Sri Aurobindo

Vasavadutta

Шри Ауробиндо

пьеса

Васавадьютта

Серия «Литературные произведения Шри Ауробиндо»

аннотация:

С внешней стороны, эта история любви молодого, только что взошедшего на трон царя Вутсы и принцессы враждебного ему царства, Васавадьютты.

С внутренней стороны — это попытка описать человека с очень высоким сознанием. Вутса — не только совершенный кшатрий по своему характеру, ему от рождения были даны необычайные качества, и он больше похож на брамина, получившего реализацию, для которого основа — духовное единство с божественной Волей, блаженством в мире и миром вообще.

Автор ставит своего героя в трудные условия (плен, рабство) и показывает, как он действует, оставаясь на своём уровне.

И при этом Вутса — яркая, запоминающаяся индивидуальность. Принцесса Васавадьютта вполне под стать ему, хотя описана не так подробно.

На русском языке издаётся впервые

A Dramatic Romance

Драматический роман

Русский перевод сделан по изданию CWSA

VOLUME 3 and 4

VOLUME 3 and 4

THE COMPLETE WORKS OF SRI AUROBINDO

THE COMPLETE WORKS OF SRI AUROBINDO

VOLUME 3 and 4

© Sri Aurobindo Ashram Trust 1998

© Sri Aurobindo Ashram Trust 1998

Published by Sri Aurobindo Ashram Publication Department Printed at Sri Aurobindo Ashram Press, Pondicherry PRINTED IN INDIA

Published by Sri Aurobindo Ashram Publication Department Printed at Sri Aurobindo Ashram Press, Pondicherry PRINTED IN INDIA

Оглавление

Замечания редактора английского издания. 2

Предисловие автора перевода. 3

Персонажи. 4

Предисловие. 4

Акт I 5

Сцена 1. 5

Сцена 2. 11

Акт II 28

Сцена 1. 28

Сцена 2. 39

Сцена 3. 54

Акт III 58

Сцена 1. 58

Сцена 2. 68

Сцена 3. 75

Сцена 4. 86

Сцена 5. 91

Акт IV.. 98

Сцена 1. 99

Сцена 2. 105

Сцена 3. 114

Акт V.. 119

Сцена 1. 119

Сцена 2. 132

Сцена 3. 139

Сцена 4. 147

Сцена 5. 151

Сцена 6. 155

Publisher’s Note

Замечания редактора английского издания

Vasavadutta. This play was written in Pondicherry in 1915. The ear- liest extant draft is dated thus at the end: “Copied Nov. 2, 1915. Written between 18th & 30th October 1915. Completed 30th October. Pondicherry. Revised in April 1916.” The fair copy, used as the text from Act III, Scene 4, to the end, gives details of this revision: “Revised and recopied between April 8th and April 17th 1916.” Subsequently, on three or four different occasions, Sri Aurobindo began to rewrite the play, stopping at an earlier point each time. The editors have used the last version of a given passage as far as it goes and then reverted to the previous version.

Пьеса «Васавадьютта» была написана в Пондичерри в 1915 году. Самый ранний из сохранившихся черновиков датирован в конце следующим образом: «Скопировано 2 ноября 1915 года.

Написано между 18 и 30 октября 1915 года. Завершено 30 октября. Пондичерри. Переработано в апреле 1916 года». В чистовой копии, использованной в качестве текста с 4-й сцены третьего акта до конца, подробно описана эта редакция: «Пересмотрено и переписано между 8 и 17 апреля 1916 года».

Впоследствии Шри Ауробиндо три или четыре раза переписывал пьесу, каждый раз останавливаясь на более раннем месте. Редакторы использовали последнюю версию отрывка до последней, а затем возвращались к предыдущей.

A typed copy of Vasavadutta was prepared for Sri Aurobindo sometime in the late 1930s or early 1940s, and he made a few scattered revisions to it. When its publication was proposed, he demurred, saying it was “too romantic”. The play did not appear in print until 1957, when it was published in the Sri Aurobindo Mandir Annual and as a separate book.

Машинописный экземпляр «Васавадьютты» был подготовлен для Шри Ауробиндо где-то в конце 1930-х или начале 1940-х годов, и он внёс в него несколько разрозненных правок.

Когда было предложено опубликовать пьесу, он отказался, заявив, что она «слишком романтична».

Пьеса появилась в печати только в 1957 году, когда она была опубликована в ежегоднике Шри Ауробиндо Мандир и отдельной книгой.

As stated by Sri Aurobindo in his author’s note, he took the plot of Vasavadutta from the Kathasaritsagara, an eleventh-century Sanskrit story-cycle written by Somadeva Bhatta.

Как утверждает Шри Ауробиндо в примечании автора, сюжет «Васавадьютты» он взял из «Катхасарицагары», санскритского цикла повестей XI века, написанного Сомадевой Бхаттой.

Предисловие автора перевода

На сайте integral-yoga.narod.ru есть англо-русская версия данного перевода.

Characters

Персонажи

VUTHSA UDAIAN    King of Cowsamby.

ВУТСА УДАЯН — царь Каусэмби.

YOUGUNDHARAYA            his Minister, until recently Regent of Cowsamby.

ЙОГУНДАРАЯН — его министр, до недавнего времени регент Каусэмби.

ROOMUNWATH       Captain of his armies.

РУМУНВАТ — капитан его армии.

ALURCA, VASUNTHA         young men of Vuthsa’s age, his friends and com panions.

АЛУРКА и ВАСУНТА — молодые люди возраста Вутсы, его друзья и соратники.

PARENACA   he King’s door-keeper.

ПАРЕНАКА — привратник царя.

CHUNDA MAHASEGN        King of Avunthy.

ЧУНДА МАХАСЕГН — царь Аванти.

GOPALACA, VICURNA       his sons.

ГОПАЛАКА и ВИКУРНА — его сыновья.

REBHA governor of Ujjayiny, the capital of Avunthy.

РЕБХА — правитель города Удджайини, столицы Аванти.

A CAPTAIN of Avunthy.

КАПИТАН — офицер Аванти.

UNGARICA    Queen of Avunthy.

УНГАРИКА — царица Аванти.

VASAVADUTTA       daughter of Chunda Mahasegn and Ungarica.

ВАСАВАДЬЮТТА — принцесса, дочь Чунды Махасегна и Унгарики.

UMBA her handmaiden.

УМБА — её служанка.

MUNJOOLICA          the servile name of Bundhumathie, the captive Princess of Sourashtra, serving Vasavadutta.

МАНДЖУЛИКА — рабское имя Бундхумати, пленённой принцессы Сураштры, служащей Васавадьютте.

A KIRATHA   WOMAN.

ЖЕНЩИНА ИЗ КИРАТА

Предисловие

The action of the romance takes place a century after the war of the Mahabharata; the capital has been changed to Cowsamby; the empire has been temporarily broken and the kingdoms of India are overshadowed by three powers, Magadha in the East ruled by Pradyotha, Avunthy in the West ruled by Chunda Mahasegn who has subdued also the Southern kings, and Cowsamby in the Centre where Yougundharayan strives by arms and policy to maintain the house of Parikshith against the dominating power of Avunthy. Recently since the young Vuthsa has been invested with the regal power and appeared at Chunda Mahasegn, till then invincible, has suffered rude but not decisive reverses. For the moment there is an armed peace between the two empires.

Действие романа происходит спустя столетие после войны Махабхараты.

Столица была перенесена в Каусэмби. Империя временно распалась, и царства Индии находятся под общей властью трёх держав: Магадхи на востоке, которой правит Прадьотха, Аванти на западе, которой правит Чунда Махасегн, подчинивший также южных царей, и Каусамби в центре, где Йогундараян стремится оружием и политикой удержать дом Парикшита против доминирующей власти Аванти.

С тех пор как молодой Вутса был облечён царской властью и появился у Чунда Махасегны, он, ранее непобедимый, недавно потерпел грубые, но не решающие поражения.

На данный момент между двумя империями царит вооружённый мир.

The fable is taken from Somadeva’s Kathasaritsagara (the Ocean of the Rivers of Many Tales) and was always a favourite subject of Indian romance and drama; but some of the circum- stances, a great many of the incidents and a few of the names have been altered or omitted and others introduced in their place. Vuthsa, the name of the nation in the tale, is in the play used as a personal name of the King Udaian.

Сюжет этой пьесы был взят из «Катхасарицагары» Сомадевы («Океан рек множества сказаний») и всегда был излюбленной темой индийской романтики и драмы.

Но некоторые обстоятельства, многие события и несколько имён были изменены или опущены, а вместо них введены другие. Вутса, название народа в сказании, в пьесе используется как личное имя царя Удаяна.

Act I

Акт I

Scene 1

Сцена 1

A room in the palace in Ujjayiny. Chunda Mahasegn, seated; Gopalaca.

Комната во дворце в Удджайини.
Чунда Махасегн (сидит); Гопалака.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Vuthsa Udaian drives my fortunes back. Our strengths retire from one luxurious boy, Defeated!

Я чувствую, что Вутса Удаян

Уводит от меня мою удачу.

И наши силы отступают

Из-за  красивого мальчишки,

Мои расстраивая планы!

GOPALACA

ГОПАЛАКА

I have seen him in the fight And I have lived to wonder. O, he ranges As lightly through the passages of war As moonbeam feet of some bright laughing girl, Her skill concealing in her reckless grace, The measures of a rapid dance.

Я видел, как он действует в бою,

И прожил я достаточно,

Чтоб просто удивляться.

О, он гуляет по тропе войны

С такой же лёгкостью

Как ночью, при луне,

Мелькают ноги молодой

Смеющейся девицы,

Скрывая мастерство

За безрассудной грацией,

И ритмом быстрых танцев.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

If this portentous morning reach our gates, My star is fallen. Yet I had great dreams. Oudh and Cowsamby were my high-carved doors, Ganges, Godavary and Nurmada In lion race besprayed with sacred dew My moonlit jasmines in my pleasure-grounds. All this great sunlit continent lay sleeping At peace beneath the shadow of my brows. But they were dreams.

Ох, если этот,

Предвещающий недоброе, его рассвет,

Достигнет наших врат,

Моя счастливая звезда

Закончит свой полёт.

И всё же ночью снились мне

Великие, значительные сны.

Там Уджайини, вместе с Каусэмби

Были для меня

Высокими, резными,

Разноцветными вратами,

Ганг, Годавари[1] и Нармада[2],

Подобно львам покрыты были

Яркою священною росой,

А лунные мои жасмины —

Расцветали в парке удовольствий.

И вся земля вокруг

Под заливающим всё солнцем,

Спала в тени моих бровей.

Но это были только сны.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Art thou not great enough To live them?

Но разве ты не так велик,

Чтоб сделать их реальными?

MAHASEGN

МАХАСЕГН

O my son, many high hearts Must first have striven, many must have failed Before a great thing can be done on earth, And who shall say then that he is the man? One age has seen the dreams another lives.

О сын мой,

Множество возвышенных сердец

Как правило, должны сначала

Долго пробивать свой путь,

И множеству из них, здесь, на земле,

Приходится погибнуть,

Пока мы сможем совершить

Великие дела,

И кто тогда нам скажет,

Что он тот самый,

Избранный богами человек?

Одна эпоха видит сны,

Которыми потом живёт другая.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Look up towards the hills where Rudra stands, His dreadful war-lance pointing to the east. Is not thy spirit that uplifted spear?

Взгляни же на холмы,

Где поднимается бог Рудра[3].

Своё ужасное копьё

Он направляет на восток.

Не твой ли дух —

Вот это, вознесённое копьё?

MAHASEGN

МАХАСЕГН

It has been turned by Vishnu’s careless hand!

Оно отвлечено небрежною рукою Вишну!

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Fear not the obstacles the gods have strewn. Why should the mighty man restrain his soul? Stretch out thy hand to seize, thy foot to trample, A Titan’s motion.

Не бойся тех препятствий,

Что щедро рассыпают боги

Перед нами.

Зачем могучим людям

Удерживать движения души?

Так протяни же руку, чтоб схватить,

И ногу — чтобы растоптать,

Движением Титана.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Thou soarst the eagle’s height, But with eyes closed to the tempest.

Я вижу, ты паришь на высоте орла,

Но очи у тебя

Закрыты для возможных потрясений.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Wilt thou sue To foemen for the end of haughty strife?

Так будешь ты просить врага

Закончить эту горделивую борьбу?

MAHASEGN

МАХАСЕГН

That never shall be seen. The boy must fall.

Нет, этого не будет никогда.

И мальчик должен пасть.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

He is young, radiant, beautiful and bold. But let him fall. We will not bear defeat.

Он молод, лучезарен,

Красив и очень смел.

Но пусть падёт.

Мы не потерпим пораженья

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Yet many gods stood smiling at his birth. Luxmie came breathing fortunate days; Vishnu Poured down a radiant sanction from the skies And promised his far stride across the earth; Magic Saruswathie between his hands Laid down her lotus arts.

Но множество богов стояло, улыбаясь,

При его рождении.

Пришла Лакшми,

Она дышала на него

Счастливым ходом дней.

И Вишну изливал

Лучистую небесную поддержку,

И обещал ему далёкие пределы

В его земном пути.

Магическая Сарасвати

Ему вложила в руки

Свои прекрасные, как лотосы, умения.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

The austere gods Help best and not indulgent deities. The greatness in him cannot grow to man. His hero hours are rare forgetful flights. Excused from effort and difficult ascent Birds that are brilliant-winged, fly near to earth. Wine, song and dance winging his peaceful days Throng round his careless soul. It cannot find The noble leisure to grow great.

Суровые и аскетические боги

Дают поддержку лучшим,

А не каким-то мелким божествам,

К которым только лишь снисходят.

Величие в нём не способно

Вырасти до человека.

И героическое время у него —

Лишь редкие, забытые полёты.

Есть птицы с ярким оперением,

Которым здесь не нужно

Подниматься высоко

И прилагать усилия,

Они — летают низко над землёй.

Вино и танцы с песнями,

Что окрыляют дни

Его спокойной жизни,

Толпятся около беспечной,

Живущей в праздности души.

Она не может обрести

Достойного и благородного досуга,

Чтоб стать по-настоящему великой.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

There lives Our hope. Spy out, my son, thy enemy’s spirit, Even as his wealth and armies! Let thy eyes Find out its weakness and thy hand there strike.

О, да, как раз там и живёт надежда наша.

О сын мой, выследи же дух врага,

Как армии его, так и его богатства!

Пусть глаз твой

Обнаружит слабость у него,

Пусть нанесёт твоя рука

Ему удар.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Thou hast a way to strike?

А есть ли способ у тебя ударить?

MAHASEGN

МАХАСЕГН

I have a way, Not noble like the sounding paths of war.

Есть способ,

Но не столь он благороден,

Как громкая тропа войны.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Take it; let us stride straight towards our goal.

Берём его.

Пойдём же прямо к нашей цели.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Thy arm is asked for.

Нужна твоя рука.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

It is thine to use.

Она твоя — воспользуйся же ею.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Invent some strong device and bring him to us A captive in Ujjayiny’s golden groves. Shall he not find a jailor for his heart To take the miracle of its keys and wear them Swung on her raiment’s border? Then he lives Shut up by her close in a prison of joy, Her and our vassal.

Придумай же

Какое-нибудь действенное средств

И приведи его сюда.

Пусть станет пленником

В прекрасных кущах Удджайини.

И неужели не найдёт он там

Тюремщицу для сердца своего,

Чтоб ей отдать свои ключи

И чтобы та тюремщица

Носила их на краешке своих одежд?

И будет жить тогда он под замком

В темнице радости её,

Как наш вассал.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Brought to the eagle’s nest For the eagle’s child thou giv’st him her heart’s prey To Vasavadutta! King, thy way is good. Garooda on a young and sleeping Python Rushing from heaven I’ll lift him helpless up Into the skiey distance of our peaks. Though it is strange and new and subtle, it is good. Think the blow struck, thy foeman seized and bound.

Мы принесём его в орлиное гнездо,

Птенцу орла,

И ты отдашь его Васавадьютте

В качестве добычи!

О царь, твой путь хорош.

И как Гаруда,

Что на спящем молодом Питоне,

Несётся в небесах,

Я подниму его, беспомощного пленника,

В небесные просторы наших высей.

Хоть это странно, ново и утонченно,

Но всё же — хорошо.

Считай — мы нанесли удар,

И враг твой схвачен и закован в цепи.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

I know thy swiftness and thy gathered leap. Once here! his senses are enamoured slaves To the touch of every beautiful thing. O, there No hero, but a tender soul at play, A soft-eyed, mirthful and luxurious youth Whom all sweet sounds and all sweet sights compel To careless ecstasy. Wine, music, flowers And a girl’s dawning smile can weave him chains Of vernal softness stronger than can give The unyielding iron. Two lips shall seal his strength, Two eyes of all his acts be tyrant stars.

Я знаю быстроту твою,

Твой собранный прыжок.

Когда он будет здесь,

В нём чувства станут

Влюбленными рабами от касания

Другой прекрасной вещи.

И вот уже он не герой,

А нежная душа,

Вся поглощённая игрой,

Роскошный и весёлый юноша,

С такими нежными глазами,

Которого все сладостные звуки

И красочные зрелища

Приводят к беззаботному экстазу.

Вино, цветы и музыка,

Заря улыбки юной девушки

Способны оплести его цепями

Из весенней нежности,

Что крепче непреклонного железа.

Две розовые губки

Закупорят силу в нём,

Два глаза станут звёздами тирана

И подчинят все действия его.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

One aid I ask of thee and only one. My banishment, O King, from thy domains.

Одной лишь помощи я попрошу,

И только лишь одной:

Моё изгнание, о царь,

Прочь из твоих владений.

MAHASEGN

МАХАСЕГН

Gopalaca, I banish thee, my child. Return not with my violent will undone.

Дитя моё, мой Гопалака,

Тебя я изгоняю.

Не возвращайся, если не исполнишь

Мою жестокую, но царственную волю.

Scene 2

Сцена 2

A hall in the palace at Cowsamby. Yougundharayan, Roomunwath.

Зал во дворце в Каусэмби.
Йогундараян, Румунват.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

I see his strength lie covered sleeping in flowers; Yet is a greatness hidden in his years.

Я вижу как в нём дремлет сила,

Укрытая цветами.

Но всё же, в нём величие

Замаскировано его годами.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

Nourish not such large hopes.

Я не советую питать

Таких больших надежд.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

I know too well The gliding bane that these young fertile soils Cherish in their green darkness; and my cares Watch to prohibit the nether snake who writhes Sweet-poisoned, perilous in the rich grass, Lust with the jewel love upon his hood, Who by his own crown must be charmed, seized, change Into a warm great god. I seek a bride For Vuthsa.

Я знаю слишком хорошо

Скользящую погибель,

Которую все эти

Плодородные и молодые почвы

Лелеют в их зелёной тьме.

Моя забота наблюдать,

Что не пустить в них

Змея преисподней,

Который извивается,

Опасный, сладко-ядовитый, похотливый

Среди густой травы,

И с драгоценною любовью,

Начертанной на копюшоне.

Он должен собственной короной

Захвачен, очарован, изменён

И стать великим страстным богом.

Ищу невесту я

Для Вутсы Удаяна.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

Wisely; but whom?

Конечно, это мудро.

Но кого?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

One only lives So absolute in her charm that she can keep His senses from all straying, the child far-famed For gifts and beauty, flower born by magic fate On a fierce iron stock.

Есть только лишь одна,

Которая настолько абсолютна

В собственном очаровании,

Что может удержать в нём чувства

От блужданья.

Она — дитя, прославленная

Как дарами, так и красотой,

Цветок, магической судьбой рождённый

На яростном стальном стволе.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

Vasavadutta, Avunthy’s golden princess! Hope not to mate These opposite godheads. Follow Nature’s prompting, Nor with thy human policy pervert Her simple ends.

Васавадьютта,

Прекрасная принцесса из Аванти!

Однако же, ты зря надеешься соединить

Два эти противоположные

Друг другу божества.

Ты лучше слушай повнимательней

Подсказки от Природы,

Не извращай её простые цели.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Nature must flower into art And science, or else wherefore are we men? Man out of Nature wakes to God’s complexities, Takes her crude simple stuff and by his skill Turns things impossible into daily miracles.

Должна Природа расцветать

В искусстве и науке,

Иначе — для чего мы, люди?

А человек, который

Отстранился от Природы,

Способен пробудиться к сложностям,

Что есть у Бога,

Взять неотёсанную простоту у ней

И невозможное — своим искусством —

Преобразить в обыденное чудо.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

This thing is difficult, and what the gain?

Но дело сложное,

Да и какая польза

Нам будет от него?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

It gives us a long sunlit time for growth; For we shall raise in her a tender shield Against that iron victor in the west, The father’s heart taking our hard defence Forbid the king-brain in that dangerous man. Then when he’s gone, we are his greatness’ heirs In spite of his bold Titan sons.

Оно даёт нам долгое

И солнечное время

Чтоб расти.

И мы воздвигнем в ней

Надёжный нежный щит

От этого стального победителя на западе. Когда отеческое сердце,

Приняв от нас надёжную защиту,

Сумеет обуздать

В опасном этом человеке

Имперский ум.

Когда же он уйдёт,

Мы унаследуем его величье,

Несмотря на смелых сыновей-титанов.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

He must Have fallen from his proud spirit to consent.

Но думаю, ему придётся сильно пасть

С его высоким, горделивым духом

Чтобы согласиться.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Another strong defeat and she is ours.

Ещё одно большое поражение —

И станет нашею она.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

Blow then the conchs for battle.

Тогда пора трубить нам

В боевые раковины,

И призывать на битву.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

I await Occasion and to feel the gods inclined.

Я выжидаю случая,

Почувствовать, что боги благосклонны.

(to Vuthsa entering)

(Вутсе, который входит к ним)

My son, thou comest early from thy breezes.

Сын мой, ты очень рано

Вернулся со своей прогулки.

VUTHSA

ВУТСА

The dawn has spent her glories and I seek Alurca and Vasuntha for the harp With chanted verse and lyric ease until The golden silences of noon arrive. See this strange flower I plucked below the stream! Each petal is a thought.

Взошла заря,

А я ищу Алурку и Васунту с арфой,

С напевными стихами

И лирическим подъёмом,

Пока не наступила

Золотая тишина полудня.

Взгляни на этот удивительный цветок,

Что я сорвал у нашего ручья!

В нём каждый лепесток

Похож на странную, неведомую мысль.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

And the State’s cares, King of Cowsamby?

А как идут заботы Государства,

Царь Каусэмби?

VUTHSA

ВУТСА

Are they not for thee, My mind’s wise father? Chide me not. See now, It is thy fault for being great and wise. What thou canst fashion sovereignly and well, Why should I do much worse?

Но разве же они не для тебя,

О мудрый мой отец?

Не укоряй меня.

Смотри — ведь это же твоя вина

В том что ты и велик, и мудр.

И если ты умеешь править

Самостоятельно и хорошо,

Так почему я должен делать

Всё то же самое гораздо хуже?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

And when I pass?

А если я уйду, когда-нибудь, из жизни?

VUTHSA

ВУТСА

Thy passing I forbid.

Я запрещаю твой уход.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Vuthsa, thou art Cowsamby’s king, not Time’s, nor death’s.

Но, Вутса, ты ведь —

Царь над Каусэмби,

А не над Временем и смертью.

VUTHSA

ВУТСА

O, then, The gods shall keep thee at my strong demand To be the aged minister of my sons. This they must hear. Of what use are the gods If they crown not our just desires on earth?

Тогда пускай тебя оставят боги,

Услышав как сильна

Моя настойчивая просьба,

Чтоб ты был старым опытным

Министром для моих сынов.

Они должны услышать это.

Какая польза от богов,

Когда они не утверждают

Желаний справедливых наших?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Well, play thy time. Thou art a royal child, And though young Nature in thee dallies long, I trust her dumb and wiser brain that sees What our loud thoughts can never reason out, Not thinking life. She has her secret calls And works divinely behind play and sleep, Shaping her infant powers.

Ну что ж, играй и дальше, как желаешь.

Ты — царское дитя,

И несмотря на то,

Что юная в тебе Природа

Так долго отдыхает

В праздности, безделье,

Я доверяю ей,

Её безмолвному и мудрому уму,

Который видит то,

Что наши мысли, облечённые в слова,

Не могут постигать,

Не понимая жизни.

Я знаю, у Природы

Есть свой тайный зов,

И что она божественно организует всё,

И формирует новые свои могущества

За ширмою игры и сна.

VUTHSA

ВУТСА

I may then go And listen to Alurca with his harp?

Могу ли я тогда пойти к Алурке

Послушать как играет он на арфе?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Thy will In small things train, Udaian, in the great Make it a wrestler with the dangerous earth.

Я вижу, воля у тебя

Направлена на маленькие вещи

И на обучение.

Но, Удаян, направь же свою волю

На великое,

Пусть станет, наконец,

Она борцом с опасною землёй.

VUTHSA

ВУТСА

My will is for delight. They are not beautiful, This State, these schemings. War is beautiful And the bright ranks of armoured men and steel That singing kisses steel and the white flocking Of arrows that are homing birds of war. When shall we fight again?

Да, воля у меня

Направлена на наслаждение.

А государство, эти все интриги —

Ведь в них нет ничего прекрасного.

Хотя сама война — прекрасна:

Блестящие ряды

Закованных в броню людей

И сталь, которая поёт от поцелуев

Противоположной стали.

И тучи стрел, которые летят

Подобно белой стае птиц войны

Домой.

Когда мы вновь сразимся?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

When battle ripens. And what of marriage? Is it not desired?

Когда сражение назреет.

А что насчёт женитьбы?

Ведь разве это не желанное событие?

VUTHSA

ВУТСА

O no, not yet! At least I think, not yet. I’ll tell thee a strange thing, my father. I shudder, I know it is with rapture, at the thought Of women’s arms, and yet I dare not pluck The joy. I think, because desire’s so sweet That the mere joy might seem quite crude and poor And spoil the sweetness. My father, is it so?

О нет, пока что нет!

По крайней мере,

Я так думаю, что нет.

Отец, скажу тебе я странные слова.

При мысли об объятьях женщины,

Я просто содрогаюсь,

И знаю — это от восторга,

Но всё же я не смею для себя

Сорвать вот это удовольствие.

Возможно, что желание моё так сладко,

Что рядом с ним,

Обычная простая радость

Мне может показаться грубой, жалкой

И испортить всё.

Отец мой, так ли это?

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Perhaps. Thou hast desire for women then?

Возможно так. Но всё же —

Значит, ты желаешь женщин?

VUTHSA

ВУТСА

It is for every woman and for none.

Моё желанье — к каждой женщине,

И ни к одной конкретно.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

One day perhaps thou shalt join war with wedlock And pluck out from her guarded nest by force The wonder of Avunthy, Vasavadutta.

Однажды, может быть,

Ты вступишь сам в борьбу за брак

И силой вырвешь из её

Усердно охраняемого бастиона

Прекраснейшее чудо,

Что находится в Аванти —

Васавадьютту.

VUTHSA

ВУТСА

A name of leaping sweetness I have heard! One day I shall behold a marvellous face And hear heaven’s harps defeated by a voice. Do the gods whisper it? Dreams are best awhile.

Я слышал это имя,

Которое наполнено

Волною сладости!

Однажды, может, даже я увижу

Её чудесный лик,

Услышу голос,

Что сильней небесных арф.

О, неужели боги шепчут это?

Пока что мне достаточно и снов.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

These things we shall consider.

Подумаем над этим.

PARENACA (entering)

ПАРЕНАКА (входя)

Hail, Majesty! A high-browed wanderer at the portals seeks Admittance. Tarnished is he with the road, Alone, yet seems a mighty prince’s son.

Приветствую, о ваше мудрое Величество!

Высоколобый странник у ворот

Желает получить аудиенцию.

Он одинок, и утомлён дорогой,

Но кажется, он сын

Какого-то могучего, влиятельного принца.

VUTHSA

ВУТСА

Bring him with honour in. Such guests I love.

Введите с почестями.

Люблю таких гостей.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

We should know first what soul is this abroad And why he comes.

Сначала следует узнать

Что это за душа из заграницы,

Да и зачем пришёл.

VUTHSA

ВУТСА

We’ll learn that from his lips.

Мы можем всё узнать

Из уст его.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Hope not to hear truth often in royal courts. Truth! Seldom with her bright and burning wand She touches the unwilling lips of men Who lust and hope and fear. The gods alone Possess her. Even our profoundest thoughts Are crooked to avoid her and from her touch Crawl hurt into their twilight, often hating her Too bright for them as for our eyes the sun. If she dwells here, it is with souls apart.

Надеюсь, но однако же нечасто

Мы слышим правду

Во дворцах царей.

О, эта правда!

Как редко же она

Своим пылающим и ярким жезлом

Приходит к людям на уста,

Что вовсе не желают с ней встречаться,

И в то же время вожделеют,

Надеются на правду, и боятся.

Одни лишь боги обладают ею.

И даже наши сокровеннейшие мысли

Искажены, чтоб избежать её,

И от её легчайшего касания

Стремятся уползти в свои темницы,

Так часто ненавидя эту правду,

Как слишком яркую для них,

Как солнце, от которого болят глаза.

И если обитает правда здесь,

То в душах, что живут

Поодаль от дворцов.

VUTHSA

ВУТСА

All men were not created from the mud.

Не все же люди созданы из праха.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

See not a son of heaven in every worm. Look round and thou wilt see a world on guard. All life here armoured walks, shut in. Thou too Keep, Vuthsa, a defence before thy heart.

Однако же не стоит

В любом черве

Искать сынов небес.

Внимательно вглядись,

И ты увидишь — мир на страже.

Вся жизнь здесь ходит

В бронированных доспехах,

Закрытая от всех.

И ты, мой Вутса,

Защищай себя,

И сердце береги своё.

Parenaca brings in Gopalaca.

Паренака приводит Гопалаку.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Which is Udaian, great Cowsamby’s king?

И кто из вас — великий Удаян,

Царь Каусэмби?

VUTHSA

ВУТСА

He stands here. What’s thy need from Vuthsa? Speak.

Он здесь.

Что хочешь ты от Вутсы?

Говори.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Roomunwath, look with care upon this face.

Ты, Румунват, вглядись внимательнее

В это юное лицо.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Hail, then, Cowsamby’s majesty, well borne Though in a young and lovely vessel! Hail!

Приветствую тебя,

О царское величество,

Царь Каусэмби,

Рождённый так достойно,

Хотя пока что в молодом,

Но всё же, замечательном сосуде!

Приветствую!

VUTHSA

ВУТСА

Thou art some great one surely of this earth Who com’st to me to live guest, comrade, friend, Perhaps much more.

О, несомненно, ты великий человек

Здесь, в этих землях,

И ты пришёл ко мне

Пожить как гость, товариш, друг,

Возможно, даже больше.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

I have fought against thee, king.

О царь,

Но я сражался против войск твоих.

VUTHSA

ВУТСА

The better! I am sure thou hast fought well. Com’st thou in peace or strife?

Тем лучше!

Уверен, ты сражался хорошо.

Пришёл ты с миром,

Или же желаешь битвы?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

In peace, O king, And as thy suppliant.

О царь, пришёл я с миром,

И как твой проситель.

VUTHSA

ВУТСА

Ask; I long to give.

Проси. Я жажду дать.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Know first my name.

Узнай сначала моё имя.

VUTHSA

ВУТСА

Thy eyes, thy face I know.

Но я уже узнал

Твои глаза, твоё лицо.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

I am Gopalaca, Avunthy’s son, Once thy most dangerous enemy held on earth.

Я — Гопалака, сын Аванти,

Когда-то самый твой опасный враг

На свете.

VUTHSA

ВУТСА

A mighty name thou speakest, prince, nor one To supplications tuned. Yet ask and have.

Могучее же имя произносишь, принц,

Не подходящее для просьб.

Однако, говори и получи.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Thou heardst me well? I am thy foeman’s son.

Ты хорошо меня расслышал?

Я сын Аванти, твоего врага.

VUTHSA

ВУТСА

And therefore welcome more to Vuthsa’s heart. Foemen! they are our playmates in the fight And should be dear as friends who share our hours Of closeness and desire. Why should they keep Themselves so distant? Thou the noblest of them all, The bravest. I have played with thee, O prince,

In the great pastime.

И потому —

Добро пожаловать

Поближе к сердцу Вутсы.

Враги!
Они — товарищи по играм

В битвах и сраженьях

И потому должны быть дороги нам

Как и друзья,

Что разделяют с нами время

Близости и страсти.

Так почему они должны держаться

Там, где-то вдалеке от нас?

Ты благороднейший из них,

Один из самых храбрых.

И я играл с тобою, принц,

В великую игру.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

This was Vuthsa, then!

Так это же был ты тогда!

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

And wherefore seeks the son of Mahasegn Hostile Cowsamby? or why suppliant comes To his chief enemy?

Но всё таки — что ищет сын

Враждебного для Каусэмби Махасегна?

И почему проситель

Вдруг приходит

К главному врагу?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

I should know that brow. This is thy great wise minister? That is well. I seek a refuge.

Мне стоит знать такого человека.

Он твой великий

И известный мудростью министр?

Прекрасно.

Я ищу убежища.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

And thou sayst thou art Avunthy’s son?

И это произносит сын Аванти?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Because I am his son. My father casts me from him and no spot Once thought my own will suffer now my tread. Therefore I come. Vuthsa Udaian, king, Grant me some hut, some cave upon thy soil, Some meanest refuge for my wandering head. But if thy heart can dwell with fear, as do The natures of this age, or feed the snake Suspicion, over gloomier borders send My broken life.

Да, потому прошу, что сын его.

Отец мой отвергает полностью меня,

И никакое место,

Что когда-то я считал своим,

Теперь и не потерпит

Даже моего следа.

Поэтому пришёл к тебе я.

О Вутса Удаян, о царь,

Даруй мне хижину,

Пещеру на твоей земле,

Пусть самое ничтожное убежище

Для бедной головы моей.

Но если сердце у тебя

Способно пребывать во страхе,

Как это делают натуры

В нашем веке,

И если прячется в тебе

Змей подозрения,

То через мрачные ограничения

Пошли мне сломанную жизнь.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Vuthsa, beware. His words Strive to conceal their naked cunning.

О Вутса, берегись.

Его слова пытаются сокрыть

Какой-то явно хитрый план.

VUTHSA

ВУТСА

Prince, What thou demandst and more than thou demandst, Is without question thine. Now, if thou wilt, Reveal the cause of thy great father’s wrath, But only if thou wilt.

О принц, то, что ты требуешь

И сверх того, что пожелал,

Без всякого вопроса

Уже принадлежит тебе.

Теперь же, если хочешь,

Открой причину гнева

Твоего великого отца,

Но только, если этого захочешь.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Because his bidding Remained undone, my exile was embraced.

Из-за того, что отданый его приказ

Я не исполнил,

Он изгнал меня.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

More plainly.

Скажи яснее.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Ask me not. I am ashamed. Nor should a son unveil his father’s fault. They, even when they tyrannise, remain Most dear and reverend still, who gave us birth. This, Vuthsa, know; against thee I was aimed, A secret arrow.

Не спрашивай меня.

Мне стыдно.

И сын не должен

Раскрывать вину отца.

Ведь даже если нас отцы тиранят,

Они останутся для нас

Дороже всех и почитаемы,

Они ведь те,

Кто подарил нам здесь рождение.

О Вутса, знай одно —

Против тебя направлена была

Одна из тайных стрел моих.

VUTHSA

ВУТСА

Keep thy father’s counsel. If he shoot arrows and thou art that shaft, I’ll welcome thee into my throbbing breast. What thou hast asked, I sue to thee to take. Thou seekst a refuge, thou shalt find a home: Thou fleest a father, here a brother waits To clasp thee in his arms.

Храни в секрете свой приказ отца.

И если выпустит он стрелы,

А ты окажешься его стрелой,

То я приму тебя

В свою трепещущую грудь.

Прошу тебя принять все то,

О чём ты попросил.

Ты ищешь здесь убежища —

Найдёшь ты дом у нас.

Бежишь ты от отца —

Тебя здесь ожидает брат,

Чтоб заключить в свои объятия

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Too frank, too noble!

Ты слишком откровенен,

Слишком благороден!

VUTHSA

ВУТСА

Come closer. Child of Mahasegn, wilt thou Be king Udaian’s brother and his friend? This proud grace wilt thou fling on the bare boon That I have given thee? Is it much to ask?

Так подойди же ближе.

Сын Махасегна,

Так хочешь стать ты

Братом Вутсы Удаяны

И другом для него?

Ты бросишь эту милость мне

В ответ на скромный дар,

Который дал тебе я?

Я разве многого прошу?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

To be thy brother was my heart’s desire. Shod with that hope I came.

Тебе быть братом —

Тайное моё желанье сердца.

И окрыляемый надеждой этой

Я пришёл к тебе.

VUTHSA

ВУТСА

Clasp then our hands. Gopalaca, my play, my couch, my board, My serious labour and my trifling hours Share henceforth, govern. All I have is thine.

Соединим же наши руки.

О Гопалака, вот моя игра,

Вот ложе, вот мой стол,

Вот мой серьёзный труд

И вот мои ничтожные часы.

Отныне раздели и правь.

Всё, что моё — твоё.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Thine is the noblest soul on all the earth.

Твоя душа —

Одна из самых благородных на земле.

VUTHSA

ВУТСА

Frown not, my father. I obey my heart Which leaped up in me when I saw his face. Be sure my heart is wise. Gopalaca, The sentinel love in man ever imagines Strange perils for its object. So my minister Expects from thee some harm. Wilt thou not then Assure his love and pardon it the doubt?

Не хмурься, мой отец.

Я повинуюсь сердцу,

Которое во мне взыграло,

Когда увидел я его лицо.

О, будь уверен,

Сердце у меня мудрей ума.

Мой Гопалака,

Любовь, которая как часовой внутри

Всегда воображает странные опасности

Для своего объекта.

Так и министр мой ожидает от тебя

Какого-либо хитрого вреда.

Ты не уверишь ли его в своей любви

И не простишь ему его сомнения?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

He is a wise deep-seeing statesman, king, And shows that wisdom now. But I will swear, But I will prove to thee, thou noble man, That dearest friendship is my will to him Thou serv’st and to work on him proudest love. Is it enough?

Он проницателен и мудр

Твой государственный министр

Я докажу тебе сейчас

Что он, конечно, прав.

Я поклянусь, и этим докажу,

О благородный человек,

Что нет дороже дружбы —

Чем воля у меня ему служить,

И заставлять его гордиться

Собственной любовью.

Достаточно ли этого?

VUTHSA

ВУТСА

My father, hast thou heard? A son of kings swears not to lying oaths.

Отец мой, ты услышал?

Я думаю, что принцы

Не клянутся лживой клятвой.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

It is enough.

Да, для меня довольно.

VUTHSA

ВУТСА

Then come, Gopalaca, Into my palace and my heart.

Тогда иди же, Гопалака

И в мой дворец

И в сердце у меня.

He goes into the palace with Gopalaca.

Он уходит во дворец вместе с Гопалакой.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

O life Besieged of kings! What snare is this? what charm? There was a falsehood in the Avunthian’s eyes.

О жизнь царей,

Что осаждается со всех сторон!

Что это за ловушка?

Что за чары?

В глазах у юноши Аванти

Блестела ложь.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

He has given himself into his foemen’s hands And he has sworn. He is a prince’s son.

Но он отдал себя своим врагам.

И он поклялся.

И он же — сын царя.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

Yes, by his sire; but the pale queen Ungarica Was to a strange inhuman father born And from dim shades her victor dragged her forth.

О да, сын своего отца.

Но бледная царица Унгарика

Родилась от другого, от чужого

И бесчеловечного отца,

И победитель вытащил её

Из тусклой тени.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

There’s here no remedy. Vuthsa is ensnared As with a sudden charm.

Здесь я не вижу средства.

Я думаю, что Вутса наш

Попал в ловушку

Под действием внезапных чар.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

I’ll watch his steps. Keep thou such bows wherever these two walk As never yet have missed their fleeing mark.

Я собираюсь проследить

За ним, за каждым шагом.

Держи пока что наготове луки,

Что где бы эти двое б ни гуляли,

То мы не промахнёмся мимо цели.

ROOMUNWATH

РУМУНВАТ

Yet was this nobly done on Vuthsa’s part.

Но Вутса поступил

Довольно благородно.

YOUGUNDHARAYAN

ЙОГУНДАРАЯН

O, such nobility in godlike times Was wisdom, but not to our fall belongs. Sweet virtue now is mother of defeat And baser, fiercer souls inherit earth.

О да, такое благородство раньше,

В божественные времена,

Подобно было мудрости,

Однако ныне времена паденья

И всё теперь иначе.

Сегодня сладость добродетели —

Мать пораженья,

А более жестокие и низменные души —

Наследники земли.

Act II

Акт II

Scene 1

Сцена 1

A room in the palace at Cowsamby. Alurca, Vasuntha.

Комната во дворце в Каусэмби.
Алурка, Васунта.

ALURCA

АЛУРКА

He’ll rule Cowsamby in the end, I think.

Боюсь, в конце концов,

Что в Каусэмби станет править он.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Artist, be an observer too. His eyes Pursue young Vuthsa like a hunted prey And seem to measure possibility, But not for rule or for Cowsamby care. To reign’s his nature, not his will.

Художник, будь ещё и наблюдателен.

Его взгляд прям таки прикован

К молодому Вутсе,

Как будто это для него добыча,

И, кажется, оценивает разные возможности,

Однако же, не ради власти

Или же забот о Каусэмби.

Я думаю, что царствовать —

Его натура, а не воля в данном случае.

ALURCA

АЛУРКА

This man Is like some high rock that was suddenly Transformed into a thinking creature.

Да, этот человек

Похож на некую высокую скалу,

Которая внезапно превратилась

В мыслящее существо.

VASUNTHA

ВАСУНТА

There’s His charm for Vuthsa who is soft as Spring, Fair like a hunted moon in cloud-swept skies, Luxurious like a jasmine in its leaves.

И в этом заключается

Его очарование для Вутсы,

Который нежен, как весна,

Прекрасен как гонимая луна

В затянутых ночными облаками небесах,

Роскошен как жасмин

Среди листвы.

ALURCA

АЛУРКА

When will this Vuthsa grow to man? Hard-brained Roomunwath, deep Yougundharayan rule; The State, its arms are theirs. This boy between Like a girl’s cherished puppet stroked and dandled, Chid and prescribed the postures it must keep, Moves like a rhythmic picture of delight And with his sunny smile he does it all. Now in our little kingdom with its law Of beauty and music this high silence comes And seizes on him. All our acts he rules And Vuthsa has desired one master more.

Когда же Вутса повзрослеет?

Есть твёрдолобый Румунват,

Есть Йогундараян,

Со всею полнотою власти.

И с точки зренья государства

Руки Вутсы — в их руках.

А этот мальчик —

Как любимейшая кукла девочки,

Которую баюкают и гладят,

Ребёнок, принимающий

Приличные и правильные позы,

Что он обязан сохранять.

При всём при том, он движется

Как некая картина

Наслажденья и восторга,

Наполненная тайным ритмом,

И делает всё это он

С привычной солнечной улыбкой.

Теперь же в наше царство,

С его законом музыки и красоты,

Пришла вдруг новая, возвышенная тишина

Овладевая им.

И начинает править

Всеми нашими делами,

И получается, что Вутса пожелал

Второго господина над собой.

VASUNTHA

ВАСУНТА

There is a wanton in this royal heart Who gives herself to all and all are hers. Perhaps that too is wisdom. For, Alurca, This world is other than our standards are And it obeys a vaster thought than ours, Our narrow thoughts! The fathomless desire Of some huge spirit is its secret law. It keeps its own tremendous forces penned And bears us where it wills, not where we would. Even his petty world man cannot rule. We fear, we blame; life wantons her own way, A little ashamed, but obstinate still, because We check but cannot her. O, Vuthsa’s wise! Because he seeks each thing in its own way, He enjoys. And wherefore are we at all If not to enjoy and with some costliness Get dear things done, till rude death interferes, God’s valet moves away these living dolls To quite another room and better play, — Perhaps a better!

Там, в царском сердце у него

Живёт распутница,

Что отдаёт себя любому,

И из-за этого, парадоксально,

Всё начинает ей принадлежать.

Возможно, это тоже мудрость.

Ведь посмотри, Алурка —

Такой мир отличается

От тех стандартов,

Что привычны нам,

И подчиняется иной,

И более широкой мысли, чем у нас.

О наши узенькие мысли!

Бездонное желание

Какого-то огромного невидимого духа —

Его таинственный закон.

Он держит все свои

Гигантские могущества и силы

Под замком,

И нас несёт туда,

Куда желает сам,

А не туда, куда хотели б мы.

И человек не может управлять

Хотя бы даже в маленьком своём мирке.

Мы то — боимся,

То — кого-то обвиняем.

А жизнь капризна

И идёт по-своему,

Немножечко стыдясь,

Но всё-таки упрямо,

Поскольку мы стараемся её сдержать,

Однако же, увы, не можем.

О, Вутса мудр!

Он в каждой вещи ищет 

Что-то глубоко своё

И получает удовольствие.

Зачем вообще мы все ему нужны,

Как не затем, чтоб наслаждаться,

И пусть слегка затратно,

Но всё же делать важные

И дорогие всем дела,

Покуда смерть

Вдруг грубо не вмешается

И божий камердинер

Не уберёт всех нас, как кукол,

В другую совершенно комнату

И в лучшую игру —

Возможно, лучшую!

ALURCA

АЛУРКА

Yet consider this. Look back upon the endless godlike line. Think of Parikshith, Janame´oya, think Of Suthaneke, then on our Vuthsa gaze. Glacier and rock and all Himaloy piled! What eagle peaks! Now this soft valley blooms; The cuckoo cries from branches of delight, The bee sails murmuring its low-winged desires.

И всё ж, подумай вот о чём.

Взгляни на прошлое,

На ту богоподобную

И нескончаемую линию.

Поразмышляй о Джанамойе,

О Парикшите, Сутанеке,

Затем переведи свой взгляд на Вутсу.

Ледник, скала и горы Гималаев!

Какие необъятные орлиные вершины!

А здесь цветёт

Вот эта нежная долина,

Кукушка что-то радостно и звонко

Распевает на ветвях,

Парит пчела, и гулом сообщает

О тех желаньях, что под крыльями у ней.

VASUNTHA

ВАСУНТА

It was to amuse himself God made the world. For He was dull alone! Therefore all things Vary to keep the secret witness pleased. How Nature knows and does her office well. What poignant oppositions she combines! Death fosters life that life may suckle death. Her certainties are snares, her dreams prevail. What little seeds she grows into huge fates, Proves with a smile her great things to be small! All things here secretly are right; all’s wrong In God’s appearances. World, thou art wisely led In a divine confusion.

Бог создал мир,

Чтобы развлечь себя.

Ему так скучно было в одиночестве!

Поэтому все вещи изменяются

Чтоб угодить

Сокрытому и тайному свидетелю.

О, как Природа знает,

И как умело исполняет

Своё предназначение.

Какие острые противоречья

Она умеет примирять и сочетать!

Смерть взращивает жизнь,

Чтоб жизнь могла кормить собою смерть.

Её уверенность — ловушки,

Её мечты — одолевают.

Какие маленькие семена

Вдруг прорастают в ней

В огромную судьбу,

Доказывая всем с улыбкой,

Что даже величайшие её дела — малы!

Все вещи тайно правильны,

И всё неверно в проявленьях Бога.

О мир, как мудро же тебя ведут,

Хотя ты сам —

В божественном смятеньи.

ALURCA

АЛУРКА

The Minister Watches this man so closely, he must think There is some dangerous purpose in his mind.

Министр так пристально следит

За новоявленным пришельцем —

Должно быть думает,

Что у него в уме

Скрывается опасное намеренье

VASUNTHA

ВАСУНТА

He is the wariest of all ministers And would suspect two pigeons on a roof Of plots because they coo.

Он самый осторожный

Из всех министров на земле.

И заподозрит даже голубков на крыше

В преступном замысле

Лишь потому, что постоянно вместе

И воркуют.

ALURCA

АЛУРКА

All’s possible.

Ох, всё возможно.

Vuthsa enters with Gopalaca.

Входит Вутса с Гопалакой.

VUTHSA

ВУТСА

Yes, I would love to see the ocean’s vasts. Are they as grand as are the mountains dumb Where I was born and grew? Or is its voice Like the huge murmur of our forests swayed In the immense embrace of giant winds? We have that in Cowsamby.

Да, я хотел бы увидать

Просторы океана.

Они, наверно, так же грандиозны,

Как молчанье гор,

Где я родился, и где вырос?

А может голос океана

Подобен низкому урчанью

Наших девственных лесов,

Колышущихся от объятий

Гигантских пролетающих ветров?

Здесь, в Каусэмби, это всё бывает.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Wilt thou show Them to me, Vindhya’s crags where forests dimly Climb down towards my Avunthy?

Покажешь ли ты мне те горы

И скалы Виндхьи, где леса

В тумане опускаются

К моей Аванти?

VUTHSA

ВУТСА

We will go And hunt together the swift fleeing game Or with our shafts unking the beast of prey.

Пойдём туда и будем вместе

Охотиться на быстро убегающую дичь,

И стрелами пронзим

Опасного и злого хищника.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

If we could range alone wide solitudes, Not soil them with our din, not with our tread Disturb great Nature in her animal trance, Her life of mighty instincts where no stir Of the hedged restless mind has spoiled her vasts.

Ах, если бы могли одни

Бродить по той бескрайности просторов,

Не оскверняя нашим шумом

И не тревожа нашей поступью

Великую Природу,

Лежащую в животном трансе.

Ведь жизнь её полна

Могучих и невидимых инстинктов,

Где никакое шевеленье

Беспокойных ограниченных умов

Не может запятнать её просторы.

VUTHSA

ВУТСА

It is a thing I have dreamed of. Alurca, tell The Minister that we go to hunt the deer In Vindhya’s forests on Avunthy’s verge. That’s if my will’s allowed.

Ах, это то,

О чём я так давно мечтал!

Алурка, доложи Министру,

Что мы собрались поохотиться

В лес Виндхьи,

Граничащий с землёй Аванти.

Быть можем мы застрелим там оленя.

Конечно, если он не запретит.

Alurca goes out to the outer palace.

Алурка уходит во внешний дворец.

VASUNTHA

ВАСУНТА

He will, Vuthsa, Allow thy will. Where does it lead thee, king?

Я думаю что он не против

Таких твоих желаний.

однако, заведут они тебя,

О царь?

VUTHSA

ВУТСА

A scourge for thee or a close gag might help.

Тебя ведь могут покарать плетьми,

Ну, или же заткнуть твой рот.

VASUNTHA

ВАСУНТА

A bandage for my eyes would serve as well.

Повязки на глаза довольно.

VUTHSA

ВУТСА

Shall we awaken in Alurca’s hands The living voices of the harp? Or willst thou That I should play the heaven-taught airs thou lov’st On the Gundhurva’s magical guitar Which lures even woodland beasts? For the elephant Comes trumpeting to the enchanted sound, A coloured blaze of beauty on the sward The peacocks dance and the snake’s brilliant hood Lifts rhythmic yearning from the emerald herb.

Быть может мы в руках Алурки

Пробудим нежный голос арфы?

А может хочешь ты,

Чтоб я играл небесные мелодии,

Которые ты любишь,

На той магической гитаре,

Что приманивает даже

Хищников из леса?

Когда и слон трубит

Услышав зачарованное пение,

И словно разноцветные огни

Танцуют на траве павлины,

И змеи поднимают свой

Блестящий капюшон

В ритмичном вожделении

Над изумрудною травой.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Vuthsa Udaian, suffer me awhile To walk alone, for I am full of thoughts.

О Вутса Удаян,

Позволь немного погулять

Мне одному,

А то я переполнен мыслями.

VUTHSA

ВУТСА

Thou shouldst not be. Cannot my love atone For lost Avunthy?

Тебе не стоит быть таким.

И неужели вся моя любовь

Не может заменить

Утраченную для тебя Аванти?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Always; but a voice Comes to me often from the haunts of old.

Конечно заменяет, и всегда.

Но некий голос всё-таки, порой,

Доносится из прежних мест.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Returns no dim cloud-messenger to whisper To thy great father’s longing waiting heart Far from his banished son?

Но не вернётся ли

Неясное посланник-облако

Чтоб прошептать

Тоскующему сердцу

Твоего великого отца

Далёкое посланье

Изгнанного сына?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Thy satire’s forced.

Твоя сатира чересчур груба.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Thy earnest less?

Ты менее серьёзен?

VUTHSA

ВУТСА

One hour, a long pale loss, I sacrifice to thy thoughts. When it has dragged past, Where shall I find thee?

Один лишь час

Как долгую и тусклую потерю

Я жертвую тебе для мыслей.

Когда пройдёт тот час,

Где я найду тебя?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Where the flowers rain Beneath the red boughs on the river’s bank. There will I walk while thou hearst harp or verse.

Там, где цветы

Как разноцветный дождь,

Под алыми ветвями

У берега реки.

Там буду я гулять,

Пока ты будешь слушать арфу

И читать стихи.

VUTHSA

ВУТСА

Without thee neither harp nor verse can charm.

О, без тебя ни арфа, ни стихи

Меня не очаруют.

Gopalaca goes.

Гопалака уходит.

The harmony of kindred souls that seek Each other on the strings of body and mind, Is all the music for which life was born. Vasuntha, let me hear thy happy crackling, Thou fire of thorns that leapest all the day. Spring, call thy cuckoo.

Гармония двух близких душ,

Которые друг друга ищут

На струнах тела и ума —

Вот вся та музыка,

Ради которой и родилась жизнь.

Васунта, разреши услышать мне

Твоё счастливое трещание,

Ты — как огонь из множества шипов,

Что прыгает весь день.

Весна, зови свою кукушку.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Give me fuel then,
Your green young boughs of folly for my fire.

Тогда дай топлива для моего огня —

Зелёных свежих веточек

Из глупости твоей.

VUTHSA

ВУТСА

I give enough I think for all the world.

Я думаю, я дам достаточно

Не только для тебя,

Но и для мира в целом.

VASUNTHA

ВАСУНТА

It is your trade to occupy the world. Men have made kings that folly might have food; For the court gossips over them while they live And the world gossips over them when they are dead. That they call history. But our man returns.

Такое ремесло твоё —

Захватывать весь мир.

Я думаю, что люди

Создали царей,

Чтоб глупость получила пищу.

Пока цари те живы,

Ведь двор всё время

Обсуждает их,

А мир разносит сплетни

После их ухода.

Всё это называется историей.

Однако, человек наш возвращается.

Возвращается Алурка.

ALURCA

АЛУРКА

Do here and in all things, says the Minister, Thy pleasure. But since upon a dangerous verge This hunt will tread, thy cohorts armed shall keep The hilly intervals, himself be close To guard with vigilance his monarch’s life Against the wild beasts and what else means harm.

Ты можешь делать здесь,

Да и во всём, —

Так говорит Министр —

Всё то, что ты захочешь.

Поскольку же охота эта

Вступает на опасную неведомую грань,

Твои вооружённые когорты,

Должны нести охрану меж холмов.

А ты сам — должен быть

Всё время рядом с ним,

Чтоб мог он неусыпно охранять

Жизнь своего монарха

От диких хищников

И от всего, что может принести

Монарху вред.

VUTHSA

ВУТСА

That is his care; what he shall do, is good.

Да, он весьма заботлив.

И то что делает —

И правильно, и хорошо.

ALURCA

АЛУРКА

To lavish upon all men love and trust Shows the heart’s royalty, not the brain’s craft.

Всех одарять любовью и доверием —

Указывает на величье сердце,

А не на хитрости ума.

VUTHSA

ВУТСА

I have found my elder brother. Grudge me not, Alurca, that delight. Thou lov’st me well?

Я в нём нашёл того,

Кто для меня как старший брат.

О не сердись, Алурка, на меня

За эту радость.

Ты тоже сильно любишь ведь меня?

ALURCA

АЛУРКА

Is it now questioned?

Теперь вдруг это подвергается сомненью?

VUTHSA

ВУТСА

Then rejoice with me That I have found my brother. Joy in my joy, Love with my love, think with my thoughts; the rest Leave to much older wiser men whose schemings Have made God’s world an office and a mart. We who are young, let us indulge our hearts.

Тогда порадуйся со мной,

Что у меня нашёлся брат.

Порадуйся тому, чему я рад,

Люби моей любовью,

И думай мыслями моими.

А остальное — пусто останется

Другим, постарше, людям,

Чьи замыслы мир божий превратили

В смесь рынка и конторы.

Мы молоды —

Давайте же побалуем свои сердца.

ALURCA

АЛУРКА

Thou tak’st all hearts and givest thine to none, Udaian. Yet is this prince Gopalaca, This breed from Titans and from Mahasegn, Hard, stern, reserved. Does he repay thy friendship As we do?

Ты забираешь все сердца

Своё же никому не отдаёшь,

О Удаян.

И всё таки, принц Гопалака —

Ведь это род титанов,

И он от Махасегна —

Суровый, жёсткий, сдержанный.

Отплачивает ли он тебе за дружбу

Хотя бы так же, как и мы?

VUTHSA

ВУТСА

Love itself is sweet enough Though unreturned; and there are silent hearts.

Сама любовь достаточно сладка,

Хотя и безответна.

Бывают молчаливые сердца.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Suffer this flower to climb its wayside rock. Oppose not Nature’s cunning who will not Be easily refused her artist joys. Fierce deserts round the green oasis yearn And the chill lake desires the lily’s pomp.

Позволь же этому цветку

Взобраться на высокую скалу.

И не противься хитрости Природы,

Которой будет нелегко тебе отказывать

В её художественной радости.

Вокруг зелёного оазиса

Тоскуют грозные свирепые пустыни,

И ледяное озеро

Мечтает о роскошной пышности у лилии.

VUTHSA

ВУТСА

He is the rock, I am the flower. What part Playst thou in the woodland?

Понятно, он — скала,

А я — цветок. А ты —

Какую роль играешь в том лесу?

VASUNTHA

ВАСУНТА

A thorn beneath the rose That from the heavens of desire was born And men call Vuthsa.

Я шип под розой,

Родившейся с небес желанья,

Которую назвали Вутсой.

VUTHSA

ВУТСА

Poet, satirist, sage, What other gifts keepst thou concealed within More than the many that thy outsides show?

Поэт, сатирик и мудрец.

Какие же ещё дары

Ты сохраняешь у себя внутри,

Какие мы ещё

Не видели снаружи?

VASUNTHA

ВАСУНТА

I squander all and keep none, not like thee Who trad’st in honey to deceive the world.

Я всё растрачиваю,

Ничего не сохраняю,

Не то, что ты,

Своим медовым вкусом

Обманываешь всех и вся.

VUTHSA

ВУТСА

O, earth is honey; let me taste her all. Our rapture here is short before we go To other sweetness on some rarer height Of the upclimbing tiers that are the world.

О, эта вся земля — как мёд.

Позволь мне всю её вкусить.

Блаженство наше

Так недолго здесь,

Пока мы не отправились

К другой, далёкой сладости,

К разреженным высотам

Идущих вверх, слоями,

От ярусов земного мира.

Scene 2

Сцена 2

A forest-glade in the Vindhya hills. Vicurna, a Captain.

Лесная поляна в горах Виндхья.
Викурна, Капитан.

VICURNA

ВИКУРНА

The hunt rings distant still; but all the ways Troops and more troops besiege. Where is Gopalaca?

Я слышу до сих пор вдали

Звучание охоты.

Однако же, везде войска,

На всех дорогах, повсеместно,

Всё больше, больше войск.

Где Гопалака?

CAPTAIN

КАПИТАН

Our work may yet be rude before we reach Our armies on the frontier.

Возможно что работать нам

Придётся грубо,

Пока мы не достигнем

Наших армий на границе.

VICURNA

ВИКУРНА

That I desire. O whistling of the arrows! I have yet To hear that battle music.

Как раз того и я желаю.

О звук летящих стрел!

Пока я этой музыки не слышал.

CAPTAIN

КАПИТАН

Someone comes, For wild things scurry forth.

Сюда идут, я вижу — перед ними

Несутся звери.

They take cover. Gopalaca enters.

Они прячутся. Входит Гопалака.

VICURNA

ВИКУРНА

Whither so swiftly? You are near the frontier for a banished man, Gopalaca.

Куда так быстро ты спешишь?

Ведь, Гопалака, ты изгнанник,

И здесь уже вот-вот — граница.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Why has my father sent Thy rash hot boyhood here, imperilling Both of his sons? I find not here his wisdom.

Зачем отправил мой отец

Тебя, о пылкий отрок,

Послав в рискованное дело

Обоих сыновей?

Не думаю, что это мудро.

VICURNA

ВИКУРНА

There will be danger? I am glad. None sent me; I came unasked.

А здесь возможна некая опасность?

Тогда я рад.

Меня никто не посылал,

Я сам пришёл, незванный.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

And also unasking?

Тебя никто об этом не просил?

VICURNA

ВИКУРНА

Right.

Да, точно так.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Trust me to have thee whipped. But since thou art here! Where stand the chariots?

Поверь, я прикажу потом

Чтоб высекли тебя.

Но раз ты здесь!

Где колесницы?

CAPTAIN

КАПИТАН

On our left they wait Screened by the secret tunnel which the Boar Tusked through the hill to Avunthy. Torches ready And men in arms stand in the cavern ranked They call the cavern of the Elephant

By giants carved. But all the forest passages The enemy guards.

Они нас ожидают слева,

Там, под прикрытием секретного туннеля,

Который наш Клыкастый Вепрь

Прорыл сквозь холм к Аванти.

Уже и факелы готовы,

И воины цепочкою стоят в пещере,

Что называют здесь пещерою Слона,

Когда-то высеченной великанами.

Но враг стоит

И охраняет все проходы.

GOPALACA

ГОПАЛАКА

There are some he cannot guard. I know the forest better than their scouts. When I shall speak of you and clap my hands, Surround us in a silence armed.

Есть некие тропинки,

Которые неведомы врагу

И он их охранять не может.

Я знаю этот лес гораздо лучше

Их разведчиков

Когда я вдруг заговорю о вас и хлопну,

То молча окружите нас, и при оружии.

CAPTAIN

КАПИТАН

His men Resisting?

А будет ли сопротивленье

Его людей?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

No; we two shall be alone.

Нет-нет. Нас будет только двое.

VICURNA

ВИКУРНА

Fie! there will be no fighting?

И что? Не будет даже боя?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Goblin, off!

Ты, гоблин, прочь!

They take cover again. Gopalaca goes; then arrive from another side Vuthsa with Vasuntha and Alurca.

Они снова прячутся. Гопалака уходит; затем с другой стороны появляются Вутса с Васунтой и Алуркой.

ALURCA

АЛУРКА

We lose our escort!

Мы потеряли наш эскорт!

VASUNTHA

ВАСУНТА

They lose us, I think.

Я думаю, не мы, они нас потеряли.

ALURCA

АЛУРКА

What fate conspires with what hid treachery? Our chariot broken, we in woods alone And the night close.

Что за судьба договорилась с тем,

Кто совершил и скрыл предательство?

Повозка наша сломана,

Нас мало, мы одни в лесу,

Вот-вот наступит ночь.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Roomunwath guards the paths.

Все тропы охраняет Румунват.

ALURCA

АЛУРКА

The night is close.

А ночь всё ближе.

VUTHSA

ВУТСА

Here I will rest, my friends, Where all is green and silent; only the birds And the wind’s whisperings! Go, Alurca, meet Our comrades of the hunt; guide their vague steps To this green-roofed refuge.

Пожалуй, отдохну я здесь,

Друзья мои,

Где зелено и так безмолвно.

Лишь только пенье птиц и ветра!

Иди, Алурка, и найди

Каких-нибудь охотничьих товарищей;

Направь блужданье их шагов

Вот к этому убежищу

Под изумрудной крышей.

ALURCA

АЛУРКА

It is the best, though bad. I leave thee with unwarlike hands to guard.

Да, это лучше, хоть и плохо.

Ведь я оставлю здесь тебя

С руками, что не могут биться,

Чтобы защитить.

VASUNTHA

ВАСУНТА

I am no fighter; it is known. Run, haste.

Я не боец. И это всем известно.

Беги, Алурка, поспеши.

Alurca hastens out.

Алурка в спешке уходит.

And yet for all your speed, someone will worship Great Shiva in Avunthy. I hear a tread.

И всё же, несмотря на то,

Как ты спешишь,

Я думаю, что где-то там, в Аванти,

Давно уж бьют поклоны Шиве.

Однако! Слышу чей-то шаг!

Gopalaca returns.

Возвращается Гопалака.

VUTHSA

ВУТСА

Where wert thou all this time, Gopalaca?

О Гопалака, где ты был

Всё это время?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

Far wandering in the woods since a white deer Like magic beauty drew my ardent steps Into a green entanglement.

Блуждал я по лесу с тех пор,

Как белый удивительный олень

Волшебной красоты

Увлёк мои стопы

В лесные дебри.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Simple! You found there what you sought?

Как просто!

И ты нашёл, что там искал?

GOPALACA

ГОПАЛАКА

No deer, but hunters, Not of our troop. We spoke of this green glade Where many wandering paths might lead the king. In haste I came.

Нашёл я не оленя, а охотников,

И не из нашего отряда.

Они сказали мне об этой вот

Лесной поляне,

Где множество блуждающих тропинок

Способны привести сюда царя.

Я поспешил сюда.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Greater the haste to go!

Как здорово, что поспешил!

VUTHSA

ВУТСА

Follow Alurca and come back with him.

Последуй за Алуркой

И возвращайся вместе с ним сюда.

VASUNTHA

ВАСУНТА

What, cast myself into the forest’s hands To wander and be eaten by the night? Come here and bid me then a long farewell. Are thy eyes open at least? Is it thou in this Who movest? I should know that at least from thee, If nothing more.

Чтобы отдаться в руки леса,

Чтоб заблудиться

И быть съеденным сегодня ночью?

Так подойди,

Простись со мной навеки.

Открыты ли твои глаза?

И ты ли это ходишь здесь?

Я должен это знать,

Хотя бы от тебя,

Раз нету ничего иного.

VUTHSA

ВУТСА

Why ask when thou hast eyes? Thou seest that mine are open and I walk; For no man drives me.

Зачем же спрашивать,

Когда есть у тебя свои глаза?

Ты видишь, что мои открыты,

И я иду — никто меня не гонит.

VASUNTHA

ВАСУНТА

Walk! but far away From thy safe capital.

Давай, давай, иди!

Иди всё дальше прочь

От безопасности своей столицы.

VUTHSA

ВУТСА

What harm?

Но что плохого видишь ты?

VASUNTHA

ВАСУНТА

And with This prince Gopalaca?

А ты останешься вдвоём,

Вот с этим принцем Гопалакой?

VUTHSA

ВУТСА

Suspicions then? Why not suspect at once it is my will To visit Avunthy?

Ах, снова подозрения?

Так почему б тебе

Не заподозрить сразу,

Что посетить Аванти —

Это то, что я хотел?