(1-ая редакция: приблизительный перевод)

                             

                             АНГЛИЙСКИЙ В СА́ВИТРИ

 

 

                                                        Преподнесено с любовью и благодарностью

                                                        Ло́тосоподобным Стопа́м

                                                        Шри Ауробиндо и Матери.

                                                                                                                        Шраддхава́н

                                                                                                         

 

(Об авторе: «Шраддхаван» – это санскритское имя, которое дала́ Мать молодой англичанке в июне 1972 г., оставившей свою страну после завершения образования в области английского языка и классической литературы и присоединившейся тогда к Ауровилю. С 1999 г. она является куратором Са́витри Бхава́н – учебного центра Шри Ауробиндо и Матери, который также числится подразделением SAIIER «Международного образовательного центра им. Шри Ауробиндо», где она также является редактором Бхава́нского журнала «Инвокейшн», посвящённого поэме Savitri Сáвитри и ведёт учебные курсы по изучению «Сáвитри» и «Жизнь Божественная». Это её первая и полнообъёмная книга).

 

 

                                                 Введение

 

 

Содержание этой книги основанно на записях бесед, в проводимых мною классах в Сáвитри Бхавáн в Ауровиле с августа 2009 г. по октябрь 2010 г., которые были отредактированы для лаконичности и ясности понимания, сохранив общую цель непринуждённой атмосферы курса. Впервые я начала́ обучение английскому через внимательное прочтение эпической поэмы-откровения Шри Ауробиндо Savitri: a legend and a symbol Са́витри: легенда и символ с небольшой группой интересующихся этим произведением ауровильцев в 1980 г. В августе 1998 г. эти классы были возобновлены в Сáвитри Бхавáн и проводились по утрáм три раза в неделю в бунгáло, который был первым строением на месте будущего комплекса. Впоследствии, чтобы вместить растущее число слушателей, там проводились еженедельные послеполуденные классы, включая проведение мастер-классов для молодых тамильских учителей из «Арул Вазхи Скул», расположенной в ауровильской комьюнити «Прόмис» («Обещание»). Эти классы получили название «Английский в Сáвитри». В мае 2009 г. у нас была волнительная радость от окончания курса, т.к. эта группа дошла до конца произведения. Новое начало курсу было положенно в четверг 6 августа. Благодаря инициативе Сонхи из Южной Кореи новые серии классов были записанны ею на видео и озвучены. Отредактированные записи этих классов положили начало серийным публикациям Бхавáнского журнала учебных заметок о Savitri Сáвитри – «Инвокейшн» («Призыв к высшему») с N-32 выпуска и далее, т.к. мы понимали, что они могут быть интересны многочисленным читателям. И действительно, эти статьи нашли восторженный отклик от изучающих мантрическую поэму Шри Ауробиндо и одна из поклонниц Savitri Сáвитри, Шри Кирит Таккар взялась за их перевод на гуджерати. Cейчас они изданны книгою в нескольких томах «Юктой Пракашан Паблишерс» в г. Вадодар.

 

Это зародило идею собрать исходные статьи на английском в единую книгу. Здесь первый подобный том, охватывающий пять песен Первой Книги, «Книги Нача́л». Цель этого курса, который сейчас в процессе, помогать тем, кто желает улучшить своё понимание в открытии эпической поэмы-откровения Шри Ауробиндо, чтобы войти ещё глубже в её атмосферу и как вторичный эффект – это улучшить своё знание английского языка. Мать заметила: «Для открытия психического, для роста сознания и также для улучшения английского, полезно читать одну или две страницы Сáвитри каждый день».

 

Тем кто посещают этот курс мы советуем нацелиться на домашнюю работу: читать по-немногу из Savitri Сáвитри каждый день, перерабатывать прочитанное и вновь открытые в классе значения каждых слов и новых фраз, устремляться к мантрической силе Savitri Сáвитри для открытия глуби́нного сердечного центра и расширения сознания. Полное заглавие поэмы Шри Ауробиндо – Savitri: a legend and a symbol «Сáвитри: легенда и символ». Слово legend легенда означает рассказ или историю, пронесённую через поколения; это может относиться и к чему-то реально случившемуся, что по прошествии времени стало хорошо знакомой всем историей. 

 

Легенда о Сатьяване и Сáвитри рассказана в Махабха́рате примерно в 300 стихах. Она поведана риши Маркандеем изгнанным в лес Пандавам. Юдхистхира –  старший из пяти братьев клана Пандавов спрашивает его: «Была ли когда-нибудь та женщина, которая должнá встретить подобные трудности, как наша Драупади?». В ответ Маркандейя излагает историю о Сáвитри и говорит, что её муж как-раз спасён от смерти через мужество Сáвитри, так и мужество и сила Драупади пронесёт пять братьев сквозь все их трудности. Когда же известный исследователь (филолог) и писатель профессор Манодж Дас проводил класс в Са́витри Бхава́н на тему: The Mythological Background of Savitri Мифологическая основа Сáвитри, он подчеркнул тот факт, что Риши Маркандейя сам является одним из немногих людей, о котором индийская традиция говорит, как о победившем смерть. В легенде спасение Сатьявана представлено не как основная и окончательная победа над смертью, но как особый случай для молодого человека, спасённого от преждевременной смерти – отвагою, упорством и добродетелью его жены́.

Легенда о Сáвитри и Сатьяване близка многочисленному населению Индии и известна либо из Махабха́раты или же из народных переложений, основанных на этом эпосе. Шри Ауробиндо увидел в этом хорошо известном повествовании многозначительный символ. Символом является упрощённое изображение нечто более сложного; например, мы можем сказать, что огонь в виде пламени свечи́ или мерцающей точки на конце ароматической палочки может быть символом Устремления, волей к высшему и чистому состоянию. В легенде о Сатьяване и Сáвитри, Шри Ауробиндо выявил глубинное символичное значение, непосредственно связанное с психологическим символизмом, который он обнаружил в Ведах. Поэт выбрал народное повествование, сотворив в виде сре́дства передачи свой поэтический шедевр, который стал по словам Матери: «высочайшим откровением ви́дения Шри Ауробиндо». Вот почему существует Сáвитри Бхавáн в большей степени не потому, что история изложена в Махабха́рате, а в силу того, что Мать сказала о чрезвычайной важности трактовки Шри Ауробиндо в качестве символического мифа. Поэтому он даёт ясное понимание самим заглавием, что поэма включает оба аспекта древнего повествования – легенду и символ.

 

В своём Авторском Дневнике к поэме, Шри Ауробиндо дал ключ к психологическому символизму, который он обнаружил в легенде:

 

«Рассказ о Сатьяване и Сáвитри воспет в Махабха́рате, как история           супружеской любви, побеждающей смерть».

 

Там «супружеская любовь» означает любовь между мужем и женой.

 

«Но эта легенда является, как видно по многим чертам человеческого повествования, одним из многих символических мифов Ведического цикла».

 

Впоследствии Шри Ауробиндо объясняет некоторые из тех «черт человеческого рассказа» и их символические значения.

Во-первых, Сатьяван: его имя означает «Тот, кто обладает Истиной или несёт Истину»,  Satya Сатья.

 

«Cатьяван – это душá, несущая божественную истину существа внутри себя, но захваченная объятием смерти и неве́дением».

 

Часть нашего существа, которая несёт Истину – есть наша душá; но когда индивидуальная душá входит в материальный Мир, она не может уйти от хватки неве́дения и смерти, ибо всё родившееся должнό умереть. В Индии «неведение» всегда означало главным образом не знание того, кто и что мы есть реально, а забвение божественной Истины, которая является следствием жизни в этом Мире, возникшим из невежества Материи. Хотя по-настоящему душá бессмертна, но Сатьяван должен умереть по причине того, что здесь в материальном Мире все существа смертны из-за хватки смерти и неведения.

 

«Сáвитри – Божественное Слово, дочь Солнца, богиня высочайшей Истины, которая нисходит и рождается, чтобы спасать»;

 

Существуют две ассоциации с именем «Сáвитри»: первая, связана с женой Брахмы – Пуранической богиней, которая воплощает творческий аспект Божественного. Жена бога – есть его Шакти, динамический аспект. У Брахмы две жены: Гая́три и Сáвитри или возможно, они являются двумя именами для одной и той же силы. Шри Ауробиндо говорит, что Сáвитри – «Божественное Слово», творящее Слово повеления, которое несёт проявление в бытие. Другая ассоциация её имени связана с солнцем. Солнце – это источник всего на Земле; все энергии приходят к нам от солнца, поэтому это подходящий символ для проявления полноты́ Божественной Истины, Сознания и Силы – Божественного Присутствия, который есть Источник всего. В Индии существует много различных имён различным аспектам солнца: «блистательный», «кормилец» и т.д., а также и самому солнцу в различное время дня. Имя Сáвитри относится к той фазе утреннего солнца, когда оно ещё не подня́лось над горизонтом. Сáвитри, как «дочь Солнца» – носитель нового света, новых возможностей сознания и силы, нового творения. Она – богиня высочайшей Истины, которая принимает рождение в человеческом обличии для того, чтобы спасти ду́шу Мира, названного Сатьяваном.

 

«Асвапа́ти – Хозяин Коня, человеческий отец Сáвитри, Повелитель Тапасьи или концентрированной энергии духовного поиска, помогающей нам подниматься от смертности к бессмертным планам».

 

По легенде отцом Сáвитри является царь Асвапа́ти: его имя означает Повелитель (пати) Коня (асва). В символизме Вед – «Конь» представляет Энергию – особенно наши жизненные энергии; у всех нас более или менее имеются могущественные кони, хотя, мы не всегда властны над ними и наши кони часто уносят нас прочь; имя Асвапа́ти показывает, что он контролирует все свои жизненные энергии; он концентрирует их, собирает в единое и заставляет их понести себя в путешествие по духовному устремлению ввысь из естественного человеческого уровня к планам высшего сознания и силы – к бессмертным планам. Нам показано в поэме, как он способен подниматься от одного плана к последующему, покуда наконец, он не достигнет Высочайшей Божественной Матери, и как он умоляет её воплотиться на Земле для того, чтобы заставить события здесь прогрессировать быстрее и правильнее. Она соглашается послать эманацию себя, чтобы родиться его дочерью, которую назвали в её честь – Сáвитри.

 

Затем Шри Ауробиндо говорит об отце Сатьявана, Дьюматсене. «Дьюман» означает «Сияющий» («Светозарный»), «Сена» означает войско или главу войска. Отец Сатьявана также царь, но его изнали из своего царства, потому что он утратил своё зрение и ослеп. Он стал жить в лесу со своей женой и сыном Сатьяваном.

 

«Дьюматсена, Повелитель Светозарных Войск и отец Сатьявана – Божественный Разум, ослепший и потерявший своё небесное царство ви́дения и через эту потерю – и своё царство славы».

 

Разум в своей божественной форме есть светозарный Повелитель, командующий многими всесильными воинами Света; но покуда душá в материальном Мире под хваткой Неведения и Смерти, так и Разум здесь зависит от физического мозга и чувств и как результат – его данная слепота: он потерял свою силу абсолютного ви́дения истины, ви́дения вещей такими, какие они есть; и из-за этого он потерял своё ви́дение, потеряв силу к правлению. Но в результате безупречной речи Сáвитри, Дьюматсена возвращает своё зрение и своё царство; в конце поэмы мы видим Дьюматсену оставляющего лес со своей королевой вместе с Сатьяваном и Сáвитри, возвращаясь потребовать назад своё царство и начать новое правление Истины в человеческом Мире.

 

Это ключ к основному символизму позади легенды. Затем Шри Ауробиндо говорит:

 

«Тем не менее, это не просто аллегория, персонажи не наделены́ личными качествами, но воплощения или эманации живых и сознательных Сил, благодаря которым мы можем войти в конкретное соприкосновение и они (Силы) принимают человеческие телá для того, чтобы помочь человеку и указать ему путь из смертного состояния к божественному сознанию и бессмертной жизни».

 

Аллегория – это рассказ, где такие качества как Любовь, Отвага, Жадность или Гнев олицетворены и представленны в виде персонажей; только выдающийся поэт может создать историю подобную этой – по-настоящему убедительной; существует несколько известных поэтических аллегорий, но действительно хороших среди них мáло и их немного, ибо аллегории являются и́зредка примени́мы. Шри Ауробиндо говорит нам, что действующие ли́ца в его поэме не аллегорические персонажи, но реальные существа, представляющие живые и сознательные Силы; и это означает, что мы можем войти в непосредственный контакт с ними. Мы даже несём их в самих себе: внутри каждого из нас есть душá – Сатьяван, несущий истину существа внутри себя, но попавший здесь в объятия Неведения и Смерти; все мы можем взывать к помощи Сáвитри – творческому носителю нового света и энергии, которая придёт спасти нас; внутри каждого из нас есть возможность контроля своих жизненных энергий и обращению их к духовному усилию, подготавливающему путь её приходу и действию в нас и в Мире; у всех нас есть сила Разума, которая ослепла и потеряла свою способность истинного действия, но через сострадание и милость Сáвитри мы можем собрать эту силу ви́дения и управлять обстоятельствами жизни. Шри Ауробиндо говорит, что эти Силы принимают человеческий облик:

 

«Они принимают человеческие телá для того, чтобы помочь человеку и указать ему путь из его смертного состояния к божественному сознанию и бессмертной жизни».

 

Мы – «смертны», а значит должны умереть; это есть знак нашего существующего ограничения и несовершенства. Эти силы показывают нам путь к движению от нашего существующего смертного состояния к божественному сознанию с бессмертной жизнью и в конечном итоге, к божественной жизни на Земле.

 

Ведические Риши говорили о «человеческом путешествии». Поскольку они видели это, то нам всем предстоит развиваться из жизни в жизнь к божественному сознанию и бессмертию настолько, насколько мы можем; под «бессмертием» они не имели в виду вечную жизнь в неизменном материальном теле, но достижение осознания бессмертно врождённой души́ и пребывания в этом осознании в смертном теле. Но Шри Ауробиндо сказал нам и ясно даёт понять в Savitri Сáвитри, что окончательная цель эволюционного проявления здесь на Земле – божественная жизнь: возможность божественного сознания или божественной индивидуальности, живущей в материальном теле в материальном Мире, но свободной ото всех ограничений и несовершенств, которые в настоящее время  доставляют нам боль и страдание.

 

Мы можем видеть, что кое-какое понимание из этого символизма придалό очень глуби́нное значение этой легенде, этой простой общепринятой истории, которая почти как сказка о встрече и любви Принца и Принцессы и как Принцесса смогла спасти своего возлюбленного от преждевременной смерти. Сейчас мы начинаем понимать, почему Шри Ауробиндо выбрал эту конкретную легенду, как средство передачи того, что Мать назвалá «высочайшим откровением его ви́дения». Он написал множество других книг, чтобы помочь нам понять различные аспекты обширного знания, поделиться которым с человечеством было его миссией, но по слова́м Матери: «Все остальные его труды лишь подготовка, в то время как Savitri Сáвитри является посланием». Такое её заявление придаёт этой книге очень особое значение и  ценность для нас, что объясняет, почему мы любим читать это произведение, даже когда мы находим его трудным для понимания. Мы рассматриваем поэму, как «Мантру». Мать говорила, что строчки из Са́витри являются мантрическими, обладающие силой передавать опыт из своего источника.

 

Нам известно, что если бы мы хотели изучить мантру, то по древней традиции нам надо изучить четыре существующих уровня:

 

Первый уровень, обретение правильного звучания, потому что в мантре звуковáя вибрация несёт высшее сознание и будучи изречённой – формирует звуковόе тело истины; вот почему правильный способ произнесения Ведических мантр передавался   в неизме́нном виде тысячи и тысячи лет, бережно сохраняя ощущение важности правильного ритма, каждого точного произношения и правильной звуковой вибрации.

 

Второй шаг был уровнем, как можно более ясного понимания значений каждых слов и взаимосвязи между ними, с тем чтобы получить первичное ментальное понимание каждого стихá.   

 

Третий шаг – концентрировать ум на словáх и их значениях, покуда не вспыхнет глубинное ментальное понимание переживанием и ощущением того, что слова́ означают.

 

Четвёртый шаг – продолжать концентрацию на словáх, звуках и их значениях, покуда ум не замолчит; только тогда концентрированный в молчании ум может быть благословлён воспринять откровение источника мантры, который вне пределов слов и мыслей приходит живым опытом.

 

Когда мы в Са́витри Бхава́н изучаем Savitri Сáвитри вместе, то мы фокусируемся на первых двух из этих четырёх шага́х. Сначала, мы стараемся как можно правильнее поймать звучание. К сожалению, не существует записей голоса Шри Ауробиндо, поэтому мы точно не знаем, как он произносил определённые словá; но он написáл, как его поэзия работает. Он положил в её основу естественный ритм английской речи. Если строго придерживаться этого, то мы будем где-то близко к тому,  каким образом это поэтическое произведение должно быть прочитанным; и мы также стараемся следовать совету Матери, который она дала Чампаклáлу, Ниродбарáну и Хỳте: читать не спеша, чисто и с максимально возможной  осознанностью.

 

Затем мы стараемся понять значения слов: что Шри Ауробиндо говорит в каждом предложении; как слова́ в предложении соединены между собой; как сопоставлены предложения; значения некоторых затруднительных слов и используемых образов. Мы заметили, что когда мы снова и снова с вниманием просматриваем строчки, мы обретаем бόльшее понимание их смысла, т.к. поверхностное значение строк и отрывков напрямую связано своим контекстом и своим местом по ходу всей поэмы.

 

В классах «Английский в Сáвитри», нашей целью является старательное и насколько можно максимально правильное прочтение и наконец соедининение поверхностного понимания, что словá означают и структуру каждого предложения. Затем каждый проделывает домашнюю работу, читает и перечитывает, покуда не придёт более глубокое понимание из прочитанного. Тем не менее, мы обнаруживаем, что даже без достаточного понимания – мантрическая вибрация слов и строк может глубокό затронуть нас и иногда пробудить внутреннее знание или переживание совершенно необычным образом: это воздействие атмосферы и милости Savitri Сáвитри. Есть надежда, что настоящая книга поможет бόльшему количеству людей придти в соприкосновение с этой чудесной поэмой, «высшим откровением ви́дения Шри Ауробиндо».

                                                                                                                       

                          Шраддхаван

 

 

 

 

 

 

                                                ОПУБЛИКОВАНО СА́ВИТРИ БХАВА́Н В ФЕВРАЛЕ 2015 Г.

 

 

 

 

 

ВОЗМОЖНОСТЬ ИЗДАНИЯ ДАННОЙ КНИГИ БЫЛА СДЕЛАНА, БЛАГОДАРЯ ВЕЛИКОДУШНОМУ ПОЖЕРТВОВАНИЮ  ЧЛЕНАМИ  ЛОНДОНСКОГО  ЦЕНТРА им. ШРИ АУРОБИНДО ПО БЕЛЬ СТРИТ, 82 – В ПАМЯТЬ О ДХИРУБХАИ ШАХЕ И МАРГАРИТЕ СМИТВАЙТ, КОТОРЫМ МЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ПРИЗНАТЕЛЬНЫ   

 

 

 

 

 

                                                                                                  ***

 

 

дополнения к переводу:

          – Примерный перевод

(       ) – Личная вставка

It (it)  –  Он (он), Она (она), Оно (оно)\Это (это), как указание принадлежности к муж., жен. или ср. ро́ду

Its (its) – личностная принадлежность к Его (его), Её (её), Их (их), Свой (свой) и т.д.

Mind – Разум, как в своей всеосознаю́щей силе

mind – ум, как в ментально-логическом линейном мышлении

Self с большой буквы, как Сущее, Существо, Самосущее, Истинное «Я»

self с маленькой буквы,  как личностное существо, индивидуальная самость, индивидуальное «я» или эго

Земля с большой буквы, как планета Земля

земля с маленькой буквы, как почва или грунт + материальные элементы материи

Мир с большой буквы, как Мир обитания или План Бытия

мир с маленькой буквы, как психологическое умиротворение или покой

вещь – как нечто такое или событие, явление

Он, Она, Они, Оно – личностная принадлежность высшим силам

он, она, они, оно – личностная принадлежность человеческим существам

’́ – ударение для правильной понятийно-смысловой нагрузки, как: сло́ва или слова́, мо́ря или моря́ и т.д.

1, 2... – номера страницы по книге «Сáвитри» (4-ое издание, 1993 г.)

5...10... –  абзацы по тексту (4-ое издание, 1993 г.)

             

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    “SAVITRI – A LEGEND AND A SYMBOL”

     «СА́ВИТРИ: ЛЕГЕНДА И СИМВОЛ»

 

 

               

 

 

 

                BOOK ONE – THE BOOK OF BEGINING

                   КНИГА ПЕРВАЯ: КНИГА НАЧА́Л

 

 

                            

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

CANTO ONE – THE SYMBOL DAWN

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ: СИМВОЛИЧЕСКИЙ РАССВЕТ

 

 

Параграф 1, строчки с 1 по 185

 

 

Первая Песнь охватывает десять страниц и имеет две части. Первая часть описывает рассвет, начало дня; но как мы увидим – это не простое описание, относящееся к восходу солнца: скорее, приход нового света показан символом психологического процесса. Вторая часть знакомит нас с героиней поэмы – Сáвитри, когда она просыпается в этот особенный день – день, когда только ей одной известно, из рассказанной нам последней строки́ данной песни, что её муж Сатьяван должен умереть.

 

Те, кто изучали композиционную хронологию Savitri Сáвитри Шри Ауробиндо –  говорят нам, что первая часть Первой Книги, Первой Песни является самой переписанной им частью поэмы, чем все остальные. Более 50 рукописных версий этого отрывка хранится в ашрамском архиве Шри Ауробиндо и множество людей находят в нём самую загадочную и трудную для понимания часть поэмы. Нигде нет в Savitri Сáвитри более могучего, сложного и оригинального языка, чем тот, который употребил Шри Ауробиндо в Первой Песне, Первой Книги. В этой увертюре к могучей симфонии своей эпической поэмы, он плавит многие смысловые слои́: буквальности, психологизма, оккультизма и духовности в единый поток бесподобной музыки.

 

Поэма начинается так:

 

1  IT WAS the hour before the Gods awake.

 

1  БЫЛ час до пробуждения Бого́в.

 

Эта одиночная строкá полнá мόщи ритма, как набат ко́локола или гонга, бьющего резонансом: здесь нет трудных слов, все из них знакомы нам, но строкá всё же мистична: что она означает? Амáль Кирáн являлся одним из учеников-поэтов Шри Ауробиндо, которому он открывал части своей поэмы, позволяя только ему одному в переписке задавать вопросы и которому после отсылались пояснения. Они помогают нам сейчас во многом понимать Savitri  Сáвитри. Амаль Киран написал об этой строке в письме. Давайте посмотрим, что он говорит:

 

«Почему Шри Ауробиндо не пишет «awoke» «пробудились»? Объяснение в том, что он указывает не на событие, которое произошло единожды, но которое повторяется постоянно и неотрывно... То, что Шри Ауробиндо утверждает в этой строке – есть, как религиозно-мистическая концепция, являющяяся частью Индийской хрáмовой жизни целых тысячелетий: ежедневное пробуждение Бо́гов. Боги являются Силами, которые несут гармоничные функции, благодаря оным вселенная идёт по своему́ пути развития. Согласно старому ве́рованию, основанному на оккультном знании о противоборстве между Повелителями Лжи и Повелителями Истины – период нόчи обрывает работу Повелителей Истины помрачением зрения, погружая их сознание в сон. Каждый день с наступлением темноты, Боги остановлены в своих действиях Демонами: Боги забываются сном. Каждый раз с приходом света они пробуждаются к активности и продолжают свою последовательно-созидающую деятельность. Традиционно моментом их пробуждения именуется «Брахма-мухурта» или 4 ч. утра. Каждый храм в Индии звόнит своими колоколáми и гремит цимбалами в 4 ч. утра, чтобы расшевелить бого́в в неменьшей степени, чем и самих прихожан. Следовательно, тот «час», который описывается в самом начале Сáвитри может буквально приходиться на 3-4 чч. утра. Завершение этого часа (пробуждения Бо́гов) – является «божественным Событием», упомянутым во второй строке...

 

Каждую ночь существует маленькое вре́менное Несознание, мимолётная хватка Великой Тьмы, где божественное предопределило (быть ей) чревом нашего космоса. В этой хватке мы можем ме́льком узреть движение, благодаря которому Тьма становилась всё более проницаемой и превращалась в то, что мы можем назвать Сумраком, ожидающим Озарения: феномен, который Шри Ауробиндо кратко улавливает фразой о дразнившем Несознании, которое пробуждает Неведение. Символизм заключается в том, что каждая ночь ограниченной местности является миниатюрой самόй первозданной Нόчи».

 

В двух частях строки́ были использованны различные грамматические временá IT WAS the hour БЫЛ час и before the Gods awake до пробуждения Бого́в (дословно: до того, как пробуждаются Боги). Здесь, поэт говорит нам об особенном моменте цикличного процесса, который повторяется снова вновь и вновь. В известном смысле, силы света пробуждены каждый день; и Шри Ауробиндо начинает свою поэму в самый тёмный час, который приходится как раз до рассвета – как гласит нам английская поговорка.

 

Across the path of the divine Event

The huge foreboding mind of Night, alone

In her unlit temple of eternity,

5  Lay stretched immobile upon Silence’ marge.

 

Божественного Действа путь пересёк

Предчувствующий громаду недоброго, разум Ночи́ одинокой

В храме вечности Своём затменном –

5  Неподвижностью застыв над Безмолвным краем.

Нечто или кто-то лежит аcross the path of the divine Event поперёк тропы́ божественного События. Амаль Киран объяснил нам, что это божественное Действо, этот происходящий момент есть не что иное, как пробуждение Бого́в – космических сил света и прогресса. Поперёк тропы́ божественного Действа находится the huge foreboding mind of Night предчувствующий громаду недоброго – разум Ночи́. Foreboding предчувствие – означает ощущение чего-то плохого, что должно произойти; "fore" – знакомо нам по слову "before"; некто, кто to the fore на переднем плане является во главе, далекό впереди, лидером; foresight – способность предвидеть и мудро планировать будущее. Вторая часть сло́ва встречается во фразе "this bodes no good" – означающая, что существуют знаки или предзнаменования, говорящие о чрезвычайно плохом развитии событий.

 

Одна из замечательных черт английского языка, которая делает его очень гибким для стихосложения состоит в том, что в поэзии любое слово может быть использовано, как произвольная "part of speech" «часть речи» в любой функции предложения. Знаменитый пример данной гибкости существует в шекспировской строке из пьесы Richard lll Ричард lll, в которой один из героев говорит: "But uncle..." «Но, дядя...», на что его дядя, король, отвечает: "But me no buts and uncle me no uncles" «Мне тут не но́кать и дядьками – не дя́дькать». Если мы поразмыслим в терминах "parts of speech" «частей ре́чи», грамматических особенностей слов, то слово "but" «но» определено здесь союзом, которое может быть использовано для соединения двух частей предложения, как: "We wanted to go on picnic but it rained so we could not go" «Мы хотели поехать на пикник, но задожди́ло, поэтому мы не смогли поехать». Тем не менее, в шекспировской строчке простое соединение использовано единожды в повелительной глагольной форме, а после – в качестве существительного во множественном числе; сходным образом, слово uncle дя́дькать идёт в глагольной форме, а  множественным существительным здесь являются – uncles дяди, дядьки, дядья́. Очень живо король заявляет "Do not come saying 'But uncle' to me! I am a king and I do not want to hear those two words from anyone" «Со слова́ми "Но, дядя" – не подходи ко мне! Я – король и не желаю слышать двух этих слов ни от кого». В Savitri Са́витри мы можем найти множество примеров, где Шри Ауробиндо допускает полную свободу слов, которая позволительна поэту в английском языке. Слово "foreboding" часто использующееся в виде существительного, здесь стои́т как прилагательное, описывающее разум Ночи́ – причину этого предложения. Ночь находится в своём храме, лёжа растянувшись и не двигаясь upon Silence’ marge над Безмолвным краем: marge – означает кромку или границу; Она, словно, на границе Безмолвия. Но Ночь не спит; Она осознаёт и Она предвидит. Она чувствует, что приближается нечто весьма плохое для Неё: это – божественное Действо, приход Рассвета и Дня со всем своим Светом и поступательным движением, который означает конец Её правления. И как раз, приближающаяся Заря является Символическим Рассветом, так что это не обыкновенная ночь, которую вращение Земли́ заставило отпрянуть от Солнца; это – Символическая Ночь:

 Almost one felt, opaque, impenetrable,

In the somber symbol of her eyeless muse

The abysm of the unbodied Infinite;

A fathomless zero occupied the world.

 

Почти осязалась тёмная, непроглядная

В мрачном образе Её задумчивых глазниц –

Пучина бесформенной Бесконечности;

Бездонный нуль Мир поглотил.

 

Her eyeless muse Её безглазая задумчивость: to muse глубокό размышлять, медитировать; здесь это слово представленно в виде существительного, означая состояние сонного созерцания. У этой силы Ночи́ есть разум, но нет силы ви́дения, потому что Она – eyeless безглазая (с пустыми глазницами); к тому же у разума имеется предчувствие, что приближается некое ужасное изменение; это состояние, как somber symbol мрачный символ (образ) чего-то opaque тёмного и impenetrable непроглядного: "opaque" означает, что мы не можем видеть сквозь; оно impenetrable непроглядно, непрозрачно и свет не может проникнуть или пройти сквозь это; impenetrable также означает, что мы не можем данное понять. Эти задумчивые глазницы разума Ночи́, как тёмный – somber symbol мрачный образ, заставляющий нас почувствовать темноту и непроглядную abysm of the unbodied Infinite пучину бесформенной Бесконечности или непроявленную бесконечность, словно, тёмную глубь безграничного океана. Abysm пучина – означает очень глубокое место, настолько глубокое, что оно не может быть измерено и иногда это относится к сáмой глубокой части океана. В этот час до рассвета Ночь ощущает, как если бы весь физический Мир был захвачен, оккупирован fathomless zero бездонным нулём. В физическом смысле fathom морской лот является единицей измерения, используемый для измерения глубины́ мόря. Это также используется и в психологическом смысле: когда мы пытаемся измерить нечто, как мы это делаем сейчас (с текстом), мы стараемся измерить его глубину́, коснуться его дна и понять; если же это неизмеряемо или же fathomless бездонно, мы не сможем измерить, т.к. это за пределом нашей хватки. Такая глубинная пустота и небытие объяло весь (физический) Мир в тот тёмный час. В своём наброске к «Медитации на Сáвитри» в картинах, Мать изобразила этот момент в виде όка: разум Ночи́ – не полностью закрыт и не спит, но пропитан своей предчувствующей задумчивостью, страшась и сопротивляясь приходу света и пробуждению бого́в. В последующих стро́ках Шри Ауробиндо больше говорит нам об этом сопротивляющемся сознании:

 

10  A power of fallen boundless self awake

Between the first and the last Nothingness,

Recalling the tenebrous womb from which it came,

Turned from the insoluble mystery of birth

And the tardy process of mortality

15  And longed to reach its end in vacant Nought.

 10  Мощь пробуждения забвенной безграничности самόй

Между первым и последним Небытием,

Воскресающая сумрачно-исторгнувшее чрево –

Освободилась от неразрешимой тайны рождения

И медленного процесса умирания,

15  Стремясь достичь своего конца в пустующем Ничто.

 

Мать следующим образом объяснила эти строчки так:

 

«Даже в сáмом тёмном Несознании было нечто, как память о Божественном Источнике и это послужило толчком пробуждения к бытию (существованию). Но вся привычка Несознания была настолько сильнá, что у него (несознания) была тенденция вернуться назад к Небытию.

... Это, как первая попытка пробуждения в Небытии чем-то, что было слабым выражением сознания, но как говорит Шри Ауробиндо, recalling воскресающая the tenebrous womb from which it came сумрачное чрево, откуда оно вышло – имело тенденцию вернуться в Несознание. Это, как источник Смерти».

 

Эта power of fallen boundless self awake мощь пробуждения забвенной безграничной сущности – есть разум Ночи́: божественная сила, но отрезанная от своего источника падением в несознание; она возникла (вышла, появилась) из бессознания the tenebrous womb сумрачного чрева. Тenebrous – означает тёмный, мрачный. Божественная сила помнит темноту несознания, откуда пришла и как для многих из нас, с первым утренним пробуждением – она хочет вернуться к тому состоянию, уйти назад в сон. Жизнь и последующий медленный цикл проявления к сознательности через рождение и смерть и возрождение кажется слишком трудной для неё – insoluble mystery неразрешимой тайной и tardy process медленным процессом, который слишком долго длится для неё. Этот предчувствующий разум Ночи́ стремится достичь своего конца, чтобы уснуть навеки в полной несознательности vacant Nought пустующего Ничто.

 

Мы могли бы сказать, что борьба между силой тёмного предчувствующего разума Ночи́, существующей для растворения всего в небытии и пустоте с силой Зари (Сáвитри), приносящей новый Свет и окончательный триумф высшего света, что даже может трансформировать этот разум Ночи́ – лежит в основе всей этой изумительной поэмы, которая начинается с сопротивления разума Ночи́ приходу божественного События (Действа) или же путешествия Сознания и Радости, заканчиваясь трансформацией Ночи́, как мы можем это прочесть в последних строчках поэмы:

 

Lost in the halo of her musing brows

Night, splendid with the moon dreaming in heaven

In silver peace, possessed her luminous reign.

She brooded through her stillness on a thought

345  Deep-guarded by her mystic folds of light

And in her bosom nursed a greater dawn.

                                                                                                                                                                p.724

Забвенная в сиянии своих задумчивых очей –

Ночь, великолепствуя с мечтающей луною в небесах

Серебрянного мира, её светящим царством обладала.

Объятая своей задумчивостью неподвижной, Она

345  Оберегалась её мистичными фалда́ми света,

Вынашивая в своём чреве божественный рассвет.                                                  стр.724

                                                                                                                                                           

Давайте посмотрим, как дальше продолжается ход событий:

 

As in a dark beginning of all things,

A mute featureless semblance of the Unknown

Repeating for ever the unconscious act,

Prolonging forever the unseeing will,

20  Cradled the cosmic drowse of ignorant Force

Whose moved creative slumber kindles the suns

And carries our lives in its somnambulist whirl.

 

Как и в тёмном истоке всех вещей,

Немая бесформенность, похожая на Непознанное,

Повторяющая вечно несознательное действие,

Продлевающая вечно невидящую волю  –

20  Убаюкивалась косми́чным сном невежественной Силы,

Чья созидательная дремотá зажигает солнца

И несёт наши жизни в сомнабулическом вихре.

 

Шри Ауробиндо говорит, что темнота перед рассветом, которую он описывает – есть нечто похожее на мрак самогό начала нашей материальной вселенной, когда бездонная несознательная пустота была, как mute featureless semblance of the Unknown немая бесформенность, похожая на Непознанное. Mute – означает молчаливый, немой, без го́лоса или средств выражения. Это также – featureless бесформенность, не имеющая признаков или знаков, чтобы выразить существующее положение дел или их значения; видимое появление semblance схожести походит на Непознанное, даже на Непознаваемое. Эта немая бесформенность, похожая на Непознанное напоминает нам отрывок из книги Шри Ауробиндо «Жизнь Божественная»:

 

«Несознание является противоположной производительной (силой) высочайшего сверхсознания: у ней та же самая абсолютность бытия и автоматичность действия, но в бесконечно окутанном трансе; это Бытие, потерянное в самом себе, погружённое в свою собственную пучину бесконечности. Вместо светоносного поглощения в са́мосуществование – происходит мрачная инволюция в нём, темнота окутана мраком по Ригведе тамасит тамаса гудхам, которая заставляет его быть Не-Бытием; вместо врождённой светоносности сáмоосознания – существует сознание, погружённое в пучину сáмозабвения, врождённое в бытии, но не пробуждающееся в бытии. К тому же, это окутанное сознание является ещё сокрытым знанием тождественности;  оно несёт в нём осознание всех истин бытия, скрытых в своей тёмной бесконечности; и когда оно действует и творит, то сначала в виде Энергии, а не Сознания – где всё подготовленно с точностью и совершенством подлинного знания. Во всех материальных вещах пребывает молчаливая и вовлечённая Реальность-Идея: основная и сáмоэффективная интуиция, точное слепое восприятие, автоматическое и интеллектуальное решение своих невыразимых и немыслемых концепций, слепое ви́дение уверенного мнения, молчаливая безошибочная уверенность подавленного ощущения, покрытого нечувствительностью, которая приводит в исполнение всё, что должнό быть исполненно. Любое такое состояние и действие Несознания отвечает совершенно явно тому же сáмому состоянию и действию чистого Сверхсознания, но переведённая в элементы сáмотемноты вместо естественного сáмосвета».

                                                                                                                                             (стр. 550)

 

 Шри Ауробиндо говорит нам, что источник несознания существует в проекции высочайшего сверхсознания: все качества, которые есть в сверхсознании, такие как бесконечность, абсолютное Бытие, Сознание-Сила и Блаженство – находятся в Несознании под тьмою, а не под светом. Наша вселенная начинается из этой «темноты, окутанной мраком». Внутри этой тьмы происходит повторяющееся unconscious act несознательное действие или цикличность; эта схожесть Незнания prolonging продлевающая – сохраняя движение unseeing will невидящей воли. Эта тёмная схожесть Незнания убаюкивается наподобие того, как мать держит дитя в своих руках и раскачивает его the cosmic drowse of ignorant Force космическим сном невежественной Силы: Силой Природы, которая даёт всход материальной вселенной, но которая словно засыпáет, дремлющая и убаюканная в руках этой mute featureless semblance of the Unknown немой бесформенности, похожей на Непознанное, которая несознательно захотела проявления. Но даже slumber сон материальной Природы creative созидателен: он зажёг все мириады солнц и в вечно круговом движении – наши жизни также несутся на крохотном шаре в маленьком уголке этого безбрежного движения. Это – whirl вихрь, круговое движение и Шри Ауробиндо использует слово somnambulist сомнабулический, для идущего в сонном состоянии человека. Когда человек в этом состоянии, то его бодрствующий ум спит, но есть некоторое сознание, которое управляет им. Нам известно, что весьма опасно пробудить того, кто броди́т спя, ибо если бы мы вернули его назад к бодрствующему уму, обрезав контакт с управляющим сознанием, тогда человек может упасть и пораниться. Окутанное в этот несознательный somnambulist whirl сомнабулический вихрь материальной вселенной – существует всезнание, сохраняющее всё на своём месте, намного глубокое и мудрое сознание, чем наша ментальная осведомлённость. Шри Ауробиндо говорит, что оно действует сначала в виде Энергии, а не Сознания. Эта громадная Энергия или Сила Природы убаюкана на руках необъятной тёмной Матери, как mute featureless semblance of the Unknown немая бесформенность, похожая на Непознанное держащая, защищающая и питающая её.

 

Athwart the vain enormous trance of Space,

Its formless stupor without mind or life,

25  A shadow spinning through a soulless Void,

Thrown back once more into unthinking dreams,

Earth wheeled abandoned in the hollow gulfs

Forgetful of her spirit and her fate.

 

Наперекор тщете́ громадного Космического транса,

Его бесформенного ступора без разума иль жизни,

25  Вращающаяся тень сквозь неодушевлённую Пустоту́

(Была) отброшена назад опять в немыслимые сны –

Земля забвенной колесила в пучинах пустоты́,

Забыв свой дух, свою судьбу́.

 

Слово аthwart наперекор, против, поперёк – здесь необычно; оно применяется моряками, чтобы обозначить направление в сторону, нáбок или поперёк, но оно также имеет намёк на неуклюжесть, затруднительность (хода) под неправильным углом, т.е. не так, как должнό быть. Земля вращается, как тень сквозь Космос, который пребывает в vain enormous trance тщете громадного транса, что нахо́дится без цели в formless stupor бесформенном ступоре, оглушённый сонным состоянием безо всякой формы жизни или разума, как бездушная пустотность. Сквозь эти пустые пучины, эти пустые пространства – Земля колесила вокруг и вокруг в состоянии unthinking dreams немыслимого сна, forgetful of her spirit and her fate забыв свой дух, свою судьбу́, т.е. в состоянии несознательности. Шри Ауробиндо говорит, что Земля была thrown back once more отброшена назад ещё раз в то состояние и она была, словно, abandoned покинутой, оставленной или забвенной. Это напоминает нам, что процесс цикличен: это состояние происходит (случается), когда боги ещё спят, когда нет сознательной силы света, чтобы взять опеку над Землёй и Её курсом. Не существует, нет восприятия заботы или опеки ни у какой высшей силы о Земле; Она, словно бы, покинута, отвергнута и забвенна, forgetful of her spirit and her fate забывшая свой дух, свою судьбу́.

 

The impassive skies were neutral, empty, still.

 

Безмятежные небеса были нейтральны, пусты́, неподвижны.

 

Impassive означает нереагирование, отсутствие реакции. Небеса пусты́; они неподвижны, без движения, потому что боги ещё спят. Об этом эпизоде в одном из своих писем Шри Ауробиндо писáл Амаль Кирану:

 

«Я отбираю определённые идеи и впечатления, чтобы сформировать символ частичной и вре́менной темноты́ души́ и Природы, которая показалась бы вре́менному чувству, пойманному в Ночи́, словно, если бы это было вселенским и вечным. Тот, кто потерялся в этой Ночи́ не подумает о другой части Земли́, что она под (солнечным) светом; для него всё есть Ночь, а Земля – как отвергнутая скиталица в непрерывной темноте».

 

Шри Ауробиндо описывает темноту до рассвета в определённо особый день – день, когда должен умереть Сатьяван; но в тоже самое время он описывает тьму, как символ и воплощение всех других форм мрака, которые мы можем пе́режить в уме, сердце, духе; также и тьму, которая может возобладать над всеми периодами истории и коллективной жизни человечества. Если бы мы сделали фильм о Сáвитри – иногда мы можем увидеть последовательный ряд образов, словно, лента прокручивающаяся перед нашими внутренними глаза́ми – то он должен был бы начаться в полной темноте; а у нас почти ещё страница, чтобы дойти до Рассвета, что находится на своём пути в медленном развёртывании Времени. Вот, что говорится в следующей строке́:

 

30  Then something in the inscrutable darkness stirred;

 

30  Вдруг нечто шевельнулось в непроглядной пустоте́;

 

В этой inscrutable непроглядной, неразборчивой, непроницаемой темноте происходит некое изменение – что-то движется. Я верю, что это часто происходит физически, когда мы направляемся (идём) к восходу. До прихода первого света, в воздухе существует маленькое волнение – дуновение или лёгкий ветерок (бриз), который предвещает первый свет. Шри Ауробиндо снова сразу же даёт психологическое измерение этому движению:

 

A nameless movement, an unthought Idea

2  Insistent, dissatisfied, without an aim,

Something that wishes but knew not how to be,

Teased the Inconscient to wake Ignorance.

 

Бесформенное движение, немыслимая Идея,

2  Настойчивая, неудовлетворённая, без цели,

Желала нечто, но не знавшая, как быть –

Дразнила Несознание, чтоб пробудить Неведение.

 

Об этом отрывке Мать говорит:

 

«Это является очень чудесным описанием первичного начала (происхождение) Устремления: как в Небытии, в Несознании шевельнулось первое движение Устремления. Там не было разума, поэтому Оно не думало. Даже витальное не было организовано, поэтому Оно не знало – как быть. Но это первое движение медленно пошевелилось, чтобы пробудить Незнание к чему-то, не понимая (не отдавая себе отчёт), чем Оно было. Это первая вибрация, которая предшествует даже форме, первое начало Устремления к возможности знать (знания)».

 

Пока ещё нет формы, только движение в темноте, малюсенькое (крохотное) движение, которому ещё нет имени; по-видимому оно выражает Idea Идею, но ещё нет разума, чтобы думать, что это Идея unthought немыслимая; но Идея уже здесь и Она insistent настойчивая, как ребёнок, который хочет что-то от своей мамы, но не может выразить, что хочет; он продолжает тянуться к ней настойчиво, он не сдаётся – он dissatisfied неудовлетворён. Он хочет нечто, он хочет быть, он хочет стать, но не знает – как. Это – движение в безмерности, в черноте Несознания. Эта unthought Idea немыслимая Идея teased the Inconscient to wake Ignorance дразнила Несознание, чтоб пробудить Неведение. Дети дрáзнят друг друга, они продолжают делать или говорить нечто только для того, чтобы досадить; а иногда и мы дрáзним детей: мы предлагаем им что-то и затем, возможно, отбираем; или мы щекόчим их; мы играем с ними, чтобы получить некую реакцию, мы хотим, чтобы они отзывались на нас. Это малюсенькое движение раздражает, доставляет неприятность, щекόчит Несознание, чтобы получить некую реакцию: и Оно пробуждает Ignorance Неведение. Неведение случается (происхόдит), когда мы начинаем станови́ться сознательными, когда мы начинаем осознавать, что существует нечто, чего мы не знаем, но которое мы должны узнать. В тотальном Несознании есть нечто в виде ступора; но теперь это крохотное движение пробуждает нечто, как говорит Мать – первичное начало (происхождение) Устремления.

 

35  A throe that came and left a quivering trace,

Gave room for an old tired want unfilled,

At peace in its subconscient moonless cave

To raise its head and look for absent light,

Straining closed eyes of vanished memory,

40  Like one who searches for a bygone self

And only meets the corpse of his desire.

 

35  Пришедшая агония оставила дрожащий след,

Дав возможность старому, измученному, неисполненному желанию,

Умиротворённому в своей безлунной подсознательной пещере –

Гόлову поднять и свет отсутствия искать,

Напрягая закрытые глазá пропавшей памяти,

40  Как некто, кто ищет отжившую суть,

А встречает лишь тлен своего желания.

Слово throe агония символизирует короткий спазм или конвульсию, неожиданное (внезапное) движение, которое приходит на мгновенье и затем уходит. Это – nameless movement бесформенное движенье, о котором Шри Ауробиндо говорил в предыдущем предложении. Оно длится лишь мгновенье, но оставляет trace след: после прекращения действия нечто продолжает дрожать (вибрировать). Когда животное или человек двигается сквозь лес или через пустыню, он оставляет след; опытный охотник или следопыт обнаружит след и скажет, какие животные или люди прошли здесь. Движение со следо́м создают возможность (место) old tired want старому, измученному желанию пробудиться: старое неудовлетворение, некая древняя потребность – были там очень долгое время; оно покоилось аt peace в мире (тишине): оно спалό in its subconscient moonless cave в своей безлунной подсознательной пещере, глубокό в подсознании, где не было луны́ и никакого света. Луна является символом ума, у которого нет своего света, но лишь его отражение от высшего сознания. Сейчас, с этой throe агонией, как говорит Мать, малюсеньким (крохотным) движением – есть самое́ начало того, что может стать устремлением и что old tired want старое, измученное желание подымает свою голову и удивляется, – «Где же свет?». Как говорит Шри Ауробиндо, глазá памяти всё ещё закрыты; они пытаются вспомнить нечто (что-то), но не могут воскресить это; существует способность вспоминать, но без содержания: память vanished пропала, исчезла. Это, словно, как кто-то, кто ищет прошлое «я» или нечто, что было в прошлом, bygone self прошлую личность. Иногда мы говорим, «Пусть прошлое канет в прошлое», это означает «Давайте забудем о случившемся в прошлом и станем двигаться вперёд». Существуют прошлые «я» из наших прошлых жизней; даже, если мы напрягаемся, чтобы вспомнить те прошлые «личности», мы не можем их воскресить. Поэтому, здесь есть некто, кто не может вспомнить: he meets the corpse of his desire он встречает лишь тлен своего желания, останки чьего-то старого, измученного и неудовлетворённого желания или былой потребности.

 

It was as though even in this Nought’s profound,

Even in this ultimate dissolution’s core,

There lurked an unremembering entity,

45  Surviving of a slain and buried past

Condemned to resume the effort and the pang,

Reviving in another frustrate world.

 

Случилось так, что в этом глуби́нном Ничто,

Даже в этом конечном распадающемся ядре́ –

Сверкнуло непомнящее божество,

45  Избегшее смерти и прошлого забвения,

Приговорённое возобновить усилие и тоску,

Ожив в другόм, напрасном Мире.

 

Cлово profound обычно употребляется, как прилагательное, обозначающее глубину́: например, можно иметь глубокие мысли; но здесь Шри Ауробиндо использовал это слово, как существительное – глубинá, глу́би. Даже в глуби́нах этого Небытия, даже в этом core ядре́ – самόм центре этого ultimate dissolution конечного распада, когда все элементы распадаются и исчезают, утрачивая форму, жизнь и разум – ещё есть нечто, скрыто лежащее в темноте: unremembering entity непомнящее божество. Нечто выжившее из мёртвого и далёкого прошлого; и сейчас это unremembering entity непомнящее божество должно проснуться вновь. Оно было там умиротворённым и спящим, но теперь оно должно пробудиться. Оно сondemned приговоренό, у него нет в материи выбора: хочет оно того или нет – оно должно принять усилие и боль пробуждения, оживая или возвращаясь к жизни вновь in another frustrate world в другом – напрасном Мире. Используя словá сondemned приговорённый,  frustrate напрасный, Шри Ауробиндо позволяет нам узнать, что это божество переживает: оно принужденό, оно чувствует, – «Я приговорён», как у заключённого, у которого нет шанса; и оно ощущает, что всё усилие и живая боль – просто бесполезны, оно вынужденно жить in another frustrate world в другόм – напрасном Мире, в Мире без результата, без успеха, без удовлетворения – как раньше. Но всё же, там было крохотное движение устремления, шевеле́ние в виде самогό истока (начала), как говорила нам Мать.

 

An unshaped consciousness desired light

And a blank prescience yearned towards distant change.

50  As if a childlike finger laid on a cheek

Reminded of the endless need in things

The heedless Mother of the universe,

An infant longing clutched the somber Vast.

 

Бесформенное сознание желало света,

А пустое предвидение томилось предчувствием длительного изменения.

50  Как-будто детский пальчик, лежащий на щеке

Напоминал о бесконечной необходимости явлений

Беспечной Ма́тери вселенной –

Младенческим стремлением схватив мрачности Простор.

 

Во тьме есть unshaped consciousness бесформенное сознание, не обладающее формой, без жизни или разума, но каким-то образом – сознательное, которое desired light желало света и blank prescience слепое предвидение было там. В этом сознании есть нечто, что смотрит вперёд и чувствует, что изменение должно придти; но оно blank пустое, оно не знает, что придёт; но к тому же оно ещё и yearns томится: оно нуждается в приходе изменения, хотя это и кажется очень distant далёким. Это желание, это томление к перемене, к приходу света, словно, пальчик крόхи на щеке́ своей мамы – говорит Шри Ауробиндо. На этот счёт у Матери вселенной нет никакого внимания, т.к. она была heedless беспечной; но теперь это малюсенькое и слепое движение сознания напоминает Ей the endless need in things о бесконечной необходимости явлений. Огромный мрак, somber Vast мрачности Простор, что захватил вселенную, чувствует хватку infant longing младенческого стремления – крохотного, беспомощного и страстного желания, которое только народилось. Но хватка малыша может быть на удивление сильнá: возможно вы и сами знаете по опыту, как малыш может крепко сжать ваш палец.

 

 Это крохотное движение пришло снизу, из мрака и это очень примечательно. Шри Ауробиндо говорит нам, что необходимы два движения, чтобы вызвать великую перемену (изменение): взывающее устремление снизу и отвечающая Божественная Милость сверху. Здесь, если мы вспомним, что нам говорила Мать: в этой невероятной безмерности, в тотально беспроглядном мраке, во всём этом сопротивлении – есть малюсенькое движение чего-то, что похоже на устремление; и конечно же, ответ приходит сверху. Он начинается незаметно insensibly неосязаемо, но как мы увидим, он становится очень больши́м; но всё же, первое изменение очень слабое и хрупкое.

 

Insensibly somewhere a breach began:

55  A long lone line of hesitating hue

Like a vague smile temping a desert heart

Troubled the far rim of life’s obscure sleep.

 

Неосязаемо зарделась где-то брешь:

55  Долгая одинокая линия неясного оттенка,

Словно, смутная улыбка, искушающая высохшее сердце –

Потревожила дальний рубеж тёмного сна жизни.

 

Здесь, наконец присутствует первый признак света. Если бы мы захотели снять фильм о Savitri Сáвитри и я надеюсь, что в будущем какой-нибудь великий сценарист сделает это – то до этой точки мы были бы в абсолютном мраке; но в ответ на это первое движение устремления, в ответ этому детскому напоминанию Матери вселенной – отверзается толщь во мраке. Слово breach брешь употребляется в прорыве защиты: брешь в дамбе (плотине), через которую может заливать вода; брешь в оборонительной линии армии, через которую может прорваться враг или же брешь в ограде, в которую могут забраться кόзы или коровы, чтобы добраться до урожая в поле или огороде. Здесь происходит вскрытие в сопротивлении этого глуби́нного мрака. Оно начинается insensibly неосязаемо, настолько невидимым способом, что никто не скажет, где и как это началόсь. Брешь растёт и первый бледный свет появляется в форме lone line of hesitating hue одинокой линии неясного оттенка. Нue – означает цветовой фон или тон; но оттенок этого света hesitating неясен (точно не определён), словно, он стесняется проскользнуть в эту темень. Он очень бледный (блёклый), поэтому едва возможно сказать – какого цве́та он. Если мы на морском побережье и в гора́х наблюдаем рассвет, то мы не можем по-настоящему сказать, когда или как он начинается, ибо наши чувства не могут точно сказать, когда эта брешь начинается, что отверзает темень. Ночь покоится в предчувствии и сопротивляется приходу божественного действа, но брешь начинает (расползаться) и свет проникает через её оборону, её сопротивление. Шри Ауробиндо говорит, что эта линия бледного света похожа на слабую неясную улыбку. Эта слабая улыбка  temping a desert heart искушает высохшее сердце, которое пустое к жизни и чувству из-за покинутости, оставленности. Когда же эта слабая улыбка приходит, то сердце начинает просыпаться. В некотором смысле это угнетает (доставляет трудность): жизнь находится в глубо́ком мраке сна и она не хочет пробуждаться, но она потревожена этим слабым движением, этой искушающей улыбкой на дальнем краю ́ своего осознавания, которая troubled the far rim of life’s obscure sleep потревожила дальний рубеж тёмного сна жизни – глубокий сон всей природы. Затем происходит новый ход события: иногда, когда свет зари начинает прорываться сквозь облакá на горизонте, то он принимает форму глáза. Теперь Шри Ауробиндо говорит нам, что этот глаз нáчал всматриваться сквозь темноту. Это eye of deity глаз божества, прибывший из далёка:

 

Arrived from the other side of boundlessness

An eye of deity peered through the dumb deeps;

60  A scout in reconnaissance from the sun,

It seemed amid a heavy cosmic rest,

The torpor of a sick and weary world,

To seek for a spirit sole аnd desolate

Too fallen to recollect forgotten bliss.

 

Прибывшее с другой стороны́ безграничности

Око божества пронзительно смотрело сквозь беззвучные глуби́ны;

60  Разведчик на задании солнца

Появился средь тяжести космического сна,

Болезненного оцепенения и усталости Мира,

Чтобы найти суть духа и запусте́ние

Забвенное – забытое блаженство воскреся.

 

Это око при́было из другого плана from the other side of boundlessness с другой стороны́ безграничности. Вoundlessness означает без границ, без ограниченности. Это око смотрит на что-то; это око – scout разведчик, посланный исследовать незнакомую территорию или что-то высмотреть, произведя reconnaissance рекогнесцировку, чтобы найти то, что находится впереди́. Это, как если бы солнце божественного Сознания послало этот глаз света, чтобы всмотреться во мрак в ответ на то крохотное движение или первое шевеление устремления и теперь глаз ищет эту ду́шу, из которой то движение пришло: этот бедный, потерянный дух – один среди болезни и усталости Мира и настолько пропащий, что он даже не может вспомнить блаженство, из которого вышел. Этот дух – совсем один и desolate оставлен (покинут): в нём нет счастья, почти нет чувства, совсем нет жизни – он несчастен, печален, в отчаянии и даже не знает, почему это так, что он такого потерял, чего упустил. Око peered пронзительно смотрело сквозь dumb deeps беззвучные глуби́ны, среди heavy cosmic rest тяжести космического сна, ибо вся вселенная в тяжёлом и глубоком сне. И этот сон – совсем не как обычный сон; Шри Ауробиндо говорит, что он torpor of a sick and weary world оцепенён из-за болезни и усталости Мира. Если вы больны́, то вероятно, вы войдёте в очень тяжёлое несознательное состояние, где сознание как бы одурма́нено или затемнено́ лихорадкой и поэтому оно не́мо, нетакти́льно, нечувстви́тельно. Где-то посреди всего этого тяжёлого сна несознания есть этот бедный потерянный дух; но он пришёл из Мира блаженства, он упал в этот болезненный и усталый край, потеряв всякую чувствительность, любую способность ощущать или знать.

 

65  Intervening in a mindless universe,

Its message crept through the reluctant hush

Calling the adventure of consciousness and joy

3  And, conquering Nature’s disillusioned breast,

Compelled renewed consent to see and feel.

 

65  Захватывая безмысленное пространство,

Его послание ползлό сквозь упорную тишину,

Призывая (в) путешествие сознание и радость

3  И, покоряя не иллюзорную Природы стать –

Принуждало обновлённым согласием смотреть и ощущать.

 

Это око божества, этот луч света, этот разведчик – несёт послание в это mindless universe безмысленное пространство. Это послание захватывает фиксированный процесс в явлениях и меняет их ход событий. Первое шевеле́ние несознательного устремления было крохотным движением, малюсеньким безнадёжным движением во тьме (мраке), но когда ответ приходит с высот, то события происходят на удивление быстро без последовательного изменения; вот так действует Божественная Милость ответом на наше крохотное устремление. Послание Солнца crept through the reluctant hush ползлό сквозь упорную тишину, сквозь молчание спящего Мира, которое совсем не хотело пробуждаться. Оно провозгласило adventure of consciousness and joy путешествие сознания и радость. Когда мы вынуждены проснуться и встретить грядущий день, то мысль (идея) о чём-то интересном впереди может быть вполне достаточной, чтобы выдернуть нас из посте́ли. Подобно и здесь – это послание, этот зов (призыв) превосходит сопротивление или неохоту в Природе, conquering Nature’s disillusioned breast покоряя не иллюзорную Природы грудь, стать. Природа – disillusioned не иллюзорна: Она чувствовала в прошлом восторженность и была разочарована; сейчас Она чувствует, что все усилия бесполезны, тщетны (напрасны), всё занимает слишком долгий ход в tardy process of mortality замедленном процессе умирания. Но это послание солнца, этот пробуждающийся свет превосходит Её сопротивление, принуждает Её к согласию, к удовлетворению, чтобы принять заново (возможность) видеть, чувствовать, пробудиться и жить. Бывает весьма интересно, когда вы находитесь в очень тёмном месте, то даже ничтожное освещение, даже самый слабый свет – заставит вас видеть.

 

70  A thought was sown in the unsounded Void,

A sense was born within the darkness’ depths,

A memory quivered in the heart of Time

As if a soul long dead were moved to live:

But the oblivion that succeeds the fall,

75  Had blotted the crowded tablets of the past,

And all that was destroyed must be rebuilt

And old experience labored out once more.

 

70  Мысль посеяна была в непроторённой Пустоте́,

Чувство родилόсь внутри́ темнеющих глуби́н,

Память дрогнула в сердце Времени –

Словно бы давно уме́ршая душá встрепенулась ожи́ть:

Но забвение, что сменяет падение

75  Сгладило скрижалей груду прошлого

И всё, что было разрушено – должно воссόздано быть вновь

И старый опыт отработан ещё раз.

 

Когда Природа даёт согласие пробудиться, видеть и ощущать – первой приходит мысль: а thought was sown in the unsounded Void мысль посеяна была в непроторённой Пустоте, как зерно (семя) в бездонной пусто́тности. Здесь unsounded – как непроверенный (неиследованный): в прошлом, когда моряки шли по неизвестным морям, они «зондировали» лόтом глубину́ для определения насколько глубокá вода, чтобы понять безопасно или нет пройти их кораблю. Они должны были закрепить груз на верёвке с определёнными отметинами, возможно даже узлами c интервалами; такие интервалы назывались "fathoms" «фáтомы»; поэтому, слово  unsounded  непроторённый схоже по значению с fathomless бездонный. Первая мысль была брошена, как зерно в unsounded Void непроторённую Пустоту́, в неизмеримую пустотность и оно стало прорастать и расти. Первое впечатление сознания в материи происходит посредством sense восприятия: а sense was born within the darkness’ depths чувство родилόсь внутри темнеющих глуби́н. Чувство является нашим способом ощущения, относящимся к вещам (событиям, явлениям), которые находятся в стороне от наших тел. Даже самая примитивная форма жизни демонстрирует sense чувство, способность чувствовать, что окружает её и давать ответные реакции. Природа принялáсь to see and feel смотреть и ощущать и даже память quivers дрожѝт крохотным движением – маленьким признаком осознанности; и с памятью приходит чувство времени, будучи окружённым Временем бытия in the heart of Time в сердце Времени.

 

Это вроде событий, являющихся выражением души́, которая была мертвá долгое время, но решила или принялá сейчас родиться вновь – вновь ожи́ть. И в самый момент принятия, чтобы вновь жить – существует некая неясная память того, что было и ощущение, что так много было потерянно и должно быть построенно вновь. Мать как-то сказала о том, что происходит, когда душá поддаётся подобному несознанию. Она говорит, что когда душá входит в физическое рождение, то это похоже на падение с огромной высоты́ и приземление на́ голову: душá полностью сбита с толку, нокаутированна и ей требуется время на восстановление. Здесь Шри Ауробиндо упоминает, что the oblivion that succeeds the fall забвение сменяет падение: oblivion означает забывчивость, которая следует как результат падения души́ из тонкого (эфирного) плана в материальную вселенную. Эта забывчивость had blotted the crowded tablets of the past сгладила скрижалей груду прошлого. В древние времена люди использовали таблички из глины или дерева, содержащих вощённый слой, чтобы делать текстовые записи. У них были заострённые палочки-резцы (сти́лусы), чтобы чертáть на влажной глине или застывшем воске. Написанное ими было очень важно и они обжигали эти глинянные таблички и бережно хранили их. Археологи находят подобные глинянные скрижали, например в Ираке, и прочитывают содержимое на них. Но если после начертания и прочтения, содержимое текста не несло определённой важности, то он стирался сразу же начисто и табличка была готова для следующей записи. Существует Латинское выражение "tabula rasa" «удаляемая скрижаль» или перезаписываемая; это сходно по значению с современной фразой «начать с нуля» или «начать с новой страницы», т.е. позволить уйти старому и нача́ть заново или сначала. Во время жизненного цикла душá или индивидуальное сознание может собрать огромное количество информации, знания, опыта (переживания); но когда душá покидает тело, то бόльшая часть из собраного ею – растворяется; древние Греки обычно говорили, что душá должна переправиться через реку забвения – Ле́ту (кáнуть в Ле́ту). Здесь же душá пробуждается, задвигалась к жизни вновь, она чувствует, что весь полученный опыт из того, что было достигнуто – является вытертым, (стёртым) или забытым; так что, это должнό произойти вновь и заново labored out once more или отработано ещё раз: всё, что было растворенό – должно быть отстрόено вновь; здесь, Шри Ауробиндо также передаёт ощущение усталости и неохоты: «Ох, теперь я опять начинаю пробуждаться, но это такая пытка, ибо многое предстоит сделать».

 

All can be done if the god-touch is there.

A hope stole in that hardly dared to be

80  Amid the Night’s forlorn indifference.

 

Всё осуществиться может, если есть прикосновенье бога.

Надежда вкралась в едва осме́левшее «быть»

80  Среди одинокого безразличия Ночи́.

 

На ответ этому трудному чувству, даже невозможности, приходит эта чудесная строкá заверения и обещания аll can be done if the god-touch is there всё осуществиться может, если есть прикосновенье бога. Око божества пришло искать ту забытую и потерянную суть (духа) и несомненно, оно пытается помочь; и как результат – а hope stole in надежда вкралась незаметно, словно утренний расcвет. В нескольких значительных местах поэмы, Шри Ауробиндо использует глагол to stole in входить очень тихо и конспиративно, вкрадчиво, т.е. будучи незамеченным. У этой надежды почти нет мужества существовать посреди всей этой безнадёжности и Night’s forlorn indifference одинокого безразличия Ночи́. Indifference – это беззаботное состояние; оно не отвечает на послание надежды, что несёт разведчик солнца. Forlorn означает ощущение потерянности, оставленности, печальности быть одному и беспомощно одинокому. Вот, что мы чувствуем, когда теряем связь со Светом; даже, если Свет и приходит в поиске нас – мы можем не сразу заметить его, находясь (пребывая) в своём отчаянии и безнадёжности. Тем не менее, надежда уже пришла, что-то собираясь изменить.

 

Вопрос: Пожалуйста, расскажите побольше о строке́:

 

All can be done if the god-touch  is there

 

Всё осуществиться может, если есть прикосновенье бога

 

Ответ: Было своеобразное ощущение трудности начать отрабатывать ещё раз весь старый опыт прошлого, который должен быть отстроен вновь; это кажется настолько трудным, невозможным – даже слишком, чтобы приступать. Это адресует нас к первой странице поэмы, где Ночь Разума отворачивается от the insoluble mystery of birth аnd the tardy process of mortality неразрешимой тайны рождения и замедленного процесса умирания: это слишком уж трудно. Это подобно тому, что мы чувствуем иногда, просыпаясь утром: мы хотим вернуться в сон, ибо надо сделать много усилий, чтобы встретить грядущий день. Но затем Шри Ауробиндо напоминает нам, что даже если всё это чувствуется невозможно трудным, то аll can be done if the god-touch is there всё осуществиться может, если есть прикосновенье бога. Касание бога пришло – являясь тем глазом божества, что ищет бедный, потерянный и всё-позабывший дух; и по этой причине надежда вкрадывается восходом света, чтобы воссиять.

 

As if solicited in an alien world

With timid and hazardous instinctive grace,

Orphaned and driven out to seek a home,

An errant marvel with no place to live,

85  Into a far-off nook of heaven there came

A slow miraculous gesture’s dim appeal.

 

Как-будто просящее подаяние в чу́ждом Мире

С робостью и опаской инстинктивного изящества,

Осиротевшее и вынужденное искать приют –

Блуждающее очарование без места бытия

85  Вошло в отдалённый закоулок небес

Неторопливым чудесно-неясным жестом призыва.

 

Это довольно трудное предложение. К счастью, Шри Ауробиндо написáл письмо, в котором даёт пояснение. Предмет (суть) этого предложения аn errant marvel блуждающее очарование; errant означает блуждание, скитание, даже потерю; у этого marvel очарования нет места, где жить, потому что оно оrphaned осиротевшее, т.е. потеряло своих родителей и своё родно́е место, и вынужденное отправиться в путь в поисках дόма. Картина почти что, как юная нищенка взывает о помощи; to solicit означает просьбу о чём-то. Она в alien world чу́ждом Мире; наш Мир является чужестранным местом для неё. Она timid робкая, застенчивая, полнá страхов и чувствует нерешительность просить что-либо. Шри Ауробиндо использует здесь слово hazardous рискованный, которое предполагает опасность, словно бы, это миловидное и потерявшееся существо находится в опасности, претерпевая некоторого ро́да риск, но вынужденное взывать о помощи. В её жесте существует instinctive grace инстинктивное изящество, врождённое, естественное, спонтанно грациозное, которым иногда обладают дети или маленькие животные-потеряшки: они знают, как задеть ваши чувства. Эта картина является образом приходящего зарева – очень робкого и нерешительного, но полного изящества и очарования; оно входит еле-еле into a far-off nook of heaven в отдалённый закоулок небес. Nook угол: свет зарева приходит в виде slow miraculous gesture неторопливо-чудесного жеста, показываясь (возникая) в отдалённом уголке неба – закоулке, будто некое миловидное существо просит о помощи. Но эта просьба dim неясная (смутная), очень слабая и малозаметная, ещё нет достаточного света; и всё же она persistent настойчива (упорная) и она не уйдёт. То, что делает трудным это предложение для понимания, так это стоя́щее в самом начале предложения слово solicited просящий; в грамматике оно является причастием прошедшего времени, но использованное здесь в виде прилагательного, поэтому мы удивляемся, кого же просят, к кому взывают о помощи; с первого момента прочтения мы можем не заметить, что это действительный глагол, являющийся подлежащим; и тот, кто совершает просьбу – упоминается лишь спустя несколько строк. Но если мы внимательны, мы заметим слово appeal призыв в конце предложения, и тогда мы сможем начать распутывать структурную необычность предложения и поймать образ, который показывает нам Шри Ауробиндо в виде появление первого и слабого лучика зари (восхода) во тьме – застенчивая просьба с очаровательным жестом, чтобы быть позволенной остаться, быть востребованной, быть оценённой по-достоинству и получить ответ.

 

The persistent thrill of a transfiguring touch

Persuaded the inert black quietude

And beauty and wonder disturbed the fields of God.

 

Настойчивая дрожь преобразующего касания

Преследовала инертную черноту́ спокойствия –

Красото́й и чудом потревожив ни́вы Бога.

God-touch прикосновенье бога является transfiguring преобразующим; когда что-то преобразованно, то оно раскрывается (показывается) самόй истиной своей, самόй сияющей формой, совершенно отличной от повседневного состояния; transfiguring touch преобразующее касание рождает дрожь, которая упорно держится (сохраняется), не останавливаясь и не уходя прочь; у ней есть эффект преследования inert black quietude инертной черноты спокойствия, сопротивления, безответной неподвижности и молчания. Как результат, beauty and wonder disturbed the fields of God красота́ и чудо потревожили поля́ Бога. Тhe fields of God ни́вы Бога – прекрасное поэтическое выражение небесам. Они были тёмными и молчащими, но сейчас beauty and wonder красотá и чудо вошли, потревожив эту чёрную тишину: нечто новое и чудесное должно произойти. И чтобы схватить вспышку этого жеста с медленным неощутимым проникновением красоты́ и чуда этого предза́рева, вам необходимо проснуться рано утром.

 

90  A wandering hand of pale enchanted light

That glowed along a fading moment’s brink,

Fixed with gold panel and opalescent hinge

A gate of dreams ajar on mystery’s verge.

 

90  Блуждающая рука бледно-завораживающего света,

Сияющая вдоль мгновенно исчезающего крáя –

Закрепилась золотой панелью с переливчатой петлёй,

Приоткрывая вратá мечтаний в таинственный край.

 

Здесь мы видим другой образ: словно, рука света открывает вратá или окно в скрытые (сокрытые) Миры. Рука движется, она состоит из бледного магического света и она сияет along a fading moment’s brink вдоль мгновенно исчезающего крáя. Слово brink – одно из многочисленных слов, которое мы находим в поэме и оно обозначает край или погранлинию, наравне с такими словами, как: rim обод, edge кромка, marge граница, verge грань и т.д. Если говорить о кромке океана или скалы́ и сделать ещё один шаг вперёд, то мы шагнём через край. Сияющая рука света виднá на мгновенье а gate of dreams ajar on mystery’s verge приоткрывая вратá мечтаний в таинственный край. Слово ajar мы употребляем для окнá или две́ри, которые слегка приоткрыты, едва касаясь рамы. Если кто-то оставляет дверь приоткрытой и подует ветер, то мы услышим удар открытой две́ри по своей раме; ajar значит, что дверь не зáперта; если мы хотим войти, то мы открываем её: это почти, как приглашение открыть дверь и увидеть, что находится на другой стороне. Рanel панель – основная (центральная) и золотая часть воро́т, а hinges пе́тли – это деталь, на которые вешаются воро́та, позволяя им свободно двигаться; они – opalescent переливчатые, радужные. Opal опал – это красивый драгоценный камень из Австралии. Если вы всматриваетесь в него, то он матовый, не прозрачный и на нём красивые цветá, которые переливаются, если подвигать камень. У некоторых опалов есть характерный насыщенный зелёный, голубой и алый окрас, но у других – пасте́льные тона́: молочно-белые, розовые, бледно-голубые и зеленоватые с возможно огненно-оранжевым окрасом в глубине́ и все они соединены вместе, вплавленны друг в друга; opalescent переливчатый или сияющий, как опал с прекрасными смешанными тона́ми, которые можно наблюдать в предрассветном небе.

 

One lucent corner windowing hidden things

95  Forced the world’s blind immensity to sight.

 

Один лучезарный угол, распахивающий скрытые явления –

95  Заставил прозреть безмерную слепоту Ми́ра.

 

Gate of dreams вратá мечтаний – часть неба, которая lucent наполнена светом. Этот уголок неба, как окошко из невидимых миров, позволяющее своему магическому свету войти (проникнуть) в наш Мир. Это маленькое сияние света в отдалённом уголке небес forced the world’s blind immensity to sight заставило прозреть безмерную слепоту Мира. Теперь врата грёз или мечтаний были открыты, даже чуть немного ajar приоткрыты, так что свет мог просочиться и это стало достаточно, чтобы заставить видеть всю огромную слепоту́ Ми́ра. Если всё полностью чернό, мы ничего не можем видеть, тем не менее, мы напрягаем зрение и пристально всматриваемся в те́ни, чтобы что-то (нечто) выявить: но как только здесь появляется малюсенький свет, мы не можем не видеть – хотим мы этого или нет. С использованием слова forced заставлен (принуждён), Шри Ауробиндо снова даёт нам подсказку о сопротивлении тёмной стороны́ Природы, которая предпочитает оставаться слепо́й, спящей и несознательной.

 

The darkness failed and slipped like a falling cloak

From the reclining body of a god.

 

Мрак поник и заскользил ниспадающим покро́вом

С полулежащего те́ла бога.

 

Другой красивый образ: cloak покров или одеяние, в которое мы кутаемся, если холодно или сыро (дождливо). Темень скользит прочь ниспадающим одеянием и обнажает тело reclining полулежащего бога. Этот образ из Вед, где сказано, что мрак скользит и обнажает прекрасные формы Уши – богини Зари.

 

Then through the pallid rift that seemed at first

Hardly enough for a trickle from the suns,

100  Outpoured the revelation and the flame.

The brief perpetual sign recurred above.

 

Затем, сквозь бледно показавшийся просвет,

Едва достаточный для солнечной капе́ли –

100  Проли́лось откровение и пламя.

Краткий вечный знак возник в вышине.

 

Cлово rift означает дыру́, трещину, просвет или даже прореху; поэтому, мы можем подумать об изношенном матерчатом тёмном покро́ве; поначалу, эта прореха кажется очень маленькой и не важной (еле заметной) – pallid бледной. Но эта незначащая трещина, прореха в темноте вполне большая, чтобы позволить даже trickle капе́ли в виде тонкой струйки воды́ – просочиться всем солнцам, что скрыты позади. Но к удивлению, просачивается нечто бόльшее, чем капель – the revelation and the flame проли́лось откровение и пламя возникающей Зарёй. Above в вышине, в небе sign recurred возник знак, как он приходит вновь каждое утро с рассветом. Этот знак не долгий, он brief краток – кратковременен; и всё же он perpetual вечный, словно, извечно повторяясь вновь и вновь: вечно возвращающийся свет зари – есть символ, знак.

 

A glamour from unreached transcendences

Iridescent with the glory of the Unseen,

4  A message from the unknown immortal Light

105  Ablaze upon creation’s quivering edge,

Dawn built her aura of magnificent hues

And buried its seed of grandeur in the hours.

 

Очарованием с недостижимых трансцендентностей

Радужного сияния Невиданного,

4  Посланием от неизвестного бессмертного Света,

105  Пламене́ющим над дрожащим краем творения –

Заря ткалá ауру чудесных оттенков

И зароняла свой посев величия во времени.

 

Glamour очарование – одно из магических качеств привлечения (обольщения). Это glamour очарование света зари приходит from unreached transcendences с недостижимых трансцендентностей. Тranscendent трансцендентное существует за пределом всего, что мы знаем или можем знать – за пределом всего творения. Этот свет символичной зари приходит не с другой стороны́ Земли́, солнечной системы или вселенной, но из другого измерения, о котором мы ничего не знаем. И это измерение – iridescent радужное. Это слово подобно слову opalescent переливчатый, сияющий всеми цвета́ми радуги. Радужные цвета́ могут быть более живыми и насыщенными, чем переливчатые молочно-бледные. Glamour очарование, что приходит с рассветом – является iridescent with the glory of the Unseen радужным сиянием Невиданного, которое здесь с большой буквы, обозначая бесконечное и неузнанное бытие за пределом всех форм творения. Оно является приходящим а message from the unknown immortal Light посланием от неизвестного бессмертного Света, чтобы нечто донести из этого неумираемого источника, который аblaze upon creation’s quivering edge горит (пламенеет) над дрожащим краем творения на само́м краю́, где проявленное и непроявленное запредельное трансцендентное бытие – существуют тесно друг с другом. Заря приносит это послание нового света каждый день. Вот, откуда исходит этот символичный свет и прибывает сюда в наш Мир богиней Зари, где она выстраивает, (ткёт) свою aura of magnificent hues ауру чудесных оттенков – прекрасную атмосферу сияющего цве́та. Она закапывает (зароняет) семя этой славы, этого величия, этого чудесного Света in the hours во времени, т.е. для нашего времени. Если мы закопаем семечко (зерно), то оно может долго пролежать в земле в спящем состоянии, но когда приходит время – оно прорастает и всходит. Заря приносит с собой семя unknown immortal Light неизвестного бессмертного Света и зароняет его в почву человеческого времени; когда же настаёт момент – оно проявляется и расцветает здесь в материальном Мире. Это есть обещание подразумеваемого послания, которое приносит с собою Заря (Рассвет).

 

An instant’s visitor the godhead shone.

On life’s thin border awhile the Vision stood

110  And bent over earth’s pondering forehead curve.

 

Посетительница мгновения божественностью воссияла.

На тонкой грани жизни недолго Ви́дение стоя́ло

110  И перегнулось через Земную кривизну мыслящего лба.

 

Это godhead божество – прекрасная Богиня Утренней Зари или visitor посетительница, которая остаётся с нами не надолго, только на мгновенье; мгновения рассвет недо́лго длится. Шри Ауробиндо говорит, что Она постояла оn life’s thin border awhile на тонкой границе жизни лишь момент. Если же, мы подумаем о жизни на Земле, то найдём массу материальных элементов, из которой состоит наша планета, а всё что представлено в виде живых форм – есть очень тонкий слой на Её поверхности или является border границей между материальной массой и неодушевлённой атмосферой. Богиня там стои́т awhile недолго, лишь на короткое время и сгибается over earth’s pondering forehead curve через Земную кривизну мыслящего лба. Область лица́ между глаза́ми и линией волос – это forehead лоб и он имеет изогнутую (покатую) форму. Шри Ауробиндо, как бы из космоса видит кривую Земную поверхность в виде лба – глаза́ми Vision Проницательности или чрезвычайно обширную Богиню Зари, перегибающуюся (шагающей) через Земную кривизну. Он говорит, что этот изгиб в виде лба или бро́ви – pondering мыслящий, словно, в раздумье или в задумчивости; на Земной поверхности существует не только тонкий слой (грань) жизни, но также есть и слой (грань) ума.

 

Interpreting a recondite beauty and bliss

In colour’s hieroglyphs of mystic sense,

It wrote the lines of a significant myth

Telling of a greatness of spiritual dawns,

115  A brilliant code penned with the sky for page.

 

Пересказывая неизвестную красоту́ и блаженство

Цветастыми иероглифами мистического чувства,

Она чертáла стрόки многозначительного мифа,

Повествуя о величии духовных рассветов –

115  Нетленным кодом записав небо на странице.

 

Recondite неизвестный – означает тайный (секретный) или утáенный. Vision Проницательность interpreting пересказывает (интерпретирует): аналогично тому, как я пытаюсь пересказать (интерпретировать) вам recondite beauty неизвестную красоту́ прекрасных όбразов Шри Ауробиндо, так и Богиня Зари пересказывает тайну beauty and bliss красоты́ и блаженства, которые утáены за покровом проявлений – проясняя красоту́ и блаженство высших тонких планов языком цветовых символичных όбразов mystic sense мистического чувства, в виде hieroglyphs иероглифов. Это слово мы относим к древним Египетским письменáм. В действительности же, это слово означает священный знак (символ). Не каждый может прочесть их, ещё меньше могут выче́рчивать их. Это была тайная система письмá и понимали её лишь посвящённые. Так и мы должныы быть посвящёнными, чтобы понять мистическое значение и символизм цве́та, который приносит с собой заря на небо. Богиня Зари использует цветá, чтобы писáть the lines of a significant myth стро́ки многозначительного мифа. В «Сáвитри» Шри Ауробиндо пересказывает нам этот многозначительный миф древне-символического Ведического повествования внутреннего значения Зари, восходящего Солнца и его возвращения на наш небосвод сознания, который был во тьме, без луны, без звёзд. Что же они обозначают? Они являются όбразами, иероглифами с глубоким внутренним значением. В это мгновение, ранним утром преследуя темноту – грядущая Заря выче́рчивает стрόки многозначительного мифа, который говорит a greatness of spiritual dawns о величии духовных рассветов. Этот отрывок несёт внутреннее переживание. Если мы читаем это самим себе очень размеренно и сосредоточенно, в охваченном медитативном состоянии – то мы можем прочувствовать (испытать) внутренний восход зари в нашем сознании. Физический рассвет – это символ духовных рассветов. А слово code код – здесь тайный шифр. Vision Проницательность использует всё небо в виде страницы, на которой пишет кодом стрόки многозначительного мифа Зари – тайным языком си́мвольного цве́та.

 

Almost that day the epiphany was disclosed

Of which our thoughts and hopes are signal flares;

A lonely splendor from the invisible goal

Almost was flung on the opaque Inane.

 

Тот день откровения почти был раскрыт

Сигнальными огнями наших чувств и дум;

Одинокое великолепие из невидимой цели

Почти было накинуто на тёмную Пустоту́.

Был экстремальный мрак ночи́, но теперь Шри Ауробиндо наводит на мысль, что сейчас это уже – почти сияющая заря. Каждый день приходит заря (восход) и он говорит, что этот день the epiphany was disclosed откровения почти был раскрыт. Слово epiphany откровение – греческое и по-схожести подобно индийскому слову «да́ршан»: Божественное – разоблачено́, обнаружено, раскрыто. Шри Ауробиндо говорит, что наши мысли и надежды, словно, signal flares сигнальные огни – являющиеся знаками этого пророчества, этого откровения и существующего где-то Божественного Присутствия. Когда вы потеряны в море, но достаточно хорошо экипирόванны средства́ми спасения, то вы можете запустить выстрелом вверх сигнальный огонь, давая понять, что «я здесь». Наши самые высокие мысли, наши глубочайшие надежды и есть эти signal flares сигнальные огни, показывающие что Божественное Присутствие существует и ожидает быть найденным. Это пророчество является the invisible goal невидимой целью нашего человеческого путешествия. В это особое утро, на этом особенном восходе – зримы некоторые знаки (знамения) величия а lonely splendor from the invisible goal одинокого великолепия из невидимой цели, которое аlmost was flung on the opaque Inane почти было накинуто на тёмную Пустоту́. Flung означает наброшенный (накинутый); мы можем подумать о сиятельном излучении зари, словно, спроецированным на экран. Экран должен быть opaque тёмным: он не должен позволить пройти свету сквозь себя, но должен быть отражённым, чтобы было видно изображение (картинка). Здесь этот экран Inane Пустой. Это слово естественно подходит для чего-то незначащего, глупого. Но здесь стои́т заглавная буква, которая заставляет нас подумать, как это делает очень часто сам Шри Ауробиндо по отношению к нам, об изначальном корнево́м слове, которое является латинским – anima душа́: Нечто существует inane без души́, не обладая душой. Здесь, это относится к незатронутой пустой вселенной до прихода Утренней Зари; тогда Она и проявляет чудесное выражение высочайшего Света, которое и есть целенаправленное путешествие эволюции, накинутой на чёрную пустоту́ бездушной Ночи́.  

 

120  Once more a tread perturbed the vacant Vasts;

Infinity’s centre, a Face of rapturous calm

Parted the eternal lids that open heaven;

A Form from far beatitudes seemed to near.

 

120  Ещё раз поступь потревожила пустующие Ширόты,

Бесконечности центр – Лик восторженного покоя

Разлепил вечные веки, что открывают небеса;

Образ с далёких блаженств казался близким.

 

Присутствие уже здесь: оnce more a tread perturbed the vacant Vasts ещё раз поступь потревожила пустующие Ширόты; шаги́ Богини Зари доставляют беспокойство и тревогу тем необъятным и пустующим пространствам. Это и есть то Божественное Действо, страшась которого разум Ночи́ предвидел это беспокойство, принесённое грядущим светом, принуждая Ночь видеть и чувствовать вновь; но, всё что хочет Ночь – это впасть в забытие́ несознания. Но теперь Заря приближается, Её шаги слышны́ иль ощутимы, Она подходит. Затем уже ви́дно Её лицо, в виде самогό центра Бесконечности. Это кажется парадоксальным: как может Бесконечность, которая безгранична или без начала и конца – иметь центр? Но этот Лик кажется и есть центр бесконечной протяжённости во всех измерениях, преисполненный of rapturous calm восторженным покоем. Rapture – восторг, восхищение; этот лик спокоен, умиротворён и в тоже время по́лон интенсивного восторга. Её глаза́ открыты: lids – это веки или часть устройства гла́за. Они являются глаза́ми вечности и когда они открыты, то открыты и небеса. Сначала поступь, затем лик, потом веки и после форма: всё тело богини подступило (приблизилось) к Земле; Она пришла from far beatitudes с далёких блаженств: beatitude – состояние небесного блаженства; Она пришла из далёких областей блаженства, Ананды.

 

Ambasadress twixt eternity and change,

125  The omniscient Goddess leaned across the breadths

That wrap the fated journeying of the stars

And saw spaces ready for her feet.

 

Посланница меж вечностью и изменением –

125  Всеве́дующая Богиня согнулась над ширόтами,

Окутывающими обречённые путешествия звёзд

И взирала на пространства, что к пόступи Её готовы.

 

Ambasadress – слово женского ро́да, обозначающее посла какой-либо страны́ в том или ином государстве; в более общем смысле это может обозначать того, кто несёт послание. И это послание здесь несёт Богиня Зари; Она – посланница. Она несёт послание между царствами Вечности и Миром перемен (изменений), в котором мы и живём. Тwixt – поэтическое слово меж, обозначающее between между. Мы можем удивляться, существует ли какая-либо связь между вечным Миром и нашим Миром постоянных перемен? Здесь Шри Ауробиндо говорит, что Богиня Зари приходит, как посланница: Она приносит что-то из вечности сюда и возможно, также уносит назад послание устремления и надежду из материального Мира в извечные планы. Шри Ауробиндо описывает Её omniscient всеведующей – всезнающей, всевидящей. Он рисует Её необъятной, склонившейся над breadths ширόтами, широкими пространствами, that wrap the fated journeying of the stars что окутывают обречённые путешествия звёзд, которые движутся по своим замкнутым орбитам. И он говорит, что те путешествия звёзд fated предопределены́. Это предполагает две вещи: первая, что орбиты звёзд зафиксированы определёнными и неизбежными законами судьбы́; но это также подсказывает нам, что человеческие существа часто чувствуют, что действия и взаимосвязь звёзд несут некую силу судьбы́ или рока, которая может стать значимо-определяющей для наших жизней; вот почему люди прибегают к астрологии, чтобы пролить некоторый свет на свою индивидуальную судьбу́. Богиня Зари взирает на широкие пространства, в которых движутся звёзды и видит следующее место, куда Она сможет шагнуть. Шри Ауробиндо рисует эту картину в необъятном масштабе: он уносит нас с плоскости Земли́, на которой мы естественно живём – в безбрежность и заставляет видеть нас движения Богини.

 

Once she half looked behind for her veiled sun,

Then, thoughtful, went to her immortal work.

 

Лишь посмотрев украдкой на спрятанное солнце за спиной,

Она задумчиво пошла к своей работе вечной.

 

Это чрезвычайно красивая картина: Она бросает взгляд назад, чтобы увидеть, следует ли за Ней солнце. Солнце пока ещё veiled спрятано, сокрыто; оно станет подыматься из-за скрывавшего его покрова только после того, как Заря пройдёт вперёд. Это veiled sun спрятанное солнце и есть Сáвитри – ещё не взошедшее над горизонтом солнце. Заря двигается to her immortal work к своей работе вечной, чтобы где-то продолжить ещё.

 

130  Earth felt the Imperishable’s passage close:

The waking ear of Nature heard her steps

And wideness turned to her its limitless eye,

And, scattered on sealed depths, her luminous smile

Kindled to fire the silence of the worlds.

 

130  Земля почувствовала рядом Нетленное движение:

Пробуждающее ухо Природы услышало Её шаги́,

Обширность повернулась к Ней своим безграничным взором,

И рассыпавшись по запечатанным глуби́нам – Её сияющая улыбка

Зажглась, чтобы разжечь молчание Миров.

 

Шри Ауробиндо возвращает нас на Землю и показывает нам, что есть отзыв (ответ) на поступь Богини Зари. Земля – это символ материального Мира и основание эволюционного путешествия сознания. Земля чувствует passage движение Богини; Шри Ауробиндо говорит – the Imperishable Нетленное движение. Вещи, которые загнивают (подвержены разложению) и не долго хранятся; мы можем упомянуть молочные и овощные скоропортящиеся продукты; и мы все – тленные создания тоже, т.к. наши телá не сохраняются на очень долго; но те, кто принадлежит высшим планам – сделаны из другого ро́да вещества (субстанции), которая не разлагается, не стареет и не портится, но остаётся всегда молодой и прекрасной. Земля, являющаяся до́мом для созданий, которые подвержены разложению (гниению) – чувствует вблизи себя движение нетленного присутствия; нечто в Мире природы пробуждается и слышит Её поступь; все обширные пространства Земли́ оборачиваются и видят прекрасный лик и форму в небесах, откуда сверкающая улыбка Богини scattered on sealed depths рассыпалась по запечатаным глуби́нам, так же как мы раскидываем семена в почву, чтобы они проросли и дали всход. Она распространяет и раскидывает свою улыбку и словно бы, в не́драх Земли́ зажигаются маленькие пламя огоньков. To kindle – означает разжечь огонь; и они являются огнями устремления, зажжёные шагающей Богиней в глуби́нах материи, которая указывает на приход Солнца – символ всебоже́ственного Присутствия, Силы и Любви.

 

135  All grew a consecration and rite.

 

135  Всё росло посвящением и обрядом.

 

Идущая богиня Зари несёт обещание нового света, пробуждая отклик в природе. Существует чувство священного смысла во всём. Сonsecration – означает делать посвящение. Когда мы предлагаем самих себя Божественному, мы вероятно делаем обычные вещи священными, так что они принимают божественное значение и смысл. А rite – обряд или ритуал поклонения: выполненное действие особым способом с целью чествования и приглашения Божественного.

 

Air was a vibrant link between earth and heaven;

The wide-winged hymn of a great priestly wind

Arose and failed upon the altar hills;

The high boughs prayed in a revealing sky.

 

Воздух был вибрирующей связью между небом и землёй;

Широкό-крылатый гимн великого священного ве́тра

Вздымался и низвергался на алтарь холмо́в;

Ветви крон молились в разверзающемся небе.

 

Это ответ Природы на поступь нетленной Богини Зари. Воздух стано́вится a vibrant link between earth and heaven вибрирующей связью между небом и землёй: воздух вибрирует и соединяет землю и небо – материальный Мир и высшие планы. Ветер подымается и обрушивается на холмы́; Шри Ауробиндо говорит, что ветер похож на священника, проводящего обряд и жертвоприношение; звук ве́тра – это wide-winged hymn широкό-крылатый гимн, хорал посвящения и молитвы Божественному. Холмы́, как алтарь, а деревья подымают свои ве́тви к небу в молитве. Небо, которое было неясным и тёмным стало a revealing обнажающим (разверзающимся), потому что свет Зари более не скрывает Божественное, но открывает (показывает) Его. Шри Ауробиндо написáл, что мы не должны́ думать об этих вещах, как чисто о поэтических όбразах. Он говорит, что нечто подобное по-настоящему происходит и может быть ви́дно и пе́режито, если мы станем чувствительными к глуби́нным истинам и действиям Природы. Он видел и получил переживание того, что деревья мόлятся и воздух станόвится вибрирующим, а звук ве́тра в холма́х, как распевающий сакраментальные слова́ священник; это не просто прекрасные вымыслы или образы, но точное и мощное описание нечто того, что происходит.

 

5  140  Here where our half-lit ignorance skirts the gulfs

On the dumb bosom of the ambiguous earth,

Here where one knows not even the step in front

And Truth has her throne on the shadowy back of doubt,

On this anguished and precaruious field of toil

145  Outspread beneath some large indifferent gaze,

Impartial witness of our joy and bale,

Our prostrate soil bore the awakening ray.

 

5  140  Здесь, где наше полутёмное неведение огибает бездны

В немом чреве неясной Земли́,

Здесь, где никто даже не знает ша́га вперёд,

А у Истины есть трон позади тёмного сомнения

На этом измученном и ненадёжном поле тяжкого труда,

145  Раскинувшимся под широким безразличным взором

Беспристрастного свидетеля радости и гόря –

Наша распростёртая земля несла луч пробуждения.

 

В предыдущих предложениях Шри Ауробиндо говорил нам о том, как Мир Природы отвечает на поступь богини-зари. Здесь же, он говорит нам о нашем человеческом Мире half-lit ignorance полутёмного неве́дения, который skirts the gulfs огибает бездны оn the dumb bosom of the ambiguous earth в немом чреве неясной Земли́. Слово skirt означает движение вокруг какого-то кра́я, (т.е. огибание чего-либо). Мы существуем на нашем крохотном Шаре, который вращается и движется, кружась по-крáю необъятной gulf бездны проявленного космоса. Мы живём на груди́ Земли́, где Земля – наша материальная мать, мы Её дети и Она держит нас на себе, на своей груди́ и вскармливает нас; но для нашего ментального взгляда, эта наша мать – ambiguous неясная, непонятная и опасная. Земля не яснá нам: иногда Она кажется зелёной и улыбающейся, но в другие разы́ – опасной и жестокой или просто безразличной. Наша Земля загадка для нас и мы живём в Мире дуальности (двойственности), в Мире противоположностей. Всё здесь пáрно и неразделимо противоположно: горячее и холодное, светлое и тёмное, хорошее и плохое, левое и правое. Мы – невежественные существа и даже не знаем, каким будет следующий шаг в наших жизнях. Если мы пойдём глубокό во внутрь самих себя, у нас будет возможность получить указание, что мы должны делать (как поступать); но это только о том шаге, о котором мы говорим сейчас, но не для последующего. Здесь на Земле, великая богиня Истина сидит на троне on the shadowy back of doubt позади тёмного сомнения. В «Жизни Божественной» Шри Ауробиндо написáл о важности сомнения для нас, как о доро́ге, идущей к истине; мы не должны просто верить, что всё видимое и переживаемое есть та дорόга; нам надо сомневаться и вопрошать для того, чтобы иметь способность обнаружить (найти) истину. К «Медитациям на Сáвитри» Мать показала Хуте, как нарисовать сияющую золотую богиню Истины, восседающей на тёмном высоком троне, словно бы, сделанной из чёрного камня Сомнения. Здесь Шри Ауробиндо указывает на Землю, как оn this anguished and precaruious field of toil на это измученное и ненадёжное поле тяжкого труда; anguish – это страдание, интенсивная физическая или психологическая боль. Наша Земля – field of toil поле тяжкого труда, поле усилия, усердия с тяжёлой работой и также precaruious ненадёжности: мы можем делать усилия и извлекать пользу (выгоду), но наш выигрыш ненадёжен, рискован, небезопасен; у нас нет ничего несомненного и постоянного, ибо это может быть утерянно в любое время, мы всегда под риском, в опасности, мы не защищены. Выражение "field of toil" означает «поле Курукшетры» (из Гиты) – «поле действия», усилия, битвы и опасности, которым является наш Мир. Это поле расстилается под небом, которое смотрит вниз на нас а large indifferent gaze широким безразличным взором: высшие уровни бытия не заботит, что происходит внизу на Земле; им безразличны любые наши усилия, борьба и страдания. Смотрящее Существо сверху на нас является impartial witness беспристрастным свидетелем: Оно не принимает ничьих сторо́н и не поддерживает ни то и ни другое, Оно просто смотрит, не заботясь о том, получаем ли мы опыт радости или bale опыт гόря, неудачи и страдания. Но даже здесь, оur prostrate soil bore the awakening ray наша распростёртая земля несла луч пробуждения. Рrostrate – означает лежать вытянувшись или простираться, когда мы совершаем пранам. Здесь Шри Ауробиндо ссылается на человеческие существа, поэтому он не только имеет в виду почву (землю) – равнину под небом, но и также нашу самую неотзывчивую материальную часть, которая несёт давление awakening ray пробуждающего луча божественной Зари с обещанием величайшего света и его осуществления.

 

Here too the vision and prophetic gleam

Lit into miracles common meaningless shapes;

150  Then the divine afflatus, spent, withdrew,

Unwanted, fading from the mortal’s range.

 

Здесь также ви́дение и пророческое озарение

Светились чудесами обычных незначащих явлений;

150  Затем божественное вдохновение растратилось, ушло –

Невостребованным угасая из смертных сфер.

 

Here too здесь также, т.е. в нашем человеческом Мире, чудесное проникновение божественного присутствия предлагает своё prophetic gleam пророческое озарение. А gleam является мягким и сияющим рассветом; этот рассвет Зари – prophetic пророческий: пророк, это тот, кто может видеть будущее и сказать, что произойдёт. Шри Ауробиндо говорил нам раннее, что Рассвет Зари появляется первым и обещает epiphany богоявление – откровение или да́ршан Божественного Присутствия. Здесь тоже в нашем человеческом Мире, этот рассвет приходит и касается common meaningless shapes обычных незначащих явлений, которые мы видим вокруг нас каждый день, освещая их в нечто абсолютно магическое. Вы можете пережить этот опыт, когда встаёте с постели самым ранним утром. Я вспоминаю увиденное однажды на ж\д станции, где-то на севере Индии: все обычные вещи (события) выглядели очень красиво, за́литые магическим цве́том с первым восходом зари;  всё было буквально волшебным и было красиво и чудесно. Но это длилось только короткий помежуток времени: then the divine afflatus, spent, withdrew затем божественное вдохновение растратилось, ушло. Аfflatus – буквально божественное озарение, вдохновение, пришедшее обозначить воодушевление, которое также завязанно на дыхание: божественное дыхание входит на мгновение и делает всё божественным, заполняет всё божественной красотой и чудом и смыслом. Здесь в материальном Мире это не может длиться долго, оно вскоре spent растратилось и ушло, потому что нет ответа; оно unwanted ненужное (невостребованно), поэтому и исчезает from the mortal’s range из смертных сфер. Слово mortal смертный встречается в поэме 256 раз и оно букально означает подчинённость смерти, под смертью. Всё, что рождено – ходит под смертью и должно умереть. Только нерождённая часть в нас, наша истинная душа́ – бессме́ртна и может освободить нас от подчинённости закону смерти. Когда же мы рождаемся в материальном Мире, мы рождаемся в Мире ограничений; наши чувства ограничены, наше сознание ограничено и поэтому наша сфера опыта и понимания ограничены обычно само́й же материальной реальностью, которую мы можем потрогать, увидеть и попробовать. Не найдя отклика, это проникновение, которое prophetic gleam является пророческим озарением отходит и угасает, так что более мы не можем узреть его или почувствовать, если конечно, вообще у нас есть такая способность.

 

A sacred yearning lingered in its trace,

The worship of a Presence and a Power

Too perfect to be held by death-bound hearts,

155  The prescience of a marvelous birth to come.

 

Священное томление задержалось своим очертанием,

Поклонение слишком совершенным Присутствию и Силе

Не выдержать сердцáм, скованных смертью,

155  Чтобы явить предвидение чудесного рождения.

 

Нечто прекрасное пришло и ушло, оставляя позади это чувство: а sacred yearning священное томление – жажду по божественному Присутствию и Силе; томление, жажда lingered in its trace растягивалась своим очертанием, оставляя следы. То linger означает задерживаться, оставаться на время, сохраняться. Богиня Зари пришла и ушла, но Она оставила позади себя нечто, что остаётся. Если по улице идёт девушка, то аромат цветов в её волоса́х или духи́, могут иногда оставить свой след; она продолжает идти, но аромат всё ещё остаётся, там где она прошла. Здесь говорится не об аромате, который остаётся, по о yearning томлении – об упущенном чувстве жажды; это томление sacred священно; в нём есть некая святость, некое устремление, некое поклонение этому милому божественному Присутствию, которое пришло и ушло, но которое было слишком совершенным, чтобы быть пойманным и удержанным нашими death-bound hearts сердцáми, скованными смертью. Это Присутствие несёт обещание, послание великой возможности ожидает нас в будущем; так что это томление и поклонение также несут prescience божественное предвидение или интуицию marvelous birth to come прихода чудесного рождения. Богиня Зари зашагала вперёд, но Она вернётся в образе Сáвитри и в форме нашего нового рождения, открывающего Божественное рождение здесь на Земле. Мать говорила об этом sacred yearning священном томлении, связанным с закатом. Она сказала, что после захода солнца существует очень особая атмосфера, словно бы, вся Природа ощущает священное томление по солнцу принёсшему тепло, свет и энергию и которое только что исчезло за горизонт, т.е. есть атмосфера томления, устремление к возвращению солнца. Здесь, томление не просто по возвращению солнца и нового дня, но по приходу совершенного Божественного Присутствия, которое обещает нам совершенно новое рождение и новый Мир.

 

Only a little the god-light can stay:

Spiritual beauty illumining human sight

Lines with its passion and mystery Matter’s mask

And squanders eternity on a beat of Time.

 

Лишь недо́лго богосвет может оставаться:

Духовная красотá, что зрение человеку озаряет –

Проявляет страсть и скрытую маску Материи,

И в такте Времени вечность расточает.

 

The god-light божество света, свет божественного присутствия может оставаться с нами только недолго. Сила духовной красоты́ приходит и высвечивает вещи, позволяя человеческим существам видеть на мгновенье Matter’s mask маску Материи. Здесь Шри Ауробиндо говорит нам, что сама́ Материя и есть маска, скрывающая или прячущая нечто от нашего поля зрения. Свет духовной красоты́ освещает маску и обнажает что-то из того, что прячет passion and mystery страсть и таинственность – интенсивность и загадку чуда за маской. Это происходит лишь мгновенье с одним beat of Time ударом Времени, но именно в это мгновенье все богатства вечности находятся здесь. То squander означает тратить, расточать всё своё благосостояние на бесполезную вещь. Здесь это слово очень выразительно, потому что богатства вечности – бесконечны, но Шри Ауробиндо заставляет нас почувствовать, как обильно (щедро) все они истрачены в одно мгновенье времени, когда обитающее внутри Божество освобождено (раскрыто).

 

160  Аs when a soul draws near the sill of birth,

Adjoining mortal time to Timelessness,

A spark of deity lost in Matter’s crypt

Its lustre vanishes in the inconscient planes,

That transitory glow of magic fire

165  So now dissolved in bright accustomed air.

 

160  Когда же душá приближается к поро́гу рождения,

Соединяя смертное время с Безвременьем,

Искрá божества потерявшись в склепе Материи

Теряет свой блеск в несознательных планах –

Вот так, преходящее сияние магического огня

165  Растворяется в светлой (и) привычной атмосфере.

 

Здесь появляется образ души́ из психического Мира, чтобы родиться на Земле. Он подходит near the sill of birth к порогу рождения – к шагу или к линии между mortal time смертным временем и Безвременьем, отмечая переход из Непроявленного Мира в Мир рождения. Как только душа́ пересекает порог и рождается в Мире Материи, а spark of deity и́скра божества, что несёт огонь божественного – теряется и её сияющий свет исчезает, и она входит in Matter’s crypt в склеп Материи. А crypt склепом является глубокая потайная пещера под основанием (фундаментом) священного здания. Корень этого сло́ва означает тайный, скрытый. Cуществует прилагательное cryptic, что означает загадочный или непостижимый, т.е. трудно понимаемый. Те, кто работают с кодом, шифром и тайнописью – зашифровывают послание, пряча его значение и только тот, кто обладает правильным ключом, сможет его вскрыть. В Мире Материи, свет высших планов станόвится сокрытым и спрятанным, так что он более не виден и its lustre vanishes in the inconscient planes теряет свой блеск в несознательных планах, где сознание прячется от самого себя. Подобным образом, как свет души́ исчезает, когда пересекает порог и рождается в Мире Материи, that transitory glow of magic fire это переходящее сияние магического огня восхода зари – становится невидимым, растворённым in bright accustomed air в светлой привычной атмосфере обычного дня. Тransitory означает преходящий, недо́лго живущий: такое яркое сияние магического огня не длится долго. Аccustomed привычный – означает то, что обычно и нормально, т.е. естественно употребляется нами.

 

The message ceased and waned the messenger.

The single Call, the uncompanioned Power,

Drew back into far-off secret world

The hue and marvel of the supernal beam:

170  She looked no more on our mortality.

 

Послание прекратилось и убыл посланник.

Единственный Призыв, несопровождаемая Мощь

Отошли в далёкий тайный Мир

Оттенком и чудом небесного луча:

170  Она больше не глядела на нашу смертность.                                                  {Богиня}

Богиня Зари уже пришла и склонилась над Землёй, неся своё послание; Шри Ауробиндо показал нам, что Она – Посланница, несущая послание из царств Вечности царству Перемен (Изменений). Она вручила послание, которое ceased прекратилось и waned убыла́. Это слово мы применяем к луне: луна waxes прибывает в размерах и светлеет, становясь полной, а затем она wanes убывает, становясь всё меньшей в размерах и яркости. Эта восхитительная светлая посланница Зари исчезает. Шри Ауробиндо говорит о Ней, как о the single Call единственном Призыве: Она зовёт нас к высшим планам, к высшей судьбе; Она также является uncompanioned Power несопровождаемой Мощью или великой Силой, которая работает одна без компаньона или помощника. Теперь Она начинает забирать все те волшебные цвета́, всю чудесную красоту́ божественного света supernal beam небесного луча, который Она принесла с собой; Она тянет их назад into far-off secret world в далёкий тайный Мир. Вeam здесь означает луч света наподобие солнечного и лунного. Свет Зари supernal небесный, пришедший с высших Миров. Она двигается в своём путешествии, Она бросила взгляд на нашу Землю и зажгла всё магическим светом, но теперь she looked no more on our mortality она больше не глядела на нашу смертность. Она удалилась прочь из нашего охваченного смертью бытия.

 

The excess of beauty natural to god-kind

Could not uphold its claim on time-born eyes;

Too mystic-real for space-tenancy

Her body of glory was expunged from heaven:

175  The rarity and wonder lived no more.

 

Чрезмерная красота, естественная для божества

Не смогла выдержаться вре́менно рождёнными очáми;

Слишком волшебно-реальное для космического постояльца

Её сияющее тело было вычеркнуто с небес –

175  Более не ́жили редкость и чудо.

 

Excess означает слишком, чрезмерно: количество или качество красоты́, которое естественно существам небес – чрезмерно для нас; Богиня не смогла продолжать дальше давить на физические глаза́, рождённые в этом Мире времени; наши глазá настроены на нечто другое. Шри Ауробиндо говорит, что тело Богини Зари было слишком настоящим, но не по-физически, как мы используем это слово, а по-мистически – намного истиннее, которое характерно высшим Мирам. Тenancy временное владение живущего в непринадлежащем ему дворце, доме, квартире или комнате, которую он снимает на время. Её body of glory сияющее тело – слишком реально, чтобы жить в нашем времени и пространстве, поэтому оно was expunged from heaven было вычеркнуто с небес: словно бы стёрто, оно исчезло с нашего неба, из нашей атмосферы. Здесь на Земле это редкое и драгоценное влияние, это очаровательное чудо больше не смогли быть видны́.

 

6  There was the common light of earthly day.

Affranchised from the respite of fatigue

Once more the rumour of the speed of Life

Pursued the cycles of her blinded quest.

 

6  Стал обыкновенным свет Земного дня.

Освободившись от изнуряющего отдыха,

Шум торопливой Жизни вновь

Бежал круга́ми Её слепого поиска.

 

Более не было мрака (тьмы), особый волшебный свет Зари прошёл и остался лишь обыкновенный дневной свет. Слово аffranchised означает освобождённый, освободившийся; Жизнь освободилась от respite of fatigue изнуряющей передышки: respite передышка является коротким промежутком времени между двумя трудными периодами. Если у вас что-то болит и вам дают необходимую таблетку, то вы можете получить опыт некоторого облегчения или отсрочки, но после некоторого времени воздействие (лекарства) уйдёт и боль вернётся вновь. Fatigue – усталость, изнурённость, измотанность. Изнурённость даёт нам некоторую (вре́менную) отсрочку, когда мы забываемся сном, а усталость даёт нам короткую передышку ото всех дел жизни; но пробудившись утром мы освободились от передышки (отдыха) и the rumour of the speed of Life стремительная суматошность Жизни начинается вновь. Здесь rumour означает шум или звук, который сопровождает мчащуюся своей дорόгой Жизнь, следуя the cycles за Её циклами blinded quest слепого поиска. А quest –  поиск, розыск; Жизненная сила всегда охотится за чем-либо, ищя блаженство, удовлетворения со своим blinded ослепшим, слепым (зашόренным) поиском. Здесь в Неведении, эта Жизненная сила отрезана от осознания своего источника и своей цели; Она не ведает, куда идёт и не может видеть (понимать), что ищет. Сycles означает нечто, что двигается по-кругу, в последствии став обозначать смысл колеса́, например: "bicycle" «велосипед»; но существует также "cycle" «цикл» дневных суток: с утра́ до полудня, к вечеру в ночь и вновь на рассвет; есть цикл го́да посредством четырёх сезонов; цикл жизни и цикл эпох. У поиска Жизни тоже есть свои циклы желания и волнующей погони, затем обладание с наслаждением и снова усталость и чувство недовольства и истощения от respite of fatigue изнуряющей передышки (отдыха) и очередная погоня вновь; все эти поисковые действия производят звук the rumour of the speed of Life шум от торопливой Жизни. И всё это теперь (циклично) повторяется опять в the common light of earthly day обыкновенном свете Земного дня.

 

180  All sprang to their unvarying daily acts;

The thousand peoples of the soil and tree

Obeyed the unforeseeing instant’s urge,

And, leader here with his uncertain mind,

Alone who stares at the future’s covered face,

185  Man lifted up the burden of his fate.

 

180  Все пробуди́лись к своим обыденным делáм;

Народ  древесный, земляной, всей тьмою

Повиновался импульсу внезапного инстинкта,

Но был здесь человек, кто лидерством своим с умом ещё незрелым –

Один взирал в грядущий скрытый лик

185  И бремя тяжкое своей судьбы́ подня́л.

 

Каждый пробуждается и начинает свои повседневные unvarying обыденные делá, не слишком уж меняя их и каждый день оные дела́ – всё те же. The thousand peoples of the soil and tree народ древесный, земляной – всей тьмою: все насекомые, птицы и животные повинуются импульсам; они следуют инстинктивному толчку мгновенья, не задумываясь о будущем; эти мгновенья unforeseeing неожиданные, непредвиденные (внезапные); они движимы инстинктом в каждое мгновение. И только один, кто пытается вглядеться в будущее – это Человек. Он – здесь лидирующий вид даже при непостоянстве наших умов и хотя мы живём в полу-невежественном свете – мы всё же лидирующий вид здесь в настоящее время и только мы (люди) думаем о будущем. Мы не можем увидеть, что будущее принесёт, ибо Его лицо закрыто; тем не менее, мы продолжаем всматриваться в covered face прикрытый лик, пытаясь найти некий ключ (суть) того, что он хранит для нас, то что должно впоследствии произойти. Когда наступит день, Человек должен поднять the burden of his fate бремя своей судьбы́; но была передышка – отдых, который приносит усталость, но сейчас Он должен заново поднять этот тяжёлый груз, т.е. груз ответственности, груз судьбы́. Мать попросила Ху́ту нарисовать образ грузчика, стоя́щим на Земном шаре и поднимающим свой тяжкий груз. Ху́та вспоминает, что Матери очень понравился этот образ, где она сказала, что «Полезно смотреть на этот рисунок, потому что он показывает состояние усилия и устремления».

 

п.с.

Это конец первого параграфа первой песни, первой книги эпоса Шри Ауробиндо. Эта часть повела нас из абсолютного мрака за час до рассвета, за час до пробуждения бого́в к обыкновенному световому дню. Рассвет наступил и теперь ушёл. Своим заглавием «Символ Рассвета» к этой песне, Шри Ауробиндо ясно дал нам понять, что он не только показывает нам физический рассвет с восхождением солнца над нашим физическим горизонтом; мрак (темень) вначале – это не просто отсутствие солнца, но «Разум Ночи́» в виде сознания, которое сопротивляется приходу света на протяжении всей поэмы. Есть Ночь со всеми силами сопротивляющейся тьмы; и есть грядущий Свет. Сáвитри связана с Зарёй, с приходом нового Света. Когда Мать объясняла Хуте, как надо нарисовать уходящую Богиню Зари, то Хута сказала: «О, она ушла!», на что Мать ответила: «Она вернётся в образе Сáвитри».

 

Сáвитри представляет новый свет восходящего солнца; это одно из значений её имени. И первая книга является «Книгой Нача́л», которая открывается сопротивлением Разума Ночи́ и последующим приходом Зари с посланием Света, надежды, любви и возможности высшей, божественной жизни; она посеяла своё светящееся семя ожидания в наш час (в наше время) и пошла вперёд и новый день настал. Как мы увидим, это тот день, когда должен умереть Сатьяван.

И всё повествование поэмы происходит за один день.

 

Теперь вы можете читать первую часть для себя с концентрацией и со старанием почувствовать или обнаружить некие движения, происходящие в вас во время чтения. Существуют части (в Мироздании), которые находятся в темноте; некоторые из них довольны (удовлетворены) этим мраком и несознанием, они не хотят, чтобы пришёл свет, они скорее пойдут спать назад в несознание; но, где-то глубокό во тьме есть крохотное движение, которое даёт санкцию на пробуждение – первое начальное устремление. Нечто начинает искать отсутствующий свет; оно даже не знает, что из себя представляет этот свет и ещё оно чувствует некую потерю. Это крохотное движение, словно, дитя напоминающее о себе спящей матери и приходит ответ: нечто приходит в поиске к той потерянной во мраке душе́ too fallen to recollect forgotten bliss слишком забвенной, чтобы воскресить забытое блаженство. Постепенно появляется слабый свет и начинает расти, а затем неожиданно спадает тьма и обнажает сияющий свет Зари. Всё в инертной земле-природе откликается Ей; на мгновенье всё в природе воспламенилось огнём устремления со всей любовью к этой божественной красоте; даже в человеческом Мире что-то отзывается, чувствуя волшебное касание. Но то послание и обещание не могут оставаться долго; нечто в нашей существующей Земной природе не позволяет этого сделать. Когда оно уходит, то может остаться длящееся томление по нечто правдивому, чистейшему и высочайшему, но обыденный свет земных суток и торопливость слепого поиска Жизни возвращаются на свои местá. Сáвитри пришла изменить данность и мы увидим это, когда начнём читать дальше.

 

 

                                                                                                                      Конец Первого Параграфа

 

 

Параграф 2, строчки с 186 по 342

 

 

And Savitri too awoke among these tribes

That hastened to join the brilliant Summoner’s chant

And, lured by the beauty of the apparent ways,

Acclaimed their portion of ephemeral joy.

 

И также Сáвитри проснулась средь этих три́бов,

Спешащих влиться в сверкающего Вестника хорал,

(Что) соблазнённые красόю видимых дорόг –

Свой оглашали скоротечно-радостный удел.

Сáвитри тоже пробуждается (просыпается) among these tribes среди этих трѝбов, thousand peoples of the soil and tree тьмы землянных и древесных существ. Она просыпается ранним утром в лесу́, когда все лесные птицы поют, а гиббоны и мартышки ухают; мы называем это «рассветным гомоном». Все пробудившиеся животные и птицы приветствуют солнце brilliant Summoner сверкающего Вестника, вознося ему свою хвалебную песнь и все вместе создают великий хор – великий гимн хвалы. Все маленькие создания торо́пятся присоединиться к нему; они lured соблазнились by the beauty of the apparent ways красотою видимых дорόг, тропками, обстановкой и возможностью, которая позволяет видеть с восходом солнца и каждый из них присоединяется к хоралу, провозглашая their portion of ephemeral joy свой скоротечно-радостный удел. Это счастье ephemeral скоротечно или эфемерно, и оно длится только короткое время, но земные твари принимают его охотно, воспевая свою радость ранним утром.

 

190  Akin to the eternity whence she came,

No part she took in this small happiness,

A mighty stranger in the human field,

The embodied Guest within made no response.

 

190  Сродни извечности, откуда вышла – она

В том мелком счастии безу́частна была,

Могущественный странник в людском обличии –

Гость воплощённый внутри ответа не давал.

 

Сáвитри также просыпается (пробужается), но она не учавствует в этих small happiness мелких счастиях – приветствующей радости новому дню, которую воздают разные лесные твари. Здесь Шри Ауробиндо даёт нам первую характеристику Сáвитри, какой он видит её в совершенно отличающемся свете от Сави́три, о которой мы читаем в Махабхарате – Сави́три, которая традиционно помнится в Индии, как "sukanya" – чьё поклонение своему мужу даёт ей возможность спасти мужнину жизнь. У Шри Ауробиндо же – Сáвитри пришла из вечности с миссией. Akin означает кровное родство, родственность. Сáвитри – тесно связана родством с the eternity извечной сферой или вечностью, whence she came откуда она пришла. Она не соблазнена́ красотой видимых дорόг; она не притянута скоротечной (эфемерной) радостью, которую провозглашают земные твари. Внутри неё есть а mighty stranger in the human field могущественный странник на поприще людском (в человеческом обличии) – the embodied Guest воплощённый Гость: она пришла в наше человеческое поле (на наше поприще), в наш человеческий Мир воплощением Любви Высочайшей Божественной Матери и эта Гостья не реагирует на ничтожные радости, которые соблазняют земных тварей.

 

The call that wakes the leap of human mind,

195  Its chequered eager motion of persuit,

Its fluttering-hued illusion of desire,

Visited her heart like a sweet alien note.

 

Зов, что пробуждает прыжок ума людского

195  Своим изменчивым движением пого́ни страстной,

Своим пестряще-призрачным желаньем –

Сладкой, чуждой нотой её сердце посетил.

 

Когда мы встаём по утреннему зόву, ум подскакивает и думает «Чего такого бы сделать мне? Какими событиями будет (наполнен) сегодняшний день?» Призыв дня пробуждает ум, заставляет его погрузиться в работу и побуждает его к своему chequered eager motion of persuit изменчивому движению в погоне страстной. Такое энергичное движение преследования за событиями является chequered изменчивым: чередование белого и чёрного; шахматная доска́ со своими белыми и чёрными квадратами также может быть использована для другой игры́ – шашек; английские поэты употребляли это слово, чтобы обозначить чередование (игру) света и те́ни от солнца, проходящего сквозь листву на землю; здесь же, Шри Ауробиндо использует это слово для чередования света и тьмы eager motion of persuit движением погони страстного ума. Ум всегда энергично (с энтузиазмом) преследует интересное событие одно за другим, как соблазнённый погоней ребёнок за бабочкой – прекрасной разноцветной вещицей, пархающей перед его носом fluttering-hued illusion of desire пестря́ще-призрачным желаньем; желание машет перед нами манящим влечением, заставляя нас двигаться. Сáвитри сознаёт этот призыв и ответ разума, который касается её sweet alien note сладкой, чуждой нотой; эта note нота – сладкá, потому что в ней такая же страсть и любовь к человеческим существам и земле, но эта нота ей alien чужáя, чу́ждая, чужеродная и принадлежащая другому Миру; нота не пробуждается в ней подобно eager motion of persuit движению погони страстной, как это делается в человеческих существах и в лесных тварях.

 

Time’s message of brief light was not for her.

In her there was the anguish of the gods

200  Imprisoned in our transient human mould,

The deathless conquered by the death of things.

 

Послание времени кратким светом было не для неё.

В ней находилось страдание бого́в,

200  Заключённое в наш преходящий человеческий каркас,

Покоривший бессмертие тленом вещей.

 

Нача́ло каждого нового дня перевозит time’s message of brief light послание времени коротким светом – один день за раз, за раз одну жизнь; но это послание не для Сáвитри. Она несёт в себе the anguish of the gods страдание бого́в, интенсивную му́ку божественных существ, заключённых в человеческую форму – божественных душ, сознающих всю недостаточность, ограничения и несознание этого human mould человеческого каркаса или физического те́ла. Они согласились стать людьми здесь на Земле, чтобы помогать нам, но в материальном теле они чувствуют свою великость imprisoned заключённой этой малостью и неспособностью; они чувствуют скоротечность жизни, как нечто transient преходящее. У сло́ва mould отливка, каркас есть двойной намёк (подтекст): мы используем формовку, чтобы придать форму чему-то бесформенному, например воску для свечей или металлу для статуэток; но это слово также используется для богатой почвы, гумус – полной органических элементов; на тело Сáвитри часто указуется, как на «глину» или на «землю»; здесь существует сходная идея: тело – это отливка духа, где Шри Ауробиндо говорит нам, что жизнь в физическом теле позволяет бесформенному духу принять форму, индивидуализироваться. Тело – transient преходящее: проходящее, кратко-живущее; боги же бессмертны, но когда они вселяются в человеческое тело, то они стано́вятся подвержены закону смерти, они переживают муки, когда чувствуют conquered by the death of things покорённость смертным вещам – закону смертного правления в материальном Мире, который противоположен их истинной бессмертной природе.

 

A vaster Nature’s joy had once been hers,

But long could keep not its gold heavenly hue

Or stand upon this brittle earthly base.

 

Однажды, необъятная Природная радость принадлежала ей,

Но долго не смогла сдержать свой золотой небесный цвет

Иль выстоять на этом ло́мком основании земном.

 

Тhe anguish of the gods страдание бого́в – не для естественной природы Сáвитри: она привнесла с собой в человеческий план – радость и блаженство, которые принадлежат vaster Nature необъятной Природе её небесного дόма; когда она приня́ла человеческое тело, то радость её высшей природы не смогла с ней остаться надо́лго, не смогла сохранить its gold heavenly hue свой золотой небесный цвет – сияющий золотой цвет высших планов; эта радость не смогла оставаться постоянно upon this brittle earthly base на этом хрупком основании земном: brittle означает ломкий или хрупкий: Материя – наше материальное основание видится нам плотной средой, но здесь на Земле всё изменяемо, ничего не постоянно, ничто не может долго длиться; наша физическая субстанция – хрупкая, легко разрушаемая. Блаженство, которое Сáвитри несла с собой – требует бόльшего постоянства, которого ещё нет на Земле.

 

205  A narrow movement on Time’s deep abysm,

Life’s fragile littleness denied the power,

The proud and conscious wideness and the bliss

She had brought with her into the human form,

The calm delight that weds one soul to all

210  The key to the flaming doors of ecstasy.

 

205  Робким движением в пучинах Времени,

Хрупкая жизненная малость отвергла силу,

Гордость и широту сознания с блаженством,

(Что Са́витри) несла с собою в человеческий шаблон,

Спокойным восторгом венчая одну ду́шу со всеми –

210  Ключом к пылающим врата́м экстаза.

 

Эти строчки были нарисованы Матерью и Хутой в сериях «Медитации на Сáвитри». Описание показывает нам первый портрет Сáвитри. Она держит что-то в своей руке, смотря на это с нежностью. Кто-то спросил меня о том, что она держит. На наброске, сделанной Матерью – это похоже на Землю, но на иллюстрации это нечто золотое. Тогда я спросила об этом Ху́ту и она пояснила, что это золотая Земля, которую видит Сáвитри – какой она хочет, чтобы была Земля. Если мы подумаем о громадной бездне вселенского времени или Time’s deep abysm пучине Времени, то Жизнь на планете существует лишь короткий промежуток времени, которая кажется ограниченной и хрупкой по сравнению со всей необъятной вселенной; если материя хрупкая, то она легко ломается, а жизнь и того подавней, словно, нежный лепесток или хрупкое стекло, которые при касании могут быть легко повреждены в мгновенье ока. Ограниченность и хрупкость нашей жизни denied отринута, отвергнута, опровергнута и отменена всеми чудесными вещами, что Сáвитри несла с собой из высших планов. Земное бытие кажется настаивает на том, что сила (мощь), широта, сознание, блаженство, как истинная природа Сáвитри – не может быть реальной или не может здесь реально быть; особенно природа не может поверить в bliss блаженство calm delight cпокойного восторга, которое приносит чувство единства со всеми ду́шами, будучи свободным ото всех витальных возбуждений, являясь ключом, что открывает flaming doors of ecstasy пылающие две́ри экстаза. Еcstasy – самая интенсивная степень наслаждения, как огонь или пламя; необходимо быть совершенно чистым, чтобы получить переживание такой интенсивной Ананды.

 

7  Earth’s grain that needs the sap of pleasure and tears

Rejected the undying rapture’s boon:

Offered to the daughter of infinity

Her passion-flower of love and doom she gave.

 

7  Земная фибра, питающаяся соком удовольствия и слезáми

Отвергла неувядающий дар восторга –

Предложив дочери бесконечности

Свой страстный цветок любви и рок судьбы́ взамен.

 

У сло́ва grain есть два значения и оба из них интересны для рассмотрения: первое означает зерно или крупицу, которые получают из злаковых: пшеницы, ячменя, риса и т.д.; мы можем говорить (сказать) о ком-то «у него нет совести ни на грамм» (т.е. даже на эту мельчайшую из крупиц). Другое значение этого сло́ва соотносится с глаголом расти, произрастать: когда вы смотрите на отполированный кусок дерева, то вы можете увидеть (круговые или продольные) линии роста дерева и это тоже – grain фибра. Для сто́ляра (плотника) легче обрабатывать дерево вдоль этих линий, т.е. по воло́кнам и наиболее трудно – против волокн; так что, мы можем сказать о чём-то трудном или неприятном для нас, как о нечто, что идёт «против шерсти» т.е. «не так гладко», как при правильном или естественном ходе вещей. Волокнό дерева также отмечает путь, по которому движется сок растения; и этот сок для него, как поступающая кровь-жизнь от корней по стволу в листья, несущая эту силу жизни. Здесь Шри Ауробиндо говорит, что еarth’s grain фибра земли́ тем способом, каким растёт природа, needs the sap of pleasure and tears нуждается в соке удовольствия и слезáх – в микстуре из противоположного вкуса, чтобы напитаться; поэтому природа говорит «нет» тому дáру, который несёт Сáвитри или подарку undying rapture неумираемого восторга – бессмертному блаженству. Вместо этого, Земная природа предлагает ей распускающийся цветок, несущий любовь и также рок страдания со смертью. Существует необычно красивый цветок плодо́во-страстной лозы́: плоды из некоторых видов этой лозы́ чрезвычайно восхитительны, а сам цветок имеет насыщенный и приятный аромат. Мать дала ему духовное значение «Молчание» (Тишина, Безмолвие); своё имя «Цветок Страсти» получил благодаря тому, что люди узрели в его очертании страдание и смерть Христа: длинный тонкий лепесток словно шиповидный венец для возложения на́ голову, а пестики в центре цветка, как гвозди для распятия. Рassion означает интенсивное чувство страдания, желания или страсть. Земная природа предлагает Са́витри, как daughter of infinity дочери бесконечности – интенсивное переживание любви и рока.

 

215  In vain now seemed the splendid sacrifice.

A prodigal of her rich divinity,

Her self and all she was she had lent to men,

Hoping her greater being to implant

And in their body’s lives acclimatise

220  The heaven might native grow on mortal soil.

 

215  Напрасным сейчас казалось великолепие жертвы.

Щедрость своей обильной божественности,

Саму себя и всем, чем была – она ссудила людям,

Надеясь внедрить своё возвышенное существо

И в их телáх дать жизни всход,

220  Чтоб небеса смогли естественно взойти на смертной почве.

 

Шри Ауробиндо говорит, что приход Сáвитри на Землю в человеческом облике был splendid sacrifice великолепием жертвы. Она пришла, чтобы отдать себя всем, чем была – человечеству на время. В современном языке слово implant внедрять используется в медицине: врачи могут вставить искусственный όрган или устройство в тело для лучшего функционирования; но в своём первичном (исходном) смысле это слово соотносилось с земледелием. Сáвитри хотела внедрить все высшие возможности божественных планов здесь на Земле. Поэт говорит, что делая это – она была  а prodigal of her rich divinity щедростью своей обильной божественности. Слово prodigal щедрость не берёт в расчёт стоимость, не имеет значения сколько было потрачено, ссу́жено или о́тдано, поэтому оно часто используется с негативным подтекстом для прожигателя жизни – экстравагантной и наивной личности, которая растрачивает своё благосостояние; здесь Шри Ауробиндо использует это слово, чтобы выразить огромное великодушие Сáвитри, оставившей свой край блаженства в высших Мирах, чтобы ссудить всю her rich divinity свою обильную божественность, саму себя и всё, чем она является человеческим существам в надежде, что her greater being своё великое существо, которое намного более великое нежели наша существующая обычная человеческая природа, пустит корни в человеческой жизни и приспособится здесь. На ранней стадии Ауровиля люди начинали прививать инородные этой стране и этому климату растения. Это было тяжёлое время, большинство из растений погибало, но со временем многие виды «акклиматизировались», приспособились к местным условиям и сейчас растения почти со всего Мира здесь хорошо растут. Сáвитри надеялась приспособить всю свою обильную божественность в естественную часть человеческой жизни, так чтобы  heaven might native grow on mortal soil небеса смогли естественно взойти на смертной почве – качества высшей природы, которые смогли бы стать естественной частью Земной жизни: исконно присущими, рождёнными, принадлежащими земле.

 

Hard is it to persuade earth-nature’s change;

Mortality bears ill the eternal’s touch:

It fears the pure divine intolerance

Of that assault of ether and of fire;

225  It murmurs at its sorrowless happiness,

Almost with hate repels the light it brings;

It trembles at its naked power of Truth

And the might and sweetness of its absolute Voice.

 

Тяжело склонить к изменению земную природу;

Смертность несёт боль вечного касания:

Она пугается непримиримой чистой божественности

От такого натиска эфира и огня;

225  Она ропщет на её беспечальную счастли́вость (и)                            {на   Са́витри}

Почти с ненавистью отталкивает приходящий свет;

Она дрожит на обнажённую мощь Истины,

На могущество и сладость её абсолютного Гόлоса.                                             {Са́витри}

 

Cейчас, когда Сáвитри просыпается в это утро и понимает, что Сатьяван должен умереть, то это великолепие жертвы, которое она совершила – in vain напрасное, словно, оно было бесполезным (безрезультатным). Слишком трудно склонить к изменению земную природу. В человечестве есть нечто, что считает трудным нести касание высших вещей: mortality смертность – состояние вещей и существ, которое подчиняются смерти и bears ill the eternal’s touch несёт боль вечного касания; смертному существу трудно вынести такое слишком интенсивное и чистое прикосновение – intolerant нетерпимое к нашей нечистоте и слабости. Природа переживает это в виде штурма (атаки), а наша mortality смертность страшится assault of ether and of fire натиску эфира и огня. Эти словá заставляют нас подумать о пяти элементах: земле, воде, огне, воздухе и эфире; мы – земные существа под властью материи с физической природой наших тел и окружающего нас Мира; вода, которая течёт и даёт жизнь, по-видимому, более близка́ нашим жизненным энергиям – есть наша прана; воздух может отвечать уму; эфир является самым невидимым и наиболее разреженным из элементов, настолько чистым, что мы не можем дышать им, но который символизирует наше духовное бытие; огонь же – самый интенсивный и мы олицетворяем его с волей и устремлением, он горит и очищает. Наша Земная природа пугается divine intolerance of ether and of fire божественной нетерпимости эфира и огня, которые не позволят быть ничему нечистому и перемешанному; поэтому, когда приходит божественная посланница, предлагая sorrowless happiness беспечальную счастли́вость – Земная природа murmurs бормочет, жалуясь и бунтуя; Она repels отталкивает аlmost with hate почти с ненавистью высший свет, который несёт божественное касание. Природа не может выстоять, Она не хочет этого; Она дрожит со страхом на naked power of Truth обнажённую мощь Истины, которая не позволит никакого притворства или неискренности, разоблачая все её ограниченности и недостатки. Даже божественный Голос, который несёт великое добродушие – является настолько мощным, что наше слабое существо находит это ужасным; это – наша смертность, та часть в нас, что под властью Смерти. Изменить такую Земную природу слишком тяжело, поэтому миссия Сáвитри и жертва кажутся напрасными.

 

Inflicting on the heights the abysm’s law,

230  It sullies with its mire heaven’s messengers:

Its thorns of fallen nature are the defence

It turns against the savior hands of Grace;

It meets the sons of God with death and pain.

 

Навязывая на высόты закон бездны,

230  Она марает своею грязью посланников небес:                                     {Смертность}

Шипы своей природы падшей несут защиту ей,

Она отворачивается от спасительных рук Милости;

Она встречает сыновей Бога болью и смертью.

 

В этом предложении (неопределённая форма) «It», что повторяется из раза в раз – есть mortality смертность Земной природы, которая подвержена умиранию, боли и ограничению. Она настаивает, что высшие уровни сознания и высшие существа, которые приходят – должны повиноваться закону низших уровней, abysm’s law закону бездны или закону несознания, темноты, ограничения и разделения со своим сопротивлением прогрессу, любви и истине.  Аbysm бездна – очень глубокое тёмное место, как бездонная чёрная (космическая) дыра. Земная природа sullies with its mire heaven’s messengers марает своею грязью посланников небес; mire грязь – липкая грязная жижа или разновидность жижы, перемешанной с отбросами и мусором на улицах трущоб; sully пачкать, марать: низшая природа бросает грязь на божественных посланников, которые хотят поделиться высшей истиной. Она защищает себя от savior hands спасительных рук божественной Милости, которые могут поднять её к высшему состоянию, обращая против них its thorns of fallen nature шипы своей природы падшей – низшую природу, которая деформирована и искажена́. Когда мы прочитываем слово thorns шипы, то мы думаем об Иисусе, на которого был возложен венец из колючих шипов; но это также напоминает мне нечто другое. Некоторые из вас наверное знают книгу «Маленький принц» французского писателя Антуана де сен Экзюпери; это красивая история о бесхитростном маленьком принце, который оставил свою планету и прилетел на Землю; у него дόма росла совсем одинокая роза и он беспокоился о ней, потому что всё, что у ней было для защиты – это её шипы. Почему у розы, самого красивого цветка, есть причиняющие боль шипы? Они – её защита. Смертность тоже имеет шипы, которые Она использует для Своей защиты от изменения, даже от savior hands спасительных рук божественной Милости; когда приходят Аватары, то смертность встречает сынов Бога или божественных посланцев смертью и болью.

 

A glory of lightnings traversing the earth-scene,

235  Their sun-thoughts fading, darkened by ignorant minds,

Their work betrayed, their good to evil turned,

The cross their payment for the crown they gave,

Only they leave behind a splendid Name.

 

Проходя по Земной сцене сверканиями молний –

235  Их солнечные мысли блекнут, затемнясь невежеством умов,

Их работа обманута, их добрό повёрнуто во зло,

Крест – им вознаграждение за принесённый жертвенный венец,

Они оставляют позади лишь великолепное Имя.

 

Вот, что происходит с посланниками – существами высших планов, которые приходят спасать Землю. Они идут glory of lightnings сверканиями молний, кратковременным приходом могущественного света и затем уходят вновь. Они traversе the earth-scene проходят по Земной сцене через периоды истории, озаряют всё и уходят. Когда они ушли, их яркие солнцем мысли из высочайшей Истины начинают блекнуть из-за того, что они становятся затемнёнными невежественными умами человеческих существ, которые не смогли впитать их, не смогли понять их. Работу, которую они пришли сделать, кажется обманута теми, кто несёт её к провалу (краху), искажая послание; благие вести, которые они пришли распространить здесь – искажены и использованы во зло, в абсолютно противоположное их намерению. Здесь, мы снова не можем не подумать об Иисусе Христе, когда Шри Ауробиндо говорит the cross their payment for the crown they gave крест – им вознаграждение за принесённый жертвенный венец: посланники хотят принести на Землю нечто чудесное, новую и освобождающую силу, где crown корона или венец символизирует свободу и власть, но оплата Земной природы за их усилие – страдание и смерть. Шри Ауробиндо и Мать говорили нам, что Крест является символом сопротивления мировой материи для излияния на неё божественной милости. Only they leave behind a splendid Name они оставляют позади лишь великолепное Имя: мы помним имена посланцев с почтением, но мы не можем жить так, как они учили нас.

 

A fire has come and touched men’s hearts and gone;

240  A few have caught flame and risen to greater life.

 

Огонь пришёл и коснувшись человеческих сердец – ушёл;

240  Но несколько схватили пламя, взойдя к великой жизни.

 

Эти стро́ки также относятся к посланцам Бога: их приход подобен огню, касаясь людей, вдохновляя их; но, когда они уходят, лишь несколько людей have caught flame схватившие пламя – зажглись божественным огнём и были способны взойти к великой жизни; во всём остальном, солнечные мысли, принесённые божественными посланниками блекнут, darkened by ignorant minds затемнясь невежеством умов.

 

Too unlike the world she came to help and save,

Her greatness weight upon its ignorant breast

And from its dim chasms welled a dire return,

A portion of its sorrow, struggle, fall.

 

Весьма в недобрый Мир она пришла помочь и оберечь –                               {Са́витри}

Её величие давлело над его невежественной плотью,

А из мрачных недр его ответ исторгся страшный

Скорбной юдолью, борьбой, паденьем.

 

Шри Ауробиндо теперь возвращается к само́й Сáвитри, объясняя причину её пробуждения в тот день, когда Сатьяван должен умереть и великолепную жертву, которую она совершила, надеясь поднять человечество к божественной и более небесной жизни – что кажется напрасной. Это потому, что существует большое различие между Сáвитри и этим Миром, в который она пришла помогать и спасать. Это, словно, как её величие, сила, блаженство, любовь и благородство, которые она несла с собой – легли тяжёлым грузом на ignorant breast невежественную грудь нашего Мира; и когда вес давит, то нечто вырывается снизу; в материальном Мире это могут быть нефть или вода, но здесь описывается тонкий (эфирный) план: из dim chasms мрачных недр, глубоких расщелин и впадин неведения приходит ужасный ответ: в замен на величие, которое она несла, чтобы взрастить в нашем Мире – Сáвитри должна разделить боль этого Мира а portion of its sorrow, struggle, fall скорбную юдоль, борьбу, падение.

 

245  To live with grief, confront death on her road, –

The mortal’s lot became the Immortal’s share.

 

245  Чтоб с горем жить, чтоб смерти заслонить дорогу –

Бессмертие разделило смертный лот.

 

Этот lot лот или жребий – та часть, которая включена в игру жизни, чтобы жить с печалью, чтобы встретить смерть: эти вещи приходят ко всем нам в процессе нашего жизненного путешествия; это смертный жребий существа, удерживаемый хваткой смерти и невежества и это то, что Земля предлагает Сáвитри: mortal’s lot смертный лот становится участью Бессмертия, которое она несёт в своей настоящей душе́.

 

8  Thus trapped in the gin of earthly destinies,

Awaiting her ordeal’s hour abode,

Outcast from her inborn felicity,

250  Accepting life’s obscure terrestrial robe,

Hiding herself even from those she loved,

The godhead greater by a human fate.

 

8  Так, пойманная в западню земных суде́б,

Час испытанья свой смиренно ожидая,

Отверженная от своего по-праву счастья,

250  Приняв (у) тёмной жизни земное одеяние,

Скрываясь даже от того, кого любила – она                                                            {Сáвитри}

Людской судьбою бога возвела.

 

Слово gin ужасного рода капкан или западня, который одажды был в ходу́, чтобы ловить людей; землевладельцы больших поместий использовали их, чтобы охотиться ради удовольствия на оленей или дичь, в то время когда вокруг них жило много бедных людей; и чтобы остановить бедняков, которые могли бы поймать что-то для своих семей из барских угодьев – устанавливались ужасные капканы, которые могли поймать человека и даже сломать ему ногу. Я думаю, что подобные ловушки нелегально устанавливались в то время, когда Шри Ауробиндо жил в Англии. У Сáвитри подобный случай: она поймана в ужасный капкан, в the gin of earthly destinies западню земных суде́б, который не отпустит её. Она не может убежать, она может только ждать подобно бедняге, ожидающему барских лесничих или егерей, которые придут и вызволят бедолагу для дальнейшего ordeal сурового испытания, т.е. судебного осуждения и наказания. Она может только ожидать суровое испытание, которое должна встретить, когда Смерть придёт забрать Сатьявана. И в таком состоянии пребывает Сáвитри в это зловещее утро. Из-за того, что она в ловушке, она получает опыт the anguish of the gods страдания бого́в, imprisoned in the transient human mould заключённая в преходящий человеческий каркас. Она cast оut изгнана, исключена, отвержена от felicity своего природного и правовόго счастья. Она взяла это тёмное одеяние, это облачение, этот антураж человеческого те́ла; и она скрывается в нём даже от тех, кого любит. Не открывая никому свою божественную суть или свою цель – она жилá в лесу обычной девушкой; но Шри Ауробиндо говорит, что в действительности – она the godhead greater by a human fate людской судьбою бога возвела: и кажется, что она в ловушке, словно бы её жертва напрасна, но фактически – она приня́ла тёмное одеяние земного те́ла, а час испытания человеческой жизни делает её даже более великой, чем она была прежде.

 

A dark foreknowledge separated her

From all of whom she was the star and stay;

255  Too great to impart the peril and the pain,

In her torn depths she kept the grief to come.

 

(Но) тёмное предвидение её отмежевало

От всех, кому была она опорой и звездой;

255  Величественная, чтоб огласить опасность с болью –

В своих истерзанных глуби́нах она хранила гόря всход.

 

Foreknowledge предвидение: в самом начале поэмы мы читаем (похожее) слово "foreboding" – приближающееся ощущение чего-то очень плохого. Только Сáвитри знает, что Сатьяван должен умереть через год после их свадьбы. Это и есть а dark foreknowledge тёмное предвидение, которое отделяет её ото всех людей, что окружают её. Она – их путеводная звезда, их stay опора, их поддержка. Обычное человеческое существо, у которого бывало такое тёмное предчувствие приближающейся трагедии, не может воздержаться, чтобы не поделиться этим, но Сáвитри не говорит о своей боли никому. Она не хочет разделить с теми, кто вокруг неё – опасность и боль. Она держит глубокό внутри себя чувство всего гόря, её личного и других, когда придёт время узнать, что Сатьяван должен умереть. Шри Ауробиндо говорит, что её глуби́ны torn истерзаны, ужасно изранены и что она несёт внутри себя ужасную боль. 

 

As one who watching over men left blind

Takes up the load of an unwitting race,

Harbouring a foe whom with her heart she must feed,

260  Unknown her act, unknown the doom she faced,

Unhelped she must foresee and dread and dare.

 

Но, кто за слепотόй людской следи́т,  

Тот подымает груз беспечной расы;

(Так и она) – врага приветив, его своим сердцем должна накормить,

260  Встречая смело неизвестными свой шаг и рок,

Беспомощной обязана предвидеть ужас и отвагу.

 

Шри Ауробиндо говорит, что Сáвитри подобна кому-то, кто оставлен охранять ослепшую расу людей: они стали невежественными, без ви́дения, без знания. Осо́ба, у которой есть ви́дение и знание и которая поставлена охранителем за men left blind ставшей слепотой людской, должна присматривать за всеми несознательными людьми; этот охранитель должен взвалить the load груз ответственности, бремя человечества unwitting неосведомленных людей, неосознающих ни своей опасности, ни того, что за ними присматривают. Шри Ауробиндо и Мать – охранители человечества; только у них имелось знание и способность защитить этот слепой человеческий вид. Также и Сáвитри; аналогично, она даёт приют в своём сердце а foe врагу. Harbouring означает приютить, дать кров; но глубокό внутри находится враг, съедающий её сердце. И никто не ведает: её действие unknown неизвестно, никто не знает рок, который она отважно встречает. Нет никого, кто бы помог: unhelped she must foresee and dread and dare без помощи она должна предвидеть ужас и отвагу; она одна видит грядущее, она должна вынести весь dread