Сатпрем, "Заметки Апокалипсиса", том 16

Хронология мировых событий

2 января — Великобритания/Саудовская Аравия: под давлением Эр-Рияда Лондон решает депортировать на остров Доминика исламского диссидента Мохамеда Эль Масаари, выступающего против саудовского режима.

4 января — Турция: кровавое подавление мятежа в тюрьме строгого режима.

7 января — Ближний Восток: 100 000 человек присутствовали на похоронах Яхья Айяша, боевика ХАМАС, убитого взрывом мобильного телефона; подозрение в причастности израильских служб, опасающихся ответного удара.

8 января — Франция: смерть бывшего президента Французской Республики Миттерана в возрасте 79 лет.

9 января — Дагестан: несколько сотен чеченских боевиков захватывают в заложники 2000 человек в больнице Кизляра.

— Великобритания: телеканал Chanel осуждает «хосписы для брошенных детей» в Китае, где уровень смертности, как сообщается, составляет 80%. Пекин это отрицает.

14 января — Индонезия: папуасские сепаратисты освобождают в качестве посредника в Джакарте одного из семи европейцев, которых они удерживали в течение недели.

15 января — Россия: после шести дней безрезультатных переговоров русские атакуют станицу Первомайскую, где укрепились чеченские боевики с сотней заложников. 18-го они возьмут Первомайскую ценой жизни сотен заложников, так и не сумев захватить лидера боевиков, отступившего в Чечню с горсткой бойцов и заложников.

20 января — Ближний Восток: Ясер Арафат избран президентом Палестинской администрации на первых выборах, проведённых в Газе и на Западном Берегу Иордана.

25 января — ЕС/Россия: Европейская парламентская Ассамблея одобряет вступление России в Совет Европы.

27 января — Нигер: генерал Ибрагим Баре Маинассара возглавляет путч, свергая президента Махамана Усмана, избранного демократическим путем в 1993 году.

29 января — Италия: Фениче в Венеции, «самый красивый театр в мире на протяжении двухсот лет», уничтожен пожаром.

30 января — Северная Ирландия: лидер Ирландской национальной освободительной армии Джино Галлахер убит в Белфасте.

31 января — Шри-Ланка: в Коломбо тамильский террорист-смертник убил 72 и ранил 1300 человек.

2 февраля — Тунис: Мохамед Моада, лидер Движения социалистов-демократов и главный оппозиционер Туниса, приговорён к двум годам тюремного заключения за «нарушение валютного законодательства».

3 февраля — Китай: в результате сильного землетрясения в провинции Юньнань погибло 241 и ранено 14 000 человек.

7 февраля — Ирак/ООН: открытие переговоров между Ираком и ООН по формуле «нефть в обмен на продовольствие» вызывает надежды в Багдаде.

8 февраля — Северная Корея: страна в тисках голода, но Пхеньян отказывается от гуманитарной помощи международного сообщества, обвиняя его во вмешательстве в свои внутренние дела.

9 февраля — Великобритания/Северная Ирландия: в результате теракта в лондонском деловом районе Канари-Уорф ранено около 100 человек. Приписываемый IRA, он завершает почти полуторагодичный период перемирия.

11 февраля — Алжир: в результате двух терактов в центре Алжира, один из которых направлен против Дома Прессы, где размещаются независимые газеты, погибли восемь человек и 100 получили ранения.

13 февраля — Заир/Руанда: Армия Киншасы начала репатриацию одного миллиона руандийских беженцев хуту.

14 февраля — Бразилия: проливные дожди вызвали оползни в фавелах Рио и наводнения, в результате которых 74 человека погибли и тысячи остались без крова.

15 февраля — Бангладеш: бойкот парламентских выборов почти 90% зарегистрированного населения ставит под угрозу победу BNP (Белуджской национальной партии) премьер-министра Халеды Зии.

16 февраля — Великобритания: более 6000 тонн нефти вылилось из судна Sea Empress, накануне севшего на мель у Милфорд-Хейвен (Уэльс).

22 февраля — Россия: МВФ поддерживает кандидатуру Бориса Ельцина на пост президента.

23 февраля — Бывшая Югославия: боснийская полиция разворачивает войска в городе Сараево, покинутом жителями.

29 февраля — Тунис: Мохамед Моада, президент Движения социалистических демократов, приговорён к одиннадцати годам тюремного заключения за «посягательство на внешнюю безопасность государства».

4 марта — Израиль: через день после того, как террорист-смертник ХАМАС убил 19 пассажиров автобуса в Иерусалиме, ещё один смертник убил 13 и ранил 125 человек в торговом центре Тель-Авива.

8 марта — Китай/Тайвань: Пекин запустил три ракеты у побережья Тайваня, что стало первым шагом в недельной кампании запугивания, предшествующей президентским выборам на острове 13 марта.

9 марта — Франция: шесть молодых людей в возрасте от 16 до 20 лет, последователи сатанизма, обвиняются в осквернении кладбища Л'Иль-сюр-ла-Сорг в ночь со 2 на 3 марта.

10 марта — Германия: Европейская южная обсерватория объявила об открытии красной звезды-сверхгиганта (в 500 000 раз больше Солнца).

18 марта — Франция: в Париже группа молодых людей заживо сожгла бездомного.

19 марта — Бывшая Югославия: Сараево завершает своё воссоединение с передачей последнего сербского района, Грбавицы, под контроль боснийцев.

23 марта — Тайвань: на первых президентских выборах на основе всеобщего избирательного права действующий президент Ли Тэн-хуэй избирается 54% голосов, что придаёт острову новую международную легитимность, несмотря на запугивание со стороны Пекина.

28 марта — Эквадор: 3000 индейских фермеров остались без крова в результате сильного землетрясения.

4 апреля — Сомали: соперничающие ополчения Айдида и Али Хасана Османа Атто воюют за контроль над южной частью Могадишо, погибли десятки человек.

— Швейцария: Немецкое телевидение Швейцарии показало, что человеческая плацента из двух клиник Цюриха была включена в состав муки для животных, предназначенной для кормления свиней и кур.

6 апреля — Либерия: решение Государственного совета об аресте полевого командира Рузвельта Джонсона спровоцировало двухдневные беспорядки в Монровии и бегство тысяч жителей.

13 апреля — Ближний Восток: в ответ на ракетные обстрелы «Хезболлы» на севере своей территории Израиль обстреливает позиции Партии Бога к северу от зоны безопасности.

16 апреля — Россия: первая с 1945 года выставка Троянской Сокровищницы, датируемой 2500-2300 гг. до н.э., проходит в Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве.

17 апреля — Бразилия: полиция открывает огонь из пулемётов по безземельным крестьянам, участвующим в демонстрации в амазонском штате Пара (23 погибших).

19 апреля — Франция: аббат Пьер (основатель движения Эммаус) поддерживает отрицательную позицию Роджера Гароди в его книге: Основополагающие мифы израильской политики.

7 мая — Индия: парламентские выборы закончились «историческим» поражением партии Индийский Конгресс Нарасимхи Рао, которую победила BJP.

8 мая — Южная Африка: Парламент Кейптауна покончил с апартеидом, проведя историческое голосование за утверждение новой демократической конституции.

16 мая — Индия: Новый премьер-министр Атал Бехари Ваджпаи (BJP) формирует неустойчивое правительство.

18 мая — Камбоджа: оппозиционный журналист Тун Бунли застрелен на одной из улиц Пномпеня двумя мужчинами на мотоцикле.

23 мая — Алжир/Франция: по официальному сообщению GIA семи монахам-траппистам из Тибихирина перерезали горло; их тела будут найдены 30 мая.

25 мая — Болгария: сотни тысяч болгар радуются возвращению в Софию изгнанного коммунистами короля Симеона II после 50 лет изгнания.

28 мая — Индия: премьер-министра А.Б. Ваджпаи сменяет Дев Гауда, лидер коалиции четырнадцати левых и левоцентристских партий.

29 мая — Израиль: сторонник Ликуда Биньямин Нетаньяху избран премьер-министром 50,30% голосов, сменив Шимона Переса.

31 мая — Франция: «Они убили меня» — написал сотрудник мэрии FN в Оранже перед тем, как покончить жизнь самоубийством.

5 июня — Китай: впервые Пекин признает факт задержания 7-летнего тибетского мальчика по имени Гендун Чоки Ньима, которого буддийские власти в Лхасе объявили реинкарнацией Панчен-ламы.

8 июня — Китай: 44-е китайские ядерные испытания.

15 июня — Великобритания: в день 70-летия королевы в результате приписываемого IRA взрыва грузовика в центре Манчестера ранено более 200 человек. Несмотря на теракт, 17 июня в Белфасте возобновляются мирные переговоры.

21 июня — Ближний Восток: Собравшись в Каире на свой первый за 6 лет саммит, арабские лидеры напоминают Израилю о необходимости соблюдать свои обязательства. Биньямин Нетаньяху отвечает отказом от принципа «земля в обмен на мир».

23 июня — США: с помощью телескопа «Хаббл» астрономы открыли ряд галактик — возможно, самых удалённых от Земли небесных объектов.

26 июня — Израиль/Сирия: Б. Нетаньяху обвиняет Сирию в том, что она является «базой терроризма против Израиля, Иордании и Турции».

30 июня — Бывшая Югославия: хорватские и мусульманские националисты побеждают на муниципальных выборах в Мостаре.

— Бразилия: полицией арестован Дарли Алвес, землевладелец, ответственный за убийство в 1988 году Чико Мендеса, известного защитника окружающей среды, выступавшего против бесконтрольной вырубки лесов в Амазонии.

3 июля — Россия: Борис Ельцин переизбран президентом, набрав 53,5% голосов.

— Китай: самые сильные за последние 50 лет наводнения унесли жизни более 500 человек, 1500 пропали без вести.

9 июля — Россия/Чечня: после недельного перемирия российские войска вероломно возобновили бомбардировки в тот день, когда должны были начать снимать блокаду.

14 июля — Афганистан: новый премьер-министр Гульбуддин Хекматиар запрещает «всё, что противоречит законам шариата», закрывает все кинотеатры и трансляцию музыки по телевидению и радио.

16 июля — Франция: в интересах «заботы о большем плюрализме», мэрия Оранжа (FN) пополняет городскую библиотеку произведениями сторонников национал-социализма.

— Индия: в результате муссона 200 погибших и 2 миллиона оставшихся без крова.

20 июля — Бурунди: Более 300 гражданских лиц тутси убиты в лагере в провинции Гиега в результате нападения, приписываемого повстанцам хуту.

28 июля — Amnesty International сообщает, что тибетский монах Келсан Тхутоп умер 5 июля после 7 лет заключения в тюрьме в Драпчи недалеко от Лхасы.

5 августа — Малайзия: Американец Сезар Пелли завершает строительство двух самых высоких в мире башен (451,9 м) в Куала-Лумпур.

8 августа — Чечня: в то время как в Грозном бушует война и чеченские сепаратисты наносят русским тяжёлые потери, больной Ельцин проводит краткую церемонию присяги в Кремле перед отъездом на двухмесячный «отдых».

11 августа — Кипр: ожесточённые столкновения между греками-киприотами и турками на «зелёной линии» в Деринии.

13 августа — Чечня: А. Масхадов подписал соглашение о прекращении огня с командующим российскими войсками генералом Пуликовским.

14 августа — Вьетнам: тайфун уничтожил 100 лодок у берегов Тхань Хоа. Погибло 700 рыбаков.

15 августа — Алжир: исламисты перерезали горло 17 юношам к югу от Алжира.

21 августа — Индия: Необъяснимое отравление уже унесло жизни 69 рабочих текстильной фабрики недалеко от Мумбая.

23 августа — Бывшая Югославия: после пяти лет военных действий Загреб и Белград подписывают соглашение о взаимном признании и нормализации отношений.

24 августа — Индия: Из-за погодных условий и снегопада погибли 138 участников индуистского паломничества к пещере Амарнатх.

27 августа — Ближний Восток: после уничтожения палестинского культурного центра в Восточном Иерусалиме израильское правительство объявляет о создании 1800 единиц жилья на Западном берегу, что расценивается Арафатом как «объявление войны».

2 сентября — Ирак: на следующий день после того, как Багдад объявил о выводе своих войск из Эрбиля, Вашингтон наносит ответный удар, отправив около тридцати ракет «Томагавк» по «иракским военным целям», а днём позже отправляет вторую волну.

11 сентября — Афганистан: талибы захватили Джелалабад, столицу провинции Нингархар, контролирующую выход к Пакистану, а два дня спустя взяли под контроль восточную провинцию Лагман.

12 сентября — Ирак/США: США направляют в регион новые силы, включая стелс-бомбардировщики.

16 сентября — Ливан: выборы в законодательные органы дают депутатам большинство в Палате представителей.

22 сентября — Франция: 8 нападений на почтовые отделения на юге Корсики, за последние 35 дней на острове произошло 50 терактов.

23 сентября — Индия: Ситарам Кесри 77 лет сменил ушедшего в отставку Н. Рао на посту президента партии Индийский Конгресс.

24 сентября — Турция: во время бунта в тюрьме Диярбакыра убиты девять курдских заключённых, протестующих против условий содержания.

26 сентября — Афганистан: талибы входят в Кабул и вводят законы шариата, что вызывает огромный отток населения на север, где укрылось правительство Раббани.

1 октября — США: Пентагон признаёт, что в 1991 году 88 000 солдат Иракского фронта могли быть заражены химическими агентами.

2 октября — Индия: результаты выборов в провинции Кашмир, первых за последние 10 лет, свидетельствуют о победе «Национальной конференции».

3 октября — Ливан: обнаружены заключённые в янтарь растительные клетки, возраст которых составляет не менее 125 миллионов лет.

7 октября — Кувейт: парламентские выборы укрепляют местную власть.

15 октября — Афганистан: министр внутренних дел Пакистана Н. Бабар посещает Кабул, чтобы поддержать талибов, изгнанных из Чарихара войсками Масуда.

17 октября — Россия: генерал Лебедь, обвинённый министром внутренних дел Куликовым в попытке государственного переворота, был уволен непосредственно Б. Ельциным, который выглядел очень ослабленным.

22 октября — Бывшая Югославия: под давлением госсекретаря США Джона Корнблума представитель сербов М. Краишник подписывает декларацию о суверенитете Боснии.

— Заир/Руанда: в результате исхода в Букаву более 200 000 руандийских беженцев, боевые действия между заирской армией и повстанцами баньямуленге в районе Увиры, как сообщается, переросли в столкновения с руандийской армией.

24 октября — Бирма: военная хунта помещает Аун Сан Су Чжи под домашний арест в Рангуне.

29 октября — Франция: находящийся с визитом во Франции Далай-лама официально не принят президентом.

1 ноября — Заир: пока президент Мобуту находится в больнице в Лозанне, Киншаса решает принудительно вернуть миллион беженцев, попавших под перекрестный огонь руандийских и заирских войск в регионе Киву, пребывающем в хаосе.

4 ноября — Пакистан: обвинённая в коррупции Беназир Бхутто отстранена от должности президентом Фаруком Легари, работа парламента приостановлена.

5 ноября — США: Билл Клинтон переизбран на пост президента.

6 ноября — Россия: после успешной операции на сердце Борис Ельцин возвращает себе полноту власти.

15 ноября — Заир: ООН единогласно голосует за отправку международных сил в составе 10 000-15 000 человек для спасения беженцев хуту из Заира на пути в Руанду.

20 ноября — Бывшая Югославия: на следующий день после отставки министра обороны Боснии Хасана Джинджича, которого считают слишком близким к Ирану, Вашингтон разрешает грузовому судну, которое уже три недели курсирует в Адриатике, выгрузить оружие, предназначенное для мусульманско-хорватских сил.

23 ноября — вслед за Вольтером, Руссо, Гюго и Золя в парижском Пантеоне перезахоронен Андре Мальро.

— Россия: Ельцин подписывает указ о полном выводе российских войск из Чечни.

29 ноября — Китай/Индия: в Нью-Дели президент Китая Цзянь Цзэминь подписывает соглашение о «мерах по укреплению доверия» перед поездкой в Пакистан, где он подтверждает сотрудничество в области гражданской ядерной энергетики.

2 декабря — Китай: во Внутренней Монголии обнаружены остатки глиняной стены длиной 5000 км, датируемой XII веком.

3 декабря — Франция: в результате теракта с применением газового баллона в поезде RER на станции Порт-Ройал погибли четыре человека, десятки получили ранения.

5 декабря — Алжир: 29 человек убиты исламистами в регионе Блида, ещё один теракт такого же характера произошёл 11 декабря в результате нападения на автобус, погибли 28 мирных жителей.

18 декабря — Индия: Нарасимха Рао вынужден уйти с поста президента парламентской группы партии Индийский Конгресс и отказаться от политической карьеры.

21 декабря — Бывшая Югославия: SFOR (Силы стабилизации, 31 000 военнослужащих) сменяют IFOR (60 000 военнослужащих) по меньшей мере на 18 месяцев.

25 декабря — Ирак: Анкара объявляет, что Франция не будет состоять в многонациональных военно-воздушных силах по защите иракских курдов; эти силы, базирующиеся в Турции, с 1 января 1997 года должны взять на себя функции «Provide Comfort» (гуманитарная помощь курдским беженцам в Ираке).

29 декабря — Гватемала: подписание мирного договора между президентом Альваро Арзу и лидерами партизанских отрядов UNRG положило конец 36-летней гражданской войне.

Январь

2 января 1996

Всё становится микроскопически опасным, малейший жест за долю секунды. Пребываешь в пронзительно-острой микроскопичности.

7 января 1996

Похоже на неизлечимые раны.

9 января 1996

Беседа с Суджатой

Дерево с голубыми каменными цветами

Раскопки антрацита и дыра в полу шкафа на кухне

(истории J)

Да, сегодня ночью я видел две вещи, одна из них была, скорее... а другая серьёзная. Но первая довольно любопытная, и я не знаю, что она означает. Знаешь, у нас на лужайке есть одно дерево, недалеко от Божественной Любви [гранат]: между датурой и Божественной Любовью. Дерево, имеющее форму...

Да, из шола [из леса].

Да, вон то дерево. И там было такое же — не так много листьев и немногим больше, чем это. Но вместо цветов на нём были камни голубого цвета, красивые, но это были камни. Я бы не сказал, что драгоценные камни, но они могли быть... потому что они были как будто вырезаны.

Полудрагоценные?

Да, возможно. Голубого цвета, не тёмного-синего, понимаешь, не цвета синего сапфира. Каждый камень был как будто вырезан, плоские, слегка округлые, слегка овальные.

Как листья?

Нет, они были гораздо толще листьев.

Нет, я хотела сказать — в форме вырезанных листьев?

Да, наподобие листьев или цветов, я не знаю. Любопытно.

Когда мы были детьми, нам рассказывали истории: дерево с листьями, цветами и плодами из золота (смеясь), всё в драгоценностях!

Нет, не могу сказать, что это были драгоценности. Не могу сказать, что оно сверкало, но они были очаровательными, камни были очаровательными, все одинаковые (Суджата смеётся). Я задаюсь вопросом, что бы это могло значить?

Но это всё? Только...

Да, только этот образ. Видишь тот камень, который я положил рядом с фото... они были такими же отполированными, такие же камни, видишь, такие же камни.

И по размеру?

Каждый такого же размера, они были большие, возможно, сантиметров пятнадцать.

Большие, как листья датуры [дурман]?

Да, возможно. Может быть, не такие большие, но гораздо толще. (С теплотой в голосе) Не представляю, что это может значить.

Во всяком случае, это было красиво, мило...

Они были красивыми, милыми — не драгоценности, нет, но совсем не какие-нибудь заурядные камни. Все одинаковые, обработанные. Короче, это довольно странно.

Но ещё я видел другую вещь, гораздо более серьёзную, это касалось нас, касалось нашего дома.

Думаю, это происходило на кухне, у меня такое впечатление. Там повсюду были шкафы, такие же, как шкафы с моими книгами. Знаешь, у тебя они тоже стоят повсюду, под арками, вон там, шкафы. Так вот, там стоял такой шкаф, точно такой же, как в углу моей комнаты, там, возле стола, со всеми моими словарями, с моими книгами. Его я помню чётко, но у меня впечатление, что это происходило на кухне, поскольку я также видел форму в виде женщины, немного похожую на R, может быть, не знаю, это была форма женского пола с тёмной кожей и довольно полная, солидная. Впечатление было смутным: не могу сказать точно, что это за человек, но у меня сложилось впечатление, что это происходило на кухне. Однако шкаф был точно такой, как мой шкаф под аркой, внизу. Тогда я наклонился над этим шкафом и внизу, в самом низу заметил большую дыру.

Дыру?

Большая дыра, как будто вырезанная.

Ооо!

Снаружи проникал неясный свет, зеленоватый, наподобие этого.

О-о... как будто от лужайки?

Не могу сказать, потому что я ничего не видел, я видел лишь эту дыру в самом низу: она была хорошо скрыта, не так ли. И большая. Я увидел её на самом дне шкафа и захотел узнать, что это такое, я хотел выйти оттуда (это была кухня или что? понятия не имею), чтобы пойти и посмотреть с другой стороны, снаружи. Я вышел, а снаружи был огромный котлован, чёрный, как антрацит, и глубокий, возможно, такой же глубины, как моя комната, глубокий котлован, и угольно-чёрный. Там я совершал какую-то умопомрачительную акробатику и чуть не угробил себя. Сначала я спустился в дыру, это было опасно и нужно было совершать почти акробатические трюки, я хотел подняться на другую сторону и чуть не убился, забираясь туда, и действительно кричал, поскольку, забираясь туда, думал, что упаду вниз и разобьюсь. Не правда ли, это было действительно опасно. Поднявшись на другую сторону, я увидел какого-то человека, смутно напоминающего Кангеяна, если угодно, и сказал ему: «Тебе нужно закрыть эту дыру асбестовым листом. Положи лист асбеста, чтобы закрыть её». И конечно же, он ничего не сделал и...

Он не был новым человеком*?

Символически это был кто-то вроде Кангеяна, понимаешь? Ни человеческая форма, ни форма женщины, ни форма этого мужчины не были... они были, скорее, символами, если угодно. И этот человек, конечно же, не сделал ничего, чтобы закрыть её. А я очень чётко выразился: асбест, знаешь, из асбеста делают пластины, её нужно было положить, чтобы закрыть дыру.

Да, огромный котлован.

О, да, и чёрный, как уголь.

И от него была дыра в доме.

Да, с другой стороны этого шкафа, и чёрный, как уголь. Во всяком случае, чернее, чем любые физические вещи, известные нам, как угольный котлован, и опасный, скажу я тебе, мне пришлось совершать чудовищную акробатику! Сначала спуститься вниз, а потом подняться, я кричал, думая, что разобьюсь.

Стены были отвесные?

Да, котлован, не правда ли.

Котлован, но...

Поднимаясь по другой стороне, я чуть не поскользнулся и не упал назад, и я закричал.

Какой он был ширины? Высотой с вашу комнату, вы сказали.

Возможно; трудно оценить, может быть, не такой высокий, как моя комната, но почти.

Больше двух метров.

О, да! Безусловно, я бы сказал, скорее, четыре метра, а не два.

О! О.

О, да! И широкий, я бы сказал, такой же широкий (жест), как эта стена, то есть пять-шесть метров. Вероятно, да, четыре метра, я бы сказал, четыре метра, может быть, глубже.

О, обширные раскопки.

О, да. Возможно, я, скорее, чуть преувеличил, чем преуменьшил размеры, в любом случае, это было глубоко, но прежде всего опасно. Я действительно чуть не убился.

(молчание)

Вам дали какие-либо разъяснения?

Ничего, мне просто это показали, как в тот день, когда я видел огромную чёрную лужу*. Но там был J, и там я копал, или, не знаю, это было результатом перемалывания, которое прекратилось, и всё это было...

Это происходило перед гаражом.

Перед гаражом, здесь же, как мне показалось, была кухня. Однако этот шкаф, он был похож на тот, что в моей комнате, поскольку выглядел точно так же; и она была хорошо скрыта.

Большая дыра. Большая; в общем-то шкафы не большие, не правда ли, она была сантиметров двадцать в...

В диаметре.

В диаметре, как будто вырезанная, не равномерно, но, не знаю. А с другой стороны я видел неясный зеленоватый свет. Мне кажется, я там заметил женскую форму.

Внутри?

В том месте, где, как я полагаю, была кухня. Она показалась мне тамильской женщиной, немного похожей на R, довольно солидной. Это был просто образ, форма домашней прислуги.

О, моя Милая! Я прекрасно понимаю, что некие силы пытаются проникнуть сюда, и очевидно, что мы уязвимы из-за...

Домашней прислуги.

Из-за прислуги, и в данном случае это, вероятно, история с J и этой...

Его женой.

Его женой. О, если эти силы сумеют войти, они сделают всё, что смогут! Они хотят войти.

Ну да, разумеется.

Для того, чтобы убить.

Да, ни для чего другого.

Да, но меня предупредили, видишь.

12 января 1996

Моих милых сестёр больше нет — рано или поздно приходится прощаться с жизнью.

Такой «жизни» больше не должно быть.

Прошли похороны великого Камамбера[2], и там, кажется, было ещё 70 камамберчиков поменьше — я сказал об этом Суджате, она ответила: «Крысы любят камамбер».

Но «малыш», где он*?

13 января 1996

Произошло нечто очень важное, но я это не записал, поскольку очень устал или был занят; и потом, есть вещи, которые не осмеливаешься говорить или формулировать... думаю, что это произошло вечером 10 января — конечно же, были огромные трудности. И вдруг тело — само тело, вся его физиологическая совокупность — закричало: «Это Твоё царство. Это Ты — Закон». Словно реализация в полном своём могуществе всего того, что реально. На протяжении многих лет всегда присутствовала солнечная Очевидность: это Они несут меня в своих руках, это Ты совершаешь всё — но 10 января возникла ещё одна Очевидность, настолько полная и могущественная: наконец-то это здесь, это оно, это именно так — правят Они. И всё рушится перед Этим. Неопровержимый факт.

И любопытно, я не связал этот факт с чем-то другим, что я видел в ночь с 8 на 9 января — кажется, утром 9 января — и что я записал в своих «обрывках видений». «Дерево с каменными цветами» (!)

Вечер

Постоянно чувствуешь себя как потерявшийся ребёнок.

То есть (полагаю), всё больше и больше погружаешься в неизвестный способ существования.

«Ни здесь, ни там», говорила Мать.

14 января 1996

(Трудности J)

Вечер

В «угольном котловане». Никогда ещё меня так не пытали.

Всё становится ужасным, физически и непосредственно.

15 января 1996 (продолжение)

Любопытный (и весьма отрадный) пример: несколько ночей назад я оказался в Женеве у W и M, и прямо во сне, находясь там, я спросил себя: «Я сплю или это происходит физически?» В самом сне я задавался вопросом, находился ли я там физически или «во сне»! То есть всё становится необычайно физическим и мгновенным — нет никаких «здесь-там», и можно сказать, что нет никаких «ты-я». Всё это ОДНО — иногда это ужасающе и мучительно.

Тело пребывает повсюду.

И во всём.

Нет больше «снаружи-внутри». Внутреннее и внешнее сливаются, нет больше разделительной перегородки.

Суджата бросила зёрна риса впервые прилетевшей под окно голубке, и тут же «как будто случайно» появились две дикие курицы со своим петухом — они «учуяли» рис: они ЗНАЛИ.

Это ЕДИНОЕ Сознание. Животные прекрасно всё знают без знаний и без расстояний. Они летят от Северного Полюса к Южному, прекрасно зная дорогу, и они мгновенно знают о рисовом зернышке. А мы, находясь в своём ментальном скафандре, уже не знаем ничего, мы отделились от всего, и нам приходится изобретать всевозможные искусственные и жестокие способы, чтобы снова обрести связь со всем через наши стены. Для меня сейчас именно этот скафандр разваливается на куски, причём, в материальном плане. Но только так можно совершить работу ради всего мира.

Обе курицы радостно клюют рис, и для голубки ничего не осталось!

Существует только ЕДИНОЕ — Тад Экам.

Определённо, происходят удивительные вещи! как раз сегодня утром мне попались строки из Савитри:

...In this revolving chamber without walls

In which God sits impassive everywhere

As if unknown to himself and by us unseen

In a miracle of inconscient secrecy,

Yet is all here his action and his will.

I1.5.154

Перевод:

В этой вращающейся камере без стен,

Где восседает Бог бесстрастный, вездесущий,

Не знающий себя, невидимый для нас,

Посреди чуда бессознательной тайны,

И тем не менее всё здесь — его действие и его воля.

И далее он говорит:

Only the miraculous Inconscient

[Только чудесное Бессознательное]

Это ключ ко всему — к новому виду. Именно там дробят.

Тад экам.

Чудо, которое ждёт... когда мы его заметим.

16 января 1996

Тело, наконец, поняло, что лучшая «формула» — это длинная ось, наиболее близкая к основанию позвоночника, которую дробят, как железо. Так намного труднее, но менее раздирающе.

Это я начал воспринимать 2 декабря (см. заметку).

Заметка 2 декабря 1995

Изучаю математику симметрии!

Симметрия подразумевает ось.

Существуют миллионы возможных осей (столько же, сколько фибр) вокруг этого окаянного позвоночного столба.

Чем выше и мягче ось, тем больше скорость и раздирание.

Чем ниже ось (ближе к основанию столба), тем жёстче и опаснее, но нет раздирания.

Всё зависит от лёгкого движения нижней челюсти.

Бесконечно малая и сверх-быстрая «игра» качелей.

(Математика всегда вызывала у меня ужас.)

P.S. То есть существуют миллионы математических способов вводить себя в заблуждение.

Я отдаю себе отчёт, что все эти «объяснения» или схемы непостижимы для тех, кто дышит «нормальным» воздухом, которому тело не оказывает никакого сопротивления.

«Схема» понятна (или, скорее, «осязаема»!) только в том случае, если — или когда — тело подвергается давлению этого «ненормального» воздуха; тогда всё бесчисленно сопротивляется, мышцы, анатомия — и тогда мы «понимаем»!

Секунды такие долгие и тяжёлые.

Это Скала.

17 января 1996

Каждый со своим особым методом уничтожения: крысы, обезьяны, муравьи, люди — Уничтожение неизбежное и тотальное, а потом всё начинается сначала.

ЕДИНСТВЕННАЯ надежда — это изменение Метода, привнесённое Шри Ауробиндо и Матерью.

Это «чудесное Бессознательное», которое нужно продырявить.

Для меня становится всё более неизбежным и повелительным тот факт, что «на этот раз» предприятие Шри Ауробиндо ДОЛЖНО преуспеть.

Нас 2000 лет (если быть точным — 1996 лет) дурачили фальшивым раем и фальшивой наукой.

Нужно быть полными имбецилами, чтобы спустя столько времени не найти свой собственный секрет в своей собственной коже.

18 января 1996

Нужно использовать все свои несчастья для движения вперёд.

Ещё один кошмар.

Я глубоко разделяю боль человечества.

Вечер

На всё нужно говорить: это Ты, это Тебе, это для Тебя — иначе смерть.

20 января 1996

Полагаю, что тот «угольный котлован» имел более широкое значение, нежели я думал (по поводу трудностей J). Но всё держится друг за друга: самые маленькие, микроскопические вещи и большие — через всё протекает ЕДИНОЕ.

Вечер

Моё дыхание больше похоже на хрип, чем на «вздох».

22 января 1996

Сегодня выходит «Трагедия Земли».

Я не жду особого понимания.

29 января 1996

В воздухе ощущается, осмелюсь сказать, нежная Милость?

Вечер

Впечатление, что можешь взорваться, как бомба.

30 января 1996

Каждый день задаёшься вопросом, как это возможно.

Очевидно, что это «чудо».

Трудно выдерживать чудеса.

Трудно становиться кем-то другим, пребывая в старой шкуре.

Когда мы говорим о «чудесном исцелении», речь идёт о старом, которое исцеляется с помощью старого.

Нужно исцелиться от смерти.

Тогда исцелится всё.

30 января 1996

Беседа с Суджатой

Новые звёзды и огни в долине

Знаете, вчера я слушала музыку и в какой-то момент отключилась, я не посмотрела на время, потому что полностью погрузилась в сон, сразу же. И вскоре проснулась, думаю, около половины одиннадцатого, но этого было достаточно, чтобы увидеть целый сон.

Что ты видела?

Я не помню всего, я находилась снаружи, была ночь, и на небе я видела звёзды. Там были деревья (похоже, дул лёгкий ветер), время от времени закрывавшие небо со звёздами, это был cluster [скопление], то есть несколько звёзд очень близко друг к другу.

Да.

И я подумала: что это за созвездие, я не знаю, а потом чуть вдалеке — возможно, как отсюда до дома Шив Тхакур — заметила кого-то, кто в моём сознании фигурировал как учёный, это был человек с Запада и в моём сознании он был немцем. Впоследствии я задалась вопросом не был ли это W, с которым я разговаривала. Не могу сказать, но очевидно, что кто-то из моих знакомых.

Кто-то, кого ты знаешь?

Кто-то, кого я знаю. Он был худой, стройный, одет по-западному, в костюме очень тёмного синего цвета — тёмно-синий, как вы говорите?

Да.

Когда я обратилась, чтобы спросить — до этого, думаю, мы немного поговорили — когда я начала задавать вопрос, в этот момент он почти не слушал меня, потому что его внимание было приковано к другому месту. Я пошла посмотреть, а он как будто принюхивался или что-то в этом роде, он сказал, что там дым. (Смеясь) Как вы говорили вчера или позавчера: там дым. Я пошла посмотреть и действительно увидела, что гораздо ниже нас произошло извержение вулкана или что-то вроде, и поднимался дым, довольно густой. А он спустился посмотреть. Я же оставалась наверху, продолжая наблюдать, и видела, что это есть и в других местах: огонь.

Огонь?

Огонь, и поднимающийся дым, а потом, не знаю, он спустился посмотреть, а я оставалась наверху: это было что-то вроде долины, горные склоны, долины. Поэтому я и подумала про «извержение». Но это не было извержениями, огонь разжигали люди.

О!

Я даже заметила первого из них, кто под открытым небом разжигал огонь (там, где я видела огонь). А потом появился дым. И один за другим, всё ближе и ближе, я увидела остальных.

Да, моя Милая, всё ближе и ближе.

Потом, не знаю, что случилось, мне пришлось спуститься, я увидела маленькие хижины размером с вашу кровать вместе с ковриком, и они были сделаны из листьев. И там я увидела женщину с очень тёмной кожей, действительно чёрной, каких можно найти среди тамильцев, настоящих тамильцев, понимаете. Она была одета в лохмотья и тоже находилась очень близко к огню, ей явно было жарко, она поддерживала огонь. Потом я увидела детей, тоже совершенно чёрных, действительно совершенно чёрных, почти без одежды, в лохмотьях; я сказала: «Хо!» Мне было очень жаль этих людей. Я сказала: «О! Посмотрите, как их заставляют работать и где они живут». Вот.

Но всё-таки эта долина, она была на Западе, ты не знаешь?

У меня сложилось впечатление, что на Западе. Я не знаю, что сказать про это место.

Но пожары постепенно разгорались один за другим.

Да.

Возможно, это весь Мир.

Возможно, это весь окружающий Мир или что-то в этом роде.

Да. Ох! Огонь повсюду.

Да. Но первый был с Запада, определённо.

Тот, кто разжёг огонь?

Нет-нет, тот, с кем я разговаривала.

С кем ты разговаривала.

Тот, с кем я разговаривала, кто был учёным. Может быть, врач, у меня было смутное ощущение, что он был врачом или учёным, который что-то знает. Он был обеспокоен, он видел.

Его беспокоил этот огонь, этот дым.

Да, да. Но люди в долине не были с Запада, нет.

Да, они были...

Они были... я не могу сказать. У них была тёмная кожа, они были похожи на рабочих.

Да. О! Столько величайших несчастий.

Нет, всё это уже не человеческое.

Нет.

Это уже не человек.

Нет, они говорят о human rights [человеческих правах], но на самом деле...

Да, это гротеск.

Как...?

Гротеск.

Итак, я увидела это 29-го, вечером 29-го. Ну, должно быть, потом я ещё много чего увидела, но я ничего не помню.

Огонь повсюду, я не знаю, как получается, что это не... есть кто-то, кто сдерживает события.

Очевидно, что всё галопом несётся к разрушению. Очевидно. Всеми способами. Повсюду саморазрушение.

Да, фактически, первый plume [шлейф] дыма был довольно густым, он поднимался, было видно, а потом я сделала несколько шагов, чтобы посмотреть в долину, и сразу же увидела другие. Это быстро распространялось.

Да, разумеется.

А вы, вы ничего не видели этой ночью?

Совсем, совсем ничего.

(молчание)

Вот уже сколько лет мы задаёмся вопросом: но в конце концов, как это может продолжаться? А это всё продолжается. Должно ли саморазрушение происходить медленно? Нет, но что ужасно, так это то, что повсюду, где присутствуют хотя бы маленькие искры света, призывы или... их душат, им не дают свободно дышать, не правда ли, именно это ужасно. Говоришь себе: но если так будет продолжаться, то больше ничего не останется! Я говорю о сознаниях.

Да, я понимаю.

Ладно, моя Милая, поглядим, что будет дальше.

Я не знаю, что означает увиденное мною, что это за встреча?

[...]

Вот, будем помаленьку работать, нас подгоняют, ну что же, попытаемся.

Да, моя Милая, это лучшее, что мы можем сделать.

(пауза)

Да, есть всё же один момент, который я хотел бы добавить для... в твоём видении. На самом деле, важный факт, важный момент — это то, что ты увидела в начале, созвездие.

Да, это была, скорее, «группа», чем «созвездие».

Да, группа звёзд.

Да, они были собраны достаточно компактно, близко одна к другой, понимаете.

Ну что же, это означает новое Творение. Именно это было важным. Но одновременно сразу же после этого тебе показали долину, долину мира, который в процессе разрушения.

(молчание)

И потом, твоя Четвёртая Книга*, да, я думаю, её воспримут множество людей, не являющихся интеллектуалами, не так ли, они ощутят что-то большее; именно это мы видели, когда ты начала книгу — аккуратно уложенный сноп пшеницы, и каждый...

Весь золотой...

Весь золотой, да, аккуратно уложенный соломинка к соломинке, образуя пучок с (смеясь) зелёной лентой, это была твоя книга, красивый сноп пшеницы. Аккуратно уложенный, понимаешь, колосок к колоску, образуя...

(Смеясь) Хорошую пищу!

Да, богиня жатвы, это Церера или Деметра.

Ах, Церера и Деметра — это одно и то же?

Да, Деметра — греческая форма. Греческая форма великой Матери, у римлян это была Церера, жатва, но у них она уже измельчала, выродилась, но это великая Мать, Мать Земли. Деметра.

А, Мать Земли.

Да, но у римлян она стала Церерой, отсюда и слово — злак [céréale].

Ах! О, о. Тогда получается, что Земля — дитя этой...

Земля — дитя Деметры.

Деметра. Де-мет-ра.

Да, оно происходит от слова méter: мать, mater на латыни.

Да.

(Смеясь) Вот.

Нет, но всё же реакция K весьма обнадёживает, чувствуется, что он был тронут.

Да, несмотря на его интеллект, в нём есть нечто, что воспринимает.

Да.

Ну, думаю, что многие не очень интеллектуальные люди ощутят простую жизнь, присутствующую там, и, на самом деле, любовь.

На самом деле, больше всего меня тронула реакция R.

Да, да.

Я не знаю, меня это так тронуло.

Ну да, она ощутила.

Вот, я должна вас оставить, потому что уже целый час прошёл.

31 января 1996 (греческо-турецкий конфликт)

Американцы прячутся под маской, которой не было у гитлеровцев. Повсюду «друзей»-мусульман поддерживают в военном и финансовом отношении (за исключением Ирака, потому что это приведёт к снижению цен на нефть) — ведь это «права человека». Правит американский Зверь.

«Аллах über alles[3]» — а также доллар.

Февраль

1 февраля 1996

Я всё меньше и меньше нахожусь в «живом» состоянии. «Живое» кажется мне болезненной и почти иллюзорной тенью, за исключением его боли. А другое — предполагаемая смерть — кажется более прочным, но...

Как будто «жизнь» и «смерть» поменялись местами.

Не очень понимаю, что происходит.

Своего рода кошмар, переживаемый между двумя мирами.

Но кошмар находится по эту сторону.

4 февраля 1996

Возникает вопрос...

Есть иной воздух, который вошёл в нашу материальную скорлупу, не оказав воздействия на электронные весы, и всё же он имеет вес (!) Но, по аналогии, возможно ли существование иного времени, которое вошло в наши старые дни, не оказав воздействия на электронные устройства, и всё же невидимо ускорившее все события...

Мир настолько ускорился, что становится слегка безумным.

Предположим, что человек (или нация) проживает десять лет за один день... преждевременные смерти (!) и преждевременное безумие.

Никто больше не может приспосабливаться.

И, наконец, когда Время достигнет предела своей «скорости», секунда будет равна вечности.

А один грамм будет... сколько?

Материя испарится, как и время — это будет иная «система».

Время достигнет предела своей скорости, а материя предела своего веса.

Грамм уподобится космическому ветру.

Будет отличная навигация.

И когда безумцы достигнут предела своего безумия, мы войдём в Мудрость.

Разразится смех Божественного Аристофана.

Беседа с Суджатой

Сожаления о прошлом с Матерью

Принц Чарльз и хрустальный шар

Нет, нет, я ничего не видела, во всяком случае, ничего не помню, я проспала почти до самого утра, но иногда, знаете, как бывает: утром в голове что-то крутится.

Да.

Я много думала о Матери. И мне пришло в голову: ох! есть столько всего, что мы могли бы сказать Матери, мысли и... Она божественная Мать, значит, она понимает то, что у нас в мыслях, в сердце.

Да.

Но мы не выразили это словами.

Да.

Поэтому сегодня утром у меня в голове крутится припев из песни Тагора.

(Суджата поёт на бенгальском)

Лучше расскажите, что видели вы.

Мы часто сожалеем.

О, да, мы сожалеем. Я даже не знаю начала и конца песни, только эту фразу.

Эту фразу, да.

«Слова, которые я никогда тебе не говорил; сегодня мой разум или моё сердце полны желания сказать их тебе.»

Да.

(Суджата поёт)

Да, да, мы могли бы так много ей сказать. Мы могли бы лучше служить ей.

Именно это мы говорим себе, не правда ли?

И я тоже, я не понимал.

О! Вы были лучшим.

Нет, но для меня это была высшая Шакти, не правда ли. Поэтому было много материальных, физических вещей, которые я не понимал.

Конечно же.

Я понимал весь тот яд, что её окружал.

Да.

И я опасался добавить свой яд — не яд, но, в общем...

Конфликты и...

Конфликты или... И к тому же в конце — последние годы или последние месяцы — я ощущал вокруг столько клеветы, столько сплетен, злобы в отношении себя; так что меня это беспокоило настолько... Это очень меня беспокоило.

Видите, даже те, кто немного защищал Мать, кто фильтровал — Павитрада, Амритада: их забрали*. И после этого Мать всё получала «в сыром виде», понимаете.

Да.

И только с вами она хотя бы немного могла быть собой, не правда ли, в то время как другие, очевидно, были полны ревности и...

О! это просто... я был атакован, моя Милая.

... и ненависти.

О! Ненависти! я не понимал... Это факт: за свою жизнь я никогда не мог понять такой вещи, как ненависть.

О, да: ревность-ненависть.

Ревность, не будем о ней говорить, но ненависть я никогда не мог понять.

Я тоже абсолютно этого не понимаю!

Да, ненависть, я никогда бы и вообразить себе не мог. Это нечто, что...

Чуждое!

Не просто чуждое, это... не знаю...

Незнакомое.

Я никогда этого не понимал. Хотя то, что выливалось на меня, фактически, было ненавистью, но я не понимал.

Они приходили... ты знаешь, как — теперь я понимаю, ты знаешь, как они делали, они вываливали на Мать то одно, то другое, и это наполняло меня таким смятением и...

Тревогой.

Да. О! Ма!

Бедная Мать.

О, да!

О! Оставим их. Скажите, или, скорее, расскажите, я вас полностью «выбила из колеи» своим рассказом.

Нет, моя Милая, мы все «выбиты из колеи».

(молчание)

О, когда я последний раз был в Ашраме, не знаю: год назад*? Это было невероятно, моя Милая. Невероятно, тотальная темнота, мир ненависти и секса. То, что я наблюдал, было ужасно, никогда ещё я не прикасался таким образом к ненависти и сексу. ЧЁРНАЯ атмосфера.

И грязная.

О, разумеется, не просто грязная, а по-настоящему чёрная.

И ненависть, любопытно. Ненависть, это было, вероятно, год назад или не знаю, когда — не так давно.

Нет, нет, это было в прошлом году.

О, да, видишь, совершенно выбит из колеи.

Ах, да, простите, мой Милый. Почему я стала первой рассказывать вам, вместо того, чтобы послушать вас?

О.

Потому что вы спросили и я ответила.

Ну да, моя Милая.

(Смеясь) Я должна была немного приукрасить: сказать «нет, ничего».

Ма...

Наверное, лучше расскажите мне, что видели вы.

О, это... Ничто, это, скорее, анекдотично.

Ма. Нет, извини, мне никак не прийти в себя...

Хотите, чтобы мы продолжили после того, как вы примете ванну?

Любопытно, есть... (Сатпрем говорит со слезами в голосе) В сердце есть что-то, что остаётся очень... Ооо! Как рана.

Острая, никогда не закрывающаяся, не зарубцевавшаяся, или даже не заживающая рана. Да... мой Милый.

(молчание)

Я никогда не забуду ту встречу со Шри Ауробиндо, это было, я не знаю сколько лет — много лет назад, когда мы жили здесь. В момент встречи я сказал ему: века печали (плача) в сердцах человеческих.

Да, больше, чем века печали, о, да...

(молчание)

Любопытно, я очень хорошо ощущаю, что в сердцах людей.

Да, я помню, однажды я осталась после беседы, а вы ушли, так? Мать продолжала смотреть на вас, когда вы уходили. После вашего ухода Мать повернулась и некоторое время ждала. Она оставалась молчаливой, как будто задумалась о чём-то, потом...(конечно, я совершала пранам) она мне сказала: «Любопытно, я никогда ещё не встречала того, у кого лотос сердца был бы обращён вниз.*»

Да.

То есть вы всегда были, ваше сознание, ваше сердце всегда было обращено к Земле. Вас волнует именно Земля.

Меня волнуют человеческие несчастья. Эти несчастья недопустимы.

Да, я оставлю вас, мой Милый.

Да. Да, я расскажу об этом чуть позже, впрочем, это похоже на анекдот.

Я действительно очень сожалею...

Ну что ты, моя Милая.

...что сказала об этом.

По малейшему поводу это сожаление выплёскивается из моего сердца.

В моём сердце тоже есть это острое сожаление.

Но ты намного сильнее.

Да, мои tear ducts [слёзные каналы] пересохли.

Да, моя Милая.

Поэтому я лью меньше слёз.

Да, не знаю, в этом что-то есть.

(пауза)

Итак, расскажете мне красивую историю?

А, нет, ничего, это, скорее, похоже на анекдот. Я снова видел этого Принца Чарльза (смеясь) из Англии, представь себе.

Он с вами встречается?

(Смеясь) Я действительно не понимаю, почему.

Он вас посещает!

Он меня посещает! Мы виделись несколько недель назад, я говорил тебе об этом, он хочет сделать изменения в английской парламентской системе. Он пришёл и хотел что-то представить в Парламент. Я видел его несколько недель назад, но почему? Не знаю. Может быть, он играет какую-то роль? Не знаю.

Мы никогда не знаем, не правда ли?

Мы не знаем.

Да.

Но это была долгая, долгая встреча. Но на ментальном плане, очевидно; возможно, немного выше, не могу сказать. Ментальные вещи стираются, не так ли. Но остался конкретный образ, о котором я хочу рассказать. Думаю, это было связано с религиями; но, говорю тебе, всё стёрлось. Единственный образ, который запомнился: я показываю ему хрустальный шар.

Он был, возможно, как теннисный мяч, не знаю.

О, такого размера.

Да, хрустальный шар с бесчисленными маленькими гранями, крошечными гранями.

Как...?

Наподобие штуки, которую прислала Теа. Бесчисленные крохотные грани. И вот из одной из этих граней вышел острый белый луч, очень маленький, но острый, заострённый.

Да.

Маленький белый луч. И я показывал ему это. Очевидно, я понял, что то, что я хотел ему сказать и что должно было быть воспринято его сознанием — что каждая вещь, каждая религия, не так ли, является всего лишь маленькой гранью в едином, в ОДНОМ великом Целом, в великом Целом, великой тотальности. Этот хрустальный шар представляет единство, но в нём множество маленьких граней. И очевидно, что каждая маленькая грань считает себя высшим, не правда ли. Оттуда выходил совсем маленький острый белый луч, заострённый, и я показывал его этому человеку.

Но это невероятно, такой образ.

Ах! Он был ясным. Это единственное, что осталось в памяти из всего.

Очевидно, что каждый видит только лишь свою маленькую грань, и это высшее. И очевидно, что в ней есть крошечный лучик Высшего.

Да, именно, да.

И она имеет всю силу своего источника, о котором она даже не знает.

(молчание)

Это было интересно: крохотный луч, острый, знаешь, выходящий из маленькой грани, и я ему это показывал.

Я нахожу это чудесным (Сатпрем смеётся). Это не анекдотично, это чудесно.

Нет, в общем, это всё, что осталось в памяти. Но, должно быть, он из тех людей, которые что-то ищут, я уверен. Но, как видишь, его воспитание, его мир, в которых он заключён, то, что ему дают — всё это имеет свою меру, так что он не может видеть дальше того, что говорит религия. Однако, присутствует нечто, что пытается искать, понимаешь, потому что я видел его много раз, но я не знаю, почему, ибо он меня не особо интересует. (Смеясь) Тем более, что он англичанин.

И он слушал.

Он говорил? Он пытался что-то выразить?

Это стёрлось, всё это стёрлось, я знаю, что он «слушал» — я хочу сказать, внутренне — он слушал. Не знаю, задавал ли он вопрос, но, вероятно, я ответил на его вопрос, показав ему этот образ.

(молчание)

(Смеясь) Вот, на этом всё.

Но я рада услышать такое.

О, несомненно, это совершенно очевидный образ.

Очень ясный, красивый и совершенный.

Да. Но каждый маленький луч, естественно, берёт своё начало в Высшем, в этом его сила и в этом же его фанатизм.

(Смеясь) «Я есть Высшее.»

(Смеясь) Ну да: «Я есть Высшая реальность и Высшая истина».

Но он не знает, что другие грани — такие же.

Кто способен понять Всё?

(Суджата поёт несколько фраз)

Не правда ли? «Кто способен понять её?»

Да.

(Смеясь) «Если Она сама не даст понять себя?»

Именно Она заставляет нас что-то понять.

Разумеется, моя Милая, и замечательно то, что Она заставляет каждого понять то, что он может понять.

Да, также это означает, что каждый должен быть искренним.

О, да, определённо, это очевидно.

И искать...

Я говорю о людях, у которых есть искренность.

И призыв.

Призыв и искренность.

Да, и которые в поиске.

Все остальные — просто туман, вот и всё (Суджата смеётся). Или же...

Если не полная темнота.

Или же те, кто обладает дьявольскими лучами.

Но, возможно, Высшее использует их тоже: Он использует всё. Это громадное раскручивание, в котором мы видим только секунды, минуты. Мы не видим того, что дальше, и того, как все эти события — даже негативные — подготавливают нечто, что придёт позже, что обширнее, чем наши краткие минуты.

Да, наши краткие минуты подготавливают будущее, которого мы не знаем.

Да.

Да, я понимаю: «Moment-mere, yet with all Eternity packed*...»

Ну да, именно так. Когда начинаешь...

Как и вы, когда я смотрю на события...

Ощущаю.

Ощущаю, да.

Это повергает в уныние!

Вот, вот. Но, знаете, важно быть с Ними.

О, да.

Быть окружённым Ими, Их любовью.

Да, иногда задаёшься вопросом...

Что ещё может быть чудеснее: ничего.

О! Конечно, это очевидно, моя Милая. Только...

Никаких сожалений, ничего, мы пребываем с Ними. С Матерью, со Шри Ауробиндо. Мать держит нас за руку, она ведёт нас, она заставляет нас идти. Ну, иногда путь нелёгок, но она прижимает нас к своему сердцу, понимаете.

Очень хотелось бы знать, что это так.

Мы знаем. (Смеясь) Говорю вам: мы знаем. Вне всяких сомнений.

Вне всяких сомнений, да.

Так оно и есть. В реальности всё обстоит именно так.

Ах! моя Милая.

Оно занимательно, ваше...

Это точный образ.

Ну да, величайшая точность. Действительно, совершенно новое сознание, оно показывает нам вещи с...

Да...

Невозможно быть более точным, вы знаете.

Да.

Если бы я хотела что-то представить, я бы не нашла более точного образа.

Очень материальное сознание, не так ли.

Очень практичное.

(Смеясь) Очень практичное. Практичный взгляд Высшего! (Смех)

Ну да, практичный взгляд Высшего. Замечательно сказано!

Всегда с оттенком юмора или... иногда загадочный.

Зачастую загадочный.

Зачастую, да.

Да, моя Милая.

7 февраля 1996

Я не знаю, как возможно пережить это.

P.S. Однажды я был удивлён (поражён), когда Мать мне сказала: «Шри Ауробиндо ушёл, не рассказав нам своего секрета». Это казалось невероятным! Но сейчас я отлично понимаю... Невозможно «рассказать» этот секрет: нужно, чтобы тело стало этим секретом, медленно, очень медленно, маленькими дозами — нет никакой «формулы»: нужно стать этим, или заставить это проходить сквозь себя... мало-помалу.

8 февраля 1996

Сегодня утром перед пробуждением я видел, как что-то приходило от Кришны. Я видел не самого Кришну, но как будто бумаги, которые приходили от него или имели к нему отношение. И утром пришёл Том 1 моего перевода Савитри...

Проснувшись, я задался вопросом: «почему Кришна?!» Не понимаю.

Это любопытно, поскольку Кришны нет в моём сознании, я всегда видел или ощущал Шри Ауробиндо как Шиву.

Но этот Том 1 вызвал у меня такие эмоции, не знаю почему, как будто желание плакать-кричать: я Тебя люблю, я Тебя люблю — всегда и навсегда.

Потом я понял, что именно Кришна послал мне эту книгу — не могу в это поверить!

9 февраля 1996

Беседа с Суджатой

Срубленное дерево

Сегодня у нас 9 февраля.

Да.

Сегодня ночью я оказалась в месте наподобие grove [рощи], понимаете, где росло много деревьев, самые разные деревья, большие. Я сидела на земле, чем-то занимаясь и, думаю, там находились один или два человека, но я была полностью погружена (жест) вот так...

Наклонившись лицом к...

Касательно того, что я делала — это была работа, материальная работа, не могу сказать, что именно. И вдруг услышала шум. Это была большая ветка дерева, которая наклонилась и упала. От шума я подняла голову, чтобы осмотреться; она уже была наклонена, но я сохранила... это было в другом месте, понимаете.

Ты позаботилась об этой...

Да, чтобы она осталась, так сказать, но там со мной были J, A и другой человек, новый, и как раз новый человек срубил эту ветку. Я расстроилась и сказала: «Но зачем, не нужно было трогать». Другие ветки поднимались вверх, а эта была длинная, знаете, с вашу комнату, довольно толстая, наклонившаяся, но... Я резко встала и сказала этому человеку: «Что ты делаешь?» Но до того, как я сказала, он уже сделал это. Я сказала: «Нет-нет, не приходи сюда, оставайся в другом месте». J был немного дальше, он смотрел, и я отругала J: «Почему ты не сказал ему, что не нужно её трогать?» Там был K, расчищающий что-то вроде цементной аллеи, я отругала обоих, сказав: «Что это такое?» J, конечно, стало стыдно, и я сказала: «Этот человек не должен оставаться здесь». Я не хотела, чтобы он работал в саду, понимаете?

Да.

Я и хотела сказать вам, но не знала, где вы находитесь, я хотела, чтобы вы знали, и я сказала J: «Пойди и расскажи Aiyà [Господину]». Потом повернулась и села, чтобы продолжить свою работу. И когда я поворачивалась, чтобы сесть, я увидела, что в этом месте стало намного светлее. Я осмотрелась и обнаружила, что дерево, чья ветка упала, это дерево полностью убрали. Я подумала, что это сделал тот человек, как только я повернулась спиной. Не знаю, что это было за дерево.

А кто был тот человек?

Я не знаю.

Тамилец?

О! да, да, рабочий.

Не этот новый... S?

А, нет, не S, я его не узнала, этого человека кто-то нанял.

Но что там делал этот K?

Не знаю почему, должна сказать, он был немного левее, возможно, он входил в их число или что-то в этом роде. Но сейчас я говорю, что видела его.

Но этот человек, он символ.

Но я видела в его руке метлу, он подметал, и это была цементная аллея. Знаете, как за «Служением*» возле Самадхи. Рядом с Самадхи росло дерево «Служения», и чтобы попасть к Дьюману, нужно было пройти по цементной дорожке. Здесь была такая же, такого же размера. И там как будто действительно была веранда, комната, в которую я не заглядывала.

Но тогда, возможно, это было не у нас, а в Ашраме?

По правде говоря, я бы предпочёл, чтобы это происходило в Ашраме, а не здесь, потому что если что-то подобное случится здесь — это ужасно.

У меня не осталось воспоминаний о нашем доме. Единственно, там были J и K. Очевидно, они — прислуга, не так ли. Возможно.

Ну, надеюсь, что это было в Ашраме, не у нас.

Да. Но почему я была расстроена?

(молчание)

Меня всё-таки удивляет, что это происходило у нас. Меня это удивляет.

А эти деревья, они были не как у нас, не эвкалипты, скорее, большие деревья с равнины.

Да, моя Милая, полагаю, что это было не у нас, потому что если бы у нас... Это было бы серьёзно. Предпочитаю, чтобы такие серьёзные вещи происходили снаружи. И кто это был, моя Милая? Или некое существо или же...? Ты не знаешь?

В самой Индии.

В самой Индии. Но конечно же, тебя это расстроило — в общем, очевидно, всегда жаль, когда красивое дерево... Ну, да.

Не знаю, утром, когда этот сон всплыл в моей памяти, я подумала: что-то в Индии, кто-то в Индии, в моём сознании фигурировала, скорее, Индия.

Да, так и есть, поскольку ты заботилась об этом дереве, ты заботилась об Индии, не так ли.

Я не могу вам сказать.

Определённо, не какой-нибудь разбойник, которому плевать.

12 февраля 1996

Иногда движение настолько быстрое (и рискованное), как будто тонна, которая может уместиться на кончике иглы. Но малейшая вещь... и?

Существует иллюзия, но она ужасна.

14 февраля 1996

(Ещё одна попытка, опробованная миллионы раз — я снова закручиваю рот, но другим способом.)

Полагаешь, что нашёл лучшую формулу, и она лучшая в одной точке, но в другой точке мгновенно приводит к трудностям.

И в таком духе на протяжении... более десяти лет.

В каждую секунду есть миллионы и миллионы точек.

Каждая точка тянет за собой другую.

Всё равно что пытаться заковать молнию в паутину! ничего при этом не сломав.

И всё же тело не перестаёт искать свою «формулу» — оно не может «перестать», это вопрос жизни и смерти.

Постоянный и полный хаос.

Каждый раз ощущение, будто тело ничего не знает. Его болтает посреди (скорее, «внутри») бури молнии.

15 февраля 1996

Ищу параметры хаоса (или, скорее, парамиллиметры!)

Но продолжаю.

Нужно, чтобы движение (рта) было настолько резким и узким, насколько возможно.

Я не всегда уверен, когда вдыхаю, а когда выдыхаю — это слишком быстрое.

«Проблема» решится тогда, когда больше не будет отскакивания снизу (!)

То есть больше не нужно будет стучаться в дно ямы.

Когда дыра будет пробита, оно больше не будет отскакивать: оно помчится как ракета!

(И больше никакого яблока Ньютона и разбивания носа о землю!)

(А куда упадёт яблоко?!)

От «длинного движения» я перешёл к «микроскопическому движению» — переходить назад очень легко!

Беседа с Суджатой

Видение 19 мая 1995

Далай-Лама

Сегодня 15 февраля.

Подумать только, ты представляешь.

Представьте себе.

Да, я только что прочитал статью, интервью F.G. с Далай-Ламой. Напомни мне, сколько лет прошло с тех пор, как он...

37 лет.

37 лет, как он покинул Тибет.

В 1959, ему удалось спастись, к счастью.

Мать ему сказала: он спросил Мать, и она ему сказала: Тибет обретёт независимость, восстановит свою независимость. Но когда? Я не могу этого сказать*.

Но разве она не добавила, что если Супраментал спустится, то это произойдёт быстрее? Что-то вроде этого.

О! в любом случае, всё в мире (смеясь) пойдёт быстрее, моя Милая. Не знаю, добавляла ли она это, не помню.

Супраментал ускоряет всё.

Ускоряет.

Твой золотой Кришна хорошо об этом сказал**. (Смеясь) Он сеет неразбериху повсюду.

Он сносит старую конструкцию.

Да, нужно, чтобы всё человечество достигло той-точки-когда.

И тогда?

Да, я видел не так давно, может быть, пару месяцев назад — не знаю, должно быть, я записал в свой блокнот. Это было в прошлом году, но ближе к концу года, всего лишь несколько месяцев назад, недавно. Я видел Далай-Ламу. И у меня было символическое видение. Далай-Лама. Я его видел, я знал, что это он, но передо мной был не совсем он — это было символическое видение. Знаешь, видения нового сознания, весьма загадочные. Я видел большой ствол дерева, и достаточно высокий, выше меня с поднятыми руками. На этом стволе, который был голым (я не видел вершину дерева), росли две маленьких ветки, образующих развилку в форме буквы V, если угодно, но это были две маленькие ветки, выходящие из ствола, а в центре, напротив ствола, была красная роза или то, что показалось мне розой, не знаю, но, в общем, для меня это была красная роза.

Она находилась — как назвать эту геометрию? — она была в центре буквы V, то есть в основании V. И я хотел сорвать её, чтобы подарить Далай-Ламе. Я поднял руку — кстати, было довольно странно, что на таком большом дереве растёт красная роза — короче, я хотел взять эту розу, чтобы отдать Далай-Ламе. Я взял её, и одновременно эта маленькая V-образная ветка отломилась, она не сломалась пополам, просто эта V оказалась в моей руке вместе с розой.

О! Значит, роза осталась в развилке V.

Так и есть.

О! Значит, вы дарили розу с победой.

Я не видел Далай-Ламу, остался лишь этот образ: я хотел сорвать розу для Далай-Ламы и был удивлён, что эта маленькая развилка в форме V отломилась от ствола в то время, когда я хотел сорвать розу, и всё это я хотел подарить Далай-Ламе.

И всё сошлось?

Да, всё сошлось.

Это была не только роза, но...

Это отломилось от ствола.

Да, я понимаю, V и роза — всё вместе оказалось в вашей руке.

Оказались в моей руке. Я спохватился, поскольку не ожидал, что она сломается. Так что два этих образа совершенно понятны, поскольку это бросалось в глаза.

Она, скорее, была сорвана, а не сломана?

Ну, определённо, пытаясь взять розу, я оторвал её от ствола, от большого ствола.

Кстати, я где-то записал дату, я никогда тебе об этом не рассказывал, потому что не знал точно, что это значит.

(молчание)

Возможно, это так. Я никогда особо не понимал этого, но, возможно, это так. Я задавался вопросом: что это за большое дерево? Оно было большое, я видел только нижнюю часть ствола, и сейчас мне приходит мысль, не символизировало ли это большое дерево Китай. Но я знаю.

И Тибет оторвался.

Да, я спрашивал себя, но на самом деле я не знаю, моя Милая. Не знаю, о чём я спонтанно подумал, когда увидел видение, кроме того, что я был немного вот таким, непонимающим; не правда ли, это лишь факты, а затем мы интерпретируем их; видение определённое, но его интерпретация... а! Я спрашивал себя: неужели это Тибет — это большое дерево? Но я не знаю, сейчас я думаю: может быть, это Китай? Не знаю.

Это более, чем удивительно.

Да, это факты, на самом деле, именно высшее сознание показывает вам их, но мы никогда не понимаем.

А даже если понимаем, между временем видения и материальным фактом...

А, это! В любом случае, моя Милая, это может занять годы. О, я видел видения десять или пятнадцать лет назад, и они ещё не реализованы, но я знаю, что это произойдёт, не правда ли.

Это, воистину, совершенно особое сознание, которое вас... но эти видения, они имеют некую печать, отметку, не так ли...

Невозможно ошибиться.

Да, они «безошибочны» и невыразимы.

Да.

О! Он храбрый, этот Далай-Лама.

Вот всё, что я видел, моя Милая. А интерпретация, не знаю. В любом случае, здесь явно есть что-то от Божественного, которое хотело подарить розу, подарить надежду — это может быть только надежда — Далай-Ламе, которое хотело что-то сказать ему, или пообещать. Если хочешь, я могу поискать дату этого видения.

Оно пришло в прошлом году.

(молчание)

Добавление Суджаты

Сатпрем нашёл свой блокнот и в дополнение к сказанному добавил:

«Потом, не знаю, что произошло, но я видел, как даю ему эту двойную ветку с розой в центре, завёрнутую в целлофан! Как в цветочном магазине, где упаковывают букеты. Не представляю, что это значит. Встреча Тибета с Далай-Ламой во главе, а деревом будет Китай, откуда я отломил эту ветку?»

Также в начале была деталь: Сатпрем как будто видел Далай-Ламу у Матери.

16 февраля 1996

Как бедная человеческая анатомия может бороться или противостоять Могуществу Юпитера и звёзд?

Это Высшее Могущество борется с Высшим Сопротивлением — Он борется с самим Собой. Нужно «bear and endure» [терпеть и продолжать]. Он ЗНАЕТ то, что Он ДЕЛАЕТ.

Я отказался от паутинообразного движения в пользу движения мастоидов [сосцевидных отростков височной кости].

Но это неистово.

Мы всегда сопротивляемся.

Тысячелетия Сопротивления.

17 февраля 1996

Прошлой ночью я пережил такую мерзость, что подумалось... Хуже агонии было то, что тело готово было сдаться. И я всегда спрашиваю себя: правильно ли я действую, хорошо ли я справляюсь, и что делать? Но как «справляться» с тем, чего пока ещё не существует?

Именно любовь к Матери и Шри Ауробиндо заставляет меня упорствовать — и любовь моей Милой. Это можно делать только в тотальной Любви.

Но сегодня вечером? Сегодня вечером...

Вчера вечером, переживая этот ужас, я сказал себе: «Из этого я делаю вывод, что Материя должна быть местом верховной Манифестации Высшего».

Вечер

Нужно дать свободу хаосу, иначе он становится взрывоопасным (!)

Итак, с челюстями, стиснутыми на вулкане, покончено.

Телу хотелось бы ритмичного, выверенного движения, но это невозможно, и всякий раз, когда оно пытается упорядочить хаос, скелет всеми своими идиотскими силами борется против урагана молнии. Нужно следовать за ураганом, а не за анатомией...

Это текучий ураган, в то время как «закон» скелета является жёстким... смертельно жёстким.

Вчерашний урок не должен быть забыт.

Телу непросто «понять», что это железное и стальное раздавливание является текучим! (оно проходит между ячейками сети... но она имеет тенденцию рваться).

Сегодня вечером железо кажется более мягким (!)

The Hindu, 17 февраля 1996

Лакхнау, 16 февраля

Усиление мер безопасности в Варанаси

Главный министр внутренних дел Уттар-Прадеша г-н Мохиндер Сингх сегодня заявил, что его правительство реквизировало 25 рот Сил быстрого реагирования (RAF) для развертывания в проблемных районах ради обеспечения соблюдения закона и поддержания порядка в связи с праздниками Шиваратри и Ид-эль-Холи.

Он добавил, что на данный момент в распоряжении правительства штата находятся пять рот RAF.

По его словам, в преддверии празднования Махашиваратри (великой ночи Шивы) в эти выходные в храме Каши Вишванатх и комплексе мечетей Гьянвапи в Варасани и вокруг них была усилена охрана.

«Джалабхишек» сегодня вечером

Генеральный секретарь организации Вишва Хинду Паришад (VHP) г-н Ачарья Гирирадж Кишор объявил, что завтра в сопровождении своих сторонников он предложит «джалабхишек» [церемонию очищения идола водой] в храме Шрингар Гаури в комплексе мечетей Гьянвапи по случаю Махашиваратри.

На пресс-конференции в Варанаси лидер предупредил, что если администрация попытается «помешать этому религиозному акту, последствия будут печальными».

Он утверждал, что «незаконные шаги» предпринимают не организации, подобные VHP, а администрация, и заявил, что вмешательство администрации и оцепление Шрингара Гаури полицией было незаконным в отношении мест поклонения, упомянутых в Законе 1991 года, который добавляет, что каждый индус имеет право совершать свое паломничество в Шрингаре Гаури.

Правительство штата Уттар-Прадеш объявило в четверг, что не разрешит «джалабхишек» в Шрингаре Гаури, потому что это «новая традиция*».

Я сохраню этот ужас — Индия в тюрьме.

23 февраля 1996

Вчера, 22 февраля, я прошёл через самое трудное в своей жизни. То, что можно назвать «чёрным поворотом», значение которого я пока ещё не совсем понимаю.

Сначала, с шести часов вечера, массивное, «невозможное» Нисхождение, какого я никогда ещё не испытывал.

[Это было] властно, в высшей степени императивно. Очень похоже на Афину: «А я низвергала человека в глубины его сетей смерти». Не представляю, как я не умер. Всё время, каждую секунду, тело повторяло: «Это Ты, это Тебе, я отдаю Тебе, я отдаю Тебе...» А потом: «Ты, Ты знаешь: пусть я позволю Тебе делать то, что Ты знаешь». Тело не боролось, как несколько дней назад: оно позволило этому происходить — но оно не знало, как это выдержать, ни сидя, ни стоя, ни на коленях, ни лёжа... Устрашающе — ужасающе, словно Афина. Воистину, это смерть, которая не умирает. Безжалостное стальное раздавливание.

Около десяти часов вечера я, должно быть, по велению милости, погрузился в транс. И там пережил наиболее ужасающий опыт за всю свою жизнь. Не хочу говорить о том, что я видел или, скорее, пережил. Словно Чёрное Откровение. Я и понятия не имел, что такое может существовать.

Возможно, это и был тот самый «угольный котлован», но в живой, пережитой форме. Словно изнасилование.

Но что меня «поразило» (уже постфактум), так это то, что ужасное Нисхождение Афины непосредственно и мгновенно привело меня туда. Когда я вышел оттуда, было одиннадцать часов вечера, то есть через несколько минут после погружения в транс я вошёл прямо туда.

Вспомнились строки Шри Ауробиндо:

«I have been digging deep and long

Mid a horror of filth and mire...

My gaping wounds are a thousand and one*...»

Если бы этот Ужас мог быть искоренён из моего тела...

Можно сказать, что я видел «прототип Человека-Зверя». (Существо мужского пола.)

Мне вдруг вспомнился «обрывок видения» (или, скорее, то, что я слышал) не так давно — я нашёл дату: 3 декабря прошлого года. Обычно я настороженно отношусь к тому, что слышу, но это имело особый отпечаток, как нечто, пришедшее из других мест. Вот что записал в «обрывках видений»:

«3 декабря. Прямо перед пробуждением услышал: “Теперь звери присоединились к людскому потоку”.

В этом присутствовала глубокая эмоция, словно плач души.»

24 февраля 1996

Каждый вздох — своего рода борьба. В день приходится делать множество вздохов.

25 февраля 1996

Стихотворение Клари (прочитано в феврале 96).

Несу я войны на своей спине,

Словно старуха вязанку дров.

Мои разорванные крылья

делают меня рабом,

Подобно птице.

Вокруг меня мои злобные феи,

а хаос, что во мне — тот же, что и в мире.

Мои роды

длятся годы,

и я уже не знаю,

от кого я беременна.

Я уже не знаю,

от кого мне рожать.

И от какой тишины

не могу я уснуть.

Уйти, уйти, уйти от грязи,

прилипающей к моей коже.

Верить в детей

в хорошем смысле слова,

в поэтов

в моём образе.

Любить людей,

несмотря на войны,

пытки, ложь и обнажённые клыки.

Заново открыть для себя монотонную

песню шарманки,

праздник с его ароматами то фундука, то каштана

в зависимости от времени года.

Аттракционы с их пронзительной музыкой,

заглушающей крики на американских горках.

Исполненная страха и радости

по пути сквозь пещеру в вагоне,

на пути, вселяющем ужас

той, что прижалась к плечу отца.

Изумление перед Колесом Обозрения,

да, изумление,

эти праздники лишь для детей.

Арабские бомбы в Израиле...

Никто не понимает, что арабы безнадёжны. Это ассасины. И откуда они берут эти бомбы?

— Американцы — главные террористы в мире. На арабскую нефть покупается американское оружие.

Но никто этого не видит или не хочет видеть. Business is business [Бизнес есть бизнес].

И французы делают то же самое.

Вечером я изменил порядок действий в своей ванной комнате.

Чтобы «понять», тело должно быть поставлено в совершенно невозможную ситуацию (как это было на днях).

Это глубокая (и развивающая, практическая) Истина.

Нужно, чтобы именно тело находило решение «невозможного» — каждый раз так и было.

Возможно, так же обстоят дела и с телом Земли.

27 февраля 1996

Часто возникает впечатление, что это «последняя секунда»...

28 февраля 1996

Существует чудесная Все-Возможность, которую наша ментальная эра хотела заковать в миллионы «законов».

И, естественно, все наши «законы» повинуются нашим «законам»!

А Они пришли изменить «Железный закон».

Для этого приходится пройти через множество маленьких железных секунд.

Март

Ночь с 1 на 2 марта 1996

Посреди ночи я оказался перед очень большим персонажем (высокого роста), головы и лица которого я не мог видеть; он был одет в длинные белые одежды, все в складках, со множеством плоских и плотных складок; я сказал: «Ваше Величество». Впечатление (в сознании), что он был императором Китая (когда-то давно?) (или всегда?)

У меня смутное, очень смутное впечатление, что речь шла о «дорожном посохе», вроде того, которым я пользовался, выходя на прогулку. Но это растворилось, исчезло из сознания.

Это могла быть и императрица (!), я не видел лица (поскольку находился примерно на высоте его живота).

Тот, или Та, кто управляет судьбами Китая?

Американцы — претенциозные дети по сравнению с этими китайцами.

3 марта 1996

Вечер

(Бомбы в Израиле — убийственные холода в Китае.)

Что победит — Разрушение или Новое Творение?

Суджата ответила: «Оба идут рука об руку».

Нужно хотя бы несколько представителей, чтобы изменить эту всеобщую смерть на новую Жизнь.

Сегодня утром, 3 марта, сам не зная почему, я положил Кали на камин (последний «пакетик» Кали-Пуджи, которую Мать дала мне 5 ноября 1972).

А вчера в шутку (наполовину) я сказал Суджате: «Знаешь, Кахуту* перевели в Котагири?!»

4 марта 1996

Это уже совсем не человеческое состояние.

Выживаешь «вопреки» человеческим условиям, там, где должен был бы умереть.

Агония, которая не умирает.

6 марта 1996

На следующее утро тело понимает, что это была не «последняя секунда», но вечером оно этого совсем не знает.

Вечер

Необходимо найти текучесть в твёрдости.

Твёрдость = повторение фиксированного движения. Или движения, которое застывает. Как камень посреди потока.

Нужно найти иной ритм.

Нечто застывает (твердеет) в определённом движении и агломерирует это движение. Тело поставлено перед «проблемой» (или находится в самой «проблеме»).

Когда весь поток затвердевает, мы умираем.

Что это за «нечто», которое агглютинирует или агломерирует?

Вечером тело подобно каменной или стальной глыбе — оно в самом сердце «проблемы».

Волна разворачивается в бесконечность и «застывает» в форме.

Нужно сохранять форму без застывания волны.

Тело в хаосе (смертельном, ТЕТАНИЧЕСКОМ[4]), поскольку оно упрямо придерживается определённого ритма и теряет эту текучесть. Тогда нет ни текучести, ни твёрдости!

Вся «жизнь» создана для того, чтобы расщепить эту «твёрдость» — любыми способами.

Нужно расщепить её, не умерев при этом.

Именно эта Иллюзия бомбардируется и сопротивляется.

Достаточно одной пылинки, чтобы агглютинировать всё вокруг — звёзды, вселенные...

Именно эта «пылинка» меня интересует.

(Не знаю, пылинка это или «иная вещь»!)

(Может быть, крупица Матери!)

8 марта 1996

Вчера вечером — долгая агония, боль, которой я никогда не переживал; ты не более чем плоть, каждую секунду страдающая от боли. Смог заснуть к 22:30 и тут же оказался в каком-то месте, и там пел Шри Ауробиндо...

Потрясающе мощное пение — не бенгальский или санскрит (насколько я понял), но другой язык, или другие звуки. Не было никакого инструмента сопровождения. Его голос, что называется, наполнял небеса.

Сегодня утром Суджата сказала мне, что Шива был великим песнопевцем, и что его пение было непостижимым даже для богов.

Но этот эксцесс агонии оставляет меня...

Какой смысл умирать?

Как у Софокла: О, О, бесполезный труп.

Какой смысл?

Вместе с этим «пением» я видел Шри Ауробиндо — белого, светящегося, почти не имеющего формы, и его горло, его шея, такая необычайно мощная. Всё это неизмеримо.

Но Суджате приходится проводить со мной самые отвратительные часы — она храбрая. Без неё я бы не выстоял. Невозможно удержаться от стонов.

Ничего не остаётся, кроме как дойти до финала этой агонии, будь то с одной или с другой стороны.

И пребываешь «где-то» между угольным котлованом и пением Шри Ауробиндо.

Вечер

Кажется, я нашёл лучшую формулу... (?)

13 марта 1996

В Шотландии убийца проник в школу и расстрелял пятнадцать детей (даже пятилетних).

Человек-Зверь — повсюду.

В Каире ведущие мировые лидеры встречаются для борьбы с терроризмом и спорят об определении слова «террорист»... Они все террористы, и спорят о том, кто из них «злой» террорист (а кто добрый). «Злой» — это тот, кто не покупает американское оружие.

Беседа с Суджатой

Видение с 1 на 2 марта 1996

Император Китая

Значит, это был регион, о котором говорила Мать: помните, Мать говорила, что очень часто встречала вас в этом мире, где организуется политика будущего?

Будущего.

Ну да, разумеется.

Да. Да.

Помните?

Помню, что она мне... Не помню точно, но да, мне это что-то напоминает.

О, она говорила это несколько раз, она говорила, что очень часто встречала вас в этом месте. Это некое место.

Ну, я видел кое-что любопытное, я тебе рассказывал, но мне хотелось бы рассказать об этом для моих друзей, рассказать тебе ещё раз.

Это пришло ночью, я записал: с 1 на 2 марта, посреди ночи, я оказался перед огромным существом, лица которого не видел. Но оно было большим! И он был — он или она, не знаю — он был одет в длинное белое одеяние, не светящееся, но белое.

Из шёлка?

Я бы сказал, что это шёлк, со множеством складок, знаешь, очень плотно прилегающих одна к другой, как говорят? Pleated или что-то вроде?

Pleated [плиссированный].

Очень плотные, и оно выглядело очень необычно, это одеяние. И мне запомнилось именно то, что я сказал ему: «Ваше Величество».

Вы так обращались к нему?

Да, не знаю, что я сказал после, но фраза «Ваше Величество» осталась в моём сознании, именно поэтому я запомнил эту встречу, поскольку это было настолько странно! Большое существо, потому что мне показалось, что мой рост был на уровне его живота. Я не видел его лица. И в сознании, в моём сознании, это был император Китая — император или императрица, не знаю, поскольку я не видел лица, понимаешь.

Но в вашем сознании это был император?

Да, в моём сознании это был император. То есть тот, кто руководит или распоряжается судьбами Китая. Не исторический персонаж, если угодно; ну или из очень древней истории. Тот, кто наблюдает за судьбой Китая или управляет ею. Так что я это запомнил, потому что сказал «Ваше Величество». (Смеясь) Не могу представить себя говорящим такое кому-либо! (Смех) И тогда я попытался — потом, когда я пришёл в себя, я понял, что это был император Китая. Я попытался вспомнить, поскольку там всё-таки было что-то ещё. Очень расплывчатое воспоминание, но всё-таки оно осталось — что речь шла о посохе, палка, точно такая, какую я использовал, когда собирался в дорогу. Либо речь шла об этом посохе, либо я дал посох ему, либо он дал мне, либо просто речь шла о нём.

Не думаю, что я давал ему посох, но он присутствовал в сознании. Не припомню жеста вручения от меня ему или от него мне: во всяком случае, это не осталось в памяти. Но был как будто образ моего посоха.

Значит ли это, что император собирался идти пешком?

Ну, не знаю, может быть, да. Но в любом случае я был весьма удивлён этой встречей. Я совсем не видел его лица, ни разу не увидел лица. Очень высокий, и все эти складки, знаешь, как одеяния на Дальнем Востоке, у этих императоров, не правда ли, у них часто такие одежды с очень плотными складками, подогнанными друг к другу и хорошо выглаженные, если можно так сказать.

Это было в ночь с 1 на 2 марта. Не помню хронологию событий, но я не знаю, было ли это в тот момент, когда начинался их Конгресс или что, не знаю.

Я не могу вам сказать.

Короче, в ночь с 1 на 2 марта.

То есть он собирается в путь.

Во всяком случае, что-то должно произойти, «Ваше Величество» (смех). Поэтому я и запомнил, иначе это вылетело бы из памяти. Бесспорно, впечатляющий персонаж.

Да, как и следовало ожидать. Но всё же это интересно, если вспомнить: не так давно вы видели Далай-Ламу.

Да, несколько месяцев назад, да. Мать рассказывала, что она сказала Далай-Ламе: не знаю, когда, но Тибет снова обретёт свою... станет независимым; но я не могу сказать, когда. Вот, она сказала это Далай-Ламе.

Да.

И этот человек храбр... Видишь, всегда достаточно одного человека, достаточно одного, кто чист и искренен. Ну, когда есть такой человек, как он, не правда ли, с его смелостью и решительностью. В нём есть мужество, потому что играть со всеми этими людьми на Западе, в Америке и не знаю где, тут требуется мужество.

Что же, невозможно, чтобы это не принесло своих плодов.

И мой жест был совершенно однозначным: я взял красную розу, чтобы отдать её Далай-Ламе.

Которая находилась в развилке — V.

Да, которая находилась на ветке, в развилке в форме буквы V. И когда я хотел взять розу, эта развилка в форме V отломилась или отделилась от ствола.

То есть попала в руку вместе с розой.

Да, и такая деталь — сорвав розу, я даже завернул её во что-то вроде целлофана, как в цветочном магазине, чтобы подарить Далай-Ламе. К примеру, когда мы дарим цветы, знаешь. (Смеясь) На самом деле, это было любопытно, небольшая деталь, о которой я тебе не говорил. Я завернул розу в целлофан, как в цветочном магазине, знаешь, когда собираются подарить цветы. И отдал его Далай-Ламе.

Вы сделали подарок.

«Я» сделал, там не было никакого «я», но в общем... потому что это было место Матери.

Возможно, готовятся события, не может быть, чтобы не готовились. В любом случае, я бы предпочёл, чтобы американцы воевали с Китаем, чем китайцы вторгались в Индию. О! происходят очень опасные вещи.

(молчание)

В общем, не знаю, это пришло в ночь с 1 на 2 марта. Совпадает ли это?... Не думаю, что в тот момент ситуация на Тайване начала по-настоящему накаляться.

Я не помню.

Но, возможно, это совпало с началом их Конгресса или Конгресс вот-вот должен был открыться, не знаю.

А Ден собирался вернуться?

Не знаю, моя Милая, я не помню ход событий.

(пауза)

О! Всё ускоряется.

Возникает ощущение, что события, как говорят по-английски, are coming to a head [приближаются к развязке].

О, да, повсюду.

Да, по всему миру. Они пытаются залатать дыры...

(Смеясь) Невозможно открыть BBC и не увидеть упоминаний о peace process [мирном процессе], в то время как это постоянно war process [процесс войны].

Да, они говорят о peace process, потому что нет никакого peace.

Неужели они не видят своего безумия, все они?

(Смеясь) Они в безумии, как они могут видеть?

Да, они живут в безумии, вне всяких сомнений, и в слепоте.

Это то, чем они дышат, они живут этим, понимаете?

Да, моя Милая.

В конце концов, повседневность становится естественной, и уже ничего не знаешь!

Ладно, увидим. Увидим.

Я вас оставлю...

14 марта 1996

Твёрже, чем сталь.

Как такое возможно?

16 марта 1996

Самое сложное — сопротивляться этому физическому ощущению (секунда за секундой): «Больше так невозможно, я больше не могу» — это и есть смерть.

18 марта 1996

Утро

Тело постоянно находится в ненормальном состоянии, ему трудно справляться со всеми мелочами повседневной жизни. Очень хрупкое состояние.

22 марта 1996

Сегодня ночью (с 21 на 22) я видел нечто совершенно непостижимое, но, безусловно, имеющее отношение к работе в теле.

Я видел, что вся моя грудь покрыта чем-то вроде кремово-белого джемпера (очень приятного и утончённого цвета, и это была не ткань и не рубашка: он был как будто вязаный). Затем я увидел его со стороны: этот «джемпер» был квадратной формы и закрывал меня от плеч и шеи до бедер — то есть он был шире меня. И затем, с каждым вдохом, я видел вспышку плотного света (как молния), параллельную или горизонтальную, которая проходила через всю верхнюю часть моего тела от плеча до плеча (она не опускалась сверху вниз: она была параллельной или горизонтальной) и точно так же внизу этого джемпера, на уровне бедер, такая же параллельная или горизонтальная молния пересекала тело с каждым вдохом, так что весь этот квадратный «джемпер» с каждым вдохом, казалось, надувался вверху и внизу, становясь тугим: это происходило очень резко или быстро, как молния, и синхронно вверху и внизу, ритмично...

Плотная молния была похожа на сияющий стержень твёрдого света толщиной, наверное, в сантиметр.

Весь этот «свитер» внезапно надувался или становился тугим, натягивался вверху и внизу, как будто под внезапным действием воздушных мехов.

Вот и всё.

Он покрывал всю мою грудь и был квадратным. Похожим на мешок (красивый мешок!)

Не указывали ли эти горизонтальные или параллельные вспышки, скорее, на барьер?

Вечер

Сознание Земли охвачено великой Паникой — но они ничего не понимают. Земные Бездны извергают дьяволов всех мастей, включая вирусы — посмотрите, вы Люди или что?

Ночь с 23 на 24 марта 1996

Длинный канал из жёлтой глины, спускающийся на 2000 метров, на равнины. Остаётся окончание, «антаблемент», около трёх метров...

Я поднимаю глаза, вижу эту вершину на высоте 2000 метров, стою ошеломлённый: «О! Мы всё это сделали!......»

24 марта 1996

Беседа с Суджатой

Квадратный свитер и горизонтальные молнии

Сегодня утром я наблюдала за кометой.

А, да?

Она становится ярче, след виден даже невооружённым глазом, она увеличивается и движется всё дальше на север. Сейчас она гораздо севернее, чем в первый день.

В каком часу?

Думаю, я наблюдала в 5:20 утра. О! Небо великолепно! В этот момент нет облаков и на нём много-много звёзд, ярких звёзд, и также виден Milky Way [Млечный Путь]. Мы называем его Чхаяпата. Такой ясный!

Это означает путь в Чхаю?

Чхая — это тень.

Путь в тень?

Тенистый путь или, я не знаю.

Да, тенистый путь. А почему так? Ведь он светящийся.

Чхая — shadow [тень], возможно, что это shadowy path [путь теней]. Но это было так красиво, видно Скорпиона, так ясно, я его узнала — я не всё узнаю, но Скорпиона я узнала. О! Он сиял в полную силу. А она была очень яркой, вот такой величины (жест). Если звёзды вот такие, то она была как луна, большая луна, а за ней белый след. Как огромная девочка, бегущая с развевающимися волосами.

Да, моя Милая (смех).

Не в воздухе, а позади.

Но ты не shadowy path, ты — путь счастья.

Нет, но я говорила о комете.

Да, а я говорю о моей Милой (смех).

(Смеясь) Я ваша собственная комета!

Да, моя Милая.

Вот, теперь расскажите, что вы видели? Вы спали этой ночью?

Спал, да, спал.

Отдохнули?

Не знаю (смеясь): я знаю, что сейчас мне не больно.

Я видел две вещи: одну — позапрошлой ночью, она меня заинтриговала, а та, что была сегодня ночью, я нахожу её не особо интересной, но эта показывала работу, которая ведётся. Позавчера ночью было воистину... я не очень хорошо понял. Это касается моей работы в теле. Я действительно не понял.

Вы говорите о том, что видели позавчера?

Позавчера, да, возможно, ты меня просветишь. Это пришло посреди ночи. Я вдруг увидел своё тело, всю верхнюю часть тела от шеи-плеч до верхней части бёдер. И я был накрыт своего рода пуловером, свитером кремового цвета, очень красивым. Не рубашка, потому что он был как будто вязаный, понимаешь, что-то вроде свитера, но очень тонкий, очень мягкий, накрывающий всю мою грудь от плеч.

То есть туловище.

Да, туловище, но до бёдер, до сексуального центра, если угодно, или физического. И затем я увидел это со стороны, я видел это не на себе, а со стороны. Я смотрел на себя, или на эту штуку. Так вот, этот свитер был именно квадратной формы, то есть фактически шире моих плеч и шире моего туловища, квадратной формы. А потом в верхней части этого свитера пронеслась молния, именно такая, которая мне знакома на протяжении многих лет, а! Но здесь она трамбует сверху вниз, а там молния была горизонтальной, то есть, она проходила от одного плеча до другого, причём, с каждым вздохом. Она напоминала твёрдый свет, ты знаешь, плотный, как стержень. (Знаешь, как штанга, на которую вешают шторы.)

Да.

Толщиной, возможно, около сантиметра.

Да, как лента.

Но она была круглая, как стержень. Знаешь? На которые вешают шторы, видела, по которым скользят шторы.

Да, да.

Она проходила вот так. Молния, для меня это была молния, понимаешь. И что любопытно — и чего я не понимал — она проходила горизонтально от одного плеча к другому. И с каждым вздохом она пересекала тело, вот так, горизонтально; но, что любопытно, внизу, на высоте физического центра, тоже проходила такая же молния, там, где заканчивался мой свитер. Она тоже проходила горизонтально. И с каждым вздохом я видел, как этот мешок, этот свитер, раздувался сверху, знаешь, как под действием... натягивался, если угодно, сверху и снизу под ударами этой молнии, как если бы вдруг: хоп! он раздувался и плотно натягивался вверху и внизу. Знаешь, как мешок, внезапно оказавшийся под давлением чего-то: он раздувается, становится твёрдым. Вот так это и происходило сверху и снизу.

Да, а всё остальное оставалось...

Насчёт остального не знаю, поскольку я был поглощён странностями этой горизонтальной молнии, хотя мне известна только вертикальная молния.

Но вы помните? Я прерву вас?

Да.

Вы помните, когда я видела Шри Ауробиндо, Рамакришну и Мать, я видела позади Матери молнии, которые я назвала вспышками, горизонтальные. Я вам это рассказывала, помните?

А, да! Помню, они были горизонтальными, проходили...

Горизонтально, да, они проходили как горизонтальные линии.

Они были как молнии, понимаешь; но известные нам молнии, они извилистые. Эти же действительно были похожи на твёрдый, плотный свет, я бы сказал. И совершенно прямолинейные.

Да, да, именно это я и видела, мой Милый, такими я их и видела. Но это был не постоянный свет, поэтому я и сказала «молнии».

Ну да, эти не были постоянным светом, в том смысле, что начинался вздох, и они появлялись. А потом хоп! происходил следующий вздох, а потом ещё, и ещё, вот так.

Но для вас они проходили только с одной стороны до другой, с одной на другую?

Да.

Они не двигались справа налево и слева направо?

Нет-нет, у меня сложилось впечатление, насколько я понимаю, они проходили справа налево.

С Матерью было так же — то, что я видела позади Матери.

Но здесь они не были позади, здесь на самом деле были мои плечи и моя шея. И ещё они проходили прямо в сексуальном центре, в физическом центре в верхней части бёдер. И эта молния снизу и сверху занимала всё моё туловище, не правда ли, она проходила вот так.

Но то, что я видела позади Матери, там было три линии, они проходили тремя линиями. Видите, как вы сказали: плечи, бёдра, а также в центре.

Этого я не видел.

Между ними.

Этого я не видел, но у меня было ощущение, что дыхание становится глубже с каждой вспышкой. А свитер был квадратной формы. Может быть, чуть вытянутый прямоугольник, но вряд ли. Очень красивого цвета, видишь, как покрывало на моей кровати, знаешь, не белый, кремовый. И он был не из ткани, очень тонкий вязаный свитер.

Вязаный, прелесть, Мать связала его для вас?

Ну, не знаю, моя Милая, то, что меня беспокоило при пробуждении: что означали все эти вспышки? Эта горизонтальная молния, почему?

Я не могу сказать, почему.

Поскольку она всегда вертикальная, чтобы долбить.

А! Да, ты видела возле Матери, фактически, над Матерью.

Позади, позади.

Позади Матери. Возможно, это было также, как и в моём сне, не знаю. Они были, действительно, настолько твёрдые, насколько может быть твёрдым стержень, я говорю «стержень», поскольку... знаешь, наподобие тех, что над моими окнами, сдвигаешь шторы...

(Жест) Такие?

Да, то, что называют карнизом. Но они были, возможно, не такие толстые, как в моей комнате, может быть, сантиметр в диаметре.

Но тоже сферические?

Да, да, мне не приходит на ум другого слова, кроме как стержень, оно мне кажется самым...

То, что я видела, было не таким, это были, скорее, ленты.

О, я бы не назвал их лентами, поскольку они были твёрдыми.

Да, я назвала их «ленты», чтобы сказать, что они были как tape [полосы], понимаете.

Нет, я сказал «стержень», потому что они были плотными и твёрдыми, как эта молния. Только молния обычно не прямолинейная, она немного зигзагообразная, тогда как здесь она была идеально прямой, и мой свитер раздувался и плотно натягивался в верхней части, как будто его внезапно надули.

Меня это заинтриговало.

Вы видели своё лицо?

Нет, совсем не видел.

Только эту...

Только эту часть своего тела.

Я не знаю, что вам сказать по этому поводу.

Да, я подумал, не было ли это, скорее, барьером, нежели чем-то другим, потому что, очевидно, область с большими трудностями, это плечи, шея-плечи. Они получают основной brunt [наиболее жестокий удар], ниже уже легче.

(молчание)

Я не понимаю.

А потом сегодня ночью.

А, да, сегодня ночью. Этой ночью было другое, это была деятельность, вероятно, более общего характера. Это не особо интересно, но тем не менее, происходила некая операция. Не в моём теле, но на Земле, очевидно. Да, но из-за меня ты не успеешь сделать свою работу: хочешь, я расскажу позже?

Нет, давайте договорим, раз уж вы в потоке.

О! У меня нет никакого потока (смех).

Итак, сегодня ночью вы видели что-то другое.

Да, я как будто находился на вершине горы и руководил действиями. Мы копали — всё было перекопано, но, как я понимаю, это было сделано под моим руководством: некий канал, но он был из ярко-жёлтой глины. Знаешь, бывает глина красивого ярко-жёлтого цвета, почти светящаяся. Ширина канала примерно полтора метра. А глубина, насколько я видел, возможно, один-два метра, метра полтора или около того, не скажу точно. Наверняка шире подлокотника моего кресла. Возможно, метр пятьдесят и примерно такой же глубины, очень красивая глина, светящаяся, жёлтая. И, что любопытно, канал выкопал я, или он был выкопан под моим... Я контролировал, не так ли, он имел форму — он спускался вниз с горы, понимаешь, и этот спуск был в точности как горка, тобогган. Знаешь, не совсем прямая, как горка, а извилистой формы, вот такая, впрочем, довольно красивая, где-то изгиб чуть глубже, где-то чуть шире, и таким образом этот извивающийся канал уходил вниз в долину. Так вот, я был наверху, наблюдая за всем этим, и там был электрический провод, идущий вдоль этого...

Канала.

Канала. Он был уложен на дне этого канала, и я следил за тем, чтобы это было сделано именно сейчас, не позже. Чтобы провод был аккуратно уложен на момент проведения работ.

Одновременно.

Одновременно, чтобы потом его можно было закопать или накрыть. Я внимательно следил за этой операцией, в частности, за прокладкой электрического провода, который в точности следовал за этим тобогганом блестящей жёлтой глины, спускавшимся в долину. И достигнув долины, если можно так выразиться, этот канал внезапно обрывался, казалось, он не был завершён. Там было что-то вроде перепада грунта, небольшого обрыва высотой, может быть, три-четыре метра, понимаешь, неровность.

Как у нас.

Да, как на нашем утёсе, да, если угодно, прямо как там. И эта часть была ещё в процессе строительства, не закончена. И там вроде как была моя мать, моя мать, которая всегда настолько... Я опасался (моя мать — это Мать, не так ли), что в процессе спуска вниз она поранится на этом уступе, довольно опасном... Я спустился по одной стороне, она была довольно крутой и... не опасной, но, в конце концов, можно было пострадать. В общем, я пошёл по правой стороне, а она по левой, я волновался, что она может пораниться, но в любом случае всё прошло хорошо, мы добрались до подножия этого утёса, этого последнего...

Изгиба.

Это был не изгиб, понимаешь, а как будто навес, казалось, что в этом месте канал заканчивался, он был ещё не завершён.

Да, но до этой точки он был полностью...?

Он был полностью закончен, и только основание оставалось незавершённым, поскольку выглядело как... я видел глыбы, камни... короче, можно было пораниться. Именно в этот момент я вдруг поднял глаза и сказал: «О, как высоко!» Я увидел вершину горы и подумал: как высоко.

Было выкопано всё это.

Да, я поразился высоте этой горы по сравнению с... я выглядел совсем маленьким и был удивлён, что мы сделали всё это.

А кто были рабочие? Вы не знаете?

Я их больше не видел, понимаешь, но было так, как если бы всё происходило перед моими глазами, под моим...

Руководством.

Под моим руководством. Я не видел рабочих. Кажется, там рядом со мной была женщина, но я не знаю кто; которая выглядела очень приветливой, но это было, скорее, уже внизу.

С Матерью?

Да. Нет, фактически я никого не видел, но выглядело так, будто всё делалось... кем? Не знаю, но под моим руководством: «руководство» — идиотское слово, но, короче, под моим контролем или вроде этого, или вместе со мной. Я был поражён, очень красивая земля, не земля — глина.

Глина.

Жёлтая, светящаяся, знаешь, какой красивой может быть глина, и он имел форму тобоггана извилистой формы, спускающегося подобно горке, знаешь, как в детстве катались на горке.

Да.

О! Он, должно быть, спускался с высоты, не знаю, вероятно, больше 2000 метров. Очень высоко. Вот, это всё, что я видел.

Сегодня ночью.

Да.

У нас сегодня 24-е.

Да. И только основание, навес или довольно крутой уступ высотой около трёх метров, похоже, всё ещё находился в работе, потому что, говорю тебе, я опасался, как бы моя мать не поранилась, спускаясь с этой крутизны, но в конце концов, кажется, всё прошло хорошо, и сам я тоже проделал несколько гимнастических трюков, чтобы спуститься. И потом я поднял голову, посмотрел на эту гору и сказал: «О!» Как будто всё это сделали мы. (Суджата смеётся) Вот, на этом всё.

Хорошо, я должна вас покинуть, уже поздно. Да и вы устали от разговоров.

Да, разговоры меня всегда утомляют.

27-28 марта 1996

Дыхание словно сталь.

Жидкая, но всё же сталь.

Трудно...

«Я люблю Вас», единственный ключ и единственная возможность в этой растущей невозможности.

Некое физическое «я люблю Вас», клеточное — разумеется.

Не нужно бояться потерять свои печали (!)

Без сомнений, существует некая Иллюзия — но она ужасна.

Невозможно отменить её только в одном предмете.

Иллюзия упадёт повсюду и одновременно.

Фактически, она уже падает повсюду.

Это скоростная гонка между всеобщим разрушением и новым творением.

Апрель

3 апреля 1996

Пять миллионов «бешеных» коров на бойню.

О, Рудра.

Мир превратился в огромное нацистское кладбище.

В живых остаются только безумцы.

4 апреля 1996

Сегодня 86 лет, как Шри Ауробиндо прибыл в Пондичерри...

1910

9 апреля 1996

Письмо Клоду

Брат Клод,

[...] Я часто думаю о тебе и чувствую твои трудности — брат, нужно всегда быть преисполненным мужества, мы на поле боя, и каждый играет свою роль. Понимаешь, это уже не так, это уже не йога «для себя» — это битва всей Земли, болезненной частью которой мы являемся. Ты хотел бы увидеть обновление этой «вибрационной массы» и ты чувствуешь себя «сбитым с ног», потому что события происходят не так, как тебе хотелось бы, но этой йогой руководит — божественно и до мельчайших деталей — высшая Мудрость, знающая лучше нас те препятствия, которые нужно преодолеть, и дающая нам именно то, что мы можем вынести, или то, что возможно в данной «ситуации». Работа, истинная Работа, в ней не бывает (или бывают нечасто) экстазов! Она состоит в том, чтобы перекапывать лопатой и киркой все эти гнусные, отвратительные подземелья, которые на протяжении веков заставляют вращаться по кругу наши Несчастья — нужно выйти из этого! Тебе сразу же показывают кончик носа этого безобразного кишения, желающего затопить своими «славными» победами всю землю — это тотальная одержимость земного сознания, это омерзительно и это считает себя... славным.

В этой йоге Мудрость ЗНАЕТ всё заранее, и Она заранее выявляет препятствия и недостатки, уберегая вас от захвата силами, способными уничтожить вас одним ударом. Поэтому крепись, брат, истинная работа часто (и долго) выполняется без нашего ведома, скрытно, и готовит нас к тому, что мы должны сделать в этой ужасной и возвышенной земной Игре. Каждому придётся сделать выбор между своей старой катастрофой и новой Жизнью.

С братской любовью [...]

Сатпрем

11 апреля 1996

(Мысленно Клоду): эта Йога в основном состоит в том, чтобы заметить то, что идёт не так — а потом ты замечаешь, что всё идёт не так!

Сегодня утром я сказал X (смеясь): «Спасение и Братство![5]» и упомянул Французскую Революцию, которая «имела смысл», а потом заметил: «Нужно совершить множество революций, прежде чем прийти к правильной».

«Правильная» — это Революция всего Мира и Эволюции.

14 апреля 1996

Все несчастья — двери к благодати.

16 апреля 1996

Беседа с Суджатой

Великий царь Ашрама

(Суджата поёт)

О, моя Милая!

Я видел нечто малоприятное, мне довелось побывать в Ашраме.

(Смеясь) О-о.

Да. Я хочу рассказать тебе, потому что мне показали некий символический факт. Итак, я пришёл в Ашрам, и кстати, у меня как будто была там комната, выглядящая как маленькая тёмная каморка, но, в общем, я непременно хотел поставить противомоскитные сетки на дверях и ок-... особенно на дверь. Там был кто-то, желавший мне помочь, не представляю, кто это. И мы тщательно проводили измерения, чтобы сделать сетку на уровне двери, и этот парень (это был парень) помогал мне. Я совершенно не представляю, кто это был.

Но это происходило в самом Ашраме?

Да, в Ашраме, но где именно в Ашраме, я не знаю.

Это было в главном здании Ашрама?

Не могу сказать, но, понимаешь, это могло быть где угодно в Ашраме. Это было в каком-то из мест Ашрама, возможно, в здании, не знаю. Короче, это второстепенно. О! Конечно, там было темно, и, говорю тебе, я хотел установить сетку. И в конце этой операции — мы делали замеры — я высказал соображение, вероятно, в адрес человека, который там был: «Но я не хочу здесь оставаться, сюда придёт Наваджат». И этот человек мне ответил: «Да, его ждут, мы его ждём». И сразу же в этот момент я оказался снаружи, как будто на Cours Chabrol или на большом проспекте, и увидел, как подъехала фан-тас-ти-ческая машина, великолепная, прибыл великий губернатор, машина больше, чем американские Кадиллаки, понимаешь, незакрытая, открытая, наподобие королевской машины, знаешь, как на параде. И в ней была целая индийская семья, губернатор с семьёй, все одетые в чёрное с золотыми галунами. Это был грандиозный парад великого губернатора, почти короля, потому что, не правда ли, губернатор Ашрама. Целая индийская семья, знаешь, как они собираются всей семьёй в машине, но эта машина была гигантской, длиной почти в мою комнату. Машина короля.

Это было прибытие губернатора, губернатора Ашрама.

Ашрама.

Ну да, именно это мне показали.

Целая индийская семья, там не было маленьких детей, но были молодые девушки, парни, там была целая семья и сам губернатор. Говорю тебе, все они были одеты в чёрное и у большинства из них были маленькие золотые нашивки, галуны, особенно у губернатора на руке, и царственная машина, медленно, величаво она следовала по проспекту, похожему, возможно, на Cours Chabrol.

А лицо? Вы его не видели.

Не видел, нет-нет, я видел профиль. Нет-нет, не могу сказать, что это был Нава, я видел его в профиль, к тому же я не часто его видел. Важно то, что это был именно губернатор, и его семья, и его парад, и персонажи все в чёрном с золотыми нашивками, влиятельные люди. Сам губернатор и его семья.

Губернатор Ашрама, очевидно. И Ашрам казался намного больше, чем тот физический маленький Ашрам, который мы знаем.

Торжественная, могущественная, украшенная, наконец, богатая власть.

Индийцы.

А, да, все были индийцами, целая индийская семья.

Да.

На этом всё. Да, это произошло сразу же после того, как тот человек сказал: да, мы его ждём. Я сказал: но я не хочу оставаться здесь, придёт Наваджат, и парень ответил: да, мы его ждём.

Вы сказали, что не хотите оставаться.

Да: «Я не хочу оставаться здесь, сюда придёт Наваджат», и парень ответил «да, мы его ждём».

И в этот момент я увидел, как это происходит, я оказался снаружи, как будто на Cours Chabrol. Вот так, именно он правит там.

Да, факты, которые стоит отметить.

Это факт, факт, именно так и есть.

18 апреля 1996

Господь, я верю в Твоё Чудо, а не в Твой ужас.

Я верю в Твою радость, а не в твою боль, я верю в Твою Милость, а не в Твой ад.

Я верю в Твою Свободу, а не в наши цепи.

Я верю в Твоё Всемогущество, а не в то, что всё невозможно.

И когда наступит самое ужасное «Нет», я всё равно будут кричать «Да», «Да».

Ключ к «Нет» — это «Да», лежащее в основе всего и раскрывающее всё.

Нужно войти туда.

19 апреля 1996

Это становится таким ужасным...

Где предел этому Ужасному?

Такое можно делать только для всего мира.

В теле, воистину, постоянное землетрясение.

20 апреля 1996

Тело постоянно, естественным образом, находится в поисках ритма — и этого ритма никогда нет! Именно это делает хаос постоянным и болезненным, даже мучительным.

Это уже иной ритм.

Уже не такой, как у звёзд! Уже не земной. И тело постоянно как будто выкручено.

Медуза поняла бы лучше!

То есть постоянно присутствует «нечто», что сопротивляется иному ритму или не создано для иного ритма. А это нужно делать!

Это не может «адаптироваться» — оно должно материально измениться. Вот так!

Скафандр должен уйти — ведь ему миллионы лет! А это, вероятно (определённо), скафандр земного масштаба. Значит?!

И я «знаю» (определённым образом), что само сопротивление является ключом к изменению — Дверь к иному. Этот жар нужен для того, чтобы открыть дверь к иному.

Весь мир самим своим хаосом стучится в эту дверь к иному.

Все препятствия являются дверями.

Естественной природной «дверью» всегда была смерть.

Нужно открыть дверь, при этом не умирая.

Шри Ауробиндо чудесно выразился (Суджата обнаружила это несколько дней назад) по поводу Ямы, бога смерти:

«Yama, probably, is the Truth working on the physical aspect of the universe.»

[Яма, вероятно, является Истиной, работающей над физическим аспектом вселенной.]

(Вечерние Беседы, 1923)

Как Афина! которая «низвергает человека в сети его смерти»... чтобы... он отыскал то, что он ЕСТЬ — Истину.

Нужно открыть дверь Истины в теле.

Ночь с 23 на 24 апреля 1996

Сегодня ночью я воспринимал эти неисчислимые и ужасные отпечатки материального бессознательного как бесчисленные камешки, подобные тем, которыми посыпают дорожки в садах. Мелкий гравий, хрустящий, скрипящий и перекатывающийся под ногами. (Мой сон стал...)

Сегодня пятьдесят лет, как я встретил Шри Ауробиндо и Мать.

Без Них я бы давно уже перемалывался гравием.

(Уже несколько недель мои ночи состоят в основном из бесчисленных мелких камешков.)

Крошечная и непримиримая ментальная память в Материи.

Если бы мы освободились от неё, вероятно, всё сооружение рухнуло бы.

Вероятно, именно так животные знают или узнают всю свою «территорию» дюйм за дюймом.

Опасные «аллеи тела» — на самом деле, в этом мире всё опасно и настороже. Мы построены из «опасностей», которых нужно избегать или от которых нужно скрываться. То есть из бесчисленных и невидимых границ. Бесчисленные крошечные голоса.

Только Чудесная Мантра Матери: «Мне всё равно, я люблю Тебя», является ключом или властью над этим кишением, желающим всё разрушить.

Вы можете говорить что угодно, но я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Мы не можем бороться с ними, потому что это даёт им ещё больше власти: против них превращается «за» них — но мне всё равно, я люблю Тебя.

(Они умеют быть необыкновенными моралистами! Для них всё сгодится.)

Коллекционируешь все ужасы мира (святые и не очень).

25 апреля 1996

Не знаю почему, но я часто вспоминаю одного простого индуса, одетого в белое, на улице в Джаффне, перед тем, как я стал саньясином; он остановил меня посреди улицы, всмотрелся и сказал: «я есть... нет (и он покачал головой), нет: я ЕСТЬ.» I is. И отвернулся.

В Джаффне вряд ли что-то осталось, кроме руин, и мой добрый индус, должно быть, уже исчез в единственном «я», которое есть.

Кажется, это был апрель 1958.

26 апреля 1996

Не-мыс-ли-мое раздавливание. Никто не может представить, что это такое. Да, именно, существует Иллюзия, потрясающая, но ужасная. Проходишь через Смерть. Находишься внутри Смерти, которая проходит сама через себя.

«Скала» кажется лёгкой и пористой в сравнении с этой Плотностью.

Тело — место настоящей Битвы.

27 апреля 1996

Всегда одна и та же молитва: «Отдаю тебе все эти Несчастья и эту Ложь».

28 апреля 1996

Вещи синхронизируются по другим часам.

Май

4 мая 1996

Слышал: «Тебе предстоит операция»... (Рассказал Суджате.)

Беседа с Суджатой

Операция четырнадцать лет спустя

Ма!

Что видели?

Нет, это было очень кратко, я, скорее, что-то слышал, не знаю. Да, годы назад, когда я начал эту работу, значит, где-то в 1982 — ты можешь посчитать, моя Милая?

Да, это был месяц май, я помню: кажется, 13 мая.

Да, не помню, это было в мае.

Да, у меня впечатление, что это было 12-13 мая. Это сколько составляет?

Бог мой!

Четырнадцать лет.

Да, когда я начал; тогда я услышал голос, сказавший мне: «Тебе предстоит долгая операция, которая сделает тебя сыном Матери». И тогда, дабы прояснить ситуацию, мне показали Мориссе[6], лежащего на земле, как мёртвый, и я запротестовал: «Но я не хочу занимать место Андре Мориссе!» (Смеясь) Видит бог, я не хотел... «Ни за какие коврижки я не хочу занимать место...» Но в конце концов, это был настоящий голос, предупреждающий меня: «Тебе предстоит долгая операция, ты превратишься в сына Матери». А сегодня ночью я увидел — услышал — другую вещь. Я находился на берегу моря, как будто в море или что-то вроде этого, и услышал голос, он был такой же, и он сказал мне: «Тебе предстоит операция».

О, второй голос, вторая операция.

Ну, да: «Тебе предстоит операция».

Ах.

И выглядело так, будто операция должна происходить в этом море. Потому что всё происходило на берегу моря. В первый раз, двенадцать или четырнадцать лет назад, не знаю... не было никакого видения, кроме этого: (смеясь) Андре Мориссе, лежащий на земле; чтобы дать мне понять, кстати, что это не было... знаешь, как говорят: сын того-то, ребёнок того-то, это действительно был сын Матери. Но здесь я никого не видел, море, пляж, и я как будто погрузился в воду, не знаю. Для меня это был тот же голос, сказавший: «Тебе предстоит операция». Которая, похоже, должна была проходить в море. Там даже был... я не видел самого исполнителя, того, кто... но там даже был маленький белый столик, стоящий на песке или плавающий в море, не знаю, для того, чтобы он положил свои инструменты.

Вода моря была прозрачной?

Оно было, у меня создалось такое впечатление: оно не было ярким, на самом деле, не было волн, но когда море смешано с песком, знаешь, оно приобретает оттенок слегка...

Горько-солёное?

Нет, оно приобретает более смешанный синеватый цвет. На берегу моря так часто бывает, во время прибоя много песка взбаламучено, и море не такое прозрачное, как в десяти метрах от берега. Примерно так было и здесь.

На этом всё.

А этот пляж, он не напомнил вам Бретань или Пондичерри?

О, нет, ничего подобного, нет, совсем не Бретань, не Пондичерри, нет, никаких ассоциаций. Это было море. Сегодня утром я подумал: надеюсь, что это море означало Мать (смеясь), и я буду купаться в Матери!

Ну, я хотел рассказать это тебе, потому что это всё-таки было — я очень настороженно отношусь к тому, что слышу — но за эти годы несколько раз случалось, что услышанные вещи были истинными голосами.

Да.

Так что не знаю, моя Милая. Вот так.

(молчание)

Кстати, в первый раз в 1982 мне сказали: «Тебе предстоит долгая операция».

А в этот раз нет?

В этот раз только это. У меня сложилось впечатление, что это нечто более короткое или радикальное, не знаю. Потому что долгая операция, хм! Она и так продолжается.

Потому что я постоянно вижу, как вы переживаете эту операцию.

Это невообразимо, понимаешь. Невообразимо. Никто, никто даже представить себе не может, что это такое. Если бы я не знал, это было бы ужасающе. Но моё тело знает, только, хм!

Нужно выдержать.

Нужно выдержать. Не-во-об-ра-зимо, моя Милая, как такое возможно? Это чудесно, потому что невозможно выжить, проходя через подобные вещи, а ты выживаешь.

Но тело понимает полностью, тотально, не правда ли, нет ни единой секунды, когда... Только это всего лишь бедное body, оно говорит себе: но в конце концов, всё-таки, всё-таки на счету каждая секунда. (Смеясь) Так что я не представляю, что нависло над моей головой, как говорят, не знаю, случится ли что-нибудь или это просто... Нет, это выглядит как истинный голос.

Хотелось бы, чтобы именно Индия прошла через операцию.

Именно это я хотела спросить вас по поводу «ты», это ведь...?

Как?

По поводу «ты», «тебе предстоит», это относилось к вам, к Сатпрему, или?

«Ты» — это был я, так сказать, этот добрый малый.

Это не было...?

Я не считаю себя никем иным, кроме как бедным body, которым я являюсь.

Ну как же...

(Смеясь) Но, в конце концов, одно body, оно может быть репрезентативным представителем.

Я хочу сказать: поскольку было море, не означало ли оно, как вы говорите, Индию?

О, не знаю. Очень надеюсь, что так. Нет, выглядело так, будто речь шла об этой работе. Но ведь ничто не отделено от всего остального, не так ли. Именно в этом я убеждаюсь ежедневно: ничто не отделено от всего остального. Ничто; это, воистину, ЕДИНОЕ body, вся эта земля.

Вот, на этом всё, моя Милая.

(пауза)

Вот, я только что нашёл свои записи.

82 года?

82. Я начал эту йогу — так сказать, принял внутреннее решение — 14 мая.

14.

14 мая 1982. А сегодня (смеясь) 4 мая 1996!

Четырнадцать лет.

Ну, да, и, видишь, я только что обнаружил, что 31 мая пришло это видение: я должен перенести долгую операцию.

О! Значит, почти сразу же.

Да. (Смеясь) Чуть позже я наткнулся...: сначала у меня был целый ворох видений. В июле 1982 я забрался на хрупкое дерево, чтобы собрать коричневые фрукты. Фрукты были для других людей*.

(молчание)

31 мая видение операции?

Это было оно, да. 31 мая. Меня тотчас предупредили, мне всегда показывают трудности и...

И шаги.

Мне их всегда показывают. Шаги: видишь, это вот так, а это вот так.

Это вот так или это будет так?

Нет, часто мне показывали символ какой-нибудь трудности, но символы нового сознания, ты знаешь, какие они краткие (смеясь) и...

Загадочные.

О! Когда делаешь эту йогу, то осознаёшь целый мир вещей. Множество вещей, связанных с функционированием этого человеческого материального сознания, как оно функционирует в нашем виде, так сказать. Осознаёшь массу вещей. Множество маленьких механизмов, ужасных, неумолимых.

Ладно, моя Милая.

Вечер

Жизнь — это чудо.

Идиотский механизм постоянно покрывает Чудо.

6 мая 1996

Задаюсь вопросом, не является ли этот супраментальный «Агни» неким действием по «сжиганию» памяти материи...?

Когда я услышал «Тебе предстоит пройти через операцию», я был на берегу моря (прямо в море), и оно имело тот особенный цвет, который бывает при взбалтывании песка.

(Я подумал о том мелком гравии, который видел некоторое время назад.)

7 мая 1996

Тело борется, пребывая в постоянной буре (кроме времени, когда оно спит). Это изматывает.

Тело полностью всё понимает, оно вовлечено, но оно ощущает износ.

Каждое движение становится опасным.

Каждым вздохом говоришь «я люблю Вас» и ощущаешь громадное Противодействие всего, что не является Этим.

Мучительное противоречие.

Мир похож на огромную бочку с динамитом, и именно так он воспринимается-переживается в моём теле.

Жестокий и абсолютно чёрный динамит, словно эссенция Лжи.

11 мая 1996

Вспоминаю Мать: «Становишься чувствительным... до ужаса».

И ещё: «Хочется быть как в яйце».

Я настолько остро её понимаю.

То есть стены человеческой темницы становятся всё тоньше и тоньше... и в то же время «то-что-под-ней» становится всё твёрже и твёрже, непримиримым.

Фактически, я чувствовал эту «темницу» с самого детства и ощущал её как некую боль, будто я постоянно был «с содранной кожей» и бунтовал против всего, что я не понимал и что ранило меня.

Мне было хорошо только с морем и с моей матерью. Или же с музыкой — но это было ещё одно страдание.

Лагеря меня доконали.

Опиум помог мне пройти смертельный этап, но только для того, чтобы поставить перед вопросом «жизнь или смерть».

Лес также помог мне пройти через другой этап, но опять же для того, чтобы поставить меня более конкретно перед тем же вопросом.

Тогда понимаешь во всей тотальности это Несчастье, в котором живут люди.

«На этот раз нечто будет сделано» — сказал Он.

Думаю, именно в 1946, после Встречи со Шри Ауробиндо и Матерью, у меня было первое видение в моей жизни, «средневековая крепость» и та «огромная белая лошадь», освободившая меня — двери крепости, стражники, ничто не могло устоять перед чудом. Тот потрясающий галоп.

P.S. «То-что-под-ней», очевидно, вся земля.

12 мая 1996

Индийцы голосуют против Индии. (Конгресс всё-таки получает 136 мест! BJP 161: 25.)

Что должно произойти, какое бедствие, чтобы эта Ложь рухнула? Всё прогнило, и это продолжается.

Но таково состояние всего мира.

14 мая 1996

Сегодня 14 лет, как я начал заниматься Йогой материи.

15 мая 1996

Беседа с Суджатой

Невероятная задача BJP*

(После недавних выборов президент Индии пригласил Aтала Бихари Ваджпаи, главу BJP, сформировать правительство. Последнего спросили в телевизионном интервью о разрушении мечети в Айодхье в 1992.)

[...]

На самом деле это был важный поворотный момент, он что-то всколыхнул, пробудил в сознании Индии. Это было сделано намеренно, вне всяких сомнений. Я уверен. Но сейчас обстоятельства очень... очень изменились, не так ли. Там, в их Крепости, сидят пятьдесят лет лжи и грязи. Отлично, мы уже поставили туда краешек ноги. Это действительно едва ли краешек, и мы даже не знаем, выстоит ли этот краешек. И у меня такое ощущение, что сейчас не время раздражать демона, сейчас тот момент — если мы сможем — если только кончику ноги удастся удержаться там*, в этой Крепости лжи и грязи, если мы сможем продержаться совсем немного, то можно будет дать начало некоторым глубинным событиям, не зрелищным, но именно глубинным. К примеру — я просто беру наугад — важнее, чтобы в textbooks [учебники] попала правдивая история Индии.

Сначала нужно сделать базовые вещи. Если это возможно, поскольку, на самом деле, понимаешь, было бы чудом, если бы можно было удержать кончик ноги в этой Крепости. Конечно же, противник сразу же начнёт poke [давить], вот так, пытаясь заставить вас говорить: так вы хотите сделать то, сделать это. Отвратительно. И, очевидно, я не вижу здесь людей, представляющих истину, таких, как Мурли или другие, чтобы справиться с этой задачей. Но всё-таки требуется умение, чтобы общаться с такими людьми без... не знаю, если бы я был Ваджпаи, я бы сказал: послушайте, сейчас не время для риторики, у нас есть дела, мы хотим дать воду сельским жителям, мы хотим, чтобы образование стало хотя бы немного похожим на настоящее образование, он мог бы сказать: что такое Индия? Он мог бы это сказать. Что такое Индия?

Фактически, именно это я и говорю: нужно пытаться делать вещи глубокие, а не эффектные, которые лишь привлекают враждебные силы; впрочем, там эти силы чувствуют себя как дома и пытаются захватить малейшие проявления истины.

Что весьма важно, так это истинные существа, находящиеся там, позади. Которые хотят работать во имя Истины Индии. Очень важно, чтобы они были там, позади. Что ж, Истина должна продвигаться шаг за шагом.

Требуется проделать гигантскую работу, чтобы уничтожить эти пятьдесят лет лжи и грязи, это немыслимая задача, не так ли. Ничто не способно на это, кроме Божественного... Там есть несколько людей, которые способны. Но нельзя, чтобы те, кто... политики, как говорится, они не должны позволять всем этим стрелам Лжи поразить их, нельзя позволять заманить себя в... Они хотят заманить вас.

(молчание)

Но если вы способны в молчании совершить ряд вещей, не правда ли. Глубинных вещей, то это то, что нужно. Если бы можно было ограничиться простым... простой факт: мы хотим, чтобы реальность Индии — внутренняя тысячелетняя реальность Индии — была изучена, а не высмеивалась; мы хотим, чтобы сельские жители получили воду; мы хотим, чтобы образование избавилось от фальшивых доктрин. Но не нужно начинать разговоров о стычках, о восстановлении того или иного храма, это совершенно бесполезно.

18 мая 1996

Беседа с Суджатой

Сатпрем обнажает лезвие кинжала

Сегодня у нас 18 мая.

18 мая, да, ты ничего не видела сегодня ночью?

О! Я не так много спала и в конце концов заснула очень поздно и даже не заметила, что заснула.

То, что я видел, пришло прямо перед пробуждением. Просто образ, и очень фрагментарный, а именно: только два своих кулака, я видел только их. Ни того, что было там или там, ни справа, ни слева, я лишь видел то, что держал в руке, и это напоминало... Я лишь знаю, что это, вероятно, было чем-то вроде кинжала, потому что я не видел кончика, но лишь два своих кулака, и правой рукой я вытягивал лезвие, но я не видел конца лезвия, понимаешь, я видел лишь что-то, что я вынимал за что-то, напоминающее рукоятку. Он был словно из серебра, как будто кинжал, он вызывал ощущение... но я не видел ни рукоятки, ни кончика. Я лишь видел, что вытягивал двумя руками лезвие.

Это жест, который вы видели.

Да, я видел только это.

Да, вы не видели ни рукояти, ни лезвия.

Ни того, ни другого, я только вынимал что-то, напоминающее лезвие, очевидно, что это было лезвие, кинжал — кинжал или что-то подобное, не знаю — у меня сложилось впечатление, что кинжал. Оружие. На этом всё. Довольно странно. Словно из серебра, знаешь, наподобие старого серебра. Вероятно, с выгравированными рисунками, не знаю... Я действительно не видел ничего, кроме двух своих кулаков, вот всё, что я видел, как я вытаскивал клинок.

(молчание)

Перед самым.

Да, за секунду перед пробуждением я увидел это.

Вот, больше ничего не могу сказать и не представляю, что это значит.

(молчание)

Всё-таки это странно.

Да, странно.

(молчание)

Но это должно иметь отношение к происходящему в Индии.

У меня сложилось такое впечатление. У меня такое впечатление, поскольку, очевидно, это доминирует в моём сознании, это занимает очень... уже долгое время это занимает моё сознание.

Да, разумеется, но там...

Не проходит и нескольких часов, чтобы я не думал (Сатпрем бьёт по столу кулаком): «Освободим Индию! Освободим Индию! Освободим нас!»

Да, но теперь это более конкретизировалось, не так ли.

О, да!

Значит, это действие, совершённое вами. Не правда ли, это действие: вытащить клинок.

(молчание)

Да, не знаю, что сказать, моя Милая, да, это действие, очевидно.

Действие, имеющее отношение к нынешней ситуации, вот, я так понимаю.

Да, да, разумеется.

(пауза)

Единственно, что казалось очевидным, что оружие было древним, понимаешь, из серебра, у него были что-то вроде... ну, знаешь, как делают рисунки на рукояти, не знаю... Древнее, такое у меня было ощущение. Но, говорю тебе, я не видел ни типа оружия, ни типа... я просто видел то, что держал в руках.

И само движение.

И, да, именно движение, совсем небольшое, чтобы вытащить лезвие.

Извлечь клинок.

Вчера, помню, в какой-то момент я обратилась к вам: «Вы серьёзны. У вас всё хорошо?» И вы ответили, что были в раздумьях, не знаю, вы больше ничего не сказали.

В какой момент?

Я уже не могу сказать, было ли это вечером. Нет, я сказала: «Вы выглядите поглощённым».

О, это! Поглощён, да. Могу сказать, что я постоянно поглощён. Это не связано с чем-то конкретным, понимаешь. Фактически, я постоянно призываю.

(молчание)

19 мая 1996

Беседа с Суджатой

Атал Бихари Ваджпаи и Д-р Мурли Манохар Джоши

Вы ничего не видели?

Говорю тебе, я встретился с этой Пурной, уже второй раз я её вижу, здесь было более агрессивно.

Сегодня ночью.

Да, всё это происходит на ментальном плане.

И как она?

Не могу сказать; это происходит на ментальном плане и не выглядит как конкретная встреча.

Мне приснился сон, а потом, когда он закончился, почти сразу же я увидела её идущей сюда.

Эту Пурну?

Да.

Видишь, она присутствует в атмосфере.

Лично я не думаю о ней.

Я тоже.

Но...

Но к сожалению, она думает о нас.

Но она вошла к вам.

Ах, в мою комнату?

Ну да.

О!

Она была там, и выглядела моложе, чем сейчас, конечно, такой, как мы её знали, а потом я забыла. Она хотела быть дружелюбной, но я забыла всё, что происходило, потому что у меня в сознании доминировало то, что было в первом сне. Поскольку с Пурной, не знаю... вывести или что-то вроде этого, потому что я не хотела, чтобы она оставалась в вашей комнате.

Ну конечно же.

И я отвела её в другое место. Другое, совсем другое. Это было уже не здесь, не поблизости.

Но, видишь, она пришла, потому что я тоже встретил её ночью. Она думает, понятное дело.

(Смеясь) Надеюсь, что это, по крайней мере, хорошие мысли.

(Ироничным тоном) Не иначе!

Я никогда не забуду, это была одна из самых шокирующих вещей в моей жизни, когда я встретил её... не знаю, может быть, лет десять назад. Мы встретились, и я услышал от неё: «Ненавидеть — это хорошо».

Бедная.

Я нахожу это настолько фантастичным, в общем, это было...

Ошеломляющим.

Ошеломляющим. В любом случае, пусть они идут своим бедным, печальным путём.

То же самое происходит в отношении BJP и других. Их ненавидят, потому что BJP намного чище остальных.

Конечно, ненавидят.

Они ненавидят тех, кто лучше, вот и она такая же, она ненавидит Сатпрема.

Но это всё фальшивая царица, понимаешь, всем этим манипулирует Асур. Этого нет в сердце Индии, я имею в виду народ.

Безусловно.

Он манипулирует СМИ, радио и... в этом нет реальности.

Когда видишь газеты, понимаешь, что это тотальная глупость.

Да, моя Милая, этим манипулирует Асур, это не соответствует индийской реальности. Я имею в виду реальность нашей прислуги, женщин, собирающих чай, храбрых людей и т. п. Это не связано с реальностью. Короче, ладно.

Но нет, я говорю, потому что (смеясь) сегодня ночью мы были рядом с вашей дверью, внутри, в вашей комнате.

Кто «мы»?

Вы, я и два других человека. Это происходило рядом с дверью, они стояли, а я немного позади вас троих, и вы говорили с ними. А знаете, кто были эти двое? Это были наши Мурли Манохар Джоши и Атал Бихари Ваджпаи.

Ого! И Ваджпаи тоже.

Ваджпаи был ближе к двери. Джоши ближе к центру комнаты, немного, ближе к тем словарям.

Ваджпаи был у двери?

Да, совершенно верно, всего в одном шаге.

В одном шаге внутрь комнаты?

Внутрь комнаты.

А Мурли был более в...

Да, ближе к центру комнаты, а вы, вы были примерно рядом с фото Матери, эти двое были близко друг к другу, вы были ближе туда (жест), а я ещё дальше от вас троих. Тоже внутри. Не знаю, о чём вы разговаривали. Джоши не говорил, он слушал. Вы говорили с Ваджпаи.

А-а.

О самом разговоре я ничего не могу сказать.

Да, такие вещи, они не остаются в памяти.

Фактически, я слышала очень малую часть, когда я пришла, к этому времени прошло уже довольно много времени. Думаю, что я была в сари, потому что первым делом Ваджпаи вдруг склонил голову к моему плечу.

Вот как! Интересно!

Мне на плечо, вот так (жест). А потом Джоши тоже приложил свою голову рядом.

Рядом?

Рядом.

Видишь.

Две головы рядом.

Это отлично, отлично. То есть они — тот и другой — предстали перед Матерью, не так ли. Они полагаются на Мать.

И всё, что я знаю, что они много плакали.

Они плакали?

Да, (смеясь) потому что моя блузка... была мокрая, как мне кажется.

Это их душа, так сказать. Душа часто плачет.

А вы наблюдали, не вмешивались. Они оставались так действительно долгое время, и я попыталась — они стояли вот так, и я попыталась немного — не знаю, сделала ли я какое-то движение, например, положила руку им на голову или что-то ещё, сейчас уже не скажу точно. Но очень чёткое воспоминание, что они положили свои головы...

Да, именно это...

Рядом.

Не правда ли, ты дитя Матери, вот, так и есть, и именно сюда они пришли. Я нахожу это очень... О! это совершенно замечательно. Это хорошо, что они пришли...

Да, не знаю, я сказала «диди, диди».

Кому?

Этим двоим. Диди, а потом на хинди: «jiijii», я подумала, что, возможно, на бенгальском они не поймут, тогда я сказала «jiijii».

(Смеясь) Это означает сестра.

Старшая сестра.

Да, именно так.

Но вы всё время были там, видите.

Я — это другая история, понимаешь, но ты... со мной на этом плане всё происходит не в таком качестве. То, что это была ты — эти объятия и то, что они приложили головы — это хорошо. Это значит, что они предоставили себя Матери, их душа здесь, и это относится к обоим, ты видишь.

Да.

Но я убеждён, что Ваджпаи — по-своему — хочет сделать лучше, насколько это возможно. Видишь ли, я бы никогда не сказал такого об Адвани. Не то чтобы я против него, на самом деле во мне нет чувства «за-против», за исключением тех ужасных извращенцев, но в остальном такого чувства нет. Но, видишь ли, Адвани бы такого не сделал. О! Это очень хорошо, моя Милая, и это означает, что есть надежда, не правда ли.

А потом, после — они положили свои головы — а после я увидела подъезжающую машину — не здесь, это было уже в другом месте, некая машина, наподобие фургона или что-то вроде, и я увидела в ней... как сказать? (Жест) Она была, возможно, вот такая, или более красная внутри, и они сели в неё, в эту машину.

Машина, это их... Нет, но самое важное из того, что там произошло, я очень рад, что ты видела их обоих, вот так, их обоих. И тот, и другой представляют разные вещи, это очевидно, разный образ жизни, но они едины, в своём сердце и в своей душе они объединены ради Индии. Это я нахожу крайне важным. То есть они действительно предоставляют себя силе Матери, и у них будет сила Матери и Шри Ауробиндо. Я ничего не знаю о том, чего сейчас хотят Шри Ауробиндо и Мать. Они определённо хотят, чтобы всё это было вычищено, но будет ли это вычищено за восемь дней и более милостивым способом или нет — этого я не могу сказать.

Но, вы знаете, я нахожу весьма любопытным — я написала Киритбхаю, что видела Д-ра Манохара Джоши в качестве Home Minister [министра внутренних дел]. И вот, они назначили его Home Minister.

Они его назначили, да.

И вчера утром (кажется, это было вчера утром) я говорила вам и нашим друзьям, что очень хорошо, что эти члены Парламента находятся под своего рода домашним арестом, поэтому никто не может заявить, что BJP их подкупает, занимается horse-trading [мошенничеством] и т. п. А потом, когда они приходят в Парламент, в момент голосования они спонтанно сами собой голосуют за BJP.

Да, это там, где... Первое, что пришло мне в голову, когда я получил факс от Мурли, словно дыхание Матери, как если бы это было именно то, что требуется. Дыхание Матери, если Она хочет, если Она видит — Она видит всё, дыхание Матери может изменить всё. Если в этот момент Мать вдохнёт силу, события меняются.

Как вы говорили о Сарасвати.

Да.

Знаете, наиболее любопытно, что вчера этот Венкая Найду...

Я не знаю, кто это.

Вчера вечером он сказал, этот Венкая Найду — он один из глав BJP и в данный момент spokesman [пресс-секретарь] BJP, он сказал: «We shall not do any horse trading, we shall not buy MP's...

А, да!

...and we shall not break any Party, (BUT, это самое интересное) but these MP'S, willingly, and when the moment comes to vote, they will vote for BJP*».

О, это прекрасно, ты видишь, это прекрасно, нужно, чтобы присутствовала такая вера, такая воля.

Видите, он высказал именно ту мысль, которая была у меня, именно это...

Да, моя Милая, но ты не представляешь, до какой степени всё связано. С того момента, как мы по-настоящему отдаёмся Матери и Шри Ауробиндо, приходит сила. Именно поэтому я хотел, чтобы наши близкие здесь тоже обладали волей. Единой волей.

Ну что ж, я счастлив, моя Милая.

Да, прямо у вашей двери. И даже внутри. (Суджата двигается) Видите, вы были здесь.

Да.

Ваджпаи был здесь, всего в одном шаге, а Мурли был здесь.

Чуть ближе к центру комнаты.

Да, чуть ближе к центру. А я находилась здесь.

Спиной к столу.

Да, почти, не совсем, ближе к углу. И оба они вдруг пришли...

Да, это очень хорошо, моя Милая. Хорошо, моя Милая, отлично.

(Смеясь) Тогда мне показалось это странным.

Нет, это, скорее, вызывает улыбку.

И они плакали, потому что всё было мокрым, я ощутила...

Ну, это их душа, которая внезапно прикоснулась к реальности Матери, не правда ли, реальности, которую мы отчаянно пытаемся воплотить.

(молчание)

Воистину, это времена, когда всё возможно, если присутствует проблеск души или искренности. Потому что всё остальное вызывает у меня ощущение громадной искусственности, во всём мире, повсюду. Громадная искусственность. И никто не в силах поколебать её. Только Они знают момент, когда пфф! Её сдует прочь.

Да, поглядим, моя Милая. Разумеется, ближайшие дни будут весьма показательными насчёт того, по какой колее пойдут события, но В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ это необратимо.

Ма.

Вот, воспоём победу.

Да, пусть это будет Их победа.

Ну да, это всегда Их победа.

О, да.

Мать-Шри Ауробиндо.

Нужно выйти. О! измениться должна вся система, моя Милая, вся мировая система.

Да, изменение должно где-то начаться.

Да! И для меня, для нас очевидно, что это Индия; Мать говорила, что Индия — символ всех трудностей мира.

Именно.

Значит.

Значит, вот так.

20 мая 1996

Жертва может быть только

Ради любви к Тебе.

Вчера исполнилось 23 года с момента моей последней встречи с Матерью.

26 мая 1996

Абсолютно за пределами жизни и смерти — но эта Боль.

28 мая 1996

Парламент Индии: победившие гиены... теперь будут рвать на части друг друга (и Индию).

Каждый день — приключение в невозможном.

29 мая 1996

Но с каждым днём невозможное становится всё более возможным! Как такое возможно?!

Этот скелет представляет собой постоянное хаотическое несчастье — может ли такое измениться? расплавиться?!

Вспоминаю Шри Ауробиндо:

«Всё здесь — чудо

и чудом может

измениться».

Он так сказал. А Он знает.

Июнь

2 июня 1996

Странно... сегодня утром почти перед пробуждением (то есть в моём сознании близко к материи) встретил своего брата Франсуа! Я подумал, что он воплотился в теле, поскольку не видел его несколько лет. После ухода моей матери, когда я видел её в последний раз, она ехала на велосипеде (украшенном красными цветами, гибискусом и божественной любовью*) на север Индии, и вскоре после этого я видел Франсуа, который тоже направлялся в один из регионов на севере Индии — я решил, что он последовал за нашей матерью. Потом, позже (как мне кажется), я встретил его, и он рассказывал или показывал мне, что родился в королевской семье в Испании!!... Я подумал, что его душа отправилась в Индию, а его витальное существо — в Испанию...

Всё, что мне известно, что много лет назад у нас с ним произошла чёткая, конкретная встреча, и он сказал: «Мне нужно пройти суровый путь» — это Дух в нём видел и подготавливал предстоящее путешествие. Дух в нём знал, что после всех его несчастий (и слабостей) ему нужно пройти «суровый путь».

Так что я был весьма удивлён, увидев его сегодня утром — очень ясное видение.

Мы встретились внезапно (не знаю где), и вместо обычного приветствия «добрый день», я с лёгкой улыбкой сказал: «доброй вечности»!! Потом, кажется, я сердечно обнял его, сказав: «Любовь», а потом: «Столько всего произошло с тех пор, как ты ушёл...» (в 1973). Тогда он посмотрел на меня глазами своего существа и сказал что-то, чего я не запомнил, добавив: «... в тебе есть печаль» (или «в тебе есть что-то печальное») Я ответил: «Да, было множество ран (с 1973), и твой уход был для меня одной из них». Потом мы с ним оказались в каком-то месте, похожем на аэропорт, где он должен был сесть на самолёт, чтобы направиться в какой-то пункт назначения. Как будто большой коридор в аэропорту с раздвижными дверями одна рядом с другой, и каждая из дверей — для определённого пункта назначения или определённой линии. Коридор был довольно тёмным, и я искал «линию» или дверь, в которую должен был пройти Франсуа (меня это интересовало!) (Среди прочих там была дверь для Аргентины, а другая для Кореи!) Я находился там, слегка взволнованный или встревоженный, поскольку самолёт Франсуа должен был скоро взлететь. И внезапно открылась дверь, это была дверь для Франсуа. На пороге я увидел Далай-Ламу (но гораздо моложе), и спонтанно сказал Франсуа чётким голосом: «О! это хороший знак». И там мы расстались. Но меня поразила одна деталь — Франсуа шёл первым, перед Далай-Ламой! Меня это слегка шокировало как «отсутствие почтения» (!), словно Франсуа должен был сначала пропустить Далай-Ламу первым! (Казалось, что ему это было безразлично.)

Всё видение было чётким и детальным.

Значит ли это, что Франсуа пошёл по «линии» Далай-Ламы?! (Стал буддистом или что-то вроде?)

Встреча была совершенно неожиданной, но такой ясной!

Я сказал ему «доброй вечности!» с улыбкой, возможно, в шутку.

Между его и моим существом есть что-то, что не уходит, я верю в это.

Возможно, в забытьи своего нового рождения он чувствует, как «что-то» или «кто-то» зовёт его или наблюдает за ним. Рождение — это чёрная дыра.

(Возможно, во сне Франсуа задавался вопросом, какую «линию» я выбрал — или «кто этот парень?»)

Когда я снова обрету тело, Франсуа, наверное, будет уже «мудрым стариком», а я ребёнком, изумлённым и несведущим (и, скорее всего, невыносимым!) — и буду задаваться вопросом: кто этот парень!

Так и бегаем друг за другом!

Пока не доберёмся до последнего «парня».

Но на самом деле мне хотелось бы переродиться в несведущего ребёнка — этого достаточно!

4 июня 1996

Беседа с Суджатой

Индия

Что вы видели сегодня ночью?

О! это было серьёзно.

Да, да. Личное? Земное?

Индия.

Да, как бы выразиться? Мы очень беспокоимся о ней.

О! Для меня это больше, чем беспокойство. Но я сразу сказал: если они выгонят BJP, то потеряют великую милость, данную им, и выберут путь великих несчастий.

И притом, вы знаете, когда даётся... когда вам даётся милость, а вы её не используете.

О! Они все против!

Ну да.

Воистину, там собрались все враждебные силы, чтобы создать преграду.

Полностью. Поэтому очевидно, что это имеет гораздо более серьёзные последствия, чем если бы милости не было.

Да, гораздо более серьёзные. Когда вам даётся милость, а вы от неё отказываетесь, это серьёзно.

Это очень серьёзно.

Итак, то, что я видел сегодня ночью, внешне выглядело совершенно просто и обыденно. Сначала было не очень понятно. Я оказался в доме, каком-то доме: не могу сказать, что бедный, но похожий на индийский дом, знаешь, скорее, напоминающий блокгауз.

О, да, когда люди живут в колониях.

Да, такой, без этажей. Вот, сначала я вошёл в одну комнату — их бело две или три, небольшие, но чистые, я имею в виду: стены как будто были покрашены известью. Я зашёл в одну комнаты и увидел, что с потолка очень сильно текла вода, будто в потолке была дыра, и вода стекала вниз. Короче, сильная течь. Затем я перешёл в другую комнату, и там было то же самое, сильная течь, вода стекала вниз. Далее, как мне кажется, я вошёл в третью комнату, и там то же самое, большой потоп. То есть — я не знаю, заходил ли я в третью комнату или только в две из них, но там всё сильно протекало. Рядом со мной кто-то находился, не представляю, кто это был. Тогда я вышел оттуда: это была земля, цвет красной земли. Всё это происходило не в городе, где-то в другом месте.

Деревня.

Вероятно, деревня, но я не видел других строений и не знаю, что за человек был со мной. Я оглядел этот дом, а потом показал ему сначала... я сделал вот такой жест, как будто круговой, показывая: там было что-то вроде поля или вроде этого. Я подумал: нужно взять этот участок земли, здесь нужна линия обороны, защита. Он посмотрел, но не сказал ни слова. Потом я пошёл — возможно, это происходило за домом — я подошёл к другой стороне дома, там была красная земля, точно такая же, мы были вместе с этим человеком, и тут я понял и показал ему это. Я сказал: «О, но китайцы уже пришли сюда». И ещё: «Но теперь они заберут, они пришли, чтобы забрать».

Китайцы уже пришли туда, именно это я ему и сказал: «Они уже пришли». Я сказал: «Но, но ведь...» как будто нужно было что-то предпринять, понимаешь. «Они придут и заберут.» Наконец, этот человек, вероятно, исчез, я устал и хотел уйти в свою комнату, чтобы отдохнуть, и там в темноте я увидел крепко спящего человека. И сказал: «Понятно, для меня нет места, тогда я лягу снаружи».

Вы видели, что в доме всё протекает и нигде никакой защиты...

Да, в основном так и было. Да, теперь они обосновались в нашем доме и собираются забрать.

Да, ситуация опасная.

Да. Очень сильное ощущение, и вчера оно было очень острым, ощущение беды. Но оно появилось сразу же, это ощущение, не правда ли, как только мы увидели, что BJP собираются уйти. Я сказал: это невозможно, это приведёт к катастрофическим последствиям. Это был такой... сильнейший натиск на BJP. Одни только враждебные голоса, повсюду, яростное противодействие. Здесь воочию можно было увидеть враждебную мощь, захватившую власть. Именно она у власти.

И она преуспела.

Да, она преуспела.

О! До сих пор слышу слова Матери: я видела китайцев в своей комнате*.

Да.

А спустя какое-то время Мать сказала, о! она сказала (должно быть, это записано в Агенде), она сказала: о! лучше бы это были американцы, чем китайцы.

Да, да, мне интересно, сказала бы она то же самое сейчас.

Ну, не правда ли, китайцы — это жестокость.

Да, так и есть. Мать говорила: это лунные люди. Существа с холодным интеллектом.

О, да!

Без души.

Без души, интеллект без души, холодный. И они отлично знают, чего хотят.

И время на их стороне.

Разумеется.

Они могут ждать столько, сколько потребуется, чтобы получить желаемое.

Да, они непоколебимы в своих намерениях. Это видно, видно на каждом шагу.

Никто не думает о стране.

(пауза)

Я рассказывал тебе о том дне, о ночи, когда мы узнали, что BJP потерпели провал, не так ли.

Да, 29-го, нет, ночь 28-го.

Да, ночь 28-го. Ты и я, мы шли вместе, вокруг был простор, тьма — не тьма, а полутьма, мы шли в сумерках, ты и я, по водной глади. И я подумал: ладно, придётся плыть, и тут увидел тебя, ты стояла там, а вода была только по колено, наводнение.

Это было для того, чтобы сказать вам — показать вам — что было не так глубоко.

Да, это не было... Я удивился, поскольку думал, что, ладно, придётся плыть, а потом увидел тебя рядом со мной, ты стояла, и вода была только до колен. Я сказал «ладно», и мы пошли дальше.

Значит, в ней можно ходить.

В ней можно ходить, мы не утонули. Но тем не менее, это было похоже на наводнение.

Вот так. Да, моя Милая.

(пауза)

Я говорил тебе, что два дня назад видел Шри Ауробиндо, никаких воспоминаний не осталось, кроме того, что он как будто наклонился вот так, у меня впечатление, что это было внизу, возможно, на улице или вроде того, не знаю, не у меня, а как будто на улице, и у меня не сложилось впечатления, что он был очень высокий.

Как будто он был на балконе?

Да, возможно, что-то вроде этого, если угодно, но он наклонился, и, должно быть, было очень темно, потому что он светился и... как будто он наблюдал. О! Должно быть, он пришёл посмотреть. Это было два дня назад, ничего не запомнилось, кроме этого, как он наклонился, не знаю, это происходило в темноте, я был внизу.

11 июня 1996

Ещё одна «формула»?

13 июня 1996

Каждый день другая формула! Но это инфернально.

15 июня 1996

Это Смерть, которая сопротивляется повсюду.

Смерть, которая умирает.

17 июня 1996

Вне всяких сомнений, лучшей возможной «формулой» (на этой стадии) является продолжительное движение, «ось» как можно ниже, близко к основанию позвоночника — определённо, таким образом раздираний меньше, но это становится твёрдым и жёстким, как железо (опасное ощущение, которое не терпит ни секунды «невнимательности»). Очевидно, что я ни за что бы не смог сделать такое несколько месяцев назад. Опасно, болезненно приближаешься к «чему-то» — к Тайне, а также к Иллюзии. К базису всего этого Несчастья и гнусной Лжи.

56 лет назад Де Голль направил своё Послание Сопротивления... Он не знал, чему нужно «сопротивляться». Но теперь это более «точно», Базис этого Ужаса... который продолжает оставаться по своей сути нацистским (и который всегда был таковым, начиная с нашей христианской эры и других, предшествующих ей).

Я находился на борту «Де Грасса», когда было объявлено то позорное перемирие Петэна, и все эти добрые французы в большом салоне первого класса «Де Грасса» стали аплодировать, будто одержали какую-то победу!

Это была «католическая Франция», «старшая дочь Церкви»...

В итоге с 1940 года я проводил своё время, «сопротивляясь» (не всегда хорошо понимая, чему именно!)

Фактически, я сопротивляюсь всей человеческой Системе... «несчастные человеческие поколения»... так вот — НЕТ.

18 июня 1996

Нет никакого «способа», он создаётся посредством всего того, что сопротивляется — препятствие и есть способ.

(P.S. В конце концов, концлагеря оказались одним из «величайших способов»!)

(Я пока ещё не вышел из них.)

Так происходило всегда от одного вида к другому.

Весь нынешний вид находится в концлагере, но вряд ли хочет выйти из него.

Они лишь укрепляют колючую проволоку.

19 июня 1996

Именно этот хаос каждой секунды трудно выдерживать. Нет ни одного движения, которое можно было бы зафиксировать — миллионы волокон, прикреплённых к этим позвонкам, сопротивляются, и каждое по-своему.

«Проблема» видна отчётливо, в деталях (!), нужно её выдержать. Фактически, я наблюдаю за ней уже более десяти лет.

20 июня 1996

О, мои братья, я хотел бы рассказать вам о нищете и величии нашей жизни: откуда нищета и где величие? Я хотел бы принять вас в свои объятия и рассказать вам, рассказать, и вознести молитву ваших сердец и вашей нищеты, и воспеть, вопреки всему воспеть это величие и эту нежность, ожидающие нас, и эту Любовь, что всегда была нашей вечностью.

Да, мне хотелось бы написать «песнь человечества» — песнь нашей любви и боли.

В сердце моём такая тотальность человеческого понимания, что мне хотелось бы излить её в песне — трансформировать эти боль и нищету в песню любви и красоты.

25 июня 1996

Вспоминаю совершенно замечательные слова Шри Ауробиндо, сказанные им в окружении ничего не понимающих учеников (да и кто мог бы понять?):

«God did not want it to be easy.» [Бог не хотел, чтобы это было легко.]

30 июня 1996

Ужасающее могущество.

Секунды ужасны.

Июль

1 июля 1996

Колетт* прислала мне пакет моих писем к маме. Сквозь папиросную бумагу конверта я разобрал такие строки: «Мы бедные люди, но наши сердца намного больше нас». Это было 20 лет назад.

Всегда одно и то же, одно и то же на протяжении десятилетий, сквозь приливы и отливы, сквозь времена — всегда одна и та же вещь.

Что мне ещё сказать?

Снова открываю стопку писем и нахожу следующее: «Жизнь уходит, но остаётся этот нежный, спокойный, бесконечный свет. Мы вместе будем гулять по другим пляжам...»

Отчаянно пытаюсь найти ритм в этом хаосе.

(«Ужасающим» является сопротивление, а не Могущество.)

Каждый раз, как я думаю, что отыскал кусочек «формулы», она мстит через три или десять секунд...

Единственная формула — «Я люблю Вас».

Вчера ночью прошёл через такой мучительный хаос — больше, чем агония — что почти смирился и хотел уйти; я не знал, как дышать.

После одиннадцати часов вечера удалось немного «поспать».

Часы ужасной пытки.

4 июля 1996

Совершенно в духе «раздавит и слона», но благодаря вчерашнему аду я был вынужден найти другую «формулу», менее хаотичную, но более ужасающую в плане раздавливания. Раздирает меньше, но это безумие!

То самое «продолжительное движение», ось ближе к основанию позвоночника.

Становится понятным, что десятилетие — не слишком большой срок для того, чтобы подготовить вас к «этому»...

Ад за адом продвигаешься к небесам... внизу.

«Мистерия» и «Иллюзия».

Такова история всей Эволюции: когда становится «невозможно», тело вынуждено найти решение.

Нужно, чтобы тело Земли нашло Решение.

Беседа с Суджатой

Колонна Индии

Сегодня у нас 4 июля.

Да, сегодня ночью я кое-что видел, но я не сразу понял смысл или, скорее, важность. Это образы нового сознание, и они очень конкретные. Понимаешь, что это события, происходящие в материи.

Я оказался на улице в Индии. Было очень темно, длинная прямая дорога, я находился в конце улицы и смотрел на что-то вдалеке. А вдалеке виднелась большая скульптурная колонна, которую нужно было воздвигнуть. Я внимательно смотрел на неё, но был далеко. И там был слон, привязанный к этой лежащей на земле колонне, он тянул колонну, чтобы поднять её — поставить, установить вертикально. И я как будто руководил этой операцией. В какой-то момент, когда колонна уже была на три четверти поднята, ах! я почувствовал...: сейчас произойдёт... она сейчас упадёт; и я помню, что у меня возникло что-то вроде воли, и колонна встала прямо.

Большая колонна, не знаю, колонна с фигурными украшениями.

Из камня?

Да-да, разумеется, из камня. Не знаю, почему мне это... не существует ли каких-нибудь Ashoka pillars [колонн Ашоки] или чего-то подобного?

Да.

Да, позже мне пришла мысль о чём-то подобном, но для меня эта колонна имела индийский смысл, или, скорее, индуистский. И я как будто следил: я наблюдал за всей операцией, но не пассивно, понимаешь?

Да, то есть вы были там для того, чтобы следить за операцией.

Да, так и есть, фактически, потому что я делал это с большой интенсивностью сознания, поскольку, увидев, что пройдя три четверти пути колонна готова...

Снова упасть.

Может упасть, я ощутил, воистину, как будто действие сознания, как будто волю, идущую туда. А потом — бух!

Это печально.

Нет, это было, не знаю, у меня впечатление, что это несло важный смысл, не правда ли, темнота, большая улица в Индии.

Какой была улица?

Довольно узкая, но очень длинная, прямая.

Асфальтированная или...?

Не могу сказать, было темно. Всё происходило не ночью, но было темно.

Но вы видели только слона и...

Только.

Только, и никого другого.

Никаких людей.

Никаких людей.

Возможно, они и были, но остался только образ этого слона, обладавшего большой мощью и большой...

Этот слон, который тянул, он обладал огромной силой, я видел, что он привязан к этой колонне и тянет, чтобы поднять её.

Слон, он напоминает мне о strength.

О, да, в слоне ощущалась великая мощь.

Сейчас я убеждён, что это символ настоящей Индии, которая... которая встаёт на ноги, или которую мы пытаемся поставить на ноги.

Да.

(молчание)

О, моя Милая, это бы не помешало.

Но что это за Ashoka pillar, потому что... не знаю, именно это приходит мне на ум.

Это... Вы слышали о царе Ашоке, который стал буддистом?

Великий царь, совершивший много завоеваний, а потом однажды... слишком много кровавых дел, не так ли, поэтому он отрёкся и стал буддистом, а потом именно он послал своего сына и дочь на Ланку распространять буддизм и т. д. И он, когда совершал завоевания, он установил большую колонну, где вроде как были львы (думаю, три льва), а на колонне, гранитной колонне, кажется, есть письмена. А Индия после обретения независимости взяла для флага эти три цвета, и в центре Дхарма Чакра [центр закона бытия или действия, этики], как они её называют.

Ну, не знаю, было ли это... Во всяком случае, в моём сознании это была резная колонна, причём, из древней Индии.

Древней.

Огромная резная колонна древней Индии.

Да, то есть она представляла древнюю Индию на земле.

О, да, совершенно верно.

И что требуется сверхчеловеческая сила, чтобы...

О, да, слон был потрясающий, я его видел. Ты знаешь, в видениях этого сознания присутствует величайшая точность, в том смысле, что вы всё ощущаете, я ощущал мощь этого зверя, хотя и был довольно далеко, не правда ли, но я ощущал, я видел его мощь и... да, внушительную.

То есть: кроме вашей воли, ничто другое им не управляло.

Ну, я никого не видел.

Да, я наблюдал или контролировал. Это была операция. Понимаешь, когда я ощутил всю мощь этого животного, в тот же самый момент я увидел, что колонна может упасть, я так же почувствовал эту сознательную волю.

Сознательная воля.

(Со слезами в голосе, но с большой силой) Божественно сознательная!

(молчание)

6 июля 1996

Когда я находился рядом с Суджатой, пытаясь сделать несколько шагов по аллее, я внезапно был удивлён своему удивлению! И сказал Суджате: что за ерунда! Вот уже более десяти лет я каждый день не перестаю удивляться! Каждый день моё тело удивляется — как это возможно?

И внезапно я понял — тело поняло, почему оно удивляется... потому что это не имеет ничего общего с той Природой, которая нам известна, это вещи иной Природы! или иная Природа.

Нам знакомы молния, вода, огонь, море, небо, ветер, камень — но здесь же иная вещь, она никак не связана с известными нам элементами.

И тело постоянно оказывается перед своим «чудом».

Это уже не жизнь и уже не смерть!

И тем не менее это физическое, а никакое не «небесное»! — это иные небеса и иное «физическое» (вне-закона!)

Возможно, это что-то вроде «божественных качеств» или «сущности» всех элементов земли... объединённых в одном элементе... новом.

13 июля 1996

Всё больше и больше — и вопреки всему — присутствует Божественная, телесная, непоколебимая убеждённость.

Тело убеждено в Божественном.

Он ДЕЛАЕТ.

И Он знает, что он делает (!)

Вероятно, это Божественный «элемент» в Материи.

В этом и заключается качество Материи, её стабильность — однажды осознав то, что она обрела, она становится непобедимой.

И тогда Любовь становится естественной, как дыхание — и Благодарность, подобная тысячелетиям, говорящим «Спасибо».

Вся боль мира нужна была для того, чтобы найти Это.

14 июля 1996

Я не знаю, что это — «новая материя» или то, что должно разрушить Ложь старой материи.

Новая материя возникнет автоматически, когда старая Ложь будет пе-ре-се-чена.

Корка Лжи — ужасная корка.

Также можно сказать, что это Мощь новой материи, стремящейся пройти сквозь старую. Это Ты, пытающийся жить Тобой, чисто и просто.

16 июля 1996

С каждым вздохом меня разрубают топором.

17 июля 1996

Беседа с Суджатой

Прошедшее будущее

Сегодня у нас 17 июля, представляете?

Да.

(Смеясь) 1996... Меньше четырёх лет до нового... Как сказать?

Нового чего?

Наступающего century [века].

Нового тысячелетия! (Смеясь)

Ну, да, новое тысячелетие, это не просто...

Скажите, вы спали сегодня ночью?

О! Я лёг... вероятно, после полуночи, мне нужно было отдохнуть. Что тебе рассказать, моя Милая?

Вы увидели это сразу же?

Нет, сегодня утром, это было действительно что-то странное, прямо перед пробуждением, что-то, чего я не понял. Не то чтобы это представляло чрезвычайный интерес, но всё же хотелось бы рассказать тебе, поскольку (смеясь) я нахожу это крайне странным. Я совсем не понял смысла увиденного.

Я находился в машине, необычайной машине, ехавшей с фантастической скоростью по прямому шоссе с деревьями, растущими то тут, то там по краям дороги, впрочем, такое можно встретить, скорее, на Западе. Но я не могу сказать, где это происходило. Она была совершенно прямая, и на каждой стороне дороги изредка, на расстоянии друг от друга, встречались деревья. Знаешь, довольно тонкие деревья с малым количеством листвы. Но эта машина — кабриолет (с откидным верхом, то есть у неё не было крыши) — мчалась на фантастической скорости. Вот, а рядом со мной, впереди справа, был кто-то, кого я не видел, так называемый шофёр, кстати, у машины не было руля, и всё управлялось как будто автоматически! Руля не было, и я не знаю, зачем нужен был шофёр! (Смех).

Может быть, он управлял с помощью воли или что-то вроде этого?

Не представляю. Впрочем, меня не интересовал водитель, за исключением факта отсутствия руля и этой фантастической скорости. Я смотрел перед собой и задавался вопросом: но постойте, куда мы движемся, вперёд или назад? Я не понимал, мчится ли машина вперёд или назад, это было совершенно непонятно. Я был немного удивлён и в какой-то момент обернулся и увидел на дороге, позади себя, место, как будто покрытое булыжниками, большие камни, покрывающие часть дороги, которая была единственной — мы были совсем одни и ехали прямо, там были большие камни, и я подумал: однако, шофёру следует быть внимательным; потом вышло так, будто мы уже проехали или миновали автоматически, без всяких действий шофёра, эту область с булыжниками, эту кучу камней, покрывающую половину дороги. А потом позади появилась собака, похожая на большого волкодава, и я подумал: он её задавит. Тем не менее мы двигались вперёд, машина, казалось, ехала вперёд, но меня беспокоило то, что находилось позади. Я думал: не задавит ли он собаку? Потом собака автоматически исчезла.

Я не знал, движемся ли мы вперёд или назад. (Смеясь) Именно это меня тревожило! И в какой-то момент — вероятно, здесь я и проснулся (было уже утро) — кто-то оказался рядом, нам пришлось остановиться, мы вышли из машины, и тут я увидел, что это была роскошная машина с подушками — не какая-нибудь цветастая или что-нибудь в этом роде, но широкая, мощная, и, говорю тебе, она мчалась с фантастической скоростью; потом я захотел вернуться в машину, а рядом со мной был кто-то, не знаю кто, и я хотел, чтобы он сел в машину первым, понимаешь, словно он был важным персонажем, и я подумал: он сядет справа, а я обойду машину и войду через другую дверь. Но прежде чем я успел что-либо сказать, этот человек зашёл в машину и сразу же сел.

С другой стороны.

С другой стороны, слева. А я, соответственно, сел справа. Мне кажется, что там, где я сидел, была красная подушка, так мне показалось. Действительно, странно.

Но эта фантастическая скорость, а также моё удивление; я подумал: в конце концов, мы едем вперёд или назад? (Суджата смеётся) Именно это мне... этого я не понял. Но шофёр смотрел...

Вперёд.

Казалось, что вперёд, и тем не менее (смеясь) я думал — так всё-таки, мы движемся назад или вперёд?

И вы беспокоились о том, что, так сказать, было позади вас.

Ну да, я обернулся, чтобы понять (смеясь), в каком направлении мы движемся! И увидел позади... не знаю, мне трудно оценивать расстояние, но там была куча брусчатки, больших гранитных камней, занимавших половину дороги, я подумал: Бог мой, шофёр собирается...? Однако это было позади меня (смех).

То, что было позади, оказалось впереди.

(Смеясь) Да, нечто подобное: то, что было позади, оказалось впереди! Это настолько странно, что я решил рассказать тебе, потому что иначе я... И машина такой формы, я никогда не видел подобной машины.

Когда вы вышли из машины, вы видели цвет?

Нет, я заметил эти подушки, поскольку машина была очень широкая, наверное, шириной почти с эту комнату — ну, может быть, и нет, но подушки, знаешь, вроде как кожаные, тёмно-коричневые. На машине не было крыши, она не выглядела высокой, а форма мне показалась немного квадратной.

Кубической?

Да, или, может быть, прямоугольной, но главным образом мне запомнилась её ширина, и ещё тот факт, что она имела фантастическую мощь, двигалась с потрясающей скоростью, а шофёр не делал ничего, всё происходило автоматически. Кажется, что в какой-то момент я даже увидел, как он поднял руки вот так (жест), чтобы... (Смеясь) Послушай, я не знаю, как он управлял!

Да, это странно.

Да, действительно, очень странно. Сейчас, посмотрев на это свежим взглядом, я подумал: да ладно, что это было? Мне казалось, что я двигаюсь в будущее, но на самом деле я не знал: и возникал вопрос, не было ли то, что я называю будущим, позади меня, понимаешь?

Да.

И я двигался к более отдалённому будущему, вот что мне интересно, поскольку я не знал, двигаюсь ли вперёд или назад.

Да, но в этом есть определённый смысл.

Да, и я подумал, не означает ли это, что будущее...

Это прошлое уже было...

Будущим, уже было будущим, но будущим, через которое я уже прошёл — которое уже было пройдено, такое мне пришло в голову.

Да, это необычно.

Действительно, необычно. Получается, будущее, вероятно, уже было позади — то, что мы называем «будущим», не правда ли, как ты только что сказала, будущее было позади, оно уже было позади. И, к примеру, это препятствие автоматически было преодолено, и мы продолжали двигаться к будущему. Но у меня возникал вопрос, находился ли я в прошлом, или мы двигались вперёд или назад, поскольку для меня — материального — то, что находилось позади, было будущим. Это я не очень хорошо понимаю.

Да, мне это кажется совершенно ясным, то, что вы говорите.

(Смеясь) Это настолько причудливо! Прямо перед пробуждением.

(молчание)

Ладно, я не вижу какого-то особого интереса в этом видении, за исключением его причудливости.

Но это должно иметь — это для того, чтобы показать, что всё, что сейчас выглядит как путь и прочая, и прочая, всё это, вся судьба мира, на полной скорости движется к иной вещи.

Я видел позади себя только две вещи: кучу гранитных булыжников, занимавших, наверное, половину дороги, и волкодава, тёмную собаку, похожую на волкодава, я подумал, не задавят ли его, но он исчез.

Эти существа, они кажутся грозными, но потом исчезают, в то время как вещи совершенно материальные остаются, не правда ли, такие, как камни, куски гранита, но всё это... для такой машины нет препятствий.

Она двигалась автоматически, это тоже меня поразило, двигалась автоматически. Может быть, для того, чтобы заставить меня понять, водитель в какой-то момент поднял руки вверх, как будто забавляясь (смеётся), не понятно, что всё это значит. Не знаю, представляет ли это какой-то интерес, но, возможно, будущее (смеясь) уже позади меня, позади нас.

Вы помните, Мать рассказывала, что она впереди.

Да.

В будущем. По сравнению с остальными Она была настолько далеко впереди.

Да. Не знаю, кто находился рядом со мной в машине.

Но в какой-то момент вы подумали, что это был мужчина.

Да, я подумал, что это мужчина. Но я видел такое не единожды, и задаюсь вопросом, нет ли у меня так называемого двойника, понимаешь, высший двойник. Этого я не видел, но в предыдущих видениях я видел именно так — будто это я сам, но я выглядел мальчишкой по сравнение с...

Этим существом.

С этим существом. Но выглядело так, будто он мой двойник, если угодно.

Это не был Шри Ауробиндо?

Нет-нет. Нет-нет. (Смеясь) Если бы это был Шри Ауробиндо, я был бы в эмоциональном потрясении.

Короче, он казался мне гораздо важнее, чем я сам. Впрочем, я никогда не мог понять свою значимость.

Да, возможно, это кто-то вроде того двойника, которого я видел однажды; короче, неважно.

В общем, будем надеяться, что будущее позади нас! (Смех)

(молчание)

(Смеясь) На текущий момент всё выглядит, скорее, зловещим, это будущее в машине настоящего, в машине Индии или Края Земли.

Ко всему прочему, Край Земли находится в Индии и во всём мире. Всё это...

Это выглядит крайне зловещим.

Но я думаю, то, что вам показали, вселяет огромную надежду, очень большую надежду, чтобы сказать вам: вот, могут быть препятствия, могут быть угрозы — этот волкодав, а, он ведь угроза.

Да.

И вся эта преграда из камней, покрывающих половину дороги, но лишь половину, значит... и шофёр, управляющий судьбой мира, не правда ли, невозмутимо едет дальше.

О! Он не... она ехала сама по себе.

Она ехала сама по себе.

Автоматически.

Автоматически, и ничто не мешает ему двигаться вперёд, и двигаться с желаемой скоростью.

Ну, не знаю, моя Милая.

Но грядущее будущее, «next»: я не имею в виду немедленное, а грядущее будущее, оно без препятствий, это road [дорога], ведущая вперёд.

Да, там не было никого, только эта движущаяся машина, вот так, совершенно прямо.

Тогда грядущее будущее будет именно таким, даже если ближайшее будущее полно угроз и препятствий, это не имеет значения, мы проходим через всё без какого-либо вреда, видите.

О, да! Всё шло совершенно smooth [гладко, ровно], всё шло великолепно. (Смеясь) Вот только я не знал, движемся ли мы вперёд или назад.

Но вообще-то говоря, это чудесно, это замечательно.

Именно это меня в основном... (Смеясь) Однако? Вперёд или назад?

20 июля 1996

Я думаю обо всех тех, кто вернётся

в человеческом теле и будет вынужден бороться

с теми же слабостями

теми же ошибками

теми же иллюзиями

той же болью

и в конце концов с той же Смертью.

Нужно выйти из всего этого Несчастья и Лжи.

21 июля 1996

Сегодня двенадцать лет с того дня, как я видел Великого, Чудесного Шри Ауробиндо.

Требуется длительный «обжиг».

Беседа с Суджатой

Мать в одежде с бриллиантами

Сегодня у нас 21 июля, это двенадцать лет.

Да, моя Милая.

Великий Шри Ауробиндо*.

Да.

Вы ничего не видели сегодня ночью?

Нет, нет, я ничего не видел (смеясь), фактически, я ничего не видел, но тем не менее произошло нечто странное.

Похоже, я вижу одни только странные вещи!

Но то, что вы видели недавно, было очень обнадёживающим, вы знаете.

Ну, не знаю, моя Милая.

Полно надежды.

Я не осмеливаюсь тешить себя надеждами. Впрочем, я не надеюсь ни на что, а просто совершаю шаги, вот и всё, а там как получится. Да, я видел нечто странное. Не то чтобы «видел», поскольку, фактически, я ничего не видел.

Это был Павитра, Павитра пришёл сказать мне что-то, но сказать... Как? Это как если бы что-то произошло, и некий репортёр, если угодно, на месте рассказывал то, что произошло, понимаешь.

Eye witness account [рассказ очевидца], как говорят.

Он пришёл рассказать мне об этом, однако, не могу сказать, что видел его. Но, короче, это был он. Это происходило в публичном собрании или в театре, не знаю. Но он присутствовал и говорил мне: «Мать вся была в бриллиантах». Вся она полностью была одета в бриллианты, у меня даже было впечатление, что я видел высокую корону, похожую на тиару, всю из бриллиантов. Вся она была в бриллиантах, и сверху на неё падал свет.

И в то же время как будто... Возможно, это было что-то вроде спектакля или публичного собрания, где назывались имена людей, присутствовавших там, перед этим явлением Матери. И он говорил мне имена: это такой-то, это такой-то... я не запомнил, но в памяти остались два имени, как ни странно, он назвал Мари-Пьер, «role people» [важные персонажи], (смеясь) и у меня сложилось впечатление, что это были люди (которых, кстати, должна знать Кармен), а потом было ещё одно, которое осталось чётко в моём сознании, потому что оно меня удивило, он назвал Джозефа Кесселя.

Кесселя?

Кессель, не знаю, он писатель. Кармен, кстати, его знает.

Не тот, кто писал что-то об Африке?

Я уже не помню, о чём тот писал, но я был удивлён тем, что мне как будто читали, знаешь, он читал, как читают программу, он говорил: «Мать вот такая», и это было чем-то публичным. Мать — публичная манифестация, Мать вот такая, и одета в бриллианты, вся в бриллиантах и со светом свыше, на неё светил свет свыше. О! очевидно, что это был высший свет, от Высшего. Потом он называл имена присутствующих, не так много, я не запоминал их... за исключением последнего имени, оно осталось в моей памяти, поскольку удивило меня, этот Кессель.

Вот, всё это странно.

А пока он говорил, вы как будто могли видеть, что происходит.

Да, я был, скорее, удивлён, слегка baffled [озадачен] этим. Я был сосредоточен на том, что он...

Что он говорил.

На том, что он говорил.

Но, значит, это определённо происходило на Западе.

Ну, не знаю, моя Милая, да, это выглядело как...

Вероятно, во Франции.

Да, не знаю. Что всё это значит... Мать явила себя, вся в бриллиантах, не правда ли. Это нечто важное: нечто публичное. Как в театре, если можно так выразиться.

Что же, не знаю почему, но меня это поразило до такой степени, что я повторял про себя — знаешь, как после какого-то события — я повторил это про себя один раз, второй, как будто произошло нечто поразительное, что вклинилось в сознание, что хочется внимательно рассмотреть.

Понимаешь, когда он начал рассказывать мне о присутствующих там людях, я находился под влиянием этого явления, публичного появления Матери, одетой в бриллианты и с падающим на неё светом, идущим сверху. Меня это потрясло. Но потом, когда он начал называть мне имена присутствующих, моё сознание как будто уже не слушало, понимаешь, оно оставалось захваченным этим...

Первым фактом.

Да, первым фактом. А самый последний... кстати, он также был приятелем Кармен. Возможно, это имя несёт некий смысл, Кессель, для меня весь этот мир уже давно...

Это прошлое.

Разумеется, это прошлое, не так ли, оно ушло из моего сознания, эти писатели, эти люди. Но появление Матери не было «прошлым», отнюдь.

Не только бриллианты, но и этот свет.

(молчание)

Да?

Я пытаюсь представить Мать в этих бриллиантах, должно быть, она вся сверкала!

Да.

Сияние, которое вы видели.

О, не могу сказать, что я видел, но...

Потому что вы должны были что-то видеть, пока он рассказывал.

Вероятно.

Потому что вы заметили в своём рассказе, что даже как будто видели что-то вроде тиары, поскольку, если вы чего-то не видите, то это, как правило, не несёт смысла.

Да, так и есть: я что-то заметил, не знаю, впечатление, что это была тиара, знаешь, слегка конусовидная или... не могу сказать: да, слегка округлая, высокая, но, в конце концов, это великолепие, так сказать.

Ма.

Должно быть, выглядело совершенно dazzling [ослепительно].

Я не могу передать, что я видел, короче, Павитра в любом случае мне об этом рассказал, он сказал: «Так записано».

(молчание)

25 июля 1996

В наших жизнях присутствует Чудесная Милость, иначе мы никогда не узнали бы себя.

Помню, в начале, примерно в 1954, Мать однажды сказала мне в кабинете Павитры: «Это почти как если бы я создала тебя материально» (при моём рождении или даже раньше). Я был ошарашен.

Мы ничего не знаем о тайнах бытия.

26 июля 1996

Да, Господь,

мы просто любим Вас,

и это остаётся живым.

Всё остальное смертно.

(Вчера пережил отвратительную агонию.)

Вчера вечером, когда мы прошлись с моей Милой по лужайке (пока копали этот «borewell» [колодец] без воды), она ощутила в своём теле: «Мы больше не на стороне жизни. Мы на другой стороне».

27 июля 1996

(По поводу копания этого «borewell»)

Если можешь совершать эту работу, призывая Мать каждое мгновение, каждую секунду — это по-тря-са-ющая Йога.

Ты благословлён.

Фактически, вся жизнь создана для того, чтобы привести нас к достаточной степени призыва.

В Материи (и в этом её милость) он становится постоянным — насущным.

В Материи это выражается как «ты хочешь жизни или ты хочешь смерти?», говорила Мать.

28 июля 1996

Это уже не «недочеловечество», как говорила Мать в 1972, это недоживотные.

Август

6 августа 1996

Хиросима.

(1945) Первая американская лаборатория по «правам человека».

Это произошло через три месяца и один день после того, как я покинул немецкие «права смерти».

Со времён Меровингов[7] мы достигли большого прогресса в искусстве умирать.

7 августа 1996

Нужно иметь клеточное понимание всей Нищеты и Лжи этого способа существования, чтобы быть способным сделать (или выдержать) эту работу. Нет ничего более тотального, чем клетки — они охватывают всё.

Сегодня ночью, с 6 на 7 августа, видел нечто удивительное (Суджата посоветовала записать это). Я давал еду Матери! Мы находились в месте, которого не было в Ашраме, и там отсутствовали те, кто раньше прислуживал Матери. Я давал Ей несколько разных блюд, одно за другим, и что меня поразило — она съела много, почти досыта, она, которая почти ничего не ела! (к концу был даже шоколад, вроде того, который готовит Суджата!) Затем она вышла на улицу (я последовал за ней), не могу сказать, в какой это было стране, там были люди (не толпа), как мне показалось, с Запада (но не уверен). Мать шла беззаботно, твёрдым шагом. И тут я услышал голос, говорящий по-английски (!): «She is following her own immortality» [Она следует за своим бессмертием]. Странно!

Я рассказал Суджате о том, как Мать обильно принимала пищу, и она ответила: «От кого ещё она приняла бы такое подношение?!»

Я услышал этот голос именно на улице, значит, Мать ищет своего бессмертия именно в гуще жизни мира.

8-9 августа 1996

Мать очень долго держала свою голову на груди Суджаты (с правой стороны), потом нежно обняла её, щека к щеке.

Она была молодой, с полными щеками и в сари цвета «old gold» («old gold» = что-то вроде полированного золота).

12 августа 1996

Ужасно...

Повсюду абсолютная жестокость, прячущаяся за улыбкой и за автоматом.

О, Господь, освободи нас.

Лишь только Любовь может выдержать это.

Отвратительный священник по имени «Аббат Пьер» (весьма уважаемый католиками Франции) заявляет, что «Холокоста никогда не было» — и под этим он подразумевает, что «католической Инквизиции никогда не было» (на протяжении пяти веков). Воистину, священники Инквизиции в одной команде с нацистскими священниками. Церковь не может ошибаться.

15 августа 1996

Чайтанья*.

Сегодня утром (15 августа) я говорил P: вокруг Чернота, потому что мы подходим к центральному Огню.

Мы установили красивую Нанди под алоэ и бики.

124 года Шри Ауробиндо.

Не знаешь, чудесно это или инфернально.

Но знаешь, что это Они,

Их Любовь.

(которая стремится войти в эти Сумерки.

Или выйти из них.)

18 августа 1996

18 лет на Краю Земли.

Моя Милая сказала: «Я вложила свою песню в сердце Дхума».

21-22 августа 1996

Сегодня посреди ночи я увидел и одновременно услышал — «чёрная дыра», речь шла о «погружении в чёрную дыру», и мне сказали, что дыра была... уже не помню... глубиной три метра или три километра (!).

Потом утром (22 августа) перед пробуждением увидел некий образ, как на фото (или обложке книги, но очень живой): отвесная скала, высокая, серая, и вдоль этой скалы движутся брызги, или лёгкие облака, или лёгкий туман, и... белая чайка, в полном одиночестве, словно она хотела проникнуть внутрь этой отвесной скалы, упёршись в неё клювом, как будто летела на месте.

Я не видел моря, только отвесную скалу и птицу, упершуюся в стену, как будто я наблюдал за всем этим с моря.

Эта «чёрная дыра», куда я должен был «погрузиться», едва ли была шире человеческого тела.

27 августа 1996

Прихожу к наилучшей «формуле» (??)

28 августа 1996

Письма Клоду

Брат Клод,

[...]

Твоё прекрасное письмо от 24 мая (уже!) из Африки было очень утешительным, обнадёживающим — надеюсь, что эта львица всё ещё с вами. У Матери была храбрость Львицы. И она нужна на этом пути, нужна беспощадная Искренность. Иначе все эти силы окажутся здесь, чтобы смести вас — они в бешенстве, всё более неистовом, по всему этому гнусному миру. И на что ещё надеяться, если не на то, ради чего мы работаем? Чем ещё можно заниматься, если не борьбой — всем сердцем, всем телом — с этим отвратительным кишением, пожирающим Землю. Нужно быть с теми, кто выжил.

Вот, хотелось бы просто обнять тебя по-братски [...] и сказать, что ты всегда в моём сердце. Писать трудно — всё становится трудным, но мы продвигаемся, на этот раз мы придём к Победе.

Храбрости

Сатпрем

Беседа с Суджатой

Божественная Жертва

Подойди, моя Милая, попытайся рассказать, восстановить в памяти это видение.

Меня это беспокоит, потому что там было много всего. Я уже не помню точных деталей, помню лишь приблизительно.

Не помнишь, сколько лет назад?

Совсем не помню.

Но мы были уже здесь, на Краю Земли?

Да-да, мы были здесь. Полагаю, это было в 80-х годах, да, определённо, в 80-х, возможно, в середине 80-х, но на самом деле я не помню.

Поэтому расскажу то, что помню: я как будто преследовала кого-то не очень хорошего, он, должно быть, совершил преступление или что-то в этом роде, я гналась за ним, а он зашёл в лес, по крайней мере это выглядело как лес. И ещё, не знаю почему, я также помню собаку, очень смутно, она была со мной или помогала мне в погоне. Это был не настоящий лес, а, скорее, stand of trees.

Аллея или что-то вроде?

Stand of trees: не настоящий лес, но много деревьев, место, где было много деревьев. В процессе преследования я пересекла...

Этот лес.

Да, и когда вышла из леса, с удивлением увидела очень красивый старый дом, как в старые времена у заминдаров, думаю, он был двухэтажный, широкий, окружённый садами или что-то вроде этого. Впрочем, вокруг него было пусто, деревья не касались дома.

Да.

Итак, я была очень удивлена [этим] и застыла на месте, и тут мне показалось, что на террасе была Мать. И тут я увидела, что Мать прыгает в пустоту, как будто diving [ныряет], знаете, как будто она...

Ныряла.

Ныряла, но я не знаю, куда она ныряла. Но гораздо позже я поняла, что дальше, немного дальше, не рядом, его не было видно, понимаете, всё, что я видела, фактически было перед домом, и, как я уже сказала, он стоял на открытом пространстве. А вот дальше начиналось озеро, и Мать каждый день ныряла в него. Вот как было. Потому что: как я поняла? Просто я с удивлением наблюдала, как Мать нырнула, а потом я увидела очень доброго джентльмена, который возвращался, ведя Мать под руки. А Мать была почти в трансе. Мне запомнился цвет её платья, лиловый или, не знаю: вы говорите лиловый или...?

Аметистовый?

Аметистовый, да, аметист. И действительно в каком-то трансе.

Значит, она шла?

Она шла, но именно он заставлял её идти, так сказать.

Тот, кто её держал?

Тот, кто её держал, поддерживал. И он пришёл, очень добрый, действительно добрый джентльмен, и с улыбкой сказал мне это.

И я поняла, что этот добрый джентльмен, как я его назвала, потому что не знала его имени — у него не было бороды, но я видела его лицо, действительно очень доброе — я поняла, что это был Шри Ауробиндо. И он объяснил мне, что Мать делает это каждый день. Она делала это днём, а вечером возвращалась, а на следующий день делала это снова.

Понимаете, вот так и было.

Каждый день она ныряла на землю?

Я не знаю, была ли это земля.

Другими словам, в это место?

Да, да. К тому же это был высокий дом, понимаете, большой старинный дом и терраса, с крышей как в Хэппивуде.

Да.

С этой высоты она и нырнула.

Ну, на мой взгляд, она нырнула на Землю или в Землю. Именно тебе это показали, то есть это имеет какое-то значение, связанное с тем, что мы пытаемся сделать.

Но здесь нет никаких индивидуумов. Всё происходит на Земле, и именно тебе это показали, понимаешь, значит, это связано с работой, которая выполняется или которую мы выполняем.

(молчание)

Не знаю, я совсем не думала в таком ключе: индивидуально или как, потому что я была слишком поглощена тем, что делала Мать.

Тем, что она делала, да.

Это и есть Божественная Жертва?

Да, да, это Жертва.

Я была частью этой жертвы, именно так я подумала: о! каждый день Она совершает такое.

Да, жертва, божественная.

Божественная.

Но, разумеется, это не индивидуально, таким образом Она приносит жертву ради Земли, на Земле. Она — Мать!

У меня также было смутное воспоминание, что она принесла уже несколько жертв, несколько дней, несколько раз, и эта была почти последней.

О!

Возможно, оставался ещё один день, чтобы завершить...

Жертву.

Да, и, вероятно, «каждый день» — это означало другое время.

Да.

Это означало не земные дни, а что-то другое.

Да, верно, остаётся ещё один день. Не правда ли, так и есть, это последний шаг, последнее погружение.

Последнее погружение, которое...

Которое изменит всё.

Но это очень смутно, не знаю, правда ли это, потому что было очень болезненно видеть состояние Матери, не так ли. Вот почему Шри Ауробиндо успокоил меня, сказав, что после этого Мать больше не будет в состоянии транса. Она была полностью helpless [беззащитна].

Helpless.

Helpless, а Шри Ауробиндо нёс её, заботился о ней.

Да, она была helpless, это так, да, но она приносила себя в жертву.

Она делала так каждый день. Но я также поняла, что не знаю, кто или что пытается помешать Матери сделать это; было такое впечатление. Но всё это смутно, отдалённо, понимаете, но в памяти остались, во-первых, именно эти погружения Матери, а во-вторых, руки Шри Ауробиндо, держащие Мать — я назвала его Шри Ауробиндо — во всяком случае, я назвала его amiable джентльменом, потому в нём была действительно великая доброта.

Ну, да, Шри Ауробиндо, он джентльмен.

Хотя у него не было ни бороды, ни длинных волос, но присутствовало что-то другое, и он действительно нёс Мать. Также я помню, что находилась перед ним, когда он объяснял.

Да.

И также осталось воспоминание, что Матери приходилось делать это несколько раз. И дело шло к концу, а на следующий день Она должна была сделать это ещё раз, чтобы завершить.

Да, это так, последний раз, последнее погружение.

Любопытно, ты сейчас рассказываешь мне об этом, а несколько ночей назад, я говорил тебе, я видел чёрную дыру, и мне сказали, что нужно погрузиться (именно это слово использовалось), нужно нырнуть в чёрную дыру. Ширина её была не больше двух метров, даже не полтора, то есть просто... место для одного, для одного человека, чтобы войти туда, нырнуть туда. Но она была чёрной, и мне сказали: «Это чёрная дыра», «Нужно погрузиться в чёрную дыру».

И фактически именно наш разговор на днях внезапно напомнил мне...

А, видишь: то, что я тебе тогда рассказал, напомнило тебе о твоём видении.

О! У меня чёткое ощущение, что мы как раз очень близки к этому последнему дню, в нашем земном времени, так сказать; мы не знаем, но у меня впечатление, что недалеко последняя операция.

Конечно, зачем тогда Матери и Шри Ауробиндо показывать тебе это, если оно не связано с работой по освобождению этой окаянной земли.

(молчание)

Я не знаю; что меня тронуло, так это Мать, когда я видела её беззащитное состояние.

Да, беззащитное.

Без защиты.

Совершенно.

Так что если Шри Ауробиндо хоть на мгновение оставит её одну, что произойдёт с Матерью? Мы не знаем.

Да, абсолютно беззащитная.

Абсолютно беззащитная.

О! К концу, как тогда, в 70-м, 71-м, 72-м, 73-м, мы настолько остро ощущали, что Мать была аб-со-лют-но беззащитной. И вот когда я (Сатпрем плачет) понял!

Великая божественная Мать.

О, да!

(молчание)

Чисто по-человечески в своём сердце я, возможно, выразила это, сказав: «Но почему мы заставляем Мать делать это?» Не правда ли, это...

Ма!

Шри Ауробиндо сказал, что это был последний раз, что остался ещё один раз, а потом всё закончится, она не должна будет совершать это постоянно.

А потом, о! Да! Вот уже сколько тысячелетий она занимается этим.

Нет, меня занимала лишь моя любовь к Матери, не правда ли, my concern, моя забота о ней.

Я ни о чём не размышляла.

Я не спрашивала, зачем или почему я это вижу.

Ну, разумеется; это я спонтанно высказал свои размышления. Видишь ли, это любопытно, и к тому же несколько дней назад мы нашли запись видения, кажется, 1907 года, где Мать ныряла, а вокруг было темно, а на дне она нашла эту субстанцию. Которая, по её словам, была одновременно пластичная и твёрдая, как алмаз. И это как раз... точнее не скажешь. А она видела это ещё до встречи со Шри Ауробиндо.

О, да! Задолго...

Она ныряла туда.

Да.

Но это необычайно, потому что описание очень точное, не правда ли, такая твёрдость, она была похожа на алмаз, и в то же время пластичная — она сказала «эластичная».

Эластичная и более плотная, чем земной воздух.

Более твёрдая, чем... она сказала, как алмаз.

Да.

И Шри Ауробиндо использовал то же слово. А теперь и я — на мой взгляд это как сталь.

Ладно, моя Милая, полагаю, что мы приближаемся к этому последнему дню. Будем надеяться, что в нашем времени это не займёт годы, но такого не может быть, это невозможно.

30 августа 1996

В 73 года мечтаешь написать о том, что хотел бы услышать в 15 лет — фактически всё время я писал о том, что хотел бы знать, когда плавал у берегов Бель-Иля[8]. Я так жаждал знать, ибо меня никто ничему не учил, никто не говорил мне ничего истинного, кроме моря и ветра. Поэтому я творил всякого рода глупости, чтобы расквитаться с фальшивой святостью, которой меня учили, и совершал опасные безрассудства, как будто должен был бросить вызов всему, что мне известно — мне нравилось рисковать жизнью, чтобы узнать, что она скрывает в своём чреве. А потом меня бросили в Чёрное Чрево мира — и я начал терять надежду на пути к Надежде. Тогда я вошёл в вечное Нет, чтобы найти в нём Да.

Именно Мать и Шри Ауробиндо открыли для меня двери тотального Да.

31 августа 1996

Это превращается в ежедневный Ад.

Лучше ничего не говорить.

Моя «лучшая формула» с каждым разом всё эффективнее превращается в ад.

Словно землетрясение.

Все мы — несчастные существа, которых тянет за собой катастрофическое прошлое. Ключ находится на дне этой дыры.

Сентябрь

3 сентября 1996

All India Radio, 3 сентября, 14:00

Соединённые Штаты нанесли ракетный удар по Ираку. В нём приняли участие наземная армия, флот и военно-воздушные силы.

В час ночи в Латуре штата Махараштра произошло землетрясение средней силы.

Да падёт это им на головы.

5 сентября 1996

(День рождения Кришны)

Сегодня утром Суджата сказала Матери: «У меня много жизни, я отдаю Тебе половину своей жизни за то, чтобы мы с Сатпремом могли жить вместе до самого конца».

6 сентября 1996

Закончил Книгу II Савитри.

7 сентября 1996

Беседа с Суджатой

Суджата с Павитрой:

Исчезающий образ Богородицы

Сегодня у нас 7 сентября 1996.

Да.

Слушайте, я кое-что видела, это долгая история, но... вероятно, начало не так важно, может быть, не знаю, но меня заинтриговал именно конец.

(В начале люди зовут Суджату к её окну, она выходит и в чайном поле оказывается перед своей комнатой, видит Субрабху и нескольких людей, убирающих там кучи мусора)

Затем я вернулась к себе и вдруг увидела здесь Павитру, словно он был вместо вас, понимаете? И он всё держал под замком.

В...? Он был в моей комнате? Моя комната?

Думаю, это была... Всё заперто. Нет, я поняла, потому что он позвал меня и сказал, что сюда проникли intruders [посторонние]. Сначала я подумала, что это вы, но потом увидела, что нет, это был Павитра-да. И затем я пошла... там было немного по-другому — не совсем как ваша комната, но немного другая. Так вот, я вышла и сказала: «Я посмотрю». Я думала о ком-то, не знаю о ком, но в конце концов вышла, но и он тоже вышел, и я последовала за ним, на несколько шагов позади, понимаете?

Искать этих intruders?

Да, тех, кто был intruders.

А снаружи всё выглядело гораздо больше. Там были большие старинные ворота, знаете, из кованого железа, как делали раньше. Как будто большая усадьба, где проходили люди, направлявшиеся туда. И я сказала: «Но вот же, я вижу там людей», а он даже не обернулся, он шёл своим путём и просто покачал головой, говоря, мол, нет, это не они, не intruders. Он продолжал идти, я следовала за ним, и мы оказались... В этот момент мы пришли к большому дому, совсем не такому, как здесь; дом с несколькими этажами, и мы прошли мимо, это была действительно большая усадьба с садами, деревьями и т. п. Мы шли дальше, потом повернули — мне запомнилось: это было справа, а позади также были старинные дома, возле которых виднелись домики, похожие на гаражи, то здесь, то там.

И вот что он хотел сделать (там было также и несколько других людей, уже не помню, кто). Я осталась там, а он пошёл попросить лестницу у кого-то, и этот кто-то был похож на священника, но при этом одетый как кули (кули, знаете?)

Да.

Носильщики, такие люди. Очень грязный, но по тому, как Павитра-да разговаривал с ним, я поняла, что он священник, христианин.

О! Христианин.

Да, не пуджари [индусский жрец] или какой-нибудь father [святой отец]. Я стояла в отдалении, наблюдая всё это, слушая, а потом ему дали большую лестницу, очень высокую, я имею в виду очень длинную, и он установил её напротив...

«Он»: Павитра или кули?

Павитра-да, кули не двигался, он сидел и...[9] [...] Это действительно было высоко-высоко, понимаете, как ещё один этаж Хэппивуда. Хэппивуд сам по себе высокий, и здесь было так же высоко.

Да.

И вдруг я ощутила, что эта лестница, любопытно, она была из дерева, но на ней как будто были прожилки. И я вскарабкалась — определённо, метров на пять — и тут увидела, что больше нет... как сказать? Чтобы поставить ноги?

Перекладин, ступенек.

Перекладин, ступенек, их больше не было. И я сказала: «Что мне делать?» Я огляделась, и тут Павитра-да что-то сделал, не знаю что, и перекладины появились. Так вот, я забралась действительно высоко, а! Выше эвкалиптов (Сатпрем смеётся). Представляете! Я поднялась наверх, а потом нужно было посмотреть в окно. Я посмотрела и увидела, что было внутри — полностью закрытая комната с камином, но рядом с камином находилась картина, портрет или что-то в этом роде, вероятно, очень старая картина Богородицы. Поскольку никого не было, её спустили: её не двигали, она была очень редкой.

Но когда я посмотрела на неё, внезапно изображение стало перемещаться, с головокружительной скоростью, знаете, как будто оно бежало.

Фото, изображение?

Изображение, это была Богородица, но для меня это была в некотором роде Мать, не так ли, и эта фотография ожила и начала двигаться, скорость была такой dizzy [головокружительной], что фото было уже не видно, всё было вот так, вы знаете...

Вибрирующее.

Всё было вибрирующее. Когда что-то происходит очень быстро, как вы это называете?

Дуновение или что? Или вибрация?

Нет, когда вы рядом, и что-то двигается очень быстро, что вы видите? Это уже не...

Да, это уже не что-то неподвижное, это... немного размывается.

Немного, да, непонятно, всё, что я поняла — что это было изображение Богородицы, как её называют, и что у него больше нет формы, оно двигалось с такой скоростью, что ничего уже не было видно.

Да, форма исчезла.

Да, в кинематографе, если что-то вращается очень...

Да, это движется с такой скоростью, что глаз уже не различает, всё становится blurred [размытым].

Вот, blurred, именно это слово. Полностью blurred, и скорость, поистине, головокружительная.

Но всё было в этой комнате.

В этой комнате, как будто она растаяла.

Растаяла?

Да, потому что она исчезла, это происходило с такой скоростью, что она исчезла, я не видела, чтобы она вернулась на своё место. Как будто она растворилась. Я ничего не трогала, только смотрела через стекло, окно было закрыто.

(молчание)

Однако, в этом что-то есть... В самом начале христианский кули, этот христианский священник, а потом ты видишь эту штуку с Девой Марией, значит: это видение имеет какое-то отношение к католической Церкви.

Да. Поэтому конец показался мне немного странным, не правда ли. Знаете, бывает antiques priceless [древние бесценные произведения искусства], как будто это была очень древняя картина, и она предназначалась для других людей.

Возможно, я имею в виду: она исчезала, но если бы это была Мать, то она бы не исчезла.

Нет. О, нет!

Понимаешь, это христианский религиозный образ.

Да, да.

Из их Церкви.

Да, да, определённо, это Roman Catholic [римско-католическое].

Ну, значит, всё это, возможно, в процессе растворения. Именно тот кули заставляет меня думать так, тот священник, выглядевший как кули, неопрятный.

Очень неопрятный.

Да, является ли чистой их Церковь?

Но тот кули, у него не было белой кожи, а.

Ну, да, он не был белым, но, в конце концов, он был священником, похожим на кули.

О! Абсолютно.

Не думаю, что это вообще имеет какое-то отношение к первой части твоего видения: первая часть, вся эта грязь — это, вероятно, Ашрам, проникающий сюда через Сьюп, не правда ли, все эти...

Сьюп занималась уборкой.

Сьюп убиралась, да, она хорошо справляется.

Да, так и есть, это их scum [отбросы]. Тут ничего общего с — это происходило как будто под твоим окном — но тут ничего общего с нашим местом, понимаешь.

Да, место было совершенно ровным.

Они приближались «к нам», в кавычках. (Смеясь) Они почувствовали необходимость немного прибрать свой собственный мусор. Нет, думаю, что между этими двумя видениями нет никакой связи, за исключением того, что в обоих случаях это, вероятно, тонкий мир, другая сторона, не правда ли. Но на другой стороне вы видите вещи, которые существуют, которые могут случиться в будущем или в настоящем, или в неком всеобщем настоящем. Но эта Церковь, она умирающая; не умирающая — прогнившая. Она вообще ничего не значит, эта Церковь, её власть состоит в политических финансах. Так что я думаю, что даже старый образ, который мог бы иметь какую-то истину во всей этой истории, он растворяется сам собой — то есть зерно чего-то, что присутствовало в этой Церкви, растворяется, как ты сказала.

Но это действительно было любопытно, потому что я не прикасалась, ничего такого, я была снаружи, понимаете? Я смотрела через оконную раму.

Да, но когда ты смотришь, это истинный взгляд.

Я смотрела, и вдруг... с такой скоростью!

Уверяю тебя, когда ты смотришь, это истинный взгляд.

Это относится к Церкви, моя Милая. Ты думаешь, что Мать могла бы раствориться вот так?

О, нет! Наоборот, (смеясь) она бы вышла.

Я думаю, скорее, твой взгляд был подобен взгляду Матери, (смеясь) заставившему этот образ очень быстро раствориться.

Потому что в моём сознании эта комната никогда не открывалась (уже не помню, кто-то мне это сказал или как) и она оставалась — она было довольно роскошной... дорогие вещи, включая самое необходимое. И заметьте, любопытно, что эта картина Богородицы не стояла на камине, как вы поставили фото Шри Ауробиндо, как что-то самое важное, она стояла сбоку, рядом с каминной полкой, но сбоку, на стене. Она никогда не открывалась, её никто не открывал, но комната была богато обставленной.

Да, моя Милая.

Но представьте себе, вы смотрите на фото, которое вдруг (не фото, но рисунок или...), которое начинает вдруг с огромной скоростью, это оставляет вас...

Да, как ускоренное кино.

Да, именно. Но мне повезло, что я не свалилась на землю с такой высоты! (Смех) Я спустилась.

Но говорю тебе, я думаю, что, вероятно, это оно и есть — зерно чего-то истинного в Церкви, не правда ли, присутствие, некое присутствие божественной Матери, и оно растворяется во всеобщей грязи. То есть если оно растворится, исчезнет, то, воистину, не останется больше ни следа, ничего.

(молчание)

Ма. (Смеясь) Ладно, моя Милая, пусть она отправляется на свалку, эта Церковь.

Я не знала, не понимала в точности, что это значит, поэтому захотела рассказать вам. Не знаю, не потратила ли я ваше время без пользы.

Конечно, нет, моя Милая, мне всегда интересно. Но я вижу здесь только такой смысл, понимаешь.

Мать всегда говорила, что эту Церковь спасает только «поклонение», в кавычках, Богородице. А теперь, видишь, даже эта вещь растворяется. То есть не остаётся ничего. Остаётся только бабло, политика, папы и не знаю что ещё. Ну, им дорога на свалку (смех). А они не спешат. Как Рао & Компания: на свалку, нет, мы не хотим, погодите-ка, мы проконсультируемся с lawyer [адвокатом].

Этот мир, он действительно ужасен.

О, да, моя Милая! О, да!

Но почему я вошла в контакт со всем этим...?

Это Павитра, моя Милая. Послушай, как только дело касается чего-то, что может иметь связь с Матерью, не так ли, ты смотришь, ты видишь.

Всему этому пора на свалку. Но я никогда не забуду этого: помнишь, Шри Ауробиндо, я сначала увидел его в его комнате и сказал ему с такой интенсивностью: «Освободи нас!» И потом увидел его лежащим на полу в моей комнате, а под моим окном красных хихикающих карликов, пускающих слюни*. И Шри Ауробиндо сказал: «Это не для всех».

Это освобождение не для всех.

Не для всех, очевидно, все эти гномы, всё это должно исчезнуть.

И его голос, такой спокойный: «Это не для всех».

8 сентября 1996

По всей земле очень сильное ощущение «дезинтеграции» (в физическом, атомном смысле).

18 сентября 1996

Хотелось бы написать книгу, подобную великой божественной симфонии.

19 сентября 1996

Похоже, я не знаю больше НИЧЕГО, не понимаю больше НИЧЕГО, но я люблю Тебя.

(Пишу это, как будто уверяя себя, что есть «я», которое любит.)

А иначе не остаётся почти ничего, кроме Материи, которая борется (и сопротивляется) и уже не очень хорошо понимает, как она выживает.

20 сентября 1996

Беседа с Суджатой

Станция прослушивания

Сегодня у нас 20-е? 21-е?

Думаю, 20-е.

20 сентября.

Да.

Вчера было 19.9.96 (смеясь), много девяток.

Да, не знаю, посреди ночи я слышал гул огромных самолётов, волна за волной, волна за волной. Одна волна за другой. Ощущение огромных самолётов. Сначала одна волна, потом другая, и они были продолжительные.

Проходящие squadrons [эскадрильи]?

Не представляю, я ничего не видел, только слышал. Но больше всего меня поразило то, что в какой-то момент пришла ты, зашла в эту комнату, в это место. На самом деле, это место находилось очень высоко, ты пришла туда и сказала: «Какие новости?» И, что поразительно, я ответил: «он оставил...», как будто он оставил что-то для... «он», не знаю, что за «он»; оставил что-то для того, чтобы видеть и слышать, что происходит.

Он оставил...?

Он оставил, как будто он оставил радио или... Понимаешь, как будто наверху у меня была прослушивающая станция.

О!

Ты спросила меня, какие новости, а я показал тебе: «да, он оставил...», я не закончил фразу. То есть, нечто, через что можно смотреть и слушать. Достаточно слушать. Не знаю, кто был этот «он». Он оставил то, что нужно для... и я вроде как видел далеко-далеко внизу горы или... пейзаж, но очень далеко и очень...

А наверху пролетали самолёты.

Но я начал что-то видеть, когда ты вошла в мою комнату.

О! И я прервала вас.

Ну, ты прервала меня, как будто тоже знала об этом, не правда ли, и ты сказала: «Какие новости?» Скорее, именно это меня поразило, а не волны звуков от самолётов: какие новости? Как будто у нас наверху была станция прослушивания событий, происходящих в мире. Вот, больше я не мог ничего добавить. Мне больше нечего было сказать, потому что достаточно того, чтобы ты смотрела и слушала. Ты находилась там. Но, в конце концов, эти самолёты, летящие волна за волной.

Видишь ли, я не звал тебя, ничего подобного. Ты спонтанно вошла в мою комнату, когда я слушал этот гул, и сказала: какие новости? Под новостями всегда имеются в виду новости мира. Тогда я показал тебе: впрочем, там и так всё было видно, я сказал: «он оставил всё, что нужно, чтобы слушать новости». Или смотреть новости. Не знаю, кем был этот «он». Должно быть, некое существо высшего сознания или что-то в этом роде. Не знаю, короче, кто-то, наблюдающий за событиями в мире, так сказать. И ты вошла туда совершенно естественно, как будто у меня дома, в мою комнату.

Знакомое место.

Да, и при этом ты знала, поскольку пришла спросить меня, какие новости.

Но вы не сказали больше ничего, кроме этого? Кроме того, что он оставил.

Да, да, я показал тебе, как бы говоря: «нет нужды рассказывать тебе новости, тебе лишь нужно послушать и посмотреть, всё здесь, достаточно посмотреть» или «достаточно послушать».

(молчание)

Любопытно, а? И всё началось со звука пролетающих самолётов.

О, да! Гул, очень мощный и продолжительный, волна за волной, как будто они пролетали над моей головой.

Мы уже были очень высоко.

Да.

Значит, это место в мире, откуда наблюдают.

Да, откуда наблюдают...

За происходящим.

За тем, что происходит, да.

Но самолёты, пролетающие вот так, они чаще всего означают войну.

О, да, ну, мы всё время в этом состоянии, верно?

Да.

Только истинная вещь не...

Не взрывается...

Не взрывается. Но это происходит постоянно, на самом деле, задаёшься вопросом: как это ещё держится и не взорвалось?

Да, то есть, происходят лишь небольшие взрывы, но не огромный...

Не...

Не всеобщий взрыв.

О! Есть множество вещей, которые должны исчезнуть. Но вопрос, который я постоянно задаю себе: каким образом это произойдёт?

Всё настолько гнусно, в земных масштабах, о!

Во всяком случае, в моём теле... не знаю, происходят вещи невозможные, а потом они оказываются возможны, и не знаешь, каким чудом.

Фактически, на протяжении десяти, двенадцати лет.

Да, моя Милая, это...

Невозможность, которая каждый день становится возможной.

О, да! Не меньше десяти лет, определённо, это своего рода невозможность. Пуф! Делаешь это только потому, что любишь их, и потому, что это человечество, оно омерзительно. Эта система настолько отвратительна. Вся человеческая система, подлая, жестокая, лживая. Они одержимы.

Я повторяю себе это постоянно: нужно выйти из этого Несчастья!

Это Несчастье земного масштаба, не так ли, никогда ещё оно не имело такого размаха.

Но тем не менее мы ждали новостей.

Ну, ты вошла в мою комнату, именно это меня... остальное, я не придал бы значения этому гулу самолётов, потому что такое происходит с людьми всё время и повсюду, они только и ждут случая разбомбить своего соседа, не так ли, это бизнес. Нет, но меня поразило именно то, что в этот момент ты вошла в мою комнату и сказала: «Какие новости?»

Да, мы ждали новостей.

Мы ждали, я ждал! (Смеясь) Фактически, я жду их уже давно.

(молчание)

Вот, на этом всё.

Пожалуй, новости не заставят себя ждать, знаете, раз уж вы это увидели.

Ну, именно ты сказала: «Какие новости?»

Нет, это был мой вопрос.

И на самом деле, именно это заинтересовало меня больше всего в увиденном.

Да, но получается, что это должно быть совершенно неизбежно, я имею в виду, если посмотреть на это со точки зрения...

Говорю тебе, я бы даже не стал рассказывать, если бы не эта концовка. Меня заинтересовало то, что ты пришла и что «он», этот «он» оставил что-то вроде некой станции, где можно смотреть, где можно слушать мировые новости; поскольку это находилось очень высоко, и к тому же мы видели землю или что-то вроде обширного пейзажа с очень большой высоты, и всё это было открытым.

Да, но я хочу сказать, моя мысль в том, что если вы видели таким образом...

Да.

Новое, которое мы ждём, до его материализации уже недалеко. Вот что я хотела сказать.

Но это видится неизбежным уже долгое время — (смеясь) неизбежность, которая не...

Нет, но вы ведь никогда не видели такого. Лично для меня это означает, что оно уже почти здесь, понимаете, я имею в виду: месье Время не тянется вечно, оно сокращается (смех).

Мне кажется, оно тянется вечно (смех). Оно месье или мадам?

Месье Время.

Месье Время (смех).

Беседа с Суджатой

Обнажённое тело

Сегодня у нас 29 сентября.

29, моя Милая!

Последняя четверть года.

Да, плохая четверть.

Плохая четверть? Нет! Напротив, произошло множество хороших вещей самого разного толка, а! Множество дурного, того, что называют boils [нарывы], знаете, ужасные boils.

Это полностью... всё это полностью... это гниль.

Ну да, несомненно.

Итак, вы что-то видели сегодня ночью? Нет, скорее, предыдущей ночью; между 28 и 29, или нет?

Нет, 26-27.

О!

То есть позавчера. Вначале... иногда такое происходит, новое сознание показывает мне обстановку, но именно индивидуальную обстановку в теле. Это было вначале, но в памяти осталось не так много. Там была Мать, я находился снаружи, не знаю где, на какой-то улице, но именно часть с Матерью не очень хорошо запомнилась. Я как будто говорил ей: «Возьми меня за руку! Укажи мне путь! Скажи, куда я должен двигаться!»

Да.

Так что не знаю. Она выглядела серьёзной или вроде того. В моём подсознательном — моё подсознательное в некотором роде остаётся довольно искривлённым, как будто оно считает, что делает не то, что нужно, понимаешь, или поступает нехорошо, или я не поступаю хорошо или... мне всегда кажется, что я не такой, как надо. Короче, в моём подсознательном возникло предположение: Мать недовольна (Суджата смеётся). В общем, эта часть очень смутная. Но то, что запечатлелось в памяти, как образ нового сознания: я был на улице...

А где в этот момент была Мать?

Я сказал: «Укажи мне путь.»

А, да!

«Возьми меня за руку, скажи, куда я должен идти.» И в этот момент ко мне пришло видение: я был в очень отдалённой деревне, дом — не дом а, возможно, хижина, очень бедное место, населённое, должно быть, очень бедными людьми. Но фактически, это был я; я вошёл в этот домик или хижину и увидел своё тело на полу, обнажённое, лежащее на цементе, без одежды на голом цементе немного желтоватого цвета, но это неточно, с бруском или поленом под головой. Вот и всё, я был голый.

Наподобие цвета в моей комнате?

Возможно, не могу сказать. Это не было — нет, твоя комната светлая, а здесь действительно было... не могу сказать; это был цемент, возможно, желтоватого оттенка. Я был обнажён, лежал на спине с бруском под шеей, с поленом. Так вот, это иллюстрировало ситуацию.

В теле.

Да.

Да, очевидно, мы видим, насколько оно обнажено.

Уф!

Ваше телесное сознание, и оно страдает. Да.

Очень бедное место, и в моём сознании — но я этого не видел, понимаешь, потому что я не заметил никого — те, кто населял его, или бедные люди, которые были там, они были как будто... знаешь, в маленьких деревнях бывают механики, занимающиеся ремонтом машин, чем-то подобным. Это место было именно таким. Механики, занимающиеся ремонтом.

Занимающиеся ремонтом.

И у меня было конкретное ощущение величайшей бедности, то есть голый, без средств.

Да.

Я был слегка опечален тем, что Мать недовольна, как мне показалось. И меня поразило, что это было в ночь с 26 на 27, а 28 у тебя было то видение. Как раз на следующий день у тебя было то видение. Это был такой бальзам на моё сердце. Знаешь, ты была в глубоком сне и что-то сильно, крепко держала в руке. А потом во сне ты проснулась и обнаружила, что держишь мою руку.

Да, предплечье.

Да, предплечье, ты сильно, крепко держала его.

Да, да.

(Смеясь) Мы лежали на полу, бок о бок.

Да.

Ты крепко держала меня за руку, и это было как бальзам на душу, поскольку у меня было лёгкое ощущение себя брошенным, так сказать, не знаю...

Вы не пели Матери :(Суджата поёт на бенгальском).

Что это означает?

«Протяни свою руку, я возьму её и наполню.»

Да.

«Я возьму её, наполню и буду держать рядом со мной.»

Да, моя Милая. О! для меня это просто бальзам на душу, поскольку мной это воспринимается именно так (эмоционально), словно Мать непосредственно отвечает на мою молитву.

О! Тем, что я увидела.

«Возьми меня за руку. (Со слезами) Скажи, куда мне нужно идти!» О, я совсем не знаю, куда иду, к чему всё движется. Ну, я знаю, но мы настолько убоги в этом материальном сознании! Убоги.

О, да!

Ощущаешь себя покинутым и в полном одиночестве.

Видите ли, я помню, даже сама Мать ощущала то же самое, она сказала: «Мне ничего не говорят».

Да.

Это запечатлелось в моём сердце: «Мне ничего не говорят».

О! Я нахожусь в исключительных условиях, не правда ли, это такая милость. Но очевидно, что это материальное сознание, совершенно телесное, не просто материальное, короче, телесное — оно настолько затемнённое.

Нет, оно не затемнённое.

Оно невежественное.

Да, немного напоминает ребёнка, который нуждается в своей матери, понимаете?

Да.

Только она может успокоить ребёнка.

Да, совершенно верно, я прекрасно это понимаю, находишься в неизведанном.

Да, и единственная знакомая вещь там — это мать, которую мы знаем, на протяжении месяцев нахождения там, не правда ли.

Да.

Именно так, ребёнок и мать. В особенности если это младенец.

Да, младенец.

Да.

Так что ментал всё больше и больше не то чтобы упразднён, конечно, но аннулирован, сведён на нет, так сказать, он не более, чем всеобщая Ложь, за исключением тех случаев, когда мы поднимаемся выше; так что, по правде говоря, представляешь из себя просто невежественную материю. Она невежественная, но она стремится, она хочет, она знает, что его [тело] несут, не правда ли, что оно ведомо. Оно знает это, не зная, понимаешь?

Да, да.

Ничего не зная. За исключением своего рода веры или глубокой клеточной уверенности, понимаешь, но очень глубокой. О! Это настолько согрело мою душу (смеясь), когда на следующий день ты проявила свою милость... Она говорит (смеясь), она заставляет меня говорить это через тебя: видишь, тебя хорошо держат.

А, да, я держала крепко.

Да, моя Милая, мы нуждаемся в том, чтобы нас крепко держали.

И это была защита для меня.

А, это была защита для меня! (Смех)

Да, глубоко, в самых клеточных глубинах есть нечто, что знает, но, так сказать, на поверхности этой материи — невежество, и нет никакого способа.

Да, действительно, это внешнее материальное сознание — я говорю не о вас, внешнее, оно нуждается в успокоении чьим-то физическим присутствием.

Да, да.

Чем-то, что соответствуем ему.

Да, именно это оказалось таким ужасным для Матери, когда они закрыли передо мной двери к ней, когда они закрыли перед нами двери, передо мной и тобой, она оказалась одна, окружённая... кем?

Не было больше ничьей руки, чтобы держать её.

Да. О! Они создали УЖАСНЫЙ, УЖАСНЫЙ путь. Бог мой!

Почему божественная стратегия настолько ужасна?

Ну, потому что состояние земли совершенно ужасное. В самом начале было что-то такое, что...

Исказило всё.

Что исказило всё. Что погрузило всё в Бессознательное, в Бес-сознательное, понимаешь! Смерть, Ничто. Нужно было выйти из этого Бессознательного, этой Смерти и этого Ничто.

И тело заново находит всё это. Оно заново отыскивает весь путь вплоть до самого начала, понимаешь, тело следует по нему. К самому началу, до тех пор, пока может; к центру, где всё должно РАСПУТАТЬСЯ! Это злобное Колдовство.

Да, но Они дошли туда, они распутали.

Разумеется. Они сделали! Это сделано!

Но нужно, чтобы несколько человеческих существ последовали процессу, и нужно, чтобы тотальность достигла такой напряжённости, чтобы то, что это Колдовство выражает во всём мире, раз и навсегда ИС-ЧЕЗ-ЛО! Все предъявители и выразители этого Колдовства.

Этого Несчастья. Ведь это Несчастье.

Да, да.

Это Несчастье в... можно сказать, и в добре, и в зле.

Да, орёл и решка одной монеты.

Да, так и есть, орёл-решка одной и той же монеты. О! Я это вижу, я это переживаю, и это ужасно... поэтому я вижу там — речь идёт о сознании, не о теле — я вижу эту тотальную двойственность, не правда ли, где добро служит злу, а зло — добру.

Как говорила Мать: безнадёжно перепутаны.

О, да, абсолютно! Неразрывно связаны. Нужно действительно дойти до самого корня, туда, где это смогло бы... развернуться, так сказать, вот и всё.

Как вы делали — фибра за фиброй.

Да.

Корни, обращённые к солнцу, а!

Да. Ладно, моя Милая. (Смеясь) В конце концов, обнадёживает то, что на следующий день Мать показала тебе это: как ты крепко держишь меня за руку. О! Это так согрело мою душу!

Видите, любопытно, я думала, вас это позабавит, я понятия не имела, что это значит для вас, только для меня это было весьма (смеясь) успокаивающим, что я держала вас за руку (смех).

Ну, как видишь, именно мне это и принесло успокоение, и к тому же... О! Это пошло мне на пользу.

Октябрь

7 октября 1996

Беседа с Суджатой

Рушащиеся стены, сильный дождь

Была ночь. Это пришло посреди ночи, в самом первом сне. Обычно это время, когда наблюдаешь события на более общем плане, но тут я ничего не могу сказать. Не знаю. Не представляю, где это происходило. Я находился в доме, он выглядел как большой дом из камня и в полной темноте, а я был в... что-то вроде комнаты, но не могу сказать, каких размеров, кромешная темнота и я в углу этой комнаты, и там были другие люди. Где это происходило? Не знаю. И пошёл УЖАСАЮЩИЙ ливень, за свою жизнь я такого никогда не видел, ливень, напоминающий катаклизм, он рушил стены, понимаешь, стены на другом конце этого места, и там были люди, которых я совсем не видел. Но главным образом, это был дождь, яростный дождь, заставляющий рушиться стены! И люди там, очевидно, умирали или... А место, где я находился: ничего.

Защищённое.

Ни капли дождя, ни упавшего камня, ничего. Но что меня поразило, это главным образом этот... я никогда не видел такого.

Проливной.

Не просто проливной... сложно было бы назвать это дождём или бурей, потому что... как будто дождь был твёрдым, понимаешь, дождь твёрдой ярости, крушившей стены, а люди — они были там. Вокруг кромешная тьма, как ночью, я ничего не видел и не знал, где я находился и кто там был.

Где это происходило — абсолютно без понятия. Очевидно, что не здесь, на Краю Земли.

Да, вы сказали, здание из камня.

Да, каменное здание, потому что стены рушились. Так что я не представляю, где это происходило. Один только факт этого... Я никогда такого не видел. Иногда я слышал в ночи яростные завывания ветра, не правда ли.

Да.

Но здесь была не просто буря, а ярость ливня. И дождь был как будто твёрдый, от него рушились стены, и там были люди, а на мне — ни капли, ничего. Не могу сказать, что я наблюдал, потому что ничего не было видно. Но я был там, и больше всего меня удивил тот факт, что я был полностью...

Защищён.

Укрыт, именно это меня удивило, потому что по логике всё это здание или место, где я находился, должно было рухнуть мне на голову. А затем, сразу после этого — но иногда, ты знаешь, в том мире мы очень быстро переходим с плана на план, так что я не знаю, связано ли это, но сразу же после этого я как будто увидел куст с цветами, я не знаю ботанического названия, но это были жёлтые цветы со склонёнными венчиками, мне показалось, что это были цветы, которые Мать называла «Победа*». У них нет таких жёлтых цветов? Знаешь, куст.

«Победа», она с жёлтыми цветами.

А! так и есть, ну, вот видишь, я не мог... потому что в том сознании мы не настраиваемся. Я видел, что тот куст не больше гибискуса, понимаешь. Вовсе не дерево, а куст и множество жёлтых цветов с такими довольно большими венчиками, и в моём сознании именно их Мать называла «Победа». Мне было любопытно узнать, тот ли это цветок, который я видел.

Я могу показать вам.

Можешь показать. Венчик довольно большой, понимаешь, не открытый, как у гибискуса, но более закрытый.

Скорее, в виде бокала.

В виде бокала.

Да, такой.

Именно такой, ну, как видишь, воспоминание было довольно чётким, словно... Как только я осознал этот своего рода феномен, дождь, я тут же увидел куст. Связано ли это, не знаю.

Конечно, конечно они связаны.

О! Я никогда такого не видел! Я наблюдал штормы с ливнями, не правда ли, я их переживал и знаю, что это такое. А также ураганы в тонком мире, я их видел.

(Смеясь) Слышал.

Да, скорее, слышал. Но этот, он был яростным, словно катаклизм твёрдого ливня, крушащего стены, и там были люди. Я не могу оценить расстояние до вещей, я совсем ничего не видел, находился в полной темноте и посреди ночи. Вот, на этом всё.

Ваше видение, оно полно надежды.

Я не знаю.

(молчание)

Где это происходило? В какой стране? В каком месте? Не могу сказать. Там не было ничего, что могло бы подсказать мне, где я нахожусь.

Поскольку вы даже не видели людей.

Да, совсем ничего. Там были люди. Впрочем, любопытно, я не слышал криков людей, вероятно, потому что всё рухнуло им на головы!

Во всяком случае, сегодня 7 число.

Но не связано ли это с...

С Индией. В Индии.

В Индии? Не знаю, моя Милая. Очевидно, что моё сознание в большей степени обращено к Индии, но в действительности оно обращено к Индии как к символу всего мира.

Да.

Потому что меня заботит именно мир, эта проклятая земля.

Не знаю, или же это индивидуальный символ, но если бы это касалось меня... не знаю, моя Милая. В любом случае, я был полностью...: на меня не упало ни капли воды, ни одного камня. Этот факт меня поразил. И я не знаю, была ли ты там и кто там был, я ничего не видел.

За исключением того, что там были люди, как вы предполагали.

А, да! Не предполагал, я знал, что там были люди, потому что я думал: что, что это...? Я наблюдал, «наблюдал» в том смысле... Я знал, что там были люди, не толпа, но люди были. Место должно было быть довольно большим, но не знаю.

(молчание)

Что должно произойти 7 числа? Ты что-то сказала мне о Суде Индии?

Несколько дел, есть одно, которое должен рассмотреть High Court [Высший Суд] и вынести свой вердикт.

По поводу?

Можно ли арестовать Рао или нет.

Хорошо.

Потому что есть этот non-bailable warrant [ордер на арест без залога].

Да, помню.

Так что High Court вынесет свой вердикт сегодня.

Да.

Если я правильно поняла. Кроме этого также есть ещё так называемое animal husbandry scam [афера в животноводстве], как это на французском? И всплыло имя Лалу Прасад.

Этот негодяй.

О том, что CBI *с этим Йогиндером Сингхом, они скрыли.

Да, они защищают. Они все в этом замешаны. Значит...

Так что, думаю, сегодня это тоже будет рассматриваться в Высшем Суде Патны, и должны быть и другие дела.

Ах, моя Милая, посмотрим.

Да.

Не знаю, но есть... лично я очень этого жду, очень жду.

Думаю, что теперь вся Индия стала сознательной и ждёт. И на Западе тоже...

О! На Западе...

Они не ждут, но...

Они трепещут, они трепещут, им кажется, что земля рушится у них под ногами, они не хотят этого признавать, но каждый чувствует это.

Своей кожей.

(Смеясь) Да. У них толстая шкура, а!

Но я помню, в самом начале века, возможно, в 1910, Шри Ауробиндо, говоря о Западе, сказал: This motor ride to ruin [этот двигатель мчится к разрушению].

О, да! Послушай, именно это я написал на газете Hindu в тот день, когда Манмохан Сингх объявил о своих реформах, я написал большими буквами на Hindu: рецепт разрушения. И фактически Индия разрушена, по крайней мере, в этом отношении.

Ну да, это ужасно, какой долг она накопила за несколько лет.

О, моя Милая, нужно же платить за всех этих мошенников.

Такого долга не было ещё со времён Индиры.

Короче, увидим, что это за рушащееся здание.

И этот дождь.

О, да! Я никогда такого не видел, настоящий катаклизм. Никогда не встречал подобных вещей. Никогда.

8 октября 1996

(Ивонн)

Они не наполнены той единственной Вещью, которая может по-настоящему наполнить, поэтому они заполняют пустоту всякого рода смертельными несчастьями. Никто не сказал им, кто обитает внутри них; и что единственная Потребность их существа — это обрести бесконечное и вечное даже в теле. Поэтому они возвращаются, чтобы в конце концов отыскать то, что обитает внутри них, и воплотить ту единственную Вещь, которой не хватает.

9 октября 1996

Ощущение присутствия Чудесной высшей Милости.

12 октября 1996

Махалайя. Суджата плакала — нам её не хватает.

16 октября 1996

Беседа с Суджатой

Горящие вертикальные поленья

Что Дхуму снилось сегодня ночью?

О, нет! Это пришло не ночью, а как раз под утро при пробуждении.

О! в момент пробуждения?

Да, в момент пробуждения, я спал и вдруг увидел прямо перед собой — я лежал, не так ли, всё ещё спал — и вот что увидел прямо перед собой: это было похоже на мой камин, только больше, и охваченные огнём поленья, как раскалённые угли, знаешь, оранжево-красные, и они не лежали, как в моём камине, а были аккуратно поставлены рядом друг с другом, отдельно одно от другого. И поленья были больше размером — не намного, но больше, возможно, вот такие (жест).

Каждое примерно метр.

О, нет, не такие большие.

Меньше.

Возможно, сантиметров пятьдесят, они стояли прямо, понимаешь, вместо того, чтобы лежать в камине, они стояли прямо и были аккуратно расположены треугольником одно против другого.

Они соединялись наверху в треугольник.

Да, они немного перекрещивались, понимаешь, стояли вертикально. И главное: никакого пламени, только раскалённые угли, фактически, как будто само полено было пламенем. Ничего, кроме огня...

Раскалённые?

Раскалённые, да, без дерева, не было дерева, только эти раскалённые оранжевые угли. Красный цвет, который был... да, огнём, так сказать. Сплошной огонь. Прямо передо мной. В норме камин слева от моей кровати, не так ли.

Там, где были фотографии.

Я не видел фото или чего-то ещё, всё, что я могу сказать — это находилось физически прямо передо мной. У моих ног, если угодно.

Меня это поразило; я довольно часто вижу свой камин с горящими поленьями, это приходит довольно часто, но... такого я никогда не видел, в особенности эти... таких углей не встретишь. Настолько раскалённые и... я не мог... это, воистину, странно, поразительно.

(молчание)

Обычные угли, которые мы знаем, в сравнении с этими выглядят тёмными.

(молчание)

Что это может быть? Вы не знаете, сколько их было?

О, нет! Немного, может быть, я не знаю...

Полдюжины? Дюжина?

Да, так, возможно, полдюжины поленьев. И главное: вертикальные, немного перекрещивающиеся вверху и аккуратно установленные, понимаешь, не вперемежку.

Да. (Смеясь) Как типи у индейцев.

А, это, не знаю, моя Милая, не могу сказать.

Однако, любопытно, значит ли это, что есть существа, которые горячо молятся?

Ну, я не знаю.

Которые воплощают в себе молитву.

У меня не было ощущения коллекти... я собирался сказать «коллективной», но не знаю.

Нет, как будто это были не перемешанные поленья, и они стояли...

Вертикально.

Да, вертикальные, одно к другому, аккуратно поставленные.

Да, но они немного сближались в...

Да, то есть они стремились к одному и тому же.

Да, конечно, то, что я видел, это было единство, очевидно.

Да, тогда индивиды, воплощающие в себе пламенную молитву...

О, моя Милая, «пламенная» — бледное слово по сравнению с этим.

Огонь молитвы...

О! Не знаю, какое... это было странно, воистину, поразительно.

А то, что я видел вечером, это было ин-фер-нально, воистину, инфернально. О, такое... Я бы никому не пожелал пережить подобное.

На самом деле, такое невозможно пережить.

Я вас не задерживаю?

О, нет! Моя Милая, вовсе нет, напротив, ты никогда не задерживаешься; но через какое-то время тело уже просто не может.

Да.

Оно так больше не может. Это чудо, что я вдруг оказываюсь в другом месте, где у тела есть время...

Отдышаться.

Немного отдышаться. Это милость, потому что я не могу заснуть, и это пытка на протяжении часов.

(молчание)

Сегодня у нас 16 октября.

Да, моя Милая, да, 16-96 (смех).

(Суджата поёт)

А сегодня Шашти.

Шашти это? То есть седьмой день*?

Седьмой день, то есть сегодня происходит то, что мы называем Бодхана, установление.

А, да! То есть установка изображений Матери.

Да, сегодня. То есть сегодня мы вкладываем в них жизнь, чтобы совершить пуджу.

В изваяние.

Да, это называют пран пратишта. Завтра пуджа, а послезавтра большая пуджа. (Смеясь) Мы совершим пуджу Матери.

О! Уверяю тебя, так и будет!

Ма.

24 октября 1996

Невозможно воздействовать на «всё остальное», если не находишься в контакте со всем остальным; но этот контакт — адская пытка.

Хочется излить душу в песне; душа наполнена бесконечностью, вечностью, любовью, словно все века, объединённые в одном крике — она так долго горела.

31 октября 1996

В сердцевине всего присутствуешь Ты — нужно найти «Тебя», пребывающего в самой сердцевине.

Чем глубже ко дну ужаса и жестокости я спускаюсь, тем горячее становится этот крик к Тебе — словно Жизнь в глубинах смерти.

Ноябрь

5 ноября 1996

После вчерашнего ада даже самая невозможная (продолжительная) формула кажется самой лучшей!

Клинтон — четыре года или четыре месяца?

5-6 ноября 1996

Беседа с Суджатой

На земле посреди бульвара

Пуджа, цветы благовоний

(Суджата поёт)

Итак, расскажите мне всё (Сатпрем смеётся), всё! Всё, что вы видели. Как прошла ваша ночь?

Ах, это, не знаю. Очень беспокойно.

Да, я видел кое-что, и меня это... Не знаю, действительно ли это представляет интерес, но это было странно. Меня это поразило, поскольку... не знаю, не знаю, представляет ли это интерес, короче, ладно.

Я был на большом бульваре, скорее, похожем на западный бульвар, знаешь, не гравий, а как будто бетон, сероватого цвета, но это был большой проспект, очень широкий, какие бывают в Париже. Но я не смог бы сказать, где это было, только ощущение, что на Западе. Так вот, я был посреди улицы, не на тротуаре, а посередине, лёжа на земле, на спине посреди улицы, а всё движение было остановлено. И я осознавал, что все эти машины, весь трафик был остановлен, но я был как будто приклеен к земле, на спине — знаешь, когда я по вечерам переполнен [этой силой], я не могу двигаться; и здесь я был прижат к земле спиной и не мог подняться. Мне пришло в голову: но, в конце концов, здесь все эти... весь этот трафик, машины ждут. И фактически машины ждали, а я не мог подняться, настолько был прижат к земле. И тогда, наконец, я совершил какое-то движение, как будто перевернулся, и мне удалось встать.

Больше всего меня поразило то, что я был прижат к земле, придавлен, знаешь, как по вечерам, когда я едва не лопаюсь от этой силы и не могу пошевелиться.

Но был ли это вечер?

А, нет-нет, это было не вечером, вовсе нет, это происходило как будто днём, но солнца не было видно. Похоже на большой проспект в Париже, но не могу сказать, что это был Париж, не знаю.

Всё же это странно.

Да, странно. Я запомнил это потому, что был удивлён: я очень хотел встать, но не мог, настолько был прижат, придавлен к земле, что не мог подняться. Я лежал прямо посреди бульвара.

На улице.

Да. (Смеясь) Согласись, это любопытно.

Да, очень, но это должно иметь очень материальный смысл.

Да, совсем как по вечерам, говорю тебе, когда я расплющен этой силой и не могу пошевелиться или... И я хотел подняться (смеясь), поскольку осознавал, что все эти драндулеты стоят и ждут.

Но всё-таки они не двигались.

Нет, нет.

Они остановились.

Да, они стояли. Я не видел их, эти машины, поскольку просто лежал спиной на земле, так что я не видел, что было справа и слева. Просто возникло ощущение, что весь этот трафик ждёт. (Смех)

Поскольку вы лежали прямо посреди улицы, они не двигались ни справа, ни слева, так?

Да, действительно, не было машин, проходящих справа или слева. (Смеясь) Согласись, это любопытно.

В высшей степени.

Моя бабушка когда-то жила на проспекте Великой Армии, это широченный бульвар, ведущий к площади Л`Этуаль, и она жила в верхней части проспекта Великой Армии, а это очень широкий проспект, понимаешь, и здесь у меня создавалось похожее ощущение, что-то вроде очень широкого проспекта. Я бы даже не назвал это бульваром, проспект, понимаешь? Но не асфальт, а серый бетон. И не могу сказать, что это Париж, я не знаю, где это было.

Не было ли чего-то, что привело вас в контакт с этим, поскольку вчера мы говорили о Ле Пене?

Нет, не думаю, в конце концов, я не знаю, моя Милая.

Видишь ли, у этих католиков есть антисемитские корни.

Он католик.

Да. У этих французов. О! Я помню кое-какие вещи во время войны, о! Знаешь, я помню... я бы предпочёл ничего не говорить, но антисемитизм, он там был.

О, да!

И это возмутило меня, хотя я не чувствовал себя особо... Я не знал — если бы я знал; короче, там был врач-еврей, очень милый, отоларинголог из Парижского Госпиталя.

Ото...?

Отоларинголог, знаешь, тот, кто занимается слухом, носом, он оперировал мне миндалины, очень милый, еврей, и у него был маленький мальчик возрастом, возможно... не знаю, его звали Джеки, возможно, семи-восьми лет.

В то время.

Да, в то время, понимаешь, ну или, скажем, десяти лет. Ну и он попал под немецкую облаву.

Облаву?

Облава, когда полиция внезапно выскакивает из-за угла и всех арестовывает.

О, о!

У них были жёлтые звёзды, его поймали, отправили в концлагерь, и он больше не вернулся.

Мальчик девяти-десяти лет.

Да, у меня осталось это воспоминание, потому что когда я вернулся из депортации, моя мать попросила меня сделать две вещи: повидаться с моей тётей — знаешь, кузина Марта, которую депортировали, и она не вернулась. Мама хотела, чтобы я сходил к её матери. И потом она попросила меня сходить к матери этого маленького Джеки Мадуро, не вернувшегося из лагеря. До сих пор у меня перед глазами... (Сатпрем не может говорить). У меня до сих пор стоит перед глазами жена этого врача, маленькая женщина, одетая в чёрное.

Её муж ещё был там или...?

(Со слезами в голосе) Думаю, муж был там, но я пошёл к матери, она была раздавлена горем.

Это был их единственный ребёнок?

(Плача) Некоторые вещи остаются в памяти.

О, да!

Ах! Моя Милая.

А когда вы говорили о... это была полиция? Французы?

Нет, немцы, они вдруг спустились в... это происходило в метро. Не правда ли, когда слышишь, как они спускаются и издают свои звериные вопли, народ в ужасе от этих эсэсовцев, когда они приходят со своими... О! Просто звери.

(Плача) Моя Милая, я переживал такое веками, всё это впечатано калёным железом в моё сердце.

О, да.

Ладно. Да, ну, Ле Пен, он такой же, не правда ли, и все они более-менее такие же. Франция не радует.

Но всё же странно, что вы были там и ни одна машина не осмеливалась...

Нет-нет, всё остановилось, но я не видел, говорю тебе, я был придавлен к земле... И не мог повернуться ни вправо, ни влево; знаешь, когда я в таком состоянии, как ты можешь видеть, я не могу даже повернуться.

Да.

И я всеми силами пытался встать, но не мог. Именно это помогло мне запомнить, я был... я не мог встать.

Мы не понимаем того, что видим, моя Милая, вдруг появляется...

(Смеясь) Или того, что делаем.

Или того, что делаем, да.

Ну, сейчас вы знаете, что делаете? (Смех)

О чём ты говоришь?

Нет, ничего особенного, полагаю, но это оставило во мне очень приятное ощущение при пробуждении, я вспомнила. Мы находились в комнате, не очень большой, маленькой; возможно, это была наша комната, понимаете. Я легла на циновку и взяла — я хотела чем-то прикрыться, потому что, наверное, было холодновато; даже в Средиземноморье (смеётся) было не так жарко, чтобы купаться. И я взяла вашу шаль, большую шаль, кажется — я откуда-то взяла именно её — и начала укрываться. В этот момент пришли вы. Ладно, я лежала, а вы опустились на пол где-то на уровне моей талии или коленей, повернувшись ко мне спиной.

Да.

Значит, я была у вас за спиной. И вы хотели взять вашу шаль.

Потому что я замёрз?

Не знаю, вы хотели укрыться, а потом сели, скрестив ноги, как будто для совершения пуджи. Я не шевелилась, оставаясь лежать на спине. Видите, я тоже лежала на спине (смех). И тогда вы начали — вероятно, вы зажгли [...] или что-то в этом роде, я посмотрела и увидела нечто весьма забавное, вы сказали мне: «Посмотри на все эти индивидуальные струйки дыма». А! Как будто это были цветы или что-то подобное тому, что вы видели; или как молитвы, поднимающиеся вверх, это больше похоже на то, что вы рассказали, потому что я видела также и отдельные струйки дыма, как от палочек благовоний.

Да.

Словно нить дыма, не правда ли? Их было полно в комнате, даже справа от меня (вы были слева), даже справа их было множество... немного дыма, но я могла видеть отдельные струйки.

Они были отдельными друг от друга?

Да, да, и при этом в одном и том же пространстве. Но вся комната, она была заполнена этими отдельными струйками, а над...

На верхушке?

На верхушке было что-то вроде цветка, видите, это не были тонкие струйки, которые поднимались прямо к небу, как стебель, нет. Они достигали определённой высоты, возможно, метр-полтора, они были не на одном уровне, разные по высоте, но у каждой из них на верхушке был своего рода цветок — большой или маленький.

Вот как!

Но все... серые, все были серые, как дым.

Любопытно.

В то время как мы, я видела шаль, другого цвета, но всё остальное было немного серым: когда есть немного дыма или... как сказать mist?

Туман.

Немного тумана; и они были отдельными — довольно много, а! Наверняка двадцать, тридцать, сорок.

Цветы.

Да, нити дыма, а на конце как будто цветы.

Любопытно.

И вы мне сказали: «Смотри, как будто молитвы».

Ах! Как молитвы.

Возможно, индивидуальные.

О! Наверняка, есть люди, которые молят, которые взывают.

К несчастью, я забыла, что в точности вы сказали.

Да, да, возможно, вы сказали: «призывы» или «молитвы», теперь уже не скажу. Это продолжалось довольно долго, но когда я проснулась, это оставило во мне очень тёплое чувство, знаете, когда совершаешь пуджу, то после неё... пребываешь в благостном состоянии.

Да.

Вот так и было.

Да.

(молчание)

Ах, моя Милая, я уверен, что есть молитвы — не сформулированные, которые на самом деле проявляются как удушье.

Да.

Ладно.

(молчание)

9 ноября 1996 (Кали-Пуджа)

(Заметка на клочке бумаги):

Словно разбушевались все Небеса, или все ады — или, вероятно, и те и другие одновременно.

Да, сказала Суджата, «тело — это место Битвы» (слова Матери).

Воистину так. Я переживаю это.

P.S. Это настолько невозможно, что должна существовать некая невероятная, неизвестная Возможность.

Эта невозможность даёт телу чудесный смысл, словно жизнь в смерти или за пределами смерти — Иная Вещь. Но ужасная.

Каждый эволюционный переход, должно быть, представлял из себя ужасное чудо... только пытающихся выжить были тысячи и миллионы — достаточно одного.

14 ноября 1996

Когда всё это закончится, я сразу же растворюсь в Матери, до последнего атома — чтобы от всех этих Несчастий больше ничего не осталось. Но нужно, чтобы это закончилось для всех, иначе мы заново начнём с Несчастья. В одиночку не сбежишь!

Бог будет мучиться от боли до тех пор, пока не исчезнет вся боль.

The Hindu, 21 ноября

Сараево, 20 ноября

США поставляют оружие в Боснию

По словам американской администрации, сегодня после долгих откладываний была разблокирована доставка оружия в федерацию Боснии после того, как в Сараево согласились на условия, поставленные Вашингтоном.

Г-н Джеймс Пардью, направленный для надзора за программой военной помощи объединённой армии хорвато-мусульманской федерации, заявил, что он рекомендовал Вашингтону вернуть судно в порт, чтобы начать разгрузку оборудования.

Американский корабль стоял в Адриатическом море в течение месяца после дипломатической ссоры, возникшей в момент его прибытия для разгрузки партии танков, артиллерии и другого оборудования на сумму 100 миллионов долларов.

Они крайне опасные безумцы.

Совершенно асурические.

Спрашивается, как Шри Ауробиндо и Мать собираются вымести всё это — очевидно, что это должно исчезнуть.

26 ноября 1996

Завершил окончательное редактирование Савитри (Книга II).

Беседа с Суджатой

Масса слонов на горизонте и лошадь

Близится чудо

В какой-то момент я не спала, от полутора до трёх часов. Потом снова заснула и видела всяческие вещи, о которых нет необходимости рассказывать, но в конце мы — Сатпрем, Дилип-да и я — оказались в одноэтажном доме. Большой дом; мы вышли из комнаты, прошли через веранду и оказались на своеобразной террасе, откуда открывался широкий вид. Я поняла, что дом находится на обширной ground [территории], а потом, не знаю, Дилип-да был немного впереди, а Сатпрем вот здесь, я была немного позади, они разговаривали, и поскольку я молчала, то просто наблюдала. И тут я сказала: «Посмотрите-ка!» И вот что мы увидели в небе, на горизонте: сначала один большой слон, огромный, похожий на немного тёмные облака, вот такого цвета, тёмный, то есть почти как кожа слона. Громадный. Рядом с ним лошадь такого же цвета, тоже очень большая. Рядом с лошадью ещё один слон. Тогда я подумала: может быть, там должна быть вторая лошадь? Я пригляделась: нет, только слоны. Сначала я смотрела вот так, и справа было немного свободного пространства, но всё, что... то есть, определённо, не меньше четверти... как сказать? Дуга окружности, всё было заполнено слонами, такими же огромными, я видела их хоботы, их ноги, их большие толстые ступни, а через их ноги я видела небо, оно было более светлым. И все они стояли там.

Я подумала, может быть, там есть другие лошади, но нет, насколько я могла видеть, там были только слоны и лишь одна лошадь, она стояла второй. Самым первым был слон, потом лошадь, а дальше только слоны, все передом ко мне, на горизонте, вот так. И ни одного движения, ничего.

Я не пыталась понять, что происходит, но скажу я вам, зрелище было впечатляющим. Представьте, что вы видите больших слонов, вот так, и не одного, а целый ряд. Готовых к действиям, все они были готовы, возможно, ждали сигнала.

Все одного цвета, то есть они пришли из одного мира. Возможно, лошадь должна была подать сигнал или что-то вроде этого. Вероятно, все ждали сигнала, чтобы начать движение, начать действия. Но в тот момент никакого движения не было. Не могу сказать, что они застыли, но не было никакого движения, словно все они были готовы к... К чему, не знаю. Масса сил, сосредоточенных вместе. Но готовых к чему? К какому действию?

(пауза)

Только Высшее может делать подобные вещи, или, скорее, повелевать такими действиями.

Нет, но я хотел сказать, если вкратце, у меня такое ощущение: это не враждебные силы, вовсе нет. И это в мировом масштабе. И я ощущаю, что это присутствует здесь, действительно, слон — это мощь, и управляемая мощь, хорошо организованная, и она готова. Которая здесь и которая ждёт. Которая ждёт сигнала. Но она уже здесь, вне всяких сомнений, это ощутимо.

(молчание)

Слон, он вовсе не враждебен, ни в коей мере. Это силы, которые ждут, силы прочные, а! Прочные и к тому же хорошо организованные.

Да, сгруппированные в ряд.

Большая формация, не имеющая ничего общего с хаосом, который мы наблюдаем. Она, скорее, растопчет этот хаос, покончит с ним. Как? Не знаю, но она здесь, вот так.

(молчание)

Ма.

Они располагались по дуге, если я правильно помню (жест), видите, впереди, дотуда.

Да, то, что ты видела, находилось на горизонте перед тобой.

Но всё-таки справа было пусто, видите, начиналось передо мной и потом (жест) шло вот так.

Справа было пусто.

Если смотреть вот так (жест), слон находился на этой линии, а другие справа от него, то есть слева от меня, вся правая сторона была пуста.

А, с правой стороны никого не было.

Да, все они... это была большая дуга окружности, они стояли не по прямой линии, а по дуге.

Да, справа было пусто. Ну, да, возможно, они ждут, чтобы пройти (смеясь) справа от нас.

Очевидно, что только Божественное может что-то сделать с этим, иначе всё обречено на ужасную катастрофу. Повсюду ЧЁРНАЯ ярость. Вторжение неизбежно. Но это уже здесь, всё в большей степени, если можно так выразиться. В конце концов, если ты видела это таким образом, то это действительно уже здесь, так сказать, просто есть небольшая иллюзия, которую нужно пересечь, чтобы это стало материальным.

Думаете, лошадь даст сигнал?

Да, у меня такое ощущение, она символична, очевидно. Именно она даст сигнал.

Но, любопытно, она не стояла первой, она была второй.

(молчание)

Нет, для меня это ясно. Увидим. Увидим, когда придёт сигнал.

Посмотрим!

Этого хочет божественная мощь.

(молчание)

Это не выглядело далёким, казалось, что горизонт начинался прямо за границей этой территории. Поэтому я видела их такими большими, не правда ли, слонов.

Да, мне кажется, всё это близко. Очевидно, всё уже близко, по-другому быть не может. По крайней мере, я так чувствую.

О! Произойдёт чудо, обязательно. Фактически, оно уже происходит. Переживать то, что переживаю я, не будучи при этом, не знаю, раздавленным всмятку — это и есть чудо, вот всё, что я могу сказать. Это и есть чудо, ужасающее чудо.

О! поскольку всё стало... омерзительным, воистину, вылезла вся грязь ада — преисподней, из старых преисподних. Чувствуешь, что стоишь перед ТОТАЛЬНЫМ отрицанием. И в этом есть ТОТАЛЬНОЕ могущество. Всё это странно (смеясь), как будто есть высшее «да» и высшее «нет».

27 ноября 1996

Хотелось бы написать что-то (для молодёжи, для студентов) под названием Чудо Материи.

30 ноября 1996

Вечер

Настолько сильная уверенность — физическая очевидность, что именно Высшее ДЕЛАЕТ это — иначе такое невозможно. Оно ДЕЛАЕТ, и невозможное становится возможным. И тело это ЗНАЕТ.

Декабрь

1 декабря 1996

Это не более, чем «чистая» (или сырая), голая, всеобщая Материя, которую безжалостно молотят-долбят.

Страдает только скелет.

Больше нет никакого «психологического ландшафта» с его голубым, жёлто-зелёным, чёрным и белым или золотым — нужно перебраться на другую сторону всего этого. Вот и всё.

3 декабря 1996

Сегодня утром, пока я ещё не вошёл в ужасающее расплющивание и мог «отдавать себе отчёт», я сказал X: «Это весьма захватывающе. Иная Жизнь».

Это действительно похоже на твёрдое Божественное, но без экспрессии — молчаливая Божественность... способная перестроить всю Жизнь (и весь мир).

Любопытно, как будто я впервые постиг это — хотя я (тело) постигал это множество раз.

5 декабря 1996

Полагаю, что «механик тела» начинает становиться более понятливым...

6 декабря 1996

(Основная трудность — на протяжении 14 лет — в том, что тело, симметричный скелет, хочет механизировать движение; а «это», оно против любых механизмов — это не-механизм.)

В некотором смысле приходится учиться хаосу, не подвергаясь столкновениям (!) — как Жидкость. Well... мы пока ещё не пришли к такому.

Громадная телесная Механика, которая больше не должна быть механикой (!) (громадная и микроскопическая).

И притом всё становится заразным (конечно, иначе мы бы не смогли воздействовать на мир).

Органы лучше адаптируются (они более сознательны, более «эволюционны»), но скелет — старый эволюционный остаток......?

Однако, есть нечто более фундаментальное, чем скелет, именно к этому нужно прикоснуться (открыть). Дно дыры.

Нужно, чтобы Могущество не отскакивало (не ударялось в «нечто» на дне — которое является препятствием всего мира).

6-7 декабря 1996

Сегодня посреди ночи я был разбужен словами:

«идеальный суицид»...

Относилось ли это к человечеству? к миру? или...

Действительно, выглядит так, будто все они мчатся галопом к Суициду, ибо не нашли себя — люди не нашли своего Предназначения, поэтому спонтанно уничтожают себя, словно бесполезные крысы.

Будем надеяться, что они не сожрут всю землю перед тем, как исчезнуть.

Индией правят предатели.

9 декабря 1996

Сегодня утром Суджата рассказала мне о том дне, когда она в одиночестве в течение получаса наблюдала за Матерью, неподвижно стоявшей на краю маленькой террасы и смотревшей на Самадхи...

Это было душераздирающе. Вся боль Матери и её Решимость. Я ощутил это.

О! Мать, пусть твоя боль не будет напрасной. Я отдам Тебе ВСЁ.

Суджата стояла там одна и смотрела на Мать.

Вероятно, это был тот день, когда Мать решила ПРОДОЛЖИТЬ (примерно 18 декабря, в среду, как сказала Суджата).

Я с твоей Милостью буду ПРОДОЛЖАТЬ до конца то, что Ты хотела сделать.

Это тотальное ДА.

Чтобы появился хотя бы маленький участок, где Она сможет ступить на землю.

10 декабря 1996

Фактически, это не «затягивание рта»: это активное покачивание нижней челюсти, но от одной секунды до другой ось «покачивания» меняется...

Покачивание всегда должно «скользить» под нижней челюстью. Любое вмешательство верхней челюсти раздирающе (я терзал себя таким образом годами!)

Это уже не так, как в старые времена, когда шея входила в голову!

Полагаю, именно так «действовали» первые земноводные на песке.

Когда-нибудь это будет совершенно естественно!

P.S. Есть другая «ось качения», соответствующая шее, это ось таза и ног — но она не столь трудная, если только не совершить оплошность и не склониться к земле в момент невнимательности.

И наконец есть последняя «ось» под ногами... Именно там — или оттуда — оно отскакивает.

Мне кажется, что я пытаюсь говорить на иврите с рыбами!

(Отправлено A)

International Herald Tribune, 30 октября

Париж

Париж прохладно отнёсся к визиту Далай-Ламы

Во вторник высокопоставленный французский министр провёл частную встречу с Далай-ламой, но духовный лидер Тибета в изгнании был принят холодно, особенно в свете запланированного визита президента Жака Ширака в Китай весной следующего года.

Далай-лама встретился с министром юстиции Жаком Тубоном для беседы, которая официально была названа «строго приватной».

Г-н Тубон встретился с буддийским лидером в своём отеле, и представитель министерства заявил несколько часов спустя, что Пекин предупредил Париж не придавать никакого официального статуса трёхдневному визиту Далай-ламы во Францию. Наблюдатели говорят, что встреча была призвана ограничить впечатление, что Франция склоняется перед Китаем.

Франция предаёт свою культуру, как Индия предаёт свои традиции.

Всё одинаково, повсюду.

12 декабря 1996

Моей Милой 71 год...

После того, что тело пережило прошлой ночью, остаётся либо смерть, либо Победа Матери — я хочу, чтобы это была Победа Матери.

Чтобы мы с моей Милой вместе достигли ТОТАЛЬНОЙ Победы Матери.

Для тела это: Ты знаешь, Ты действуешь, я Тебя люблю. Вот и всё.

13 декабря 1996

Это «запредельное», которое находится здесь.

Люди недостойны этой планеты.

17 декабря 1996

Позор мирового масштаба.

Ощущение (немного странное) (в атмосфере), что всё готово опрокинуться — можно сказать, что это уже предрешено.

Вечер (B.B.C.)

Они обнаружили, что лучшая замена человеческим сердцам — сердца свиней.

Что касается мозга, то он уже электронный.

22 декабря 1996

Вчера был ужасный вечер.

Вручить свою жизнь, вот и всё.

Нужно вручать её каждый день, а также множество раз в течение дня. Стена боли. Иногда уже ничего не знаешь — «Хочется кричать», говорила Мать.

Однако в ночь с 21 на 22 декабря, пребывая в агонии, я увидел Шри Ауробиндо, как будто мы вместе карабкались по отвесный стене (или он показывал мне процесс движения?) Стена выглядела белой и гладкой. Очень мимолётное видение. Затем он давал мне «пищу» (то есть силы). Во время восхождения я был слева от Шри Ауробиндо. (Не было видно ни верхней части, ни низа этой стены.)

Он здесь.

(Знаешь об этом, не зная... Эта внешняя корка совершенно слепа.) (Она чувствует, не чувствуя, она видит, не видя, она верит, не веря...!) Это какая-то аберрация. Только когда её бьют по носу, она говорит «ах!» (а потом забывает, не забывая!)

Мы тёмная и глупая обёртка бога и провидца.

Большую часть всей нашей жизни мы остаёмся в состоянии обёртки, пока... ах! всё не закончится.

Определённо, какая-то аберрация.

Или же вдруг говорим себе (как Франсуа в последнем письме к Клари): «Жизнь отвратительна» и совершаем самоубийство.

Не нужно, не нужно больше всего этого!

Но когда вы хотите снять обёртку, она вызывает боль и прилипает.

Мы совершаем суицид или уходим в Нирвану, а потом начинаем всё сначала в другой обёртке — да, это отвратительно. Нужно чтобы вся эта манера бытия — или небытия — ИЗМЕНИЛАСЬ.

24 декабря 1996

Моя Милая завершила Том V «Хроник». Окончание книги мощное и красивое, как будто «надиктованное».

Вечер

Чувствуешь, что мир подошёл к концу, но он всё не заканчивается.

25 декабря 1996

Бигарно [Недотёпа][10]

Великая Самозванка*

27 декабря 1996

Беседа с Суджатой

Дети приветствуют обнажённого Сатпрема

Сатпрем и Суджата

Сатпрем предлагает одежду на выбор

Хотите послушать, что я видела сегодня утром? Или, скорее, ночью. Я видела вас, кажется, вы только что приняли ванну и ещё не оделись, вы вошли, это было в комнате, некая комната... Вы зашли первым, не знаю, и фактически я увидела вас со спины, а впереди был балкон: должно быть, не очень высокий, потому что я видела людей, ну, по меньшей мере тридцать, может быть, сорок. Люди, стоящие там, были обращены лицами вверх, то есть к вам, и как только вы появились, они начали петь; это были индийцы, все очень молодые, я бы сказала, мальчики, я не помню, видела ли девочек. Им было, думаю, от пяти до шестнадцати-семнадцати лет, но все — индийцы. И они пели, я слышала ваше имя, и, знаете, как дети кричат, кто громче. Это было очень смешно, но когда я увидела вас стоящим вот так, я подумала: но почему он не оделся, ему же холодно! (Смех) Это всё, что я подумала, любопытно.

Я был совсем голый?

Полностью, полностью, я видела вас со спины, совершенно белый, худой, но это были вы. Вот так... это продолжалось какое-то время, потому что я видела этих молодых людей, они пели, немного толкались. То есть [это были] практически дети, которые толкались, смеялись и т. п. Но у этого балкона, должно быть, не было высокого... как сказать? Парапета?

Перила?

Перила, да. Я так не думаю, не помню, потому что я видела этих людей со своего места.

Да.

И я находилась в комнате немного справа от вас, чуть позади.

Вот, это была первая часть. Потом, не знаю, вы, наконец-то, оделись (смех), и мы шли по дороге, я слева от вас, и когда повернулась, чтобы посмотреть на вас, то увидела справа, то есть справа от вас, поток воды. Не могу сказать, была ли это река или океан, море, но дорога была хорошей, асфальта я всё-таки не помню, но совсем не песок и не галька, дорога была достаточно smooth [ровной, гладкой], мы прошли немало, прежде чем я увидела, что вы несёте в руках одежду. Мне показалось, что там было три вещи, три пары одежды. И пока мы шли, к вам подходили люди. Они должны были выбрать одну из одежд, вероятно, было два или три, да, возможно, два-три человека, они подошли, выбрали, а потом пошли вперёд.

Индийцы?

Нет, думаю, что здесь уже были не индийцы, скорее, жители Запада. И они ушли. Но что мне не очень понятно... они выбрали одежду, которая им подходила и ушли или... потому что в ваших руках всегда оставалось три пары, возможно, они взяли, и она осталась, я уже не могу точно сказать.

Или она снова появлялась?

Да, вероятно, она появлялась снова. Но они выбирали без колебаний, и вы сказали им идти вперёд, что вы собираетесь присоединиться к ним, а потом пришёл другой человек, который не знал, что выбрать. Он колебался. Тогда вы сказали (мне это запомнилось), что если он колеблется, значит, «вы пока ещё не готовы» или что-то в этом роде. Понимаете: «Этот путь пока ещё не для вас». И этот человек ничего не взял, повернулся и пошёл в переулок. После этого инцидента я немного задержалась, но вы пошли вперёд, чтобы присоединиться к тем, кто выбрал и пошёл по пути. Вот, на этом всё.

(молчание)

Да, требовалось сделать выбор.

Да, и без колебаний.

Да.

Нельзя, нужно было очень чётко знать, не так ли: что вы хотите выбрать.

Да. Но любопытно то, что X видел сегодня ночью, хочешь прочесть то, что он написал?

(Суджата читает) «Образ, увиденный сегодня ночью: Сатпрем приходил в Мохини*, чтобы принести нам свою майку».

Видишь, снова одежда.

Снова одежда. «Он был в непередаваемом состоянии, чем-то поглощённый. Он положил эту майку на пол».

На пол, ты видишь.

На пол.

На пол.

Да. Перед камином, «завёрнутую в какую-то мягкую белую бумагу. Если я правильно помню, идея заключалась в том, чтобы попытаться получить другие».

Да, другие майки, другую одежду?

Да, другие майки.

Видишь, снова одежда.

Да. «Мы с Z осторожно открывали бумагу, чтобы посмотреть майку. Она была из кремово-белого материала наподобие тонкой и очень мягкой шерсти».

Очень мягкой.

«Но она была огромной.» (Сатпрем смеётся) «Очень широкой в плечах и груди, как для суператлета (смех), и очень длинной». Знаете, длиннее, чем вот такая (жест).

Любопытно.

Длиннее вашего матраса. Ковра. Очень длинная, «до самых ног и дальше».

И дальше.

Длиннее, чем...

До ног и дальше.

Да. «Вот всё, что я запомнил.»

Странное совпадение между твоим видением и его; у меня впечатление, что в обоих видениях есть что-то похожее. Это была майка для тела. И лежала на земле.

Вы положили пакет на пол.

Да, и когда ты увидела меня первый раз, я был совсем голый.

Полностью. (Смеясь) Как говорится, birthday suit [в чём мать родила].

Тебя это не смущало?

Нет, нисколько, нисколько, и я...

И это никого не смущало?

Очевидно, нет. И я говорила: но он же замёрзнет — видите, это единственное, что приходило мне в голову.

(молчание)

Но одежда, которую вы несли — насколько я могла видеть, она вся была сложена, аккуратно сложена. Их было три, следовательно, нужно было сделать выбор из трёх вариантов, выбрать одну вещь из трёх; не знаю, что это были за три вещи. Что касается цвета, я не могу сказать, у меня в памяти осталось что-то голубое и что-то кремовое, как ваша рубашка «Мarylaine».

(молчание)

У меня сложилось впечатление, что эти майки или эти одежды, они могут символизировать как концепцию, так и способ бытия — концепцию не в интеллектуальном смысле. Для меня не может быть иной концепции, кроме Матери и Шри Ауробиндо, их пути.

В любом случае, я не сомневаюсь, что мы идём именно по этому пути.

Необходимо сделать выбор.

Люди должны были сделать выбор, хотят ли они идти.

Видишь, фраза, поразившая тебя в видении X, это...

... «получить другие».

Да, как будто я хотел получить ещё другие, именно, нужно их получить, нужно найти существ, которые поднимаются по этой тропе.

А, да, нужно найти существ, и не просто каких-то существ.

Которые следуют по пути, и сейчас самое время это сделать.

О, да, всё, что я чувствовала, это то, что нужны люди, не правда ли, нужно найти людей, и не любых, они должны быть сильными, крепкими, понимаете, потому что слабое существо не сможет идти по этому пути.

Да, широкие плечи, это полезно (смеясь), пошире, чем у меня (Суджата смеётся).

Это интересно, потому что когда я видела вас со спины, вы были очень худой и очень белый. Очень белый, очень худой. (Смеясь) Но майка была...

Она, должно быть, для других существ, понимаешь. Я этого не знаю. Но, в конце концов. Понимаешь, там больше нет никакого индивида, нет «я», который хочет... этого нет... там нет ничего от меня, понимаешь. Есть сознание того, что там что-то есть, что-то готовится и... что нужно, чтобы были другие, кто откликнулся, другие... да.

Другие майки.

Ма! Но всё же интересно, насколько совпадают видение X и твоё.

Да.

Но действительно, как будто находишься здесь для того, чтобы бросить последний вызов, понимаешь. Я имею в виду то, что, во всяком случае, пытаешься выразить через... через нескольких существ или через книги. Возможно, именно это заставило меня написать всё это Y, когда я думал о студентах. Помнишь? А потом вдруг мне пришла безумная идея написать ему об этой Ромилли, словно некая отчаянная необходимость в коммуникации, в том, чтобы донести это до молодых умов, не так ли.

Да. В самом начале были только молодые люди, но при этом индийцы, в то время как позже те, кого мы встречали, были... не могу сказать, в любом случае, это были уже не индийцы, а люди с Запада. Из какой страны, из Франции или ещё откуда-то, не могу сказать. Да, коммуникация.

Да, именно это побудило меня написать Y, не так ли. Она такая, какая есть, но она — канал для чего-то иного. Она множество раз служила каналом для чего-то иного. И с этим чувством, не знаю почему, всегда мой взгляд падал на этих студентов. Я спрашивал себя: но в конце концов, что творится в их головах? Неужели нельзя передать им что-то? Чувствуешь, что время, я бы не сказал, что уже ушло, но.

Да.

Словно последний зов.

Да, время на исходе.

Да.

Времени осталось немного.

Я пробую что-то написать, но не знаю, возможно, уже поздно, и к тому же я не знаю, к чему это приведёт.

Помнишь, много лет назад, когда я писал какую-то книгу, возможно, даже трилогию*, я говорил себе: не устареет ли она?

(Смеясь) Но вы всегда так думали, начиная с трилогии, вы думали: а не устареет ли это? Вот видите, люди настолько отстали...

О, да!

Для них это не устаревшее.

Но я имел в виду устаревшее в том смысле, что, ну, больше нет времени для разговоров.

Больше нет времени.

И к тому же, нет тех, кто слушает! Но я упрямо или невозмутимо продолжал, не знаю, подталкивать себя к тому, чтобы снова и снова призывать, снова писать, снова писать.

Но, вы знаете, не упрямо; это упрямство имеет смысл — когда это материализуется, нечто остаётся укоренившимся в сознании Земли. И оно реализует своё действие.

Ну, посмотрим, я жду действия Матери. И я верю, что оно будет несколько радикальным.

(Смеясь) Должно быть!

У них хватит времени только сказать: «Ах!»

(Смеясь) Или даже на это не хватит!

Ма. Ма.

Сегодня у нас 27 или 28?

Я уже не знаю, моя Милая, полагаю, что 28.

Во всяком случае, на мой взгляд, часы сочтены.

Сегодня пятница, значит, 27. В среду было 25, да, сегодня 27.

Да, ты права, 27. Дни...

О, да!

Ведём счёт дням, но не знаем, что они несут (смех).

Вот, моя Милая.

(пауза)

Да, как вы только что сказали, возможно, что настало время найти других, кто выбрал идти по пути Матери и Шри Ауробиндо.

Хотелось бы, не правда ли, чтобы как можно больше сознаний избежали поглощения.

Да, не только избежали, но и выбрали этот путь.

Да, конечно.

Встать на путь. Вероятно, сейчас это становится необходимостью.

О! Моя Милая, это вопрос жизни и смерти, никак иначе. Либо проходишь, либо тонешь.

Или ты есть, или тебя нет, ты ничто.

Если тебя нет, то тебя нет, ты фантом и идёшь к фантомам.

Ма!

28 декабря 1996

Моя Милая видела это сегодня ночью (она «как будто» была в Ашраме). Очень большая туча чёрных-чёрных ворон покрыла целую область неба, большую часть горизонта, она пришла с северо-запада. (Согласно индийской традиции, каждая основная сторона горизонта управляется каким-либо божеством, северо-запад — Вайю, Ветер — какой Ветер?)

Потом она пошла к Матери и ждала на ступеньках возле её двери. Спустя довольно долгое время она увидела, как я выхожу от Матери в синих шортах! (похоже, у меня была «долгая беседа» с Матерью). Мать стояла на пороге, она была ещё довольно слаба (Васудха* находилась позади) и хотела сесть. Васудха принесла ей табурет, но у Матери не было ничего, чтобы вытянуть ноги, никакой «footstool» [скамеечки для ног], тогда Суджата положила голову на пол вместо скамейки для ног, и Мать поставила обе ноги на ей на голову, смеясь!

Эти «голубые шорты», я задаюсь вопросом, может быть, они символизировали книгу «Бигарно», за которую я хотел взяться... вслепую, задавая себе тысячи вопросов о «полезности» попыток снова что-нибудь написать... Эти «голубые шорты», возможно, объясняются тем, что я прежде всего думал о «юных», о студентах, пытаясь писать этого «Бигарно» — если Мать дала мне эти «шорты», значит...

Беседа с Суджатой

Нашествие ворон

Мать ставит ноги на голову Суджате

Садись, моя Милая.

Значит, сегодня у нас 28-е, не вчера, сегодня.

У нас 28-е.

28 декабря, конец года, а!

О, да! неплохо.

(Смеясь) Неплохо. На мой взгляд, он закончился несколько быстро.

Расскажи мне, ты что-то видела?

А, да! Длинный сон, и что любопытно, я просыпалась несколько раз, снова засыпала, и он продолжался.

О.

Я расскажу вкратце.

Можешь спокойно рассказывать.

Нет, поскольку я забыла, всё было так суматошно (Сатпрем смеётся). Я много забываю. Но вначале мы, вы и я, где-то спали — спали, потому что я даже помню mosquito net (москитную сетку), я находилась там, а вы были в другой кровати, рядом. Потом вы встали, пошли работать, и я видела, как вы возвращаетесь, и, как ни странно, вы не были одеты в голубое. Это был, скорее, белый цвет, что-то вроде пижамы или рубашки, немного свободной. Потому что когда вы вернулись, я увидела на вашей пижаме пятна земли. Я подумала: надо её поменять, не так ли. Но не знаю, поскольку мы были заняты другими вещами, у меня не было времени поменять её.

Потом мы вышли. Мы были в машине, которая нас куда-то везла, не знаю куда, я даже не могу сказать, что это была за машина, кто шофёр, ничего. Затем мы добрались до места, где было довольно тихо, а люди, проходившие мимо, выглядели очень серьёзными, не было даже намёка на улыбку.

Да.

Как будто случилось большое несчастье. И мне хотелось понять, что это было. Тогда я вышла, вы тоже вышли, и в этот момент кто-то пришёл сказать вам, что Мать зовёт вас. Следовательно, вы ушли, а я осталась наблюдать. И увидела, что небо было ЧЁРНЫМ, чёрным, не от облаков, а от ворон.

О...!

Я сказала, что никогда не видела столько ворон, они прилетали, прилетали, прилетали, а потом улетели — многие из них уселись на своего рода террасе. Я сказала: «Гляди-ка, это же терраса Мадава».

А.

Понимаете, потому что там не было знакомых мне домов, а только этот. И одна из девушек, которых я видела, одна девушка или женщина, была Мину, она что-то тащила, не улыбаясь, очень серьёзная. Действительно, словно великое несчастье, парализовавшее всех. В этот момент появилась Люмьер, она тоже была там. Она смотрела, и именно к ней я обратилась, сказав: «Я никогда не видела столько ворон». Потом кто-то пришёл за мной, я побежала, добралась до лестницы Матери, и в этот момент дверь открылась. Но вы ведь помните, комната Матери, когда поднимаешься, слева дверь в комнату Матери, а справа дверь в ванную. Значит, я поднялась по лестнице и в этот момент увидела... Нет, сначала я увидела вашу висящую пижаму и рубашку и сказала: «Хорошо, по крайней мере, Дхум не пойдёт к Матери (смех) в таком виде, он сменил одежду».

С землёй, то есть...

Да, именно. И в этот момент вышла Мать — то есть сначала вышли вы, и здесь на вас были одеты голубые шорты, они были голубые, а рубашку я не помню. Вы вышли, следом вышла Мать, а за ней Васудха. Вы спустились по лестнице, потому что ваше интервью закончилось, но вы долгое время были с Матерью вдвоём, больше никого не было, а я и несколько других — не несколько, возможно, два-три человека, мы стояли на лестнице, на ступеньках. Мать стояла там и смотрела, как вы спускаетесь, я посмотрела на Мать и не смогла удержаться, подошла к ней (Сатпрем смеётся), чтобы получить благословение. Она дала его, но в ней не было радости, поскольку она едва держалась на ногах. Понимаете, она была всё ещё слаба.

Да.

А Васудха в этот момент была улыбчивая и радостная, а Мать сказала: «Мне нужно сесть». Я ответила: «Вот, Васудха принесёт вам табурет» (смех), там был маленький табурет, Мать села, и я сказала: но... (ей было неудобно, нужно было вытянуть ноги).

Да.

И я сказала: «Вот моя голова, Мать, положи свои ноги». (Смеётся от души) И она так и сделала.

(Смеясь) О, это прекрасно!

(Смеясь) Она вытянула ноги и положила их мне на голову, я была табуреткой!

(Смеясь) Прелестно! Это прелестно.

Ты не знала, какого рода недомогание у неё было?

Нет, не могу сказать.

Моя Милая, эти вороны, они напомнили мне: вскоре после ухода Матери я был в Нанданаме и однажды ночью — там было большое дерево, не так ли, под нашим...

Манговое.

Большое манговое дерево, где стоял мой Шив.

Да.

И я увидел тысячи маленьких ворон, набросившихся на дерево, чтобы всё сожрать. Крошечные вороны. И тогда я вдруг понял: это и есть Агенда.

Фрукты, манго.

Да, это дерево — Агенда Матери, и они хотели всё сожрать. Тысячи маленьких ворон. Впрочем, позже, гораздо позже я рассказал это К.П.Н.Сингху*, он сразу всё понял.

Да, да.

И здесь тоже было полно ворон.

Здесь, если я смотрела, кажется, на север, небо было чистое, не так ли, я видела открытое небо, оно было чистым, и я увидела...

Туча.

Налетела целая туча ворон, огромное пространство, и оно было чёрным от ворон. Но они не были маленькими, обычные вороны, которых можно здесь увидеть, и настолько чёрные.

Они прилетели с севера?

Мне показалось, что это был север — погодите, дом Мадава, возможно, он был для того, чтобы указать нам направление.

Направление.

Направление. Если это (жест) на востоке, то они, как я видела, пришли с северо-запада.

О! С северо-запада!

Да, они пришли не с северо-востока, а с северо-запада. Слегка западнее, да, это был северо-запад. Но, значит! Я никогда не видела... и всё небо было чёрным от ворон.

Что говорят в Индии о вороне? Ворона — это что?

Это верховое животное Смерти.

О! Ну да, моя Милая, действительно, две вещи находятся здесь бок о бок, Смерть и новая Жизнь. Именно это я постоянно ощущаю в своём теле. Смерть здесь, и тут же, рядом, иная вещь.

Но всё-таки: «бок о бок», они больше не связаны друг с другом.

Нет, нет, они рядом.

Бок о бок.

И я ощущаю это в своём теле, я ощущаю это в мире.

Да.

Либо одно, либо другое, то есть одно исчезнет для другого. В этом состоит вся вера моего тела.

Впрочем, моё тело больше не верит в смерть, совсем, конечно же, оно страдает, а! Но смерть — это то, чего не существует в сознании моего тела. Я прекрасно понимаю, может произойти случайность, может произойти... но в сознании моего тела её не существует. Моё тело ощущает... не знаю, её просто не существует, вот и всё. Я даже не могу сказать, что она — ложь; её не существует...

Да, да, да, она потеряла всю свою реальность.

Абсолютно. Это не мешает мне быть осторожным, вести себя как рациональный человек настолько, насколько это возможно, не правда ли, в материальной жизни.

И это сознание тела, не правда ли, это совсем не то — я бы сказал, что именно чистое тело ощущает таким образом.

Тело может чувствовать себя истощённым, измотанным, как угодно, но её не существует. Оно знает, что есть Они, вот и всё. И что бы ни случилось, именно Они совершают действия.

(молчание)

Вначале на протяжении долгого времени у меня действительно было ощущение, что я сражаюсь со Смертью, не правда ли, долгое время, но теперь нет.

(молчание)

Да, обе они действительно пребывают рядом, а! Все эти вороны, что они означают? Ну, да, разумеется, мир, так сказать, полон ворон.

Но всё небо было ЧЁРНЫМ!

Ну да, моя Милая.

Я никогда не видела настолько...

И я не думаю, что это ограничивается одной страной, это вся земля, она действительно под вторжением... смертельным вторжением.

Да, это так, смертельное вторжение.

Именно поэтому я отчаянно задаюсь вопросом: но что можно сделать? Можно ли ещё достучаться, докричаться до людей? Сказать им: «Посмотрите!»

(молчание)

О, но я верю, не правда ли, что те, кто призван выжить, уже избраны, понимаешь, уже избраны.

(молчание)

Ладно, моя Милая.

Вот уже две ночи подряд я вижу вас.

Ну да, ощущаешь такую ужасную ответственность. Именно это я ощущаю непрестанно с тех пор, как ушла Мать — ответственность.

Я также помню, как видела, что Мать поручила вам две или три обязанности, я забыла записать.

В те времена я не записывал, потому что находился в осаде: в любой момент эти люди могли ворваться ко мне в комнату и всё ransack [разграбить, обшарить].

И я постоянно находился в ожидании, я спрашивал: но, в конце концов, что мне делать со всеми этими бумагами? Тогда я ничего не записывал, понимаешь? Вместо этого я сжёг всё, что мог*.

Да, увы! Пока меня не было. Я узнала об этом позже.

О, ты знаешь, не могу сказать, что я сожалею. Понимаешь, всё, что могло исходить от меня, ну, это ничто, моя Милая. О! Столько человеческих историй! В то время как здесь, воистину, Великая История.

Ладно, моя Милая.

Но всё же интересно узнавать, как маленькая история становится частью великой Истории.

О, да, моя Милая! Это невероятнейшая мистерия — то, как управляются все эти события.

Да.

Это настолько поразительно.

Ну, я вас оставлю, потому что мои птицы, должно быть, проголодались. (Смех)

30 декабря 1996

Внезапно вспомнив о Бигарно и «чёрном вагоне», подумал: ничто не может научить жизни лучше, чем смерть!

Ночь с 31 декабря 1996 на 1 января 1997

Посреди ночи проснулся с обрывком фразы, пришедшей, полагаю, от Матери-Шри Ауробиндо. Начало фразы забылось, но я сразу же записал то, что осталось в памяти:

... «или действие, которое медленно освещает.»

У меня впечатление, что вначале говорилось: «слишком сильное (быстрое) действие, которое разрушает (земную?) оболочку...» или действие, которое медленно наполняет светом, просвещает.

Спрашиваю себя, шла ли речь о земле, или о моём собственном теле, или, может быть, даже об этой последней книге (загадочной), о действии этой книги в процессе её зарождения?

Вряд ли можно поверить, что земные действия могут идти «медленно» — повсюду только взрывы, бомбы, убийства и убийцы.

А Индия?... предана.

[1] Des Sepyante ― Септуагинта, перевод Библии семьюдесятью толкователями с иврита на греческий. (прим. ред.)

* Новый работник Края Земли. (N.D.E.)

* Заметки Апокалипсиса, Том 15, 18 июня 1995. (N.D.E.)

[2] Похороны Франсуа Миттерана (прим. пер.)

* См. Заметки Апокалипсиса, Том 3, 30 ноября 1982 (N.D.E.)

* Том 4 Хроник Матери (Хроники Матери, Мирра и Шри Ауробиндо). (N.D.E.)

[3] «Превыше всего» (нем.) (прим. пер.)

* Амрита, верный казначей Матери, умер в январе 1969, Павитра, генеральный секретарь Ашрама, последовал за ним в мае того же года. (N.D.E.)

* См. Агенда Матери, Том 7, конец беседы 10 августа 1966. (N.D.E.)

* «Всего лишь миг, но содержащий Вечность...», In horis aeternum, Collected Poems, Sri Aurobindo. (N.D.E.)

* Цветы фламбуайна (peltophorum pterocarpum) (N.D.E.)

* См. Агенда Матери, Том 13, 20 января 1973. (N.D.E.)

** Видение Суджаты 15 мая 1973, см. Агенда Матери, Том 13. (N.D.E.)

* Фразы, выделенные курсивом, отмечены Сатпремом. (N.D.E.)

* Глубоко и долго копаю

Среди ужаса трясины и грязи...

У меня тысяча и одна кровоточащая рана...

A God's Labour — Труд Бога.

* Город в Пакистане, известный своей лабораторией ядерных исследований. (N.D.E.)

[4] Длительное — тетаническое — сокращение мускулатуры, приводящее к онемению или оцепенению (прим. пер.)

[5] Salut et Fraternité — выражение, используемое членами Национального Собрания для приветствия друг друга устно или письменно (прим. пер.)

[6] Андре Мориссе — сын Матери (прим. пер.)

* См. Заметки Апокалипсиса, Том 3, ночь с 5 на 6 июля 1982. (N.D.E.)

* Ваджпаи придётся уйти в отставку 1 июня, если ему не удастся получить парламентское большинство.

* Мы не будем торговаться, мы не будем подкупать депутатов: мы не будем сеять никакого раскола в партиях, но когда придёт время, они сами спонтанно проголосуют за BJP (N.D.E.)

* См. Агенда Матери, Том 12, 12 мая 1971 (N.D.E.)

* См. Заметки Апокалипсиса, Том 4, 21 июля 1984. (N.D.E.)

[7] Мерови́нги — первая династия франкских королей, правившая с конца V до середины VIII века во Франкском государстве. (прим. пер.)

* Индусский реформатор (1486-1533), адепт Кришны. (N.D.E.)

[8] Бель-Иль — остров в Бискайском заливе у побережья французской Бретани. (прим. пер.)

[9] Здесь в оригинале отсутствует кусок текста. (прим. пер.)

* См. Заметки Апокалипсиса, Том 15, 6-7 & 9 декабря 1995. (N.D.E.)

* Allamanda cathartica — Алламанда слабительная (N.D.E.)

* Центральное Бюро Расследований. (N.D.E.)

* Седьмой день Дурга-пуджи. (N.D.E.)

[10] Во французском слово Bigorneau (Бигарно) имеет несколько значений: моллюск литторина, олух, недотёпа, дурачок. (прим. пер.)

* Это будет книга Ключ к Сказкам, Из-во Робера Лаффона, 1998. (N.D.E.)

* Одна из комнат в доме Края Земли. (N.D.E.)

* Мать — Божественный Материализм, Новый Вид, Мутация Смерти, Издательство Робера Лаффона, 1976-1978. (N.D.E.)

* Помощница Матери до начала 1970-х, см. Агенда Матери, Том 13, 29 марта 1972. (N.D.E.)

* См. Заметки Апокалипсиса, Том 1, Ночь с 1 на 2 апреля 1976. (N.D.E.)

* Речь идёт о личных дневниках Сатпрема, начиная с его освобождения из концлагерей, см. Заметки Апокалипсиса, Том 1, 7 октября 1976. (N.D.E.)

[11] Не упомянуты книги: Золотоискатель (1957), Телом Земли или Саньясин (1968) — где он заново переосмысливает свой тантрический опыт, полученный во время странствований по Индии; На пути к сверхчеловечеству (1970) — эссе, в котором Сатпрем, по словам Матери, «открыл новый мир для человечества»; Гринго (1979) — «книга джунглей» в которой он возвращается к своему путешествию по джунглям Гвианы, Бразилии и Африки — к прошлому Земли, и через него к будущему — бетонным джунглям современности и далее к неизвестному будущему нашего вида. (прим. пер.)