Эссе из журнала «Кармайогин»[1]
1909 - 1910

Идеал Карма-йогина

Сегодня в Индии на глазах всего мира строится нация, и так быстро, и так ощутимо, что каждый может наблюдать за этим процессом, а те, у кого есть симпатия и интуиция, видят как работают силы, различают используемые материалы, линии божественной архитектуры.

Эта нация не новая раса, вышедшая из мастерской Природы или созданная современными обстоятельствами. Это одна из древнейших рас и величайших цивилизаций на этой земле, самая неукротимая по жизненной силе, самая плодовитая по величию, самая глубокая по жизни, самая замечательная по потенциалу, вобравшая в себя многочисленные источники силы от чужеродных кровей и других типов человеческой цивилизации, теперь стремится навсегда подняться до организованного национального единства.

Будучи раньше скоплением родственных наций с единой жизнью и единой культурой, всегда по закону этого сущностного единства, стремящегося к единству, всегда благодаря своей чрезмерной плодовитости, порождающей новые различия и разделения, она никогда ещё не была в состоянии окончательно преодолеть почти непреодолимые препятствия на пути организации континента.

Настало время, когда эти препятствия можно преодолеть. Попытку, которую наша раса предпринимала на протяжении всей своей долгой истории, она теперь сделает при совершенно новых обстоятельствах.

Внимательный наблюдатель мог бы предсказать ей успех, поскольку единственные важные препятствия уже были убраны, или вот-вот исчезнут. Но мы идём дальше и верим, что она обязательно добьётся успеха, потому что свобода, единство и величие Индии теперь стали необходимы миру.

Это вера, с которой Карма-йогин прикладывает руку к работе и будет упорствовать в ней, не давая разочароваться перед трудностями, какими бы огромными и, на первый взгляд, непреодолимыми они ни были.

Мы верим, что Бог с нами, и с этой верой мы победим. Мы верим, что человечество нуждается в нас, и именно любовь и служение человечеству, нашей стране, расе, нашей религии очистят наши сердца и вдохновят наши действия в борьбе.

Задача, которую мы ставим перед собой, не механическая, а моральная и духовная. Наша цель не изменить форму правления, а строительство нации.

Политика часть этой задачи, но только часть. Мы не будем посвящать себя ни только одной политике, ни только одним социальным проблемам, ни теологии, ни философии, ни литературы, ни науке как таковым, но мы включим всё это в один вопрос, который мы считаем важным для всего — речь идёт о дхарме[2], о национальной религии, которую мы также считаем универсальной.

Есть могучий закон жизни, великий принцип человеческой эволюции, основа духовного знания и опыта, для которого Индия всегда была назначена хранителем, образцом и посланцем. Это санатана дхарма, вечная религия.

Под давлением чужих влияний Индия, в некоторой степени потеряла власть, но не над структурой этой дхармы, а над её живой реальностью.

Потому что религия Индии — ничто, если её не прожить.

Её нужно применять не только для своей жизни, но и для всей жизни. Её дух должен проникнуть в наше общество, нашу политику, нашу литературу, нашу науку, наш индивидуальный характер, в наши привязанности и устремления и повлиять на них.

Понять суть этой дхармы, переживать её как истину, ощутить высокие эмоции, которые она вызывает, а также выразить и воплотить ее в жизнь — вот что мы понимаем под Кармайогой.

Мы считаем, что именно для того, чтобы сделать йогу идеалом жизни, Индия возвышается сегодня. Благодаря йоге она обретает силы для реализации свободы, единства и величия, благодаря йоге она удерживает силы чтобы сохранить себя.

Мы предвидим духовную революцию, а материальная революция — лишь её тень и отражение.

Европейцы придают большое значение всякому организационному аппарату. Они стремятся обновить человечество с помощью схем общества и систем правления. Они надеются добиться наступления тысячелетия актом Парламента.

Организационный аппарат важен, но только как средство работы духа внутри, стоящей за ними силы.

Девятнадцатый век в Индии стремился к политическому освобождению, социальному обновлению, религиозному видению и возрождению, но потерпел неудачу, потому что он перенял западные мотивы и методы, игнорировал дух, историю и судьбу нашей расы и думал, что, переняв европейское образование, европейскую организационный аппарат, европейское устройство и оборудование, мы воспроизведём у нас европейское процветание, энергию и прогресс.

Мы, представители двадцатого века, отвергаем цели, идеалы и методы англизированного девятнадцатого века именно потому, что принимаем его опыт. Мы отказываемся делать из идола из того, что у нас сейчас. Мы смотрим до и после, назад, на могучую историю нашей расы, вперёд, на грандиозную судьбу, которую эта история уготовила для Индии.

Мы не верим, что наше политическое спасение может быть достигнуто путем расширения государственных учреждений, введения выборного принципа, колониального самоуправления или какой-либо другой формулы европейской политики.

Мы не отрицаем использование некоторых из этих вещей в качестве инструментов, оружия в политической борьбе, но мы отрицаем их достаточность, будь то в качестве инструментов или идеалов, и смотрим дальше, на цель, которой они служат лишь в незначительной степени.

Их могло бы быть достаточно, если бы нашей конечной судьбой было стать отдалённой провинцией Британской империи или зависимым придатком европейской цивилизации. Это будущее, ради достижения которого мы не считаем, что стоит приносить какие-либо жертвы.

С другой стороны, мы верим, что Индии суждено вести свою собственную независимую жизнь и цивилизацию, стоять в авангарде мира и решать политические, социальные, экономические и моральные проблемы, которые Европа не смогла решить, но стремление к решение которых и лихорадочный переход в этом стремлении от эксперимента к эксперименту, от неудачи к неудаче она называет своим прогрессом.

Наши средства должны быть такими же великими, как и наши цели, и найти силу и использовать средства для достижения цели можно, только при поиске вечного источникп силы внутри себя.

Мы не верим, что, изменив механизм, чтобы сделать наше общество мартышкой Европы, мы осуществим социальное обновление.

Повторный брак вдов, замена касты классом, взрослый брак, смешанные браки, интердинации и другие средства социального реформатора — это механические изменения, которые, каковы бы ни были их достоинства или недостатки, сами по себе не могут спасти душу нации или остановить ход деградации и упадка.

Только дух спасает, и только став великими и свободными сердцем, мы можем стать социально и политически великими и свободными.

Мы не верим, что, умножая новые секты, ограниченные более узкими и низшими религиозными идеями, импортированными с Запада, или создавая организации для увековечения простой одежды и тела индуизма, мы можем восстановить наше духовное здоровье, энергию и величие.

Мир движется через необходимое междуцарствие свободной мысли и материализма к новому синтезу религиозной мысли и опыта, к новой религиозной мировой жизни, свободной от нетерпимости, но полной веры и рвения, принимающей все формы религии, потому что она имеет непоколебимую веру в Единого.

Религия, которая охватит Науку и веру, Теизм, Христианство, Ислам и Буддизм, но не станет ни одним из них, это то, к чему движется Мировой Дух.

В нашем собственном мире, который является самым скептическим и самым верующим из всех, самым скептическим, потому что он больше всех задавал вопросы и экспериментировал, самым верующим, потому что он обладает самым глубоким опытом и самым разнообразным и положительным духовным знанием, — этот более широкий Индуизм, который не догма и не комбинация догм, а закон жизни, который является не социальной структурой, а духом прошлой и будущей социальной эволюции, который ничего не отвергает, но настаивает на проверке и переживании всего и, когда нечто проверено и испытано, превращает это в пользу для души, в этом индуизме мы находим основу будущей мировой религии.

У этой санатана-дхармы множество писаний: Веды, Веданта, Гита, Упанишады, Даршана, Пурана, Тантра, и она не может отвергнуть Библию или Коран. Но её настоящее, самое авторитетное писание находится в сердце, в котором обитает Вечный.

Именно в наших внутренних духовных переживаниях мы найдем доказательство и источник мировых Писаний, закон познания, любви и поведения, основу и вдохновение Кармайоги.

Поэтому нашей целью будет помощь в строительстве Индии ради человечества — это дух национализма, который мы исповедуем и которому следуем.

Мы говорим человечеству: «Пришло время, когда вы должны сделать великий шаг и подняться из материального существования в более высокую, глубокую и широкую жизнь, к которой движется человечество.

Проблемы, которые беспокоили человечество, могут быть решены только путём завоевания внутреннего царства, не через использование сил Природы на службе комфорта и роскоши, а путём овладения силами интеллекта и духа, путём отстаивания свободы человека внутри. а также снаружи и побеждая изнутри внешнюю Природу.

Для этой работы необходимо возрождение Азии, поэтому Азия поднимается. Для этой работы необходимы свобода и величие Индии, поэтому она претендует на предназначенную ей свободу и величие, и в интересах всего человечества, не исключая Англии, она должна полностью утвердить свои претензии».

Мы говорим нации: «Воля Бога в том, чтобы мы были самими собой, а не Европой. Мы стремились вернуть жизнь, следуя закону другого существа, а не нашего собственного.

Нам нужно вернуться и искать источники жизни и силы внутри себя. Нам нужно знать наше прошлое и восстановить его для целей нашего будущего. Наше дело — сначала реализовать себя и привести всё в соответствие с законом вечной жизни и природы Индии.

Поэтому целью Кармайогина будет прочитать суть нашей религии, нашего общества, нашей философии, политики, литературы, искусства, юриспруденции, науки, мысли, всего, что было и есть нашим, чтобы мы могли сказать себе и нашей нации: «Это наша дхарма.»

Мы будем рассматривать европейскую цивилизацию полностью с точки зрения индийской мысли и знаний и стремиться сбросить с себя доминирующую печать Запада. То, что нам нужно взять у Запада, мы возьмём как индийцы.

И как только дхарма будет открыта, мы будем прилагать все усилия, чтобы не только исповедовать её, но и жить ею в наших индивидуальных действиях, в нашей общественной жизни, в наших политических усилиях».

Мы говорим отдельным людям, и особенно молодым, которые сейчас поднимаются, чтобы выполнять работу Индии, работу мира, работу Бога: «Вы не сможете лелеять эти идеалы, и тем более вы не сможете их реализовать, если вы подчините свой ум европейским идеям или посмотрите на жизнь с материальной точки зрения. Материально вы — ничто, духовно — всё.

Только индиец может верить всему, отваживаться на всё, жертвовать всем. Поэтому сначала станьте индийцами. Верните наследие своих предков. Восстановите арийскую мысль, арийскую дисциплину, арийский характер, арийскую жизнь.

Восстановите Веданту, Гиту, Йогу. Восстановите их не только в интеллекте или чувствах, но и в своей жизни. Проживите их и вы станете великим и сильным, могучим, непобедимым и бесстрашным. Ни жизнь, ни смерть не будут для вас страшны. Трудность и невозможность исчезнут из вашего словаря.

Потому что именно в духе та сила, которая вечна, и вы должны вернуть царство самих себя, внутренний Сварадж[3], прежде чем сможете вернуть свою внешнюю империю.

Там обитает Мать и Она ожидает поклонения, чтобы Она дала силы. Верьте в Неё, служите Ей, потеряйте свои желания в Ней, свой эгоизм в большем эго страны, свой отдельный эгоизм в служении человечеству.

Восстановите в себе источник всей силы, и к вам придёт всё остальное: социальная устойчивость, интеллектуальное превосходство, политическая свобода, господство человеческой мысли, гегемония мира».

Кармайога

Мы говорили о Кармайоге как о применении Веданты и Йоги в жизни. Многим, кто использует свои знания об индуизме из вторых рук, это определение может показаться сомнительным.

«Практические» умы обычно полагают, что Веданта как руководство к жизни и Йога как метод духовного общения — опасные вещи, уводящие людей от действия к абстракции.

Мы оставляем в стороне тех, кто считает все подобные верования мистикой, самообманом или просто обманом. Но даже у тех, кто почитает высокие вещи индуизма и верит в них, создаётся впечатление, что нужно отстраниться от полноценной человеческой деятельности, чтобы жить духовной жизнью.

Однако духовная жизнь находит своё наиболее мощное выражение в человеке, который живёт обычной жизнью людей, руководствуясь силой Йоги и подчиняясь законам Веданты.

Именно благодаря такому союзу внутренней и внешней жизни человечество в конечном итоге возвысится и станет могущественным и божественным.

Было бы заблуждением полагать, что Веданта не содержит ни вдохновения к жизни, ни правил поведения и является чисто метафизической и квиетистской. Напротив, высшая нравственность, на которую способно человечество, находит свою единственную совершенную основу и оправдание в учениях Упанишад и Гиты.

Характерные учения Гиты — ничто, если они не становятся законом жизни, дхармой, и даже самые трансцендентные устремления Веданты предполагают подготовку в жизни, потому что только через жизнь можно достичь бессмертия.

Противоположное мнение обусловлено определёнными тенденциями, которые сильно повлияли на историю и темперамент нашей расы.

Конечная цель нашей религии — освобождение от рабства материальной Природы и свобода от индивидуального перерождения, и некоторые души, среди самых высоких, которые мы когда-либо знали, были привлечены притяжением окончательной тишины и чистоты, чтобы отмежеваться от жизни и телесного мира. действия, чтобы быстрее и легче достичь цели.

Возвышаясь, как горные вершины, над общим уровнем, они привлекли к себе всеобщее внимание и закрепили эту отстранённость как высший и наиболее властный индуистский идеал. Именно по этой причине Шри Кришна придавал столь большое значение приверженности совершенного йогина жизни и человеческой деятельности даже после того, как его потребность в них отпала, чтобы люди, следуя, как всегда, примеру своих лучших, не отвернулись от их дхармы и не воцарилась поддельная путаница.

Идеальный йогин — это не удалившаяся и замкнувшаяся сила, он всегда творит добро всем существам, либо через поток божественной энергии, которую он изливает на мир, либо самостоятельно, стоя перед человечеством, его лидером в марше и битве, но не связанный своими делами и превосходящий свою личность.

Более того, слово Веданта обычно отождествляется со строгим монизмом и своеобразной теорией Майи, созданной высоким и аскетическим интеллектом Шанкары.

Но именно Упанишады, а не сочинения Шанкары, текст, а не комментарии, это авторитетное писание ведантиста. Каким бы великим и временно приносящим удовлетворение ни был Шанкара, он по-прежнему лишь один из возможных синтезов и интерпретаций Упанишад.

В прошлом были и другие, которые оказали сильное влияние на национальное сознание, и нет причин, по которым в будущем не может быть ещё более совершенного синтеза. Именно такой синтез, охватывающий в своих масштабах всю жизнь и действие, подготовили учения Шри Рамакришны и Вивекананды.

То, что сейчас смутно начинается, — это повторение на более широкой сцене того, что произошло когда-то раньше в Индии, но более быстро, и в более мелких вопросах, когда жил Будда и преподавал свою философию и этику арийским народам.

Тогда, поскольку сейчас этот могущественный дух, без разницы Аватар ли он, или Вибхути, полное выражение Бога в человеке или великое излияние божественной энергии, спустился к людям и принёс в их повседневную жизнь и практику силу и импульс высшей духовности.

И на этот раз это полный свет, а не благородная часть, в отличие от буддизма, который, выражая ведантическую мораль, тем не менее, игнорировал фундаментальную реальность веданты и поэтому был изгнан из своего главного места и колыбели.

Материальный результат был тогда таким, каким он будет и сейчас: великая политическая, моральная и социальная революция, которая сделала Индию Гуру наций и несла свет, который она должна была дать всему цивилизованному миру, формируя идеи и создавая формы, которые существуют до сих пор и наполнены живой силой.

Веданта и йога уже превысили свои азиатские пределы и начинают влиять на жизнь и практику Америки и Европы. И они уже давно просачиваются в западную мысль по сотне косвенных каналов.

Но это небольшие реки и подземные ручьи. Мир ждёт подъёма Индии, чтобы принять божественный поток во всей его полноте.

Йога – это общение с Богом ради знания, ради любви или ради работы.

Йогин помещает себя в прямые отношения с тем, что всеведущо и всемогуще внутри человека и вне его. Он приходит в гармонию с бесконечностью, становится каналом, через который сила Бога изливает себя на мир, будь то через спокойное благожелательство или активное благодеяние.

Когда человек поднимается, сбросив с себя своб грязь, и живёт для других, в радостях и горестях других.

Когда он отлично работает, с любовью и усердием, но отбрасывает тревогу за результат и не рвётся к победе и не боится поражения.

Когда он посвящает все свои дела Богу и возлагает каждую мысль, слово и дело как приношение на божественный жертвенник.

Когда он избавится от страха и ненависти, антипатии, отвращения и привязанности и будет действовать, как силы Природы, неторопливо, неутомимо, неизбежно, совершенно.

Когда он поднимается над мыслью о том, что он есть тело, или сердце, или ум, или сумма всего этого, и находит своё собственное и истинное «я».

Когда он осознаёт своё бессмертие и нереальность смерти.

Когда он переживает приход знания и чувствует себя пассивным и божественную силу, действующую без сопротивления через его ум, его речь, его чувства и все его органы.

Когда, таким образом, оставив всё, что он есть, делает или имеет, ради Господа всего, Любящего и Помощника человечества, он постоянно пребывает в Нём и становится неспособным к горю, беспокойству или ложному волнению, — это и есть Йога.

Пранаяма и асаны, концентрация, поклонение, церемонии, религиозная практика сами по себе не являются йогой, а лишь средством достижения йоги.

Йога не является трудным или опасным путем, она безопасна и легка для всех, кто принимает прибежище у Внутреннего Руководителя и Учителя.

Все люди потенциально способны на это, потому что нет человека, у которого не было бы силы, веры или любви, развитых или скрытых в его природе, и любое из них является достаточным помощником для йогина.

Действительно, все не могут за одну жизнь достичь вершины на этом пути, но все могут идти вперёд. И по мере того, как человек продвигается вперёд, он обретает покой, силу и радость. И даже немного этой дхармы избавляет человека или нацию от великого страха.

Повторяем, ошибочно думать, что духовность — это нечто, оторванное от жизни.

«Оставь всё, — говорит Иша Упанишада, — чтобы ты мог наслаждаться всем и не желать чьего-либо обладания.

Но поистине твори дела свои в этом мире и желай прожить сто лет. Не дано тебе иного пути, кроме этого, чтобы избежать рабства твоих поступков».

Ошибочно думать, что высоты религии выше борьбы этого мира. Повторяющийся призыв Шри Кришны к Арджуне настаивает на борьбе.

«Сражайся и свергни своих противников!» «Помни меня и сражайся!» «Отдай мне все свои дела с сердцем, полным духовности, свободным от жажды, свободным от эгоистических притязаний, сражайся! пусть жар души твоей пойдёт от тебя».

Ошибочно полагать, что даже когда религиозный человек не отказывается от своей обычной деятельности, он всё равно становится слишком саттвическим, слишком святым, слишком любящим или слишком бесстрастным для грубой мирской работы.

Ничто не может быть более крайним и бескомпромиссным, чем ответ Гиты в противоположном смысле: «Тот, у кого характер очищен от эгоизма, кто не позволяет своей душе принимать отпечаток своих дел, и хотя он убивает весь мир, он не убивает, и не связан».

Колесничий Курукшетры, едущий на колеснице Арджуны по этому полю руин, — образ и описание Кармайоги. Потому что тело — это колесница, а чувства — это лошади, и именно по запятнанным кровью и болотистым путям мира Шри Кришна ведёт душу человека на Вайкунтху.

Человек — раб или свободный?

Исключающее всё остальное занятие йогой людьми, которые физически или умственно изолируют себя от контакта с миром, привело к ошибочному взгляду на эту науку как на нечто мистическое, далёкое и нереальное.

Секретность, которая соблюдалась в отношении йогических практик — необходимая секретность на прежних стадиях человеческой эволюции — сформировала стереотип этой ошибки.

Практики, которым следуют люди, образующие тайные кружки и ограничивающие обучение мистериям строго теми, кто имеет определённую подготовительную подготовку, неизбежно несут на себе отпечаток внешнего мира оккультизма.

На самом деле в йоге нет ничего скрытого, оккультного или мистического. Йога основана на определённых законах человеческой психологии, конкретных знаниях о власти ума над телом и внутреннего духа над умом, которые обычно не осознаются и до сих пор считались теми, кто посвящён в тайну, слишком важными по своим последствиям для раскрытия информации, пока люди не будут обучены правильно их использовать.

Точно так же, как группа людей, открывших и испытавших величайшие возможности месмеризма и гипноза, могла колебаться в свободном раскрытии их миру, чтобы гипнотическая сила не была использована неправильно по невежеству или извращённости или злоупотреблена в интересах эгоизма и преступления, так и Йоги обычно сохраняют знания об этих гораздо более великих силах внутри нас в секрете, который нарушают только тогда, когда они уверены в предшествующей этической и духовной подготовке неофита и его физической и моральной пригодности для йогических практик.

Поэтому для ученика стало установленным правилом соблюдать строгую сдержанность в отношении внутренних переживаний йоги, а для развитого йогина — насколько это возможно, скрывать себя.

Это не помешало публикации трактатов и руководств, посвященных физической или моральной и интеллектуальной сторонам йоги.

Это также не помешало великим духам, достигшим Йоги не обычными осторожными и научными методами, а своими собственными силами и особой милостью Бога, раскрыть себя и своё духовное знание человечеству и в своей сильной любви к человечеству передать что-то от своей силы в мире.

Таковы были Будда, Христос, Магомед, Чайтанья, таковы были Рамакришна и Вивекананда. До сих пор существует ортодоксальная точка зрения, согласно которой опыт йоги не должен раскрываться непосвященным.

Но наступает новая эра, в которой старые законы должны быть изменены. Запад уже начинает открывать секреты йоги. Некоторые из её законов раскрылись европейским ученым, хотя и смутно и несовершенно, в то время как другие посредством спиритуализма, христианской науки, ясновидения, телепатии и других современных форм оккультизма открываются почти случайно, как если бы эти люди блуждали в темноте и спотыкались об истины, которые они не могут понять.

Почти пришло время, когда Индия больше не сможет хранить свой свет при себе, а должна излить его на мир. Йога должна быть открыта человечеству, потому что без неё человечество не сможет сделать следующий шаг в человеческой эволюции.

Психология человеческой расы ещё не открыта Наукой. Всё творение по сути одинаково и протекает по схожим, хотя и не идентичным законам. Поэтому, если мы видим во внешнем материальном мире, что все явления происходят из единой причинной субстанции и могут быть сведены к ней, из которой они родились, в которой они движутся и в которую они возвращаются, то та же самая истина, вероятно, будет справедлива и в психическом мире.

Единство материальной вселенной теперь признано научным интеллектом Европы, и первосвященники атеизма и материализма в Германии недвусмысленно провозгласили экам эвадвитьям[4] в материи. Тем самым они лишь подтвердили открытие, сделанное индийскими мастерами йогической науки тысячи лет назад.

Но европейские ученые не открыли каких-либо надёжных и уверенных методов исследования психических явлений, подобных тем, которые есть у них для грубой материи. Они могут лишь наблюдать самые внешние проявления ума в действии.

Но в этих проявлениях ум настолько окутан действием внешних объектов и кажется настолько зависимым от них, что наблюдателю очень трудно обнаружить источники его действия или какую-либо закономерность в его работе. Поэтому европейские учёные пришли к выводу, что именно стимуляция внешних объектов является причиной психических явлений и что даже когда ум, кажется, действует сам по себе и на своём собственном материале, он лишь связывает, группирует и манипулирует запомненными переживаниями от внешних объектов.

Сама природа ума, по их мнению, это творение прошлого материального опыта, передаваемого по наследственности с такой стойкостью, что мы неуклонно росли от дикаря с его рудиментарным умом до цивилизованного человека двадцатого века.

Естественным результатом этих материалистических теорий стало то, что наука обнаружила, что ей трудно обнаружить какой-либо истинный психический центр для разнообразных явлений ума, и поэтому остановилась на мозге, материальном органе мышления, как на единственном реальном центре.

Из этой материалистической философии возникли некоторые теории, очень опасные для нравственного будущего человечества.

Во-первых, человек — творение и раб материи. Он может овладеть материей, только подчиняясь ей.

Во-вторых, ум сам по себе является формой грубой материи и не зависит от чувств и не является их господином.

В-третьих, настоящей свободы воли не существует, поскольку все наши действия определяются двумя великими силами: наследственностью и средой.

Мы — рабы нашей природы, и мы, кажется, свободны от её господства, но это потому, что мы ещё худшие рабы нашей окружающей среды, на которую воздействуют силы, которые окружают нас и манипулируют нами.

Именно от этих ложных и опасных доктрин материализма, которые имеют тенденцию разрушить будущее человека и затруднить его эволюцию, Йога даёт нам средство спасения.

Она напротив, утверждает свободу человека от материи и даёт ему средство утверждения этой свободы.

Первым великим фундаментальным открытием йогов было способ анализа переживаний ума и сердца. С помощью йоги можно изолировать ум, наблюдать за его работой, как под микроскопом, отделять каждую мельчайшую функцию различных частей антах караны[5], внутренние органы, каждую ментальную и моральную способность, проверяют их изолированную работу, а также их связи с другими функциями и способностями и прослеживают действия ума в обратном направлении до всё более тонких и ещё более тонких источников, пока материальный анализ не придёт к первичной сущности, из которого всё происходит, к которой нас и приводит анализ йоги.

С помощью этого способа также можно обнаружить и различить психический центр, в котором собираются все психические явления, и таким образом установить истоки личности.

В этом анализе его первым открытием является то, что ум может полностью изолировать себя от внешних объектов и работать сам по себе и из себя.

Это, правда, не уводит нас слишком далеко, потому что, возможно, он просто использует материал, уже накопленный его прошлым опытом.

Но следующее открытие заключается в том, что чем дальше он удаляется от объектов, тем мощнее, увереннее и быстрее может работать ум с более быстрой ясностью, с победоносной и суверенной отстранённостью.

Это опыт, склонен противоречить научной теории, согласно которой ум может уводить чувства в себя и направлять их на массу явлений, о которых он совершенно не осознаёт, когда занят внешними явлениями.

Наука, естественно, назовёт их галлюцинациями. Ответ в том, что эти явления связаны друг с другом закономерными, простыми и понятными законами и образуют собственный мир, независимый от мысли, воздействующей на материальный мир.

И здесь у науки есть возможный ответ, что этот предполагаемый мир является лишь воображаемым рефлексом в мозгу материального мира, и любым аргументам, вытекающим из определённости и неожиданности этих тонких явлений и их независимости от нашей собственной воли и воображения, она всегда может противопоставить свою теорию бессознательной деятельности мозга и, как мы полагаем, бессознательного воображения.

Четвёртое открытие заключается в том, что ум не только независим от внешней материи, но и является её хозяином. Он может не только отвергать и контролировать внешние стимулы, но может игнорировать такие, казалось бы, универсальные материальные законы, как закон гравитации, и игнорировать, отодвигать и аннулировать то, что называется законами природы и на самом деле является лишь законами материальной природы, низшими и подчиненными для психических законов, потому что именно материя — это продукт ума, а не ум — продукт материи.

Это решающее открытие йоги, её окончательное противоречие материализму. За этим следует венчающее осознание того, что внутри нас существует источник неизмеримой силы, огромного интеллекта, безмерной радости, намного превышающей возможность нашей слабости, выше возможности невежества, выше возможности горя, который мы можем привести в контакт с собой, при трудных, но не невозможных условиях, привычно пользоваться или наслаждаться им.

Это то, что Упанишады называют Брахманом и первичной сущностью, из которой родились все вещи, в которой они живут и к которой они возвращаются.

Это Бог, и общение с Ним — высшая цель йоги — общение, которое работает ради знания, ради работы, ради удовольствия.

Йога и эволюция человека

Все бремя нашего человеческого прогресса было попыткой вырваться из рабства тела и жизненных импульсов. Согласно научной теории, человек зародился как животное, развился через дикаря и завершился в современном цивилизованном человеке.

Индийская теория иная. Бог создал мир, развивая множество из Единого и материальное из духовного. С самого начала предметы, составляющие физический мир, были организованы Им в своих причинах, развиты по закону их бытия в тонком или психическом мире и затем проявлены в грубом или материальном мире.

От караны[6] к сукшме[7], от сукшмы к стхуле[8] и обратно – вот формула. Однажды проявленный в материи, мир действует по законам, которые не меняются из века в век в регулярной последовательности, пока весь мир не возвратится обратно в источник, из которого он произошёл.

Материальное возвращается в психическое, а психическое вовлечено в свою причину или семя.

Оно снова выдвигается, когда период расширения повторяется, и проходит по тем же линиям, но с другими деталями, пока не наступит период сжатия.

Индуизм рассматривает мир как повторяющуюся серию явлений, термины которых различаются, но общая формула остается той же. Теория приемлема только в том случае, если мы признаем истинность концепции, сформулированной в Вишну-пуране, о мире как виджняна[9]-виджримбхитани, развитие идей во Вселенском Интеллекте, который лежит в основе всех материальных явлений и с помощью своей внутренней силы формирует рост дерева и эволюцию комка земли, а также развитие живых существ и прогресс человечества.

Какую бы теорию мы ни выбрали, законы материального мира не затрагиваются. Из эона в эон, из кальпы[10] в кальпу Нараяна[11] проявляет себя в постоянно развивающемся человечестве, которое растёт в своём опыте при помощи серии расширений и сокращений в направлении своей предназначенной самореализации в Боге.

Эта эволюция не отрицается индуистской теорией юг[12]. Каждая эпоха в индуистской системе имеет свою собственную линию нравственной и духовной эволюции, и упадок дхармы или установленных законов поведения от Сатьи до Калиюги на самом деле является не ухудшением, а разрушением внешних форм и опор духовности в мире, чтобы подготовить более глубокую духовную интенсивность в сердце. В каждую Калиюгу человечество приобретает что-то существенное в духовности.

Независимо от того, примем ли мы современную научную или древнюю индуистскую точку зрения, прогресс человечества является фактом.

Колесо Брахмы вращается вечно, но оно не вращается на одном и том же месте; его вращения несут его вперёд.

Животное отличается от человека своей порабощенностью тела и жизненных импульсов.

Ашанайя Мритьюх, Голод, который есть Смерть[13], издревле развивал материальный мир, и это физический голод и желание, а также жизненные ощущения и первичные эмоции, связанные с праной, то есть те, которые стремятся питаться миром в звере и в дикаре, приближающемся к состоянию зверя.

Из этого животного состояния, по мнению Европейской Науки, человек поднимается, развиваясь из тигра и обезьяны путём интеллектуального и нравственного развития в социальном состоянии.

Если бы нужно было развить зверя, то очевидно, что нужно завоевать тело и прану, и поскольку это завоевание более или менее полное, человек более или менее развит.

Прогресс человечества многие относят главным образом к развитию человеческого интеллекта, а интеллектуальное развитие, несомненно, имеет важное значение для завоевания себя.

Животное и дикарь связаны телом, потому что идеи животного или идеи дикаря большей частью ограничиваются теми ощущениями и ассоциациями, которые связаны с телом.

Развитие интеллекта позволяет человеку найти более глубокое «я» внутри и частично то, что наша философия называет дехатмака-буддхи, сумма идей и ощущений, которые заставляют нас думать о теле как о себе, заменить другим набором идей, распространяющихся за пределы тела и, существуют ради своего удовольствия, а также, делая интеллектуальное и моральное удовлетворение главными целями жизни, овладевая, если не возможно их полностью утихомирить, шумом низших чувственных желаний.

То животное невежество, которое поглощено заботами и удовольствиями тела, а также жизненными импульсами, эмоциями и ощущениями, является тамасическим, результатом преобладания третьего принципа природы, который ведет к невежеству и инерции.

Такое состояние — животного и низших форм человечества, в Пуранах названы первым или тамасическим творением. Развитие интеллекта стремится рассеять это животное невежество, и поэтому оно занимает важнейшее место в человеческой эволюции.

Но человек поднимается не только благодаря интеллекту. Если просветлённый интеллект не поддерживается очищенными эмоциями, интеллект склонен снова подчиняться телу и ставить себя на его службу, и господство тела над всем человеком становится более опасным, чем в естественном состоянии, потому что утрачена невинность естественного состояния. Тогда сила знания отдаётся в распоряжение чувств, саттва[14] служит тамасу, бог в нас становится рабом животного.

Медвежья услуга, которую научный материализм непреднамеренно оказывает миру, состоит в том, что он поощряет возврат к этому состоянию.

Внезапно проснувшиеся массы людей, не привыкшие интеллектуально обращаться с идеями, способные уловить широкие привлекательные нововведения свободной мысли, но неспособные оценить её тонкие оговорки, граничат с тем возвращением к зверю, тем возвратом к варварству, которое было состоянием Римской империи, когда она находилась на высокой стадии материальной цивилизации и интеллектуальной культуры, и которую выдающийся британский государственный деятель объявил на днях состоянием, к которому приблизилась вся Европа.

Поэтому развитие эмоций является первым условием здоровой человеческой эволюции. Пока чувства не отдалятся от тела и любовь к другим не будет всё больше занимать место грубой любви к себе, движения вверх не будет.

Организация человеческого общества склонна развивать в человеке альтруистический элемент, который обеспечивает жизнь, борется и побеждает Ашанайя Мритьюх.

Поэтому не борьба за жизнь или, по крайней мере, не борьба за свою собственную жизнь, а борьба за жизнь других является важнейшим условием эволюции — для наших детей, для нашей семьи, для нашего класса, для нашего сообщества, для нашей расы и нации, для человечества.

Постоянно расширяющееся «я» занимает место старого узкого «я», ограниченного нашим индивидуальным умом и телом, и именно этому нравственному росту общество помогает и организует его.

Пока что между нашими собственными идеями человеческого прогресса и идеями Запада нет существенной разницы, за исключением того жизненно важного момента, что Запад считает эту эволюцию развитием материи, а удовлетворение разума, размышляющего и наблюдающего интеллекта, должно быть высшим условием нашего прогресса.

Здесь наша религия расстаётся с Наукой. Наша религия объявляет эволюцию завоеванием материи путём восстановления более глубокого эмоционального и интеллектуального «я», которое было вовлечено в тело и затемнено желаниями праны.

На языке Упанишад манахкоша[15] и буддхи коша[16] — это нечто большее, чем пранакоша[17] и аннакоша[18], и именно к ним восходит человек в своей эволюции.

Религия идёт дальше и ищет более высокий термин для нашей эволюции, чем очищенные эмоции или прояснённая деятельность наблюдающего и размышляющего интеллекта.

Высшим этапом эволюции является дух, в котором знание, любовь и действие, тройственная дхарма человечества, находят свою реализацию и завершение.

Это атман[19] в анандакоше[20], и именно благодаря общению и тождественности этого индивидуального «я» с универсальным «я», которым является Бог, человек станет совершенно чистым, совершенно сильным, совершенно мудрым и полностью наполненным блаженством, и эволюция достигнет своей реализации.

Покорение тела и витального «я» посредством очищения эмоций и прояснения интеллекта было основной работой прошлого. Очищение было осуществлено моралью и религией, прояснение — наукой и философией, искусством, литературой, социальной и политической жизнью, являющимися главными средствами, в которых действовали эти возвышающие силы.

Покорение эмоций и интеллекта духом — дело будущего. Йога — это средство, благодаря которому это завоевание становится возможным.

В йоге весь прошлый прогресс человечества, прогресс, который оно держит в весьма неопределённой аренде, быстро суммируется, подтверждается и становится неотъемлемым достоянием.

Тело побеждено не несовершенно, как у обычного цивилизованного человека, а целиком.

Жизненная часть очищается и становится инструментом высшего эмоционального и интеллектуального «я» в его отношениях с внешним миром.

Идеи, идущие наружу, заменяются идеями, которые движутся внутрь, низменные качества отрабатываются этой системой и заменяются высшими, низшие эмоции вытесняются более благородными.

Наконец, все идеи и эмоции успокаиваются, и благодаря совершенному пробуждению интуитивного разума, который приводит ум в общение с духом, весь человек в конечном итоге оказывается на службе Бесконечному.

Всё ложное «я» сливается с истинным «Я». Человек обретает подобие, единение или отождествление с Богом.

Это мукти[21], состояние, в котором человечество полностью осознаёт свободу и бессмертие, которые являются его вечной целью.

Йога и гипнотизм

Когда ум полностью пассивен, тогда сила Природы, которая действует во всём живом и неодушевлённом творении, может играть в нём свободно. Потому что на самом деле именно эта сила действует в человеке, так же, как в солнце и звезде.

В этой истине не сомненеваются ни индуизм, ни Наука. Это то, что называется Природой, сумма космических сил и энергии, которую только Наука признаёт источником всей работы и деятельности.

Это также Пракрити[22] индусов, которой под разными именами Санкхья и Веданта соглашаются приписать сходное положение и функцию во Вселенной.

Но непосредственный вопрос состоит в том, может ли эта сила действовать в человеке независимо от его индивидуальной воли и инициативы. Должна ли она всегда действовать по его воле или она обладает способностью действовать независимо?

Первое настоящее доказательство силы действия, независимого от воли, полученное наукой, — это феномен гипноза. К сожалению, природа гипноза до сих пор не понята должным образом. Предполагается, что, усыпляя субъекта, гипнотизер способен каким-то таинственным и необъяснимым образом подменить волю субъекта своей.

В определённом смысле вся деятельность субъекта в гипнотическом состоянии является результатом его собственного волеизъявления, но это воление не является спонтанным, оно используется в качестве раба оператором, действующим посредством внушения.

Что бы гипнотизер ни предлагал субъекту думать, действовать или чувствовать, он думает, действует или чувствует, и кем бы гипнотизер ни предлагал субъекту стать, он становится.

Что даёт оператору такую колоссальную власть? Почему сам факт перехода человека в это состояние сна должен приостанавливать обычные реакции ума и тела и заменять другими по простому слову человека, сказавшего ему: «Спи»?

Иногда полагают, что именно высшая воля гипнотизера преодолевает волю другого и делает его рабом. Против этой точки зрения есть два серьёзных возражения.

Кажется неверным, что легче всего загипнотизировать слабую и рассеянную волю. Напротив, сильный сконцентрированный ум образует хороший объект для гипноза.

Во-вторых, если бы воля оператора использовала волю субъекта, то полученные результаты должны быть такими, которых последний мог бы добиться сам, поскольку возможности инструмента не могут быть превышены силой, действующей через инструмент.

Даже если мы предположим, что вторгающаяся воля несёт с собой свою собственную силу, всё же полученные результаты не должны превышать сумму её возможностей плюс мощность инструмента.

Если они обычно так поступают, то мы должны предположить, что активна не воля оператора, не воля субъекта и не сумма этих двух воль, а какая-то другая, более мощная сила. Именно это мы видим в гипнотическом представлении.

Что же это за сила, которая позволяет или вынуждает слабого человека стать настолько жёстким, что сильные руки не могут его согнуть? которая обращает вспять действие чувств и устраняет боль? что меняет устойчивый характер человека в кратчайшие сроки? которая способна развивать силу там, где не было силы, нравственную силу там, где была слабость, здоровье там, где была болезнь? что в своих высших проявлениях она может преодолевать барьеры пространства и времени и порождать видение на расстоянии, слышание на расстоянии и чтение мыслей на расстоянии, которые показывают ум как беспрепятственного агента или посредника, пронизывающего мир и не ограничивающегося телом, которое он информирует или кажется, сообщает?

Европейский учёный, экспериментирующий с гипнозом, имеет дело с силами, которые он не может понять, натыкаясь на истины, которым он не может дать истинного объяснения. Его ноги, шатаясь, уже на пороге йоги.

Некоторые мыслители, и небезосновательно, если мы примем во внимание эти явления, считают, что ум — это всё и содержит всё. Не тело определяет действия ума, а ум определяет законы тела.

Есть обычный закон тела: если его ударить, проткнуть или грубо надавить, оно почувствует боль. Этот закон создан умом, который связывает боль с этими контактами, и если ум изменит свою дхарму и сможет ассоциировать с этими контактами не боль, а бесчувственность или удовольствие, тогда они вызовут такие результаты, как бесчувственность или удовольствие, и никакие другие.

Боль и удовольствие не являются результатом контакта, равно как и их местонахождение в теле; они являются результатом ассоциации, и их местонахождение — в уме.

Уксус кислый, сахар сладкий, но для загипнотизированного ума уксус может быть сладким, а сахар кислым. Кислотность или сладость не в уксусе или сахаре, а в уме.

Сердце также предмет ума. Мои эмоции подобны моим физическим ощущениям и являются результатом ассоциации, а мой характер — это результат накопленного прошлого опыта, а возникающие в результате ассоциации и реакции кристаллизуются в привычки ума и сердца, суммированные в слове «характер».

Эти вещи, как и всё остальное, состоящее из ассоциаций, не являются постоянными и обязательными, а текучими и изменчивыми, анитья сарвасанскара[23].

Если мой друг обвиняет меня, я огорчён; это ассоциация, а не обязательная реакция. Горе — это не результат вины, а ассоциация в уме. Я могу настолько изменить ассоциацию, что обвинение не вызовет у меня печали, а похвала — восторга. Я могу полностью остановить реакции радости и горя той же силой, которая их вызвала.

Это привычки ума, не более того. Точно так же, хотя и с большим трудом, я могу остановить реакции физической боли и удовольствия, чтобы ничто не повредило моему телу.

Если я сегодня трус, завтра я могу стать героем. Трусость заключалась в привычке ассоциировать определённые вещи с болью и горем и уклоняться от боли и горя. Это сжатие и сопровождающие его физические ощущения в витальном или нервном человеке называются страхом, и их можно отбросить действием ума, который их создал.

Всё это положения, которые европейская наука даже сейчас не желает признавать, однако явления гипноза всё больше и больше доказывают, что эти эффекты могут быть, по крайней мере временно, произведены одним человеком на другого. И даже было доказано, что болезнь можно навсегда вылечить или навсегда изменить характер человека посредством воздействия одного ума на другой. Остальное установится со временем, путём развития гипноза.

Разница между йогой и гипнозом заключается в том, что то, что гипноз делает для человека через посредство другого человека и в состоянии сна, йога делает для него посредством его собственного вмешательства и в состоянии бодрствования.

Гипнотический сон необходим для того, чтобы деятельность ума субъекта, наполненного старыми идеями и ассоциациями, не мешала оператору.

В бодрствующем состоянии он, естественно, отказывался бы ощущать сладость уксуса или кислинку сахара, или верить, что он может перейти от болезни к здоровью, от трусости к героизму простым актом веры. Его устоявшиеся ассоциации будут яростно и успешно восставать против таких противоречий универсального опыта.

Силе, превосходящей материю, будут мешать препятствия невежества и привязанность к универсальному заблуждению. Гипнотический сон не превращает разум в tabula rasa[24], но делает его пассивным ко всему, кроме прикосновений оператора.

Йога подобным же образом учит пассивности ума, чтобы воля могла действовать беспрепятственно со стороны самскар[25] или старых ассоциаций. Именно эти самскары, привычки, сформированные опытом тела, сердца или ума, формируют законы нашей психологии.

Ассоциации ума — это материал, из которого состоит наша жизнь. Они более устойчивы в теле, чем в уме, и поэтому их труднее изменить. Они более настойчивы в расе, чем в индивидуальности. Завоевание тела и ума индивидуумом сравнительно легко, и может быть осуществлено в течение одной жизни, но такое же завоевание расы предполагает развитие в течении веков.

Однако вполне возможно, что практика йоги большим количеством людей и настойчивость в практике их потомков могли бы вызвать глубокие изменения в человеческой психологии и, запечатлевая эти изменения в теле и мозге посредством наследственности, развить более высокую расу, которая выдержит испытание, и по закону выживания сильнейших уничтожит более слабые виды человечества.

Подобно тому, как рудиментарный ум животного развился в прекрасный инструмент человеческого существа, так и зачатки высшей силы и способностей у нынешней расы могут развиться в совершенное буддхи[26] йогина.

Йо, йачшраддха са эва сах[27]. В зависимости от того, в чём человек твёрдо и полностью убеждён, тем он и является, — не всегда сразу, но рано или поздно, по закону, который заставляет психическое неизбежно проявлять тенденцию выражаться в материальном.

Воля — это тот посредник, с помощью которого производятся все эти изменения и старые самскары заменяются новыми, и воля не может действовать без веры.

Тогда возникает вопрос, является ли ум высшей силой или существует другая сила, которая общается с внешним миром через ум. Ум — посредник или просто инструмент?

Если ум — это всё, то только животные могут обладать способностью развиваться. Но это не соответствует законам мира, какими мы их знаем. Дерево развивается, ком земли развивается, всё развивается.

Даже у животных очевидно, что ум — это ещё не всё, в том смысле, что он является высшим выражением существования или высшей силой в Природе. Кажется, что всё так только потому, что то, что есть всё, выражает себя в уме и пропускает всё через него ради проявления.

То, что мы называем умом, это среда, пронизывающая мир. В противном случае мы не могли бы иметь того мгновенного и электрического воздействия ума на ум, которым полон человеческий опыт и которому новые явления гипноза, телепатии и т. д. являются лишь свежими доказательствами. Должен быть контакт, должно быть взаимопроникновение, если мы хотим объяснить эти явления с помощью какой-либо разумной теории.

Поэтому индусы считают ум разновидностью тонкой материи, в которой идеи представляют собой волны или рябь, и он не ограничен физическим телом, которое он использует в качестве инструмента. Существует скрытая сила, которая действует через эту тонкую среду, называемую умом.

Вид животного развивается, согласно современной теории, под тонким влиянием окружающей среды. Окружающая среда удовлетворяет потребность, и те, кто удовлетворяет эту потребность, создают новый вид, который выживает, потому что он более приспособлен.

Это не результат какого-либо интеллектуального восприятия необходимости или решимости осуществить необходимые изменения, а желание, часто, хотя и не всегда немое, невнятное и необдуманное желание.

Это желание притягивает силу, которая его удовлетворяет. Что это за сила? Тенденция психического желания проявляться в материальных изменениях — это один из членов уравнения. Сила, вызывающая изменение в ответ на желание, — другой.

У нас есть воля за пределами ума, которая диктует изменения, у нас есть сила за пределами ума, которая их осуществляет. Согласно индуистской философии, воля — это Джива[28], Пуруша[29], внутреннее «я» в анандакоше, действующее при помощи виджняны, универсального или трансцендентного ума. Это то, что мы называем духом.

Сила — это Пракрити или Шакти, женский принцип Природы, лежащий в основе всех действий. За обоими находится единое «Я» вселенной, которое содержит как Дживу, так и Пракрити, дух и материальную энергию.

Йога приводит эти первичные существования внутри нас в контакт друг с другом и, успокаивая активность самскар или ассоциаций в уме и теле, позволяет им действовать быстро, победоносно и, как это называет мир, чудесным образом. На самом деле чуда не существует; есть только законы и процессы, которые ещё не поняты.

Поэтому йога — это не грёзы, не иллюзия мистиков. Известно, что мы можем временно изменить ассоциации ума и тела и что ум может частично изменить состояние тела.

Йога утверждает, что эти вещи можно делать постоянно и полностью. Для победы тела над болезнями, болью и материальными препятствиями, для освобождения ума от рабства прошлого опыта и тяжелейших ограничений пространства и времени, для победы сердца над грехом, горем и страхом, для духа безоблачного блаженства, силы и просветления, это Евангелие Йоги, это цель, на которую указывает индуизм человечеству.

Величие личности

Во всех движениях, в каждой огромной массе человеческих действий выражает себя Дух Времени, то, что Европа называет Zeitgeist, а Индия — Кала. Сами имена имеют глубокое значение.

Кали, Мать всего и разрушительница всего, — это Шакти, тайно работающая в сердце человечества, проявляющаяся в постоянном волнении людей, институтов и движений, Махакала это Дух внутри, чья энергия распространяется в ней и формирует прогресс мира и судьбы народов.

Импульс этого Духа реализуется во Времени, и как только возникает движение, импульс от Духа внутри, Время и Мать берут на себя ответственность за него, подготавливают, созревают и осуществляют.

Когда Zeitgeist, Бог во Времени, движется в устойчивом направлении, тогда все силы мира призваны направить установившееся течение к намеченной цели.

То, что сознательно помогает, раздувает её, но то, что мешает, раздувает её ещё больше, и подобно волне в продуваемом ветрами океане, то поднимаясь, то падая, то высоко на гребне победы и роста, то опускаясь во впадины уныния и отчаяния, поражения, импульс из скрытого Источника устремляется вперёд к своему предопределённой реализации. Человек может помогать или сопротивляться, но Дух Времени работает, формирует, подавляет, настаивает.

Великое и памятное видение Курукшетры, когда Шри Кришна, проявив свою мировую форму, объявил себя уничтожающим Время, является значимым для этого глубокого восприятия человечества.

Когда Арджуна пожелал отбросить свой лук и колчан, когда он сказал: «То, что мы делаем — это грех и великое убийство людей и братьев, я отказываюсь», Шри Кришна, убедив его ум в ошибке, приступил к этому чудесному видению, как это описано в одиннадцатой песне Гиты, чтобы запечатлеть истину в его воображении. Там звучат могучие строфы:

«Я — Время, которое растрачивает и уничтожает народы; вот, я восстал в своей силе, я здесь, чтобы поглотить народы. Даже без тебя они не смогут стать воинами, выстроившимися в противоборствующие эскадроны. Поэтому, восстань и обрети великую славу, победи своих врагов и наслаждайся великой и богатой империей. Что касается их, они были убиты ещё раньше, и это я убил их; это только повод, о Савьясачи[30]».

Шри Кришна проявляет себя не как медленный процесс Времени. Он является Арджуне как Дух Времени, завершающий в одно мгновение работу, тщательно готовившуюся десятилетиями.

Все неизбежно движутся к катастрофе Курукшетры. Люди этого не знали: те, кто сделал бы все возможное, чтобы предотвратить бедствие, своим действием или бездействием способствовали его наступлению. Те, кто увидел его, тщетно пытались остановить колеса Судьбы. Сам Шри Кришна как нишкама кармайогин, исполняющий свой долг, не обращая внимания на результаты, отправился с этим безнадежным посольством в Хастинапур. Но Дух Времени затмил всё.

Лишь после этого люди увидели, как, как реки, несущиеся к морю, как мотыльки, летящие к зажжённому пламени, как весь этот великолепный, могучий и высокомерный индийский мир с его кланами королей, с его оружием, с его колесницами и его гигантскими армиями мчался к открытой пасти разрушителя чтобы потеряться в Его могучих челюстях, и быть искалечеными Его скрежетавшими зубами.

В лиле[31] Вечного есть движения как ужасные, так и сладостные и прекрасные. Танец Вриндавана не будет полным без танца смерти Курукшетры, потому что каждый из них — часть того великого гармонического движения мира, который движется от раздора к согласию, от ненависти и борьбы к любви и братству, от зла к завершению эволюции путём превращения страдания и греха в красоту, блаженство и добро, шивам[32], сантам[33], суддхам[34], анандам[35].

Кто мог бы противостоять цели Zeitgeist? В Индии тогда были сотни сильных людей, великие философы и йогины, искусные государственные деятели, лидеры людей, цари мысли и действия, расцвет могущественной интеллектуальной цивилизации на её пике.

Небольшой поворот вправо, а не влево со стороны некоторых из них, казалось бы, мог бы предотвратить всю катастрофу. Так подумал Арджуна, отбросив лук. Он был всей надеждой Пандавов, и без него их победа могла бы показаться просто мечтой и актом безумия.

Однако именно ему Дух времени объявляет о полной беспомощности сильнейших и несомненное выполнение веления Бога. «Даже без тебя они уже не смогут существовать, все эти воины, выстроившиеся в противоборствующие эскадроны».

Потому что эти люди живы только в теле. А в том, что стоит позади и реализуется, они — мертвецы. Кто может убить того, кого защищает Бог? Кто может защитить того, кого уже убил Бог убил? Человек, который убивает, — это всего лишь повод, инструмент, с помощью которого то, что делается за завесой, становится тем, что делается по эту её сторону.

То, что было верно в отношении великого убийства на Курукшетре, верно и для всего, что происходит в этом мире, для всего созидания, разрушения и сохранения, составляющих лилу.

Величие этого учения – для великих. Те, кому поручено осуществить великие перемены, полны силы Духа Времени. Кали вошла в них, и Кали, когда она входит в человека, не заботится о рациональности и возможностях.

Она — сила Природы, которая вращает звёзды на их орбитах, легко, как ребенок катает мяч, и для этой силы нет ничего невозможного. Она агхатана-гхатана-патияси, очень искусная в достижении невозможного. Она — деватмашактих свагунаир нигудха, Сила Божественного Духа, сокрытая в способах его собственной работы, и ей не нужно ничего, кроме времени, чтобы выполнить цель, которая ей поручена.

Она движется во Времени, и само движение реализует себя, создаёт свои средства, достигает своих целей. Не случайно она действует на одного человека больше, чем на другого. Он выбран потому, что является подходящим сосудом, и, выбрав его, она не отвергает его, пока цель не будет достигнута, и не позволяет ему отвергнуть её. Поэтому Шри Кришна говорит Арджуне:

«Мысль, о которой ты думаешь и укрываешься в эгоизме, говоря: «Я не буду сражаться», — это твоё решение — напрасная вещь; Природа заставит тебя делать твою работу».

Когда кажется, что человек отверг свою работу, это просто означает, что его работа окончена и Кали уходит от него ради другой работы.

Когда человека, совершившего великую работу, уничтожают, то именно из-за эгоизма, из-за которого он злоупотребил внутренней силой, и сама сила разбивает его на куски, как она сломала Наполеона.

Некоторые инструменты бережно хранят, некоторые отбрасывают и разбивают вдребезги, но все они — инструменты.

Величие великих людей не в том, что они могут своими силами определять великие события, а в том, что они являются полезными и специально выкованными инструментами Силы, которая их определяет.

Мирабо помог сделать Французскую революцию, и никто больше. Когда он выступил против неё и захотел, став опорой монархии, сдержать колесо, остановилась ли Французская революция на отступлении самых могущественных сил Франции?

Кали поставила ногу на Мирабо, и он исчез; но Революция продолжалась, потому что Революция была проявлением Духа Времени, Революция была волей Бога.

И так всегда. Люди, которые гордились, что великие события были их творением, потому что они, казалось, приложили к ним руку в самом начале, опускаются в траншею Времени, а другие идут вперёд, несмотря на свою разрушенную репутацию. Выживают только те, кто не соглашается с Судьбой, кого Кали увлекает вперёд.

Величие личностей — это величие вечной Энергии внутри.

Процесс эволюции

Конец этапа эволюции обычно знаменуется мощным возобновлением всего того, что должно было выйти из эволюции. Это принцип Природы: для того, чтобы избавиться от любой мощной тенденции или глубоко укоренившейся ассоциации в человечестве, будь то в массе или в индивидуальном порядке, она должна сначала быть истощена бхогой[36] или наслаждением, а затем над ней надо получить власть и ослабить при помощи ниграхи[37], или контроля, и, наконец, когда она слаба, избавиться от неё при помощи самьямы[38], отвержения или самоотделения.

Разница между ниграхой и самьямой в том, что в первом процессе происходит жестокая борьба с целью подавить, принудить и, если возможно, сокрушить тенденцию, реальность которой не подвергается сомнению, но во втором процессе она рассматривается как мёртвая или умирающая сила, время от времени её возвращение отмечено отвращением, затем нетерпением и, наконец, безразличием как простым призраком, рудиментом или слабым эхом того, что когда-то было реальным, но теперь лишено значения.

Такое возвращение — часть процесса Природы по избавлению от этой нежелательной и исчезающей количественно тенденции.

Самьяма несвоевременна и бесплодна, когда сила, качество или тенденция находятся в зачаточном состоянии или энергии, когда она ещё не получила должное наслаждение и полную активность.

Когда что-то рождается, это должно пройти молодость, рост, наслаждение, жизнь и окончательный распад и смерть. Когда Пракрити дала толчок своему творению, она настаивает на том, чтобы его скорость исчерпала себя за счёт естественного истощения, прежде чем оно остановится.

Несвоевременно остановить рост или скорость силой — это ниграха, которая может быть эффективной на время, но не навсегда.

В Гите сказано, что все вещи управляются своей природой, к своей природе они возвращаются, и ниграха, или подавление, бесплодна.

В случае ниграхи происходит следующее: нечто, преждевременно убитое насилием, на самом деле не умирает, а уходит на время в Пракрити, которая его послала, собирает огромную силу и возвращается с необычайной жестокостью, с жаждой законного наслаждения, в котором ему было отказано.

Мы видим это в попытках избавиться от наших злых самскар или ассоциаций, когда мы впервые вступаем на путь йоги.

Если гнев является могущественным элементом нашей природы, мы можем на время подавить его силой и назвать это самоконтролем, но в конечном итоге неудовлетворенная Природа возьмёт над нами верх, и страсть вернется к нам с удивительной силой в неожиданный момент.

Есть только два способа, с помощью которых мы можем эффективно взять верх над страстью, стремящейся нас поработить. Один — путем замены, заменяя его всякий раз, когда она возникает противоположным качеством, гнев — мыслями о прощении, любви или терпении, похоть — размышлением о чистоте, гордость — мыслями о смирении и наших собственных недостатках или ничтожестве.

Это метод Раджайоги, но это трудный, медленный и ненадёжный метод. Потому что и древние традиции, и современный опыт йоги показывают, что люди, которые в течение долгих лет достигали высшего самообладания, были внезапно удивлены насильственным возвращением того, что они считали мертвём или навсегда подчинившемся.

Тем не менее, такая замена, какой бы медленной она ни была, является одним из самых распространённых методов Природы, и именно с помощью этих средств, часто бессознательно или полусознательно используемых, характер человека меняется и развивается от жизни к жизни, или даже в пределах одной жизни.

Замена не уничтожает вещи в их зародыше, а семя, которое не превращается в пепел благодаря Йоге, всегда способно прорасти снова и вырасти в полное и могучее дерево.

Второй метод — дать бхогу, или наслаждение той страсти, чтобы быстро от неё избавиться. Когда она насыщается и пресыщается чрезмерным наслаждением, она становится слабой и истощенной, и возникает реакция, которая на время устанавливает противоположную силу, тенденцию или качество.

Если йогин использует этот момент для ниграхи, ниграха, повторяемая таким образом при каждой подходящей возможности, становится настолько эффективной, что уменьшает силу и жизнеспособность вритти[39] в достаточной степени для применения окончательной самьямы.

Этот метод наслаждения и реагирования также является излюбленным и универсальным методом Природы, но он никогда не бывает полным сам по себе и, если его применять к постоянным силам или качествам, склонен создавать качели противоположных тенденций, чрезвычайно полезные для операций Пракрити, но с точки зрения самообладания бесполезные и неубедительные.

Этот метод становится эффективным только когда сопровождается использованием самьямы.

Йогин рассматривает вритти просто как игру Природы, которая его не касается и в которой он является лишь зрителем. Гнев, похоть или гордость принадлежат не ему, а Вселенской Матери, и она использует их и успокаивает для своих собственных целей.

Однако, когда вритти сильна, господствует и не израсходована, такое отношение невозможно поддерживать искренне, и пытаться удерживать его интеллектуально, не будет искренним, если есть ощущение, что это митхья чара, ложная дисциплина или лицемерие.

Только когда она несколько утомлена повторяющимися наслаждениями и принуждением, Пракрити или Природа по приказу души или Пуруши действительно могут справиться со своим собственным творением.

Сначала она справляется с этим с помощью вайрагьи[40] в самой грубой форме отвращения, но это слишком сильное чувство, чтобы быть постоянным. Но всё же, оно оставляет после себя свой след в виде глубоко укоренившегося желания избавиться от своей причины, которое переживает возвращение и временное господство страсти.

После этого на его возвращение смотрят с нетерпением, но без какого-либо острого чувства нетерпимости.

В конце концов достигается высшее безразличие, или удасината[41], и за окончательным выходом из этой тенденции обычным процессом Природы наблюдают в истинном духе самьямы, которая знает, что она является наблюдающей душой и обладает этим только, чтобы отмежеваться от явления, чтобы оно прекратилось.

Высшая стадия ведет либо к мукти в форме лайи[42] или исчезновения, когда вритти исчезает полностью и навсегда, либо к другому виду свободы, когда душа знает, что это лила Бога, и оставляет это Ему, неважно, должен ли Он отбросить эту тенденцию или использовать её в Своих целях.

Это позиция кармайогина, который отдаёт себя в руки Бога и делает работу только ради Него, зная, что в нём действует сила Бога.

Результатом такого отношения к сдаче будет то, что Господь всего берёт на себя ответственность и, согласно обещанию Гиты, избавляет Своего слугу и возлюбленного от всякого греха и зла, причём вритти действуют в телесной машине, не затрагивая душу и работают только тогда, когда Он поднимает их для Своих целей.

Это нирлиптата, состояние абсолютной свободы внутри лилы.

Этот закон один и тот же, что для массы, что для отдельного человека.

Процесс человеческой эволюции был увиден глазами вдохновенного наблюдения как процесс развития тигра и обезьяны.///

Силы жестокости, похоти, злонамеренного разрушения, причинения боли, безумия, грубости, невежества когда-то свирепствовали в человечестве, люди полностью этим наслаждались.

Затем, благодаря росту религии и философии, они стали переходить в периоды насыщения, такие как начало христианской эры в Европе, и частично заменяться, частично ставиться под контроль.

По закону подобных вещей они всегда возвращались снова, с большей или меньшей опасностью, и с большим или меньшим успехом пытались восстановить себя.

Наконец, в девятнадцатом веке какое-то время казалось, что какие-то из этих сил, по крайней мере на время, исчерпали себя и действительно настал час самьямы и постепенного отказа от эволюции.

Такие надежды всегда возвращаются и в конце концов, вероятно, приведут к их осуществлению, но прежде чем это произойдет, неизбежен ещё один откат. Мы видим множество признаков этого в возвращении к зверю, который развивается в Европе и Америке за пределами ярмарки науки, прогресса, цивилизации и гуманизма, и мы, вероятно, увидим больше признаков этого в эпоху, которая надвигается на нас.

Аналогичный закон действует в политике и обществе. Политическая эволюция человечества следует определённым направлениям, последняя формула которых выражена в лозунгах Французской революции: свобода, равенство и братство.

Но силы старого мира, силы деспотизма, силы традиционных привилегий и эгоистичной эксплуатации, силы небратской борьбы и страстной эгоистичной конкуренции всегда очень энергично пытаются вновь занять свои места на тронах земли.

Решительное движение реакции очевидно во многих частях мира и, возможно, нигде больше, чем в Англии, которая когда-то была одним из самозванных поборников прогресса и свободы.

Попытка вернуться к старому духу — это один из тех необходимых возвратов, без которых он не может быть настолько исчерпан, чтобы быть вычеркнутым из эволюции. Он поднимается только для того, чтобы быть побеждённым и снова сокрушённым.

С другой стороны, сила демократической тенденции — это не та сила, которая уже израсходована, а сила, которая ещё не пришла, не та сила, что получила уже большую часть своего удовольствия, а сила, которая всё еще могуча, неудовлетворена и стремится к реализации.

Каждая попытка в прошлом загнать её в рамки, в конечном итоге давала реакцию на принуждающую силу и возвращала демократический дух свирепым, голодным и неудовлетворённым, присоединяя к его справедливому девизу «Свобода, Равенство и Братство» ужасную прибавку «или Смерть».

Маловероятно, что ближайшее будущее демократической тенденции удовлетворит самые смелые мечты любителя свободы, который ищет анархистской свободы, или любителя равенства, который пытается установить мёртвый социалистический уровень, или любителя братства, который мечтает о всемирном коммунизме. Но некоторая гармонизация этого великого идеала, несомненно, является ближайшим будущим человечества.

Над старыми силами деспотизма, неравенства и необузданной конкуренции, после того как они будут ещё раз свергнуты, будет осуществлен процесс постепенной самьямы, посредством которого то, что от них останется, будет рассматриваться как исчезающие остатки мёртвой реальности и любое дальнейшее насильственное принуждение будет медленно и неуклонно исчезать.

Стед и духи

Привлекла значительное внимание и вызвала ажиотаж последняя разработка агентства г-на У. Т. Стеда по общению с духами, которую он называет «Бюро Джулии».

Предполагаемые сообщения г-на Гладстона, лорда Биконсфилда и других выдающихся политиков по вопросу о бюджете вызвали большое любопытство, насмешки и даже негодование.

Вездесущее красноречие лорда Керзона было вызвано тем, что он считает это недобросовестным методом вдавливания августейшего усопшего в ряды либеральных предвыборных агентов, и он написал возмущённое письмо в газеты, в котором много витиеватой керзоновской болтовни о священных тайнах и святыни могилы.

Если в предполагаемых сообщениях умерших душ вообще есть что-то, вызывающее растущий интерес в европейском мире, то следует справедливо установить, что могила — это не что иное, как яма в земле, содержащая гниющий кусок материи, с помощью которого дух не имеет никакой дальнейшей связи, и что дух после смерти во многом такой же, как и прежде, проявляет большой интерес к мелким, тривиальным и мирским вещам и очень далёк от того, чтобы рассматривать своё новое существование как торжественное, священное и таинственное дело.

Если так, то мы не видим, почему мы должны приближаться к ушедшему духу либо с вытянутыми и серьёзными лицами, либо с какими-либо более необычными чувствами, чем любопытство, интерес и стремление приобрести познание потустороннего мира и общение с теми, кого мы знали и любили, с этими, по сути, обычными человеческими и земными чувствами, существующими между душами, разделёнными временем и пространством, но всё же способными к общению.

Но лорд Керзон, похоже, всё ещё придерживается грубой христианской концепции блаженных мертвецов как ангелов, играющих на небесах, чьи безупречные перья не должны быть грубо нарушены человеческим дыханием и духовным общением как своего рода некромантией.

Они берут дух мистера Гладстона, вызывают его из земной постели, потом обратно кладут в неё и он удобно укладывается в гробу после того, как Джулия и мистер Стед покончили с ним.

Нам следовало бы подумать, что в смелом и новаторском уме единственного вице-короля Индии эти грубые европейские суеверия должны были быть давно разрушены.

Однако нам приходится иметь дело не с лордом Керзоном, а с мистером Стедом и духами. Мы знаем г-на Стеда как напористого и оригинального журналиста, не всегда чрезмерно утонченного или деликатного ни в своих действиях, ни в выражениях, умелого в рекламе своих взглядов, возбудимого, серьёзного, декламационного, громкого и даже истеричного, если хотите, в некоторых его методах, но уж точно он не лжец и не мошенник. Он делает и говорит то, во что верит, и ничего больше.

Невозможно назвать его бюро обманом или простой журналистской отпиской. Нельзя отбрасывать явления духовного общения, даже при всём том жульничестве, который внесли в них недобросовестные дельцы, и говорить, что это всё нереально или обман. Всё, что можно разумно сказать, это то, что их истинная природа ещё не установлена бесспорно.

Есть два мыслимых объяснения: одно — фактическое общение с духами, другое — энергично инсценированные воображаемые разговоры, совместно составленные с удивительным мастерством и последовательностью подсознательными умами присутствующих лиц, какими бы они ни были, причем медиум является главным драматургом, и это некий подсознательный литературный комитет.

Вторая теория настолько невероятно неправдоподобна и настолько явно противоречит природе самих явлений, что только упрямое нежелание признавать новые факты и идеи может объяснить её выживание, хотя на первых этапах исследования оно было естественным и оправданным.

Остаётся объяснение фактического общения с духами. Но даже когда мы решили взять эту гипотезу за основу нашего исследования, нам приходится остерегаться множества ошибок; потому что сообщения искажаются сначала ошибками и самообманом медиума и сидящих, затем ошибками и самообманом общающихся духов и, что хуже всего, преднамеренным обманом, ложью и подтасовками со стороны гостей из другого мира.

Элемент обмана и подтасовки со стороны медиума и его помощников не всегда мал, но от него легко избавиться. Дешёвый скептицизм и дешёвые насмешки в таких вопросах полезны только для того, чтобы утешить маленькие умы и слабое воображение чувством превосходства над более широкими умами, которые не отказываются исследовать явления, которые, по крайней мере, широко распространены и имеют последовательно регулярный характер.

Истинная позиция состоит в том, чтобы тщательно изучить природу явлений, условия, которые в настоящее время умаляют их ценность, а также возможность их устранения и обеспечения идеальных экспериментальных условий, которые позволили бы нам прийти к удовлетворительному научному результату.

До тех пор, пока ценность коммуникаций не будет научно установлена, любые попытки использовать их в утилитарных, театральных или ещё более лёгких целях следует осуждать, поскольку такое неправильное использование может закончиться тем, что человечество закроет широкую дверь к потенциальным знаниям.

С этой точки зрения причудливые эксперименты Мистера Стеда следует осудить. Единственная их положительная особенность заключается в том, что в ходе их проведения они, по-видимому, устраняют первую элементарную трудность на пути расследования — возможность человеческого обмана и мошенничества.

Мы полагаем, что он избавился от профессиональных медиумов и допускает присутствие только серьёзных и честных исследователей. Но дух и методы Бюро г-на Стеда скорее поощряют, чем устраняют другие элементы ошибок и путаницы.

Во-первых, это ошибка и самообман натурщиков. Дух не выражает себя непосредственно, а вынужден передавать свои мысли из третьих рук; сначала они приходят к духу-посреднику, Юлии или другому, через неё они передаются человеческому медиуму и через него передаются посредством автоматической или сознательной речи или письма слушателям.

Очевидно, насколько сильно должен вмешиваться ум медиума и, в меньшей, но всё же значительной степени, мысли-впечатления других сидящих, и это без малейшего намерения с их стороны, скорее, несмотря на сильное желание в противоположном направлении.

Лишь немногие люди по-настоящему понимают, как работает человеческий ум, или способны наблюдать за процессами своего сознательного и полусознательного мышления, даже когда ум бескорыстен, и ещё меньше, когда он активен и заинтересован в предмете общения.

Сидящие вмешиваются, во-первых, внося свои собственные мысли и выражения, подсказанные началом общения, так что то, что началось как разговор с духом, заканчивается переплетением идей медиума или сидящих, с тем немногим собственным, что дух может дать сейчас или потом.

Они вмешиваются не только тем, что подсказывают, что они сами думают или сказали бы по этому поводу, но и подсказывают, что, по их мнению, дух должен драматично думать или говорить, так что г-ну Гладстону приходится говорить в виде бесконечных туманных и ходящих вокруг да около периодов, которые, несомненно, были его ораторский стиль, но вряд ли могли быть основой его разговоров, а лорд Биконсфилд вынужден быть циничным и аморальным в тоне своих наблюдений.

Они снова вмешиваются из-за рвения, которое иногда приводит к ответам в соответствии с желаниями сидящих, а иногда к другим, неприятным или тревожным, но ни в коем случае не надёжным. Особенно это касается ответов на вопросы о будущем, которые никогда не следует задавать.

Это правда, что происходит много удивительных предсказаний, которые совершенно точны, но они с избытком перевешиваются массой ложных и случайных предсказаний.

Этих трудностей можно избежать, только строго исключая каждый вопрос, который сопровождается или может вызвать рвение или ожидание, и культивируя полную умственную пассивность.

Последнее, однако, невозможно для медиума, если только он не практикующий йогин, не находящийся в трансе или не медиум, который приобрёл привычку к пассивности путём бессознательного развития в результате длительной практики.

В натурщиках мы не видим, как его можно вызвать. Однако без безэмоционального безразличия к характеру ответа и душевной пассивности, условия для столь сложного и деликатного процесса общения не могут быть совершенными.

Ошибки и самообман с другой стороны завесы не могут быть устранены никакими усилиями с этой стороны. Всё, что мы можем сделать — это признать, что духи ограничены в знаниях и ограничены своим характером, так что мы должны учитывать ментальное и моральное равенство коммуниканта при оценке истинности и ценности сообщения.

Абсолютного обмана и лжи можно избежать, только отказываясь от общения с духами низшего порядка и остерегаясь их маскировки под знакомые или выдающиеся имена.

Насколько г-н Стед и его окружение предохранились от этих последних ошибок, мы не можем сказать, но общая атмосфера заседаний, не позволяет нам предполагать, что в этом отношении уделяется скрупулёзное внимание.

Вполне возможно, что какой-то игривый дух вводил г-на Гладстона в слишком восторженный круг и развлекался, разрабатывая те туманно-светлые периоды, которых, как он видел, натурщики ожидали от великого покойного оппортуниста.

Но мы склоняемся к мнению, что в этом ныне знаменитом интервью с духами мы получили небольшое количество Гладстона, большое количество Стеда и изрядное количество бестелесной Джулии и помощников экстрасенсов.

Стед и Маскелайн

Спорный вопрос общения с духами стал предметом постоянных общественных споров в Англии. В решении этого вопроса решающим образом заинтересовано столько всего, что имеет первостепенное значение для наших взглядов на мир, религию, науку, жизнь, философию, что никакие новые доказательства или опровержения, установления или опровержения подлинности и значения общения с духами не могут остаться без внимания.

Но никакое обсуждение этого вопроса, исходящее лишь из первых принципов, не может иметь никакой ценности. Это вопрос доказательств, ценности доказательств и значения доказательств.

Если установленные факты говорят в пользу спиритизма, то обстоятельство, что они противоречат общепринятым догмам науки или вызывают насмешки как со стороны просвещённого скептика, так и со стороны обычного гражданина не является аргументом против фактов.

Если факты против спиритуализма, то последнему не поможет то, что он поддерживает религию или радует воображение и льстит эмоциям человечества. Мы желаем фактов, а не энтузиазма или насмешек. Доказательства — это то, что мы должны взвесить, а не необоснованные аргументы или вопросы пригодности или вероятности. Невероятное может быть правдой, а вероятное — совершенно ложным.

При оценке доказательств мы должны придавать особое значение мнению людей, которые имели дело с фактами из первых рук.

Недавно два таких человека кратко изложили свои аргументы за и против истинности спиритуализма, г-н У. Т. Стед и знаменитый фокусник г-н Маскелайн. Сначала мы разберемся с г-ном Маскелайном, который полностью отрицает ценность фактов, на которых основан спиритуализм.

Г-н Маскелин выдвигает две абсолютно противоречивые теории: во-первых, что спиритуализм — это сплошное мошенничество и обман, во-вторых, что это всего лишь подсознательное мышление.

Первая — это теория, которой до сих пор придерживались противники новых явлений, вторая — теория, к которой их приводит накопление неоспоримых доказательств.

Мистер Маскелин, сам признанный мастер фокусов и иллюзий, естественно склонен отвергать всех медиумов как нерегулярных конкурентов в своём собственном искусстве. Но тот факт, что фокусник может создать иллюзорное явление, не является доказательством того, что все явления являются фокусами.

Далее он утверждает, что никаких спиритуалистических явлений не возникло, когда он смог убедить г-на Стеда принять условия, исключающие мошенничество. Мы должны знать условия г-на Маскелина и получить подтверждение этого утверждения г-ном Стедом, прежде чем мы сможем быть уверены в том, какую ценность мы должны придавать такого рода опровержениям.

В любом случае мы имеем тот неоспоримый факт, что сам г-н Стед был медиумом в некоторых наиболее важных и наиболее изученных явлениях.

Г-н Маскелин знает, что г-н Стед — благородный человек, неспособный на огромную и наглую выдумку такого рода, и поэтому он вынужден прибегнуть к совершенно недоказанной теории подсознания. Его аргументы не кажутся нам очень убедительными.

Поскольку мы часто пишем, не замечая того, что пишем, механически, следовательно, говорит этот глубокий мыслитель, автоматическое письмо должно быть таким же ментальным процессом. Единственное маленькое возражение против этого в высшей степени удачного аргумента состоит в том, что автоматическое письмо не имеет никакого сходства с механическим письмом.

Когда человек пишет машинально, он не замечает того, что пишет. Когда он пишет автоматически, он внимательно это замечает и концентрирует на этом всё своё внимание.

Когда он пишет механически, его рука записывает то, что он хочет написать. Когда он пишет автоматически, его рука записывает то, что он не собирается писать и что часто является противоположным тому, что его ум велит ему написать.

Далее г-н Маскелин приводит пример женщины, написавшей письмо и неосознанно указавшей старый адрес, который, когда её впоследствии расспросили, она не смогла вспомнить.

Это представляет собой не что иное, как приступ рассеянности, при котором старый забытый факт поднялся на поверхность ума и путём возрождения старой привычки был воспроизведен на бумаге, но снова исчез из непосредственного сознания, как только ум вернулся к настоящее.

Это ментальное явление, по существу, того же класса, что и то, что мы продолжаем непреднамеренно писать дату прошлого года даже в письмах этого года. В одном случае это возрождение, в другом сохранение старой привычки.

Какое отношение это имеет к явлениям автоматического письма, которые относятся к совершенно другому классу и совершенно не сопровождаются рассеянностью? Г-н Маскелин не делает попыток объяснить запись фактов по своей природе, непознаваемых средством массовой информации, или повторяющиеся предсказания будущего, которые являются обычным явлением в автоматических коммуникациях.

С другой стороны, аргументы г-на Стеда вряд ли более убедительны. Он основывает свою веру, во-первых, на характере сообщений своего сына и других людей, в которых его не мог обмануть собственный ум, и, во-вторых, на том факте, что происходят не только утверждения прошлого, но и свободно предсказания будущего..

Первый аргумент не имеет никакой ценности, если мы не знаем характер сообщения и возможность или невозможность того, что изложенные факты были ранее известны г-ну Стеду.

Второе также не является окончательным само по себе. Есть некоторые предсказания, которые острый ум может сделать путём умозаключений или догадок, но если мы заметим совпадения и забудем промахи, мы поверим, что это пророчества, а не обычные предвидения.

Реальная ценность защиты этого явления г-ном Стедом заключается в том замечательном конкретном примере, который он приводит в отношении предсказания, из которого такая возможность полностью исключена.

Дух Юлии, утверждает он, предсказал смерть в течение года знакомой, которая в указанное время страдала от двух болезней, в одной из которых врачи отчаялись в её выздоровлении. В каждом случае духа-предсказателя, естественно, спрашивали, не закончится ли болезнь предсказанной смертью, и каждый раз он давала неожиданный отрицательный ответ и, наконец, предсказал смерть неестественным путем.

На самом деле, женщина, о которой идет речь, ещё до конца года выпрыгнула из окна и была убита. Это замечательное пророчество, очевидно, не было ни удачным выводом, ни удачной догадкой, ни даже удивительным совпадением. Это убедительное и неоспоримое пророчество.

Его появление в автоматическом письме можно объяснить либо предположением, что у мистера Стеда есть подсознательное «я», называющее себя Джулией, одарённое абсолютной и точной силой пророчества, в которой отказано человеку, каким мы его знаем, — довольно горячее, причудливое и недоказанное предположение, — или признание того, что существовал коммуникатор, обладающий сверхспособностями, превосходящими обычное человечество, использующий руку писателя.

Кто бы это ни была, Джулия или кто другой, призрак, дух или другое существо, это вопрос, который лежит за пределами темы.

Этот спор, при бесполезности аргументов обеих сторон и высшей ценности одного конкретного и точного факта, является ярким доказательством нашего утверждения, что при решении этого вопроса должны использоваться не априорные аргументы, а факты, обладающие доказательной ценностью, поскольку их будет использовать беспристрастный юрист, и это в конечном итоге будет самое главное.

Судьба и свобода воли

Вопрос, который до сих пор разделял человеческую мысль и не получил окончательного решения, — это свобода человека в его отношении к Силе разумной или неразумной, управляющей миром.

Мы стремимся к свободе в наших человеческих отношениях, к свободе, к которой мы стремимся, как к нашей цели, и каждый новый шаг в нашем человеческом прогрессе является дальнейшим приближением к нашему идеалу.

Но свободны ли мы в себе? Кажется, что мы свободны делать то, что выбираем, а не то, что выбрано за нас. Но возможно, что свобода может оказаться иллюзорной, а наша кажущаяся свобода может оказаться настоящими железным оковами.

Мы можем быть связаны предопределением, волей Высшей Разумной Силы, слепой неумолимой Природой или необходимостью из нашего собственного предыдущего развития.

Первый ответ — это ответ благочестивого и покорного ума, с его зависимостью от Бога, но, если мы не примем кальвинистский фатализм, признание руководящей и главенствующей воли Бога не исключает разрешения на свободу личности.

Второй ответ — ответ ученого. Наследственность определяет нашу Природу, законы Природы ограничивают наши действия, причина и следствие определяют ход нашего развития, и если утверждать, что мы можем определять следствия, создавая причины, ответ таков: наши собственные действия определяются предыдущими причинами, над которыми мы уже не имеем контроля и само наше действие является необходимой реакцией на стимул извне.

Третий ответ — ответ буддийского и постбуддийского индуизма. «Такова наша судьба, это написано у нас на лбу, и когда наша Карма[43] исчерпается, тогда только наши бедствия уйдут от нас». Это дух тамасического бездействия, оправдывающий себя неправильным прочтением теории Кармы.

Если мы вернемся к истинному индуистскому учению, независимому от буддийского влияния, мы обнаружим, что оно даёт нам разрешение спора с точки зрения психологии человека, в которой признаются как Судьба, так и Свободная воля.

Разница между буддизмом и индуизмом в том, что для первого человеческая душа — ничто, для второго — всё.

Вся вселенная существует в духе, духом, для духа. Всё, что мы делаем, думаем и чувствуем, предназначено для духа. Природа зависит от Атмана, всё её движение, игра, действие предназначены для Атмана.

Нет никакой Судьбы, кроме настоятельной причинности, которая — лишь другое название Закона, а сам Закон — лишь инструмент в руках Природы для удовлетворения духа.

Закон — это не что иное, как способ или правило действия. В нашей философии это называется не Законом, а Дхармой, скрепляющей, то, посредством чего скрепляется действие вселенной, действие её частей, действие отдельных личностей.

Это действие во всеобщем, в частях, в отдельных личностях называется Кармой, работой, действием, энергией в игре, а определение Дхармы или Закона — это действие, определяемое природой вещи, в которой происходит действие, — свабхава-ниятам карма[44].

Каждое отдельное существование, каждая отдельная личность имеет свою свабхаву или природу и действует согласно ей, каждая группа, вид или масса индивидуумов имеет свабхаву или природу и действует согласно ей, и вселенная также имеет свою свабхаву или природу и действует согласно ей.

Человечество — это группа индивидуумов, и каждый человек действует согласно своей человеческой природе, то есть закону его существования в отличие от животных, деревьев или других групп индивидуумов.

У каждого человека есть своя особая природа, и это закон его бытия, который должен руководить им как личностью. Но за пределами этих второстепенных законов находится великая дхарма вселенной, которая предусматривает, что опредёленная предыдущая карма или действие должны вести к определённой новой карме или результатам.

Всю причинность можно определить как предыдущее действие, ведущее к последующему действию, Карме и Кармафале[45].

Индуистская теория состоит в том, что мысль и чувство, а также реальная речь или поступки являются частью кармы и создают последствия, и мы не принимаем европейское мнение, согласно которому внешнее выражение мысли и чувства в речи или поступке более важно, чем мысль, или ощущение себя.

Это внешнее выражение — лишь часть выражаемого, и его результаты — лишь часть Кармафала.

Предыдущая карма имеет не один вид результатов, а множество. Во-первых, определённая привычка мысли или чувства порождает определённые действия и речи или определённые привычки действий и речи в этой жизни, которые материализуются в следующей, как удача или неудача.

Опять же, своим действием на благо или зло других человек создаёт необходимость счастья или печали для нас самих в другом рождении.

Более того, это вызывает тенденцию к сохранению этой привычки мысли или чувства в будущих жизнях, что предполагает сохранение удачи или неудачи, счастья или печали.

Или, действуя по разным направлениям, он вызывает бунт или реакцию и замену противоположными привычками, которые, в свою очередь, требуют противоположных результатов в пользу добра или зла.

Это цепь кармы, рабство работы, которая является индуистской судьбой и от которой индуисты ищут спасения.

Однако если нельзя ускользнуть от Закона, если Природа выше всего и неумолима, то не может быть спасения. Свобода становится химерой, рабство вечным. Невозможно спастись, если внутри нас нет чего-то свободного и господина, превосходящего Природу.

Эту сущность индуистское учение находит в духе, вечно свободном и блаженном, который по сути и в реальности един с Высшей Душой Вселенной.

Дух не действует, действие несёт на себе Природа. Если бы дух действовал, он был бы связан своим действием. То, что действует, — это Пракрити, Природа, которая определяет Свабхаву вещей и является источником и условием Закона или Дхармы.

Душа, или Пуруша, поддерживает свабхаву, наблюдает и наслаждается действием и его плодами, санкционирует закон или дхарму. Это царь, Господь или Ишвара, без согласия которого Пракрити ничего не может сделать. Но царь выше закона и свободен.

Именно эта способность давать санкцию формирует элемент свободной воли в нашей жизни. Дух соглашается не с тем, чтобы он сам был связан, а с тем, что его наслаждение должно быть ограничено временем, пространством и причинностью, а также свабхавой и дхармой.

Он соглашается на добродетель или грех, удачу или зло, здоровье или болезнь, радость или страдание или отказывается от них. К чему он привязано, то для него Природа умножает. То, от чего он устал, получает вайрагью, чтобы Природа от этого отстранилась.

Только потому, что наслаждение находится в пространстве и времени, поэтому и после отзыва согласия привычное действие продолжается некоторое время так же, как паровоз продолжает двигаться после выключения пара, но через некоторое время замедляет ход и наконец заходит в тупик.

А поскольку наслаждение находится в причинности, то устранение привычки к действию происходит не спонтанно и свободно, а в результате установленного процесса или одного из многих установленных процессов.

Это великая истина, которая сейчас озаряет мир: Воля — это то, что движет миром, а Судьба — это просто процесс, посредством которого Воля реализует себя.

Но чтобы почувствовать своё господство над Природой, человеческая душа должна войти в общение с бесконечным и универсальным Духом.

Воля человека должна стать единой с вселенской Волей. Человеческая душа едина со универсальным Духом, но в теле она выступает как нечто отдельное и несвязанное, потому что ей допускается известная свобода для того, чтобы свабхава вещей могла разносторонне развиваться в разных телах.

Пользуясь этой свободой, душа может делать это по незнанию или сознательно. Если она использует такую свободу — выступать как нечто отдельное — невежественно, то она не является по-настоящему свободной, поскольку невежество приносит с собой иллюзию порабощения Природой.

Используемая сознательно, свобода души становится единой с подчинением универсальной Воле.

Либо кажущееся рабство перед Судьбой в Природе, либо реализованная свобода от Природы во всеобщей свободе и господстве Параматмана и Парамешвары — вот выбор, предлагаемый человеческой душе.

Постепенное самоосвобождение от рабства Природы является истинным прогрессом человечества. Инертный камень или блок — это пассивная игра законов природы, Бог — их Хозяин. Человек стоит между этими двумя крайностями и движется вверх от одного к другому.

Три Пуруши

Величайшая из всех философских проблем, которые пыталась решить человеческая мысль — это точная природа и отношение к нам сознательного Интеллекта в феноменальном существовании вокруг.

Идеалист отрицает феноменальное существование, материалист отрицает сознательный Интеллект.

Для первых проявленное — мимолетная тень на светящемся покое единого универсального Духа. Для вторых интеллект — временный результат движений Материи.

Идеалист не может дать удовлетворительного объяснения существования этой тени. Он признаёт, что это необъяснимо, что это вещь, которая есть и в то же время её нет.

Материалист же не может дать удовлетворительного объяснения существования интеллекта. Он просто пытается проследить стадии его развития и методы его действия, а отсутствие объяснения прикрывает обильной подробностью своих наблюдений.

Но душа Человека, смотрящая наружу и внутрь, не удовлетворена ни Шанкарой, ни Геккелем. Она видит универсальное существование проявленного, она видит универсальное существование Интеллекта.

Она ищет термин, который будет признавать и то, и другое, охватывать оба, идентифицировать оба. Она требует не устранения того или иного, а примирения.

Упанишады не отрицают реальность мира, но отождествляют его с Брахманом, который превосходит его.

Он — Единый, без второго. Он есть Всё. Если всё есть Брахман, то не может быть ничего, кроме Брахмана, и поэтому существование Всего, сарвам идам, не противоречит единству Брахмана, не устанавливает реальность бхеды, различия.

Это один Интеллект, смотрящий на себя с сотен точек зрения, каждая из которых осознаёт и наслаждается существованием других.

Безбрежный поток идей и мыслей, воображения и опыта, имени и формы, ощущений и вибраций несётся вперёд всегда, без начала и конца, поднимаясь в поле зрения и исчезая из поля зрения. Через него единый Интеллект с его миллионами самовыражений изливается наружу, как океан с бесчисленными волнами.

Одно конкретное самовыражение может исчезнуть в своем источнике и континенте, но это не упраздняет и не может уничтожить феноменальную вселенную. Единое вечно, и Многие вечны, потому что Единое вечно. Пока есть море, будут и волны.

В океаническом движении и изменении универсальной Природы душа или Пуруша является точкой опоры, стабильной, неподвижной, неизменной, вечной — нитьях сарвагатах стханур ачалоя санатанах[46].

В целом Пуруша или душа едина, есть Один Дух, поддерживающий движение Вселенной, а не многие. В индивидууме Единый Пуруша имеет три стадии личности. Он Один, но тройной, триврити.

Упанишады говорят о двух птицах на одном дереве, из которых одна поедает плоды дерева, а другая, сидя на более высокой ветке, не ест, а наблюдает за своим собратом. одна птица — иша, или господин самого себя, другая птица — аниша, она не является для себя господином, и именно тогда, когда другая птица, поедающая плоды поднимает глаза на первую, она воспринимает величие наблюдателя и наполняется им, и тогда горе, смерть, подчинение, одним словом, майя[47], невежество и иллюзия, перестают её трогать.

Есть двое нерождённых мужчин и одна нерождённая женщина. Она — дерево с его сладкими и горькими плодами, а двое — птицы. Один из нерождённых наслаждается её сладостью, другой эту сладость отбросил прочь.

Это два Пуруши, акшара, или неизменный дух, и кшара, или очевидно изменчивый, а дерево или женщина — это Пракрити, универсальная Энергия, которую европейцы называют Природой.

Кшара пуруша — это душа, находящаяся в Природе и наслаждающаяся Природой, акшара пуруша — это душа, стоящая над Природой и наблюдающая за ней.

Но есть Единый, который не сидит на дереве, но занимает его и владеет им, кто является не только господином самого себя, но и господином всего сущего: Он выше, чем кшара, выше, чем акшара, Он Пурушоттама, Душа, единая с Богом, и со Всем.

Эти три Пуруши описаны в пятнадцатой главе Гиты.

«В мире есть два Пуруши, акшара и кшара, — кшара — это все существа, акшара называется кутастха, тот, кто на вершине.

Есть другой Пуруша, высший (уттама), называемый также Параматмой или Высшим Духом, который входит в три мира (миры: сушупти, свапна, джаграт, иначе говоря, причинный, ментальный и физический планы существования). и поддерживает их как их вечный господин».

А в тринадцатой главе, проводя различие между низшим Пурушей и высшим, Шри Кришна более подробно определяет отношения Бога и индивидуальной души к Природе.

«Пракрити — это основной источник причины, следствия и действия. Пуруша это чувство наслаждения счастьем и горем. Потому что именно душа в Природе (Пуруша в Пракрити) наслаждается тройственными действиями вещей, вызванными Природой (игра сохранения, созидания и разрушения; восприятие, реакция и сопротивление; просветление, заблуждение и затемнение; спокойствие, работа и инерция — все они являются различными проявлениями трёх фундаментальных сил, называемых гунами или сущностными свойствами Пракрити), и именно привязанность души к гунам является причиной рождений в телах добра и зла.

Высший Пуруша в этом теле — это тот, кто наблюдает, кто санкционирует, кто наслаждается, кто поддерживает, кто является могущественным Господом и Высшей Душой».

Личность Высшей Души универсальна, а не индивидуальна. Всё, что есть во всех созданиях, характер, идея, воображение, опыт, ощущение, движение, содержится в Нём как предмет духовного наслаждения, не ограничивая и не определяя Его. Он есть всё одновременно.

Такая всеобщность необходима для поддержания и снабжения индивидуального существования, но она не может быть определяющим пределом индивидуального существования.

Что-то нужно сохранить, что-то выдвинуть, и этим частным проявлением является личность. «Воистину, это вечная часть Меня, которая в мире индивидуального существования становится Дживой или индивидуумом».

Джива, или индивидуум, — это кшара пуруша, и между ним и Всевышним стоит акшара пуруша, птица на вершине дерева, ликующая в собственном блаженстве, не обеспокоенная игрой Природы, беспристрастно наблюдающая за ним, получая его образы в своём спокойном, неподвижном существовании, ни на мгновение не будучи связанной или затронутой, вечно собранная в себя, вечно свободная.

Эта акшара пуруша — наше истинное «я», наше божественное единство с Богом, наша неотъемлемая свобода от того, что преходяще и изменчиво.

Если бы его не было, не было бы выхода из рабства жизни и смерти, радости и горя, греха и добродетели. Мы должны быть пленниками в клетке без двери, тщетно бьющимися крыльями о решётку, пытаясь выбраться. Жизнь и смерть, радость и горе, грех и добродетель будут вечными, неизреченными реалиями, а не временными правилами, определяющими великую игру жизни, и мы должны быть невольными актёрами, а не свободными товарищами по играм Бога, способными приостановить и возобновить игру, когда мы захотим.

Именно осознав свое единство с акшара пуруша, мы обретаем свободу от невежества, свободу от пут желаний, свободу от императивного закона дел.

С другой стороны, если бы акшара пуруша была всем, как утверждает философия санкхьи, не было бы основы для разного опыта, никакой изменяющейся личности, каждое индивидуальное существование было бы в точности таким же, как любое другое индивидуальное существование, тогда развитие и опыт одной души в Природе был бы точной копией развития и опыта другой души.

Именно кшара пуруша является всеми созданиями, и разнообразие опыта, характера и развития обусловлено конкретной частью универсальной свабхавы или природы сознательного существования в явлениях, привязанных к конкретному индивидууму или Дживе.

Вот что имеется в виду, когда говорят, что часть Бога становится Дживой. Эта свабхава, однажды определённая, не меняется. Но она проявляет различные части себя в разное время, при различных обстоятельствах, в различных формах действия и различных телах, подходящих для действия или развития, которым оно должно наслаждаться.

Именно по этой причине Пурушу в Природе называют кшара, текучим, подвижным, хотя на самом деле он не текучий и не подвижный, а постоянный, вечный и неизменный, санатана.

Именно разнообразие наслаждения во Времени, Пространстве и Причинности делает его кшара.

Наслаждение акшара пурушей существует само по себе, за пределами Времени, Пространства и Причинности, осознавая, но не беспокоясь о постоянном множественном притоке и отливе Пракрити.

Наслаждение Пурушоттамы находится как в Пракрити, так и за её пределами, оно охватывает и является реальностью любого опыта и наслаждения.

Развитие определяется кшара пурушей, но не проводится им. Именно Пракрити, Универсальная Энергия, осуществляет развитие согласно закону причины и следствия и является истинным действующим лицом.

Душа — это не действующее лицо, а господин, который наслаждается результатами действия своего посредника, Пракрити или Природы. Только из-за своей привязанности к Пракрити он забывает себя и отождествляет себя с ней, чтобы иметь иллюзию свободы воли, и, забывая себя таким образом, перестает быть господином самого себя, становится подчиненным Причинности, заключённым во Времени и Пространстве, связанным работой, которую он же и санкционирует.

Сам Он, будучи частью Бога, создан по Его образу, и одной природы с Ним. Следовательно, чем является Бог, тем же является и он, лишь с ограничениями, подчиняясь Времени, Пространству и Причинности, потому что он по своей собственной воле принял это рабство.

Он свидетель, и если бы он перестал смотреть, драма прекратилась бы.

Он — источник санкции, и то, что он объявляет недействительным, отпадает от развития.

Он наслаждающийся, и если бы он стал равнодушным, то индивидуальное развитие было бы остановлено.

Он — поддерживающий, и если бы он перестал поддерживать адхар, средство передвижения, оно бы упало и рассыпалось.

Он господин, и Природа действует ради его удовольствия.

Он — дух, а материя — лишь его средство передвижения, его одежда, его средство самовыражения.

Но все его санкции, отказы, заветы действуют не сразу, не тут же, не по императивному абсолютному принуждению, а с учетом течения времени, перемены места, действия причины на следствие.

Промежуток может быть кратким или долгим, мгновением или столетиями. Перемены могут быть маленькими или большими, здесь или в другом мире. Работа может быть прямая или косвенная, с быстрой концентрацией процессов, которые люди называют чудом, или с тщательной и кропотливой эволюцией, в которой каждый шаг явно упорядочен и обдуман.

Но пока Джива связан, его господство ограничено и конституционно, а не деспотично и абсолютно. Его санкция и подпись необходимы, но именно духовные и светские лорды его ума и тела, Палата общин в его внешней среде выполняют работу государства, исполняют, управляют и издают законы.

Первый шаг к самоосвобождению — избавиться от иллюзии свободы воли, и осознать, что действует Природа, а не душа.

Второй — снять осаду феноменальных ассоциаций, отдав господство Богу, оставив Его одного для поддержки и одобрения, отказавшись от собственного независимого использования этих сил, предложив Ему привилегию наслаждающегося.

Все, что тогда остается, — это позиция акшара пуруши, свободного, блаженного самосуществования, наблюдающего за действием Пракрити, но вне её.

Кшара втягивается в акшару. Когда сакши, или свидетель, уходит в Самого Бога, тогда это полное освобождение.

Сила неподвижности

Во Вселенной есть две великие силы: молчание и речь. Молчание подготавливает, речь творит. Молчание действует, речь даёт импульс к действию. Молчание принуждает, речь убеждает.

Огромные и непостижимые процессы мира совершенствуются внутри, в глубокой и величественной тишине, покрытой шумной и вводящей в заблуждение поверхностью звука — шевеление бесчисленных волн наверху, бездонная, непреодолимая масса вод океана внизу. Люди видят волны, слышат слухи и тысячи голосов, и по ним судят о ходе будущего и о сути намерения Бога; но в девяти случаях из десяти они ошибаются.

Поэтому говорят, что в истории всегда случается неожиданное. Но не было бы ничего неожиданного, если бы люди могли отвернуться от поверхностного и заглянуть в суть, если бы они приучились отбрасывать видимости и проникать за их пределы к тайной и замаскированной реальности, если бы они перестали прислушиваться к шуму жизни, и прислушивались бы, скорее, к его молчанию.

Наибольшие усилия совершаются на задержке дыхания; чем быстрее дыхание, тем больше рассеивается энергия. Тот, кто в действии может перестать дышать — естественно, спонтанно — хозяин Праны, энергии, которая действует и творит во всей вселенной.

Есть обычный опыт йогина, что когда останавливается мысль, то останавливается и дыхание — вся кумбхака[48], выполненная хатха-йогом с бесконечными трудностями и гигантскими усилиями, устанавливается легко и счастливо, — однако, когда мысль начинается снова, дыхание возобновляет свою активность.

Но когда мысль течёт без возобновления вдоха и выдоха, тогда Прана действительно побеждена. Это закон Природы.

Когда мы стремимся действовать, силы Природы творят вместе с нами свою волю. Когда мы успокаиваемся, мы становимся их хозяевами.

Но есть два вида тишины — беспомощная тишина инерции, которая предвещает распад, и тишина гарантированного суверенитета, которая командует гармонией жизни.

Именно суверенная тишина является спокойствием йогина. Чем полнее спокойствие, тем могущественнее йогическая сила, тем больше сила в действии.

В этом спокойствии приходит правильное знание. Мысли людей представляют собой клубок истины и лжи, сатьям и анритам. Истинное восприятие испорчено и затуманено ложным восприятием, истинное суждение хромает из-за ложных суждений, истинное воображение искажено ложным воображением, истинная память обманута ложной памятью.

Активность ума должна прекратиться, читта[49] должна быть очищена, тишина окутывает беспокойство Пракрити, и тогда в этом спокойствии, в этой безмолвной тишине на ум спускается просветление, ошибка начинает отпадать, и так до тех пор, пока не исчезнет желание.

Если снова пошевелиться, ясность утвердится в верхнем слое сознания, вызывая покой и радость в нижнем. Правильное знание становится непогрешимым источником правильных действий. Йогах кармасу каушалам[50].

Знание йогина — это не знание среднего ума, движимого желаниями. Это также не знание научного или житейского разума, который опирается на поверхностные факты и опирается на опыт и вероятность.

Йогин знает, как действует Бог, и осознаёт, что часто случается невероятное, что факты вводят в заблуждение. Он поднимается над разумом к тому прямому и просветлённому знанию, которое мы называем виджнянам.

Ум, движимый желаниями, запутан в хитросплетениях добра и зла, приятного и неприятного, счастья и несчастья. Он стремится всегда иметь хорошее, всегда приятное, всегда счастье. Его радуют удачные события, тревожит и нервирует их противоположность.

Но просветлённый глаз провидца видит, что всё ведет к добру; потому что Бог – это всё, и Бог – это сарвамангалам[51]. Он знает, что кажущееся зло часто является кратчайшим путем к добру, неприятное необходимо для подготовки приятного, несчастье — условие достижения более совершенного счастья. Его интеллект освобождается от рабства двойственности.

Поэтому действия йогина не будут похожи на действия обычного человека.

Часто будет казаться, что он соглашается со злом, чтобы избежать возможности облегчить несчастье, отказывается согласиться на усилия благородных сердцем, которые противостоят насилию и злу. Будет казаться, что он действует как пишачават[52].

Или же люди будут считать его джада[53], инертным, камнем, глыбой, потому что он пассивен там, где деятельность кажется необходимой, потому что он тихий, там, где люди ожидают красноречия, невозмутим там, где есть повод для глубокого и страстного чувства.

Когда он действует, люди назовут его унматтой[54], сумасшедшим, эксцентричным или идиотом. Потому что его действия часто кажутся не имеющими определённого результата или цели, дикими, неконтролируемыми, независимо от смысла и вероятности или вдохновлёнными целью и видением, и не предназначенными для этого мира.

И это правда, что он следует за светом, которого другие люди не имеют или даже назвали бы тьмой. Что то, что для них мечта, для него реальность. Что их ночь — его день. И в этом корень разницы, что, пока они рассуждают, он знает.

Быть способным к тишине, неподвижности, просветлённой пассивности — значит быть готовым к бессмертию — амритатвайя[55] кальпате.[56] Это должно быть дхира[57], идеал нашей древней цивилизации, что не означает быть тамасичным, инертным и блокирующим.

Бездействие тамасического человека является камнем преткновения для окружающих его энергий, бездействие йогина творит, сохраняет и разрушает.

Его действие динамично благодаря непосредственной, колоссальной движущей силе великих сил природы. Это тишина внутри, часто покрываемая рябью разговоров и деятельности снаружи, — океан с его оживлённой поверхностью волн.

Но как люди не видят реальности действия Бога из поверхностного шума мира и его мимолётных событий, потому что они скрыты под этим покровом, так и они не смогут понять действия Йогина, потому что внутри он отличается от того, какой он снаружи.

Сила шума и активности, несомненно, велика — не от силы ли шума пали стены Иерихона? Но бесконечна сила спокойствия и тишины, в которой готовятся к действию великие силы.

Принцип зла

Проблема зла — это то, что затруднило человеческую мысль и привело к появлению различных и противоречивых решений.

Для рационалиста, который не верит ни во что нематериальное, этой проблемы нет. Всё, что есть в природе это результат эволюции. Природа слепа и неразумна и поэтому не имеет понятия о добре или зле.

Эта концепция принадлежит человеческому уму и является результатом социального чувства и идей удовольствия и боли, развившихся в людях в результате вполне понятного естественного процесса. Проблема существует именно для людей, которые верят в некий Интеллект, который управляет миром и развивает его.

Так почему же появилось зло и какова его цель?

Нежелание набожной души признать, что зло может существовать в Боге, привело к вариациям манихейской теории, которая рассматривает двойной контроль над миром: Бога как Принцип добра и Сатану как Принцип зла.

Те, кто считает веру в существование разумной злой силы суеверием, находят источник зла в человеке, который злоупотребляет своей свободой, и своим бунтом и своеволием порождает грех. Это решение ничего не решает, поскольку оно не объясняет, почему вообще могла существовать возможность зла.

Если мы не ограничим наше представление о Боге как об источнике и творце всего, о том, из чего всё происходит, мы должны признать, что зло как часть мироустройства должно было исходить от Него не меньше, чем добро.

Даже если мы насильно постулируем другую творческую силу в мире, ограничивающую Его универсальность, нам придется предположить, что Он, имея власть предотвратить зло, допускает его. Потому как Он всемогущ, и никто ничего не может сделать иначе, как с позволения Его всезнающего и всемогущего Промысла.

А если мы ограничим всемогущество Бога, мы сведем Его к простому Демиургу, великому Создателю вещей, борющимся между силами, над которыми Он не имеет полного контроля.

Такая концепция нефилософична и противоречит универсальному духовному опыту человечества.

Остаётся проблема, почему, если Он Бог, Вселюбовь, сарвамангалам[58], Он создаёт зло или, если Он не создаёт его, допускает его.

На наш взгляд, невозможно избежать веры в то, что если Бог существует, то Он есть Всё. Всё исходит от Него; из какого ещё источника оно может исходить? Все существует в Нём; в каком ещё существе или континенте оно может существовать?

Поэтому зло должно исходить от Него, зло должно существовать в Нём. Поскольку Он Всезнающ, а все знания принадлежат Ему, зло должно существовать для какой-то мудрой и совершенной цели.

Поскольку Он есть Вселюбовь, то зло должно существовать для добра, а не для чего-либо, что противоречит добру.

Только Его мудрость — бесконечная, а наша — конечная, Его совершенная, а наша — неразвитая. Его любовь бесконечна и всезнающая, а наша любовь ограничена и неразумна, любовь, несовершенно наполненная знанием, полная майи, привязанности к мимолетному счастью и удовольствию.

Любовь Бога смотрит дальше, а наша фиксирует свой взгляд на настоящем моменте.

Основой истинного знания всегда должен быть опыт, но это должен быть опыт, освещённый истинным восприятием, а не опыт, в котором доминируют поверхностные впечатления.

Ценность есть только у того переживания ума, которое достигло спокойствия и способно сохранить своё спокойствие под самыми сильными атаками боли, несчастья и зла.

Ум, который не является дхирой[59], который чувствует горе и думает под влиянием привязанности и страсти, даже если это благородная привязанность и страсть, не может достичь самьяг джнянам[60], полной и совершенной истины.

Эмоции предназначены для сердца, они не должны осаждать интеллект. Потому что настоящее дело интеллекта — наблюдать и понимать, не затмевая ни малейшим предубеждением, ни малейшим следом чувства.

Тот, кто является дхира, будет внимательно смотреть на каждое событие и, если он не может видеть сразу, ждать просветления относительно его конечной цели и результата. В таком ожидании, в таком спокойном размышлении смысл жизни озаряется умом, бесконечная цель раскрывается в вещах малых и великих, в событиях хороших и плохих. Всеведущее Провидение обнаруживает себя в падении воробья и смерти муравья, также как и в землетрясении, которое разрушает великие города, и в наводнениях, которые делают тысячи людей обездоленными и бездомными.

Рудра и Шива проявляют себя как одно целое. Йогин видит Бога во всех вещах, не только во всех существах, но и во всех событиях. Он — потоп, Он — землетрясение, Он — Смерть, ведущая к высшей жизни, Он — Боль, готовящая нас к высшему блаженству.

Это вещь, с которой невозможно спорить; это нужно увидеть. Парипасьянти дхира[61]. И такое видение возможно лишь для спокойного сердца и невозмутимого понимания.

Материалист не ошибается, когда считает добро и зло просто действиями Природы, которые она использует беспристрастно и не делая различий, и что это различие — результат эволюции человеческого ума.

Зло — это добро, распадающееся для подготовки к высшему добру. То, что сейчас является тиранией, когда-то было необходимо для консолидации человеческого общества. То, что когда-то было идеальным состоянием общества, теперь стало бы варварством и злом.

Мораль прогрессирует, религия расширяется по мере растущего проявления божественного в человеческом роде. Как и в случае с индивидуумом, так и в случае с расой и миром, зло стремится к добру, оно возникает для того, чтобы люди могли отвергнуть меньшее добро и подняться к высшему.

Проблема боли остается. Было ли необходимо, чтобы процесс сопровождался болью для человека?

Когда-то способность испытывать боль, физическую и душевную, была бесконечно меньше, чем сейчас, настолько мала, что её можно было бы объявить равной нулю. Примечательно, что болезни, боль и горе становятся всё острее по мере утончения человеческой организации.

Очевидно, что это может быть лишь временным развитием, необходимым для подготовки высшей расы, которая поднимется над болью и обретёт более высокую способность к удовольствию и счастью.

Низшая организация сопротивлялась самскаре боли и горя из-за грубости её состава, она отвергала боль в смысле незнания её. Высшая организация будущего будет не ниже неё, а поднимется над ней.

Именно познание добра и зла принесло в мир горе и грех. Когда это знание будет преодолено, человек поднимется над горем и грехом. До того, как он съел запретный плод, он обладал невинностью животного. Когда он перестанет есть это, он обретет невинность Бога.

Разве не так, что в природе боль — это возможность, которую необходимо исчерпать, и человек был выбран в качестве инструмента, чтобы вызвать её к существованию в ограниченном пространстве, на ограниченное время и выработать её из космоса?

В свете этой идеи христианское учение о Сыне Человеческом на кресте приобретает новое значение и сам человек становится Христом вселенной.

Возникает ещё один вопрос. Боль реальна или это некий призрак?

Ведантисты верят, что душа является частью Бога или едина с Самим Богом и не может чувствовать боль или горе, а только ананду, блаженство.

Джива, или душа, принимает расу[62], наслаждение двойственности, и оно превращается в блаженство в его природе. Но это скрыто неведением и отделяет дживу в её сварупе[63] от ума и сердца.

Боль — это негативная викара[64], или искажение истинного опыта в уме, удовольствие — позитивная викара. Истина – это ананда[65]. Но это знание, к которому человечество не готово.

Только йогин осознает это и становится сама[66], единомышленником боли и удовольствия, добра и зла, счастья или несчастья. Он принимает расу обоих, и они дают ему силу и блаженство. Потому что завеса между его умом и душой удалена, и видимый человек в нём стал един со сварупой, или настоящим человеком.

Если бы человечество в целом пришло к этому знанию слишком рано, эволюция совершенного блага была бы задержана. Абсолютную сладость дайи[67] и премы[68], жалости и любви невозможно извлечь из лилы.

Давление скрытого Духа

Мир — это великая игра в прятки, в которой реальное прячется за видимым, а дух — за материей. Кажущееся маскируется под реальное, реальное видится смутно, как если бы оно было бесплотной тенью.

Величие видимой Вселенной и её законы порабощают человеческое воображение. «Это могучая машина, — кричим мы, — но она движется сама по себе и не нуждается ни в руководителе, ни в создателе; потому что её движение вечно».

Ослепленные полуправдой, мы не видим, что вместо машины без создателя на самом деле есть только существование, а не машина.

У индусов много образов, с помощью которых они стремятся передать свои знания об отношениях между Богом и миром, но идея машины среди них не занимает большого места.

Это паук и его паутина, огонь со множеством искр, лужа солёной воды, в которой каждая частица пронизана солью.

Мир — это сон наяву, воплощённое видение, масса знаний, организованных в телесных проявлениях, выражающих множество идей, каждая из которых является лишь частью одной неизменной истины.

Всё становится, ничего не создаётся. Всё выведено из потенциальной возможности, ничего не приносится в существование.

Быть может только то, что было, а не то, чего не было. А то, что есть, не может погибнуть; оно может только потерять себя. Всё вечно в вечном духе.

Что было в древние века? Дух. Что такое одинокий? Дух. Что будет всегда? Дух. Всё, что есть в Пространстве и Времени, — это Он; и что бы ни было за пределами Пространства и Времени, это тоже Он.

Почему мы должны так думать? Из-за вечного и неизменного единства, которое придаёт постоянство изменчивости многих. Сумма материи никогда не меняется путём увеличения или уменьшения, хотя её составные части постоянно меняются. То же самое происходит и с суммой энергии в мире, то же самое происходит и с духом.

Материя — это лишь определённое количество подвижной энергии, интенсивно вибрирующей в форме.

Энергия — это лишь определённая часть духа, проявляющего движение, которое мы называем энергией.

Дух есть Сила, Существование Духа, — материя и энергия — это лишь движения в Духе. Сила и Существование соединились в Блаженстве, Сатчитанандам, это вечная реальность вещей.

Но эта Сила — не движение, это Знание или Идея. Знание является источником движения, а не движения знания. Следовательно, Дух — это всё, Он один.

Идея или Сила, Существование, Блаженство — это лишь его триединые проявления, существование подразумевает идею, которая есть сила, сила или идея подразумевают блаженство.

Дух, проявленный как Интеллект, это основа мира. Дух как существование, Сат, един; как Интеллект, он умножает себя, не переставая быть единым.

Мы видим это дерево и говорим: «Вот материальная вещь». Но если мы спросим, как появилось дерево, мы должны сказать, что оно выросло или развилось из семени.

Но рост или эволюция — это всего лишь термин, описывающий последовательность процесса. Он не объясняет происхождение и не объясняет сам процесс.

Почему семя должно произвести дерево, а не какую-то другую форму существования? Ответ таков: потому что такова его природа.

Но почему такова его природа? Почему бы его природе не было создать какую-то другую форму существования или какой-то другой вид дерева? Ответ — таков закон.

Но почему это закон? Единственный ответ: это так, потому что это так; почему такое случается, ни один человек не может сказать.

На самом деле, когда мы говорим о Законе, мы говорим об идее; и когда мы говорим о природе вещи, мы тоже говорим об идее.

Нигде мы не можем взять в руки объект, видимую силу, заметный импульс и сказать: «Вот сущность, называемая Законом или Природой». Из семени развивается дерево, потому что дерево — это идея, заключенная в семени; это процесс проявления в форме, а не творение.

Если бы не было настойчивой идеи, у нас был бы мир случайностей и уродов, а не мир законов — не было бы такой идеи, как природа вещей, если бы не существовало порождающее и упорядочивающего интеллекта, проявляющего ту или иную идею в формах.

И форма меняется, рождается, погибает. А идея вечна. Форма — это проявление или видимость, идея — это истина. Форма — явление, идея — реальность.

Поэтому во всем индуистский мыслитель видит давление скрытого духа.

Мы видим его как Праджну[69], универсальный Интеллект, сознательный в вещах бессознательных, активный в вещах инертных.

Энергия Праджны — это то, что европейцы называют Природой. Дерево не формирует и не может формировать себя, его формирует давление скрытого Интеллекта.

Он находится в семени человека и в этой маленькой частице материи несёт в нерождённого ребенка привычки, характер, типы эмоций. Следовательно, наследственность верна. Но если бы Праджна не была сокрыт в семени, наследственность была бы ложной, необъяснимой, невозможной.

То же давление мы видим в уме, сердце, теле человека. Поскольку скрытый дух напирает на тело, отпечатывается на нём, выражает себя в нём, тело выражает индивидуальность человека, развивающуюся и сознательную идею или изменяющийся тип, которым и становится моё «я».

Поэтому нет двух лиц, двух выражений, даже двух отпечатков больших пальцев, которые были бы совершенно одинаковыми. Каждая часть тела так или иначе выражает человека.

Давление духа проявляется в уме и сердце; поэтому люди, семьи, нации обладают индивидуальностью, имеют особые привычки мышления и чувства, поэтому они одновременно похожи и различны.

Поэтому люди действуют и реагируют друг на друга не только физически, но и духовно, интеллектуально, морально, так как во всех существах есть одно «я», выражающее себя в различных идеях и формах, по-разному соответствующих этой идее.

Давление скрытого Духа вновь выражается в событиях и величественном ходе мира. Это Дух Времени, это цель, которая пронизывает движение веков, смену солнц, это то, что делает эволюцию возможной и даёт ей путь, средства и цель.

«Это Тот, Кто из вечных лет всё упорядочил совершенным образом».

Комментарии от составителя

Шри Ауробиндо был редактором и главным автором «Кармайогина», «Еженедельного обзора национальной религии, литературы, науки, философии и т. д.», с июня 1909 по февраль 1910 года.

Большая часть содержания «Кармайогина» опубликована в восьмом томе. ПОЛНОГО СОБРАНИЯ СОЧИНЕНИЙ ШРИ АУРОБИНДО (CWSA).

Четырнадцать произведений, отобранных для включения в настоящий том, посвящены философским и йогическим темам, а не политике или литературе.

Все, кроме двух, были опубликованы в одном или нескольких из трех буклетов: «Идеал Кармайогина» (ок. 1918, 1919, 1921, 1927, 1937, 1945, 1950 и впоследствии), «Человек — раб или свободный?» (ок. 1922 г. и впоследствии) и «Потребность в национализме и другие эссе» (1923 г.).

Идеал Кармайогина. Опубликовано в первом номере «Кармайогина» от 19 июня 1909 года, а затем в «Идеале Кармайогина».

Кармайога. Опубликовано в первом номере «Кармайогина» от 19 июня 1909 года, а затем в «Идеале Кармайогина».

Человек — раб или свободный? Опубликовано в «Кармайогине» 26 июня 1909 г., а затем в «Человеке — рабе или свободном?» и «Потребность в национализме».

Йога и эволюция человека. Опубликовано в «Кармайогине» 3 июля 1909 г., а затем в «Человеке — рабе или свободном?»

Йога и гипноз. Опубликовано в «Кармайогине» 17 июля 1909 г., а затем в «Человеке — рабе или свободном?»

Величие личности. Опубликовано в «Кармайогине» 24 июля 1909 г., а затем в «Идеале Кармайогина».

Процесс эволюции. Опубликовано в «Кармайогине» 18 сентября 1909 г., а затем в «Идеале Кармайогина».

Стед и духи. Опубликовано в «Кармайогине» 27 ноября 1909 г.

Стед и Маскелин. Опубликовано в «Кармайогине» 1 января 1910 г.

Судьба и свободная воля. Опубликовано в «Кармайогине» 29 января 1910 г., а затем в «Человеке — рабе или свободном?» и «Потребность в национализме».

Три Пуруши. Опубликовано в «Кармайогине» 12 февраля 1910 г., а затем в «Идеале Кармайогина».

Сила неподвижности. Опубликовано в «Кармайогине» 19 февраля 1910 г., а затем в «Идеале Кармайогина».

Принцип Зла. Опубликовано в «Кармайогине» 26 февраля 1910 г., а затем в «Человеке — рабе или свободном?» и «Потребность в национализме».

Давление скрытого Духа. Опубликовано в «Кармайогине» 26 февраля 1910 г., а затем в «Идеале Кармайогина».

[1] После оправдания по делу о бомбе в Алипоре Шри Ауробиндо основал «Кармайогин», еженедельный английский журнал, задуманный как «Еженедельный обзор национальной религии, литературы, науки, философии и т. д.». На обложке были изображены Шри Кришна и Арджуна, сидящие в своей колеснице на поле битвы Курукшетра, а вверху были два девиза: «Помни обо мне и сражайся» и «Йога — это умение в делах».

[2] дхарма - закон бытия; «фундаментальный закон нашей природы, который тайно обуславливает всю нашу деятельность»; закон религиозной и духовной жизни; религиозная или духовная часть кармы.

[3] сварадж - самоуправление, субъективная империя; «полный контроль субъективным сознанием всех состояний и действий, свойственных его собственной области».

[4] экам эвадвитьям - Единый без второго. [Чхандокья Упанишада 6.2.1]

[5] антах карана - «внутренний инструмент», рассматривается как содержащий в себе буддхи или интеллект, манас или чувственный ум и читту, или базовое сознание, обычно подчинён аханкаране, или эго-чувству и наполнен сукшма праной или тонкой жизненной силой.

[6] карана - причина; причинный; «Причинная Идея, которая, поддерживая и тайно направляя запутанные действия Ума, Жизни и Тела, обеспечивает и навязывает правильное расположение Вселенной», то же, что и виджняна или виджнянамайя

[7] сукшма - тонкий; нематериальный, не принадлежащий физическому миру, воспринимаемый внешним умом и чувствами; (относительно) подсознательных частей нашего существа или надфизических планов существования (лока) между стхулой и караной.

[8] стхула - грубый, физический; конкретный, объективный; относящиеся к физическому существу или материальному миру; (ощущения и т. д.), объективизированные с тонкого плана, чтобы быть воспринимаемыми физическими чувствами

[9] виджняна - «великое охватывающее сознание ... которое принимает в себя всю истину, идею и объект знания и видит их сразу в их сущности, совокупности и частях или аспектах», «всеобъемлющее сознание», которое является одной из четырёх функций активного сознания, способ осознания, который является «первоначальным, спонтанным, истинным и полным взглядом» на существование и «для которого ум это лишь тень в высших действиях всестороннего интеллекта».

[10] кальпа - обширный период времени, состоящий из десяти пратикальп по сто чатурюга каждая.

[11] Нара-Нараяна - в мифологии имена двух мудрецов, Нары и Нараяны, «провидцы, которые вместе совершают тапасью ради знания», «двойная фигура» в «вайшнавской форме ведантизма… которая выражает отношение Бога в человеке к человеку в Боге».

[12] юга - эпоха, период; любая из четырёх периодов чатурюги.

[13] цитата из Брихадараньяки Упанишады, 1.2.1.

[14] саттва - существование; самая высокая из трёх мод энергии нижней пракрити, гуна, которая «семя интеллекта» и «сохраняет работу энергии»; психологически саттва — это «самое чистое качество Природы», которое «способствует усвоению и ровности, правильному знанию и правильному обращению, тонкой гармонии, прочному равновесию, правильному закону действия, правильному владению».

[15] манах коша - оболочка (коша) состоит из ментальной субстанции, «ментальной оболочки или тонкого тела, в котором живёт наше истинное ментальное существо [маномайя пуруша]».

[16] буддхикоша - оболочка (коша) буддхи, интеллектуальная оболочка.

[17] пранакоша - оболочка (коша), состоящая из жизненной энергии (праны), «жизненная оболочка или витальное тело», через которую «мир жизни [прана аджагат] вступает в отношения с нами»; она «тесно связано с физической оболочкой или оболочкой пищи [аннакоша] и образует с ней грубое тело [стхула деха] нашего сложного существования».

[18] аннакоша - буквально «пищевая оболочка»; телесный корпус — «грубая физическая оболочка этого материально видимого и разумного тела»; физическая коша, из которой «тело является только централизованной частью».

[19] Атман - внутреннее «я»; «Я, которое не является ни нашим ограниченным эго [аханкарой], ни нашим умом, жизнью или телом, во всём мире, но не внешне феноменально, но в некотором смысле духа… более конкретный, чем любая форма или явление, универсальный, но не зависящий от своего бытия от чего-либо во вселенной или от всей вселенной в целом»

[20] ананда коша - оболочка (коша), соответствующая плану ананды, «оболочка блаженства», которая является духовным телом «души блаженства» и в которой вместе с виджняна кошей «должно быть найдено всё совершенство духовного воплощения, и ещё не проявленный божественный закон тела».

[21] мукти - освобождение, «освобождение нашего существа от узких и болезненных узлов индивидуализированной энергии в ложной и ограниченной игре, которая в настоящее время является законом нашей природы».

[22] пракрити - природа; «активная сила Природы, которая своим движением создаёт и поддерживает, а потом, погружаясь в покой, растворяет явление космоса»; универсальная энергия, действующая для наслаждения Пурушей на всех планах бытия

[23] Анитья сарвасанскара - «Я не знаю того, с чем я вполне согласен.»

[24] с чистого листа (лат.)

[25] самскара - впечатление, ментальная формация, привычная реакция, сформированная в прошлом какого-то человека.

[26] буддхи - интеллект; Мыслящий ум, высшая нормальная способность антахкараны, также называется манаса буддхи или ментальным разумом, чьи три формы — это ум привычек, прагматический ум и ум, ищущий истину.

[27] йо йачшраддха са эва сах - «во, что человек верит (шраддха), тем он и является». [Гита 17.3]

[28] джива - «живое существо»; душа, индивидуальный пуруша, «дух и внутреннее «я», превосходящие Природу», которая «соглашается с её действиями, отражает её настроения», но «сама является живым отражением или формой души или само-творением Духа, универсального и трансцендентного»

[29] пуруша - человек; личность; душа; дух; Высшее Я (атман) «как создатель, свидетель, поддержка, господин и наслаждающийся формами и работами Природы» (пракрити); сознательное существо, универсальное или индивидуальное, наблюдающее и поддерживающее деятельность Природы на любом плане существования

[30] Арджуна был известен как Савьясачи, потому что он мог стрелять стрелами левой рукой так же хорошо, как и правой, и с той же точностью.

[31] лила - игра, спектакль; мир, как игра Господа или ишвары, «игра божественного Существа с условиями космического существования в этом мире низшей Природы».

[32] шивам - благоприятный.

[33] сантам - спокойный.

[34] суддхам - чистый.

[35] анандам - осознание «Брахмана как самосуществующего блаженства и его вселенского наслаждения бытием»; Божественная Реальность (брахман), реализованная как высшая и всепроникающая ананда, также называемая брахмананда.

[36] бхога - наслаждение; отклик на опыт, который «транслирует себя в радость и страдание», в низшем существе, где оно «является двойным видом, позитивным и негативным», но в высшем существе «оно является активно ровным наслаждением божественным восторгом в самопроявлении».

[37] ниграха - подавление; насильственное принуждение чей-то природы.

[38] самьяма - самоконтроль, отвержение или самоотделение; концентрация; идентификация; пребывание сознания на объекте до тех пор, пока ум наблюдателя не станет единым с наблюдаемым, и содержимое объекта, включая его прошлое, настоящее и будущее, будет известно изнутри.

[39] вритти - модификации ума (согласно первому афоризму «Йога-сутр» Патанджали), связанные с эмоциональной вовлечённостью в какие-либо ситуации. Вритти — это ситуации омрачения разума.

[40] вайрагья - отвращение, испытываемое от мира, частый мотив для аскетизма и для отказа от жизни; неудовлетворённость жизнью с ложными ценностями.

[41] удасината - удасина-состояние существа; безразличие к двандвам или дуальностям, возникающее из-за «сидения выше, превосходящего все физические и ментальные прикосновения».

[42] лайя - растворение, исчезновение; аннулирование индивидуальной души в бесконечности.

[43] карма - действие, работа; активность, движение; действие в мире, основанное на виджняне и выражающее союз Кришны и Кали; работа, атрибут Анируддхи; сумма действий, каждое действие рассматривается как связующее звено в цепочке причин и следствий, охватывающих многие жизни.

[44] свабхаваниятам карма - действие, исходящее из внутренней природы [свабхава] и определяемое ею. [Гита 18.47]

[45] кармафала - плоды работы.

[46] нитьях сарвагатах стханур ачалоя санатанах - оно вечно устойчивое, неподвижное, всепроникающее, во веки веков. [Гита 2.24]

[47] майя - иллюзия, «ошеломляющее частичное сознание, которое теряет контроль над полной реальностью, живёт в явлении подвижной Природы [пракрити] и не видит Духа [пурушу], активной силой которого она является».

[48] кумбхака - прекращение дыхания в практике пранаямы.

[49] читта - "первичная субстанция сознания", которая "универсальна в Природе вообще, но подсознательна и механична в природе Материи"

[50] Йогах кармасу каушалам - «йога – это умение в работе.» [Гита 2.50]

[51] сарвамангалам - всё доброе.

[52] пишачават - подобный несвязанному ничем витальному существу, божественный маньяк или божественный демон.

[53] джада - несознание; инертный.

[54] унматта - рассеянный, безумный.

[55] амритатвайя - вечная жизнь, освобождение.

[56] кальпате - готовый к чему-либо, способный на что-либо.

[57] дхира - устойчивый, спокойный, терпеливый; спокойный и мудрый ум, "мыслитель, который с ровностью смотрит на жизнь и не позволяет своим ощущениям и эмоциям ослепить себя".

[58] сарвамангалам - всё доброе.

[59] дхира - устойчивый, спокойный, терпеливый; спокойный и мудрый ум, "мыслитель, который с ровностью смотрит на жизнь и не позволяет своим ощущениям и эмоциям ослепить себя".

[60] самьяг джнянам - целостное знание.

[61] парипасьянти дхира - мудрецы видят повсюду. [Мундакья Упанишада 1.1.6].

[62] раса - жизненные силы, сок; тело-жидкость; «поднимающийся поток сущностного существа в форме, которая является тайной его само-восторга», чьё восприятие является основой ощущения вкуса; нематериальный (сукшма) вкус

[63] сварупа - буквально «собственная форма»; рупа, которая не образ, а реальная форма на тонком плане; сущностный образ Истины, которую мы не можем познать интеллектом, а только высшими способностями.

[64] викара - модификация, производное.

[65] ананда - восторг, счастье, экстаз, блаженство; «глубокое концентрированное интенсивное самосуществующее блаженство, которое распространяется на всё, что наше существо делает, предполагает, создаёт, установившийся восторг божественного»

[66] сама - ровный, такой же; универсальный.

[67] дайя - сострадание; «единство, сочувствующее участие, свободное отождествление со всеми энергиями во всех существах и, следовательно, спонтанная и плодотворная гармония со всей божественной волей во вселенной»

[68] према - любовь; «та любовь, которая посвящена служению, любовь, которая не просит ничего взамен, но расточает себя для радости того, кого мы любим»

[69] праджна - «Владыка мудрости», брахман в последнем из трёх состояний, символизируемый буквами АУМ, проявляется за виратом и хираньягарбхой «в само-собранной сверхсознательной силе Бесконечного»; Высшее Я (атман), поддерживающий состояние глубокого сна (сушупти) или каузальное (карана) сознание, «озарённый статус Я-Сновидения, концентрированное сознание, которое является источником космического существования».

Эссе из журнала «Кармайогин»[1] 1909 - 1910

Эссе из журнала «Кармайогин»[1]
1909 - 1910