|
|
|
Шри Ауробиндо Персей Освободитель Драма перевод Леонида
Ованесбекова (С)
2025, Леонид Ованесбеков, Перевод
сделан по изданию CWSA, vol 3 and 4, part 1.3 VOLUME 3 and 4 THE COMPLETE WORKS OF SRI AUROBINDO Published by Sri Aurobindo Ashram Publication Department Printed at Sri Aurobindo Ashram Press, Pondicherry PRINTED IN INDIA Оглавление
Шри Ауробиндо, около 1903 г. Легенда о Персее
Акрисий, царь Аргоса,
предупреждённый оракулом, что сын его дочери станет виновником его смерти,
понадеялся избежать этой участи, и запер её в медной башне. Но Зевс, царь богов,
спустился в её тюрьму в виде золотого дождя, и Даная родила ему сына по имени
Персей. После этого Данаю и её сына
бросили в лодке без паруса и вёсел в море. Но и здесь вмешались судьба и боги,
и, ведомые божественной защитой, лодка благополучно доставила её на остров
Серифос. Там Даная была принята и удостоена почестей царём. Когда Персей возмужал,
царь, желая жениться на Данае, решил отправить его на смерть и с этой целью
приказал ему убить Медузу Горгону на диком, неизвестном и заснеженном Севере и
принести ему её голову, вид которой обращал людей в камень. Персей, с помощью Афины,
богини мудрости, которая дала ему божественный меч Герпе, крылатые сандалии,
чтобы нести его по воздуху, свой щит или эгиду, и шапку-невидимку, после многих
приключений и поисков выполнил это задание. Возвращаясь, он пришёл в
Сирию и там обнаружил Андромеду, дочь Цефея и Кассиопеи, царя и царицы Сирии, прикованную
людьми к скалам. Люди хотели, чтобы её съело
морское чудовище в качестве искупления за нечестивое поведение её матери по
отношению к морскому богу Посейдону. Персей убил чудовище, спас Андромеду и
женился на ней. В этой пьесе древняя легенда
была лишена своего первоначального характера героического мифа. Она стала ядром, вокруг
которого могли бы вырасти сцены романтической истории человеческого
темперамента и жизненных импульсов по елизаветинскому образцу. Страна, в которой
происходит действие, — это Сирия романтики, а не истории. Действительно, эллинская
легенда вообще не могла бы быть установлена в условиях жизни семитского народа
и его ранней арамейской цивилизации: город Цефей следует рассматривать как
греческую колонию с светловолосой ахейской династией, правящей эллинизированным
народом, который поклоняется древнему средиземноморскому божеству под греческим
именем. В романтическом
произведении воображения такого типа, эти надругательства над историей, не
имеют значения. Время в своей относительности
более чем эйнштейновское, а творческое воображение — его единственный
распорядитель и устроитель. Фантазия играет главную
роль. Названия древних стран и народов привносятся только как бахрома
декоративного фона. Анахронизмы врываются
везде, где им удается легко проникнуть, идеи и ассоциации из всех стран и эпох
смешиваются. Миф, романтика и реализм составляют единое целое. Потому что здесь сценой
является человеческий ум всех времен: основная тема — случаи его перехода от
полупримитивного темперамента, выживающего в довольно развитой внешней
цивилизации, к более яркому интеллектуализму и гуманизму. Он никогда не защищён от
возрождения тёмных или жестоких жизненных сил, которые всегда там подавлены,
подчинены или дремотны в облике цивилизованного человека. Поэтому в нём происходят
первые побуждения более глубокого и высшего психического и духовного существа,
которым ему в конечном итоге суждено стать. Персонажи драмы
АФИНА ПАЛЛАДА. Сцена. Город Цефей, побережье, храм Посейдона на мысе и окружающая страна. Пролог
Океан бурлит, небо в штормах: АФИНА Огромный Океан, И волю. ГОЛОСА МОРЯ Кто ты такая, АФИНА Паллада, ГОЛОСА Чего ты хочешь? АФИНА Идите, разбудите ГОЛОСА Пусть твой неотразимый голос АФИНА Восстань, Над водой появляется Посейдон. ПОСЕЙДОН Что за спокойный голос ГОЛОСА Есть белизна и сила в небесах. ПОСЕЙДОН Как ты бела, прекрасна и спокойна, АФИНА Я — Афина. ПОСЕЙДОН О, дева грозной красоты, АФИНА Сам Всемогущий сотворил меня ПОСЕЙДОН Чего ты хочешь от меня? АФИНА Могущества земли ПОСЕЙДОН Анархия огромных океанов — моя, АФИНА Ты разбиваешь мир людей ПОСЕЙДОН Тогда чего же ты желаешь, о, Афина? АФИНА На негостеприимных берегах ПОСЕЙДОН Взгляни, Афина, на мои моря и океаны! АФИНА Тогда попробуй сам ПОСЕЙДОН О, ужасающая дева! АФИНА Тогда пошли перед собой ПОСЕЙДОН А кто же твой боец? АФИНА Персей, сын Олимпийца, ПОСЕЙДОН Изменник и отцеубийца. АФИНА Прощай, пока я не поставлю Посейдон исчезает в море. Итак, он вновь нырнул в глубины, И над далёким краешком земли Так радуйся, прославленный герой! Порадуйся любви, и наслаждайся жизнью, Чистой, целомудренной Афины. Она исчезает в свете. Действие I
Сцена 1
Скалистый и обдуваемый прибоем край земли, окруженный
большими хмурыми скалами. КИРЕЙ Ты, Диомеда? ДИОМЕДА Не вижу ничего плохого, КИРЕЙ Дождь выплакал всю мокроту, ДИОМЕДА Моя владычица заботится Угрюмом Полидоне, С нависшими бровями. А ты, Кирей! Ты здесь гуляешь, чтоб хлестать Свой красный нос, Который стал ещё краснее От морского ветра, КИРЕЙ Я должен принести Все эти вёдра, полные морской водой, Синеволосого и немощного старика Там, в храме. Повесить крепкого, Потрёпанного от штормов брюзгу! Я тёр его и скрёб Все эти восемнадцать лет, Но он так не прислал мне Ни одного полезного обломка Из своих морей. Ну, золотой браслет, усыпанный камнями, Слетевший с кисти Утонувшей некогда принцессы, Иль запечатанная, в бархате, шкатулка, С бесценной вазой, Что везли родосские купцы: Всё это ведь не разорило бы его! А я бы за такую малость, Купил бы для себя свободу. ДИОМЕДА Быть может именно того он и боялся. Ведь кто захочет потерять Такого опытного умного слугу, КИРЕЙ О, Зевс! Когда бы так я думал, Оставил бы его, с немытою спиной, Чесаться две недели. Но эти Боги — Весьма обидчивая, беспокойная скотина, И с ними шутки плохи. У них в конюшнях, про запас, Уж слишком много разных монстров, Обученных хватать обидчиков На лёгкий завтрак. ДИОМЕДА И как проходят жертвоприношения, Кирей? Ты будешь потчевать Изыскано и ласково в жару, Во время летнего сезона? КИРЕЙ Увы, мой бедный старый Посейдон! Ему давали только лишь Морских ежей и коз, А это, Диомеда, всё на вкус, Для тех, кто финикиец, Плохая, нехорошая еда. Но это всё его вина, Он должен был бы нам щедрее Давать обломки из морских глубин. Однако, чёрный лоб у Полидона Становится ещё чернее, с каждым днём: И скоро станет он таким же Бешеным, безумным, Как бык Кибелы[1]. Я в ужасе всё время жду, Что обнаружу вдруг себя на алтаре Для потерпевшего крушение На море финикийца, А старый Чернобров Уже кромсает сердце у меня Священными, резными инструментами. ДИОМЕДА Тебе бы следовало Его предупредить заранее, Что сердце у тебя А сверху — двадцать фунтов жира: Ему так будет меньше резать, Ну а тебе — спокойнее уйти из жизни. КИРЕЙ Да пошла ты! И дали на обед для божества воды? И в этом у тебя ко мне Особенная нежность? ДИОМЕДА Да, не дай бог, мой дорогой Кирей. Вся Сирия, и весь народ Утратит половину расточительности, Когда ты вдруг безвременно уйдёшь В другой, загробный мир. КИРЕЙ Иди отсюда прочь, Ты, многословная, Наполненная скукой дерзость, Ты, лезвие испорченной сатиры. Но нет! Скажи сначала мне, Какие новости в дворце? Я слышал, царь Финей Решил жениться на принцессе Андромеде? ДИОМЕДА Да, но не раньше, чем Принцесса Андромеда Решится выйти замуж за царя Финея. Но, что это за шум? КИРЕЙ Похоже, крики множества людей от боли. Он взбирается на скалу. ДИОМЕДА О, Зевс! Какой был вопль! Наверняка какой-нибудь большой корабль, Принадлежащий нашему царю, Из Нила или из Сидона Поцеловал наш рваный берег. КИРЕЙ То финикийская галера, Её поймал и закружил прибой, С отчаянием те, кто там, внутри, Пытаются на вёслах вывести её. Ты слышишь — с грохотом её Бросает на железные клыки Прибрежных валунов, Что рвут её бока. Как будто эта белая галера, Разбитая о них, Под неуёмный рёв прибоя, Кричит, как женщина, Которую пытают! Со всех сторон выпрыгивают люди, Как мелкие горошины, Из длинного стручка, И кто-то тонет в булькающих волнах, А кто-то стал прижат И искалечен среди острых скал. ДИОМЕДА Должно быть, памятное зрелище! Ох, помоги подняться мне, Кирей. КИРЕЙ Нет, нет, я должен быстренько бежать, И рассказать всё старцу Черноброву, Что появилось свеженькое мясо Для мрачного и проглодавшегося Посейдона. Он спускается вниз и выбегает. ДИОМЕДА Ты, непослушная собака! То первое крушение За восемнадцать месяцев, И я его не вижу! Попробую я обогнуть скалу, Пусть даже моя шея или ноги Заплатят за такое. Она уходит в противоположном направлении. Сцена 2
То же самое. ПЕРСЕЙ О, скалы чужеземных берегов, Изрезанные морем, Вы, дремлющие мысы, Чьи колоссальные, изрезанные спины Выходят в голубые воды, О ты, гремящий множеством Различных звуков, Огромный Океан, Приветствую тебя! Какая бы земля Не ограждалась здесь Крутым и неприступным берегом, Но если ты несёшь Счастливые дома людей, Где слышен радующий смех, И если есть у вас ручьи, Где множество болтливых девушек Ныряют в их прохладные кувшины, И плещутся своими белыми ногами, В холодных струях вод, Среди деревьев, зелени земли, Цикад, шумящих в миллионе веток, И радостного щебетания обычных птиц, Приветствую вас, Сирия, или Египет, И берег Ионического моря, Меня зовут Персей, я сын Данаи, Я долго жил на градом битых островах, Где были мокрые от холода туманы, И северные ветры, полные снегов. И этот гневный шум прибоя Приятен мне, Чьи уши долго были запечатаны Безжалостным молчанием в снегах. О, даже вопль предсмертного страдания Я выбираю вместо той Невыносимой тишины; По крайней мере, это что-то человеческое. Тебя я восхваляю, мать Земля, И охраняющее Море, И Солнце теплых стран, Кормящее прекрасную И радостную жизнь людей. Спущусь сейчас в поля, Наполненные гулом пчёл, Смешаюсь в кукурузе С мужчинами и женщинами, И снова буду есть привычную мне пищу. Но, первым делом — та галера, Разбитая на острозубых скалах, Лечу к вам, чтоб спасти. Вы стали мне вдруг дороги, Вы, улыбающиеся и плачущие Человеческие лица, Что живо двигаются по земле, Которые живут не как те каменные маски, Того чудовищного мира за снегами. Я не хотел бы потерять сейчас вас Средь гиблых волн Бесчеловечного потопа. Он спускается и скрывается из виду. ИОЛАЙ Давайте же, устроим им засаду, Вон там, средь валунов, Как будет вам сигнал, То выходите из скалистых нор, И с копьями наперевес Возьмите их в кольцо. КИРЕЙ О, Посейдон Энносигей, О, пожирающей людей, О, сотрясатель всей земли, Я драил восемнадцать лет тебя. Ты подсчитай-ка цену этого труда, Не будь нечестным и скупым. Умножить восемнадцать На триста шестьдесят и пять, И плюс, умножь ещё на два, Вот их цена. И не забудь, что иногда бывают Високосные года, О, мой великий Посейдон. ИОЛАЙ Срочно, в засаду, Я слышу — они приближаются. Они скрываются. ПЕРСЕЙ Халдейские купцы, Хотел бы я спастись, Со скоростью, какую развивает ястреб, Пикируя, чтобы убить. Так много здесь Прекрасных, сильных тел мужчин, Потерянных в волне, Так много пламенных надежд, И счастья, что теперь угасли, Могло бы радовать собою свет. Но всё же, за две восхитительные жизни, Спасённые, чтоб двигаться, И двигать мир, Я восхваляю тех Богов, Что помогают нам. ТИРНАЙ Ты, лучезарный юноша, С лицом, по красоте похожим На лик какого-либо радостного бога, И как бы не оценивалась жизнь у тела, Благодарю тебя, за то что спас её. О, Смердас, сбрось, Свой мрачный юмор с век! И хоть потеряны богатства, Но тело, твой могучий инструмент, Чтоб собирать богатства, Ведь не потеряно, И так же — остаётся разум, Предусмотрительный руководитель Всех трудов. СМЕРДАС Три тысячи кусков Богатой, дорогой материи, И сорок сундуков, Набитые все драгоценностями, Всё, всё потеряно, Потеряно в один короткий миг! Мы — нищие. ТИРНАЙ Но, Смердас, Ты ведь не лишён ещё мозгов и рук. СМЕРДАС У всех измученных трудом крестьян Есть то же самое. ПЕРСЕЙ Торговец, я скорблю О многочисленных твоих утратах: Все эти замечательные вещи Предназначались, чтоб сиять под солнцем, Печально понимать, Что лишь бессмысленные волны Теперь играют с ними. Но жизнь, прекраснейшая среди всех вещей, Осталась у тебя. И разве просто видеть солнца свет — Не что-то, а дышать — не радость? Будь терпелив с богами; Они не любят тех, кто восстаёт, И настигают новыми ударами. СМЕРДАС О, да, могло ведь море поглотить меня И выбросить мои сокровища! Скажи мне, о, сирийский юноша, Быть может здесь есть сильные ныряльщики, Которые могли бы вытащить Моё богатство из пучины? ПЕРСЕЙ Купец Халдеи, Я, как и ты, здесь из другой страны, И лишь сегодня услыхал, впервые, Рёв мощного прибоя На её прекрасных пляжах. СМЕРДАС Да будь же проклят тот момент, Когда приблизились мы к этим берегам! О, ты, суровый бог морей, И если вдруг ты хочешь получить Моё богатство, суть моей души, То было бы жестокой милостью оставить Вот это нищее, пустое тело, Лишённое всего, что делало жизнь сладкой. Возьми тогда и это, всё! ИОЛАЙ (выступая вперёд) Твоя молитва удовлетворена, О, житель Вавилона. Появляются солдаты и окружают Персея и торговцев. КИРЕЙ О, сколько же добра здесь утонуло! Несчастнейший Кирей! О, жадный Посейдон! СМЕРДАС О, защитите нас! Откуда эти угрожающие копья? ТИРНАЙ О, что за странный Негостеприимный берег у Судьбы, Где потерпевшему крушенье путнику Вдруг предлагаю ванну Из тёплой собственной крови. Но Смерть ещё не сделала Последний свой бросок костей. ИОЛАЙ О, не тяни напрасно, Не борись с богами. Вот этот берег — рядом с храмом, Где Посейдон сидит С руками и ногами из слоновой кости, В своём неясном доме, Высеченном в камне, Кивая над очередною жертвой, Каким-то моряком, что истекает кровью, Сапфировыми локонами в мраке. А вот, и трое вас пришли — Очередное подношение Для длинного сухого алтаря. Привет вам, о счастливые купцы. Дорога ваша — прямиком в Элизиум. ПЕРСЕЙ Недобрую, суровую религию Ты практикуешь здесь в своей стране, О, юноша из Сирии, Но раз у вас такая именно религия, То исполняй, что ты желаешь, Конечно, если сила у тебя Не меньше, чем желание. И всё же, я считаю, Что прежде, чем я посещу Спокойную страну усопших, Мне предстоит пройти Гораздо больший, долгий путь. ТИРНАЙ (отбрасывая свой меч) Бери меня. Не буду радовать богов Беспомощными корчами Под бороной моей судьбы. Они схватывают Тирная. СМЕРДАС О, злой глупец! Ты мог бы ведь спасти меня Своим мечом! О, юноша, сияющий лучами незнакомец, Ты сильный — помоги мне! ПЕРСЕЙ А ты, купец, Ещё желаешь жить? СМЕРДАС Я мёртв от ужаса При виде этих жаждущих убийства копий. Они же вырежут Моё неистовое сердце из живой груди, Чтобы швырнуть его, Прям сразу, истекающее кровью, На этот отвратительный алтарь. Спаси меня, герой! ПЕРСЕЙ Я за тебя с богами воевать не буду. Из извергающего пламени, Ну, или из глубокой бездны вод Спасти любого, самого ничтожного, Кто внешне выглядит как человек – Вот это радость. Но тот безумен, кто Желая более удобной жизни для другого, Готов навлечь на самого себя Неумолимую погоню, посланную небесами. Однако, раз у каждого, здесь, на земле, Есть привилегия сражаться За собственную жизнь Пусть даже и с богами, И жизнь для каждого сладка, То подними меч своего товарища; А я тем временем прикрою голову твою От натиска. СМЕРДАС Увы, ты издеваешься над мной! Я не боец, и не умею драться. Спаси меня! Сирийцы хватают Смердаса. Ну, помоги! Я дам тебе богатства Вавилона, когда спасёшь меня. ПЕРСЕЙ Мой меч принадлежит и служит небесам; Его не купишь. Смердаса и Тирная уводят. ИОЛАЙ Возьми сиянье это тоже. ПЕРСЕЙ (выхватывая меч) О, азиатский юноша, остановись. Не слаб я сердцем, крепок я руками. Ты слишком молод, слишком весел, Слишком уж красив; Я не хочу трепать твои Прекрасные и солнечные кудри Другим прикосновеньем, нежели объятия. ИОЛАЙ Я тоже бы хотел сберечь Твоё такое радостное тело От чёрного ножа, Кем бы ты ни был, чужестранец. Но мною движет мрачное намеренье И принуждение, и гневное желанье Властелина моря, Которого все смертные и раздражают И оскорбляют хрупкими своими килями Его могучие и грубые моря. Поэтому он здесь возвёл Ужасный храм себе, И все, кто сломлен был В неравной битве с бурями, волнами, Избегнув этих скал, Должны пролить мучительную кровь На этот ужасающий алтарь. Мне жаль. ПЕРСЕЙ Но я пришел сюда не через океан. ИОЛАЙ Здесь нет других путей, Которыми могли бы люди Сюда прийти. Все эти земли под запретом Для незнакомых ног. (улыбаясь) Лишь если только Весёлые и маленькие крылышки На туфлях у тебя Не могут оказаться крыльями, Способными нести тебя сквозь пустоту! ПЕРСЕЙ А разве нет таких, Кому не нужно Ни устойчивой земли для их опоры, Ни водного солёного потока, Чтоб поддерживать движение? Возможно, я из них. ИОЛАЙ Ты не из них. Ведь боги так мрачны, Что страшно нам на них смотреть, И даже, если вдруг они Далёкие и яркие, великие — Они всегда грозны. Но ты прекрасен и открыт, Как наши голубые небеса Здесь, в Сирии, Да и твоё мужское, сияющее светом тело, Так и притягивает взгляд! Прошу я, уступи! Быть может Бог и пощадит тебя. ПЕРСЕЙ Попробуй натравить Своих воинственных собак. И если уж они, живые, Сумеют взять меня живого, Тогда я соглашусь с кровавой жертвой. ИОЛАЙ Ты полубог? Чтобы отбивать одним клинком Почти что сотню копий? ПЕРСЕЙ Мой меч в моей руке, И он ответит. Я устал от слов.. ИОЛАЙ Деркет, пока что подожди. Его лицо прекрасно, словно Небеса. О, тёмный Посейдон, Что сделаешь ты с ним В твоих сырых пещерах, Под серыми пучинами солёных вод? Так пощади его — и для меня И для земного солнечного света.. Полидон и Финей входят сзади. ДЕРКЕТ О, принц, отдайте нам приказ. ИОЛАЙ Пусть этот молодой И светлый, словно солнце, бог — живёт. ДЕРКЕТ Запрещено. ИОЛАЙ Но всё ж, я разрешаю это. ПОЛИДОН (выходя вперёд) Ну и когда же Снисходительные Небеса Тебя возвысили до божества, Сирийский Иолай, Чтоб ты мог гордые свои указы Противопоставить Посейдону? То отменяешь то, Что приказал Зевс Океана? ИОЛАЙ О, Полидон, … ПОЛИДОН Что, царственное имя на земле Так глупо раздувает Смертную твою гордыню, Что ты себя приравниваешь К обитателям Олимпа? Поберегись, ведь кровь царей, Уже, бывало, капала, Стекая с жертвенного лезвия. ИОЛАЙ Ах, наша кровь! Ты смеешь угрожать мне, Самонадеянный и глупый жрец? Назад, в свою запятнанную кровью конуру! Я отпускаю все грехи Вот этому, мной встреченному, незнакомцу! ПОЛИДОН О, капитан, возьми тогда обоих. Ты дрогнул? Ты так боишься царственного имени, С которым он играет? Ты бойся лучше гнева Посейдона. ФИНЕЙ Будь мудрым, юный Иолай. Однако ж, Полидон, Твой яростный религиозный пыл Здесь превзошёл почтение, Что причитается царям. ИОЛАЙ Мне не нужна твоя защита, Финей из Тира: Здесь моя страна. Он пытается что-то достать. ФИНЕЙ (в сторону, Полидону) Сейчас бы хорошо б его убить, Он меч направил против Человеческих богов; Тогда кто станет обвинять Защитника, что мстит за бога? ПОЛИДОН Сирийцы, примите ли на себя вы Всю тяжесть святотатства? На них, во имя Посейдона! ДЕРКЕТ Схватите их, Но оставляйте их живыми! Пускай никто не смеет Проливать здесь кровь Царей великой Сирии! СОЛДАТЫ О, Посейдон! Великий Посейдон! ПЕРСЕЙ Мой Иолай, попридержи свой меч; Меня достаточно для них. Он потрясает своим открытым щитом перед лицами солдат: они отшатываются, закрывая глаза. ИОЛАЙ О, Боги, что за слава Вдруг озарила Сирию! ПОЛИДОН Я потрясён! Что, перед нами — бог? Назад, назад! КИРЕЙ Хозяин, мой хозяин, удирай! Беги о добрый тирский царь, Тут удирают или же спасаются. Сам Зевс спустился к нам на землю В пернатых, с крыльями, сандалиях, И со щитом из фосфора. Он убегает, за ним медленнее следуют Деркет и солдаты. ФИНЕЙ Но кем бы ты бы ни был, Не одолеешь ты меня. Он наступает с обнаженным мечом. А гром небесный — есть ли у тебя? ПОЛИДОН (оттаскивая его) То огненная кисть защиты от Афины; Назад, Финей! Он высекает молнии, И лезть с земным мечом, Здесь было бы безумием. Он уходит с Финеем ИОЛАЙ О, сильный и сияющий бессмертный, Я, Иолай, перед тобой Склоняюсь на колени. ПЕРСЕЙ Нет, Иолай. Хотя великая Афина иногда Вдыхает силу олимпийцев в мои члены, Я всё ж, не более, чем бренный смертный. ИОЛАЙ Так ты всего лишь человек? О, будь тогда и другом, И возлюбленным для Иолая, Ты, кто пришёл ко мне С других каких-то берегов, И изменил мою судьбу. ПЕРСЕЙ Дай руку мне, Прекрасное и юное дитя Что выросло под этим замечательным Сирийским тёплым солнцем. Давай же, обними меня! Ты — словно лавр, Растущий по весне, Питаемый от солнечных лучей, И от журчащих вод. ИОЛАЙ Скажи мне как тебя зовут. Какие памятные земли дали Тебя лазурной синеве? ПЕРСЕЙ Рождён я в Арголиде, А имя у меня — Персей, сын Данаи. ИОЛАЙ Пойдём, Персей, о друг, со мной; То злое представление, Что дали здесь тебе, Не стоит той прекрасной радости, Которую несёшь ты на себе, Как знамя, Но ныне встретишься ты С другой и доброй Сирией. Мой царственный отец Цефей Тебя там поприветствует, А мать моя одарит материнской лаской, И полная восторга Улыбка нашей Андромеды Быть может убедит тебя, Что в нашем мире больше красоты, Чем ты вообще способен был представить. ПЕРСЕЙ О, Иолай, в чертогах твоего отца, Я ещё буду радоваться позже, Пока же, не хочу, Чтобы меня узнали в Сирии. А разве нет поблизости Какой-нибудь приятной деревушки, Окружённой садом как стеной, С зелёными полями, Не достигших зрелости хлебов, И омываемой порхающими волнами речек, Где мог бы я укрыться С добрыми простыми жителями И просыпаться утром, Слыша голос петуха, Как в дорогом моём Серифосе? ИОЛАЙ Такая деревушка есть, Она скрывается за нашими холмами. Там с моей доброю Сидоной Ты можешь пребывать в покое, Покуда не решишь, О, мой Персей, Явить себя народу Сирии. Я тоже буду посещать тебя там Без вопросов. ПЕРСЕЙ Тогда веди меня туда. Я жажду быть в спокойной неизвестности, Средь хижин, И счастливых незамысловатых разговоров, Среди простых людей. Хочу я с ними отдохнуть, А не сред праздной роскоши Богатых городов князей, Средь сдержанного шума И багровых масок ненависти. Я здесь напьюсь до дна Обычной человечности, Приму невинный запах Пропитанной дождём земли, И после, с благородным, Незапятнанным умом, Из крепкой почвы поднимусь К великим приключениям. Они уходят Сцена 3
Дворец Цефея. Комната в женских покоях. Праксилла, к ней входит Диомеда. ДИОМЕДА Праксилла, о, Праксилла! ПРАКСИЛЛА Итак, ты, наконец, вернулась, Высокая и тощая никчемность? Где ты была весь этот час? Мне надоело вечно бить тебя кнутом. Отдам тебя к лесоторговцу, И будешь брёвна ты таскать, С утра и до ночи. Тогда узнаешь, что такое труд. ДИОМЕДА Праксилла, о, Праксилла! Я вся полна по горло новостями. Молю тебя, дай рассказать их. ПРАКСИЛЛА Охотно. Она приближается к ней с поднятым ножом. ДИОМЕДА (убегая) Чума! Но неужели ты не можешь оценить Прекрасную метафору, Когда её ты слышишь? Я никогда не видела такой Столь прозаичной смертной. Душа в тебе родилась От брака сковородки и метлы. ПРАКСИЛЛА Ну, расскажи мне новости свои. Когда те новости окажутся хорошими, То я пороть тебя не буду. ДИОМЕДА Сегодня утром я была на пляже, Хотела посмотреть на чаек, Летающих, кричащих на ветру, Средь бьющего прибоя И огромных чёрных скал. ПРАКСИЛЛА И разве Посейдон не мог Тебя там в чайку превратить, Среди твоих сородичей? Тебе бы больше подошло бы Тельце птицы, Чем наше человеческое тело. ДИОМЕДА Зато, ты, госпожа, Услышишь новости, Которые весь город Их пережёвывает, Стараясь проглотить. Она уходит. ПРАКСИЛЛА Остановись, о дерзость С длинными руками. Давай же новости! ДИОМЕДА Меня повесят, если расскажу. ПРАКСИЛЛА Тебя я выпорю, когда ты не расскажешь. ДИОМЕДА Ну вот — твоя богиня Свитч — Могучая богиня. Корабль с людьми с Востока Разбился вдребезги О мыс под храмом, И два халдея были спасены живыми Для алтаря. ПРАКСИЛЛА И правда, замечательные новости. ДИОМЕДА Вот будет нам великий день, Когда их принесут Для Посейдона в жертву! ПРАКСИЛЛА У нас такого не было с тех пор, Как длинная галера Кносса Пристала к нашим берегам, И храм был так обильно полит кровью, А сам алтарь так густо покраснел От множества сердец у жертв, Как трон царя алеет от рубинов. И Посейдон доволен был В того год, И урожай — таким обильным, Что звали помощь за холмами, Чтобы собрать его. ДИОМЕДА Могла бы быть ещё одна, Уже, по счёту третья жертва, Но там принц Иолай Вдруг обнажил свой меч На Полидона, на жреца, Чтоб защитить кого-то. ПРАКСИЛЛА Надеюсь, что ты врёшь. ДИОМЕДА Я видела сама. ПРАКСИЛЛА Но неужели этот дикий парень Влюблён в свою погибель? Сам царь не сможет защитить его, Когда вдруг мрачный жрец Потребует его прекрасную И молодую голову: И может только бог спасти его. А ведь он уже когда-то был в опасности От мрачной злобы Полидона! ДИОМЕДА Да, и Финея. ПРАКСИЛЛА Потише, ты, глупышка, тише; И если хочешь говорить, То говори гораздо тише. ДИОМЕДА Вот к нам идёт Моя изящная владычица любви, Ступая грациозно, Как молодая птица по весне, Желая покорить Сердца во всех лесах. Входит Андромеда. ПРАКСИЛЛА Ты поздно встала, Андромеда АНДРОМЕДА А что, уже? Я помню, что во сне Уже всходило солнце: Возможно, я боялась просыпаться, Чтоб не увидеть, что Опять здесь ночь, Праксилла ДИОМЕДА Оно взошло в твоих глазах, Они полны сияньем солнца, О ты, миниатюрная принцесса. АНДРОМЕДА Мне что-то снилось, Диомеда, Мне что-то снилось… ДИОМЕДА И что же было там, во сне? АНДРОМЕДА Мне снилось – Моё солнышко взошло, И было у него лицо И крылья на ногах. Он улыбался мне, о, Диомеда. ПРАКСИЛЛА Частенько сны полны Каких-то странных и невиданных фантазий. Да я сама во сне когда-то видела Медведей, но с копытами, Крылатых львов, И множество других чудовищ. АНДРОМЕДА Но солнышко моё Там было ярким богом, И нёс он там пылающий свой меч, Чтоб уничтожить всех чудовищ. ДИОМЕДА Мне кажется, я видела сегодня То солнышко твоё, мой милый друг. АНДРОМЕДА Нет, ты не видела. Я не хочу, чтоб на него Смотрели чьи-то взоры, Кроме моих глаз: Он мой, он мой, он мой. ДИОМЕДА И всё же, я сегодня видела его На диком береге морском Сегодня утром. ПРАКСИЛЛА О чём, ты, Диомеда? ДИОМЕДА (Андромеде) А ты не слышала? Сегодня утром плыл корабль, И он разбился об скалу, И все кто был там — утонули. АНДРОМЕДА Как жалко! ДИОМЕДА То было замечательное зрелище, Мой милый друг, Оно наполнило всю мою кровь И ужасом, и восхищением, И жарко течь по венам. Огромнейший корабль стонал, Когда зазубренные валуны В него впивались, разбивая на куски. С отчаянными криками Все люди сыпались, как зёрна, вниз, Средь хохота волны, Задушенные волнами, Исполосованные грубыми камням, Что вновь бросали изуродованные тела, В жестокие объятия волны. АНДРОМЕДА Ни слова больше! Как у тебя хватило духу Смотреть на то, Что не могу я вынести, Когда об этом просто говорят словами? Пока шёл твой рассказ, Я ощущала, будто эти скалы А та солёная вода Меня душила насмерть. ДИОМЕДА Я полагаю, что всё это Им причиняло боль. Да, это было грустно. Но всё же, это было зрелище. Всё это волны сильного прибоя Ревели грандиозной панихидой, С их яростными торжествующими голосами. Вся сцена там была похожа На бурную и изумительную жертву, Что предлагали мрачные Бушующие волны На необъятном алтаре из скал Спокойным скалам, Восседающим, как боги, наверху. АНДРОМЕДА То были люди, Бедные, несчастные и утонувшие, И у которых где-то были Маленькие дети, Которых они все любили! Как вы могли разглядывать, Как люди умирают? О, если б я была богиней, Я б не позволила бы Той жестокости случиться. ДИОМЕДА Да почему ты так жалеешь их? Они же не сирийцы. ПРАКСИЛЛА Да, не сирийцы, Болтливые и варварские чужеземцы, Из Инда или из Аравии. Фи, дитятко моё, Ну что ты села на полу И по ним рыдаешь? АНДРОМЕДА Когда наш Иолай Упал на скалы и ушибся, Ты мне не запрещала плакать! ПРАКСИЛЛА Но то твой брат. Он нежный, любящий и справедливый. АНДРОМЕДА А эти люди — что не братья? У них ведь были сёстры, Что будут чувствовать Всё то же, что и я, Как если бы мой брат Так жалко умер. ПРАКСИЛЛА Ну пусть их сёстры И оплакивают их: У нас достаточно своих печалей. Ты молода и нежно сделана, И потому, что у тебя Есть только ты сама, И никаких других печалей, За исключеньем детских слёз, Что быстро высыхают, Ты позволяешь роскошь Брать в себя чужие горести. И точно так, когда мы смотрим Жалкую трагедию на сцене, Мы украшаем настоящими слезами Придуманные в ней печали. Когда ты станешь старше И у тебя появятся Реальные причины плакать, Тогда ты и поймёшь. АНДРОМЕДА Нет, я не стану старше! И не пойму! Я знаю лишь, Что люди — бессердечны, А боги ваши — самые жестокие. Я ненавижу их! ПРАКСИЛЛА Да, тише, тише ты! Не знаешь, что ты говоришь. Ты не должна так говорить. Ты, Диомеда, подойти, И расскажи ей остальное. АНДРОМЕДА (закрывая уши руками) Я слушать не хочу тебя. ДИОМЕДА (становясь на колени рядом с ней и отводя ее руки) Но я хотела рассказать Про твоего Живого, радостного бога солнца. АНДРОМЕДА Но он не мой бог солнца, Иначе бы он спас их. ДИОМЕДА Он спас. АНДРОМЕДА (вскакивая на ноги) Тогда давай, Быстрее расскажи о нём. ДИОМЕДА Внезапно там Вдруг появился человек, Сиявшее видение, Откуда он спустился, я не знаю, Мне показалось, голубые небеса, Его там прямо и создали Из солнечного света. Его лицо, сияющее тело, Стремились походить На Зевса Олимпийского. И крылья были на его ногах. АНДРОМЕДА О, это мой бог солнца! ДИОМЕДА Он вдруг схватил Двух тонущих тех негодяев за одежду, И вытащил на сушу. АНДРОМЕДА Да, это мой бог солнца, Которого, о, Диомеда, Я видела во сне. ПРАКСИЛЛА Я думаю, что он был Посейдон, Пришедший, чтобы взять налог Со всех случившихся смертей Для собственного алтаря, И чтоб не все погибли б В серых ужасающих волнах, Чтоб не уйти совсем бесчестным. ДИОМЕДА Ты прям помешана На этом мрачном Посейдоне! То было милое и благородное лицо, Сияющее мужеством и добротой. О, знаю это я, я знаю. Куда пошёл он со спасёнными? ДИОМЕДА Но почему то именно тогда Вдруг выскочил принц Иолай с отрядом, И пленил их. АНДРОМЕДА (гневно) Зачем пленили их? И по какому праву? ДИОМЕДА Чтоб их убить По нашему сирийскому закону На тёмном алтаре Для Посейдона. АНДРОМЕДА Но не должны они погибнуть. Ведь это ведь — позор, Жестокая, холодная несправедливость. Я удивляюсь, что мой брат В том принимал какое-то участие! Ведь мой бог солнца спас их, Они принадлежат ему, А не вот этим вашим Отвратительным богам. Они его, они мои, Я не позволю вам убить их. ПРАКСИЛЛА Ну почему, они должны погибнуть, И вы увидите, Как это всё произойдёт, О моя маленькая, милая принцесса. Вы всё увидите! Куда вы? АНДРОМЕДА Позвольте мне пройти. Я не люблю вас За такие речи. ПРАКСИЛЛА Но вы же — леди Сирии, И вы должны присутствовать На тех высоких церемониях. АНДРОМЕДА Я предпочла бы лучше Стать дочерью у нищего, Что ест остатки с вашего стола, Чем править как царица, Но совершать подобную жестокость. ПРАКСИЛЛА О, маленькая страстная Сварливая мегера! Ты ведь не представляешь то, О чём ты говоришь. Дочь нищего! И это — ты? Ты, кто так мечется, Как лепесток у розы на ветру, И морщит сливочную гладь У простыней твоей кровати, Одно лишь резкое словцо Тебе вдруг разбивает сердце И начинаются рыдания, Как будто в мире Больше нет уж радости в запасе. Ты маленький позёр, ты создаёшь Театр своего ума, чтоб в нём играть, Играй же дальше, декламируй Ту детскую риторику, Как то, что говоришь сейчас. Дочь нищего! Иди, послушай, как себя потом повёл Твой солнечный и яркий бог. ДИОМЕДА Они схватили б и его, Но он со сталью противостоял И со спокойным улыбающимся ликом Их ужаснул. Тогда явился Полидон, пришёл Финей, И приказал арестовать Сверкающего бога солнца. Однако, принц наш, Охваченный той красотой и славой, Своим нетронутым копьём Отбросил их всех прочь. АНДРОМЕДА Мой Иолай! ДИОМЕДА Вдруг незнакомец щит поднял И тот стал бурей молний. Рассвет ослеп. Далёкие предгорья выпрыгнули в зареве, Все волны озарились, А горизонт ответил светом АНДРОМЕДА (хлопая в ладоши) Как славно! О, мой сон! ПРАКСИЛЛА Ты нам рассказываешь о деяниях Какого-то могучего И поразительного бога, Диомеда. ДИОМЕДА Праксилла, Он всем там показался богом, Солдаты в ужасе бежали, Полидон — убрался, фыркая, Как чёрный кит, В которого попал гарпун, И даже убежал Финей. АНДРОМЕДА А разве он был не убит? А я б хотела, чтоб его убили. ПРАКСИЛЛА Какое состраданье! АНДРОМЕДА (сердито) Ну, мне не жалко, Шакалов, тигров, скорпионов. Жалею я людей, которые слабы, Зверей, которые страдают. ПРАКСИЛЛА Я думала, ты любишь всех людей, И всех живых существ. АНДРОМЕДА Возможно, я б смогла Любить его, как гончую, Или как льва в какой-то клетке в парке, Который позволяет гладить собственную гриву. Но так как он хотел бы, Чтоб я и даже против воли, Себя бы осквернила Его звериными касаньями, То моё тело презирало бы его. ПРАКСИЛЛА Фи, фи! Ты говоришь так зло, так гневно. Как долго будешь ты Таким ребёнком? ДИОМЕДА Наш Иолай, И этот светлый незнакомец Затем обнялись. Они покинули пляж вместе. АНДРОМЕДА Так где же, этот Иолай? И почему так долго не приходит? Мне надобно его увидеть. Есть тысяча вещей, Которые хочу его спросить. Она убегает. ДИОМЕДА Она такое странное И необычное дитя, Мой маленький товарищ. ПРАКСИЛЛА Никто не может не любить её, Она в своём очаровании — неотразима: Но ум её какой-то перекошенный, Противоречит сам себе. Она и не естественна, И нет в ней здравости в её фантазиях, А создана из дикого И необузданного воображения, И чувства — такие же неуправляемые, Как ветер или волны, Полны болезненных симпатий. А временами говорит она Такие странные ребяческие богохульства, Что пробирает дрожь. Она хотела б навязать Свои фантазии для окружающего мира, Как что-то лучшее, Иное, чем те вечные законы, Что правят нами! Хотела б я, чтоб мать её Воспитывала строже, Иначе, в будущем, Она серьёзно пострадает. ДИОМЕДА Не говори мне этого! А я не видела ни одного ребёнка, Во всей известной нашей Сирии, Что был похожим на неё. Никто не ярче и прекраснее её. Она всё время радует меня. Как дни под солнечным дождём, Когда весна теплом ласкает воздух. А, вот и Иолай. ПРАКСИЛЛА О, это он? ДИОМЕДА Я узнаю его по благородной, Неестественной походке, Он взял её с тех пор, Как стал он капитаном. Прибегает Андромеда. АНДРОМЕДА Мой брат идёт! Я видела его с террасы. Входит Иолай. О, Иолай, привёл ли ты Его ко мне? Где мой бог солнца? ИОЛАЙ На небесах, сестрёнка. АНДРОМЕДА Не смейся надо мной. Хочу я бога солнца моего, Того, чей лик подобен Зевсу-Олимпийцу, И крылья на ногах. Где ты его оставил, С тех пор как ты забрал его С сурового морского берега? ИОЛАЙ О чём ты говоришь, о, Андромеда? ДИОМЕДА Какая-то божественная сила Послала сон ей О могучем ярком существе, Что так сиял с тобою рядом Сегодня, около морского берега. И это существо она теперь зовёт — «Он мой бог солнца». ИОЛАЙ И это так? Моя ты маленькая, Качаемая ветром, роза Андромеда! И если Небеса решили так, Я буду в самом деле рад. АНДРОМЕДА Но где он? ИОЛАЙ Ну разве ты не знаешь, Моя сестрёнка-роза, Что изумительные боги Приходят к нам на землю В редкие, особые мгновения, А после исчезают? Иди сюда, не плачь; Для Сирии он не потерян. АНДРОМЕДА Брат Иолай, Зачем ты взял Двух бедных чужеземцев И отдал их жрецу? Ведь мой бог солнца спас их, А ты — какое право Ты имел их убивать? ИОЛАЙ Я только выполнил Свой долг солдата, Но мне их было жалко, Дитя моё. АНДРОМЕДА Ну а теперь — Ты их спасёшь? ИОЛАЙ Я не могу, Они теперь принадлежат Рождающему ужас Посейдону. АНДРОМЕДА И что же с ними будет? ИОЛАЙ Их нужно всех связать На алтаре у бога, А их живое сердце вырвать Из их груди Заполненною кровью И утолить священный голод бога. Андромеда закрывает лицо своей мантией. Но не горюй о них: Они лишь исполняют Путь своей судьбы. Всё это часть порядка мира, Как эпидемии, резня, пожары, Как голод и землетрясения, Когда они по нам проходят, Убивая тысячи людей, Не нужно нам о них рыдать, А нужно чувствовать лишь благодарность, Что погибает кто-то там другой, А не те души, что мы любим. АНДРОМЕДА Так ты их не спасёшь? ПРАКСИЛЛА Об этом думать — нечестиво. Ах, вот, несчастная девица, фи! Ты что — желаешь смерти брату Из-за своих каких-то прихотей? АНДРОМЕДА О брат, Так ты не будешь их спасать? ИОЛАЙ Я не могу, дитя. АНДРОМЕДА Тогда спасу их я. Она уходит. ИОЛАЙ Она это серьёзно? ПРАКСИЛЛА Такие дикие капризы Всё время в голове её. ИОЛАЙ О, Посейдона гнев Обрушится на голову мою! ПРАКСИЛЛА О, этого — не надо! Забудь об этом, Как забудет вскорости она. Все эти странные её фантазии, Бывает, поначалу, Порхают среди золотых её кудрей, Но вскоре улетают в Лету, В беззаботный свой полёт. Входит Медес. ИОЛАЙ Чего-нибудь случилось, Медес? МЕДЕС Принц Иолай, Царь требует чтоб ты Пришёл к нему, в приёмную. ИОЛАЙ Ах, даже так? Скажи мне, Медес, Жрец Посейдона? МЕДЕС Он там, и полон гнева. ИОЛАЙ Иди, скажи им, что иду. Медес уходит. ПРАКСИЛЛА Увы! ИОЛАЙ Не бойся. Есть у меня особенная сила, Такая, о которой даже И не думают мечтать, Зловещие безжалостные интриганы. Не говори, пока о том Моей сестре, о Диомеда. Он уходит ПРАКСИЛЛА Случиться может всё! Наш жрец весьма опасен, И Посейдон способен вдруг разгневаться. Пойдём и защитим мы нашего дитя От этих потрясений. Они уходят. Действие II
Сцена 1
Зал для аудиенций во дворце Цефея. КАССИОПЕЯ И что ты сделаешь, Цефей? ЦЕФЕЙ Всё это очень неудачно и прискорбно. КАССИОПЕЯ Случилось — что случилось. А что же делать будешь ты? Надеюсь, ты не собираешься Отдать жрецу на откуп Иолая, С его прекрасной головой? Ты ведь не это про себя имел в виду? ЦЕФЕЙ Великий жрец, Что служит в храме Посейдона, Имеет сильное влияние На эту землю: Ведь от обильной крови, Увлажняющей его Воздвигнутый так высоко алтарь, Растут все наши урожаи, И сильный Посейдон, довольный, Хранит границы наши От ассирийцев, с их опасными угрозами. КАССИОПЕЯ Опустоши свои сокровища, Наполни золотом его. Мы лучше будем нищими, Чем хоть один Из ярких локонов на Иолае Почувствует его зловещее дыхание. ЦЕФЕЙ Я тоже думал так. О, Медес! Ждёт ли Полидон ещё? Входит Медес. МЕДЕС Он ждёт, мой господин. ЦЕФЕЙ Зови его, и с ним — Тирянина Финея. Медес снова выходят КАССИОПЕЯ Ты Тиру прикажи спасти Любимого родного брата Андромеды От этой участи; Иначе нашу дочь он не получит. ЦЕФЕЙ И это тоже было у меня, Царица, на уме. Входят Полидон и Финей. Садись, царь Тира; Жрец Полидон, Займи своё то кресло, как обычно. ПОЛИДОН Ну что, царь Сирии, Добьюсь я справедливости? И ты останешься царём Страны, где проживают люди? Ну, или нужно мне пустить Эриний, Змееволосых и с глазами Словно у Горгоны, Чтобы они тебя, в крови, Погнали громкими кнутами Ада? ЦЕФЕЙ Ты будешь удовлетворён. Цефей ведь не даёт другим Чего-нибудь иного — Лишь справедливость Исходит с трона моего. И ты получишь справедливость. ПОЛИДОН Я не привык бродить По царскому дворцу, Как нищий маленький проситель, Чья жалоба из-за какой-то Жалкой кучки драхм. Перед тобою — я, жрец Посейдона. ЦЕФЕЙ Я слышал обвинения твои. И мы призвали принца, Чтобы он ответил. ПОЛИДОН Ответь же мне! Он станет отрицать То преступление, Которое он дерзко совершил Перед лицом народа Сирии? Ну хорошо; Я вижу — здесь стоит тириец, Который может дать ответ На эту ложь. КАССИОПЕЯ Уста моих детей Ни разу не пятнались ложью, О, оскорбляющий нас жрец, Да и теперь не будут; Мы от него получим правду. ЦЕФЕЙ Давайте мы оценим обвинение, Пусть выкуп будет с ним соизмерим. ПОЛИДОН Что за внезапный разговор о выкупе? Считаешь ли ты, царь, Что оскорблённого и сумрачного Бога Посейдона, Возможно ублажить кусочком серебра? Должны ли деньги Притупить его желанье мести? Должны ли мы его величие Сейчас оценивать, Как на весах ростовщика? Кровь — выкуп за такое святотатство. КАССИОПЕЯ О, Боже! ЦЕФЕЙ (в волнении) Возьми же всю мою казну, Включая золото и серебро, И драгоценности, И даже, не имеющий цены порфир. ПОЛИДОН О, царь Цефей, Что эти драгоценности — Ведь Боги — неподкупны. КАССИОПЕЯ (в сторону) Отдай же почести ему, Приоритет и положение, Всё, что он может попросить. О, муж, позволь же сохранить Лишь голову у нашего ребёнка В безопасности, Прижав к моей груди. ЦЕФЕЙ Послушай же! Чего ты хочешь? Приоритета, пышности и положения? И сотню копий, Чтобы окружать тебя Везде, куда б ты ни пошёл? Прекрасных женщин, Смуглых молодых рабов Там в храме у тебя, Чтобы они служили И тебе, и богу твоему? Они твои. И на пирах, И на возвышенных процессиях, И на собраниях царей, Ты и твои последователи Отныне будут впереди царя. ПОЛИДОН Ты предлагаешь взятку? Приму я это всё для Посейдона. Но я не откажусь От основного требования. ЦЕФЕЙ Так что же удовлетворит тебя? ПОЛИДОН Там для святого алтаря Предназначалась жертва. Чтобы восполнить эту пустоту, Нужна другая жертва. ЦЕФЕЙ Тогда пойду войной я На Египет, Ассирию. ПОЛИДОН Всё это лишь пустое хвастовство. Бог Посейдон наш оскорблён, И кто же даст тебе победу Над Египтом, И над довольно сильной Ассирией? ЦЕФЕЙ Возьми любого, Благороднейшего человека в царстве, Но ниже принца. Возьми же несколько голов, а не одну. ПОЛИДОН Ты хочешь, чтоб невинные Погибли за виновных? И это называешь справедливостью? Ну, и как долго будет длиться Твоя такая власть? ЦЕФЕЙ Ты слышишь, что он говорит, Кассиопея? Нет, он не сдастся, Он неумолим. ПОЛИДОН И сколько мне ещё вас ждать? ЦЕФЕЙ Медес! Входит Медес. МЕДЕС Наш Иолай пока что не пришёл. Медес уходит. КАССИОПЕЯ (вставая, яростно) Тогда, похоже, жрец, Ты, наконец, получишь крови Моего ребёнка! Ничто ведь меньше Не удовлетворит тебя, Лишь только принц твой В роли жертвы? ПОЛИДОН Наш Посейдон не различает Нищий это, или принц. Того, кто чтит его, Он осыпает положением, богатством. Того, кто пробуждает в нём Ужасный гнев, Он низвергает навсегда в Эребус. КАССИОПЕЯ Ну, берегись! Ты не получишь от меня ребёнка. Подумай, прежде чем Монархов доводить до крайности. Ты что, надеешься в своей гордыне Оставить царский род бездетным, И положить ему конец, Тот род, что начался с богов? Ты думаешь, что этот род Покорно будет это наблюдать? И что мы потеряем, Если вдруг не будет этой жертвы? Я снова говорю тебе — подумай, Не доводи царицу до отчаянья. Я не безвольная крестьянка, А принцесса и дитя Халдеи. ПОЛИДОН (после паузы) Ты подтвердишь свои сокровища, И все обещанные почести, Когда я вам прощу поступок? ЦЕФЕЙ Они твои. Он поворачивается, чтобы прошептать что-то Кассиопее. ФИНЕЙ (в сторону, Полидону) Ты предпочтёшь меня Своим врагам? ПОЛИДОН Смотри какая ярость В глазах царицы. Нам нужно отыскать другие средства; Иначе это может быть опасно. ФИНЕЙ Ты, жрец, труслив, Хотя бываешь так жесток. Однако же сначала устрашись меня, ПОЛИДОН Ну хорошо, как хочешь. Входит Иолай. ИОЛАЙ Отец, ты посылал за мной? ЦЕФЕЙ Тебе здесь предьявляют обвинение, Сын мой, но я ещё не верю. Как сын Цефея, Отвечай правдиво, Каков бы ни был результат. ИОЛАЙ Чтоб я ни сделал, мой отец, Хорошее или плохое, Я смею делать это Несмотря на повеленья мира. В чём это обвинение? ЦЕФЕЙ Сегодня, на рассвете, Ты спас одну из жертв, Которые предназначались На алтарь для Посейдона? ИОЛАЙ Я этого не делал. ПОЛИДОН Ты смеешь отрицать, Несчастный юноша? Монарх, его трусливые уста Сказали ложь. Царь Тира, расскажи. ИОЛАЙ Послушай первым ты меня. Ты — негодяй и интриган Под маскою жреца, — ПОЛИДОН Вот-вот, послушай, царь! ЦЕФЕЙ Спокойно говори, спокойно. Я запрещаю всякое насилие. Ты отрицаешь это обвинение? ИОЛАЙ То, что сказали мне сейчас — Я отрицаю. ФИНЕЙ О, видит Сирия, До этого момента я молчал, Но истина святая Заставляет мой язык, Как бы он не хотел бы промолчать. Я был там, И видел, как он спас Попавшего в крушенье моряка Своею быстрой сталью. О, лучше б я не видел этого! ИОЛАЙ Ты лжёшь, Финей, царь Тира. КАССИОПЕЯ О, Господи! Ох, если ты хотя б немного Жалеешь мать свою, То не беги навстречу смерти В своём горячем духе, дитя моё. Спокойно отрази Предъявленное обвинение, И брата своего — не оскорбляй. ФИНЕЙ Я не сержусь. ИОЛАЙ То был не потерпевший, Плачущий моряк, Что осуждён был бурными волнами, Что покушались на него, То был спокойный бог, Ну, или доблестный герой, Который появился на границе Сирии Совсем иным путём, Чем человеческий. И никакой горячий мой клинок, Или сражение со мною Одним ужасным взмахом Своего щита, Стряхнул с себя он сотню копий. А ныне этот якобы герой из Тира, И этот гордый жрец Посмели хвастаться в покоях Своего монарха, Тогда же это были трусы, Бледные, дрожащие, Вот так они на самом деле Доверяли Посейдону. ПОЛИДОН Так ты успел хоть что-то сделать? ИОЛАЙ Нет, не успел я ничего. Я только вытащил свой меч, Да, это правда, И правда в том, Что я бы спас его, От бога или дьявола, Когда бы это было б нужно для него. ПОЛИДОН Довольно! Он признался! Так вынеси вердикт, о царь, И приговор, А я уж прослежу за правосудием. ЦЕФЕЙ Но я не вижу в этом Такой уж смертоносной для него вины! ПОЛИДОН Я вижу то, куда ты клонишь, царь. Ты предпочёл бы сына своего Тому, кто правит Всей землёй и водами: Ты хочешь, чтоб твой трон Стоял бы выше храма, А боги были бы внизу, У ног твоих. Какой же ты глупец. Ты что — не знаешь, Что ужасный Посейдон Способен дом разрушить твой В один ужасный миг? Отдай ему одну безбожную И непочтительную голову, Которая не может жить, И он тебе подарит Других, почтительных детей. Давай же, выноси свой приговор, Иначе ты сойдёшь с ума Или погибнешь. ИОЛАЙ Отец, не ради сына, Ради собственной высокой чести — Не поддавайся ты ему. Уж лучше потерять корону Вместе с жизнью, Чем править только потому, Что это позволяет жрец. ПОЛИДОН Быстрее, выноси свой приговор, О царь, Я не могу так долго ждать, Давай же, приговор. ЦЕФЕЙ (беспомощно, Кассиопее) Так что же делать мне? КАССИОПЕЯ Царь Тира, Ты, значит, выбираешь Для себя молчание, Довольный тем, что происходит, Как посторонний зритель? Ты думаешь уже, наверное, О свадьбе с кем-нибудь другим? ФИНЕЙ О, леди, Ты хочешь, чтобы я Прервал своё молчание, Что было вызвано лишь тем, Что ваш слуга, Искал всё это время выход Из безвыходного положения, Я думал, как спасти Твоё дитя от гнева, И не нарушить справедливость. КАССИОПЕЯ Проблема только В воле обвинителя, Которая, давая волю злобе, Готова думать только лишь О славе Посейдона. ФИНЕЙ Итак, деянье было признано, И под вопросом лишь Закон и исполнение его. (Полидону) Ты утверждаешь — место пусто И мы должны его заполнить На величайшем алтаре у Посейдона, И требуешь, по справедливости, Ты провинившуюся голову Их сына Иолая. Он совершил ошибку, И голова его должна Ошибку эту искупить. Пусть он заполнит пустоту, Раз создал эту пустоту. Ведь там, в высоких небесах, Не примут голову невинного, Лишь чтоб освободить От наказанья нечестивца. КАССИОПЕЯ Финей... ФИНЕЙ Но если же отпущенную жертву Можно возвратить, То ты не сможешь требовать Жизнь Иолая; Тогда нет пустоты, Ведь будет тот, кто там его заменит. ПОЛИДОН О, Царь… ФИНЕЙ Тогда тот маленький проступок Легко простить за выкуп, И золотом покрыть. Пусть он предъявит беглеца. ИОЛАЙ Тириец… ФИНЕЙ Я не забыл. Терпение! Ты нам ответил, Что мистический твой гость, Не потерпел крушения, И что он — не моряк, И потому не попадает под закон. Но пусть решает это наш Закон, А не твой меч и быстрое исчезновение! Ты опасаешься суда Великого царя, и твоего отца, Который совершается на троне, Где Справедливость восседает В яркой, безупречной мантии, Судя народы? Спокойно ожидай его судьбу, И слушай рок, Который никогда не ошибается. КАССИОПЕЯ Воистину, ты благородный человек И можешь добрый дать совет, Достоин ты, Чтоб управлять народами. ЦЕФЕЙ Я одобряю это. А ты смеёшься, сын мой? ИОЛАЙ Смеюсь я, видя мудрецов, Запутавшихся в собственных интригах. О, царь Финей, Ты схватишь Зевса Олимпийского, И позовёшь из Тира кузнецов, Чтоб выковать ему оковы? А может, ты потребуешь, Чтоб Аполлон, лучник, В своём сиянии Предстал перед судом, И подчинился приговору человека, Жрец Полидон? Ну хорошо, теперь опасность Нависает над тобой. Дай мне три дня, И я его вам приведу. ЦЕФЕЙ Ты, жрец, доволен, наконец? ПОЛИДОН Три дня и ни минутой больше, Иначе — трепещи. ЦЕФЕЙ (вставая) Всё счастливо решилось. Вставай, моя Кассиопея: Теперь мы можем сердцем отдохнуть От этих всех тревог. Цефей и Кассиопея покидают комнату. ИОЛАЙ Держи свой нож острее, жрец. Тебе же, царь Финей, Я благодарен и советую Тебе быстрей отбыть Обратно, неженатым, в Тир. Он уходит. ПОЛИДОН Ну что ты натворил, О, царь Финей?! Ты всё испортил. ФИНЕЙ А что, угрозы юноши Тебя, жрец, ужаснули? ПОЛИДОН Но ты потребовал для жертвы Того ужасного, сияющего бога. Мы ведь спокойно бы могли убить Для жертвы молодого Иолая. Но как убьёшь того, Чей щит с кистями Довёл до ужаса Почти что сотню воинов? ФИНЕЙ Мой жрец, Ты глуп и полон суеверий. Не верь, ни в тех богов, Которые спускаются сюда На крыльях и с мечами, Что сотканные из миражей, С телами, зримыми для смертных глаз. Они приходят, но совсем иначе, Неслышными шагами, И действуют незримыми ударами, Конечно, если боги В самом деле есть. Я сомневаюсь в этом, Не находя какого-либо места здесь Для тех незримых сил: Мир жив, и движется Естественным законом И без их вмешательства. ПОЛИДОН О, царь Финей, Не сомневайся ты В бессмертных божествах. Они не любят тех, Кто сомневается. Вот если бы ты жил, как я, Всё время в преданности Храмовому сумраку, И видел бы ужасные видения, Живущие в ночи, И слышал ужасающие звуки, Что движутся по своему желанию, Когда в полуночи Лишь остаётся Океан один, То ты б не сомневался. Ты вспомни те ужасные знамения, Что боги в небесах Сюда нам присылали сотни раз, Когда цари их оскорбляли. ФИНЕЙ Ну хорошо, пускай они там правят, Вдали от нас, и от земли, На слишком уж возвышенном Своём Олимпе, Пусть лишь бы не спускались И не вмешивались в то, Что я замыслил. Теперь же о твоём носителе щита, Он, может быть, Крылатый и двуногий лев, Но он — не бог. Ты торопил меня, Иначе б я исследовал Его божественные внутренности Своею доброй сталью, Чтоб изучить состав его крови. ПОЛИДОН А как же тот слепящий щит его, С султаном молний, царь? Ну, а его крылатые сандалии? ФИНЕЙ Ты говоришь про щит? Какой-то механизм Для преломленья света. А крылья? Какое-то воздушное приспособление, Которое, возможно, изобрёл Дедал, Как более удачливый. Ведь греки все — Непревзойдённые учёные, Отчаянные экспериментаторы, Счастливые изобретатели. Но ничего невероятного Изобрести они не могут, Он грек. ПОЛИДОН Ну, будь по-твоему. Скажи, что он был просто человеком! Однако же, какую выгоду Мы получаем от его крови? ФИНЕЙ О, чудо! Ты медлишь убивать! Ты ищешь некие причины! И разве кровь — когда либо другая? Я не могу утратить право Стать мужем юной Андромеды; Она — моя законная претензия На Сирию. Оставь же что-то, жрец, Фортуне, Но будь готов к её приходу, И вовремя хватай её, Пока она не убежала. Твой старый путь — Он самый лучший. Волнуй простолюдинов, И уговаривай их громовержца, Их благовидного республиканца. А Иолая, я, спасу, Когда всё завершится, И, пользуясь прекрасной Андромедой, Одену на себя корону. А ты, мой жрец, Над Сирией, и всем жителями Тира Останешься единственным прелатом, Конечно, если всё пойдёт как надо. ПОЛИДОН Всё будет хорошо, О, царь Финей. Они уходят. Сцена 2
Комната в женских покоях дворца. Андромеда, Диомеда, Праксилла. АНДРОМЕДА Так значит, брат мой жив? ПРАКСИЛЛА И кажется, что из-за Тира. ДИОМЕДА Спасибо волку, что желает Съесть его попозже. ПРАКСИЛЛА Когда-нибудь, Ты потеряешь свой язык; Ты управляй им, девочка. ДИОМЕДА Ох, эти короли, политики, Высокие хозяева! О, эти мудрые слепцы! У нас, рабов, хотя бы есть глаза, Чтоб видеть За пределом очевидного. ПРАКСИЛЛА Всё потому, что мы Вне этой яростной игры, Не тронуты их интересами, Их страхами, страстями. АНДРОМЕДА Он волк, я видела Какие у него там зубы. ПРАКСИЛЛА Но ты должна ведь Выйти замуж за него, Моя миниатюрная принцесса. АНДРОМЕДА Зачем? Чтоб быть разорванной Его зубами на куски? ДИОМЕДА Я думаю, что боги Не позволят этому свершиться. АНДРОМЕДА Не знаю, что там будут делать боги, Я этого — не допущу. ПРАКСИЛЛА Фи, Андромеда, фи! Должна ты слушаться родителей, Иначе быть не может, Иначе это — своеволие. Да ты ещё ребёнок! Ты думаешь, что сможешь Идти напротив воли Могучего монарха? Будь паинькой, и слушайся отца. АНДРОМЕДА Да неужели? А если бы отец мне приказал Взять в руку нож, И им порезать и себе лицо, и руки, И выколоть глаза, Должна ли я и это сделать? ПРАКСИЛЛА Опять ты со своими Дикими фантазиями. Отец твой никогда не приказал бы Делать эти вещи. АНДРОМЕДА По той причине, Что такое причинит мне боль? ПРАКСИЛЛА Да. АНДРОМЕДА Но выйти замуж за Финея Для меня больнее. ПРАКСИЛЛА Какая хитрая ты логик-разделитель! Ты диалектик, Маленький софист, С кудрями, яркими на солнце, Давай, рубись по логике С отцом, а я устала от тебя. Входит Цефей. АНДРОМЕДА Отец, я так ждала тебя! ЦЕФЕЙ Да что ты говоришь! Ждала? Я не поверю. Ты? (лаская её). Моя румяная сирийка. Ты моя леди весом фунтов пять! Ты моя маленькая, нежная Царица Тира! Наверно ты уже устала Играть с мячом. И ты ждала меня! АНДРОМЕДА Да я ждала. И вот тебе два поцелуя. ЦЕФЕЙ Теперь я понимаю. Ты, пляшущий мошенник, Не так свободно расточаешь поцелуи: Мне видимо, придётся Заплатить за них, Мой маленький баклан. И что теперь? Быть может кукла, говорящая, из Тира? А может — крепкий деревянный конь, И с шёлковыми крыльями, Чтобы взлететь До золотого обода луны? АНДРОМЕДА Не буду целовать тебя, Теперь я женщина. Отец, как будто я могла хотеть Такой ничтожной ерунды! ЦЕФЕЙ Ах вот как! Теперь ты женщина? Тогда, наверное, ты хочешь Косские одежды, сандалий на меху, И пояс, весь из серебра. О, юный дипломат, Я изучил тебя. Ты носишь эти золотые Струящиеся локоны на голове, Чтоб покупать за них Свои желания. Поэтому намазала ты мёдом Свои миниатюрные и розовые губки. Ну, ростовщик, скажи — Какую цену хочешь ты за поцелуи? АНДРОМЕДА Хочу я… Отец, а ты мне дашь Того, чего я захочу? ЦЕФЕЙ Я дал бы солнце яркое с небес Тебе в игрушки, Лишь чтобы ты была счастливой, Андромеда. АНДРОМЕДА Отец, хочу я, чтобы те вавилоняне, Которые остались живы Сегодня при крушеньи корабля — Чтоб стали бы они рабами для меня. ЦЕФЕЙ Была когда-нибудь вообще Такая извращённая колдунья? Просить единственное, Что я не могу ей дать! АНДРОМЕДА Я не могу их получить, отец? ЦЕФЕЙ Они же — Посейдона. АНДРОМЕДА Ага, тогда ты любишь Посейдона Больше, чем меня! Зачем они ему? ЦЕФЕЙ Дитя! Могучие те боги — Владыки на земле, на море, в небесах, И всё что есть на свете — Им принадлежит. Мы — их служители и управители. Но то, что было им возвращено, С тех пор — святое: И даже тот, кто смотрит Жадным взором на имущество богов, Виновен для Небес, И может пробудить ужасный гнев. Те люди, Андромеда, Должны погибнуть, истекая кровью, На алтаре у Бога. Не говори о них опять — Их посвятили Богу. АНДРОМЕДА Он — бог, который ест людей? ПРАКСИЛЛА Потише, богохульница! АНДРОМЕДА Отец, отдай приказ, Чтобы Праксиллу мне Сварили на обед. Тогда я тоже превращусь в богиню. ЦЕФЕЙ Праксилла! ПРАКСИЛЛА Да, да, вот так она и говорит. Бывает в дрожь меня бросает, Когда я слушаю её. ЦЕФЕЙ Что вы имеете в виду, О, ужасающие боги? Вы что — хотите разрушенья Дома моего, Готовя в моих детях преступленья, Что оправдают будущий ваш гнев? Ах, Андромеда, Ах, маленькая дочь моя, Не говори так снова, прошу тебя, И даже в мыслях так не думай. Могучие те боги Живут намного выше тех законов, Что правят здесь людьми, И не должны оцениваться Суждением и мыслью смертных. Есть воля Посейдона, Чтоб эти люди умерли Пред ним, на алтаре. И это не должны мы Подвергать сомнению. АНДРОМЕДА Но это будет всё ж Подвергнуто сомнению. Пусть Бог твой голодает. ЦЕФЕЙ Я поражён! Ты слышала мои слова, дитя? На третий день Вот с этого момента Те люди там умрут. И в этот же высокий вечер Мы крепко свяжем браком Тебя с Финеем, Который отвезёт тебя домой, В свой Тир. (в сторону) Пускай на Тир обрушится тот гнев, Когда судьба ему прийти. АНДРОМЕДА Отец, пойми же, Раз и навсегда — Я не позволю этим людям умереть, И я не выйду за Финея. ЦЕФЕЙ Да как ты не поймёшь? Сейчас царица Тира — Заодно царица окружающего мира; Да как же величаво и мятежно Малявка эта раздаёт свои указы, Используя на максимум Свои пять футов золота, Роз и сливок! И почему ты не желаешь Выйти за Финея, бунтовщица? АНДРОМЕДА Он мне не нравится. ЦЕФЕЙ Умерь свои симпатии, мятежница. Для Сирии сейчас Ну просто жизненно необходимо Сочетаться с Тиром. А Сирия — ведь это ты. АНДРОМЕДА Ну почему, отец — Ведь если б ты мне дал игрушку, Ты перед этим бы спросил — Какая из игрушек мне понравилась! И если ты мне дал бы Вазу, или платье, То ты бы посоветовался, Разузнал мой вкус. Так почему должна я выйти замуж За какого-то хитрюгу мужа С холодными глазами, Который мне совсем не нравится? ЦЕФЕЙ Тебе не нравится! Тебе не нравится! Ты — глупое дитя, Должна ли царская высокая политика Быть в подчиненьи У твоих пристрастий? Ведь это же политика, Ведь это царская политика, Создала этот нам необходимый брак, И он, из-за твоих Избалованных детских вкусов, Не будет просто так разрушен. Ты что угрюмо смотришь? Ты что так хмуришься, Сварливая мегера? Смотри, взбунтуешься — Я прикажу и высекут тебя. АНДРОМЕДА Ты не посмеешь. ЦЕФЕЙ Не посмею?! АНДРОМЕДА Как будто я тебя боюсь! ЦЕФЕЙ Конечно, не боишься. Ты избалована. Ты очень избалована! Твоя мать балует тебя всё время, О, солнечный, но своенравный луч. Давай же ты шалунья-провокаторша, Ты выйдешь замуж за Финея? АНДРОМЕДА Отец, я за него не выйду. И если суждено мне Выйти замуж, То лишь за моего Живого, радостного бога солнца! И более — ни за кого другого! Во всём широком мире. ЦЕФЕЙ Бог солнца? Твой? И только лишь всего? А не отправить ли гонца мне на Олимп, И не позвать сюда, к нам, Громовержца, Чтоб он женился на тебе? Ты не амбициозна. ПРАКСИЛЛА Она не то имела для себя в виду; Она здесь говорит О светлом юноше, Которого сегодня спас От Полидона брат её. С тех пор когда она Услышала о нём, То более осмысленные речи Уже не сходят с губ её. ЦЕФЕЙ Кто этот лучезарный хлыщ? Откуда он явился, Чтоб ввергнуть Сирию в водоворот? Из-за него мой сын В опасности для жизни, А тут и дочь Не хочет выходить за Тира. Да, Полидон был прав. Его необходимо нам убить, Пока не натворил он Ещё больше разных бед. Ты, Андромеда, На третий день Выходишь замуж За тирийского царя Финея. Он уходит поспешно. ДИОМЕДА То был отважный выстрел, Рассчитанный на Осмотрительное бегство. Да, эта тактика парфянцев Подходит лучше всех, Когда имеем дело мы С мятежной дочерью. ПРАКСИЛЛА Скажи-ка, Андромеда, Ты повинуешься отцу? АНДРОМЕДА Ты не советчик для меня. Ты слишком уж верна, мудра, И добродетельна, И добродетелью своей Ты предаёшь меня. Во мне есть нечто взрослое, Что ты узнаешь лишь потом, По результату. Ты, Диомеда, уходи; Нужна мне помощь, А не твой совет. Она уходит. ПРАКСИЛЛА О чём она сейчас? Её капризы бесконечны, Похожи на метанья листьев на ветру. Но ты узнай, и после расскажи мне, ДИОМЕДА Конечно, я узнаю, Но что касается рассказа, То это уж как мне угодно, И как угодно маленькой моей хозяйке. ПРАКСИЛЛА Тебя ведь выпорют. ДИОМЕДА Тьфу! Она выбегает ПРАКСИЛЛА Тут сама дочка избалована, И слуги вместе с ней. Нет никакого сладу с ними. Она уходит Сцена 3
Фруктовый сад в Сирии у берега реки: угол домика на заднем плане. Персей, Сидона. СИДОНА (поёт) О, солнце — В тростнике и ивах! О, солнце — Ты играешься в листве! И кто ещё способен Так щедро тратить Тёплые свои лучи? Ведь для рыданий Существует ночь. А в этот миг — Сияет день. ПЕРСЕЙ Да, ивы и тростник! И яркие лучи, Что остаются с рябью, Тихо говоря. Смотри, вон там — Сидона, посмотри! Как рыбы прыгают, И ловят тёплые лучи. Ещё раз спой, Сидона. СИДОНА (поёт) Какая польза нам От этих глупых слёз? Что будешь делать ты С надеждами и страхом? Они лишь тратят Этот яркий нежный свет. Смотри же — К нам приходит утро! Смотри же — Как появляется вдруг яркий мир! ПЕРСЕЙ О, как ты хороша, Сидона, Под нежным светом солнца! Нет, ты прекраснее его. СИДОНА Ты говоришь, как Иолай. Ну вот она — твоя корона. Давай я водружу её туда, Где надлежит ей быть. ПЕРСЕЙ Короны, дорогая, Слишком тяжелы. Свет солнца лучше. СИДОНА Но это лёгкая корона — Она — венец любви, И я тебя ей короную, Мой брат Персей. ПЕРСЕЙ Любви! Но ведь любовь, Вообще то тяжела. СИДОНА О, нет, любовь легка. Я надеваю лёгкую любовь. Ведь я люблю тебя, А ты ведь любишь Иолая. А я люблю тебя По той причине, Что ты любишь Иолая, И я люблю тот мир, Который любит Иолая, Ведь Иолай — мой мир, И мир весь — Лишь для Иолая. ПЕРСЕЙ Счастливая Сидона, Ты можешь здесь лежать И лепетать весь день реке О свете, о любви, об Иолае. Ах, если б это длилось бы и длилось! Но в мире много слёз, И должен наступить тот миг, Когда их нужно выплакать. СИДОНА Ну почему их нужно выплакать, Персей? ПЕРСЕЙ Вот станет Иолай царём, И больше не придёт — Что будешь делать, ты, Сидона? СИДОНА Ну в чём беда — Пойду сама к нему. ПЕРСЕЙ А если, вдруг, Тебя он не узнает? СИДОНА Тогда наступит ночь. Но ведь сейчас же — день. ПЕРСЕЙ Да, философия твоя прекрасна, Но со слезами, где то там, На заднем фоне. Эллада, ты живёшь В каком-то маленьком своём мирке Сияющего совершенства, И отвернувшись от ночи, Что где-то, за границей, Ночи огромной и непостижимой. Однако, видел я Огромные, заснеженные области, Чудовищные в лунном свете, И видел тусклые пещеры, Где жила Горгона. Ну что ж, Вокруг меня мир ярок, И быстрый сильный бриз Каких то неожиданных И сильных приключений Зовёт мои сандальи С яркими крылами, Взлететь над скалами, И над морями, Со мною Герп — Мой острый меч. СИДОНА Твой меч, мой брат Персей? Его баюкали, чтоб он заснул Средь алых роз Твои крылатые сандалии, Которые за ним следят. А что, они действительно Способны в небо поднимать тебя? ПЕРСЕЙ Сидона, они могут. СИДОНА А что в котомке той, Что тщательно завязана? Хотела я открыть её И посмотреть — Но не смогла. ПЕРСЕЙ И хорошо, что не смогла. Иначе дышащее тело у тебя В одно мгновенье было б зачаровано И стало б камнем. А эти замечательные локоны Навеки стали б жёсткими, застывшими, И сердце бы твоё Уж никогда бы не забилось в счастье От поцелуя Иолая. СИДОНА Там что — какое-то чудовище? ПЕРСЕЙ Там голова Горгоны, Что жила в ночи. Змеиные чудовищные косы Вокруг её лица Смертельной красоты, Что превращает посмотревшего на них В холодный мрамор СИДОНА Тьфу! Зачем хранишь ты около себя Такие страшные, чудовищные вещи? ПЕРСЕЙ Ну почему — Ведь разве нет здесь никого, Кого лучше был бы камнем, Чем живым? СИДОНА О, да, к примеру, Жрец святилища, Который ненавидит всей душой Мою любовь. Запечатлей его Привычный хмурый вид, В невинном мраморе. (прислушиваясь) О, это Иолай! Я узнаю его шаги, Хотя трава их приглушает. Входит Иолай. ИОЛАЙ Персей, мой друг.., ПЕРСЕЙ Ты для меня — Как солнце в человеке. Приди же, освети меня; И пусть твоё прекрасное лицо Приблизится и даст мне наслаждение, И пусть моя рука, Прекрасный юноша, Тебя обнимет. ИОЛАЙ Я стал твоим заложником, мой друг. ПЕРСЕЙ И по какому обвинению? ИОЛАЙ За то, что убежал от их ножа. Есть долг, который Должен был уплачен. Они не будут уклоняться От их кровавых обязательств, И строго подсчёта окровавленных сердец. Их алтари должны заполучить Какое то из двух сердец — Моё, или твоё. ПЕРСЕЙ Да пустяки, Ты сделай просто алтарём Свою прекраснейшую грудь, И я не пожалею сердца своего, Мой милый Иолай. Кто этот счетовод? ИОЛАЙ Жрец Посейдона, с чёрными бровями, Такой же мрачный, Как и логово, в котором обитает. Он хочет Сирию Прибрать к своим рукам, Под видом якобы богослужения. СИДОНА О, преврати его, Персей, В ужасный мрачный чёрный камень! ПЕРСЕЙ В суровый, чёрный, Такой же как его характер! Ведь каменному сердцу Гораздо будет лучше В конечностях из камня, Чем в добром теле человека, Которое, мой Иолай, Желает тебе боли. ИОЛАЙ Он причиняет боль, И в этом видит Возбуждающее удовольствие. И даже если б перед ним Была бы Андромеда, моя сестра, Похожая на солнца луч, Он бы разрезал грудь её С такой же лёгкостью, Как грудь раба, или убийцы. ПЕРСЕЙ О, Андромеда! Вот это имя почему-то Мне в сердце прошептало О силе и о сладости. ИОЛАЙ Три дня дано тебе, Чтоб доказать, что ты есть бог! А если ты не сможешь, То грудь моя заплатит долг. Таков указ. СИДОНА Ты преврати их в камень, В камень! Всех, всех их — В бессердечный мрамор! ПЕРСЕЙ Тебе так приказал отец? ИОЛАЙ Он не посмел препятствовать Вот этому опасному жрецу. ПЕРСЕЙ Ах, не посмел! Да, есть отцы, Что любят собственную жизнь, А не своих детей: Земля уже узнала о таких. Однажды был такой отец В Аргосе! ИОЛАЙ Ты слишком не вини царя. СИДОНА Давай же, В камень преврати его, В холодный камень! ИОЛАЙ Сидона, тише, тише! СИДОНА Лишь только в камень, В твёрдый камень! ИОЛАЙ Ты прямо, как мегера! Шипами роз. СИДОНА Ты обещаешь мне потом Тогда я буду оскорблять его Хоть каждый день, намеренно. ИОЛАЙ Шипы от роз любви, О, милая Сидона, Не наносят ран. СИДОНА О, да, Они лишь кровоточат изнутри. ИОЛАЙ Смотрите, лоб Персея потемнел! ПЕРСЕЙ Вставай, и будь моим проводником. Где этот храм и этот жрец? ИОЛАЙ Мы прямо в храм сейчас? ПЕРСЕЙ Когда должны вершится Благородные деяния, То чем скорее — тем и лучше. ИОЛАЙ Какие хочешь ты вершить деяния? ПЕРСЕЙ Я отпущу на волю Людей из Вавилона, Освобожу от мрачного, кровавого И ужасающего пира. Пусть воют о пропавших жертвах. ИОЛАЙ Их это разозлит ещё сильнее. ПЕРСЕЙ Они уже сумели разозлить меня Своей жестокой хитрой яростью. Уж если им необходимо что-то дать Их ужасающему богу, То пусть они хотя бы исполняют С торжественной благопристойностью Все эти жуткие обряды. Поскольку же они сюда привносят Политическую ярость, И превращают варварский обряд В торговлю и убийства, То ни обряд, ни храм, Не будут больше уважаемы. Им нужны жертвы? Пускай они возьмут, убьют К примеру, одного Персея. Я буду рад узнать, Что столько смелости и силы Ещё осталось в смертных людях. ИОЛАЙ Людей тебе не стоит опасаться; Однако же, Персей, А вдруг проснётся в гневе Посейдон, Чьё даже лёгкое движение — Смертельно. ПЕРСЕЙ Мой гнев не безобиден. ИОЛАЙ Но что же может против тех богов Способен сделать гнев у смертного? ПЕРСЕЙ Поговорим же с теми Бледными торговцами. Немного подождите, Я принесу свой Герп, надёжный меч. СИДОНА И свой мешок, Персей! Не позабудь свой дорогой мешок! Персей идет к хижине. ИОЛАЙ Моя царица, я тебя оставлю? СИДОНА Ты поцелуй меня, Чтоб коротала я часы И вспоминала, Пока ты не вернёшься. ИОЛАЙ (целуя её) И он заполнить эти долгие часы? СИДОНА Боюсь просить чего-то большего. Ты ведь такой скупец. ИОЛАЙ Ты, клеветница, с розовыми губками! Ох, было б время у меня, То я бы опроверг тебя, И задушил бы тем, О чём ты так мечтаешь. СИДОНА Ты возвращайся поскорей. ИОЛАЙ Я буду наблюдать, Как сядет солнце В густую ночь Из локонов твоих. Персей возвращается. ПЕРСЕЙ Идём. ИОЛАЙ Готов. СИДОНА Их в камень, в камень, Брат Персей, Пусть станут камнем навсегда. Персей и Иолай выходят. (поёт) «Холодное, как мрамор тело, Но сердце, полное блаженства, А может — каменное сердце, Но полное блаженство тело — Которое из этих двух Ты пожелаешь? Получишь ты одно Ну или же — другое». «Узнаешь ты моими поцелуями, И что такое плоть, И что такое камень. Любовь, что стало С каменным твоим сердечком! Оно затрепетало! И сладкие твои, прекрасные, Холодные, как мрамор, члены — Любовь берёт и забирает С каким-то розовым И тёплым трепетанием. И где теперь Твоё жеманное притворство? Я выкупаю сердце у тебя и тело За жульнический тот обман». «Но если целовать Так часто, и так горячо, Не станет мягким Даже мрамор?» Занавес Действие III
Сцена 1
Женские покои дворца. АНДРОМЕДА Готово всё, пойдём. ДИОМЕДА О, Андромеда! О, маленькая госпожа моя, Которую я так люблю, Позволь мне умолять тебя Моей любовью Не делать этого. Ведь это не такое Милое ребяческое своеволие, Какому все мужчины Любят улыбаться, И слегка наказывать, С упрёками и нежностью. Ведь это — преступление. Оно полно неуважения, И попросту опасно, Ведь это то, что Даже самый смелый и железный дух Приводит в ужас, если он помыслит. Ты думаешь, поскольку ты ребёнок, Ты будешь прощена, Лишь потому что ты — принцесса, И ни одна рука Не сможет наказать тебя. Но ты не знаешь, Что за сердце у мужчин. Они не остановятся, Чтоб пожалеть тебя, Они не пощадят. Народ, набравшись ярости, Нас разорвёт обоих на куски, С ударами и злобой, И с тигриным рёвом. И ты себя подвергнешь Этой всей жестокости, Ты, что вопишь, При самой лёгкой боли? АНДРОМЕДА Не останавливай меня На самой грани действия. Ты говорила это раньше. ДИОМЕДА Ты этого не сделаешь. Я не пойду с тобой. АНДРОМЕДА Тогда подвергнешь ты меня Большой опасности, Да и нарушишь клятву, Ту, что дала ты; Тогда я сделаю всё это Без посторонней помощи. ДИОМЕДА Я расскажу всё матери твоей, дитя, Тогда не сможешь ты туда пойти. АНДРОМЕДА И я умру на третий день от этого. ДИОМЕДА И что? Убьёшь себя И двух каких-то незнакомцев, Который никогда не видела? Ты будешь не дитя людей, А что-то за пределом смертных, Принцесса, если ты всё это совершишь. АНДРОМЕДА Мне ничего уже не нужно. Ты угрожаешь мне Жестокими слезами от людей, Но разве я не разоврусь, Когда увижу, Как жалкие сердца моих собратьев, Начнут рвать из живой груди, Среди мучительных их криков? Я просто мёртвой упаду От жалости и ужаса К твоим ногам. И ты тогда раскаешься. Она плачет. ДИОМЕДА Дитя, дитя! Потише, я пойду с тобой. И если нужно будет умереть, То я умру. АНДРОМЕДА Ведь разве не любила я тебя, О, Диомеда? И разве я не принимала Твои удары на себя, Желая дорогих покупок для тебя? И разве не лежала На твоей груди, Украдкой, ночью, убежав с постели, Не целовала грудь твою и руки, Из-за большой любви к тебе? Я думала — ты тоже меня любишь; Но видно всё равно тебе, Останусь я жива, в конце концов, Или умру. ДИОМЕДА О, тише! Я люблю тебя, И я пойду с тобой. Ты не умрёшь одна, Раз ты желаешь умереть. Одену только лишь сандалии, И буду через миг. Иди же, маленькая смелая принцесса. Я буду рядом, вместе. Она уходит. АНДРОМЕДА О, бедные, дрожащие от страха люди, Мои собратья на земле, Ужасно связанные, Ожидая страшного ножа, Вы ощущаете, как кто-то Подбирается к сердцам у вас, Простите же меня За каждый долгий миг, Когда вы боретесь Со мрачным ожиданием. И если есть какой-то бог В глухих высоких небесах, Что ощущает жалость к людям, И помогает им, Так дайте мне защиту! Но если вы неумолимо неподвижны, И если жалость вами наказуема, Пусть буду Андромеда, я, Одна из женщин на земле, Которая поможет братьям. Тогда, раз вы должны меня За это покарать, То нанесите свой удар. Вы не должны давать мне Раньше сердца; Теперь уж слишком поздно Запрещать ему любить и ощущать. Она собирается уйти. О, что за свет, и что за слава? Ты кто, С прекрасным мраморным лицом Средь молний? Я чувствую, что сердце У меня внутри Изнемогает от восторга, А тело всё дрожит, И нестерпимые блаженство и экстаз Несутся в каждой жиле; Я вся подавлена, терзаема Твоей невыносимой красотой. АФИНА Я — Афина. АНДРОМЕДА Так ты — богиня? Твоё возвышенное имя Хорошо известно в Сирии. АФИНА Я та, кто сострадает Борющимся смертным, И помогает им. АНДРОМЕДА (падая ниц) О, не обманывай меня! Я поцелую твои ноги. Какая радость, что ты есть! Ты — есть! АФИНА Так подними же голову, Моя слуга. АНДРОМЕДА Ты есть, ты существуешь! И в мире есть Не только лишь пустая синева И мрачные, холодные, Неумолимые законы. АФИНА Вставай же, дочь Кассиопеи. Поможешь ли ты людям Вавилона, Несчастным смертным, Тем, которых я люблю? АНДРОМЕДА Я помогу самой себе, Когда я помогу тем людям. АФИНА Тебе одной дала я это знание. О, дева Андромеда, Оно пришло к тебе Через большое, Наполненное благородством Что бьётся в маленьком ребёнке. Но знаешь ли ты, Что наградой За это будет горькое предательство И яростная ненависть? Бог с человеком Станут в гневе заодно, Чтобы пытать тебя, убить тебя, Среди ужасных оскорблений. АНДРОМЕДА Моей наградой будет охладить Невероятную тоску и жалость В сердце у меня, И обрести покой, И если я умру, То я умру спокойно! АФИНА Ты не боишься? Они ведь выставят тебя, дитя, На растерзание чудовищам глубин, Которые придут, Чтоб разорвать твои конечности. АНДРОМЕДА А там, за смертью, за пределом, В другом, загробном мире — Я буду ненавидима? АФИНА Возможно. АНДРОМЕДА А будешь ты любить меня? АФИНА Конечно, ты — моё дитя. АНДРОМЕДА О, мать, Афина, отпускай меня. Они томятся в предвкушеньи мук. АФИНА Иди, дитя. Незримо буду я с тобою рядом. Она исчезает. Андромеда после этого стоит, сцепив руки, напрягая взгляд, словно глядя в бесконечность. Возвращается Диомеда. ДИОМЕДА Ещё ты не ушла? А что с тобой, принцесса? А что за свет вокруг тебя?! О, как ты изменилась, Андромеда! АНДРОМЕДА Пойдём же, Диомеда. Они уходят. Сцена 2
В храме Посейдона. Кирей. КИРЕЙ Я покончил с тобой, Посейдон Энносигей, Ты, убийца людей, Разрушитель морских кораблей, Сотрясатель земли, И хозяин морей! Никогда ещё верная служба Не видала такой Низкой, подлой награды. За все долгие годы — Ни драхмы, ни даже обола, Ни фальшивой монеты В моё утешение. И когда ты в насмешку меня Озарил хоть какой-то надеждой, Когда принц обещал мне отдать Все находки, Ты решил оттолкнуть меня С этими нищими из Вавилона? И, пресытившись теми богатствами, Что должны быть моими, Забираешь их сам, И ревёшь надо мною своим Хищным хохотом ста голосов? Я, что, губка чтоб впитывать Все оскорбления? Нет! Я умеренно порист. Я сейчас разобью Всю сокровищницу, и убегу. И не думай послать Вслед за мною грифонов своих. Я найду себе дом На вершине Ливана, И когда те придут на вершину за мной, Будут фыркать там и задыхаться, И лишь скалить свои бесполезные зубы, И вернутся к тебе, Озадачившись, с астмой. Пока он говорит, входят Иолай и Персей. ИОЛАЙ Ну что, Кирей, Уже готов ты убежать? Дам золота тебе, На крылья башмаков, Но если выполнишь Моё желание. КИРЕЙ Меня подслушали! О, я погиб, распят! Я уничтожен с потрохами! ИОЛАЙ Да успокойся же, глупец — Кирей, пришёл я чтоб помочь тебе. КИРЕЙ И в самом деле, это ты! Я вижу, ты стал богом, И знаешь человеческие мысли. Но неужели старый Зевс Тебе, как новорожденному богу, Не отыскал иной работы, Чем помогать ворам, И беглецов одаривать крылами? Ты вправду мне поможешь, О, бог Иолай? И я смогу спокойно всё украсть Надеясь на твою защиту? И я могу занять на время Все сбереженья Посейдона И сбежать? ИОЛАЙ Не стоит красть: Получишь ты достаточно, Чтобы купить себе свободу, Фермы, скот, рабов. КИРЕЙ Ты что, принц, дал обет Быть щедрым? А может зная о кончине, Ты раздаёшь своё добро И движимое всё имущество Таким бесчестным, как и я? Не насмехайся надо мной, Ведь если возродишь во мне надежды, А после их разрушишь, Мне остаётся лишь повеситься. ИОЛАЙ Нет, я не насмехаюсь, И ты получишь множество богатств. КИРЕЙ И что мне сделать? Готов отдать тебе и нос, и уши, За фермы и свободу. ПЕРСЕЙ Зачем ты подкупаешь Этого раба, Чтоб развязал он узы, Которые легко разрубит меч мой? ИОЛАЙ Хочу я в этом мрачном храме Избежать насилия. КИРЕЙ Там кто — сам Зевс, Весь в оперении и фосфоре? Молю тебя, мой добрый, Дорогой и светлый Зевс, Не надо мне мешать В моих ничтожных заработках. Не будь таким Сварливо добродетельным, Не будь таким Чертовски экономных. О, добрый Зевс, Тебя я заклинаю Перьями твоими на ногах. ИОЛАЙ Кирей, ты выведешь Несчастных пленников сюда, Что ждут со стонами Нож Полидона-мясника? Хотели б с ними мы поговорить. Ты хочешь? КИРЕЙ Хочу ли я? Хочу? Да я бы оказал любую, Самую плохую из услуг Неистовому, старому И скудоумному убийце кораблей. Да я бы сделал это всё задаром, А если столько золота — то нет? ИОЛАЙ И должен ты закрыть глаза. КИРЕЙ Глаза! Да я закрою уши, нос и рот, И ни копейки более не попрошу. ИОЛАЙ Ты не боишься? КИРЕЙ Кого — синеволосого И старенького пугала, вон там? Я прожил в этом храме Восемнадцать лет, И не увидел ничего, Лишь иногда сапфиры И куски слоновой кости. Я начинаю думать, Что он и не дышит без воды; И без сомненья, он – Всего лишь рыба, И ходит кончиком хвоста. ПЕРСЕЙ Довольно, выводи же Пленников из Вавилона. КИРЕЙ Бегу, мой Зевс, бегу; Но ты держи свой фосфор Наготове, под рукой, На случай возвращенья Полидона, Непрошенного и без объявления. Он убегает. ПЕРСЕЙ О, мрачное спокойствие, Что изображено как человек, Который хмурится над алтарём! Ужасный Посейдон! И неужели ты — тот бог, Который может успокоить море Одним лишь пальцем, Если есть твоя на это воля, И что волнует океаны Своим небрежным дуновеньем? А может ты, скорее, некий господин, Убийственный, кровавый образ, Придуманный людьми, И тень души, Мечтавшей некогда о крови, И ради этого, принявшей тьму? И если ты есть Посейдон, Сын Кроноса, То я — внук Кроноса, Персей, Сама Афина движется В моей душе, и испускает молнии. ИОЛАЙ Я слышу громыхание цепей. Кирей возвращается с Тирнаем и Смердасом. ПЕРСЕЙ О, Смердас, и Тирнай, ты — Мы снова встретились. СМЕРДАС Спаси меня, Пожалуйста, спаси меня. ПЕРСЕЙ Ну, если ты достоин этого, То я могу. СМЕРДАС Ты от меня получишь золото. Я этого весьма достоин. И я готов опустошить Весь Вавилон — в твой кошелёк. ПЕРСЕЙ Ты что, совсем с ума сошёл От страха? Лучше помолчи. А у тебя, Тирнай — спокойный взгляд. ТИРНАЙ Смирился я с моей Печальною судьбой. Но, почему — печальной? Судьба довольно щедро Обошлась со мной. Я трижды был в крушеньях кораблей, И дважды я блуждал в пустынях, Шесть раз был ранен в битве С дикими людьми За жизнь и за сокровища. Я превзошёл царей; Я то — терял огромные богатства, А то — накапливал их вновь: Моими должниками были принцы, Терялись царства и приобретались, Из-за наличия, или отсутствия Какой-то малой доли Из моих больших доходов. Ну и теперь — Судьба даёт мне Хоть и трагическую, Но все же не совсем Бесславную погибель — Я буду пир для бога. И он всё ближе, ближе, Я не жалуюсь. ПЕРСЕЙ Однако же, Тирнай, Поможет это все тебе Пройти сквозь ледяную вечность Ада? Твоё воспоминание О славной жизни здесь — Смягчит оно ту Нескончаемую тишину? ТИРНАЙ Но есть ведь жизнь и за пределом, И мы тем временем Там тонко движемся Среди существ эфира, Пока зелёная земля Вновь не захочет нас. ПЕРСЕЙ (разрезая его цепи касанием своего меча) Ещё немного поживи, И получай от зеленеющей земли Свои чистосердечные желания, торговец: Свет солнца не хотел бы Потерять тебя. СМЕРДАС О, ты, сияющий, полезный юноша! О, сын великолепия! Я вновь живу. ПЕРСЕЙ Да, Смердас, ты живёшь, Однако же, в цепях. СМЕРДАС Но добрый меч твой Их быстро рассечёт. ПЕРСЕЙ И ты отдашь мне, В качестве награды, Богатства Вавилона? СМЕРДАС Я больше, больше дам, Гораздо больше! ПЕРСЕЙ Но должен ты Отправиться обратно, в Вавилон, Чтоб их забрать. Какие у меня гарантии в оплате? СМЕРДАС Оставь здесь доброго Тирная, Он мне почти как брат. А я вернусь, дам золота, И много золота. ПЕРСЕЙ А ты оставишь здесь его? В опасности, и в ожидании ножа, Пред ищущим, разгневанным И мрачным Посейдоном? СМЕРДАС Какая же опасность, Если будет он с тобой, О, сильный, лучезарный юноша? ПЕРСЕЙ Тогда пусть ты останешься со мной, А он поедет и вернётся с выкупом. СМЕРДАС Что, здесь? Здесь?? О, Боже! Они же схватят вновь меня, И вырежут мне сердце. Ты отпусти меня, Такой хороший юноша, О, отпусти меня; И я дам вдвое больше золота тебе. ПЕРСЕЙ Ты, грязное и вероломное создание, Наполненное страхами, Я не рискну на малую такую выгоду, Как бедная твоя душа, Не буду спорить я с опасностью, Теряя договор. СМЕРДАС О, не шути! Нехорошо шутить Со смертью и со страхом. ПЕРСЕЙ Я не шучу. СМЕРДАС О, Боже! Ты же шутишь. ДИОМЕДА (снаружи) Кирей! КИРЕЙ (подпрыгнув) Кто? Кто? Кто там? ИОЛАЙ Не женский ли я слышу голос? Давай отступим в тень: Пускай мечи у нас Останутся для неожиданного. Сюда, Тирнай. ДИОМЕДА Кирей! Ты где, Кирей? КИРЕЙ А, эта маленькая хитрая плутовка Диомеда, из дворца, Чума её бери, Как всё во мне затрепетало! ИОЛАЙ О нас, купец, ни слова, Иначе ты умрёшь. Иолай, Персей и Тирнай отступают в полумрак Храма. КИРЕЙ Принцесса Андромеда! ПЕРСЕЙ (в сторону) Я слышу — Андромеда! Та светлая сестрёнка Иолая! О, ты, дитя-богиня, Свалившаяся с высоты небес! Их свет ещё играет на твоём лице, О, чудо! ИОЛАЙ Моя сестра, такая маленькая, Что так боялась собственных теней, Вдруг здесь, в зловещем месте. АНДРОМЕДА Кирей, моя служанка Диомеда, Желает рассказать тебе О некой сделке. Ты сходишь с ней туда? Кирей и Диомеда идут рядом, разговаривая. Так ты ли, судя по цепям, Несчастная та жертва, Что пощадили наши штормовые волны, А люди так хотят убить? А разве не было ещё кого-то? Тебя из той темницы, где святилище, Сюда доставили лишь одного? СМЕРДАС Он… он..... АНДРОМЕДА Я вижу, ужас так сковал тебе язык, Что ты не можешь говорить? О, успокойся. Хоть страх и охватил тебя, Осмелюсь я сказать, Что есть надежда у тебя. СМЕРДАС Что за надежда? Небеса! Какая там ещё надежда! Я чувствую, как нож Вот-вот разрежет грудь мою. И если ты мне дашь надежду, То буду почитать тебя и как богиню, И буду обожать тебя. АНДРОМЕДА О, успокойся, я несу тебе Гораздо больше, чем надежду. Кирей! КИРЕЙ Ты дашь мне цепи? Дашь мне драгоценности? АНДРОМЕДА Дам всё моё, И всё что я смогу украсть. КИРЕЙ Кради же смело, О, медово-сладкий образ вора, Кради, не бойся. Меня несёт удача Прекрасным этим утром! О, Посейдон, Ведь если бы я знал, Что можно больше прикарманить, Причинив тебе ущерб, Чем честной службой, Да разве б я потратил эти Восемнадцать лет впустую? АНДРОМЕДА Давай же, развяжи беднягу. СМЕРДАС О, неужели! Мне разрешают жить? Не правда ли? АНДРОМЕДА Нет, я сама те узы развяжу, Кирей; И я почувствую, что я его освободила. И так ли много нужно, Чтобы развязать? О, изобретательность людей, Нацеленная, чтобы причинять Другому боль, Чтоб связывать и убивать Своих же братьев! СМЕРДАС О, это явь, не сон, Тот ужас был кошмарным сном. Она мне улыбается Прекрасною улыбкой Радости и доброты, Распространяя солнца свет. О, побыстрее, побыстрее, Дай избавленье мне от ада, Где я и ел, и пил, кромешный ужас, И спал со смертью. АНДРОМЕДА Но ты так безразличен к другу, С которым разделял И слёзы, и опасность. А где же он, второй? Кирей! ТИРНАЙ (выходя вперёд) О, юная богиня, С ослепительной улыбкой! Узри Тирная же, халдея. АНДРОМЕДА (сбрасывая цепь, что связывает Смердаса) Так ты уже свободен! И кто опередил меня? ТИРНАЙ О, дева, ты огорчена, Увидев вдруг меня освобождённым? АНДРОМЕДА О, нет, я лишь завидую Тому, кто спас тебя И выполнил счастливую задачу, Назначенную небесами — Освободить тебя. Так было радостно мне ощутить, Как твёрдые, холодные, стальные цепи Вдруг распадаются в моих руках! Так кто тебя освободил? ТИРНАЙ То бог, такой же радостный, Сияющий, как ты сама, Такой же добрый, милосердный. АНДРОМЕДА А он, случайно, не похож На Олимпийца? И разве не был ярок он, Как Феб, или Гермес? ТИРНАЙ О был как раз таким. Ты знаешь кто он? АНДРОМЕДА Во сне встречала я его. Так он был здесь, сейчас? ТИРНАЙ Он укрывается в тени, о дева. СМЕРДАС А почему, не развязав меня, Ты говоришь, и говоришь, Как будто Смерть Не держит до сих пор Меня в своих руках? АНДРОМЕДА (возвращаясь к своему делу) Прости, меня, я продолжаю! Скажи, Тирнай, А разве тот сияющий помощник, Что цепи разрубил тебе, Забыл помочь вот этому запуганному, Бедному, дрожащему купцу? ТИРНАЙ Из-за того, что показал он Слишком много подлости и страха, Жалея только одного себя, Оставил он его На произвол судьбы. АНДРОМЕДА О, бедный человек! Ну почему у нас у всех Такое множество грехов, За что нам нужно отвечать, О, было б трудно, Если б нас настигло Холодное и рассуждающее правосудие. Но нужно быть добрее К недостаткам ближних, И помнить о своих. И разве недостаточно Увидеть у другого Всё его лицо в слезах, И исцелить печаль, А вместо этого нам нужно взвешивать — Красиво то лицо, Или уродливо? Я думаю, что даже ядовитая змея, Страдая от невыносимой боли, То искушала бы меня Её спасти, хотя я знала бы, Что та потом меня укусит! Но он — ведь бог, Возможно, тот, кто сделал это, Наполнен безупречностью, сиянием И ненавидит тусклость Наших более посредственных натур. СМЕРДАС Свободен, я свободен! Я падаю к твои ногам, Целую я твои одежды, Богиня, и спаситель ты моя! АНДРОМЕДА Ты должен быстренько Уйти отсюда. Есть тайная пещера У тех недобрых скал, Где ваш корабль разбился. Она немного выше, по скале. Мы там нашли её, играя, Не заботясь о руках, ногах, И наслаждаясь радостями Солнечного света, бриза и движения, Когда мы с Диомедой Были мелкими детьми. Никто другой о ней и не подозревает. Там положила я достаточно Запасов из еды, с водой. Вы спрячетесь неподалёку, За завесой фантастического камня: И не рискуйте выходить, Хоть ваше сердце и тоскует По солнечному свету, Иначе смерть сумеет снова Вас взять в свои объятия. Когда горячая погоня, поиски, Утихомирятся, То я найду вас там, И золотые крылья вас Перенесут домой, в Халдею. СМЕРДАС А разве трудно вам Найти каких-то водолазов, Чтобы они нырнули И достали наш товар? ТИРНАЙ Вы чудом избежали мрачного убийства, Но в голове у вас Лишь жалкие свои богатства! Вы призовёте гнев Небес На наши головы. СМЕРДАС Но как без денег Мы оплатим путь В далёкую Халдею… АНДРОМЕДА Опасно там нырять: Не надо рисковать людскими жизнями Лишь из-за денег. Но я уже пообещала Дать Кирею, всё что я имею. И всё же ты получишь что-то, Чтоб попасть домой. Я попрошу у брата Иолая, И он поможет вам попасть в Халдею. СМЕРДАС О, дорогие для меня богатства! Заваленные илом, в Сирии, И без защиты? АНДРОМЕДА (Диомеде) Веди в пещеру их. И покажи Кирею тайный грот. Я буду ждать тебя под склоном, Где льётся нежная вода Из серого фонтанчика, Из нашего любимого фонтана. Купцы идите; Да хранит Афина вас! ТИРНАЙ Не раньше чем Я преклоню колени, И стоп твоих коснусь Почтительными и смиренными руками, О, человеческое божество, Наполненное милосердием, Кто сладким духом двинулся, Не зная нас, непрошеный, Пришёл из безопасной тёплой комнаты Сюда, где восседает мрачно Смерть В своём жилище, Чтобы спасти, двух нелюбимых, Никогда не виденных, И чуждых незнакомцев, И, будучи всего лишь женщиной, Не побоялась неизбежной гибели, И, будучи ребёнком, Ты не дрожала перед темнотою Бога И перед ужасом божественного мира, Что затмевает наш. О, несомненно, здесь, Где ты родилась, Андромеда, Со своими чистыми очами, Проявится какое-то прозрение небес Спокойной нежной жалости К людскому миру, И более суровые и ужасающие боги Исчезнут там, в своём Аиде. СМЕРДАС Как долго ты болтаешь языком, А ведь в любой момент Придти способен тот ужасный жрец, Меня схвативший за плечо. Идём, идём! А ты, проклятая рабыня, Веди же, наконец! АНДРОМЕДА Не надо, Вавилонец, Бранить мою служанку. Иди же, Диомеда, Ведь тьма, как крышка, Вот-вот опустится На наш неровный берег, И они споткнутся на пути. Иди, Кирей. Диомеда и Кирей выходят, сопровождаемые купцами. Одна стою я пред тобою, Мрачный Посейдон, Здесь, в темноте твоей, И рядом с алтарём твоим, Хранящем яростную память О пыточных стенаниях, И хоть стою я здесь свободная, Я всё же оскверняю собственную душу Твоей кровавой близостью, Чтоб сообщить тебе, Что ненавижу я тебя, И тебе бросаю вызов. Я, женщина, с короткой жизнью, Но всё же более божественна, чем ты, Ведь я могу жалеть. Я вырвала твою добычу Из красных страшных челюстей твоих. Все говорят, что страшно мстишь ты, И насылаешь жуткие напасти. Ты мстишь себе, о, Посейдон. Она уходит: Персей и Иолай выходят вперед. ПЕРСЕЙ Ты — моя пара, Андромеда! Теперь я знаю, почему Мои нетерпеливые сандалии Несли меня, без остановок, К тебе и в Сирию. ИОЛАЙ Да, то была и Андромеда, И не Андромеда. Я никогда не видел ранее Такую женщину. ПЕРСЕЙ Ты что, не знал ребёнка, Которого любил, о, Иолай? ИОЛАЙ Бывает, менее всего Мы знаем тех, Кого так любим, С кем постоянно говорим и видим. ПЕРСЕЙ А как изящно двигалась она, Как будто любящая некая рука Лежала на её кудрях, Невидимого гостя. ИОЛАЙ Однако же, Персей, Персей! Она ведь бросила свой вызов Довольно сильному и злому богу, И он ужасно отомстит ей за себя. ПЕРСЕЙ О, Иолай, мой друг, Я думаю, совсем не наугад, Афина привела меня сюда, К счастливым этим берегам, Которые родили эти замечательные головы С их солнечными кудрями — И Андромеду, и тебя, мой Иолай, Чтоб я увидел, как их красота Омрачена нависшей смертью, Кровавыми богами И коварными жрецами. Не бойся наступающих событий, Со мною острый меч Афины. Они уходят. Сцена 3
Тьма. Храм Посейдона. Входит Полидон. ПОЛИДОН Кирей! Ну надо же, Кирей! Кирей! Да где ты, плут, я ведь зову тебя! Он спит, мошенник, или пьян? Кирей! Ты где, Кирей? Один мой голос раздаётся эхом В пустом святилище, Чтоб рассказать мне, как я одинок. Где этот пьяница? Ужасно одному стоять, Мне в этом жутком храме. И даже за все эти сорок лет Я не привык к его немой угрозе. Мне кажутся, что умершие жертвы Ожив, гуляют с ужасающими лицами Вокруг их жертвенного камня, И ощущаются незримо здесь. И вечно Океан, всё время стонет, Подобно раненому богу На нашем каменистом основании, И этот голос по ночам До странности настойчив. Пойду, поговорю я лучше С халдеями в цепях: Уж лучше их приятные для слуха Стоны и проклятия, Чем тишина. Он уходит и через некоторое время возвращается, взбудораженный. Проснись же, спящая страна, О, Сирия, проснись! Тебя здесь осквернили, И вырезали сердце у тебя, О, Сирия, здесь над тобою Надругались, И урожай твой, безопасность, сыновья — Уже убиты! О, отвратительное святотатство! Кто мог осмелиться на это преступление? И мог ли жалкий раб Кирей Так поступить? О, нет, то гордый, ненавидящий богов, Сынок Цефея, Иолай, И быстрый тот чужак, Что прилетел сквозь нечестивый воздух, Чтоб потрясти основы Нашей всей религии. Они спасли халдеев. Возможно, что Кирей лежит, убитый, Где-то здесь на скалах, Пытавшись их остановить. Ударю в гонг, Который здесь звучит, Когда приходит страшная беда. Проснитесь, обречённые, Проснитесь! Он выбегает. Гонг звучит несколько мгновений. Он молчит, и
возвращается, Проснитесь, все! Проснитесь! Вы что, не слышите, как Посейдон Бушует под скалой, С тигриною своей угрозой? Вы что, не слышите как он ступает По валунам, и как звучит Громоподобный глас опасности, Когда он с рёвом поднимается На каменные стены, Чтоб вас убить? Ах, город просыпается. Я слышу некую волну, И торопливость, крики, шум. А что это за тьма Вдруг, появившись, наступает на меня? О, боги, что это за образ? Чьё это ужасающее божество? Появляется тень Посейдона, сначала смутная и тревожная,
затем отчетливая и ПОСЕЙДОН Где жертвы для меня, О, Полидон, дай мои жертвы мне. ПОЛИДОН (падает ниц) То был не я, не я, другие. ПОСЕЙДОН Где жертвы для меня, О, Полидон, дай жертвы мне. ПОЛИДОН О, оскорблённый, страшный бог, Не на меня обрушь Свой громкий бич! Я невиновен. ПОСЕЙДОН Да как же невиновен ты, Когда халдеи убегают? Дай предназначенные жертвы мне, О, Полидон. ПОЛИДОН Не знаю я, ни как они сбежали, Ни кто их здесь освободил. Не скрежещи же на меня Кровавыми зубами, о, Господь, Не убивай меня Своим слепящим взглядом. Твой голос громыхает Как кошмар в моей душе. ПОСЕЙДОН Услышь меня, ты, недостойный жрец. Пока плётёшь ты разные интриги, Для мелких смертных собственных Желаний за границей, Меня тут оскорбляют, Прямо в храме, И надо мной смеются — Рабы и дети, причиняющие зло. Мне предназначенные жертвы Вдруг вырваны отсюда Случайною рукой, А мой ужасный образ Глазеет в одиночестве, Ведь за него никто не мстит. ПОЛИДОН Господь, так объяви же То, что ты желаешь, И я исполню. ПОСЕЙДОН Поэтому я пробуждаюсь, Поэтому я восстаю. И вы меня узнаете как бога. Сегодня Ассирийцы С криками и шумом, Ворвутся с гневными копытами, Как нескончаемый поток, В страну. Прекраснейшие земли Сирии Отныне будут без людей. Завоют волки по ночам в Дамаске, А Газа и Евфрат отныне будут Окаймлять пустыню. Мои заливистые буйные моря, С их головами в чёрных капюшонах, С пенистой вершиной, Поднимутся, с ужасным грохотанием, На все высокие места, Что нынче в тишине, Омоют и задушат все долины. Из глубины придут Мои голодные и хищные стада, Что направляются рукою Амфитриты[2] Начнут ходить по всем дорогом, И пожирать девиц, младенцев, Терзать всех ваших сильных, При оружии, мужчин, Беспомощно кричащих, Как женщины, со слабыми руками, Пока все не умрут. А ты, мой нерадивый жрец, Пойдёшь живым в Тартар, Где огненным ножом Располосуют грудь твою, И вырвут из тебя, Всё время заживающее сердце навсегда: Пока мир не погибнет, Ты будешь так, в ужасных муках, жить. ПОЛИДОН О, страшный мой Господь! ПОСЕЙДОН Но если хочешь избежать ты Гибели своей И Сирию моей дать безопасность, Узнай тогда – Кто спас тех пленников, Разоблачи его чудовищам моих глубин Для их изысканного пиршества. И предложи здесь сердце Иолая, Тёплое, живое, Его рыдающую кровь, Что покидает молодое тело; Пускай разрежут грудь Того героя, ради которого Он бросил вызов ярости моей. Пусть святотатственный дворец Цефея Сотрут с лица земли. И грязные свои мыслишки, цели, Ты должен выбросить из сердца, Помни — нужно быть бесстрашным. И я вселюсь в тебя потом, Ну, если этого заслужишь. Он с грохотом исчезает. ПОЛИДОН О, да, Хозяин! И разве не исполнится твоя Жестокая и ужасающая воля. Входит Финей и его тирийцы с факелами. ФИНЕЙ Так почему сегодня ночью Зловещий голос гонга Напугал всю Сирию? Кто притаился здесь, ты — Полидон? ПОЛИДОН (вставая) Добро пожаловать, о, царь Финей. ФИНЕЙ Так что случилось? Твои глаза вращаются В слепящем ужасе, Поднявшись, ты трясёшь Своими мрачными кудрями, Как будто это грива льва, Голодного, готового к прыжку. Скажи нам, Полидон. ПОЛИДОН Я буду говорить о крови И о святотатстве, Всё это страшная потеря И навлекает гнев Небес. Входит Цефей с Деркетом и сирийскими солдатами, Теропом, Периссом и толпой сирийцев; десятки факелов. ЦЕФЕЙ Какое неожиданное бедствие, О, Полидон, Заставило тебя Бить в роковой и страшный гонг, Который заставляет всех дрожать? Что у тебя с лицом? Ты выглядишь, как некий Мрачный, обвиняющий нас призрак В свете факелов! Зачем звонил ты в колокол? ПОЛИДОН Тот колокол звонил О гибели твоей и дома твоего, Цефей. ЦЕФЕЙ О гибели моей! ФИНЕЙ (в сторону) Я вижу некий смелый заговор, И хорошо поставленный. ПОЛИДОН Все жертвы кто-то выпустил на волю. Те жертвы, что предназначались Посейдону. Виновен ты, и кровь твоя. ЦЕФЕЙ Да ты с ума сошёл! ПОЛИДОН Нет, это ты, и обречённый род твой Охвачены безумием, Кто с лёгким сердцем Оскорбляет Посейдона. Они должны погибнуть. И ты, и кровь твоя погибнут. ЦЕФЕЙ Я весь в смятении. И почему твой голос раздаётся Как громкий голос гибели В огромной тьме? ПОЛИДОН Сам Посейдон предстал передо мной Среди ночи, и с голосом, Таким же гневным, Словно громкий водопад, И обличал тебя. И ты, и кровь твоя — погибнут. ФИНЕЙ Цефей, давай поищем хорошо. Возможно, жертвы не успели убежать, И всё ещё возможно нам спасти. ЦЕФЕЙ Давайте, капитаны, Прочёсывайте Сирию, ищите беглецов. Деркет и твой отряд — Давайте к побережью, вниз, Смотрите каждый камень, Идите, быстро. Вы, Мерион и Каллий, Оридам, Перикарп — Ищите в сельской местности, кругами, Вооружёнными кордонами, Входите в каждый дом, И обыщите личные покои, Но найдите их. Деркет и капитаны уходят со своими солдатами, люди расчищают им дорогу. ПОЛИДОН Послушайте же люди Сирии! За это святотатство Посейдон Поднимет Ассирийцев на земле, И острозубых монстров в море, И будет насылать чудовищные волны. Все ваши люди будут Или же разорваны на части, Или разорвут им потроха, Всех женщин изнасилуют, Зарежут, или же сожрут Собаки Океана. А что останется — поглотят волны. Плач и стоны. ГОЛОСА Пощады просим, Посейдон, Пощады, грозный бог! ПОЛИДОН Хотите вы пощады? Так повинуйтесь Посейдону, люди. ТЕРОПС Ты царь наш, И командуй нами. ПОЛИДОН Так приведи же женщину сюда, Кассиопею, с дочерью. Скажи им, что царь Сирии Всем правит здесь. Теропс и другие выходят, чтобы исполнить его приказ. ФИНЕЙ Ты что задумал, жрец? ЦЕФЕЙ Зачем нужна моя царица и принцесса? ПОЛИДОН Я исполняю волю Ужасающего Посейдона. И ты и кровь твоя погибнут. ФИНЕЙ Да просто ты сошёл с ума! Я думал, это некая искусная игра. Ты думаешь, что я позволю, Чтобы моя невеста, Юная девица Андромеда Была подвергнута жестоким пыткам Народной дикой ярости В такой момент? ПОЛИДОН Финей, не знаю, что ты там позволишь: Я знаю что желает наш ужасный Посейдон. ФИНЕЙ Желает Посейдон! Ты полный суеверия глупец, Ты видел тень в ночи И принял за разгневанного бога? ПОЛИДОН Советую тебе я воздержаться От нечестивых слов, Иль рок тебя поймает в сети. ФИНЕЙ Ты воздержись От нечестивых дел, Иначе множество клинков из Тира Исследуют твой мозг, Чтобы найти потерянный твой разум. ПОЛИДОН (отшатываясь) Терпенье, царь Финей! Я думаю, что ты получишь всё, Что хочешь, только по-другому. Возвращается Деркет. ДЕРКЕТ Один из беглецов Был нами схвачен. ПОЛИДОН Где, где? ДЕРКЕТ Он крался возле мокрых скал, Где затонул его корабль, И жадно бормотал О затонувшем там его богатстве, Под покровом тьмы. ПОЛИДОН Теперь узнаем мы, Кто сделал это, Так трепещи же, ЦЕФЕЙ (в сторону) Я осаждён со всех сторон, и я погиб. Не сомневаюсь, это безрассудный Иолай Сейчас всех губит нас. Входят солдаты, подгоняя Смердаса. СМЕРДАС (стонет) Меня обратно тянут в ад. О, я пропал, и ничего уже Меня здесь не спасёт. ПОЛИДОН Халдей, сейчас твой выбор. Скажи, и сохранишь ты жизнь свою, Увидишь зелень на полях своей земли И поцелуешь ты жену, своих детей. СМЕРДАС Ты надсмехаешься, Ты просто надсмехаешься! ПОЛИДОН Нет, человек! Получишь ты свою свободу за мою цену, Ну, или пытку даром. СМЕРДАС Цена? Цена? Я дам её, какая? ПОЛИДОН Скажи мне имена всех тех, Чьи руки, подлые, тебя освободили. Ужасный бог отныне хочет В жертву их. Но если ты не скажешь, То тебя раздавят в страшных пытках. СМЕРДАС О, пощадите, доброта Небес! Но неужели должен я отдать её — Улыбку сладости и добрых глаз, Отдать на смерть? Какой ужасный выбор! Я не могу так поступить. ПОЛИДОН Так это женщина?! СМЕРДАС Я больше ничего вам не скажу. ЦЕФЕЙ Я начинаю вновь дышать — То был не Иолай. ПОЛИДОН Схватить его, скрутить В мучительные узы! Пусть раздробят все кости, Пусть каждое в нём сухожилие Мы вывернем и разорвём, Пока в нём каждая частичка плоти Не выдаст свой последний крик. СМЕРДАС О, пощадите, пощадите: Я всё вам расскажу. ПОЛИДОН Скажи мне правду, И я дам тебе Бушели золота И груз в Халдею. СМЕРДАС Что, золота? Ты дашь мне золота? ПОЛИДОН Да, ты его получишь. СМЕРДАС (после паузы) Пришёл тот юноша, Что был на берегу, И меч его пронзил Мои железные оковы. ПОЛИДОН Не ври! Кто был ещё? И ты получишь золото. СМЕРДАС С ним — юный Иолай. ЦЕФЕЙ Увы! ФИНЕЙ Пока, что до сих пор — Всё хорошо. ПОЛИДОН Я вижу бегающий взгляд В твоих глазах. Ты говорил о женщине. Она была царицей? Ты всё нам рассказал? Его лицо бледнеет. Вновь пытать! СМЕРДАС (стонет) Я всё вам расскажу. Но поклянись тогда, Что получу я золото, И безопасность. ПОЛИДОН Клянусь я головою Посейдона. СМЕРДАС Ох, эта уж, суровая необходимость! Пришла прекрасная принцесса Андромеда Со своею молодой рабыней. Она меня спасла. Наступила глубокая тишина изумления. ФИНЕЙ Я не поверю в это! Могло ли это нежное дитя Задумать и осуществить Ты лжёшь, ты часть Какого-то запутанного заговора. ПОЛИДОН В его словах есть вкус Всем неприятной правды. Финей, она уже невеста смерти, А не твоя. Ты хочешь быть как шафер В этой грустной свадьбе? Не надо, воздержись. Жди воли Посейдона. ФИНЕЙ (тихо) А Сирию я получу? ПОЛИДОН Когда я сам возьму её, Чтобы отдать тебе. Возвращается Теропс. ТЕРОПС Царица прибыла. ПОЛИДОН Торговца уберите. Солдаты уводят Смердаса на задний план. Входит Кассиопея с Андромедой и Диомедой, Небассаром и халдейской стражей. КАССИОПЕЯ Держите руки наготове, На мечах, халдеи. Что за смятение? Зачем призвали нас В вечерний час В торжественное это место? ПОЛИДОН Кассиопея, ты пришла сюда С мечами иноземцев, Чтоб бросить вызов Сирии, её богам? Халдеи, отойдите от неё. Она обречена, Не нужно защищать её мечами. КАССИОПЕЯ С каких же это пор Ты отдаёшь приказы в Сирии, Выносишь приговоры для цариц? Мой муж, твой царь, Стоит с тобой, пусть скажет. ПОЛИДОН Пусть скажет он. Вот он стоит. КАССИОПЕЯ А почему ты прячешь вдруг глаза, Монарх всей Сирии, И опускаешь лоб, Как будто ты не царь, А просто человек? Какое горе вдруг тебя настигло? ПОЛИДОН Ты видишь — он молчит. Сейчас повелеваю я. Ведь это так, о, мой народ? ТЕРОПС Да, это так. ПОЛИДОН Ты, Андромеда, встань сюда. КАССИОПЕЯ Что хочешь ты от моего дитя? Я отвечаю за неё. ПОЛИДОН Она обвинена, что совершила Непочтительное святотатство. Она должна за это умереть. КАССИОПЕЯ (содрогаясь) Что, умереть! Кто обвинил её? ПОЛИДОН Давайте, приведите к нам сюда халдея. ДИОМЕДА Купца схватили, всё известно. О, отрицай всё, милая моя, И мы ещё быть можем будем спасены. АНДРОМЕДА О, бедный, бедный мой купец! Так я напрасно развязала узы для тебя? ДИОМЕДА Молчи, не говори здесь ничего! АНДРОМЕДА Зачем скрывать мне это, Диомеда? На что хватило смелости мне в сердце, Конечно, я смогу осмелиться признаться. ДИОМЕДА Они убьют всех нас двоих. АНДРОМЕДА Но я — принцесса. Зачем мне лгать? Из-за страха? Но я же не боюсь. Тем временем солдаты приводят Смердаса и выталкивают его вперёд. ПОЛИДОН Смотри, купец. Скажи всем — кто же спас тебя? Она? СМЕРДАС Да, то была она. О, не смотри так на меня Своею грустною улыбкой. Я вынужден так сделать. ПОЛИДОН А та рабыня? СМЕРДАС Да, она. КАССИОПЕЯ Я думаю, что этот негодяй Лжёт по приказу. Подвергнем же его допросу. Он говорит, что вынужден. ПОЛИДОН Я этого не допущу. ПЕРИСС Ну почему же, человек, Таков закон. Мы не поверим, Что вот эта юная принцесса Вдруг совершила преступление. КАССИОПЕЯ Сирийцы, посмотрите же На лживого священника. Вы что, не видите, Что это заговор, А человек тот — лишь его орудие. Ну кто так дико лжёт? Он видишь ли не допускает, Чтоб его допрашивали. Да без сомнения, Он сам освободил его — Кто мог бы сделать это в этом храме, Где страшно даже сделать шаг? Он прикрывается великим Посейдоном, Чтобы скрывать свой заговор. Он хочет уничтожить род Цефея И править Сирией. ПЕРИСС Звучит правдоподобно. ГОЛОСА Он злоупотребляет Посейдоном? Убить его! Освободить все жертвы! КАССИОПЕЯ Вы посмотрите, он бледнеет, люди! Ну разве так глядит Великий жрец, глашатай Посейдона, Когда он получил Ужасные угрозы бога? Он кормит вас подделками и ложью. КРИКИ Пускай его задушат! ФИНЕЙ Да, настоящая царица! ПОЛИДОН Ну хорошо, пускай допросят Здесь купца. ПЕРИСС Иди сюда, купец, И я тебя пощекочу. Ведь я мясник. Ты видишь мой тесак? Начну тебя по-доброму пытать. СМЕРДАС О, помоги мне, леди Андромеда, О, спаси меня. АНДРОМЕДА Не надо вам его пытать. Его освободила я. КАССИОПЕЯ Ох, Андромеда, дитятко моё. ПЕРИСС Ты, юная принцесса! Зачем ты это сделала? АНДРОМЕДА Да потому что не хотела я, Чтоб человеческие их сердца Безжалостно бы вырывали из груди Для кровожадного чудовища, Которому вы поклоняетесь, как богу! Да потому что я могу испытывать Мучения и боль, И потому могу почувствовать И боль других! И если вы должны убить меня За то, что я люблю, То убивайте. Я одна виновна. ПОЛИДОН Ну что, Кассиопея! Ты молчишь, царица. Смотрите же, сирийцы — Какие у меня подделки и фантазии! Смотрите на мои все заговоры. Довольно. Посейдон желает, Чтобы преступник этот Связан был на берегу И отдан был чудовищам морским, Чтоб разорвать на части, Чтобы царская кровь Сирии, Такая древняя, Должна быть пролита сполна, Чтобы его умилостивить, И замолить тот грех. КАССИОПЕЯ Мечи из ножен! Берите в круг царя, Халдеи! И прорубайте путь сквозь всех врагов! О, Андромеда, о, дитя моё! Я сохраню свою любимейшую дочь На собственной груди, Пусть даже против всех на свете. ПОЛИДОН Что ты наделал, вавилонец! КАССИОПЕЯ Все те, кто мне верны – Сейчас же во дворец! ПОЛИДОН Давайте против них, солдаты! Они обманывают бога, Обременяя преступлением На справедливый гнев. ДЕРКЕТ Но нас не много. И как наложим руки мы И на царя, и на царицу? ПОЛИДОН Ты, Небассар, Ты смеешь противостоять богам? НЕБАССАР Прочь с моего пути! ПОЛИДОН Выхватывай свой меч, царь Тира! ФИНЕЙ Но это не моя война, о жрец. Небассар и халдеи с обнаженными мечами выходят из Храма, забирая царя и царицу, Андромеду и Диомеда. ПОЛИДОН Вы, люди Сирии, Зачем вы пропустили их? Вы не боитесь гнева Посейдона? ПЕРИСС Ты хочешь, чтоб нас насадили На халдейские мечи? Безумный жрец, нас что — Должны разрезать до суставов И расшвырять всех на куски? У нас же нет оружия. Отправимся мы завтра во дворец, И сделаем всё то, что нужно. Однако же не нужно просто так, Из-за преступного деяния Единственного человека Искоренять сирийский царский дом И убивать здесь множество людей. Иди те же за мной, И слушайте мои приказы, О, храбрая аристократия цехов, О, доблестные мастера токарного станка И наковальни, Идите за Периссом. Я поведу сегодня вас домой, К семье, и в мягкую постель, А завтра — во дворец. Все сирийцы выходят, ведомые Теропсом и Периссом. ФИНЕЙ Ты глупо поступил, о, жрец. Ведь если б ты потребовал Единственную нужную нам голову — Жизнь Иолая, То было бы легко. Теперь же красота прекрасной Андромеды Заставит всех раскаяться Не станет дерзко проливать Кровь своего царя, Что ты им приказал. Я вижу, что неистовое суеверие И рвение — плохие заговорщики. Отныне я работаю один, своей рукой, Чтоб вырвать собственное благо Из бурь гражданской смуты. Готовимся же к ночи. Он выходит со своими тирийцами. ПОЛИДОН О, ты, ужасный Посейдон, Сам отомсти ты за себя! Ты говорил, что у меня Должна остаться сила? Я проиграл. Он остается погруженным в раздумья на некоторое время, затем поднимает голову. Так завтра, Сирия? Занавес Действие IV
Сцена 1
Сельская местность, возвышенность близ города Цефея. БАЛТИС (останавливаясь и опускаясь на колени) Да куда же ещё Можем мы убежать, Чтоб и там не добрался До нас Посейдон? ХАБРИАС Остановитесь, земляки; Давайте мы все вместе здесь умрём. ДРУГИЕ Давайте остановимся, и все умрём. МЕГАС Бежим, бежим! Чудовища морские Посейдона Завыли позади. ПАСИФИЯ Пришёл день ужаса и наказания! СИРАКС Давайте остановимся вот здесь; Здесь — на холме, Возможно, что чудовище До нас не доберётся Входит Дамоэт. ДАМОЭТ Я видел то чудовище вблизи, И я пока что — жив. Оно плюёт огонь на половину лиги. СИРАКС Оно такое длинное, Как мыс, что выступает в море. ДАМОЭТ И у него шесть страшных лап. СИРАКС Не шесть, а восемь, Я сам их сосчитал. МЕГАС Оно схватило сына твоего С ужасной силой за ногу, И вдарило о камень головой, Так, что мозги все разлетелись. ЧАБРИАС Увы, мой сын! Уж лучше я вернусь, И там соединюсь с тобою В пасти монстра. Его останавливают остальные. ДАМОЭТ Оно схватило дочь твою, О, Пасифия, Разорвало всё тело у неё на части, И пожирало, Пока оно ещё кричало Под его ногой. ПАСИФИЯ О, боже! Падает в обморок. ВСЕ Давайте, поднимите же её, Скорее, поднимите. Ох! МЕГАС Всё это может быть и с нами. БАЛТИС Ах, Небеса, мой сын! Я не успела разбудить его, Когда та ужасающая новость Вырвала меня из сна. ГАРДАС Моя жена и маленькая дочь, Там, в хижине моей, Возможно там чудовище Пускает пламя изо рта К ним в дверь. Я должен к ним вернуться. МОРУС Давайте мы вернёмся, Дамоэт. ДАМОЭТ Я не вернусь туда Пусть даже за все двадцать тысяч жён, И столько же детей. Я жить хочу, и жизнь прекрасна. МНОЖЕСТВО ГОЛОСОВ Не нужно уходить, останемся. Они останавливают Гардаса. МЕГАС А что за новый шум? БАЛТИС Беги те же, бегите, Наверно это новый ужас. Все начинают бежать. Входит Теропс. ТЕРОПС Куда вы побежите? Гнев Посейдона рядом с вами, И выше вас, и позади, и перед вами. Его чудовища из ила Опустошают с воем всё Вдоль наших берегов, А полное волненья море Раздулось до невиданных Бурлящих гор, Взбирается на скалы, С грохотом и пеной. ДАМОЭТ Позволь нам пробежать Примерно сотню лиг и выжить. ТЕРОПС Тогда перед тобой Появится другая смерть. Вчера, под вечер, ассирийцы, Прорвались в трёх местах Через границу, И пограничные войска разгромлены. Они пытают, жгут, насилуют; И молодые девушки, И зрелые матроны, Мужчины, юноши, и мальчики — Убиты. Спасение не где-то впереди, И убегая от богов, Мы попадаем к людям, Ещё более жестоким и безжалостным. И я не удивляюсь, земляки, Что вы молчите, Оглушённые всем этим ужасом. Однако же, я покажу вам средство От свирепых зол. ГОЛОСА Скажите нам, скажите, И будете тогда для нас царём. МЕГАС Ваш образ мы поставим В храме Посейдона, И будем поклоняться вам. ТЕРОПС А какова невиданная доселе Причина гнева Посейдона, Что подавляет вас Всем этим ужасом? Не смелая самонадеянность Властителей по линии Цефея? Не ваши ли цари, Чья необузданная гордость, Раздутая от вашей же, сирийцы, Любви и почитания, Сумела оскорбить богов, Спасая жертв, что дали Посейдону, И с их кощунственною беззаботностью Подвергла ваши жизни Горю, мукам, смерти? Вот он — источник ваших Всех несчастий, о, сирийцы, За это вас и пожирает ужас: За преступления царей. КРИКИ Долой их, прочь! Бросать их в море — Пусть Посейдон поглотит их! ТЕРОПС Но более всего Виню я ту свирепую халдейку, Что вами правит. Что этот наш Цефей, Как не её марионетка, Наряженная в царские одежды, Который впереди и на виду, Однако же танцует по её капризу? Несчастна та земля, Где правят женщины, А та страна ещё несчастнее, Что стала как добыча Для бессердечных чужеземцев. Но ты, о, бедная, измученная Сирия, Укрыла оба наихудших зла В одном злодействе. Какое дело той светловолосой, Чуждой нам халдейки До ваших почитаемых богов, До ваших жизней, сыновей и дочерей? Она живёт вольготно, Пируя на доход От вашего тяжёлого труда, И слушает своих лишь фаворитов, Которые — её любовники, Зачем иначе ей все эти фавориты, Как не затем, чтоб утолять Свои развратные желания? Она живёт, И оскорбляет ваши божества. Вы что, не поняли — Она спасла халдеев, Потому что те купцы — Её родные земляки, При том, использовала дочь Андромеду, Такую милую и юную, Чтоб детская в ней красота Могла обезоружить гнев и подозрения? Потом, когда всё преступление раскрылось, Она пошла на всё, Наставила свирепые мечи халдеев На сердце доброго жреца, Н сердце Полидона — Вы этого не слышали? — На доброго служаку Полидона, Который служит Посейдону Так ревностно, и так усердно! Поэтому бог и разгневался: И ваши жёны, сёстры, дочери Должны страдать за эту Чужеземную Кассиопею. КРИКИ Давайте схватим и убьём её, Убьём, убьём, убьём! ДАМОЭТ Сожжём её в огне! МОРУС Зажарим, как шашлык! МЕГАС И разорвём на миллион кусков. ХАБРИАС Но разве же они — Нам не цари? Мы им должны повиноваться. ТЕРОПС А почему должны Мы подчиняться им? Цари — обычные же люди. Они поставлены над Смертными собратьями, Чтоб нам служить, друзья, А не для нашей боли! И почему же Наши сыновья и дочери Должны сегодня быть в крови За них, сирийцы? И разве наша кровь Не так же дорога и драгоценна, Как и у всех людей? И почему все эти люди, В качестве царей, Должны ходить, одевшись в пурпур, Пока вы трудитесь От мала до велика, Голодные и нагие? КРИКИ Да, правда, так оно и есть! ГАРДАС Какой же замечательный он человек, Теропс, и у него отличные мозги, Друзья. ДАМОЭТ Мозги! Он не умней тебя или меня, Морус. МОРУС Я так не думаю, мой Дамоэт! ДАМОЭТ Мы знали это всё давно, И не нуждались в болтуне Теропсе, Чтоб он нам всё рассказывал! МОРУС Мы часто обсуждали это, Дамоэт. МЕГАС У нас не будет больше Никаких царей, сирийцы. КРИКИ Да! Никаких царей! О! Никаких царей! ГАРДАС Ну, или же пускай — Теропс наш царь. КРИКИ О, да, Теропс наш царь! ДАМОЭТ А может — добрый Лунгс Наш будет царь? Давай же, Морус, Сделаем царём, Пусть не пускает впредь Так часто газы На площади, где рынок! ТЕРОПС Нет, Посейдон — наш царь; И мы его народ. Мы будем поклоняться лишь богам; Зачем нам поклоняться людям, И возлагать небесную корону На слабость смертных? Они посмели оскорбить Великого и ужасающего Посейдона, Они виновны в страшном святотатстве. Они должны погибнуть. КРИКИ Убить их! Уничтожить! Давайте мы умилостивим Посейдона. ЧАБРИАС Однако сказано — Вы поклоняйтесь Силе и могуществу Небес, Но преклоняйтесь пред царями. ТЕРОПС Зачем нам эти все цари? И кто они — цари? ХАБРИАС Цари есть семена богов. ТЕРОПС Тогда пускай они Уладят сами ссору С олимпийцами. А по какой причине Мы должны страдать? Пусть Андромеда будет разоблачена, А Иолая — в жертву: Тогда гнев Посейдона Снова перекинется На континент его огромных волн. ХАБРИАС Но если этому должно случиться, То пусть придёт через решенье Молчаливого суда. ТЕРОПС Суда? Ведь судьи там — они, Как раз, кто сделал преступление. И почему ты защищаешь их? Ты что — благоволишь К врагам, что против Посейдона? КРИКИ Убейте и его! Убейте Хабриаса! О, Посейдон, великий Посейдон! Мы — люди Посейдона. ДАМОЭТ Пусть присоединится к сыну своему, И пусть идёт он этой же дорогой. МОРУС Давайте, вышибем ему мозги — И поглядим — да есть ли у него они. Ха-ха-ха-ха! ТЕРОПС Оставь его в покое: он дурак. А вот идёт наш Ревностный и добрый жрец, Наш Полидон. Входит Полидон. КРИКИ О, Полидон, о, Полидон! О, добрый Полидон! Спаси нас, Полидон! ПОЛИДОН Ах, вы меня сейчас зовёте, Чтобы я вас спас? А вечером, вчера, Вы не спасли меня, Когда вдруг чужеземные мечи Нацелились на сердце у меня. МЕГАС Прости нас, защити. ДАМОЭТ Веди нас во дворец, И будь для нас вождём. МОРУС У нас не будет более царей: Веди нас ты, веди же во дворец! МЕГАС Пусть будет Посейдон царём, А ты — его наместником. ГАРДАС А правою рукой твоею Будет наш Теропс! КРИКИ Да, да! Теропс! Теропс! ПОЛИДОН Теперь вы в здравом все уме, Пролив немного крови! А невредимым быть Гораздо лучше. Однако, Посейдон простит, И я спасу. КРИКИ О, Полидон наш навсегда, О, добрый Полидон, Наместник Посейдона! ПОЛИДОН Так поклянитесь же исполнить Волю Посейдона. КРИКИ Клянёмся! ДАМОЭТ Командуй нами, И увидишь результат! ПОЛИДОН Не переменит ваши мысля Опять язык Кассиопеи? ДАМОЭТ Мы вырежем у ней язык, И отдадим собакам. ПОЛИДОН Прольёте кровь у Иолая? А Андромеду будете тащить По городу, на скалы, И как желает бог, Швырнёте голую её к чудовищам? Умрут Цефей с Кассиопеей? КРИКИ Мы сделаем всё это! МЕГАС Никто не выживет из них. ПОЛИДОН Тогда идите, дети вы мои. ДАМОЭТ Но там чудовище! Оно не разорвёт нас по дороге? ПОЛИДОН Для тех, кто исполняет волю Посейдона, Он более не причинит вреда. Я ваш защитник, буду впереди. КРИКИ Вперёд, и во дворец! Давай те же убьём халдеев, Задушим бывшего царя Цефея, И разорвём царицу на куски. ПОЛИДОН Всё по порядку, по порядку, Дети милые мои. Толпа устремляется вслед за Полидоном и Теропсом: остались
только Дамоэт, Хабрий, ДАМОЭТ Иди же Хабриас, мы развлечёмся. ХАБРИАС Мой мёртвый сын зовёт меня. Уходит в другую сторону. БАЛТИС Вставай же, Пасифия, и иди: И ты увидишь, как убьют её, Убийцу дочери твоей. ПАСИФИЯ Позвольте мне Остаться здесь И умереть. ДАМОЭТ Давай же, подними её. Иди, глупышка. Они выходят, уводя Пасифию. Сцена 2
Сад Сидоны. Сидона, Иолай, Персей. СИДОНА Персей, ты в камень Превратил его? ИОЛАЙ Какая ты жестокая! Он должен — что — Ходить и делать из собратьев камни? Я думаю, что это было б Неприлично. СИДОНА Но он бы стал Таким хорошим, безобидным В виде статуи! ПЕРСЕЙ Утро над Сирией встало, Солнце по-царски восходит В царство лазури своё. Я ощущаю волненье внутри, Словно большие дела Ныне приходят в движенье, Словно Афина Своим ясным взглядом Меня побуждает К высоким, полезным делам. В воздухе слышится шум, Грандиозные крики, Голос богов и титанов, Сошедшихся в битве. Входит Диомеда. ДИОМЕДА О, боже, принц! Она начинает рыдать. ИОЛАЙ О, Диомеда, что случилось? ДИОМЕДА Беги, беги из Сирии, спасайся. ИОЛАЙ Вообще, из Сирии! Но я один в опасности? Тогда я буду здесь сидеть И ждать. ДИОМЕДА Все монстры Посейдона Из глубин — поднялись, Чтоб разорвать нас на куски За совершённый грех. Народ неиствует, ведомый Полидоном, Они идут толпою во дворец, крича: «Убейте нашего царя, Убейте и царицу, Пусть Андромеда с Иолаем Встретят смерть.» Мой милый друг, Они клянутся, что её Привяжут обнажённой На скалы у морского берега, Чтоб мрачное чудовище морей Её разорвало и проглотило. ИОЛАЙ Мой меч, мой меч, Сидона! ДИОМЕДА О, не ходи туда, К свирепым и кровавым людям! Праксилла выкрала меня, Укрыв моё лицо Под серой мантией: Я пронеслась как ветер, Чтобы успеть тебя предупредить. И если б дикая толпа Узнала бы меня, Они меня бы Разорвали на куски, А ты решил осмелиться Приблизиться к тому, Чьё имя они прочно для себя связали Со смертью и проклятием? Их направляет Полидон. СИДОНА Ах, если бы он стал Простым, обычным камнем! ИОЛАЙ Мой меч! Сидона дает ему меч. ДИОМЕДА И ты пойдёшь? И что ты сможешь сделать Один, когда их десять тысяч? ИОЛАЙ Ну, умереть — всегда легко. Я не боюсь всей этой черни, Они — трусливый сброд. ДИОМЕДА Но страх придал им ярости, Они опасны. ИОЛАЙ Оставь здесь Диомеду Здесь тебе служить, Моя любовь, И если я погибну, Беги отсюда с матерью своею В Газу. Ведь у неё есть золото, Ты сможешь там начать Другую жизнь, Такую же прекрасную, Как ты сама. И временами — вспоминай меня. СИДОНА О, Диомеда, ты утешишь Мою родную, дорогую мать? Скажи ей что я в полной безопасности, И что вернусь к ночи. Но тише, это я тебе на ушко, Диомеда. Беги с ней под покровом ночи, На самом деле — я к ней не вернусь. Будь дочерью её, Утешь пожалуйста Её печальный, одинокий возраст, ИОЛАЙ Что ты задумала, Сидона? СИДОНА Так ты готов? Давай же, мы уходим. ИОЛАЙ Ты говоришь, что «мы», О милый мой безумец? СИДОНА Ты часто говорил, Что мы с тобой едины, Теперь узнаю я, Что ты имел в виду. ИОЛАЙ Ты, что не хочешь защитить От грубого насилия толпы Прекрасное, любимое мной тело, Которое я часто целовал? Ты что — не подчинишься мне? СИДОНА Нет. ИОЛАЙ Останься здесь, не делай этого. СИДОНА Не знаю я, Как сможешь ты меня Остановить. ИОЛАЙ Да ты сварлива! Тебя оковы остановят. Ты здесь останешься Привязанной к стволу Твоими своенравными запястьями, Пока всё там не завершится. Возвращается Персей, вооружённый. СИДОНА Я понесу с собою дерево И всё, что можно, Но всё же за тобой пойду. ИОЛАЙ Ты, что — Геракл? ПЕРСЕЙ Мой Иолай, Не запрещай ей, Пусть идёт; И даже локон С головы её не упадёт. Я наконец, восстал, И вся твоя Такая беспокойная страна Во мне узнает сына Зевса. ИОЛАЙ Персей, ты что — На самом деле — бог? И что один ты сможешь сделать Против целого народа? Что ты задумал? ПЕРСЕЙ Сейчас настало время Не для разговоров или планов, Но для действий. Здесь, в сердце у меня, Живёт присутствие, Что видит каждую потребность Каждого мгновения, И ищет — как ей удовлетворить. Не бойся ничего, Я здесь, чтоб всем помочь И всех спасти. ИОЛАЙ Да, я почти забыл; могущество Что ты недавно показал Даёт гарантию. СИДОНА О, Диомеда, я вернусь. ПЕРСЕЙ Рука моя крепка на Герпе, Афины щит хранит моё запястье; Сама всесильная, могучая Спокойная богиня Моим движеньем управляет С помощью своей ужасной воли. Доверься мне. Несомый на моих сандалиях С их яркими крылами, Невидимым я полечу На лёгких ветрах По проложенному ею курсу. Он уходит, сопровождаемый Иолаем и Сидоной. ДИОМЕДА Я потеряла слишком много сил, Чтоб идти за ними, И слишком уж напугана Безумным и звериным криком. Я спрячусь здесь, И буду ждать — Что может принести Сражение богов И для меня, И для моей любимой леди. О, Андромеда! О, маленькая, милая подружка! Она выходит к домику, плача. Сцена 3
Комната, возвышающаяся над внешним двором дворца. Небассар, Праксилла. ПРАКСИЛЛА Я видела их с крыши; По крайней, мере, тысяч десять, Идут по нашим улицам. Ты слышишь шум, Ужасный гул, Как от бесчисленных шершней, Что медленно подходят ближе? НЕБАССАР Но если их так много, То трудно будет нам Спасти принцессу. ПРАКСИЛЛА Спасти её?! Теперь уж слишком поздно Чтоб кого-нибудь спасать. НЕБАССАР Боюсь, что это так. ПРАКСИЛЛА Но никогда не поздно умереть Как верная слуга господ, Которые кормили нас. По крайней мере, Женщины из дома Укажем вам, халдеям, путь Как уходить. НЕБАССАР Праксилла, мы солдаты, И нам не нужно руководство Как, куда идти, Мы каждый день Шагаем дальше. Я приведу свою охрану. Он выходит, приветствуя вошедшую Кассиопею. КАССИОПЕЯ Должно быть, Диомеда, Со своею быстротой Уже добралась. ПРАКСИЛЛА Надеюсь, это так, мадам. Она выходит во внутренние покои. КАССИОПЕЯ Тогда хоть Иолай В надёжном месте. И сердце у меня, Наполненное многими печалями, Хотя бы в этом Видит утешение. О, Андромеда, ты моя, Моё дитя Входит Цефей. ЦЕФЕЙ Толпа подходит ближе; Все стражники из Сирии От страха разбежались; Теперь уже не может быть Надежд на безопасность. КАССИОПЕЯ Так что же остаётся нам — Поджечь стропила И понадеяться что Что острые мечи друзей Нас защитят от гнева черни? ЦЕФЕЙ И неужели это всё Ради такой судьбы? Ты ведь пришла сюда Из императорских своих палат С такой чудесною улыбкой, О, милая Кассиопея! КАССИОПЕЯ Не надо горевать о мне. ЦЕФЕЙ О, леди, о, халдейская принцесса, Прости меня, приведшего тебя К такой развязке. Но я хотел как лучше, И думал — поступаю мудро: Но боги поворачивают Нашу осторожную политику К своим и только им Известным целям, Пока не остановимся мы в ужасе, Сравнив, что мы хотели сделать, И видя то, что получилось. КАССИОПЕЯ Без половины собственной души Пришла бы я С тобою разделить И власть твою, и радости твои; Но с цельною душою Я пришла, Чтоб разделить с тобой и зло. ЦЕФЕЙ Но разве не бывает истины В высоких наших идеалах? Моё правленье было мягким, Как весна, И добрым, словно ветерок; Оно смягчало справедливость Благосклонностью, Прощало преступления Мятежников и грешников; Я проявлял здесь милосердие, Довольно редкий знак Богов или царей. И в этом слишком сложном мире, И в слишком уж короткой жизни Служить своею добродетелью богам Казалось самым лучшим. Моей единственной заботой Было счастье нации; Любовь людей я положил В основу трона, И я воображал о том, Что этот путь — Великий, истинный, божественный. Но у богов на небесах Другие мысли, чем у человека; Ужасные их цели превосходят Наше человеческое виденье. Они дают другую гибель нам, Чем ту, которой я в надежде ожидал. КАССИОПЕЯ Сокрытая необходимость Влияет даже на богов. Она идёт по нашим жизням к целям, Которые нам не видны; И наши неудачи и трагедии — Её шаги. ЦЕФЕЙ Отец мой жил спокойно, справедливо, Был он безжалостен, но прост. Он как суровый бог Способен был влиять На подчиняющийся мир: Он всем внушал и страх, и восхищенье, И он ушёл из жизни Как могучий царь. А мой конец — Какой -то отвратительный удел. КАССИОПЕЯ Землёю правят не законы милосердия, А некие другие. ЦЕФЕЙ Ах, если б я послушал бы тебя, Любимая Кассиопея, То случай мог тогда б пойти Гораздо более счастливою дорогой. Ты говорила мне всегда — «Любовь людей — Лишь отблеск на песчаных пляжах, Когда их омывает море: Сегодня все они с тобой, А завтра повернутся за другим. И только сила, мудрость У политика — его надёжная опора.» Я думал, что сирийский свой народ я знаю лучше. И разве это не любимые все мною люди Сейчас собрались у дверей, Толпа с тигриным сердцем И звериным рыком, Весь этот крик о крови, И полный ненависти рёв? Ты ведь всегда мне говорила, Как стал силён наш храм, О возрастающей опасности, Что угрожает государству, И о его амбициях, Похожих на пантеру в зарослях, И о змеиной гордости его, И о жестоком умысле На мрачном лике нашего жреца: А я лишь видел только бога И его служителя. Теперь жрецу и богу Брошен в жертву я. Теропс, хотел ты чтоб я опасался Того оратора на рынке, златоустого, Чтобы подавлял и побеждал, И переманивал его влияние. А для меня казался он Лишь неким голосом, не больше. Но слишком поздно узнаю я, Что человеческая речь имеют силу, Она способна изменять сердца людей И поворачивать теченье Времени В другую сторону. Твои глаза могли читать В коварной голове Финея. А я лишь размышлял о том, Как получить нам силу Тира Предлагая собственную дочь, Хотя цена за то была довольно высока. А он спланировал моё падение И с интересом смотрит на мои мученья. На каждом шаге был я слеп, Испытывал я неудачи: Всё, всё — моя ошибка, Всё потеряно, и в том моя вина. КАССИОПЕЯ Цефей мой, не вини себя; Чем должен был ты стать — ты был, И никогда ещё на свете Не приходила помощь От напрасных угрызений совести. Но слишком поздно, слишком поздно. Осталось только умереть; Судьба и боги не оставили Нам больше ничего. ЦЕФЕЙ Но сила встретиться с судьбой У нас всегда с собой. Пусть в королевском одеянии, с короной — Покажем мы себя народу, А это что за бронированный бродяга? Входят халдейские стражники с Небассаром во главе. КАПИТАНЫ О, царь, мы все, Халдейские солдаты Пришли чтоб вместе умереть с тобой; Все остальные в Сирии Покинули тебя. ЦЕФЕЙ Я вас благодарю, солдаты. КРИКИ СНАРУЖИ О, Посейдон, великий Посейдон! Мы — люди Посейдона! Вперёд, вперёд, вперёд! Убейте рогоносца вашего Цефея, И разорвите на куски Кассиопею, Развратную блудницу! ЦЕФЕЙ Все эти крики наглой ярости Заранее провозглашают чернь, Не знающую сердца. Мы примем наших подданных Здесь, на ступенях нашего дворца. КАССИОПЕЯ Да, это, это — Достойно для тебя, монарх. НЕБАССАР Солдаты, стройтесь в ряд, Сомкнитесь перед нашими Царём с царицей. Толпа устремляется вперед, ТОЛПА На них! На них! Разрежьте всех халдеев на куски! ТЕРОПС Постойте, люди, стойте: Да не допустим мы Напрасного кровопролития. КАССИОПЕЯ Какой мягкосердечный демагог! ТЕРОПС Цефей с Кассиопеей — Как это мерзко и напрасно — Заигрывать с судьбой; Всё это только сделает вас Более преступными Перед величьем оскорблённого народа. ЦЕФЕЙ Величие?! КАССИОПЕЯ Немытое величие и волчья глотка! ТЕРОПС Ты, наглая бабища — Я не с тобою говорю. Цефей, — … ЦЕФЕЙ Ты выбирай слова. Пока что я — твой царь. ТЕРОПС Последний в Сирии. Скажи мне — отдашь ли ты своих детей Для алтаря И сам ты — сдашься нам Здесь, со своей халдейкой На суд, или на милость Собравшейся здесь воли Сирии? КАССИОПЕЯ На части разрывающее милосердие, ПОЛИДОН Теропс, зачем вообще Ты что-то обсуждаешь с этими? Халдеи! И ты Праксилла! А ну-ка, приведите эту, вашу, Отвратительную Андромеду, Пусть знает — Что не просто так, впустую, Мы разорвём её и покалечим. КРИКИ ЖЕНЩИН Давайте, выводите Андромеду! Сюда её, сюда! КРИКИ ЛЮДЕЙ Андромеда! Андромеда! Андромеда! Да выведите эту Подлую мерзавку Андромеду И убейте! Андромеда выходит из внутреннего дворца, сопровождаемая рабынями, умоляющими и удерживающими её. ПРАКСИЛЛА (печально) Ты будешь своенравной До самого конца?… КАССИОПЕЯ Увы, дитя моё! АНДРОМЕДА О, мать, пожалуйста, не плачь. Быть может моя смерть Спасёт тебя; И хорошо, что только я умру, А не все эти люди, бедные, невинные. Несправедливый бог Разгневался На них из-за меня. ЦЕФЕЙ О, ты мой бедный лучик солнца! АНДРОМЕДА (выступая вперед и показываясь людям) О, люди, что меня любили, Вы вызвали меня, И я пришла, я здесь. Жестокий рёв толпы в ответ. ТЕРОПС О, как она отпрянула, В полнейшем ужасе! ПРАКСИЛЛА О, Боже! Какой многоголосый демоничный вой! Глаза сверкают смертью. Они сейчас не люди, не сирийцы. Свирепый Посейдон вошел в их грудь, Вдохнул свою ужаснейшую Жажду крови в эти все сердца, Он заглушил их голос разума, Убил естественную жалость: То ярость Посейдона Глядит на нас из этих глаз, И это океанский рёв его Наполнил наши улицы. Крики толпы. БАЛТИС Схвати её! Хватай её! Она дитя порока, зла! ГОЛОСА ЖЕНЩИН Швырните нам её! Скорее бросьте нам её! Мы вырвем вены тела из неё Поочерёдно, все. ДАМОЭТ Нет, бросьте нам её! Разрежем на кусочки и сожжём! МОРУС Да, приготовь её живьём, Не правда ль, Дамоэт? Хо, хо, хо, хо! ГОЛОСА МУЖЧИН Она убила наших сыновей и дочерей: Убей её, убей её! ГОЛОСА ЖЕНЩИН Она — дитя злой матери своей: Убей её! ТОЛПА Швырните нам её! Бросайте вниз её! МЕГАС Мы разорвём её на части здесь, А фурии навечно разорвут её в Аду. ТЕРОПС Спокойней, люди, поспокойней! Она не ваша, это жертва Посейдона. АНДРОМЕДА Увы, зачем вы проклинаете меня? Ведь я готова умереть за вас. И если бы я знала этим утром Про нашествие чудовищ, То я пошла бы, встретила его, Пока вы тихо спали, И я спасла бы ваших бедных Сыновей и дочерей, Чьи муки — мои собственные муки. И если бы я первой умерла, То я бы не страдала. О, люди, я люблю вас, Вы тоже ведь меня любили: Когда я проходила мимо вас, Вы все всегда меня благославляли; И часто ваши девушки и матери, Хватали, прижимая К жаждущим своим грудям Горячими обьятьями, И целовали на порогах, И с мягкою улыбкой, неохотно уходили. Не проклинайте же меня сейчас! Всё, всё могу я вынести, Но только не проклятья ваши. ПЕРИСС Увы, моя хорошенькая леди! Что за безумие заставило Вас сделать это? ПОЛИДОН Она вознаградила вашу к ней любовь Тем что сегодня Принесла вам смерть, сирийцы, Ну, а теперь она пытается Вас растопить слезами. ТОЛПА Убить её, убить! Разрежьте всех халдеев на куски! Мы жаждем получить её! ПАСИФИЯ Не тронь её! Она мне как моё дитя, Которое разорвало свирепое чудовище. МЕГАС Какое неестественное материнство! Ты хочешь защищать её, Твоё дитя? ПАСИФИЯ Убив её, верну ли я себе Обратно своего ребёнка? МЕГАС Нет, это не вернёт, Зато спасёт гораздо большее Количество детей и матерей. ДАМОЭТ Заткните хнычущий ей рот, О, дура бледнолицая! ГОЛОСА Давайте, рвите Андромеду! Схватить её и разорвать! ЖЕНЩИНА Нам только бы добраться до неё, Мы с нею разберёмся Только с помощью зубов и пальцев! НЕБАССАР Халдеи, пользуйтесь мечами. ПОЛИДОН Послушайте приказ, О, дети вы мои, приказ! Халдей, отдай нам Андромеду, И этим ты спасёшь царя с царицей. НЕБАССАР Ты что же, пощадишь их? КАССИОПЕЯ Ты не отдашь им Моего ребёнка, Небассар? Ты не посмеешь! НЕБАССАР Царица, лучше всем нам умереть. ПОЛИДОН Клянусь тебе, я защищу царя с царицей. КАССИОПЕЯ Не верьте этим клятвам, Всем этим лживым, смертоносным клятвам. НЕБАССАР Но он священник: И если мы ему поверим, То ничего не потеряем, И можем что-то для себя приобрести. МЕГАС И что ты сделаешь? Ты видишь — людям не понравилось, Они все ропщут. ПОЛИДОН Позвольте мне сначала Взять дочь их в собственные руки, И будьте все уверены — То будет дорогая жертва богу. О, люди, я жрец Посейдона, И верный друг для вас. Оставьте остальное мне. КРИКИ Отдайте Полидону всё! Он добрый жрец, Он знает что он делает. ПОЛИДОН Солдат, неси сюда принцессу. НЕБАССАР Она пойдёт лишь Посейдону? Ты защитишь её от Худших надругательств? ПОЛИДОН Да, это так. ПРАКСИЛЛА Смотри! Какой же отвратительный триумф В глазах у этого свирепого жреца. С какою жадностью Он смотрит на неё, Как дикий хищный зверь, И на его губах видна Нечистая и злая пена, Небассар. Не отдавай её ему. НЕБАССАР Ах, если бы была у нас Какая-либо помощь! Иди вперёд, принцесса, Андромеда. КАССИОПЕЯ Дитя моё! дитя моё! АНДРОМЕДА О, мать моя, Так поцелуй меня разочек. Я думаю, мы встретимся ещё. О, царственный отец, Твоя дочь Андромеда, Которую ты так любил, И говорил, что я луч солнца, Прощается с тобой. И ночь берёт меня в свои объятия. ЦЕФЕЙ Увы! ДАМОЭТ Как долго будут длиться Эти все прощания? Они вам не нужны: Вы встретитесь довольно скоро, Если, конечно, ангелы сумеют Собрать вас по кусочкам. КАССИОПЕЯ О, дикие сирийцы, Пускай мои проклятия Придут на вашу землю, Проклятие страданий матери. Пусть ассирийцы нападут на вас И с вас сдирают кожу заживо, Пускай они пронзают ваших сыновей, И разрывают ваши дочерей Прям перед вашими глазами, И тем заставят тех, Кто тащит малое моё дитя, Чтобы её зарезать, Почувствовать весь ужас, Который вы творите. Я проклинаю вас, сирийцы. АНДРОМЕДА О, тише, мать, о, тише! То, что они хотят — По своему справедливо. НЕБАССАР О, женщины, Верните же царя с царицей во дворец. Мы тоже отведём свои глаза От этой тягостной печальной сдачи. КАССИОПЕЯ Я не пойду. Пусть разорвут её Перед моими материнскими глазами. Найдут возможность отомстить. ЦЕФЕЙ Пойдём, Кассиопея, Мы уходим: Я вижу, наша смерть отсрочена На несколько минут. Я не хочу смотреть, Как будут убивать её. Цефей и Праксилла уходят, насильно ведя Кассиопею; за ними следуют рабыни, а затем Небассар и халдеи: Андромеда остается одна на ступенях. КРИК ТОЛПЫ, ДВИЖУЩЕЙСЯ ВПЕРЕД Тащи её, тащи! Убей её, убей! Ну, наконец, она у нас в руках! ПОЛИДОН Теропс и ты, Перисс, И не давайте людям приближаться, Иначе разорвут её, И мы обманем Посейдона. ПЕРИСС Не унывай, моя принцесса, И иди вперёд! Тебя убьют мгновенно, наповал. ТЕРОПС О, люди Сирии, Не отнимайте же у Посейдона Чем должен он владеть! Иначе мы не сможем Обратить гнев у него на милость. ГОЛОСА Ты верно говоришь, конечно! Давайте отдадим её для Посейдона: Пойдёмте с ней к чудовищу морскому. ГАРДАС Теропс всегда бывает прав. ДАМОЭТ Мы первыми её получим: Мы приготовим для него богатый пир: Никто не скажет нет на это. МОРУС Как хорошо, как хорошо! Покажем Посейдону Мы изысканное блюдо! Хо, хо, хо, хо! МЕГАС Нет, нет! Разденьте догола её, Прекрасную изящную принцессу, Повесьте на цепях там на скале. ЖЕНЩИНА Давайте раздевайте! Снимите вышитое платье И ту изящную тунику! Зачем носить ей это Если дочь моя Способна одеваться только В шерстяные грубые одежды? ЖЕНЩИНА (грозя кулаком) Пусть упадёт проклятие На это личико ребёнка: Она ведь погубила Сирию. Умри же, дочь собаки. ДАМОЭТ Да неужели же она Умрёт один лишь раз, Когда она убила столько нас, сирийцев? Я говорю, давайте мы привяжем К тем столбам, И будем бить, Пока она не упадёт. МОРУС Вот именно, Сдери с неё кнутами кожу: Давайте снимем шкуру для чудовища, Хо, хо, хо, хо! БАЛТИС Оставь её: те муки, что для ней Готовятся в аду, сравняют счёт. ПОЛИДОН О, дети, по порядку: Пускай всё будет по порядку. ТЕРОПС Смотри, как вянет Андромеда на глазах, Под этими проклятьями, Как сорванный цветок. Смотри, как слёзы у неё текут По бледным маленьким щекам, Как иней, что сверкает на подснежниках. Мне жаль, что я теперь Во всём замешан. АНДРОМЕДА У вас двоих, я вижу лица Чуть менее жестокие, чем у других. Да, я готова умереть — О, кто же захотел бы жить Став всем настолько ненавистным? Но не давайте им меня позорить Или мучить. ПЕРИСС Прочь, прочь! И вы, рычащие ослы! Своими визгами и воем? Хотите дать испорченную пищу Гончей Посейдона? Вы что, меня не знаете? Вы никогда не слышали о мне, Периссе, И никогда не видели Перисса-мясника? Я охраняю мясо Посейдона, И всякого, кто прикоснётся к этому куску, Я сделаю таким же мясом Этим тесаком! ГОЛОСА То наш Перисс, Он добрый и богатый парень. Он прав. На скалы вместе с ней! ГОЛОСА ЖЕНЩИН Свяжи её сначала: Хотим мы увидать, Как, свяжут эту девку, наконец! ПЕРИСС Во всём, что правильно, разумно, Я буду вам идти навстречу. Скажите, где верёвка? КРИКИ Верёвка, у кого верёвка? ДАМОЭТ Вот есть одна, Перисс. Она надёжная и крепкая, и грубая. ПЕРИСС Иди сюда, надень свои браслеты. АНДРОМЕДА Ты мне порезал все запястья. Не связывай меня так сильно! Она плачет. ПЕРИСС Ты слишком мягкая и нежная. Вот, вытри слёзы у себя, А нет, бедняжка, ты не можешь. Вот видишь, я тебя связал Достаточно легко. Не говори, что это тоже больно. АНДРОМЕДА Благодарю тебя; ты добрый. ПЕРИСС Я — добрый?! Гм. А почему бы мне Не быть и добрым? Раз я мясник, что, у меня Уж нет кишок? Мужайся, юная принцесса: Никто не причинит тебе вреда, За исключеньем твоего Морского чудища, Но я уверен, что он будет Очень нежно грызть, Твои такие маленькие косточки. И ни один на свете людоед Не грыз такие сладкие кусочки. Увы! Но где тут способ защититься? ПОЛИДОН Теперь ты отведи её на берег, Прикуй её на скалах, Чтобы она подверглась наказанию. Перисс, веди её вперёд! Мы все последуем за вами. КРИКИ Я не пойду! Нет-нет, я не пойду! ДАМОЭТ Ты что — убьёшь нас, Полидон? Гнев Посейдона рыскает по берегу. ПОЛИДОН Свирепое чудовище морей Не причинит вам зла, друзья, Ведь вы несёте жертву На алтарь для Посейдона, Алтарь тех грубых, мрачных берегов. Я защищу всех вас. КРИКИ Пойдём за Полидоном! ПОЛИДОН Перисс, иди вперёд. Мы быстро за тобой. ПЕРИСС А ну-ка, уступи дорогу, Иначе я расчищу путь нам тесаком. О, сердце, юная принцесса! Никто тебя не тронет. Перисс и другие выходят ПОЛИДОН А ну-ка, люди, Окружите весь дворец Своими мириадами: Мы вырвем, наконец Цефея И гордую Кассиопею. КРИКИ Убьем же мы Цефея, Тирана, рогоносца! И разорвём Кассиопею, Блудливую царицу! ТЕРОПС Но ты же дал святую клятву! И разве ты не заключил Свой договор, жрец, с Небассаром? ПОЛИДОН Я клялся, но не Посейдоном. Ты что, собрался мне перечить? ТЕРОПС Ты совершаешь клятвопреступление, Однако же оно весьма удобно Для моих желаний. Но всё же не хотел б я быть тобой С такою ложью и нечистой совестью. ПОЛИДОН Теропс, ты будь самим собой, И ты тогда ещё успеешь стать Чем-то великим в Сирии. ДАМОЭТ А где же Иолай? Он разве не умрёт? ПОЛИДОН То было так давно И все уже забыли! То, что я ненавижу более всего! Благодаря всему, он скрылся и сбежал, И я лишил себя того, О чём так жадно я мечтал, лелеял. ТЕРОПС Однако же, отдай им справедливость! Доселе не были трусливыми. Принц был захвачен, побеждён, Когда он безрассудно шёл сюда, С одним своим мечом, Чтобы спасти царя. Так рассказал нам Аллигатас, Что пришёл за нами. И принца отвели давно уж в храм. ПОЛИДОН Вы слышали? ТОЛПА Ура! БАЛТИС Однако, что же происходит С нашим добрым нынешним жрецом? Все вены у него набухли, Лицо всё стало цвета крови! ДАМОЭТ Быть может, эта радость для него Уж слишком велика. ПОЛИДОН Я бог, Бог крови и ревущей на весь мир победы. О, реки крови! И сердце, у него, что вырву из груди, И пусть там будет мать его И видит это! И пусть я буду Хохотать над нею, хохотать! ТЕРОПС Он невменяем. ПОЛИДОН (с большим усилием сдерживая себя) Пусть дом Цефея, Допустивший это святотатство, Будет уничтожен. Пусть ни одна там голова Не сможет пережить его конец! Я назначаю Андромеде путь в Аид. А тот, кто в этом преступленьи Самый смелый, брат её, Тот пусть кричит на алтаре: Пусть будет он последним отпрыском Цефея и его царицы — … КРИКИ Давайте разорвём её! Пускай умрёт халдейская блудница. ПОЛИДОН Мы разорвём её! Но только лишь тогда, Когда она увидит жалкие останки Того, что было дочерью её. Не раньше, чем когда Мы вырвем сердце дорогого Милого ей мальчика Под пристальными взорами её Из жалкой той груди. До тех пор не умрёт она. Потом же — Мы разорвём её на части И раскидаем их На каждой улочке столицы. КРИКИ Вы слышали, что он сказал? Послушайте наместника от Посейдона, О, добрый Полидон! МЕГАС Давайте внутрь! Скорее внутрь! Разрежем их немногих Чужеземных мечников КРИКИ Давайте внутрь, внутрь! Ни одному халдею не дадим мы выжить. Толпа врывается во дворец; остаются только Теропс и Полидон. ПОЛИДОН Иди, Теропс, И позаботься о Кассиопее, Иначе слишком быстро там она умрёт, и слишком милосердно. ТЕРОПС (в сторону) О, как мы будем выносить Такого злого, мрачного зверюгу Избрав его монархом, под конец? Ведь он — не человек. Идёт во дворец. ПОЛИДОН Вложил я ярость Посейдона В сердца толпы, в сердца людей; Его ужасное и чёрное влиянье Течёт в них из меня. Да, Посейдон, Ты очень уж могучий бог, И так могуче отомстил ты за себя. И эта драма подошла к концу. Теперь осталось, чтобы та толпа Сумела прокричать О царских символах Средь воплей ярости, Среди великолепной и безжалостной, Невиданной резни, — И тут придёт великий мой финал! Тогда я стану, наконец, Царём. Пока он говорит, он всё более дико жестикулирует, и его безумие одолевает его. А ты, несчастный царь Финей, Зачем оставил ты Такого баловня судьбы Как своего союзника? Мир ещё долго будет помнить Сирийского монарха Полидона. Я славно разукрашу кровью Всю страну. И сотни будут ежедневно умирать, Чтобы окрасить в алый цвет Все улицы в моей столицы И пол в моём дворце, И всё лишь потому, Что я предпочитаю красное. Я посажу свои сады Где будут человеческие головы Там где сейчас сирень. Несметное число людей Здесь будут мучаться в сердцах Лишь чтобы усладить меня В кровавых реках. И я не буду больше ждать Крушенья кораблей. И пленники соседней Ассирии, И собственные подданные, Вельможи и рабы, Мужчины и матроны, И маленькие мальчики И девственные девочки, Всех будут убивать На утрене и на вечерне В моём великолепном и высоком храме, Вблизи от моего грохочущего Океана. Я буду обладать любыми женщинами В любую ночь, И после этого они все будут умирать, Окрашенные в красные цвета Лишь для услады глаз моих. О, сердце у меня, Я жажду, так великолепно жажду Откуда же пришла Та жажда на меня? Её ведь не было там, в сердце, прежде. Всё это ты, великий, мрачный Посейдон, Ты развернул наполненную кровью сцену Внутри моей души, И ты растёшь со мною вместе. И я уже не Полидон, Я бог, могучий и ужасный бог, Я движитель для множества всего в морях, Я сотрясаю земли — я ведь Посейдон, И буду я идти тремя громадными гагами, И подниматься вплоть до пиков гор, С моими шумными ревущими волнами, И увижу как морские псы Сожрут на скалах Андромеду, О, этого врага, И буду хохотать я в громких волнах. Я слышу грохот битвы, Что ревёт среди Дворца! Сидишь ли ты, мой старший брат, На колеснице в облаках? Взгляни же вниз, брат Зевс, И посмотри на все мои деяния! Бессмертного внимания. Он идет во Дворец. Сцена 4
По дороге к морскому берегу. ФИНЕЙ Возникло некое могущество И путает мою политику. И разве то не Небеса? И разве это — не Судьба? Что мне осталось — То я и возьму. Конечно, лучше бы спасти Ту молодую Андромеду И отвезти её домой, в мой Тир. Когда весь шум утихнет, Она останется моей претензией На побеждённый царский трон, Который я восстановлю, Хоть дипломатией, хоть силой, И станет Тир столицей Сирии. Однако, слышу топот я большой толпы. КРИКИ СНАРУЖИ Тащи её скорее! К скалам! К скалам! ФИНЕЙ Тирийцы, будьте наготове. Входят Перисс и несколько сирийцев, ведя связанную Андромеду. СИРИЙЦЫ Быстрее к скалам с ней, К тем скалам! ФИНЕЙ А ну-ка, чернь, остановись! Отдай свою добычу мне, царю Финею. И подними свои прекрасные глаза, О, Андромеда! Сейчас ты спасена. ПЕРИСС Ты кто с таким длиннющим носом, И дружками, с вертелами? ФИНЕЙ Ты что — меня не узнаёшь? Я царственный Финей. Отдай принцессу мне, Прекрасную девицу Андромеду. ПЕРИСС Ты — царственный Финей, А я Перисс, мясник. Подвинься в сторону, О, царственный Финей, Иначе я по-царски Изрублю тебя своим ножом. АНДРОМЕДА Чего ты хочешь от меня, царь Тира? ФИНЕЙ О, сладкая моя ты роза, Пришёл я чтоб спасти тебя. Я унесу тебя, моя невеста, Подальше прочь, От эти диких беспорядков в Сирии, Чтоб править в верном Тире. Ты в безопасности. АНДРОМЕДА (печально) Я в безопасности!… И мой отец, и мать моя Увы, не в безопасности, Ни Иолай, ни Сирия — не в безопасности. Ты сможешь защитить весь мой народ, Не обнаружив в алтаре меня, Ту жертву, что он выбрал для себя, Обрушит злобную и убивающую волю На всех на них? ФИНЕЙ Ты, что — заботишься о них? Они унизили тебя своею грязью, Они тебя связали И угрожают телу твоему, Своими отвратительными пыткам, АНДРОМЕДА Но это мой народ. Перисс, веди меня и дальше. Я не пойду с Финеем. ФИНЕЙ Ты — странное, прекрасное, Чудесное дитя, Но хочешь этого ты или нет, Я силой заберу тебя. О как прекрасна ты, и как чаруешь! Ты слишком редкостная вещь, Для всех других. Вперёд, мои тирийцы! ПЕРИСС А ну-ка, тесаки и топоры, На эти тоненькие вертела! АНДРОМЕДА О, царь Финей, остановись! Клянусь, я предпочту Ужасные объятья Смерти, Чем быть твоей женой, Покинув мой народ. Ты если и спасёшь меня, ФИНЕЙ Ты так решима, непоколебима? АНДРОМЕДА Да, так и есть. ФИНЕЙ Умри же! Только Смерти я тебя отдам. Он уходит со своими тирийцами. ПЕРИСС Итак, ты убегаешь, царственный Финей! Ты испарился, смелый бог для хеттов! От моего ножа. СИРИЙЦЫ На скалы! Да здравствует великий Посейдон! Они идут, ведя за собой Андромеду. Сцена 5
Морской берег. ПОЛИДОН Теперь поразмышляв, Как оскорбила ты Ужаснейшего бога Посейдона. Попробуй же спасти себя, Спасительница жертв его! Мне жаль, что брак твой, Андромеда, Так плохо подготовлен. Хотел бы я, чтоб весь народ Смотрел бы бракосочетание Тебя с вот этим Океаном, Редким женихом! И мать твоя должна была быть здесь, Чтоб увидать Свою прекрасную принцессу, Так подобающе одетую для свадьбы, И с украшениями На твоих руках, ногах. Но у неё сейчас уж очень срочные дела. На сердце брата Иолая Хотим мы сделать операцию, Чтоб вытянуть плохую кровь Она должна следить за той Искусной операцией. Не плачь, прекрасная. О, будь уверена, что скоро Ты повстречаешь их В просторном доме, Куда приходят все. Достаточно подумав, Пока здесь не появится Любимый твой жених. Прощай. ПЕРИСС Жрец Полидон, да ты сошёл с ума! Как радостно ты ухмыляешься, И как отдёргиваешь губы чёрные свои От белых зуб своих, в таком восторге! Искусный резчик человеческих сердце! Ты вне себя, мой старый друг по играм, Мой дружок? СИРИЙЦЫ Давайте в храм! Скорее в храм! ПОЛИДОН Пусть кто-нибудь один Останется и будет над скалой Смотреть за появление чудовища, И как оно уйдёт. Пока не получу известия я О мёртвой Андромеде, То жертвоприношение Не сможет начинаться. Так кто останется? ДАМОЭТ Не я! ВСЕ Не я! Не я! Не я! Не я! ДАМОЭТ Вы что, хотите Здесь остаться с девушкой И чтобы вас с ней вместе Разорвали? ПЕРИСС Ну что вы так дрожите, О, храбрые, крикливые мои? Зачем поджали хвост Меж мужественными ногами? Здесь я останусь, жрец, Который не боится Ни собаки, ни дракона. Ведь я — Перисс, и я — мясник. ПОЛИДОН Я не забуду твою службу, О, доблестный Перисс. ПЕРИСС А сможешь ты меня назначить Главным мясником в Дамаске, При наместнике твоём, Чтоб я рубил там мясо Под царственной опёкой Полидона? Давайте в храм, сирийские герои! А я пойду и сяду на вершине той скалы. Они уходят. Андромеда остаётся одна. Занавес Действие V
Сцена 1
Морской берег. АНДРОМЕДА О, ты, железногорлое, Огромное, безжалостное море, Чей край касается моих ступней Холодными своими поцелуями, Как будто ты меня любило! Но от тебя вот-вот придёт Моя погибель, Возникнет ужасающая форма, Чтоб сердце разорвать во мне От одного лишь ужаса. И я одна с тобой На этом диком берегу, Наполненном далёким эхом От твоих ревущих вод. Мои собратья бросили меня, изгнали: Они меня связали Здесь, на скалах, чтоб я умерла. Жестокие стальные цепи Мне давят руки, Что они зажали неподвижно, И держат против грубых и холодных Зазубренных камней. И грудь моя едва лишь держит Мои топлящиеся слёзы и рыдания; И сердце у меня Готово разорваться от страдания: Ведь тем моим поступком Мои отец и мать Обречены на смерть, И мой любимый добрый брат, Мой милый Иолай, Все будут зверски казнены; Из-за моих поступков Всё царство кончится Каким-то жалким крахом. Я думала спасти Тех двух моих собратьев, Но я убила сотни, Пытаясь их спасти. Я потерпела неудачу Во всём, что решила сделать, И умираю проклятой и ненавистной. Я умираю жалко, одиноко, И нету сердца здесь, Чтоб пожалеть меня: И только лишь твои Враждебные мне волны Слушают мои рыдания И хрипло радуются этому С жестоким удовольствием. И даже небеса Взирают холодно на это. Но всё-таки я не раскаиваюсь. О, ты, ужасный бог! Да, ты ужасен и всесилен; Возможно, этот мир Всегда и будет миром крови И ты его достойный властелин. Однако сделала я то, Что требовало собственное сердце, И я не сожалею. И даже если после этой смерти, Меня ждут вечные мучения И наказания, И люди, боги будут продолжать Преследовать меня Своею ненавистью, злобой, Я всё-таки была верна себе И собственному сердцу, И я была верна любви, Что ощущала в сердце к людям, Я не раскаиваюсь и не сожалею. Она молчит некоторое время. Увы! Но неужели нет ко мне Какой-то жалости? И неужели здесь, Во всём огромном мире Нет светлого и доброго меча, Чтобы спасти меня? Лишь небеса С холодной и безжалостной лазурью Накрывают куполом меня, И окружают дикие и ранящие скалы, Глухой, гневливый Океан Ревёт у ног моих, И всё здесь каменисто, холодно, жестоко. Но я мечтала о другом, О добрых силах. Так где твоё прекрасное И неподвижное лицо, средь молний, О, Афина? И разве мать бросает так своё дитя? А ты, мой светлый незнакомец, Ты был всего лишь сном? Не спустишься ли, славный, Со своего пылающего солнца, Не унесёшь ли на руках меня Туда, где безопасно? Я не умру! Я слишком молода, И жизнь недавно так была прекрасна. И это слишком уж тяжёлая, И трудная судьба, Чтоб вынести её. Она молчит, плача. СИДОНА О, как она прекрасна, Как прекрасна! Потоки слёз её омыли грудь. Какие ж вы жестокие, сирийцы! АНДРОМЕДА Какое нежное прикосновение К моим ногам? Ты кто? СИДОНА Меня зовут Сидона. И я возлюбленная Иолая. АНДРОМЕДА Мой брат! Он жив ещё? СИДОНА Он жив, о, милая принцесса, И он послал меня к тебе. АНДРОМЕДА (радостно) Так это было гадкой ложью? Он свободен? СИДОНА Нет, связан, в храме. Но не плачь. АНДРОМЕДА Увы! И ты его оставила там одного? СИДОНА Сестра, с ним боги. И через несколько часов Мы будем вместе все Свободные от этих всех Нагрянувших опасностей. АНДРОМЕДА Мы вместе, и освободившись! О, да, конечно, там, В загробном мире. СИДОНА Я принесла тебе надежду. О, ты, дитя, Как ты прекрасна, Как хороша сестра у Иолая! Как эти белые и лёгкие одежды Трепещут на тебе От ветра океана, Ты как богиня ветра, Что приковали средь игры Резвящиеся сёстры На диком побережье. Я думаю, что это всё случилось, О, моя сестрёнка, Лишь чтобы боги На один короткий час Могли бы наслаждаться Сияньем детской красоты, Что выставили посреди Такого колоссального И дикого пейзажа. АНДРОМЕДА Ты заставляешь улыбаться Несмотря на всё Случившееся горе. Но разве ты, не призывала Только что, меня надеяться, Сидона? СИДОНА Да и сейчас Ты — спасена. АНДРОМЕДА Я спасена. Я ощутила это. СИДОНА Ведь твоё имя — Андромеда? АНДРОМЕДА Да, Иолай меня так звал. СИДОНА Я думаю, он обманул меня. Ты — Иолай, Что превратился в девушку. Давай-ка, поцелую я тебя, За то что ты обманывал меня Целует ее. Ах, если бы я могла Вот так вот приковать его к цепи, Чтобы доставить удовольствие, И называет то мегерой, А то лисицей и чудовищем, И всякими невыносимыми Словами, именам, Лишь потому, что он силён И знает, что всегда он победит. АНДРОМЕДА Я чувствую, что мир вокруг меня Внезапно изменился. СИДОНА То измененье в небесах. Взгляни же вверх, И ты увидишь это. АНДРОМЕДА Я вижу — золотое облако Летит ко мне. СИДОНА К тебе летит Персей. О, милая, пойду я к Иолаю в храм — Я говорю не о тебе, А о другом прекрасном юноше. Так поцелуй меня, О, девушка-мой-Иолай, И ничего не бойся. Она уходит за скалы. АНДРОМЕДА Я буду спасена! Что поднимает грудь Разгневанной пучины, Швыряя волны мне в колени? Спаси меня? Куда ты вдруг ушла, Сидона? Что за огромная и злая голова Вдруг поднялась над волнами Испуганного моря? Где ты, о, мой спаситель? Приходи! Его глаза глядят сейчас Из серых впадин Океана, С животною тоской. Как отвратительны они! В бездонно тёмной пропасти Видны его большие зубы, Похожие на острые большие скалы. Она закрывает глаза в ужасе. ПЕРСЕЙ Взгляни же вверх, Девица Андромеда с солнечными кудрями! С тобой Персей, что сын Данаи, Кому сейчас принадлежишь. Не бойся больше Ни морских чудовищ, Ни той чудовищной и грубой черни, Которая связала здесь тебя. Ужасный и огромный враг, Что поднимается всё больше из воды, Не должен более тебя пугать. Теперь ты в той же безопасности, Как если бы объятья матери твоей Держали бы тебя В твоём прекрасном охраняемом дворце, О, Андромеда! Так подними же длинные твои ресницы, И помоги лазури твоим взглядом, О, ты, сиянье солнца. Взгляни же на меня, И ты увидишь кто тебя хранит. АНДРОМЕДА О, ты пришёл ко мне! Сияющий как солнце лик, Который видела в своём видении. ПЕРСЕЙ Прийти и вовремя спасти тебя, О, обожаемая Андромеда — Единственная драгоценность мира. Пойду на встречу я С твоим врагом, И с мрачным Посейдоном. АНДРОМЕДА О, прикоснись ко мне, Пока ты не ушёл, Чтоб я могла почувствовать, Что ты реален. ПЕРСЕЙ Пусть поцелуй мой, Нежный неуверенный мечтатель, Надёжно убедит тебя. Теперь, как быстрый ястреб Я брошусь на свою добычу Там, в волнах. Смотри, как я сражаюсь за тебя. Я скоро вновь приду, Чтобы забрать тебя В свои объятия, Мою награду этого большого приключения. Он уходит. АНДРОМЕДА Он мне назвал себя И эта музыка звучала только что В моём мозгу. Как мне назвать тебя? Персей, сын Данаи? А может — ты Персей и меч Афины? Персей, мой солнечный прекрасный бог? О человеческое божество Для радостной, счастливой Андромеды! Прости, Афина, Что я до сих пор не верила. Вот это да! Он так внезапно, как орёл, Накинулся на этот ужас, Который растревоженно поднялся из воды, Качается своей огромною длиной Вдоль далеко идущих волн, И яростно он открывает пасть. Великая Афина! Он изрыгает изо рта огонь На моего Персея И хлещет океаном прям ему в лицо. И море нападает на само себя, Его огромнейшие днища Бросают доски, Непривычные для дня. Однако щит Персея Швыряет прочь поток, Что смешан с огненными вихрями, Назад, в глаза дракона. И он стреляет молнией до горизонта, Как будто это стрелы С огненным шипящим следом. Мир поражается, увидев этот свет, Смущён от этой, окружённой морем битвы, Средь буйной пены и летящей ряби. О, замечательное зрелище, Но слишком быстрое, молниеносное, И слишком страшное для наших глаз! Я лучше помолюсь. О, ты, прекрасная Афина, Ты дева-мать моей души! Я не могу воздеть в молитве руки, Они прикованы к холодной И зазубренной скале, Но ты, Афина, лучше подними Моё горячее и любящее сердце, И помоги герою в этой битве. Спустись, воинственная дева, Дочь бога Зевса, И выстрели своею силой воли, Завершающий удар, Ты — меч и щит, Ты — сила, что использует Тот щит и меч, о, Афина. Смятенье прекращается, Потоки затихают. О, я боюсь смотреть. О, смерть, ты так лениво, Медленно качаешься на волнах, Как плывущая гора. Персей идёт ко мне, Касаясь волн ногами Он яркий и победоносный. Персей возвращается. ПЕРСЕЙ Тот страшный зверь, Что появился пред тобою Воплощённым ужасом — убит, Теперь ты можешь снова Озарять весь мир улыбкой, Андромеда. АНДРОМЕДА И ты освободил меня, Персей, Персей, Мой повелитель! ПЕРСЕЙ О, девушка, Тебя беру в свои объятия, Мою, которую завоевал, И этим поцелуем я Поставлю для себя печать И на твоих улыбчивых глаза, На этих ярких губках, И на всю тебя — О, солнечная, светлая сирийка. Всё это белое утонченное тело — Награда для героя, АНДРОМЕДА Персей! ПЕРСЕЙ Как сладко принимаешь ты Мои все жадные и нескончаемые поцелуи, И славными румяными щеками, Что наслаждаются своим стыдом. АНДРОМЕДА Но я закована, Персей, И не могу сама сдержаться. ПЕРСЕЙ О, ты, улыбка сладости! Я разрублю все эти цепи, Недостойные тебя, От их холодных оправданий. АНДРОМЕДА А, ты про цепи? Они не причиняют боли мне сейчас, И я б еще надела их сто раз ПЕРСЕЙ Ты до сих пор дрожишь! АНДРОМЕДА Какой-то сладкий И внезапный страх Меня одолевает! О, что это такое? Я не могу, не смею посмотреть В твои лучистые глаза. ПЕРСЕЙ Какая сладостная дрожь Возникла в ней. Нет, никогда другие, Грубые, тревожащие страхи Под моей защитой. Как ты прекрасна, О, моя награда — Андромеда! О, сладкое закованное тело, Закованное чтоб любить, А не на смерть, Что со счастливою покорностью Выносит все мои прикосновения, Ещё, ещё, ещё. Теперь же падайте в морскую бездну, Бессмысленные вы, стальные цепи, Что занимали место, Которого заслуживают Только поцелуи. Принцесса Сирии, Дитя царя Цефея, Шагни вперёд, свободной. АНДРОМЕДА (падая к его ногам и обнимая их) О, ты, Персей, о, мой спаситель! А не спасёшь ли ты ещё Тех, кто так дорог мне, Не сделаешь ли эту жизнь, Которую ты мне даёшь, Достойной для того, И мой отец, и мать, и брат, И всё, что я люблю, Там, содрогаясь, под ножом. ПЕРСЕЙ О, Андромеда, Это был чудесный грех. Не трепещи за них, тобой любимых. Доверишь ты своё Заветное, очаровательное тело Моим рукам, Чтоб я понёс его наверх, И удивлял бы Небеса Твоею красотой? Но может быть, ты побоишься Увидеть синий широченный Океан На высоте из сажени? АНДРОМЕДА С тобой я не боюсь. ПЕРСЕЙ Тогда держись же за меня, О, сладостная ноша, Мы встретим наших всех врагов Вдвоём. Он обнимает ее, чтобы полететь с ней, Сцена 2
Храм Посейдона. ПОЛИДОН Цефей с Кассиопеей — Теперь обычные мужчина с женщиной, А вовсе и не царь с царицей — Вот видишь что бывает с теми, КАССИОПЕЯ Мои глаза мечтают Лишь увидеть твой конец. ПОЛИДОН Пускай твои глаза Увидят что-то схожее. Не твой ли это сын, Ах, что такое! Хотя недавно в них горел огонь? Ну где же гордость у тебя, КАССИОПЕЯ Есть и другие боги Кроме Посейдона твоего. Они тебя накажут. ПОЛИДОН О, если б знала ты Этих глупых и напрасных слов. Когда тебя убьют, КАССИОПЕЯ Так ты уже достаточно открыл себя — ЦЕФЕЙ Моя царица, Воздержись от слов. ДАМОЭТ Перисс идёт. КАССИОПЕЯ О, Боже! ТЕРОПС Смотри, царица в обмороке! Входит Перисс. ПОЛИДОН Давай-ка, подними её, Сейчас я не хочу, Что бы она воспринимала Всё в тумане. Какие новости, Перисс? Твоё лицо встревожено, ПЕРИСС Но всё же, они смотрят, так? Они способны всё-таки смотреть, Ты тоже скоро будешь видеть это, ТЕРОПС Какое редкое событие случилось? Я ощущал, что в Небесах Ходила странная тревога, Хотя разрывы оставались синими. И что же видел ты? ПЕРИСС Я видел схватку ада и небес. ПОЛИДОН Да что за дело мне До ада с небесами? Скажи, скорее, новости! Морское чудище пришло, Пожрало и ушло? ПЕРИСС Оно пришло, но не ушло. ПОЛИДОН А дева — как? Её схватили? ПЕРИСС Схватили, да, В довольно тесной, сильной хватке. ПОЛИДОН Морским чудовищем? ПЕРИСС Я слышал, говорят, Быть может и он тоже; То это был довольно славный зверь. ПОЛИДОН Она была поглощена? Вся полностью и до конца? ПЕРИСС В каком-то смысле да, Ну если поцелуи — поглощают. ПОЛИДОН Ха, ха! Какие нежные у них Случились ласки, Получат то же самое. Так, что, её не разорвали? Он взял её всю целиком ПЕРИСС Ну что-то вроде этого. ПОЛИДОН Ты говоришь с трудом, И как-то — медленно и странно. Куда девалась же твоя Обычная беспечность, мой Перисс? ПЕРИСС Она идёт с тем зверем. Он поднял всю её Своею силой со скалы На небеса. ПОЛИДОН Итак, царица, у тебя Нет больше ничего от Андромеды. ПЕРИСС Ну разве кое-что осталось, Красивый, сладостный кусочек. ПОЛИДОН Ты должен был нести его сюда, Весёлый мой мясник, ПЕРИСС Он скоро будет здесь. ПОЛИДОН Хо, хо! ДЕРКЕТ Что за ужасный и бесчеловечный смех. Сдержи свой юмор, жрец! ТЕРОПС А это вот — Скандалы в храме Посейдона. ПОЛИДОН Ты что — против меня? (Теропсу) Ты что — решил сопротивляться Посейдону, ДЕРКЕТ Он сверлит нас глазами, У него трясётся рот. Выходит, что безумец правит нами? ТЕРОПС У нас случилось много разного насилия, И выплесков безумной ярости, Которые простительны Во время беспорядков. Сейчас же наступил Спокойный час победы, Благопристойность с милосердием. Что мы выигрываем, истязая Эту бедную царицу, ПОЛИДОН Послушайте его слова, о, люди! Великого ужаснейшего Посейдона. Теропс становится предателем. ДАМОЭТ Да, он ругает доброго жреца. КРИКИ Теропс предатель! МЕГАС Теропс, ты что — благоволишь царям? Ты что — предатель Посейдона И его народа? ГАРДАС А я вам говорю — Послушайте Теропса. Я знаю — он всегда бывает прав, Ведь у него есть умные мозги. КРИКИ Послушаем Теропса, ТЕРОПС Пусть будет наказание для них, Я не предатель. Когда вот этот лживый жрец Был заодно с царём из Тира, И размышлял — как наложить на вас Ту чужеземную узду. КРИКИ Так было? Это правда? Ответь же, Полидон. ПОЛИДОН Я что — обязан защищаться? Ведь разве я вас не привёл к победе, Не отвратил гнев ужасающего Посейдона? И если вы теперь Во мне вдруг стали сомневаться, Пусть продолжают править Ваш Цефей, с Кассиопеей; Но если псы от Посейдона Завоют снова позади вас, Не нужно звать меня на помощь. Я не всегда прощаю. КРИКИ О, Полидон, о, Полидон, Как ты могуч, наместник Посейдона! Убей Теропса! ПОЛИДОН Теперь вас снова посетила мудрость. Оставьте этого Теропса. Ведите Иолая к алтарю. И обнажите грудь его для моего ножа. ТЕРОПС Деркет, и ты позволишь это? ДЕРКЕТ Мы не должны осмеливаться И оскорблять здесь Посейдона. Но если всё закончится, То я ворвусь со всеми Верными солдатами Теропс, ведь это будет истинный кошмар, И ещё более свирепой черни. ТЕРОПС Со всем, что здесь есть лучшего, Я поддержу тебя. ПЕРИСС Теропс, мой покоритель толп, Ты мой красноречивый Зевс Я знаю, сердце у тебя Сладкой страстью и раскаяньем, Но пусть оно пока не рвётся в бой. И ты, Деркет, держи пока свои Есть времена вообще, мой капитан, А есть конкретное сейчас. Смотри и жди. Сейчас работают над нами боги, И Иолай наш не умрёт. ПОЛИДОН Мы ждём лишь, Чтобы наш могучий гнев, Не станет виден для тебя В том изуродованном теле, Что было некогда преступником, Одним из самых худших, Тогда, Кассиопея, Я посмотрю в твоё лицо. ПЕРИСС Смотри же на неё, о, Полидон. Персей и Андромеда входят в храм. КРИКИ Так это Андромеда! Андромеда! И кто освободил её? Ведь это — Андромеда! ЦЕФЕЙ Скорее, призрак Андромеды. ТЕРОПС Но не бывало, чтобы призрак Был ярким, чтоб призрак улыбался, Возвращается на землю? А это славный бог Гермес ДЕРКЕТ Он, это он нас с толку сбил на берегу. Я вижу, боги чем то заняты здесь, В Сирии. Андромеда бежит к Кассиопее КАССИОПЕЯ О мое милое дитя, О, неужели ты живёшь! АНДРОМЕДА О, мать, родная мать! Да, я живу, и вижу свет, И горе всё закончилось. КАССИОПЕЯ И я держу тебя, живую, На своей груди. Какое горе может быть теперь? ЦЕФЕЙ О, Андромеда, дочь моя! ПОЛИДОН (пробуждаясь от изумления) Восстание и бунт! Мясник ты предал нас. Схватить их всех! Пусть все они умрут на алтаре! Схватите их! ПЕРСЕЙ (стоя перед ним) Жрец Посейдона и жрец Смерти, Три дня ты дал мне сроку; А это лишь второй. Я здесь. Ты хочешь жертвы? ПОЛИДОН Ты бог? Но я сильнее и ужасней. Страшись и уходи прочь от меня: Ты мне не нужен. ПЕРСЕЙ Пока жди наказания. Сирийцы, посмотрите на меня, На эту жертву, Что ушла от алтаря, И что предназначалась Посейдону. Мой меч спас милую, Очаровательную Андромеду, И я убил чудовище глубин. Вы все просили жертв? Я здесь. Чей нож готов? Пусть подойдёт. ТЕРОПС Да кто ты, о, герой? Скажи народу славу о себе, И расскажи нам что ты совершил. Какой высокий бог ПЕРСЕЙ Сирийцы, я Персей, Могучий сын от Зевса И его жены Данаи. Там, в венах у меня Есть кровь богов, И есть божественная сила В моей руке: Афина помогает мне. Узрите этот щит, Который, если я его открою, Он ослепит вас градом молний; И этот Герп — мой меч, Который может до конца пронзить И землю, и Аид. То, что я совершил — то действия Афины. Я с Серифоса перенёсся Сквозь прозрачный воздух И на далёком западе Я пересёк неведомые земли, И безымянные пока что континенты, Я пересёк моря, Где никогда не слышался Плес вёсел человека. И там, на знойных побережья, Сожжённых от ветров пустыни, Я увидал великого, огромнейшего Атласа, Что подпирал собою небеса. Его невероятную размером голову, Похожую на спутника для звёзд, Я превратил в огромный холм. Я шёл по безграничным северным снегам, Там, где Природа тишиной Внушает страх, Где были только холод с белизной. И, наконец, я там вошёл В глубокие и тёмные пещеры, Где зародилась смерть: Я отнял там у обитающих В той темноте Грайяй, Чудесный глаз, Что видит прошлое и будущее сразу. И я убил Горгону, ужасную Медузу, Что превращает всех живущих в камень, Я запер в этой сумке. Ну и последнее, сегодня, в Сирии, У громких волн бушующего моря Я сделал дело, о котором люди Будут вспоминать всегда. Поднявшись на своих сандалиях Над волнами и рёвом, Я разрубил дракона Посейдона, Сожрали ваших сыновей и дочерей. Ну а куда девался тот Гигантский шаг морского бога, Что заливал своими пенными волнами Плодородные поля? Я отшвырнул назад Его бушующие злые воды; И сила Океана уступила смертному. И даже в тот момент, пока я говорю, Рядом с вами! Сирийцы, посмотрите же — Земля теперь спокойна, Могучее спокойствие внимает морю. Всё это сделал я, Но всё же и не я, А кто-то больший. Такая мощь есть у Афины, И тех, кто служит ей. Теперь вы знаете меня, сирийцы, И силы я свои от вас и не скрывал. И пусть никто теперь не жалуется, Что я его, мол, обманул, И кинул на погибель. Так говорите же сейчас. Кто среди всех вас Требует какой-то жертвы? Он замолкает: тишина. А ты, что выл, сошёл с ума, Кто принесёт меня, Персея в жертву? ТЕРОПС Скажите же! Столь преданный погибели и смерти? ПЕРСЕЙ Который требует каких-то Человеческих здесь жертв? КРИКИ Нет никого, Персей ПЕРСЕЙ Тогда я здесь освобождаю От смертной гибели; Цефею возвращаю я его корону вновь. Есть кто-нибудь, Что здесь оспорит мой поступок? Есть кто-нибудь ещё, Кто хочет править в Сирии? КРИКИ Никто, могучий наш Персей. ПЕРСЕЙ О, Иолай, мой милый друг, Моя работа здесь завершена. Он разрывает его узы. ИОЛАЙ Могучий мой отец, Теперь она вернётся прочно. Деркет, ты снова верен нам? ДЕРКЕТ Да, навсегда. ИОЛАЙ А ты, Теропс? ТЕРОПС Я отрекаюсь от случившегося мятежа. ИОЛАЙ Веди же царственных моих родителей В их дом, С военной пышностью и музыкой. И пусть все наши люди Покроют грязный свой мятеж Своею кротостью и послушанием. Одна лишь самая виновная душа Заплатит за всех вас. И религиозное безумие Толкнули на мятеж, Все будут прощены. КРИКИ Наш Иолай, наш Иолай! Да здравствует сириец, Благородный Иолай! ИОЛАЙ Ты, Андромеда, Идите вместе с ними. ЦЕФЕЙ Я одобряю приговор твой, сын. Деркет и его солдаты, Теропс и сирийцы покидают храм, проводя Цефея и Кассиопею, Андромеду и Сидону. ИОЛАЙ Ну а теперь, наш Полидон… ПОЛИДОН Я видел всё и хохотал. Ты, Иолай, и ты, Персей Аргосский, Вы все не знаете — кто я. Я выдержал ваш мимолетный Глупенький триумф, Каким ужасным, горьким Будет наказание. Пора, пора. Сию минуту я открою вам себя. И ваш взгляд в ужасе Узнает кто я — принцы, Когда обрушу смерть и Океан На ваши головы. ПЕРСЕЙ Он в исступлении. ИОЛАЙ Наверно, поражение свело его с ума. ПЕРИСС Я видел это, Постепенно накрывавшее его Сначала он похож был на лису, Потом вся эта суматоха Но вот пришёл конец. Что скажешь, Полидон! И не закатывай глаза, Я старый любящий тебя товарищ; И разве мы с тобою — Не собратья в нашем ремесле, ПОЛИДОН Ты что — не видишь? Ведь если я взмахну своими локонами, То затрясётся вся земля. Дрожи, земля! Восстань, великий Океан! О, ты, великий сластолюбец! О, мои милые чудовища, Идите с лаем из своих конюшен, С кровавыми клыками О, брат мой, Зевс, Ага, все замолчали? Я разорву тебя, мой Океан, ИОЛАЙ (наступая) Я думаю, что надобно его связать. ПЕРСЕЙ Остановись. И он цепляется за землю. Полидон падает на землю. Он был приговорён. ПЕРИСС Приятель, Полидон, Твоя душа так велика, Ты бьёшь ногами землю, ИОЛАЙ То был припадок; он закончился. Вот он откинулся назад, Весь белый и трясущийся. ПОЛИДОН Я только что был Посейдоном, Но лишь на тот момент. Теперь он сам уходит от меня И оставляет слабым: Я снова стал тупым, Ничтожным смертным. (приподнимаясь) Но то не я боялся, А боялся ты, о, бог. И я бы мог заговорить, Но ты был холоден, окаменелым. Чего боялся ты, или кого? Тебя встревожила Божественность, Таящаяся в тайнике души у человека, Иль божество, Что было более великим, Тебя вдруг ужаснуло?… Не уходи же от меня. Теперь твоё могущество — Моё дыхание, И я погибну, если ты уйдёшь, И он останется стоять Со мною рядом, Трясти своими мрачными кудрями, И глядя на меня, И говоря, что это был мой грех, И что ложные мои амбиции Разрушили его. Но разве не был я бесстрашен, Как ты мне повелел? Ах, он теперь ушёл В незримое огромное безмолвие! И чьё, чьё это яркое великолепие? Теперь один стоит он На своём высоком месте И смотрит на меня. Его спокойный олимпийский лик Наполнен властью, И синие неизмеримые глубины моря Глядят из глаз его, Широкие распущенные локоны Под цвет морской лазури Венчают этот царский лик: Мистический трезубец Дополняет мощь его, Как если бы он заново родился С волнами на своём путь, Чтобы искать своё владычество Над Океаном. Земля склонилась перед ним, Перед его невыносимым шагом, А Небеса — как зеркало Его такого царского величия… Но чей был тот, другой, Ужасный, тусклый образ? Хоть ужас тьмы, пока что до сих пор Стоит со мной и окружает, Но радость и могущество Покинули меня, Оставив смертным, бедным человеком, Способны сделать что угодно… Но всё ж, его присутствие Пока ещё со мной, со мною рядом.. И разве не был я недавно Чем-то большим, чем земные люди?… (с криком) То был я сам, тем призраком, Враждебным богом! Я был недавно отдан Собственному злому «я». То было тьмой! Но было что-то большее, Настойчивое злое и ужасное, Иное, чем я сам! И кто б ты ни был — пощади меня! Ведь я ушёл, и я был взят. В своей огромной хватке Он несёт меня в густое облако; Я вижу чёрный Ад, Я чувствую как огненные, острые ножи Касаются моей груди. О, пощади меня же, Посейдон… Спаси меня о, ты, сияющее Божество, Он падает замертво. ПЕРСЕЙ Да, есть ли кто на свете, Способный человека уберечь От собственного «я»?... ИОЛАЙ Он только что погиб, Его разрушило Его же собственное зло. ПЕРСЕЙ Тот человек на несколько часов Был превращён в сосуд Оккультной грозной Силы, И через человеческую форму Она творила вещи Страшные, нечеловеческие. Однако, маленький его и мрачный ум, Нечистое и тёмное в нём сердце Не сумели полностью вместить ту Силу. Она в нём превратилась В некое безумие И демоничные, огромные желания. А после, эта Сила отступила от него, Оставив сломанный И неспособный инструмент, И всё её могущество ушло. Уж лучше быть обычным человеком Среди обычных и таких как ты, людей, Чем самому призвать в себя Могущество Титана, Для человеческого тела, Угнетённый, изумлённый мир, А после разрушает своего носителя. ИОЛАЙ Но лучше быть дитя Небес. Ведь только сыновья богов Способны дать приют богам. ПЕРИСС Так ты уже ушёл из жизни, Полидон? Мой будущий монарх, Любитель резать грудь, Конец был твой ужасен. ИОЛАЙ И боги наказали Полидона, За отвратительную, страшную жестокость, Изобретательный его кошмар. ПЕРСЕЙ Сожги его при помощи обрядов, Конечно, если это сможет Тёмным Коцитом[3] Помочь его душе. Давайте же пойдём, Эти странные волнения: Зови Кирея из убежища, Что получил награду, Тирная вместе с Смердасом из Заключения в тюрьме, И замечательную Диомеду, Высокие иль скромные, Пусть все они получат по заслугам, Кто помогал нам, Или был причиной наших бед. ИОЛАЙ Я думаю, Финей, Потребует чего-то для себя. ПЕРСЕЙ Он будет удовлетворён. ПЕРИСС Финея невозможно удовлетворить, Уж слишком длинный у Финея нос; Он не желает слушать доводы рассудка, Так как считает, что все рассуждения И вся политика вокруг Сидят в его малюсеньком мозгу, И для которого тот нос Крючковатый выход. ПЕРСЕЙ Перисс, пойдём со мной, Ты проявлял по-своему доброту К моей прекрасной сладости; И я запомню это, ПЕРИСС Но в этом не было Чего-то удивительного: Я так же полон той природной добротой, Содержанием кишок; Ведь у меня же есть кишки, О, мой великий друг Персей. И я же ведь Перисс? И я же ведь мясник? Они уходят: занавес падает. Сцена 3
Аудиенц-зал дворца. ЦЕФЕЙ Такой внезапный, неожиданный конец Для этих всех внезапных бед Нам дали боги милостью своей, В полнейшей панике Бегут прочь ассирийцы, Уходят за границу прочь. КАССИОПЕЯ И я вернул своих детей С их радостными лицами На грудь свою. Какая благодарность Могла б вознаградить Того богоподобного И замечательного юношу, Чьё быстрое и славное спасение Подняло нас из ада С таким лучистым светом? СИДОНА Он взял награду для себя Одною белой маленькой монетой, Однако с обрамлением из золота; И большего он не попросит. КАССИОПЕЯ Дитя, тебя зовут Сидона? Твоё лицо довольно необычно. И ты — не из рабынь. СИДОНА О, я — рабыня Иолая, Хотя он иногда меня зовёт Своей царицей: Но это только для того, Чтоб обмануть меня. АНДРОМЕДА О, мать моя, Должна ты знать Мою любимую и милую Сидону. И я подумаю, что ты Не так уж сильно любишь и меня, Когда ты не прижмёшь её К своей груди: она — одна. Когда мне было одиноко И разбито сердце, на скале, Она пришла ко мне, С такою сладостною спешкой И утешала душу поцелуями — И даже в тот момент, Поднимался с моря, Она всё ж продолжала окружать меня Своим прекрасным лёгким лепетом, Пока не ощутила я, Где живёт она. И если б не она, То я могла бы умереть от горя, И не увидеть, как пришло спасение. КАССИОПЕЯ Что б ты хотела от меня, Пусть даже и корону, о, Сидона? И может ты её получишь. СИДОНА Я ничего не попрошу, Лишь иногда стоять перед тобою И вечно быть рабыней Иолая, Без упрёков. КАССИОПЕЯ Ты станешь кем-то больше, Дочь моя. СИДОНА Отныне у меня две матери; В двух лицах Иолай Уже есть у меня. О, ты, девица-Иолай, Я думаю, что ты не выйдешь за Персея: О, если б ты ещё И научилась бы краснеть! АНДРОМЕДА (закрывая ей рот) Потише ты, безумная болтушка! Входят Персей и Иолай. ЦЕФЕЙ Добро пожаловать, Блестящий победитель, Могучий наш Персей! Спаситель Сирии, И ангел, посланный богами, Добра была судьба, Что привела тебя Сюда, на наши берега. КАССИОПЕЯ (обнимая Иолая) О, Иолай, о, Иолай, мой сын! О, златовласый мой восторг, Которого они хотели растерзать! ПЕРСЕЙ Она в любви такая же как ты, царица, Хотя и не такая царственная. КАССИОПЕЯ О, что же я способна Дать тебе, тебе, Кто обладает целым миром, И которого есть храбрость, И твоя сверкающая красота Но всё-таки, Прими моё благословение, Персей, Чтобы помочь тебе: И самые могучие на свете силы Бывают сломлены порой, Однако же, благословенья тех, Кому помог ты доброй силой На жизненном пути, И не изменят. ЦЕФЕЙ А что могу тебе дать я, О, семя яркого Олимпа? Желаешь ли ты получить Полцарства моего, ПЕРСЕЙ Пусть царство целиком По праву достаётся Иолаю, Я в этом царстве буду Только наслаждаться. Один лишь дар, который ты имел Однако же, она — моя, О, мой монарх: ЦЕФЕЙ О, моя солнечная Андромеда! А был ещё тириец: Но он её отдал в подарок Смерти, ИОЛАЙ Отец, тебя ждут вавилонские купцы, И ждёт Кирей, Вожди народа, Капитаны армии твоей Горят желанием возобновить Так прерванное послушание. ЦЕФЕЙ Впустите всех ко мне: Иди, Медея. Когда уходит Медея, входит Диомеда. АНДРОМЕДА О, Диомеда, Ты тоже вышла невредимой Я думала, что обе мы Пойдем ко дну. ДИОМЕДА О, да, но ты теперь Выходишь замуж за Персея И не оставишь мне Других товарищей по играм, За исключением побоев от Праксиллы, АНДРОМЕДА Поэтому ты выглядишь Такой угрюмой, недовольной? Очисть своё лицо, Я унесу тебя с собою на край света, Возьму отныне на себя. ДИОМЕДА Как будто твои маленькие ручки Способны наказать! Я ухожу, Праксилла, Чтоб собирать лесные ягоды По Арголиде, Чтоб слушать крики чаек над волнами, И пенье Океана для Циклад, Хлестай её на память обо мне, Праксилла, хотя бы иногда. ПРАКСИЛЛА Ты ощутишь её, Ещё до своего ухода. И ты составишь её Достойную подругу, пару своенравий. Мне жаль Персея. АНДРОМЕДА Ты хорошо избавилась от нас, О, бедная моя Праксилла. ПРАКСИЛЛА Принцесса, юная моя принцесса, Моим рукам, конечно, станет легче, Но сердцу слишком будет без тебя Довольно тяжело. Входят Теропс и Деркет с капитанами армии, Киреем, Тирнаем и Смердасом. ВСЕ Приветствуем всех вас, Высокий царский дом для Сирии. ТЕРОПС О, царь, прими нас, И забудь о прошлом. ЦЕФЕЙ Уже забыто, мой Теропс. Добро пожаловать, Деркет. Но друг твой Небассар, Увы, заснул глубоким сном. Он отслужил свой день КАССИОПЕЯ И кровь его — Как тёмное пятно На платье Сирии. ДЕРКЕТ На нас лежит пятно, царица: И смоем мы его В родных лесных ручьях, На Ассирийцев в их владениях. ТЕРОПС Смерть ради своего царя Такая же по благородству Как смерть за честь своей страны. Те чужеземные солдаты Нас научили этому уроку. КАССИОПЕЯ Ну как, Теропс, Есть в Сирии ещё цари? ТЕРОПС Великая царица, Пожалуйста, забудь мои грехи. КАССИОПЕЯ Они уже погребены, И смелый твой мятеж, И даже клевета твоя, Жестокая и ложная, Служить мне как мой друг Насколько будет это тяжело тебе? ТЕРОПС О, благородная царица, Я твой отныне навсегда, И я и весь народ. КИРЕЙ (Диомеде) Что значит быть — оратором! И мы услышим в будущем, Как будет рассуждать он Пред народом На следующей ярмарке О верности наследным принцам Иметь своих каких-то фаворитов. ИОЛАЙ Кирей, мой старый взяточник, Ты жив? Как, Посейдон, забыл тебя? КИРЕЙ Прошу тебя, мой принц, Не вспоминай о прошлой Глупости моей. Я стал весьма набожным. Я больше никогда Не стану говорить плохого ИОЛАЙ Ты стал аскетом? И больше не заботишься о золоте? Я рад, ведь кошелёк мой, Наконец, избавиться КИРЕЙ Мой принц, Я не позволю молодому благочестию Во мне Тебя заставить нарушать Когда-то сделанные обещания. Ведь если плохо совершать грехи, Для грехов в других. ИОЛАЙ Но всё же ты получишь Золото и фермы. Я выполню и обещанье Андромеды, И своё. КИРЕЙ Да ты великий Плут! ИОЛАЙ Купец Тирнай, Ты собираешься в Халдею? ТИРНАЙ Когда увижу радостный конец Всех этих бед, Что меня спасла, В счастливом браке. ИОЛАЙ Я дам тебе корабль, ПЕРСЕЙ Я буду за тебя молиться, Ведь мир нуждается В таких, как ты. СМЕРДАС (в сторону) Я весь дрожу. Что скажут про меня? Быть может, станут Распинать, питать. Но может быть, она спасёт меня Своею солнечной улыбкой. ИОЛАЙ Ох, Смердас, Ты нечистая, трусливая душа предателя! СМЕРДАС Увы, я вынужден был так вести ИОЛАЙ И соблазнился золотом. Тогда придумаем мы наказание, Твоей природы. Кирей, наш фермер! КИРЕЙ О, да, мой принц! ИОЛАЙ Возьми вот этого купца в рабы. Он в общем-то силён. Пусть он работает На будущих полях твоих, И на плантациях. СМЕРДАС О, это хуже всех других. ИОЛАЙ Не хуже, чем твои заслуги. Ты жаждешь золота? Так заработай это для другого. Ты думаешь спасти себя? Зависит от хозяина. СМЕРДАС О, леди Андромеда! АНДРОМЕДА О, дорогой мой Иолай… ЦЕФЕЙ Дитя моё, ты слишком уж Жалеешь всех; Но в мире есть и справедливость, Довольно тонкий тот баланс, Твой брат озвучил то, что я хочу. ИОЛАЙ Ты увеличил преступление своё, Когда воззвал ты к человеку, Которого ты предал смерти. АНДРОМЕДА Да не горюй ты слишком сильно. Кирей ведь будет добр к тебе; Не правда ли, Кирей? КИРЕЙ По твоему приказу Я буду равно справедлив для всех, И для него конкретно. Шум снаружи. ЦЕФЕЙ Что за опасный шум Возник у наших врат? Входит Перисс, размахивая своим тесаком. ПЕРИСС Мой друг Персей, Вытаскивай свой острый вертел, Мне взяться за тесак. ЦЕФЕЙ Ты сердишься, мясник? Кто там нарушил Благородное твоё спокойствие? ПЕРИСС О, царь Цефей, Ну как же мне не гневаться? Ведь разве ты не вновь И почему тебя тут оскорбляют Длинные носы? Персей, ты зарубил того Позволишь ли мне порубить ПЕРСЕЙ Спокойно, точно, покороче, О, добрый мой Перисс. Скажи царю, что там за шум. ПЕРИСС О, мой монарх, Финей, царь Тира Привел свои войска К твоим вратам И хочет сунуть нос В твои владения. Он хвастовством своим Нарушил мой покой ЦЕФЕЙ Он к нам пришёл один? ПЕРИСС Там Дамоэт, и несколько десятков Из сирийцев Цепляются за длинный хвост его Но все они — и пролетарии, и чернь, Они размахивают вертелами; Они хотят проткнуть меня Меня, Перисса, мясника! ЦЕФЕЙ Финей с оружием! Очередной прилив всей этой бури. ПЕРСЕЙ Друзья, пусть он войдёт, Тот финикиец. Перисс уходит. Не надо безучастно так смотреть. Тот человек, со всей своей командой, Не будет для меня большой заботой. В зал входит Финей с большой компанией, ЦЕФЕЙ Добро пожаловать, Тирийцы. КАССИОПЕЯ Финей, ты к нам врываешься Вооружённым. Но если б это было бы немного раньше, Желанными гостями. ФИНЕЙ Я здесь не для приветствий, госпожа. Уступишь ли ты мне, Что есть моё по праву, Иль я возьму его своим мечом? ЦЕФЕЙ Финей, я никогда не прятал Того, что он способен был назвать Своим по праву. ФИНЕЙ Ты не утаивал? А кто тогда же отдаёт Какому-то бродяге из далёкой Греции КАССИОПЕЯ Она была в… гм… опасности, ФИНЕЙ Тщеславный юноша, Сверкающий мечник, Скитающийся ради имени, Сын Данаи, И этого даёшь ты Андромеде, Из Тира. ЦЕФЕЙ Он спас её от смерти, На которую мы все её оставили, И, или же она осталась бы его женой, Ну или, же она погибла бы От Посейдона, Который так хотел её с того момента. ФИНЕЙ Его дела, или твоё Пренебреженье мной ИОЛАЙ О, царь Финей, По своему желанию? Кто оставляет драгоценность На дороге, сам, И жалуется что ПРАКСИЛЛА Она и не была его, ни разу; И говорила что всегда лишь Ненавидела его, ФИНЕЙ Я не хочу выслушивать Пустые ваши доводы, Я силой завладею ей, Чтобы поднять её Над самой дорогою кровью Из всех её сородичей. Тирийцы! Андромеда находит убежище у Персея. Оставь, принцесса, Ты перепутала свой дом, ИОЛАЙ Нет, это ты ошибся, царь Финей, Подумав, что она твоя невеста, Попробуй только прикоснуться, Иди, покуда цел, отсюда прочь. ФИНЕЙ Принц Иолай, тот меч, С высоким богом Посейдоном, И если ты его расторгнешь, Заплатите за это. ПЕРСЕЙ Финей, царь Тира, Стоило б тебе поспорить. Её отец не отдавал её мне. ФИНЕЙ Так, может — мать? Я думаю, она — мужчина В доме Сирии. ПЕРСЕЙ Её я тоже не спросил. ФИНЕЙ Ты что, ухаживал за этой девушкой? Тебе всё это не поможет, Сотни раз. Прекрасная принцесса Андромеда, Ты хочешь сделать Господином для себя Вот этого бродягу, И сладости твоей, Любимица Аргоса, Учись, хватаясь за чужое, Спросить у своего владельца, ПЕРСЕЙ Я и её не спрашивал. ФИНЕЙ Так по какому праву, В твоих руках? ПЕРСЕЙ Скажи мне, по какому праву, Всё остальное отвергая? ФИНЕЙ По предварительному договору. ПЕРСЕЙ Ты отдал Андромеду Смерти, Этот договор нарушен. Но если ты пытаешься И путь туда не сложен. ФИНЕЙ Тогда моим мечом, Лишь потому что я есть царь, ПЕРСЕЙ Но если меч — единственный судья, Забрал её, тирянин, Не спрашивая, ни её, То мягкое, прекраснейшее золото моё, И банки серебра — мои, Принадлежит вся мне, Взял сладкие её медовые богатства. Финей, не удивляюсь я, Что жаждешь ты её, Весь мир. Попробуй, вырви у меня её, тириец; Она моя, а не отца. (открывая свой кошелек) Ну что, тирийский царь Финей, готов? Взгляни же напоследок ФИНЕЙ О, юноша, Ты совершил дела, Но это был всего лишь Зверь морской и чернь, А я же — принц и воин. Ты собираешься меня пугать Своим щитом? ПЕРСЕЙ Я не хочу тебя пугать, Ты произнёс слова, Выходим на открытое пространство, Ведь здесь не место для Войны и битвы. Выстраивай свою команду Передо мной, Помогают криками; Встань впереди, чтоб повести их в бой; И я один здесь встречу Их сплочённую атаку, ФИНЕЙ Ты обезумел от своих триумфов, Я не хотел бы мать твою лишить Ведь боги могут наказать её За сладкое полуночное действо, ПЕРСЕЙ Иди же, или я убью тебя вот прямо здесь. ФИНЕЙ Ты, видимо влюбился в смерть; Но я имею жалость, молодой Персей; Ты не умрёшь. Тебя возьмут живым, И продадут рабом на рынке в Тире, Где будешь иногда, издалека ПЕРСЕЙ О, как ты сострадателен! Возвышенному монументу, Который ты, конечно, заслужил; Ведь ты был славный воин И великий царь, Когда был жив. Вперёд давай, сразись со мной! Иди за Андромедой; Никто не воспрепятствует тебе. За мною — капитан, Предательским ударом. Финей, с тирийцами, Дамоэтом и ЦЕФЕЙ О, солнечный мой луч, АНДРОМЕДА А я же — нет, отец. ЦЕФЕЙ Один и против стольких воинов! ИОЛАЙ Пойти ли мне, отец, ЦЕФЕЙ Он может рассердиться. Послушай! Что там говорит Финей. ИОЛАЙ Он отдаёт уверенный приказ. ЦЕФЕЙ Тирийцы, закричали, нападая; Он обречён. Наступает минутная пауза, все мучительно прислушиваются. ИОЛАЙ Все крики стихли; Внезапно воцарилась тишина. ЦЕФЕЙ И что всё это значит? О, как ужасна эта тишина. Возвращается Деркет. Какие новости? Ты входишь, словно спишь. ДЕРКЕТ О, царь, твой царский двор Наполнен монументами. ЦЕФЕЙ О чём ты говоришь? Что там случилось? ДЕРКЕТ Там царь Финей, Отдал приказ своим, Но только начали атаковать «Закрой глаза, Деркет, Когда желаешь жить», Увидел я, как вынул он Из сумки, что он носит на себе, Такое что-что, что похоже на змею. Закрыв глаза я ждал. И я услышал громкие шаги атаки. Затем внезапно эти быстрые шаги И воцарилась тишина. От изумления я парочку мгновений Держал глаза закрытыми; Потом, когда открыл я веки, Двор оказался полон Тех быстрых, начинающих атаку воинов, Застывших в виде камня, Во всяких позах наступления, Меч поднят, щит в руке, Колено согнуто, нога вперёд. Жизнью в камне. И только тот богоподобный победитель Оставался там живым, Тогда я, потрясённый, к вам пришёл. ЦЕФЕЙC Солдат он, или бог, Ну, или боги с ним гуляют за руку. Я слышу что он к нам идёт сюда. Персей возвращается, за ним Кирей. Приветствую тебя, Персей! ПЕРСЕЙ О, царь, тирийцы все мертвы, И если кто-то спросит, Что за совершенный скульптор Сумел так высечь эти изваяния Здесь, у тебя, перед дворцом, Скажи тогда: «Афина и дитя-воитель Олимпийца, Рукой Персея высекли всех их Одним небрежным и божественным ударом, ЦЕФЕЙ О, ты, ужасный победитель! Не знаю, что тебе сказать ПЕРСЕЙ О, царь, не надо слов; В молчаньи восхваляй богов. Пусть это вас не беспокоит, Давайте продолжать, КИРЕЙ О, Зевс, я думал, что ты можешь Жонглировать лишь перьями и фосфором, И магов Вавилона с Мидией. (встряхиваясь) О, тьфу! То было каменное заклинание. Я до конца и сам не осознал, ПЕРИСС (который вышел и вернулся) Да что ты натворил, Товарищ наш Персей? Ведь ты увековечил в камне Этот длинный нос, и на века. Прискорбные дела для будущих потомков; Ты не имел такого права Оставлять для их смущения Носатую такую статую. ЦЕФЕЙ И что теперь осталось нам, Ну, кроме как готовить свадьбу Милой молодой солнечноглазой Андромеды с победителем Персеем? ПЕРСЕЙ О, царь, пусть это будет поскорее, Чтоб я мог двинуться потом В свой синекольчатый Серифос, Очередные новые деяния. КАССИОПЕЯ Ну, если сердце у тебя согласно, То дай нам, о, Персей, ПЕРСЕЙ Они даны. АНДРОМЕДА Персей, ты всё даёшь, Позволь мне за тебя Чего-то попросить. ПЕРСЕЙ Проси же, Андромеда, АНДРОМЕДА Тогда прошу я, Чтоб твои великие деяния Оставили свой золотой след в Сирии. Пускай ужасный культ Исчезнет навсегда, И жертвы более не будут Лежать в крови На тёмном алтаре. Пусть имя светлое Афины Распространится на земле, Тогда восторжествует Спокойная, наполненная силой Воля, И воцарятся более широкие умы, И добрые манеры, И люди станут человечными, Наполненные кротостью И милосердием. ПЕРСЕЙ О, царь Цефей, ты слышал это; Должно ли это появиться в жизни? ЦЕФЕЙ Герой, ты ведь пришёл Чтоб изменить наш мир для нас. Произнеси; а я даю согласие. ПЕРСЕЙ Тогда пусть то святилище, Что на груди земли Смотрело, наблюдая солнца свет, Очистится от красной и кровавой Памяти своей, И пусть та ужасающая Форма, Которая жила в его пределах, Преобразится в светлого И сострадательного Бога, Чья сила станет помогать Тем, кто заброшен в море, Окажет помощь морякам, Что потерпели кораблекрушение. Пусть благородный центр Для поклонения людей и Зевсу и Афине Появится как храм Среди возвышенных холмов, Смотрящий на просторы Океана. Его могущество отныне будет Охранят жизнь всех людей вокруг, Спасая вашу землю. Пусть человеческий ваш образ Божества её, отобразит свет разума И полную покоя силу неба, И мудрое спокойное правленье жизнью, Порядок, красоту, и гармоничность мысли. Пусть, управляя набегающими волнами От импульса её, Сидящая на троне воля Воплотит во мраморе Резной и чистый идеал Возвышенной и юной расы. Ведь это же её дары Всем тем, кто будет поклоняться ей. Так поклоняйтесь ей, любите, Пытаясь сами стать Всем тем, чему вы поклоняетесь, И что вы любите. ЦЕФЕЙ А разве то, свирепое Величие, Что было раньше здесь, Позволит это нам? ПЕРСЕЙ Не бойся Посейдона; Тот сильный бог теперь свободен. Он отступил от собственной Кошмарной тьмы, И ныне более великое Возвышенное «Я» его Стоит на Олимпийской высоте. КАССИОПЕЯ Но как бессмертные возвышенные боги И Природа смогут измениться? ПЕРСЕЙ Всё изменяется здесь, в мире, Который остаётся тем же самым. Но более всего необходимо Измениться человеку, Ведь он душа для Времени; И боги у него меняются за ним, И начинают жить в другом ЦЕФЕЙ Тогда ведь человек Способен тоже подниматься На большие высоты, И существо его — Способно ближе стать к богам? ПЕРСЕЙ Возможно. Однако же слепые силы Низших областей Пока ещё имеют силу, И это восхождение Проходит медленно и долго — И Время — собственно и есть Всё это восхожденье. Но Истина обязана расти, Гармонии должно быть больше: Настанет день, Когда все люди ощутят себя Едиными и близкими. Но между тем, Один какой-то шаг вперёд — Уже есть достижение, Поскольку шаг за шагом Вся земля Должна открыться небесам, Пока неясная её душа Не пробудится в Свете. [1] Бык Кибелы — имеется в виду распространённый обряд жертвоприношения быков фригийской богине Кибеле. [2] Амфитрита — одна из нереид, дочь морского бога Нерея и Дориды. Жена Посейдона, мать Тритона, Роды и Бентесикимы. Узнав о желании Посейдона взять её в жены, Амфитрита убежала к Атланту, где её поймал (или уговорил) посланный Посейдоном дельфин и отвёл к своему владыке. [3] Коцит — река плача в подземном мире в греческой мифологии. Она является одной из пяти рек подземного царства, наряду с Ахероном, Флегетоном, Стикс и Летой. В переложении на русский язык, «коцит» означает «плач». |
