Sri Aurobindo

Шри Ауробиндо

SAVITRI

САВИТРИ

Book Four

Книга Четвертая

THE BOOK OF BIRTH AND QUEST

КНИГА РОЖДЕНИЯ И ПОИСКА

Canto III

Песня III

THE CALL TO THE QUEST

ПРИЗЫВ К ПОИСКУ

A morn that seemed a new creation's front,

Фасадом нового творения казалось утро,

Bringing a greater sunlight, happier skies,

Несущим больше солнечного света, наполненные большим счастьем небеса,

Came burdened with a beauty moved and strange

Оно пришло, нагруженное странною, подвижной красотой

Out of the changeless origin of things.

Из неизменного источника всего.

An ancient longing struck again new roots:

Вновь выпустило корни древнее стремление,

The air drank deep of unfulfilled desire;

И воздух упивался глубиною неисполненных желаний;

The high trees trembled with a wandering wind

Высокие деревья колыхались от бродяги ветра,

Like souls that quiver at the approach of joy,

Как души, что трепещут в ожиданьи радости,

And in a bosom of green secrecy

И в сердце этого зелёного уединения,

For ever of its one love-note untired

Всё время, неустанно, на одной своей любовной ноте,

A lyric coїl cried among the leaves.

Вела лирическую песню, среди листьев, птица койл.

Away from the terrestrial murmur turned

Прочь отвернувшись от земного гула,

Where transient calls and answers mix their flood,

Где мимолётные призывы и ответы смешаны в одном потоке,

King Aswapati listened through the ray

Царь Ашвапати слушал через этот луч

To other sounds than meet the sense-formed ear.

Совсем иные звуки, чем встречаемые придающим форму чувствам ухом.

On a subtle interspace which rings our life,

Там, в тонком промежуточном пространстве, окружавшем нашу жизнь,

Unlocked were the inner spirit's trance-closed doors:

Открылись внутренние двери духа, закрываемые трансом:

The inaudible strain in Nature could be caught;

В них можно было уловить неслышимое напряжение в Природе;

Across this cyclic tramp of eager lives,

И через этот повторяющийся топот страстных жизней,

Across the deep urgency of present cares,

Глубокую настойчивость сиюминутных дел,

Earth's wordless hymn to the Ineffable

Рос бессловесный гимн Земли Невыразимому

Arose from the silent heart of the cosmic Void;

Из сердца, из безмолвия вселенской Пустоты;

He heard the voice repressed of unborn Powers

Он слышал приглушённый голос нерождённых Сил,

Murmuring behind the luminous bars of Time.

Шептавший позади светящихся барьеров Времени.

Again the mighty yearning raised its flame

И вновь зажглось огнём могучее стремление,

That asks a perfect life on earth for men

Что просит совершенной жизни на земле для человека,

And prays for certainty in the uncertain mind

И молит об уверенности в неуверенном уме,

And shadowless bliss for suffering human hearts

И о неомрачаемом блаженстве для страдающих людских сердец,

And Truth embodied in an ignorant world

О воплощеньи Истины в невежественном мире,

And godhead divinising mortal forms.

О божестве, что наполняет духом формы смертных.

A word that leaped from some far sky of thought,

И слово, прыгнувшее из далёких сфер небесной мысли,

Admitted by the cowled receiving scribe

Пропущенное принимающим писцом под капюшоном,

Traversed the echoing passages of his brain

Пересекло пустые, отзывавшиеся эхом переходы мозга,

And left its stamp on the recording cells.

Оставило печать на клетках памяти.

"O Force-compelled, Fate-driven earth-born race,

“О Силой заставляемая, о Судьбой ведомая, рождённая землёю раса,

O petty adventurers in an infinite world

О маленькие путешественники в бесконечном мире,

And prisoners of a dwarf humanity,

Пленённые своею карликовой человеческой природой,

How long will you tread the circling tracks of mind

Как долго будете ходить вы в колее ума

Around your little self and petty things?

Кругами возле ваших мелких “я” и разных пустяков?

But not for a changeless littleness were you meant,

Не этой неизменной малости вы предназначены,

Not for vain repetition were you built;

Не для пустого повторения сотворены;

Out of the Immortal's substance you were made;

Вы созданы из ткани и субстанции Бессмертного;

Your actions can be swift revealing steps,

Поступки ваши могут обернуться быстрыми шагами откровения,

Your life a changeful mould for growing gods.

А ваша жизнь — изменчивым каркасом вырастающих богов.

A Seer, a strong Creator, is within,

Могучий Созидатель, Видящий — у вас внутри,

The immaculate Grandeur broods upon your days,

Над днями вашей жизни размышляет безупречное Величие,

Almighty powers are shut in Nature's cells.

А в клеточках Природы заперты всесильные энергии.

A greater destiny waits you in your front:

Великая судьба вас ожидает впереди,

This transient earthly being if he wills

И это бренное земное существо способно, если пожелает,

Can fit his acts to a transcendent scheme.

Связать свои дела со схемой трансцендентного.

He who now stares at the world with ignorant eyes

Кто смотрит в мир сейчас невежественным взором,

Hardly from the Inconscient's night aroused,

Едва проснувшимся от ночи Несознания,

That look at images and not at Truth,

И видит вместо Истины лишь образы,

Can fill those orbs with an immortal's sight.

Способен виденьем бессмертного наполнить взгляд.

Yet shall the godhead grow within your hearts,

Наступит день, когда у вас, внутри сердец, возникнет божество,

You shall awake into the spirit's air

И вы проснётесь в атмосфере духа,

And feel the breaking walls of mortal mind

Почувствуете разрушенье стен, барьеров смертного ума,

And hear the message which left life's heart dumb

Услышите послание, что оставляло молчаливым сердце жизни

And look through Nature with sun-gazing lids

Начнёте видеть сквозь Природу взглядом солнечных своих очей,

And blow your conch-shells at the Eternal's gate.

Расколете свои скорлупки-раковины у ворот, ведущих в Вечность.

Authors of earth's high change, to you it is given

О авторы высокой трансформации земли,

To cross the dangerous spaces of the soul

Дано вам пересечь опасные пространства, области души,

And touch the mighty Mother stark awake

И полностью проснувшись, ощутить касание могучей Матери,

And meet the Omnipotent in this house of flesh

И встретить Всемогущего в своём жилище плоти,

And make of life the million-bodied One.

И сотворить из жизни миллионно-телого Единого.

The earth you tread is a border screened from heaven;

Земля под вашими стопами — лишь граница, укрывающая от небес;

The life you lead conceals the light you are.

Жизнь ваша прячет свет, которым вы являетесь.

Immortal Powers sweep flaming past your doors;

Бессмертные Могущества несутся, пламенея, мимо ваших врат;

Far-off upon your tops the god-chant sounds

И вдалеке, над вашими вершинами звучит божественная песня,

While to exceed yourselves thought's trumpets call,

И трубы мысли призывают превзойти самих себя;

Heard by a few, but fewer dare aspire,

Немногие услышали тот зов, и ещё меньше тех, кто смело устремился,

The nympholepts of the ecstasy and the blaze.

Кто очарован тем сияньем и экстазом.

An epic of hope and failure breaks earth's heart;

Эпическая, долгая история надежд и поражений разрывает грудь земли;

Her force and will exceed her form and fate.

Её могущество и воля превосходят и её обличье и её судьбу.

A goddess in a net of transience caught,

Богиня, пойманная в сети мимолётного,

Self-bound in the pastures of death she dreams of life,

Сама себя загнавшая на поле смерти, погружается в мечты о жизни,

Self-racked with the pains of hell aspires to joy,

Сама себя терзающая мукой ада, устремляется за радостью,

And builds to hope her altars of despair,

И для надежды воздвигает алтари отчаянья,

Knows that one high step might enfranchise all

И знает, что один высокий шаг способен всех освободить,

And, suffering, looks for greatness in her sons.

Страдая, ищет силу и величие в своих сынах.

But dim in human hearts the ascending fire,

Но тускл в людских сердцах огонь, стремящийся к высотам,

The invisible Grandeur sits unworshipped there;

Незримое Величие сидит в них без почёта;

Man sees the Highest in a limiting form

И человек то видит Высочайшее в каком-то ограниченном обличьи,

Or looks upon a Person, hears a Name.

То направляет взгляд на Личность, слышит Имя.

He turns for little gains to ignorant Powers

Он ради мелкой пользы обращается к невежественным Силам

Or kindles his altar lights to a demon face.

Иль зажигает свечи алтаря пред ликом демона.

He loves the Ignorance fathering his pain.

Он полюбил Невежество, отца своих мучений.

A spell is laid upon his glorious strengths;

Наложены магические чары на его чудесные и многочисленные силы;

He has lost the inner Voice that led his thoughts,

Он утерял свой внутренний и направлявший мысли Голос,

And masking the oracular tripod seat

Скрывая от него треножник прорицателя,

A specious Idol fills the marvel shrine.

Правдоподобный Идол заполняет этот храм чудес.

The great Illusion wraps him in its veils,

Великая Иллюзия накидывает на него свои покровы,

The soul's deep intimations come in vain,

И откровенья из глубин души уходят в пустоту,

In vain is the unending line of seers,

Напрасна нескончаемая череда провидцев,

The sages ponder in unsubstantial light,

Напрасно размышляют мудрецы в незримом, нематериальном свете,

The poets lend their voice to outward dreams,

Поэты отдают свой голос внешним грёзам,

A homeless fire inspires the prophet tongues.

Блуждающее пламя вдохновляет речь пророков.

Heaven's flaming lights descend and back return,

Огни небес, пылая, то спускаются, то возвращаются обратно,

The luminous Eye approaches and retires;

Светящееся Око то приходит, то уходит;

Eternity speaks, none understands its word;

Нам что-то сообщает Вечность, но никто не понимает этих слов;

Fate is unwilling and the Abyss denies;

Судьба упряма, а Пучина ставит всевозможные преграды;

The Inconscient's mindless waters block all done.

Бездумные разливы Несознанья сдерживают всё, что сделано.

Only a little lifted is Mind's screen;

Лишь ненамного поднимается экран Ума;

The Wise who know see but one half of Truth,

И Мудрый, тот кто знает, видит только половину Истины,

The strong climb hardly to a low-peaked height,

И сильный, с превеликими трудами поднимается до самых низких пиков,

The hearts that yearn are given one hour to love.

Стремящимся сердцам, даётся только час любви.

His tale half told, falters the secret Bard;

Его история рассказана до половины и запнулся тайный Бард;

The gods are still too few in mortal forms."

И боги в смертных формах слишком малочисленны.”

The Voice withdrew into its hidden skies.

Ушёл в свои сокрытые небесные чертоги Голос.

But like a shining answer from the gods

Но как сияющий ответ богов

Approached through sun-bright spaces Savitri.

Сквозь солнечные яркие пространства в мир вошла Савитри.

Advancing amid tall heaven-pillaring trees,

И продвигаясь средь высоких, упирающихся в небеса, деревьев,

Apparelled in her flickering-coloured robe

Одетая в трепещущие разноцветные одежды

She seemed, burning towards the eternal realms,

Она, казалось, подступала пламенем своим до вечных царств,

A bright moved torch of incense and of flame

Подвижным ярким факелом огня и фимиама,

That from the sky-roofed temple-soil of earth

Что от земного храма-почвы с небом-крышей,

A pilgrim hand lifts in an invisible shrine.

В невидимой часовне поднимается рукою пилигрима.

There came the gift of a revealing hour:

Пришёл дар часа откровения:

He saw through depths that reinterpret all,

Он видел сквозь глубины, что дают всему на свете новый смысл,

Limited not now by the dull body's eyes,

Не ограниченное больше взглядом тела, полного инерции,

New-found through an arch of clear discovery,

И найденное заново за аркой ясного открытия,

This intimation of the world's delight,

То откровение восторга мира,

This wonder of the divine Artist's make

То чудо, сотворённое божественным Художником,

Carved like a nectar-cup for thirsty gods,

Резное, как нектарный кубок, подносимый жаждущим богам,

This breathing Scripture of the Eternal's joy,

Ожившее Священное Писание блаженства Вечного,

This net of sweetness woven of aureate fire.

Сеть сладости, что соткана из золотистого огня.

Transformed the delicate image-face became

Преображённый нежный образ этого лица

A deeper Nature's self-revealing sign,

Стал знаком самопроявленья более глубокой, чем у нас, Природы,

A gold-leaf palimpsest of sacred births,

И золотистым слоем палимпсеста для божественных рождений,

A grave world-symbol chiselled out of life.

И веским символом вселенной, высеченным в жизни.

Her brow, a copy of clear unstained heavens,

В ней лоб, подобный отпечатку чистых незапятнанных небес,

Was meditation's pedestal and defence,

Был пьедесталом и защитой медитации,

The very room and smile of musing Space,

Улыбкой, истинным жилищем размышлявшего Пространства,

Its brooding line infinity's symbol curve.

Его задумавшейся линией, прочерченной изгибом бесконечности.

Amid her tresses' cloudy multitude

Средь облака её чарующих волос

Her long eyes shadowed as by wings of Night

Два удлинённых глаза, оттенённые ресницами-крылами Ночи,

Under that moon-gold forehead's dreaming breadth

Под широтой мечтающего лунно-золотого лба

Were seas of love and thought that held the world;

Светились океанами любви и мысли, обнимающими мир;

Marvelling at life and earth they saw truths far.

И удивляясь жизни и земле, они смотрели на далёкие, неведомые истины.

A deathless meaning filled her mortal limbs;

Бессмертным содержаньем наполнялись члены смертного её земного тела;

As in a golden vase's poignant line

И как отточенная линия прекрасной вазы

They seemed to carry the rhythmic sob of bliss

Казалось, что они несут ритмичное рыдание блаженства

Of earth's mute adoration towards heaven

Немого поклоненья небесам земли,

Released in beauty's cry of living form

Проявленное в зове красоты живущих форм,

Towards the perfection of eternal things.

Направленное к совершенству вечного.

Transparent grown the ephemeral living dress

И постепенно, став прозрачными, недолговечные одежды жизни

Bared the expressive deity to his view.

Явили взору Ашвапати экспрессивную богиню.

Escaped from surface sight and mortal sense

Освободившись от поверхностного взгляда и от смертных чувств,

The seizing harmony of its shapes became

Овладевающая всем гармония её обличия

The strange significant icon of a Power

Предстала выразительным и странным символом Могущества,

Renewing its inscrutable descent

Вновь повторяющим своё загадочное нисхождение

Into a human figure of its works

В его творенье в виде человеческой фигуры,

That stood out in life's bold abrupt relief

Что выделяется из жизни смелостью и чёткостью рельефа

On the soil of the evolving universe,

Среди пейзажа эволюции вселенной,

A godhead sculptured on a wall of thought,

Как изваянье бога, украшающее стену мысли,

Mirrored in the flowing hours and dimly shrined

И отражается в потоке времени, неясно погружённое

In Matter as in a cathedral cave.

В Материю, как в нишу кафедрального собора.

Annulled were the transient values of the mind,

Сошли на нет все временные ценности ума,

The body's sense renounced its earthly look;

Своё земное виденье отвергли чувства тела,

Immortal met immortal in their gaze.

Бессмертное с бессмертным повстречалось, глядя друг на друга.

Awaked from the close spell of daily use

Очнувшись от влиянья тесных чар обычной повседневной пользы,

That hides soul-truth with the outward form's disguise,

Которые скрывают истину души за маской внешней формы,

He saw through the familiar cherished limbs

Увидел он в родных, взлелеянных чертах

The great and unknown spirit born his child.

Великий незнакомый дух, родившийся в его дитя.

An impromptu from the deeper sight within,

Экспромптом, приходя от более глубокого и внутреннего взгляда,

Thoughts rose in him that knew not their own scope.

В нём поднимались мысли, что не ведали своих пределов.

Then to those large and brooding depths whence Love

Затем для тех широких и задумчивых глубин, откуда Бог Любви

Regarded him across the straits of mind,

Взирал на Ашвапати, через узкие ограничения ума,

He spoke in sentences from the unseen Heights.

Заговорил он изреченьями невидимых Высот.

For the hidden prompters of our speech sometimes

Бывает, скрытые суфлёры нашей речи

Can use the formulas of a moment's mood

Способны пользоваться формулой сиюминутных настроений,

To weigh unconscious lips with words from Fate:

Чтобы нагрузить несознающие уста словами, отражающими ход Судьбы:

A casual passing phrase can change our life.

Случайно сказанная фраза может изменить всю нашу жизнь.

"O spirit, traveller of eternity,

“О дух, о путешественник по вечности,

Who cam'st from the immortal spaces here

Сюда пришедший из бессмертных сфер,

Armed for the splendid hazard of thy life

Вооружённый для роскошной авантюры жизни,

To set thy conquering foot on Chance and Time,

Чтоб водрузить свою победоносную стопу на Случай и на Время,

The moon shut in her halo dreams like thee.

Ты как луна, закрытая в своём гало мечты.

A mighty Presence still defends thy frame.

Могучее Присутствие — спокойная защита для твоей телесной оболочки.

Perhaps the heavens guard thee for some great soul,

Возможно, небеса хранят тебя для некой замечательной большой души,

Thy fate, thy work are kept somewhere afar.

Твоя судьба, твоё предназначение тебя ждут где-то вдалеке.

Thy spirit came not down a star alone.

Твой дух спустился вниз не одинокою звездой.

O living inscription of the beauty of love

О посвящение живое красоте любви,

Missalled in aureate virginity,

Начертанное в золотой невинности,

What message of heavenly strength and bliss in thee

Что за послание небесной силы и блаженства,

Is written with the Eternal's sun-white script,

Записанное солнечным и чистым почерком, принадлежащим Вечному,

One shall discover and greaten with it his life

В тебе откроет кто-то и возвысит этим жизнь,

To whom thou loosenest thy heart's jewelled strings.

Тот, для кого освободишь ты драгоценнейшие струны собственного сердца.

O rubies of silence, lips from which there stole

О чистые рубины тишины, уста,

Low laughter, music of tranquillity,

Наполненные тихим смехом, музыкой спокойствия,

Star-lustrous eyes awake in sweet large night

Сверкающие, словно звёзды, очи, что проснулись в сладкой широте ночи,

And limbs like fine-linked poems made of gold

И тело, что подобно изощрённно сложенным поэмам, сотворённое из золота,

Stanzaed to glimmering curves by artist gods,

Срифмованное яркими изгибами поэтами-богами,

Depart where love and destiny call your charm.

Иди в места, куда любовь с судьбой зовут твоё очарование.

Venture through the deep world to find thy mate.

Решись на путешествие по этому глубокому мистическому миру, в поисках супруга.

For somewhere on the longing breast of earth,

Возможно, где-то вдалеке, на жаждущей груди земли,

Thy unknown lover waits for thee the unknown.

Неведомый любимый ждёт тебя, не зная.

Thy soul has strength and needs no other guide

Есть сила у твоей души и ей не нужно никаких других проводников,

Than One who burns within thy bosom's powers.

Кроме Единого, пылающего в силе сердца.

There shall draw near to meet thy approaching steps

Пусть станет ближе, чтобы встретить приближение твоих шагов

The second self for whom thy nature asks,

Твоё второе “я”, кого твоя природа просит,

He who shall walk until thy body's end

Кто будет до конца идти с тобою вместе,

A close-bound traveller pacing with thy pace,

Шагающий с тобою в ногу, близкий путник,

The lyrist of thy soul's most intimate chords

Певец интимных, сокровенных струн твоей души,

Who shall give voice to what in thee is mute.

Кто голос даст тому, что до сих пор в тебе молчит.

Then shall you grow like vibrant kindred harps,

Тогда вы станете как две настроенные в унисон, трепещущие арфы,

One in the beats of difference and delight,

Единые в биениях восторга и различия,

Responsive in divine and equal strains,

Что откликаются в божественном и равном напряжении,

Discovering new notes of the eternal theme.

И открывают новое звучанье вечной темы.

One force shall be your mover and your guide,

Одно влияние и сила будет вашим двигателем и проводником,

One light shall be around you and within;

Один свет будет и вокруг вас и внутри;

Hand in strong hand confront Heaven's question, life:

Рука в руке, могучей, крепкой —  повстречайте дело Неба — жизнь:

Challenge the ordeal of the immense disguise.

Бросайте вызов испытанию безмерной маски.

Ascend from Nature to divinity's heights;

Идите из Природы вверх, к божественным высотам;

Face the high gods, crowned with felicity,

Взглянуть в лицо высоким божествам, с короною из счастья,

Then meet a greater god, thy self beyond Time."

И встретить бога ещё более великого — себя самих за гранью Времени.”

This word was seed of all the thing to be:

То слово стало семенем всего, чему должно случиться:

A hand from some Greatness opened her heart's locked doors

Рука из некого Величия в ней отворила запертые двери сердца

And showed the work for which her strength was born.

И показала дело, для которого её могущество родилось.

As when the mantra sinks in Yoga's ear,

Когда в ушах у Йогина стихает мантра,

Its message enters stirring the blind brain

Её посланье входит, беспокоя, внутрь слепого мозга,

And keeps in the dim ignorant cells its sound;

И оставляет отзвук в тёмных и невежественных клетках;

The hearer understands a form of words

Услышавший, хотя и понимает форму слов,

And, musing on the index thought it holds,

И думая над указанием, которое есть в мысли,

He strives to read it with the labouring mind,

Старается прочесть его трудящимся умом,

But finds bright hints, not the embodied truth:

Находит только яркие намёки, а не воплощенье истины:

Then, falling silent in himself to know

Затем, в себя безмолвно опускаясь, чтобы знать,

He meets the deeper listening of his soul:

Он повстречает более глубокий слух своей души:

The Word repeats itself in rhythmic strains:

И чувствует как это Слово повторяется в ритмическом напеве:

Thought, vision, feeling, sense, the body's self

И мысль, и виденье, и ощущение, и чувство, и телесное “я” человека

Are seized unutterably and he endures

Охватывает нечто трудновыразимое и он переживает

An ecstasy and an immortal change;

Экстаз, бессмертное невидимое изменение;

He feels a Wideness and becomes a Power,

Он ощущает Широту, становится Энергией,

All knowledge rushes on him like a sea:

Всё знание обрушивается подобно морю на него:

Transmuted by the white spiritual ray

Преобразованный духовным чистым светом,

He walks in naked heavens of joy and calm,

Гуляет он в открытом небе радости и тишины,

Sees the God-face and hears transcendent speech:

Он видит лик Всевышнего и слышит трансцендентный разговор:

An equal greatness in her life was sown.

Такое же величье заложили в жизнь Савитри.

Accustomed scenes were now an ended play:

Привычные места отныне стали пьесой, подошедшей к завершенью:

Moving in muse amid familiar powers,

В раздумье двигаясь среди знакомых сил,

Touched by new magnitudes and fiery signs,

Касаемая пламенными знаками и чем-то новым, важным,

She turned to vastnesses not yet her own;

Она всё больше обращалась к широте, которою пока что не владела;

Allured her heart throbbed to unknown sweetnesses;

Неведомые сладости влекли её трепещущее сердце,

The secrets of an unseen world were close.

Незримый мир с его секретами встал рядом с ней.

The morn went up into a smiling sky;

Поднялось в улыбавшееся небо утро,

Cast from its sapphire pinnacle of trance

И, сброшенный из своего сапфирного зенита транса,

Day sank into the burning gold of eve;

День утонул в горящем золоте заката;

The moon floated, a luminous waif through heaven

Плыл месяц светлым странником по небесам,

And sank below the oblivious edge of dream;

Ныряя под края забывчивого сна;

Night lit the watch-fires of eternity.

Ночь зажигала вечности сигнальные огни.

Then all went back into mind's secret caves;

Затем вернулось всё обратно, в тайники ума;

A darkness stooping on the heaven-bird's wings

Тьма, устремляясь вниз на крыльях поднебесной птицы,

Sealed in her senses from external sight

Отгородила чувства в ней от восприятья внешнего

And opened the stupendous depths of sleep.

И распахнула необъятные глубины сна.

When the pale dawn slipped through Night's shadowy guard,

Когда же бледная заря скользнула мимо призрачного часового Ночи,

Vainly the new-born light desired her face;

Напрасно заново рождённый свет желал её лица;

The palace woke to its own emptiness;

Дворец проснулся ради пустоты;

The sovereign of its daily joys was far;

Его царица повседневной радости была отсюда далеко;

Her moonbeam feet tinged not the lucent floors:

И лунный свет её ступней не озарял узорчатого пола:

The beauty and divinity were gone.

Божественное, красота — ушли.

Delight had fled to search the spacious world.

Восторг унёсся изучать широкий мир.

End of Canto Three

Конец третьей песни

Перевод (второй) Леонида Ованесбекова

2003 янв 26 вс — 2006 авг 31 чт, 2011 март 06 вс — 2011 март 30 чт

2016 фев 16 вт — 2016 июль 21 чт