Sri Aurobindo

Шри Ауробиндо

SAVITRI

САВИТРИ

Book Seven

Книга Седьмая

THE BOOK OF YOGA

КНИГА ЙОГИ

Canto IV

Песня IV

THE TRIPLE SOUL-FORCES

ТРИАДА СИЛ ДУШИ

Here from a low and prone and listless ground

Здесь, на поникшей, голой, низкой почве,

The passion of the first ascent began;

Где начинался первый вдохновляющий подъём,

A moon-bright face in a sombre cloud of hair,

Со светло-лунным ликом, с тёмным облаком волос,

A Woman sat in a pale lustrous robe.

В спокойном светлом одеянии сидела Женщина.

A rugged and ragged soil was her bare seat,

Неровная, бугристая земля служила ей простым сидением,

Beneath her feet a sharp and wounding stone.

Лежали острые и ранящие камни под ногами.

A divine pity on the peaks of the world,

Божественное состраданье на вершинах мира,

A spirit touched by the grief of all that lives,

И дух, которого касалось горе всех живых существ,

She looked out far and saw from inner mind

Она смотрела вдаль и наблюдала внутренним умом

This questionable world of outward things,

Наш ненадёжный внешний мир вещей,

Of false appearances and plausible shapes,

Мир ложных обликов, правдоподобных форм,

This dubious cosmos stretched in the ignorant Void,

И двойственный наш космос, протянувшийся в невежественной Пустоте,

The pangs of earth, the toil and speed of the stars

И боль земли, и тяжкий труд, и скорость звёзд,

And the difficult birth and dolorous end of life.

Нелёгкое рожденье и печальную кончину жизни.

Accepting the universe as her body of woe,

Воспринимая всю вселенную как собственное тело, полное мучений,

The Mother of the seven sorrows bore

Та Мать семи страданий

The seven stabs that pierced her bleeding heart:

Терпела семь ударов, что пронзали кровоточащее сердце:

The beauty of sadness lingered on her face,

Глаза её туманились следами древних слёз,

Her eyes were dim with the ancient stain of tears.

А на лице застыла красота печали.

Her heart was riven with the world's agony

В ней сердце разрывалось от агонии терзающей наш мир,

And burdened with the sorrow and struggle in Time,

А ноша муки и борьбы во Времени давила тяжким грузом,

An anguished music trailed in her rapt voice.

Болезненная музыка звенела в пылком голосе.

Absorbed in a deep compassion's ecstasy,

Из глубины экстаза сострадания,

Lifting the mild ray of her patient gaze,

Подняв свой терпеливый взгляд, подобный слабому лучу,

In soft sweet training words slowly she spoke:

Неторопливо объясняя, мягким, нежным голосом она сказала:

"O Savitri, I am thy secret soul.

"Савитри, я — твоя сокрытая душа.

To share the suffering of the world I came,

Страданье мира разделить со всеми я пришла,

I draw my children's pangs into my breast.

Я боль моих детей вбираю в грудь свою.

I am the nurse of the dolour beneath the stars;

Под этим звёздным небом — я сиделка скорби и печали;

I am the soul of all who wailing writhe

И я — душа всех тех, кто корчится и плачет

Under the ruthless harrow of the Gods.

Под беспощадной бороной Богов.

I am woman, nurse and slave and beaten beast;

Я — женщина, кормилица, рабыня и избитое животное;

I tend the hands that gave me cruel blows.

Забочусь о руках, которые наносят мне жестокие удары.

The hearts that spurned my love and zeal I serve;

Служу сердцам, которые с презрением отвергли и мою заботу и любовь;

I am the courted queen, the pampered doll,

Царица соблазнённых, кукла избалованных,

I am the giver of the bowl of rice,

Я та, кто помогает чашкой риса,

I am the worshipped Angel of the House.

Я — Ангел Дома, почитаемый и обожаемый.

I am in all that suffers and that cries.

И я во всех, кто терпит муки, кто рыдает.

Mine is the prayer that climbs in vain from earth,

Ко мне обращена молитва, что напрасно поднимается с земли,

I am traversed by my creatures' agonies,

По мне идут агонии моих созданий,

I am the spirit in a world of pain.

Я — дух, живущий в мире боли.

The scream of tortured flesh and tortured hearts

Крик раненого сердца и измученного тела,

Fall'n back on heart and flesh unheard by Heaven

Упав обратно, в сердце, в тело, не услышанный на Небесах,

Has rent with helpless grief and wrath my soul.

Беспомощною яростью и горем разывает душу мне.

I have seen the peasant burning in his hut,

Я видела крестьянина, горящего в своей избе,

I have seen the slashed corpse of the slaughtered child,

Я видела разрубленный на части труп забитого ребёнка,

Heard woman's cry ravished and stripped and haled

Я слышала крик женщины, раздетой, изнасилованной,

Amid the bayings of the hell-hound mob,

Которую тащили среди травли адской своры буйствовавших толп,

I have looked on, I had no power to save.

Я лишь смотрела, не имея сил спасти.

I have brought no arm of strength to aid or slay;

Ведь у меня нет сильных рук чтобы помочь или убить;

God gave me love, he gave me not his force.

Бог дал любовь мне, но не дал свою божественную силу.

I have shared the toil of the yoked animal drudge

Я разделила тяжкий труд скотины под ярмом,

Pushed by the goad, encouraged by the whip;

Что подгоняют колом и бодрят хлыстом;

I have shared the fear-filled life of bird and beast,

Я разделила полную различных страхов жизнь животного и птицы,

Its long hunt for the day's precarious food,

Их долгий поиск ради небольшой случайной пищи на день,

Its covert slink and crouch and hungry prowl,

Их скрытые крадучие шаги, и припадание к земле, и рысканье от голода,

Its pain and terror seized by beak and claw.

Их боль и ужас, схваченных когтями или клювом.

I have shared the daily life of common men,

Я разделила повседневные дела простых людей,

Its petty pleasures and its petty cares,

Их маленькие удовольствия, их мелкие заботы,

Its press of troubles and haggard horde of ills,

Их тяжесть неудач и дикую орду болезней,

Earth's trail of sorrow hopeless of relief,

Следы страдания Земли и без надежд на избавление,

The unwanted tedious labour without joy,

Безрадостный и нежеланный скучный труд,

And the burden of misery and the strokes of fate.

И ношу бедности, и боль ударов роковой судьбы.

I have been pity, leaning over pain

Я стала состраданием, склонившимся над болью,

And the tender smile that heals the wounded heart

И нежною улыбкой, лечащей израненное сердце,

And sympathy making life less hard to bear.

Сочувствием, что помогает легче вынести заботы жизни.

Man has felt near my unseen face and hands;

И люди ощутили — рядом есть моё незримое лицо и руки;

I have become the sufferer and his moan,

Я стала и страдающим и стонами его,

I have lain down with the mangled and the slain,

Я падаю с израненым, с убитым,

I have lived with the prisoner in his dungeon cell.

Живу в подземной клетке вместе с арестантом.

Heavy on my shoulders weighs the yoke of Time:

На плечи тяжко давит иго Времени:

Nothing refusing of creation's load,

Не отвергая ничего из бремени творения,

I have borne all and know I still must bear:

Я всё переношу и знаю — я должна переносить и дальше:

Perhaps when the world sinks into a last sleep,

Возможно в тот момент, когда весь мир погрузится в последний сон,

I too may sleep in dumb eternal peace.

И я смогу уснуть в немом покое вечности.

I have borne the calm indifference of Heaven,

Я вытерпела холод безразличия Небес,

Watched Nature's cruelty to suffering things

И видела безжалостность Природы к тем кто терпит муки,

While God passed silent by nor turned to help.

И видела как Бог проходит молча мимо и не обернётся чтоб помочь.

Yet have I cried not out against his will,

И всё же я не подняла свой голос против этой воли,

Yet have I not accused his cosmic Law.

И всё же я не стала осуждать его космический Закон.

Only to change this great hard world of pain

И только чтобы изменить великий, тяжкий мир мучения и боли

A patient prayer has risen from my breast;

Настойчивая, терпеливая молитва поднялась в моей груди;

A pallid resignation lights my brow,

Смиренье озаряет лоб мой бледным светом,

Within me a blind faith and mercy dwell;

Внутри меня живут слепая вера, милосердие;

I carry the fire that never can be quenched

Я в мир несу огонь, который никогда не погасить,

And the compassion that supports the suns.

И сострадание, которое поддерживает солнца.

I am the hope that looks towards my God,

Я — та надежда, что глядит на Бога моего,

My God who never came to me till now;

На Бога моего, который прежде никогда не приходил ко мне;

His voice I hear that ever says `I come':

Его я голос слышу, что всегда мне отвечает, 'Я иду':

I know that one day he shall come at last."

Я знаю, что однажды он, в конце концов, придёт."

She ceased, and like an echo from below

Она замолкла, и подобно эху снизу,

Answering her pathos of divine complaint

Какой-то гневный голос, отвечая пафосу небесной жалобы,

A voice of wrath took up the dire refrain,

Ужаснейшим рефреном подхватил её слова,

A growl of thunder or roar of angry beast,

Раскатом грома или рёвом злого зверя,

The beast that crouching growls within man's depths,-

Того невидимого зверя, что припав, рычит в глубинах человека, —

Voice of a tortured Titan once a God.

То голос был измученного пытками Титана, прежде — Бога.

"I am the Man of Sorrows, I am he

"Я — Человек Страдания, я тот,

Who is nailed on the wide cross of the universe;

Кто пригвождён к широкому кресту вселенной;

To enjoy my agony God built the earth,

Бог создал землю, чтобы наслаждаться муками моими и агонией,

My passion he has made his drama's theme.

Он страсть мою представил как сюжет своей вселенской драмы.

He has sent me naked into his bitter world

Он голым выкинул меня в жестокий, горький мир

And beaten me with his rods of grief and pain

И бил меня своими розгами беды и боли,

That I might cry and grovel at his feet

Чтоб я мог ползать и кричать у ног его,

And offer him worship with my blood and tears.

Творить ему богослуженье кровью и слезами.

I am Prometheus under the vulture's beak,

Я — Прометей, под клювом хищного стервятника,

Man the discoverer of the undying fire,

Я — человек, открывший для людей негаснущий огонь,

In the flame he kindled burning like a moth;

Но в пламени, зажжёным им самим, сгорающий как мотылёк;

I am the seeker who can never find,

Я тот искатель, что не может никогда найти,

I am the fighter who can never win,

Я тот боец, что никогда не побеждает,

I am the runner who never touched his goal:

Я тот бегун, что никогда не добегал до цели:

Hell tortures me with the edges of my thought,

Меня пытает Ад клинком моей же мысли,

Heaven tortures me with the splendour of my dreams.

Меня пытают Небеса великолепием моих же грёз.

What profit have I of my animal birth;

Что проку мне от моего животного рождения;

What profit have I of my human soul?

Что проку мне от человеческой моей души?

I toil like the animal, like the animal die.

Тружусь как скот, и как скотина умираю.

I am man the rebel, man the helpless serf;

Я бунтовщик, беспомощный слуга;

Fate and my fellows cheat me of my wage.

Судьба, товарищи — меня обманывают при расплате.

I loosen with my blood my servitude's seal

Я кровью смыл своей печать служения,

And shake from my aching neck the oppressor's knees

Стряхнул с усталой шеи ноги угнетателя

Only to seat new tyrants on my back:

Но лишь затем, чтоб новые тираны сели на спину:

My teachers lesson me in slavery,

Мои преподаватели меня учили в рабстве,

I am shown God's stamp and my own signature

Мне дали посмотреть печать Всевышнего с моею подписью

Upon the sorry contract of my fate.

На жалком договоре, что определил мою судьбу.

I have loved, but none has loved me since my birth;

Я сам любил, меня же с самого рожденья не любил никто;

My fruit of works is given to other hands.

Плоды моих трудов идут в другие руки.

All that is left me is my evil thoughts,

И всё, что остаётся мне — лишь собственные злые мысли,

My sordid quarrel against God and man,

И жалкий спор и перебранка с Богом и людьми,

Envy of the riches that I cannot share,

И зависть к тем богатствам, что не смог я получить,

Hate of a happiness that is not mine.

И ненависть к той радости, что не моя.

I know my fate will ever be the same,

Я знаю, что моя судьба останется такой же навсегда,

It is my nature's work that cannot change:

Ведь так работает моя природа и она не может измениться:

I have loved for mine, not for the beloved's sake,

Я и любил лишь для себя, не для любимой,

I have lived for myself and not for others' lives.

И жил лишь для себя, не для других.

Each in himself is sole by Nature's law.

Ведь каждый по закону, данному Природой, одинок внутри себя.

So God has made his harsh and dreadful world,

Таким Бог создал свой суровый, страшный мир.

So has he built the petty heart of man.

Таким он сделал маленькое сердце человека.

Only by force and ruse can man survive:

И только хитростью и силой может выжить человек:

For pity is a weakness in his breast,

Ведь состраданье — это слабость у него в груди,

His goodness is a laxity in the nerves,

А доброта его — расхлябанные нервы,

His kindness an investment for return,

Его благожелательность — вложенье, чтобы вернуть,

His altruism is ego's other face:

А альтруизм — другой лик эго:

He serves the world that him the world may serve.

Он служит миру, чтобы мир служил ему.

If once the Titan's strength could wake in me,

И если бы когда-нибудь во мне, проснулось бы могущество Титана,

If Enceladus from Etna could arise,

И если б Энселадус мог восстать из Этны,

I then would reign the master of the world

Я стал бы царствовать над этим миром как хозяин,

And like a god enjoy man's bliss and pain.

И словно божество я б наслаждался болью и блаженством человека.

But God has taken from me the ancient Force.

Но Бог лишил меня той древней Силы.

There is a dull consent in my sluggish heart,

Осталось только вялое согласие в ленивом сердце,

A fierce satisfaction with my special pangs

Неистовое наслаждение моей особой боли,

As if they made me taller than my kind;

Как будто эта боль меня возносит над людьми;

Only by suffering can I excel.

Я лишь страданием могу их превзойти.

I am the victim of titanic ills,

Я — жертва титанических несчастий,

I am the doer of demoniac deeds;

Я — исполнитель демонических деяний;

I was made for evil, evil is my lot;

Я создан был для зла, и зло — моя судьба;

Evil I must be and by evil live;

Я должен сам стать злом, и должен жить, питаясь злом;

Nought other can I do but be myself;

Я ничего другого не умею, только быть самим собой;

What Nature made me, that I must remain.

Каким я сотворён Природою, таким я должен оставаться.

I suffer and toil and weep; I moan and hate."

Я — стон и ненависть; я тяжкий труд, страдание и плач."

And Savitri heard the voice, the echo heard

Савитри выслушала голос, выслушала эхо,

And turning to her being of pity spoke:

И повернувшись к собственному существу страдания сказала:

"Madonna of suffering, Mother of grief divine,

"О Мать божественного горя, о Мадонна страждущих,

Thou art a portion of my soul put forth

Ты — часть моей души, что вышла на передний план,

To bear the unbearable sorrow of the world.

Чтоб на себя взять непереносимое мученье мира.

Because thou art, men yield not to their doom,

Ты есть и люди потому не сдаются року,

But ask for happiness and strive with fate;

А просят счастья и сражаются с судьбой;

Because thou art, the wretched still can hope.

Ты есть, и потому несчастные ещё надеятся.

But thine is the power to solace, not to save.

Но сила у тебя лишь чтобы утешать, а не спасать.

One day I will return, a bringer of strength,

Однажды я вернусь, и принесу могущество с собою,

And make thee drink from the Eternal's cup;

И дам тебе отпить от кубка Вечного;

His streams of force shall triumph in thy limbs

Его потоки силы заликуют в теле у тебя,

And Wisdom's calm control thy passionate heart.

И полная покоя Мудрость станет управлять твоим горячим сердцем.

Thy love shall be the bond of humankind,

И станет страстная твоя любовь связующими узами для человечества,

Compassion the bright key of Nature's acts:

А сострадание — живым ключом к движениям Природы:

Misery shall pass abolished from the earth;

Страдание уйдёт, исчезнув навсегда с лица земли;

The world shall be freed from the anger of the Beast,

Мир, наконец, освободится и от злобы Зверя,

From the cruelty of the Titan and his pain.

И от жестокости Титана и его мучений.

There shall be peace and joy for ever more."

И с той поры покой и радость воцарятся навсегда."

   On passed she in her spirit's upward route.

   Сказала так и двинулась по восходящему маршруту духа.

An ardent grandeur climbed mid ferns and rocks,

Средь папоротника и каменных уступов поднималось пылкое великолепие,

A quiet wind flattered the heart to warmth,

Ласкался к сердцу тёплый мирный ветерок,

A finer perfume breathed from slender trees.

И стройные деревья веяли изысканными ароматами.

All beautiful grew, subtle and high and strange.

Всё становилось более красивым, утончённым, странным и возвышенным.

Here on a boulder carved like a huge throne

Здесь, на массивном камне, высеченным как огромный трон,

A Woman sat in gold and purple sheen,

Сидела Женщина, сияя золотом и пурпуром,

Armed with the trident and the thunderbolt,

В руках — метатель молний и с трезубец,

Her feet upon a couchant lion's back.

Стопы — на распростёртом льве.

A formidable smile curved round her lips,

Улыбка грозная кривила губы,

Heaven-fire laughed in the corners of her eyes;

Огонь небес смеялся в уголках очей;

Her body a mass of courage and heavenly strength,

Средоточеньем смелости, небесной силы было тело у неё,

She menaced the triumph of the nether gods.

Она грозила триумфальной битвой низшим божествам.

A halo of lightnings flamed around her head

Над головой светился ореол из молний,

And sovereignty, a great cestus, zoned her robe

Всевластие, великий пояс Афродиты, дополнял её одежды,

And majesty and victory sat with her

Победа и величие сидели вместе с ней,

Guarding in the wide cosmic battlefield

В космическом широком поле битвы охраняя

Against the flat equality of Death

От скучного уравниванья Смертью

And the all-levelling insurgent Night

И нивелирующей всё мятежной Ночи

The hierarchy of the ordered Powers,

Иерархический порядок Сил,

The high changeless values, the peaked eminences,

Возвышенную неизменность ценностей, высокие посты,

The privileged aristocracy of Truth,

Особых, привилегированных аристократов Истины

And in the governing Ideal's sun

И, в солнце правящего Идеала,

The triumvirate of wisdom, love and bliss

Триумвират любви, блаженства, мудрости,

And the sole autocracy of the absolute Light.

Единую монархию абсолютизма Света.

August on her seat in the inner world of Mind,

Наполненная царственным достоинством, на троне внутренних миров Ума,

The Mother of Might looked down on passing things,

Та Мать Могущества смотрела вниз на преходящее

Listened to the advancing tread of Time,

И вслушивалась в поступь Времени,

Saw the irresistible wheeling of the suns

И наблюдала непреодолимое вращенье солнц,

And heard the thunder of the march of God.

И слушала громоподобный марш Всевышнего.

Amid the swaying Forces in their strife

Среди колеблющихся Сил в их споре и борьбе

Sovereign was her word of luminous command,

Слова её несущей свет команды были выше всех,

Her speech like a war-cry rang or a pilgrim chant.

Её слова порой звенели как военный клич, порою были песней пилигрима.

A charm restoring hope in failing hearts

Очарование, дающее надежду для слабеющих сердец

Aspired the harmony of her puissant voice:

Вверх поднимало тон, гармонию её наполненного силой голоса:

"O Savitri, I am thy secret soul.

"Савитри, я — твоя сокрытая душа.

I have come down into the human world

Я вниз спустилась, в мир людей,

And the movement watched by an unsleeping Eye

В движенье, наблюдаемое неусыпным Оком,

And the dark contrariety of earth's fate

И в мрачное противодействие судьбе земли,

And the battle of the bright and sombre Powers.

И в битву тёмных Сил со светлыми.

I stand upon earth's paths of danger and grief

Стою я на земных путях опасности и горя,

And help the unfortunate and save the doomed.

Спасаю обречённых, помогаю тем кто терпит неудачи.

To the strong I bring the guerdon of their strength,

Тем, кто силён, даю награды за их силу,

To the weak I bring the armour of my force;

А тем, кто слаб, даю защиту моего могущества;

To men who long I carry their coveted joy:

Тем, кто желает, я несу заветную их радость:

I am fortune justifying the great and wise

Я — та фортуна, что оценивает мудрых и великих

By the sanction of the plaudits of the crowd,

Рукоплесканием и одобрением толпы,

Then trampling them with the armed heel of fate.

А после топчет их жестокою пятой судьбы.

My ear is leaned to the cry of the oppressed,

Мой слух вбирает крики угнетённых,

I topple down the thrones of tyrant kings:

Я опрокидываю троны тиранических царей:

A cry comes from proscribed and hunted lives

Ко мне идут призывы от гонимых и преследуемых жизней,

Appealing to me against a pitiless world,

Что жалуются мне на беспощадный мир,

A voice of the forsaken and desolate

И голос одинокого, несчастного

And the lone prisoner in his dungeon cell.

Заброшенного всеми узника в его подземной клетке.

Men hail in my coming the Almighty's force

Когда я прихожу, то люди радуются силе Всемогущего

Or praise with thankful tears his saviour Grace.

Иль хвалят со слезами благодарности его спасающую Милость.

I smite the Titan who bestrides the world

Я бью Титана, что сидит верхом на мире,

And slay the ogre in his blood-stained den.

Я убиваю великана в окровавленной его пещере.

I am Durga, goddess of the proud and strong,

Я — Дурга, я богиня гордости и силы,

And Lakshmi, queen of the fair and fortunate;

И я — Лакшми, царица справедливости, удачи;

I wear the face of Kali when I kill,

Когда мне нужно убивать, я принимаю облик Кали,

I trample the corpses of the demon hordes.

Хожу по трупам демонических неисчислимых сил.

I am charged by God to do his mighty work,

Я послана Всевышним выполнять его могучую работу,

Uncaring I serve his will who sent me forth,

И не тревожась ни о чём, служу намеренью пославшего меня вперёд,

Reckless of peril and earthly consequence.

Пренебрегая риском и земными следствиями.

I reason not of virtue and of sin

Я не раздумываю о грехе и добродетели,

But do the deed he has put into my heart.

Но исполняю то, что он вложил мне в сердце.

I fear not for the angry frown of Heaven,

Я не боюсь сердитого неодобряющего взгляда Неба,

I flinch not from the red assault of Hell;

Не отступаю под кровавою атакой Ада;

I crush the opposition of the gods,

Я сокрушаю противостояние богов,

Tread down a million goblin obstacles.

Топчу преграды миллионов гоблинов.

I guide man to the path of the Divine

Я человека привожу к пути Всевышнего

And guard him from the red Wolf and the Snake.

И охраняю жизнь его от окровавленного Волка и от Змея.

I set in his mortal hand my heavenly sword

Я вкладываю в смертные ладони мой небесный меч

And put on him the breastplate of the gods.

И одеваю на него нагрудники богов.

I break the ignorant pride of human mind

Ломаю я невежественную гордыню человеческих умов,

And lead the thought to the wideness of the Truth;

И увожу их мысль в просторы Истины;

I rend man's narrow and successful life

Я разбиваю узкую, успешную жизнь человека

And force his sorrowful eyes to gaze at the sun

И заставляю грустные его глаза всмотреться в солнце,

That he may die to earth and live in his soul.

Чтоб он мог умереть для бытия земли и жить в своей душе.

I know the goal, I know the secret route;

Я знаю цель, я знаю тайный курс;

I have studied the map of the invisible worlds;

Я изучила план невидимых миров;

I am the battle's head, the journey's star.

Я путеводная звезда и полководец в битве.

But the great obstinate world resists my Word,

Но наш великий и упрямый мир не поддаётся Слову моему,

And the crookedness and evil in man's heart

Порок и искривлённость в сердце человека

Is stronger than Reason, profounder than the Pit,

Сильнее Разума и глубже Бездны,

And the malignancy of hostile Powers

А злонамеренность враждебных Сил

Puts craftily back the clock of destiny

Обманным способом назад отводит стрелки у часов судьбы

And mightier seems than the eternal Will.

И кажется сильнее Воли Вечного.

The cosmic evil is too deep to unroot,

Космическое зло засело слишком глубоко, чтоб вырвать это с корнем,

The cosmic suffering is too vast to heal.

Космические муки слишком широки, чтоб исцелить.

A few I guide who pass me towards the Light;

Немногих я веду, лишь тех кто с помощью меня проходит к Свету;

A few I save, the mass falls back unsaved;

Немногих я спасаю, большинство же падает назад;

A few I help, the many strive and fail.

Немногим помогаю, остальные бьются, терпят неудачу.

But my heart I have hardened and I do my work:

Но сердце закалилось у меня, я делаю свою работу:

Slowly the light grows greater in the East,

Неторопливо разгорается свет на Востоке,

Slowly the world progresses on God's road.

Неторопливо мир идёт дорогой Бога.

His seal is on my task, it cannot fail:

Его печатью скреплена моя задача и она не может потерпеть провал:

I shall hear the silver swing of heaven's gates

И я услышу серебристый звук небесных врат,

When God comes out to meet the soul of the world."

Когда Бог выйдет встретить душу мира."

She spoke and from the lower human world

Она договорила и из мира человека ниже

An answer, a warped echo met her speech;

Ответ, испорченное эхо повстречало речь её:

The voice came through the spaces of the mind

Пройдя ментальные пространства, до неё донёсся голос

Of the dwarf-Titan, the deformed chained god

Закованного в цепи карлика-Титана, искалеченного бога,

Who strives to master his nature's rebel stuff

Который жаждал овладеть бунтующей материей природы

And make the universe his instrument.

И превратить вселенную в свой инструмент.

The Ego of this great world of desire

В нём мир желанья, Эго этого большого мира

Claimed earth and the wide heavens for the use

Стремилось захватить и землю, и небесные просторы

Of man, head of the life it shapes on earth,

Для пользы человека, правящего выстроенной этим Эго жизнью на земле,

Its representative and conscious soul,

Его уполномоченной, сознательной души,

And symbol of evolving light and force

И символа всё больше развивающихся сил и света,

And vessel of the godhead that must be.

Сосуда божества, которое должно здесь появиться.

A thinking animal, Nature's struggling lord,

Он, думающее животное и господин Природы, борющийся с ней,

Has made of her his nurse and tool and slave

Природу эту превратил в свою кормилицу, рабыню, инструмент,

And pays to her as wage and emolument

И платит ей как компенсацию, вознаграждение,

Inescapably by a deep law in things

Неотвратимо, по глубинному закону всех вещей

His heart's grief and his body's death and pain:

Страданьем сердца, болью, смертью тела:

His pains are her means to grow, to see and feel;

Его боль для Природы — способы расти, увидеть, ощутить;

His death assists her immortality.

Смерть человека помогает ей в бессмертии.

A tool and slave of his own slave and tool,

Орудие и раб своей рабыни  орудия,

He praises his free will and his master mind

Он прославляет свой руководящий ум, свою свободу воли,

And is pushed by her upon her chosen paths;

И та Природа двигает его по ею выбранным путям;

Possessor he is possessed and, ruler, ruled,

Он, обладатель — обладаем и правитель — управляем,

Her conscious automaton, her desire's dupe.

Он — сознающий автомат, простак, обманутый её желанием.

His soul is her guest, a sovereign mute, inert,

Его душа — её инертный и немой властитель, гость,

His body her robot, his life her way to live,

И человеческое тело — робот для неё, а жизнь его — её манера жить,

His conscious mind her strong revolted serf.

Его осознающий ум — её могучий и бунтующий слуга.

The voice rose up and smote some inner sun.

Возник тот голос и ударил по невидимому внутреннему солнцу.

"I am the heir of the forces of the earth,

"Я основной наследник сил земли,

Slowly I make good my right to my estate;

И шаг за шагом добиваюсь прав на всё моё обширное имение;

A growing godhead in her divinised mud,

Растущий бог, в обожествляемой грязи земли,

I climb, a claimant to the throne of heaven.

Я поднимаюсь, претендент на трон небес.

The last-born of the earth I stand the first;

Последний из землёй рождённых, первым я стою;

Her slow millenniums waited for my birth.

Её неторопливые тысячелетья ждали моего рождения.

Although I live in Time besieged by Death,

Хоть я живу во Времени и осаждаем Смертью,

Precarious owner of my body and soul

Случайный собственник своей души и тела,

Housed on a little speck amid the stars,

Нашедший дом на маленьком участке среди звёзд,

For me and my use the universe was made.

Я знаю — для меня и для моей же пользы создана вселенная.

Immortal spirit in the perishing clay,

Бессмертный дух в непрочной смертной плоти,

I am God still unevolved in human form;

Я — Бог, еще не развернувшийся в обличьи человека;

Even if he is not, he becomes in me.

И даже если нет его сейчас во мне, он будет.

The sun and moon are lights upon my path;

И солнце, и луна — светильники для моего пути;

Air was invented for my lungs to breathe,

И воздух был изобретён, чтоб лёгкие мои дышали,

Conditioned as a wide and wall-less space

И приспособлен как широкое, без стен, пространство,

For my winged chariot's wheels to cleave a road,

Опора для моих крылатых экипажей, рассекающих его в пути,

The sea was made for me to swim and sail

И море создано, чтоб я купался в нём и плыл,

And bear my golden commerce on its back:

И чтоб оно носило на спине мою наполненную золотом коммерцию:

It laughs cloven by my pleasure's gliding keel,

Оно смеётся, расходясь под быстрым килем наслаждения,

I laugh at its black stare of fate and death.

И я смеюсь на чёрный взгляд судьбы и смерти.

The earth is my floor, the sky my living's roof.

Земля — мой пол, а небо — крыша, я под ней живу.

All was prepared through many a silent age,

Всё загодя готовилось в теченьи молчаливой череды эпох,

God made experiments with animal shapes,

Бог ставил разные эксперименты с формами животных,

Then only when all was ready I was born.

И лишь когда всё было подготовлено, родился я.

I was born weak and small and ignorant,

Я был рождён невежественным, маленьким и слабым,

A helpless creature in a difficult world

Беспомощное существо в нелёгком мире,

Travelling through my brief years with death at my side;

Что путешествует сквозь краткие свои года со смертью на борту;

I have grown greater than Nature, wiser than God.

Я вырос, и теперь я выше чем Природа и мудрее Бога.

I have made real what she never dreamed,

Я превратил в реальность то, о чём она (Природа) и не мечтала,

I have seized her powers and harnessed for my work,

Я овладел её энергиями и запряг в мою работу,

I have shaped her metals and new metals made;

Я форму дал её металлам, создал новые металлы;

I will make glass and raiment out of milk,

Я сделаю одежду и стекло из молока,

Make iron velvet, water unbreakable stone,

И бархат — из железа, из воды — неразрушимый камень,

Like God in his astuce of artist skill,

И словно Бог в его художественном, дальновидном мастерстве,

Mould from one primal plasm protean forms,

Я из первичной плазмы отолью изменчивые формы,

In single Nature multitudinous lives,

В одной Природе будет множество разнообразных жизней,

All that imagination can conceive

И всё что лишь воображение способно для себя придумать

In mind intangible, remould anew

В неосязаемом уме, я сформирую заново

In Matter's plastic solid and concrete.

В пластичной прочности, конкретности Материи.

No magic can surpass my magic's skill.

И никакая магия не превзойдёт моё магическое мастерство.

There is no miracle I shall not achieve.

И нет такого чуда, что я не смогу добиться.

What God imperfect left, I will complete,

Что Бог оставил незаконченным, я завершу,

Out of a tangled mind and half-made soul

Из путаного, сложного ума и недоделанной души

His sin and error I will eliminate;

Я удалю его ошибки и грехи;

What he invented not, I shall invent:

Что он ещё не изобрёл, изобрету я сам:

He was the first creator, I am the last.

Он первым был творцом, а я — последним.

I have found the atoms from which he built the worlds:

Я обнаружил атомы, частицы из которых создал он миры:

The first tremendous cosmic energy

Первичная космическая страшная энергия

Missioned shall leap to slay my enemy kin,

Мной посланная, прыгнет, чтоб убить семью моих врагов,

Expunge a nation or abolish a race,

Сотрёт всю нацию, иль уничтожит расу,

Death's silence leave where there was laughter and joy.

Молчанье смерти воцарится там, где были смех и радость.

Or the fissured invisible shall spend God's force

А может, то невидимое расщепление потратит силу Бога

To extend my comforts and expand my wealth,

Расширить мой комфорт и нарастить моё богатство,

To speed my car which now the lightnings drive

Добавить скорости моей машине, где сейчас энергия от молний

And turn the engines of my miracles.

Вращает, направляет двигатели, сотворённые моими чудесами.

I will take his means of sorcery from his hands

Я средства магии возьму из рук его

And do with them greater wonders than his best.

И буду делать с ними чудеса, гораздо более великие.

Yet through it all I have kept my balanced thought;

Но несмотря на всё, я сохранил уравновешенную мысль;

I have studied my being, I have examined the world,

Я изучаю собственное существо, я изучил весь мир,

I have grown a master of the arts of life.

Я вырос до хозяина искусства жизни.

I have tamed the wild beast, trained to be my friend;

Я приручил лесного зверя, воспитал его быть другом;

He guards my house, looks up waiting my will.

Он охраняет дом и смотрит, ожидая мою волю, снизу-вверх.

I have taught my kind to serve and to obey.

Я научил его служить и подчиняться человеку.

I have used the mystery of the cosmic waves

Я пользуюсь мистерией космических, распространяющихся волн,

To see far distance and to hear far words;

Чтоб видеть на далёком расстоянии, и слышать речь издалека;

I have conquered Space and knitted close all earth.

Я покорил пространство Космоса и узами связал всю землю.

Soon I shall know the secrets of the Mind;

И скоро я познаю таинства Ума;

I play with knowledge and with ignorance

Я развлекаюсь с знанием, с невежеством,

And sin and virtue my inventions are

Грехи и добродетели — мои изобретения,

I can transcend or sovereignly use.

И я могу их превзойти и полновластно пользоваться ими.

I shall know mystic truths, seize occult powers.

Узнаю я мистические истины, и покорю оккультные энергии и силы.

I shall slay my enemies with a look or thought,

Я буду убивать моих врагов одним лишь взглядом или мыслью,

I shall sense the unspoken feelings of all hearts

Я буду ощущать невыразимые эмоции любых сердец,

And see and hear the hidden thoughts of men.

Я буду видеть, слышать скрытую мысль человека.

When earth is mastered, I shall conquer heaven;

Когда я овладею всей землёй, я завоюю небеса;

The gods shall be my aides or menial folk,

И боги станут для меня помошниками и лакеями,

No wish I harbour unfulfilled shall die:

И для меня не будет тайного желания, которое умрёт без воплощения.

Omnipotence and omniscience shall be mine."

Я стану обладать всезнанием и всемогуществом."

And Savitri heard the voice, the warped echo heard

Савитри выслушала этот голос, выслушала искажённый голос эха

And turning to her being of power she spoke:

И обратившись к собственному существу могущества сказала:

"Madonna of might, Mother of works and force,

"Мадонна мощи, Мать работ и силы,

Thou art a portion of my soul put forth

Ты часть моей души, что вышла на передний план,

To help mankind and help the travail of Time.

Чтоб помогать людскому роду и потугам Времени.

Because thou art in him, man hopes and dares;

Благодаря тому, что ты внутри людей, они рискуют и надеятся;

Because thou art, men's souls can climb the heavens

Благодаря тебе душа у человека может подниматься к небесам

And walk like gods in the presence of the Supreme.

И там, в присутствии Всевышнего гулять как боги.

But without wisdom power is like a wind,

Однако же могущество без мудрости подобно ветру,

It can breathe upon the heights and kiss the sky,

Оно умеет жить на высоте и целоваться с небом,

It cannot build the extreme eternal things.

Но не способна выстроить, соединить все крайности у вечности.

Thou hast given men strength, wisdom thou couldst not give.

Ты наделяешь человека силою, но мудрость дать не можешь.

One day I will return, a bringer of light;

Однажды я вернусь и принесу с собою свет;

Then will I give to thee the mirror of God;

И дам тебе я зеркало Всевышнего;