А, это была не просто вода, а полужидкость.

Полужидкость, да, лужа воды была большая.

Да, я не могу назвать это водой и не могу назвать это грязью, потому что она не была грязной. Это была чёрная земля. Полностью... Чёрная земля... она была жидкой, полужидкой. Но это происходило здесь, возле Края Земли. И рядом с гаражом, вон там, в том месте. И я видел J, который помогал, кстати, в чём именно? Не знаю, но он был там.

Я спрашиваю себя, нет ли, действительно, какой-то связи между этими двумя видениями.

Я не знаю.

Не правда ли, возможно, это могла быть первая часть.

Не знаю, моя Милая, потому что события могут... я не знаю.

Да, то первое видение, там... Я говорил про 14 июня? Какого числа?

Да, с 13 на 14.

В ночь, воистину, сокрушительные удары, от которых я проснулся, знаешь, словно широкие трубы, возможно, восемь-десять сантиметров в ширину.

В диаметре.

В диаметре. В моей спине были две вот таких больших трубы с оранжевой субстанцией, и они долбили ужасающим образом по моим почкам. Обычно у меня боль в шее, здесь. А это были как будто две больших параллельных трубы с оранжевой штукой, которая била по моим почкам. Это было ужасно: я проснулся. Потом я оказался перед гаражом, под окном западной комнаты, и там была огромная (именно огромная) лужа грязи — не то чтобы грязи, но чёрной полужидкой земли, которая простиралась от западной комнаты, гаража, «protection» [цветы «Защиты»], до...

Алоэ.

До алоэ, biki, до ворот. Всё это была большая чёрная лужа, из чёрной земли.

Да.

Я чувствовал, что это связано с теми сокрушительными ударами, которые я переживал посреди ночи. Но на самом деле удары, они происходят всё время, не правда ли, но тогда ночью они были такой силы, что меня это... действительно, удары. Знаешь, в средние века использовали таран, чтобы ломать ворота, здесь было то же самое. Бабах! И воистину безжалостно, ты знаешь. Эта Мощь абсолютно безжалостная, и всё-таки Она знает.

Да.

Но существует сопротивление, которое нужно перебороть. И каждый день Он продвигается немного дальше, понимаешь. И нужно каждый день продвигаться немного дальше, иначе... вы не можете делать это бесконечно. Поэтому ничто, кроме Всевышнего, не может совершать это, а он знает, до какой точки вы способны...

Да, без перерыва.

Но Он совершенно нетерпим.

О, это безжалостно, ты знаешь.

Только эти удары, они не были горизонтальными...

Да, они были вертикальными, они обрушивались не знаю откуда, понимаешь, и долбили по моим почкам. Потому что именно там я ощущал особенно сокрушительные удары.

Это были ида и пингала[4]?

Это связано с кундалини, не правда ли. Разумеется, это Могущество, основной её маршрут проходит через голову, потом она разделяется на два потока, затем спускается в шею, и вот здесь, воистину, начинаются проблемы. Именно здесь возникают наибольшие трудности. А потом она спускается вниз, всё это за... за долю секунды, понимаешь. Она спускается в область почек и физического, сексуального центра, делится надвое, а потом спускается в ноги, а затем куда-то под землю.

Значит, она заставила выйти, она работала и заставила выйти..

Но я ничего не знаю, моя Милая. Это было здесь, на Краю Земли, это не было...

Как та пустыня, которую вы недавно видели.

Та пустыня, я не знаю, где она располагалась.

Но, в конце концов, в этой работе нет ничего отдельного, не так ли, Материя едина, короче, это происходило у нас в районе Края Земли.

И это не было индивидуальным, поскольку очевидно, что эта чёрная земля не является личным подсознательным. Уже долгое время она... знаешь, да, там происходит неумолимое очищение. Не-у-мо-ли-мое. Понимаешь, эта Мощь, Она совершенно ужасающая, Она хочет! И притом, никаких красивых историй: ты в деле или нет? НИКТО не сможет играть с нею, ты знаешь.

Да.

Только Всевышний может делать это, не так ли.

Поэтому не думаю, что это личное подсознательное, что это нечто, выходящее из глубин моего существа.

Нет, я думаю: из земли. Потому что когда Сила спускается под ноги, она входит в землю.

А, да, она входит в землю, несомненно.

Да, так что именно она заставила выйти... не правда ли, она готовит землю, субстанцию.

Она была полужидкой, и обширной, я очень удивился, увидев столь огромную лужу, я подумал: «Но откуда она...?» И это происходило мгновенно, я проснулся от этих сокрушительных ударов, а потом вдруг оказался снаружи. Гараж часто тоже... да, ванная комната, да разумеется, но гараж тоже часто является...

Символом.

Является символическим местом. И кухня тоже, это символическое место. И J был там.

Но во втором видении, это было полностью открытое...?

А, второе, последнее видение, которое у меня было... В какую ночь, ты говоришь, оно было?

Вы сказали, с 15 на 16.

Да, верно. Я вообще не знаю, где это происходило. И я был... сложилось впечатление, что я был свидетелем или... но, в конце концов, понимаешь, в таких случаях мы не знаем, кто есть кто.

Да.

Это символы, или силы, или... Был рабочий, делающий свою работу. Что удивительно, эти места были очень разбросаны, но он подходил точно к тому месту, где ничего не было, наливал немного воды, потом шёл дальше, я не знаю: три-четыре метра, десять метров, и там тоже наливал немного воды.

Но эта Мощь, она ведь тоже очень хорошо знает, как дозировать вещи.

Да, это точно! Она знает. Она точно знает места в этой... Попробуй найди точные места в пустыне!

Да.

И оранжевая земля. У меня было... То, что я вытащил, было размером с мой кулак. Может быть, чуть больше моего кулака, вряд ли намного больше.

Однако, он не маленький.

Да. Но находясь там, я действительно был слегка ошеломлён, потому что (смеясь) это было настолько удивительно, песок: я пошёл посмотреть из любопытства, раскопал песок и вытащил...

Да.

Это явно что-то означает.

Сознания, которые готовят себя...

Возможно, да. Я подумал, что это места нового творения. Точки.

О!

В общем, точки, я имею в виду точки, или существа, или... Да, я бы сказал — абстрактно я бы сказал точки.

Точки... откуда вырастают новые...

Да, но они уже выросли, не так ли. У меня сложилось впечатление, что я видел маленькую штуку в этом комке глины. Оно было живым, очевидно.

Ах!

И подготовленным.

Да, подготовленным.

Возможно, точки сознания или... Но больше, чем сознания, потому что сознание, оно, можно сказать, на вершинах. Точки материального сознания.

Да, оно растёт, да...

Да, они были в...

В земле.

В земле, в пустыне.

(молчание)

Существа, существа, которые должны... Точки существ, которые уже... они уже подготовлены.

Они подготовлены — восприимчивы.

Да, именно так: это не что-то, что было посеяно, понимаешь.

Посеяно, да.

Не знаю, почему мне показалось, что там клубень, картофелина или что-то подобное.

Я не мог видеть, что внутри, но я это знал.

Может быть, это пришло ещё и для того, чтобы сказать вам, что ждать уже недолго?

А! Дай Бог! Дай Бог!

Как сказала Теа: Soon, maybe tomorrow [скоро, может быть, завтра].

Ах! это может произойти в любой момент. Это совершенно неизведанное. Но это произойдёт одновременно и...

...и радикально.

И радикально, да.

О! нужно, чтобы всё было очищено, это отвратительно.

Но на самом деле, то, что я вижу, ободряет.

Некие вещи уже подготовлены. И не... они готовы, не где-то там на вершинах.

Нет.

Готовы в материи. Под покровом незначительности. Потому что, с одной стороны, можно сказать, что здесь абсолютная грязь, чернота, хаос, и, с другой стороны, можно сказать, что эта земля — пустыня. Человеческая пустыня. В этом нет больше ничего «человеческого». Это опустошение всего земного сознания, ОПУСТОШЕНИЕ.

(молчание)

О! Асур, он проделал чертовски хорошую работу, имея все средства. Но, в конце концов, в моём сознании негативное всегда имеет позитивный смысл, не так ли: всё это должно выйти наружу.

Что?

Всё это должно...

Выйти.

Выйти и быть изгнанным.

Да.

Но это не очень приятное зрелище.

Однако, когда я об этом думаю, всё это ободряет.

О! И у вас есть такой шанс увидеть то, что готовится за вуалью, если можно так сказать.

О! Не знаю.

Теперь это даже не за вуалью.

О! это уже не позади, это то, что готовится здесь, в материи.

Да.

Это не похоже на видения сверху или то, что мы видим... Со мной это происходит нечасто, почти не происходит, видения сверху с существами... Нет, это не то. Совсем не то.

Вещи сверху, хм.

(Смеясь) Нужно, чтобы это «сверху» пришло сюда.

Да, чтобы это «сверху» было в земле.

Но требуется «последний спазм». Но это, это тайна, поскольку такое может... это может разрушить всё. Только Они способны управлять этим.

Да.

Ладно, мой Милый, я должна вас покинуть.

Да, моя Милая. Вот так.

Но это очень...

Что касается меня, конкретно в данный момент я ползу по этому хребту. Я раздавлен на этом хребте.

Да, я видела вас вчера вечером.

О! моя Милая, говорю тебе, это...

Теперь такое каждый вечер.

В общем, тут больше нечего сказать.

Вот.

21 июня 1995

Вчера вечером тело было в таком ужасающем состоянии, что сказало себе: «это крайний предел, ещё один шаг — и всё будет кончено». И в то же время оно говорило себе: «Завтра будет следующий шаг».

Что делать?

Июль

1 июля 1995

Живёшь от одной секунды до другой, и всегда есть эта «следующая секунда»...

8 июля 1995

Это не может быть ничем иным, кроме как долгим Жертвоприношением.

Тебе — ради Тебя

и ради Красоты

и ради Любви.

Есть ли хоть что-то, чего Они не выстрадали?

Нужен хотя бы один человек, который пойдёт следом.

Представляешь собой бомбу, набитую болью.

Всё, что нужно, чтобы умереть не умирая.

Эта чёрная пустая порода так легко не отступит. Она должна уступить повсюду в мире...

Она становится всё более и более чёрной и упрямой, или жестокой. Беспощадное «Нет».

11 июля 1995

Беседа с Суджатой

Бёдра Шри Ауробиндо

Сегодня у нас 11 июля.

Да, моя Милая, это так. Что ты мне расскажешь?

Это было вчера после полудня, я кое-что видела.

Что ты видела?

Но перед тем, как рассказать... (Суджата начинает говорить на бенгальском).

(Смеясь) Что ты мне говоришь! На своём восхитительном языке!

Вот, я вам рассказываю (Суджата продолжает на бенгальском).

(Смеясь) Что это, твои творения?!

Моё, всё это моё, я ни у кого не крала. Я вам говорила вчера, что что-то проскакивает в моей голове. Вот.

О, моя Милая!

Ладно, это рассказала, теперь перейдём к серьёзным делам.

Хорошо, моя Милая, у нас полно серьёзных дел. (Смех)

Я не знаю, что это значит. Это пришло вчера днём, когда я спала. Не помню, что происходило в начале, но... очень часто я забываю начало. Мне запомнился конец. Я оказалась в комнате, которая была, скорее, длинной, чем широкой. Предположим, как этот лист, но ещё уже: более узкая. Допустим (Суджата рисует): примерно вот такая. Здесь была входная дверь, полагаю, но я там ничего не делала, просто показываю расположение вещей. Здесь была кровать.

Рядом с входной дверью.

Да, напротив стены (жест), вот так — думаю, почти в углу, знаете, кровать.

Рядом с дверью.

Да, первая кровать.

Да, первая кровать.

Да. А потом... Допустим, здесь кровать, а здесь, я думаю, была... Я помню окна, довольно низко расположенные, но не широко открытые: как будто там были стеклянные панели.

Напротив кровати, здесь.

Во всю длину.

Во всю длину.

Во всю длину стены, с этой стороны, возможно, оно выходило на улицу, понимаете, вероятно, в сад.

Да.

Потому что в конце я заметила кого-то, кто выглядывал. То есть это были большие...

Стеклянные окна.

Большие стеклянные панели, которые можно было открывать и закрывать, вероятно. Как фрамуги. Фрамуги, так называют?

Да, стеклянные окна.

Возможно, стеклянные окна, но, во всяком случае, «открываемые» и «закрываемые». Значит, здесь была кровать и подушки. (Жест) Здесь кровать, а с этой стороны были подушки. Я либо сидела на подушке, либо... да, думаю, что я сидела на подушках. И мне кажется, что там лежала Мать.

На кровати?

На кровати. Той самой кровати. Я была рядом с её головой, а она лежала. Ещё там была вторая кровать, почти вплотную, но не совсем, видите (Суджата рисует).

Да, параллельно.

Э, да.

(Жест) Ниже, чем эта кровать.

В общем-то, ниже. На той же линии, вровень. Другая кровать. Ну, поскольку я сидела, я могла всё видеть, так?

Да.

Не знаю, я как будто видела здесь Шри Ауробиндо (жест), но головой в эту сторону, и он лежал.

Голова направлена...

Головой в другую сторону.

Его ноги были направлены к ногам Матери.

Да.

Так и есть.

Верно, их ноги были обращены друг к другу, так сказать.

Да, ноги Шри Ауробиндо и ноги Матери были...

Да, обращены друг к другу, вот так. И в какой-то момент Мать встала... Нет! Прежде всего, мы слушали музыку. Снаружи кто-то пел, понимаете. Человеческие голоса, не только инструментал, слышались поющие человеческие голоса. Не могу сказать, на каком языке и о чём, но у меня впечатление, что я их слышала. И в какой-то момент Мать встала. Мать встала и пошла вот так, чтобы попасть сюда (жест).

Рядом с головой Шри Ауробиндо.

Да, но она не остановилась, а продолжала идти, а здесь, поблизости, была как будто большая дверь.

А, чуть выше головы Шри Ауробиндо.

Шри Ауробиндо, да, она как будто хотела пойти...

(пауза)

Итак, Мать подошла, но не задержалась здесь.

Рядом с кроватью Шри Ауробиндо?

Да, она открыла дверь здесь, наполовину: не настежь, и вошла.

Она вышла?

Она вышла. Я подумала, это ванная комната, поэтому сказала «вошла».

А, ладно.

Я подумала, что это ванная комната. А эта дверь, на четверть или наполовину открытая, у меня впечатление, что она была тоже стеклянная, но немного «shadowed...»: как сказать?

Да, я не знаю.

Во всяком случае, стекло было непрозрачное.

Да, матовое.

Именно, но я увидела... К тому времени, как я позвала: «Мать, Мать, посмотри! Мать, смотри! Мать, смотри!» Но она уже вошла и закрыла дверь.

Да.

Так на что я просила посмотреть Мать? На Шри Ауробиндо. Он двигал ногами. У меня сложилось впечатление, что он повредил колено. Он повредил колено, но оно уже заживало. Но всё равно нужно было быть осторожным в движениях. Так вот, когда Мать ушла, я в свою очередь встала с кровати и подошла к Шри Ауробиндо. И, вы же знаете, какая я: мне хотелось помочь ему устроиться поудобнее. Это был тот Шри Ауробиндо, каким мы его знали, понимаете, во всём своём величии, он улыбался. В его лице не было боли, ничего такого. Улыбающийся. Но он не вставал. Он оставался в кровати, и я спросила, хочет ли он, чтобы я подложила подушку ему под колено.

Да, да.

Думаю, сначала он сказал «нет», но... Да-да, он согласился. И чтобы я могла подложить, он повернулся — он повернулся к окну, чтобы я могла подложить под его колено подушку или что-то... да, это была подушка.

И здесь: когда он повернулся, вот так, на свой... как бы сказать?

На левый бок.

Да, на левый бок. Я заметила его дхоти: он был в дхоти, которое немного задралось и я увидела его thighs.

Его бёдра.

Его бёдра. Ну, вы не представляете! Я никогда не видела таких бёдер, и цвет, и форма, и размер. Вот такие большие бёдра (жест). Да, действительно, даже у меня большие бёдра, но это ничто в сравнении с ним, они были мощные, великая мощь. И ещё цвет... Мы говорим о цвете Шивы, знаете? Который ни золотой, ни белый, как мел, я не знаю, как назвать: ни белый, ни жёлтый, ни золотой. Он не был золотым, но он был — немного белый... иногда делают сгущённое молоко, какой у него цвет?

Да, да.

Очень нежный... даже не как масло, которое жёлтое, понимаете.

Сливки.

Едва ли, едва ли. Я сказала белый, не правда ли, так и было, но только нежный! О! Видите, такой нежный белый! Я никогда такого не видела, вы знаете. О! Такие бёдра. Эта сторона (жест) была прикрыта, думаю, я видела другую, или обе, не могу сказать. Голень и особенно бедро: меня это настолько поразило.

Мощь.

Мощь и цвет, настолько красивый цвет! И такая мягкость! Не мускулатура, ничего подобного: как будто это была сконденсированная мягкость. Можете себе представить?

(молчание)

Да, я помню, он не согласился, чтобы я положила подушку ему под колено, но он повернулся так, чтобы я могла положить её сюда (жест).

У поясницы.

У поясницы, подушка, чтобы... поэтому он повернулся, чтобы я могла её подложить.

О! Он могучий и...

О!

И чудесный.

О, да!

Итак, вот что я видела.

(молчание)

Вы знаете, я сказала, что это сконденсированная мягкость.

Да.

Я не могла бы выразить иначе.

Да, но могучая мягкость.

О, да! О, да!

Так и есть. О, он чудесен.

Что символизируют бёдра?

Я не знаю.

Что это означает? Это должно нести смысл, не так ли, каждая часть тела несёт некий смысл.

Да.

(молчание)

Шри Ауробиндо всегда создаёт у меня впечатление Шивы. Но Шивы... необъятного.

(молчание)

О! Он был большой, и занимал всю кровать. И я бы не сказала, что он был fat [толстый], нисколько, понимаете.

Нет, нет.

Он не производил такого впечатления: толстые ноги и т.д., совсем нет; но огромный.

Огромный, да, но я видел его большим-большим, настолько...

(молчание)

Ма!

(молчание)

Вот что я видела.

В последний раз, когда я его видел, он лежал на земле.

Я всегда вижу его огромным, большим-большим, и эта светящаяся и мягкая мощь.

Да, на самом деле, тот цвет, который я не могла описать: можно сказать, что это был сгущенный свет.

Да.

Но в нём не было ничего твёрдого, видите.

О, да!

Я бы не сказала «алмаз».

Нет.

Ничего подобного, мягкость...

Да, моя Милая.

Не было белизны западной кожи.

О, да!

Ничуть.

(Говорит очень медленно) Ну да, я очень хорошо понимаю, что ты имеешь в виду. О! если бы мир увидел это, он бы растаял. Но что они могут увидеть? Они ничего не могут увидеть. Нужно, чтобы вместо них увидели их тела. Их тело, возможно, поймёт быстрее или почувствует быстрее.

(молчание)

Движение ног, которое я видела, это привлекло моё внимание...

Да.

Что это означает? Он хочет двигаться, он хочет...?

Я не знаю, моя Милая, хочет ли он двигаться.

Должны произойти большие материальные изменения, большие... Должно произойти... нечто, что немного очистит эту землю, прежде чем что-то возникнет.

Эта гнусность должна быть вычищена. В ней ничто не может существовать.

Ничего не может жить в ней.

Ничего не может жить, ничего не может видеть, ничего не может понимать.

Я вас покидаю, пришло время.

Да. В этом больно жить.

Удушье.

Ночь с 11 на 12 июля 1995

Сегодня ночью я видел неумолимую Карму.

Железный Закон.

После стольких лет... или столетий.

Тогда понимаешь этот геркулесов труд — по видимости невозможный.

Испытываешь глубочайшее сострадание к людям... понимаешь ВСЁ.

(«Дитя старой земли.»)

Довольно ужасное переживание.

В конце я услышал эти слова: «Дитя старой земли».

14 июля 1995

Нет никакого способа действий (я их перепробовал миллионы), есть только бесчисленные способы сопротивления — и скелет заставляет вас чувствовать это бесчисленное количество раз.

Нужно ДЕРЖАТЬСЯ, пока это продолжается, вот и всё.

И всё-таки тело храбро продолжает «пытаться»... секунда за секундой.

Но это долго.

И яростно.

Я не должен больше ничего говорить.

17 июля 1995

Это такое раздавливающее трамбование — постоянное — что я задаюсь вопросом, зачем «работать»?

Я сказал об это Суджате, и она ответила: «Вашей задачей было открыть главный Замок, теперь это сделано, и оно работает само по себе».

Сегодня ночью (с 16 на 17) кое-что увидел и записал в своих «обрывках видений»:

«Делаем "анализ" остатков экскрементов»...

Чего только не приходится переживать.

Всё лучше и лучше понимаю «God's Labour» [«Труд Бога»] Шри Ауробиндо.

Вечер

Фактически, это постоянное «robe of anguish» [одеяние боли].

Мировое кипение подобно кипению в моей спине.

В 1916 Шри Ауробиндо писал Матери: «Весь мир реагирует на одну и ту же вибрацию».

Именно это я ощущаю — одна и та же вибрация повсюду, в каждой детали.

Надежда только на то, чего хочет Божественное (и готовит под обломками).

18 июля 1995

Лаффону понравился мой «Эпилог».

Спасибо, Господь.

20 июля 1995

Фактически, это новый автоматизм, который установился или пытается установиться в жизни — божественный автоматизм.

Это очищает всё, автоматически.

Это так же автоматически, как дыхание — и какое дыхание!

Именно тьма ощущает «раздавливание» — вся тысячелетняя животная структура, которую расплющивают!

«По логике», это весь старый эволюционный тигель, который должен быть «раздавлен» или расплавлен — включая кости!

Сопротивление зажигает Огонь, нужный для того, чтобы расплавить это сопротивление.

Потрясающее автоматическое очищение, происходящее во всём теле земли.

21 июля 1995

Сегодня одиннадцать лет, как я увидел Великого, Чудесного Шри Ауробиндо.

Спасибо, Господь.

23 июля 1995

С тех пор, как я видел тот чёрный полностью закрытый «Роллс-Ройс», у меня два раза произошли небольшие инциденты с большим пальцем правой руки. Сначала вчера утром (разодрал большой палец), потом сегодня утром (сломал ноготь)...

Даже сегодня утром сказал Суджате: «Не я мучаюсь — меня мучают».

(«Американец» прогуливается по Европе) Любопытно, что сегодня утром массово нахлынули самые разные «воспоминания» о Гестапо, как будто это была та же самая сила! Чёрный Роллс-Ройс.

Фактически, в основе «всего этого» лежит жестокость — последний слой.

Вечер

Никогда не переживал подобного раздавливания.

Это безумно! Но это Божественное — то самое Божественное.

Есть Ты, и точка — что бы ни происходило. И я люблю Тебя.

Ночь с 24 на 25 июля 1995

Видел «белый прилив».

Суджата видела человеческую «летучую мышь».

25 июля 1995

Беседа с Суджатой

Белый прилив

Летучая мышь

Что вы видели? Хорошие вещи?

Нет, я не знаю, нельзя сказать, что хорошие, нет, не знаю.

Ах, нет?

А ты, ты видела?

Я расскажу потом.

Нет.

Сначала расскажите вы, нет, нет.

Да, сначала то, что я видел. О! не знаю, интересно это или нет, но, в конце концов, любопытно.

Это пришло посреди ночи. Посередине ночи обычно находишься в более slow [медленном] сознании. И тут я услышал за стенами бурю, но бурю как в море, знаешь, с... я знаю шум волн, бьющихся о скалы: это был не ветер, а разбушевавшееся море, оно как будто билось о стены.

Так что я проснулся и вышел наружу. Это не был наш Край Земли, либо то, что было Краем Земли, исчезло, а комната была не моей, но снаружи я увидел как будто белое море.

Молочное?

Это было море, но белое. И всё происходило как будто на острове, потому что я не видел ни деревьев, ни домов. Я сразу же забеспокоился об X, я подумал: X. Я огляделся и действительно ниже — немного ниже, не очень низко, как под моим окном, в чайном поле или чуть дальше, чуть ниже — увидел как будто крышу дома, но это был не дом, а, скорее, что-то из дерева или из...

Что-то вроде shelter lintel [укрытие]?

Не могу сказать. В общем, это мог быть дом рыбака, я видел лишь крышу, не так ли, посреди этого белого моря, которое, однако, когда я вышел, не выглядело разбушевавшимся, понимаешь, как...

Сначала я услышал грохот шторма, и там было белое море. Я забеспокоился об X: я видел лишь крышу того, что показалось мне его домом, понимаешь. И я пошёл, не знаю как (вероятно, передо мной всё открывалось, позволяя пройти), чтобы увидеться с ним. X посмотрел и сказал мне: «Да, нужно переезжать».

Какая была крыша?

Она выглядела как деревянная или из... совсем не как в Хэппивуде.

Она не была из черепицы.

Нет, насколько я мог видеть, потому что крыша в некотором роде плавала в этом море. Не знаю, как я попал туда, но я волновался за него, а потом он вот так спокойно, глядя на всё это, сказал мне: «Да, нужно переезжать». Дальше мы с ним оказались в каком-то месте, в другом доме, не знаю каком, и я не знаю, что там дальше происходило.

То есть, переезд состоялся.

Да, вероятно, потому что он был в... Я был с ним. Тебя я не видел, но ты как и я, ты являешься мной, это одно и то же. Ты не вовне, ты часть меня.

Это было любопытно.

И когда вы вышли, море было белым.

Да, у меня сложилось впечатление: как будто это были... знаешь, иногда бывают очень плотные облака, которые... Но оно было белым. И я воспринимал его как море, потому что с самого начала именно шум моря меня разбудил.

Да.

У меня сложилось впечатление острова, если можно так выразиться, посреди всего этого белого, которое я воспринимал как море.

Но это была пена или...?

Не могу сказать, моя Милая, я не могу сказать. Всё происходило довольно быстро. Это было, скорее, ощущение, когда я вспоминаю, ощущение моря, которое не было морем, а, скорее, своего рода, очень толстым ковром из облаков.

О...! О!

Белым, но в моём сознании это было морем.

Молочно-белым?

Белым, каким могло быть белое облако, не так ли, оно было идеально белым, если можно так сказать. В нём не было никаких оттенков, полностью белое.

Любопытно.

Да, это любопытно.

(молчание)

У меня не было никакого ощущения, что я здесь, на Краю Земли, понимаешь, и к тому же ничего не осталось в памяти: моя комната, я даже не видел её, даже не...

Да, как только вы вышли.

Да, как только я вышел. Сначала эта буря: я больше не слышал шума, я только видел это белое море, не похожее на море, но... И я сразу же ощутил беспокойство за X. Поскольку это слегка напоминало катаклизм.

Фактически, это и был своего рода катаклизм.

Но говорю тебе, когда я выглянул наружу, у меня не было ощущения бедствия, как это бывает на земле, не правда ли. Этот катаклизм выглядел спокойным.

Спокойным.

X, когда я пришёл к нему, тоже был спокоен. Он сказал, как будто matter of fact [констатируя факт] (смеясь): «Да, нужно переезжать».

Это напоминало остров, так сказать. Похоже на остров.

И ещё, я не знаю, что это был за дом, в котором мы с ним находились. Я не очень хорошо помню, это не осталось в памяти.

Как и то, что вы делали там, в этом новом месте.

Нет, мы только что прибыли или что-то в этом роде, не знаю. Он совсем не создавал у меня ощущение дома, построенного так, как мы это знаем. Я не могу сказать, поскольку внезапно оказался с ним внутри какого-то места.

Это интересно, что это может означать?

Ну, когда я рассматриваю это в отношении Края Земли, где мы живём, это выглядит (смеясь) как своего рода катаклизм, который поглотил всё. Но в нашем сознании — в моём и в сознании X — всё было спокойно, так сказать, не было смятения или...

О, нет.

Даже волнения, ничего подобного.

Не знаю, что это было, но, в конце концов, этот факт меня поразил.

(молчание)

Он сказал: нужно «покинуть место» или «сменить место»?

Полагаю, он сказал: «Нужно переезжать».

Переезжать, да.

Что-то вроде этого, думаю, он использовал именно эти слова. Нет, он не говорил: «покинуть место», скорее, он сказал «переехать», то есть перейти в другой дом. И фактически мы оказались в другом доме, которого я не видел.

И как попали туда — тоже.

Этого тоже не видел. Но когда я спустился вниз, чтобы подойти к X, я тоже не знаю, как попал туда — потому что я видел только крышу над белым морем. Я не знаю, как попал туда, но у меня было впечатление, что всё открывалось передо мной.

Это был его дом, как в чайном поле, как в том чайном поле под моим окном, понимаешь, на востоке.

(молчание)

Всё это, возможно, было символическим, короче, я не знаю.

Разумеется, разумеется, но... символ чего? Именно это puzzling [озадачивает].

Говорю тебе, это имело... Короче, позже, утром, когда я подумал, это создало у меня некое впечатление, да, большого-большого-большого очищения или большого... чего-то, что имело размеры катаклизма, так сказать. Но спокойного катаклизма (Сатпрем смеётся).

Но я даже не могу сказать, моя Милая, я говорю «катаклизм», но... не было никакого ощущения катаклизма, если угодно.

Да, не было ни паники, ни...

Да, ничего подобного.

(молчание)

Вот, не знаю, о чём это тебе говорит?

Загадочно.

Очевидно, что именно новое сознание показало вам это.

Да, это иное сознание, несомненно.

Но это может быть отдалённым во времени.

Когда речь идёт о вещах, имеющих отношение к материи, или к моей материи, или к действиям в материи...

Или ближайшего момента.

Или ближайшего момента, обычно это бывает рано утром, и к тому же это видения, имеющие совершенно очевидные и странные образы, и поразительные настолько, что... На таких утренних видениях лежит некий отпечаток нового сознания. Оно неповторимо, понимаешь, никакое другое сознание не может показать вам вещи таким удивительным образом и с такой точностью.

И настолько просто. (Смеясь) У меня всегда создавалось впечатление некоего божественного Тинтина (Суджата смеётся), с улыбкой показывающего мне загадки.

А я...

А ты, что ты хотела сказать, Милая?

У меня это займёт какое-то время, уже почти восемь часов, я расскажу позже?

Ты не забудешь?

Нет-нет. Моё, наоборот, было в самом первом сне. Потом я посмотрела на время, было полпервого ночи, я думаю. Так что, видите, около полуночи я видела... Нет, я расскажу позже, потому что слишком поздно, уже восемь часов. Потом мне будет спокойнее.

Хорошо, моя Милая.

(позже)

Теперь расскажи мне, что видела ты.

Сегодня у нас 25 июля. Я видела в полночь, потому что потом сразу же посмотрела на часы: было полпервого ночи.

Ваш сон произвёл на меня впечатление действительно чего-то в мировом масштабе, не так ли, хотя там были вы и X, но это касалось всей земли, я бы сказала.

Да, мне незнакома обособленность, ты знаешь.

Да, всё-таки, то, что видела я, можно сказать, что это было гораздо более личным.

А, да, да, понимаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

Вы были людьми, но...

Да.

Людьми, которые являются представителями...

Да, безусловно. Я никогда не ощущал себя как индивидуум.

Так что ты видела, моя Милая?

То, что я видела, более личное, но также должно иметь отношение к чему-то другому.

Я сделаю небольшой набросок, чтобы вы поняли. (Суджата рисует) Я находилась на балконе, балкон большого дома, я бы сказала, и это происходило наверху. И я опиралась на railing. Как сказать railing?

Да, перила или поручень.

Короче, я скажу railing, и всё, что сохранилось в памяти от увиденного: это происходило как будто в прошлом, понимаете, дом был большой и красивый, должно быть.

В прошлом, ты имеешь в виду: в прошлые времена?

В прошлые времена, когда строили такие дома.

А, да, да, не в этой жизни.

Не в этой?

Не в этой конкретно жизни.

А, этого не могу сказать.

Да, да.

Во всяком случае, это была я (смеясь) из той жизни. Но я хочу сказать – дом, я не входила в него, я была на балконе, но наверху, на втором этаже. Высокий дом, как в античные времена, и у меня был широкий обзор. Я смотрела: очевидно, там были сады и т.п., но главным образом я смотрела на небо и слышала шум самолётов, я смотрела на самолёты. Сейчас я не могу описать вам их, летали в основном один или два. Оттуда открывался действительно обширный вид... Однако, прямо передо мной было дерево, большое дерево – я бы сказала, манговое, много листьев, действительно большое.

С очень густой листвой, да, манговое.

С густой листвой, большое, и рядом с ним другие деревья, это был сад. Правда, у меня сложилось впечатление, что они были посажены, знаете, как в старые времена в больших владениях. Так вот, над этим деревом в небе я видела самолёты, они прилетали, улетали, я слышала шум. И, любопытно, с левой стороны было что-то вроде конца.

Конца?

Граница: я имею в виду end [окончание].

Да.

Деревьев. Это тоже были высокие деревья, очень высокие, потому что с этой стороны я почти не видела неба: такими они были высокими. Но там, прямо там, почти возле последнего дерева, я увидела [что-то] напоминающее самолёт.

Да, со стороны...?

С левой стороны. Но он не был одним из них, не был самолётом, он имел большие крылья и двигался медленнее. Это было похоже на большую... так сказать, огромную летучую мышь.

О!

Но это была не совсем летучая мышь, это был человек с похожим на неё силуэтом. Мне это не понравилось.

(Смеясь) Ну, да!

Мне это не понравилось, я сказала: но что это такое? Чего он хочет? Ничего хорошего, понимаете? Он летал там, исчезал, возвращался, как будто следил или шпионил, не знаю.

Потом, не знаю, как это произошло, там появилась Супрабха. Как? Не знаю.

Она тоже была на балконе?

Я не могу сказать, у меня впечатление, что я была совсем одна.

Да, короче, она была там.

Да, Супрабха была там, и она, она тоже летала в небе.

Ах!

Она немного парила, вот так. [Было] так, как если бы я сказала ей: «Посмотри на тот другой самолёт». Хороший, понимаете, который создавал шум, который привлёк внимание. И она отправилась посмотреть. Другой самолёт сделал поворот, может быть, два поворота и ещё, он был медленный — либо вертолёт, не могу сказать, я бы сказала «самолёт», а потом он улетел, и Супрабха, значит, полетела посмотреть, что это было, и пока я ожидала, то заметила этого...

Эту летучую мышь.

Да, именно так: у него было лицо, человеческое, там был человек. И действительно нехороший. В это время возвращалась Супрабха, в самолёте или как, не знаю. И другой тоже возвращался. Но пока ещё не пересёк линию деревьев.

Деревьев, да.

Видите? (жест) слева, оттуда. И тут у меня появилась уверенность, что с Субхой случится что-то плохое. Тогда я закричала: «Супра, прыгай!» Вероятно, она была в самолёте или как? Она прыгнула. Она прыгнула и оказалась прямо над деревом, над манговым деревом. Я сказала: «Падай туда». И она упала туда. Не знаю, с парашютом или ещё как, но я думаю, она прыгнула и приземлилась там. А тем временем начал приближаться другой. Он почти достиг мангового дерева. Тогда я сказала Супре: «Иди быстрее-быстрее-быстрее!» Действительно настойчиво. Так что её падение было немного buffered [смягчено] манговым деревом, она не пострадала, смогла спуститься таким образом и начала приближаться ко мне.

Но другой, я увидела, что он движется быстрее: он собирался догнать её. Тогда, не знаю, как я это сделала, потому что я находилась наверху, и вдруг я увидела себя внизу бегущей к Супрабхе, чтобы помочь ей. Я сказала: «Она не успеет вовремя». И я побежала со своей стороны и... вы знаете, во сне [бывает], как будто вы не можете бежать, бывают такие моменты. Именно так и было... Мать — я ощутила... я не видела Мать, но её присутствие было таким ощутимым, почти конкретным: когда я была там, Мать как будто находилась рядом, в комнате.

Да.

Такое было ощущение. Так вот, когда я спрыгнула и начала бежать, ВСЁ, всё моё тело было одним большим вдохом, это было: «МА!» И когда я бежала, оставалось не так далеко, но мои лёгкие разрывались. Понимаете, если задержать дыхание, они должны были взор-вать-ся, абсолютно, но я не осмеливалась сделать вдох и ещё один, потому что каждый вздох замедлял меня. А времени на замедление не было. Так что я добежала и сделала вот так (жест).

Ты подала руку?

Да, поскольку даже во время бега, понимаете, я протянула руку и Супра тоже протянула руку, и мы смогли схватиться. И любопытно, то, что я видела, всё вокруг, было полностью белым, вы знаете, полностью белым, как будто там, внутри, ничто, ничто не могло нас коснуться.

Да.

И Супрабха сказала: «О! Слава богу, потому что я не могла выбраться, буквально полшага».

Да.

Это было настолько... Как сказать? by the skin of our teeth [в последний момент, буквально чудом], если можно так выразиться. И потом она мне сказала: «О! Это было очень кстати, манговое дерево». (Суджата смеётся)

Она не осознавала.

Она осознавала... потому что понимала, что существует опасность.

Да. Да.

Потому что сама она бежала, потом увидела, как я бегу. Но всё происходило почти в долю секунды, понимаете, всё было почти потеряно... но нам удалось.

Да.

Я до сих пор помню ощущение, что мои лёгкие готовы взорваться, но я не осмеливалась вздохнуть, сделать ещё один вздох. С тем же «Ма!», которое я начала, я должна была закончить, и [мне] это чудом удалось.

Ну, хорошо! Ты не знаешь, что стало с той летучей мышью?

[Она] полностью исчезла.

Да.

Но странно, даже когда я наблюдала... что-то в моём сознании говорило: там был L.

О, да, моя Милая, ты знаешь, я совершаю открытия.

Открытия?

О! Я полностью, на протяжении довольно долгого времени, нахожусь на дне ямы с Жестокостью.

Лучше ничего не говорить, но это дно ямы, Жестокость.

(молчание)

Но он был странным, тот зверь.

Да, моя Милая, так и есть, это те силы.

Я видела его лицо. Я сказала «человек»?

Да.

Оно было полностью белое, и у него были collars [воротнички], заострённые, словно он был в рубашке, он поднимался вот так к...

Да, это становится зримым.

Ма, Ма.

О! ты знаешь, это источник всех Гестапо в мире, на протяжении тысячелетий.

Жестокость, этим всё сказано.

Да, силы, которые там находятся. Невозможно понять, как... как это существует.

(молчание)

Этот индивид стал инструментом очень жестоких вещей.

(молчание)

Но я не знаю, я думала, что это более... более личное.

Не знаю, но, Милая, люди — марионетки, они делают себя игрушками сил, бесконечно их превосходящих.

Да, несомненно.

Так что не знаю, есть ли здесь личное, даже в этой черноте, понимаешь? Это силы, которые пользуются.

Но каждый из нас должен что-то представлять?

А! Понимаешь, мы становимся инструментом... либо Их, либо... прошлого. А прошлое — жестоко. Мы можем это видеть. Тот индивид, он ехал в чёрном Роллс-Ройсе, полностью чёрном, полностью закрытом. Роллс-Ройс это, конечно же, символ королей, президентов и больших... Это великие короли. Полностью чёрный, чернее самых чёрных вещей, известных нам, понимаешь. О, я бы предпочёл больше не говорить об этом, моя Милая.

О, да. Да, да.

Потому что получаешь удары.

Мой бедный Дхум! Теперь лучше?

Да, да-да, лучше.

Боль ушла?

Просто она начинает... Её буквально можно пощупать.

О! Думаю, мы действительно на самом гребне, так сказать.

Вне всяких сомнений! Для меня не существует... Это... это сделано, понимаешь. Я думаю, я имею в виду свет, то, что они хотели сделать и сделали, это здесь, не правда ли. Это лишь переход от одного к другому.

Мы не знаем, как.

Мы не знаем, как.

(молчание)

Но это твёрже, чем сталь. О! Я никогда, никогда не переживал подобных вещей. Я бы даже не назвал это скалой, понимаешь?

Ладно, посмотрим, моя Милая, будем продолжать.

(молчание)

О! очень конкретное ощущение, да, очень конкретное — этот гребень. И это сделано, понимаешь, для меня нет вопросов! Нам дана милость быть свидетелями, если можно так сказать. Человеческими свидетелями, которые... которые понимают.

О, я вижу это во всех деталях, моя Милая, это фантастично, то, через что Они прошли.

Путь, который Они открыли для всех.

О! О! Это совершенно невозможно представить или вообразить.

Я не могу понять эту Жестокость.

Нет, это непостижимо.

Да.

Как можно желать кому-то зла?

О, «желать зла» (смеясь) — это ещё довольно мило.

Нет, но даже просто желать зла — этого я не понимаю.

Но Жестокость.

Понимаешь, я прикоснулся к ней, к этой Жестокости. И именно потому, что я к ней прикоснулся, меня... (Сатпрем не может говорить) Ничего больше не оставалось, кроме как покончить с собой! Но именно поэтому мы можем — теперь я понимаю — мы можем сойтись лицом к лицу с этим. Или же мы хотим сойтись лицом к лицу с этим, чтобы ЭТОГО БОЛЬШЕ НЕ БЫЛО.

(молчание)

29 июля 1995

Американский бизнес снимает эмбарго на поставки оружия для мусульман Европы — они омрачены жестоким безумием и полностью одержимы. Они собираются спалить Европу, а французы «сотрудничают» (в очередной раз). Они желают «защитить» своих будущих убийц.

Несколько лет назад я видел этого «босса мафии» в «американском доме» (президента, вне всяких сомнений), который внезапно вытащил кинжал из рукава, чтобы пронзить белого голубя.

Гитлер полностью трансмигрировал в Америку.

Европа станет жестоким полем огня и крови.

Этому «человечеству» должен быть положен конец.

Сентябрь

2 сентября 1995

Всё тело представляет собой что-то вроде тотального «Это Ты» — ему больно, но оно ЗНАЕТ.

Мать говорила: «способно раздавить и слона», но оно легко раздавит и мамонта!

4 сентября 1995

Суджата: «Божественное заботится обо всех и каждом с такой добротой».

5 сентября 1995

Утро

Суджата сказала мне: «Вы всегда напоминаете мне ту большую белую птицу из Египта рядом с троном Матери».

Ибис.

«Вы всегда были моей большой белой птицей.»

(Проснулся около трёх часов ночи с порцией ужасного — и жестокого — американского яда.)

(В моём последнем видении 3 сентября утром у меня на лице была рана — висок) — они хотели меня изуродовать.

P.S. Ибис — персонификация Тота, «писаря» (Суджата этого не знала, когда сказала мне про ибиса). Он был рядом с Изидой, помогая ей «воссоздавать» расчленённое тело Осириса.

Тогда на земле были гораздо менее гнусные времена.

Вечер

Американцев нужно серьёзно поколотить (вместе с их мусульманскими друзьями террористами). Отвратительное лицемерие, как у Геббельса*. «Amerika über alles».

Война и убийства — хороший бизнес. (Наряду с дешёвой арабской нефтью для их воздушных и гуманитарных бомбардировок непослушных сербов.)

Так что мне не стоит сожалеть о бомбардировке моей спины. Нужно, чтобы это ИЗМЕНИЛОСЬ.

(Похоже, всему миру «промыли мозги».)

И эта коварная и услужливая B.B.C....

6 сентября 1995

Раздавливание настолько ужасное.

Беседа с Суджатой

Открыт длинный канал для взрывной силы

Большая белая корова и её стадо

Сегодня у нас 6? 6 сентября?

Да, моя Милая.

6.9.9.5. (Смеясь) В следующем году будет 6.9.9.6.

Мы пока ещё не там.

Нет, к счастью.

К счастью? Да, не знаю, можно ли радоваться этому. (Смех)

Извините, я сегодня радостная. (Смеясь) Я не поддаюсь фатализму.

Фатализму... Ма!

Вы в порядке?

Да.

(пауза)

Итак, расскажи мне всё.

Это запутанно, но сегодня ночью мне приснился очень долгий сон. Должно быть, до трёх часов ночи, потому что когда всё закончилось, когда я проснулась, в конце я посмотрела на часы: было три тридцать. Значит, это приснилось раньше.

Там было, кажется, две вещи. И первая... (Не знаю, были ли это два разных сна или как.) В первом сне события происходили здесь, я смотрела в окно, а потом пришла к вам. И это относилось к чему-то, что находилось ниже, чем ваш... к примеру, как на чайном поле, на востоке.

Да.

Видите, под вашим окном. И [было] так, будто там... копали, для чего — этого я уже не могу сказать. Вы были снаружи, я пошла посмотреть и, уже не помню, но там продолжали копать или начали копать, потому что в первый раз я не помню, чтобы видела других людей.

Копали глубоко?

Глубоко, чтобы что-то сделать. Там было выкопано, всё это делалось с определённой целью, скажем так — не для того, чтобы построить дом, нет, но выкопано. Тогда я оставила вас и зашла обратно. И снова вышла: я вошла и снова пересекла свою комнату и в этот момент увидела довольно много людей на краю чайного поля, видите, там, где вереница вьюнка.

Да.

Там ничего не было, только лужайка, и там были люди, которые смотрели вот так.

То есть, которые были с нашей стороны.

С нашей стороны. Я видела их со спины или сбоку. Я быстро прошла, потому что не видела вас среди остальных. И в самом деле, придя в вашу комнату, я встретила там вас, и вы жаловались, говоря: о! невозможно даже спокойно оглядеться, там полно народу, полно людей.

Я не могу сказать, думаю, это были индийцы, или западные люди вперемешку с индийцами, или... не могу сказать, потому что я не присматривалась, я больше была занята вами и этой идеей: почему? Поэтому я мягко убедила вас, я сказала: «Нет, нужно пойти и посмотреть, как идут дела». И мы вышли — мы снова вышли, и в этот раз мы были не под моим окном, а на месте Шива Тхакур*, но не там, а чуть позади, знаете?

Да.

На этой высоте. Мы были там, наблюдали, а потом, не знаю, как это произошло, я думаю, мы оказались на месте дерева.

Да, которое перед моей дверью, да.

Большое дерево перед вашей дверью, рядом с этим местом. И оттуда открывался гораздо более широкий вид. А люди тем временем исчезли, их больше не было видно, стало свободнее. Так вот, там копали, копали своего рода канал, он уходил далеко-далеко.

Спускаясь?

Я не...

Параллельно...

Нет, думаю он был в той же плоскости: я имею в виду, на том же уровне.

Да.

Понимаете, он не поднимался, не опускался. Но он был довольно глубоким, вы знаете, полтора-два метра.

Да, больше, чем высота моего камина.

Больше, чем высота камина. Такой же глубокий.

Канал?

Канал, всё, что выкопали, это было определённо полтора метра, если не два.

Да.

Потом вы сделали замечание. Вы сказали: «А!! Мы нарочно выбрали более длинный путь, чтобы, когда...» Как будто там была пушка или что-то вроде.

Что?

Пушка.

Пушка, cannon?

Cannon, да. Нет, не стояло вопроса о взрыве, о чём-то таком, о снаряде, понимаете?

Которая должна была пройти через канал.

Которая должна была пройти через канал, которая должна была выйти из этого места и пройти через него. Этот снаряд должен был пройти через него, и если бы путь не был таким долгим, он бы всё взорвал. В то время как он был направлен так, чтобы взрыв не причинил слишком большого ущерба.

Вот как!

Такое как раз в духе Шри Ауробиндо и Матери.

И вы сказали: «А!» Вот так, с внезапным пониманием, не правда ли, что: «О, мы умышленно выбрали более длинный путь».

Но я думаю, что это так, моя Милая, выбирается длинный путь, чтобы... Они выбирают длинный путь, чтобы было как можно меньше повреждений.

Послушай, это напомнило мне видение, но когда, в 82-м, наверное, в начале, я видел гору прямо на востоке, которая была рас-плю-ще-на гигантской силой в полной тишине. И я знал, что в конце произойдёт взрыв.

Ааах...!

Гигантская сила, словно гигантские руки, которые взяли гору как глину и раздавили её в полной тишине. А в конце, я знал, будет взрыв. И она располагалась под чайным полем на востоке, на месте той горы перед ним.

А ниже должен был произойти взрыв. Расплющенная гора, это было невероятно.

Да! Я представляю, такое не забыть...

(Смеясь) О, да! Как глину!

Да, это когда вы пошли искать французский зонтик.

А, да! Так и есть, в тот момент я пошёл искать зонтик, и подумал: мне нужен французский зонтик.

А, да. Так вот, там всё было выкопано, канал был готов и, как сказать? Снаряд... Но любопытно, всё было выкопано, я не видела трубы.

Да.

Но в самом конце...

Но в конце? В конце канала?

Да, вот (жест), он начинался здесь, не так ли, мы здесь, канал проходил перед нами, шёл вот так и продолжался. Но в одном месте, довольно далеко, там как будто что-то было поставлено, наподобие вот этой коробки, видите. Не могу сказать, была ли она твёрдой, но примерно такого же цвета, сейчас, когда я вспоминаю, немного...

Наподобие коробки с «Агендой»?

Да, именно, но она была поставлена. Думаю, из металла, чтобы выдержать удар. Видите, даже такого большого и длинного пути было не достаточно, чтобы смягчить удар.

Да.

Поэтому там что-то положили, чтобы смягчить удар. А потом...

Канал продолжался?

Канал продолжался. К примеру, отсюда до домика. Такой он был длинный, понимаете. Или же... Возможно, не до самого домика, немного раньше. Но не так низко, понимаете!

Да.

На том же уровне.

На том же уровне.

Тот же уровень, но я видела деревья, как будто там были groves [рощи] или что-то подобное.

О! вне всяких сомнений, будет удар. И Они хотят (я это вижу, также, как Шри Ауробиндо и Мать) как можно меньшего ущерба. В этом их давняя озабоченность.

Они долго копали.

Да, они долго копали.

Но это было просто копание, вы знаете, там не было...

Сама земля.

Сама земля.

Так и есть.

Сама земля.

Нет нужды в трубе, это сама земля.

Там не было трубы, сама земля не была зацементирована, и не было...

Да, да.

Не было всего этого.

Это сама земля. Вне всяких сомнений.

О! Они совершают работу, мощную и... грандиозную — немыслимую. Возможно, мы что-то в этом поймём, когда всё закончится.

Но я остро чувствую, что это уже недалеко. Не может быть ещё десять лет ожидания, понимаешь. В общем, я говорю о том, чего не знаю. Но так мне кажется, во всяком случае, моему телу.

У меня впечатление, что моё тело — скала; что бомбардируют мою скалу!

Не в том смысле, что мы бьём по скале внизу, мы и ЕСТЬ скала, понимаешь?

В какие-то моменты я не осмеливаюсь даже пошевелиться, настолько... малейшее движение: такое впечатление, что всё готово... Что сломаешься, как спичка.

Ма. Короче, это интересно, во всяком случае.

Я расскажу вторую часть позже, потому что уже поздно.

(позже)

Поскольку я их видела почти один за другим, я не знаю, была ли между ними связь или это два разных сна.

Да, такое часто случается.

В любом случае, он не лишён интереса, но представляет что-то совсем другое. Во втором сне события происходили не здесь, я думаю. Не знаю, где это было, я не узнавала местности. Это было большое место с, не с courtyards [огороженными дворами], а open [открытое], наподобие невозделанных полей. Не возделанные: можно ли так перевести? Там были — не знаю, дома или здания — маленькие штуки. Возможно, если я правильно поняла, это было одно владение. Знаете, всякие outhouses [пристройки] и тому подобные вещи.

Да.

Я оказалась на открытом месте, довольно большом, открытом, но не возделанном, без газона, немного... без песка, как сказать? Земля как она есть, не правда ли, немного пыльная и т.п. Там было довольно много людей, и я не знаю, что мы делали. К тому моменту вас уже там не было.

О! А сначала я был там.

В первом...

А, да, да.

В моём первом сне вы были там, потому что события вращались вокруг вас, не так ли?

Да.

Но во втором я вас не помню. И вдруг среди людей возникла своего рода паника: спасайся, кто может! спасайся, кто может! Люди спасались, я не понимала, спрашивала. Потом оказалось, что идут коровы.

О! Коровы.

Коровы, и особенно одна, которую люди очень боялись, одна из коров. Я оставалась там и некоторое время смотрела, потому что, очевидно, я ничего не знала: я стояла там простодушно, в полном неведении. И смотрела.

И действительно, предположим, я находилась здесь (Суджата рисует): дома, много людей — большинство убежали сюда.

Влево?

Влево, да.

Или вправо от тебя?

Нет, слева от меня. Коровы шли с правой стороны от меня. Как я говорила: там были небольшие здания, небольшие домики — не домики, потому что я не знаю, что там было внутри. А здесь (жест), по этому пути, коровы двигались на полной скорости. Целое стадо коров. Не знаю, кто был пастухом, но они бежали. И насколько я помню, все они были белыми. Они бежали в том направлении, куда скрылись другие.

А!... те, кто убежал.

Кто убежал, кто скрылся. Я немного постояла, понаблюдала, а потом коровы...

Они прошли рядом с тобой.

Они прошли мимо меня. Потому что я сначала думала бежать с остальными, но потом сказала: нет, я должна посмотреть (Сатпрем смеётся). Знаете, если подумать, там была особенно большая корова, которую все боялись, и я сказала: я должна посмотреть, как она выглядит.

И я увидела, что она идёт за мной. И вместо того, чтобы спасаться, потому что это действительно было весьма впечатляюще... И любопытно, что эта корова — другие, возможно тоже, я не обратила внимания, они были белыми — но эта была огромной, однако в ней не было белизны, того же цвета, как у других. Она тоже была белой, но, вы знаете, лунный оттенок...

Да?

Часто мы видим очень интенсивный лунный свет. Или же луна, когда она совсем белая, немного бледная, понимаете? Короче, она была отвердевшим лунным сиянием, эта корова. Это... Тогда я подумала: о! эта тоже, она пройдёт мимо, как и другие. Я не двигалась. А она всё-таки вышла из стада. Другие продолжали двигаться, но эта решительно вышла, и я поняла, что она направилась ко мне (смех). Тогда я начала бегать — я не спасалась, не побежала туда, куда убежали другие, я подумала: «В любом случае, уже слишком поздно, она быстро меня поймает», и начала, скорее, играть в прятки.

(Смеясь) В прятки!

С этой коровой; я бегала туда, сюда, на веранду дома, наружу... вот так. И она следом на мной. Но вдруг я почувствовала, что в ней не было никакой злобы, никакой. И в какой-то момент я остановилась на расстоянии, видите (жест), я в этом углу... корова...

Да, в трёх-четырёх метрах. Да, в отдалении.

И она не двигалась, а я: я осторожно приблизилась к ней. И сказала: «Что она тут делает? (Смех) Она выглядит мило». Я подошла к ней. И тут, любопытно, корова, она ведь на четырёх ногах! (Сатпрем смеётся) Но она была уже не на четырёх, а на двух ногах и напоминала по форме большого человека, вы знаете. Но всё тот же сконденсированный лунный свет. Я приблизилась — она вполне могла бы (Сатпрем смеётся) раздавить меня руками, но нет, она просто протянула руки. Я взяла её за руки, это было прелестно.

(молчание)

Да, разумеется, она могла быть очень добра к тебе.

Я не знаю точно, кто это был. Очевидно, существо света. Не правда ли, корова, в любом случае, это...

Да, стада солнца.

Вероятно, вероятно. Но я не заметила какого-то особенного [света] или чего-то подобного, за исключением того, что все они были белые и очень чистые.

Да.

Все коровы, проходящие мимо. Пробегающие, а!

Ну, если они преследуют всех этих злодеев...

Не знаю, были ли это злодеи или простые люди, которые испугались. Вот.

Ну, это хорошо, не так ли?

Конечно, я так думаю. Но что интересно: я стояла посреди этого открытого места. Слева от меня, куда убежали люди, было что-то вроде дерева и тому подобных вещей, а также дорога. И коровы шли туда, чтобы пастись там, так я думала во сне. Но там также были и деревья. А место, где я стояла, было полностью открытое.

Лично я полагаю, что это силы света, преследующие всё это так называемое человечество.

Я не испытывала страха ни на секунду, вы знаете?

Да.

Но она была внушительной.

Конечно.

Наверняка, высотой как ваш потолок, понимаете.

Да. О! да, это могущественные силы.

Я не думала о Матери, о том, что это была Мать. Не могу сказать, была ли это Мать.

Вероятно, один из аспектов Матери.

Да-да. Да, в конце, когда она держала меня за руки, ощущалась огромная нежность, в тот момент, доброта.

Да.

Итак, вот, я провела хорошую ночь! (Смех)

О! Это могущественные силы.

Могущественные и бескомпромиссные.

Без темноты! Да, никакой темноты.

(молчание)

Ладно, моя Милая, что же, посмотрим, подождём.

Но первый имел другой смысл.

А, да! Да!... в общем, да, два этих сна также могут быть связаны, они связаны, Могущество здесь, и оно в пути.

(молчание)

Могущество, да, немыслимое.

Ладно, моя Милая.

О! да.

10 сентября 1995

Я всегда говорю об этом раздавливающем Могуществе, но что удивительно, так это по-тря-са-ющее и, как кажется, неустранимое Сопротивление — сопротивляется вся Земля тысячелетий.

Во внешнем мире это неустанный — и бесчисленный — натиск трансмигрировавших маленьких нацистов. Это жестоко. И отвратительно. Дегуманизированная (или дементализированная) «человеческая» грязь. Это воистину финал человека — чтобы перейти в нечто иное. Но это «нечто иное» нужно выдержать.

Не может быть такого, чтобы что-то не произошло.

Всё моё тело кричит об этом (если бы могло кричать, но оно молит об этом).

12 сентября 1995

Странное видение — тревожное — перед самым пробуждением. Место, похожее на ангар (но, как мне показалось, сделанное из соломы и бамбука или из дерева, а не из листового металла) в красных отсветах огня, и ряды людей, подвешенных в этой своего рода печи (но я не видел пламени, и всё-таки это было как будто в огне), они висели рядами под «потолком», по полдюжины человек в каждом ряду, их там было (или я видел), возможно, полдюжины рядом один за другим — но я не видел конца этого ангара, он казался очень длинным. Люди, висевшие в красной печи, были наполовину скелетами. Ужас.

P.S. 14 сентября. Думаю, это образ того, что происходит с бедными сербами, оказавшимися между дикими хорватско-мусульманскими головорезами и американскими гуманитарными бомбардировками.

Когда я проснулся 12 числа (не зная географически, где происходил этот ужас), присутствовала сильная и настойчивая мысль или ощущение «войны».

Обычно мне не показывают «что попало».

13 сентября 1995

Американцы счастливы (и франко-германское НАТО): хорваты и мусульмане отвоёвывают позиции у сербов — хотелось бы, чтобы «оккупация» хорватов и мусульман немного вправила мозги слепым европейцам.

Но кто откроет им глаза?

Нацизма для них оказалось недостаточно.

Они полностью одержимы.

Сегодня ночью мучился до половины второго — я не знал, как дышать.

14 сентября 1995

Этот зловещий мрак повсюду.

Вечер

Суджата сказала мне, что учёные обнаружили, что некоторые продукты способны излечить рак (кишечника).

Было бы лучше излечиться от той жизни, которой мы живём.

15 сентября 1995

Американцы запустили моду на дистанционные убийства — ничья репутация не «подмочена», и мы убиваем, не марая рук.

Да, Гитлер не был совершенен, но американцы достигли совершенства.

Если бы Гитлер был столь же хитёр, как и американцы, он бы устроил холокост дистанционно. И сохранил бы свою репутацию.

Они также отравляют весь мир своим дистанционным — или телевизионным — сексом.

Где во всём этом «люди»?

16 сентября 1995

Похоже, что тело всё больше и больше «понимает» земной ужас, в котором оно живёт, и словно находится в постоянной молитве: «Я отдаю тебе всю эту нищету и Ложь...»

18 сентября 1995

Ужасающая бомбардировка.

21:00 ч. Не знаю, каким чудом выдерживаю это.

19 сентября 1995

Утро

P.S. Очевидно, что в этой Материи существует некая иллюзия, и очевидно, что она в сущности своей является Стеной Боли — которую нужно выдерживать минуту за минутой и секунду за секундой.

Ужасающий вес (который на наших весах не измеряется ни граммом).

Очевидно, что этот вес и является тем самым «воздухом» по другую сторону Стены.

Видимо, мы попадаем туда, как правило, только после смерти.

23 сентября 1995

Ожесточённая борьба между скелетом и этим Могуществом.

28 сентября 1995

Сегодня ночью испытывал такие ужасные страдания до трёх часов, что сомневался, выживу ли.

Храбрость едва не иссякла.

В полтретьего пришла моя Милая, дала мне чашку горячего молока — и мне удалось немного поспать между тремя и четырьмя часами. Боль ушла, но... тело получило встряску.

Если удастся переломить ситуацию в этом году, возможно, всё изменится...

30 сентября 1995

Йогическая рыба.

The Hindu, 30 сентября

Рыба, дышащая воздухом

Большинство рыб поглощают кислород из воды через жабры.

Однако, протоптер[5] использует не только жабры, но и лёгкие и может получать кислород как из воздуха, так и из воды.

Эти рыбы обитают в Южной Америке, Африке и Австралии.

Южноамериканские и африканские лёгочные рыбы имеют пару лёгких и в значительной степени полагаются на дыхание, поэтому они могут выжить даже в грязной воде с недостатком кислорода. Во время засухи они укрываются в иле, формируют вокруг себя кокон и погружаются в глубокий сон, из которого выходят только при улучшении условий, иногда даже через три-четыре года.

Именно это они не позволили сделать Матери.

Однако, австралийский протоптер имеет только одно лёгкое и предпочитает дышать через жабры.

Обычно он достигает длины около метра, но нередко встречаются экземпляры вдвое больше.

Октябрь

3 октября 1995

Я знаю, что наступит день, когда всё исполнится, и придёт Любовь, придёт Радость, придёт Чудо любви к Тому, кто Любит.

В Небесах поют и танцуют радостные небесные войска, но мы готовим почву для того, чтобы они пришли и запели в сердце каждого обитателя этой несчастной Земли.

4 октября 1995

Моя Милая говорит: «Человеку свойственно прощать, Божественному свойственно ошибаться![6]»

Я всё больше и больше (к сожалению) открываю для себя своего рода подземный часовой механизм — можно сказать, механика катастроф.

Воистину, вся человеческая система должна измениться.

(Шри Ауробиндо говорил об «иной текстуре*». Именно так.)

Это неизменно и может длиться тысячелетиями — маятник возвращается с каждым рождением.

У животных тот же часовой механизм, но с гармонично неизменным финалом — они не выходят из него. А мы должны из него выйти — из-за этого все наши беды и на это вся наша надежда.

Удивительно, как на человеческом уровне этот мир может в равной степени облекаться как в святость, так и в дьявольщину.

«Против» так же хороши, как и «за» — и то, и другое одинаково облачается в катастрофу.

О! Ма, измени нас, измени эту «текстуру», измени этот способ рождения.

8 октября 1995

Моя Милая говорила со мной об «улице Риволи» (!) Я ответил ей: я больше не знаю Историю, я живу в будущем.

Но это странно (или нет), чем ближе к будущему, тем больше обнаруживаешь очень-очень далёкое прошлое, тысячелетнее, словно будущее соединяется с прошлым, или с тем самым вечным Началом, которое творит всё — и заново воссоздаёт всё.

Длительная подготовка к... чему-то.

Вся наша История — лишь долгое начало... чего-то иного.

Моя Милая говорит: змея меняет кожу, но всегда остаётся змеёй — на этот раз нужно, чтобы больше не было змеи.

Чтобы больше не было змеи.

Это иная «текстура».

10 октября 1995

Горлица сидит в траве под окном Суджаты без движения, полностью неподвижная, полчаса, час, иногда дольше — она безмятежно Божественна.

Сопровождая мой безмолвный вопрос...

Мы пребываем в конвульсиях этого Рождения.

Есть Ты, извечный, наблюдающий оттуда, через всё.

Сегодня утром R танцевала бхаратнатьям в западной комнате — с первых же мгновений я снова оказался, как всегда, в храме... Пристальный Взгляд из древних времён.

Я много прожил.

12 октября 1995

Том IV «Хроник» вышел в печать.

Некий этап.

Трудности заключаются в способах ввести Мать туда, где её не было.

Пытаешься ввести новое Дыхание в эту несчастную, извращённую землю.

Замечаю (часто), что в теле присутствует спонтанность, которая автоматически за долю секунды блокируется ментальным размышлением. (Мы говорим «мысли», но на самом деле это подвижные силы.) За эту долю секунды могут пронестись один за другим тысячи идиотизмов. По сути, это постоянный шквал, невидимый и неслышимый — когда мы начинаем его замечать... это хороший знак! Но это до ужаса организованно.

У этой Тюрьмы ужасающая охрана — тысячи стражей!

Когда мы станем подобны маленькой горлице, тогда станет хорошо.

В долю секунды всё запутывается, и тело больше ничего не знает — «за» превращается в «против», которое несётся галопппом (с тремя буквами «п»).

Вспоминается странное видение в ночь с 3 на 4 февраля (этого года!) Я нашёл запись в своих «обрывках видений»:

«3-4 февраля. Был кошмар обезумевшего человека на борту самолёта: без билета, без денег, без паспорта и телефонной книжки, чтобы позвонить кому-нибудь — человек, полностью лишённый материальных средств — и это был я!»

«Материальные средства» — очевидно, все ресурсы обычной Тюрьмы, всё, что сохраняет нас «в целости и сохранности», все барьеры.

Но когда мы хотим выйти из этого, перейти к иному виду, то «средств» больше нет! И мы больше не в целости и сохранности! Очевидно, что мы не можем перейти к иному виду со средствами старого вида!

Помню, Мать говорила: «Нужно принять вероятность на долгое время стать имбецилом...» И спрашивала меня: «Ты готов?»...

Несомненно, в этих «обрывках видений» есть некая безумная мудрость — они предупреждают вас, они вам показывают. Готов ли ты?

Наш старый паспорт приводит нас прямиком к смерти — в целости и сохранности!

Но всё же теперь я знаю, кому «звонить».

13 октября 1995

Босния, Афганистан (Талибан), Пакистан... ничего, кроме американских творений.

Твёрдое, словно сталь. Как такое возможно?

«Формула», найденная 6 августа, кажется всё ещё действенной — с несколькими тысячами вариаций по ходу дела. Но со старой формулой я бы никогда не смог выдержать то, что происходит сейчас.

Во всяком случае, я лучше «понимаю», что значит (анатомически) «затягивать рот лошади». Чем больше понимаешь, тем сильнее раздавливание!

«Формула» будет найдена тогда, когда больше не будет никакой формулы!*

Фактически, мы понимаем любое движение (каким бы оно ни было) только по тому, что противодействует этому движению.

К примеру: чтобы понять жизнь, нужно познать смерть... и т.п.

Мы жалуемся на бесконечную Милость, дающую нам все возможности для прогресса.

18 октября 1995

Факт, что это можно пережить, является Чудом.

20 октября 1995

Американцы говорят: «Как только будет установлен мир («прекращение огня»), мы экипируем мусульман и хорватов, чтобы уравновесить силы сербов»! — как только будет установлен «мир», мы экипируем войну...

Они извращены.

И мир это проглатывает...

Я рассказал об этом моей Милой, она ответила: «это доводит меня до белого каления» и провела руками по своей голове.

Я ответил: «Думаю, что и Божественное начинает "раскаляться"»!

Существует Монстр по имени «Нефть», и они делают всё для того, чтобы накормить Монстра, который их пожирает.

The Hindu, 19 октября

Вашингтон, 18 октября

Соединённые Штаты готовы «рискнуть»

в Боснии

Администрация Клинтона направила своих высокопоставленных чиновников на Капитолийский холм, чтобы заручиться поддержкой Конгресса для участия США в Боснии, что станет крупнейшим развёртыванием войск и оборудования с момента окончания войны в Персидском заливе в 1991 году. Администрация утверждает, что, хотя миссия действительно рискованная, американский контингент будет «самым внушительным, самым неприступным, самым злобным псом» этой территории, который, будучи атакованным, немедленно обрушит тяжёлый молот возмездия.

Среди высокопоставленных чиновников, выступивших перед комитетом Сената по вооружённым силам, были государственные секретари и министры обороны, а также председатель Объединённого комитета начальников штабов.

Согласно плану, американская операция предусматривает развертывание 20000 военнослужащих, потребует отзыва около 3000 резервистов, обойдётся в 1,5 миллиарда долларов и будет ограничена сроком в один год. На слушаниях в комитете было также установлено, что после подписания мирного договора США будут обучать и оснащать силы мусульманской Боснии и хорватской федерации в противовес их сербским соперникам.

23 октября 1995

Беседа с Суджатой

Дивали

Нанди Махадэва во Франции

Что происходит?

Ничего, ничего, я даю вам время отдышаться, вы как будто задыхаетесь.

(Сатпрем смеётся) Ма!

Я могу спеть вам что-нибудь?

О, ДА! Что ты хочешь мне спеть?

Я спою вам песню той эпохи.

Той эпохи?

Дипавали! Дивали! Дипали, Дипалика[7]! Видите, у нас полно имён.

Да, да.

Но все с Дипали. Это происходит от слова «дипа», знаете, лампы.

Маленькие лампы, да.

Фонарики, дипа, Дипали.

(Суджата поёт на бенгальском)

О, это прекрасно, очаровательно. Да, я часто слышу, как ты это поёшь.

Да, именно эту, первую.

Да.

(Суджата снова начинает петь,

затем внезапно останавливается,

смеясь)

Я не могу петь.

(Смех) Что ты делаешь? О! Милая. О, моя Милая!

Это не предназначено для других, это только для вас.

О! Милая, для нас.

Вы не спали сегодня ночью?

Очень-очень мало. Очень беспокойно. Я заснул лишь под утро. И мне приснился воистину странный сон, абсолютно.

Странный в смысле непонятный или... плохой или неприятный?

Но я не знаю, может быть, ты скажешь мне, что... что это такое. (Смех)

Я не прорицательница, как видите!

Я оказался в Ашраме, это пришло утром прямо перед... место, куда я почти никогда не хожу.

Это было на втором этаже, для внешнего взгляда была почти полная темнота, короче, потёмки, граничащие с темнотой. А потом, не знаю, что я искал, это происходило, возможно, в комнате Павитры, не знаю, я искал бумаги. В какой-то момент я скользнул взглядом по балкону, который, кстати, был закрыт, дверь была закрыта — дверь на балкон, и я толкнул вот так, почему я... и тут я увидел Мать, совсем одну в полной темноте, она стояла, вот так. Я извинился, потому что не... я вошёл... не знаю, она была... одета в чёрное, можно сказать.

Сама она, она была одета...?

Да, в общем, это происходило в такой темноте, что у меня сложилось впечатление, что...

Ах-ах.

В конце концов, это ещё ничего, самое любопытное было позже.

После этого я спустился вниз.

Вы оставили Мать там?

Да!

Не знаю, как будто... Не могу сказать, что у меня были какие-то чувства. Как будто я встретил незнакомого человека, и извинился за то, что вдруг...

Да. О, да!

...зашёл на балкон. Короче, я спустился, но, видимо, через зал для медитаций.

О.

Знаешь, там, рядом с комнатой Пурани, полагаю.

Да, зал для медитаций.

И вот там! Я внезапно столкнулся с Пранабом. И любопытно, каждый раз, как я его встречаю, это происходит именно там.

О!

Несколько раз я встречал его там.

О!

Я встретил Пранаба, он резко остановился — ты знаешь, он напоминает гориллу, его атмосфера густая и тяжёлая. Он резко остановился и сказал: «Боже мой!» Как будто что-то забыл. Он сказал это по-французски. Он говорит на французском, Пранаб?

Да, он говорит на французском.

Он резко остановился и сказал: «Боже мой!» Как будто что-то забыл. Он сделал несколько шагов назад — вернулся туда, откуда шёл — и принёс мне фотографии. Большие фотографии, возможно, не меньше, чем моё фото Шри Ауробиндо, понимаешь.

О!

Фотографии были совсем новые, потому что несколько фотографий немного... знаешь, когда фото только что сделаны, они немного слипаются.

Так вот, очевидно, эти фотографии он снял, которые Пранаб снял (не знаю, короче, он хотел мне их показать) во Франции.

Он снял их во Франции.

Да, да, он показывал мне фото из Франции.

О!

Так вот, на этом фото я увидел гигантского Нанди[8].

Гигантского, такого же, как Сфинкс в Гизе, если угодно.

Да, да. О! о!

Там был гигантский Нанди, который стоял, посреди чего? Не знаю. А на земле, у ног этого Нанди, словно обвивая, как будто линия... Это очень странно, моя Милая, словно синусоиды, как будто гигантская рудракша мала — бусы из рудракши. Из чего была сделана эта рудракша, я не знаю, но она напоминала рудракша мала, как будто, если угодно, большие гранаты, потому что я видел... я видел их даже над головой: фото было снято над головой Нанди.

О!

Я видел, что он был гигантским, этот Нанди, не правда ли. А у ног этого гигантского Нанди лежала гирлянда...

Да.

Немного скрученная, извилистая, эта рудракша мала. И шарики этой рудракша мала, должно быть, были гигантскими, не правда ли.

Как ber [индийская ююба], плоды ber, которые Шива тоже любит?

Нет-нет, они не были похожи на фрукты, скорее, на пушечные ядра.

Они были чёрные, какого цвета?

Они были похожи на рудракша мала — в точности как рудракша мала.

Да, но рудракша, они немного коричневые...

Ну, да, они были именно такого цвета.

Это мог быть ber, знаете, фрукт.

Ну, не знаю, впечатление, которое у меня возникло при виде сверху, потому что я смотрел сверху, как будто очередь из людей, если угодно.

Оооо!

Один за другим.

О!

Но я не знаю, что это было. Для меня это выглядело как рудракша мала.

О.

Тогда я спросил у Пранаба: «Во Франции?» В некотором волнении и удивлении. Он сказал: «Во Франции».

Это странно.

О, да! (Смеясь) Тогда я и проснулся.

Гигантский Нанди.

На всех фотографиях был Нанди?

Но я видел только одну!

Одну! Первую.

Да, самую первую.

О, да.

Я сказал: «Во Франции?» Я был ошеломлён. Он ответил: «Да, во Франции». Ты знаешь, какой он, этот Пранаб...

Да, очень резкий.

О! резкий... да он грубиян!

Но всё-таки он хотел вам показать.

Да, потому что когда он проходил мимо меня — я шёл в одну сторону, он шёл в другую, не так ли, так было несколько раз, мы проходили мимо друг друга, а потом он что-нибудь резко говорил, но без агрессии, я должен сказать, хоть и со своей обычной брутальностью. Когда он проходил мимо, он вдруг сказал: «О! Боже мой!» как будто что-то забыл сделать, вернулся туда, откуда шёл, и потом пришёл с этими фотографиями, которые хотел мне показать.

Во всяком случае, одну из них он хотел мне показать.

О! Нанди во Франции.

И рудракша мала, которая должна была быть огромной по сравнению с... потому что всё-таки вид был свысока, и этот Нанди был просто гигантским.

(молчание)

Послушай, я не знаю, но это настолько странно. Я не очень хорошо знаю индийскую, если можно так сказать, мифологию, не правда ли, я не знаю, что символизирует то или другое. Нанди — это верховое животное Шивы.

И Рудракша тоже. Это Шива в смысле Шакти, видите? Это могущество.

(молчание)

Значит, Шива-Шакти... собирается во Францию.

Но какой аспект Шивы?

Но я вам только что сказала.

Шакти.

Да, могущество. Нанди, это... мы видим, что это могущество. Тут нет загадки, как у Сфинкса.

О, нет, конечно! Может быть, я сказал тебе о Сфинксе, потому что имел в виду гигантские размеры.

Да, понимаю, но можно сказать, не правда ли, что Нанди — это могущество.

Это могущественная Нанди, все Нанди, которых я видел в Рамешвараме или где-то ещё, всегда были могущественны. Впрочем, он мне очень нравится, Нанди, не знаю почему. Я нахожу его красивым.

Да.

Это bull [бык].

Да, это...

В Ведах много говорится о bulls. Это... Ты хотела что-то сказать?

Это своего рода — в моём понимании, да? То, как я чувствую — это могущество, но уравновешенное, спокойное. Не могущество, которое много суетится. Безмолвное могущество.

(молчание)

Но это действительно странно.

Да.

Нанди с малой из рудракши.

Да, у его ног, извилистая. Эта мала, она должна была быть тоже гигантской по сравнению с... Знаешь, как очередь, в ряд, не правда ли, но это была мала, коричневого цвета.

Возникала мысль о пушечных ядрах, знаешь, в старину были такие пушечные ядра.

Они не чёрные?

Нет, когда они ржавые, вот такие, они коричневые.

А, да.

Нет, они были коричневыми, они... вне всяких сомнений, понимаешь?

А сам Нанди какого цвета?

Светлый гранит, не чёрный.

Да, слегка серый?

Слегка серый, так и есть.

Нет, определённо, это был... Махадэв*. Видите, это Махадэв, Нанди Махадэва.

Но это должно иметь очень точное значение, если сможем расшифровать. Потому что всё, что вы видели, очень ясно, точно...

А, да!

И наполнено смыслом, только...

Да. И именно Пранаб показал мне это.

Да.

Пранаб — это смерть, это Яма.

(молчание)

Ну, не знаю, моя Милая. Определённо, во Франции есть нужда в Шакти. Они все погрязли во тьме.

Но так повсюду, таково состояние мира.

О, да! Повсюду. Но, говорю тебе, «повсюду»: мне всё равно, если можно так сказать. Есть только два места, которые мне небезразличны, это Индия и Франция.

Да, но как вы хотите, чтобы две, только две страны, избежали общего положения дел?

Нет, они не избегут общего положения дел, но они воплощают важные вещи в земном сознании, вот.

Да, разумеется. Так что если они смогут снова найти в себе эти вещи, это поможет общему состоянию мира.

Да, но это...

Поэтому...

Но мы не видим, что могло бы... (Смеясь) Очевидно, что только Махадэв может сделать то, что он хочет!

(молчание)

Мы можем строить догадки, не правда ли, поскольку именно Пранаб показывал вам это?

Да.

Это Смерть. Почему он показал вам, именно вам? Это должно иметь какой-то смысл.

Ну, Пранаб, он знает, что я собой представляю.

Да, внутренне он должен знать.

Внутренне.

В любом случае, его существо является...

Знаешь, на других планах мы являемся чем-то иным, не чем-то иным — не другим... Мы что-то другое или...

Обладаем другим сознанием.

Так и есть, мы обладаем другим сознанием, у нас нет внешнего способа бытия, которым мы обладаем в человеческой жизни.

Да.

Где вещи и события незначительны, очень незначительны, не правда ли.

Да.

Во-первых, у нас нет тех реакций, которые мы обычно имеем на человеческом плане.

Да.

Да, он показывал это для меня.

И притом это касалось Франции.

И это касалось Франции.

Да, и ещё, как вы говорите, он представляет Смерть, не так ли. И не означает ли это, что он не может иметь своего влияния во Франции? Там есть Нанди.

И вы в этом качестве — я уже не говорю о Матери, которая родилась там, значит, там что-то есть.

Да.

И потом, всё-таки работа Матери — это Франция, там центр работы Матери.

А! да.

И ещё, вы ведь всё-таки француз по рождению, вы воспитывались там, значит, определённо, ваша садхана чрезвычайно помогла стране. В любом случае, вы не делаете это только для своей страны.

А, нет! Разумеется!

Вы делаете это для Земли, но всё же, будучи...

По правде говоря, я делаю это для Индии, потому что я люблю Индию.

Да, но, понимаете, вы были рождены...

Да, конечно.

По рождению это французская кровь.

Да, моя интеллектуальная подготовка, если можно так сказать, или ментальная, она французская.

Да.

Вне всяких сомнений; и я любил то, что называют французским интеллектом.

Да, поэтому я думаю, что смысл в этом. Я говорю слегка невнятно, но я пытаюсь найти точки опоры, понимаете, не умея объяснить и... как историю, да?

Но что встряхнёт этих французов? Что их разбудит?

Этого мы не знаем, но что для меня понятно, так это то, что Смерть не может распространить свою власть на Францию, потому что там есть Нанди, гигантский, который там обосновался...

Прочный, да.

Прочный, вы понимаете, это Махадэв, не правда ли. И шары рудракши, плоды или seeds [семена]... плоды, не так ли, рудракши, должно быть, это плод вашей садханы. В любом случае, какой-либо садханы.

А! Мать тоже совершила... Она универсальная, Мать, и также земная, но она совершила французскую садхану.

Да.

(Смеясь) И потом, я тоже совершил немного садханы для Матери. Бедная, ей пришлось внедрить всё это в меня, нелёгкий труд.

Я понимал, но. Но, но...

Не в деталях, вы понимали много, гораздо больше, чем кто-либо другой, но не во всей тотальности.

Нет, там было ещё что-то, что... безусловно.

То, чего вы не переживали. Это теперь вы понимаете.

О! Да!

Гораздо более детально, более полно.

О! Да! Теперь да.

Масштаб происходящего.

О, да! Неизмеримость происходящего.

Теперь говоришь себе, насколько же мы были мелки рядом с Ней, и насколько не оправдали возложенные на нас ожидания.

Ладно, моя Милая.

24 октября 1995

Постоянно пребываешь в странном состоянии, на грани между душой и телом, со своего рода безмолвным криком или плачем без слёз — любая вещь вызывает эмоции.

Между двумя мирами.

25 октября 1995

В очередной раз сказал Суджате: оно настолько безумно! настолько безумно! (это раздавливание).

Суджата ответила: «Это божественное безумие»!

Воистину, это совершенно экстра-ординарно, не похоже ни на что, о чём знает или когда-либо знало любое человеческое существо (за исключением Риши).

Это ключ к будущему.

27 октября 1995

Часто думаю о той фразе Шри Ауробиндо: «A last blow from the Supreme and the thing is done». [Последний удар Высшего, и дело сделано.]

Нужно множество «blows» — и всё лучше и лучше понимаешь, почему.

Такое анти-божественное остервенение — повсюду.

Нашествие гнусности.

Всё безжалостно перемалывается.

The Indian Express, 26 октября

Вашингтон, 25 октября

Открыты возможности для поставок оружия Пакистану

Комитет США принял поправку Брауна

Сегодня Пакистан одержал крупную победу, когда подготовительный комитет Конгресса США принял поправку Брауна о выделении Пакистану дополнительных вооружений на сумму 368 миллионов долларов.

Из примерно четырнадцати присутствующих членов комитета лишь несколько человек высказались за внесение изменений в поправку, чтобы сделать её более приемлемой для Индии. Поправка Брауна была принята подавляющим большинством голосов, после того как её сторонники назвали Пакистан верным союзником с момента его создания.

Поправку ещё должны принять обе палаты Конгресса, но это считается формальностью.

Посольство Индии немедленно выступило с заявлением, предупредив, что это неизбежно вызовет гонку вооружений и может даже повлиять на проекты американских компаний в Индии из-за неизбежной общественной реакции на это решение.

Думаем, что новость о том, что Индия проиграла битву за предотвращение получения Пакистаном оружия из США, была передана послом Сиддхартхой Шанкаром Реем премьер-министру Нарасимхе Рао перед его выступлением на Генеральной Ассамблее ООН по случаю пятидесятой годовщины.

Поправка Брауна предоставляет Пакистану три противолодочных самолёта, которые могут летать без дозаправки от Пакистана до мыса Коморин, противотанковое оружие, ракеты «воздух-воздух» Sidewinder, противокорабельные ракеты «Гарпун», модернизацию ядерного потенциала самолётов F-16 и возможность ночного боя для вертолётов.

По мнению наблюдателей, то, как были проигнорированы возражения Индии, стало для неё «унизительным поражением».

Между тем, по мнению некоторых аналитиков, администрация Клинтона, решив, что в регионе её лучшей ставкой в Пакистане и в исламском мире является Беназир Бхутто, сделала всё возможное, чтобы протолкнуть поправку Брауна через подготовительный комитет Конгресса.

В американских кулуарах утверждалось, что если поправка будет отклонена, Бхутто может пасть или будет вынуждена занять антиамериканскую позицию, чтобы выжить, а что касается Индии, то американцы считали, что она смирится с неизбежным, получив новые гарантии того, что приобретённые Пакистаном самолеты F-16 не будут поставлены, и что это единственное исключение из поправки Пресслера.

Сторонники поправки Брауна продолжали ссылаться на коварные и произвольные мнения так называемых экспертов о том, что предлагаемое вооружение не повлияет на баланс сил на субконтиненте, добавляя оскорбление к оскорблению, приравнивая оборонные потребности Индии к потребностям Пакистана. Они полностью игнорировали протяжённую границу с более чем одним соседом, которую Индия должна защищать.

Сторонники поправки Брауна по иронии судьбы постоянно называют Пакистан добросовестным борцом с терроризмом, и в этом они следуют линии, взятой администрацией Клинтона, включая самого Клинтона во время визита премьер-министра Беназир Бхутто.

Поправка была принята Комитетом перед отъездом Беназир Бхутто из Нью-Йорка после её яростной атаки на кашмирский вопрос.

Индийский посол, г-н Сиддхартха Шанкар Рей, как мог, пытался предотвратить принятие поправки Брауна, ему помогали очень рьяные группы давления и индийские резиденты в США, к которым обращалась Индия.

Однако из-за антииндийски настроенных членов Конгресса, сенаторов и представителей, рассматривающих Индию всё ещё сквозь тонированные линзы холодной войны, с одной стороны и сокрушительного давления, оказанного администрацией Клинтона, стремящейся спасти Беназир Бхутто в Пакистане, с другой, ноша оказалась слишком непосильной.

The Hindu, 27 октября

Исламабад, 26 октября

Ширак «высказывается» по поводу продажи истребителей Пакистану

Пакистан, уже заключивший с США сделку на поставку оружия на сумму 368 миллионов долларов, собирается приобрести у Франции 40 истребителей Мираж 2000 для усиления своих военно-воздушных сил.

Премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто сообщила о сделке, заключённой в Париже вчера вечером после встречи с президентом Франции Жаком Шираком.

Она сказала журналистам: «Мы рады сообщить, что президент Ширак дал зелёный свет на покупку (самолётов Мираж)». Однако переговоры с французскими властями продолжаются, добавила она.

На данный момент французское правительство не подтвердило заявление мадам Бхутто.

Выступая перед APP* на базе ВВС Пакистана под Исламабадом, министр иностранных дел Сардар Ассеф Ахмед Али сказал, что мадам Бхутто «удалось» получить американскую помощь для «оборонных нужд Пакистана, не отказываясь от принципиальных позиций по ядерному вопросу и делу Кашмира».

Пакистан официально признал, что в ходе развития своих мирных ядерных программ он приобрёл возможности создания ядерной бомбы, но принял решение не производить никакого оружия.

Негодяи ладят между собой.

30 октября 1995 — 72 года

Сегодня утром перед самым пробуждением было такое странное видение... Я находился снаружи, не знаю где, но я стоял на земле, и там было существо, которого я не видел, и я простирался снова, и снова, и снова у его ног, десятки раз, с неким упорством или волей... И это не были ни Мать, ни Шри Ауробиндо. После какого-то числа простираний, вероятно, решив, что этого достаточно (!), существо ушло. Но я оставался на коленях на земле (я видел что-то вроде канавы), как будто всё ещё ждал его. И он вернулся, а я снова простёрся перед ним со своего рода упорством или волей, говоря: «Я ХОЧУ ТВОИ СТОПЫ». От этого я и проснулся. Это не были Мать или Шри Ауробиндо! Понятия не имею, что это было за существо, поскольку я его даже не видел!

Рассказал об этом Суджате, надеясь, что она даст ключ к этой загадке.

Она ответила: «Не был ли это Маха Пуруша? А его “Стопы” означают Материю». Потом она сказала, как в песне:

«Я отдаю Тебе жизнь,

Я отдаю Тебе смерть,

Я отдаю Тебе печали и радости,

Я отдаю Тебе все мои жизни, все мои смерти, все мои цели...

Я хочу Твои Стопы».

«Не было ли это Существо земной Жизни, которое на этот раз просит, распростёршись на земле с молитвой: я хочу Тебя в Материи...?» сказала мне Суджата.

Сегодня утром мне семьдесят два года, но за моей спиной века. Века скитаний и молитв, никогда не достигаемых целей, смертей и воскрешений без конца — но на этот раз... я хочу Твои Стопы.

С упорством.

И в этом нет никакого «я»: лишь века, простирающиеся в молитве.

Ещё одна странность: сегодня утром я вернулся к своему переводу Савитри, и первая строка, которую я перевёл:

«A fire to call eternity into Time*...»

И Савитри продолжает:

«Make body's joy as vivid as the soul's

Earth she would lift to neighbourhood with heaven

Labours life to equate with the Supreme

And reconcile the Eternal and the Abyss*».

У меня всегда — всегда — было впечатление, что я блуждаю по векам.

Но если бы Ты не пришёл, я бы снова заблудился.

Выход из печати «Трагедии Земли» прогнозируется на 22 января... (?)

Смотрит на великий Глаз.

Ноябрь

1 ноября 1995

Нашёл «усовершенствование» «формулы»: «свободный рычаг» — но как только начинаю наблюдать за движением, оно расстраивается! (Резко.)

Нужно быть полностью непричастным к тому, что происходит (!), также, как вы непричастны к землетрясению...

Как только тело «замечает» что-то, оно хочет это механизировать — оно хочет механизировать свою тюрьму, и всё, что ускользает от механизма, становится совершенно «опасным».

Тут же раздаются тысячи тревожных звонков.

А боль приходит не из «точек схождения», она приходит от тревожных звонков.

За то время, что слышу эти зловещие звонки, я уже давно должен был умереть и быть похоронен. Но это всё равно причиняет вред.

Огромная разница с тем, что было раньше, состоит в том, что в боли уже нет психологического элемента.

Последний элемент «всего этого» — некий фон жестокости.

Измениться должна вся система (земная).

Возможно, это тело является точкой схождения в огромной тотальной Тюрьме — поэтому звонки повсюду!

Тюрьма в опасности.

4 ноября 1995

Сегодня вечером оно такой твёрдости, как будто сквозь тело проходит бетон.

Повторяешь — отдаю Тебе, отдаю Тебе... ТЫ ТЫ ТЫ ТЫ...

То, что называется «формулой» для рыбы, это то, что наиболее подходит для её рыбной системы.

Здесь не может быть так же!

Нужно изменить систему!

Нет никакой формулы!

Нужно ВЫСТОЯТЬ и держаться.

Этот скелет — как его расплавить?!

Расплавиться должен весь скелет мира!

5 ноября 1995

P.S. Суджата сказала мне: «Это постоянная адаптация»... Потому что я сказал ей, что «кажется, оно не ослабевает» (раздавливание), она ответила: «Оно не может ослабевать, это постоянная адаптация».

7 ноября 1995

«Практическая» жизнь, похоже, становится всё труднее и труднее: сидеть за столом, чтобы писать, чтобы есть, неважно что... и, разумеется, ходить, и говорить... Лежать — хуже всего.

Тем не менее, вчера вечером написал «песню», стоя перед камином. Она до сих пор звучит.

Не хотелось бы больше ничего, кроме музыки.

Это «отскакивание» снизу настолько изматывающее — требуется вдох без выдоха! Чтобы оно больше не отскакивало или не поднималось.

«Отскакивание» означает, что есть стена — нужно, чтобы она ушла в бесконечность.

Это стена мира...

Вечер

Откуда в моём сердце ощущение, что я словно умирающий?

И всё же я хочу идти до конца.

Возможно, мы умирающие для старого мира?

Да, ни здесь, ни там.

Некая мучительная до остроты No-man's land [ничья земля].

Словно постоянное раздирание — неизвестно почему — нечто, что уже не здесь, но ещё не там.

И всё-таки именно это «там» заставляет меня выживать.

9 ноября 1995

В таком состоянии очень нуждаешься в любви — а присутствовала ли любовь в окружении Матери, когда Она ещё была здесь?

У меня постоянно перед глазами цитадель Маутхаузена и тот голос... по громкоговорителю: «Внимание! теперь вы вступаете в смерть».

Я вижу, что ничего, кроме Любви, не может противостоять этому.

Фактически, вся «операция» (от и до...) может быть выполнена только через Любовь.

Это Семя в глубине (эпох).

Все несчастья наших непрекращающихся жизней являются способом об-наружить Это.

И я знаю, что это может изменить всё.

10 ноября 1995

Теперь я понимаю эту своего рода неудержимую эмоцию, охватывающую меня без всякой причины, часто овладевающую мной, когда я встречаюсь с кем-то: сердце переполняется. Как будто оно постоянно желает выплёскиваться через край. (Это выглядит совершенно «недостойно» [как недостаток достоинства].)

В ночь с 8 на 9 ноября пришло видение, записал его в своих «обрывках видений»:

«Странное видение, настолько странное, что оно наверняка относится к этому загадочному “новому сознанию” — и оно что-то означает, но что?

Маленькая птица, наподобие тех, которые пьют нектар из цветов и которых мы иногда встречаем здесь — я не мог бы определить её цвет. И не знаю, относилось ли это ко мне, но там был маленький стакан «Ruby», наподобие того, который я пью каждый вечер, и она пила из него! И в придачу я добавил в «Ruby» несколько капель коньяка! И она пила, пила... я был настолько поражён и взволнован, гадая, справится ли она с этим, но она пила и пила... С ума сойти!

Тем же утром, но позже (9 ноября) я подумал, не был ли «Ruby» (красное вино Индии, похожее на рубин) символом «Амритам», ведического Нектара. А птица — символ души.

Эти птички по-английски называются «honey-suckers», пьющие мёд. По-французски... не знаю.

И я очень волновался, опасаясь, не повредит ли это ей, но нет!

И то, что меня раздавливает — та взрывная молния — возможно, является этим Нектаром! Он весьма тревожащий или трудно переносимый, но это Нектар!

Решительно, мы полные идиоты: всё переворачиваем с ног на голову!»

То, что мы называем «жизнью», на самом деле смерть, а то, что кажется нам «смертельным», на самом деле бессмертное!

Но, очевидно, очень трудно заставить войти Бессмертное в смертное.

Вся смерть взрывается.

Смерть — это последний фантом человеческого сознания.

Бронированный фантом.

(Этимологически, бронированный = ослеплённый [blindé].)

Вечер

Я сказал Суджате: пребываешь в великой Тайне, но... понимаешь, что это чудесно.

11 ноября 1995

Да, Господь, мы, воистину, ничего не знаем — мы знаем и не знаем.

13 ноября 1995

Беседа с Суджатой

Мать и Суджата наводят порядок

перед Шри Ауробиндо

(Суджата поёт на бенгальском)

Что это? Что ты пела?

Тринадцать, сегодня 13 ноября.

Да.

13 ноября...

Этот месяц ноябрь...

Да, скоро 15 ноября.

Да, потом 17 ноября.

Исполнится 52 года?

Да, да. Ты представляешь?

А потом 17 ноя...

Это будет 22 года.

22 года.

А вчера, вы помните? Мы пошли гулять, мы гуляли вместе.

Да.

И когда мы возвращались от ворот, вы заметили лужайку.

Да.

Правда? Она была такая красивая. И вы сказали: «О! если бы Мать! Если бы Она проявила себя!» И вы сказали, что, возможно, этого нет в программе, что-то подобное.

Да.

Что-то похожее. Мне не найти точных слов. На самом деле, я совсем не держу в памяти слова. Глаза сохраняют увиденное, но ухо — нет. Есть... (смеясь) не то чтобы я не слышу, я слышу, но это не запоминается.

Да, показывать себя — это не в программе Матери. Да, я представлял её в большом платье, длинном-длинном.

Да.

Но на самом деле она здесь, не так ли. И она не показывается по той простой причине, что тогда бы мы больше не смогли!

Да, не могли бы больше оставаться и терпеть.

Не могли бы больше этого выносить. И чем дальше продвигаешься, тем более удушающей становится эта сторона.

Да.

Я помню Мать, она говорила: нехорошо слишком сильно забегать вперёд.

Да, да, именно.

Да, я понимаю.

Итак, ты что-то видела?

А сегодня утром, вы помните? (Смеясь) Вы были очень удивлены, да, удивлены, когда... когда пили кофе, да? Вы сказали: «Я едва закончил есть, а это уже здесь». (Смех) Рановато.

Так вот, представьте, сегодня ночью я оказалась в каком-то месте, не знаю где. Это было на первом этаже в комнате, в очень светлой комнате, с другими людьми, они были на полу (я не видела ни кресел, ни столов, ни стульев, ничего). На полу с другими людьми; я не знаю, что я делала. Был красивый немного золотистый свет, немного, совсем немного. Иногда такой свет бывает от заходящего солнца.

Да.

Знаете, похожий. Потому что я не видела никаких электрических ламп. И Мать как будто тоже была там. Я забыла всё, что происходило, но Мать была там. Это я помню. А потом, спустя какое-то время, Мать ушла, вышла. Потом кто-то меня позвал — я продолжала оставаться там, кто-то пришёл и позвал меня, сказав, что Мать хочет меня видеть. Тогда я поднялась — нужно было подняться наверх, я не помню лестницу и то, как я туда попала, но я знаю, что это было одним этажом выше, не намного выше. Я поднялась, вошла в комнату. А она была огромная, зал. Там я тоже не заметила много furniture: мебели, она не была меблирована, но там были определённые вещи. И там находился Шри Ауробиндо.

(Смеясь) О, да!

Шри Ауробиндо был там, Мать была там. И Мать сказала мне расставить какие-то вещи. Я не говорила, там были один или два человека, возможно, на тот момент я их знала, но у меня не сохранилось воспоминаний, кто это был. Они тоже сидели на полу, вы знаете.

Сидели на полу.

Сидели на полу, и Шри Ауробиндо, и Мать. Только это не был голый пол, он был накрыт не ковром, а, скорее, простынёй.

Да.

Большой! Огромной. И там были какие-то вещи, Мать дала их мне, чтобы я их убрала... освободив место в центре, потому что он был слегка загромождён... Да, то есть вещи, которые планировалось убрать, Мать давала их мне, а я складывала их у стены, рядом с другими вещами, чтобы они не мешали...

Проходу.

Движению, проходу, да. Насчёт прохода...

Да?

Думаю, что я видела — там была дверь, через которую я вошла, и у меня сложилось впечатление, что там была другая дверь, возможно, ведущая в ванную. Но она была закрыта; я никуда не смотрела. Я была сконцентрирована на том, что делала, понимаете, и я видела движения Матери и [было так] словно я внутренне сразу же понимала (смеясь), я немного опережала.

(Смеясь) Да, то есть сразу же передавала...

Да, как будто угадывала движения Матери...

Да, ты действовала автоматически.

Я действовала автоматически и заранее.

Да, да.

Затем я внезапно увидела Шри Ауробиндо, он в этот момент стоял и наблюдал за мной, и внезапно (я не обращала внимания), внезапно я стала осознавать, что, фактически, я... как сказать? Я предугадывала движения Матери, и Шри Ауробиндо очень высоко это оценил! (Смех) Я находилась в ритме, да? Когда мы в ритме, мы можем следовать движению.

Да.

И, не знаю, по какой причине, я выходила, спускалась, а потом, спустя какое-то время снова поднималась. И на этот раз я запомнила: это происходило как будто в Баликуре, у вас.

А, да.

Значит, я поднялась по вашей лестнице, вы помните, как там было?

Да-да.

Наверх — ваша веранда находилась справа, когда поднимаешься.

Да.

И в дальнем конце я заметила: как будто там была софа, settee, и я увидела там Шри Ауробиндо. Он сидел посередине, а рядом с ним, справа, кто-то был: как будто он принимал кого-то. Он говорил. Когда я вошла, он не пошевелился: я заметила его и пошла в другую комнату.

Шри Ауробиндо в Баликуре, у меня?

У вас, на веранде.

Интересно. Интересно...

Потом я уже не помню, но пока мы там были — первая часть... происходило много действий, движений. Шри Ауробиндо, что-то рассказывающий Матери, а я слушала и потом сама себе говорила: нужно сохранить эти слова в памяти.

Пока ты убирала эти вещи? Да.

Да, первая часть, когда Мать подавала, а я убирала и т.п. Потом в какой-то момент... Но проснувшись, я пыталась: абсолютно ничего, ни слова не запомнилось.

Да, такое бывает часто, слова... очень редко, когда запоминаются слова.

Да, да, он говорил что-то Матери, понимаете, я была зрителем, бесшумным, я вела себя тихо, моё присутствие их не беспокоило.

(Смеясь) Нет, разумеется.

А в какой-то момент я увидела Мать... Видите, если войти... допустим, здесь находилась ваша комната в Баликуре, так?

Да.

Только в десять раз больше, в десять раз больше! Вы помните, как там было?

Да.

Но было немного по-другому, не те окна и т.п. Там были стены. Когда входишь, слева она была не полностью покрыта простынёй, на полу.

Ты имеешь в виду — в твоём первом видении.

Верно, теперь я возвращаюсь к своему первому видению.

Да, да.

Второе — это был конец, понимаете.

В первом видении... да, подождите, у меня появилось ещё одно воспоминание: пока я расставляла вещи таким образом, Шри Ауробиндо говорил, если я правильно помню, он говорил Матери, что место немного загромождено вещами, поэтому, кстати, Мать и расставляла вещи. А потом я почти произнесла, но вовремя вернула над собой контроль, как сказал бы Шри Ауробиндо: «Но посмотрите, какое большое пространство она оставила в центре!» (Смех) Но я этого не сказала! Я вовремя остановилась! (Смех) Глупая привычка делать такие замечания!

Но он стоял и, скорее, руководил всем, а Мать организовывала.

Да.

Значит, как я уже говорила, в какой-то момент я увидела Мать, она лежала — когда входишь через дверь, слева у стены на полу, не было ни простыни, ничего — Мать лежала на полу.

Ах! Боже мой!

Как будто спящая, [она] как будто спала.

Это так, я это видел, я их... обоих, видел их на полу, лежащих на полу.

Да, фактически, сразу же я увидела Шри Ауробиндо: он тоже лежал.

На полу?

На полу, на земле. И Мать была обращена лицом, не к нему, в другую сторону, видите, лежала на боку; Мать лежала на правом боку, если можно так сказать. Поэтому Шри Ауробиндо находился позади Матери — сзади, и он тоже лежал, почти параллельно Матери. Было как раз такое расстояние (жест), как до вашего кресла, с обеих сторон, не намного дальше, но не касаясь, с небольшим gap [интервалом], но почти параллельно Матери. Мать лежала не совсем прямо.

Да, это что-то значит, что они были на земле. Я несколько раз видел их вот так, на земле. Лежащими на земле.

Я думаю, что они, безусловно, на земле. Они не показывают себя, потому что это не просто так, понимаешь. Но они здесь, они руководят операциями.

Да.

Полностью.

Они позволяют нам видеть только то, что необходимо для понимания ситуации, некие вещи.

У тебя есть что-то ещё?

Нет, я почти вышла, когда увидела их лежащими вот так. И Шри Ауробиндо тоже лежал на правом боку. Он не лежал на спине или... ничего такого. Мать лежала не совсем прямо: немного сгорблена. Вот такие подробности, и потом я вышла.

А когда вернулась, в этот момент я увидела Шри Ауробиндо, сидящего на большой софе, посередине, и справа от него кто-то был.

Да, это происходило в Баликуре.

Да, именно так я поняла, что всё, должно быть, происходило там, я не могу сказать.

Нет, но почему Баликур, моя Милая?

Я не знаю, во всяком случае, в первый раз я совсем не узнала место. Я вас покину...

Почему Баликур? Меня это...

Я не знаю.

Короче, это означает место, где я работал.

Ну да, именно так.

15 ноября 1995

Беседа с Суджатой

Праздник маленьких огней

Что расскажешь? (Смех)

А вы ничего не видели?

Нет, моя Милая, слишком неспокойно. А ты, Милая, ты что-нибудь видела?

Я не знаю, просто образ, который остался во мне. Это продолжалось недолго. Не знаю, я, кажется, искала Молитвы и Медитации, эту книгу. И, не знаю, был ли это мой шкаф с книгами Шри Ауробиндо и Матери, но не этот. Потому что он выглядел как маленький стеклянный шкафчик. Я смотрела с небольшого расстояния — думаю, вы были со мной, и я находилась, возможно, в своей кровати или что-то вроде, не знаю — довольно далеко, с расстояния нескольких метров. И вдруг я увидела МНОЖЕСТВО горящих свечей. Я не видела самих свечей, но видела их пламя, понимаете?

Да.

И, вы знаете, они отражались, и их стало ещё больше... (Смех) Всё это было так красиво.

Да, да.

Я была очень удивлена, это мне запомнилось, и рядом с ними была книга Молитвы и Медитации Матери. И я поняла, что именно в книгах Шри Ауробиндо были эти огни, эти...

Эти маленькие очаги пламени.

Это пламя. И их количество удваивалось, утраивалось из-за оконных стёкол.

Из-за стёкол, да.

О! это был праздник.

Да, это праздник души, души и сердца — и стремления, да.

На этом всё.

Ну, знаешь, это очень красиво.

О! да, да.

Да.

Вот.

Да, это похоже на твоё сердце.

(Смеясь) О!

Да-да, именно так. Это именно оно. Как праздник, да.

Я не могла поверить, это было так красиво, так мило... вы знаете, это маленькое пламя свечей...

Да.

Которое приумножалось, а!

Да.

И тогда... потому что я не видела, что позади были книги.

Да.

И как раз рядом я увидела книгу Матери: Молитвы и Медитации. Тогда я поняла, что... потому что именно так я храню [их] в своём шкафу: книги Матери, потом книги Шри Ауробиндо. И это было рядом с книгами Шри Ауробиндо — и на расстоянии, потому что была ночь, но они были настолько освещены: я видела освещённые светом Молитвы и Медитации.

О, да. О-о, этим всё сказано.

Да, моя Милая. Люди не знают истину жизни, так сказать: то, что заставляет жить. Они не знают этого праздника.

Да, да, Милая, это чудесно.

Чуть позже я посмотрела — было, должно быть около трёх часов ночи или немного больше, значит, я увидела [это] до трёх часов.

Сегодня у нас... 15.

15, да, 15 ноября.

Да.

Да.

Исполнилось пятьдесят два года.

Ну, да, мы живём в мире, где требуется множество ударов, чтобы что-то заметить, это печально. И это необходимо.

Вы знаете, в Савитри, я думаю, Шри Ауробиндо писал в одном месте: «Pain is the hand of Nature sculpturing men to greatness*».

Да.

Я никогда не была согласна с этим.

Тем не менее, это правда.

Да, о, да.

Есть исключения, такие, как Индия, не правда ли, Индия, где горят эти маленькие огни, здесь, во множестве простых существ. Очевидно, что они неправильно используются. И потом, не говоря уже обо всех этих наслоениях. Но в Индии это есть.

А на Западе, погляди, это мир зверей.

(молчание)

Но я всегда верила в sunlit path [солнечный путь] Шри Ауробиндо.

Ну, да, моя Милая, разумеется, разумеется.

Можно быть великим и не great [величественным].

Можно стать great следуя по sunlit path, полностью, легко, божественно и просто, это несомненно. Но нужно, чтобы земля здесь стала хотя бы немного освещённой, не правда ли.

Да.

Те, кто находится в... это даже не земля, это бетон, омрачённый бетон, поэтому приходится долбить молотом, чтобы что-то вышло.

Но Мать молотит эту землю, немного ужасным способом, но иногда кажется, что недостаточно ужасным. Она хочет двигаться осторожно, насколько это вообще возможно, понимаешь.

Да, потому что она действует не как Природа, для которой и плохое, и хорошее, и божественное, и небожественное, всё...

Да, сметается.

Разом, не правда ли; в то время как Мать хочет сохранить хорошие элементы.

Да, в этом и заключается божественная трудность.

И как рассортировать всё это?

Да, это и есть великая тайна.

Это невозможная задача! Но божественная.

Вот почему для этого требуется время.

Да, потому что она не хочет всё разрушать.

Ну да, она не хочет Пралайи.

Пралайя совершенно бессмысленна, вы начинаете всё заново и через миллионы и миллионы лет снова оказываетесь перед теми же проблемами. И можно продолжать бесконечно... одно творение, другое творение, третье.

Ну да, именно это и происходило.

Конечно.

До этого момента.

До этого момента.

На этот раз не будет змея, меняющего кожу, на этот раз будет иное существо.

Да, моя Милая. В любом случае, это было фантастично и дало мне веру, что мы перейдём к другому виду, так ведь, но это было фантастично в том смысле, что я не мог представить себе, каким именно способом, понимаешь, этот способ от меня ускользал. Но теперь я понимаю, что это за способ.

Это фантастично!

Ну, именно это я и переживаю. Я понимаю, что это тот самый способ.

Даже когда Мать была здесь, никогда не было и тени сомнения, полное согласие. Но я не мог представить себе иного способа, кроме как самой Матери трансформироваться, не правда ли? И я говорил Матери: нужен хотя бы один образец, ты помнишь тот разговор? Нужен пример, нечто, что дало бы человечеству надежду, понимаешь. Потому что я не мог понять, как. И главное, я не видел, каким образом маленькие люди могли бы... могли бы — маленькие люди вроде того, каким я был и какой я есть. Но теперь я знаю способ, вот только каким образом... мы узнаем только в конце. И это совсем не значит, что именно это body [тело] дойдёт до конца, не так ли. Но я знаю, что теперь этот способ есть. Он здесь, на земле, в земле. Кто способен уловить этот способ? Не знаю. Я уловил его, но как далеко я смогу дойти, этого я тоже не знаю. Но я думаю, очень трудно сделать так, чтобы что-то произошло в одном индивиде, и при этом не изменилась бы вся тотальность, не опрокинулась бы в... Опрокинулась, не так ли.

Всё связано друг с другом.

Значит, то, что опрокинется, возможно, просто будет тем, что разорвётся и...

Как вуаль.

Да. Но эта вуаль из бетона.

(молчание)

Ну, я много раз пытался рассказать об этом способе, не так ли.

(молчание)

Да, индивидуум, это в самом деле уникально... Это не для одного индивидуума, понимаешь?

Да.

Такое невозможно. То есть, когда всё перевернётся, что же, условия изменятся. Это не значит, что будет легко, нет, но этот чудовищный груз будет снят с земного сознания, понимаешь, этот груз, ужасный груз.

И тогда мы сможем... Да, солнечный путь, он появится, но каждый раз нужно будет, нужно будет... всё равно будет происходить внутренняя борьба, необходимая для каждого человеческого существа, воля, стремление.

(молчание)

О! Милая, неизвестно, как далеко мы зайдём. Да, очень надеюсь, что мы увидим поворотный момент.

Мать вам сказала: «Ты увидишь!» Значит, это будет сделано при нашей жизни. Мы уйдём после того, как увидим это? Да?

О! Милая, всё, чего я прошу, это... Я видел, как Мать НАДРЫВАЛАСЬ! (Сатпрем ударяет рукой).

Да, она трудилась, она работала. Но они не хотели этого.

Никто не хотел!

Человек не захотел.

Человек не захотел.

Значит, до тех пор, пока я могу, я буду идти.

Вот так, моя Милая.

16 ноября 1995

Всё более возрастающее аннулирование — посреди которого едва ли можно разглядеть что-то, кроме маленьких зарождающихся личинок. Тотчас же растворяющихся.

Похоже, что восприятие ограничено всем тем, что создаёт тени.

Или же...?

Единственная материальная радость, это видеть мою Милую — тут же всё озаряется улыбкой Милости — Мать рядом.

А эта иная вещь, настолько Переполненная, я не могу ничего о ней сказать. ЭТО ЕСТЬ.

Это Любовь — но тотальная. Как будто там, внутри, нет отдельного индивида, или же индивид пребывает в Целом, которое есть Любовь.

Постоянное желание разрыдаться — ни за что, ни про что.

18 ноября 1995

Я Тебя люблю.

19 ноября 1995

Нам не хватает Бесконечности посреди Времён,

Нам не хватает Вечности посреди часов

Нам не хватает Бессмертия в Смерти

Нам не хватает Радости в этой Тюрьме

Нам не хватает Матери.

Это путешествие Реальности

В печальной нереальной Лжи.

Это жгучее Противоречие,

Которое пожирает или освобождает нас.

В самой мрачной тьме

сияет Солнце,

Но всегда ли мы должны идти

в самую мрачную тьму?

Я знаю, что НЕТ.

Но все ощущения жизни пропитаны

тысячелетним Отрицанием.

Гимн радости построен

на фундаменте боли.

Этот фундамент должен исчезнуть.

Для этого нужно «мужество

и ещё раз мужество», говорила Мать.

Завтра исполняется двадцать два года с тех пор, как они положили её в яму.

21 ноября 1995

Вчера была пытка до полуночи.

Нельзя устать от боли...

Да, эта усталость, возникающая временами.

Мать держалась, сколько могла.

«Не могу говорить...», говорила она.

Это было душераздирающе.

Последней частью «программы» является чистая анатомия.

Тюремная камера.

22 ноября 1995

Всё в критическом состоянии (в теле и повсюду).

23 ноября 1995

Я понятия не имею, что произойдёт в этом body [теле].

The Hindu, 22 ноября

Вооружение боснийских мусульман

Делегация боснийских мусульман не испытывала недостатка в проблемах с момента получения неких гарантий того, что её армия будет оснащена и обучена Соединёнными Штатами. Администрация Клинтона знает, что её западноевропейские союзники возражают против этой идеи, но тем не менее сохраняет намерение предоставить боснийским мусульманам современное оружие с целью учесть опасения последних, вызванные несоблюдением сербами соглашений. Похоже, что делегация боснийских мусульман получила устные обещания от американцев, но настаивала на письменных обязательствах или гарантиях путём обмена письмами, аргументируя это тем, что администрации Клинтона было неудобно излагать что-либо в письменном виде на этот счёт.

Было очевидно, что в поисках соглашения в последнюю минуту возникнут заминки. Но это не означает, что проблемы не возникнут в будущем. Администрация Клинтона не питала иллюзий относительно того, что ждёт впереди, когда три недели назад начались переговоры в Дейтоне.

24 ноября 1995

Бывают правильные движения, но они укладываются в несколько миллиметров за микросекунду... а дальше всё в том же духе — множество неудачных секунд.

26 ноября 1995

(На аллее с моей Милой)

«Моменты, когда всё божественно спокойно.»

27 ноября 1995

Мой камин, определённо, является символом работы, совершаемой в теле, и я часто видел красные угли или пламя. Но сегодня утром, как раз перед пробуждением, я увидел в камине свет, похожий на очень нежное солнце, без всякого пламени, без огня, просто некий единый луч, заполнивший весь камин. Я был поражён этим мягким солнечным светом, не сверкающим, не сияющим, а в основании этой световой колонны было немного красного или розового. Это не было «светом» в нашем понимании, не было «лучом», который освещает — это была как будто нежная субстанция, очень... я не знаю, как сказать... словно светящаяся пудра, но составляющая собой единое целое. Он был золотым, но совсем не похожим на блеск золота — ничего ослепительного.

В остальное время, днём, я вижу или чувствую, скорее, что-то вроде тёмно-красных углей.

28 ноября 1995

Моя постоянная молитва: отдаю Тебе всю эту Нищету и Ложь.

Как не развалиться на куски?

И я говорю себе это на протяжении уже десяти лет...

Декабрь

2 декабря 1995

Это дробящий молот Махакали.

Так, как Ты хочешь, так, как Ты хочешь...

Это ужасает своей раздавливающей Мощью.

Но тело не ужасается, просто оно не знает, как держаться, в какой позиции.

Это критически важно.

Суджата сказала мне: «Я не удивлена, что эти вещи (забастовки, паралич повседневной жизни) происходят во Франции, потому что это самая восприимчивая страна — страна Матери».

Эта B.B.C. не прекращает говорить о «peace-keeping» — хранители войны защищают мир.

P.S. На следующий день, 3 декабря, читаю это:

The Hindu, 3 декабря

Сараево, 2 декабря

Замечания французского генерала

о соглашениях расстроили Боснию

Раздор из-за высказываний французского генерала поставил точку в подготовке НАТО к развёртыванию первого отряда войск для обеспечения мира в Боснии.

Когда первые солдаты НАТО готовились к отправке, генерал Жан-Рене Башеле, командующий силами ООН в Сараево, раскритиковал мирные соглашения, подписанные в Дейтоне, штат Огайо, заявив, что они оставят боснийских сербов без защиты и что они запаникуют, когда их территории перейдут под власть мусульман-хорватов.

Боснийское правительство отреагировало на замечания с отвращением, а Франция быстро отмежевалась от высказываний генерала. В официальном заявлении говорилось: «Министр обороны хотел бы подчеркнуть, что заявления в прессе, приписываемые одному из военных руководителей в Сараево, не отражают позицию французского правительства».

Боснийское правительство, разгневанное противоречивыми комментариями французского генерала, заявило, что французским войскам нельзя доверять выполнение мирного плана в Боснии. «Мы действительно не можем доверять французским войскам, чтобы они самостоятельно выполняли соглашения на местах», заявил боснийский министр-делегат по связям с ООН Хасан Муратович.

Они все одержимы этими мусульманами.

3 декабря 1995

Сегодня утром перед самым пробуждением я услышал:

«Теперь звери присоединились к людскому потоку».

В этом присутствовала глубокая эмоция, за гранью эмоции, как будто плакала душа.

The Hindu, 2 декабря

Коломбо, 1 декабря

ТОТИ* признаёт, что падение Джаффны

неизбежно

Церковь поддерживает армию.

Другим новым фактом является то, что католическая Церковь открыто поддержала правительственную стратегию «войны за мир», применяемую в настоящее время на севере полуострова Джафна.

В рождественском послании архиепископ Коломбо Николас Маркус Фернандо заявил: «Война ведётся ради мира», объяснив, что это, на первый взгляд, противоречивое заявление имеет истинный смысл, который находит своё оправдание во многих событиях прошлого... «История полна актов насилия, возникающих на каждом шагу... и в нашей собственной стране, где отдельные люди держали всю нацию на выкупе в попытке реализовать свои личные амбиции к власти и славе».

Утверждая, что мир должен быть наградой за войну, архиепископ сказал, что нельзя позволять войне разрушать мир, иначе народы мира заявят: «Мы правильно считали, что сингальцы — кровожадная нация».

По его словам, на Севере дисциплинированные солдаты подавали пример: они не грабили дома, не воровали, не насиловали беззащитных людей и не убивали невинных мирных жителей. «Эти дисциплинированные солдаты подали пример. Давайте не подведем ни их, ни себя, совершая обратное и навлекая позор на всех нас. Уроки 1983 года должны оставаться в нашей памяти, как и последовавший за этим позор для всей нации», сказал он.

Призывая к сдержанному празднованию Рождества, он также сказал, что люди должны сократить временные празднества, придерживаться самого необходимого, как религиозного, так и социального, а затем приступить к сбору сбережений для помощи этническим представителям обоих лагерей, как жертвам войны.

Да здравствует Смерть. Когда все будут перебиты, вы увидите, какая мирная жизнь у нас настанет.

Ночь с 6 на 7 декабря 1995

Ночью Суджата видела себя в совершенно белом месте, на земле, но та была полностью белой, и у неё в руке был длинный «шахтёрский лом», железный, острый, который она вонзала в землю: «Я вскапываю землю», сказала она мне...

Что касается меня, сегодня ночью я дважды видел Шри Ауробиндо. В первый раз я сидел на полу рядом, прямо напротив его кресла, с правой стороны, и в какой-то момент он наклонился и приложил свою голову к моей. И я сказал ему с большим волнением: «Освободи нас».

Второй раз, вскоре или сразу же после этого, он лежал в моей комнате у южной стены на полу на большом белом одеяле. Снаружи были маленькие люди, слегка похожие на гномов, что-то вроде рабочих, красного цвета, уродливые, они выглядели смеющимися с высунутыми языками и капающей слюной, и Шри Ауробиндо, показав на них, сказал мне: «Это не для всех»... Полагаю, он имел в виду, что эта «новая вещь» была не для всех — и действительно, Шри Ауробиндо говорил (кажется, в своих беседах), что путь открыт, но это не будет «easy gallop» [лёгкой пробежкой] и каждый должен будет «трудиться». Это очевидно. Но если общие условия изменятся, пробежка будет более интенсивной, хотя всё ещё не лёгкой — каждому придётся работать (в более лучших условиях, чем сейчас). Очевидно, что старому человечеству — или тому, что от него осталось — нужно очиститься.

Сараево: мы разрушаем, и это хороший бизнес, мы восстанавливаем, и это тоже хороший бизнес. И так далее.

Это глумится Смерть.

7 декабря 1995

Чтобы на земле появилось хотя бы одно место, куда Вы сможете поставить ноги.

9 декабря 1995

Тем не менее, эти смеющиеся деформированные красные гномы с высунутыми языками и капающей слюной... которых показал мне Шри Ауробиндо... именно они правят.

Возможно, то, что происходит во Франции — это только начало чего-то...

Беседа с Суджатой

Шри Ауробиндо и красные гномы

Вы собираетесь всё мне рассказать?

(Смеясь) О! Милая. Фактически, я уже тебе рассказал. Но нужно время, чтобы понять.

Это было в ночь с 6 на 7 декабря. Я уже рассказывал тебе, но когда это укладывается в сознании, спустя какое-то время появляются детали — то, что казалось деталями — имеющие важность. В эту ночь с 6 на 7 декабря я был рядом со Шри Ауробиндо.

(молчание)

Я сидел на полу, рядом с его креслом, справа, как раз возле кресла. То есть моя голова находилась, возможно, на уровне подлокотника его кресла, если угодно, или чуть ниже.

(молчание)

В общем, не знаю, в каком порядке происходили события, но в какой-то момент он наклонился, он наклонил голову над моей и приложил свою голову, макушку своей головы, к моей.

Макушку головы?

Да, на мою голову. И тогда я сказал очень эмоционально (Сатпрем почти плачет), я сказал ему: «Освободи нас!», «Освободи нас!»

(молчание)

Потом я увидел его во второй раз, не знаю, сразу же или... короче, потом события происходили в моей комнате. Одно следует за другим, и мы не знаем, какое время между... Это было в моей комнате, и я положил — видишь здесь большое окно, на юг, я расстелил своё белое покрывало на полу, и он лёг там, у стены, но эта стена маленькая, там была выше. Короче, он лёг там. В этот момент он и сказал: «Это не для всех». И как будто показал мне, не правда ли, потому что в этот момент я и увидел. И что мне показалось важным, он как будто показал мне то, что было с другой стороны этого окна, прямо под окном: они выглядели как рабочие, но похожие на гномов красного цвета, уродливые, открытые смеющиеся рты, высунутые языки и капающая слюна.

Оооо! Тот мир, который он описывает в Савитри.

Во всяком случае, это то, что я видел. Там, под моим окном, в какой-то момент он сказал мне: «Это не для всех». И в тот самый момент я увидел их: рабочие, но по виду как гномы, красного цвета, слегка уродливые, смеющиеся, открытые рты и слюна.

Гримасничающие.

Да, уродливые существа, гномы.

Да, он говорил: «Это не для всех».

Да.

И потом показал.

Сознанием я тут же понял, что... я не обратил особого внимания на этих гномов, потому что всё моё внимание занимал Шри Ауробиндо, не правда ли, я просто отметил этот факт без... Но в сознании было понимание, что: «Это не для всех», то есть: эта новая вещь не для всех, и я понимаю, не так ли, что это не может быть для... ну точно не для тех, кого он мне показывал, не для этого типа человечества. Поскольку, фактически, он мне показывал нынешнюю человеческую реальность, которая правит людьми. Они пытаются выглядеть великими, а! Но кто они на самом деле, гримасничающие гномы, смеющиеся и пускающие слюни.

(молчание)

Потребовалось время, чтобы усвоить это и понять, и я понял, что он показывал мне не какие-то «другие» миры, но нынешнюю человеческую реальность.

Да.

То, что кишит повсюду, что, что ПРАВИТ, с галстуками, роскошными нарядами, тюрбанами, бородами и я не знаю чем.

(молчание)

Да.

(молчание)

Это было под моим окном, понимаешь.

Гномы.

Гномы из Патал* и подсознательного, я их знаю! А! Я с ними пересекался, но дело не в этом. Они были здесь, под моим окном.

Да ещё красные, одетые в красное.

Нет, не одетые в красное!

Они сами были красные?

Они были красные! Красные, как...

(Жест) Как дабба*?

Нет, не такой яркий, но красный.

Уже долгое время я наблюдаю всё это кишение внизу. Для меня в этом нет ничего нового.

Здесь это была сама материя.

Да, они находились здесь, в моём сознании я воспринимал их как рабочих. Короче, иными словами: это то, что происходит здесь, так сказать.

Да, то, что происходит здесь.

Не внизу: здесь, снаружи. И он сказал эту фразу с... «Это не для всех». То есть их мир должен исчезнуть.

То есть мир, который был внутри, теперь полностью вышел на передний план.

Всё снаружи. Всё выступило наружу: это было под моим окном, на траве, здесь.

Их было много? Несколько?

Не знаю, я видел по крайней мере четыре или пять.

Четыре-пять.

Но главным образом я разглядел одного. Но они все были похожи.

Понимаешь, моё внимание было занято Шри Ауробиндо. Я видел факт, образ, но я смотрел на него и заботился о белом покрывале, чтобы он... он лежал не нём, понимаешь. Да, я всегда вижу его на земле, лежащим на земле. В другой раз он лежал на твоём коричневом покрывале.

Но всё-таки в вашей комнате.

В моей комнате, он был здесь под этим... это происходило прямо здесь. Я бы сказал, материально, потому что всё было точно так же, за исключением того, что эта маленькая стена казалась немного выше, а моё окно, которое...

Да, но подоконник тоже был шире?

Нет, не шире.

О! Вот так, как сейчас.

Да, как сейчас, и он лежал там, прямо вот так, вдоль той стенки, со всеми её эркерами. Это было очень материально.

И ещё, он лежал. А вы стояли?

Думаю, что стоял. Да, стоял.

Да, и очевидно, вы попросили его: «Освободи нас».

О, да! ни в коей мере не «Освободи меня». Понимаешь.

Да, «нас» в смысле...

«Нас» означало Землю.

Это означало Землю, разумеется, всё человечество.

«Освободи нас.»

Тогда он сказал, что это не для всех.

Да, и мы, конечно, понимаем, что это НЕ может быть... Если... хотя бы атом Этого попадёт туда, они превратятся в пыль. Но я всё же думаю, что если он показал мне это, значит, время пришло.

Но реальность — потому что образ был очень яркий — реальность этих существ, а! Настоящее зрелище. И всё это чванство и разгул повсюду, не правда ли, что в Белом Доме, что в... гримасничающие, скрюченные гномы, брызжущие слюной.

Уродливые.

Уродливые. Красные.

Да, красный — это очень материальный цвет, не так ли, это материя, я имею в виду, физическое.

Они действительно были красные.

Да, как туласи.

Этот красный цвет менее... Это не свет, понимаешь?

Да, я понимаю.

Но они действительно были красными. Европейцы часто краснеют (смеясь), особенно когда выпьют, но эти были более красными, понимаешь.

Да.

По-настоящему красные.

(молчание)

И у меня возник вопрос.

Да?

Не правда ли, есть все эти события, разворачивающиеся во Франции.

Во Франции, да.

Ну и я задался вопросом, не является ли это началом чего-то. Это выглядит как забастовка, но я задаюсь вопросом, не является ли это чем-то другим. Не как в 1968, когда восстали студенты: у них был идеал, за ними что-то стояло. Здесь же ГРЯЗЬ и БАБЛО. Всё упирается в то, чтобы жить в удовольствии, в полном комфорте, хорошо питаться. Весь этот шлак.

Greed [жадность].

Вот именно. Просто люди, которые хотят больше денег, больше денег, больше денег, и всё, а потом ничего не делать.

Им очень хорошо платят, этим людям. О! У меня впечатление, что нет ничего похожего на то, что происходило в 68 году со студентами.

Это совершенно другое.

О, да.

Это отличается.

Это совершенно другое. Это грязь. И тогда я думаю... Полагаю, это было ещё до забастовок, когда я видел Пранаба, который — это оказалось сюрпризом, не так ли: я встретил Пранаба в Ашраме, и когда он меня увидел, он как будто внезапно что-то вспомнил, пошёл искать в сторону Самадхи и вернулся с большой фотографией, чтобы дать её мне, и он сказал: «Во Франции». На ней был изображен колоссальный Нанди. И это на самом деле происходило как будто на улице, это была улица: снаружи, во Франции. Если бы он не сказал «Во Франции», я бы не понял; но он сказал. И там был Нанди... Нанди, он обычно крепкий и... а! могучий и незыблемый. И он был колоссальным, этот Нанди.

Нанди во Франции.

Да, это не было плодом моего воображения, не так ли!

Ах, нет! Разумеется, это не то, что можно вообразить.

Значит, это что-то означает.

И примерно через месяц началась эта история. Я вот думаю, не было ли это как раз 24 ноября.

Ты говоришь, что Нанди, он был...

Нет, Нанди: вы увидели его в октябре.

В октябре. А в какой момент? Это был момент, когда...

Это был Дивали, Дивапали, день огней, знаете? Кали пуджа.

Кали пуджа, да, Кали пуджа. В этот день я и увидел Нанди — колоссального, монолитного. Так что я действительно задаюсь вопросом, не является ли то, что мы видим во Франции, началом чего-то.

(молчание)

Не правда ли, этот массивный Нанди, я вот думаю, не хочет ли он всё парализовать. Ты ведь знаешь эту массу! Этого массивного Нанди! Даже маленький Нанди под моим окном возле Шивы ощущается как прочная масса. Ну а гигантский, спрашивается, не означает ли это, что он собирается...

Обездвижить.

Он собирается всё обездвижить.

О! о-о!

Ваши замечательные трюки, а! Они больше не работают! Ничего не работает.

(молчание)

Очевидно, что мы ничего не знаем, но эта забастовка не похожа на 68-й, это что-то другое. А ещё этот Нанди во Франции. А ещё Шри Ауробиндо, показывающий мне: «Это не для всех». Что же, очевидно, всё это должно испариться. Это не имеет ничего общего с человечностью, ничего. Это Патала, проявившаяся здесь.

О! Они выглядят великими и победоносными, набитыми потрясающей механикой и потрясающими могуществами. Они — гномы.

Алые гномы.

Да. О! Я уже говорил, что рассмотрел одного из них, он был в стороне от других — не могу сказать, сколько их было. Не создавалось ощущения толпы, там были только отдельные особи. Но лицо того, которого я более детально разглядел, оно было... Пфф, настоящее зрелище.

(молчание)

Почему вы внезапно вспомнили об этом сегодня? Вы ничего не видели ночью?

Нет, ничего, но... Не знаю, я подумал: но это... Мне вспомнилось «Это не для всех» и потом эти гномы, я ведь не обратил на них особого внимание, не правда ли.

На тот момент.

Да, или же я не очень хорошо это усвоил.

А Шри Ауробиндо, он не показывает что-то... просто так. Он показывает реалии, и если он их показывает, то попадает точно в цель.

(молчание)

Вот, моя Милая, не знаю, какое впечатление это произвело на тебя.

Моё впечатление... Я не могу вам сказать, но я полагаю вот что: я внимательно вас слушала и ощутила, что всё так, как вы говорите, между этими двумя вещами существует связь, не правда ли, или всеми тремя. Две части этой ночи в декабря и в октябре.

Да, видишь, сейчас ты мне напомнила, что тогда был день Кали.

Кали пуджа.

Кали пуджа, когда я видел Нанди. Воистину, это было неожиданно: из рук Пранаба!

Да.

Эта новая вещь не может быть вместе с этим миром. Такое невозможно, говорю тебе, даже один атом этого разнесёт их в пыль!

Ладно, моя Милая, посмотрим.

Но, возможно, происходящее во Франции имеет другое измерение.

Я не знаю о сегодняшних новостях.

О, понимаешь, это процесс и...

Да, но всё-таки, судя по вчерашнему дню, сегодня должны быть новости. Я не слушаю B.B.C. и...

Это было в ночь с 6 на 7 декабря, а сегодня 9 декабря... Прошло 45 лет...

Ладно, Милая.

(пауза)

Нет, просто я хотела сказать, что не нашла точные даты начала этих...

А! этих забастовок.

Но в начале, полагаю, это была первая неделя ноября, однодневная забастовка. Потом они прекратились, потом снова начались, насколько я помню, в пятницу. Пятница — 24 ноября. И с тех пор они не прекращались, это были transport strike [забастовка транспорта], понимаете.

Да.

То есть метро остановилось, потом были traffic-jams [пробки на дорогах].

Да.

И это началось...

24-го.

Но я не уверена. Но что также представляет интерес, так это ваше первое видение Нанди во Франции в день Кали пуджи. Значит, в новолуние. И то видение с 6 на 7, или с 7 на 8...

С 6 на 7 декабря.

С 6 на 7 декабря, оно пришло в полнолуние. Это ночь полной луны, 6-е. Думаю, что это была Картик Пурнима.

О!

Нет, возможно, не так: я не уверена, но в любом случае это было полнолуние.

И, очевидно, мы не знаем ничего, не правда ли. Но в любом случае я собираю пазлы вместе: и этот Нанди, и это видение...

Да, Шри Ауробиндо.

А также: «Это не для всех». И гномы, я ставлю всё это в один ряд. И всё-таки говорю себе — есть нечто, что... Есть нечто.

Да, есть нечто. И любопытно, что F в своих факсах или, возможно, по телефону, не знаю, она сказала, что Париж обездвижен.

Ну да, моя Милая. Разумеется!

Другие районы пострадали гораздо меньше, но Париж обездвижен. Именно это слово меня...

Может быть, это Нанди сел на него сверху, а! Основательно, а! Собираясь парализовать всё это.

Столица Франции, Париж.

Я не знаю, но это процесс, не так ли; но у меня впечатление, что нечто на подходе, в пути, приведено в действие. В любом случае, будем наблюдать, на этом всё.

Да.

12 декабря 1995

Каждым своим вздохом я хочу говорить Им, что я Их люблю.

Моей Милой 7 лет*.

Она нарисовала прелестную лужайку, куда Они поставили свою стопу.

13 декабря 1995

Это почти невыносимо.

12 декабря 1995

17 декабря 1995

Беседа с Суджатой

Приезжает премьер-министр

Расскажи, Милая.

Итак, сегодня ночью — это произошло в самом первом сне. Это была долгая история. Сначала я не знаю, что мы делали, мы: вы и я. Воспоминание начинается с этого события: мы находились в патио, но там оно было гораздо шире и просторнее, не было обрыва или чего-то подобного, понимаете? Всё это было [просто] лужайкой. Мы лежали на лужайке; а вы и я, мы были рядом, в тишине, почти спали. А потом вдруг... моё лицо было обращено к маленькой двери за кухней, знаете?

Да, с западной стороны.

Так вот, моё лицо было обращено туда, а вы, вы были...

Да?

Вы, ваше лицо было обращено на восток.

О, да!

На восток, а я была вот так. И вдруг — мы были спокойны, думаю, мы даже спали или что-то подобное — и вдруг у меня возникло впечатление, что я вижу вдалеке как будто... потому что была ночь: мы спали. И я заметила два приближающихся силуэта. Я встала: это были сёстры, две сестры.

О, да!

Да, они показались там, я встала пошла, чтобы позвать их. Они тоже хотели прилечь и поспать. Они легли рядом с вами, с другой стороны. Понимаете, я была с этой стороны, к востоку от вас, а они обе легли к западу от вас. Ладно, едва всё успокоилось после этого (они заснули, все были в порядке), в этот момент пришёл X — я снова заметила пришедшего X. Тогда все встали, потому что он принёс новости. И это были очень серьёзные новости и...

(Смеясь) Всё очень серьёзно.

То есть, они были, скорее, политические. Он сказал: «Приезжает премьер-министр». У меня сложилось впечатление, что это не премьер-министр из Индии: он был с Запада.

Это был премьер-министр с Запада?

Возможно, французский или, не знаю, не могу сказать.

Да, человек с Запада.

Это он так сказал, сама я ничего не видела, и, кажется, поняла, что прибывает премьер-министр. Или уже прибыл. Он рассказал о разных вещах, обо всём, что произошло, и ещё, он приехал с кем-то, кто сам не являлся премьер-министром, но был очень близок к нему. Так что ему пришлось всё делать за него. Он прибыл, премьер-министр прибыл, чтобы встретиться с Сатпремом.

Вот как, это... (Смех)

Такова была идея, я не буду рассказывать всё, что происходило, потому что забыла три четверти, но потом всё в некотором роде вращалось вокруг X, он действовал.

Действовал?

Да, это он занимался... Вот.

Что же, было бы неплохо, если бы эти французы, короче, эти люди немного обратились бы к... Они, тем не менее, должно быть, чувствуют себя в полном замешательстве. Тем не менее.

Да.

Всё-таки они должны... всё-таки там есть люди интеллекта, а! Каким бы тёмным он ни был. Должны же они чувствовать, что все их трюки не работают. Их peace [мир]... их мирные соглашения, их валюты, их железные дороги и всё остальное. В самом деле, ничего не работает, они должны видеть эту жестокость повсюду, в конце-то концов.

Ну, это хороший знак, понимаешь, всё-таки это хороший знак, если что-то там начнёт поворачиваться. Для тебя символически это был Сатпрем, но наконец-то они поворачиваются к чему-то другому.

Однажды, довольно давно, я встретился с тремя французами, которые... Ширак ещё не был избран, и трое из них хотели со мной увидеться.

Знаешь, великие вещи разыгрываются тихо, за вуалью. К примеру, я помню все эти встречи с Горбачёвым. Многие вещи разворачиваются в тишине, за вуалью. Но нужен, нужен кто-то, кто внимает! Горбачёв внимал.

Ладно, Милая, увидим. (Смеясь) Не думаю, что он приедет сюда, чтобы увидеться со мной! (Суджата смеётся) Но если бы они смогли... если бы они задали вопросы, понимаешь. Именно так: если бы они задавали вопросы, настоящие вопросы. Фактически, я думаю только о Франции как о стране, где ещё, где ещё могут задавать настоящие вопросы, но, должно быть, это большая редкость.

Ладно. (Смех)

Вот так.

19 декабря 1995

Американцам абсолютно необходим монстр, которого можно убить, чтобы возродить Монстра. (Выборы в России.)

Триумф Палеозоя.

26 декабря 1995

Видение Суджаты.

Махакали наблюдает.

Беседа с Суджатой

Махакали наблюдает

Как дела? Вы спали сегодня ночью?

Да, да. Да, было лучше.

Я тоже спала и в какой-то момент оказалась в месте, напоминающем своего рода полулес, не настоящий лес, но там было много деревьев, что-то вроде... знаете, даже не сад, просто деревья. Я гуляла, а потом посмотрела и увидела как будто просвет, можно было увидеть небо. Там были не только деревья, а в некотором роде маленькие...

Поляны.

Поляны, да. Я прошла и в этот момент увидела на горизонте... не знаю, как описать: как будто там были божества, излучающие свой собственный свет. И среди них было одно полностью золотое, как будто из золота. Это были не просто образы, а настоящие существа. Другие выглядели немного белыми по сравнению с ним. И оно выглядело почти главным. И ещё, его лицо... оно было женским.

Да.

Понимаете, это существо...

Да.

Это существо, определённо, было...

Да, это была Мать.

Это была Мать.

Великая Мать.

Да, Мать, но без улыбки, без... Оно было строгим, не правда ли, serious [серьёзное] лицо.

Да.

Она была на горизонте, в небе. И у меня возникла мысль предложить: сделать подношение, и пока я продвигалась, я пыталась собрать плоды, упавшие с деревьев. И я хотела, чтобы плоды были — не то чтобы хотела, но что-то внутри меня говорило: я хочу собрать очень спелые плоды и предложить их. Понимаете, плоды, которые — не слово «спелые», а «полностью готовые плоды».

Да.

Точные слова были такие, и именно их я пыталась собирать. И, забавно, я не знала, что это за фрукты, это было не манго, не что-то другое, знакомое мне, эти фрукты были немного такие (жест).

Продолговатые?

Да, да.

Да, ты хотела сделать подношение.

Да, и не просто подношение. Нужно было пойти... я наклонилась, чтобы выбрать: их много упало, и я наклонилась, чтобы выбрать фрукты, которые могла бы предложить.

Это прекрасно.

Это было так красиво, особенно этот образ, я просто шла, не знаю куда или зачем или почему, ничего, просто так. А потом посмотрела и увидела на горизонте... и Мать, я знаю, что это была Мать, не так ли: даже во сне...

Да, да.

Я знала, что это была Мать. Я сказала: «О! Мать, она не улыбается».

О, да! Нет.

Она наблюдает.

Да.

Не то чтобы она смотрела на меня.

Да, она смотрит на Землю.

Она смотрела. Она наблюдала, это продолжалось довольно долго. А потом я собрала какое-то количество фруктов, чтобы сделать подношение, и в этот момент что-то изменилось — об этом нет смысла вам рассказывать. Вот что...

Но у меня есть сильное чувство, что время пришло.

(молчание)

Время пришло.

(молчание)

Да, Z видела льва Дурги, но это было более индивидуальным, если можно так сказать, в то время как то, что ты...

А! У Z это было более индивидуально, вы считаете? Потому что она видела несколько.

Да, но я имею в виду, это было более, это было что-то более... Как бы выразиться?

Персональное, для неё.

Не обязательно для неё, но для того, что находится здесь, но прежде всего для неё; в то время как в данном случае, у меня действительно впечатление, что это Земля, за которой Они наблюдают. То есть они здесь, так ведь! И да, да, Мать серьёзна.

Что касается меня, я чувствую, что это именно так.

Это тот момент, когда нужно быть готовым.

Но я действительно был поражён, когда видел Шри Ауробиндо в прошлый раз.

Да, он вам показывал.

Он сказал: это не для всех.

Да, но это очевидно.

И, ты знаешь, он говорил это с...

А! да.

(Эмоционально) Его голос — это голос Высшего, не так ли.

(молчание)

Да, да, я сказал: «Освободи нас».

(молчание)

У меня очень глубокое чувство — что ещё я могу сказать? Я чувствую, что всё это здесь, не правда ли.

Мощно утвердилось здесь.

О! То, что ты увидела, это прекрасно. Они в наших сердцах.

Да.

(пауза)

На самом деле, это напоминало рассвет, вы знаете: проясняющийся горизонт. Именно это привлекло моё внимание.

Да.

И когда я смотрела, там было — это было большим, вы знаете, вот так (жест): как вся ваша стена, вот такого масштаба, пространство в небе, и примерно там находилась... как между словарём и той фотографией.

Рядом с дверью?

Нет, меньше, [чем] до двери, там было...

Да, что-то.

Да, а рядом с этим местом было... а там была Мать, золотая! Знаете, действительно из золота. И внезапно сначала я подумала: «Это картинки, которые поставили». Но оказалось, нет! Они все были живые, а другие рядом с ней казались серебряными. Видите, по сравнению с этим золотом, таким сильным, они казались беловатыми, белыми. О! это было так красиво, словно рассвет и восходящее солнце.

Да, на самом деле, это и есть рассвет.

Внутри себя мы испытываем огромную жажду Матери.

О! Да!

Так что, очевидно, когда я увидела её, я подумала: «О, Мать! Она посмотрит на меня и улыбнётся». Вы знаете, что-то в этом роде.

Да.

Но она не смотрела на меня, не улыбалась, она смотрела на что-то передо мной. Понимаете, я шла в определённом направлении. И то, к чему я пришла бы, если бы продолжала идти, перед... взгляд Матери был обращён, скорее, туда.

Да, она наблюдает за тем, куда будет сделан следующий шаг, не правда ли.

Да, она наблюдает.

Поворотный шаг.

Да, поворотный шаг, она смотрит на то, что уже здесь.

То, что уже здесь.

И что предстанет перед нами на следующем шаге.

Так и есть.

Да, воистину! Так красиво. Любопытно, я видела её так ясно. И других тоже. Я заметила другие лица, но очевидно, что мой взгляд был прикован к ней, как будто другие были немного в отдалении.

Да, да.

Как сказать? Fuzzy [размытые]. Не Fuzzy... Немного в отдалении, я видела.

Да, да, конечно.

О! Это было...

(пауза)

Да, что?

Только что мне пришло на ум: я говорила о золоте. Золото, золото, золотая Мать, так ведь?

Да.

А Кали, вы знаете, Махакали!

Но видишь, в ту же секунду, как ты стала рассказывать мне об этом видении Великой Матери, я тотчас же подумал о Махакали.

О!! А я ни на минуту не подумала.

Сразу же. Я ничего не сказал, но в моём сознании мгновенно возникло: Махакали.

О, да...

Видишь, так и есть, это Махакали.

Не просто Кали, а Махакали.

Да, Махакали, не Кали.

Махакали, она золотая, и она красивая.

Да. Да, она великая! Это не Кали.

Нет!

Это МАХАКАЛИ.

Любопытно, ты видишь, мгновенно, когда ты произнесла первые слова, я тут же почувствовал Махакали.

Ну что же, так и есть.

(Суджата поёт)

27 декабря 1995

Оно было столь кратким, что я не уверен, что действительно видел это: образ за секунду до пробуждения. Кажется, это происходило в моей комнате перед камином.

Я видел ствол дерева, сухой, серый, выглядевший мёртвым, но я видел только его часть, стоящую перед камином. Ствол или часть ствола едва ли шире пятнадцати или двадцати сантиметров в диаметре. А позади ствола, как будто в самом камине, красные угли, но не пламя, и они не были яркими, но немного тёмно-красными. И наконец, мне показалось, как будто за углями или за этим стволом появился облик ребёнка, маленького ребёнка...

Этот старый, совсем сухой ствол был, возможно, мной! или пнём старого человечества?

Вечер

Что может обладать такой мощью, что способно сопротивляться такому Могуществу?

Находишься между ними двумя, раздавленный в лепёшку.

30 декабря 1995

Чтобы понять, как мы глупы, нужно иметь немного мудрости.

Шри Ауробиндо Мать

[1] Des Sepyante ― Септуагинта, перевод Библии семьюдесятью толкователями с иврита на греческий. (прим. ред.)

* Издательство Робера Лаффонта, 1992 (N.D.E.)

* * Шри Ауробиндо или Путешествие Сознания, Издательство Buchet-Chastel, 1964 (N.D.E.)

* Обширная часть томов IV, V и VI Mothers’s Chronicles [Хроник Матери], которые в данный момент пишет Суджата, посвящены Шри Ауробиндо. (N.D.E.)

[2] Короткопалый дрозд, птица семейства воробьиных (прим. пер.)

* Бенгальский Новый Год (N.D.E.)

* Годовщина освобождения Сатпрема из нацистских концлагерей (N.D.E.)

* Ответ Матери в письме к Сатпрему, см. Агенда Матери, Том 1, конец октября 1955. (N.D.E.)

[3] «Сдавит тисками грудь земли...» — цитата из Савитри (прим. пер.)

* То, что я называю «рычаг снизу».

[4] Восходящий и нисходящий каналы, идущие вдоль позвоночника, которые использует пробуждающаяся сила Кундалини (прим. пер.)

* Курсивом в цитатах или статьях выделены фрагменты, подчеркнутые Сатпремом. (N.D.E.)

* В распоряжении Геббельса не было столько ТВ и купленной мировой прессы.

* Тхакур: Господь, Бог или Учитель. (N.D.E.)

[5] Протоптер — один из видов двоякодышащих рыб (прим. пер.)

[6] Аллюзия на высказывание Александр Поупа: «Человеку свойственно ошибаться, Божественному свойственно прощать» (прим. пер.)

* «The new world whose coming we envisage is not to be made of the same texture as the old and different only in pattern, [...] it must come by other means — from within and not from without...»

(Перевод)

Новый мир, приход которого мы предполагаем, не должен обладать той же текстурой, что и старый, и отличаться только рисунком, [...] он должен прийти иным путём — изнутри, а не извне...

(Письма, 18 июля 1948)

1948 — я всё ещё был в Пондичерри.

* Именно Ментал создаёт формулы, Божественное создаёт чудеса, которые мы заключаем в формулы — если бы мы не создавали формул, это было бы вечным Чудом.

Но мы рождаемся «полностью сформулированными» — нужно совершить магию наизнанку.

Нужно заново отыскать Божественное Чудо в центре вещей.

[7] Дивали — главный индийский праздник, наиболее значительный в индуизме и близких ему по духовному содержанию сикхизме и джайнизме. Отмечается как «Фестиваль Огней» и символизирует победу добра над злом, в знак этой победы повсеместно зажигаются свечи и фонарики (прим. пер.)

[8] Нанди (Нандин) — Мифическая корова (бык), спутник и вахана Шивы в индуизме (прим. пер.)

* Другое имя Шивы (N.D.E.)

* Пакистанское агентство печати. (N.D.E.)

* Огонь, чтобы призвать вечность во Время

* Чтоб с радостью души сравнялась радость тела,

Она поднимет Землю, чтобы соседствовать с небесами,

Жизнь в трудах приравнять к Всевышнему

И примирить Вечность и Бездну.

Савитри, Книга II, Песнь VI

* «Боль — рука Природы,

Что лепит человека на его пути к величию.»

Савитри, Книга VI, Песнь II

* LTTE — Тигры освобождения тамил Илама (N.D.E.)

* В индуистской мифологии Патал (или Патала) — нижний мир. (N.D.E.)

* Дабба — резервуар. В комнате Сатпрема стоял красный (N.D.E.)

* 12 декабря Суджате исполнилось 70 лет. (N.D.E.)

[9] Не упомянуты книги: Золотоискатель (1957), Телом Земли или Саньясин (1968) — где он заново переосмысливает свой тантрический опыт, полученный во время странствований по Индии; На пути к сверхчеловечеству (1970) — эссе, в котором Сатпрем, по словам Матери, «открыл новый мир для человечества»; Гринго (1979) — «книга джунглей» в которой он возвращается к своему путешествию по джунглям Гвианы, Бразилии и Африки — к прошлому Земли, и через него к будущему — бетонным джунглям современности и далее к неизвестному будущему нашего вида. (прим. пер.)